— А что такое ОМО? — спросил он.
— Отдел операций по морали, — ответила она, пряча карточку. — Эти ученые, с которыми вы работали… У вас не было с ними близких контактов, но вы ведь их видели время от времени?
— Конечно. Они держались особняком, но иногда я их видел.
— Все пожилые, верно?
Он нахмурился.
— Знаете, я об этом не думал, но да, так и есть. Это что-то означает?
— Вас не должно это беспокоить, — сказал мужчина. — Вы говорите, что никого не видели после того, как на вас напали эти звери. Это не обязательно означает, что вы один уцелели. Вероятно, здесь были какие-то средства передвижения. Вы никакого маддера или скиммера не видели?
Человек на земле немного подумал, и лицо его прояснилось.
— Да, да, видел. Были женщины: старуха и молодая. Молодая красивая. И с ними мальчик. Я их не узнал, но тут часто появлялись люди.
— Сколько лет мальчику? — спросила женщина.
— Будь я проклят, если знаю. Я бежал в одном направлении, а их скиммер двигался в другом, так что я не стал останавливаться и задавать вопросы. Парень рыжий. Это я помню. Рыжие на этом комке грязи редкость.
— Очаровательная жизнь, — сказал мужчина своей спутнице. В его голосе звучало восхищение и раздражение. — Мальчишка ведет очаровательную жизнь.
— Как ты отлично знаешь, дело не только в чарах, — ядовито ответила женщина. — Старуха, о которой он говорит, очевидно, приемная мать, но кто эта другая женщина? — Она обеспокоенно нахмурилась.
— Неважно, — ответил ее товарищ. Он заговорил с раненым. — Послушайте, каковы отношения этих троих? Я знаю, у вас было немного времени. Эта младшая женщина, красивая? Не показалось ли вам, что она ими командует? Может, старуха и мальчик были у нее в плену?
— Говорю вам, я мало что видел, — ответил Кастер. — Никакого оружия не было, если вы об этом говорите.
— Интересно, — сказала женщина. — У них появился союзник. Еще одно осложнение. — Она вздохнула. — Черт бы побрал этот случай. Если бы в штабе не придавали ему такого значения, я бы отказалась.
— Ты знаешь, что значит такой приказ, — фыркнул мужчина. — Мы их возьмем. Много раз были уже совсем близко. Когда-нибудь должно и повезти.
— Может быть. Вспомни свои ящики внутри ящиков, — усмехнулась она. — Но теперь будет легче. — Она махнула на разрушенный лагерь. — Похоже, никто из улучшителей не ушел.
— Улуч… улучшители? — Раненый раскрыл рот. — Эй, я это слово знаю. Это ведь те… — Глаза его широко раскрылись. — Подождите, ведь это…
— Спокойней, — сказал мужчина в маскировочном костюме. — Ваше удивление свидетельствует о невиновности. К тому же вы слишком молоды. И им нужны гораздо более умные люди.
— Нам легко будет обнаружить мальчика. — Женщина вновь обрела уверенность. — Отыщем и их.
— Хотел бы я так быть уверен, — сказал ее спутник, поджав нижнюю губу. — Ничего легкого в этом деле с самого начала нет.
— Я не знал, — начал раненый, — я не знал, что они улучшители. Никто из нас не знал, никто. Я всего лишь техник. Никто ни слова не говорил нам о…
— Спокойней, я вам сказал, — выпалил старший мужчина, рассерженный такой реакцией. Люди так легко впадают в панику, подумал он. — Вам придется пройти проверку на правду. Пища в маддере. Но пройдете проверку. Это не вредно, вы знаете. А потом вас отпустят.
Человек с помощью костыля встал. Он немного успокоился.
— Нам ни слова об этом не говорили.
— Они никогда не говорят, — сказала женщина. — Так им удается столько лет избегать тюрьмы. А легковерные их не спрашивают.
— Улучшители. Вот дьявольщина! — бормотал человек. — Если бы я знал…
— Если бы вы знали, вы не стали бы брать их деньги и работать на них, верно?
— Конечно, нет. У меня есть принципы.
— Ну, еще бы. — Мужчина взмахнул рукой, предупреждая протесты. — Простите меня, друг. За восемь лет, проведенных в ОМО, я привык желчно смотреть на человечество. Не ваша вина. Идем, — сказал он женщине, которую назвал Розой, — нам тут нечего делать.
— Я с вами? — молодой человек захромал за ними.
— Да, вы тоже, — сказал миротворец. — Вы не возражаете против сканирования на правду? Это чисто добровольная процедура.
— С радостью, — сказал тот, готовый угодить. — Будь прокляты эти грязные улучшители. Обманывают невинных работников. Надеюсь, вы всех их возьмете до последнего.
— Еда на корме, — ровно сказала женщина, когда они поднялись в маддер.
— Странно, — заметил ее товарищ, когда они усаживались. — Странно, что дикие звери напали на это место так, что дали возможность нашей добыче сбежать. Истории этих детей полны таких странных совпадений.
— Знаю, — ответила Роза. Двигатель загудел, и маленький экипаж скользнул в лес. — А еще эта летающая змея, о которой рассказывали. Интересно, откуда она?
— С Аласпина, если отчеты точны.
— Да, верно, Аласпин. Если я правильно помню уроки галографии, эта планета во многих парсеках отсюда. Опять совпадение.
— Но возможное.
— Похоже, когда речь идет об этих детях, нет ничего невозможного. Чем быстрее мы задержим этого и передадим психохирургам, тем лучше. Нет, по мне лучше какой-нибудь маньяк-убийца. От этой охоты за мутантами у меня мурашки по коже.
— Он не мутант, Роза, — напомнил ее спутник. — Это так же неточно, как то, что я назвал его чудовищем. — Он взглянул в хвост маддера. Их пассажир поглощал еду и не слушал разговор. — Мы даже не уверены, что он обладает какими-нибудь особенностями. Последние двое, которых мы выследили, были отвратительно нормальны.
— Улучшители ведь заметили какое-то отличие, — не согласилась Роза. — Они пошли на большие хлопоты, чтобы захватить этого, и смотри, что получилось.
Они углубились в лес, направляясь на юг. Разрушенный лагерь скрылся из виду, закрытый деревьями и неровной местностью.
— Это сделало какое-то крупное местное животное, — сказал ее спутник. — Обезумевшее стадо не имеет никакого отношения к мальчишке и его способностям. Пока что мы знаем только, что это обычный ребенок, искалеченный улучшителями. Ты слишком многого хочешь, Роза.
— Да. Знаю. Такова наша работа, Федор.
