Страница:
– Следующая остановка – Саутгемптон! – раздался победный клич профессора.
Все пространство каменного пола занимали фигуры в балахонах; стоя на коленях, они монотонно нараспев тянули какие-то слова, раскачиваясь из стороны в сторону и не сводя глаз с худого мужчины, возвышавшегося над ними. Кроваво-красный балахон предводителя был богато украшен, а голову увенчивала сложного рисунка корона, которую он постоянно поправлял, продолжая при этом изучать вполне современную карту Центральной Европы.
– Да, – процедил сквозь зубы Верховный Жрец, проводя костлявым пальцем кривую линию по яркой цветной поверхности бумаги. – Это мне нравится. Замечательно! Лучшего места для смертельной ловушки и быть не может.
Толпа при этих словах прекратила песнопение.
– Реки, о любимый жрец, мы внемлем словам твоим! – выкрикнула женщина в балахоне, и толпа согласно загудела.
– Так слушайте же внимательно, братие, – повелел жрец. – Слушайте и повинуйтесь, во имя Бога Кальмара.
Больше не раскачиваясь, толпа замерла, внимая вождю.
– Воспользовавшись порталом, первая группа будет ждать «Восточный экспресс» в Милане. Затем, смешавшись с пассажирами, они сядут на поезд «Итальянский центральный», следующий в Рим, – жестко рубил жрец. – Они ничего не должны предпринимать до тех пор, пока поезд не проследует город Кодого; тогда они должны встать и убить всех в поезде.
– Всех? – озадаченно переспросил кто-то. – Даже женщин и детей?
– Враги наши могут изменить внешность, – рассудительно заметил жрец. – Ни одного оставшегося в живых – это гарантия нашего успеха.
Бормоча клятвы повиновения, люди в балахонах затрясли головами. О, мудрейший, Верховный Жрец Бога Кальмара.
– Одновременно, – продолжал жрец, поправляя корону, – вторая группа будет ждать момента, чтобы взорвать динамитную бомбу на Апеннинском мосту. – Его палец ткнул в карту. – Взрыв уничтожит опоры, когда по мосту будет проезжать «Центральный экспресс», и сбросит поезд и всех уцелевших пассажиров с высоты четырехсот ярдов в ледяные воды реки По.
– Но, Святейший, – перебил субъект с забинтованным носом, – разве нам не следует напасть немедленно, и если мы потерпим неудачу, отправить еще одну группу, а потом, если нужно, – еще одну?
– Мы утопим осквернителей в своей крови! – выкрикнул какой-то возбужденный фанатик.
Верховный Жрец улыбнулся своим присным. Ах, они ведь такие дети, неискушенные в порочных путях мира сего.
– План, достойный восхищения, – сказал он. – Но нет. Если мы потерпим неудачу, наша дичь может упорхнуть – сойдут с поезда и отправятся дальше каким-нибудь иным маршрутом, чем серьезно осложнят нашу задачу убить их. Нет. Наша величайшая сила в тот момент будет в их иллюзии отсутствия угрозы. Кроме того, долгое ожидание убаюкает их, внушив ложное ощущение безопасности, так что, когда мы ударим, они будут захвачены врасплох!
Эта хитроумная стратегия вызвала среди поклонников Бога Кальмара одобрительное бормотание.
– Им никак не уйти, – самодовольно ухмыльнулся Верховный Жрец, проводя костлявыми пальцами по карте Италии. – С той минуты, как они сядут в «Итальянский центральный», профессор Эйнштейн и лорд Карстерс покойники!
5
* * *
Темноту большого холодного каменного зала разрезал лишь свет единственной масляной лампы, которая была подвешена к засаленной потолочной балке.Все пространство каменного пола занимали фигуры в балахонах; стоя на коленях, они монотонно нараспев тянули какие-то слова, раскачиваясь из стороны в сторону и не сводя глаз с худого мужчины, возвышавшегося над ними. Кроваво-красный балахон предводителя был богато украшен, а голову увенчивала сложного рисунка корона, которую он постоянно поправлял, продолжая при этом изучать вполне современную карту Центральной Европы.
– Да, – процедил сквозь зубы Верховный Жрец, проводя костлявым пальцем кривую линию по яркой цветной поверхности бумаги. – Это мне нравится. Замечательно! Лучшего места для смертельной ловушки и быть не может.
Толпа при этих словах прекратила песнопение.
– Реки, о любимый жрец, мы внемлем словам твоим! – выкрикнула женщина в балахоне, и толпа согласно загудела.
– Так слушайте же внимательно, братие, – повелел жрец. – Слушайте и повинуйтесь, во имя Бога Кальмара.
Больше не раскачиваясь, толпа замерла, внимая вождю.
– Воспользовавшись порталом, первая группа будет ждать «Восточный экспресс» в Милане. Затем, смешавшись с пассажирами, они сядут на поезд «Итальянский центральный», следующий в Рим, – жестко рубил жрец. – Они ничего не должны предпринимать до тех пор, пока поезд не проследует город Кодого; тогда они должны встать и убить всех в поезде.
– Всех? – озадаченно переспросил кто-то. – Даже женщин и детей?
– Враги наши могут изменить внешность, – рассудительно заметил жрец. – Ни одного оставшегося в живых – это гарантия нашего успеха.
Бормоча клятвы повиновения, люди в балахонах затрясли головами. О, мудрейший, Верховный Жрец Бога Кальмара.
– Одновременно, – продолжал жрец, поправляя корону, – вторая группа будет ждать момента, чтобы взорвать динамитную бомбу на Апеннинском мосту. – Его палец ткнул в карту. – Взрыв уничтожит опоры, когда по мосту будет проезжать «Центральный экспресс», и сбросит поезд и всех уцелевших пассажиров с высоты четырехсот ярдов в ледяные воды реки По.
– Но, Святейший, – перебил субъект с забинтованным носом, – разве нам не следует напасть немедленно, и если мы потерпим неудачу, отправить еще одну группу, а потом, если нужно, – еще одну?
– Мы утопим осквернителей в своей крови! – выкрикнул какой-то возбужденный фанатик.
Верховный Жрец улыбнулся своим присным. Ах, они ведь такие дети, неискушенные в порочных путях мира сего.
– План, достойный восхищения, – сказал он. – Но нет. Если мы потерпим неудачу, наша дичь может упорхнуть – сойдут с поезда и отправятся дальше каким-нибудь иным маршрутом, чем серьезно осложнят нашу задачу убить их. Нет. Наша величайшая сила в тот момент будет в их иллюзии отсутствия угрозы. Кроме того, долгое ожидание убаюкает их, внушив ложное ощущение безопасности, так что, когда мы ударим, они будут захвачены врасплох!
