Филлипс Сьюзен Элизабет. Спичка

   Он бросился на этих парней. Их было пятеро, а он один, Но это его не заботило. Это была самоубийственная атака камикадзе, без всякой надежды остаться в живых, лишь с холодной острой тоской по посмертному величию духа. При его приближении мальчишки захохотали. Они улюлюкали, от души забавляясь атакой Митчела Блейна. Но тут разглядели выражение его лица и их насмешки угасли.
   Он стал наносить дикие, яростные удары кулаками. Девчонки завизжали, и, словно по сигналу невидимого радара, мгновенно обнаруживающего драку, вокруг них собралась толпа школьников.
   Чарли Шилдс пронзительно вскрикнул от боли, когда кулак Митча с хрустом опустился на его нос, из которого хлынула кровь. Арти Тарпей хрюкнул в агонии, почувствовав, как треснуло ребро. Митч был неразборчив в своем насилии, движимый яростью, копившейся в нем почти десять лет. Он бил по всему, до чего мог достать, почти не чувствуя ответных ударов. Двоим из ребят в конце концов удалось загнать его в раздевалку. Сокрушив своим телом металлическую дверцу, он опять бросился на них.
   Эти ребята, дерясь между собой еще с того времени, когда были малышами, в стычках придерживались неписаных правил. Но Митч не принимал участия в их драках и ничего не знал об этих правилах. И теперь парни оказались объектами злобной, прямолинейной атаки, выходящей за рамки их опыта. С ходу бросившись на Херба Макгилла, Митч повалил его на пол и прижал к кафельным плиткам. Чарли, держась за разбитый нос и хныча от боли, попытался освободить Херба, но Митч отшвырнул его в сторону.
   Лишь трое подоспевших учителей смогли положить конец этому безобразию, но и тогда Митч так просто не сдался. Когда мужчины волокли его в кабинет директора, он упорно не смотрел в глаза Кэндо Фуллер.
   Вызвали тетушек. Они зарыдали, увидев, как он тяжело опустился на скамью, опершись локтями на бедра и свесив между колен окровавленные руки. Его белая накрахмаленная рубашка была разодрана и заляпана пятнами крови, один глаз совсем заплыл. Посмотрев на их хилые, птичьи тельца, он увидел в их глазах страх за него.
   Тетушка Теодора, придя в себя раньше сестры, подступила к директору словно бригадный генерал:
   — Джордан Физерстоун, немедленно объясните это безобразие! Как вы могли допустить, чтобы с нашим Митчелом случилось подобное?
   — Ваш Митчел только что отправил троих одноклассников в больницу, в кабинет скорой помощи, — резко ответил мистер Физерстоун. — Он на две недели исключен из школы!
   Тетки в ужасе выслушали все подробности скандала, учиненного племянником в вестибюле. Они смотрели на Митчела — сначала с недоумением, потом осуждающе. Глаза Эмити свирепо засверкали за стеклами очков в тонкой металлической оправе.
   — Митчел, немедленно отправляйся с нами домой. Мы сами разберемся с этим безобразием.
   — Ты до крайности разочаровал нас! — воскликнула Теодора. — До крайности!
   Он представил, как они вызывают в воображении свое самое ужасное наказание. Суровая нотация, сто предложений вместо пятидесяти. Его сердце сжалось от любви к ним и сожаления о причиненных им страданиях.
   — Идите домой, — мягко сказал он. — Я приду чуть попозже.
   Они в изумлении повторили свой приказ. Он грустно покачал головой. Когда они увидели его решимость, Эмити попыталась привести в порядок порванный шов на плече рубашки, а Теодора сообщила Джордану Физерстоуну, что в его школе полно хулиганов.
   Мистер Физерстоун принялся читать ему нравоучение, но Митчу надо было сделать еще кое-что. Он учтиво извинился перед тремя взрослыми.
   — Я прошу прощения, — сказал он. — Не хочу быть невежливым, но мне нужно еще уладить тут кое-какие дела.
