Страница:
— Где ты достала этот наряд? — Он смотрел на жену, с трудом удерживая смех.
Лира сделала медленный пируэт перед ним. На ней была надета красиво сшитая свободная куртка с капюшоном.
— Ее дал мне Тилл. Мии-Ан приказал. Это свидетельствует о том, что он меня очень высоко ставит. Понимаешь, мы обмениваемся информацией, он учит меня, я учу его. Мии-Ан живет, чтобы распространять знания.
— Очень рад, что у вас все так хорошо. Но, Лира, подумай… Туземная одежда?
— А что тут плохого? Она защищает от ветра, в ней тепло ночью и не жарко днем. Эта одежда чрезвычайно практична. Только пришлось немного подогнать ее для меня. У меня ведь нет такою изгиба спины, как у них, и руки длиннее. Но такая одежда мне просто необходима. Мии-Ан настоял.
— Как мило с его стороны. И какие же потрясающие открытия ты сделала?
— Все, что я изучаю, только подтверждает то, что я с самого начала предполагала. Раса тсла в социальном отношении самая передовая из себе подобных. У них нет постоянной армии, нет полицейских формирований, а когда требуется, все граждане носят оружие.
— Нет преступности в таком примитивном обществе?
— Они вовсе не примитивные, Этьен, и преступность у них есть. И борются с нею утешители и советники. Но обходятся они с виновными, как с больными, а не преступниками. Лечение, а не наказание… Как сказал Первый
Ученый, они считают совершенством каждого индивидуума.
— Тебя, конечно, тоже.
— Меня тоже. — На его сарказм Лира просто не обратила внимания. — И тебя, и представителей рас маи и на тоже.
Потом она сказала нечто такое, что заставило его сесть и внимательно слушать.
— Этьен, я уверена, что тсла могут быть телепатами.
— Вот это открытие, о котором стоило бы кричать. Нет ни одной известной телепатической расы, только отдельные личности, мутанты. А почему ты так думаешь?
— Из-за их поразительной восприимчивости, понятливости. Кажется, они инстинктивно улавливают все, что я только собираюсь сказать, еще до того, как я начинаю говорить.
Этьен успокоился:
— Так, значит, поэтому ты считаешь их телепатами?
Лира вдруг почувствовала себя неловко.
— Понимаешь, Тилл уже несколько раз говорил, что не верит… не верит в наши с тобой хорошие отношения.
Этьен расхохотался:
— И твои предположения базируются на подобных доказательствах? Совсем не обязательно быть туземцем-телепатом, чтобы заметить, идеальная мы супружеская пара или нет. Уверен, что ты поделилась этим великим знанием со своим Мии-Аном, а он все рассказал Тиллу.
— Ты даже не хочешь допустить такую возможность, как телепатия?
— Возможность? Дай мне хоть какие-нибудь реальные доказательства телепатических способностей, и я признаю эту возможность. Я начинаю беспокоиться о тебе, Лира.
— Беспокойся о себе. — Она собралась уходить.
— Лира… — Она остановилась. — Лира, мы же здесь только на несколько недель. Эти тсла не более чем живые подтверждения придуманных Жан Жаком
Руссо гипотетических детей природы. Они просто симпатичные ребят, лучше, чем маи. Все, что мы знаем о них, это то, что каждые шесть месяцев они устраивают массовые жертвоприношения.
— Не понимаю твоей ненависти. Откуда вдруг такая антипатия к тсла?
Они очень гостеприимный народ.
— Когда я говорю, что нам больше нечего делать с этими тсла, это не означает какой-либо антипатии к ним. Я сказал, что добросовестный исследователь не будет делать поспешных заключений о всей расе только на основании нескольких недель работы.
— Вот с этим я согласна, Этьен. Нужно еще многое изучить, чтобы подтвердить мои открытия. У меня даже нет времени, чтобы определить политику тсла как посредников между маями и на и выяснить, как это отражается на развитии их социальной жизни.
— Я уверен, что когда-нибудь кто-нибудь проведет эти ксенологические исследования.
Лира ничего не сказала, и тогда неожиданная мысль пронзила Этьена.
— Лира, ты хочешь мне что-то сказать?
— Да. Я не готова ехать к истокам реки, Этьен. Моя работа тут в самом разгаре.
— А когда ты будешь готова поехать к истокам реки, моя любовь?
— Может быть, через пару месяцев, но не раньше.
— Но тогда нас застигнет зима. В принципе это не страшно, но вблизи арктических широт Скар может замерзнуть. Наш гидрофойл не оснащен для путешествия по льду, Лира. Мы не можем ждать два месяца.
Она резко повернулась, отчего полы ее куртки взметнулись.
— Извини, Этьен, но, повторяю, я не могу бросить свою работу здесь.
Как ты правильно отметил, у меня нет достаточных доказательств для подтверждения своих многочисленных предположений.
— Куда ты собралась?
— На вечернюю медитацию. Меня пригласили посмотреть и принять участие, если мне захочется. Я бы попросила разрешения и для тебя, но тебе вряд ли будет интересно оказаться среди группы туземцев, сидящих в кругу и пытающихся соприкоснуться со своим "я". Не так ли? — И она ушла.
Целую минуту Этьен смотрел ей вслед. Он пнул бы ногой кровать, если бы она не была сделана из твердого камня. Вместо этого он ударил себя кулаком в ладонь так, что стало больно. Одно было ясно: какой бы важной
Лира ни считала свою работу здесь, они должны вернуться к Скару. Таково было условие. Благодаря таким условиям их брачный союз сохранялся уже двадцать лет. И будь он проклят, если продлит этот союз из-за вдруг проснувшейся в ней любви к расе псевдоламаистов с умными, одухотворенными глазами.
— Этой ночью Лира не пришла в их комнату. Это был не первый случай, когда она проводила всю ночь в другом месте. Но зато первый раз Этьен долго не мог уснуть из-за этого. Тем не менее он проснулся рано утром и направился туда, где спали носильщики.
Хомат со своими товарищами спали, положив на себя полдюжины тяжелых шерстяных одеял. Этьен толкнул мая.
— Что случилось, де-Этьен? — спросил Хомат, протирая глаза.
— Вставай и подними всех. Мы уезжаем.
— Уезжаем, де-Этьен? Я думал… Вы же ничего не говорили. И потом, сейчас еще очень рано.
— Я решил изменить планы. Ты же знаешь, что люди склонны к неожиданной перемене решений.
— Я понимаю, де-Этьен, но…
— Я буду во дворе, если понадоблюсь. Скажи носильщикам, чтобы поторапливались. — И он ушел.
