Страница:
Что-то легонько ужалило Флинкса в другую руку. Обернувшись, он к своему ужасу обнаружил, что от руки тянется тонкая серебристая нить. Флинкс отдернул руку, но щупальце оказалось прочнее нити шелкопряда. В ту же секунду рядом с ним оказалась Пип, мгновенно среагировав на его беду. Но на этот раз она вообще не обнаружила никакого врага, которого можно было поразить ядом, если, конечно, не считать осклизлой коричневой с серебристым отливом массы, похожей на сгнившую подушку.
Флинкс поднялся от раненого транкса. Тотчас откуда-то из-под нависшего уступа из рыхлой массы лишайника выстрелила вторая нить, лишь чудом не задев его пальцев. Нить шлепнулась на грудь транксу, дергаясь и извиваясь. Флинксу удалось рассмотреть, что ее конец снабжен крохотным крюком, перекрученным на манер сверла. Именно при помощи этого приспособления нить-хищница пыталась проникнуть в тело транкса. Однако на ее пути возникло препятствие — панцирь экзоскелета.
Флинкс сделал вывод, что лишайнику-паразиту удалось поразить транкса через сустав на ноге. Он чувствовал, как впившаяся ему в руку нить буравит себе ход в глубь его мышцы. Боль была острейшая. Кое-как подавив тошноту, Флинкс свободной рукой дотянулся до пистолета, умудрился отрегулировать заряд и выстрелил в рыхлую массу гадины, методично водя лучом по ее поверхности. Однако ком слизистого лишайника был слишком примитивен, чтобы убить его с первого выстрела. Приходилось разделываться с ним по частям. Он, казалось, впитывал в себя заряд, так что приходилось палить по нему снова и снова, тратя заряды. Но Флинксу было не до размышлений. Он стрелял до тех пор, пока весь организм не превратился в рыхлую дымящуюся массу. От нее противно пахло гарью и чем-то еще.
Но щупальце намертво впилось в руку Флинкса. С помощью слабого заряда он перебил его в нескольких сантиметрах от запястья.
Клэрити внимательно осмотрела ранку. Щупальце на глазах теряло серебристый блеск, становясь грязно-серым.
— К счастью, не ядовито, а то бы ты уже почувствовал.
— Когда оно буравило себе ход, я едва не выл от боли. Теперь оно уже не сверлит меня, но все равно чувствуется жжение.
Аккуратно прицелившись, Флинкс срезал толстые, как канаты, щупальца, которые висели из пораженной конечности транкса.
— Чем мы еще можем ему помочь? Порывшись в кармане на левой штанине, Клэрити извлекла оттуда небольшой пакетик.
— Фунгицид широкого действия, — пояснила она. — Здесь на Тоннеле носа не высунешь, не имея его при себе. Поставляется вместе с костюмом.
Флинкс уставился на тончайшее щупальце, свисавшее с тыльной стороны его ладони.
— А ты не знаешь, случайно, что это за штуковина?
— Нет. Этот вид мне в диковинку. Впрочем, неудивительно. Я же тебе говорила, как мало мы знаем о Тоннеле.
Клэрити приложила к руке Флинкса аппликатор. Тотчас же жжение стихло, а на смену ему пришла приятная прохлада. Флинксу пришлось подождать, пока щупальце не отвалилось и не упало на пол, словно обрывок хлопчатобумажной нити.
Поднеся ладонь к лицу, Флинкс осмотрел крошечную ранку, оставленную нитью-бурильщиком.
Из ранки показалась единственная капелька крови и тотчас свернулась. Флинкс сжал пальцы.
— Уже не больно. А ты уверена, что эта пакость не ядовита?
— Как я могу быть уверена? Разве я миколог? Но большинство ядовитой флоры и фауны, уже описанной нами, имеют быстродействующие токсины. Ты же пока ходишь и говоришь. Если эта тварь и ядовита, это значит, что прошло слишком мало времени, чтобы яд возымел действие. — Она кивнула в сторону неподвижно лежащего транкса. — В отличие от него.
Флинкс носком ботинка сбил с ног транкса обугленные концы щупалец.
— А это что за гадость?
— Хаусторий. Саморазмножающаяся сеть. Ее выпустил только что застреленный тобой лишайник. Они наделены способностью делиться до бесконечности, практически до тех пор, пока не проникнут в каждую клетку жертвы. Так уж эта сеть питается. Между прочим, принялась и за тебя. А транксом, похоже, эта гадость лакомилась уже несколько часов.
— Я не смог бы оторвать ее голыми руками, — пробормотал Флинкс. — С виду она тоньше нити, но попробуй разорви ее. А в твоих карманах не найдется чего-нибудь такого, чтобы привести его в чувство?
— А как же!
Клэрити ощупала карманы.
— А это поможет?
— Эта штуковина действует на любого, кто дышит кислородом. Сейчас узнаем.
Клэрити вытащила из кармана две трубки. Нагнувшись над транксом, Флинкс разломил одну из них около ближайшего дыхательного отверстия. От мощных химикалий грудная клетка дернулась, транкс застонал, издав странный, нечеловеческий звук. С помощью Флинкса ему удалось перекатиться на грудь, подобрав под себя четыре ноги и конечности, выполнявшие функции рук. Транкс повернул к Флинксу сердцевидную голову. Челюсти его подрагивали — верный признак дискомфорта и боли. Мимикой он не обладал, поэтому, чтобы выразить свои чувства, он прибег к помощи всей головы, антенн на ней и тонких пальцев конечностей — рук. Он то и дело потирал их друг о друга.
— Постарайся расслабиться.
Бесконечное трепыхание крошечных пальцев замедлилось. Когда транкс заговорил снова, слова прозвучали еле слышно, но вполне понятно.
— Вы не из их числа? Не из этих сумасшедших людей, которые напали на нашу колонию?
— Нет. Мы сами спаслись от них бегством. Клэрити пододвинулась ближе.
— Я Клэрити Хельд, ведущий генный инженер фирмы «Колдстрайп». А кто ты?
— Совелману. Я из исследовательской группы, прибывшей сюда с планеты Уиллоуэйн для изучения пищевых ресурсов.
Транкс повернул синеватую голову, чтобы лучше рассмотреть дымящуюся массу щупалец под уступом скалы.
— Похоже, у нас был взаимный интерес. По-своему справедливо, хотя я бы предпочел, чтобы мой интерес остался без взаимности, — транкс перевел взгляд на свою пораженную ногу, все еще обвитую лохмотьями Хаустория. — Я уже успел вкусить здесь свою порцию местной флоры. Теперь, полагаю, наступил их черед полакомиться мной.
