Филипс Джадсон. Дом на горе

   - Пожалуй, что нет.
   - Это грех и все такое, но их можно понять. Вот они и боялись рассказать мне о том, что видели, не хотели публично признаться, что встречаются в неположенное время.
   - Насколько я знаю, - лицо Питера посуровело, - люди в большинстве своем стараются не ввязываться в подобные истории. Сколько раз вы слышали о том, что кого-то избили на улице в присутствии сотен свидетелей, но никто даже не позвонил в полицию. А стоит вмешаться, так какой-нибудь одурманенный наркотиками идиот, не задумываясь, застрелит вас.
   - Майк предупредил, что этот тип вооружен.
   - А зачем мы едем к вашему художнику?
   - Тьюзди - удивительный человек. Если он не рисует жену, то ходит по лесам. Специалист по диким орхидеям. Люди приезжают черт знает откуда, чтобы проконсультироваться с ним о цветах и растениях. К тому же он охотник. Думаю, три четверти мяса, которые они съедают, он добывает сам с помощью винчестера. Попадает в голову дикого кабана с трехсот ярдов. Вам доводилось есть жаркое из лесного сурка, мистер Стайлз?
   Питер покачал головой.
   - Кого Тьюзди не любит, так это нарушителей границ его поместья. Ему принадлежат с полтысячи акров вокруг "Причуды". А треск обломившегося сучка он слышит за полмили, - Саутворт хохотнул. - Пару лет назад сюда приехал охотник из Нью-Йорка. Он не знал ни о Тьюзди, ни о поместье. И внезапно раздается выстрел, сбивающий шляпу с его головы, а из-за куста вылезает Тьюзди и приказывает охотнику катиться куда подальше. Тот, естественно, разъярился. Вернулся в Барчестер и пожаловался мне на Тьюзди. Заявил, что тот хотел его убить. Пришлось мне поехать с ним в "Причуду". Тьюзди мы нашли во дворе, он возился с растущими в горшках растениями. Он отрицал, что пытался убить охотника. Просто сбил с него шляпу, чтобы тот не ходил, где не следует.
   - Со ста ярдов! - завопил охотник. - Просто чудо, что вы не вышибли мне мозги.
   - Тьюзди бросает на него презрительный взгляд. Берет со скамьи винчестер. "Видите деревянные грабли у сарая?" - спрашивает он. А до сарая не меньше двухсот пятидесяти футов. Поднимает ружье и отстреливает все зубья. Затем кладет ружье на скамью и снова начинает возиться с горшками. "Если я говорю, что целился в вашу шляпу, значит, так оно и есть".
   - Оригинал, - откликнулся Питер.
   - Вы совершенно правы. Думаю, если похититель тащил Линду через землю Тьюзди, тот мог их услышать. Не зная, что происходит, Тьюзди мог просто прогнать его со своей территории. Но, если они прячутся неподалеку от "Причуды", Тьюзди их найдет. Он замечает каждую помятую травинку или сорванную ягоду. И тогда мы здорово сократим время поисков.
   От первого взгляда на "Причуду" у Питера перехватило дыхание. Отель возник внезапно, после почти кругового участка дороги, рядом с вершиной горы. Когда-то от "Причуды" открывался прекрасный вид на южный Вермонт, но деревья выросли, и расчищенная площадка оставалась лишь перед самым зданием. Оно поражало размерами. Три жилых этажа, не меньше сотни комнат. В Вермонте мрамор столь же привычен, что и кирпич. Отель возводился только из мраморных глыб. Первый хозяин отеля, как узнал потом Питер, добывал мрамор в каменоломне в сотне ярдов от строительной площадки. Сооружение отеля чуть ли не пять лет обеспечивало процветание Барчестеру. Каждый желающий мог получить высокооплачиваемую работу. Шиферная крыша и сейчас выглядела как новенькая. Когда-то лужки вокруг "Причуды" занимали добрый десяток акров, но лес взял свое. И лишь поляна перед отелем радовала глаз луговым разноцветьем.
