Страница:
Как стало известно после войны, корректировка наведения осуществлялась на основе донесений от агента, который, находясь в Лондоне, работал под контролем английской разведки и давал ложные данные, из–за чего большая часть прорвавшихся через ПВО ракет ложилась с недолетом и падала в пригороде. Из выпущенных по Лондону 8070 штук 7488 были обнаружены службой наблюдения, а 2420 достигли цели. Истребителями английской ПВО были сбиты 1847 штук, зенитной артиллерией — 1878 и разбились об аэростаты заграждения 232 самолета–снаряда «Фау–1». Ракеты, достигшие цели, уничтожили 24 791 жилое здание, 52 293 постройки стали непригодными для жилья. При этом погибли 5864 человека, тяжело ранены 17 197 и легкоранены 23 174 человека.
Очень типичный взгляд на «Фау–1». Вроде того, что немцы создали примитивное оружие, которое британцы перехватывали играючи, и только по недосмотру некоторых зенитчиков и летчиков несколько штук все–таки упали на Лондон и другие города.
Как же все обстояло на самом деле? Мы уже говорили о том,»что примитивность «Фау–1» объясняется ее чисто утилитарным предназначением. Ну не планировал никто с помощью этих ракет ставить на колени Британию — это было всего лишь своеобразное пугало для противников. А зачем огородному пугалу бархатный камзол и точное портретное сходство с хозяином огорода? Вот и «Фау–1» совершенно не нужна была точнейшая система наведения и мощный двигатель. Ее делали максимально дешевой, без каких–либо претензий на выдающиеся летные данные или чудовищную разрушительную силу.
«Но с какой целью? — спросите вы. Это очень просто. Когда крылатые ракеты все–таки стали падать на Британию, англичане начали спешно создавать систему обороны. Лондон окружала ПВО из нескольких поясов, в которых истребительные патрули чередовались с позициями зенитных орудий. Всего, по некоторым данным (которых сами англичане сегодня стесняются), в мероприятиях по отражению ракетной угрозы было задействовано около 2 тысяч истребителей и до 5 тысяч стволов зенитной артиллерии — это больше орудий, чем находилось в то время на фронте! Кроме того, несколько сотен истребителей, в том числе новейших и наиболее скоростных, обеспечивали «дальние подступы» к Лондону, а еще сотни штурмовиков и тяжелых бомбардировщиков были заняты исключительно уничтожением стартовых позиций ракет, которое, впрочем, более всего напоминало ловлю блох в темной комнате.
В итоге немцам удавалось при помощи своей дутой ракетной угрозы держать вдали от поля боя приблизительно треть так досаждавшей им вражеской авиации, в том числе все новейшие образцы истребителей. Неплохо придумано, правда? В личном приказе фюрера командующему специальным зенитным корпусом, осуществлявшим запуски «Фау–1», бригаденфюреру СС Каммлеру от 12 февраля 1945 года говорилось буквально следующее:
Ракетная программа Гитлера не имела никакого отношения к «Фау–I» и была подчинена не армии, а СС. Главой этой программы был блестящий молодой ученый Вернер фон Браун. Именно ему удалось создать образцы непобедимого оружия, которое могло бы принести нацистам успех, будь оно создано чуть раньше. Речь идет о ракете «Фау–2», известной также как А–4.
Глава 3. Фон Браун и его творения.
Путь творца
Оружие, опередившее время
Смертельная угроза
Очень типичный взгляд на «Фау–1». Вроде того, что немцы создали примитивное оружие, которое британцы перехватывали играючи, и только по недосмотру некоторых зенитчиков и летчиков несколько штук все–таки упали на Лондон и другие города.
Как же все обстояло на самом деле? Мы уже говорили о том,»что примитивность «Фау–1» объясняется ее чисто утилитарным предназначением. Ну не планировал никто с помощью этих ракет ставить на колени Британию — это было всего лишь своеобразное пугало для противников. А зачем огородному пугалу бархатный камзол и точное портретное сходство с хозяином огорода? Вот и «Фау–1» совершенно не нужна была точнейшая система наведения и мощный двигатель. Ее делали максимально дешевой, без каких–либо претензий на выдающиеся летные данные или чудовищную разрушительную силу.
«Но с какой целью? — спросите вы. Это очень просто. Когда крылатые ракеты все–таки стали падать на Британию, англичане начали спешно создавать систему обороны. Лондон окружала ПВО из нескольких поясов, в которых истребительные патрули чередовались с позициями зенитных орудий. Всего, по некоторым данным (которых сами англичане сегодня стесняются), в мероприятиях по отражению ракетной угрозы было задействовано около 2 тысяч истребителей и до 5 тысяч стволов зенитной артиллерии — это больше орудий, чем находилось в то время на фронте! Кроме того, несколько сотен истребителей, в том числе новейших и наиболее скоростных, обеспечивали «дальние подступы» к Лондону, а еще сотни штурмовиков и тяжелых бомбардировщиков были заняты исключительно уничтожением стартовых позиций ракет, которое, впрочем, более всего напоминало ловлю блох в темной комнате.