Но тревога не оставляла их.
Женщина за консолью коммуникатора очень стара, почти так же стара, как маленький звездный корабль, но руки ее работали с легкостью, рожденной долгим опытом, а слух у нее достаточно острый, и она не пропустила ни одну передачу. Она подняла голову, посмотрела в лицо высокому серьезному мужчине и печально покачала головой.
— Простите, доктор Круачан, сэр. Они не отвечают на наши сигналы. Я даже не могу поймать их постоянный направленный луч.
Высокий человек медленно, неохотно кивнул.
— Вы знаете, что это значит.
— Да, — печально ответила она. — Ньясса-ли, Хейтнес, Брора — все они ушли. Все эти годы… — голос ее сменился шепотом.
— Мы не совсем уверены, — сказал Круачан. — Не на сто процентов. Но сейчас они должны были бы уже отозваться, пусть через запасную установку.
— Это нападение стада — ужасная неудача, сэр.
— Если бы просто неудача, — негромко сказал он. — История показывает, что там, где участвуют эти дети, нечто неизвестное часто подталкивает неудачу. И очень сильно подталкивает.
— Я знаю, сэр. — Круачан знал, что женщина устала; но они все устали. Их время, время всего Общества Улучшения подходит к концу, а их благородная цель, так неправильно понятая, по-прежнему далека. Много лет назад они пытались привлечь новых, более молодых членов, обучить их технике манипулирования генами, разработанной основателями Общества. Но то бремя ответственности, под которым они все работали, клеветническая пропаганда церкви и правительства Сообщества не дали это сделать.
Будь прокляты все эти невежественные дикари! Общество еще не мертво!
Хейтнес, Ньясса-ли, Брора — эти имена панихидой звучали в мозгу Круачана. Если они действительно погибли — а сомневаться в этом не приходится, — как мало осталось способных выполнять Работу. Он не мог принять решение. Нужно ли улетать отсюда и начинать новую операцию в другом месте? Так много старых друзей, коллег, великих ученых погибло; стоит ли этого один-единственный объект? У них все еще нет доказательств, что он именно тот, кто им нужен. Только некоторые данные и предположения компьютеров. Но компьютерам все равно. Всем все равно.
Ничто не указывает, что объект вызвал это нападение стада, погубившее лагерь и столько надежд. Конечно, вполне возможно, что сам объект погиб вместе с остальными, рассуждал Круачан. Если это не так и если он решится продолжать операцию, больше не должно быть косвенного манипулирования. Им придется иметь дело непосредственно с объектом, как они несколько лет назад пытались с девочкой.
Предстоит долгий кружной курс к следующей «безопасной» станции. Круачану совсем не хотелось еще несколько лет скрываться и отыскивать новый объект. Если длинная рука миротворцев не дотянется до них туда, время и возраст завершат работу правительства. Они прошли длинный общий путь, он и его товарищи. Огромные усилия; множество людей погибло, чтобы проект продолжал жить. Они и немногие оставшиеся коллеги должны довести его до конца.
— Спасибо, Амарет, — сказал он женщине, терпеливо ожидавшей у консоли. — На всякий случай не выключайте приемник.
— Конечно, доктор Круачан, сэр.
Повернувшись, он медленно направился в конференц-зал. На полпути приободрился и зашагал решительней. Так не пойдет, сказал он себе. Как президент Общества, он должен подавать пример товарищам, теперь больше, чем когда бы то ни было. К тому времени, как он твердой походкой вошел в зал, отчаяние и сомнения сменились холодной целеустремленностью и решительностью.
Его ожидали с полдесятка очень пожилых мужчин и женщин. Как мало, подумал он, как мало нас осталось. Это последние члены Общества, последние защитники великой идеи. На их лицах был все тот же вопрос.
— По-прежнему ни слова, — твердо сказал он. — Поэтому мы должны считать, что доктор Брора, доктор Хейтнес и доктор Ньясса-ли погибли. — Не последовало никаких внешних проявлений горя, криков и плача. Все ждали продолжения, и их спокойная вера в него укрепила его решимость.
— Я рекомендую продолжить попытки установить контроль над Номером Двенадцатым.
— У нас есть основания считать, что в этом районе работают агенты ОМО, — сказала пожилая женщина из дальнего угла удобного зала.
— Ну и что? — резко спросила другая женщина. — Они всегда на два шага отставали от нас и всегда будут отставать.
— Хотела бы я быть так же уверена, Хенсон, — сказала первая женщина — Длительность существования нашего общества объясняется предвидением и осторожностью, а не презрением к тем, кто презирает нас. — Она взглянула на президента. — Вы уверены, что нам следует продолжать действовать здесь, Круачан?
— Более чем когда-либо, — ответил он. — Мы слишком много вложили в этого Двенадцатого Номера, чтобы отказаться. — И он принялся перечислять долгий перечень факторов, побудивших его принять такое решение.
Когда он кончил, несоответственно глубоким голосом заговорил маленький худой человек, сидевший в глубине зала. У него были искусственная нога и сердце, но в глазах горел тот же боевой огонь, что и пятьдесят лет назад.
— Я согласен! Наше будущее здесь! Если объект по-прежнему доступен…
— У нас нет причин сомневаться в этом, — полусолгал Круачан.
— …тогда мы можем связаться с ним раньше агентов ОМО. Как говорит Круачан, мы должны противопоставить свою решимость усиливающимся недомоганиям. — И он стукнул по полу искусственной ногой.
— Хорошо, — сказала старуха, вызвавшая призрак вмешательства Сообщества. — Я вижу, большинство согласно, что мы должны продолжать свою работу здесь. Должна признать, что мало что могу противопоставить убедительным аргументам доктора Круачана. Но у нас есть новая проблема, которую не решить голосованием.
— Правда ли, что в последнем отчете сообщалось о наличии у объекта аласпинианского миниатюрного дракона?
Круачан медленно кивнул.
— Да, в отчете указывается на наличие существа-каталиста.
— Что же нам делать? Это существо не только действует как увеличительное стекло по отношению к возможным способностям объекта. Оно еще само по себе смертельно опасно. Если у него установилась эмоциональная связь с объектом, то это гораздо более опасный противник, чем десяток агентов ОМО.
Круачан отмахнулся от ее тревог.
— Я обдумал эту проблему. Обещаю вам, что мы позаботимся об этой змее. Если мы не сможем нейтрализовать простую рептилию, нам нечего претендовать на защиту идеалов Общества.
