Страница:
Горн не образумился. Он с силой выдохнул, словно бык, готовящийся к атаке, и встал с таким видом, словно желал наказать всех, кто попадет под руку. Людей такое поведение удивило, но, разумеется, не испугало, даже обрадовало. Богатырь двухметрового роста ударил первым и промахнулся — Горн ушел в строну, одновременно нападая на того, кто стоял сзади. Началась потасовка. Поскольку Хонтеана сразу же посчитали другом виновника ссоры, на него набросились с тем же энтузиазмом и с тем же результатом: с еще большей виртуозностью, чем мальчишка, монах исчез из поля зрения врагов.
Нападавших было много, а оборонявшихся только двое, зато очень юрких. Помимо того, развернуться здоровенным парням мешали столы и стулья. Образовалось месиво из людей и мебели, разобраться в котором было невозможно: удары наносились куда попало и доставались не тем, в кого целили.
— А ну, разойдись! — гаркнул чей-то бас, и к драке присоединились еще три парня. Они пришли с улицы и взялись раскидывать тех, кто стоял ближе к дверям. Удивительно, но всего за пару минут им удалось навести порядок — новые парни не только оказались получше скроенными, их знали в лицо, уважали и слушались.
— Развлекаешься? — один из подоспевшей тройки подал Горну руку — принц в этот момент сидел на полу и вытирал кровь с губы, пострадавшей от нечаянно пропущенного удара локтем.
— Рабтор? — узнал принц.
— Так точно, парень! — Гладиатор легко помог юноше вскочить на ноги. — Искал тебя, чтобы сказать спасибо!
— За что?
Горн сплюнул кровь, недоумевая, как он мог пострадать при таких несерьезных обстоятельствах.
— За то, что сохранил мне жизнь, рискуя потерять собственную! Спасибо, Принц!
— Почему ты назвал его Принцем, Рабтор? — спросил силач, затеявший драку. — И о какой жизни ты говоришь?!
— О моей жизни, Урар! — пробасил гладиатор. — Парень сам назвал себя Принцем. Принц он или нет, он новенький, ему так нравится, проще освоиться… короче: для вас всех его зовут Принц! Кто не поймет, я напомню… Кстати, что тут у вас?
Толпа расступалась. Мужчины переглядывались, пожимая плечами. Никто не видел причин, чтобы настаивать на продолжении потасовки. Судя по их вытягивающимся лицам, Рабтор обладал непререкаемым авторитетом.
Прошло еще несколько минут и, как-то не сговариваясь, бывшие враги стали превращаться в друзей. Кто-то принес бокалы, кто-то закуску, кто-то высказал похвалу ловкости юноши, кто-то назвал его Принцем, кто-то извинился за неловкость и разбитые губы… Горн вернулся к столу в окружении доброго десятка улыбающихся дружелюбных богатырей, а от неожиданной смены обстановки и игры света на полных бокалах у юноши зарябило в глазах.
«Видишь, и рабы думают, что они люди!» — поделилась мудростью мысль Хонтеана.
Горн не сразу отыскал монаха: Хонтеан сидел на значительном расстоянии, у барной стойки, совершенно невредимый и с таким видом, словно пребывал там целую вечность.
Горн нахмурился, второй раз задумываясь, сколько тайн хранит в себе его странный товарищ: даже он сам — Мастер Зеленого Клинка — с его натренированным молодым телом и отменной реакцией не сумел избежать драки… Но… кто-то подал бокал, кто-то произнес тост, кто-то хлопнул по спине тяжеленной ручищей… и за пятым или шестым бокалом синтетического коктейля Горн забыл и о монахе, и обо всех своих злоключениях, и о жестокой игре судьбы, пожелавшей подрезать молодого аристократа на взлете, чтобы швырнуть его из поднебесья к самому подножию человеческой пирамиды…
ГЛАВА 9
Нападавших было много, а оборонявшихся только двое, зато очень юрких. Помимо того, развернуться здоровенным парням мешали столы и стулья. Образовалось месиво из людей и мебели, разобраться в котором было невозможно: удары наносились куда попало и доставались не тем, в кого целили.
— А ну, разойдись! — гаркнул чей-то бас, и к драке присоединились еще три парня. Они пришли с улицы и взялись раскидывать тех, кто стоял ближе к дверям. Удивительно, но всего за пару минут им удалось навести порядок — новые парни не только оказались получше скроенными, их знали в лицо, уважали и слушались.
— Развлекаешься? — один из подоспевшей тройки подал Горну руку — принц в этот момент сидел на полу и вытирал кровь с губы, пострадавшей от нечаянно пропущенного удара локтем.
— Рабтор? — узнал принц.
— Так точно, парень! — Гладиатор легко помог юноше вскочить на ноги. — Искал тебя, чтобы сказать спасибо!
— За что?
Горн сплюнул кровь, недоумевая, как он мог пострадать при таких несерьезных обстоятельствах.
— За то, что сохранил мне жизнь, рискуя потерять собственную! Спасибо, Принц!
— Почему ты назвал его Принцем, Рабтор? — спросил силач, затеявший драку. — И о какой жизни ты говоришь?!
— О моей жизни, Урар! — пробасил гладиатор. — Парень сам назвал себя Принцем. Принц он или нет, он новенький, ему так нравится, проще освоиться… короче: для вас всех его зовут Принц! Кто не поймет, я напомню… Кстати, что тут у вас?
Толпа расступалась. Мужчины переглядывались, пожимая плечами. Никто не видел причин, чтобы настаивать на продолжении потасовки. Судя по их вытягивающимся лицам, Рабтор обладал непререкаемым авторитетом.
Прошло еще несколько минут и, как-то не сговариваясь, бывшие враги стали превращаться в друзей. Кто-то принес бокалы, кто-то закуску, кто-то высказал похвалу ловкости юноши, кто-то назвал его Принцем, кто-то извинился за неловкость и разбитые губы… Горн вернулся к столу в окружении доброго десятка улыбающихся дружелюбных богатырей, а от неожиданной смены обстановки и игры света на полных бокалах у юноши зарябило в глазах.
«Видишь, и рабы думают, что они люди!» — поделилась мудростью мысль Хонтеана.
Горн не сразу отыскал монаха: Хонтеан сидел на значительном расстоянии, у барной стойки, совершенно невредимый и с таким видом, словно пребывал там целую вечность.
