Больше того, умело используя вполне понятную любовь Роберта к матери, она постарается извлечь определенные материальные преимущества из своего положения, какие бы меры я ни принял, чтобы уберечь от нее состояние Роберта. Я, безусловно, сделаю все возможное, чтобы помешать ей запустить руки в наше богатство, но полностью нейтрализовать ее не смогу - ведь Роберт очень впечатлительный мальчик, и ей будет чрезвычайно легко использовать его привязанность в своих целях.
Судья Кент недовольно ухмыльнулся:
- Простите, мистер Селкирк, но какое это имеет отношение к рассматриваемому сегодня делу? Я глубоко сочувствую вашему горю. Трагическая гибель сына, безусловно, нанесла вам тяжелую душевную травму, вы пережили эмоциональное потрясение. Однако мне кажется, что все рассказанное вами, - дело сугубо личное, семейное.
- Это далеко не личное дело, - холодно прервал его Горас Селкирк. Ведь вы не знаете самого главного. Дело в том, что моего Мервина убил его собственный сын Роберт Селкирк.
- Что вы сказали?.. - Гамильтон Бюргер даже привстал от удивления, не веря своим ушам.
Судья Кент наклонился вперед, ловя каждое слово Селкирка.
- Я знаю, что говорю, и ручаюсь за каждое свое слово, - продолжал Селкирк. - Мистер Мейсон тоже в курсе дела. Я уверен, что мистер Перри Мейсон, наш знаменитый адвокат, приберегал эту новость под конец, чтобы одним ударом спасти свою клиентку и эффектно выиграть дело. Но мне кажется, мистер Мейсон, что даже ради торжества справедливости не стоит втягивать моего внука в это дело. Ведь обнародование всех обстоятельств оставит на его имени несмываемое пятно.
- Вы сказали, что Роберт застрелил отца? - еще раз переспросил судья.
- Лоррейн Дженнингс намеренно использовала Роберта Селкирка, чтобы убрать со своего пути моего сына, - холодно сказал Селкирк. - По договору о разделе имущества, составленному при разводе, она получила кое-какие деньги, а теперь, когда Мервина нет в живых, она не только получает дополнительные средства, оговоренные в этом договоре, но и Роберт становится наследником всего остального имущества Мервина. Лоррейн остается опекуном сына до его совершеннолетия, что также сулит ей немалую выгоду.
Гамильтон Бюргер бросил подозрительный взгляд на Мейсона:
- Мне кажется, мистер Селкирк, нам было бы полезно услышать все, что вам известно. Я хотел бы иметь полную уверенность в том, что ваши слова не являются частью того хитроумного плана, придуманного адвокатом Мейсоном, чтобы спасти свою клиентку от обвинения в убийстве.
В деле достаточно улик, прямо указывающих на Норду Эллисон как на убийцу Мервина Селкирка.
- Нисколько не сомневаюсь в этом, - не скрывая раздражения, произнес Селкирк. - Но все эти улики были тщательно сфабрикованы, и обмануть они могут вас, а не меня.
- Вы можете это доказать? - вмешался в разговор судья Кент.
- Доказательств более чем достаточно, - ответил Селкирк.
- Может быть, вам стоит рассказать нам все с самого начала?
- Я не хотел вмешиваться в это дело, - чуть подумав, начал Горас Селкирк. - Бывшая жена моего сына, Лоррейн Дженнингс, дьявольски хитрая и проницательная женщина, все время плетущая интриги. В своей ненависти к моему сыну она дошла до того, что сделала семилетнего мальчика невольным убийцей своего отца. Я не отличаюсь повышенной чувствительностью, но искренне люблю своего единственного внука и прошу вас поверить мне.
У ребенка развили ненормальный интерес к огнестрельному оружию. Его просто приучили смотреть все фильмы со стрельбой, эти, как их, вестерны. А потом Лоррейн позволила ему взять в руки настоящий пистолет, автоматический "кольт-вудсмен", который сейчас фигурирует на суде в качестве улики, и играть им! Она уверяла его, что пистолет не заряжен, но ничего не говорила, когда мальчик во время игры наводил его на кого-нибудь из присутствующих и делал вид, что спускает курок.
- Вы в этом уверены? - с недоверием в голосе спросил судья Кент.
- Есть свидетели таких игр, - ответил Горас Селкирк. - Соседи Дженнингсов иногда наблюдали за тем, что происходит у них в доме, и видели, как мальчик играл боевым пистолетом, как наводил пистолет на прохожих и щелкал курком.
Судья Кент нахмурился.
Горас Селкирк тяжело вздохнул и продолжал:
- Когда мальчик привык играть пистолетом, привык делать вид, что стреляет, и привык к тому, что пистолет никогда не заряжен, Лоррейн оставила Роберту пистолет, в котором был патрон. Убедив моего сына, что он должен устроить ребенку сюрприз, она заставила его подойти к навесу, где обычно спал мальчик. Затем все произошло именно так, как она и планировала. Роберт услышал шорох шагов, когда отец подходил к нему. Была глубокая ночь, ребенок крепко спал перед тем, как шаги разбудили его. Он страшно перепугался, а под подушкой у него был заряженный пистолет. Он поднял его, прицелился туда, откуда доносился шорох, и спустил курок. И пуля поразила моего сына.