Судя по всему, медитация закончилась. А может быть, кто-то, не взирая на возражения его жены, послал ее к нему. Так или иначе, она бурей влетела во двор, не обращая внимания на пение нескольких ящерообразных пуоутов в главных воротах. Этьен работал не поднимая головы, он проверял снаряжение и припасы, которые приносили несколько грустных тсла.
— Этьен, это ребячество. Ты знаешь, как я не люблю, когда ты ведешь себя так.
— Да, знаю. А также я знаю, что ты ультиматумы не любишь еще больше.
— Да, потому что ультиматумы — это самое худшее проявление ребячества. Я думала мы обо всем договорились прошлым вечером.
— Прошлым вечером ты все решила для себя, но не для меня. А я ухожу.
— Этьен резко затянул шнурки на рюкзаке.
Лира глубоко вздохнула:
— Я сказала тебе, что моя работа тут в самом разгаре. Я только начинаю действительно постигать культуру этого народа.
— Прекрасно. Я понимаю.
Этьен стал проверять другой рюкзак. Хомат и носильщики начали выходить из здания, сонно озираясь и дрожа от утреннего холода. Несколько тсла тоже стояли поблизости. Солнце только начинало выглядывать из-за восточной стены каньона.
— Оставайся здесь, Лира. Тебе не нужно идти со мной. Если все пойдет, как задумано, я вернусь через шесть месяцев и заберу тебя. Оставайся здесь и занимайся своей медитацией хоть до одури.
— Ты не можешь идти на север один, — возразила она. — Существуют правила, по которым в такие экспедиции нельзя пускаться в одиночку.
— Ну а я нарушу эти правила. Хомат уже достаточно знает, чтобы помогать мне. Правда, Хомат?
Проводник переводил взгляд с одного высокого пришельца на другого и счел для себя разумным продолжить свои сборы подальше от них обоих.
Этьен пошел проверить следующую упаковку, но Лира поспешно преградила ему дорогу.
— Прекрати, Этьен. Прекрати сейчас же. У меня нет настроения для ссоры.
— Почему же? — спросил он саркастически. — Или я порчу твой утренний настрой? Если уж мы заговорили о ребяческих действиях, то как расценивать поведение человека, решившего забыть о восьмилетнем высшем образовании и поселиться среди туземцев, хотя двадцать лет работы должны бы научить, что подобный подход антинаучен и вреден?
— Я уже объяснила тебе, что тсла — уникальная раса, которая требует специального изучения. Иногда для получения лучших результатов приходится поступаться правилами.
— Но не до такой же степени. — Он сделал широкий взмах рукой, как бы указывая на окружавшие их здания. — Но впрочем, пожалуйста. Давай.
Оставайся. Желаю тебе хорошо провести время. Похорони себя в изучении туземных обычаев, привычек и обрядов. Вдыхай в себя примитивную мудрость, принимай местную религию, становись монахиней тсла, если у них есть такие,
— мне все равно. Я никогда тебя ни в чем не ограничивал, Лира, несмотря на все твои разговоры об ультиматумах. Что же касается меня, то я решил найти истоки реки Скар и изучить историю и геологию от того района до болот
Скатанды. По дороге назад я сделаю остановку и заберу тебя.
— Этьен!
— Что? — Он обошел ее и склонился над мешком.
— Этьен, ты же знаешь, что я не могу позволить тебе идти без меня.
— Почему? А как насчет твоей очень важной, тщательно распланированной программы исследований?
— Мы же одна команда, Этьен. Мы дополняем друг друга. Ни один из нас не будет хорошо работать в одиночку.
— Как-нибудь приспособимся. Не так ли?
— Нет, — вдруг произнес другой голос. Этьен вздрогнул и обернулся.
Позади нет стоял Главный Утешитель и Первый Ученый Турпута.
Этьен видел его впервые и отметил, что он довольно стар даже по стандартам тсла: в его лице преобладал цвет серебра, а вытянутые руки дрожали. У правого плеча Главного Утешителя стоял Тилл, готовый в любой момент поддержать старца. Мии-Ан опирался на скрученную палку.
— Я имею в виду тревогу и беспокойство, — продолжил он неожиданно громким голосом.
— Да нет тут никакой тревоги и беспокойства, — пробормотал Этьен, продолжая осматривать тюки. — Просто дружеская домашняя беседа, вот и все.
— Мы не намереваемся вмешиваться, — сказал Тилл. — Я буду чувствовать себя очень плохо, если подумаю, что мы…
— О, ради Бога! — Этьен резко повернулся к ним. — Ну почему вы так раздражающе вежливы?
— Извините, — произнес Мии-Ан. — Такой уж у нас характер. — Этьен встряхнул руками. — Такое беспокойство недопустимо, — добавил Мии-Ан.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Этьен.
— Мы не можем допустить ссоры между нашими гостями.
— Правда? А какое решение вы можете предложить?
Мии-Ан, неуклюже ковыляя, подошел к Лире и взял ее за правую руку.
Такого странного рукопожатия у местных жителей Этьен еще не видел.
— Ты должна ехать с ним. Если ты отказываешься ради того, чтобы продолжать свое учение у нас, я не могу тебе позволить этого. Когда все уладится, вернись, чтобы учиться с нами в другое время.
— Но мы же обо всем уже договорились, — запротестовала Лира. — Мне нужно остаться здесь и продолжить свою работу, изучать ваши пути и…
Главный Утешитель поднял свою шестипалую руку:
— Нам будет не хватать тебя. Но удовлетворить жажду знаний тебе придется самой. Если бы твоему товарищу можно было бы перенести свою работу сюда, все было бы гораздо проще, но горы не передвинуть. Значит, куда разумней тебе сопровождать его. Кроме того, ты можешь продолжать учение сама, поскольку часть своей работы заберешь с собой. Это благо, за которое мы были бы весьма благодарны.
— Не понимаю, Мии-Ан, — отозвалась Лира. Этьен слушал, не глядя на них. Совершенно очевидно, что Первый Учитель принял его сторону, и его охватил гнев.
— Земли, лежащие вверх по реке от Турпута, незнакомы твоим товарищам-маям. — Мии-Ан сделал жест направо от себя. — Если ты согласишься, тебя будут сопровождать Тилл и четверо носильщиков. Тилл много путешествовал, знает многие диалекты и о народах, живущих вверх по реке. А когда вы окажетесь там, где ему уже будет не хватать знаний, он станет изучать тот мир дальше на благо Турпута. И даже когда он не сможет быть вашим проводником, он поможет вам изучать наши пути.
— Ты же сказал, что сам будешь заниматься этим.