   Выйдя из школы, он пешком добрался до больницы и зашел в кабинет скорой помощи.
   Там он нашел Арти Тарпея, Херба Макгилла и Чарли Шилдса, прижимавшего к носу пакет со льдом. Митч тихо посидел с ними, пока они ожидали своей очереди. Они поболтали о футбольной команде «Уорриерс», о том, забьют ли ее игроки гол в финальных играх своей подгруппы, обсудили преподавателей второго курса, песни из списка Топ Форти^[12]. О драке никто не сказал ни слова.
   Той же осенью Митч навсегда порвал с мягкой властью тетушек. Он стал подрабатывать в местной телевизионной мастерской и влюбился в безжалостно мужественный мир электроники. Когда закончился срок его отлучения от школы, он терпеливо перенес квохтанье и щебет теток, нежно расцеловал их в худые щеки и отправился тренироваться с футбольной командой. Хотя состав команды был уже набран, его упрямая настырность привела тренеров в восхищение, и к концу сезона он играл уже в основном составе.
   За последующие два года Митч Блейн возродил интерес к футболу в клирбрукской школе. Здесь еще никому не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь так играл. Он был столь силен, столь свирепо сосредоточен, столь прямолинеен в своем беге к голевой линии, что остановить его было почти невозможно. Герл-скауты из колледжа стали засыпать его любовными письмами.
   За пределами игровых полей Митч по-прежнему оставался самым благовоспитанным мальчиком Клирбрука, штат Огайо, — тихим, вежливым, скромно одевающимся, с академически ясным умом. Девочки, некогда насмехавшиеся над ним, теперь оставляли в его шкафчике в раздевалке записки и соперничали между собой за право пригласить его на танец. Одной из тех, кто боролся за его внимание, была Кэнди Фуллер. Он был с ней неизменно учтив и безжалостно непрощающ.
   В кабинке на пляже озера Лейк-Хоуп он и Пенни Бейкер вместе потеряли свою невинность. Переживание было столь невообразимо прекрасным, что он решил повторять его при всяком удобном случае.
 
   — Мистер Блейн, будьте любезны поднять спинку кресла! Самолет заходит на посадку.
   Стюардесса, источавшая запах порошка для ванны, стояла рядом с его креслом. Митч все еще скучал по своим милым старым тетушкам. Они умерли несколько лет назад, причем Эмити пережила Теодору на три дня.
   Стюардесса почтительно склонилась к нему:
   — Вы в Бостон домой или по делам?
   — Домой, — ответил он, хотя чувства дома у него уже не осталось.
   Она поболтала с ним несколько минут и едва скрыла разочарование, когда он не попросил у нее номер телефона.
   Митч уже давно принял к сведению, что оказывает на женщин сильное действие, однако не слишком задумывался об этом. Он все еще не мог понять, что женщин восхищают в нем контрасты натуры. Конечно, женщин влекли и его спокойная учтивость, и безупречные манеры, но именно комбинация этой мягкости с почти дикой мужественностью заставляла столь многих влюбляться в него.
   Митч больше уже не волновался насчет своего возмужания. В этом не было необходимости. Но когда он окончил среднюю школу, эта тема стала изрядно занимать его. Митч вспомнил, как, оставив тетушек, поступил на первый курс университета штата Огайо, вспомнил и свой второй курс, когда в конце концов нашел человека, достойного заменить отца, человека, которого так долго искал, — это был Вэйн Будро Хэйес, легендарный футбольный тренер «Бакай».
   Митч улыбнулся и закрыл глаза. Пока самолет кружил над аэропортом Логан, он мыслями вернулся к тем субботним дням, когда приносил футболу славу на подковообразном стадионе, разбитом на песчаной отмели реки Олентанджи. Даже сейчас он слышал мелодию «Кармен Огайо», звеневшую в его мозгу. Но более всего ему был памятен Вуди.
