Страница:
– А я знаю, что ты Женя, мы тебя давно ждем. Не хочешь попрыгать? – и он ткнул пальцем в страшную дыру, ведущую вниз.
Я потрясла головой и нахмурилась. Как это попрыгать? Так же, как он только что скакнул с этажа на этаж? Простите, это совсем не мое…
– Нет уж, уволь, – я попятилась к стене. – Меня больше интересует, куда я попала.
– А, – легкомысленно бросил он. – Пройдет! Какая тебе теперь разница, где ты, если вся жизнь изменилась?
Меня разве что не перекосило от его слов. Сергей посмотрел на меня и покачал головой.
– Ладно, не тушуйся, пойдем, все тебе покажу и расскажу. Только пешком ползти, извини, не по мне, давай хоть на лифте спустимся.
– А я подумала, что меня в тюрягу или психушку заперли, – сказала я новому знакомцу, когда мы вошли в просторный лифт, – чтобы по ночам не шаталась по улицам.
– А, – махнул он рукой, – ты здесь всяких навидаешься. Специально насобирали таких, у которых мозги набекрень.
– Зачем? Чтоб поставить на место?
– Да не похоже, – задумчиво наморщил он курносый нос. – Хотя какую-то инфу под череп гонят, чувствуется иногда. Не мыслитель я, деятель, понимаешь? Когда в свое время, как раз перед самым пришествием-нашествием, поступил на юрфак, так мозги в каждую сессию так же скрежетали. И сейчас скрипят регулярно, значит, есть что переваривать.
– А тебе сказали, зачем ты тут?
– Слушай, Жень, – Сергей засмеялся. – Я понимаю, ты женщина, тебе до самых мелочей докопаться нужно. Не дергайся, всему свое время. У меня одна программа, у тебя другая, а к чему тебя будут готовить, я не знаю. То есть знаю, что к новой жизни. Не к той, которой мы до сих пор жили, а к совершенно другой. Твой руководитель все тебе и расскажет, когда сочтет нужным. А пока живи себе в свое удовольствие, здесь хорошо. Тебе точно понравится.
Лифт остановился, мы вышли наружу. За стеклянными стенами холла виднелись бушующие волны. Народу внизу оказалось немного, все весело приветствовали меня. Перезнакомившись с людьми, собранными из разных стран, поболтав и там, и тут, я задумалась: на каком языке мы общались? На том самом, который мне воткнул в голову вчерашний робот? Боже, неужели все это было только вчера?
Вдруг я снова увидела того, стеснительного… Он глядел на меня, да еще так пристально! Я рванулась в его сторону, но парень быстрыми шагами направился к лифту. В дверях он снова оглянулся, улыбнулся той же самой смущенной улыбкой и исчез. Да что это такое? Я дернула Сергея за руку:
– Ты видел того парня? Рыжеватого такого?
– Какого? – он озабоченно завертел головой, оглядывая холл. – Где?
– Только что в лифт вошел, – с досадой бросила я. – Может, он тебе попадался? Такой высокий, слегка косолапит?
Сергей пожал плечами.
– Здесь всяких хватает. И рыжих видел, а вот косолапые мне вроде не попадались. Ничего, еще встретишь, не так уж здесь много народа, не потеряется, – и засмеялся: – Что, понравился?
Я пожала плечами. Может, и понравился… Да нет, точно понравился, но не буду же я свои сердечные дела обсуждать с едва знакомым человеком. Вздохнула и согласилась с Сергеем – наверное, встречу еще.
Он предложил выйти наружу, подышать свежим воздухом. Стеклянные двери разъехались перед нами, в лицо бросился холодный влажный ветер. Огромная платформа шла вокруг здания, огибая его широкой лентой. Я подошла к перилам ограждения и с наслаждением подставила разгоряченную голову освежающему ветру.
За спиной происходило какое-то шевеление, открывались и закрывались двери, народ выходил и входил, кто-то смеялся, кто-то болтал. Мне было все равно, я уставилась в воду, ни о чем не думая – море заставляет меня забыть обо всем.
Зеленовато-серые волны с силой бросались на опоры платформы, с громким шумом рассыпаясь брызгами. Запах свежести кружил голову, ведь я столько времени просидела взаперти. Холодные капли попадали на лицо, губы быстро стали солеными. Я облизнула их и подумала, что так давно не видела моря. Жаль только, что холодно очень. И вообще, какое это море, собственно? Ясно, что мы где-то на севере, но где именно? Пока я соображала, куда меня закинули судьба заодно с инопланетянами, между тучами проглянуло солнце, волны засверкали, вода под ногами стала почти зеленой.
За спиной послышался голос Сергея:
– А, привет, Элии! Вот, я привел ее, как ты и просил.
– Здрассьте! Давненько не виделись!
– И в самом деле, – иронически усмехнулся скафандр. – Я – Элии, твой наставник. И давай без официальных церемоний, сразу предупреждаю, работать будем тесно.
– В каком это смысле? – подозрительно осведомилась я.
– В прямом, бок о бок, – хохотнул он. – Как мне тебя звать? Евгения? Женя? Женечка? Как тебе удобнее?
– Я подумаю, – с достоинством сообщила я, а про себя подумала: ишь, какой крутой, чтоб его! – Подумаю и скажу. Сразу же. Вот только…
Мне стало холодно и неуютно, как бывает иногда перед открытой дверью, за которой бушует непогода, и не вывернуться, не отвертеться, потому что надо идти, хотя так не хочется.
– Хорошо, – согласился он. – Пойдем, поговорить надо.
– Куда? – обреченно спросила я.
– К тебе, – и он шагнул к дверям.
Так мы и добрались до лифта – мой руководитель, прямой, как столб, шествовал впереди, а я собачонкой семенила сзади. Лифт заботливо поинтересовался:
– Куда вас доставить, Элии?
– К Евгении домой, – ответил тот и обратился ко мне: – Успокойся, пожалуйста. Ты чего так нервничаешь?
– Хм, – он меня озадачил. – Я же не знаю, что со мной случится.
– Ничего, если ты имеешь в виду, что можешь пострадать тем или иным способом. Мне надо рассказать, зачем мы с тобой здесь оказались.
Я снова хмыкнула и пожала плечами. Не люблю чувствовать себя дурой, но уже с самого появления в этом здании ничем иным себя не ощущала. Слава богу, наконец-то мне удастся хоть что-то узнать.
Мы подошли к двери квартиры, она сразу же открылась, а этот подлец Джошуа немедленно залебезил перед моим наставником:
– Добрый день, Элии! Рад тебя видеть! С чего начнем?
– Скафандр? – отрывисто спросил Элии.
– В гардеробной, – в тон ему лаконично ответил Джошуа.
В стене открылась незаметная до сих пор дверь, Элии слегка подтолкнул меня вперед.