— Самое главное — это знания. А кто их передает — не столь уж важно.
— Не так все просто. — Лира посмотрела на Этьена, который старательно избегал ее взгляда. — Видишь, как ты победил. Я могла бы спорить с тобой, но только не с логикой тсла. Все так и будет, если, конечно, у тебя нет возражений против того, чтобы к нам присоединился Тилл.
— У меня нет возражений, хотя это не то, к чему я готовился. — Этьен поднялся от тюка, который изучал так старательно. — Хомат?
— У тебя уже есть проводник, де-Этьен, — ответил тот медленно.
— Есть. И прекрасный. Но старый тсла сказал очень мудрую вещь. Разве ты не говорил, что районы реки, лежащие за этой точкой, тебе незнакомы?
— Да, да. — Хомат вынужден был уступить с таким трудом завоеванный авторитет.
— Я вижу, что ты прав, де-Этьен. Тсла, хорошо знающий дорогу, нужен нам. — Он дотронулся до крючка на своей куртке. — Нам нужен любой, кто поможет поскорей выбраться из этой холодной страны.
Этьен улыбнулся:
— Прошу прощения, что вытащил вас из теплой постели в столь холодное утро. — Он повернулся к Первому Ученому: — Мы принимаем ваше доброе предложение. Тилл был нам очень полезен все время, что мы находимся здесь, и у меня нет никаких причин отказываться от его помощи. Что ты сам думаешь об этом, Тилл? Ты ничего не сказал.
— За меня все сказал Мии-Ан. Что же касается меня, то я многого жду от этой экспедиции. Она обогатит меня знаниями. Это редкая возможность.
— Полагаю, все улажено, — сказала Лира. — Пойду подготовлюсь к экспедиции. Видишь, как я отношусь к мнению тсла, Этьен? Они достаточно умны и понимают, что мы одна команда, даже когда мы сами об этом забываем.
Редоул оставил Хомата сделать последние приготовления и кинулся за женой. Она так спешила, что это как-то не вязалось с ее намерением достичь согласия.
— Я сожалею, что так вышло, Лира, но все мои доводы были исчерпаны, я уж и не знал, что сказать. И не мог думать ни о чем другом.
— Я понимаю. — Лира остановилась, и черты ее лица смягчились. -
Наверное, ты прав, Этьен. Наверное, я слишком много внимания уделяла своей работе. Дух хорошо слаженной команды предполагает компромиссы. Я пошла на уступку. Только помни: ты теперь мне должен одну уступку.
— Обещаю, Лира. На обратном пути ты сможешь уделять своим делам столько времени, сколько захочешь. Но сейчас нам нужно как можно скорее идти к истокам Скара, пока зима не продвинулась на север. Мы не знаем, что ждет нас впереди.
— Поэтому ты ничего не говоришь мне об этом.
— А что насчет этого Тилла? — спросил он, меняя тему разговора. Ты работала с тсла. Он — ученый. По-твоему, он готов к такому трудному, опасному путешествию? Я имею ввиду — физически. Интеллектуально, я понимаю, он готов.
— Не беспокойся о его жизнеспособности, Этьен. Тсла легко адаптируются, как и мы, в отличие от маев. Он способен выдержать жару
Баршаягада. Мы найдем для него место внутри кабины корабля. Он и его товарищи нам помогут.
— Товарищи?
— Разве ты не слышал последних слов Первого Учителя? — Этьен потряс головой. — Мии-Ан не хочет отправлять Тилла одного. С ним будут четыре носильщика, которые сменят носильщиков маев, как только мы достигнем реки.
— Но нам не нужны носильщики на реке.
— Мии-Ан несколько раз говорил мне, что есть такое место в верхнем течении реки, где мы вынуждены будем оставить свой корабль.
— Мы не можем оставить его. Ты прекрасно знаешь это.
— Я знаю, да, но Мии-Ан настаивал на том что в одном месте, отстоящем на пару тысяч легатов вверх по реке, без носильщиков нам придется повернуть назад.
— Это правда. — Они обернулись и увидели стоявшего позади них Хомата.
— Я слушал и узнал о многих вещах, де-Этьен. Тсла говорили об этом после того, как вы ушли.
Этьен посмотрел на жену с большим интересом:
— А почему они говорят такие вещи?
— Мии-Ан, — ответила Лира, — рассказывал о месте далеко вверх по
Скару… Он называет это драматической сменой личности. Это как будто тсла так стремятся одушевлять силы природы. И он очень точно описал это место.
Оно называется Топапасирут.
Совершенно неожиданно Хомат крайне резко отреагировал на это слово.
Его глаза расширились, словно он увидел полдюжины признаков, указывавших на присутствие опасных духов.
— Это как бы, — сказала Лира мужу, — очистительное место всех вод.
— Звучит очень угрожающе.
— Согласна. Но Мии-Ан настаивает на том, что невозможно пройти через это место на лодке или корабле, и поэтому дает нам носильщиков.
— Еще один водопад? Спутниковые фотографии не показывают каких-либо больших водопадов в северных районах Баршаягада. Хотя, признаться, эти фотографии далеки от совершенства.
— Нет, не водопад, что-то еще.
— Пять тсла. Как ты смотришь на это, Хомат?
— Мне не нравится присутствие такого большого количества чужаков на нашем корабле, де-Этьен. Но, похоже, мы должны терпимо относиться к этому, чтобы получить знания.
Подумав, Этьен Редоул наконец решился:
— Скажи этому, которого называют Мии-Ан, что мы принимаем его благородное предложение, но что все носильщики попадают в твое подчинение.
Казалось, что май вырос на несколько сантиметров.
— Они не пойдут на это, — возразила Лира.
— Не пойдут? А я уверен, что твои высокие, могучие тсла могут принимать приказы от жалкого мая. И не говори, что они будут возражать.
— Тилл — важная персона и уважаемый ученый.
— Я же сказал, что четверо носильщиков будут находиться в подчинении у Хомата, а не Тилла. И тебе придется объяснить Мии-Ану, что Хомат был с нами долгое время и что он умеет обращаться с нашим судном, и что он наша правая рука — или левая, в зависимости от того, какой они придают больше значения.
— Никакой. Они физически, так же как и умственно, амбидекстры, и у них одинаково развиты правая и левая руки.
— Да, очень много народу будет на корабле. А вот что касается размещения их всех в кабине с нами… Я понимаю необходимость этого, но уверена ли ты, что мы можем доверять им?
— Я полностью доверяю Тиллу, Этьен. А что касается носильщиков, то они станут относиться к своей работе как к путешествию ради получения
«заслуг». Поэтому будут стараться, чтобы экспедиция прошла успешно.
