Фактор, придающий греческим больницам внешнее сходство с лагерями беженцев, – это многочисленные родственники пациентов, которые приходят и уходят когда им вздумается, в любые часы (а то и ночуя в палате), пребывая там не в качестве визитеров, а в качестве частных сиделок, и действительно обеспечивая надлежащий уход за своим родными. В среднем за день насчитывается до четырех таких визитеров на каждого пациента.
Не удивительно поэтому, что те греки, которые могут себе это позволить, или кому позволяет страховка, предпочитают роскошь частных клиник. Беда лишь в том, что в этих пятизвездочных условиях не всегда может быть гарантировано пятизвездочное медицинское обслуживание.
Чистота
Личная гигиена
СИСТЕМЫ
Образование
Бойтесь греков, за баранкой сидящих…
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
ПРАВИТЕЛЬСТВО И БЮРОКРАТИЯ
Бюрократизм
БИЗНЕС
Над кем смеемся?
ОБ АВТОРЕ
Не удивительно поэтому, что те греки, которые могут себе это позволить, или кому позволяет страховка, предпочитают роскошь частных клиник. Беда лишь в том, что в этих пятизвездочных условиях не всегда может быть гарантировано пятизвездочное медицинское обслуживание.
Чистота
Греки занимают второе после японцев место в мире по чистоте. Чистить и скрести дом – дело чести и любимое занятие по меньшей мере 90 процентов греческих домохозяек. Отсюда известная поговорка: «Чистота составляет половину благородства». Поскольку у греков нет никакого чувства приватности, все двери комнат в доме, кроме разве что ванной, всегда нараспашку, чтобы каждый мог убедиться, что хозяйка не пытается скрыть беспорядок.
Гречанки необычайно гордятся своими домами. Даже если они работают, оставшиеся часы они посвящают содержанию дома в чистоте и порядке и выполнению желаний своих близких. У них есть все современные кухонные агрегаты, но только тяжелая работа заставляет крутиться машину домохозяйства, – особенно поскольку большинство мужей, подобно настоящим восточным пашам, ожидают, что их будут обслуживать не за страх, а за совесть. Сами же они считают «немужским» делом дома даже пальцем пошевельнуть.
К счастью, в последние годы до греческих домов дошло самое лучшее кухонное изобретение: филиппинские девушки. Никто не знает, с чего это началось, но явление распространилось как лесной пожар, и теперь в Греции насчитывается около полумиллиона филиппинских горничных – половина из них работает нелегально. Прибавьте к этому гречанок из Северного Эпира и из Албании, которые работают поденщицами, – и будущее греческих домохозяек выглядит намного безоблачнее, чем раньше.
Забота о чистоте, которую греки щедро расточают на свои дома, почему-то никак не распространяется на окружающую среду. Часто можно видеть, как они моют тротуары перед своими домами или белят стволы близрастущих деревьев, однако они же – злостные нарушители санитарных правил, и каждое лето в средствах массовой информации проводятся специальные кампании, которые призывают содержать в чистоте пляжи и природу.
Гречанки необычайно гордятся своими домами. Даже если они работают, оставшиеся часы они посвящают содержанию дома в чистоте и порядке и выполнению желаний своих близких. У них есть все современные кухонные агрегаты, но только тяжелая работа заставляет крутиться машину домохозяйства, – особенно поскольку большинство мужей, подобно настоящим восточным пашам, ожидают, что их будут обслуживать не за страх, а за совесть. Сами же они считают «немужским» делом дома даже пальцем пошевельнуть.
К счастью, в последние годы до греческих домов дошло самое лучшее кухонное изобретение: филиппинские девушки. Никто не знает, с чего это началось, но явление распространилось как лесной пожар, и теперь в Греции насчитывается около полумиллиона филиппинских горничных – половина из них работает нелегально. Прибавьте к этому гречанок из Северного Эпира и из Албании, которые работают поденщицами, – и будущее греческих домохозяек выглядит намного безоблачнее, чем раньше.
Забота о чистоте, которую греки щедро расточают на свои дома, почему-то никак не распространяется на окружающую среду. Часто можно видеть, как они моют тротуары перед своими домами или белят стволы близрастущих деревьев, однако они же – злостные нарушители санитарных правил, и каждое лето в средствах массовой информации проводятся специальные кампании, которые призывают содержать в чистоте пляжи и природу.
Личная гигиена
С точки зрения статистики, среднее количество приема душа в пересчете на душу (пардон, тело) населения весьма впечатляет. По меньшей мере 50 процентов греков принимают душ и переодеваются три раза в день. Другая половина, однако, не считает необходимым залезать под душ хотя бы раз в сутки. Поэтому лучше летом избегать поездок в автобусах в час пик.
Около 99 процентов женщин используют те или иные средства для ног и подмышек, и рынок дезодорантов процветает. Большинство мужчин, правда, используют только лосьоны после бритья, считая употребление дезодорантов делом женским.
Очень грязные греки обычно бывают одного из трех видов:
Старые крестьяне, которые верят, что купание более двух раз в год опасно для здоровья;
Нелегальные иммигранты из Албании, которые прошли весь путь до Греции пешком и возможно не мылись со времени падения коммунистического режима в их стране;
Цыганские женщины, которые этим изо всех сил стараются убедить прохожих, что они настолько бедны, что лишь стодрахмовая монета может спасти их от гибели. Эти женщины обычно таскают на руках таких же замызганных младенцев, которых берут напрокат у матерей за процент от выручки.
Несмотря на то, что во многие блюда греческой кухни добавляется чеснок, дурной запах изо рта встречается редко. Зато много жуется резинки, обычно в лучших американских традициях – то есть с широко раскрытым ртом.
Греки не только производят много табака – они также много его выкуривают – ошеломляющие 28 миллиардов сигарет в год. Курение рассматривается тинейджерами как признак «современности», и принимая во внимание знаменитое греческое потакание своим желаниям, взрослым уже трудно покончить с устоявшейся привычкой.
Любимый ответ некурящим – высказывание одного греческого драматурга на смерть друга: «Бедняга. Доктора велели ему бросить курить, отказаться от женщин и рано ложиться спать. И что случилось? Он умер несчастным, но в отменном здоровье – его переехал автомобиль».
