Страница:
ЯВЛЕНИЕ 13
Рембл, Констант, Сотмор, Хиларет.
Сотмор. Вот и он! А где же девка? Если ее не было, твое поведение уж совсем непростительно.
Констант. Послушай, Рембл, какую штуку придумал наш ангел-хранитель! Теми же сетями, которыми наш почтенный судья накрыл и опутал нас всех, мы опутаем его самого! Вот этот бочонок тоже сыграет свою роль в нашем деле.
Pембл. Нельзя ли обойтись без него? А то еще попадется ему по дороге бутылочка бордосского, и вся наша затея сорвется!
Сотмор. Нет, я не подведу вас даже за бургундское - самое лучшее, какое только есть во всей Франции. Эта дама осушила со мной целую чашу пунша подумайте, целую чашу! - и тем завоевала мое сердце. Клянусь всеми радостями, какие нам дарует вино, вы, сударыня, нравитесь мне больше, чем все женщины на свете вместе взятые! Нет ни чести, ни совести в человеке будь то мужчина или женщина, - который чурается бутылки. Золото испытывается огнем, а честность вином. Сударыня, вы меня покорили. Пока я держусь на ногах, я буду пить ваше здоровье, а как свалюсь - тут уже ни одна благоразумная женщина никаких тостов от меня не потребует.
Хиларет. Я горжусь победой над человеком такого высокого ума, как мистер Сотмор.
Констант. Тут и в самом деле есть чем гордиться! Ведь вы первая женщина, с которой он соизволил быть любезным.
Сотмор. Это оттого, что ни одна из них не обладала вашими достоинствами, сударыня. До сих пор мне все попадались такие, что пили один только чай. Если б у меня была дочь и если бы она пила чай, я выгнал бы ее из дому, сударыня! Потому-то мужчины и порядочней женщин, что они хлещут вино, а не чай. Если б женщин с детства приучали курить и пить коньяк и если б они с таким же удовольствием пили, как вы, сударыня, право я начал бы за ними ухаживать.
Pембл. Ого, Констант, еще один такой комплимент, и тебе придется ревновать твою милую!
Хиларет. Да, пожалуй, он мог бы приревновать и сейчас.
Сотмор. Сударыня, вы мне нравитесь. Если б по одну сторону поставили бутылку бургундского, а по другую вас, ей-богу я не знал бы, кого выбрать.
Констант. Чего там не знать, - уж, верно, выбрал бы бутылку.
Pембл. Расскажите же мне о вашем заговоре.
Сотмор. Только не здесь. Идемте вниз. Такие секреты должны обсуждаться лишь за торжественным столом заседаний. Стакан замыкает человеку уста.
Констант. Однако мудрецы говорят нам другое.
Сотмор. Ты говоришь о трезвых мудрецах. Подлинные же мудрецы, известное дело, все пили как лошади. Ни разу еще не видел я трезвенника, который не был бы безмозглым ослом, - недаром же осел самое трезвое из животных. Ваши трезвые мудрецы, сударь, давно уже истлели в могиле вместе со своей философией. Еще Гораций, этот величайший поэт и мудрец, писавший не чернилами, а фалернским вином, сказал:
Забвенью будет предан тот поэт,
Кто воду пьет, а водку - нет.
Все уходят.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ЯВЛЕНИЕ 1
В доме у Скуизема. Скуизем и Куилл.
Скуизем. Ты отнес мое письмо?
Куилл. Отнес, ваша милость. Оставил в кофейне. Так распорядилась эта дама.
Скуизем. Отлично, отлично... Куилл!
Куилл. Сударь?
Скуизем. На тебя можно положиться, я знаю. То, что я сейчас тебе скажу, убедит тебя в моем безграничном доверии. Короче говоря, Куилл, я подозреваю свою жену...
Куилл. В чем, сударь?
Скуизем. Боюсь, Куилл, что не меня одного она удостаивает своей благосклонности и что я с некоторых пор состою в почтенной корпорации рогоносцев.
Куилл. Тогда ваша милость принадлежит к самой обширной корпорации в Англии.
Скуизем. Закон, как тебе известно, стоит на стороне рогоносцев и преследует женщин, изменивших мужьям. Рога приносят мужчине одно преимущество: с их помощью он может выставить свою жену за дверь.
Куилл. Преимущество немалое, сударь.
Скуизем. Да, но, чтобы воспользоваться им, надобно сперва уличить жену в неверности. Недостаточно того, чтобы сам рогоносец знал о своем позоре, нужно, чтоб его позор стал публичным. А хочешь, чтобы твои рога не торчали наружу, - изволь, но тогда уж прощай свобода: от жены тебе ввек не избавиться! Так вот, Куилл, я и решил обратиться к тебе, так как у тебя есть возможность наблюдать за моей женой. Если нам удастся поймать ее с поличным, то получишь изрядное вознаграждение. Это дело уж не терпит отлагательства: ведь если я не разоблачу ее, она разоблачит меня. А вечно платить ей за то, чтоб она держала свой язычок за зубами, - значит, разориться вконец. Чтобы заткнуть рот женщине, никакого золота не хватит.
Куилл. Сударь, я постараюсь быть как можно усерднее.
Скуизем. А я - возможно щедрее... если, конечно, ты добьешься успеха. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ 2
Куилл (один). Ну нет, почтеннейший судья, на такую приманку я не поддамся! Я слишком хорошо тебя знаю и потому не верю в твою щедрость. Твоя жена заплатит мне больше за такую же услугу. К тому же я человек чести и совести и не могу служить двум господам! А так как я уже давно состою при госпоже для особых услуг, пойду-ка я к ней, как честный и верный слуга, и раскрою перед нею весь заговор. Ведь если ее выгонят из дому, с этим скупердяем мне будет не сладко. Он так жаден, что готов сжить со свету всех мошенников, кроме себя самого.
ЯВЛЕНИЕ 3
В доме констебля. Рембл и Констант.
Pембл. Э, да твоя милая, оказывается, тонкий политик! Только бы наш пьянчужка не испортил нам дела!
Констант. Не бойся за него, у него хитрости тоже хватает. В его башке столько лет шла война между пьянством и трезвостью, что они, наконец, пришли к соглашению, и теперь он уже всегда полупьян, полутрезв.
Рембл. Ну что ж! Делать нам здесь нечего, только сидеть да ждать. Поэтому расскажи-ка мне подробнее, как провел ты эти три года, что мы не видались. Шутка ли - три года! Что делал ты после того, как покинул службу в Ост-Индии и вернулся с Сотмором сюда?
Констант. В тот год у всех на уме была война. О ее близости мы судили не только по слухам, но и по таким фактам, как увеличение армии. Вот я и решил остатки своего состояния отдать на служение отечеству и снова, как в Индии, купил себе офицерский патент. Особых приключений у меня не было, служил, пока не сократили армию, а с тех пор разделяю судьбу тех несчастных солдат, которым дали отставку да и пустили нищими в красном кафтане.