Эта хитроумная стратегия вызвала среди поклонников Бога Кальмара одобрительное бормотание.
– Им никак не уйти, – самодовольно ухмыльнулся Верховный Жрец, проводя костлявыми пальцами по карте Италии. – С той минуты, как они сядут в «Итальянский центральный», профессор Эйнштейн и лорд Карстерс покойники!
5
Поездка на паровозе до Саутгемптона прошла для проф. Эйнштейна и лорда Карстерса без происшествий, если не считать мелкого нарушения спокойствия, в котором были задействованы проститутка, раввин, техасец и китаец со слепым попугаем. Вследствие этого скандала Эйнштейн и Карстерс успели добраться до парома с запасом всего в несколько секунд.
Однако пролив, против обыкновения, оказался чрезвычайно бурным, и французскую шхуну, на которой они плыли, болтало во все стороны на каждой волне. Многие пассажиры, вися на поручнях или уткнувшись лицом в ведро, громко стенали по этому поводу. Они попеременно винили в штормовой погоде арктические ветры, подводные течения, капитана-парижанина и/или британский парламент.
Матросы шхуны считали, что тяжелые условия плавания имеют какое-то отношение к повороту луны. Говорят, лунный диск вызывает приливы и отливы, так если он ведет себя странно, то почему море не может? Многие пассажиры разделяли это мнение, приводя массу примеров, подтверждающих рост количества ненормальных атмосферных явлений по всему миру. Эйнштейн и Карстерс при всех этих дискуссиях и монологах упорно помалкивали.
Когда корабль причалил в Гавре, личное знакомство профессора Эйнштейна с портовыми чиновниками ускорило их с Карстерсом прохождение через таможню. Но вот добыть кэб в самый час пик в этом суетливом городе им удалось исключительно благодаря внушительной внешности лорда Карстерса. Гавр – это был просто сумасшедший дом, уличное движение – кошмар, почти как Саутгемптон в час пик.
Последние штрихи в свой план путешествия исследователи внесли во время трехчасовой поездки до Парижа, Города Огней. Прибыв на парижский вокзал, Эйнштейн и Карстерс открыто купили билеты на поезд, отправляющийся в Марокко на следующий день рано утром. Затем они покинули вокзал, нацепили густые накладные бороды и вернулись, чтобы приобрести билеты на легендарный «Восточный экспресс», до Стамбула, а после этого под вымышленными именами, тайком, отправили к поезду большую часть своего багажа.
Далее Эйнштейн и Карстерс, стараясь не привлекать внимания, прошли в вокзальную комнату «Для джентльменов», и через несколько минут из туалета вышли рослый портовый грузчик и монах-доминиканец. Разделившись в толпе пассажиров, они купили по билету второго класса на «Симплон экспресс», который через десять минут отправлялся в Милан. До самой посадки на поезд оба благоразумно держались на почтительном расстоянии друг от друга и заняли свои места, взяв с собой только по одному предмету багажа. С независимым видом проф. Эйнштейн и лорд Карстерс уселись друг напротив друга, закрылись очень французскими газетами и старательно делали вид, будто читают, пока поезд медленно не тронулся и вокзал не остался позади.
Под стук колес утекали часы и мили, но никакой угрозы для жизни спутников не возникало, кроме, разве что, скуки, – ни среди пышных виноградников французской провинции, ни среди вздымающихся к небу гор Швейцарии. Но только лишь когда за окном поплыли холмы северной Италии, исследователи, наконец, позволили себе расслабиться, уверовав в то, что сорвали все попытки поклонников Бога Кальмара выследить их.
Сделав пересадку в Милане, Эйнштейн с Карстерсом решили, что можно уже оставить опереточные наряды, и купили обычные билеты первого класса на «Итальянский центральный» – внутренний экспресс, который доставит их прямо в Рим, почти к самому порогу их конечной цели.
Ощущая прилив бодрости от того, что они в своей собственной, а не маскарадной, одежде, Эйнштейн с Карстерсом откинулись на спинки роскошных бархатных сидений отдельного купе и закурили сигары. Почти сразу же явился стюард, чтобы выслушать их пожелания относительно ленча. Отощавшие исследователи буквально умирали от голода после вынужденной диеты под названием «французская кухня», так что сделанные ими из обширного меню заказы были продиктованы аппетитом, который испытывает человек, занимающийся тяжелым физическим трудом. «Итальянский центральный» справедливо славился как скоростью своих 408-тактных паровых машин, так и тем, что многочисленный обслуживающий персонал обеспечивал пассажиров шестиразовым дневным питанием да еще мог накормить и проголодавшегося полуночника. Когда служащий удалился, исследователи заперли дверь и вернулись к своим сигарам.
– Осмелюсь предположить, что нам больше незачем опасаться каких-либо козней со стороны этих проклятых кальмаропоклонников, – потягивая дым, удовлетворенно произнес проф. Эйнштейн. – Ваша идея взять билеты на разные поезда была великолепной. Просто роскошной.
Прежде чем ответить, лорд Карстерс выпустил из носа струйку голубого дыма, смакуя удовольствие, в котором он долго себе отказывал. Ах, как хорошо!
– Старый охотничий прием, – сказал лорд скромно, – я усвоил его от отца, сэра Рэндольфа Карстерса III, когда был еще совсем мальчишкой. Но наш план смог сработать, в первую очередь, благодаря тем отличным костюмам. Где вы их вообще раздобыли?
– Должен вам сказать, этими театральными костюмами нас снабдила моя племянница Мэри, – застенчиво признался Эйнштейн. – Ей представилось, что нам, возможно, понадобится путешествовать скрытно. Умница.
– Как интересно.
– Вы знаете, ведь она – член гильдии актеров.
– Нет!
– Истинная правда.
Британский лорд молча запыхтел сигарой, предаваясь размышлениям. Его будущая жена – актриса? Леди, занесенные в Лондонский светский регистр, будут абсолютно шокированы! Это, конечно же, было веским доводом в пользу такого союза.
– Плутовка, – произнес Карстерс, хотя втайне он находил, что ему нравится дерзость этой женщины.
– Думаю, это наследственное, – заметил профессор, с мимолетным ощущением, что в эти секунды произошло что-то важное, но он не мог понять, что именно.