Около 99 процентов женщин используют те или иные средства для ног и подмышек, и рынок дезодорантов процветает. Большинство мужчин, правда, используют только лосьоны после бритья, считая употребление дезодорантов делом женским.
Очень грязные греки обычно бывают одного из трех видов:
Старые крестьяне, которые верят, что купание более двух раз в год опасно для здоровья;
Нелегальные иммигранты из Албании, которые прошли весь путь до Греции пешком и возможно не мылись со времени падения коммунистического режима в их стране;
Цыганские женщины, которые этим изо всех сил стараются убедить прохожих, что они настолько бедны, что лишь стодрахмовая монета может спасти их от гибели. Эти женщины обычно таскают на руках таких же замызганных младенцев, которых берут напрокат у матерей за процент от выручки.
Несмотря на то, что во многие блюда греческой кухни добавляется чеснок, дурной запах изо рта встречается редко. Зато много жуется резинки, обычно в лучших американских традициях – то есть с широко раскрытым ртом.
Греки не только производят много табака – они также много его выкуривают – ошеломляющие 28 миллиардов сигарет в год. Курение рассматривается тинейджерами как признак «современности», и принимая во внимание знаменитое греческое потакание своим желаниям, взрослым уже трудно покончить с устоявшейся привычкой.
Любимый ответ некурящим – высказывание одного греческого драматурга на смерть друга: «Бедняга. Доктора велели ему бросить курить, отказаться от женщин и рано ложиться спать. И что случилось? Он умер несчастным, но в отменном здоровье – его переехал автомобиль».
СИСТЕМЫ
Греческие системы и близко не стояли рядом с отлаженными как часовой механизм немецкими. Что-то в Греции работает (немножко), что-то нет (безо всяких на то причин), поэтому следует быть готовым ко всему. Беда в том, что даже само понятие «система» недоступно для понимания греков, хотя они постоянно ворчат, что их система не работает как следует.
В Афинах постоянно не хватает воды, да и сама система водоснабжения ужасно устарела, поэтому в периоды засухи афинянам приходится сокращать потребление воды или платить огромные штрафы. Засуха также считается причиной перебоев в энергоснабжении, что грозит всей стране внезапным погружением во тьму. Слишком много дождя и плохие погодные условия представляют ту же самую угрозу, поэтому Греция практически постоянно живет в условиях чрезвычайного положения.
Телефонная система работает не лучше: обычное дело – подслушать чей-то телефонный разговор, а также попасть на неправильный номер, а потом еще и заплатить за это.
Общественному транспорту незнакомо понятие расписания, а в час пик он представляет собой подтверждение старой аксиомы: нет такой жестянки, куда нельзя было бы впихнуть еще одну сардинку.
Местные авиарейсы тоже не грешат пунктуальностью, и хотя международные отправляются и прибывают более или менее вовремя, невозможно удержаться от шутки в адрес греческой национальной авиакомпании:
Самолет вот-вот должен приземлиться в Нью-Йорке, и пилот запрашивает диспетчера о местном времени. «Если вы Delta, – отвечает тот, – время четырнадцать ноль-ноль, если вы Air France, сейчас два часа, а если вы Olympic Airways, – сегодня вторник».
Когда нужно поймать такси, его никогда не найдешь, хотя в Афинах больше такси, чем в любой другой европейской столице. Такси можно остановить на улице, даже если оно уже занято. Как только машина начнет притормаживать, нужно быстро прокричать водителю примерное направление вашей поездки, и если оно совпадет с тем, куда едет другой пассажир, вас посадят, но придется оплатить полную стоимость, как если бы вы ехали один.
«В Греции, – гласит поговорка, – нет ничего более постоянного, чем временные меры». Однако намечающаяся приватизация большинства коммунальных служб и необходимость подтянуться до собратьев по Европейскому Союзу позволяет надеяться, что положение будет улучшаться, и страна окажется не в такой сильной зависимости от временных мер.
Впрочем, с другой стороны, в равной степени возможно и то, что в Объединенной Европе греки будут оказывать дурное влияние на остальных европейцев, развращая их своими убеждениями, что надо больше наслаждаться жизнью, меньше работать и не думать о завтрашнем дне.
Одно неизбежно: где бы ни трудилось определенное количество греков, очень скоро данная конкретная система, в функционирование которой они вовлечены, начнет работать по-гречески.
В Афинах постоянно не хватает воды, да и сама система водоснабжения ужасно устарела, поэтому в периоды засухи афинянам приходится сокращать потребление воды или платить огромные штрафы. Засуха также считается причиной перебоев в энергоснабжении, что грозит всей стране внезапным погружением во тьму. Слишком много дождя и плохие погодные условия представляют ту же самую угрозу, поэтому Греция практически постоянно живет в условиях чрезвычайного положения.
Телефонная система работает не лучше: обычное дело – подслушать чей-то телефонный разговор, а также попасть на неправильный номер, а потом еще и заплатить за это.
Общественному транспорту незнакомо понятие расписания, а в час пик он представляет собой подтверждение старой аксиомы: нет такой жестянки, куда нельзя было бы впихнуть еще одну сардинку.
Местные авиарейсы тоже не грешат пунктуальностью, и хотя международные отправляются и прибывают более или менее вовремя, невозможно удержаться от шутки в адрес греческой национальной авиакомпании:
Самолет вот-вот должен приземлиться в Нью-Йорке, и пилот запрашивает диспетчера о местном времени. «Если вы Delta, – отвечает тот, – время четырнадцать ноль-ноль, если вы Air France, сейчас два часа, а если вы Olympic Airways, – сегодня вторник».
Когда нужно поймать такси, его никогда не найдешь, хотя в Афинах больше такси, чем в любой другой европейской столице. Такси можно остановить на улице, даже если оно уже занято. Как только машина начнет притормаживать, нужно быстро прокричать водителю примерное направление вашей поездки, и если оно совпадет с тем, куда едет другой пассажир, вас посадят, но придется оплатить полную стоимость, как если бы вы ехали один.