Горн нахмурился, второй раз задумываясь, сколько тайн хранит в себе его странный товарищ: даже он сам — Мастер Зеленого Клинка — с его натренированным молодым телом и отменной реакцией не сумел избежать драки… Но… кто-то подал бокал, кто-то произнес тост, кто-то хлопнул по спине тяжеленной ручищей… и за пятым или шестым бокалом синтетического коктейля Горн забыл и о монахе, и обо всех своих злоключениях, и о жестокой игре судьбы, пожелавшей подрезать молодого аристократа на взлете, чтобы швырнуть его из поднебесья к самому подножию человеческой пирамиды…
ГЛАВА 9
Всю последующую неделю каждое утро Горн получал один и тот же приказ: явиться в принадлежащую все тем же Нортему и Вустеру тренажерную лабораторию. На протяжении недели по четыре часа в день принцу наращивали мускулатуру — с помощью биостимуляторов и инъекций роста. Упрямство все же помогло юноше, и ему пошли навстречу: нагрузку сделали не такой сильной и даже пообещали, что внешние изменения не станут слишком заметными. Однако в главном Хозяева Горна настояли на своем: чтобы сражаться с накаченными великанами, принадлежащими их конкурентам, юноше необходимо было прибавить в мускульной силе.
Каждый день Горн сам шел заданным ему маршрутом, каждый день сам ложился на кушетку тренажера, каждый день самостоятельно брел обратно. Но оставшееся от «тренировки» время он мог тратить по своему усмотрению. Общаясь с местными жителями во время обедов и прогулок, просматривая новости на больших уличных экранах, прислушиваясь и приглядываясь, принц сумел получить некоторое представление о городе, который вопреки желаниям стал ему и тюрьмою, и домом.
Жизненная сила сосредоточивалась в центре «Айсберга» и расползалась оттуда к окраинам, к стенам наружного купола. В центре пульсировали артерии, питающие город и позволяющие космической станции богатеть и развиваться. Именно там находились огромные казино, современнейшие танцевальные клубы, бары, амфитеатры, театры, выставочные залы, яхт-клубы, дворцы и виллы миллиардеров…
Именно там размещались офисы и управленческие центры галактических корпораций с различными нелегальными источниками дохода. Именно там скрывались от преследований правительств миллиардеры с подмоченными репутациями или генералы, опасающиеся трибунала. Именно туда стремились извращенные аристократы развитых королевств и империй, чтобы развлечься, как нигде во всем космосе, или заключить сделку с одним из засекреченных даже здесь предприятий, оказывающих за особо большие деньги особенные услуги. Эти финансовые воротилы с запятнанным прошлым и еще более темным настоящим и называли себя Хозяевами. Не все они владели живым товаром, не у всех были слуги, но каждый носил на теле многофункциональное украшение, способное активизировать защитную функцию нейрофонов рабов — специфика общественного строя требовала особых мер безопасности.
Хозяева могли заниматься чем угодно, вести разгульную или спокойную жизнь, работать в офисах или нежиться в бассейнах собственных вилл, но все они составляли элиту «Айсберга», его правящую касту. «Айсберг» принадлежал им всем и не принадлежал никому.
Капитан и команда, управляющие космической станцией и следящие за исправностью ее узлов и механизмов, были вольнонаемными, а за свои преданность и молчание получали столько, сколько не смогли бы заработать за десять жизней на аналогичной работе в государственном флоте богатой космической державы. За порядком следила целая армия — солдаты-наемники, прибывшие сюда с отдельными аристократами или генералами и так и оставшиеся служить в гарнизоне внутренней безопасности. Существовали и подразделения наружной охраны — корабли-шпионы, патрульные крейсера, крейсера «охотников», но о них в трущобах, где поселили Горна, знали и говорили мало. Во внешнем кольце города наверняка знали только одно: попасть на «Айсберг» нетрудно, но покинуть его живым — невозможно. За всю историю станции не было ни одного случая, когда рабу удалось избавиться от устройства в голове или пересилить боль, накатывающую на него при приближении к запретным зонам. Попытки бегства всегда заканчивались неудачами: измотанный борьбой с собственной нервной системой, беглец падал без сознания от болевого шока, так и не добравшись до ведущих к ангарам шлюзов, и попадал в руки охранников, предупрежденных об активизации «защитной функции» в любом из нейрофонов системой оперативного слежения города…
Кроме Хозяев, солдат и пилотов, в городе жили условно свободные рабочие различных бытовых специальностей и, наконец, рабы, среди которых преобладали гладиаторы и молодые женщины. Последние две категории «граждан» «Айсберга» представляли основную массу его населения. Говорили, что гладиаторов на станции никак не меньше ста тысяч. Хозяева могли крутить миллионами, могли торговать оружием, политическими тайнами или технологическими секретами, но основной целью, ради которой они превратили мирную станцию в тайный город нелегалов со всего света, все же оставались гладиаторские бои. Бои насмерть. Бои, от которых у зрителей холодела кровь и оживали древние, дикие инстинкты. Бои, где вопреки религии Хамовников, даже над простыми смертными ясно проступала длань Провидения. Бои, на которых разыгрывались целые состояния и ломались судьбы. Бои, которые возвеличивали правящую касту «Айсберга» до высот мнимых богов — повелителей «избранных», выживанием подтверждающих свое высокое предназначение жить дальше.
Как для членства в яхт-клубе требовалась яхта, так для вхождения в элитарные слои города необходимо было обладать гладиатором. Обладать и периодически выставлять его на поединки. Гладиатор стоил дорого, потерять его ничего не стоило, но каждый уважающий себя Хозяин считал своим долгом готовить и содержать не менее одного бойца. Хозяева, раз за разом приобретающие гладиаторов-неудачников, как правило, разорялись. Бойцы-чемпионы приносили своим владельцам и деньги, и славу, и вес в глазах соседей и конкурентов…
Что же касается «колец» города, то никаких пограничных столбов между ними Горн за семь дней не обнаружил. Застройка выглядела более или менее однородной, а по мере приближения к центру становилась красивее, масштабнее, благороднее. «Кольца» как таковые красовались лишь на картах слежения в Центрах Обеспечения Безопасности «Айсберга». В соответствии с этой картой, для каждого городского нейрофона солдатами программировался радиус, на который мог приблизиться к центру тот или иной раб. При сокращении рабом расстояния до запретной линии, носитель нейрофона получал предупреждение об активизации «защитной функции». Если же расстояние продолжало убывать и сходило на нет, раба атаковала жуткая боль, нарастающая по мере удаления от граничной черты и убывающая по мере возвращения обратно, на отведенную несчастному территорию… Рабов «Айсберга» стерегли, как стадо, не утруждая себя вниманием к каждому отдельно взятому индивиду…
Через неделю Хозяева Горна сочли, что прошло достаточно времени, чтобы продемонстрировать свое новое приобретение в узком кругу профессионалов. Принца второй раз вызвали в центральную часть города, теперь во дворец Нортема. Юноша пошел один, без монаха — последний не получил «приглашения», а потому не мог покинуть внешнюю кольцевую зону. Сопровождали молодого гладиатора шесть охранников. К этому времени Горн уже знал, что идут они не столько для контроля за пленником, сколько для его безопасности. В городе, где во главу угла ставились деньги, случалось всякое.