Его голос дрожал и не вязался с шутливым тоном, которым он хотел сгладить ужас произошедшего.
— Однако, это довольно болезненно, должен вам признаться.
— Что он сейчас говорит? — спросила Клэрити. — я не слишком сильна в низком транксском.
— Ему больно, — объяснил Флинкс. — Эта гадость питалась его ногой.
— Надеюсь, она не успела пустить отростки в брюшную полость.
Флинкс объяснил их новому знакомому лингвистические затруднения Клэрити и заодно перевел ее последнюю фразу.
— Нет, — ответил транкс на безупречном земном английском. — Как мне кажется, поражена одна только нога.
Затем он с любопытством уставился на Флинкса.
— Ты говоришь на чистейшем низком транксском, на какой только способен человек. Ты лингвист?
— Нет. — Флинкс отвернулся. — Но у меня был отличный учитель-транкс. Но давай лучше обсудим мои таланты в следующий раз. Пока же, как мне кажется, нам лучше заняться твоей ногой.
— Ах, да, ногой. — Он внимательно оглядел самого себя. — Боюсь, что это напрасная трата времени. От нее почти ничего не осталось. Готов поспорить, что если бы вы не поспели вовремя, эта пакость наверняка бы сожрала меня со всеми потрохами. Голову, конечно, оставила бы напоследок. Не лучший способ уйти из этой жизни.
— Мы могли бы попробовать тащить тебя, — предложил Флинкс.
— В этом нет никакой необходимости, полагаю, вы тоже об этом догадываетесь. И тем не менее весьма благодарен. Вы воистину знатоки обычаев Улья. Конечно, я в состоянии ковылять дальше на трех ногах, но мне кажется, куда разумнее будет отбросить чувство собственного достоинства и снизойти до использования рук. Конечно, не очень степенный способ передвижения, моя поза будет унизительной, зато я смогу передвигаться достаточно быстро. Благодарю вас.
Флинкс так и предполагал. Но хоть транкс и предпочел это решение, кодекс поведения Улья требовал, чтобы Флинкс предложил раненому транксу нести его в прямом положении, как то предписывалось правилами. В дополнение к четырем нижним конечностям и двум небольшим рукам у инсектоидов была еще четвертая пара конечностей, расположенная у основания грудной клетки между руками и передней парой истинных ног. Их можно было использовать либо как дополнительную пару рук, что обычно и делалось, либо как дополнительную пару ног, но в этом случае тело приходилось держать параллельно земле. Обычно транксы избегали передвигаться подобным образом, потому что это было лишним напоминанием об их примитивном происхождении от насекомых.
— Я занимаюсь разведкой наскальных пищевых ресурсов, — произнес транкс и повернулся к Клэрити. — Ты сказала мне, чем ты занимаешься.
После этих слов транкс испытующе уставился на Флинкса.
— Я изучаю все, что меня окружает, — сказал Флинкс. — Послушай, если ты в состоянии идти, то нам лучше поскорее оставить это место. Здесь не слишком много по-настоящему опасных форм, но я терпеть не могу паразитов.
— Я понимаю. Я способен передвигаться. А ты кто, студент?
Клэрити объяснила все сама. Она даже упомянула о том, как Флинкс угодил в эту историю и разделил их судьбу. Все из-за того, что пришел ей на помощь.
— Мне очень жаль, что ты оказался втянут в эти события, — посочувствовал Совелману. — Но с другой стороны, мне жаль и самого себя. И дело не только в моей ноге. Если бы ты работал здесь, тебе, безусловно, было бы ясно, что оставлять открытую рану необработанной в течение длительного времени означает подписать себе худший из смертных приговоров. И против этого надо что-то предпринять, прежде, чем я рискну идти дальше.
— О чем он бормочет? — спросил Флинкс Клэрити.
— О спорах. Пещеры обсеменены ими. А потоки воздуха подхватывают их и переносят дальше. Большинство плесени и лишайников размножаются при помощи спор. И любая открытая рана тотчас оказывается инфицированной. Не сейчас, так позднее нити мицелия разрастутся и заполнят собой все тело жертвы. Вот почему здесь нигде не встретишь валяющиеся трупы. А ведь тут нет ни стервятников, ни муравьев, ни их аналогов. Уничтожением падали здесь занимаются лишайники.
— Нам надо постараться как-то запечатать рану, — пробормотал транкс.
— Но рана представляет собой не больше, не меньше, как то, что осталось от твоей ноги.
— Именно это я и хочу сказать, — спокойно ответил Совелману. — Я успел обратить внимание на твое оружие. С его помощью ты вполне успешно расправился с Хаусторием. Это говорит о том, что оно в рабочем состоянии.
Флинкс проверил датчик заряда.
— Да, в запасе есть еще несколько выстрелов.
— Что ж, прекрасно, — транкс вздохнул, издав негромкий свистящий звук. — А ты, случайно, не дипломированный хирург?
Флинкс покачал головой.
— Жаль. Но, по крайней мере, тебе известно, как обращаться с оружием, — транкс с трудом перевернулся на бок. — Будь добр, прицелься как следует и избавь меня от этой бесполезной конечности.
Флинкс вытаращился на него.
— Но я понятия не имею, как производить ампутацию. Если я отважусь на такой шаг, тебе наверняка не выжить. Ведь прежде чем мы сможем получить медицинскую помощь, может пройти уйма времени.
— Я все это прекрасно понимаю. Но ведь могло быть и хуже. Эта тварь могла поразить мне глаза. В таком случае ты оказался бы в гораздо более затруднительном положении — тогда тебе пришлось бы ампутировать мне голову. А пока шансы выжить у меня есть. Если ты не сделаешь то, о чем я тебя прошу, не пройдет и суток, как разовьются споры, с которыми будет не так-то легко справиться. А так твое оружие отсечет конечность и достаточно надежно запечатает рану. Это может оказаться достаточно до того, как мне будет оказана профессиональная медицинская помощь.
— Разумеется, — тихо сказал Флинкс. — При условии, что эти ненормальные представители человеческой расы не разрушили заодно и больницу.
— Я даже и не сомневаюсь.
— Ты говоришь, как будто хорошо знакома с их целями. Естественно, я заинтереснован. Чего они добиваются?
Пока они разговаривали, Флинкс регулировал заряд. Правда, у него было впечатление, что геолог-транкс просто болтает без умолку, чтобы отвлечься от предстоящего испытания.