«В Греции, – гласит поговорка, – нет ничего более постоянного, чем временные меры». Однако намечающаяся приватизация большинства коммунальных служб и необходимость подтянуться до собратьев по Европейскому Союзу позволяет надеяться, что положение будет улучшаться, и страна окажется не в такой сильной зависимости от временных мер.
Впрочем, с другой стороны, в равной степени возможно и то, что в Объединенной Европе греки будут оказывать дурное влияние на остальных европейцев, развращая их своими убеждениями, что надо больше наслаждаться жизнью, меньше работать и не думать о завтрашнем дне.
Одно неизбежно: где бы ни трудилось определенное количество греков, очень скоро данная конкретная система, в функционирование которой они вовлечены, начнет работать по-гречески.
Образование
Нет системы, на которую греки обрушивались бы с большей яростью, чем на систему образования в стране. Но, как обычно, никто ничего не делает для ее улучшения – и меньше всего учителя.
Формальное классическое образование, к примеру, более или менее предано забвению, будучи слишком сложным для детского восприятия, поэтому в школах дается лишь поверхностный обзор. Ошибки в правописании в классе не исправляются, чтобы не нанести психическую травму нежной детской душе. В большинстве школ не хватает классных комнат, поэтому дети учатся посменно. Частные школы, конечно, намного лучше, но они очень дороги.
Поступление в университеты (все – государственные) зависит от результатов сдачи общенациональных вступительных экзаменов, поэтому – поскольку мечтой каждого грека является получение его детьми хоть какого-то диплома, неважно в какой области, – на частное репетиторство тратятся целые состояния. Обычно тот же самый учитель, который утром не в состоянии вбить в голову ученикам школьную программу, во второй половине дня преображается и за огромные деньги делает это вполне успешно один на один с учеником. Те, кто все же проваливается на экзаменах, но чьи родители достаточно богаты, отправляются учиться за границу: поступить там намного легче, да и импортный диплом весьма престижен.
Высшее образование также помогает мальчикам получить отсрочку от тягот армейской службы (в стране обязательный 17-месячный срок службы для мужчин, а женские подразделения формируются из волонтеров), но служить им придется все равно, даже в возрасте 35 лет. Молодые призывники будут звать их «дедами» и безжалостно над ними издеваться, но избежать армии невозможно, разве что прикинуться идиотом или явиться на призывной пункт в наряде трансвестита.
Формальное классическое образование, к примеру, более или менее предано забвению, будучи слишком сложным для детского восприятия, поэтому в школах дается лишь поверхностный обзор. Ошибки в правописании в классе не исправляются, чтобы не нанести психическую травму нежной детской душе. В большинстве школ не хватает классных комнат, поэтому дети учатся посменно. Частные школы, конечно, намного лучше, но они очень дороги.
Поступление в университеты (все – государственные) зависит от результатов сдачи общенациональных вступительных экзаменов, поэтому – поскольку мечтой каждого грека является получение его детьми хоть какого-то диплома, неважно в какой области, – на частное репетиторство тратятся целые состояния. Обычно тот же самый учитель, который утром не в состоянии вбить в голову ученикам школьную программу, во второй половине дня преображается и за огромные деньги делает это вполне успешно один на один с учеником. Те, кто все же проваливается на экзаменах, но чьи родители достаточно богаты, отправляются учиться за границу: поступить там намного легче, да и импортный диплом весьма престижен.
Высшее образование также помогает мальчикам получить отсрочку от тягот армейской службы (в стране обязательный 17-месячный срок службы для мужчин, а женские подразделения формируются из волонтеров), но служить им придется все равно, даже в возрасте 35 лет. Молодые призывники будут звать их «дедами» и безжалостно над ними издеваться, но избежать армии невозможно, разве что прикинуться идиотом или явиться на призывной пункт в наряде трансвестита.
Бойтесь греков, за баранкой сидящих…
Стальные нервы, рефлексы акробата на трапеции и исключительно бдительный ангел-хранитель – вот что необходимо водителю на дорогах Греции, если он хочет остаться живым и невредимым.
Греки относятся к приборной доске со смешанным чувством любви и ненависти, поэтому ни о чем не подозревающий автомобилист должен сам догадываться, собирается ли едущая перед ним машина перестроиться, свернуть, притормозить или просто внезапно остановиться без всякого предупреждения.
Проскочить знак «стоп», обогнать в неположенном месте, полностью проигнорировать кодекс дорожного движения – это, скорее, правило, чем исключение, так же как и использование звукового сигнала когда вздумается. Каков наименьший отрезок времени, регистрируемый человеческим мозгом? Время, прошедшее с момента, когда зажегся зеленый сигнал светофора, до момента, когда грек за вами нажимает на гудок.
Водитель в Греции должен обладать превосходным периферийным зрением и смотреть одновременно направо и налево, приближаясь к перекрестку, независимо от того, что говорят дорожные указатели. Правило, гласящее, что транспортное средство, едущее справа, имеет преимущество, вступает в силу лишь после столкновения, когда надо разобраться, кто виноват.
Мотоциклисты (как правило, без шлемов) снуют туда-сюда между автомобилями с беспечностью, от которой кровь стынет в жилах, и с показным пренебрежением игнорируют тот факт, что тротуары и пешеходные зоны действительно предназначены лишь для пешеходов.
Греки относятся к приборной доске со смешанным чувством любви и ненависти, поэтому ни о чем не подозревающий автомобилист должен сам догадываться, собирается ли едущая перед ним машина перестроиться, свернуть, притормозить или просто внезапно остановиться без всякого предупреждения.
Проскочить знак «стоп», обогнать в неположенном месте, полностью проигнорировать кодекс дорожного движения – это, скорее, правило, чем исключение, так же как и использование звукового сигнала когда вздумается. Каков наименьший отрезок времени, регистрируемый человеческим мозгом? Время, прошедшее с момента, когда зажегся зеленый сигнал светофора, до момента, когда грек за вами нажимает на гудок.
Водитель в Греции должен обладать превосходным периферийным зрением и смотреть одновременно направо и налево, приближаясь к перекрестку, независимо от того, что говорят дорожные указатели. Правило, гласящее, что транспортное средство, едущее справа, имеет преимущество, вступает в силу лишь после столкновения, когда надо разобраться, кто виноват.