   "Ягуар" еще не остановился, когда Питер увидел Тьюзди Рула. Ростом в шесть с половиной футов, крепкий, как гора, на которой стоял отель, загоревший дочерна, с могучими руками. Густая, щедро тронутая сединой борода, тяжелые черные брови, нависшие над глазами. Берет на стальных волосах, порванный, заляпанный красками халат. Он, должно быть, возился с растениями, высаженными в горшки, когда услышал шум подъезжающего автомобиля. Приезд незваных гостей явно рассердил его. Питер огляделся в поисках престарелой натурщицы, но та, похоже, не пожелала выйти из дома.
   - Привет, Тьюзди! - крикнул Саутворт, вылезая из кабины.
   - Я сегодня никого не жду, Эрни, - голос старика напоминал рокот далекого грома.
   - А разве бывают дни, когда вы кого-то ждете? - улыбался Саутворт. Это Питер Стайлз. Он подвез меня к вам.
   Большая коричневая рука старика была крепкой, но холодной как лед.
   - Вы пишете для "Ньюсвью".
   - Виновен, - признался Питер.
   - Конформистский журнальчик.
   - Мой босс опечалится, услышав ваше мнение. Он-то считает нас независимыми либералами.
   - Ерунда, - пробурчал Тьюзди. - Рекламодатели держат вас за горло. Вы должны печатать то, что им нравится.
   - С удовольствием обсудил бы с вами эту тему, - Питер посмотрел на растения в горшках. - "Королева Мария"?
   Кустистые черные брови взметнулись вверх.
   - Вы разбираетесь в орхидеях?
   - Не очень. Моя мама выращивала их как комнатные растения. Я запомнил "Королеву Марию" за ее, как говорила мама, багряный отблеск.
   - Ну, вы не ошиблись. Готовлю их к осени, когда придется перенести горшки в дом.
   - У нас неприятности, Тьюзди, - вмешался Саутворт. Коротко пересказал историю похищения Линды Грант. Старик слушал внимательно, с закаменевшим лицом.
   - Линда - хорошая девушка. Ужасное происшествие.
   - Мы подумали, что вы могли что-то слышать или видеть.
   - Посторонних здесь не было, - ответил Тьюзди.
   - Он мог пройти рано утром, в четыре, пять часов.
   - Я каждый день встаю в четыре утра, - Тьюзди чуть склонил голову набок. - Прислушайтесь.
   Лишь щебетание птиц да далекое карканье ворон.
   - Знаете, почему они так расшумелись?
   - Кто? - не понял вопроса Саутворт.
   - Птицы. Я узнал, что вы едете, за десять минут до вашего появления. Если бы они оказались около дома ранним утром, птицы сообщили бы мне об этом. Ваш человек, вероятно, обогнул гору по склону. Зачем ему карабкаться на вершину, если есть более легкий путь.
   - Если он знал, куда идет, - возразил Саутворт. - А для нездешнего, да еще с пленницей на веревке, ваша дорога могла показаться очень привлекательной.
   - Значит, он устоял перед искушением, - отрезал Тьюзди. И пронзил Питера взглядом. - Ваша мать подкармливала орхидеи?
   - Да, конечно.
   - Она, наверное, предпочитала смесь опилок с древесной золой или торфяной мох?
   - Я как-то не обращал внимания.
   - А мы используем все, что есть под рукой. Любую гниющую дрянь, что попадает к нам.
   - Кажется, она пользовалась лиственным перегноем, - порылся в памяти Питер.
   Старик скрипнул зубами.
   - Все, что попадает к нам, - яростно прорычал он, словно этими словами решался вопрос жизни и смерти.
   Саутворта, однако, интересовали не орхидеи.
   - Смотрите в оба, Тьюзди, - попросил он. - Если вы засечете этого типа, помните, что Линда где-то неподалеку, - полицейский улыбнулся. - Если он попадет вам на прицел, я ему не позавидую. Я рассказал мистеру Стайлзу о деревянных граблях.
   Старик отвел взгляд.
   - Я помогу Линде, если сумею. Она хорошая девушка. Продала три портрета Эмили. Правда, не обнаженной. Похоже, Барчестер еще не подозревает о существовании женского тела.