В итоге немцам удавалось при помощи своей дутой ракетной угрозы держать вдали от поля боя приблизительно треть так досаждавшей им вражеской авиации, в том числе все новейшие образцы истребителей. Неплохо придумано, правда? В личном приказе фюрера командующему специальным зенитным корпусом, осуществлявшим запуски «Фау–1», бригаденфюреру СС Каммлеру от 12 февраля 1945 года говорилось буквально следующее:
«…Вы должны, невзирая ни на какие сложности, продолжать пуски «Фау–1» с прежней интенсивностью. От этого зависит судьба наших солдат на фронте, судьба Германии. Продолжая пуски, мы удерживаем вдали от немецкого неба большую часть британских истребителей. А это— та цель, которая заслуживает наибольшего внимания в сегодняшних условиях…»Гениальная мистификация удалась. Англичане и американцы до сих пор верят, что им удалось справиться со «страшной угрозой». Или по крайней мере делают вид, что не понимают, как их обвели вокруг пальца.
Ракетная программа Гитлера не имела никакого отношения к «Фау–I» и была подчинена не армии, а СС. Главой этой программы был блестящий молодой ученый Вернер фон Браун. Именно ему удалось создать образцы непобедимого оружия, которое могло бы принести нацистам успех, будь оно создано чуть раньше. Речь идет о ракете «Фау–2», известной также как А–4.
Глава 3. Фон Браун и его творения.
Путь творца
Вернер фон Браун был и остается одним из самых известных и самых загадочных людей Третьего рейха. Само имя его долгое время держалось в секрете. До сих пор мы знаем о нем очень мало. В открытых источниках мне удалось найти о нем примерно следующее.
Вернер родился 23 марта 1912 года в родовом имении Вирзиц. Род фон Браунов обосновался в Восточной Пруссии еще в XVI веке и в 1699 году за военные заслуги получил баронский титул. Таким образом, Вернер был выходцем из семьи родовитых дворян, причем семьи не слишком бедной. Правда, некогда мощный и разветвленный род фон Браунов угасал, и родившийся в 1912 году мальчик стал чуть ли не последним его представителем. Единственный ребенок в семье, он с детства был окружен заботой и вниманием. Для людей его круга было вполне типичным вести светскую жизнь, ни о чем не задумываться, вовсю предаваясь праздности. Но Вернер был не таким.
Еще когда он был ребенком, окружающие отмечали несомненное наличие у него научного дарования, в первую очередь — в сфере технических наук: физики, математики, химии… Мальчик учился гораздо лучше своих одноклассников в престижной школе, более того — затем сдал экзамены экстерном. Он взахлеб читал научную и научно–популярную литературу, а также обзавелся целой коллекцией астрономических приборов, с помощью которых вел постоянные наблюдения за ночным небом.
Казалось, Вернеру предстоит стать астрономом. Но не тут–то было. В 1930 году при военном министерстве был создан ракетный отдел во главе с полковником Карлом Беккером. Молодой фон Браун, узнав об этом, быстро определил свою дальнейшую судьбу: всеми правдами и неправдами он добился зачисления в этот отдел. К тому времени Вернер уже закончил Высшую техническую школу в Цюрихе — лучшую в Европе, — где все просто изумлялись талантам вундеркинда.
Вскоре в истории Германии началась новая эра — к власти пришел Гитлер. Вернер фон Браун, как и еще две тысячи немецких ученых, немедленно вступил в ряды «черного корпуса» СС. А 27 июня 1934 года он стал самым молодым в Германий доктором технических наук: ему было всего 22. Для него выделили лабораторию в Куммерсдорфе и патент на все ракетные разработки.
В конце 1934 года фон Браун и его сотрудник Ридель запустили с острова Боркум две ракеты А–2, прозванные «Макс» и «Мориц» — по именам популярных комиков. А в 1936 году на острове Узедом в Балтийском море, недалеко от родовых владений фон Браунов, началось строительство сверхсовременной военной базы Пенемюнде. Да–да, речь идет о том самом острове, на котором разрабатывалась «Фау–1». И уже в конце 1937 года Брауну удалось создать 15–метровую ракету А–4, которая могла перенести тонну взрывчатки на 200 км, — вернее, ее первый опытный образец, потому что окончательно работы по созданию А–4 завершились к 1942 году. Это была первая в истории современная боевая ракета.
В 1945 году Браун попал в руки людей из американской миссии «Пейперклип» («Скрепка»), занимавшейся поиском немецких ракетчиков, В 1951–м лаборатория фон Брауна разработала баллистические ракеты «Редстоун» и «Атлас», которые могли нести ядерные заряды. Позже Браун руководил научным космическим центром Джона Маршалла (Пентагон). Программу «Аполлон» (высадку астронавтов на Луне), как и предыдущие американские космические полеты, также разрабатывал Вернер фон Браун. Все эти годы он жил в двухэтажном особняке в Хантсвилле. До 1955 года, когда фон Браун стал гражданином США, упоминать о нем в печати запрещалось. Ученый постоянно находился под наблюдением разведки.
Еще в 1947 году он женился на кузине Марии фон Кисторп, с которой был обручен с довоенных времен. Его дочери Ирис и Маргрит позже вышли замуж за инженеров–ракетчиков, сын Питер пробовал заняться бизнесом в той же сфере, но быстро прогорел и канул в неизвестность.