— Тогда скажи, чтобы они поторапливались, Хомат. Нам предстоит долгий путь.
— К реке, де-Этьен, и к настоящей погоде! Я потороплю их с удовольствием.
9
Лира сделала медленный пируэт перед ним. На ней была надета красиво сшитая свободная куртка с капюшоном.
— Ее дал мне Тилл. Мии-Ан приказал. Это свидетельствует о том, что он меня очень высоко ставит. Понимаешь, мы обмениваемся информацией, он учит меня, я учу его. Мии-Ан живет, чтобы распространять знания.
— Очень рад, что у вас все так хорошо. Но, Лира, подумай… Туземная одежда?
— А что тут плохого? Она защищает от ветра, в ней тепло ночью и не жарко днем. Эта одежда чрезвычайно практична. Только пришлось немного подогнать ее для меня. У меня ведь нет такою изгиба спины, как у них, и руки длиннее. Но такая одежда мне просто необходима. Мии-Ан настоял.
— Как мило с его стороны. И какие же потрясающие открытия ты сделала?
— Все, что я изучаю, только подтверждает то, что я с самого начала предполагала. Раса тсла в социальном отношении самая передовая из себе подобных. У них нет постоянной армии, нет полицейских формирований, а когда требуется, все граждане носят оружие.
— Нет преступности в таком примитивном обществе?
— Они вовсе не примитивные, Этьен, и преступность у них есть. И борются с нею утешители и советники. Но обходятся они с виновными, как с больными, а не преступниками. Лечение, а не наказание… Как сказал Первый
Ученый, они считают совершенством каждого индивидуума.
— Тебя, конечно, тоже.
— Меня тоже. — На его сарказм Лира просто не обратила внимания. — И тебя, и представителей рас маи и на тоже.
Потом она сказала нечто такое, что заставило его сесть и внимательно слушать.
— Этьен, я уверена, что тсла могут быть телепатами.
— Вот это открытие, о котором стоило бы кричать. Нет ни одной известной телепатической расы, только отдельные личности, мутанты. А почему ты так думаешь?
— Из-за их поразительной восприимчивости, понятливости. Кажется, они инстинктивно улавливают все, что я только собираюсь сказать, еще до того, как я начинаю говорить.
Этьен успокоился:
— Так, значит, поэтому ты считаешь их телепатами?
Лира вдруг почувствовала себя неловко.
— Понимаешь, Тилл уже несколько раз говорил, что не верит… не верит в наши с тобой хорошие отношения.
Этьен расхохотался:
— И твои предположения базируются на подобных доказательствах? Совсем не обязательно быть туземцем-телепатом, чтобы заметить, идеальная мы супружеская пара или нет. Уверен, что ты поделилась этим великим знанием со своим Мии-Аном, а он все рассказал Тиллу.
— Ты даже не хочешь допустить такую возможность, как телепатия?
— Возможность? Дай мне хоть какие-нибудь реальные доказательства телепатических способностей, и я признаю эту возможность. Я начинаю беспокоиться о тебе, Лира.
— Беспокойся о себе. — Она собралась уходить.
— Лира… — Она остановилась. — Лира, мы же здесь только на несколько недель. Эти тсла не более чем живые подтверждения придуманных Жан Жаком
Руссо гипотетических детей природы. Они просто симпатичные ребят, лучше, чем маи. Все, что мы знаем о них, это то, что каждые шесть месяцев они устраивают массовые жертвоприношения.
— Не понимаю твоей ненависти. Откуда вдруг такая антипатия к тсла?
Они очень гостеприимный народ.
— Когда я говорю, что нам больше нечего делать с этими тсла, это не означает какой-либо антипатии к ним. Я сказал, что добросовестный исследователь не будет делать поспешных заключений о всей расе только на основании нескольких недель работы.
— Вот с этим я согласна, Этьен. Нужно еще многое изучить, чтобы подтвердить мои открытия. У меня даже нет времени, чтобы определить политику тсла как посредников между маями и на и выяснить, как это отражается на развитии их социальной жизни.
— Я уверен, что когда-нибудь кто-нибудь проведет эти ксенологические исследования.
Лира ничего не сказала, и тогда неожиданная мысль пронзила Этьена.
— Лира, ты хочешь мне что-то сказать?
— Да. Я не готова ехать к истокам реки, Этьен. Моя работа тут в самом разгаре.
— А когда ты будешь готова поехать к истокам реки, моя любовь?
— Может быть, через пару месяцев, но не раньше.
— Но тогда нас застигнет зима. В принципе это не страшно, но вблизи арктических широт Скар может замерзнуть. Наш гидрофойл не оснащен для путешествия по льду, Лира. Мы не можем ждать два месяца.
Она резко повернулась, отчего полы ее куртки взметнулись.
— Извини, Этьен, но, повторяю, я не могу бросить свою работу здесь.
Как ты правильно отметил, у меня нет достаточных доказательств для подтверждения своих многочисленных предположений.
— Куда ты собралась?
— На вечернюю медитацию. Меня пригласили посмотреть и принять участие, если мне захочется. Я бы попросила разрешения и для тебя, но тебе вряд ли будет интересно оказаться среди группы туземцев, сидящих в кругу и пытающихся соприкоснуться со своим "я". Не так ли? — И она ушла.
Целую минуту Этьен смотрел ей вслед. Он пнул бы ногой кровать, если бы она не была сделана из твердого камня. Вместо этого он ударил себя кулаком в ладонь так, что стало больно. Одно было ясно: какой бы важной
Лира ни считала свою работу здесь, они должны вернуться к Скару. Таково было условие. Благодаря таким условиям их брачный союз сохранялся уже двадцать лет. И будь он проклят, если продлит этот союз из-за вдруг проснувшейся в ней любви к расе псевдоламаистов с умными, одухотворенными глазами.
— Этой ночью Лира не пришла в их комнату. Это был не первый случай, когда она проводила всю ночь в другом месте. Но зато первый раз Этьен долго не мог уснуть из-за этого. Тем не менее он проснулся рано утром и направился туда, где спали носильщики.
Хомат со своими товарищами спали, положив на себя полдюжины тяжелых шерстяных одеял. Этьен толкнул мая.
— Что случилось, де-Этьен? — спросил Хомат, протирая глаза.
— Вставай и подними всех. Мы уезжаем.
— Уезжаем, де-Этьен? Я думал… Вы же ничего не говорили. И потом, сейчас еще очень рано.
— Я решил изменить планы. Ты же знаешь, что люди склонны к неожиданной перемене решений.