— Они хотят целиком уничтожить весь Длинный Тоннель, — говорила Клэрити транксу. — Уничтожить все исследовательские разработки. Они — худшие из экопуристов, из тех, кто готов все крушить, как только узнает, что кто-то занимается генными опытами над улитками, желая изменить цвет их раковины. Все мы здесь в их глазах заняты надругательством над Единственно Верной Религией, которая называется «Все по-старому».
— Понятно, — транкс свистом выразил третью степень понимания в сочетании с сочувствием. — Теперь мне ясно, почему для нанесения первого удара они выбрали именно «Колдстрайп». Разумеется, для них это средоточие самых опасных «осквернителей».
— И все-таки я не могу считать себя польщенной. А кстати, как протекает борьба? Мы бежали толком не сообразив что к чему.
— Я точно так же. Поэтому я не в состоянии рассказать вам больше, чем вы, вероятно, уже знаете. Когда они ворвались в нашу пещеру, кое-кто начал отстреливаться. Обычно мы носим с собой оружие против крупных хищников. А после этого мне показалось, будто все вокруг превратилось в пыль и хаос. Я как раз входил к нам в лабораторию после завершения полевых исследований, когда до меня донесся звук перестрелки. Увидев, что вокруг меня творится нечто невообразимое, я развернулся и бросился бежать. — Согнув верхнюю конечность, он постучал по ременной перевязи, на которой крепилась необычная лампа. — К сожалению, заряд был уже на исходе, да я и не ожидал, что его хватит надолго. Лишь остановившись, чтобы отдышаться после бега, я заметил, что лампа светит слишком тускло. Я пытался найти дорогу назад, прежде чем она погаснет совсем, но в спешке не оставил опознавательных пометок. Как вы, наверное, знаете, мы довольно сносно видим даже при слабом освещении, но при полном отсутствии света не видит никто. Я пытался определить дорогу наощупь, но в кромешной тьме любой сталагмит ничем не отличается от своего соседа. Я совершенно потерял чувство направления и заблудился. Затем я почувствовал, как что-то впилось мне в ногу. Попытался оторвать от себя и не смог. Затем в меня впились новые жала. Мне совершенно не было видно, кто же напал на меня. Когда я попытался вырваться, то упал и стукнулся об пол головой. Транкс поднял глаза на Флинкса, который уже был готов к операции.
— В этом и заключается вся беда, как вы понимаете. Здесь нет ничего мягкого, даже в старых тоннелях. У нас, на Улейном Доме, мы создали цивилизацию из мягкой земли. Нам было незачем рыть ходы в скалах. Но я, наверное, нагружаю вас общеизвестными фактами транксской истории, которые проходят в любой человеческой школе на стадии куколок.
— Поднеси поближе лампу, — попросила Клэрити Флинкс.
Она подошла к нему и приняла древнюю стойку самурайского воина, изготовившегося для нанесения удара.
— Жаль, что у нас с собой нет обезболивающего.
— Конечность полностью утратила чувствительность, так как все нервы в ней поражены.
Флинкс постучал по рукоятке лазерного пистолета.
— Я бы мог стукнуть тебя вот этим по голове.
— Благодарю, — сухо отозвался Совелману. — Но мой череп и без того дает о себе знать в том месте, где я им стукнулся о землю. С меня достаточно и одного удара.
Транкс весь напрягся, плотно сомкнув переплетенные пальцы рук, сначала основной пары, потом дополнительной. Затем он сцепил и ноги, приготовившись к экзекуции.
— Ты оказал бы мне неоценимую услугу, если бы не тянул время. Было бы нелепостью подвергнуться столь значительным испытаниям и впоследствии обнаружить, что внутренности уже заражены спорами.
— Давай, Флинкс, не тяни резину. Он прав.
— Самка говорит истину.
Когда Флинкс нажал на спуск, Пип встрепенулась, как ужаленная. Для операции потребовалось лишь два выстрела. Пораженная нога отвалилась в сторону, все еще опутанная серыми лохмотьями Хаустория. Оставшаяся культя длиной не более шести сантиметров слегка дымилась.
Трудно было сказать, какие мучения доставила ампутация ноги транксу-геологу. У него не было ни век, которыми можно было плотно закрыть глаза, ни губ, чтобы их прикусить от боли. Но накрепко сцепленные руки и ноги еще долго оставались в этом положении, словно окаменевшие.
Клэрити, не теряя времени, опустилась на колени, чтобы осмотреть культю. Ученый в ней победил чувствительную барышню.
— Похоже, что рана чистая. Я не могу разглядеть в ней нитей Хаустория, — она перевела взгляд на транкса. — Скорее всего, вторичная инфекция тебе не угрожает.
Совлеману пришлось медленно выговаривать слова, чтобы его поняли.
— Я благодарен. Мне жаль, что вы попали в каменную западню, как и я, но все равно рад, что вы нашли меня. Иначе меня здесь ждала бы позорная смерть.
После этого он попытался присесть. Флинкс поддержал его под грудь, стараясь не закрыть при этом дыхательных отверстий.
— Эта поросль представляет для вас большую опасность, нежели для меня. Если бы я, упав, не потерял сознания, то лишайник не смог бы овладеть мной. Ведь он способен проникать под экзоскелет только через суставы или глаза. Вы же носите свои тела поверх скелета и поэтому чрезвычайно ранимы.
— Буду иметь в виду. — Флинкс поддерживал ослабевшего транкса из-за спины. — Ты не желаешь попробовать встать?
— Нет, но с другой стороны, мне не хочется валяться здесь, словно беспомощная куколка.
Транкс подтянул под грудь пару дополнительных конечностей, оставив под брюшком три из когда-то четырех ног и сделал рывок. Шагал он шатко, стараясь найти компенсацию потерянной ноге. Это было для него весьма нелегко.
— Как, однако, противно ходить вот так, едва не волоча голову по земле. Такую позу были вынуждены сохранять в древние времена наши рабочие особи, даже после того, как мы сами выпрямились во весь рост.
— Не стоит жаловаться, — сказал ему Флинкс. — Случись мне потерять ногу, я вообще не смог бы сдвинуться с места. Ты же лишился одной, но у тебя остается еще пять в запасе.
— Тем не менее трудно спокойно воспринимать потерю конечности и не испытывать при этом никакого сожаления.
— Не двигайся.
Совелману уставился на склонившуюся над ним Клэрити.
— Если я правильно понял, ты не дипломированный врач.