Мой сын дополз до своей машины, которая стояла перед домом, оставляя кровавый след на траве. Он влез в машину и поехал, надеясь найти помощь. Он знал, что доктор, которому он всецело доверял и который помог бы ему, не сказав никому ни слова, по пятницам играет в покер в загородном клубе "Сан-Себастьян". Он поехал туда, по-видимому не понимая, насколько серьезна его рана. Он еще успел поставить машину на стоянку и тут, не успев позвать на помощь, потерял сознание. Спустя какое-то время он умер.
Я могу доказать каждое сказанное мною слово, и у меня есть веские основания полагать, что все это также хорошо известно и мистеру Мейсону. И я приехал сюда, чтобы помешать принести в жертву моего внука.
- Что вы имеете в виду? - спросил судья Кент.
- Перри Мейсон уже успел расспросить соседей Дженнингсов, - ответил Селкирк. - С некоторыми он беседовал лично, а кого-то по его поручению расспрашивали детективы из частного сыскного агентства, чьими услугами он часто пользуется в таких случаях. Он уже знает, что выстрел прозвучал из-под навеса, где обычно спит мальчик. Он знает, что в результате выстрела кто-то серьезно ранен, что этот человек полз, оставляя на траве кровавый след, и что Бартону Дженнингсу пришлось встать чуть свет и смывать этот страшный след струей воды из шланга.
Мистеру Мейсону известно, что моему внуку разрешали играть автоматическим пистолетом двадцать второго калибра, что мальчика обучили обращаться с оружием, целиться и спускать курок. Мистер Мейсон уже успел навести справки, и все эти данные, а также показания свидетелей у него на руках.
Я думаю, что после перерыва мистер Мейсон собирался вызвать для допроса Бартона Дженнингса и спросить его, действительно ли мальчику позволяли играть пистолетом.
Затем, мне думается, адвокат планировал доказать, что в ту роковую ночь, с пятницы на субботу, у мальчика был при себе пистолет и что есть люди, видевшие тот кровавый след, тянувшийся по траве до самой обочины дороги.
И тогда мистеру Мейсону осталось бы обратиться к суду с просьбой вызвать моего внука, чтобы расспросить его. Я бы хотел уберечь Роберта от этого кошмара. Он очень милый, очень хороший мальчик. И он уже догадывается, что в ту ночь что-то произошло. Он не уверен, что застрелил кого-то, но он помнит, как спустил курок, и догадался, что пистолет был заряжен. Он помнит, что направил пистолет на кого-то, кто хотел войти под навес, где стояла его кровать.
Бартон Дженнингс пытался убедить моего внука, что это был просто страшный сон, а в действительности ничего не случилось. Не знаю, насколько ему это удалось, но знаю точно, что Роберт не подозревает о том, что человек, которого он видел ночью у своей постели, был его отец.
И уж конечно не подозревает он о том, что убийство, моего сына его, Роберта, руками было частью хладнокровно задуманного и тщательно подготовленного плана, созревшего в голове его преступной матери.
Мистер Мейсон представляет здесь интересы Норды Эллисон. Я понимаю, что, будучи ее адвокатом, он выполняет свой долг, делая все от него зависящее для ее оправдания. Кроме того, мистер Мейсон славится мастерством эффектно выигрывать свои дела. Полагаю, что он задумал сделать допрос Бартона Дженнингса самым драматическим моментом в этом судебном разбирательстве. Бартон Дженнингс не выстоит против мистера Мейсона. Драматический эффект этого дела еще раз подтвердит профессиональное мастерство Перри Мейсона, а на имя моего внука на всю жизнь ляжет черное пятно.
Горас Селкирк замолчал, остановив свой тяжелый взгляд на Мейсоне.
Прокурор Гамильтон Бюргер выудил из кармана сигару, обрезал кончик и закурил.
Судья Кент бросил вопросительный взгляд на Гамильтона Бюргера. Потом посмотрел на Мейсона и перевел взгляд на суровое лицо Селкирка.
- Вы рассказываете вещи, в которые трудно поверить, - сказал он.
- Я знаю, о чем говорю.
- У вас есть доказательства?
- Безусловно.
- Какие?
Селкирк тяжело вздохнул:
- Я могу привезти сюда моего внука Роберта Селкирка через полчаса. Я прошу вас об одном, судья Кент, поговорите с мальчиком наедине, ведь вы, как человек, часто сталкивающийся с проблемами молодежи, сможете легко найти с ним общий язык. Я предлагаю вам выслушать его, и вы сразу убедитесь, что я говорю правду.
Судья Кент нахмурился:
- Это все совершенно не по правилам. Я не имею права идти на такие послабления ни одной из сторон.
- Я могу только уважать вас за это, - сказал Селкирк. - Но как гражданин - и гражданин, пользующийся некоторым влиянием в обществе, - я считаю, что ваша главная задача - восстановление справедливости. А разве справедливо и человечно позволить мистеру Перри Мейсону вновь блеснуть перед публикой своими способностями, если цена этому - сломанная жизнь семилетнего ребенка? Кроме того, судья Кент, всем известно, как вы заботитесь о соблюдении прав молодежи, которая, в силу своей недостаточной защищенности, часто становится орудием и жертвой взрослых преступлений.