В 1972 году Вернер фон Браун стал заместителем директора НАСА и начальником космодрома на мысе Канаверал. Однако уже через пару лет в условиях экономического спада ему предложили отменить дорогостоящие полеты на Луну и заняться более выгодными программами — запуском разведывательных и технических спутников. Он стал вице–президентом перспективной компании «Фэйрчайльд», производящей аэрокосмическую технику. В июне 1977 года фон Брауна поместили в госпиталь Александрии, штат Вирджиния, с тяжелым заболеванием почек. Курс интенсивной терапии оказался бесполезным, и 16 июня он умер. Похоронили его в Хантсвилле.
Итак, вполне типичная биография выдающегося ученого. Тем не менее в глаза сразу же бросается несколько странностей. В частности, не совсем понятно, почему созданная в 1937–м и доведенная до ума в 1942 году ракета А–4 была впервые применена только в 1944–м? Почему остров Пенемюнде, на котором находился секретный ракетный центр, потом так легко «сдали» союзникам? Неужели и детища фон Брауна были не более чем подсадной уткой для англичан и американцев?
Чтобы выяснить это, мне пришлось более подробно заняться вопросами, связанными с этой уникальной ракетой. И поверьте, число странных и непонятных вещей только увеличилось.
Вернер родился 23 марта 1912 года в родовом имении Вирзиц. Род фон Браунов обосновался в Восточной Пруссии еще в XVI веке и в 1699 году за военные заслуги получил баронский титул. Таким образом, Вернер был выходцем из семьи родовитых дворян, причем семьи не слишком бедной. Правда, некогда мощный и разветвленный род фон Браунов угасал, и родившийся в 1912 году мальчик стал чуть ли не последним его представителем. Единственный ребенок в семье, он с детства был окружен заботой и вниманием. Для людей его круга было вполне типичным вести светскую жизнь, ни о чем не задумываться, вовсю предаваясь праздности. Но Вернер был не таким.
Еще когда он был ребенком, окружающие отмечали несомненное наличие у него научного дарования, в первую очередь — в сфере технических наук: физики, математики, химии… Мальчик учился гораздо лучше своих одноклассников в престижной школе, более того — затем сдал экзамены экстерном. Он взахлеб читал научную и научно–популярную литературу, а также обзавелся целой коллекцией астрономических приборов, с помощью которых вел постоянные наблюдения за ночным небом.
Казалось, Вернеру предстоит стать астрономом. Но не тут–то было. В 1930 году при военном министерстве был создан ракетный отдел во главе с полковником Карлом Беккером. Молодой фон Браун, узнав об этом, быстро определил свою дальнейшую судьбу: всеми правдами и неправдами он добился зачисления в этот отдел. К тому времени Вернер уже закончил Высшую техническую школу в Цюрихе — лучшую в Европе, — где все просто изумлялись талантам вундеркинда.
Вскоре в истории Германии началась новая эра — к власти пришел Гитлер. Вернер фон Браун, как и еще две тысячи немецких ученых, немедленно вступил в ряды «черного корпуса» СС. А 27 июня 1934 года он стал самым молодым в Германий доктором технических наук: ему было всего 22. Для него выделили лабораторию в Куммерсдорфе и патент на все ракетные разработки.
В конце 1934 года фон Браун и его сотрудник Ридель запустили с острова Боркум две ракеты А–2, прозванные «Макс» и «Мориц» — по именам популярных комиков. А в 1936 году на острове Узедом в Балтийском море, недалеко от родовых владений фон Браунов, началось строительство сверхсовременной военной базы Пенемюнде. Да–да, речь идет о том самом острове, на котором разрабатывалась «Фау–1». И уже в конце 1937 года Брауну удалось создать 15–метровую ракету А–4, которая могла перенести тонну взрывчатки на 200 км, — вернее, ее первый опытный образец, потому что окончательно работы по созданию А–4 завершились к 1942 году. Это была первая в истории современная боевая ракета.
В 1945 году Браун попал в руки людей из американской миссии «Пейперклип» («Скрепка»), занимавшейся поиском немецких ракетчиков, В 1951–м лаборатория фон Брауна разработала баллистические ракеты «Редстоун» и «Атлас», которые могли нести ядерные заряды. Позже Браун руководил научным космическим центром Джона Маршалла (Пентагон). Программу «Аполлон» (высадку астронавтов на Луне), как и предыдущие американские космические полеты, также разрабатывал Вернер фон Браун. Все эти годы он жил в двухэтажном особняке в Хантсвилле. До 1955 года, когда фон Браун стал гражданином США, упоминать о нем в печати запрещалось. Ученый постоянно находился под наблюдением разведки.
Еще в 1947 году он женился на кузине Марии фон Кисторп, с которой был обручен с довоенных времен. Его дочери Ирис и Маргрит позже вышли замуж за инженеров–ракетчиков, сын Питер пробовал заняться бизнесом в той же сфере, но быстро прогорел и канул в неизвестность.
В 1972 году Вернер фон Браун стал заместителем директора НАСА и начальником космодрома на мысе Канаверал. Однако уже через пару лет в условиях экономического спада ему предложили отменить дорогостоящие полеты на Луну и заняться более выгодными программами — запуском разведывательных и технических спутников. Он стал вице–президентом перспективной компании «Фэйрчайльд», производящей аэрокосмическую технику. В июне 1977 года фон Брауна поместили в госпиталь Александрии, штат Вирджиния, с тяжелым заболеванием почек. Курс интенсивной терапии оказался бесполезным, и 16 июня он умер. Похоронили его в Хантсвилле.