Pембл. Да, таково свойство солдатской одежды - превращаться в лохмотья. Уж так у нас заведено: наши славные солдаты привыкли возвращаться с потрепанными знаменами, в рваных кафтанах. Знамена вывешиваются в Вестминстер-холле *, а солдата, по приказу того же Вестминстер-холла, сажают за решетку. В тюрьмах, слава богу, всегда найдется местечко для нашего брата.
Констант. Единственное, в чем мне была удача за последнее время, - это в любви. Я полюбил ту милую девушку, что ты здесь видел, и мы должны были нынче ночью с ней встретиться, чтоб обвенчаться. Но только я прибыл на место свидания, вдруг вижу: какой-то негодяй нападает на прилично одетую женщину. Я бросился к ней на помощь, ее оскорбитель немедленно скрылся, а подоспевшая стража схватила меня и наутро отвела к судье Скуизему, который и распорядился отправить меня сюда.
Pембл. Что ж, она дала показания против тебя?
Констант. Нет еще. Я слышал, что она еще не оправилась от вчерашних ушибов и просила продержать меня до вечера. А вечером она предъявит мне свое обвинение. Впрочем, я думаю, что она здесь ни при чем. То, что тут рассказала нам Хиларет, да и те ухищрения, какими из меня пытаются выжать деньги, наводит меня на мысль, что все это мошенничество подстроено самим судьей.
Pембл. Да уж будь уверен: где какое мошенничество, там судья играет самую главную роль. Но пусть мысль о предстоящем возмездии послужит тебе утешением. Не думаю, чтобы судье удалось ускользнуть из сетей, которые мы для него приготовили, - разве что дьявол окажется добрей, чем мы думали, и захочет прийти на выручку своему лучшему другу.
Констант. Но что ты собираешься делать в Англии? Здесь у тебя ни родных, ни знакомых.
Pембл. Почем знать, может еще и сыщется кто. Когда-то у меня был здесь отец, старик, и притом богатый. Он счел нужным изгнать меня из дому за кое-какие невинные шалости, да, верно, теперь простил меня, если только остался в живых. Впрочем, я уже десять лет не имею о нем известий.
Констант. Как же ты мог бросить родного отца на целые десять лет? Непростительное легкомыслие!
Pембл. Увы, я таков от природы: мои мысли не поспевают за поступками, и раздумье нападает на меня лишь тогда, когда думать уже поздновато. Всю-то свою жизнь я был задним умом крепок. Верно, у моего рассудка глаза на затылке.
ЯВЛЕНИЕ 4
Рембл, Констант, Стафф.
Стафф. Письмо к вашей милости.
Рембл (читает). Вот это письмо так письмо!
Констант. Что же в нем такое?
Рембл. В нем моя свобода, скрепленная собственноручной подписью здешней повелительницы.
Констант. Да о чем же оно?
Рембл. Говоря попросту, не прибегая к высокому стилю, это письмо от миссис Скуизем, жены судьи, с приказом констеблю немедленно отпустить меня на волю. (Читает.) "Сударь, как только я оправилась от испуга, причиненного мне вашим дерзким приятелем, я тотчас же выполнила свое обещание. Вы застанете меня дома; податель сего одновременно вручит констеблю приказ о вашем освобождении". Вот добрая душа! (Целует письмо.) Драгоценная супруга проклятого мерзавца судьи, лечу в твои объятья!..
Констант. Послушай, а что если посвятить ее в наши планы?.. Вот возьми и снеси-ка ей эту записку, в которой судья назначает Хиларет свиданье. Записка подкрепит твои слова.
Рембл. Чудесная мысль! Лечу осуществить ее на деле. Прощай, драгоценный Констант! Надеюсь, милый, встретиться с тобой
В спокойной гавани, где не грозит беда,
Где мерзостный судья не причинит вреда.
Констант. Ну что ж, желаю тебе успеха!
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ 5
В кабачке.
Скуизем, слуга.
Скуизем. Скажи-ка, любезный, не приходила ли сюда одна женщина и не справлялась ли она о мистере Джонсе?
Слуга. Что-то не слыхал, сударь. Если хотите, я спрошу в буфете.
Скуизем. Да, да, спроси... и скажи там, что, если кто придет, пусть проведут наверх, ко мне... У меня нет оснований думать, что она обманет меня, но я так и горю от нетерпения. Право, эта женщина возродила во мне весь пыл моей ранней юности. Оказывается, я моложе, чем думал! Мне сорок девять, никак не больше. Да что ж это моя милая не идет в самом деле?.. Напрасно я ей дал те пять шиллингов, да еще в кошельке, которому цена уж не меньше двух шиллингов. Как знать, она, может быть, истратила их на какого-нибудь молодчика, который в благодарность еще наградит меня кой-чем.
ЯВЛЕНИЕ 6
Скуизем. Хиларет.
Скуизем. Наконец-то!.. Моя хорошенькая, моя славненькая, моя миленькая плутовочка!.. Я ждал тебя по крайней мере... четыре часа.
Хиларет. Да уж это известное дело, молодые любовники всегда приходят на свидание задолго до срока.
Скуизем. Награди меня за это поцелуем. Да, ты увидишь, что я молод и страстен... Ну, приласкай меня, похлопай по щечке... Гав, гав! Гав, гав! Сейчас я съем твое платьице... Что же мы будем пить - белое или красное?.. Дамы любят белое.... Эй, мальчик, полпинты шотландского... Давай-ка мы с тобой посидим... Да садись же!.. Садись поближе! Ну-с, расскажи-ка мне, как ты потеряла невинность... Рассказывай, а я дома запишу твой рассказ в свою летопись. Это такая книга, куда я пишу о каждой женщине, с которой у меня была хотя бы мимолетная связь. Знаешь, как я озаглавил свой труд?.. "История моей эпохи".
Хиларет. Небось увесистая получилась у вас книга, сударь, не меньше церковной библии!
Скуизем. Да, не маленькая; матерьялу хватило на много страниц.
Хиларет. Бог даст, вы еще столько напишете в ней!
Мальчик (за сценой). Запишите: бутылка шотландского в гостиницу "Льва".
Скуизем. Ну, рассказывай... Где ты начала свои амуры?.. Уж верно в церкви. Много любовных историй начинается в церкви, но, увы, они редко кончаются там. А может быть, дело началось с того, что ты вздумала поглазеть на военный корабль? Женщины падки на зрелища. Сколько вас погибло из-за них! Оттого-то и дети так любят зрелища - ведь многие из них и на свет-то появились благодаря этим самым зрелищам.
Хиларет (в сторону). Спасибо, что напомнил, а то я чуть не позабыла, что мой первый соблазнитель был моряк. Правда, сударь, там-то я и познакомилась с ним, там-то и произошла наша роковая встреча.
Скуизем. Ну, и как же началась ваша любовь - с разговора или с письма?
Хиларет. Все началось с письма, сударь. Он извел целую кучу бумаги, а я все не отвечала ему: сперва я возвращала его письма нераспечатанными, потом стала распечатывать - и все же посылала обратно... Но наконец... он добился ответа.
Скуизем. Добился ответа - и что же?
Xилapет. Ах, как только он получил мое письмо, он почувствовал себя победителем!