В маленькой комнатушке стоял предмет, отдаленно напоминающий шкаф своими габаритами и прямоугольными очертаниями. Ящик, в общем, с единственной кнопкой на передней панели. Элии нажал кнопку, дверцы распахнулись, и ящик действительно оказался шкафом, в котором на вешалке висел всего один скафандр, точно такой же мешковатый, как на Элии, только размерами поменьше.
А я-то размечталась! Гардеробная! Значит, гардероб, тряпки и тряпочки! А вот фиг тебе, голубушка! Жуткое разочарование охватило меня, даже в голове все поплыло от злости. Элии тем временем вытащил скафандр из шкафа-ящика и протянул мне:
– Отныне тебе придется носить это. Скафандр специально приспособлен для защиты от всех излучений, прежде всего ментальных. Чтоб повысить и сохранить свою чувствительность, будешь храниться в футляре, как музыкальный инструмент.
Он глянул на мою приунывшую физиономию и усмехнулся:
– Не огорчайся так, это не навсегда.
Я взяла скафандр в руки – тонкий, легкий, просто невесомый, но ведь скафандр! Приложила его к себе и повернулась к зеркальной стене напротив.
Какая гнусная ирония… В кои-то веки у меня появилось такое роскошное зеркало, но все, что я могу позволить на себя надеть – мерзкий бесформенный футляр! И как я теперь буду того рыжего разыскивать? Да он шарахнется от меня, как от призрака…
– И давно ты носишь свое одеяние? – безразлично поинтересовалась я, сокрушаясь над своей печальной участью – никакой мужик, будучи в своем уме, не улыбнется скафандру, не обратит на него внимания, то есть, может, и обратит, но совсем не тот, которого мне не хватает.
– По земному исчислению – около двадцати лет.
– Что-о-о? Двадцать лет ходить в этом? – мне хотелось завыть в голос.
– Не переживай, – он как-то странно усмехнулся. – Рано или поздно все это закончится. Или Солнце погаснет, или мы все-таки выкрутимся.
Да уж, утешил, ничего не скажешь. Я сразу вспомнила свои сны про Сириус и Солнце, ужасно захотелось зареветь. Страшно чувствовать себя беспомощной перед неотвратимостью происходящего. И самое ужасное заключается в том, что тебе уже никто не может помочь, улетишь в воронку космического пылесоса, и от тебя не останется даже воспоминаний. И от тебя, и от других людей, и от планеты, и от твоей собственной звезды… Горло перехватило, я всхлипнула.
– Женя, ты что? Не плачь, ты же еще жива, – Элии похлопал меня по плечу. – Одевайся, надо поговорить. Да, чуть не забыл! Не хочешь смотаться в свой город, забрать что-нибудь из дома? Сегодня к вечеру его снесут.
Что за тип?! Чуть не забыл! Конечно, это не его дом сносят!
Он помолчал, потом глубоко-глубоко вздохнул:
– Я с Сириуса…
Мне стало так стыдно, даже щеки вспыхнули. Ношусь, как курица с яйцом, со своими мелочными заботами, а Сириуса уже и нет. Но почему с Сириуса? На Земле ведь только ригелиане пока обосновались?
– Разве не?..
– Не спеши, я все тебе расскажу. Одевайся, – и он вышел.
Мне было все еще не по себе. Та боль во сне, слезы в глазах, звезда, которая вот-вот исчезнет… И что за язык у меня дурацкий? Вечно ставит меня в неловкое положение. Я взяла скафандр, вытянула руки, внимательно оглядела его со всех сторон. И как его прикажете одевать?
– Помочь? – вкрадчиво спросил Джошуа. Вот черт! Он же меня видит! И в ванной будет таращиться? И в туалете? Что это за жизнь, если нельзя уединиться в собственном доме! Хотя он же не человек… Все равно противно. Где-то там, в его оптике или чем он там видит, я буду… ой, лучше не надо об этом, деваться-то все равно некуда… Гадость какая!
– Помоги, – процедила я сквозь зубы.
Под руководством Джошуа мне с трудом, но удалось забраться в это кошмарное одеяние. Мало того, я даже смогла нащупать на шее специальную пимпочку, при помощи которой пристегивался шлем. Нашла, пристегнула… и охнула – мне показалось, что я оглохла, от внезапно наступившей тишины звенело в ушах. Медленно, в полной задумчивости, я вышла из своей пустой, ненужной гардеробной.
Элии сидел на диване со стаканом воды в руке.
– И как?
– Я почти ничего не слышу…
– Мой голос слышишь?
– Да-а… – задумчиво протянула я.
– Чего же тебе не хватает?
– Слишком тихо, – пояснила я. – Очень непривычно.
– Ты перестала слышать чужие мысли, – заметил Элии. – Пить хочешь?
– Пожалуй, от кофе я бы не отказалась. А что, разве я их раньше слышала? Вот уж не думала!
– Привыкла, вот и не замечала. Кстати, голубушка, теперь тебе кофе нельзя. И чаю тоже, одна чистая водичка, если только сок иногда. И специальная диета, чтоб снизить все факторы, влияющие на твою чувствительность.
Я разъярилась. Какого черта мне приходится терпеть все эти безобразия? Мало того, что меня выдернули из привычной жизни, как морковку из грядки, загнали в глухой футляр, лишили возможности устраивать личную жизнь, да еще и съесть ничего нельзя! И даже выпить! Ой, сейчас ка-а-ак выскажу все…
– Садись, – вполголоса произнес Элии. – Поговорим.
Я плюхнулась в противоположный от него угол дивана и сердито уставилась на лицевой щиток его шлема. Выражения лица совсем не видно сквозь полупрозрачное стекло, и вдруг я с горечью поняла, что Элии видит то же самое. И все остальные теперь будут общаться не со мной, а с ходячим скафандром.
– Так вот, я с Сириуса, а не с Ригеля. Меня отправили сюда сразу же, как только ригелиане сообщили, что нашли нужного человека, то есть тебя.
– Что значит – нужного? И кому?
Мне было настолько не по себе, что хотелось убежать куда-нибудь на край света. Или провалиться сквозь землю… В нору забиться, на худой конец. И ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не знать, и забыть, забыть все это…
Элии поставил стакан на пол, откинулся на спинку дивана.
– Человека, имеющего редко встречающиеся способности, необходимые для одного исследования. Поэтому я здесь, чтобы помочь тебе освоиться со скрытыми возможностями и научить управлять ими в полной мере. После этого будем работать вместе.
Я уныло вздохнула:
– И что же это за способности у меня такие, ради которых тебя срочно пригнали сюда?
– Ты узнаешь о них сама.
Ничего не понимаю… Как это?