Итак, вполне типичная биография выдающегося ученого. Тем не менее в глаза сразу же бросается несколько странностей. В частности, не совсем понятно, почему созданная в 1937–м и доведенная до ума в 1942 году ракета А–4 была впервые применена только в 1944–м? Почему остров Пенемюнде, на котором находился секретный ракетный центр, потом так легко «сдали» союзникам? Неужели и детища фон Брауна были не более чем подсадной уткой для англичан и американцев?
Чтобы выяснить это, мне пришлось более подробно заняться вопросами, связанными с этой уникальной ракетой. И поверьте, число странных и непонятных вещей только увеличилось.
Оружие, опередившее время
В 1936 году на пустынном острове Пенемюнде закипела весьма бурная деятельность, впрочем тщательно скрытая от посторонних глаз. Строились научные лаборатории, цеха и испытательные комплексы. Строительством ракетного центра — и это стало для меня первым сюрпризом — заведовал не ракетный отдел военного министерства и даже не какой–нибудь специальный секретный институт. Процесс шел под полным контролем СС, причем одного из самых загадочных и малоизученных подразделений «черного корпуса» — Института «Аненэрбе» Казалось бы, это вовсе не его специфика — тем не менее «Наследие предков» вмешалось в этот процесс. Более того, следы «Аненэрбе» обнаруживаются по ходу всей реализации ракетного проекта.
Об институте «Наследие предков» я написал отдельную книгу, так что повторю здесь только самое основное. «Аненэрбе» был официально создан в 1933 году, хотя группа специалистов, образовавших вскоре его руководящее ядро, сложилась еще в 20–х годах. Институт находился в личном подчинении вождя СС Генриха Гиммлера, Первым делом «Аненэрбе» занялась монополизацией древнегерманских исследований. В течение нескольких месяцев он интегрировал в свой состав все научные группы, занимавшиеся схожей проблематикой. Там же, где это было невозможно (например, на кафедрах крупных университетов), фактически возникали филиалы «Наследия предков». К 1937 году «Аненэрбе» состоял из почти полусотни институтов, К этому моменту его начало все больше уводить в сторону от строго научных изысканий. Уклон в область духа, в сферу мистики и магии все больше увеличивался. Несмотря на то, что в своих программных документах «Наследие предков» заявляло о полной научности всех своих исследований, оккультные практики как новая отрасль знания были достаточно прочно укоренены в его структуре. На работу «Аненэрбе» были израсходованы огромные деньги — гораздо большие, чем США затратили на свой «Манхэттенский проект» (который — приоткрою завесу тайны — завершился постыдной неудачей). Исследования велись с колоссальным размахом, миллионы марок тратились, с точки зрения человека рационального, на полную ерунду. Эсэсовские ученые занимались многими серьезными историко–культурологическими вопросами. Например, историей Святого Грааля, споры о котором, не смолкающие по сей день были еще более подогреты публикацией известной книги Дэна Брауна. Далее, они тщательно исследовали все еретические течения и оккультные школы, в том числе общества алхимиков и орден розенкрейцеров. Кроме того, ими организовывались тибетские экспедиции и изучались пророчества Нострадамуса.
С началом войны специалисты «Аненэрбе» следовали за победоносным вермахтом, принимая под свою «опеку» сокровища европейских музеев и библиотек. Они тщательно выбирали любые артефакты, связанные с древней германской историей в частности и любопытными страницами германской истории вообще. В 1940 году Сиверс создал специальный «Айнзацштаб», отделения которого имелись практически во всех крупных европейских городах — в Берлине, Белграде, Салониках, Будапеште, Париже, Ницце, Брюсселе, Амстердаме, Копенгагене, Осло… Здесь трудились 350 специалистов, экспертов с блестящим образованием, прекрасной научной карьерой и учеными степенями. Они раскапывали курганы на Украине, вели археологические исследования в центре Парижа и Амстердама, искали — и находили! — древние клады и стоянки. Впрочем, и музейные коллекции европейских стран подвергались тщательным «ревизиям», наиболее ценные, с их точки зрения, экспонаты перевозились в Германию. К слову сказать, большинство подобных экспонатов после войны так и не было найдено. О судьбе пропавших коллекций ходят самые разные слухи.
Специалисты «Аненэрбе» занимались опытами по созданию «сверхчеловека», конструированием психофизического оружия, разработкой основ новой религии..« В общем, всем таинственным и мистическим, что только можно было найти» Но для чего им был нужен ракетный проект? Это мне было пока неизвестно.
Факт остается фактом — в 1936 году «Ане–нэрбе» взял под свой плотный и негласный контроль строительство ракетного центра на Пенемюнде. И уже в конце 1937 года здесь проходили успешные испытания баллистической ракеты А–4.