И снова судья Кент бросил быстрый взгляд на Гамильтона Бюргера.
Гамильтон Бюргер не спеша вынул изо рта сигару и выпустил к потолку колечко синеватого дыма. Весь его вид говорил о том, что он безмятежно наслаждается ароматом сигары.
Мэнли Маршалл вытянулся на своем стуле, стараясь сохранить максимальную невозмутимость.
Казалось, безмятежный вид Гамильтона Бюргера безумно раздражает судью.
- Вам уже что-нибудь известно об этом деле? - обратился он к прокурору.
С минуту Бюргер внимательно рассматривал кончик своей сигары, зажав ее между толстыми пальцами. Затем задумчиво произнес:
- Не могу сказать, что я совсем не в курсе этой истории. Я разделяю ваши сомнения относительно необычности нашего совещания и предпочел бы, чтобы слушание дела проходило в зале суда. Я также не намерен говорить сейчас о том, что известно обвинению, чтобы не упрощать задачу представителю защиты. Я просто не имею на это права.
Судья Кент повернулся к Мейсону:
- Вы слышали все, что рассказал нам мистер Селкирк?
- Да, я все слышал.
- Как вы считаете, много ли правды в его словах?
- Могу сказать лишь, что кое-что в его рассказе соответствует истине. Но я бы хотел задать ему один вопрос.
Мейсон повернулся к Горасу Селкирку:
- Как я понял, вы очень привязаны к своему внуку, мистер Селкирк?
Лицо Селкирка на секунду смягчилось, затем снова посуровело.
- Этот мальчик - единственный продолжатель рода Селкирков, - сказал он тихо. - Единственный, кто сможет поддержать честь и гордость семьи. А я горжусь нашими семейными традициями. Я очень люблю Роберта и готов отдать все на свете, лишь бы жизнь его не была сломана.
- И вы хотели бы стать его единственным опекуном и воспитателем?
- Это само собой разумеется.
- Я так не думаю, - сказал Мейсон. - Мне бы хотелось получить прямой ответ на свой вопрос.
- Вы не имеете права допрашивать меня, - вспыхнул Селкирк. - Вы планировали эффектно выиграть это дело и думали, что я не догадываюсь, какую ставку вы делали на допрос Бартона Дженнингса. Для этого у вас уже достаточно информации. Вы знаете и о кровавых следах, которые он смывал утром, и обо всей этой истории с пистолетом.
- А вам известно что-нибудь об этих кровавых следах? - обратился судья к Гамильтону Бюргеру.
- Откровенно говоря, да, ваша честь, - ответил Бюргер. - И если уж на то пошло, то я считаю, что ни мистер Селкирк, ни Перри Мейсон не знают всего об этом деле.
Полагаю, что лучше всего продолжить обсуждение этого дела в зале суда.
Судья задумался, барабаня пальцами по столешнице, потом остановил взгляд на Перри Мейсоне:
- Это правда, что Роберту Селкирку позволяли играть пистолетом, мистер Мейсон?
- Я думаю, да.
- Тем самым пистолетом, который фигурирует на суде и считается орудием убийства?
- Похоже что так, ваша честь. Но это вовсе не означает, что именно этот пистолет - орудие убийства.
- А я уверен, что именно из этого пистолета был убит Мервин Селкирк, возразил Гамильтон Бюргер.
- Я не считаю этот факт доказанным, - отпарировал Мейсон.
- Мистер Мейсон, у вас есть свидетели, готовые подтвердить, что видели на траве следы крови? - спросил судья Кент.
- Мне рассказал об этом один из соседей Дженнингсов.
- Это действительно была кровь?
- Я так понял.
Судья Кент посмотрел на Гамильтона Бюргера.
- По-моему, господин прокурор, суд должен быть максимально информирован об этом факте.
- Суд - безусловно. А вот представитель защиты - совсем не обязательно.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, что не верю в то, что Роберт убил собственного отца. Смерть Мервина Селкирка - дело рук Норды Эллисон. И мы сможем это доказать.
- Вы рассчитываете на чьи-то свидетельские показания?
- Совершенно верно, и мы хотим приберечь их напоследок.
Судья Кент опять задумался, потом повернулся к Селкирку:
- А вы говорили с внуком?
- Естественно.
- И вы искренне считаете, что ваш семилетний внук Роберт убил своего отца?
- Я абсолютно в этом уверен.
- Хорошо, - решил судья. - Привозите сюда вашего внука, но ничего не говорите ему. Я побеседую с ним во время перерыва. Конечно, все это не совсем обычно, но я не могу допустить оглашения в суде факта, что семилетний ребенок по несчастной случайности, непреднамеренно убил собственного отца, пока сам не разберусь в этом деле.
Возможно, прежде чем принять решение, я попрошу представителей обвинения и защиты прийти к какому-то соглашению, но прежде я хочу побеседовать с мальчиком. Сколько времени нужно, чтобы привезти его?