– Видишь ли, Женя, – сказал Элии. – Мы с тобой до сих пор жили у разных солнц, на невообразимо огромном расстоянии друг от друга. И тем не менее мы спокойно общаемся на языке, который не является родным ни для тебя, ни для меня. Технические возможности позволяют людям без затруднений овладевать знаниями такого рода. Знакомый тебе Сережа уже прекрасно знает, как управляться с межзвездным кораблем. Но есть знания, которым не только техника человека научить не может, но даже другой человек, владеющий ими. Он может только помочь направить в нужную сторону. Ты будешь учиться сама, а я буду показывать, куда идти.
– Объяснил, называется, – простонала я.
– Ничего, ничего, – неожиданно его серьезный голос стал бодрым и веселым. – Со временем все поймешь, а пока не забивай себе голову бессмысленными вопросами.
Пожалуй, мне больше ничего и не остается. А как насчет вопросов со смыслом?
– Значит, ты за мной следил с самого начала? И тогда, ночью, когда я сбежала из дома?
– Еще не хватало, – захохотал Элии. – Делать мне было нечего, кроме как за тобой следить. Компьютер в норме отслеживает все передвижения людей, так давно принято на наших планетах, чтобы исключить возможность несчастных случаев. Но раз уж ты моя подопечная, я, конечно, не выдержал, решил познакомиться.
– Подожди-ка, – я перебила его. – Раз ты с Сириуса, получается, я видела твои сны?
– Какие сны?
– Мне приснилось, что я вижу угасающий Сириус…
– Это был не сон, – кажется, Элии поморщился. – И что ты видела?
– Я смотрела на небо слезящимися от напряжения глазами и думала о том, что вижу последний свет…
– Хватит! – неожиданно резко остановил он меня. – Слишком тяжело вспоминать! Ты поймала мой канал.
– Но как? Я что, телепат? – вот уж не думала. – И еще я видела черную дыру над Солнцем! Это тоже ты мне показал?
– Да ничего я не показывал, – его голос вдруг стал хриплым. – И предполагать не мог, что мы с тобой можем видеть вместе даже на расстоянии. Зато теперь я совершенно уверен в наших возможностях.
Час от часу не легче! Он что, хочет меня совсем с ума свести? Не хочу, не хочу ничего этого слышать! Хочу домой, в свой уютный уголок… Или рыжего встретить…
– Да, так вот, – Элии встал с дивана. – Потом сама поймешь все то, о чем я сейчас попусту сотрясаю воздух. Ты собираешься домой? Тогда поехали, пока хватит с тебя для первого раза. Вечером состоится лекция для всех обитателей этого дома. Приезжает весьма важная особа… Впрочем ладно, неприятности отложим на потом.
– Какие еще неприятности?
– Не сейчас, – он отмахнулся от вопроса и протянул мне руку. – Идем?
– Идем, – вздохнула я, протягивая руку ему.
Все-таки прощание с домом чем-то похоже на похороны. Да мне теперь все о них напоминает! Старая привычная жизнь провалилась в тартарары, и единственное, что осталось – только мучительно стараться забыть о ней.
За дверью мы разошлись – я двинулась к лифту, а Элии шагнул к перилам ограждения и посмотрел вниз, потом поманил меня рукой. Когда я подошла, он показал вниз и спросил:
– Прыгнуть не хочешь?
– Куда? – у меня от ужаса перехватило горло. – Вниз, что ли?
– Вверх не получится, система не настроена.
– Ни за что, – воскликнула я. – Не хватало еще шею себе сломать!
– Кто тут собрался себе шею ломать? – раздался голос сверху, а затем прежним обезьяньим манером в перила вцепился Сережа, перескочивший со своего этажа к нам.
– Ну у тебя и привычки, – покачала я головой. – Чего людей пугаешь?
– А ты не дергайся попусту, – широко улыбнулся он. – Я вижу, тебя тоже нарядили наподобие Элии. Будете вместо привидений народ пугать на пару по ночам.
Шуточки у него! Я злобно поморщилась, но Сережа ничего не заметил. Да и что он мог увидеть сквозь темное-то стекло?
– Какие у вас планы? До вечера время свободное, есть идеи?
– Мы собираемся прокатиться до Жениного дома, его сносят.
– Возьмите меня с собой, – воодушевился Сережа. – Прокатиться – это было бы здорово!
– Возьмем? – спросила я Элии.
– Отчего бы и нет? – ответил он. – Двигаем наверх.
Лифт доставил нас на последний этаж, оттуда мы по узкой лестнице своим ходом выбрались на крышу размером с хороший стадион. С нее открывался такой вид, что у меня сразу же захватило дух – мы находились на высоте, которую до сих я видела только из вертолета, метров пятьсот на глаз, не меньше. А может, и больше, над водой мой глазомер работает хуже, чем обычно. Правда, он и обычно работает так себе, но несколько сотен метров все-таки в состоянии определить.
Я так испугалась, что мои ноги решили никуда не ходить и уверенно застыли на одном месте. Элии зашагал в сторону стоянки какой-то непонятного вида техники – не автомобили, не вертолеты, черт знает, что оно такое. Можно, конечно, предположить, что это нечто овально-продолговатое серебристого цвета является машиной. А можно еще что-нибудь придумать – никаких привычных опознавательных признаков я не видела – ни колес, ни крыльев, ни винтов, ни фар, ни стекол – одни дверцы по бокам. Сережа двинул следом за моим наставником, потом оглянулся на меня.
– Ты чего застряла? Пошли!
– Высоты боюсь, – простонала я. – Ноги не идут.
Он покачал головой, вернулся, взял меня за руку и потащил за собой, приговаривая:
– От этой болезни мы тебя вылечим. Сразу, как только вернемся. Собственноручно спущу тебя за шиворот, а пока живи. Только ногами перебирай поживее!
Сережа доволок меня до транспорта, открыл дверцу и галантным жестом указал внутрь, приговаривая:
– Залазь, сиротинушка, кататься поедем!
Внутри корпус машины оказался совершенно прозрачным. И в этом я полечу? Ведь не покатимся же мы с крыши в воду? Сердце ушло в пятки, я вжалась в сиденье. Нет, что ни говорите, а мужики – изрядные садисты. Ведь видят же оба, что я высоты боюсь до чертиков.
Элии поднял машину над крышей, а потом рухнул вниз. Еще немного, и мы врежемся в воду. Нет, я бы скончалась от ужаса раньше… но не успела. Машина легла на бок, как раз на тот, где сидела я. Меня приплюснуло к прозрачному боку проклятого транспорта, прямо подо мной резво неслись волны, машина скользила почти над самой водой.
Сережка, зараза такая, засмеялся:
– Не боись, все нормально! Элии, потом дашь покататься? Я с такой машинкой еще дела не имел.