   Все называли футболистов «Бакай» придурками. Большинство из них и вправду были глупы. Вуди это знал. Но ему не нравилось, что об этом знал кто-то еще. Когда Вуди впервые увидел в игре этого опрятного парня с жестким ударом, приехавшего из Клирбрука, штат Огайо, его глаза затуманились. Митч не только играл в тот прямолинейный, неудержимый футбол, который изобрел сам Вуди, но вдобавок у него еще был средний рейтинг 3, 7 по такому предмету, как конструирование электрических схем.
   Не по физвоспитанию.
   Не по искусству общения.
   Именно по конструированию электрических схем!
   Вуди был эрудитом, и ему нравились крутые мозги. Его хобби была военная история, и он вплетал в свои речи перед играми упоминания о своих великих любимцах — Наполеоне, Паттоне и генерале Дугласе Макартуре.
   Митч Блейн знал, кто они такие.
   Все футболисты из «Бакай», носившие алые и серые цвета, уважали и боялись Вуди Хэйеса, но это не мешало им подшучивать у него за спиной над его старомодной сентиментальностью. Митчел видел забавные черты характера Вуди, но все равно любил слушать его истории. Вуди любил Бога, Америку и штат Огайо — именно в таком порядке. Он верил в необходимость тяжелой, до ломоты в спине, работы, верил в строгие нравственные принципы. И постепенно Вуди Хэйес помог Митчу понять, что значит быть мужчиной.
   Митч вырос у жесткого тренера. Даже после окончания университета Огайо и поступления в Массачусетский технологический институт, где он хотел получить степень магистра, он по-прежнему позванивал Вуди. Как-то в один из летних вечеров в 1969 году он позвонил, чтобы сообщить самую важную в жизни новость.
   — Тренер, я решил жениться.
   На другом конце линии воцарилось продолжительное молчание.
   — Это та рыжеволосая юная леди, что ты привозил ко мне последний раз, когда был в Колумбусе?
   — Да, ее зовут Луиза.
   — Помню. — Вуди, казалось, собирался с мыслями. — Ты еще говорил, что она из богатой семьи.
   — Ее предки прибыли в Бостон с отцами-пилигримами^[13].
   — Сынок, у нее жидкая кровь. Рекомендую хорошенько подумать, — вынес Вуди свой приговор после долгого молчания.
   Но Митч как последний дурак не послушался совета.
 
   Когда Митч вошел в свой дом, на него пахнуло сыростью и запустением. Он опустил чемодан и пожалел, что все не так, как было, что, поднявшись по лестнице, не найдет Дэвида, своего пятилетнего сына, и Лизу, трехлетнюю дочку, свернувшимися калачиком под одеялами в своих спальнях. Сейчас эти спальни стояли пустыми, лишившись всей обстановки и того сладостного вороха игрушек, о который он обычно спотыкался, заходя к ним, чтобы поцеловать перед сном и пожелать спокойной ночи.
   Митч почувствовал, как внутри растет протест против взлелеянной к себе жалости. Ему удалось продержаться лишь несколько первых недель после ухода Луизы с детишками. Но дом был пуст, и он начал коротать бессонные ночи за бутылкой скотча, оказавшегося не самым лучшим компаньоном. В конце концов, вдохновленный алкоголем, он разработал план, заключавшийся в том, чтобы перестать работать, купить лодку и некоторое время походить по Карибскому морю. Первую часть плана ему удалось воплотить в жизнь, однако второй и третий пункты требовали слишком больших усилий. А потом его похитил Сэм Гэмбл, и те маленькие чудеса, что Митч увидел в его гараже в Кремниевой долине, заставили его вернуться в мир.