Мотоциклисты (как правило, без шлемов) снуют туда-сюда между автомобилями с беспечностью, от которой кровь стынет в жилах, и с показным пренебрежением игнорируют тот факт, что тротуары и пешеходные зоны действительно предназначены лишь для пешеходов.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
Греческие законы в основном базируются на Германском Кодексе наказания (со времен первого короля современной Греции Отто, выходца из Баварской королевской семьи); это на практике означает, что в суде вы должны доказать свою невиновность. К счастью, не существует странных или устаревших законов, которыми нельзя было бы случайно пренебречь.
Все же, если вы хотите заставить грека сделать что-либо, лучше объявить, что этого делать нельзя. Когда в 1830 году в Грецию впервые был завезен картофель, власти Навплиона (где тогда располагалось правительство) решили раздать его голодающим семьям города. Несколько дней за картофелем никто не приходил – народ с подозрением отнесся к незнакомым клубням. Тогда шефа полиции осенила гениальная идея – он распорядился поставить вокруг картошки вооруженную охрану. На следующее утро не осталось ни одного мешка.
Греческие полицейские, как правило, вежливы и всегда готовы прийти на помощь, если только вы их не спровоцируете к обратному. Помимо преследования обычных преступников, их усилия сводятся к следующим постоянным задачам:
Поимка членов местной террористической группировки левого толка «17 ноября». Политические убийства, которые эти члены совершают, повергают греков в ужас, однако террористы, хоть и работают средь бела дня, по-прежнему неуловимы.
Задержание торговцев наркотиками, которые видят в Греции удобный перевалочный пункт на пути между маковыми полями Востока и рынками Запада.
Предотвращение вывоза греческих древностей из страны в чемоданах невинных с виду туристов, заявляющих, что подобрали несколько не имеющих ценности кусочков мрамора на сувениры. (Аргумент, не способный разжалобить полицию с тех пор, как лорд Элгин в 1802 году вывез пол-Парфенона, заявив, что это камни, не представляющие никакой ценности.)
Облавы на сотни албанских отщепенцев, которые как саранча налетели на Грецию после того, как Албания открыла свои границы, и последующая их депортация. Это – сизифов труд, поскольку албанцы снова возвращаются назад – граница проходит по слишком гористой местности, чтобы ее можно было успешно патрулировать. Нищие албанцы видят в Греции страну, где они могут работать (нелегально) и посылать деньги родным. Большинство, однако, пополняет ряды «албанской мафии» и практикует древнюю профессию – разбой. Они совершают набеги на сельскую местность и наиболее жалкие городские кварталы, разворовывая все, что не прибито гвоздями. Разборки и перестрелки между соперничающими группировками или даже с полицией – дело обычное. Не брезгуют они также убийствами или случайным изнасилованием.
В плане условий проживания и удобств, а также питания, греческие тюрьмы не заслуживают рекомендации, хотя к сидящим там иностранцам отношение лучше, чем к грекам. Взятки могут обеспечить некоторый комфорт, но все же лучше избегать гостеприимства этих учреждений.
Все же, если вы хотите заставить грека сделать что-либо, лучше объявить, что этого делать нельзя. Когда в 1830 году в Грецию впервые был завезен картофель, власти Навплиона (где тогда располагалось правительство) решили раздать его голодающим семьям города. Несколько дней за картофелем никто не приходил – народ с подозрением отнесся к незнакомым клубням. Тогда шефа полиции осенила гениальная идея – он распорядился поставить вокруг картошки вооруженную охрану. На следующее утро не осталось ни одного мешка.
Греческие полицейские, как правило, вежливы и всегда готовы прийти на помощь, если только вы их не спровоцируете к обратному. Помимо преследования обычных преступников, их усилия сводятся к следующим постоянным задачам:
Поимка членов местной террористической группировки левого толка «17 ноября». Политические убийства, которые эти члены совершают, повергают греков в ужас, однако террористы, хоть и работают средь бела дня, по-прежнему неуловимы.
Задержание торговцев наркотиками, которые видят в Греции удобный перевалочный пункт на пути между маковыми полями Востока и рынками Запада.
Предотвращение вывоза греческих древностей из страны в чемоданах невинных с виду туристов, заявляющих, что подобрали несколько не имеющих ценности кусочков мрамора на сувениры. (Аргумент, не способный разжалобить полицию с тех пор, как лорд Элгин в 1802 году вывез пол-Парфенона, заявив, что это камни, не представляющие никакой ценности.)
Облавы на сотни албанских отщепенцев, которые как саранча налетели на Грецию после того, как Албания открыла свои границы, и последующая их депортация. Это – сизифов труд, поскольку албанцы снова возвращаются назад – граница проходит по слишком гористой местности, чтобы ее можно было успешно патрулировать. Нищие албанцы видят в Греции страну, где они могут работать (нелегально) и посылать деньги родным. Большинство, однако, пополняет ряды «албанской мафии» и практикует древнюю профессию – разбой. Они совершают набеги на сельскую местность и наиболее жалкие городские кварталы, разворовывая все, что не прибито гвоздями. Разборки и перестрелки между соперничающими группировками или даже с полицией – дело обычное. Не брезгуют они также убийствами или случайным изнасилованием.
В плане условий проживания и удобств, а также питания, греческие тюрьмы не заслуживают рекомендации, хотя к сидящим там иностранцам отношение лучше, чем к грекам. Взятки могут обеспечить некоторый комфорт, но все же лучше избегать гостеприимства этих учреждений.
ПРАВИТЕЛЬСТВО И БЮРОКРАТИЯ
Хорошо известно, что большинство народов имеют то правительство, которого они заслуживают. Как нельзя верно это относится к грекам. Их сменяющие одно другое правительства – независимо от политической окраски – обычно демонстрируют те же самые недостатки, что и среднестатистический грек, только гораздо более резко выраженные. Поскольку ничто и никто никогда не сможет убедить греков, что последние 150 лет их правительства – плоть от плоти их самих, они постоянно жалуются, что те, кого они избрали, не оправдывают возложенных на них надежд.
Но вот когда дело доходит до действия, то есть когда нужно поучаствовать в какой-то группе, чтобы оказать давление на правительство, или каким-то другим образом активно способствовать торжеству правой идеи, – они только пожимают плечами и заявляют: «Это не наше дело!», в то же время ожидая от правительства, что оно будет воплощением Мерлина, Мэри Поппинс и Креза в одном лице.