Дворец Нортема оказался богатым домом планетарного промышленника. Горна провели через холл и ряд внутренних покоев, что позволило юноше сделать вывод: кичащаяся своим богатством элита «Айсберга» не обладала вкусом настоящей аристократии. С легкой руки принца Горна один из самых красивых «дворцов» города был окрещен «невзрачным поместьем».
На этот раз партнеры не удосужились прятаться от новичка за стеклянным куполом арены. Нортем и Вустер ожидали своего гладиатора в оружейной зале дворца. Эта зала стала первой комнатой, от которой у юного принца засосало под ложечкой. По стенам и вдоль них красовались старинные картины, написанные масляными красками и изображавшие сцены из истории древнейших городов планеты Земля — даже будь они копиями, такие редкие творения стоили целое состояние. Также там висели головы хищников со всех концов космоса в невидимых глазу защитных колбах, оружие — колющее, рубящее, метательное, латы, доспехи, щиты. Всюду располагались статуи воинов при полной амуниции и с оружием…
Нортем не мог не заметить, что молодой гладиатор оглядывает предметы его гордости с изменившимся выражением лица. Грубое, как он полагал, восхищение раба доставило вельможе не меньше радости, чем поощрение знатока.
— Нравится? — Удовольствие от немой похвалы Горна заставило Нортема говорить с большей теплотой в голосе, чем это было принято в отношениях раба и хозяина.
— Смотря что!
Горн не оправдал доверия! Он невольно забыл, что для этих людей его мнение ничего не стоит, и ответил с некоторым высокомерием, как принц простолюдину.
Вустер снисходительно улыбнулся, глядя на друга.
— Ты бы еще служанку спросил! — заметил он.
Нортем отмахнулся от партнера и подошел к одной из статуй у стены. Статуя была облачена в стальные, позолоченные доспехи, в правой руке держала короткий меч, в левой — красивый прямоугольный щит.
— Мы хотим поговорить с тобой, — доверительно объяснил Нортем Горну: — У нас с Вустером особый подход к гладиаторам. Вы проливаете за нас кровь, мы уважаем вас за вашу храбрость и силу. Тебе очень повезло, Горн, что ты попал именно к нам — ни один из наших знакомых не стерпел бы твоего непокорного нрава. Мы же идем тебе навстречу: позволяем некоторую инициативу, общаемся, интересуемся твоими проблемами… Ты, кстати, как, всем доволен?
Горн задумался, стоит ли выложить, что он на самом деле думает, но Нортем продолжил, не дожидаясь ответа на свой вопрос:
— Мы внимательнее остальных Хозяев относимся к своим подопечным, но взамен требуем и большего рвения. Принадлежать нам — не только судьба, но и честь. Оправдать доверие можно только одним способом — выжить. Как ты понимаешь, это и в твоих интересах, то есть интересы у нас общие! Ты — раб, мы — Хозяева, но в какой-то мере все мы в одной упряжке, что позволяет нам испытывать друг к другу дружеские чувства…
Горн усмехнулся. Нортем прервался.
— Ты хочешь что-то сказать?
— Хочу: оставь эти сказки для необразованных истуканов с планет третьего мира! — посоветовал юноша.
— А ты, стало быть, образованный? — сердито спросил Вустер.
Горн хотел в очередной раз объяснить, кто он на самом деле, но Нортем поспешил вернуться к начатой теме.
— Сними все с этой статуи! — приказал он юноше.
— С этой? — Горн потянулся к шлему, венчающему голову мраморного изваяния.
— Сними и примерь! — приказал Нортем.
Горн послушался. Статуя была примерно одного с ним роста и такого же телосложения. Доспехи, меч, щит — все выглядело натуральным, исторически достоверным. Наколенники, панцирь, шлем выполнены были искусно, но тяжелые и на деле бесполезные — из непрочного материала, который не мог устоять перед клинком с хорошей заточкой.
— Копия боевого наряда древнеримского легионера, — объяснил, вмешиваясь в разговор, Вустер. — Материалы, форма, покрой — все по образу и подобию оригинала из дохристианской эпохи планеты-прародительницы. Раритет, хоть и синтезировано прямо здесь, на «Айсберге». Начиная с сегодняшнего дня в каждой битве на тебе будет красоваться нечто подобное. Так что забудь о преимуществах современных материалов. Меч тяжеловат, легко тупится. На панцире остаются вмятины и порезы. Щит может треснуть. Все НАСТОЯЩЕЕ! Представляешь, какие деньги мы тратим на то, чтобы ты выглядел гладиатором? Есть, правда, и утешение. Твой противник вынужден вооружаться в традициях того же столетия, которое вы с ним представляете. Правила требуют, чтобы у претендентов не было преимуществ друг перед другом.
— Да, — поддержал Нортем. — Начиная с сегодняшнего дня ты — наш гладиатор. У тебя всегда будут самые лучшие латы, проверенный меч, острое копье, прочный щит. В допустимых для разыгрываемой в этот день эпохи пределах. Начиная с сегодняшнего дня тебе оказана честь представлять на арене амфитеатра Вустера и Нортема. Скажу сразу: наши гладиаторы всегда жили долго! Мы видели, как ты сражался на Данаготе, видели, как уложил Кабура. Мы верим в тебя! Не подведи, это в твоих интересах!
— О чем вы говорите?
Кое-как облачившись в неудобный костюм солдата далекой древности, Горн вдруг осознал, что его готовят к тому, что произойдет не когда-то в будущем, а прямо сейчас и здесь.