— Нет, но я генный инженер и поэтому знакома с основами медицины.
Из небольшого баллончика с аэрозолем она обработала культю.
— Это предназначено для обработки человеческих ран. Обрабатывать им хитин бесполезно.
— Верно. Однако он образует защитную пленку. К тому же это стерилизующее средство. Можно сказать, дополнительная мера против дальнейшего распространения инфекции.
— Между прочим, остается такой деликатный вопрос, как питание. Я уже поглотил те скудные запасы, что захватил с собой. Рассчитывал, что все это растянется не больше, чем на полдня.
— У нас с собой есть концентраты, — успокоил его Флинкс.
Многое из того, чем питались транксы, подходило для людей и наоборот. Это, конечно, не касалось вкусовых соответствий, но в том состоянии, в котором пребывал Совелману, он вряд ли стал бы привередничать.
Глава 12
Флинкс поднялся от раненого транкса. Тотчас откуда-то из-под нависшего уступа из рыхлой массы лишайника выстрелила вторая нить, лишь чудом не задев его пальцев. Нить шлепнулась на грудь транксу, дергаясь и извиваясь. Флинксу удалось рассмотреть, что ее конец снабжен крохотным крюком, перекрученным на манер сверла. Именно при помощи этого приспособления нить-хищница пыталась проникнуть в тело транкса. Однако на ее пути возникло препятствие — панцирь экзоскелета.
Флинкс сделал вывод, что лишайнику-паразиту удалось поразить транкса через сустав на ноге. Он чувствовал, как впившаяся ему в руку нить буравит себе ход в глубь его мышцы. Боль была острейшая. Кое-как подавив тошноту, Флинкс свободной рукой дотянулся до пистолета, умудрился отрегулировать заряд и выстрелил в рыхлую массу гадины, методично водя лучом по ее поверхности. Однако ком слизистого лишайника был слишком примитивен, чтобы убить его с первого выстрела. Приходилось разделываться с ним по частям. Он, казалось, впитывал в себя заряд, так что приходилось палить по нему снова и снова, тратя заряды. Но Флинксу было не до размышлений. Он стрелял до тех пор, пока весь организм не превратился в рыхлую дымящуюся массу. От нее противно пахло гарью и чем-то еще.
Но щупальце намертво впилось в руку Флинкса. С помощью слабого заряда он перебил его в нескольких сантиметрах от запястья.
Клэрити внимательно осмотрела ранку. Щупальце на глазах теряло серебристый блеск, становясь грязно-серым.
— К счастью, не ядовито, а то бы ты уже почувствовал.
— Когда оно буравило себе ход, я едва не выл от боли. Теперь оно уже не сверлит меня, но все равно чувствуется жжение.
Аккуратно прицелившись, Флинкс срезал толстые, как канаты, щупальца, которые висели из пораженной конечности транкса.
— Чем мы еще можем ему помочь? Порывшись в кармане на левой штанине, Клэрити извлекла оттуда небольшой пакетик.
— Фунгицид широкого действия, — пояснила она. — Здесь на Тоннеле носа не высунешь, не имея его при себе. Поставляется вместе с костюмом.
Флинкс уставился на тончайшее щупальце, свисавшее с тыльной стороны его ладони.
— А ты не знаешь, случайно, что это за штуковина?
— Нет. Этот вид мне в диковинку. Впрочем, неудивительно. Я же тебе говорила, как мало мы знаем о Тоннеле.
Клэрити приложила к руке Флинкса аппликатор. Тотчас же жжение стихло, а на смену ему пришла приятная прохлада. Флинксу пришлось подождать, пока щупальце не отвалилось и не упало на пол, словно обрывок хлопчатобумажной нити.
Поднеся ладонь к лицу, Флинкс осмотрел крошечную ранку, оставленную нитью-бурильщиком.
Из ранки показалась единственная капелька крови и тотчас свернулась. Флинкс сжал пальцы.
— Уже не больно. А ты уверена, что эта пакость не ядовита?
— Как я могу быть уверена? Разве я миколог? Но большинство ядовитой флоры и фауны, уже описанной нами, имеют быстродействующие токсины. Ты же пока ходишь и говоришь. Если эта тварь и ядовита, это значит, что прошло слишком мало времени, чтобы яд возымел действие. — Она кивнула в сторону неподвижно лежащего транкса. — В отличие от него.
Флинкс носком ботинка сбил с ног транкса обугленные концы щупалец.
— А это что за гадость?
— Хаусторий. Саморазмножающаяся сеть. Ее выпустил только что застреленный тобой лишайник. Они наделены способностью делиться до бесконечности, практически до тех пор, пока не проникнут в каждую клетку жертвы. Так уж эта сеть питается. Между прочим, принялась и за тебя. А транксом, похоже, эта гадость лакомилась уже несколько часов.
— Я не смог бы оторвать ее голыми руками, — пробормотал Флинкс. — С виду она тоньше нити, но попробуй разорви ее. А в твоих карманах не найдется чего-нибудь такого, чтобы привести его в чувство?
— А как же!
Клэрити ощупала карманы.
— А это поможет?
— Эта штуковина действует на любого, кто дышит кислородом. Сейчас узнаем.
Клэрити вытащила из кармана две трубки. Нагнувшись над транксом, Флинкс разломил одну из них около ближайшего дыхательного отверстия. От мощных химикалий грудная клетка дернулась, транкс застонал, издав странный, нечеловеческий звук. С помощью Флинкса ему удалось перекатиться на грудь, подобрав под себя четыре ноги и конечности, выполнявшие функции рук. Транкс повернул к Флинксу сердцевидную голову. Челюсти его подрагивали — верный признак дискомфорта и боли. Мимикой он не обладал, поэтому, чтобы выразить свои чувства, он прибег к помощи всей головы, антенн на ней и тонких пальцев конечностей — рук. Он то и дело потирал их друг о друга.
— Постарайся расслабиться.
Бесконечное трепыхание крошечных пальцев замедлилось. Когда транкс заговорил снова, слова прозвучали еле слышно, но вполне понятно.
— Вы не из их числа? Не из этих сумасшедших людей, которые напали на нашу колонию?
— Нет. Мы сами спаслись от них бегством. Клэрити пододвинулась ближе.
— Я Клэрити Хельд, ведущий генный инженер фирмы «Колдстрайп». А кто ты?
— Совелману. Я из исследовательской группы, прибывшей сюда с планеты Уиллоуэйн для изучения пищевых ресурсов.