Элии молча кивнул и рванул вверх. Мое сердце снова поползло в пятки медленно, но верно. Машина поднималась по пологой спирали вокруг здания, можно было рассмотреть его во всех деталях, хотя их-то как раз почти и не было – прямоугольная коробка серовато-золотистого цвета поднималась из воды, без окон, всего одна дверь на платформе, предназначенной, похоже, лишь для прогулок на свежем воздухе.
Мы поднимались все выше и выше, пока, наконец, не оказались в облаках. Черт, а так хотелось узнать, где располагается мой новый дом!
– Сережа, – позвал Элии, – перебирайся ко мне.
Сережка, пыхтя, полез вперед, мужики заболтали на непонятные мне темы. Я тоскливо смотрела на несущиеся за бортом клочья тумана, пытаясь рассмотреть на земле хоть что-то в изредка встречающихся прорывах облаков. Но вот машина выскочила вверх, и яркое солнце ослепило глаза. Я зажмурилась от сияющих невыносимой белизной облаков.
Элии, оставив управление Сереге, перебрался назад, устроился рядом.
– Ну, как ты?
– Живая еще, – мрачно ответила я. – Где мы летим?
– Над Кольским полуостровом, примерно через час будем на месте.
– Значит, это было Баренцево море?
– Да, – голос Элии стал удивленным. – А почему ты раньше не спросила?
Да откуда я знаю, почему? У меня вообще голова от всего идет кругом и поэтому соображает плохо. И вообще мне страшно оттого, что со мной происходит… и плакать хочется. И я не смогла сдержаться, разревелась. А в скафандре ни глаз, ни носа никак не вытереть!
– Пожалуй, – задумчиво сообщил мой наставник, расстегивая ту самую полезную пимпочку и стаскивая с меня шлем, – тебе следует отвыкнуть лить слезы по поводу и без. Слишком часто оставаться без защиты при твоей чувствительности не полезно.
Похоже, он был прав – как только я осталась без шлема, меня будто стукнуло по ушам. Как я раньше существовала в таком шуме, не замечая его?
– Сережа, – обратился к нему Элии, – справа от тебя, видишь, зеленая кнопка? Там пачка салфеток должна быть, поищи.
Сережа достал из бардачка салфетки, совместными усилиями меня избавили от слез и соплей, после чего снова решительно вернули в шлем. Да уж, скафандр, как показал опыт, не очень приспособлен для полноценной жизни.
Говорить мне не хотелось, Элии тоже молчал, только Сережка удовлетворенно сопел, поглядывая то на облака, то на приборы. Наконец он оглянулся и спросил:
– Может, спустимся пониже? Посмотреть хочется, чего вы там успели понастроить.
Элии хмыкнул и сказал:
– Спустись, пожалуй. И поищи местечко где-нибудь в глуши, подальше от любых сооружений. Хочется на природе погулять, редкая для меня возможность.
Машина стремительно двинулась вниз, мой желудок, наоборот, вверх. Но вырваться на волю ему не удалось, машина выскочила из облачности и выровнялась. Под нами во множестве виднелись мелкие озера, покрытые льдом с темными пятнами проталин, посреди редкого болотистого леса, в котором еще лежал снег.
– Где изволите гулять? – машина шла совсем низко и медленно, просто еле тащилась.
Элии покрутил головой и ткнул пальцем вниз.
– Видишь, там пятачок сухой? Давай туда!
– На ту кочку? – уточнил Сережа, и машина зависла над землей.
Мы приземлились ровно на той самой кочке, вернее, на макушке вытаявшего из снега бугорка, окруженного ноздреватыми серыми сугробами, из которых кое-где торчали голые ветки голубики. Двери открылись, стало видно, что идет редкий снег. Март на севере – это еще зима…
Элии выбрался из машины. Широкими шагами, по колено в снегу, он отошел от машины и поднял лицо к небу.
– Он так похож на обыкновенного человека – сказала я Сереже.
– А ты чего ожидала? – скептически усмехнулся он. – Маленьких зеленых человечков? Или оранжевых крылатых осьминогов с длинными ушами и зубастым клювом?
– Да ну тебя! А как же Дарвин? Или на других планетах человек тоже произошел от обезьяны?
Нет, как хотите, но у меня от происходящего скоро ум за разум зайдет полностью и навсегда. Мое образование каждый день входило в противоречия с окружающей действительностью, и сколько я еще выдержу, никому не известно.
– Чего, крышу сносит? – засмеялся Сережа. – Вот вечером будет лекция, собираются приехать какие-то важные шишки, будут нас просвещать. Все и расскажут, кто от кого произошел и что с нами сделают дальше. Пойдем к Элии, сдается мне, у него не только природа на уме.
Как ни странно, Сережка оказался прав. Элии дождался, пока мы добрались до него, и негромко сказал:
– Давайте прогуляемся немного подальше от нашего транспорта. Поговорить надо.
Никакого удовольствия от прогулки по глубокому мокрому снегу, конечно, мы не испытали, особенно я. С усилием шагая след в след за Элии, шаги которого были раза в полтора шире моих, я строила страшные предположения по поводу того, зачем ему понадобилось нас тащить черт знает куда, чтобы скрыться от вездесущих компьютерных глаз и ушей.
– Так, – наконец наш предводитель остановился. – Здесь, наверное…
– Ага, – Сережа повертел головой и промурлыкал: – Куда ты завел нас, Сусанин-герой? Идите вы на фиг, я сам здесь впервой! И что?..
И он, и я – мы оба внимательно уставились на Элии. Он усмехнулся:
– Вы на меня так глядите, ребята, как будто ждете великого откровения. Но я только хотел спросить у вас кое-что. Наверное, скоро мне придется отправиться в глубокий Космос. Не хотите составить компанию?
– Куда? Зачем? – слаженным дуэтом спросили мы с Сережкой.
– Попробую в общих чертах объяснить, куда и зачем, а вам останется только принять все это на веру, – сказал Элии. – Или не принять. Дело в том, что я обладаю странной способностью, назовем ее внутренним зрением. Оно помогло мне узнать, что эта черная дыра, избирательно выедающая звезды с обитаемыми планетными системами, искусственного происхождения.
– Разве такое возможно? – охнула я.
Сережа мрачно буркнул:
– Какая разница, естественная она или искусственная? С ней все равно не справиться! Не в наших это силах.
– Действительно, не в наших, – подтвердил Элии. – Но есть вероятность, хоть и слабая, найти того, кто может справиться с черной дырой, вернее, того, кто ее создал. Шанс довольно хилый, признаю. Но ведь других надежд нет, понимаете? Сейчас очередь Альтаира, потом Солнца. Да, на этот случай мы общими силами обустраиваем более или менее подходящую планету в системе Проциона. Корректируется атмосфера, строятся закрытые города на поверхности, подземные поселения, орбитальные комплексы. И все же до каких пор мы будем бегать от неизбежного?