   - Надеюсь, мы еще увидимся, мистер Рул, - Питер было повернулся вслед за Саутвортом, направившимся к "ягуару".
   Старик достал из кармана закопченную трубку, поднес спичку к остатку табака.
   - Мир ушел вперед и оставил меня на вершине этой горы. Для человека вашего возраста общение с революцией пятидесятилетней давности бессмысленно.
   Питер не понял, что хотел сказать Тьюзди, но прочитал горечь во взгляде старика.
   Утренняя тревога вновь навалилась на него. Бежать, бежать, и с горы, и из Барчестера. Саутворт уже сидел в машине.
   - Потрясающий старик, - Питер оглянулся на седовласого гиганта, склонившегося над горшками с орхидеями.
   Саутворт хмыкнул.
   - Даже учитывая его возраст, я не хотел бы схватиться с ним. Говорят, по приезде сюда он сгибал подковы. И этими же ручищами мог изготовить замысловатую блесну для ловли форели или нарисовать бабочку.
   Заурчал мотор, и они покатились вниз по петляющему среди деревьев проселку. В зеркале заднего обзора в последний раз мелькнуло огромное мраморное сооружение.
   Они проехали примерно пятьдесят ярдов, когда слева донеслись выстрелы.
   - Притормозите! - попросил Саутворт.
   Питер остановил машину и заглушил двигатель. Пальба продолжалась.
   - Пойду взглянуть, что там такое, - Саутворт открыл дверцу, вылез из кабины, поправил кобуру. - Вы можете ехать, мистер Стайлз. Местность здесь очень пересеченная, - вновь деликатный намек на его протез.
   - Удачи вам, - крикнул Питер.
   Саутворт спустился с невысокого откоса и исчез в подлеске. Несколько минут Питер слышал треск ломаемых веток. Выстрелы прекратились. Только теперь Питер заметил, что его руки, сжимающие руль, мокры от пота. Все его существо требовало: вниз, только вниз.
   За пятнадцать лет работы репортером Питер пришел к твердому убеждению, что возникающее у него чувство страха редко вызывалось разыгравшимся воображением. Стремление бежать четко указывало на близость реальной опасности.
   Питер сидел, не шевелясь, лишь сжимая да разжимая занемевшие пальцы. Затем достал трубку, набил ее табаком из кисета, зажал чубук зубами, но раскуривать не стал.
   Потянулся к ключу зажигания, передумал. Ему вспомнилось леденящее рукопожатие Тьюзди. В ушах зазвучал рокочущий голос: "Мы используем все, что есть под рукой. Любую гниющую дрянь, что попадает к нам". Речь шла об удобрениях для растущих в горшках орхидей. Или нет? Может, старик имел в виду совсем другое?
   Ответ он мог получить, лишь вернувшись назад.
   Места для разворота "ягуара" не было, да и вообще имело смысл пойти пешком и осмотреть окрестности.
   Питер вышел из машины, открыл багажник, вытащил чемодан. Из-под аккуратно сложенной стопки рубашек он достал маленький пистолет, сунул его в карман пиджака, закрыл чемодан и багажник и повернулся к вершине горы. Предупредят ли птицы Тьюзди о его приходе, подумал Питер. Сам он не понимал их языка.
   Шесть или семь минут Питер поднимался по проселку, а достигнув последнего поворота перед отелем, свернул в лес. Шел он очень осторожно, стараясь не шуметь. Наконец он приблизился к опушке и сквозь редеющие деревья увидел мраморное здание и цветочную поляну перед ним.
   Тьюзди Рул уже не возился с орхидеями. Рядом с горшками стояла женщина. С длинными, почти до талии, черными волосами. В джинсах, облегающих полные бедра. Босиком. В ярко-алом бюстгальтере. С кожей цвета лесного ореха. С классической фигурой периода Боттичелли: большие бедра, большая грудь, уже тронутые возрастом. Натурщица Тьюзди, догадался Питер.
   И тут что-то твердое и холодное уперлось ему в шею.
   - Ты, похоже, забыл, что уезжать надо вовремя, старичок, - раздался спокойный голос. - Быстро подними руки и сложи их на голове... если ты хочешь, чтобы у тебя осталась голова.