— Твой первый бой! — подбадривающее улыбнулся Нортем.
— Первый настоящий бой, — поправил Вустер.
— Не все же время тебе жить в бараке? — прибавил Нортем. — Победишь — подумаем о повышении! Сегодня будет закрытый поединок, только для нас и партнеров по бизнесу. Нам надо решить, кто из вас двоих лучше: ты —с нашей стороны или Ватор — со стороны наших друзей. Кто победит, того и представим высшему свету. Тому, как говорится, и карты в руки.
— Нас уже ждут! — напомнил Вустер.
— Отлично! — Нортем оглядел принца с головы до ног. — Я же говорил: доспехи смотрятся великолепно!
— Иди, парень!
Вустер кивнул Горну на выход.
— Подождите! — Юноша с опозданием понял, что попал в опасную ситуацию. — Когда бой?!
— Через десять минут, — кивнул Нортем. — Мы успеваем.
— Но я не могу драться без моего тренера! Горн так занервничал, что Хозяева переглянулись в недоумении.
— Ты кажешься достаточно взрослым! — заметил Вустер.
— Мы работаем вместе! — торопливо — солдаты подгоняли его к дверям — объяснял Горн. — Мы ощущаем друг друга! Тренер внушает мне спокойствие! Он поддерживает меня морально! Он следит за боем, а я прислушиваюсь к его реакции, чувствую, когда допускаю ошибки! Он мне нужен!
— И так справишься! — буркнул Вустер.
— Правила не допускают посторонней помощи, — добавил Нортем. — Не переживай, мы видели тебя в деле — ты победишь, даже не сомневайся!
Время ускорялось. Горна несло на камни, к встрече с которыми он был не готов! Провидение не оставляло ему зацепок, чтобы остановиться или свернуть — принц вдруг увидел, что стоит посреди арены для единоборств напротив точно так же нелепо одетого противника, а в мягких креслах, спрятавшись за невидимой силовой стеной, переговариваются ожидающие начала сражения зрители.
Их было шестеро: Вустер, Нортем и четверо незнакомых Горну мужчин разной комплекции и возраста.
— Ваш претендент не внушает доверия! — поморщился тучный вельможа в бархатном камзоле фиолетового цвета. — Мы наверняка делаем глупость!
— Поддерживаю! — заявил невысокий полный аристократ в просторном желтом одеянии. — Что, если он понапрасну поранит Ватора?
— Поранит — вылечим! — грубо огрызнулся крепкий мужчина в белом кителе.
— Ему драться через три дня! — тонким голосом напомнил толстяк в желтом. — Что, если его ранят серьезно?
— А я настаиваю, — вмешался четвертый неизвестный, невзрачный на вид господин в черном фраке. — Из того, что имеем, нужно отобрать лучшее! Чтобы потом не жалеть о нынешней жадности!
— Вам легко говорить, — запротестовал аристократ в желтом. — Ватор принадлежит мне!
— Но мы все поставим на него деньги! — напомнил Вустер. — Тем более, этот раб обошелся тебе дешевле одной нашей базовой ставки!
— Вопрос везения, — запротестовал аристократ в желтом. — Ватор достался мне не так дорого, как стоил на самом деле. Не должен же я…
— Ничего с твоим Ватором не случится! — вновь прогремел мужчина в белом. — Пусть сначала победит, потом будем думать! Если ему вспорют брюхо— туда и дорога, а останется жив — восстановим, ничего страшного!..
Хозяева еще разговаривали, но Горну и его противнику подали сигнал начинать.
Темнокожий, с черным кудрявым волосом и мощным телосложением Ватор был на голову выше Горна, а в плечах минимум на локоть шире. В одной руке он держал круглый щит, в другой — короткое копье.
И Хонтеана поблизости не было… Горн быстро подытожил все свои шансы. Он мог отказаться от поединка, но Ватор бы не отказался — глаза гладиатора выдавали в нем хладнокровного убийцу, который не погнушается напасть на не защищающуюся жертву. Горн мог попробовать отстоять свою жизнь в поединке, но какова будет вероятность победы? Возможно, Ватор еще не стал Мастером. Конечно, он не был Избранным. В Школе Избранных преподавали приемы, которыми не мог владеть простолюдин, независимо от его опыта или знаний, однако не в каждом бою хитрость могла решить исход поединка. Горн видел перед собой серьезного противника и не знал, есть ли у него хоть какое-то преимущество. Он, принц крови, меньше всего хотел умереть глупой смертью от рук безродного! Но Горн не хотел и унижаться, отказываясь от убеждений в угоду страху за свою жизнь!
Ватор не стал ждать, пока юноша соберется с мыслями, он стремительно атаковал. Горн отбил удар щитом, отпрыгнул, отмечая, что ноги пружинят сильнее, чем раньше. За неделю наращивания мускулов некогда было привыкнуть к результатам процедур. Принц не обрадовался открытию: Мастер должен просчитать каждую мелочь, а получалось, что он не может оценить даже собственный организм.
Ватор атаковал снова. Он бил сильно, резко, двигался быстро, на месте не стоял ни секунды. Боец оказался опытным — он вполне мог не оступиться и до конца поединка. Все делалось правильно: уходы, прыжки, выпады… А Горн толком не знал, что делать со щитом — принц никогда не держал в руках такого примитивного средства обороны. Юноша глупо подставлял щит под удары, Ватор с готовностью лупил в самую середину с такой силой, что у принца немело плечо и подгибались колени…
Постепенно ритм поединка выбил из головы Горна прежние мысли. На их место пришли другие. Чем ему помогал монах? Что именно происходило не так, по непривычному, иному сценарию? Он реагировал не на ошибку… Он не ждал ошибки… Он провоцировал ее сам… Но как это получалось? Он действовал интуитивно… Неожиданно Горн вспомнил, что толкало тогда на ответный шаг: реакция на ощущение, что произойдет нечто страшное. Реакция на предчувствие. Реакция и никаких мыслей!..
Щит мешал юноше сосредоточиться. Ватор бил и бил по левой руке, сотрясая все тело юноши и заставляя его отступать, перемещаясь по всей арене. Горн отшвырнул непривычный предмет и изменил стойку. Теперь он, по крайней мере, знал, как правильно двигаться. Ватор явно не огорчился, даже наоборот — стал атаковать чаще и агрессивнее. Принц уверенно отбивал уколы копья, но у Ватора оставался еще и щит, которым, оказывается, можно было наносить удары по корпусу, причем наносить сильно и безнаказанно.