Транкс повернул синеватую голову, чтобы лучше рассмотреть дымящуюся массу щупалец под уступом скалы.
— Похоже, у нас был взаимный интерес. По-своему справедливо, хотя я бы предпочел, чтобы мой интерес остался без взаимности, — транкс перевел взгляд на свою пораженную ногу, все еще обвитую лохмотьями Хаустория. — Я уже успел вкусить здесь свою порцию местной флоры. Теперь, полагаю, наступил их черед полакомиться мной.
Его голос дрожал и не вязался с шутливым тоном, которым он хотел сгладить ужас произошедшего.
— Однако, это довольно болезненно, должен вам признаться.
— Что он сейчас говорит? — спросила Клэрити. — я не слишком сильна в низком транксском.
— Ему больно, — объяснил Флинкс. — Эта гадость питалась его ногой.
— Надеюсь, она не успела пустить отростки в брюшную полость.
Флинкс объяснил их новому знакомому лингвистические затруднения Клэрити и заодно перевел ее последнюю фразу.
— Нет, — ответил транкс на безупречном земном английском. — Как мне кажется, поражена одна только нога.
Затем он с любопытством уставился на Флинкса.
— Ты говоришь на чистейшем низком транксском, на какой только способен человек. Ты лингвист?
— Нет. — Флинкс отвернулся. — Но у меня был отличный учитель-транкс. Но давай лучше обсудим мои таланты в следующий раз. Пока же, как мне кажется, нам лучше заняться твоей ногой.
— Ах, да, ногой. — Он внимательно оглядел самого себя. — Боюсь, что это напрасная трата времени. От нее почти ничего не осталось. Готов поспорить, что если бы вы не поспели вовремя, эта пакость наверняка бы сожрала меня со всеми потрохами. Голову, конечно, оставила бы напоследок. Не лучший способ уйти из этой жизни.
— Мы могли бы попробовать тащить тебя, — предложил Флинкс.
— В этом нет никакой необходимости, полагаю, вы тоже об этом догадываетесь. И тем не менее весьма благодарен. Вы воистину знатоки обычаев Улья. Конечно, я в состоянии ковылять дальше на трех ногах, но мне кажется, куда разумнее будет отбросить чувство собственного достоинства и снизойти до использования рук. Конечно, не очень степенный способ передвижения, моя поза будет унизительной, зато я смогу передвигаться достаточно быстро. Благодарю вас.
Флинкс так и предполагал. Но хоть транкс и предпочел это решение, кодекс поведения Улья требовал, чтобы Флинкс предложил раненому транксу нести его в прямом положении, как то предписывалось правилами. В дополнение к четырем нижним конечностям и двум небольшим рукам у инсектоидов была еще четвертая пара конечностей, расположенная у основания грудной клетки между руками и передней парой истинных ног. Их можно было использовать либо как дополнительную пару рук, что обычно и делалось, либо как дополнительную пару ног, но в этом случае тело приходилось держать параллельно земле. Обычно транксы избегали передвигаться подобным образом, потому что это было лишним напоминанием об их примитивном происхождении от насекомых.
— Я занимаюсь разведкой наскальных пищевых ресурсов, — произнес транкс и повернулся к Клэрити. — Ты сказала мне, чем ты занимаешься.
После этих слов транкс испытующе уставился на Флинкса.
— Я изучаю все, что меня окружает, — сказал Флинкс. — Послушай, если ты в состоянии идти, то нам лучше поскорее оставить это место. Здесь не слишком много по-настоящему опасных форм, но я терпеть не могу паразитов.
— Я понимаю. Я способен передвигаться. А ты кто, студент?
Клэрити объяснила все сама. Она даже упомянула о том, как Флинкс угодил в эту историю и разделил их судьбу. Все из-за того, что пришел ей на помощь.
— Мне очень жаль, что ты оказался втянут в эти события, — посочувствовал Совелману. — Но с другой стороны, мне жаль и самого себя. И дело не только в моей ноге. Если бы ты работал здесь, тебе, безусловно, было бы ясно, что оставлять открытую рану необработанной в течение длительного времени означает подписать себе худший из смертных приговоров. И против этого надо что-то предпринять, прежде, чем я рискну идти дальше.
— О чем он бормочет? — спросил Флинкс Клэрити.
— О спорах. Пещеры обсеменены ими. А потоки воздуха подхватывают их и переносят дальше. Большинство плесени и лишайников размножаются при помощи спор. И любая открытая рана тотчас оказывается инфицированной. Не сейчас, так позднее нити мицелия разрастутся и заполнят собой все тело жертвы. Вот почему здесь нигде не встретишь валяющиеся трупы. А ведь тут нет ни стервятников, ни муравьев, ни их аналогов. Уничтожением падали здесь занимаются лишайники.
— Нам надо постараться как-то запечатать рану, — пробормотал транкс.
— Но рана представляет собой не больше, не меньше, как то, что осталось от твоей ноги.
— Именно это я и хочу сказать, — спокойно ответил Совелману. — Я успел обратить внимание на твое оружие. С его помощью ты вполне успешно расправился с Хаусторием. Это говорит о том, что оно в рабочем состоянии.
Флинкс проверил датчик заряда.
— Да, в запасе есть еще несколько выстрелов.
— Что ж, прекрасно, — транкс вздохнул, издав негромкий свистящий звук. — А ты, случайно, не дипломированный хирург?
Флинкс покачал головой.
— Жаль. Но, по крайней мере, тебе известно, как обращаться с оружием, — транкс с трудом перевернулся на бок. — Будь добр, прицелься как следует и избавь меня от этой бесполезной конечности.
Флинкс вытаращился на него.
— Но я понятия не имею, как производить ампутацию. Если я отважусь на такой шаг, тебе наверняка не выжить. Ведь прежде чем мы сможем получить медицинскую помощь, может пройти уйма времени.
— Я все это прекрасно понимаю. Но ведь могло быть и хуже. Эта тварь могла поразить мне глаза. В таком случае ты оказался бы в гораздо более затруднительном положении — тогда тебе пришлось бы ампутировать мне голову. А пока шансы выжить у меня есть. Если ты не сделаешь то, о чем я тебя прошу, не пройдет и суток, как разовьются споры, с которыми будет не так-то легко справиться. А так твое оружие отсечет конечность и достаточно надежно запечатает рану. Это может оказаться достаточно до того, как мне будет оказана профессиональная медицинская помощь.