Скуизем. Да, да, конечно. Я и сам замечал во всех моих любовных похождениях, что, как только получишь от женщины ответ на письмо, можно уже рассчитывать на все остальное: женщина незамедлительно следует за своим письмом собственной персоной. Так что же было в его ответном письме?
Xиларет. Ах, он исписал его клятвами: и любить-то он будет меня до самой смерти, и счастья-то ему нет без меня... чего-чего только там не было!
Скуизем. Да, да, да! Точно так же писал и я. В ухаживании за женщиной, как в судопроизводстве, важна система.
Хиларет (в сторону). То-то, старик, ты так скучно ухаживаешь - точно тяжбу ведешь.
Скуизем. Сколько же ты ему писем написала, прежде чем...
Хиларет. О, совсем немного, сударь: он уже не нуждался в поощрении.
Скуизем. Ну-с, минуем все околичности и перейдем к вашему последнему, роковому свиданию.
Хиларет. Это случилось утром, в воскресенье...
Скуизем. Правильно! Таков и мой излюбленный прием: улучить часок, когда все прихожане в церкви.
Хиларет. День был очень жаркий...
Скуизем. Верно, был май... а быть может, июнь... Женщины, как и вишни, слаще всего в этом месяце.
Хиларет. Утомленная прогулкой по саду, я зашла отдохнуть в беседку. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила там своего коварного друга!
Скуизем. До чего же хитер! Молодец! Снова узнаю свою систему. Засада бывает так же полезна в любви, как и на поле сражения.
Хиларет. Он сделал вид, что наша встреча для него неожиданность. Когда же я потребовала у него объяснения, ради чего он затаился в беседке, он сорвал с себя маску и сознался во всем. Он подлетел ко мне, страстно прижал меня к своей груди и стал клясться в пламенной любви, вечной верности. Охваченная гневом, я оттолкнула его. Он усилил натиск, я ослабила сопротивление; он умолял, я негодовала; он вздыхал, я рыдала; он настаивал, я потеряла сознание; он...
Скуизем. Довольно!.. Я больше не в силах терпеть, мой ангел! Мое блаженство! Цветочек! Голубка! Солнышко!
Хиларет. Что с вами, сударь? Чего вы хотите?
Скуизем. Съесть, тебя, проглотить тебя, задушить тебя в своих объятиях!
Хиларет. На помощь! Караул! Помогите! Он хочет меня обесчестить!
ЯВЛЕНИЕ 7
Скуизем. Хиларет. Сотмор.
Сотмор. Ба! Что за чертовщина!.. Никак судья Скуизем собирается обесчестить девицу?
Xиларет. Ах, сударь, заклинаю вас небом, помогите бедной, одинокой, несчастной девушке... Этот злой человек коварно соблазнил меня.
Скуизем. О господи!
Сотмор. Стыдно, мистер Скуизем! Судья, блюститель закона, а сами же его нарушаете!
Скуизем. И ты смеешь обвинять меня?!
Xиларет. Вы сами знаете, как гнусно вы со мной поступили. (К Сотмору.) Сжальтесь, сударь, надо мной и схватите его! Не дайте ему уйти до прихода констебля. Если только закон распространяется и на судей, я добьюсь, что этого негодяя повесят.
Скуизем. Господи боже мой! До чего я дожил! Какой позор! Какое унижение!
Сотмор. Если б ты был честным малым и держался бутылки, этого с тобой никогда не случилось бы; а ты погнался за юбкой, чума тебя возьми, в твои-то года! У тебя не ноги, а спицы, морда - как у хорька, шея - как у цапли, а туда же - блудить! Кто бы мог подумать, что такой старый, гнилой пень посягнет на женщину? Да ты сделаешься посмешищем всего города!.. Все наши щелкоперы газетчики напишут о тебе столько статеек, что потом будут целый месяц обедать на твой счет. Сам Александр Македонский не въезжал в Вавилон с такой помпой, с какой тебя повезут на виселицу. Когда жреца правосудия ведут на казнь, это настоящий праздник - праздник правосудия!
Скуизем. Сударь, если есть правда на земле, я невинен, как...
Сотмор. Да будь ты хоть трижды невинен, это тебя не спасло бы... Не груз грехов затягивает петлю на шее. Твоя невинность не поможет тебе на суде, если эта особа присягнет против тебя; а уж когда ты попадешь на виселицу, кричи сколько угодно о своей невинности - не поможет! Тут что попало в сеть - то и рыба. Виселице так редко достается законная добыча, что, только попадись ей, не выпустит.
Xиларет. И вы смеете утверждать, что вы не виновны? Да вот свидетель, вы думаете, он не видел, как вы дерзко оскорбили меня?
Сотмор. Да, да, я присягну в том, что было совершено насилие, присягну с такой же чистой совестью, с какой я выпиваю стакан вина.
Скуизем (в сторону). Теперь я вижу, что меня предали. Я попался в свою же ловушку. Возможен только один выход - тот, который я всегда предлагаю другим... Сударыня, вы, очевидно, рассчитываете получить с меня деньги. Я слишком хорошо знаю законы и потому не стану спорить. Надеюсь, вы будете благоразумны в своих требованиях, - я ведь беден, очень беден; с моей честностью не больно разбогатеешь.
Xилapeт. Сударь, никакие миллионы не способны приостановить мое мщение! Вас повесят в назидание другим.
Скуизем. Ах ты негодяйка! Ах жестокая! Жаждет крови, когда я предлагаю ей золото! Ведь золото и есть моя кровь.
Сотмор. Эге-ге! Это что за посудина?.. Из-под уксуса, что ли? Да это вино, ей-богу вино! Ах ты мерзкий негодник! И ты еще божишься, что невинен, когда пойман с такой уликой? Будь я судьей или хоть всей дюжиной присяжных, я бы тебя вздернул на основании одной этой подлой бутылки! Ну, раз уж тебя все равно повесят, дай-ка я выпью за твое благополучное отбытие на тот свет... Ты встретишь там уйму знакомых, отправленных тобою туда же... Ну-с, а теперь я пойду за слугой, пусть позовет констебля.
Скуизем. Стойте, стойте, сударь! Ради бога, не губите меня!.. Неужто, сударыня, вас ничем невозможно умилостивить?
Xиларет. Ничем, кроме строгого исполнения закона. Сударь, прошу вас, не теряйте времени, посылайте скорей за констеблем.
Скуизем. Я сделаю все, что вы скажете, я согласен на любые условия!
Xиларет. Констебля, констебля!
Скуизем. О, погодите, сударь! Голубчик! Я дам вам сто гиней! Я сделаю все!
Xиларет. Вспомните, как вы обошлись с двумя джентльменами нынче утром!.. Но я отомщу за них... Сударь, пошлите же за стражей, прошу вас!
Скуизем. Одного из них я уже освободил, а другого немедленно выпущу.
Xиларет. Поздно!
Сотмор. Послушайте, сударь, обещаете ли вы бросить женщин и перейти на вино?
Скуизем. Я брошу и то и другое.
Сотмор. Тогда вас повесят. Но если вы обещаете начать новую жизнь и напиваться всякий божий день, как подобает порядочному человеку, я похлопочу перед этой дамой за вас, чтоб она вас отпустила, как только вы отпустите ее друзей.