— Он ловко орудует своим мечом. — Хозяин в фиолетовом бархате оценивающе пожевал губами. — Я бы сказал, элегантно. Но Ватору уступает.
— В этом-то и интрига! — без особой уверенности в голосе возразил Нортем. — Всем кажется, что наш раб слабее.
— И не только кажется! — заверил Хозяин в белом.
Ватор в очередной раз оттеснил Горна к самой силовой стене, разделяющей арену и зрителей. Горн в очередной раз выскользнул и отступил к центру…
«Если ничего не предпримешь, твоя судьба — умереть на этой арене!» — В голове принца родилась мысль, «авторство» которой осталось загадкой — то ли сам Горн так подумал, то ли подсказывал кто-то невидимый.
«Я — Избранный. Он — простолюдин. Провидение на моей стороне!» — напомнил сам себе юноша.
«Если не изменишь ход Провидения, оно отправит тебя в могилу, — возразил внутренний голос. — Почему ты ждешь, пока ошибется противник? Так хочешь, чтобы исход решила чья-то ошибка? Ошибись сам! Сделай что-то неординарное. Провидение любит внезапные повороты! Создай непредвиденную ситуацию и воспользуйся ею, как однажды на
Данаготе!»
Едва уяснив этот вывод, Горн тут же применил теорию в деле. Когда Ватор пошел на принца щитом вперед, неожиданно даже для себя Горн оступился и ушел под щит, под ноги темнокожему гладиатору. Ватор не ждал такой легкой победы, но все равно не стал мешкать и тут же направил копье вниз, в грудь путающемуся под ногами парню. Но и Горн не терял контроля над ситуацией. Едва оступившись, он уже знал, куда будет целить копье Ватора, знал, что, разглядев несущееся навстречу его движению оружие, уже не успеет отреагировать и защититься. Поэтому юноша взмахнул мечом еще до того, как увидел над собою лицо противника. Он еще только падал под щит Ватора, но меч его уже стремительно двигался навстречу невидимому пока копью.
Оба гладиатора ударили секунда в секунду. Два молниеносных движения встретились — неудачно для копья: меч оказался прочнее, чем деревянное древко. Наконечник отлетел в сторону, войдя хорошо отточенным острием в упругий полимер арены у самого плеча Горна. Принц же ударил врага ногами, отбросил Ватора на шаг назад и молниеносно вскочил.
Все произошло очень быстро. У Ватора остался только щит, Горн же по-прежнему имел в руке меч.
— Неплохо, — сдержанно похвалил юного гладиатора Хозяин в белом.
Нортем улыбнулся, словно получил заслуженный комплимент. Но Горн не оправдал надежд своего Хозяина: он и не думал добивать безоружного противника. Ко всеобщему удивлению, принц выпрямился во весь рост и опустил меч.
— Мой враг лишился копья! — неожиданно для всех громко заявил Горн, словно думал, что зрители не замечают происходящего. — Дайте ему меч, чтобы я мог продолжить!
— А вот с головой у парня не все в порядке! — заулыбался Хозяин в фиолетовом.
— Дерись, придурок! — прорычал Горну Ватор. — Один из нас сегодня умрет! Ты сам так хочешь стать трупом?!
— Я не стану сражаться с безоружным! — благородно пояснил Горн.
Ватор бросил быстрый взгляд на Хозяев, но убедился, что они по-прежнему ждут развязки.
— Я не безоружный, придурок! — Ватор выставил вперед щит, присел в стойке и посмотрел исподлобья. — Я раздавлю тебя, как щенка!
— С этой доской у тебя нет шансов. Горн нахмурился, отмечая, что никто не спешит удовлетворить справедливое требование.
Каждый день Горн сам шел заданным ему маршрутом, каждый день сам ложился на кушетку тренажера, каждый день самостоятельно брел обратно. Но оставшееся от «тренировки» время он мог тратить по своему усмотрению. Общаясь с местными жителями во время обедов и прогулок, просматривая новости на больших уличных экранах, прислушиваясь и приглядываясь, принц сумел получить некоторое представление о городе, который вопреки желаниям стал ему и тюрьмою, и домом.
Жизненная сила сосредоточивалась в центре «Айсберга» и расползалась оттуда к окраинам, к стенам наружного купола. В центре пульсировали артерии, питающие город и позволяющие космической станции богатеть и развиваться. Именно там находились огромные казино, современнейшие танцевальные клубы, бары, амфитеатры, театры, выставочные залы, яхт-клубы, дворцы и виллы миллиардеров…
Именно там размещались офисы и управленческие центры галактических корпораций с различными нелегальными источниками дохода. Именно там скрывались от преследований правительств миллиардеры с подмоченными репутациями или генералы, опасающиеся трибунала. Именно туда стремились извращенные аристократы развитых королевств и империй, чтобы развлечься, как нигде во всем космосе, или заключить сделку с одним из засекреченных даже здесь предприятий, оказывающих за особо большие деньги особенные услуги. Эти финансовые воротилы с запятнанным прошлым и еще более темным настоящим и называли себя Хозяевами. Не все они владели живым товаром, не у всех были слуги, но каждый носил на теле многофункциональное украшение, способное активизировать защитную функцию нейрофонов рабов — специфика общественного строя требовала особых мер безопасности.
Хозяева могли заниматься чем угодно, вести разгульную или спокойную жизнь, работать в офисах или нежиться в бассейнах собственных вилл, но все они составляли элиту «Айсберга», его правящую касту. «Айсберг» принадлежал им всем и не принадлежал никому.
