Форсайт Фредерик. Шантаж

   – Несколько дней назад, – начал сержант Смайли, – мои коллеги из столичного управления посетили одну квартирку в Вест-Энде. При обыске обнаружили пачку конвертов.
   На лице Наткина был написан неподдельный интерес.
   – Около тридцати конвертов и в каждом из них – открытка с именем и домашним адресом мужчины. В некоторых случаях указан и служебный адрес. Имена все разные. В конвертах имелись также негативы. Сфотографированы мужчины, как правило, довольно солидного возраста, вдвоем с женщиной за занятием, позволю себе добавить, крайне компрометирующего свойства.
   Сэмюэл Наткин побледнел и нервно облизнул губы – во рту пересохло. Сержант Смайли не сводил с него пристального взгляда.
   – Женщина на всех снимках одна и та же. Полиция ее знает, как профессиональную проститутку. Найден конверт, на котором написано ваше имя с домашним адресом. В него вложено шесть негативов, где запечатлены вы с вышеупомянутой особой в ситуации более чем определенной. Полицией установлено, что указанные лица – женщина и ее сообщник – являлись нанимателями квартиры, в которой производили обыск. Надеюсь, понятно, к чему я клоню?
   Сэмюэл Наткин сидел, стыдясь поднять голову. Наконец он тяжело вздохнул:
   – Господи помилуй! Еще и фотографии! Позор-то какой! Будь проклят тот час, когда все это случилось! Клянусь вам, сержант, я и не думал, что это запрещено.
   Сержант Смайли озадаченно заморгал.
   – Мистер Наткин, позвольте внести полную ясность в это дело. Никто и не говорит, что это запрещено. Ваша частная жизнь полиции совершенно не касается, если только вы не переступите черту закона. А связь с проституткой законом не запрещена.
   – Но ведь вы говорили, что ведется следствие, – недоумевая, поинтересовался Наткин.
   – Но не из-за вашей частной жизни, сэр, – сурово ответил сержант. – Можно продолжать? Спасибо. Столичное управление полагает, что мужчин заманивали в эту квартиру и тайно фотографировали с целью последующего вымогательства крупных денежных сумм путем шантажа.
   От удивления глаза Сэмюэля Наткина стали круглыми – он в жизни не сталкивался ни с чем подобным.
   – Шантаж?! – прошептал он в ужасе. – Кошмар! Час от часу не легче…
   – Именно, мистер Наткин. А теперь… – Детектив достал из кармана пальто фотографию. – Узнаете ли вы эту женщину?
   Сэмюэл Наткин посмотрел на изображение той, что назвалась именем Салли, и молча кивнул.
   – Понятно, – сержант убрал фотографию. – Вас не затруднит рассказать мне, как вы познакомились с этой дамой? Я не буду вести никаких записей, поэтому все, что вы сочтете нужным сказать, останется между нами. Если это, конечно, не будет иметь прямого отношения к следствию.
   Умирая от стыда, запинаясь на каждом слове, Сэмюэл Наткин поведал все с самого начала: как он нашел злополучный журнальчик, как прочитал его в служебном туалете, а после колебался – писать ответ или не стоит; как все-таки послал письмо от имени Генри Джонса; как письмо вернулось и он порвал его, переписав номер телефона на клочок бумаги, а потом, во время перерыва на ланч, позвонил и ему назначили встречу на следующий день в половине первого. Он рассказал и о своем визите к женщине, о том, как она посоветовала оставить одежду в гостиной, а сама повела его в спальню. Впервые в жизни поступил он так ужасно! Дома в приступе раскаяния он сжег журнал и поклялся самому себе, что больше никогда это не повторится!
   – А сейчас ответьте мне на один очень важный вопрос, сэр, – строго попросил сержант Смайли, когда Наткин закончил свою исповедь. – Никто с тех пор вам не звонил? Не требовал деньги за эти фотографии?
   Сэмюэл Наткин покачал головой.
   – Нет, никто не звонил. Я думаю, они за меня еще не успели взяться.
   Впервые за весь вечер сержант Смайли мрачно улыбнулся.
   – Они уже не смогут этого сделать, сэр. Да и фотографии теперь в руках полиции.
   Сэмюэл Наткин посмотрел на него с надеждой.
   – Ну, конечно, ведется следствие… Вы доберетесь до преступников, и я смогу чувствовать себя в безопасности. Скажите, сержант… что будет с фотографиями?