   Питер поднял руки. Тут же из кармана пиджака вынули пистолет.
   - А теперь, марш к отелю, - приказал тот же голос.
   Питер двинулся вперед, не опуская рук. Натурщица наблюдала за ним. Ее загорелое лицо хранило следы былой красоты. Увидел Питер и других, троих молодых людей с ружьями и дробовиками наперевес и рыжеволосую девушку в ярко-зеленом выше колен платье, стоящую у парадной двери "Причуды". Она широко улыбалась.
   - Дурак, - услышал Питер, подходя к натурщице.
   ГЛАВА 3
   - Иди в дом, - последовало новое указание.
   Питер подчинился. Давным-давно, в колледже, он по праву считался одним из лучших полузащитников в футбольной команде*. Перед самой игрой нервное напряжение становилось непереносимым. И только после первого столкновения с соперником нервы успокаивались, и он мог показать все, что умел. То же самое имело место и сейчас. Встреча с опасностью произошла, реальной опасностью. И тревога, от которой потели руки и немели мышцы, исчезла. Ее заменила холодная, расчетливая злость, особая злость, готовность к бою.
   ______________
   * Имеется в виду американский футбол. (Здесь и далее примечания переводчика.)
   Он прошел мимо пожилой женщины. Почувствовал запах ее экзотических духов. Когда он приблизился к парадной двери, девушка отступила в сторону.
   - Привет, красавчик, - ухмыльнулась она.
   Питер вошел в дом, вооруженные мужчины последовали за ним. Переступая порог, он замешкался, и ему тут же наподдали ружьем.
   - Пошевеливайся!
   Он оказался в огромном холле. Мебели не было, но стены до самого потолка, высотой не меньше пятнадцати футов, были увешаны картинами. С девяти из каждого десятка на Питера смотрела женщина, которую он только что видел у горшков с орхидеями. Но гораздо более молодая. В картинах не было ничего сексуального. Остальные изображали детей и животных. Почти на всех находилось место вазам с фруктами и овощами, четко выписанными, необычных цветов. Тьюзди Рул, возможно, не стремился к разнообразию сюжетов, но рисовал он мастерски. Питеру еще не доводилось видеть так много хороших картин, собранных в одном зале.
   - К двери в дальнем конце, - не унимался голос.
   Питер шел медленно, не отрывая глаз от экспонатов этой удивительной галереи. Вновь его подтолкнули.
   Дверь вела в большую комнату, уставленную полками с книгами. На столе посреди комнаты высилась груда детских моделей самолетов, легковых автомобилей, грузовиков, танков, орудий. Перед огромным окном, выходящим на север, стоял мольберт с незавершенной картиной. Та же женщина, только на тридцать лет моложе. Палитра блестела свежими красками, десятки тюбиков разных цветов ждали на рабочем столике у мольберта.
   - Ладно, старичок, можешь опустить руки и обернуться.
   Питер опустил руки, повернулся к своему врагу.
   Мужчина, отдававший приказы, улыбался. Моложавый, черноволосый, с мягкими кошачьими движениями, решительными серыми глазами. Дуло его винчестера смотрело Питеру в грудь.
   - Не следовало тебе возвращаться.
   Позади застыли еще трое мужчин, с ружьями на изготовку. Худые, жестокие лица. Не старше двадцати двух, двадцати трех лет, подумал Питер. Появилась рыжеволосая девушка, того же возраста, источающая какое-то животное возбуждение.
   - Этот совсем другой, К.К.
   Черноволосый кивнул, не сводя глаз с Питера.
   - Ты прибавил нам хлопот, старичок.
   Те трое олицетворяли грубую силу, но этот, названный девушкой К.К., отличался грациозностью танцовщика. Умный, резкий, решительный. Остальные обычные громилы. Главная опасность исходила от К.К.