Я потрясла головой и нахмурилась. Как это попрыгать? Так же, как он только что скакнул с этажа на этаж? Простите, это совсем не мое…
– Нет уж, уволь, – я попятилась к стене. – Меня больше интересует, куда я попала.
– А, – легкомысленно бросил он. – Пройдет! Какая тебе теперь разница, где ты, если вся жизнь изменилась?
Меня разве что не перекосило от его слов. Сергей посмотрел на меня и покачал головой.
– Ладно, не тушуйся, пойдем, все тебе покажу и расскажу. Только пешком ползти, извини, не по мне, давай хоть на лифте спустимся.
– А я подумала, что меня в тюрягу или психушку заперли, – сказала я новому знакомцу, когда мы вошли в просторный лифт, – чтобы по ночам не шаталась по улицам.
– А, – махнул он рукой, – ты здесь всяких навидаешься. Специально насобирали таких, у которых мозги набекрень.
– Зачем? Чтоб поставить на место?
– Да не похоже, – задумчиво наморщил он курносый нос. – Хотя какую-то инфу под череп гонят, чувствуется иногда. Не мыслитель я, деятель, понимаешь? Когда в свое время, как раз перед самым пришествием-нашествием, поступил на юрфак, так мозги в каждую сессию так же скрежетали. И сейчас скрипят регулярно, значит, есть что переваривать.
– А тебе сказали, зачем ты тут?
– Слушай, Жень, – Сергей засмеялся. – Я понимаю, ты женщина, тебе до самых мелочей докопаться нужно. Не дергайся, всему свое время. У меня одна программа, у тебя другая, а к чему тебя будут готовить, я не знаю. То есть знаю, что к новой жизни. Не к той, которой мы до сих пор жили, а к совершенно другой. Твой руководитель все тебе и расскажет, когда сочтет нужным. А пока живи себе в свое удовольствие, здесь хорошо. Тебе точно понравится.
Лифт остановился, мы вышли наружу. За стеклянными стенами холла виднелись бушующие волны. Народу внизу оказалось немного, все весело приветствовали меня. Перезнакомившись с людьми, собранными из разных стран, поболтав и там, и тут, я задумалась: на каком языке мы общались? На том самом, который мне воткнул в голову вчерашний робот? Боже, неужели все это было только вчера?
Вдруг я снова увидела того, стеснительного… Он глядел на меня, да еще так пристально! Я рванулась в его сторону, но парень быстрыми шагами направился к лифту. В дверях он снова оглянулся, улыбнулся той же самой смущенной улыбкой и исчез. Да что это такое? Я дернула Сергея за руку:
– Ты видел того парня? Рыжеватого такого?
– Какого? – он озабоченно завертел головой, оглядывая холл. – Где?
– Только что в лифт вошел, – с досадой бросила я. – Может, он тебе попадался? Такой высокий, слегка косолапит?
Сергей пожал плечами.
– Здесь всяких хватает. И рыжих видел, а вот косолапые мне вроде не попадались. Ничего, еще встретишь, не так уж здесь много народа, не потеряется, – и засмеялся: – Что, понравился?
Я пожала плечами. Может, и понравился… Да нет, точно понравился, но не буду же я свои сердечные дела обсуждать с едва знакомым человеком. Вздохнула и согласилась с Сергеем – наверное, встречу еще.
Он предложил выйти наружу, подышать свежим воздухом. Стеклянные двери разъехались перед нами, в лицо бросился холодный влажный ветер. Огромная платформа шла вокруг здания, огибая его широкой лентой. Я подошла к перилам ограждения и с наслаждением подставила разгоряченную голову освежающему ветру.
За спиной происходило какое-то шевеление, открывались и закрывались двери, народ выходил и входил, кто-то смеялся, кто-то болтал. Мне было все равно, я уставилась в воду, ни о чем не думая – море заставляет меня забыть обо всем.
Зеленовато-серые волны с силой бросались на опоры платформы, с громким шумом рассыпаясь брызгами. Запах свежести кружил голову, ведь я столько времени просидела взаперти. Холодные капли попадали на лицо, губы быстро стали солеными. Я облизнула их и подумала, что так давно не видела моря. Жаль только, что холодно очень. И вообще, какое это море, собственно? Ясно, что мы где-то на севере, но где именно? Пока я соображала, куда меня закинули судьба заодно с инопланетянами, между тучами проглянуло солнце, волны засверкали, вода под ногами стала почти зеленой.
За спиной послышался голос Сергея:
– А, привет, Элии! Вот, я привел ее, как ты и просил.
* * *
Я вздрогнула и оглянулась. Около стены стоял знакомый скафандр со скрещенными на груди руками, и вдруг мне стало отчетливо ясно, что следующим после Альтаира погаснет Солнце. Но это было не мое знание, я потрясла головой, стараясь избавиться от него, и решительно развернулась к скафандру по имени Элии.– Здрассьте! Давненько не виделись!
– И в самом деле, – иронически усмехнулся скафандр. – Я – Элии, твой наставник. И давай без официальных церемоний, сразу предупреждаю, работать будем тесно.
– В каком это смысле? – подозрительно осведомилась я.
– В прямом, бок о бок, – хохотнул он. – Как мне тебя звать? Евгения? Женя? Женечка? Как тебе удобнее?
– Я подумаю, – с достоинством сообщила я, а про себя подумала: ишь, какой крутой, чтоб его! – Подумаю и скажу. Сразу же. Вот только…
Мне стало холодно и неуютно, как бывает иногда перед открытой дверью, за которой бушует непогода, и не вывернуться, не отвертеться, потому что надо идти, хотя так не хочется.
– Хорошо, – согласился он. – Пойдем, поговорить надо.
– Куда? – обреченно спросила я.
– К тебе, – и он шагнул к дверям.
Так мы и добрались до лифта – мой руководитель, прямой, как столб, шествовал впереди, а я собачонкой семенила сзади. Лифт заботливо поинтересовался:
– Куда вас доставить, Элии?
– К Евгении домой, – ответил тот и обратился ко мне: – Успокойся, пожалуйста. Ты чего так нервничаешь?
– Хм, – он меня озадачил. – Я же не знаю, что со мной случится.
– Ничего, если ты имеешь в виду, что можешь пострадать тем или иным способом. Мне надо рассказать, зачем мы с тобой здесь оказались.
Я снова хмыкнула и пожала плечами. Не люблю чувствовать себя дурой, но уже с самого появления в этом здании ничем иным себя не ощущала. Слава богу, наконец-то мне удастся хоть что-то узнать.
Мы подошли к двери квартиры, она сразу же открылась, а этот подлец Джошуа немедленно залебезил перед моим наставником:
– Добрый день, Элии! Рад тебя видеть! С чего начнем?
– Скафандр? – отрывисто спросил Элии.
– В гардеробной, – в тон ему лаконично ответил Джошуа.