Афоризм «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя, – спроси, что ты можешь сделать для своей страны» еще не проник в сознание греков на достаточную глубину.
А вот зато фраза «Если бы премьер-министром был я…» – излюбленное завершение любой политической дискуссии, и греки не устают убежденно перечислять, как они в одиночку решат все проблемы, веками мучившие страну.
Несмотря на свой несомненный интеллект, греки – очень доверчивый народ, особенно когда какой-либо харизматический политик говорит им то, что они хотят услышать. Они готовы следовать за ним до момента, когда наступает горькое разочарование, а потом поворачиваются к новому обольстителю, который выходит на свет рампы. Они неизменно ожидают от каждого очередного лидера, что он сотворит из воздуха все, в чем нуждается страна, и предложит им новый Золотой Век. Когда у того, естественно, ничего не выходит, греки начинают вредничать и голосуют за его отставку.
А вообще греки смотрят на политиков с презрением – даже на тех, за кого они голосовали. Они считают их коррумпированными и одержимыми личным обогащением. «Кто не будет облизывать пальцы, если они испачканы медом?» – гласит известная греческая поговорка, и если политик делает это дискретно, он избегает обвинений. Однако запустить в горшок с медом всю пятерню – значит вызвать разговоры и предоставить сатирикам долгожданный материал для критики, хотя чаще всего виновный выходит сухим из воды.
Греки легко подцепляют вирус фанатизма, который раздувается прессой до степени, невозможной в какой-либо другой стране. С незапамятных времен гражданские противоречия были погибелью греческого общества. Идеалы как правило играли очень незначительную роль в выборе сторон, хотя греки обычно этого не признают.
Приверженность определенной партии зависит в большей степени от того, понравится ли ее лидер публике, от его силы убеждения и от эффективности его пропагандистской кампании, нежели от его программы или его действий. Решающий фактор – всегда личная выгода, которую можно ожидать в случае, если выбранная партия окажется у власти. Принесет ли данная партия какую-либо выгоду стране – мало волнует греков.
Но вот когда дело доходит до действия, то есть когда нужно поучаствовать в какой-то группе, чтобы оказать давление на правительство, или каким-то другим образом активно способствовать торжеству правой идеи, – они только пожимают плечами и заявляют: «Это не наше дело!», в то же время ожидая от правительства, что оно будет воплощением Мерлина, Мэри Поппинс и Креза в одном лице.
Афоризм «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя, – спроси, что ты можешь сделать для своей страны» еще не проник в сознание греков на достаточную глубину.
А вот зато фраза «Если бы премьер-министром был я…» – излюбленное завершение любой политической дискуссии, и греки не устают убежденно перечислять, как они в одиночку решат все проблемы, веками мучившие страну.
Несмотря на свой несомненный интеллект, греки – очень доверчивый народ, особенно когда какой-либо харизматический политик говорит им то, что они хотят услышать. Они готовы следовать за ним до момента, когда наступает горькое разочарование, а потом поворачиваются к новому обольстителю, который выходит на свет рампы. Они неизменно ожидают от каждого очередного лидера, что он сотворит из воздуха все, в чем нуждается страна, и предложит им новый Золотой Век. Когда у того, естественно, ничего не выходит, греки начинают вредничать и голосуют за его отставку.
А вообще греки смотрят на политиков с презрением – даже на тех, за кого они голосовали. Они считают их коррумпированными и одержимыми личным обогащением. «Кто не будет облизывать пальцы, если они испачканы медом?» – гласит известная греческая поговорка, и если политик делает это дискретно, он избегает обвинений. Однако запустить в горшок с медом всю пятерню – значит вызвать разговоры и предоставить сатирикам долгожданный материал для критики, хотя чаще всего виновный выходит сухим из воды.
Греки легко подцепляют вирус фанатизма, который раздувается прессой до степени, невозможной в какой-либо другой стране. С незапамятных времен гражданские противоречия были погибелью греческого общества. Идеалы как правило играли очень незначительную роль в выборе сторон, хотя греки обычно этого не признают.
Приверженность определенной партии зависит в большей степени от того, понравится ли ее лидер публике, от его силы убеждения и от эффективности его пропагандистской кампании, нежели от его программы или его действий. Решающий фактор – всегда личная выгода, которую можно ожидать в случае, если выбранная партия окажется у власти. Принесет ли данная партия какую-либо выгоду стране – мало волнует греков.
Бюрократизм
Бюрократизм – это у других народов, а у греков –»связи». Обычно в любом отдельно взятом министерстве или государственном учреждении имеется какой-то дальний родственник, седьмая вода на киселе, кум или приятель знакомого. Что не удивительно для страны, где одна десятая населения состоит на той или иной государственной службе. Эти друзья могут ускорить ход дела, иногда в качестве одолжения, а иногда за соотвествующую мзду – в зависимости от важности оказываемой услуги. (Есть даже такая песенка: «Все они берут взятки – и очень крупные притом».)
Однако для тех, у кого нет подхода к бюрократическому лабиринту, все совсем по-другому. Происходит это потому, что бюрократизм в Греции возведен в ранг искусства – искусства превращать граждан во врагов. Грек, которому удалось тем или иным путем стать государственным чиновником, в девяти случаях из десяти не считает себя слугой общества.
Забаррикадировавшись за огромным письменным столом, он становится этаким маленьким диктатором, который боится принимать какие-либо решения самостоятельно, но зато испытывает наслаждение, измываясь над несчастными просителями, коих злая судьба отдала на его милость.
Даже получение маленькой справки превращается в боевую операцию, на которую уйдет несколько часов или даже дней, так как приходится иметь дело по меньшей мере с полудюжиной чиновников, которые обращаются с просителями с различной степенью безразличия, грубости и откровенной злобы, – и с километрами коридоров и плохо освещенных лестничных пролетов, по которым надо отшагать, чтобы получить подпись у одного, поставить печать у другого, завизировать у третьего и так далее.
По сравнению с греческой бюрократической волокитой «Процесс» Кафки кажется приятной прогулкой в парке.