Капитан и команда, управляющие космической станцией и следящие за исправностью ее узлов и механизмов, были вольнонаемными, а за свои преданность и молчание получали столько, сколько не смогли бы заработать за десять жизней на аналогичной работе в государственном флоте богатой космической державы. За порядком следила целая армия — солдаты-наемники, прибывшие сюда с отдельными аристократами или генералами и так и оставшиеся служить в гарнизоне внутренней безопасности. Существовали и подразделения наружной охраны — корабли-шпионы, патрульные крейсера, крейсера «охотников», но о них в трущобах, где поселили Горна, знали и говорили мало. Во внешнем кольце города наверняка знали только одно: попасть на «Айсберг» нетрудно, но покинуть его живым — невозможно. За всю историю станции не было ни одного случая, когда рабу удалось избавиться от устройства в голове или пересилить боль, накатывающую на него при приближении к запретным зонам. Попытки бегства всегда заканчивались неудачами: измотанный борьбой с собственной нервной системой, беглец падал без сознания от болевого шока, так и не добравшись до ведущих к ангарам шлюзов, и попадал в руки охранников, предупрежденных об активизации «защитной функции» в любом из нейрофонов системой оперативного слежения города…
Кроме Хозяев, солдат и пилотов, в городе жили условно свободные рабочие различных бытовых специальностей и, наконец, рабы, среди которых преобладали гладиаторы и молодые женщины. Последние две категории «граждан» «Айсберга» представляли основную массу его населения. Говорили, что гладиаторов на станции никак не меньше ста тысяч. Хозяева могли крутить миллионами, могли торговать оружием, политическими тайнами или технологическими секретами, но основной целью, ради которой они превратили мирную станцию в тайный город нелегалов со всего света, все же оставались гладиаторские бои. Бои насмерть. Бои, от которых у зрителей холодела кровь и оживали древние, дикие инстинкты. Бои, где вопреки религии Хамовников, даже над простыми смертными ясно проступала длань Провидения. Бои, на которых разыгрывались целые состояния и ломались судьбы. Бои, которые возвеличивали правящую касту «Айсберга» до высот мнимых богов — повелителей «избранных», выживанием подтверждающих свое высокое предназначение жить дальше.
Как для членства в яхт-клубе требовалась яхта, так для вхождения в элитарные слои города необходимо было обладать гладиатором. Обладать и периодически выставлять его на поединки. Гладиатор стоил дорого, потерять его ничего не стоило, но каждый уважающий себя Хозяин считал своим долгом готовить и содержать не менее одного бойца. Хозяева, раз за разом приобретающие гладиаторов-неудачников, как правило, разорялись. Бойцы-чемпионы приносили своим владельцам и деньги, и славу, и вес в глазах соседей и конкурентов…
Что же касается «колец» города, то никаких пограничных столбов между ними Горн за семь дней не обнаружил. Застройка выглядела более или менее однородной, а по мере приближения к центру становилась красивее, масштабнее, благороднее. «Кольца» как таковые красовались лишь на картах слежения в Центрах Обеспечения Безопасности «Айсберга». В соответствии с этой картой, для каждого городского нейрофона солдатами программировался радиус, на который мог приблизиться к центру тот или иной раб. При сокращении рабом расстояния до запретной линии, носитель нейрофона получал предупреждение об активизации «защитной функции». Если же расстояние продолжало убывать и сходило на нет, раба атаковала жуткая боль, нарастающая по мере удаления от граничной черты и убывающая по мере возвращения обратно, на отведенную несчастному территорию… Рабов «Айсберга» стерегли, как стадо, не утруждая себя вниманием к каждому отдельно взятому индивиду…
Через неделю Хозяева Горна сочли, что прошло достаточно времени, чтобы продемонстрировать свое новое приобретение в узком кругу профессионалов. Принца второй раз вызвали в центральную часть города, теперь во дворец Нортема. Юноша пошел один, без монаха — последний не получил «приглашения», а потому не мог покинуть внешнюю кольцевую зону. Сопровождали молодого гладиатора шесть охранников. К этому времени Горн уже знал, что идут они не столько для контроля за пленником, сколько для его безопасности. В городе, где во главу угла ставились деньги, случалось всякое.
Дворец Нортема оказался богатым домом планетарного промышленника. Горна провели через холл и ряд внутренних покоев, что позволило юноше сделать вывод: кичащаяся своим богатством элита «Айсберга» не обладала вкусом настоящей аристократии. С легкой руки принца Горна один из самых красивых «дворцов» города был окрещен «невзрачным поместьем».
На этот раз партнеры не удосужились прятаться от новичка за стеклянным куполом арены. Нортем и Вустер ожидали своего гладиатора в оружейной зале дворца. Эта зала стала первой комнатой, от которой у юного принца засосало под ложечкой. По стенам и вдоль них красовались старинные картины, написанные масляными красками и изображавшие сцены из истории древнейших городов планеты Земля — даже будь они копиями, такие редкие творения стоили целое состояние. Также там висели головы хищников со всех концов космоса в невидимых глазу защитных колбах, оружие — колющее, рубящее, метательное, латы, доспехи, щиты. Всюду располагались статуи воинов при полной амуниции и с оружием…
Нортем не мог не заметить, что молодой гладиатор оглядывает предметы его гордости с изменившимся выражением лица. Грубое, как он полагал, восхищение раба доставило вельможе не меньше радости, чем поощрение знатока.
— Нравится? — Удовольствие от немой похвалы Горна заставило Нортема говорить с большей теплотой в голосе, чем это было принято в отношениях раба и хозяина.
— Смотря что!
Горн не оправдал доверия! Он невольно забыл, что для этих людей его мнение ничего не стоит, и ответил с некоторым высокомерием, как принц простолюдину.
Вустер снисходительно улыбнулся, глядя на друга.
— Ты бы еще служанку спросил! — заметил он.
Нортем отмахнулся от партнера и подошел к одной из статуй у стены. Статуя была облачена в стальные, позолоченные доспехи, в правой руке держала короткий меч, в левой — красивый прямоугольный щит.
— Мы хотим поговорить с тобой, — доверительно объяснил Нортем Горну: — У нас с Вустером особый подход к гладиаторам. Вы проливаете за нас кровь, мы уважаем вас за вашу храбрость и силу. Тебе очень повезло, Горн, что ты попал именно к нам — ни один из наших знакомых не стерпел бы твоего непокорного нрава. Мы же идем тебе навстречу: позволяем некоторую инициативу, общаемся, интересуемся твоими проблемами… Ты, кстати, как, всем доволен?
Горн задумался, стоит ли выложить, что он на самом деле думает, но Нортем продолжил, не дожидаясь ответа на свой вопрос:
— Мы внимательнее остальных Хозяев относимся к своим подопечным, но взамен требуем и большего рвения. Принадлежать нам — не только судьба, но и честь. Оправдать доверие можно только одним способом — выжить. Как ты понимаешь, это и в твоих интересах, то есть интересы у нас общие! Ты — раб, мы — Хозяева, но в какой-то мере все мы в одной упряжке, что позволяет нам испытывать друг к другу дружеские чувства…
Горн усмехнулся. Нортем прервался.