Отказавшись от новой сигары из казавшегося неистощимым запаса лорда Карстерса, проф. Эйнштейн достал из чемоданчика промасленную тряпицу. Повернув серебряную львиную голову на набалдашнике трости, профессор извлек длинный стальной клинок и принялся энергично полировать его. Когда итальянские пограничники случайно обнаружили клинок, смертоносное оружие произвело большой шум, пока исследователи не обнаружили, что эти бравые парни охотно коллекционируют портреты британской королевской семьи, и тогда шпагу вернули с многословными извинениями.
Стук в дверь заставил исследователей замереть. Но они услышали лишь знакомый голос стюарда, который доставил еду. Уже? Превосходно! Эффектным жестом закончив свой труд, Эйнштейн ловко вернул посеребренную сталь в ее эбеновые ножны. Когда клинок исчез из вида, лорд Карстерс открыл дверь и посторонился, пропуская стюарда с сервировочным столиком. На застилавшей столик белой льняной салфетке куполами возвышались многочисленные сверкающие крышки, от которых поднимались самые восхитительные и соблазнительные ароматы.
– Ах, наконец-то настоящая еда, – вздохнул проф. Эйнштейн, снимая крышку с блюда и потянув ноздрями душистый пар. Двойные порции бифштекса «веллингтон», с безупречной золотисто-коричневой корочкой для полного совершенства. Ну какие препятствия не сможет преодолеть человек, имея в желудке хорошую порцию этой надежной еды? Спаржа в голландском соусе, картофель au gratin [12], и коньячный пудинг, хотя и в высшей степени съедобные, могли претендовать в лучшем случае на второе место.
Достав из жилетного кармана несколько банкнот, лорд Карстерс щедро дал стюарду на чай, и тот вышел, рассыпаясь в благодарностях и уверениях в любви к англичанам. Надежно заперев за ним дверь, Карстерс срезал карманным ножом с бутылки вина восковую печать, выбил пробку и наполнил бокалы.
– Что это? – спросил проф. Эйнштейн, беря бутылку грушевидной формы. – «Кьянти»? Никогда не слышал.
– Правда?
– Я больше налегаю на кофе.
– Понятно. Ну, это местная марка, сухое красное вино, обладающее исключительно богатым букетом.
– Льется хорошо, – признал профессор, крутя бокал и наблюдая, как темно-красная жидкость стекает по стеклу.
Лорд Карстерс просиял от удовольствия:
– «Кьянти» – чудесный напиток. Он произведет настоящий фурор, как только доберется до Англии в достаточном количестве.
Профессор осторожно пригубил, и по лицу его было видно, что он приятно удивлен. Черт побери, совсем недурно!
– А нельзя ли как-нибудь провезти немного домой? – с надеждой спросил он.
– Профессор! Что я слышу! – тоном оскорбленного благородства ответил лорд Карстерс, тут же улыбнувшись. – Десять ящиков ждут нас на обратном пути в Милане, помеченные как «промышленная вакса».
– Браво, юноша!
Усевшись за стол и приступив к обильной трапезе, проголодавшиеся путешественники всецело предались этому занятию, и в последующие тридцать минут в купе раздавалось только позвякивание серебряных приборов о фарфор вместе с успокаивающе-монотонным перестуком вагонных колес под деревянным полом. В скором времени главное блюдо было уничтожено, и Эйнштейн с Карстерсом уже принимались за пудинг, когда из коридора послышался приглушенный вопль ужаса. Вслед за криком затрещали револьверные выстрелы.
– Бандиты? – спросил, откладывая ложку, проф. Эйнштейн.
– Мы не можем рисковать, – мрачно заявил лорд Карстерс, бросая на пол салфетку и отталкивая в сторону стол.
Выскочив из купе, спутники прислушались, пытаясь определить, в какой стороне раздались крики. Когда прозвучал еще один слабый вопль, оба тут же устремились по узкому коридору в конец поезда.
Соседний вагон оказался переполнен испуганными людьми, но не более того. Отбросив на время внешние приличия, Эйнштейн с Карстерсом бесцеремонно проталкивались сквозь нервную толпу, не обращая внимания на раздававшиеся со всех сторон разноязычные требования объяснить, что же происходит.
Исследователи открыли наружную дверь и, борясь с порывами ветра, осторожно перебрались к следующему вагону и распахнули дверь. Их глазам открылась кошмарная картина. Несколько фигур в капюшонах вонзали ножи в вопящих пассажиров, а на залитом кровью полу уже распростерлось десятка два безжизненных тел. Обернувшись на звук открывшейся двери, один из убийц внезапно замер, а затем, завидев британских исследователей, взвыл что-то неразборчивое.
– Это они! – добавил другой убийца на просторечном английском. – Хвала Великому!
С этими словами поклонник Бога Кальмара оттолкнул в сторону убитую женщину и поднял смертоносный револьвер «ЛеМа». Лорд Карстерс молниеносным движением выдернул из оказавшейся рядом ниши пожарное ведро с песком и со всей своей огромной силой швырнул его в сторону врага. Импровизированный снаряд еще летел через вагон, когда проф. Эйнштейн выхватил свой «Адамс» и выстрелил.
Удар пули отбросил убийцу с револьвером в сторону, и тяжелое ведро пролетело дальше, встретив на своем пути двух типов в балахонах; дальше летели уже эти двое, и полет их закончился за дверью в конце вагона, которую они разнесли в щепки. Ворвавшийся ветер донес пару очень коротких вскриков, когда поклонники Бога Кальмара кувыркнулись на рельсы и имели неприятное рандеву с колесами.
Задетый лишь в плечо, первый бандит попытался встать, но издал страшный булькающий звук и замертво повалился на грязный пол.
Ничего не понимающий Карстерс уставился на профессора, а тем временем мимо них пробегали немногие оставшиеся в живых пассажиры, спеша перебраться в более безопасный вагон.
– Отравленные пули, – объяснил проф. Эйнштейн, помахивая «Адамсом». – Смазаны ядом южноамериканской лягушки «Золотая стрела» – самой смертельной отравой из известных современной науке.
В этот самый момент через разбитую дверь в дальнем конце вагона ворвался облаченный в балахон убийца, вооруженный топориком. Лорд Карстерс без колебаний откинул полу твидового сюртука и, выхватив массивный револьвер, нажал на спуск. От оглушительного грохота этого оружия у профессора чуть не лопнули барабанные перепонки, поклонник же Бога Кальмара, лишившись головы, рухнул в пустующее кресло, мгновенно сделавшись ничуть не более опасным, чем его покойные предшественники.