В стене открылась незаметная до сих пор дверь, Элии слегка подтолкнул меня вперед.
В маленькой комнатушке стоял предмет, отдаленно напоминающий шкаф своими габаритами и прямоугольными очертаниями. Ящик, в общем, с единственной кнопкой на передней панели. Элии нажал кнопку, дверцы распахнулись, и ящик действительно оказался шкафом, в котором на вешалке висел всего один скафандр, точно такой же мешковатый, как на Элии, только размерами поменьше.
А я-то размечталась! Гардеробная! Значит, гардероб, тряпки и тряпочки! А вот фиг тебе, голубушка! Жуткое разочарование охватило меня, даже в голове все поплыло от злости. Элии тем временем вытащил скафандр из шкафа-ящика и протянул мне:
– Отныне тебе придется носить это. Скафандр специально приспособлен для защиты от всех излучений, прежде всего ментальных. Чтоб повысить и сохранить свою чувствительность, будешь храниться в футляре, как музыкальный инструмент.
Он глянул на мою приунывшую физиономию и усмехнулся:
– Не огорчайся так, это не навсегда.
Я взяла скафандр в руки – тонкий, легкий, просто невесомый, но ведь скафандр! Приложила его к себе и повернулась к зеркальной стене напротив.
Какая гнусная ирония… В кои-то веки у меня появилось такое роскошное зеркало, но все, что я могу позволить на себя надеть – мерзкий бесформенный футляр! И как я теперь буду того рыжего разыскивать? Да он шарахнется от меня, как от призрака…
– И давно ты носишь свое одеяние? – безразлично поинтересовалась я, сокрушаясь над своей печальной участью – никакой мужик, будучи в своем уме, не улыбнется скафандру, не обратит на него внимания, то есть, может, и обратит, но совсем не тот, которого мне не хватает.
– По земному исчислению – около двадцати лет.
– Что-о-о? Двадцать лет ходить в этом? – мне хотелось завыть в голос.
– Не переживай, – он как-то странно усмехнулся. – Рано или поздно все это закончится. Или Солнце погаснет, или мы все-таки выкрутимся.
Да уж, утешил, ничего не скажешь. Я сразу вспомнила свои сны про Сириус и Солнце, ужасно захотелось зареветь. Страшно чувствовать себя беспомощной перед неотвратимостью происходящего. И самое ужасное заключается в том, что тебе уже никто не может помочь, улетишь в воронку космического пылесоса, и от тебя не останется даже воспоминаний. И от тебя, и от других людей, и от планеты, и от твоей собственной звезды… Горло перехватило, я всхлипнула.
– Женя, ты что? Не плачь, ты же еще жива, – Элии похлопал меня по плечу. – Одевайся, надо поговорить. Да, чуть не забыл! Не хочешь смотаться в свой город, забрать что-нибудь из дома? Сегодня к вечеру его снесут.
Что за тип?! Чуть не забыл! Конечно, это не его дом сносят!
Он помолчал, потом глубоко-глубоко вздохнул:
– Я с Сириуса…
Мне стало так стыдно, даже щеки вспыхнули. Ношусь, как курица с яйцом, со своими мелочными заботами, а Сириуса уже и нет. Но почему с Сириуса? На Земле ведь только ригелиане пока обосновались?
– Разве не?..
– Не спеши, я все тебе расскажу. Одевайся, – и он вышел.
Мне было все еще не по себе. Та боль во сне, слезы в глазах, звезда, которая вот-вот исчезнет… И что за язык у меня дурацкий? Вечно ставит меня в неловкое положение. Я взяла скафандр, вытянула руки, внимательно оглядела его со всех сторон. И как его прикажете одевать?
– Помочь? – вкрадчиво спросил Джошуа. Вот черт! Он же меня видит! И в ванной будет таращиться? И в туалете? Что это за жизнь, если нельзя уединиться в собственном доме! Хотя он же не человек… Все равно противно. Где-то там, в его оптике или чем он там видит, я буду… ой, лучше не надо об этом, деваться-то все равно некуда… Гадость какая!
– Помоги, – процедила я сквозь зубы.
Под руководством Джошуа мне с трудом, но удалось забраться в это кошмарное одеяние. Мало того, я даже смогла нащупать на шее специальную пимпочку, при помощи которой пристегивался шлем. Нашла, пристегнула… и охнула – мне показалось, что я оглохла, от внезапно наступившей тишины звенело в ушах. Медленно, в полной задумчивости, я вышла из своей пустой, ненужной гардеробной.
Элии сидел на диване со стаканом воды в руке.
– И как?
– Я почти ничего не слышу…
– Мой голос слышишь?
– Да-а… – задумчиво протянула я.
– Чего же тебе не хватает?
– Слишком тихо, – пояснила я. – Очень непривычно.
– Ты перестала слышать чужие мысли, – заметил Элии. – Пить хочешь?
– Пожалуй, от кофе я бы не отказалась. А что, разве я их раньше слышала? Вот уж не думала!
– Привыкла, вот и не замечала. Кстати, голубушка, теперь тебе кофе нельзя. И чаю тоже, одна чистая водичка, если только сок иногда. И специальная диета, чтоб снизить все факторы, влияющие на твою чувствительность.
Я разъярилась. Какого черта мне приходится терпеть все эти безобразия? Мало того, что меня выдернули из привычной жизни, как морковку из грядки, загнали в глухой футляр, лишили возможности устраивать личную жизнь, да еще и съесть ничего нельзя! И даже выпить! Ой, сейчас ка-а-ак выскажу все…
– Садись, – вполголоса произнес Элии. – Поговорим.
Я плюхнулась в противоположный от него угол дивана и сердито уставилась на лицевой щиток его шлема. Выражения лица совсем не видно сквозь полупрозрачное стекло, и вдруг я с горечью поняла, что Элии видит то же самое. И все остальные теперь будут общаться не со мной, а с ходячим скафандром.
– Так вот, я с Сириуса, а не с Ригеля. Меня отправили сюда сразу же, как только ригелиане сообщили, что нашли нужного человека, то есть тебя.
– Что значит – нужного? И кому?
Мне было настолько не по себе, что хотелось убежать куда-нибудь на край света. Или провалиться сквозь землю… В нору забиться, на худой конец. И ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не знать, и забыть, забыть все это…
Элии поставил стакан на пол, откинулся на спинку дивана.
– Человека, имеющего редко встречающиеся способности, необходимые для одного исследования. Поэтому я здесь, чтобы помочь тебе освоиться со скрытыми возможностями и научить управлять ими в полной мере. После этого будем работать вместе.
Я уныло вздохнула:
– И что же это за способности у меня такие, ради которых тебя срочно пригнали сюда?
– Ты узнаешь о них сама.
Ничего не понимаю… Как это?