- Не больше пятнадцати минут, - сказал старый Селкирк. - Вы мне позволите воспользоваться вашим телефоном?
- Да, конечно, - кивнул судья.
Селкирк подошел к телефону, поднял трубку и набрал номер.
Мэнли Маршалл наклонился к Гамильтону Бюргеру и принялся что-то шептать ему на ухо, но тот только раздраженно отмахнулся.
Он сосредоточенно курил, пуская к потолку кольца синеватого дыма, и, казалось, ничего больше его не интересовало.
Наконец кто-то подошел к телефону.
- Алло, - сказал банкир, - говорит Горас Селкирк.
Меня интересуют женщина и ребенок, за которыми вы наблюдаете. Они в соседнем номере? Привезите их обоих в здание суда, в кабинет судьи Гомера Ф. Кента. Да, обоих и немедленно... Я сказал... Хорошо, если они откажутся ехать, мы пришлем за ними полицейского, хотя мне не хотелось бы терять время. Мне нужно, чтобы они были здесь через пятнадцать минут. Скажите им, что их хочет видеть мистер Кент.
- Погодите-ка минутку, - вмешался судья. - Мне бы не хотелось прибегать к официальным мерам. Я...
- Все в порядке, господин судья, - перебил его Селкирк. - Они скоро будут здесь. Я плачу этой женщине, и она сделает все, что я ей скажу. Я привык к тому, что мои приказы выполняются.
Судья Кент взглянул на часы:
- Вы уверены, что они доберутся за пятнадцать минут?
- Я думаю, должны.
- Это не совсем удобно, - задумчиво сказал судья. - Ладно, отложим еще на некоторое время слушание дела.
А сейчас я схожу перекусить здесь же, в здании, просто выпью кофе с сандвичем. Постараюсь вернуться не позже, чем через двадцать минут, - нет, вернее, через двадцать пять. Надеюсь, господа, вы дождетесь меня здесь, а когда привезут юного Роберта Селкирка, я хочу сам расспросить мальчика. Прошу, чтобы меня никто не прерывал. Я лишь задам ему несколько вопросов, однако, как вы, надеюсь, понимаете, не собираюсь говорить ему, с какой целью задаются эти вопросы. Я хочу понять, что же произошло на самом деле и что он сам об этом знает.
- Вы не должны забывать, - перебил его Селкирк, - что я уже постарался настроить его определенным образом, так что сейчас он ясно представляет только одно: пистолет выстрелил. Он и понятия не имеет о том, что эта пуля могла попасть в кого-то, а уж тем более - в кого именно...
- Я сам побеседую с ним, - повторил судья Кент. - А так как у нас с вами остается весьма мало времени, то я предлагаю встретиться здесь не позже, чем через двадцать пять минут. Этого времени вам хватит, джентльмены?
Бюргер кивнул.
- Вполне достаточно, - сказал Горас Селкирк.
- Я буду вовремя, - пообещал Мейсон.
Глава 16
Ровно через двадцать пять минут после того, как судья Кент объявил перерыв, стороны снова собрались в его кабинете.
Во время перерыва судья Кент ни на минуту не переставал размышлять о решении проблемы, которая выпала на его долю. Входящего Гораса Селкирка он приветствовал несколько неожиданно:
- Вы не передумали, мистер Селкирк?
- Нет.
- Секретарь сообщил мне, что женщина и мальчик уже здесь и ждут в комнате для свидетелей. Они хотят сообщить вам кое-что.
- Очень хорошо.
- Вы не хотите узнать, что им нужно?
- Я полагаю, что следует попросить секретаря привести их, - сказал Селкирк. - Ведь вы намеревались сами расспросить мальчика. И я бы не хотел, чтобы меня обвинили в том, что я заранее поговорил с ним и научил его, как отвечать на ваши вопросы.
- Ну что ж, - вздохнул судья. - Сейчас их приведут сюда. Я прошу вас, джентльмены, оставаться на своих местах и дать мне возможность без помех допросить мальчика. Вне зависимости от того, что мы услышим, ситуация и так достаточно серьезная, учитывая, что речь идет о будущем мальчика, которого мы сейчас увидим. - Судья Кент снял трубку внутреннего телефона и, услышав голос секретаря, сказал: - Пожалуйста, пригласите ко мне в кабинет женщину и мальчика.
В комнате повисла напряженная тишина. Дверь открылась, и в кабинет вошли высокая блондинка и мальчик лет семи: мальчик выглядел немного испуганным, блондинка сохраняла полное спокойствие.
- Входите, - приветливо сказал судья Кент. - Садитесь, пожалуйста, поудобнее. Теперь, как мне кажется...
Горас Селкирк резко вскочил на ноги, его стул с грохотом отлетел в сторону.
- Это не они! - прохрипел он.
Судья Кент в изумлении вытаращил глаза:
- Я так понял, что...
- Говорю вам! Это не они, это не Роберт! И женщина - не та, о которой я говорил. Черт возьми, кто вы такие? - вне себя закричал Селкирк.