— Я понимаю, де-Этьен, но…
— Я буду во дворе, если понадоблюсь. Скажи носильщикам, чтобы поторапливались. — И он ушел.
Судя по всему, медитация закончилась. А может быть, кто-то, не взирая на возражения его жены, послал ее к нему. Так или иначе, она бурей влетела во двор, не обращая внимания на пение нескольких ящерообразных пуоутов в главных воротах. Этьен работал не поднимая головы, он проверял снаряжение и припасы, которые приносили несколько грустных тсла.
— Этьен, это ребячество. Ты знаешь, как я не люблю, когда ты ведешь себя так.
— Да, знаю. А также я знаю, что ты ультиматумы не любишь еще больше.
— Да, потому что ультиматумы — это самое худшее проявление ребячества. Я думала мы обо всем договорились прошлым вечером.
— Прошлым вечером ты все решила для себя, но не для меня. А я ухожу.
— Этьен резко затянул шнурки на рюкзаке.
Лира глубоко вздохнула:
— Я сказала тебе, что моя работа тут в самом разгаре. Я только начинаю действительно постигать культуру этого народа.
— Прекрасно. Я понимаю.
Этьен стал проверять другой рюкзак. Хомат и носильщики начали выходить из здания, сонно озираясь и дрожа от утреннего холода. Несколько тсла тоже стояли поблизости. Солнце только начинало выглядывать из-за восточной стены каньона.
— Оставайся здесь, Лира. Тебе не нужно идти со мной. Если все пойдет, как задумано, я вернусь через шесть месяцев и заберу тебя. Оставайся здесь и занимайся своей медитацией хоть до одури.
— Ты не можешь идти на север один, — возразила она. — Существуют правила, по которым в такие экспедиции нельзя пускаться в одиночку.
— Ну а я нарушу эти правила. Хомат уже достаточно знает, чтобы помогать мне. Правда, Хомат?
Проводник переводил взгляд с одного высокого пришельца на другого и счел для себя разумным продолжить свои сборы подальше от них обоих.
Этьен пошел проверить следующую упаковку, но Лира поспешно преградила ему дорогу.
— Прекрати, Этьен. Прекрати сейчас же. У меня нет настроения для ссоры.
— Почему же? — спросил он саркастически. — Или я порчу твой утренний настрой? Если уж мы заговорили о ребяческих действиях, то как расценивать поведение человека, решившего забыть о восьмилетнем высшем образовании и поселиться среди туземцев, хотя двадцать лет работы должны бы научить, что подобный подход антинаучен и вреден?
— Я уже объяснила тебе, что тсла — уникальная раса, которая требует специального изучения. Иногда для получения лучших результатов приходится поступаться правилами.
— Но не до такой же степени. — Он сделал широкий взмах рукой, как бы указывая на окружавшие их здания. — Но впрочем, пожалуйста. Давай.
Оставайся. Желаю тебе хорошо провести время. Похорони себя в изучении туземных обычаев, привычек и обрядов. Вдыхай в себя примитивную мудрость, принимай местную религию, становись монахиней тсла, если у них есть такие,
— мне все равно. Я никогда тебя ни в чем не ограничивал, Лира, несмотря на все твои разговоры об ультиматумах. Что же касается меня, то я решил найти истоки реки Скар и изучить историю и геологию от того района до болот
Скатанды. По дороге назад я сделаю остановку и заберу тебя.
— Этьен!
— Что? — Он обошел ее и склонился над мешком.
— Этьен, ты же знаешь, что я не могу позволить тебе идти без меня.
— Почему? А как насчет твоей очень важной, тщательно распланированной программы исследований?
— Мы же одна команда, Этьен. Мы дополняем друг друга. Ни один из нас не будет хорошо работать в одиночку.
— Как-нибудь приспособимся. Не так ли?
— Нет, — вдруг произнес другой голос. Этьен вздрогнул и обернулся.
Позади нет стоял Главный Утешитель и Первый Ученый Турпута.
Этьен видел его впервые и отметил, что он довольно стар даже по стандартам тсла: в его лице преобладал цвет серебра, а вытянутые руки дрожали. У правого плеча Главного Утешителя стоял Тилл, готовый в любой момент поддержать старца. Мии-Ан опирался на скрученную палку.
— Я имею в виду тревогу и беспокойство, — продолжил он неожиданно громким голосом.
— Да нет тут никакой тревоги и беспокойства, — пробормотал Этьен, продолжая осматривать тюки. — Просто дружеская домашняя беседа, вот и все.
— Мы не намереваемся вмешиваться, — сказал Тилл. — Я буду чувствовать себя очень плохо, если подумаю, что мы…
— О, ради Бога! — Этьен резко повернулся к ним. — Ну почему вы так раздражающе вежливы?
— Извините, — произнес Мии-Ан. — Такой уж у нас характер. — Этьен встряхнул руками. — Такое беспокойство недопустимо, — добавил Мии-Ан.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Этьен.
— Мы не можем допустить ссоры между нашими гостями.
— Правда? А какое решение вы можете предложить?
Мии-Ан, неуклюже ковыляя, подошел к Лире и взял ее за правую руку.
Такого странного рукопожатия у местных жителей Этьен еще не видел.
— Ты должна ехать с ним. Если ты отказываешься ради того, чтобы продолжать свое учение у нас, я не могу тебе позволить этого. Когда все уладится, вернись, чтобы учиться с нами в другое время.
— Но мы же обо всем уже договорились, — запротестовала Лира. — Мне нужно остаться здесь и продолжить свою работу, изучать ваши пути и…
Главный Утешитель поднял свою шестипалую руку:
— Нам будет не хватать тебя. Но удовлетворить жажду знаний тебе придется самой. Если бы твоему товарищу можно было бы перенести свою работу сюда, все было бы гораздо проще, но горы не передвинуть. Значит, куда разумней тебе сопровождать его. Кроме того, ты можешь продолжать учение сама, поскольку часть своей работы заберешь с собой. Это благо, за которое мы были бы весьма благодарны.
— Не понимаю, Мии-Ан, — отозвалась Лира. Этьен слушал, не глядя на них. Совершенно очевидно, что Первый Учитель принял его сторону, и его охватил гнев.
— Земли, лежащие вверх по реке от Турпута, незнакомы твоим товарищам-маям. — Мии-Ан сделал жест направо от себя. — Если ты согласишься, тебя будут сопровождать Тилл и четверо носильщиков. Тилл много путешествовал, знает многие диалекты и о народах, живущих вверх по реке. А когда вы окажетесь там, где ему уже будет не хватать знаний, он станет изучать тот мир дальше на благо Турпута. И даже когда он не сможет быть вашим проводником, он поможет вам изучать наши пути.