— Разумеется, — тихо сказал Флинкс. — При условии, что эти ненормальные представители человеческой расы не разрушили заодно и больницу.
— Я даже и не сомневаюсь.
— Ты говоришь, как будто хорошо знакома с их целями. Естественно, я заинтереснован. Чего они добиваются?
Пока они разговаривали, Флинкс регулировал заряд. Правда, у него было впечатление, что геолог-транкс просто болтает без умолку, чтобы отвлечься от предстоящего испытания.
— Они хотят целиком уничтожить весь Длинный Тоннель, — говорила Клэрити транксу. — Уничтожить все исследовательские разработки. Они — худшие из экопуристов, из тех, кто готов все крушить, как только узнает, что кто-то занимается генными опытами над улитками, желая изменить цвет их раковины. Все мы здесь в их глазах заняты надругательством над Единственно Верной Религией, которая называется «Все по-старому».
— Понятно, — транкс свистом выразил третью степень понимания в сочетании с сочувствием. — Теперь мне ясно, почему для нанесения первого удара они выбрали именно «Колдстрайп». Разумеется, для них это средоточие самых опасных «осквернителей».
— И все-таки я не могу считать себя польщенной. А кстати, как протекает борьба? Мы бежали толком не сообразив что к чему.
— Я точно так же. Поэтому я не в состоянии рассказать вам больше, чем вы, вероятно, уже знаете. Когда они ворвались в нашу пещеру, кое-кто начал отстреливаться. Обычно мы носим с собой оружие против крупных хищников. А после этого мне показалось, будто все вокруг превратилось в пыль и хаос. Я как раз входил к нам в лабораторию после завершения полевых исследований, когда до меня донесся звук перестрелки. Увидев, что вокруг меня творится нечто невообразимое, я развернулся и бросился бежать. — Согнув верхнюю конечность, он постучал по ременной перевязи, на которой крепилась необычная лампа. — К сожалению, заряд был уже на исходе, да я и не ожидал, что его хватит надолго. Лишь остановившись, чтобы отдышаться после бега, я заметил, что лампа светит слишком тускло. Я пытался найти дорогу назад, прежде чем она погаснет совсем, но в спешке не оставил опознавательных пометок. Как вы, наверное, знаете, мы довольно сносно видим даже при слабом освещении, но при полном отсутствии света не видит никто. Я пытался определить дорогу наощупь, но в кромешной тьме любой сталагмит ничем не отличается от своего соседа. Я совершенно потерял чувство направления и заблудился. Затем я почувствовал, как что-то впилось мне в ногу. Попытался оторвать от себя и не смог. Затем в меня впились новые жала. Мне совершенно не было видно, кто же напал на меня. Когда я попытался вырваться, то упал и стукнулся об пол головой. Транкс поднял глаза на Флинкса, который уже был готов к операции.
— В этом и заключается вся беда, как вы понимаете. Здесь нет ничего мягкого, даже в старых тоннелях. У нас, на Улейном Доме, мы создали цивилизацию из мягкой земли. Нам было незачем рыть ходы в скалах. Но я, наверное, нагружаю вас общеизвестными фактами транксской истории, которые проходят в любой человеческой школе на стадии куколок.
— Поднеси поближе лампу, — попросила Клэрити Флинкс.
Она подошла к нему и приняла древнюю стойку самурайского воина, изготовившегося для нанесения удара.
— Жаль, что у нас с собой нет обезболивающего.
— Конечность полностью утратила чувствительность, так как все нервы в ней поражены.
Флинкс постучал по рукоятке лазерного пистолета.
— Я бы мог стукнуть тебя вот этим по голове.
— Благодарю, — сухо отозвался Совелману. — Но мой череп и без того дает о себе знать в том месте, где я им стукнулся о землю. С меня достаточно и одного удара.
Транкс весь напрягся, плотно сомкнув переплетенные пальцы рук, сначала основной пары, потом дополнительной. Затем он сцепил и ноги, приготовившись к экзекуции.
— Ты оказал бы мне неоценимую услугу, если бы не тянул время. Было бы нелепостью подвергнуться столь значительным испытаниям и впоследствии обнаружить, что внутренности уже заражены спорами.
— Давай, Флинкс, не тяни резину. Он прав.
— Самка говорит истину.
Когда Флинкс нажал на спуск, Пип встрепенулась, как ужаленная. Для операции потребовалось лишь два выстрела. Пораженная нога отвалилась в сторону, все еще опутанная серыми лохмотьями Хаустория. Оставшаяся культя длиной не более шести сантиметров слегка дымилась.
Трудно было сказать, какие мучения доставила ампутация ноги транксу-геологу. У него не было ни век, которыми можно было плотно закрыть глаза, ни губ, чтобы их прикусить от боли. Но накрепко сцепленные руки и ноги еще долго оставались в этом положении, словно окаменевшие.
Клэрити, не теряя времени, опустилась на колени, чтобы осмотреть культю. Ученый в ней победил чувствительную барышню.
— Похоже, что рана чистая. Я не могу разглядеть в ней нитей Хаустория, — она перевела взгляд на транкса. — Скорее всего, вторичная инфекция тебе не угрожает.
Совлеману пришлось медленно выговаривать слова, чтобы его поняли.
— Я благодарен. Мне жаль, что вы попали в каменную западню, как и я, но все равно рад, что вы нашли меня. Иначе меня здесь ждала бы позорная смерть.
После этого он попытался присесть. Флинкс поддержал его под грудь, стараясь не закрыть при этом дыхательных отверстий.
— Эта поросль представляет для вас большую опасность, нежели для меня. Если бы я, упав, не потерял сознания, то лишайник не смог бы овладеть мной. Ведь он способен проникать под экзоскелет только через суставы или глаза. Вы же носите свои тела поверх скелета и поэтому чрезвычайно ранимы.
— Буду иметь в виду. — Флинкс поддерживал ослабевшего транкса из-за спины. — Ты не желаешь попробовать встать?
— Нет, но с другой стороны, мне не хочется валяться здесь, словно беспомощная куколка.
Транкс подтянул под грудь пару дополнительных конечностей, оставив под брюшком три из когда-то четырех ног и сделал рывок. Шагал он шатко, стараясь найти компенсацию потерянной ноге. Это было для него весьма нелегко.
— Как, однако, противно ходить вот так, едва не волоча голову по земле. Такую позу были вынуждены сохранять в древние времена наши рабочие особи, даже после того, как мы сами выпрямились во весь рост.