   Содрав с себя одежду и включив душ, он напомнил себе, что Сэм Гэмбл — не единственный его похититель. Вспомнив о Сюзанне Фальконер, Митч недовольно поджал губы. Из всех женщин, с которыми мог связаться Сэм, Сюзанна Фальконер была худшим вариантом. Митч знал это по собственному опыту — ведь он был женат на такой же женщине. Сюзанна даже внешне походила на Луизу. Обе были высокими и стройными. У обеих скромные голоса воспитанниц частной школы, и вели они себя с тем особым оттенком самообладания, который, похоже, присущ только тем, кто родился в привилегированных семьях. И обе, очевидно, просто помешались на облагодетельствовании мужиков, стоявших ниже их на социальной лестнице.
   Он даже подумывал, не предупредить ли Сэма насчет Сюзанны, но как Митч не послушался Вуди, так и Сэм не станет слушать Митча. Только опыт научит Сэма, что женщины вроде Сюзанны Фальконер просто дилетантки. Их приводят в восхищение мужчины не их круга, но это восхищение мало-помалу тает в будничных житейских заботах.
   — Мне надоело быть за тобой замужем, Митч, — как-то вечером, примерно месяц назад, сказала ему Луиза, когда он вернулся с работы. Вид холодной, утонченной жены, сидящей на диване и поигрывающей набором автомобильных ключей, запечатлелся в его сознании навсегда. — У нас нет ничего общего, — продолжала она. — Ты любишь работать. Я люблю посещать приемы. Ради разнообразия мне хочется поразвлечься не в кровати, а где-нибудь в другом месте.
   Митч даже самому себе не признавался, что уже не любит ее. В основе их супружества лежало свойственное юности влечение к противоположностям, а вовсе не общность интересов, но исправлять ошибку было уже слишком поздно. У них были дети, она была им хорошей матерью, и поженились они навсегда.
   — Если ты чувствуешь себя несчастной, давай что-нибудь изменим, — немедленно откликнулся он. — Мы с тобой семья, Луиза, и мы поклялись друг другу. Если возникли проблемы, давай обсудим, как с ними справиться.
   — К чему эти хлопоты? — возразила она. Затем сообщила, что уже отвела детей к матери и сейчас присоединится к ним. Взяв сумочку, она покинула дом, не прибавив больше ни слова.
   А вот этого он простить ей не мог. Она просто ушла, отбросив семь лет супружества и даже не попытавшись решить возникшие проблемы!
   Митчу были понятны эти скучающие великосветские дамы вроде Сюзанны Фальконер. Он знал, сколько неприятностей могут они принести мужчине, и ему было жаль Сэма Гэмбла из-за того, что ждало его впереди. Но в то же время он не мог не думать о том возбуждении, которое царило в этом гараже в Кремниевой долине.

Глава 15

   Сюзанна сидела за сборочным столом, когда в ее жизни снова появился Митчел Блейн. Прошел уже месяц, как он вернулся в Бостон, и, хотя они с Сэмом несколько раз разговаривали по телефону, он, похоже, не собирался менять свое мнение и присоединяться к ним, Митчел кивнул ей с холодной вежливостью, и Сюзанна ощутила тревожную смесь надежды и уныния.
   Сэм был явно рад видеть Митчела, но не хотел этого показывать. Он ухмыльнулся, посмотрев на его строгий темно-синий костюм и бордовый галстук:
   — Кто-нибудь умер? Ты выглядишь как участник похоронной процессии.
   — Ну не все же так разбираются в моде, как ты!
   Митч с отвращением посмотрел на потертые джинсы и выцветшую майку Сэма, уже почти прозрачную на груди. Сэм хмыкнул:
   — Что тебя к нам привело?
   — У меня тут было интервью сегодня утром. Я подумал, что надо бы остаться и пригласить тебя с Янком пообедать. Есть французский ресторан в Пало-Альто или, если хотите, можем сходить куда-нибудь в город.
   Сюзанна крепко сжала паяльник в руке и внимательно посмотрела на Сэма, чтобы увидеть, как он реагирует на ее явное отстранение от дел компании.
   Сэм снова оглядел деловой костюм Митча.