Скуизем. Я сделаю все, я брошу все!
Сотмор. Сударыня, будьте на этот раз милосердны к этому несчастному, к этому заблудшему служителю правосудия.
Xиларет. Сударь, я не в силах в чем-либо отказать вам.
Скуизем. Дайте мне перо и чернила! Я пошлю за ним тотчас и прикажу его освободить.
Сотмор. Перо, чернила и бумагу, любезный! Да прихвати бутылочку старого портвейна!
Скуизем (к Хиларет). И у тебя хватило бы совести присягнуть против бедного старца?
Сотмор. В самом деле, это было бы немножко жестоко, сударыня. Неужели у вас хватило бы духу смотреть, как болтается в петле этот ветхий мешок с костями? Неужели вы осмелились бы предложить правосудию такое невкусное блюдо? Вот и бумага! Пишите же, сударь, скорее приказ об освобождении того джентльмена, - это же и вам вольная!
Скуизем пишет. Сотмор и Хиларет выходят на авансцену.
Сотмор. Вы так блестяще провели это дело, что я, наконец, уверовал в женский ум.
Хиларет. Уж если пошло на каверзы, мистер Сотмор, положитесь на женщину - не подведет.
Сотмор. Да, сударыня, на женщину, которая не гнушается стаканчиком, можно положиться. Вино - источник мыслей:
Чем больше вина,
Тем больше ума.
Я так и не решил еще, что больше: польза, приносимая вином, или вред, причиняемый лекарствами? Была бы моя воля, я превратил бы все аптеки, какие есть в нашем городе, в кабаки.
Хиларет. Боюсь, что чем больше бы вы развели кабаков, тем больше аптек пришлось бы открыть.
Сотмор. Напротив! Это аптекари со своими снадобьями и портят нам вино: само по себе оно ведь так же безвредно, как вода. Сами посудите, какой может быть вред от виноградного сока? Иное дело все эти порошки да травы... Послушайте меня, сударыня, - бросьте ваш чай, эту гнусную тлетворную воду, и переходите на вино. Оно оживляет лицо лучше любых румян, оно укрепляет нравственность лучше всех проповедей в мире. Я введу вас в несколько клубов, в которых состою сам. Там вы найдете компанию честных малых, которые живут в облаках табачного дыма и не знают иного жилья, кроме кабака.
Скуизем. Вот, сударь, письмо: оно доставит сюда джентльмена, о котором вы хлопочете.
Сотмор. Послушай, любезнейший, доставь это письмо по назначению... Ну что же, почтеннейший судья, хоть наше знакомство и началось не совсем обычно, оно может вскоре обратиться в дружбу. Давайте же усядемся и будем поджидать нашего приятеля, как подобает добрым людям. Вспомните, что вы обязались делать каждый день, и начните новую жизнь с этой минуты. Садись же, старый кабатчик, садись, торговец законами!
Садятся.
Выпьем за процветание вашей торговли, сударь; за то, чтоб не переводились шлюхи и фальшивые игральные кости... Ты сборщик пошлин с человеческих грехов и пороков, вот ты кто! И кто хочет плутовать и распутничать без всякой узды, должен получить от тебя разрешение. Пей же со мной, старина! Если ты хоть каплю оставишь на дне, тебя отправят в тюрьму, клянусь вот этой бутылкой!
Скуизем. Нет, сударь, уж очень вы щедры! Я, право, боюсь охмелеть.
Сотмор. Люблю видеть пьяного судью! Когда правосудие пьяно, оно не способно брать взятки.
Скуизем. Вы, верно, забыли, как афиняне карали судей за пьянство?
Сотмор. Мы, слава богу, не афиняне, и такого закона у нас нет. У нас за пьянство, да и за другие грешки, привлекают только низшее сословие. Пьянство, как и азартные игры, - господская забава. Кто не имеет кареты, чтоб добираться домой, - и думать не смей напиваться!
Xилapeт. Право, сударь, не принуждайте меня.
Сотмор. Клянусь бутылкой, сударыня, я заставлю вас выпить! Я силой заставлю вас пить в присутствии судьи. Для вас вино пользительней чая, и вам не придется после него убегать к себе, чтоб потихоньку запивать его джином. Выпейте за здоровье судьи в знак дружбы и мира. Судья честный пьянчужка и добрый малый. (Обращается к судье.) Позволь дать тебе хороший совет: брось охальничать с девками, предоставь их молокососам. Твое дело - бутылка. Это по нашему с тобой возрасту. И впредь не суди так сирого честных сорванцов. Славных ребят посадил ты нынче за решетку - тех двоих; пусть это будет в последний раз... Будь беспощаден, если хочешь, с шулерами, гулящими девками, которые действуют без твоего разрешения, но если ты еще хоть раз прикажешь схватить кого-нибудь из моих друзей, знай: я тебя заставлю не только пить из бутылки, но и съесть бутылку. Твое здоровье! Надеюсь, что ты станешь честней! Постой, тебе тоже придется выпить стаканчик за свое здоровье!.. Эй, мальчик, еще вина!
Скуизем. Ни капли больше!
Сотмор. "Капля", ты сказал? Будь оно проклято, это слово! А ну-ка, осуши стакан! Видишь, леди ждет.
Скуизем. Да это похуже тюрьмы!
Сотмор. Ну нет, из тюрьмы-то выбраться стоит дороже. Пей же!
Скуизем. Ну ладно, раз вы заставляете.
Сотмор. Ну-ка, затянем песенку во славу вина!.. Я буду запевать, вы подхватывайте. (Поет.)
ЯВЛЕНИЕ 8
Скуизем, Хиларет, Сотмор, Констант, Стафф.
Констант. Хиларет! Счастье мое!
Хиларет. Констант, дорогой мой!
Сотмор. Поздравляю тебя, душа моя, с освобождением!
Констант. Спасибо, друг Сотмор, ведь это тебе я обязан своей свободой. Мы не останемся в долгу перед тобой, Рембл и я, мы посвятим тебе за это шесть ночей.
Сотмор. А где же Рембл?
Констант. О, за него не беспокойся, он в безопасности.
Хиларет. Сударь, раз уж мы покончили с этим делом, возьмите назад кошелек, который вы мне давеча подарили. Пусть я кое в чем и обманула ваши надежды, но вы получите то, чего вы никак не ждали, - ваши собственные деньги, сударь! Я не прикасалась к ним, поверьте.
Скуизем. Ну что ж! И на том спасибо!
Сотмор. Джентльмены, прошу всех занять места, возьмите каждый по стакану. Мы во что бы то ни стало должны посвятить часок-другой веселью.
Скуизем. Джентльмены, правосудие прежде всего! Мистер констебль, исполняйте ваш долг.
Стафф (страже). Эй вы, сюда!
ЯВЛЕНИЕ 9
Скуизем, Хиларет, Сотмор, Констант,
Стафф и стражники.
Стража хватает Константа, Хиларет и Сотмора.
Скуизем. Именем короля - хватайте их! Я обвиняю эту женщину и этого мужчину в намерении принести ложную присягу против меня.
Стафф. Сопротивление бесполезно, джентльмены.