— Это не рептилия, — возразил один из мужчин. Глаза у него казались стеклянными: ему приходилось носить толстые контактные линзы. — Внешне он похож на рептилию, но в жилах его теплая кровь, и более правильно было бы классифицировать его как…
— Мне нет дела до его классификации! — нетерпеливо прервал Круачан. — Со зверем мы справимся. — Брови его сошлись в неожиданной задумчивости. — Если такая эмоциональная связь существует, она может быть сильнее, чем с приемной матерью.
— Еще одна возможность внешнего контроля! — воскликнула женщина.
— Да. Вместо того чтобы стать новой угрозой, это существо поможет нам контролировать объект. Видите, как трудности могут превратиться в преимущество.
— Жаль Хейтнес и остальных, — сказал один из стариков. — Я знал Хейтнес сорок пять лет.
— Я тоже, — напомнил ему Круачан. — Мы не должны подвести ее, и Ньяссу-ли, и Брору. Они принесли себя в жертву нашему делу, но дали новую возможность продолжить его. И по мере сокращения численности должна расти наша решимость.
Повсюду слышались одобрительные возгласы.
— Мы не отказываемся от этого объекта, — энергично сказал Круачан. — Любыми средствами мы должны его использовать. Предлагаю проголосовать.
Круачан с благодарностью видел, что решение принято единодушно. Такими обычно и были их решения: дискуссиям не место в организации с единой целью.
— Благодарю вас всех, — сказал он, когда руки опустились. — Помните, в этом Номере Двенадцатом ключ к нашему оправданию. Продолжим с надеждой. С этого момента вся наша деятельность подчинена необходимости установить над ним контроль. — Он повернулся к выходу.
— Нужно торопиться. Если его первым найдет ОМО, он для наших целей будет потерян.
Все разошлись и с новой решимостью занялись работой.
15
— Отдел операций по морали, — ответила она, пряча карточку. — Эти ученые, с которыми вы работали… У вас не было с ними близких контактов, но вы ведь их видели время от времени?
— Конечно. Они держались особняком, но иногда я их видел.
— Все пожилые, верно?
Он нахмурился.
— Знаете, я об этом не думал, но да, так и есть. Это что-то означает?
— Вас не должно это беспокоить, — сказал мужчина. — Вы говорите, что никого не видели после того, как на вас напали эти звери. Это не обязательно означает, что вы один уцелели. Вероятно, здесь были какие-то средства передвижения. Вы никакого маддера или скиммера не видели?
Человек на земле немного подумал, и лицо его прояснилось.
— Да, да, видел. Были женщины: старуха и молодая. Молодая красивая. И с ними мальчик. Я их не узнал, но тут часто появлялись люди.
— Сколько лет мальчику? — спросила женщина.
— Будь я проклят, если знаю. Я бежал в одном направлении, а их скиммер двигался в другом, так что я не стал останавливаться и задавать вопросы. Парень рыжий. Это я помню. Рыжие на этом комке грязи редкость.
— Очаровательная жизнь, — сказал мужчина своей спутнице. В его голосе звучало восхищение и раздражение. — Мальчишка ведет очаровательную жизнь.
— Как ты отлично знаешь, дело не только в чарах, — ядовито ответила женщина. — Старуха, о которой он говорит, очевидно, приемная мать, но кто эта другая женщина? — Она обеспокоенно нахмурилась.
— Неважно, — ответил ее товарищ. Он заговорил с раненым. — Послушайте, каковы отношения этих троих? Я знаю, у вас было немного времени. Эта младшая женщина, красивая? Не показалось ли вам, что она ими командует? Может, старуха и мальчик были у нее в плену?
— Говорю вам, я мало что видел, — ответил Кастер. — Никакого оружия не было, если вы об этом говорите.
— Интересно, — сказала женщина. — У них появился союзник. Еще одно осложнение. — Она вздохнула. — Черт бы побрал этот случай. Если бы в штабе не придавали ему такого значения, я бы отказалась.
— Ты знаешь, что значит такой приказ, — фыркнул мужчина. — Мы их возьмем. Много раз были уже совсем близко. Когда-нибудь должно и повезти.
— Может быть. Вспомни свои ящики внутри ящиков, — усмехнулась она. — Но теперь будет легче. — Она махнула на разрушенный лагерь. — Похоже, никто из улучшителей не ушел.
— Улуч… улучшители? — Раненый раскрыл рот. — Эй, я это слово знаю. Это ведь те… — Глаза его широко раскрылись. — Подождите, ведь это…
— Спокойней, — сказал мужчина в маскировочном костюме. — Ваше удивление свидетельствует о невиновности. К тому же вы слишком молоды. И им нужны гораздо более умные люди.
— Нам легко будет обнаружить мальчика. — Женщина вновь обрела уверенность. — Отыщем и их.
— Хотел бы я так быть уверен, — сказал ее спутник, поджав нижнюю губу. — Ничего легкого в этом деле с самого начала нет.
— Я не знал, — начал раненый, — я не знал, что они улучшители. Никто из нас не знал, никто. Я всего лишь техник. Никто ни слова не говорил нам о…
— Спокойней, я вам сказал, — выпалил старший мужчина, рассерженный такой реакцией. Люди так легко впадают в панику, подумал он. — Вам придется пройти проверку на правду. Пища в маддере. Но пройдете проверку. Это не вредно, вы знаете. А потом вас отпустят.
Человек с помощью костыля встал. Он немного успокоился.
— Нам ни слова об этом не говорили.
— Они никогда не говорят, — сказала женщина. — Так им удается столько лет избегать тюрьмы. А легковерные их не спрашивают.
— Улучшители. Вот дьявольщина! — бормотал человек. — Если бы я знал…
— Если бы вы знали, вы не стали бы брать их деньги и работать на них, верно?
— Конечно, нет. У меня есть принципы.
— Ну, еще бы. — Мужчина взмахнул рукой, предупреждая протесты. — Простите меня, друг. За восемь лет, проведенных в ОМО, я привык желчно смотреть на человечество. Не ваша вина. Идем, — сказал он женщине, которую назвал Розой, — нам тут нечего делать.
— Я с вами? — молодой человек захромал за ними.
— Да, вы тоже, — сказал миротворец. — Вы не возражаете против сканирования на правду? Это чисто добровольная процедура.
— С радостью, — сказал тот, готовый угодить. — Будь прокляты эти грязные улучшители. Обманывают невинных работников. Надеюсь, вы всех их возьмете до последнего.
— Еда на корме, — ровно сказала женщина, когда они поднялись в маддер.
— Странно, — заметил ее товарищ, когда они усаживались. — Странно, что дикие звери напали на это место так, что дали возможность нашей добыче сбежать. Истории этих детей полны таких странных совпадений.