   - Мы должны решить, что с тобой делать, старичок, - продолжил К.К. - А пока мы будем решать, прими к сведению, что девушка, которую ты ищешь, здесь, в этом дворце, в другой комнате, под надежной охраной. Если кто-либо попытается выбраться отсюда, ей расшибут голову, как, впрочем, и этой потрясающей старушенции, что смотрит на нас со всех стен. Три шага вниз по проселку и им конец. Ясно?
   - Ясно, - спокойно ответил Питер.
   - Я попрошу маэстро объяснить тебе ситуацию, потому что мы должны следить за округой. В лесу полно идиотов, мечтающих о том, чтобы нажать на спусковой крючок, - он повернулся к мужчинам. - Бен, пригони "ягуар" и поставь его в гараж.
   Высокий блондин вышел из комнаты.
   - Труди, пригласи сюда маэстро.
   Девушка последовала за блондином.
   - Дьюк, присмотри за мамашей, пока маэстро будет излагать нашему другу-журналисту историю, которую ему никогда не удастся напечатать.
   Ушел и второй мужчина, гибкий, черноволосый, с мертвенно-бледным лицом.
   - А нам пора на наблюдательный пост, Джейк, - обратился К.К. к гиганту с чуть рыжеватыми волосами. - Не думай, что мы так уж беспечны, Стайлз, оставляя тебя одного. Если ты попытаешься удрать, произойдет то, что я тебе обещал. Старик сейчас придет. До встречи.
   И Питер остался один.
   Из глубин дома донесся перезвон гитарных струн, чуть гнусавый голос затянул популярную песенку. Мраморный пол в холле гулко отзывался на каждый шаг К.К. и его спутника.
   Питер подошел к большому окну. Лес подступал прямо к зданию, расстояние до ближайших деревьев не превышало пятнадцати или двадцати ярдов. Зеленая листва манила к себе. Тридцать секунд, и его уже не найти... Возможно, до него долетел бы звук выстрелов, обрывающих жизнь Линды Грант и натурщицы Тьюзди Рула. Он не сомневался, что К.К. выполнит свое обещание. Они попали в руки молодых маньяков.
   - Полагаю, я виноват в том, что вы здесь, - от неожиданности Питер вздрогнул.
   За спиной стоял Тьюзди Рул. В потрепанных шлепанцах, он ходил совершенно бесшумно.
   - Вы? - переспросил Питер.
   - Только я, - в этот момент он напоминал Питеру старое дерево, готовое рухнуть при следующем порыве ветра. Черные глаза, прятавшиеся под кустистыми бровями, переполняли боль и печаль. - Я затеял с вами игру в слова, упомянул о гниющей дряни, которая попадает к нам. Честно говоря, я не хотел, чтобы вы меня поняли.
   - Тогда зачем?
   - Чтобы потом сказать себе, что пытался спастись, - старик отвернулся к незаконченному портрету.
   - Я думаю, пока у нас есть такая возможность, вы должны рассказать мне, что здесь происходит.
   - Мы все ждем смерти. Эмили, и я, и та девушка, которую они притащили из города. Линда.
   - Вы довольно спокойно описываете совершенно безнадежную ситуацию.
   - А что мне делать, рвать бороду клочьями? Мое время уже пришло. Мне семьдесят восемь лет, Стайлз. Но не Эмили. Не Линды.
   - Саутворт мог бы помочь.
   - Вы удивляетесь, почему я молчал? Потому что один из них, Джейк, стоял в холле, приставив дуло ружья к голове Эмили, а другой, Джорди, держал на мушке Линду. А где Саутворт? Вы вернулись без него.
   - Началась стрельба. Он пошел узнать, что там такое.
   - Ему известно, что вы решили вернуться сюда?
   - Нет. Я подумал об этом после его ухода.
   Тьюзди кивнул.
   - Поэтому мы до сих пор живы. Когда вас начнут искать?
   Питер задумался.
   - Видите ли, я собирался уезжать, когда стало известно о похищении Линды Грант. Я жил в доме приятеля. С экономкой я попрощался. Все мои вещи в багажнике "ягуара". Я предложил Саутворту подвезти его. Он отдал кому-то свою машину. Если я не появлюсь в городе, все подумают, что я уехал.
   - А если вы не приедете домой?