Существуют, правда, чиновники, которым не свойственна нерадивость, которые приходят в учреждение, чтобы работать, а не просто бездельничать, почитывать газеты и сплетничать с друзьями, те, кто делает все возможное, чтобы служить обществу эффективно и вежливо, но они – вымирающий вид. Их примерно 10-20 процентов от всех работающих в общественном секторе, и только благодаря им страна еще не развалилась.
Однако для тех, у кого нет подхода к бюрократическому лабиринту, все совсем по-другому. Происходит это потому, что бюрократизм в Греции возведен в ранг искусства – искусства превращать граждан во врагов. Грек, которому удалось тем или иным путем стать государственным чиновником, в девяти случаях из десяти не считает себя слугой общества.
Забаррикадировавшись за огромным письменным столом, он становится этаким маленьким диктатором, который боится принимать какие-либо решения самостоятельно, но зато испытывает наслаждение, измываясь над несчастными просителями, коих злая судьба отдала на его милость.
Даже получение маленькой справки превращается в боевую операцию, на которую уйдет несколько часов или даже дней, так как приходится иметь дело по меньшей мере с полудюжиной чиновников, которые обращаются с просителями с различной степенью безразличия, грубости и откровенной злобы, – и с километрами коридоров и плохо освещенных лестничных пролетов, по которым надо отшагать, чтобы получить подпись у одного, поставить печать у другого, завизировать у третьего и так далее.
По сравнению с греческой бюрократической волокитой «Процесс» Кафки кажется приятной прогулкой в парке.
Существуют, правда, чиновники, которым не свойственна нерадивость, которые приходят в учреждение, чтобы работать, а не просто бездельничать, почитывать газеты и сплетничать с друзьями, те, кто делает все возможное, чтобы служить обществу эффективно и вежливо, но они – вымирающий вид. Их примерно 10-20 процентов от всех работающих в общественном секторе, и только благодаря им страна еще не развалилась.
БИЗНЕС
Греки первыми обзавелись богом торговли. Им стал посланник богов Гермес, или Меркурий. (Он также был покровителем воров, но не надо делать поспешных выводов.)
Имея за спиной тысячелетия обучения, греки в бизнесе достигли заметного успеха – особенно те греки, которые проживают за рубежом: в списке ста богатейших людей планеты на удивление много греков.
В принципе греки верят в свободную торговлю, в честные сделки и держат данное слово. Они быстро схватывают (а порой изобретают) сложный бизнес и финансовые договоренности, и они – непревзойденные мастера в деле посредничества, что для них в сущности означает, что и та и другая сторона им платит, а они сами не рискуют ничем.
Находясь за границей, греки придерживаются деловой этики страны пребывания. В самой же Греции они демонстрируют все национальные свойства характера, за которые ими либо восхищаются, либо которые приводят имеющих с греками дело в бешенство: они предприимчивы, трудолюбивы, воплощение импровизации, когда что-нибудь вдруг идет не так как надо, но они также могут быть ленивыми, нерешительными, нерадивыми, раздражающе неумелыми. Бывают моменты, когда минимальный персонал может достичь выдающихся результатов в рекордно короткое время, исключительно благодаря силе воли и изобретательности; другие случаи можно описать как «Закон Паркинсона по-гречески»:
Паркинсон: Два человека делают за полчаса работу, которую один человек выполняет за час.
Греки: Два грека делают за два часа работу, которую один грек выполняет за час.
Паркинсон: Человек растягивает работу, чтобы заполнить имеющееся в наличии время.
Греки: Грек растягивает работу, чтобы заполнить имеющееся время плюс еще на половину времени, чтобы получить сверхурочные.
Дипломатичный управляющий, который умеет апеллировать к лучшим чувствам греков, с достаточно сильным характером, чтобы завоевать уважение, верящий в честные сделки и держащий данное слово, в обмен получит полную лояльность и безмерную отдачу со стороны по меньшей мере 70 процентов его служащих.
Примерно четыре пятых предприятий в Греции – семейный бизнес, что обеспечивает лояльность служащих, поскольку большинство из них так или иначе связаны с владельцами предприятий родственными узами, дружбой или происходят из одних и тех же мест. Поэтому рекомендации знакомых гораздо важнее, чем квалификация, так как греки убеждены, что «лучше известные недостатки, чем неизвестные достоинства»,
Но правила игры в бизнесе постоянно меняются, и этот факт экономической жизни Греции не может не вызывать тревоги. Каждое новое правительство, придя к власти, считает делом чести как-нибудь изменить налоговое законодательство, поэтому только гении и маги от бухгалтерии могут разобраться в том, какое положение к чему применяется. К тому же греческая налоговая система априори не доверяет налогоплательщику и прибегает к шейлоковской тактике в попытке собрать то, что, как ей кажется, ей причитается.
Благодаря лазейкам в законодательстве и вошедшей в поговорку изобретательности греков, честный налогоплательщик, которого налоговое ведомство держит за мошенника, видя, что менее честные выходят сухими из воды, вскоре тоже обнаруживает способ обмануть систему.
Несмотря на усилия каждого очередного правительства запретить подобную практику, работа по совместительству уже настолько превратилась в национальный спорт, что недекларируемый доход на душу населения, по оценкам, сравнялся с декларируемым.
Греческое общество по сути своей – общество, где правят мужчины, но мужчины, занимающие руководящие должности, в меньшей степени шовинисты, чем их зарубежные собратья, и менее квалифицированный работник-мужчина редко занимает более высокое положение, чем коллега-женщина с лучшей квалификацией, только потому, что он мужчина.
Довольно много женщин занимают высокие посты, и они сталкиваются с гораздо меньшим трением в отношениях с мужчинами-подчиненными и завоевывают большее уважение мужчин, равных или старших по должности, чем, например, в Штатах. Они преуспевают в карьере, не используя и не принося в жертву свою женственность.
Фактически в Греции сексуальные преследования и домогательства на рабочем месте встречаются редко – даже в отношении традиционных секретарш. Поскольку большинство должностей добывается по личным рекомендациям друзей или родственников, кто же захочет рисковать, чтобы те услышали, что он приставал к их протеже? Наживку забросить можно, но если на нее не клюют, что ж, никаких претензий.