   – Насколько я информирован Скотланд Ярдом, их уничтожат, сожгут.
   – О, какое счастье! Скажите мне, а как же другие джентльмены? Их пытались шантажировать?
   – Да, конечно, – ответил сержант. – Их тоже опрашивают. Нужно выявить тех, кто уже подвергся шантажу.
   – А что, если заплативший джентльмен так напуган, что не признается даже полиции? Как вы об этом узнаете?
   Сержант Смайли снисходительно усмехнулся – и это говорит клерк!
   – А банковские расписки, сэр? У многих из пострадавших не больше, чем один-два счета в банке. Или продажа чего-либо ценного из имущества – вот вам и след!
   Они уже подошли к выходу из квартиры.
   – Я восхищаюсь тем, – сказал Наткин, – кто не побоялся обратиться в полицию, чтобы разоблачить преступников. Если бы дело дошло до меня, надеюсь, что поступил бы так же. Ведь пришлось бы, вероятно, давать показания. Конечно, анонимность предусматривается, но люди так догадливы!
   – Вам не придется давать показания, мистер Наткин.
   – Сочувствую тем, кому это предстоит.
   – Никому из скомпрометированных джентльменов, сэр.
   – Но я не понимаю… Как же обойтись без показаний? Ведь злоумышленников наверняка арестуют, и следствие…
   – Мистер Наткин, – прервал его сержант, стоя уже в дверях, – следствие ведется по делу об убийстве, а не по делу о шантаже.
   Надо было видеть выражение лица Сэмюэля Наткина!
   – Убийство? – взвизгнул он. – Эти люди кого-нибудь убили?
   – Кто?
   – Шантажисты!
   – Нет, сэр. Они никого не убили. Наоборот, какой-то шутник прикончил их самих. Вот и спрашивается, кто именно? Ох и проблемы с этими шантажистами… Кому только они не угрожали! Очевидно, какая-нибудь очередная жертва выследила их убежище и учинила над ними расправу. Но вот кто это? Звонили преступники всегда из автомата. Никаких записей, кроме списка намеченных жертв, не найдено. За что зацепиться? С чего начать?
   – В самом деле, с чего? – пробормотал Наткин. – Их что… застрелили?
   – Нет, сэр. Кто-то подбросил к их дверям посылку. Наверное, знал, где они скрываются. В посылке была шкатулка с ключиком. Когда ключик повернули, шкатулка открылась: на крышку надавила какая-то штучка, которую наши парни из лаборатории определили как пружинку от мышеловки. Сработало хитроумное устройство – и бомба разнесла обоих преступников в клочья.
   Мистер Наткин смотрел на полицейского с таким удивлением, как будто тот только что сошел с Олимпа.
   – Невероятно! – вырвалось у него. – Но где, скажите ради Бога, порядочный горожанин может раздобыть бомбу?
   Сержант Смайли покачал головой.
   – Сегодня, сэр, это не проблема. У ирландцев, арабов и прочих чужаков полным-полно всякого оружия. Это в дни моей молодости было по-другому, а теперь… Да любой старшекурсник химического факультета – будь у него все необходимое – сотворит вам бомбу за пять минут. Ну, доброй вам ночи, мистер Наткин. Думаю, что больше вас беспокоить не будем.
 
   На следующий день в Сити мистер Наткин зашел в мастерскую Гуссета, где изготовлялись рамки, чтобы забрать фотографию, которую оставлял там на две недели. Он заказал для нее новую рамку и попросил подержать до тех пор, пока не выберет время и не зайдет сам.
   Наконец фотография вернулась на столик у камина – свое законное почетное место.
   На фотографии были изображены два молодых человека в форме саперного подразделения Королевской армии, которые сидели на корпусе «большого Фрица» – пятитонной немецкой бомбы. В разобранном виде перед ними лежало взрывное устройство. На заднем плане виднелась деревенская церквушка. Один из молодых людей, в форме майора, был худ и долговяз. Рядом с ним сидел упитанный коротышка с очками на кончике носа. Под фотографией стояла подпись:

   «Искусным мастерам саперного дела – майору Майку Гэллорану и капралу Сэму Наткину – с благодарностью от жителей Стипл Нортона.
   Июль 1943».

   Мистер Наткин с гордостью посмотрел на снимок.
   – Любому старшекурснику… – фыркнул он. – Скажет тоже!..