– «Веблей-455», штатное оружие, Королевские сухопутные войска, – доложил Карстерс, поводя стволом армейского револьвера, чтобы развеять дым, вытекавший из зияющего отверстия. – Для него яд был бы излишеством.
– Совершенно с вами согласен, юноша, – признал профессор с восхищением специалиста.
Сквозь свист холодного ветра со стороны служебного вагона донесся крик боли, и исследователи бросились туда. Перепрыгнув е одной грохочущей площадки на другую, они, с оружием наготове, пинком распахнули дверь в служебный вагон. Но служебный вагон больше походил на бойню; на залитом кровью полу лежали расчлененные тела сменного машиниста, поваров и стюардов, аккуратно выложенные в виде жуткой пентаграммы. Живых в этом тошнотворном аду не было, если не считать двух десятков плащеносцев, которые радостно бросились в атаку, издавая свои непонятные вопли.
Сделав залп из револьверов, Эйнштейн с Карстерсом отступили на площадку пассажирского вагона. Покуда лорд Карстерс с помощью своего громыхающего «Веблея» сдерживал поклонников Бога Кальмара, профессор лег на пол, чтобы разъединить сцепку, соединявшую вагоны.
Внезапно служебный вагон начал отставать. Один из кальмаропоклонников попытался перемахнуть через расширяющийся разрыв и потерпел полное фиаско с самыми неприятными последствиями. Тут же появилось еще несколько фанатиков с арбалетами в руках и принялись стрелять. Первые стрелы улетели в «молоко», но следующая вонзилась в деревянную обшивку совсем рядом с двумя исследователями.
Приняв стойку, как в тире, проф. Эйнштейн стал палить из револьвера в отдаляющихся врагов, в то время как лорд Карстерс быстро перезаряжал свой. Каждый, в кого попадал профессор, сколь бы незначительным или вовсе пустяковым ни было ранение, дергался раз, падал и тут же затихал.
Затем принялся стрелять Карстерс, и грохочущий «Веблей» заставил маньяков в балахонах броситься в укрытие: с этим оружием им все было понятно.
– Проклятые трусы, – фыркнул лорд, стоя в полный рост. К тому времени служебный вагон уже далеко отстал, выйдя за пределы досягаемости арбалетных стрел, и рослый исследователь презрительно повернулся к этим бешеным псам спиной. И тут же в шоке оцепенел.
– Профессор, сзади! – крикнул Карстерс, когда из ватерклозета выскочила фигура в капюшоне.
Так как напарник находился на одной линии с убийцей, лорд не рискнул выстрелить сразу, но Эйнштейн быстро пригнулся, и оба пальнули одновременно. Поклонник Бога Кальмара грохнулся на пол в ярде от своей обуви, с уже скрючивающимися в агонии пальцами ног.
– Это была нечестная игра, разве нет? – проворчал лорд Карстерс с презрением.
– Совершенно верно, юноша. Но я нахожу все это чересчур уж легким, – заметил проф. Эйнштейн, удаляя из револьвера единственную пустую гильзу. – На самом деле я ожидал большего.
– Согласен, – сказал лорд Карстерс, со щелчком выдвигая тяжелый барабан «Веблея» для перезарядки. – Наверно, в прошлый раз мы убили вожака.
– Сомневаюсь, юноша, – отозвался Эйнштейн, доставая из кармана пиджака пергаминовый конверт. В нем лежала единственная пуля 32-го калибра, свинцовый наконечник которой был покрыт маслянистым желтым веществом.
– А как из лягушек выдаивают яд? – полюбопытствовал лорд Карстерс, набивая барабан патронами 455-го калибра.
– Щекоча их гусиным пером прямо за...
Лекцию прервал дождь осколков выбитого стекла, и слева через окно влетела женская фигура в балахоне. Бросив револьвер, лорд Карстерс перехватил убийцу прямо в воздухе и придал ей ускорение. С грациозностью циркачки на трапеции удивленная убийца продолжила полет через вагон, вышибла окно с правой стороны и исчезла в проносящемся мимо лесу.
– Отлично сработано, юноша, – похвалил профессор, ставя с аккуратным щелчком барабан револьвера на место.
– Спасибо, – поблагодарил лорд Карстерс, поднимая с пола собственный револьвер. А затем нахмурился. – Сэр, мне только что пришла в голову довольно скверная мысль. Что если это неуклюжее покушение – лишь отвлекающий маневр с целью сковать нас, в то время как настоящее нападение произойдет в другом месте?
– Конечно! Мост через реку По! – воскликнул Эйнштейн, хлопнув себя по лбу. – Живее, юноша, к паровозу!
Исследователи со всех ног помчалась обратно к среднему вагону, лишь на секунду задержавшись у своего купе, чтобы лорд Карстерс прихватил свой дорожный чемодан. Добравшись до головного вагона, Эйнштейн с Карстерсом с ходу затолкали истеричного кондуктора в клозет, чтобы не путался под ногами, а затем выбрались на небольшую платформу. Вагонов впереди больше не было. Прямо перед ними находился проклепанный стальной борт тендера с углем.
Видя, что обрез тендера находится слишком высоко, чтобы достать в прыжке, мужчины разделились: каждый со своей стороны, они ступили на узкие мостки, тянувшиеся по обе стороны угольного контейнера и, держась за гладкие железные поручни, стали медленно, дюйм за дюймом, продвигаться вперед. Опора была ненадежной, но добраться до локомотива они могли только этим путем. Ветер яростно трепал их одежду, больно хлеща по лицу; земля проносилась у них под ногами сплошной серой лентой, о которой они отчаянно старались не думать, так как уже видели, что бывает, когда падаешь с поезда.
Дюймы мало-помалу сделались футами, затем ярдами, и, наконец, они достигли конца мостков. Остановившись, чтобы достать оружие, исследователи рывком перемахнули за углы тендера и шагнули в кабину паровоза, готовые ко всему! Машинист с кочегаром вскрикнули от испуга при неожиданном появлении вооруженных англичан. Но итальянцы оказались одни и без оружия.
Пока проф. Эйнштейн говорил с трясущимися железнодорожниками на их диалекте итальянского, лорд Карстерс выглянул из кабины, чтобы посмотреть, что там впереди. Он по-прежнему чувствовал, что дело еще не закончено и продолжение последует.
Щурясь и напрягая слезящиеся от ветра глаза, лорд с трудом разглядел быстро приближающуюся Апеннинскую переправу с деревянной эстакадой моста через реку По. Он начал было успокаиваться, но вдруг заметил что-то сбоку, в средней части эстакады. О черт.
– Профессор! – крикнул через плечо лорд Карстерс, показывая вперед. – Взгляните-ка вон туда! Посередине пролета!