В большинстве греческих компаний не существует никаких формальностей. Правила поведения сведены к минимуму – и не только между равными по положению. Издатель, которого приятель упрекнул в том, что тот терпит неуважительное поведение одного из печатников, ответил обезоруживающе: «Я нанял его не за хорошие манеры, а потому, что он – хороший печатник». Такой вид неформальности имеет более глубокие демократические корни, чем, например, манера обращаться по имени, практикуемая в большинстве американских компаний. Грек назовет это «украшением витрины».
Неформальность в манерах дополняется в большинстве компаний неформальностью в одежде, практикуемой даже в государственном секторе. Особенно это заметно летом. Многонациональные корпорации и рекламные агентства пытаются ненавязчиво привить хоть какие-нибудь требования ко внешнему виду служащих, но такие принятые в других странах нормы, как не ходить без чулок, в сандалиях, джинсах, с большим декольте или в мини-юбках, в Греции не приживаются и только заставят грека рассмеяться и заметить, что если компании не нравится, как он одевается, то пусть она ему бесплатно предоставит одежду по ее выбору.
Имея за спиной тысячелетия обучения, греки в бизнесе достигли заметного успеха – особенно те греки, которые проживают за рубежом: в списке ста богатейших людей планеты на удивление много греков.
В принципе греки верят в свободную торговлю, в честные сделки и держат данное слово. Они быстро схватывают (а порой изобретают) сложный бизнес и финансовые договоренности, и они – непревзойденные мастера в деле посредничества, что для них в сущности означает, что и та и другая сторона им платит, а они сами не рискуют ничем.
Находясь за границей, греки придерживаются деловой этики страны пребывания. В самой же Греции они демонстрируют все национальные свойства характера, за которые ими либо восхищаются, либо которые приводят имеющих с греками дело в бешенство: они предприимчивы, трудолюбивы, воплощение импровизации, когда что-нибудь вдруг идет не так как надо, но они также могут быть ленивыми, нерешительными, нерадивыми, раздражающе неумелыми. Бывают моменты, когда минимальный персонал может достичь выдающихся результатов в рекордно короткое время, исключительно благодаря силе воли и изобретательности; другие случаи можно описать как «Закон Паркинсона по-гречески»:
Паркинсон: Два человека делают за полчаса работу, которую один человек выполняет за час.
Греки: Два грека делают за два часа работу, которую один грек выполняет за час.
Паркинсон: Человек растягивает работу, чтобы заполнить имеющееся в наличии время.
Греки: Грек растягивает работу, чтобы заполнить имеющееся время плюс еще на половину времени, чтобы получить сверхурочные.
Дипломатичный управляющий, который умеет апеллировать к лучшим чувствам греков, с достаточно сильным характером, чтобы завоевать уважение, верящий в честные сделки и держащий данное слово, в обмен получит полную лояльность и безмерную отдачу со стороны по меньшей мере 70 процентов его служащих.
Примерно четыре пятых предприятий в Греции – семейный бизнес, что обеспечивает лояльность служащих, поскольку большинство из них так или иначе связаны с владельцами предприятий родственными узами, дружбой или происходят из одних и тех же мест. Поэтому рекомендации знакомых гораздо важнее, чем квалификация, так как греки убеждены, что «лучше известные недостатки, чем неизвестные достоинства»,
Но правила игры в бизнесе постоянно меняются, и этот факт экономической жизни Греции не может не вызывать тревоги. Каждое новое правительство, придя к власти, считает делом чести как-нибудь изменить налоговое законодательство, поэтому только гении и маги от бухгалтерии могут разобраться в том, какое положение к чему применяется. К тому же греческая налоговая система априори не доверяет налогоплательщику и прибегает к шейлоковской тактике в попытке собрать то, что, как ей кажется, ей причитается.
Благодаря лазейкам в законодательстве и вошедшей в поговорку изобретательности греков, честный налогоплательщик, которого налоговое ведомство держит за мошенника, видя, что менее честные выходят сухими из воды, вскоре тоже обнаруживает способ обмануть систему.
Несмотря на усилия каждого очередного правительства запретить подобную практику, работа по совместительству уже настолько превратилась в национальный спорт, что недекларируемый доход на душу населения, по оценкам, сравнялся с декларируемым.
Греческое общество по сути своей – общество, где правят мужчины, но мужчины, занимающие руководящие должности, в меньшей степени шовинисты, чем их зарубежные собратья, и менее квалифицированный работник-мужчина редко занимает более высокое положение, чем коллега-женщина с лучшей квалификацией, только потому, что он мужчина.
Довольно много женщин занимают высокие посты, и они сталкиваются с гораздо меньшим трением в отношениях с мужчинами-подчиненными и завоевывают большее уважение мужчин, равных или старших по должности, чем, например, в Штатах. Они преуспевают в карьере, не используя и не принося в жертву свою женственность.
Фактически в Греции сексуальные преследования и домогательства на рабочем месте встречаются редко – даже в отношении традиционных секретарш. Поскольку большинство должностей добывается по личным рекомендациям друзей или родственников, кто же захочет рисковать, чтобы те услышали, что он приставал к их протеже? Наживку забросить можно, но если на нее не клюют, что ж, никаких претензий.
В большинстве греческих компаний не существует никаких формальностей. Правила поведения сведены к минимуму – и не только между равными по положению. Издатель, которого приятель упрекнул в том, что тот терпит неуважительное поведение одного из печатников, ответил обезоруживающе: «Я нанял его не за хорошие манеры, а потому, что он – хороший печатник». Такой вид неформальности имеет более глубокие демократические корни, чем, например, манера обращаться по имени, практикуемая в большинстве американских компаний. Грек назовет это «украшением витрины».
Неформальность в манерах дополняется в большинстве компаний неформальностью в одежде, практикуемой даже в государственном секторе. Особенно это заметно летом. Многонациональные корпорации и рекламные агентства пытаются ненавязчиво привить хоть какие-нибудь требования ко внешнему виду служащих, но такие принятые в других странах нормы, как не ходить без чулок, в сандалиях, джинсах, с большим декольте или в мини-юбках, в Греции не приживаются и только заставят грека рассмеяться и заметить, что если компании не нравится, как он одевается, то пусть она ему бесплатно предоставит одежду по ее выбору.