– Видишь ли, Женя, – сказал Элии. – Мы с тобой до сих пор жили у разных солнц, на невообразимо огромном расстоянии друг от друга. И тем не менее мы спокойно общаемся на языке, который не является родным ни для тебя, ни для меня. Технические возможности позволяют людям без затруднений овладевать знаниями такого рода. Знакомый тебе Сережа уже прекрасно знает, как управляться с межзвездным кораблем. Но есть знания, которым не только техника человека научить не может, но даже другой человек, владеющий ими. Он может только помочь направить в нужную сторону. Ты будешь учиться сама, а я буду показывать, куда идти.
– Объяснил, называется, – простонала я.
– Ничего, ничего, – неожиданно его серьезный голос стал бодрым и веселым. – Со временем все поймешь, а пока не забивай себе голову бессмысленными вопросами.
Пожалуй, мне больше ничего и не остается. А как насчет вопросов со смыслом?
– Значит, ты за мной следил с самого начала? И тогда, ночью, когда я сбежала из дома?
– Еще не хватало, – захохотал Элии. – Делать мне было нечего, кроме как за тобой следить. Компьютер в норме отслеживает все передвижения людей, так давно принято на наших планетах, чтобы исключить возможность несчастных случаев. Но раз уж ты моя подопечная, я, конечно, не выдержал, решил познакомиться.
– Подожди-ка, – я перебила его. – Раз ты с Сириуса, получается, я видела твои сны?
– Какие сны?
– Мне приснилось, что я вижу угасающий Сириус…
– Это был не сон, – кажется, Элии поморщился. – И что ты видела?
– Я смотрела на небо слезящимися от напряжения глазами и думала о том, что вижу последний свет…
– Хватит! – неожиданно резко остановил он меня. – Слишком тяжело вспоминать! Ты поймала мой канал.
– Но как? Я что, телепат? – вот уж не думала. – И еще я видела черную дыру над Солнцем! Это тоже ты мне показал?
– Да ничего я не показывал, – его голос вдруг стал хриплым. – И предполагать не мог, что мы с тобой можем видеть вместе даже на расстоянии. Зато теперь я совершенно уверен в наших возможностях.
Час от часу не легче! Он что, хочет меня совсем с ума свести? Не хочу, не хочу ничего этого слышать! Хочу домой, в свой уютный уголок… Или рыжего встретить…
– Да, так вот, – Элии встал с дивана. – Потом сама поймешь все то, о чем я сейчас попусту сотрясаю воздух. Ты собираешься домой? Тогда поехали, пока хватит с тебя для первого раза. Вечером состоится лекция для всех обитателей этого дома. Приезжает весьма важная особа… Впрочем ладно, неприятности отложим на потом.
– Какие еще неприятности?
– Не сейчас, – он отмахнулся от вопроса и протянул мне руку. – Идем?
– Идем, – вздохнула я, протягивая руку ему.
Все-таки прощание с домом чем-то похоже на похороны. Да мне теперь все о них напоминает! Старая привычная жизнь провалилась в тартарары, и единственное, что осталось – только мучительно стараться забыть о ней.
За дверью мы разошлись – я двинулась к лифту, а Элии шагнул к перилам ограждения и посмотрел вниз, потом поманил меня рукой. Когда я подошла, он показал вниз и спросил:
– Прыгнуть не хочешь?
– Куда? – у меня от ужаса перехватило горло. – Вниз, что ли?
– Вверх не получится, система не настроена.
– Ни за что, – воскликнула я. – Не хватало еще шею себе сломать!
– Кто тут собрался себе шею ломать? – раздался голос сверху, а затем прежним обезьяньим манером в перила вцепился Сережа, перескочивший со своего этажа к нам.
– Ну у тебя и привычки, – покачала я головой. – Чего людей пугаешь?
– А ты не дергайся попусту, – широко улыбнулся он. – Я вижу, тебя тоже нарядили наподобие Элии. Будете вместо привидений народ пугать на пару по ночам.
Шуточки у него! Я злобно поморщилась, но Сережа ничего не заметил. Да и что он мог увидеть сквозь темное-то стекло?
– Какие у вас планы? До вечера время свободное, есть идеи?
– Мы собираемся прокатиться до Жениного дома, его сносят.
– Возьмите меня с собой, – воодушевился Сережа. – Прокатиться – это было бы здорово!
– Возьмем? – спросила я Элии.
– Отчего бы и нет? – ответил он. – Двигаем наверх.
Лифт доставил нас на последний этаж, оттуда мы по узкой лестнице своим ходом выбрались на крышу размером с хороший стадион. С нее открывался такой вид, что у меня сразу же захватило дух – мы находились на высоте, которую до сих я видела только из вертолета, метров пятьсот на глаз, не меньше. А может, и больше, над водой мой глазомер работает хуже, чем обычно. Правда, он и обычно работает так себе, но несколько сотен метров все-таки в состоянии определить.
Я так испугалась, что мои ноги решили никуда не ходить и уверенно застыли на одном месте. Элии зашагал в сторону стоянки какой-то непонятного вида техники – не автомобили, не вертолеты, черт знает, что оно такое. Можно, конечно, предположить, что это нечто овально-продолговатое серебристого цвета является машиной. А можно еще что-нибудь придумать – никаких привычных опознавательных признаков я не видела – ни колес, ни крыльев, ни винтов, ни фар, ни стекол – одни дверцы по бокам. Сережа двинул следом за моим наставником, потом оглянулся на меня.
– Ты чего застряла? Пошли!
– Высоты боюсь, – простонала я. – Ноги не идут.
Он покачал головой, вернулся, взял меня за руку и потащил за собой, приговаривая:
– От этой болезни мы тебя вылечим. Сразу, как только вернемся. Собственноручно спущу тебя за шиворот, а пока живи. Только ногами перебирай поживее!
Сережа доволок меня до транспорта, открыл дверцу и галантным жестом указал внутрь, приговаривая:
– Залазь, сиротинушка, кататься поедем!
Внутри корпус машины оказался совершенно прозрачным. И в этом я полечу? Ведь не покатимся же мы с крыши в воду? Сердце ушло в пятки, я вжалась в сиденье. Нет, что ни говорите, а мужики – изрядные садисты. Ведь видят же оба, что я высоты боюсь до чертиков.
Элии поднял машину над крышей, а потом рухнул вниз. Еще немного, и мы врежемся в воду. Нет, я бы скончалась от ужаса раньше… но не успела. Машина легла на бок, как раз на тот, где сидела я. Меня приплюснуло к прозрачному боку проклятого транспорта, прямо подо мной резво неслись волны, машина скользила почти над самой водой.
Сережка, зараза такая, засмеялся:
– Не боись, все нормально! Элии, потом дашь покататься? Я с такой машинкой еще дела не имел.