— Знаю, — ответила Роза. Двигатель загудел, и маленький экипаж скользнул в лес. — А еще эта летающая змея, о которой рассказывали. Интересно, откуда она?
— С Аласпина, если отчеты точны.
— Да, верно, Аласпин. Если я правильно помню уроки галографии, эта планета во многих парсеках отсюда. Опять совпадение.
— Но возможное.
— Похоже, когда речь идет об этих детях, нет ничего невозможного. Чем быстрее мы задержим этого и передадим психохирургам, тем лучше. Нет, по мне лучше какой-нибудь маньяк-убийца. От этой охоты за мутантами у меня мурашки по коже.
— Он не мутант, Роза, — напомнил ее спутник. — Это так же неточно, как то, что я назвал его чудовищем. — Он взглянул в хвост маддера. Их пассажир поглощал еду и не слушал разговор. — Мы даже не уверены, что он обладает какими-нибудь особенностями. Последние двое, которых мы выследили, были отвратительно нормальны.
— Улучшители ведь заметили какое-то отличие, — не согласилась Роза. — Они пошли на большие хлопоты, чтобы захватить этого, и смотри, что получилось.
Они углубились в лес, направляясь на юг. Разрушенный лагерь скрылся из виду, закрытый деревьями и неровной местностью.
— Это сделало какое-то крупное местное животное, — сказал ее спутник. — Обезумевшее стадо не имеет никакого отношения к мальчишке и его способностям. Пока что мы знаем только, что это обычный ребенок, искалеченный улучшителями. Ты слишком многого хочешь, Роза.
— Да. Знаю. Такова наша работа, Федор.
Но тревога не оставляла их.
Женщина за консолью коммуникатора очень стара, почти так же стара, как маленький звездный корабль, но руки ее работали с легкостью, рожденной долгим опытом, а слух у нее достаточно острый, и она не пропустила ни одну передачу. Она подняла голову, посмотрела в лицо высокому серьезному мужчине и печально покачала головой.
— Простите, доктор Круачан, сэр. Они не отвечают на наши сигналы. Я даже не могу поймать их постоянный направленный луч.
Высокий человек медленно, неохотно кивнул.
— Вы знаете, что это значит.
— Да, — печально ответила она. — Ньясса-ли, Хейтнес, Брора — все они ушли. Все эти годы… — голос ее сменился шепотом.
— Мы не совсем уверены, — сказал Круачан. — Не на сто процентов. Но сейчас они должны были бы уже отозваться, пусть через запасную установку.
— Это нападение стада — ужасная неудача, сэр.
— Если бы просто неудача, — негромко сказал он. — История показывает, что там, где участвуют эти дети, нечто неизвестное часто подталкивает неудачу. И очень сильно подталкивает.
— Я знаю, сэр. — Круачан знал, что женщина устала; но они все устали. Их время, время всего Общества Улучшения подходит к концу, а их благородная цель, так неправильно понятая, по-прежнему далека. Много лет назад они пытались привлечь новых, более молодых членов, обучить их технике манипулирования генами, разработанной основателями Общества. Но то бремя ответственности, под которым они все работали, клеветническая пропаганда церкви и правительства Сообщества не дали это сделать.
Будь прокляты все эти невежественные дикари! Общество еще не мертво!
Хейтнес, Ньясса-ли, Брора — эти имена панихидой звучали в мозгу Круачана. Если они действительно погибли — а сомневаться в этом не приходится, — как мало осталось способных выполнять Работу. Он не мог принять решение. Нужно ли улетать отсюда и начинать новую операцию в другом месте? Так много старых друзей, коллег, великих ученых погибло; стоит ли этого один-единственный объект? У них все еще нет доказательств, что он именно тот, кто им нужен. Только некоторые данные и предположения компьютеров. Но компьютерам все равно. Всем все равно.
Ничто не указывает, что объект вызвал это нападение стада, погубившее лагерь и столько надежд. Конечно, вполне возможно, что сам объект погиб вместе с остальными, рассуждал Круачан. Если это не так и если он решится продолжать операцию, больше не должно быть косвенного манипулирования. Им придется иметь дело непосредственно с объектом, как они несколько лет назад пытались с девочкой.
Предстоит долгий кружной курс к следующей «безопасной» станции. Круачану совсем не хотелось еще несколько лет скрываться и отыскивать новый объект. Если длинная рука миротворцев не дотянется до них туда, время и возраст завершат работу правительства. Они прошли длинный общий путь, он и его товарищи. Огромные усилия; множество людей погибло, чтобы проект продолжал жить. Они и немногие оставшиеся коллеги должны довести его до конца.
— Спасибо, Амарет, — сказал он женщине, терпеливо ожидавшей у консоли. — На всякий случай не выключайте приемник.
— Конечно, доктор Круачан, сэр.
Повернувшись, он медленно направился в конференц-зал. На полпути приободрился и зашагал решительней. Так не пойдет, сказал он себе. Как президент Общества, он должен подавать пример товарищам, теперь больше, чем когда бы то ни было. К тому времени, как он твердой походкой вошел в зал, отчаяние и сомнения сменились холодной целеустремленностью и решительностью.
Его ожидали с полдесятка очень пожилых мужчин и женщин. Как мало, подумал он, как мало нас осталось. Это последние члены Общества, последние защитники великой идеи. На их лицах был все тот же вопрос.
— По-прежнему ни слова, — твердо сказал он. — Поэтому мы должны считать, что доктор Брора, доктор Хейтнес и доктор Ньясса-ли погибли. — Не последовало никаких внешних проявлений горя, криков и плача. Все ждали продолжения, и их спокойная вера в него укрепила его решимость.
— Я рекомендую продолжить попытки установить контроль над Номером Двенадцатым.
— У нас есть основания считать, что в этом районе работают агенты ОМО, — сказала пожилая женщина из дальнего угла удобного зала.
— Ну и что? — резко спросила другая женщина. — Они всегда на два шага отставали от нас и всегда будут отставать.
— Хотела бы я быть так же уверена, Хенсон, — сказала первая женщина — Длительность существования нашего общества объясняется предвидением и осторожностью, а не презрением к тем, кто презирает нас. — Она взглянула на президента. — Вы уверены, что нам следует продолжать действовать здесь, Круачан?
— Более чем когда-либо, — ответил он. — Мы слишком много вложили в этого Двенадцатого Номера, чтобы отказаться. — И он принялся перечислять долгий перечень факторов, побудивших его принять такое решение.
Когда он кончил, несоответственно глубоким голосом заговорил маленький худой человек, сидевший в глубине зала. У него были искусственная нога и сердце, но в глазах горел тот же боевой огонь, что и пятьдесят лет назад.