— Ты хочешь что-то сказать?
— Хочу: оставь эти сказки для необразованных истуканов с планет третьего мира! — посоветовал юноша.
— А ты, стало быть, образованный? — сердито спросил Вустер.
Горн хотел в очередной раз объяснить, кто он на самом деле, но Нортем поспешил вернуться к начатой теме.
— Сними все с этой статуи! — приказал он юноше.
— С этой? — Горн потянулся к шлему, венчающему голову мраморного изваяния.
— Сними и примерь! — приказал Нортем.
Горн послушался. Статуя была примерно одного с ним роста и такого же телосложения. Доспехи, меч, щит — все выглядело натуральным, исторически достоверным. Наколенники, панцирь, шлем выполнены были искусно, но тяжелые и на деле бесполезные — из непрочного материала, который не мог устоять перед клинком с хорошей заточкой.
— Копия боевого наряда древнеримского легионера, — объяснил, вмешиваясь в разговор, Вустер. — Материалы, форма, покрой — все по образу и подобию оригинала из дохристианской эпохи планеты-прародительницы. Раритет, хоть и синтезировано прямо здесь, на «Айсберге». Начиная с сегодняшнего дня в каждой битве на тебе будет красоваться нечто подобное. Так что забудь о преимуществах современных материалов. Меч тяжеловат, легко тупится. На панцире остаются вмятины и порезы. Щит может треснуть. Все НАСТОЯЩЕЕ! Представляешь, какие деньги мы тратим на то, чтобы ты выглядел гладиатором? Есть, правда, и утешение. Твой противник вынужден вооружаться в традициях того же столетия, которое вы с ним представляете. Правила требуют, чтобы у претендентов не было преимуществ друг перед другом.
— Да, — поддержал Нортем. — Начиная с сегодняшнего дня ты — наш гладиатор. У тебя всегда будут самые лучшие латы, проверенный меч, острое копье, прочный щит. В допустимых для разыгрываемой в этот день эпохи пределах. Начиная с сегодняшнего дня тебе оказана честь представлять на арене амфитеатра Вустера и Нортема. Скажу сразу: наши гладиаторы всегда жили долго! Мы видели, как ты сражался на Данаготе, видели, как уложил Кабура. Мы верим в тебя! Не подведи, это в твоих интересах!
— О чем вы говорите?
Кое-как облачившись в неудобный костюм солдата далекой древности, Горн вдруг осознал, что его готовят к тому, что произойдет не когда-то в будущем, а прямо сейчас и здесь.
— Твой первый бой! — подбадривающее улыбнулся Нортем.
— Первый настоящий бой, — поправил Вустер.
— Не все же время тебе жить в бараке? — прибавил Нортем. — Победишь — подумаем о повышении! Сегодня будет закрытый поединок, только для нас и партнеров по бизнесу. Нам надо решить, кто из вас двоих лучше: ты —с нашей стороны или Ватор — со стороны наших друзей. Кто победит, того и представим высшему свету. Тому, как говорится, и карты в руки.
— Нас уже ждут! — напомнил Вустер.
— Отлично! — Нортем оглядел принца с головы до ног. — Я же говорил: доспехи смотрятся великолепно!
— Иди, парень!
Вустер кивнул Горну на выход.
— Подождите! — Юноша с опозданием понял, что попал в опасную ситуацию. — Когда бой?!
— Через десять минут, — кивнул Нортем. — Мы успеваем.
— Но я не могу драться без моего тренера! Горн так занервничал, что Хозяева переглянулись в недоумении.
— Ты кажешься достаточно взрослым! — заметил Вустер.
— Мы работаем вместе! — торопливо — солдаты подгоняли его к дверям — объяснял Горн. — Мы ощущаем друг друга! Тренер внушает мне спокойствие! Он поддерживает меня морально! Он следит за боем, а я прислушиваюсь к его реакции, чувствую, когда допускаю ошибки! Он мне нужен!
— И так справишься! — буркнул Вустер.
— Правила не допускают посторонней помощи, — добавил Нортем. — Не переживай, мы видели тебя в деле — ты победишь, даже не сомневайся!
Время ускорялось. Горна несло на камни, к встрече с которыми он был не готов! Провидение не оставляло ему зацепок, чтобы остановиться или свернуть — принц вдруг увидел, что стоит посреди арены для единоборств напротив точно так же нелепо одетого противника, а в мягких креслах, спрятавшись за невидимой силовой стеной, переговариваются ожидающие начала сражения зрители.
Их было шестеро: Вустер, Нортем и четверо незнакомых Горну мужчин разной комплекции и возраста.
— Ваш претендент не внушает доверия! — поморщился тучный вельможа в бархатном камзоле фиолетового цвета. — Мы наверняка делаем глупость!
— Поддерживаю! — заявил невысокий полный аристократ в просторном желтом одеянии. — Что, если он понапрасну поранит Ватора?
— Поранит — вылечим! — грубо огрызнулся крепкий мужчина в белом кителе.
— Ему драться через три дня! — тонким голосом напомнил толстяк в желтом. — Что, если его ранят серьезно?
— А я настаиваю, — вмешался четвертый неизвестный, невзрачный на вид господин в черном фраке. — Из того, что имеем, нужно отобрать лучшее! Чтобы потом не жалеть о нынешней жадности!
— Вам легко говорить, — запротестовал аристократ в желтом. — Ватор принадлежит мне!
— Но мы все поставим на него деньги! — напомнил Вустер. — Тем более, этот раб обошелся тебе дешевле одной нашей базовой ставки!
— Вопрос везения, — запротестовал аристократ в желтом. — Ватор достался мне не так дорого, как стоил на самом деле. Не должен же я…
— Ничего с твоим Ватором не случится! — вновь прогремел мужчина в белом. — Пусть сначала победит, потом будем думать! Если ему вспорют брюхо— туда и дорога, а останется жив — восстановим, ничего страшного!..
Хозяева еще разговаривали, но Горну и его противнику подали сигнал начинать.
Темнокожий, с черным кудрявым волосом и мощным телосложением Ватор был на голову выше Горна, а в плечах минимум на локоть шире. В одной руке он держал круглый щит, в другой — короткое копье.