- Довольно! - требовательно произнес судья. - Нечего устраивать здесь представления и запугивать женщину.
Могу я узнать, кто вы, мэм?
- Я детектив, - спокойно ответила она. - Меня наняло Детективное агентство Дрейка. У меня был приказ занять номера 619 и 621 в отеле "Анандейл". Я так и сделала.
- Кто дал вам эти инструкции? - заорал Селкирк.
- Глава агентства - Пол Дрейк.
Всеобщее молчание нарушил смешок Бюргера.
- По-моему, ничего смешного здесь нет, - буркнул судья Кент.
- Прошу прощения, - сухо произнес прокурор Бюргер. - Я просто не мог скрыть своего изумления. Оказывается, кто-то еще, кроме меня, недоволен методами работы хорошо нам известного представителя защиты.
- Но где же Роберт и Грэйс Хэллум? Ведь они должны были занимать те же номера! - воскликнул Горас Селкирк.
- Ничего не могу вам сказать, - продолжая сохранять спокойствие, ответила женщина. - Я не первый год работаю детективом, у меня есть официальная лицензия, и я всегда действую в рамках закона. И сейчас я только выполняла инструкции, данные мне Полом Дрейком. Мне надлежало поселиться в отеле "Анандейл" и взять с собой своего семилетнего сына: мы должны были оставаться там до получения новых инструкций.
Сегодня мне сообщили, что судья Гомер Ф. Кент предлагает мне покинуть отель и приехать с мальчиком сюда, в здание суда. Я связалась с Полом Дрейком, и он сказал, что мне необходимо выполнить просьбу судьи Кента, а также назвать ему мое настоящее имя.
Разъяренный Селкирк повернулся к Перри Мейсону.
- Это все ваши штучки! - закричал он. - Я не знаю, что вы сделали с моим внуком и той женщиной, которая с ним была, но на этот раз вы уж точно нарушили закон. Вас можно обвинить в похищении ребенка, по меньшей мере вы организовали его.
Гамильтон Бюргер поднял на Селкирка вопросительный взгляд:
- Вы действительно хотите обвинить адвоката Мейсона в похищении ребенка? Если это так, вам следует подать официальную бумагу, а мы дадим делу законный ход.
- Будь я проклят, если не сделаю этого, - с холодной яростью сказал Селкирк.
И тут раздался спокойный голос судьи Кента:
- Я еще раз хочу предупредить вас, мистер Селкирк, чтобы вы не устраивали в этом кабинете нелепых представлений, да еще в присутствии ребенка. Чем дальше, тем очевиднее, что при рассмотрении сложного уголовного дела ни в коем случае нельзя допускать подобных нелепых ситуаций. Теперь мне ясно, что это была попытка сыграть на моем искреннем желании уберечь семилетнего мальчика от эмоционального стресса. Этот фарс зашел слишком далеко, и если я буду идти у вас на поводу, то меня просто дисквалифицируют и отстранят от ведения этого дела.
Гамильтон Бюргер поднялся.
- Этого следовало ожидать. Я возвращаюсь к себе. Прошу вас, мэм, и вашего мальчика пойти со мной. У представителей прокуратуры есть к вам несколько вопросов. - Он обвел взглядом присутствующих. - Если мистер Селкирк по-прежнему хочет предъявить Перри Мейсону обвинение в похищении ребенка, уверяю вас, что этому делу будет дан законный ход, независимо от моих симпатий и антипатий.
Я могу обещать вам полную беспристрастность и объективность.
Бюргер кивнул Селкирку и направился к двери.
- Прошу вас следовать за мной, - бросил он на ходу женщине-детективу.
Мейсон подошел к судье Кенту.
- Очень жаль, что вся эта кутерьма помешала вам спокойно пообедать, сказал он.
Судья смотрел на него с некоторым замешательством.
Но в глубине его глаз Мейсон уловил что-то похожее на восхищение.
Глава 17
Суд возобновил работу в два часа. Теперь на прокурорском месте рядом с Мэнли Маршаллом сидел Гамильтон Бюргер.
Он сразу кинулся в бой:
- С позволения суда я хотел бы вызвать свидетельницу, показания которой, возможно, удивят некоторых из вас.
Я вызываю Миллисент Бейли.
По боковому проходу прошла женщина лет двадцати восьми. - худенькая, изящная, ее грациозная походка и манера держаться красноречиво свидетельствовали о том, что она прекрасно сознает свою привлекательность. Какая-то особенная, неуловимая атмосфера создалась вокруг нее, пока она приносила присягу и занимала место на свидетельской скамье.
Она села и подняла глаза.
Гамильтон Бюргер приступил к допросу:
- Ваше имя Миллисент Бейли?
- Да, сэр.
- Мисс или миссис?
- Миссис.
- Вы проживаете вместе со своим мужем?
- Нет, я разведена.
- Я прошу вас мысленно вернуться к событиям ночи с семнадцатого на восемнадцатое. Помните ли вы, что тогда произошло?
- Вы имеете в виду поздний вечер семнадцатого и утро восемнадцатого?
- Совершенно верно.
- Да, я все хорошо помню.
- Скажите, что вы делали в тот вечер?