— Я согласен! Наше будущее здесь! Если объект по-прежнему доступен…
— У нас нет причин сомневаться в этом, — полусолгал Круачан.
— …тогда мы можем связаться с ним раньше агентов ОМО. Как говорит Круачан, мы должны противопоставить свою решимость усиливающимся недомоганиям. — И он стукнул по полу искусственной ногой.
— Хорошо, — сказала старуха, вызвавшая призрак вмешательства Сообщества. — Я вижу, большинство согласно, что мы должны продолжать свою работу здесь. Должна признать, что мало что могу противопоставить убедительным аргументам доктора Круачана. Но у нас есть новая проблема, которую не решить голосованием.
— Правда ли, что в последнем отчете сообщалось о наличии у объекта аласпинианского миниатюрного дракона?
Круачан медленно кивнул.
— Да, в отчете указывается на наличие существа-каталиста.
— Что же нам делать? Это существо не только действует как увеличительное стекло по отношению к возможным способностям объекта. Оно еще само по себе смертельно опасно. Если у него установилась эмоциональная связь с объектом, то это гораздо более опасный противник, чем десяток агентов ОМО.
Круачан отмахнулся от ее тревог.
— Я обдумал эту проблему. Обещаю вам, что мы позаботимся об этой змее. Если мы не сможем нейтрализовать простую рептилию, нам нечего претендовать на защиту идеалов Общества.
— Это не рептилия, — возразил один из мужчин. Глаза у него казались стеклянными: ему приходилось носить толстые контактные линзы. — Внешне он похож на рептилию, но в жилах его теплая кровь, и более правильно было бы классифицировать его как…
— Мне нет дела до его классификации! — нетерпеливо прервал Круачан. — Со зверем мы справимся. — Брови его сошлись в неожиданной задумчивости. — Если такая эмоциональная связь существует, она может быть сильнее, чем с приемной матерью.
— Еще одна возможность внешнего контроля! — воскликнула женщина.
— Да. Вместо того чтобы стать новой угрозой, это существо поможет нам контролировать объект. Видите, как трудности могут превратиться в преимущество.
— Жаль Хейтнес и остальных, — сказал один из стариков. — Я знал Хейтнес сорок пять лет.
— Я тоже, — напомнил ему Круачан. — Мы не должны подвести ее, и Ньяссу-ли, и Брору. Они принесли себя в жертву нашему делу, но дали новую возможность продолжить его. И по мере сокращения численности должна расти наша решимость.
Повсюду слышались одобрительные возгласы.
— Мы не отказываемся от этого объекта, — энергично сказал Круачан. — Любыми средствами мы должны его использовать. Предлагаю проголосовать.
Круачан с благодарностью видел, что решение принято единодушно. Такими обычно и были их решения: дискуссиям не место в организации с единой целью.
— Благодарю вас всех, — сказал он, когда руки опустились. — Помните, в этом Номере Двенадцатом ключ к нашему оправданию. Продолжим с надеждой. С этого момента вся наша деятельность подчинена необходимости установить над ним контроль. — Он повернулся к выходу.
— Нужно торопиться. Если его первым найдет ОМО, он для наших целей будет потерян.
Все разошлись и с новой решимостью занялись работой.
15
В городе пахло людьми и чужаками, животными и экзотической кухней, смолой и строительными материалами, старыми и новыми, и все: органика и неорганические материалы — все пропитано вечной влажностью. Но Флинксу все это казалось сладкими ароматами. Машина остановилась перед маленьким баром. Флинкс остатками кредитов на своей карточке рассчитался с ней. Она сказала механическое «Благодарю вас, сэр» и отправилась на поиски нового клиента.
Матушка Мастиф тяжело оперлась на него, и они вошли. После пережитых испытаний она почувствовала свой возраст и очень устала. Так устала, что даже не отстранилась от змеи, ехавшей на плече Флинкса.
Внутри Пип сам развернулся, выполз из-под плаща, данного Лорен Уолдер, и полетел к стойке. Он знал это место. На стойке были приготовлены сухие крендельки, орехи и прочие соленые деликатесы, с которыми можно играть, а можно их и есть.
Флинкс сознательно привез их на рынок кружным маршрутом, часто пересаживаясь, стараясь зайти в транспорт в самый последний момент и передвигаться с другими пассажирами. Как ни старался, он не обнаружил никаких признаков слежки, да и минидраг не реагировал на пассажиров, искоса поглядывавших на измученного юношу и старуху с ним. И все же осторожность заставила его заглянуть сначала в бар, прежде чем возвращаться в магазин. Разумно не ходить домой одним, А Малыша Симма, владельца бара, хорошо иметь поблизости, когда они будут открывать ладонный замок. В каком-то смысле физические данные Малыша Симма соответствовали умственным Флинкса.
Как все гиганты, Малыш Симм добрый человек. Он был другом Флинкса еще с того времени, как его усыновила матушка Мастиф. И часто покупал у матушки Мастиф разные забавные мелочи, чтобы развлекать своих посетителей.
Появилась огромная рука и увлекла путников в отдельную будку. Несколько посетителей нервно расступились, уступая дорогу змее, метнувшейся к кренделькам.
— Я слышал, что вы вернулись, — сказал молодой гигант вместо приветствия. Голос глухо доносился из его широкой груди. — Новости на рынке распространяются быстро.
— У нас все в порядке, Симм, — Флинкс наградил своего друга усталой улыбкой. — Я, кажется, готов проспать целый год, но в остальном все нормально.
Гигант подтащил к будке стол и использовал его в качестве стула.
— Что я могу для вас сделать? Хотите чего-нибудь выпить?
— Не сейчас, мальчик. — Матушка Мастиф слегка махнула старой сморщенной рукой. — Нам хочется побыстрее домой. Нам нужно твое общество, а не напитки. — Она замолчала, предоставив Флинксу объяснять остальное.
Малыш Симм нахмурился, брови его сошлись, как тучи на небе.
— Вы думаете, эти люди еще идут за вами?
Матушка Мастиф чуть не сказала: «Не за мной», но успела прикусить язык. Она все еще считала, что не время Флинксу узнавать то, что узнала она. Слишком быстро.
— Маловероятно, но возможно, а я не хочу искушать судьбу, этого злого ублюдка.
— Понимаю. — Малыш Симм встал, чуть не задев головой за потолок. — Вам нужен товарищ в пути до дома.