   — Давай сходим в «Мом энд Поп».
   Сюзанна ждала, что он назовет и ее имя, но Сэм промолчал. Они немного поболтали и стали разглядывать последние разработки Янка по прототипу компьютера.
   Как только Митч ушел, Сюзанна набросилась на Сэма, но тот лишь пожал плечами в ответ на ее возмущение.
   — Дай ему время, — сказал он. — Когда Митч узнает тебя получше, его мнение изменится. Ты слишком чувствительна.
   Сэм направился к Сюзанне, готовый успокоить ее поцелуем, но она заупрямилась и отказалась от подобных мирных переговоров. По какой-то непостижимой причине Митч невзлюбил ее, и не было признаков, что он собирается изменить свое отношение к ней. Решительно встав из-за стола, Сюзанна прошла в дом, чтобы собраться с мыслями. Сэм остался в гараже.
   Вечером Сюзанна принесла свою одежду в ванную и стала одеваться. Она сказала себе, что не позволит им отстранить себя без борьбы, но решимости не хватало, и она возилась с пуговицами на поясе юбки, потом протискивала голову в недорогой розовато-лиловый свитер грубой вязки, купленный в любимом магазине Анджелы. Собрав волосы на затылке, она завязала их шарфом, а Анджела распушила ей локоны.
   — Не позволяй им отодвигать тебя в сторону, Сьюзи! — сказала она, как всегда вовлеченная в то, что происходит вокруг. — Держи пистолет наготове!
   Анджела нацепила ей пару треугольных пластмассовых серег розовато-фиолетового цвета.
   — В этих сережках в прошлом июне я выиграла пятьдесят долларов на игральном автомате в Лас-Вегасе. Они принесут тебе удачу.
   Сюзанна улыбнулась и неожиданно для себя крепко обняла Анджелу. Она ощущала близость к ней сильнее, чем ее собственный сын.
   Янк и Сэм были на кухне. Сэм удивился, когда она вошла, не ожидая, что Сюзанна поедет с ними. Острые углы розовато-фиолетовых треугольников постукивали под ее ушами.
   — Не понимаю, почему ты придаешь этому такое значение, — сказал он, оправдываясь, — это просто деловая встреча.
   Сюзанна молча вышла и пошла к машине.
   Когда они приехали, Митч уже был в ресторане. Он переоделся в темно-коричневые свободные брюки и золотистую спортивную рубашку. Часы «Ролекс» мерцали на его запястье. Он встал при приближении Сюзанны, но не сделал попытки скрыть свое неудовольствие. Мужчины уселись по обе стороны от Митча, а Сюзанна села в конце стола, держась прямо, будто аршин проглотила.
   — Я полагал, это будет деловая встреча, Сэм, — сказал Митчел, кивнув в ее сторону.
   — Именно поэтому я здесь и нахожусь, — ответила Сюзанна прежде, чей Сэм успел вымолвить слово.
   Музыкальный автомат начал играть хит Линды Ронштадт.
   — Роберта не придет, — резко сказал Янк.
   Сюзанна внимательно посмотрела на него. Янка нельзя было упрекнуть в излишней разговорчивости — он явно хотел указать на нечто важное. Правда, Сюзанна так и не поняла, означает ли его высказывание, что ей здесь не место, или же Янк делает различие между двумя женщинами в ее пользу.
   Янк начал рисовать абстрактные фигуры на запотевшем пивном бокале — одну из своих схем. Интересно, конструирует ли он схемы и во сне, подумала Сюзанна. В это мгновение ей было легче следить за движениями его пальца, чем чувствовать напряжение, воцарившееся в кабинке ресторана, где они расселись.
   Появился круг. Может, это транзистор?
   Две точки. Кривая.
   Янк нарисовал веселую рожицу.
   — Ну что… ты уже работаешь на ИБМ? — саркастически спросил Сэм.