- Я встречалась со своим знакомым.
- Можете ли вы сообщить нам его имя?
- Я бы не хотела. Он - довольно известная личность, к тому же женат, но его семейная жизнь не очень удачна.
Он думает развестись и уже предпринял кое-какие шаги для этого. Однако сейчас я не намерена осложнять ему жизнь, поэтому предпочитаю сохранить его имя в тайне.
- Я уверен, - любезно сказал Гамильтон Бюргер, - что в сложившихся обстоятельствах мой коллега не будет настаивать, чтобы вы назвали имя своего знакомого, ну а я - тем более. И я уверен, что большинство мужчин меня поддержат.
И Гамильтон Бюргер отвесил учтивый поклон в сторону Перри Мейсона.
- Я не собираюсь делать никаких исключений, - заявил адвокат, - и буду задавать те вопросы, какие сочту необходимыми.
- Ну что ж, другого я и не ждал, - сказал Гамильтон Бюргер. - Но я уверен, что личность этого человека не имеет абсолютно никакого отношения к существу дела и показаниям свидетельницы, и когда это выяснится, у вас самого не возникнет желания узнавать его имя.
Он повернулся к свидетельнице:
- Теперь, миссис Бейли, я попрошу вас сосредоточиться и как можно подробнее рассказать нам о событиях ночи с семнадцатого на восемнадцатое.
- Я вернулась домой в восемь вечера. Поднялась в квартиру, приняла ванну и переоделась. Мой приятель сказал, что зайдет за мной часов в десять. В десять часов он пришел. Мы выпили по коктейлю, а потом отправились в ночной клуб, где танцевали - ну, по-моему, до половины первого, может быть, до часу.
Судья Кент недовольно ухмыльнулся:
- Простите, мистер Селкирк, но какое это имеет отношение к рассматриваемому сегодня делу? Я глубоко сочувствую вашему горю. Трагическая гибель сына, безусловно, нанесла вам тяжелую душевную травму, вы пережили эмоциональное потрясение. Однако мне кажется, что все рассказанное вами, - дело сугубо личное, семейное.
- Это далеко не личное дело, - холодно прервал его Горас Селкирк. Ведь вы не знаете самого главного. Дело в том, что моего Мервина убил его собственный сын Роберт Селкирк.
- Что вы сказали?.. - Гамильтон Бюргер даже привстал от удивления, не веря своим ушам.
Судья Кент наклонился вперед, ловя каждое слово Селкирка.
- Я знаю, что говорю, и ручаюсь за каждое свое слово, - продолжал Селкирк. - Мистер Мейсон тоже в курсе дела. Я уверен, что мистер Перри Мейсон, наш знаменитый адвокат, приберегал эту новость под конец, чтобы одним ударом спасти свою клиентку и эффектно выиграть дело. Но мне кажется, мистер Мейсон, что даже ради торжества справедливости не стоит втягивать моего внука в это дело. Ведь обнародование всех обстоятельств оставит на его имени несмываемое пятно.
- Вы сказали, что Роберт застрелил отца? - еще раз переспросил судья.
- Лоррейн Дженнингс намеренно использовала Роберта Селкирка, чтобы убрать со своего пути моего сына, - холодно сказал Селкирк. - По договору о разделе имущества, составленному при разводе, она получила кое-какие деньги, а теперь, когда Мервина нет в живых, она не только получает дополнительные средства, оговоренные в этом договоре, но и Роберт становится наследником всего остального имущества Мервина. Лоррейн остается опекуном сына до его совершеннолетия, что также сулит ей немалую выгоду.
Гамильтон Бюргер бросил подозрительный взгляд на Мейсона:
- Мне кажется, мистер Селкирк, нам было бы полезно услышать все, что вам известно. Я хотел бы иметь полную уверенность в том, что ваши слова не являются частью того хитроумного плана, придуманного адвокатом Мейсоном, чтобы спасти свою клиентку от обвинения в убийстве.
В деле достаточно улик, прямо указывающих на Норду Эллисон как на убийцу Мервина Селкирка.
- Нисколько не сомневаюсь в этом, - не скрывая раздражения, произнес Селкирк. - Но все эти улики были тщательно сфабрикованы, и обмануть они могут вас, а не меня.
- Вы можете это доказать? - вмешался в разговор судья Кент.
- Доказательств более чем достаточно, - ответил Селкирк.
- Может быть, вам стоит рассказать нам все с самого начала?
- Я не хотел вмешиваться в это дело, - чуть подумав, начал Горас Селкирк. - Бывшая жена моего сына, Лоррейн Дженнингс, дьявольски хитрая и проницательная женщина, все время плетущая интриги. В своей ненависти к моему сыну она дошла до того, что сделала семилетнего мальчика невольным убийцей своего отца. Я не отличаюсь повышенной чувствительностью, но искренне люблю своего единственного внука и прошу вас поверить мне.
У ребенка развили ненормальный интерес к огнестрельному оружию. Его просто приучили смотреть все фильмы со стрельбой, эти, как их, вестерны. А потом Лоррейн позволила ему взять в руки настоящий пистолет, автоматический "кольт-вудсмен", который сейчас фигурирует на суде в качестве улики, и играть им! Она уверяла его, что пистолет не заряжен, но ничего не говорила, когда мальчик во время игры наводил его на кого-нибудь из присутствующих и делал вид, что спускает курок.