— Если можешь уделить нам немного времени, — с благодарностью сказал Флинкс. — Я верю, что у нас с этими людьми покончено. — Он не стал объяснять, что считает их всех мертвыми. Не к чему усложнять дела. — Но нам было бы гораздо спокойней, если бы ты проводил нас до магазина.
— Сейчас приду, — заверил их Симм. — Подождите здесь. — Он исчез в задней комнате. Вернулся в сопровождении высокой молодой женщины. Он негромко с минуту поговорил с ней, она в ответ кивнула и направилась к посетителям. На Симме был плащ, способный вместить среднего размера здание.
— Я готов, — сказал он им. — Накина присмотрит за делом до моего возвращения. Если не хотите немного отдохнуть.
— Нет, нет. — Матушка Мастиф с трудом встала. — Отдохну у себя в магазине.
От бара Малыша Симма совсем недалеко до боковой улицы, где размещен магазин матушки Мастиф. Матушку нес Малыш, и они добрались быстро.
— Как будто пусто, — заметил гигант, осторожно ставя старуху на ноги. Уже наступил вечер. Большинство магазинов были уже закрыты, может, потому что шел более сильный, чем обычно, дождь. На рынке погода часто самый важный судья в экономике.
— Кажется, все в порядке. — Матушка Мастиф направилась к передней двери.
— Минутку. — Флинкс удержал ее. — Вон там, слева от магазина.
Симм и матушка Мастиф посмотрели в указанном направлении.
— Ничего не вижу, — сказал гигант.
— Мне показалось, я видел движение. — Флинкс взглянул на Пипа. Летающая змея мирно спала под плащом. Конечно, настроение змеи часто непредсказуемо, но ее спокойствие — хороший признак. Флинкс указал направо. Гигант кивнул и отошел, как огромная тень. Спрятался у соседнего пустого магазина. Флинкс пошел направо — правый борт, как сказала бы Лорен. Ему потребовалось немало времени, чтобы простить ее уход, — а матушке Мастиф — что позволила ей уйти, — пока он крепко спал. Он гадал, что она делает, но воспоминания о ней уже начали слабеть. А вот эмоции забудутся гораздо позже.
Матушка Мастиф подождала, глядя, как ее сын и друг расходятся в разных направлениях. Она не возражала против дождя. Это дралларский дождь, который каким-то образом отличается от дождя в любом другом месте вселенной.
Флинкс осторожно продвигался вдоль влажной пластиковой стены, пробираясь к переулку, который извивается за домом. Если движение, которое он заметил, означает присутствие ожидающего их возвращения шпиона, он не хотел, чтобы шпион сообщил своим хозяевам новость. Сначала Флинкс вытянет из него всю информацию.
Вот — снова движение, и на этот раз никаких сомнений! Тот уходит. Флинкс пошел быстрее, держась в тени. Стилет, спавший в ботинке, теперь, холодный и знакомый, в руке.
Возглас впереди и огромная нависающая тень. Флинкс побежал, готовый помочь. Хотя он сомневался, что гиганту понадобится помощь. И тут услышал неожиданный звук.
Нервный смех?
— Здравствуй, Флинкс, мальчик. — В тусклом свете Флинкс разглядел лицо их соседа Арракхи.
— Здравствуй. — Флинкс спрятал стилет. — Ты меня встревожил. Я думал, на сегодня мы со шпионами покончили.
— Я тебя встревожил? — Ремесленник указал на стоявшего за ним Малыша Симма.
— Прости, — виновато сказал Симм. — Мы ведь не знали, что это ты.
— Теперь знаете. — Арракха снова посмотрел на Флинкса. — Я присматривал за вашим магазином. — Симм пошел успокаивать матушку Мастиф. — Хотел убедиться, что никто не пытается взломать его и украсть что-нибудь.
— Очень хорошо с твоей стороны, — ответил Флинкс, и они направились назад, на улицу.
— Приятно снова увидеть тебя, Флинкс, мальчик. Я думал, не увижу больше.
— А чего же следил за магазином?
Ремесленник улыбнулся.
— Не мог перестать надеяться. Но в чем было дело?
— Что-то незаконное в жизни матушки Мастиф много лет назад, — объяснил Флинкс. — Она не рассказывала подробности. Просто сказала, что ей хотели отомстить.
— У некоторых долгая память, — понимающе кивнул Арракха. — Вы вернулись, целые и невредимые. Наверно, заключили мир с теми, кто похитил твою матушку?
— Мы закончили дело, — кратко ответил Флинкс.
Они вернулись на улицу, где их ждали Малыш Симм и матушка Мастиф.
— Так это был ты, Арракха. Ты, невежественный флерм, так за нас беспокоишься. — Она улыбнулась. — Никогда не думала, что так тебе обрадуюсь.
— Я тоже, — признался ремесленник. Он указал на Флинкса. — Твой мальчик так же настойчив, как храбр. Я пытался разубедить его, чтобы он не шел за тобой.
— Я сказала бы ему то же самое, и он так же не послушался бы меня. Крепкоголовый. — Она позволила себе проявить родительскую гордость. Флинкс смутился. — К счастью для меня.
— Старые связи и дурные дела. — Арракха укоризненно покачал пальцем. — Бойтесь старых знакомых и незавершенных дел.
— А, да. — Она сменила тему. — Присматривал за моим старым домом? Мне лучше проверить запасы товаров, когда войду внутрь. — Оба рассмеялись.
— Как вы думаете, мне можно уйти? — спросил Малыш Симм. — Накина вспыльчива, это плохо для дела.
Матушка Мастиф задумчиво взглянула на него.
— Если этот наш друг говорит, что приглядывал за магазином…
— Я следил и следил, — подтвердил Арракха. — Разве что сделали подкоп. А так никто не заходил, пока вас с мальчиком не было.
— Никаких подкопов под этими улицами, — заметила матушка Мастиф с улыбкой. — Попадут в канализацию. — Она посмотрела на свою охрану. — Спасибо, Симм. Можешь возвращаться в свой вертеп греха.
— Ну, это не так, — скромно возразил тот. — Когда-нибудь, если я хорошо поработаю…
Флинкс протянул руку, которая скрылась в ладони гиганта.
— Спасибо, Симм.
— Не за что. Рад был помочь. — Гигант повернулся и исчез в ночи.
Трое друзей подошли к передней двери. Матушка Мастиф прижала ладонь к пластине замка. Замок немедленно щелкнул, и дверь отодвинулась, пропуская их внутрь. Флинкс включил свет, и они увидели, что торговое помещение, по-видимому, не тронуто. Товары оставались на месте, они успокоительно знакомо поблескивали в витринах.
— Похоже, все так, как я оставила, — с облегчением сказала матушка Мастиф.