— Ты же сказал, что сам будешь заниматься этим.
— Самое главное — это знания. А кто их передает — не столь уж важно.
— Не так все просто. — Лира посмотрела на Этьена, который старательно избегал ее взгляда. — Видишь, как ты победил. Я могла бы спорить с тобой, но только не с логикой тсла. Все так и будет, если, конечно, у тебя нет возражений против того, чтобы к нам присоединился Тилл.
— У меня нет возражений, хотя это не то, к чему я готовился. — Этьен поднялся от тюка, который изучал так старательно. — Хомат?
— У тебя уже есть проводник, де-Этьен, — ответил тот медленно.
— Есть. И прекрасный. Но старый тсла сказал очень мудрую вещь. Разве ты не говорил, что районы реки, лежащие за этой точкой, тебе незнакомы?
— Да, да. — Хомат вынужден был уступить с таким трудом завоеванный авторитет.
— Я вижу, что ты прав, де-Этьен. Тсла, хорошо знающий дорогу, нужен нам. — Он дотронулся до крючка на своей куртке. — Нам нужен любой, кто поможет поскорей выбраться из этой холодной страны.
Этьен улыбнулся:
— Прошу прощения, что вытащил вас из теплой постели в столь холодное утро. — Он повернулся к Первому Ученому: — Мы принимаем ваше доброе предложение. Тилл был нам очень полезен все время, что мы находимся здесь, и у меня нет никаких причин отказываться от его помощи. Что ты сам думаешь об этом, Тилл? Ты ничего не сказал.
— За меня все сказал Мии-Ан. Что же касается меня, то я многого жду от этой экспедиции. Она обогатит меня знаниями. Это редкая возможность.
— Полагаю, все улажено, — сказала Лира. — Пойду подготовлюсь к экспедиции. Видишь, как я отношусь к мнению тсла, Этьен? Они достаточно умны и понимают, что мы одна команда, даже когда мы сами об этом забываем.
Редоул оставил Хомата сделать последние приготовления и кинулся за женой. Она так спешила, что это как-то не вязалось с ее намерением достичь согласия.
— Я сожалею, что так вышло, Лира, но все мои доводы были исчерпаны, я уж и не знал, что сказать. И не мог думать ни о чем другом.
— Я понимаю. — Лира остановилась, и черты ее лица смягчились. -
Наверное, ты прав, Этьен. Наверное, я слишком много внимания уделяла своей работе. Дух хорошо слаженной команды предполагает компромиссы. Я пошла на уступку. Только помни: ты теперь мне должен одну уступку.
— Обещаю, Лира. На обратном пути ты сможешь уделять своим делам столько времени, сколько захочешь. Но сейчас нам нужно как можно скорее идти к истокам Скара, пока зима не продвинулась на север. Мы не знаем, что ждет нас впереди.
— Поэтому ты ничего не говоришь мне об этом.
— А что насчет этого Тилла? — спросил он, меняя тему разговора. Ты работала с тсла. Он — ученый. По-твоему, он готов к такому трудному, опасному путешествию? Я имею ввиду — физически. Интеллектуально, я понимаю, он готов.
— Не беспокойся о его жизнеспособности, Этьен. Тсла легко адаптируются, как и мы, в отличие от маев. Он способен выдержать жару
Баршаягада. Мы найдем для него место внутри кабины корабля. Он и его товарищи нам помогут.
— Товарищи?
— Разве ты не слышал последних слов Первого Учителя? — Этьен потряс головой. — Мии-Ан не хочет отправлять Тилла одного. С ним будут четыре носильщика, которые сменят носильщиков маев, как только мы достигнем реки.
— Но нам не нужны носильщики на реке.
— Мии-Ан несколько раз говорил мне, что есть такое место в верхнем течении реки, где мы вынуждены будем оставить свой корабль.
— Мы не можем оставить его. Ты прекрасно знаешь это.
— Я знаю, да, но Мии-Ан настаивал на том что в одном месте, отстоящем на пару тысяч легатов вверх по реке, без носильщиков нам придется повернуть назад.
— Это правда. — Они обернулись и увидели стоявшего позади них Хомата.
— Я слушал и узнал о многих вещах, де-Этьен. Тсла говорили об этом после того, как вы ушли.
Этьен посмотрел на жену с большим интересом:
— А почему они говорят такие вещи?
— Мии-Ан, — ответила Лира, — рассказывал о месте далеко вверх по
Скару… Он называет это драматической сменой личности. Это как будто тсла так стремятся одушевлять силы природы. И он очень точно описал это место.
Оно называется Топапасирут.
Совершенно неожиданно Хомат крайне резко отреагировал на это слово.
Его глаза расширились, словно он увидел полдюжины признаков, указывавших на присутствие опасных духов.
— Это как бы, — сказала Лира мужу, — очистительное место всех вод.
— Звучит очень угрожающе.
— Согласна. Но Мии-Ан настаивает на том, что невозможно пройти через это место на лодке или корабле, и поэтому дает нам носильщиков.
— Еще один водопад? Спутниковые фотографии не показывают каких-либо больших водопадов в северных районах Баршаягада. Хотя, признаться, эти фотографии далеки от совершенства.
— Нет, не водопад, что-то еще.
— Пять тсла. Как ты смотришь на это, Хомат?
— Мне не нравится присутствие такого большого количества чужаков на нашем корабле, де-Этьен. Но, похоже, мы должны терпимо относиться к этому, чтобы получить знания.
Подумав, Этьен Редоул наконец решился:
— Скажи этому, которого называют Мии-Ан, что мы принимаем его благородное предложение, но что все носильщики попадают в твое подчинение.
Казалось, что май вырос на несколько сантиметров.
— Они не пойдут на это, — возразила Лира.
— Не пойдут? А я уверен, что твои высокие, могучие тсла могут принимать приказы от жалкого мая. И не говори, что они будут возражать.
— Тилл — важная персона и уважаемый ученый.
— Я же сказал, что четверо носильщиков будут находиться в подчинении у Хомата, а не Тилла. И тебе придется объяснить Мии-Ану, что Хомат был с нами долгое время и что он умеет обращаться с нашим судном, и что он наша правая рука — или левая, в зависимости от того, какой они придают больше значения.
— Никакой. Они физически, так же как и умственно, амбидекстры, и у них одинаково развиты правая и левая руки.
— Да, очень много народу будет на корабле. А вот что касается размещения их всех в кабине с нами… Я понимаю необходимость этого, но уверена ли ты, что мы можем доверять им?