- Вы в этом уверены? - с недоверием в голосе спросил судья Кент.
- Есть свидетели таких игр, - ответил Горас Селкирк. - Соседи Дженнингсов иногда наблюдали за тем, что происходит у них в доме, и видели, как мальчик играл боевым пистолетом, как наводил пистолет на прохожих и щелкал курком.
Судья Кент нахмурился.
Горас Селкирк тяжело вздохнул и продолжал:
- Когда мальчик привык играть пистолетом, привык делать вид, что стреляет, и привык к тому, что пистолет никогда не заряжен, Лоррейн оставила Роберту пистолет, в котором был патрон. Убедив моего сына, что он должен устроить ребенку сюрприз, она заставила его подойти к навесу, где обычно спал мальчик. Затем все произошло именно так, как она и планировала. Роберт услышал шорох шагов, когда отец подходил к нему. Была глубокая ночь, ребенок крепко спал перед тем, как шаги разбудили его. Он страшно перепугался, а под подушкой у него был заряженный пистолет. Он поднял его, прицелился туда, откуда доносился шорох, и спустил курок. И пуля поразила моего сына.
Мой сын дополз до своей машины, которая стояла перед домом, оставляя кровавый след на траве. Он влез в машину и поехал, надеясь найти помощь. Он знал, что доктор, которому он всецело доверял и который помог бы ему, не сказав никому ни слова, по пятницам играет в покер в загородном клубе "Сан-Себастьян". Он поехал туда, по-видимому не понимая, насколько серьезна его рана. Он еще успел поставить машину на стоянку и тут, не успев позвать на помощь, потерял сознание. Спустя какое-то время он умер.
Я могу доказать каждое сказанное мною слово, и у меня есть веские основания полагать, что все это также хорошо известно и мистеру Мейсону. И я приехал сюда, чтобы помешать принести в жертву моего внука.
- Что вы имеете в виду? - спросил судья Кент.
- Перри Мейсон уже успел расспросить соседей Дженнингсов, - ответил Селкирк. - С некоторыми он беседовал лично, а кого-то по его поручению расспрашивали детективы из частного сыскного агентства, чьими услугами он часто пользуется в таких случаях. Он уже знает, что выстрел прозвучал из-под навеса, где обычно спит мальчик. Он знает, что в результате выстрела кто-то серьезно ранен, что этот человек полз, оставляя на траве кровавый след, и что Бартону Дженнингсу пришлось встать чуть свет и смывать этот страшный след струей воды из шланга.
Мистеру Мейсону известно, что моему внуку разрешали играть автоматическим пистолетом двадцать второго калибра, что мальчика обучили обращаться с оружием, целиться и спускать курок. Мистер Мейсон уже успел навести справки, и все эти данные, а также показания свидетелей у него на руках.
Я думаю, что после перерыва мистер Мейсон собирался вызвать для допроса Бартона Дженнингса и спросить его, действительно ли мальчику позволяли играть пистолетом.
Затем, мне думается, адвокат планировал доказать, что в ту роковую ночь, с пятницы на субботу, у мальчика был при себе пистолет и что есть люди, видевшие тот кровавый след, тянувшийся по траве до самой обочины дороги.
И тогда мистеру Мейсону осталось бы обратиться к суду с просьбой вызвать моего внука, чтобы расспросить его. Я бы хотел уберечь Роберта от этого кошмара. Он очень милый, очень хороший мальчик. И он уже догадывается, что в ту ночь что-то произошло. Он не уверен, что застрелил кого-то, но он помнит, как спустил курок, и догадался, что пистолет был заряжен. Он помнит, что направил пистолет на кого-то, кто хотел войти под навес, где стояла его кровать.
Бартон Дженнингс пытался убедить моего внука, что это был просто страшный сон, а в действительности ничего не случилось. Не знаю, насколько ему это удалось, но знаю точно, что Роберт не подозревает о том, что человек, которого он видел ночью у своей постели, был его отец.
И уж конечно не подозревает он о том, что убийство, моего сына его, Роберта, руками было частью хладнокровно задуманного и тщательно подготовленного плана, созревшего в голове его преступной матери.
Мистер Мейсон представляет здесь интересы Норды Эллисон. Я понимаю, что, будучи ее адвокатом, он выполняет свой долг, делая все от него зависящее для ее оправдания. Кроме того, мистер Мейсон славится мастерством эффектно выигрывать свои дела. Полагаю, что он задумал сделать допрос Бартона Дженнингса самым драматическим моментом в этом судебном разбирательстве. Бартон Дженнингс не выстоит против мистера Мейсона. Драматический эффект этого дела еще раз подтвердит профессиональное мастерство Перри Мейсона, а на имя моего внука на всю жизнь ляжет черное пятно.
Горас Селкирк замолчал, остановив свой тяжелый взгляд на Мейсоне.
Прокурор Гамильтон Бюргер выудил из кармана сигару, обрезал кончик и закурил.