   — Мне предлагали, — ответил Митч, пережидая, пока официантка подаст им заказанную пиццу. — За последние несколько недель мне был сделан ряд интересных предложений. Естественно, от множества компаний, занимающихся высокими технологиями, но и из Детройта тоже. И их доводы звучали весьма убедительно.
   Они начали есть, и Митч рассказал более подробно о некоторых из предложений, включая и предложение от Кэла Терокса из ФБТ.
   Сэм слушал с растущим нетерпением. Наконец он отодвинул пиццу и прислонился к стене.
   — Звучит вполне солидно. Солидно и респектабельно.
   Митч внимательно посмотрел на него:
   — Это чудо, что «Сисвэл» умудрилась продержаться так долго. Вы ничего не знаете о продаже готовой продукции. У вас нет никакой организации, никакого определенного рынка сбыта. Ваша компания настолько эксцентрична, что все это смахивает на шутку!
   Он продолжил, разбирая их промахи и недостатки, пока губы Сэма не превратились в тонкую линию, а Сюзанне не стало казаться, что кто-то бьет ее головой о стену. Янк нарисовал три веселые рожицы.
   Наконец Сэму это надоело. Он скомкал бумажную салфетку и бросил ее на стол.
   — Если мы такая шуточная компания, зачем же ты вернулся, сукин ты сын?
   Митч впервые смягчился. На его широком симпатичном лице промелькнула улыбка.
   — Потому, что вы меня зацепили. Вы меня здорово зацепили. Вернувшись в Бостон, я только о «Сисвэл» и думал. Я сказал себе, что мне нужно отдохнуть. Постарался уехать на какое-то время. Но ничего не помогло.
   Сэм медленно и осторожно привстал, боясь поверить.
   — Ты говоришь мне…
   — Я с вами. — Митч кивнул головой. — Что бы ни случилось, я к вашим услугам.
   Янк улыбнулся. Сэм так гикнул, что одна из официанток уронила пиццу.
   — Великолепно! Боже, это действительно великолепно!
   — Сначала мы должны прийти к соглашению, — сказал Митч, подняв руку, — у меня есть некоторые условия.
   Сэм едва сдерживал волнение.
   — Назови их.
   — Я хочу иметь равные доли с тобой и Янком. На каждого будет приходиться по одной трети «Сисвэл».. 3а это я гарантирую банковскую кредитную линию на сто тысяч долларов. Это позволит нам пока не привлекать посторонних инвесторов.
   Он открыл принесенную с собой кожаную папку и вытащил золотую ручку.
   — Янк, тебе придется уйти из «Атари». «Сисвэл-1» — пока только игрушка. Наше будущее зависит от прототипа, который ты разрабатываешь, и тянуть с этим нельзя.
   — А мне нравится в «Атари», — сказал Янк. — Через пару месяцев я должен закончить новую игру.
   — Ты что, спятил?! — воскликнул Сэм. — Наше дело в тысячу раз важнее, чем твоя проклятая видеоигра!
   — Я в этом не уверен, Сэм, — серьезно ответил Янк, — получается дьявольски интересная игра.
   Сэм закатил глаза к потолку и повернулся к Митчу:
   — Я возьму это на себя, обещаю.
   Митч начал обсуждать различные детали, возможные стратегии привлечения инвестиционного капитала, план маркетинга, но Сюзанна больше ничего не слышала. Казалось, все ее мышцы сжались и натянулись до боли. В то же время ноги стали ватными, а пульс бешено зачастил. Они уходили от нее все дальше — их чисто мужской разговор вытеснял и выталкивал ее прочь, как проститутку, которой попользовались и больше в ней не нуждаются.
   — А что со мной? — спросила она.
   У Сэма мгновенно проснулась осторожность:
   — Давай поговорим об этом позже.
   «Никаких сцен, Сюзанна. Будь сдержанной. Будь вежливой», — шептали ей голоса из прошлого. Но она научилась нахальству у Сэма Гэмбла и не стала их слушать.