Рембл, Констант, Сотмор, Хиларет.
Сотмор. Вот и он! А где же девка? Если ее не было, твое поведение уж совсем непростительно.
Констант. Послушай, Рембл, какую штуку придумал наш ангел-хранитель! Теми же сетями, которыми наш почтенный судья накрыл и опутал нас всех, мы опутаем его самого! Вот этот бочонок тоже сыграет свою роль в нашем деле.
Pембл. Нельзя ли обойтись без него? А то еще попадется ему по дороге бутылочка бордосского, и вся наша затея сорвется!
Сотмор. Нет, я не подведу вас даже за бургундское - самое лучшее, какое только есть во всей Франции. Эта дама осушила со мной целую чашу пунша подумайте, целую чашу! - и тем завоевала мое сердце. Клянусь всеми радостями, какие нам дарует вино, вы, сударыня, нравитесь мне больше, чем все женщины на свете вместе взятые! Нет ни чести, ни совести в человеке будь то мужчина или женщина, - который чурается бутылки. Золото испытывается огнем, а честность вином. Сударыня, вы меня покорили. Пока я держусь на ногах, я буду пить ваше здоровье, а как свалюсь - тут уже ни одна благоразумная женщина никаких тостов от меня не потребует.
Хиларет. Я горжусь победой над человеком такого высокого ума, как мистер Сотмор.
Констант. Тут и в самом деле есть чем гордиться! Ведь вы первая женщина, с которой он соизволил быть любезным.
Сотмор. Это оттого, что ни одна из них не обладала вашими достоинствами, сударыня. До сих пор мне все попадались такие, что пили один только чай. Если б у меня была дочь и если бы она пила чай, я выгнал бы ее из дому, сударыня! Потому-то мужчины и порядочней женщин, что они хлещут вино, а не чай. Если б женщин с детства приучали курить и пить коньяк и если б они с таким же удовольствием пили, как вы, сударыня, право я начал бы за ними ухаживать.
Pембл. Ого, Констант, еще один такой комплимент, и тебе придется ревновать твою милую!
Хиларет. Да, пожалуй, он мог бы приревновать и сейчас.
Сотмор. Сударыня, вы мне нравитесь. Если б по одну сторону поставили бутылку бургундского, а по другую вас, ей-богу я не знал бы, кого выбрать.
Констант. Чего там не знать, - уж, верно, выбрал бы бутылку.
Pембл. Расскажите же мне о вашем заговоре.
Сотмор. Только не здесь. Идемте вниз. Такие секреты должны обсуждаться лишь за торжественным столом заседаний. Стакан замыкает человеку уста.
Констант. Однако мудрецы говорят нам другое.
Сотмор. Ты говоришь о трезвых мудрецах. Подлинные же мудрецы, известное дело, все пили как лошади. Ни разу еще не видел я трезвенника, который не был бы безмозглым ослом, - недаром же осел самое трезвое из животных. Ваши трезвые мудрецы, сударь, давно уже истлели в могиле вместе со своей философией. Еще Гораций, этот величайший поэт и мудрец, писавший не чернилами, а фалернским вином, сказал:
Забвенью будет предан тот поэт,
Кто воду пьет, а водку - нет.
Все уходят.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ЯВЛЕНИЕ 1
В доме у Скуизема. Скуизем и Куилл.
Скуизем. Ты отнес мое письмо?
Куилл. Отнес, ваша милость. Оставил в кофейне. Так распорядилась эта дама.
Скуизем. Отлично, отлично... Куилл!
Куилл. Сударь?
Скуизем. На тебя можно положиться, я знаю. То, что я сейчас тебе скажу, убедит тебя в моем безграничном доверии. Короче говоря, Куилл, я подозреваю свою жену...
Куилл. В чем, сударь?
Скуизем. Боюсь, Куилл, что не меня одного она удостаивает своей благосклонности и что я с некоторых пор состою в почтенной корпорации рогоносцев.
Куилл. Тогда ваша милость принадлежит к самой обширной корпорации в Англии.
Скуизем. Закон, как тебе известно, стоит на стороне рогоносцев и преследует женщин, изменивших мужьям. Рога приносят мужчине одно преимущество: с их помощью он может выставить свою жену за дверь.
Куилл. Преимущество немалое, сударь.
Скуизем. Да, но, чтобы воспользоваться им, надобно сперва уличить жену в неверности. Недостаточно того, чтобы сам рогоносец знал о своем позоре, нужно, чтоб его позор стал публичным. А хочешь, чтобы твои рога не торчали наружу, - изволь, но тогда уж прощай свобода: от жены тебе ввек не избавиться! Так вот, Куилл, я и решил обратиться к тебе, так как у тебя есть возможность наблюдать за моей женой. Если нам удастся поймать ее с поличным, то получишь изрядное вознаграждение. Это дело уж не терпит отлагательства: ведь если я не разоблачу ее, она разоблачит меня. А вечно платить ей за то, чтоб она держала свой язычок за зубами, - значит, разориться вконец. Чтобы заткнуть рот женщине, никакого золота не хватит.
Куилл. Сударь, я постараюсь быть как можно усерднее.
Скуизем. А я - возможно щедрее... если, конечно, ты добьешься успеха. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ 2
Куилл (один). Ну нет, почтеннейший судья, на такую приманку я не поддамся! Я слишком хорошо тебя знаю и потому не верю в твою щедрость. Твоя жена заплатит мне больше за такую же услугу. К тому же я человек чести и совести и не могу служить двум господам! А так как я уже давно состою при госпоже для особых услуг, пойду-ка я к ней, как честный и верный слуга, и раскрою перед нею весь заговор. Ведь если ее выгонят из дому, с этим скупердяем мне будет не сладко. Он так жаден, что готов сжить со свету всех мошенников, кроме себя самого.
ЯВЛЕНИЕ 3
В доме констебля. Рембл и Констант.
Pембл. Э, да твоя милая, оказывается, тонкий политик! Только бы наш пьянчужка не испортил нам дела!
Констант. Не бойся за него, у него хитрости тоже хватает. В его башке столько лет шла война между пьянством и трезвостью, что они, наконец, пришли к соглашению, и теперь он уже всегда полупьян, полутрезв.
Рембл. Ну что ж! Делать нам здесь нечего, только сидеть да ждать. Поэтому расскажи-ка мне подробнее, как провел ты эти три года, что мы не видались. Шутка ли - три года! Что делал ты после того, как покинул службу в Ост-Индии и вернулся с Сотмором сюда?
Констант. В тот год у всех на уме была война. О ее близости мы судили не только по слухам, но и по таким фактам, как увеличение армии. Вот я и решил остатки своего состояния отдать на служение отечеству и снова, как в Индии, купил себе офицерский патент. Особых приключений у меня не было, служил, пока не сократили армию, а с тех пор разделяю судьбу тех несчастных солдат, которым дали отставку да и пустили нищими в красном кафтане.
Pембл. Да, таково свойство солдатской одежды - превращаться в лохмотья. Уж так у нас заведено: наши славные солдаты привыкли возвращаться с потрепанными знаменами, в рваных кафтанах. Знамена вывешиваются в Вестминстер-холле *, а солдата, по приказу того же Вестминстер-холла, сажают за решетку. В тюрьмах, слава богу, всегда найдется местечко для нашего брата.