Мигом присоединившись к другу, Эйнштейн ладонью прикрыл глаза от ветра, а затем выругался на четырех языках, заметив ползущие по одной из опор фигуры в балахонах.
– Бомбу закладывают! – крикнул он, перекрывая свист ветра. – Надо остановить поезд!
Лорд Карстерс покачал растрепанной ветром головой.
– Слишком быстро! Не успеем остановиться!
– Что же делать?
– Гнать вперед!
Выйдя из воздушного потока, лорд откинул крышку дорожного чемодана и вытащил тяжелый деревянный приклад. С уверенностью движений, достойной дворцового хирурга, он ловко присоединил к прикладу длинный стальной ствол, затем приделал ударно-спусковой механизм. Проф. Эйнштейн в ошеломленном удивлении наблюдал за тем, как его друг всего за несколько секунд собрал слоновое ружье «Нитро-экспресс-75» фирмы «Холланд&Холланд».
– Но вам же ни за что не попасть, юноша! – воскликнул профессор. – Поезд трясет, и поправку на ветер не рассчитать!
С упрямой решимостью лорд Карстерс вставил восьмидюймовой длины патрон и взвел курок. Не отвечая профессору, британский лорд высунулся из окна, прищурился, прицелился и нажал на спуск. Раздался громовой грохот, заглушивший на мгновение пронзительный ветер, но больше ничего, казалось, не произошло.
– Клянусь Великим Кальмаром! – охнул высокий мужчина в капюшоне, когда тело его напарника исчезло в туманной бездне, а через долю секунды издали донесся раскат искусственного грома.
Еще один, коротышка, поспешно взглянул на приближающийся поезд, который вместо того, чтобы, как положено по инструкции, замедлить ход перед переправой, казалось, напротив, увеличил скорость.
– Поджигай фитиль! – заорал он.
Мрачно кивнув, высокий чиркнул спичкой, и в тот же миг из его груди во все стороны хлынула кровь. Тут же, когда вопящий верзила уже летел вниз, донесся новый громовой раскат.
В полном отчаянии последний поклонник Бога Кальмара пристегнул динамитную бомбу к животу и чиркнул спичкой. Когда ветер задул пламя, раздался громкий треск и часть деревянной конструкции разлетелась в щепки под еще один раскат грома. Взывая о божественной помощи, поклонник Бога Кальмара сделал еще одну попытку. Вторая спичка вспыхнула и погасла, а рядом с ним дезинтегрировалась еще одна распорка.
– Защити меня, Могучий! – взмолился он и, выгребя из коробка все спички, чиркнул о коробок сразу всеми. Спички вспыхнули, словно миниатюрный вулкан, ветер отклонил пламя, но не задул его. Да!Коснувшись потрескивающим огнем фитиля, коротышка в экстазе застонал, когда зашипел оживший пороховой шнур.
Есть!Торжествуя победу, кальмаропоклонник вскинул сжатый кулак, грозя стремительно приближающемуся поезду. В этот самый момент треснула деревянная опора у него за спиной, и почти сразу последовал ожидаемый грохот.
«Не очень хороший выстрел,– самодовольно подумал убийца. – Те первые два, должно быть, были чистым везением».
Но он был вынужден резко изменить свое мнение, когда освободившаяся секция эстакады начала изгибаться, отваливаясь от моста. Убийца мог лишь повиснуть, цепляясь за деревянную обрешетку, когда та окончательно обломилась и рухнула вниз. Последние его мысли в отношении как своего темного повелителя, так и доказанной теперь меткости невидимого стрелка были не слишком лестными.
Однако пролив, против обыкновения, оказался чрезвычайно бурным, и французскую шхуну, на которой они плыли, болтало во все стороны на каждой волне. Многие пассажиры, вися на поручнях или уткнувшись лицом в ведро, громко стенали по этому поводу. Они попеременно винили в штормовой погоде арктические ветры, подводные течения, капитана-парижанина и/или британский парламент.
Матросы шхуны считали, что тяжелые условия плавания имеют какое-то отношение к повороту луны. Говорят, лунный диск вызывает приливы и отливы, так если он ведет себя странно, то почему море не может? Многие пассажиры разделяли это мнение, приводя массу примеров, подтверждающих рост количества ненормальных атмосферных явлений по всему миру. Эйнштейн и Карстерс при всех этих дискуссиях и монологах упорно помалкивали.
Когда корабль причалил в Гавре, личное знакомство профессора Эйнштейна с портовыми чиновниками ускорило их с Карстерсом прохождение через таможню. Но вот добыть кэб в самый час пик в этом суетливом городе им удалось исключительно благодаря внушительной внешности лорда Карстерса. Гавр – это был просто сумасшедший дом, уличное движение – кошмар, почти как Саутгемптон в час пик.
Последние штрихи в свой план путешествия исследователи внесли во время трехчасовой поездки до Парижа, Города Огней. Прибыв на парижский вокзал, Эйнштейн и Карстерс открыто купили билеты на поезд, отправляющийся в Марокко на следующий день рано утром. Затем они покинули вокзал, нацепили густые накладные бороды и вернулись, чтобы приобрести билеты на легендарный «Восточный экспресс», до Стамбула, а после этого под вымышленными именами, тайком, отправили к поезду большую часть своего багажа.
Далее Эйнштейн и Карстерс, стараясь не привлекать внимания, прошли в вокзальную комнату «Для джентльменов», и через несколько минут из туалета вышли рослый портовый грузчик и монах-доминиканец. Разделившись в толпе пассажиров, они купили по билету второго класса на «Симплон экспресс», который через десять минут отправлялся в Милан. До самой посадки на поезд оба благоразумно держались на почтительном расстоянии друг от друга и заняли свои места, взяв с собой только по одному предмету багажа. С независимым видом проф. Эйнштейн и лорд Карстерс уселись друг напротив друга, закрылись очень французскими газетами и старательно делали вид, будто читают, пока поезд медленно не тронулся и вокзал не остался позади.
Под стук колес утекали часы и мили, но никакой угрозы для жизни спутников не возникало, кроме, разве что, скуки, – ни среди пышных виноградников французской провинции, ни среди вздымающихся к небу гор Швейцарии. Но только лишь когда за окном поплыли холмы северной Италии, исследователи, наконец, позволили себе расслабиться, уверовав в то, что сорвали все попытки поклонников Бога Кальмара выследить их.