Когда я впервые увидел эту дату, я решил, что в книге попросту сделана опечатка. О каких успешных испытаниях можно говорить, когда А–4 стала более или менее надежной к 1942 году, а к боевому применению была готова только в 1944 году? Более того, если в 1936 году строительство ракетного центра только началось, то каким образом уже год спустя в руках нацистов оказался готовый действующий экземпляр ракеты?! Даже сегодня на подобную разработку уйдет не один год, А тогда, учитывая, что все эти исследования были поистине революционными, ракета могла появиться только лет через пять, не меньше,
Но знакомство с документами убедило меня, что никакой опечатки нет. Наоборот, количество загадок множилось. В архивах сохранился акт секретных испытаний А–4, прошедших 16 ноября 1937 года. В нем говорится, что два образца ракеты были в 10.00 и 12.00 успешно запущены с полигона Пенемюнде и поразили свои цели с высокой точностью. Это тем более удивительно, что разработка А–4, если верить документам, была начата лишь в феврале того же года, а строительство первой очереди ракетного центра было закончено в марте. Такие сроки не просто очень сжатые, они элементарно нереальные! И все же никакой ошибки быть не может — рассекреченные ныне документы подтверждают правильность всех датировок.
Может, на самом деле проект А–4 был начат гораздо раньше и на 1937 год пришелся лишь его завершающий этап? Но совершенно точно известно, что до 1936 года Браун занимался другими проектами и никак не мог уделять внимание еще и А–4. К тому же для разработки всех без исключения узлов и постройки опытных образцов ракеты требовалось время, гораздо большее, чем несколько месяцев. К ноябрю 1937 года А–4, по всем понятиям, создана быть не могла. Тем не менее это произошло.
А дальше начинается самое удивительное, Думаете, испытательные пуски были продолжены? Ничего подобного! До 1941 года о них не было ни слуху ни духу. И вовсе не потому, что коллектив фон Брауна все это время лежал на диване и пил баварское пиво либо занимался другими проектами. Нет, все эти четыре года несколько тысяч человек усиленно занимались… созданием А–4! В 1941 году был осуществлен новый испытательный пуск, но неудачный. Удачно запустить ракету удалось лишь в июне 1942 года. Но и после этого удачные пуски чередовались с неудачными, так что более или менее надежным аппаратом А–4 стала лишь к 1944 году.
У меня возникло такое ощущение, что стадии разработки ракеты просто перетасовали, как карты в колоде. Иначе объяснить, почему успешные испытания состоялись в начале процесса создания А–4, а не в конце, я не мог. Все это противоречило и человеческой логике, и элементарному здравому смыслу. Тем не менее, проверив уже в который раз все даты, я не мог не признать: дело обстояло именно так.
Единственное разумное объяснение, которое можно было придумать, — это предположение, что в 1937 году с Пенемюнде запустили не А–4, а какую–то другую ракету. Несколько дней я верил в это, пока не обнаружил в архиве фотоснимок, относящийся к испытаниям 16 ноября 1937 года. Никаких сомнений быть не могло: на стартовой площадке стояла именно А–4. К тому же вести одновременно два проекта под одним названием — на такую путаницу не были способны даже нацисты.
В справочнике А–4 описывают так.
И еще одна интересная деталь: все испытательные запуски, как пишут многочисленные авторы, проводились с Пенемюнде. Но если А–4 не была подсадной уткой, зачем тогда в 1943 году немецкие контрразведчики «сдали» полигон англичанам? Может быть, дело в смертельной борьбе разных ведомств внутри рейха? Обыденная, в общем–то, ситуация. Да нет, непохоже. За такие шалости с одним из самых секретных и многообещающих проектов рейха можно было моментально угодить на тот свет. Итак, еще одна загадка.
Однако, оставив все загадки на потом, я решил разобраться с особенностями боевого применения ракеты. И тут же стал на каждом шагу натыкаться на довольно странные и малопонятные явления…
Об институте «Наследие предков» я написал отдельную книгу, так что повторю здесь только самое основное. «Аненэрбе» был официально создан в 1933 году, хотя группа специалистов, образовавших вскоре его руководящее ядро, сложилась еще в 20–х годах. Институт находился в личном подчинении вождя СС Генриха Гиммлера, Первым делом «Аненэрбе» занялась монополизацией древнегерманских исследований. В течение нескольких месяцев он интегрировал в свой состав все научные группы, занимавшиеся схожей проблематикой. Там же, где это было невозможно (например, на кафедрах крупных университетов), фактически возникали филиалы «Наследия предков». К 1937 году «Аненэрбе» состоял из почти полусотни институтов, К этому моменту его начало все больше уводить в сторону от строго научных изысканий. Уклон в область духа, в сферу мистики и магии все больше увеличивался. Несмотря на то, что в своих программных документах «Наследие предков» заявляло о полной научности всех своих исследований, оккультные практики как новая отрасль знания были достаточно прочно укоренены в его структуре. На работу «Аненэрбе» были израсходованы огромные деньги — гораздо большие, чем США затратили на свой «Манхэттенский проект» (который — приоткрою завесу тайны — завершился постыдной неудачей). Исследования велись с колоссальным размахом, миллионы марок тратились, с точки зрения человека рационального, на полную ерунду. Эсэсовские ученые занимались многими серьезными историко–культурологическими вопросами. Например, историей Святого Грааля, споры о котором, не смолкающие по сей день были еще более подогреты публикацией известной книги Дэна Брауна. Далее, они тщательно исследовали все еретические течения и оккультные школы, в том числе общества алхимиков и орден розенкрейцеров. Кроме того, ими организовывались тибетские экспедиции и изучались пророчества Нострадамуса.