— Все так, как и десять лет назад, — Арракха медленно покачал головой. — Ты не меняешься, матушка Мастиф, и твои товары тоже. Мне кажется, ты слишком привыкаешь к некоторым вещам, чтобы продать их.
— Нет ничего такого, что я бы не продала, — возразила она, — и мои запасы товаров меняются вдвое быстрее, чем груда изъеденного хлама, который ты выдаешь доверчивым покупателям за работу по дереву.
— Пожалуйста, не нужно драться, — умолял Флинкс. — Я устал от драк.
— Драка? — Арракха удивился.
— Мы не деремся, мальчик, — сказала матушка Мастиф. — Разве ты не знаешь, как приветствуют друг друга старые знакомые? Они стараются как можно сильнее оскорбить друг друга. — И чтобы показать, что она не злится, она дружески улыбнулась Арракхе. Этот резчик по дереву вовсе не плох. Несколько медлителен, вот и все.
В жилых помещениях тоже ничего не изменилось: полный хаос, какими оставил их Флинкс.
— Домашнее хозяйство, — проворчала матушка Мастиф. — Всегда ненавидела домашнее хозяйство. Но кто-то должен привести в порядок дом. Лучше я, мальчик. Боюсь, у тебя тоже нет склонности к домашнему хозяйству.
— Не сегодня, мама. — Флинкс зевнул. Собственная кровать начала увеличиваться и заполнила всю комнату.
— Конечно, не сегодня, мальчик. Должна признать, что я немного устала. — Флинкс про себя улыбнулся. Она на краю истощения и может уснуть прямо на месте, но в присутствии Арракхи не хочет признаваться в своей слабости: это нанесет ущерб ее репутации неутомимой женщины.
— Завтра мы все приберем. Днем мне лучше работается. — Она пыталась не смотреть в сторону своей спальни, ожидая ухода Арракхи.
Матушка Мастиф тяжело оперлась на него, и они вошли. После пережитых испытаний она почувствовала свой возраст и очень устала. Так устала, что даже не отстранилась от змеи, ехавшей на плече Флинкса.
Внутри Пип сам развернулся, выполз из-под плаща, данного Лорен Уолдер, и полетел к стойке. Он знал это место. На стойке были приготовлены сухие крендельки, орехи и прочие соленые деликатесы, с которыми можно играть, а можно их и есть.
Флинкс сознательно привез их на рынок кружным маршрутом, часто пересаживаясь, стараясь зайти в транспорт в самый последний момент и передвигаться с другими пассажирами. Как ни старался, он не обнаружил никаких признаков слежки, да и минидраг не реагировал на пассажиров, искоса поглядывавших на измученного юношу и старуху с ним. И все же осторожность заставила его заглянуть сначала в бар, прежде чем возвращаться в магазин. Разумно не ходить домой одним, А Малыша Симма, владельца бара, хорошо иметь поблизости, когда они будут открывать ладонный замок. В каком-то смысле физические данные Малыша Симма соответствовали умственным Флинкса.
Как все гиганты, Малыш Симм добрый человек. Он был другом Флинкса еще с того времени, как его усыновила матушка Мастиф. И часто покупал у матушки Мастиф разные забавные мелочи, чтобы развлекать своих посетителей.
Появилась огромная рука и увлекла путников в отдельную будку. Несколько посетителей нервно расступились, уступая дорогу змее, метнувшейся к кренделькам.
— Я слышал, что вы вернулись, — сказал молодой гигант вместо приветствия. Голос глухо доносился из его широкой груди. — Новости на рынке распространяются быстро.
— У нас все в порядке, Симм, — Флинкс наградил своего друга усталой улыбкой. — Я, кажется, готов проспать целый год, но в остальном все нормально.
Гигант подтащил к будке стол и использовал его в качестве стула.
— Что я могу для вас сделать? Хотите чего-нибудь выпить?
— Не сейчас, мальчик. — Матушка Мастиф слегка махнула старой сморщенной рукой. — Нам хочется побыстрее домой. Нам нужно твое общество, а не напитки. — Она замолчала, предоставив Флинксу объяснять остальное.
Малыш Симм нахмурился, брови его сошлись, как тучи на небе.
— Вы думаете, эти люди еще идут за вами?
Матушка Мастиф чуть не сказала: «Не за мной», но успела прикусить язык. Она все еще считала, что не время Флинксу узнавать то, что узнала она. Слишком быстро.
— Маловероятно, но возможно, а я не хочу искушать судьбу, этого злого ублюдка.
— Понимаю. — Малыш Симм встал, чуть не задев головой за потолок. — Вам нужен товарищ в пути до дома.
— Если можешь уделить нам немного времени, — с благодарностью сказал Флинкс. — Я верю, что у нас с этими людьми покончено. — Он не стал объяснять, что считает их всех мертвыми. Не к чему усложнять дела. — Но нам было бы гораздо спокойней, если бы ты проводил нас до магазина.
— Сейчас приду, — заверил их Симм. — Подождите здесь. — Он исчез в задней комнате. Вернулся в сопровождении высокой молодой женщины. Он негромко с минуту поговорил с ней, она в ответ кивнула и направилась к посетителям. На Симме был плащ, способный вместить среднего размера здание.
— Я готов, — сказал он им. — Накина присмотрит за делом до моего возвращения. Если не хотите немного отдохнуть.
— Нет, нет. — Матушка Мастиф с трудом встала. — Отдохну у себя в магазине.
От бара Малыша Симма совсем недалеко до боковой улицы, где размещен магазин матушки Мастиф. Матушку нес Малыш, и они добрались быстро.
— Как будто пусто, — заметил гигант, осторожно ставя старуху на ноги. Уже наступил вечер. Большинство магазинов были уже закрыты, может, потому что шел более сильный, чем обычно, дождь. На рынке погода часто самый важный судья в экономике.
— Кажется, все в порядке. — Матушка Мастиф направилась к передней двери.
— Минутку. — Флинкс удержал ее. — Вон там, слева от магазина.
Симм и матушка Мастиф посмотрели в указанном направлении.
— Ничего не вижу, — сказал гигант.
— Мне показалось, я видел движение. — Флинкс взглянул на Пипа. Летающая змея мирно спала под плащом. Конечно, настроение змеи часто непредсказуемо, но ее спокойствие — хороший признак. Флинкс указал направо. Гигант кивнул и отошел, как огромная тень. Спрятался у соседнего пустого магазина. Флинкс пошел направо — правый борт, как сказала бы Лорен. Ему потребовалось немало времени, чтобы простить ее уход, — а матушке Мастиф — что позволила ей уйти, — пока он крепко спал. Он гадал, что она делает, но воспоминания о ней уже начали слабеть. А вот эмоции забудутся гораздо позже.