   - Меня там ждут еще через месяц. Так что никто не хватится.
   Тьюзди достал трубку и начал неторопливо набивать ее табаком.
   - И Саутворт, скорее всего, больше не приедет сюда. Он уверен, что я смогу постоять за себя. Смех, да и только.
   - Как это произошло, мистер Рул?
   - Пожалуй, нам пора обращаться друг к другу по именам. Чтобы отличаться от этих крыс и...
   - Пожалуйста, к делу, Тьюзди, - оборвал его Питер.
   - Они пришли три недели тому назад. Четверо парней и эта рыжая. Столкнулись с нами, мной и Эмили, в лесу. Никакого оружия, ничего опасного. Просто пятеро голодных людей.
   - Но сейчас они все вооружены.
   - Мои ружья, мои патроны, - Тьюзди печально покачал головой.
   - Значит, вы встретили их в лесу?
   - Они сказали, что получили повестки и убежали от призыва. Не хотят служить в армии. Думайте обо мне, что хотите, Питер, но я проникся к ним сочувствием. Будь я в их возрасте, никто не смог бы заставить меня участвовать в этой идиотской войне во Вьетнаме.
   - Девушка?
   - Они зовут ее Труди. Где-то они ее подцепили. Она спит со всеми, маленькая потаскушка. Моя беда, Питер, в том, что я всю жизнь выступал против общепринятого. Только в мое время, как я понимаю, это было гораздо проще. Я убежал в Париж, чтобы стать художником. Я читал Лоуренса. Я решил, что секс никак не должен увязываться с бракосочетанием, и так далее. Я бунтовал против признанных художников. Сегодня я так же устарел, как они в те годы. Я участвовал в демонстрациях протеста против тех, кто хотел запретить произведения таких писателей, как Джеймс Джойс и Генри Миллер. Теперь по их книгам ставят фильмы. О, я был революционером. Эмили и я живем в грехе пятьдесят лет! Бунт против обывательства. И мы ближе и дороже друг другу, чем девять десятых семейных пар всего мира. Мы всю жизнь проговорили о нашей свободе. Верность, утверждали мы, совсем не важна. Она для глупых конформистов. Но Эмили и я никогда не изменяли друг другу. Мы напоминали себе каждый день, что никто не заставляет нас хранить верность, но не хотели ничего иного. Все эти годы мы любили друг друга, хотя говорили себе, что любовь - буржуазная выдумка. Бунтарство вам по душе, Питер. Эмили бунтовала против ханжества. Она была натурщицей. Когда в нашу парижскую квартиру приходили гости, она приносила еду и напитки обнаженная. Сегодня на ней гораздо больше одежды, чем на девушках на пляже.
   - Думаю, вам лучше вернуться к К.К. и его приятелям.
   - Я и говорю о них. Они пришли сюда, бунтуя против войны, насилия. Так они утверждали. Мы пригласили их в дом. Казалось, мы вновь окунулись в прошлое. Молодежь восстала против заведенного порядка. Они сказали, что их ищут. Я обещал им помочь. Девушка, как вы уже поняли, принадлежала им всем. Мы думали, что это та самая свобода, о которой писал Лоуренс полвека тому назад. У нас с Эмили все было по-другому, но мы решили, что одобряем и такие отношения. Свобода есть свобода.
   Возникли трудности с пропитанием. Но я нашел выход. Теперь я ездил за продуктами не только в Барчестер, но и в окрестные городки, так что никто не догадывался, что я покупаю их больше, чем обычно. Несколько дней мы млели от счастья, слушая их рассказы об ужасном мире, в котором им довелось жить. В одну из поездок я купил батарейки к моему транзисторному приемнику. Я подумал, что музыка придется очень кстати. Тем более что один из них, Джордж, вы его еще не видели, упомянул в разговоре, что очень любит народные песни. Он все время сокрушался о том, что гитару пришлось оставить дома.
   В тот же вечер после обеда мы включили радио. За столом мы сидели при свечах, электричества у нас нет. Парни по очереди танцевали с Труди. Все веселились. И тут музыкальная передача прервалась специальным выпуском новостей. Полиция сообщала, что банда из пяти молодых людей, терроризировавшая маленький городок неподалеку от Бреттлборо и хладнокровно убившая там семью из шести человек, судя по всему, сумела обойти выставленные на дорогах кордоны и покинула территорию штата.