   — Нет. Я думаю, нам надо поговорить прямо сейчас, потому что это касается всех присутствующих.
   Митч раздраженно скрестил руки на груди.
   — И еще один пункт в списке моих условий, Сэм. Твои отношения с дамами не должны влиять на дела компании.
   Сюзанна почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Сэм вытянул из кармана брюк ключи от машины Янка.
   — Слушай, Сьюзи. Бери машину и езжай домой. Я приеду через пару часов, и мы все решим.
   — Нет.
   Она поднялась на ноги, встала в конце кабинки и посмотрела сверху вниз на троих мужчин. Удары сердца барабаном отдавались под кожей на шее. Она потеряла голову от гнева и не обращала внимания на то, что устраивает сцену, привлекла внимание людей из соседних кабинок ресторана.
   — Ни одно из ваших условий меня не устраивает. Ни одно из них!
   Митч пренебрежительно махнул рукой:
   — Мисс Фальконер, я…
   — Я получила слово, и теперь моя очередь говорить. Видимо, Сэм забыл довести до вас весьма важную информацию. Если вы намерены с ним работать, то должны знать, что ему нет равных, когда надо определить общее направление, но он непереносим, когда дело доходит до деталей. Сэм должен был вам сказать, что моя работа заключалась в доведении дел до деталей. Например, в нахождении денег для сборки тех первых сорока плат. И оплате счетов. И в том, чтобы дилеры серьезно относились к нам, когда мы приехали в Атлантик-Сити. Фактически, мистер Блейн, «Сисвэл» без меня сегодня не существовала бы.
   Она посмотрела на Сэма и Янка, как бы приглашая их возразить ей. Сэм сидел нахмурившись, а Янк внимательно рассматривал свой пивной бокал. Никто из них не сказал ни слова.
   — Мечты и озарения недостаточно для ведения дел компании, как недостаточно и гениальности. В компании нужен человек, который выполняет рутинную работу, входит в повседневные детали, кто-то, кто доводит дела до конца. И этот человек — я. И если хоть кто-нибудь из вас — любой из вас — думает, что сможет выкинуть меня вон, то он глубоко заблуждается!
   Сэм уставился в стол, не желая, в первый раз с тех пор как она его увидела, встретиться с ней взглядом. Только Митч прямо смотрел ей в глаза. Сюзанна понимала, что он был жестким человеком, что под его чопорной внешностью скрываются инстинкты уличного драчуна.
   — Не слишком ли вы мелодраматичны, мисс Фальконер? Наверное, не следует смешивать ваши романтические проблемы и дела компании.
   Голос Митча был полон снисходительности.
   Никто не пришел ей на помощь. Снова одна. Со своим умом и интуицией. Если она не сможет выстоять сейчас перед этим мужчиной, он втопчет ее в грязь, и ей не выбраться оттуда до самой смерти!
   — Это не связано с моей личной жизнью. Вы с самого начала сознательно игнорировали меня, но так дальше не пойдет. Я уже говорила, что Сэм не силен в деталях, и не удивлюсь, если он забыл обсудить с вами одну весьма важную деталь.
   — Какую же?
   — Уже имеется договор об основании «Сисвэл», подписанный тремя партнерами. И я — один из этих партнеров!
   Сэм резко поднял голову. Сюзанна увидела растерянность на его лице и поняла, что он просто забыл о клочке бумаги, который она ткнула ему под нос в день их отъезда в Атлантик-Сити.
   — Мы все подписали его, мистер Блейн, даже если кто-то из нас об этом забыл.
   Она не стала говорить о том, что бумага эта не была надлежащим образом заверена и, по всей видимости, не имела законной силы, — очередная уловка представительницы верхов.
   — Понимаю.
   Ее голос слегка задрожал:
   — Как вы убедились, мистер Бленн, я не просто подружка Сэма. Нравится вам это или нет, но я президент «Сисвэл».