Сделав пересадку в Милане, Эйнштейн с Карстерсом решили, что можно уже оставить опереточные наряды, и купили обычные билеты первого класса на «Итальянский центральный» – внутренний экспресс, который доставит их прямо в Рим, почти к самому порогу их конечной цели.
Ощущая прилив бодрости от того, что они в своей собственной, а не маскарадной, одежде, Эйнштейн с Карстерсом откинулись на спинки роскошных бархатных сидений отдельного купе и закурили сигары. Почти сразу же явился стюард, чтобы выслушать их пожелания относительно ленча. Отощавшие исследователи буквально умирали от голода после вынужденной диеты под названием «французская кухня», так что сделанные ими из обширного меню заказы были продиктованы аппетитом, который испытывает человек, занимающийся тяжелым физическим трудом. «Итальянский центральный» справедливо славился как скоростью своих 408-тактных паровых машин, так и тем, что многочисленный обслуживающий персонал обеспечивал пассажиров шестиразовым дневным питанием да еще мог накормить и проголодавшегося полуночника. Когда служащий удалился, исследователи заперли дверь и вернулись к своим сигарам.
– Осмелюсь предположить, что нам больше незачем опасаться каких-либо козней со стороны этих проклятых кальмаропоклонников, – потягивая дым, удовлетворенно произнес проф. Эйнштейн. – Ваша идея взять билеты на разные поезда была великолепной. Просто роскошной.
Прежде чем ответить, лорд Карстерс выпустил из носа струйку голубого дыма, смакуя удовольствие, в котором он долго себе отказывал. Ах, как хорошо!
– Старый охотничий прием, – сказал лорд скромно, – я усвоил его от отца, сэра Рэндольфа Карстерса III, когда был еще совсем мальчишкой. Но наш план смог сработать, в первую очередь, благодаря тем отличным костюмам. Где вы их вообще раздобыли?
– Должен вам сказать, этими театральными костюмами нас снабдила моя племянница Мэри, – застенчиво признался Эйнштейн. – Ей представилось, что нам, возможно, понадобится путешествовать скрытно. Умница.
– Как интересно.
– Вы знаете, ведь она – член гильдии актеров.
– Нет!
– Истинная правда.
Британский лорд молча запыхтел сигарой, предаваясь размышлениям. Его будущая жена – актриса? Леди, занесенные в Лондонский светский регистр, будут абсолютно шокированы! Это, конечно же, было веским доводом в пользу такого союза.
– Плутовка, – произнес Карстерс, хотя втайне он находил, что ему нравится дерзость этой женщины.
– Думаю, это наследственное, – заметил профессор, с мимолетным ощущением, что в эти секунды произошло что-то важное, но он не мог понять, что именно.
Отказавшись от новой сигары из казавшегося неистощимым запаса лорда Карстерса, проф. Эйнштейн достал из чемоданчика промасленную тряпицу. Повернув серебряную львиную голову на набалдашнике трости, профессор извлек длинный стальной клинок и принялся энергично полировать его. Когда итальянские пограничники случайно обнаружили клинок, смертоносное оружие произвело большой шум, пока исследователи не обнаружили, что эти бравые парни охотно коллекционируют портреты британской королевской семьи, и тогда шпагу вернули с многословными извинениями.
Стук в дверь заставил исследователей замереть. Но они услышали лишь знакомый голос стюарда, который доставил еду. Уже? Превосходно! Эффектным жестом закончив свой труд, Эйнштейн ловко вернул посеребренную сталь в ее эбеновые ножны. Когда клинок исчез из вида, лорд Карстерс открыл дверь и посторонился, пропуская стюарда с сервировочным столиком. На застилавшей столик белой льняной салфетке куполами возвышались многочисленные сверкающие крышки, от которых поднимались самые восхитительные и соблазнительные ароматы.
– Ах, наконец-то настоящая еда, – вздохнул проф. Эйнштейн, снимая крышку с блюда и потянув ноздрями душистый пар. Двойные порции бифштекса «веллингтон», с безупречной золотисто-коричневой корочкой для полного совершенства. Ну какие препятствия не сможет преодолеть человек, имея в желудке хорошую порцию этой надежной еды? Спаржа в голландском соусе, картофель au gratin [12], и коньячный пудинг, хотя и в высшей степени съедобные, могли претендовать в лучшем случае на второе место.
Достав из жилетного кармана несколько банкнот, лорд Карстерс щедро дал стюарду на чай, и тот вышел, рассыпаясь в благодарностях и уверениях в любви к англичанам. Надежно заперев за ним дверь, Карстерс срезал карманным ножом с бутылки вина восковую печать, выбил пробку и наполнил бокалы.
– Что это? – спросил проф. Эйнштейн, беря бутылку грушевидной формы. – «Кьянти»? Никогда не слышал.
– Правда?
– Я больше налегаю на кофе.
– Понятно. Ну, это местная марка, сухое красное вино, обладающее исключительно богатым букетом.
– Льется хорошо, – признал профессор, крутя бокал и наблюдая, как темно-красная жидкость стекает по стеклу.
Лорд Карстерс просиял от удовольствия:
– «Кьянти» – чудесный напиток. Он произведет настоящий фурор, как только доберется до Англии в достаточном количестве.
Профессор осторожно пригубил, и по лицу его было видно, что он приятно удивлен. Черт побери, совсем недурно!
– А нельзя ли как-нибудь провезти немного домой? – с надеждой спросил он.
– Профессор! Что я слышу! – тоном оскорбленного благородства ответил лорд Карстерс, тут же улыбнувшись. – Десять ящиков ждут нас на обратном пути в Милане, помеченные как «промышленная вакса».
– Браво, юноша!
Усевшись за стол и приступив к обильной трапезе, проголодавшиеся путешественники всецело предались этому занятию, и в последующие тридцать минут в купе раздавалось только позвякивание серебряных приборов о фарфор вместе с успокаивающе-монотонным перестуком вагонных колес под деревянным полом. В скором времени главное блюдо было уничтожено, и Эйнштейн с Карстерсом уже принимались за пудинг, когда из коридора послышался приглушенный вопль ужаса. Вслед за криком затрещали револьверные выстрелы.
– Бандиты? – спросил, откладывая ложку, проф. Эйнштейн.
– Мы не можем рисковать, – мрачно заявил лорд Карстерс, бросая на пол салфетку и отталкивая в сторону стол.
Выскочив из купе, спутники прислушались, пытаясь определить, в какой стороне раздались крики. Когда прозвучал еще один слабый вопль, оба тут же устремились по узкому коридору в конец поезда.