Над кем смеемся?
Закончим известной историей, ключевая фраза которой – «Погружаться!» – стала своего рода сигналом, означающим, что пора возвращаться к работе. Она очень хорошо иллюстрирует характер греков и их непревзойденные способности извлечь выгоду из любой ситуации.
Умирает человек и попадает в ад. Там он обнаруживает, что ад представляет собой огромные котлы с дерьмом, где погруженные в это дерьмо грешники ожидают судного дня. Раз в час им дозволяется всплыть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, затем раздается команда «Погружаться!», и огромный черный надсмотрщик колотит деревянным черпаком по голове тех, кто не спешит нырять обратно.
Распределение по котлам происходит более или менее по национальному признаку, но поскольку вновь прибывший не так уж много грешил в жизни, ему решили дать возможность выбрать ту компанию, в которой он захочет провести остаток вечности.
Грешник долго думает и потом говорит главному дьяволу, что, наверное, швейцарский котел лучше всего – народ они тихий, порядок любят, да и дерьмо, поди, почище будет…
«Послушай, – говорит дьявол. – Ты мне нравишься, и я дам тебе совет. Не ходи к швейцарцам. Их котел работает как часы. Один глоток воздуха в час – и все. Иди лучше к грекам».
«Но как же, – удивляется грешник – Греки ведь самый зловредный, неорганизованный, неуправляемый, и вообще просто невозможный народ!»
«Вот именно! – говорит дьявол. – Поэтому они устроились лучше, чем кто-либо еще. Вот посмотри: ежедневный завоз дерьма никогда не происходит вовремя, по утрам никак не могут найти черпак, надсмотрщик или засыпает или вступает в жаркую перепалку с грешниками и забывает отдать команду «Погружаться!» – он даже часто объявляет забастовку, требуя улучшения условий труда! Поэтому так или иначе греки получают больше воздуха, чем все остальные грешники, вместе взятые».
Умирает человек и попадает в ад. Там он обнаруживает, что ад представляет собой огромные котлы с дерьмом, где погруженные в это дерьмо грешники ожидают судного дня. Раз в час им дозволяется всплыть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, затем раздается команда «Погружаться!», и огромный черный надсмотрщик колотит деревянным черпаком по голове тех, кто не спешит нырять обратно.
Распределение по котлам происходит более или менее по национальному признаку, но поскольку вновь прибывший не так уж много грешил в жизни, ему решили дать возможность выбрать ту компанию, в которой он захочет провести остаток вечности.
Грешник долго думает и потом говорит главному дьяволу, что, наверное, швейцарский котел лучше всего – народ они тихий, порядок любят, да и дерьмо, поди, почище будет…
«Послушай, – говорит дьявол. – Ты мне нравишься, и я дам тебе совет. Не ходи к швейцарцам. Их котел работает как часы. Один глоток воздуха в час – и все. Иди лучше к грекам».
«Но как же, – удивляется грешник – Греки ведь самый зловредный, неорганизованный, неуправляемый, и вообще просто невозможный народ!»
«Вот именно! – говорит дьявол. – Поэтому они устроились лучше, чем кто-либо еще. Вот посмотри: ежедневный завоз дерьма никогда не происходит вовремя, по утрам никак не могут найти черпак, надсмотрщик или засыпает или вступает в жаркую перепалку с грешниками и забывает отдать команду «Погружаться!» – он даже часто объявляет забастовку, требуя улучшения условий труда! Поэтому так или иначе греки получают больше воздуха, чем все остальные грешники, вместе взятые».
ОБ АВТОРЕ
Александра Фиада родилась и живет (как и 40 процентов населения Греции) в Афинах. Она ничем не может объяснить свою исключительно дисциплинированную натуру, но в качестве оправдания предлагает считать ее любопытство, оптимизм и индивидуализм достаточным доказательством того, что она истинная гречанка.
Страстная поклонница греческой истории, она признает, что порочная склонность к чтению газет развилась в ней, когда ей было всего пять лет, и с тех пор она не пропускает ни одной строчки печатного слова. К счастью, это помогло ей в профессиональной деятельности – издательском деле.
Как редактор ряда журналов, включая International History Magazine и греческое издание Reader' s Digest, как переводчик и автор Краткой истории Афин, а также многочисленных статей, сценариев и документальных фильмов, она находит в работе высшее наслаждение. Но также признает, что не может нормально функционировать без бесконечных чашек кофе и слишком большого количества сигарет, что она оправдывает, говоря, что если не сигареты ее первыми прикончат, то это сделает афинский смог.
Так часто, как она может себе позволить, Александра Фиада сбегает в Лондон – побродить по антикварным лавкам, или в какую-нибудь греческую деревню. Приобретя клочок земли, она мечтает о том времени, когда построит дом своей мечты среди оливковой рощи. А пока она вкладывает деньги в будущую пенсию, чтобы, когда впадет в старческое слабоумие, у нее было столько денег, что родственники будут выполнять все ее прихоти.
Страстная поклонница греческой истории, она признает, что порочная склонность к чтению газет развилась в ней, когда ей было всего пять лет, и с тех пор она не пропускает ни одной строчки печатного слова. К счастью, это помогло ей в профессиональной деятельности – издательском деле.
Как редактор ряда журналов, включая International History Magazine и греческое издание Reader' s Digest, как переводчик и автор Краткой истории Афин, а также многочисленных статей, сценариев и документальных фильмов, она находит в работе высшее наслаждение. Но также признает, что не может нормально функционировать без бесконечных чашек кофе и слишком большого количества сигарет, что она оправдывает, говоря, что если не сигареты ее первыми прикончат, то это сделает афинский смог.
Так часто, как она может себе позволить, Александра Фиада сбегает в Лондон – побродить по антикварным лавкам, или в какую-нибудь греческую деревню. Приобретя клочок земли, она мечтает о том времени, когда построит дом своей мечты среди оливковой рощи. А пока она вкладывает деньги в будущую пенсию, чтобы, когда впадет в старческое слабоумие, у нее было столько денег, что родственники будут выполнять все ее прихоти.