С началом войны специалисты «Аненэрбе» следовали за победоносным вермахтом, принимая под свою «опеку» сокровища европейских музеев и библиотек. Они тщательно выбирали любые артефакты, связанные с древней германской историей в частности и любопытными страницами германской истории вообще. В 1940 году Сиверс создал специальный «Айнзацштаб», отделения которого имелись практически во всех крупных европейских городах — в Берлине, Белграде, Салониках, Будапеште, Париже, Ницце, Брюсселе, Амстердаме, Копенгагене, Осло… Здесь трудились 350 специалистов, экспертов с блестящим образованием, прекрасной научной карьерой и учеными степенями. Они раскапывали курганы на Украине, вели археологические исследования в центре Парижа и Амстердама, искали — и находили! — древние клады и стоянки. Впрочем, и музейные коллекции европейских стран подвергались тщательным «ревизиям», наиболее ценные, с их точки зрения, экспонаты перевозились в Германию. К слову сказать, большинство подобных экспонатов после войны так и не было найдено. О судьбе пропавших коллекций ходят самые разные слухи.
Специалисты «Аненэрбе» занимались опытами по созданию «сверхчеловека», конструированием психофизического оружия, разработкой основ новой религии..« В общем, всем таинственным и мистическим, что только можно было найти» Но для чего им был нужен ракетный проект? Это мне было пока неизвестно.
Факт остается фактом — в 1936 году «Ане–нэрбе» взял под свой плотный и негласный контроль строительство ракетного центра на Пенемюнде. И уже в конце 1937 года здесь проходили успешные испытания баллистической ракеты А–4.
Когда я впервые увидел эту дату, я решил, что в книге попросту сделана опечатка. О каких успешных испытаниях можно говорить, когда А–4 стала более или менее надежной к 1942 году, а к боевому применению была готова только в 1944 году? Более того, если в 1936 году строительство ракетного центра только началось, то каким образом уже год спустя в руках нацистов оказался готовый действующий экземпляр ракеты?! Даже сегодня на подобную разработку уйдет не один год, А тогда, учитывая, что все эти исследования были поистине революционными, ракета могла появиться только лет через пять, не меньше,
Но знакомство с документами убедило меня, что никакой опечатки нет. Наоборот, количество загадок множилось. В архивах сохранился акт секретных испытаний А–4, прошедших 16 ноября 1937 года. В нем говорится, что два образца ракеты были в 10.00 и 12.00 успешно запущены с полигона Пенемюнде и поразили свои цели с высокой точностью. Это тем более удивительно, что разработка А–4, если верить документам, была начата лишь в феврале того же года, а строительство первой очереди ракетного центра было закончено в марте. Такие сроки не просто очень сжатые, они элементарно нереальные! И все же никакой ошибки быть не может — рассекреченные ныне документы подтверждают правильность всех датировок.
Может, на самом деле проект А–4 был начат гораздо раньше и на 1937 год пришелся лишь его завершающий этап? Но совершенно точно известно, что до 1936 года Браун занимался другими проектами и никак не мог уделять внимание еще и А–4. К тому же для разработки всех без исключения узлов и постройки опытных образцов ракеты требовалось время, гораздо большее, чем несколько месяцев. К ноябрю 1937 года А–4, по всем понятиям, создана быть не могла. Тем не менее это произошло.
А дальше начинается самое удивительное, Думаете, испытательные пуски были продолжены? Ничего подобного! До 1941 года о них не было ни слуху ни духу. И вовсе не потому, что коллектив фон Брауна все это время лежал на диване и пил баварское пиво либо занимался другими проектами. Нет, все эти четыре года несколько тысяч человек усиленно занимались… созданием А–4! В 1941 году был осуществлен новый испытательный пуск, но неудачный. Удачно запустить ракету удалось лишь в июне 1942 года. Но и после этого удачные пуски чередовались с неудачными, так что более или менее надежным аппаратом А–4 стала лишь к 1944 году.
У меня возникло такое ощущение, что стадии разработки ракеты просто перетасовали, как карты в колоде. Иначе объяснить, почему успешные испытания состоялись в начале процесса создания А–4, а не в конце, я не мог. Все это противоречило и человеческой логике, и элементарному здравому смыслу. Тем не менее, проверив уже в который раз все даты, я не мог не признать: дело обстояло именно так.
Единственное разумное объяснение, которое можно было придумать, — это предположение, что в 1937 году с Пенемюнде запустили не А–4, а какую–то другую ракету. Несколько дней я верил в это, пока не обнаружил в архиве фотоснимок, относящийся к испытаниям 16 ноября 1937 года. Никаких сомнений быть не могло: на стартовой площадке стояла именно А–4. К тому же вести одновременно два проекта под одним названием — на такую путаницу не были способны даже нацисты.
В справочнике А–4 описывают так.