Констант. Единственное, в чем мне была удача за последнее время, - это в любви. Я полюбил ту милую девушку, что ты здесь видел, и мы должны были нынче ночью с ней встретиться, чтоб обвенчаться. Но только я прибыл на место свидания, вдруг вижу: какой-то негодяй нападает на прилично одетую женщину. Я бросился к ней на помощь, ее оскорбитель немедленно скрылся, а подоспевшая стража схватила меня и наутро отвела к судье Скуизему, который и распорядился отправить меня сюда.
Pембл. Что ж, она дала показания против тебя?
Констант. Нет еще. Я слышал, что она еще не оправилась от вчерашних ушибов и просила продержать меня до вечера. А вечером она предъявит мне свое обвинение. Впрочем, я думаю, что она здесь ни при чем. То, что тут рассказала нам Хиларет, да и те ухищрения, какими из меня пытаются выжать деньги, наводит меня на мысль, что все это мошенничество подстроено самим судьей.
Pембл. Да уж будь уверен: где какое мошенничество, там судья играет самую главную роль. Но пусть мысль о предстоящем возмездии послужит тебе утешением. Не думаю, чтобы судье удалось ускользнуть из сетей, которые мы для него приготовили, - разве что дьявол окажется добрей, чем мы думали, и захочет прийти на выручку своему лучшему другу.
Констант. Но что ты собираешься делать в Англии? Здесь у тебя ни родных, ни знакомых.
Pембл. Почем знать, может еще и сыщется кто. Когда-то у меня был здесь отец, старик, и притом богатый. Он счел нужным изгнать меня из дому за кое-какие невинные шалости, да, верно, теперь простил меня, если только остался в живых. Впрочем, я уже десять лет не имею о нем известий.
Констант. Как же ты мог бросить родного отца на целые десять лет? Непростительное легкомыслие!
Pембл. Увы, я таков от природы: мои мысли не поспевают за поступками, и раздумье нападает на меня лишь тогда, когда думать уже поздновато. Всю-то свою жизнь я был задним умом крепок. Верно, у моего рассудка глаза на затылке.
ЯВЛЕНИЕ 4
Рембл, Констант, Стафф.
Стафф. Письмо к вашей милости.
Рембл (читает). Вот это письмо так письмо!
Констант. Что же в нем такое?
Рембл. В нем моя свобода, скрепленная собственноручной подписью здешней повелительницы.
Констант. Да о чем же оно?
Рембл. Говоря попросту, не прибегая к высокому стилю, это письмо от миссис Скуизем, жены судьи, с приказом констеблю немедленно отпустить меня на волю. (Читает.) "Сударь, как только я оправилась от испуга, причиненного мне вашим дерзким приятелем, я тотчас же выполнила свое обещание. Вы застанете меня дома; податель сего одновременно вручит констеблю приказ о вашем освобождении". Вот добрая душа! (Целует письмо.) Драгоценная супруга проклятого мерзавца судьи, лечу в твои объятья!..
Констант. Послушай, а что если посвятить ее в наши планы?.. Вот возьми и снеси-ка ей эту записку, в которой судья назначает Хиларет свиданье. Записка подкрепит твои слова.
Рембл. Чудесная мысль! Лечу осуществить ее на деле. Прощай, драгоценный Констант! Надеюсь, милый, встретиться с тобой
В спокойной гавани, где не грозит беда,
Где мерзостный судья не причинит вреда.
Констант. Ну что ж, желаю тебе успеха!
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ 5
В кабачке.
Скуизем, слуга.
Скуизем. Скажи-ка, любезный, не приходила ли сюда одна женщина и не справлялась ли она о мистере Джонсе?
Слуга. Что-то не слыхал, сударь. Если хотите, я спрошу в буфете.
Скуизем. Да, да, спроси... и скажи там, что, если кто придет, пусть проведут наверх, ко мне... У меня нет оснований думать, что она обманет меня, но я так и горю от нетерпения. Право, эта женщина возродила во мне весь пыл моей ранней юности. Оказывается, я моложе, чем думал! Мне сорок девять, никак не больше. Да что ж это моя милая не идет в самом деле?.. Напрасно я ей дал те пять шиллингов, да еще в кошельке, которому цена уж не меньше двух шиллингов. Как знать, она, может быть, истратила их на какого-нибудь молодчика, который в благодарность еще наградит меня кой-чем.
ЯВЛЕНИЕ 6
Скуизем. Хиларет.
Скуизем. Наконец-то!.. Моя хорошенькая, моя славненькая, моя миленькая плутовочка!.. Я ждал тебя по крайней мере... четыре часа.
Хиларет. Да уж это известное дело, молодые любовники всегда приходят на свидание задолго до срока.
Скуизем. Награди меня за это поцелуем. Да, ты увидишь, что я молод и страстен... Ну, приласкай меня, похлопай по щечке... Гав, гав! Гав, гав! Сейчас я съем твое платьице... Что же мы будем пить - белое или красное?.. Дамы любят белое.... Эй, мальчик, полпинты шотландского... Давай-ка мы с тобой посидим... Да садись же!.. Садись поближе! Ну-с, расскажи-ка мне, как ты потеряла невинность... Рассказывай, а я дома запишу твой рассказ в свою летопись. Это такая книга, куда я пишу о каждой женщине, с которой у меня была хотя бы мимолетная связь. Знаешь, как я озаглавил свой труд?.. "История моей эпохи".
Хиларет. Небось увесистая получилась у вас книга, сударь, не меньше церковной библии!
Скуизем. Да, не маленькая; матерьялу хватило на много страниц.
Хиларет. Бог даст, вы еще столько напишете в ней!
Мальчик (за сценой). Запишите: бутылка шотландского в гостиницу "Льва".
Скуизем. Ну, рассказывай... Где ты начала свои амуры?.. Уж верно в церкви. Много любовных историй начинается в церкви, но, увы, они редко кончаются там. А может быть, дело началось с того, что ты вздумала поглазеть на военный корабль? Женщины падки на зрелища. Сколько вас погибло из-за них! Оттого-то и дети так любят зрелища - ведь многие из них и на свет-то появились благодаря этим самым зрелищам.
Хиларет (в сторону). Спасибо, что напомнил, а то я чуть не позабыла, что мой первый соблазнитель был моряк. Правда, сударь, там-то я и познакомилась с ним, там-то и произошла наша роковая встреча.
Скуизем. Ну, и как же началась ваша любовь - с разговора или с письма?
Хиларет. Все началось с письма, сударь. Он извел целую кучу бумаги, а я все не отвечала ему: сперва я возвращала его письма нераспечатанными, потом стала распечатывать - и все же посылала обратно... Но наконец... он добился ответа.
Скуизем. Добился ответа - и что же?
Xилapет. Ах, как только он получил мое письмо, он почувствовал себя победителем!