Соседний вагон оказался переполнен испуганными людьми, но не более того. Отбросив на время внешние приличия, Эйнштейн с Карстерсом бесцеремонно проталкивались сквозь нервную толпу, не обращая внимания на раздававшиеся со всех сторон разноязычные требования объяснить, что же происходит.
Исследователи открыли наружную дверь и, борясь с порывами ветра, осторожно перебрались к следующему вагону и распахнули дверь. Их глазам открылась кошмарная картина. Несколько фигур в капюшонах вонзали ножи в вопящих пассажиров, а на залитом кровью полу уже распростерлось десятка два безжизненных тел. Обернувшись на звук открывшейся двери, один из убийц внезапно замер, а затем, завидев британских исследователей, взвыл что-то неразборчивое.
– Это они! – добавил другой убийца на просторечном английском. – Хвала Великому!
С этими словами поклонник Бога Кальмара оттолкнул в сторону убитую женщину и поднял смертоносный револьвер «ЛеМа». Лорд Карстерс молниеносным движением выдернул из оказавшейся рядом ниши пожарное ведро с песком и со всей своей огромной силой швырнул его в сторону врага. Импровизированный снаряд еще летел через вагон, когда проф. Эйнштейн выхватил свой «Адамс» и выстрелил.
Удар пули отбросил убийцу с револьвером в сторону, и тяжелое ведро пролетело дальше, встретив на своем пути двух типов в балахонах; дальше летели уже эти двое, и полет их закончился за дверью в конце вагона, которую они разнесли в щепки. Ворвавшийся ветер донес пару очень коротких вскриков, когда поклонники Бога Кальмара кувыркнулись на рельсы и имели неприятное рандеву с колесами.
Задетый лишь в плечо, первый бандит попытался встать, но издал страшный булькающий звук и замертво повалился на грязный пол.
Ничего не понимающий Карстерс уставился на профессора, а тем временем мимо них пробегали немногие оставшиеся в живых пассажиры, спеша перебраться в более безопасный вагон.
– Отравленные пули, – объяснил проф. Эйнштейн, помахивая «Адамсом». – Смазаны ядом южноамериканской лягушки «Золотая стрела» – самой смертельной отравой из известных современной науке.
В этот самый момент через разбитую дверь в дальнем конце вагона ворвался облаченный в балахон убийца, вооруженный топориком. Лорд Карстерс без колебаний откинул полу твидового сюртука и, выхватив массивный револьвер, нажал на спуск. От оглушительного грохота этого оружия у профессора чуть не лопнули барабанные перепонки, поклонник же Бога Кальмара, лишившись головы, рухнул в пустующее кресло, мгновенно сделавшись ничуть не более опасным, чем его покойные предшественники.
– «Веблей-455», штатное оружие, Королевские сухопутные войска, – доложил Карстерс, поводя стволом армейского револьвера, чтобы развеять дым, вытекавший из зияющего отверстия. – Для него яд был бы излишеством.
– Совершенно с вами согласен, юноша, – признал профессор с восхищением специалиста.
Сквозь свист холодного ветра со стороны служебного вагона донесся крик боли, и исследователи бросились туда. Перепрыгнув е одной грохочущей площадки на другую, они, с оружием наготове, пинком распахнули дверь в служебный вагон. Но служебный вагон больше походил на бойню; на залитом кровью полу лежали расчлененные тела сменного машиниста, поваров и стюардов, аккуратно выложенные в виде жуткой пентаграммы. Живых в этом тошнотворном аду не было, если не считать двух десятков плащеносцев, которые радостно бросились в атаку, издавая свои непонятные вопли.
Сделав залп из револьверов, Эйнштейн с Карстерсом отступили на площадку пассажирского вагона. Покуда лорд Карстерс с помощью своего громыхающего «Веблея» сдерживал поклонников Бога Кальмара, профессор лег на пол, чтобы разъединить сцепку, соединявшую вагоны.
Внезапно служебный вагон начал отставать. Один из кальмаропоклонников попытался перемахнуть через расширяющийся разрыв и потерпел полное фиаско с самыми неприятными последствиями. Тут же появилось еще несколько фанатиков с арбалетами в руках и принялись стрелять. Первые стрелы улетели в «молоко», но следующая вонзилась в деревянную обшивку совсем рядом с двумя исследователями.
Приняв стойку, как в тире, проф. Эйнштейн стал палить из револьвера в отдаляющихся врагов, в то время как лорд Карстерс быстро перезаряжал свой. Каждый, в кого попадал профессор, сколь бы незначительным или вовсе пустяковым ни было ранение, дергался раз, падал и тут же затихал.
Затем принялся стрелять Карстерс, и грохочущий «Веблей» заставил маньяков в балахонах броситься в укрытие: с этим оружием им все было понятно.
– Проклятые трусы, – фыркнул лорд, стоя в полный рост. К тому времени служебный вагон уже далеко отстал, выйдя за пределы досягаемости арбалетных стрел, и рослый исследователь презрительно повернулся к этим бешеным псам спиной. И тут же в шоке оцепенел.
– Профессор, сзади! – крикнул Карстерс, когда из ватерклозета выскочила фигура в капюшоне.
Так как напарник находился на одной линии с убийцей, лорд не рискнул выстрелить сразу, но Эйнштейн быстро пригнулся, и оба пальнули одновременно. Поклонник Бога Кальмара грохнулся на пол в ярде от своей обуви, с уже скрючивающимися в агонии пальцами ног.
– Это была нечестная игра, разве нет? – проворчал лорд Карстерс с презрением.
– Совершенно верно, юноша. Но я нахожу все это чересчур уж легким, – заметил проф. Эйнштейн, удаляя из револьвера единственную пустую гильзу. – На самом деле я ожидал большего.
– Согласен, – сказал лорд Карстерс, со щелчком выдвигая тяжелый барабан «Веблея» для перезарядки. – Наверно, в прошлый раз мы убили вожака.
– Сомневаюсь, юноша, – отозвался Эйнштейн, доставая из кармана пиджака пергаминовый конверт. В нем лежала единственная пуля 32-го калибра, свинцовый наконечник которой был покрыт маслянистым желтым веществом.
– А как из лягушек выдаивают яд? – полюбопытствовал лорд Карстерс, набивая барабан патронами 455-го калибра.
– Щекоча их гусиным пером прямо за...
Лекцию прервал дождь осколков выбитого стекла, и слева через окно влетела женская фигура в балахоне. Бросив револьвер, лорд Карстерс перехватил убийцу прямо в воздухе и придал ей ускорение. С грациозностью циркачки на трапеции удивленная убийца продолжила полет через вагон, вышибла окно с правой стороны и исчезла в проносящемся мимо лесу.