По форме она напоминала огромный артиллерийский снаряд, снабженный четырьмя взаимноперпендикулярными стабилизаторами. Ее общая длина составляла 14 300 мм, максимальный диаметр корпуса равнялся 1650 мм, а стартовый вес достигал 12,7 т и складывался из веса боевого заряда (980 кг), топлива {8760 кг) и конструкции вместе с силовыми установками (3060 кг) . Ракета состояла из более чем 30 тысяч деталей, а длина проводов электрического оборудования превышала 35 км. Дальность ее действия составляла от 290 до 305 км, хотя некоторые опытные образцы были способны преодолеть расстояние в 355 км. Траектория полета представляла собой параболу с высотой подъема, составлявшей примерно четверть дальности действия. Общее время полета равнялось примерно 5 минутам, при этом скорость полета на отдельных участках траектории превышала 1500 м/с. Для запуска ракеты предусматривалось использовать так называемые защищенные стартовые позиции и стартовые позиции полевого типа»Остановимся на секунду. Характеристики, указанные для А–4, весьма хороши и для наших дней, эту баллистическую ракету было бы не так–то просто перехватить даже современным оружием. В конце 30–х годов ни в одной другой стране мира не существовало ничего подобного, даже отдаленно приближающегося к А–4 по своим характеристикам. Нечто схожее с этой ракетой появилось лишь во второй половине 40–х, и то только потому, что образцы А–4 попали в руки противников Германии. В первые послевоенные годы копии «немецкого чуда» были изготовлены и поставлены на вооружение во многих странах мира, а также послужили образцом для дальнейшего развития ракетной техники. Сложно сказать, на каком этапе находилось бы создание современных ракет, если бы не фон Браун и его А–4, Эта ракета опередила свое время как минимум на 15–20 лет.
И еще одна интересная деталь: все испытательные запуски, как пишут многочисленные авторы, проводились с Пенемюнде. Но если А–4 не была подсадной уткой, зачем тогда в 1943 году немецкие контрразведчики «сдали» полигон англичанам? Может быть, дело в смертельной борьбе разных ведомств внутри рейха? Обыденная, в общем–то, ситуация. Да нет, непохоже. За такие шалости с одним из самых секретных и многообещающих проектов рейха можно было моментально угодить на тот свет. Итак, еще одна загадка.
Однако, оставив все загадки на потом, я решил разобраться с особенностями боевого применения ракеты. И тут же стал на каждом шагу натыкаться на довольно странные и малопонятные явления…
Смертельная угроза
Итак, к 1944 году ракета А–4, получившая название «Фау–2» («Оружие возмездия–2»), была вполне готова к боевому применению. В Германии на подземных заводах, принадлежавших СС, было развернуто массовое производство этих ракет. Защищенные стартовые позиции сооружались в предместьях французских городов Ваттон, Визерне и Соттеваст. Они были выполнены по всем правилам фортификационной науки и представляли собой бункер, покрытый бетонированным куполом. Ракета на железнодорожной платформе поступала в бункер с одного выхода, заправлялась, обслуживалась, устанавливалась на пусковую тележку и через другой выход подавалась на стартовый стол, представлявший собой четырехугольную бетонированную площадку с конусом посередине (диаметр конуса около 5 м). Внутри бункера находились казармы для личного состава, а также кухня и медпункт. Оборудование этой позиции позволяло производить до 54 запусков «Фау–2» в сутки. В качестве позиции полевого типа в принципе мог использоваться любой ровный участок местности, на котором устанавливался пусковой стол. Все оборудование пускового комплекса размещалось на автомобилях и тягачах. В качестве машин управления запусками использовались модифицированные бронетранспортеры. Подвижный пусковой комплекс отличался высокой тактической мобильностью. Благодаря тому, что стартовые позиции постоянно менялись, они были практически неуязвимы для налетов авиации. За полгода боевых действий, несмотря на 30–кратное превосходство союзников в воздухе и интенсивные бомбардировки, ни одна «Фау–2» не была уничтожена на старте.
Все это слабо напоминало историю с «Фау–1», стартовые позиции для которых были весьма громоздкими и легко уничтожались вражеской авиацией даже после того, как обрели относительную мобильность. «Фау–2» могла, по сути, стартовать с любой лесной полянки, с любого участка шоссе, с любого внутреннего дворика. И обнаружить эту систему на старте было практически нереальной задачей. А уж перехватить в воздухе — тем более: «Фау–2» летела в несколько раз быстрее, чем любой истребитель того времени, да и зенитная артиллерия здесь была бессильна. Как правило, жертвы ракеты даже не подозревали о том, что она в скором времени свалится им на голову — «Фау–2» летела быстрее звука, и ее взрыв становился в самом прямом смысле слова громом среди ясного неба. Это «чудо–оружие» полностью оправдывало свое название.
В справочнике о боевом применении «Фау–2» говорится следующее.
Ответа на этот вопрос я так и не нашел. Судя по всему, англичан и американцев в очередной раз спасли русские. Гигантская мясорубка, которую они устроили немцам во второй половине 1944 года сначала в Белоруссии, а потом в Польше и Румынии, поглотила не только жизни немецких солдат, но и большое количество вооружения, которое надо было чем–то заменить, иначе Восточный фронт просто рухнул бы, похоронив под своими обломками весь Третий рейх. Поэтому заводы, на которых нужно было разворачивать выпуск «Фау–2», продолжали до самого конца штамповать танки, противотанковые пушки, минометы и прочий «сухопутный» арсенал.