— Не стоит жаловаться, — сказал ему Флинкс. — Случись мне потерять ногу, я вообще не смог бы сдвинуться с места. Ты же лишился одной, но у тебя остается еще пять в запасе.
— Тем не менее трудно спокойно воспринимать потерю конечности и не испытывать при этом никакого сожаления.
— Не двигайся.
Совелману уставился на склонившуюся над ним Клэрити.
— Если я правильно понял, ты не дипломированный врач.
— Нет, но я генный инженер и поэтому знакома с основами медицины.
Из небольшого баллончика с аэрозолем она обработала культю.
— Это предназначено для обработки человеческих ран. Обрабатывать им хитин бесполезно.
— Верно. Однако он образует защитную пленку. К тому же это стерилизующее средство. Можно сказать, дополнительная мера против дальнейшего распространения инфекции.
— Между прочим, остается такой деликатный вопрос, как питание. Я уже поглотил те скудные запасы, что захватил с собой. Рассчитывал, что все это растянется не больше, чем на полдня.
— У нас с собой есть концентраты, — успокоил его Флинкс.
Многое из того, чем питались транксы, подходило для людей и наоборот. Это, конечно, не касалось вкусовых соответствий, но в том состоянии, в котором пребывал Совелману, он вряд ли стал бы привередничать.
Глава 12
Транксы предпочитали мягкую пищу, но Совелману без особого труда заглатывал белковые кубики, которые составляли большую часть из скудных припасов.
— Мне кажется, этого будет достаточно. Флинкс протянул геологу третий кубик, после чего снова запаковал мешок с пищей.
— Нам придется экономить. Ведь кто знает, сколько еще времени мы будем вынуждены провести в этой ловушке.
— Прошу величайшего прощения. — Совелману издал звук, означавший вторую степень сожаления. — Но я до смерти проголодался.
— Ты оказался здесь, следуя другой дорогой. — Клэрити пыталась сдержать охватившее ее волнение. — Как, по-твоему, ты сумеешь отыскать обратный путь? Бандиты взрывали все наши служебные коридоры и хранилища. Они отгораживались от нас завалами.
— Я долго бежал со всех ног, причем большую часть пути в полном мраке. Но значительное время провел в главном хранилище под стоянкой «шаттлов». У моей исследовательской группы были ограниченные финансовые возможности, поэтому мы были вынуждены хранить там самое громоздкое оборудование. Вполне возможно, эти террористы задумали камня на камне не оставить от всей колонии. Однако подземные склады слишком велики, чтобы их можно было с легкостью уничтожить. Вот почему, как мне кажется, лучшего места для нас просто не придумать.
— По-твоему, подземные хранилища — место безопасное?
— Они располагаются как раз под помещениями порта. Там сосредоточено буквально все: Служба Приземления, Служба Безопасности, да вы сами все знаете. И если какой-либо участок устоит перед фанатиками, то это, вне всякого сомнения, — порт. Если Служба Безопасности удержит ситуацию под контролем, то вполне вероятно, что она сумеет отправить сигнал бедствия ближайшему кораблю в этом секторе. Вот почему террористам, каковы бы ни были их конечные планы, надо пошевеливаться как можно быстрее.
— Если, конечно, корабль, на котором они прилетели сюда, тоже не оснащен вооружением, — мрачно заметила Клэрити.
— Слишком много неясностей. Поэтому давайте в первую очередь побеспокоимся о нашем положении здесь, в подземелье, а не потенциальными проблемами диаметром в несколько планетарных поперечников. Первое, что от нас требуется, — это отыскать дорогу назад к цивилизации. Второе — сохранить надежду, что мы отыщем хотя бы крохи того, что осталось здесь от цивилизации.
— Готов выслушать все предложения. Когда Пип нашла тебя, мы с Клэрити двигались вот в этом направлении, — он показал данные на многофункциональном хронометре. — У меня есть компас, а Клэрити разъяснила мне особенности магнитных линий этой планеты. Вот почему, как мне кажется, мы не слишком отклонились от правильного маршрута.
— Великолепно. Имея при себе такой инструмент, вы, можно сказать, наделены даром предвидения.
Флинкс даже вздрогнул, но затем, поняв, что Совелману вряд ли известны его удивительные способности, а тем более невероятное происхождение, успокоился.
Этот геолог просто одарил его принятым среди транксов комплиментом.
— Мы могли бы двигаться вверх по течению этой речушки, — пробормотал он.
— У меня нет оснований для возражения. — Совелману еще раз испробовал стойку, и снова его голова, как это было ни печально, оказалась слишком близко к земле. — Довольно нелепая поза.
— Уж лучше попресмыкаться, чем умереть, — попыталась утешить его Клэрити.
— Двое просвещенных представителей человеческой расы! Мне воистину повезло. Одну минуту, — при помощи рук он отстегнул на груди ремни, на которых держался двойной фонарь. — Как мне кажется, надеяться, что удастся перезарядить батареи в этих катакомбах, не приходится. Посему нечего отягощать себя лишним весом.
— А что у тебя в сумке? — поинтересовался Флинкс, когда они двинулись вдоль ручья.
Перекинув через плечо почти непригодный для обороны лазерный пистолет, он забрал у Клэрити осветительную трубку. Та была только рада избавиться от лишней тяжести.
— Буровое оборудование, устройства для взятия проб, набор реактивов, пробирки. Все, что я обычно ношу с собой для полевых исследований. Я выбросил образцы, пока бежал. Как-то ни к чему куски породы, когда вокруг перестрелка.
— Но если некоторые из инструментов работают от батарей, то почему бы тебе не перезарядить лампу?
— Разное напряжение, несовместимые контакты и ни малейшей возможности подогнать их, — геолог свистом выразил первую степень отрицания в сочетании с изрядной долей убежденности.
— Жаль, — проговорила Клэрити.
— Действительно, жаль.
Казалось, что Совелману нипочем давившая со всех сторон тьма, что, впрочем, и неудивительно. Цивилизация транксов возникла и достигла расцвета в подземных коридорах Большого Улья. Они до сих пор предпочитали не высовываться на поверхность, хотя и не сидели, разумеется, в кромешной тьме. Вместе в развитием промышленности возникла потребность в освещении, потому что теперь транксам приходилось полагаться в основном на глаза.
Поэтому беглецы тешили себя мыслью о том, что если их единственная трубка потускнеет и станет не ярче свечи, Совелману будет вести их вперед благодаря своему острому зрению.
Но Флинкс твердо пообещал себе к тому времени найти дорогу к обширному общественному хранилищу под портом и присоединиться к его защитникам, если тем удалось устоять перед натиском фанатиков.