– Отлично сработано, юноша, – похвалил профессор, ставя с аккуратным щелчком барабан револьвера на место.
– Спасибо, – поблагодарил лорд Карстерс, поднимая с пола собственный револьвер. А затем нахмурился. – Сэр, мне только что пришла в голову довольно скверная мысль. Что если это неуклюжее покушение – лишь отвлекающий маневр с целью сковать нас, в то время как настоящее нападение произойдет в другом месте?
– Конечно! Мост через реку По! – воскликнул Эйнштейн, хлопнув себя по лбу. – Живее, юноша, к паровозу!
Исследователи со всех ног помчалась обратно к среднему вагону, лишь на секунду задержавшись у своего купе, чтобы лорд Карстерс прихватил свой дорожный чемодан. Добравшись до головного вагона, Эйнштейн с Карстерсом с ходу затолкали истеричного кондуктора в клозет, чтобы не путался под ногами, а затем выбрались на небольшую платформу. Вагонов впереди больше не было. Прямо перед ними находился проклепанный стальной борт тендера с углем.
Видя, что обрез тендера находится слишком высоко, чтобы достать в прыжке, мужчины разделились: каждый со своей стороны, они ступили на узкие мостки, тянувшиеся по обе стороны угольного контейнера и, держась за гладкие железные поручни, стали медленно, дюйм за дюймом, продвигаться вперед. Опора была ненадежной, но добраться до локомотива они могли только этим путем. Ветер яростно трепал их одежду, больно хлеща по лицу; земля проносилась у них под ногами сплошной серой лентой, о которой они отчаянно старались не думать, так как уже видели, что бывает, когда падаешь с поезда.
Дюймы мало-помалу сделались футами, затем ярдами, и, наконец, они достигли конца мостков. Остановившись, чтобы достать оружие, исследователи рывком перемахнули за углы тендера и шагнули в кабину паровоза, готовые ко всему! Машинист с кочегаром вскрикнули от испуга при неожиданном появлении вооруженных англичан. Но итальянцы оказались одни и без оружия.
Пока проф. Эйнштейн говорил с трясущимися железнодорожниками на их диалекте итальянского, лорд Карстерс выглянул из кабины, чтобы посмотреть, что там впереди. Он по-прежнему чувствовал, что дело еще не закончено и продолжение последует.
Щурясь и напрягая слезящиеся от ветра глаза, лорд с трудом разглядел быстро приближающуюся Апеннинскую переправу с деревянной эстакадой моста через реку По. Он начал было успокаиваться, но вдруг заметил что-то сбоку, в средней части эстакады. О черт.
– Профессор! – крикнул через плечо лорд Карстерс, показывая вперед. – Взгляните-ка вон туда! Посередине пролета!
Мигом присоединившись к другу, Эйнштейн ладонью прикрыл глаза от ветра, а затем выругался на четырех языках, заметив ползущие по одной из опор фигуры в балахонах.
– Бомбу закладывают! – крикнул он, перекрывая свист ветра. – Надо остановить поезд!
Лорд Карстерс покачал растрепанной ветром головой.
– Слишком быстро! Не успеем остановиться!
– Что же делать?
– Гнать вперед!
Выйдя из воздушного потока, лорд откинул крышку дорожного чемодана и вытащил тяжелый деревянный приклад. С уверенностью движений, достойной дворцового хирурга, он ловко присоединил к прикладу длинный стальной ствол, затем приделал ударно-спусковой механизм. Проф. Эйнштейн в ошеломленном удивлении наблюдал за тем, как его друг всего за несколько секунд собрал слоновое ружье «Нитро-экспресс-75» фирмы «Холланд&Холланд».
– Но вам же ни за что не попасть, юноша! – воскликнул профессор. – Поезд трясет, и поправку на ветер не рассчитать!
С упрямой решимостью лорд Карстерс вставил восьмидюймовой длины патрон и взвел курок. Не отвечая профессору, британский лорд высунулся из окна, прищурился, прицелился и нажал на спуск. Раздался громовой грохот, заглушивший на мгновение пронзительный ветер, но больше ничего, казалось, не произошло.
* * *
– Так, теперь дай-ка мне... А-а! – вскрикнул поклонник Бога Кальмара, и его грудь будто взорвалась. Он слетел с опоры словно марионетка, которую дернули за невидимые ниточки.– Клянусь Великим Кальмаром! – охнул высокий мужчина в капюшоне, когда тело его напарника исчезло в туманной бездне, а через долю секунды издали донесся раскат искусственного грома.
Еще один, коротышка, поспешно взглянул на приближающийся поезд, который вместо того, чтобы, как положено по инструкции, замедлить ход перед переправой, казалось, напротив, увеличил скорость.
– Поджигай фитиль! – заорал он.
Мрачно кивнув, высокий чиркнул спичкой, и в тот же миг из его груди во все стороны хлынула кровь. Тут же, когда вопящий верзила уже летел вниз, донесся новый громовой раскат.
В полном отчаянии последний поклонник Бога Кальмара пристегнул динамитную бомбу к животу и чиркнул спичкой. Когда ветер задул пламя, раздался громкий треск и часть деревянной конструкции разлетелась в щепки под еще один раскат грома. Взывая о божественной помощи, поклонник Бога Кальмара сделал еще одну попытку. Вторая спичка вспыхнула и погасла, а рядом с ним дезинтегрировалась еще одна распорка.
– Защити меня, Могучий! – взмолился он и, выгребя из коробка все спички, чиркнул о коробок сразу всеми. Спички вспыхнули, словно миниатюрный вулкан, ветер отклонил пламя, но не задул его. Да!Коснувшись потрескивающим огнем фитиля, коротышка в экстазе застонал, когда зашипел оживший пороховой шнур.
Есть!Торжествуя победу, кальмаропоклонник вскинул сжатый кулак, грозя стремительно приближающемуся поезду. В этот самый момент треснула деревянная опора у него за спиной, и почти сразу последовал ожидаемый грохот.
«Не очень хороший выстрел,– самодовольно подумал убийца. – Те первые два, должно быть, были чистым везением».
Но он был вынужден резко изменить свое мнение, когда освободившаяся секция эстакады начала изгибаться, отваливаясь от моста. Убийца мог лишь повиснуть, цепляясь за деревянную обрешетку, когда та окончательно обломилась и рухнула вниз. Последние его мысли в отношении как своего темного повелителя, так и доказанной теперь меткости невидимого стрелка были не слишком лестными.