Покопавшись в немецких источниках, я решил залезть в источники британские. Там, к слову сказать, тоже удалось обнаружить немало интересного. В частности, высказывания английских государственных и военных деятелей о немецком проекте. Вот как, например, оценивал «ракетную угрозу» в одной из бесед со своими помощниками премьер–министр Великобритании Уинстон Черчилль:
Все это слабо напоминало историю с «Фау–1», стартовые позиции для которых были весьма громоздкими и легко уничтожались вражеской авиацией даже после того, как обрели относительную мобильность. «Фау–2» могла, по сути, стартовать с любой лесной полянки, с любого участка шоссе, с любого внутреннего дворика. И обнаружить эту систему на старте было практически нереальной задачей. А уж перехватить в воздухе — тем более: «Фау–2» летела в несколько раз быстрее, чем любой истребитель того времени, да и зенитная артиллерия здесь была бессильна. Как правило, жертвы ракеты даже не подозревали о том, что она в скором времени свалится им на голову — «Фау–2» летела быстрее звука, и ее взрыв становился в самом прямом смысле слова громом среди ясного неба. Это «чудо–оружие» полностью оправдывало свое название.
В справочнике о боевом применении «Фау–2» говорится следующее.
В конце августа 1944 года началась операция — «Пингвин». Ракетные подразделения «Фау–2», насчитывавшие до 6 тысяч солдат и офицеров и до 1,6 тысячи различных машин, выдвинулись из мест постоянного базирования в районы проведения боевых пусков. Уже вечером 8 сентября лондонский район Чизвик содрогнулся от удара первой «Фау–2», достигшей Британских островов. Ракетное наступление продолжалось с 8 сентября 1944 года по 23 марта 1945 года, когда 902–й ракетно–артиллерийский полк нанес последний ракетный удар по Антверпену. За этот период времени было запущено 1269 «Фау–2» по Англии (1225 — по Лондону, 43 — по Норвигу и 1 — по Ипсвичу) и 1739 — по целям на континенте (из них 1593 — по Антверпену и 27 —по Люттиху) . По официальным английским данным, на территории Англии целей достигли 1054 «Фау–2», жертвами которых стали 9277 человек (2754 убитых и 6523 тяжелораненых). В районе Антверпена разорвалось 1265 ракет, которые наряду с «Фау–1» стали причиной гибели 6448 человек. Число раненых и пропавших без вести составило 23 368.Таким образом, эффективность «Фау–2» была весьма высокой. Не случайно в конце 1944 года Гитлер заявил Гиммлеру, который взял проект А–4 под свой личный контроль:
Все, что нам нужно сегодня, — это как можно больше А–4. Это оружие, против которого у врага нет противоядия, оно одно способно поставить его на колени. Все, что требуется от наших доблестных солдат, — это сдерживать врагов до тех пор, пока А–4 не превратит тыл противника в дымящиеся руины. По последним данным, население спешно эвакуируется из Лондона и других британских городов. Стоит нам чуть–чуть поднажать — и в Британии воцарится хаос. Никто не захочет рисковать жизнью, живя в крупных городах, работая на заводах, разгружая суда в портах. Экономическая машина замрет, а следом за ней развалятся и англо–американские армии. Мы вышвырнем их из Франции как в 1940 году, а потом повернемся спиной на восток и разберемся с русскими. А–4 — это то оружие, которое способно принести нам победу.И действительно, мечты Гитлера могли бы осуществиться. Отток населения из крупных английских городов в конце 1944 — начале 1945 года — это не бред полоумного диктатора, а суровая реальность. Лондон ежедневно покидало несколько тысяч человек, направлявшихся в сельские районы или на север страны, В связи с этим начался довольно ощутимый экономический спад. Вопрос заключается в том, почему нацисты не смогли произвести больше А–4 — ведь в соответствии с разработанной осенью 1944 года программой на выпуск ракет планировалось переориентировать множество предприятий.
Ответа на этот вопрос я так и не нашел. Судя по всему, англичан и американцев в очередной раз спасли русские. Гигантская мясорубка, которую они устроили немцам во второй половине 1944 года сначала в Белоруссии, а потом в Польше и Румынии, поглотила не только жизни немецких солдат, но и большое количество вооружения, которое надо было чем–то заменить, иначе Восточный фронт просто рухнул бы, похоронив под своими обломками весь Третий рейх. Поэтому заводы, на которых нужно было разворачивать выпуск «Фау–2», продолжали до самого конца штамповать танки, противотанковые пушки, минометы и прочий «сухопутный» арсенал.
Покопавшись в немецких источниках, я решил залезть в источники британские. Там, к слову сказать, тоже удалось обнаружить немало интересного. В частности, высказывания английских государственных и военных деятелей о немецком проекте. Вот как, например, оценивал «ракетную угрозу» в одной из бесед со своими помощниками премьер–министр Великобритании Уинстон Черчилль:
—«Фау–2» —это то оружие, против которого у нас нет противоядия. Это меч, который легко проламывает любой наш щит. Если с «Фау–1» мы успешно боремся, то «Фау–2» представляет такую угрозу, к встрече с которой мы не готовы. Нам остается только молиться, чтобы немцы не смогли серьезно увеличить выпуск своего смертельного оружия. И как можно быстрее продвигаться вперед, захватывая их заводы и уничтожая сам гитлеровский рейх…