— Я полностью доверяю Тиллу, Этьен. А что касается носильщиков, то они станут относиться к своей работе как к путешествию ради получения
«заслуг». Поэтому будут стараться, чтобы экспедиция прошла успешно.
— Тогда скажи, чтобы они поторапливались, Хомат. Нам предстоит долгий путь.
— К реке, де-Этьен, и к настоящей погоде! Я потороплю их с удовольствием.
9
По сравнению с долгим подъемом с берега Скара спуск был также приятен, как дневная прогулка по садам Новой Ривьеры. В дополнение ко всему груз был распределен между вдвое большим количеством носильщиков.
Тсла несли свою поклажу, но все-таки на некотором расстоянии от своих партнеров маев.
Тсла дружески перешучивались между собой, и их очевидно хорошее настроение подтверждало предположение Лиры, что все они добровольцы. Когда
Тилл оказывался рядом с ними, они относились к нему как к старшему, но без всяких поклонов и других особых знаков внимания, принятых у маев.
Носильщики признавали его превосходство в умственном и духовном отношении.
Он же, в свою очередь, не пользовался своим положением, чтобы вести себя как господин среди подчиненных. Однако среди носильщиков все же прослеживалась некая иерархия, как если бы каждый знал свое место без того, чтобы напоминать ему об этом. В самом низу этой иерархии был необычно крупный парень, очень сильный, но тугодум по имени Йулур. Он мало разговаривал и часто становился объектом мягкого, дружеского подтрунивания со стороны своих товарищей, на что отвечал добродушной улыбкой. Скоро и
Этьену стало ясно, насколько далек этот парень. Этьен перешел из головы колонны в конец, к Тиллу, чтобы расспросить о Йулуре.
— Йулур? — Этьен ожидал, что Тилл улыбнется при упоминании об этом парне, но тот выглядел озабоченным. — Он сирота. Его родителей убил какой-то плотоядный зверь, описать которого он нам не смог. Ужас, который он пережил, остановил его умственное развитие. — Тилл сделал жест, которого Этьен не понял. — Йулура воспитала семья Мии-Ана, но это не помогло ему тут. — Тилл дотронулся до своей головы. — Однако у парня хорошая душа, доброе сердце и очень сильная спина. Он получит много заслуг в этом путешествии, может быть, достаточно для того, чтобы принять его в жизнь после жизни.
— Это не моя специальность, это больше по части моей жены, но я не думал, что тсла верят в жизнь после жизни.
— Не все из нас. Не знаю даже, верит ли в это Йулур, поэтому я стараюсь верить за него. Похоже, он доволен жизнью, как бы жестоко она ни обходилась с ним. Я знаю, что многие завидуют его непоколебимой удовлетворенности жизнью. В этой экспедиции на меня возложена огромная ответственность за него, помимо вас двоих, разумеется. — В этих смотревших с теплотой карих глазах не было ни тени вероломства, хитрости, обмана. -
Если Йулур отстанет от нас, он никогда не найдет дорогу обратно.
Действительно, хотя он живет там всю жизнь, он не сможет найти обратной дороги в Турпут. У него не хватит ума даже просто идти по дороге.
Тилл подождал, не будет ли еще вопросов, а потом вернулся к своим товарищам.
Все, что Лира рассказывала Этьену о тсла, подтверждалось. Это был добрый, вежливый народ. Тогда почему он все время пытается найти причины для того, чтобы не любить их? Он знает ответ. Не то чтобы Лира обожала всех тсла, этот народ ей почти безразличен. Но в чем же проблема? А вот в чем. Есть один тсла, с которым она проводит все свое время, к нему она обращается с каждым новым вопросом. Это Тилл. Тут нет ничего странного.
Тилл — тоже млекопитающий. Не первый раз Лира обожает какой-либо объект изучения. Ну и ну, я уже стал ревновать к инопланетному аборигену, сказал себе Этьен. Вздрогнув от осознания подобного, он сосредоточился на дороге.
Лира заметила странное выражение его глаз.
— Этьен? Ты нормально себя чувствуешь?
— Да, да, все в порядке. — Он моргнул, поправил поклажу. Лира посмотрела ему вслед, удивленно тряхнула головой и поспешила за ним.
Тсла спокойно шли в отдалении. Тилл находился рядом с Йулуром. Он тронул носильщика за плечо:
— Йулур?
— Да, Ученый?
— Ты не знаешь, что за знак возникает при пересечении Оо и другой линии?
Носильщик даже бровью не повел, даже не попытался сообразить.
— Я не знаю, Ученый.
— Ничего, все в порядке, Йулур, это не важно. Расскажи мне лучше, что ты думаешь о наших новых друзьях.
Йулур посмотрел через головы своих товарищей на двух землян.
— Они очень симпатичные, Ученый. Хотя на них мало меха. И когда они говорят между собой, то это звучит очень странно, не похоже ни на наш язык, ни на язык маев. Но они симпатичные.
— Да, это так. Спасибо за твое мнение, Йулур.
Носильщик пошел дальше со своей ношей, а Тилл присоединился к объектам своего интереса.
— Ваше любопытство побудило меня поговорить с Йулуром, Этьен. Я задал ему очень простой вопрос, но он не смог мне ответить. Вопрос оказался за пределами его умственных способностей. И в то же время меня поразило, что он, может быть, счастливее всех нас, поскольку свободен от интеллекта.
Поэтому он свободен от страданий, которые это может причинить, от зависти и тому подобных вещей. А еще — от неведения; расстройства планов, крушения надежд, зависти и других проявлений.
— Вы могли бы сделать из него отличного святого.
— Иногда мне тоже так кажется. Он доволен жизнью, и в то же время бывают случаи, когда я его не понимаю.
— У нас в народе говорят, Тилл, — Этьен попытался поточнее перевести это на язык тсла, — лучше быть счастливым идиотом, чем несчастным гением.
— Ах, опять это странное понимание слова «счастье». Лира уже говорила мне. У нас оно иное. Тебе нужно объяснить мне это подробнее.
Этьен попытался сделать это, пока они медленно спускались по холму к расширявшейся полоске серебра, какой им представлялась река Скар.
Дни проходили, жара усиливалась, проходя отметку в девяносто градусов. Тсла начинали снимать свои одежды, капюшоны и тоги, запихивая их в мешки. Впервые Этьен увидел тсла без одежды. Они чувствовали себя вполне удобно, как если бы одежда служила только для защиты от природных явлений и для указания на социальное положение, а не потому, что быть голым неприлично. Правда, тсла не были голыми в человеческом понимании этого слова, поскольку мягкий коричневый мех покрывал все их тело, за исключением рук до локтя и ног до колен. Одно удивило — это неожиданное наличие хвоста, коротенького, пяти-шести сантиметров в длину. Это делало тсла похожими на животных, хотя и некоторые другие разумные расы имеют хвосты. Аанны, например, считают наличие хвоста признаком разумности, а не наоборот.