Скуизем. Да, да, конечно. Я и сам замечал во всех моих любовных похождениях, что, как только получишь от женщины ответ на письмо, можно уже рассчитывать на все остальное: женщина незамедлительно следует за своим письмом собственной персоной. Так что же было в его ответном письме?
Xиларет. Ах, он исписал его клятвами: и любить-то он будет меня до самой смерти, и счастья-то ему нет без меня... чего-чего только там не было!
Скуизем. Да, да, да! Точно так же писал и я. В ухаживании за женщиной, как в судопроизводстве, важна система.
Хиларет (в сторону). То-то, старик, ты так скучно ухаживаешь - точно тяжбу ведешь.
Скуизем. Сколько же ты ему писем написала, прежде чем...
Хиларет. О, совсем немного, сударь: он уже не нуждался в поощрении.
Скуизем. Ну-с, минуем все околичности и перейдем к вашему последнему, роковому свиданию.
Хиларет. Это случилось утром, в воскресенье...
Скуизем. Правильно! Таков и мой излюбленный прием: улучить часок, когда все прихожане в церкви.
Хиларет. День был очень жаркий...
Скуизем. Верно, был май... а быть может, июнь... Женщины, как и вишни, слаще всего в этом месяце.
Хиларет. Утомленная прогулкой по саду, я зашла отдохнуть в беседку. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила там своего коварного друга!
Скуизем. До чего же хитер! Молодец! Снова узнаю свою систему. Засада бывает так же полезна в любви, как и на поле сражения.
Хиларет. Он сделал вид, что наша встреча для него неожиданность. Когда же я потребовала у него объяснения, ради чего он затаился в беседке, он сорвал с себя маску и сознался во всем. Он подлетел ко мне, страстно прижал меня к своей груди и стал клясться в пламенной любви, вечной верности. Охваченная гневом, я оттолкнула его. Он усилил натиск, я ослабила сопротивление; он умолял, я негодовала; он вздыхал, я рыдала; он настаивал, я потеряла сознание; он...
Скуизем. Довольно!.. Я больше не в силах терпеть, мой ангел! Мое блаженство! Цветочек! Голубка! Солнышко!
Хиларет. Что с вами, сударь? Чего вы хотите?
Скуизем. Съесть, тебя, проглотить тебя, задушить тебя в своих объятиях!
Хиларет. На помощь! Караул! Помогите! Он хочет меня обесчестить!
ЯВЛЕНИЕ 7
Скуизем. Хиларет. Сотмор.
Сотмор. Ба! Что за чертовщина!.. Никак судья Скуизем собирается обесчестить девицу?
Xиларет. Ах, сударь, заклинаю вас небом, помогите бедной, одинокой, несчастной девушке... Этот злой человек коварно соблазнил меня.
Скуизем. О господи!
Сотмор. Стыдно, мистер Скуизем! Судья, блюститель закона, а сами же его нарушаете!
Скуизем. И ты смеешь обвинять меня?!
Xиларет. Вы сами знаете, как гнусно вы со мной поступили. (К Сотмору.) Сжальтесь, сударь, надо мной и схватите его! Не дайте ему уйти до прихода констебля. Если только закон распространяется и на судей, я добьюсь, что этого негодяя повесят.
Скуизем. Господи боже мой! До чего я дожил! Какой позор! Какое унижение!
Сотмор. Если б ты был честным малым и держался бутылки, этого с тобой никогда не случилось бы; а ты погнался за юбкой, чума тебя возьми, в твои-то года! У тебя не ноги, а спицы, морда - как у хорька, шея - как у цапли, а туда же - блудить! Кто бы мог подумать, что такой старый, гнилой пень посягнет на женщину? Да ты сделаешься посмешищем всего города!.. Все наши щелкоперы газетчики напишут о тебе столько статеек, что потом будут целый месяц обедать на твой счет. Сам Александр Македонский не въезжал в Вавилон с такой помпой, с какой тебя повезут на виселицу. Когда жреца правосудия ведут на казнь, это настоящий праздник - праздник правосудия!
Скуизем. Сударь, если есть правда на земле, я невинен, как...
Сотмор. Да будь ты хоть трижды невинен, это тебя не спасло бы... Не груз грехов затягивает петлю на шее. Твоя невинность не поможет тебе на суде, если эта особа присягнет против тебя; а уж когда ты попадешь на виселицу, кричи сколько угодно о своей невинности - не поможет! Тут что попало в сеть - то и рыба. Виселице так редко достается законная добыча, что, только попадись ей, не выпустит.
Xиларет. И вы смеете утверждать, что вы не виновны? Да вот свидетель, вы думаете, он не видел, как вы дерзко оскорбили меня?
Сотмор. Да, да, я присягну в том, что было совершено насилие, присягну с такой же чистой совестью, с какой я выпиваю стакан вина.
Скуизем (в сторону). Теперь я вижу, что меня предали. Я попался в свою же ловушку. Возможен только один выход - тот, который я всегда предлагаю другим... Сударыня, вы, очевидно, рассчитываете получить с меня деньги. Я слишком хорошо знаю законы и потому не стану спорить. Надеюсь, вы будете благоразумны в своих требованиях, - я ведь беден, очень беден; с моей честностью не больно разбогатеешь.
Xилapeт. Сударь, никакие миллионы не способны приостановить мое мщение! Вас повесят в назидание другим.
Скуизем. Ах ты негодяйка! Ах жестокая! Жаждет крови, когда я предлагаю ей золото! Ведь золото и есть моя кровь.
Сотмор. Эге-ге! Это что за посудина?.. Из-под уксуса, что ли? Да это вино, ей-богу вино! Ах ты мерзкий негодник! И ты еще божишься, что невинен, когда пойман с такой уликой? Будь я судьей или хоть всей дюжиной присяжных, я бы тебя вздернул на основании одной этой подлой бутылки! Ну, раз уж тебя все равно повесят, дай-ка я выпью за твое благополучное отбытие на тот свет... Ты встретишь там уйму знакомых, отправленных тобою туда же... Ну-с, а теперь я пойду за слугой, пусть позовет констебля.
Скуизем. Стойте, стойте, сударь! Ради бога, не губите меня!.. Неужто, сударыня, вас ничем невозможно умилостивить?
Xиларет. Ничем, кроме строгого исполнения закона. Сударь, прошу вас, не теряйте времени, посылайте скорей за констеблем.
Скуизем. Я сделаю все, что вы скажете, я согласен на любые условия!
Xиларет. Констебля, констебля!
Скуизем. О, погодите, сударь! Голубчик! Я дам вам сто гиней! Я сделаю все!
Xиларет. Вспомните, как вы обошлись с двумя джентльменами нынче утром!.. Но я отомщу за них... Сударь, пошлите же за стражей, прошу вас!
Скуизем. Одного из них я уже освободил, а другого немедленно выпущу.
Xиларет. Поздно!
Сотмор. Послушайте, сударь, обещаете ли вы бросить женщин и перейти на вино?
Скуизем. Я брошу и то и другое.
Сотмор. Тогда вас повесят. Но если вы обещаете начать новую жизнь и напиваться всякий божий день, как подобает порядочному человеку, я похлопочу перед этой дамой за вас, чтоб она вас отпустила, как только вы отпустите ее друзей.