Благодаря способности Совелману видеть в столь слабом свете, беглецы стали продвигаться вперед гораздо быстрее. Транкс без труда распознавал даже едва освещенные предметы, чего нельзя было сказать о Флинксе и Клэрити. Благодаря геологу, они не тратили попусту времени на тупики, а сразу направлялись по наиболее перспективному коридору. Но Совелману мог лишь видеть дальше, чем они. Поэтому на каждый новый проход, по которому они продвигались вперед, приходилось по два тупика.
Через два дня бесконечного хождения по подземным катакомбам уныние завладело беглецами еще сильнее, чем прежде.
— Мне кажется, этого будет достаточно. Флинкс протянул геологу третий кубик, после чего снова запаковал мешок с пищей.
— Нам придется экономить. Ведь кто знает, сколько еще времени мы будем вынуждены провести в этой ловушке.
— Прошу величайшего прощения. — Совелману издал звук, означавший вторую степень сожаления. — Но я до смерти проголодался.
— Ты оказался здесь, следуя другой дорогой. — Клэрити пыталась сдержать охватившее ее волнение. — Как, по-твоему, ты сумеешь отыскать обратный путь? Бандиты взрывали все наши служебные коридоры и хранилища. Они отгораживались от нас завалами.
— Я долго бежал со всех ног, причем большую часть пути в полном мраке. Но значительное время провел в главном хранилище под стоянкой «шаттлов». У моей исследовательской группы были ограниченные финансовые возможности, поэтому мы были вынуждены хранить там самое громоздкое оборудование. Вполне возможно, эти террористы задумали камня на камне не оставить от всей колонии. Однако подземные склады слишком велики, чтобы их можно было с легкостью уничтожить. Вот почему, как мне кажется, лучшего места для нас просто не придумать.
— По-твоему, подземные хранилища — место безопасное?
— Они располагаются как раз под помещениями порта. Там сосредоточено буквально все: Служба Приземления, Служба Безопасности, да вы сами все знаете. И если какой-либо участок устоит перед фанатиками, то это, вне всякого сомнения, — порт. Если Служба Безопасности удержит ситуацию под контролем, то вполне вероятно, что она сумеет отправить сигнал бедствия ближайшему кораблю в этом секторе. Вот почему террористам, каковы бы ни были их конечные планы, надо пошевеливаться как можно быстрее.
— Если, конечно, корабль, на котором они прилетели сюда, тоже не оснащен вооружением, — мрачно заметила Клэрити.
— Слишком много неясностей. Поэтому давайте в первую очередь побеспокоимся о нашем положении здесь, в подземелье, а не потенциальными проблемами диаметром в несколько планетарных поперечников. Первое, что от нас требуется, — это отыскать дорогу назад к цивилизации. Второе — сохранить надежду, что мы отыщем хотя бы крохи того, что осталось здесь от цивилизации.
— Готов выслушать все предложения. Когда Пип нашла тебя, мы с Клэрити двигались вот в этом направлении, — он показал данные на многофункциональном хронометре. — У меня есть компас, а Клэрити разъяснила мне особенности магнитных линий этой планеты. Вот почему, как мне кажется, мы не слишком отклонились от правильного маршрута.
— Великолепно. Имея при себе такой инструмент, вы, можно сказать, наделены даром предвидения.
Флинкс даже вздрогнул, но затем, поняв, что Совелману вряд ли известны его удивительные способности, а тем более невероятное происхождение, успокоился.
Этот геолог просто одарил его принятым среди транксов комплиментом.
— Мы могли бы двигаться вверх по течению этой речушки, — пробормотал он.
— У меня нет оснований для возражения. — Совелману еще раз испробовал стойку, и снова его голова, как это было ни печально, оказалась слишком близко к земле. — Довольно нелепая поза.
— Уж лучше попресмыкаться, чем умереть, — попыталась утешить его Клэрити.
— Двое просвещенных представителей человеческой расы! Мне воистину повезло. Одну минуту, — при помощи рук он отстегнул на груди ремни, на которых держался двойной фонарь. — Как мне кажется, надеяться, что удастся перезарядить батареи в этих катакомбах, не приходится. Посему нечего отягощать себя лишним весом.
— А что у тебя в сумке? — поинтересовался Флинкс, когда они двинулись вдоль ручья.
Перекинув через плечо почти непригодный для обороны лазерный пистолет, он забрал у Клэрити осветительную трубку. Та была только рада избавиться от лишней тяжести.
— Буровое оборудование, устройства для взятия проб, набор реактивов, пробирки. Все, что я обычно ношу с собой для полевых исследований. Я выбросил образцы, пока бежал. Как-то ни к чему куски породы, когда вокруг перестрелка.
— Но если некоторые из инструментов работают от батарей, то почему бы тебе не перезарядить лампу?
— Разное напряжение, несовместимые контакты и ни малейшей возможности подогнать их, — геолог свистом выразил первую степень отрицания в сочетании с изрядной долей убежденности.
— Жаль, — проговорила Клэрити.
— Действительно, жаль.
Казалось, что Совелману нипочем давившая со всех сторон тьма, что, впрочем, и неудивительно. Цивилизация транксов возникла и достигла расцвета в подземных коридорах Большого Улья. Они до сих пор предпочитали не высовываться на поверхность, хотя и не сидели, разумеется, в кромешной тьме. Вместе в развитием промышленности возникла потребность в освещении, потому что теперь транксам приходилось полагаться в основном на глаза.
Поэтому беглецы тешили себя мыслью о том, что если их единственная трубка потускнеет и станет не ярче свечи, Совелману будет вести их вперед благодаря своему острому зрению.
Но Флинкс твердо пообещал себе к тому времени найти дорогу к обширному общественному хранилищу под портом и присоединиться к его защитникам, если тем удалось устоять перед натиском фанатиков.
Благодаря способности Совелману видеть в столь слабом свете, беглецы стали продвигаться вперед гораздо быстрее. Транкс без труда распознавал даже едва освещенные предметы, чего нельзя было сказать о Флинксе и Клэрити. Благодаря геологу, они не тратили попусту времени на тупики, а сразу направлялись по наиболее перспективному коридору. Но Совелману мог лишь видеть дальше, чем они. Поэтому на каждый новый проход, по которому они продвигались вперед, приходилось по два тупика.
Через два дня бесконечного хождения по подземным катакомбам уныние завладело беглецами еще сильнее, чем прежде.