Элии молча кивнул и рванул вверх. Мое сердце снова поползло в пятки медленно, но верно. Машина поднималась по пологой спирали вокруг здания, можно было рассмотреть его во всех деталях, хотя их-то как раз почти и не было – прямоугольная коробка серовато-золотистого цвета поднималась из воды, без окон, всего одна дверь на платформе, предназначенной, похоже, лишь для прогулок на свежем воздухе.
Мы поднимались все выше и выше, пока, наконец, не оказались в облаках. Черт, а так хотелось узнать, где располагается мой новый дом!
– Сережа, – позвал Элии, – перебирайся ко мне.
Сережка, пыхтя, полез вперед, мужики заболтали на непонятные мне темы. Я тоскливо смотрела на несущиеся за бортом клочья тумана, пытаясь рассмотреть на земле хоть что-то в изредка встречающихся прорывах облаков. Но вот машина выскочила вверх, и яркое солнце ослепило глаза. Я зажмурилась от сияющих невыносимой белизной облаков.
Элии, оставив управление Сереге, перебрался назад, устроился рядом.
– Ну, как ты?
– Живая еще, – мрачно ответила я. – Где мы летим?
– Над Кольским полуостровом, примерно через час будем на месте.
– Значит, это было Баренцево море?
– Да, – голос Элии стал удивленным. – А почему ты раньше не спросила?
Да откуда я знаю, почему? У меня вообще голова от всего идет кругом и поэтому соображает плохо. И вообще мне страшно оттого, что со мной происходит… и плакать хочется. И я не смогла сдержаться, разревелась. А в скафандре ни глаз, ни носа никак не вытереть!
– Пожалуй, – задумчиво сообщил мой наставник, расстегивая ту самую полезную пимпочку и стаскивая с меня шлем, – тебе следует отвыкнуть лить слезы по поводу и без. Слишком часто оставаться без защиты при твоей чувствительности не полезно.
Похоже, он был прав – как только я осталась без шлема, меня будто стукнуло по ушам. Как я раньше существовала в таком шуме, не замечая его?
– Сережа, – обратился к нему Элии, – справа от тебя, видишь, зеленая кнопка? Там пачка салфеток должна быть, поищи.
Сережа достал из бардачка салфетки, совместными усилиями меня избавили от слез и соплей, после чего снова решительно вернули в шлем. Да уж, скафандр, как показал опыт, не очень приспособлен для полноценной жизни.
Говорить мне не хотелось, Элии тоже молчал, только Сережка удовлетворенно сопел, поглядывая то на облака, то на приборы. Наконец он оглянулся и спросил:
– Может, спустимся пониже? Посмотреть хочется, чего вы там успели понастроить.
Элии хмыкнул и сказал:
– Спустись, пожалуй. И поищи местечко где-нибудь в глуши, подальше от любых сооружений. Хочется на природе погулять, редкая для меня возможность.
Машина стремительно двинулась вниз, мой желудок, наоборот, вверх. Но вырваться на волю ему не удалось, машина выскочила из облачности и выровнялась. Под нами во множестве виднелись мелкие озера, покрытые льдом с темными пятнами проталин, посреди редкого болотистого леса, в котором еще лежал снег.
– Где изволите гулять? – машина шла совсем низко и медленно, просто еле тащилась.
Элии покрутил головой и ткнул пальцем вниз.
– Видишь, там пятачок сухой? Давай туда!
– На ту кочку? – уточнил Сережа, и машина зависла над землей.
Мы приземлились ровно на той самой кочке, вернее, на макушке вытаявшего из снега бугорка, окруженного ноздреватыми серыми сугробами, из которых кое-где торчали голые ветки голубики. Двери открылись, стало видно, что идет редкий снег. Март на севере – это еще зима…
Элии выбрался из машины. Широкими шагами, по колено в снегу, он отошел от машины и поднял лицо к небу.
– Он так похож на обыкновенного человека – сказала я Сереже.
– А ты чего ожидала? – скептически усмехнулся он. – Маленьких зеленых человечков? Или оранжевых крылатых осьминогов с длинными ушами и зубастым клювом?
– Да ну тебя! А как же Дарвин? Или на других планетах человек тоже произошел от обезьяны?
Нет, как хотите, но у меня от происходящего скоро ум за разум зайдет полностью и навсегда. Мое образование каждый день входило в противоречия с окружающей действительностью, и сколько я еще выдержу, никому не известно.
– Чего, крышу сносит? – засмеялся Сережа. – Вот вечером будет лекция, собираются приехать какие-то важные шишки, будут нас просвещать. Все и расскажут, кто от кого произошел и что с нами сделают дальше. Пойдем к Элии, сдается мне, у него не только природа на уме.
Как ни странно, Сережка оказался прав. Элии дождался, пока мы добрались до него, и негромко сказал:
– Давайте прогуляемся немного подальше от нашего транспорта. Поговорить надо.
Никакого удовольствия от прогулки по глубокому мокрому снегу, конечно, мы не испытали, особенно я. С усилием шагая след в след за Элии, шаги которого были раза в полтора шире моих, я строила страшные предположения по поводу того, зачем ему понадобилось нас тащить черт знает куда, чтобы скрыться от вездесущих компьютерных глаз и ушей.
– Так, – наконец наш предводитель остановился. – Здесь, наверное…
– Ага, – Сережа повертел головой и промурлыкал: – Куда ты завел нас, Сусанин-герой? Идите вы на фиг, я сам здесь впервой! И что?..
И он, и я – мы оба внимательно уставились на Элии. Он усмехнулся:
– Вы на меня так глядите, ребята, как будто ждете великого откровения. Но я только хотел спросить у вас кое-что. Наверное, скоро мне придется отправиться в глубокий Космос. Не хотите составить компанию?
– Куда? Зачем? – слаженным дуэтом спросили мы с Сережкой.
– Попробую в общих чертах объяснить, куда и зачем, а вам останется только принять все это на веру, – сказал Элии. – Или не принять. Дело в том, что я обладаю странной способностью, назовем ее внутренним зрением. Оно помогло мне узнать, что эта черная дыра, избирательно выедающая звезды с обитаемыми планетными системами, искусственного происхождения.
– Разве такое возможно? – охнула я.
Сережа мрачно буркнул:
– Какая разница, естественная она или искусственная? С ней все равно не справиться! Не в наших это силах.
– Действительно, не в наших, – подтвердил Элии. – Но есть вероятность, хоть и слабая, найти того, кто может справиться с черной дырой, вернее, того, кто ее создал. Шанс довольно хилый, признаю. Но ведь других надежд нет, понимаете? Сейчас очередь Альтаира, потом Солнца. Да, на этот случай мы общими силами обустраиваем более или менее подходящую планету в системе Проциона. Корректируется атмосфера, строятся закрытые города на поверхности, подземные поселения, орбитальные комплексы. И все же до каких пор мы будем бегать от неизбежного?