Скуизем. Я сделаю все, я брошу все!
Сотмор. Сударыня, будьте на этот раз милосердны к этому несчастному, к этому заблудшему служителю правосудия.
Xиларет. Сударь, я не в силах в чем-либо отказать вам.
Скуизем. Дайте мне перо и чернила! Я пошлю за ним тотчас и прикажу его освободить.
Сотмор. Перо, чернила и бумагу, любезный! Да прихвати бутылочку старого портвейна!
Скуизем (к Хиларет). И у тебя хватило бы совести присягнуть против бедного старца?
Сотмор. В самом деле, это было бы немножко жестоко, сударыня. Неужели у вас хватило бы духу смотреть, как болтается в петле этот ветхий мешок с костями? Неужели вы осмелились бы предложить правосудию такое невкусное блюдо? Вот и бумага! Пишите же, сударь, скорее приказ об освобождении того джентльмена, - это же и вам вольная!
Скуизем пишет. Сотмор и Хиларет выходят на авансцену.
Сотмор. Вы так блестяще провели это дело, что я, наконец, уверовал в женский ум.
Хиларет. Уж если пошло на каверзы, мистер Сотмор, положитесь на женщину - не подведет.
Сотмор. Да, сударыня, на женщину, которая не гнушается стаканчиком, можно положиться. Вино - источник мыслей:
Чем больше вина,
Тем больше ума.
Я так и не решил еще, что больше: польза, приносимая вином, или вред, причиняемый лекарствами? Была бы моя воля, я превратил бы все аптеки, какие есть в нашем городе, в кабаки.
Хиларет. Боюсь, что чем больше бы вы развели кабаков, тем больше аптек пришлось бы открыть.
Сотмор. Напротив! Это аптекари со своими снадобьями и портят нам вино: само по себе оно ведь так же безвредно, как вода. Сами посудите, какой может быть вред от виноградного сока? Иное дело все эти порошки да травы... Послушайте меня, сударыня, - бросьте ваш чай, эту гнусную тлетворную воду, и переходите на вино. Оно оживляет лицо лучше любых румян, оно укрепляет нравственность лучше всех проповедей в мире. Я введу вас в несколько клубов, в которых состою сам. Там вы найдете компанию честных малых, которые живут в облаках табачного дыма и не знают иного жилья, кроме кабака.
Скуизем. Вот, сударь, письмо: оно доставит сюда джентльмена, о котором вы хлопочете.
Сотмор. Послушай, любезнейший, доставь это письмо по назначению... Ну что же, почтеннейший судья, хоть наше знакомство и началось не совсем обычно, оно может вскоре обратиться в дружбу. Давайте же усядемся и будем поджидать нашего приятеля, как подобает добрым людям. Вспомните, что вы обязались делать каждый день, и начните новую жизнь с этой минуты. Садись же, старый кабатчик, садись, торговец законами!
Садятся.
Выпьем за процветание вашей торговли, сударь; за то, чтоб не переводились шлюхи и фальшивые игральные кости... Ты сборщик пошлин с человеческих грехов и пороков, вот ты кто! И кто хочет плутовать и распутничать без всякой узды, должен получить от тебя разрешение. Пей же со мной, старина! Если ты хоть каплю оставишь на дне, тебя отправят в тюрьму, клянусь вот этой бутылкой!
Скуизем. Нет, сударь, уж очень вы щедры! Я, право, боюсь охмелеть.
Сотмор. Люблю видеть пьяного судью! Когда правосудие пьяно, оно не способно брать взятки.
Скуизем. Вы, верно, забыли, как афиняне карали судей за пьянство?
Сотмор. Мы, слава богу, не афиняне, и такого закона у нас нет. У нас за пьянство, да и за другие грешки, привлекают только низшее сословие. Пьянство, как и азартные игры, - господская забава. Кто не имеет кареты, чтоб добираться домой, - и думать не смей напиваться!
Xилapeт. Право, сударь, не принуждайте меня.
Сотмор. Клянусь бутылкой, сударыня, я заставлю вас выпить! Я силой заставлю вас пить в присутствии судьи. Для вас вино пользительней чая, и вам не придется после него убегать к себе, чтоб потихоньку запивать его джином. Выпейте за здоровье судьи в знак дружбы и мира. Судья честный пьянчужка и добрый малый. (Обращается к судье.) Позволь дать тебе хороший совет: брось охальничать с девками, предоставь их молокососам. Твое дело - бутылка. Это по нашему с тобой возрасту. И впредь не суди так сирого честных сорванцов. Славных ребят посадил ты нынче за решетку - тех двоих; пусть это будет в последний раз... Будь беспощаден, если хочешь, с шулерами, гулящими девками, которые действуют без твоего разрешения, но если ты еще хоть раз прикажешь схватить кого-нибудь из моих друзей, знай: я тебя заставлю не только пить из бутылки, но и съесть бутылку. Твое здоровье! Надеюсь, что ты станешь честней! Постой, тебе тоже придется выпить стаканчик за свое здоровье!.. Эй, мальчик, еще вина!
Скуизем. Ни капли больше!
Сотмор. "Капля", ты сказал? Будь оно проклято, это слово! А ну-ка, осуши стакан! Видишь, леди ждет.
Скуизем. Да это похуже тюрьмы!
Сотмор. Ну нет, из тюрьмы-то выбраться стоит дороже. Пей же!
Скуизем. Ну ладно, раз вы заставляете.
Сотмор. Ну-ка, затянем песенку во славу вина!.. Я буду запевать, вы подхватывайте. (Поет.)
ЯВЛЕНИЕ 8
Скуизем, Хиларет, Сотмор, Констант, Стафф.
Констант. Хиларет! Счастье мое!
Хиларет. Констант, дорогой мой!
Сотмор. Поздравляю тебя, душа моя, с освобождением!
Констант. Спасибо, друг Сотмор, ведь это тебе я обязан своей свободой. Мы не останемся в долгу перед тобой, Рембл и я, мы посвятим тебе за это шесть ночей.
Сотмор. А где же Рембл?
Констант. О, за него не беспокойся, он в безопасности.
Хиларет. Сударь, раз уж мы покончили с этим делом, возьмите назад кошелек, который вы мне давеча подарили. Пусть я кое в чем и обманула ваши надежды, но вы получите то, чего вы никак не ждали, - ваши собственные деньги, сударь! Я не прикасалась к ним, поверьте.
Скуизем. Ну что ж! И на том спасибо!
Сотмор. Джентльмены, прошу всех занять места, возьмите каждый по стакану. Мы во что бы то ни стало должны посвятить часок-другой веселью.
Скуизем. Джентльмены, правосудие прежде всего! Мистер констебль, исполняйте ваш долг.
Стафф (страже). Эй вы, сюда!
ЯВЛЕНИЕ 9
Скуизем, Хиларет, Сотмор, Констант,
Стафф и стражники.
Стража хватает Константа, Хиларет и Сотмора.
Скуизем. Именем короля - хватайте их! Я обвиняю эту женщину и этого мужчину в намерении принести ложную присягу против меня.
Стафф. Сопротивление бесполезно, джентльмены.