Тсла несли свою поклажу, но все-таки на некотором расстоянии от своих партнеров маев.
Тсла дружески перешучивались между собой, и их очевидно хорошее настроение подтверждало предположение Лиры, что все они добровольцы. Когда
Тилл оказывался рядом с ними, они относились к нему как к старшему, но без всяких поклонов и других особых знаков внимания, принятых у маев.
Носильщики признавали его превосходство в умственном и духовном отношении.
Он же, в свою очередь, не пользовался своим положением, чтобы вести себя как господин среди подчиненных. Однако среди носильщиков все же прослеживалась некая иерархия, как если бы каждый знал свое место без того, чтобы напоминать ему об этом. В самом низу этой иерархии был необычно крупный парень, очень сильный, но тугодум по имени Йулур. Он мало разговаривал и часто становился объектом мягкого, дружеского подтрунивания со стороны своих товарищей, на что отвечал добродушной улыбкой. Скоро и
Этьену стало ясно, насколько далек этот парень. Этьен перешел из головы колонны в конец, к Тиллу, чтобы расспросить о Йулуре.
— Йулур? — Этьен ожидал, что Тилл улыбнется при упоминании об этом парне, но тот выглядел озабоченным. — Он сирота. Его родителей убил какой-то плотоядный зверь, описать которого он нам не смог. Ужас, который он пережил, остановил его умственное развитие. — Тилл сделал жест, которого Этьен не понял. — Йулура воспитала семья Мии-Ана, но это не помогло ему тут. — Тилл дотронулся до своей головы. — Однако у парня хорошая душа, доброе сердце и очень сильная спина. Он получит много заслуг в этом путешествии, может быть, достаточно для того, чтобы принять его в жизнь после жизни.
— Это не моя специальность, это больше по части моей жены, но я не думал, что тсла верят в жизнь после жизни.
— Не все из нас. Не знаю даже, верит ли в это Йулур, поэтому я стараюсь верить за него. Похоже, он доволен жизнью, как бы жестоко она ни обходилась с ним. Я знаю, что многие завидуют его непоколебимой удовлетворенности жизнью. В этой экспедиции на меня возложена огромная ответственность за него, помимо вас двоих, разумеется. — В этих смотревших с теплотой карих глазах не было ни тени вероломства, хитрости, обмана. -
Если Йулур отстанет от нас, он никогда не найдет дорогу обратно.
Действительно, хотя он живет там всю жизнь, он не сможет найти обратной дороги в Турпут. У него не хватит ума даже просто идти по дороге.
Тилл подождал, не будет ли еще вопросов, а потом вернулся к своим товарищам.
Все, что Лира рассказывала Этьену о тсла, подтверждалось. Это был добрый, вежливый народ. Тогда почему он все время пытается найти причины для того, чтобы не любить их? Он знает ответ. Не то чтобы Лира обожала всех тсла, этот народ ей почти безразличен. Но в чем же проблема? А вот в чем. Есть один тсла, с которым она проводит все свое время, к нему она обращается с каждым новым вопросом. Это Тилл. Тут нет ничего странного.
Тилл — тоже млекопитающий. Не первый раз Лира обожает какой-либо объект изучения. Ну и ну, я уже стал ревновать к инопланетному аборигену, сказал себе Этьен. Вздрогнув от осознания подобного, он сосредоточился на дороге.
Лира заметила странное выражение его глаз.
— Этьен? Ты нормально себя чувствуешь?
— Да, да, все в порядке. — Он моргнул, поправил поклажу. Лира посмотрела ему вслед, удивленно тряхнула головой и поспешила за ним.
Тсла спокойно шли в отдалении. Тилл находился рядом с Йулуром. Он тронул носильщика за плечо:
— Йулур?
— Да, Ученый?
— Ты не знаешь, что за знак возникает при пересечении Оо и другой линии?
Носильщик даже бровью не повел, даже не попытался сообразить.
— Я не знаю, Ученый.
— Ничего, все в порядке, Йулур, это не важно. Расскажи мне лучше, что ты думаешь о наших новых друзьях.
Йулур посмотрел через головы своих товарищей на двух землян.
— Они очень симпатичные, Ученый. Хотя на них мало меха. И когда они говорят между собой, то это звучит очень странно, не похоже ни на наш язык, ни на язык маев. Но они симпатичные.
— Да, это так. Спасибо за твое мнение, Йулур.
Носильщик пошел дальше со своей ношей, а Тилл присоединился к объектам своего интереса.
— Ваше любопытство побудило меня поговорить с Йулуром, Этьен. Я задал ему очень простой вопрос, но он не смог мне ответить. Вопрос оказался за пределами его умственных способностей. И в то же время меня поразило, что он, может быть, счастливее всех нас, поскольку свободен от интеллекта.
Поэтому он свободен от страданий, которые это может причинить, от зависти и тому подобных вещей. А еще — от неведения; расстройства планов, крушения надежд, зависти и других проявлений.
— Вы могли бы сделать из него отличного святого.
— Иногда мне тоже так кажется. Он доволен жизнью, и в то же время бывают случаи, когда я его не понимаю.
— У нас в народе говорят, Тилл, — Этьен попытался поточнее перевести это на язык тсла, — лучше быть счастливым идиотом, чем несчастным гением.
— Ах, опять это странное понимание слова «счастье». Лира уже говорила мне. У нас оно иное. Тебе нужно объяснить мне это подробнее.
Этьен попытался сделать это, пока они медленно спускались по холму к расширявшейся полоске серебра, какой им представлялась река Скар.
Дни проходили, жара усиливалась, проходя отметку в девяносто градусов. Тсла начинали снимать свои одежды, капюшоны и тоги, запихивая их в мешки. Впервые Этьен увидел тсла без одежды. Они чувствовали себя вполне удобно, как если бы одежда служила только для защиты от природных явлений и для указания на социальное положение, а не потому, что быть голым неприлично. Правда, тсла не были голыми в человеческом понимании этого слова, поскольку мягкий коричневый мех покрывал все их тело, за исключением рук до локтя и ног до колен. Одно удивило — это неожиданное наличие хвоста, коротенького, пяти-шести сантиметров в длину. Это делало тсла похожими на животных, хотя и некоторые другие разумные расы имеют хвосты. Аанны, например, считают наличие хвоста признаком разумности, а не наоборот.