И Хонтеана поблизости не было… Горн быстро подытожил все свои шансы. Он мог отказаться от поединка, но Ватор бы не отказался — глаза гладиатора выдавали в нем хладнокровного убийцу, который не погнушается напасть на не защищающуюся жертву. Горн мог попробовать отстоять свою жизнь в поединке, но какова будет вероятность победы? Возможно, Ватор еще не стал Мастером. Конечно, он не был Избранным. В Школе Избранных преподавали приемы, которыми не мог владеть простолюдин, независимо от его опыта или знаний, однако не в каждом бою хитрость могла решить исход поединка. Горн видел перед собой серьезного противника и не знал, есть ли у него хоть какое-то преимущество. Он, принц крови, меньше всего хотел умереть глупой смертью от рук безродного! Но Горн не хотел и унижаться, отказываясь от убеждений в угоду страху за свою жизнь!
Ватор не стал ждать, пока юноша соберется с мыслями, он стремительно атаковал. Горн отбил удар щитом, отпрыгнул, отмечая, что ноги пружинят сильнее, чем раньше. За неделю наращивания мускулов некогда было привыкнуть к результатам процедур. Принц не обрадовался открытию: Мастер должен просчитать каждую мелочь, а получалось, что он не может оценить даже собственный организм.
Ватор атаковал снова. Он бил сильно, резко, двигался быстро, на месте не стоял ни секунды. Боец оказался опытным — он вполне мог не оступиться и до конца поединка. Все делалось правильно: уходы, прыжки, выпады… А Горн толком не знал, что делать со щитом — принц никогда не держал в руках такого примитивного средства обороны. Юноша глупо подставлял щит под удары, Ватор с готовностью лупил в самую середину с такой силой, что у принца немело плечо и подгибались колени…
Постепенно ритм поединка выбил из головы Горна прежние мысли. На их место пришли другие. Чем ему помогал монах? Что именно происходило не так, по непривычному, иному сценарию? Он реагировал не на ошибку… Он не ждал ошибки… Он провоцировал ее сам… Но как это получалось? Он действовал интуитивно… Неожиданно Горн вспомнил, что толкало тогда на ответный шаг: реакция на ощущение, что произойдет нечто страшное. Реакция на предчувствие. Реакция и никаких мыслей!..
Щит мешал юноше сосредоточиться. Ватор бил и бил по левой руке, сотрясая все тело юноши и заставляя его отступать, перемещаясь по всей арене. Горн отшвырнул непривычный предмет и изменил стойку. Теперь он, по крайней мере, знал, как правильно двигаться. Ватор явно не огорчился, даже наоборот — стал атаковать чаще и агрессивнее. Принц уверенно отбивал уколы копья, но у Ватора оставался еще и щит, которым, оказывается, можно было наносить удары по корпусу, причем наносить сильно и безнаказанно.
— Он ловко орудует своим мечом. — Хозяин в фиолетовом бархате оценивающе пожевал губами. — Я бы сказал, элегантно. Но Ватору уступает.
— В этом-то и интрига! — без особой уверенности в голосе возразил Нортем. — Всем кажется, что наш раб слабее.
— И не только кажется! — заверил Хозяин в белом.
Ватор в очередной раз оттеснил Горна к самой силовой стене, разделяющей арену и зрителей. Горн в очередной раз выскользнул и отступил к центру…
«Если ничего не предпримешь, твоя судьба — умереть на этой арене!» — В голове принца родилась мысль, «авторство» которой осталось загадкой — то ли сам Горн так подумал, то ли подсказывал кто-то невидимый.
«Я — Избранный. Он — простолюдин. Провидение на моей стороне!» — напомнил сам себе юноша.
«Если не изменишь ход Провидения, оно отправит тебя в могилу, — возразил внутренний голос. — Почему ты ждешь, пока ошибется противник? Так хочешь, чтобы исход решила чья-то ошибка? Ошибись сам! Сделай что-то неординарное. Провидение любит внезапные повороты! Создай непредвиденную ситуацию и воспользуйся ею, как однажды на
Данаготе!»
Едва уяснив этот вывод, Горн тут же применил теорию в деле. Когда Ватор пошел на принца щитом вперед, неожиданно даже для себя Горн оступился и ушел под щит, под ноги темнокожему гладиатору. Ватор не ждал такой легкой победы, но все равно не стал мешкать и тут же направил копье вниз, в грудь путающемуся под ногами парню. Но и Горн не терял контроля над ситуацией. Едва оступившись, он уже знал, куда будет целить копье Ватора, знал, что, разглядев несущееся навстречу его движению оружие, уже не успеет отреагировать и защититься. Поэтому юноша взмахнул мечом еще до того, как увидел над собою лицо противника. Он еще только падал под щит Ватора, но меч его уже стремительно двигался навстречу невидимому пока копью.
Оба гладиатора ударили секунда в секунду. Два молниеносных движения встретились — неудачно для копья: меч оказался прочнее, чем деревянное древко. Наконечник отлетел в сторону, войдя хорошо отточенным острием в упругий полимер арены у самого плеча Горна. Принц же ударил врага ногами, отбросил Ватора на шаг назад и молниеносно вскочил.
Все произошло очень быстро. У Ватора остался только щит, Горн же по-прежнему имел в руке меч.
— Неплохо, — сдержанно похвалил юного гладиатора Хозяин в белом.
Нортем улыбнулся, словно получил заслуженный комплимент. Но Горн не оправдал надежд своего Хозяина: он и не думал добивать безоружного противника. Ко всеобщему удивлению, принц выпрямился во весь рост и опустил меч.
— Мой враг лишился копья! — неожиданно для всех громко заявил Горн, словно думал, что зрители не замечают происходящего. — Дайте ему меч, чтобы я мог продолжить!
— А вот с головой у парня не все в порядке! — заулыбался Хозяин в фиолетовом.
— Дерись, придурок! — прорычал Горну Ватор. — Один из нас сегодня умрет! Ты сам так хочешь стать трупом?!
— Я не стану сражаться с безоружным! — благородно пояснил Горн.
Ватор бросил быстрый взгляд на Хозяев, но убедился, что они по-прежнему ждут развязки.
— Я не безоружный, придурок! — Ватор выставил вперед щит, присел в стойке и посмотрел исподлобья. — Я раздавлю тебя, как щенка!
— С этой доской у тебя нет шансов. Горн нахмурился, отмечая, что никто не спешит удовлетворить справедливое требование.