Матушка Мастиф подождала, глядя, как ее сын и друг расходятся в разных направлениях. Она не возражала против дождя. Это дралларский дождь, который каким-то образом отличается от дождя в любом другом месте вселенной.
Флинкс осторожно продвигался вдоль влажной пластиковой стены, пробираясь к переулку, который извивается за домом. Если движение, которое он заметил, означает присутствие ожидающего их возвращения шпиона, он не хотел, чтобы шпион сообщил своим хозяевам новость. Сначала Флинкс вытянет из него всю информацию.
Вот — снова движение, и на этот раз никаких сомнений! Тот уходит. Флинкс пошел быстрее, держась в тени. Стилет, спавший в ботинке, теперь, холодный и знакомый, в руке.
Возглас впереди и огромная нависающая тень. Флинкс побежал, готовый помочь. Хотя он сомневался, что гиганту понадобится помощь. И тут услышал неожиданный звук.
Нервный смех?
— Здравствуй, Флинкс, мальчик. — В тусклом свете Флинкс разглядел лицо их соседа Арракхи.
— Здравствуй. — Флинкс спрятал стилет. — Ты меня встревожил. Я думал, на сегодня мы со шпионами покончили.
— Я тебя встревожил? — Ремесленник указал на стоявшего за ним Малыша Симма.
— Прости, — виновато сказал Симм. — Мы ведь не знали, что это ты.
— Теперь знаете. — Арракха снова посмотрел на Флинкса. — Я присматривал за вашим магазином. — Симм пошел успокаивать матушку Мастиф. — Хотел убедиться, что никто не пытается взломать его и украсть что-нибудь.
— Очень хорошо с твоей стороны, — ответил Флинкс, и они направились назад, на улицу.
— Приятно снова увидеть тебя, Флинкс, мальчик. Я думал, не увижу больше.
— А чего же следил за магазином?
Ремесленник улыбнулся.
— Не мог перестать надеяться. Но в чем было дело?
— Что-то незаконное в жизни матушки Мастиф много лет назад, — объяснил Флинкс. — Она не рассказывала подробности. Просто сказала, что ей хотели отомстить.
— У некоторых долгая память, — понимающе кивнул Арракха. — Вы вернулись, целые и невредимые. Наверно, заключили мир с теми, кто похитил твою матушку?
— Мы закончили дело, — кратко ответил Флинкс.
Они вернулись на улицу, где их ждали Малыш Симм и матушка Мастиф.
— Так это был ты, Арракха. Ты, невежественный флерм, так за нас беспокоишься. — Она улыбнулась. — Никогда не думала, что так тебе обрадуюсь.
— Я тоже, — признался ремесленник. Он указал на Флинкса. — Твой мальчик так же настойчив, как храбр. Я пытался разубедить его, чтобы он не шел за тобой.
— Я сказала бы ему то же самое, и он так же не послушался бы меня. Крепкоголовый. — Она позволила себе проявить родительскую гордость. Флинкс смутился. — К счастью для меня.
— Старые связи и дурные дела. — Арракха укоризненно покачал пальцем. — Бойтесь старых знакомых и незавершенных дел.
— А, да. — Она сменила тему. — Присматривал за моим старым домом? Мне лучше проверить запасы товаров, когда войду внутрь. — Оба рассмеялись.
— Как вы думаете, мне можно уйти? — спросил Малыш Симм. — Накина вспыльчива, это плохо для дела.
Матушка Мастиф задумчиво взглянула на него.
— Если этот наш друг говорит, что приглядывал за магазином…
— Я следил и следил, — подтвердил Арракха. — Разве что сделали подкоп. А так никто не заходил, пока вас с мальчиком не было.
— Никаких подкопов под этими улицами, — заметила матушка Мастиф с улыбкой. — Попадут в канализацию. — Она посмотрела на свою охрану. — Спасибо, Симм. Можешь возвращаться в свой вертеп греха.
— Ну, это не так, — скромно возразил тот. — Когда-нибудь, если я хорошо поработаю…
Флинкс протянул руку, которая скрылась в ладони гиганта.
— Спасибо, Симм.
— Не за что. Рад был помочь. — Гигант повернулся и исчез в ночи.
Трое друзей подошли к передней двери. Матушка Мастиф прижала ладонь к пластине замка. Замок немедленно щелкнул, и дверь отодвинулась, пропуская их внутрь. Флинкс включил свет, и они увидели, что торговое помещение, по-видимому, не тронуто. Товары оставались на месте, они успокоительно знакомо поблескивали в витринах.
— Похоже, все так, как я оставила, — с облегчением сказала матушка Мастиф.
— Все так, как и десять лет назад, — Арракха медленно покачал головой. — Ты не меняешься, матушка Мастиф, и твои товары тоже. Мне кажется, ты слишком привыкаешь к некоторым вещам, чтобы продать их.
— Нет ничего такого, что я бы не продала, — возразила она, — и мои запасы товаров меняются вдвое быстрее, чем груда изъеденного хлама, который ты выдаешь доверчивым покупателям за работу по дереву.
— Пожалуйста, не нужно драться, — умолял Флинкс. — Я устал от драк.
— Драка? — Арракха удивился.
— Мы не деремся, мальчик, — сказала матушка Мастиф. — Разве ты не знаешь, как приветствуют друг друга старые знакомые? Они стараются как можно сильнее оскорбить друг друга. — И чтобы показать, что она не злится, она дружески улыбнулась Арракхе. Этот резчик по дереву вовсе не плох. Несколько медлителен, вот и все.
В жилых помещениях тоже ничего не изменилось: полный хаос, какими оставил их Флинкс.
— Домашнее хозяйство, — проворчала матушка Мастиф. — Всегда ненавидела домашнее хозяйство. Но кто-то должен привести в порядок дом. Лучше я, мальчик. Боюсь, у тебя тоже нет склонности к домашнему хозяйству.
— Не сегодня, мама. — Флинкс зевнул. Собственная кровать начала увеличиваться и заполнила всю комнату.
— Конечно, не сегодня, мальчик. Должна признать, что я немного устала. — Флинкс про себя улыбнулся. Она на краю истощения и может уснуть прямо на месте, но в присутствии Арракхи не хочет признаваться в своей слабости: это нанесет ущерб ее репутации неутомимой женщины.
— Завтра мы все приберем. Днем мне лучше работается. — Она пыталась не смотреть в сторону своей спальни, ожидая ухода Арракхи.