   Вновь зазвучала музыка, но никто не пошевельнулся. Тут я понял, кого приютил у себя. Неделей раньше все только и говорили об этой трагедии.
   - Я помню, - у Питера дернулась щека.
   - Членов семьи ограбили, избили, искололи ножами, девушку-подростка изнасиловали, а затем всех облили бензином, и они сгорели заживо, - зубы Тьюзди впились в чубук. - Вот какими оказались мои юные революционеры! - по телу его пробежала дрожь. - Я встал из-за стола и направился к маленькой комнате, где хранились мои ружья. Но не дошел до двери, как вся свора набросилась на меня.
   К.К., его зовут Карл Крамер, разобъяснил мне что к чему. Да, подтвердил он, это их дело. Они намеревались оставаться в "Причуде", пока полиция не прекратит поиски. Они взяли мои ружья и патроны. Только теперь они собирались охотиться не на животных. Мне приказали каждый день ездить за продуктами и прислушиваться к разговорам. И я ездил, потому что Эмили была в их руках. Как бы вы поступили на моем месте, Питер?
   - Не знаю.
   - Я не сомневаюсь, что они убили бы Эмили. Стоило хоть одному полицейскому появиться в "Причуде", мы бы умерли. Если б я обратился к властям и в Барчестер прислали бы всю национальную гвардию штата, Эмили рассталась бы с жизнью до того, как первый гвардеец вышел бы на опушку. Когда приехали вы с Саутвортом, мы были на волоске от гибели.
   - А эта девушка, Линда Грант?
   - Слабое звено в их цепи - Джордж, Джордж Мангер. Мне кажется, он наркоман. Он никак не мог успокоиться, что не взял с собой гитары. Прошлой ночью он спустился в Барчестер. В полночь городок уже спал. Насколько я могу догадаться, он увидел рекламное объявление в местной газете о продаже гитары в магазине Линды. Я привозил для них газеты. Убийца, бредящий музыкой! Он попытался проникнуть в магазин. Линда, вероятно, услышала шум и вышла посмотреть, что там творится. Джордж схватил ее, связал, разбил витрину, взял гитару, а затем вернулся сюда, вместе с Линдой.
   - Почему?
   - Они считают, что Джордж струсил. Ему следовало убить ее на месте. Но он твердил, что привел Линду для себя. Я подумал, что К.К. его пристрелит. Но нет. Они, однако, сообразили, что начнутся поиски Линды. И поняли, что кто-нибудь обязательно приедет в "Причуду". Их единственный шанс состоял в том, что мне удастся отделаться от незваных гостей.
   - А если бы нет?
   - Они убили бы Линду и Эмили, затем - меня и отстреливались бы до конца. Разумеется, они не стремятся к этому. Наоборот, еще мечтают о том, чтобы уйти безнаказанными. Чем дольше они просидят здесь, тем вернее их шанс ускользнуть от правосудия.
   - Разве они не боятся, что вы и Эмили расскажете обо всем полиции?
   - Не будьте наивным. Нас не оставят в живых. Они покончат с нами, как только решат, что пора уходить. Да и вас ждет та же участь.
   - Если вам это ясно, почему не обратиться к Саутворту? Разве сегодня умереть труднее, чем завтра?
   - Да, - старик смотрел на мольберт. - Нам с Эмили дорога каждая минута. Пара часов, несколько дней. Саутворт ничем не поможет ни нам, ни вам с Линдой.
   - Время - единственный оставшийся у нас шанс.
   - Время есть время, - покачал головой Тьюзди. - Шансов у нас нет. Извините, но таковы обстоятельства, - черные глаза уставились на Питера. Разумеется, вы можете попытаться бежать. Возможно, вам это удастся. Возможно, что нет. Но для остальных ваш побег будет означать смерть. Нет нужды беспокоиться о нас, если вы уверены в успехе. Я вас винить не буду.