Судья Кент бросил вопросительный взгляд на Гамильтона Бюргера. Потом посмотрел на Мейсона и перевел взгляд на суровое лицо Селкирка.
- Вы рассказываете вещи, в которые трудно поверить, - сказал он.
- Я знаю, о чем говорю.
- У вас есть доказательства?
- Безусловно.
- Какие?
Селкирк тяжело вздохнул:
- Я могу привезти сюда моего внука Роберта Селкирка через полчаса. Я прошу вас об одном, судья Кент, поговорите с мальчиком наедине, ведь вы, как человек, часто сталкивающийся с проблемами молодежи, сможете легко найти с ним общий язык. Я предлагаю вам выслушать его, и вы сразу убедитесь, что я говорю правду.
Судья Кент нахмурился:
- Это все совершенно не по правилам. Я не имею права идти на такие послабления ни одной из сторон.
- Я могу только уважать вас за это, - сказал Селкирк. - Но как гражданин - и гражданин, пользующийся некоторым влиянием в обществе, - я считаю, что ваша главная задача - восстановление справедливости. А разве справедливо и человечно позволить мистеру Перри Мейсону вновь блеснуть перед публикой своими способностями, если цена этому - сломанная жизнь семилетнего ребенка? Кроме того, судья Кент, всем известно, как вы заботитесь о соблюдении прав молодежи, которая, в силу своей недостаточной защищенности, часто становится орудием и жертвой взрослых преступлений.
И снова судья Кент бросил быстрый взгляд на Гамильтона Бюргера.
Гамильтон Бюргер не спеша вынул изо рта сигару и выпустил к потолку колечко синеватого дыма. Весь его вид говорил о том, что он безмятежно наслаждается ароматом сигары.
Мэнли Маршалл вытянулся на своем стуле, стараясь сохранить максимальную невозмутимость.
Казалось, безмятежный вид Гамильтона Бюргера безумно раздражает судью.
- Вам уже что-нибудь известно об этом деле? - обратился он к прокурору.
С минуту Бюргер внимательно рассматривал кончик своей сигары, зажав ее между толстыми пальцами. Затем задумчиво произнес:
- Не могу сказать, что я совсем не в курсе этой истории. Я разделяю ваши сомнения относительно необычности нашего совещания и предпочел бы, чтобы слушание дела проходило в зале суда. Я также не намерен говорить сейчас о том, что известно обвинению, чтобы не упрощать задачу представителю защиты. Я просто не имею на это права.
Судья Кент повернулся к Мейсону:
- Вы слышали все, что рассказал нам мистер Селкирк?
- Да, я все слышал.
- Как вы считаете, много ли правды в его словах?
- Могу сказать лишь, что кое-что в его рассказе соответствует истине. Но я бы хотел задать ему один вопрос.
Мейсон повернулся к Горасу Селкирку:
- Как я понял, вы очень привязаны к своему внуку, мистер Селкирк?
Лицо Селкирка на секунду смягчилось, затем снова посуровело.
- Этот мальчик - единственный продолжатель рода Селкирков, - сказал он тихо. - Единственный, кто сможет поддержать честь и гордость семьи. А я горжусь нашими семейными традициями. Я очень люблю Роберта и готов отдать все на свете, лишь бы жизнь его не была сломана.
- И вы хотели бы стать его единственным опекуном и воспитателем?
- Это само собой разумеется.
- Я так не думаю, - сказал Мейсон. - Мне бы хотелось получить прямой ответ на свой вопрос.
- Вы не имеете права допрашивать меня, - вспыхнул Селкирк. - Вы планировали эффектно выиграть это дело и думали, что я не догадываюсь, какую ставку вы делали на допрос Бартона Дженнингса. Для этого у вас уже достаточно информации. Вы знаете и о кровавых следах, которые он смывал утром, и обо всей этой истории с пистолетом.
- А вам известно что-нибудь об этих кровавых следах? - обратился судья к Гамильтону Бюргеру.
- Откровенно говоря, да, ваша честь, - ответил Бюргер. - И если уж на то пошло, то я считаю, что ни мистер Селкирк, ни Перри Мейсон не знают всего об этом деле.
Полагаю, что лучше всего продолжить обсуждение этого дела в зале суда.
Судья задумался, барабаня пальцами по столешнице, потом остановил взгляд на Перри Мейсоне:
- Это правда, что Роберту Селкирку позволяли играть пистолетом, мистер Мейсон?
- Я думаю, да.
- Тем самым пистолетом, который фигурирует на суде и считается орудием убийства?
- Похоже что так, ваша честь. Но это вовсе не означает, что именно этот пистолет - орудие убийства.
- А я уверен, что именно из этого пистолета был убит Мервин Селкирк, возразил Гамильтон Бюргер.
- Я не считаю этот факт доказанным, - отпарировал Мейсон.
- Мистер Мейсон, у вас есть свидетели, готовые подтвердить, что видели на траве следы крови? - спросил судья Кент.
- Мне рассказал об этом один из соседей Дженнингсов.
- Это действительно была кровь?
- Я так понял.
Судья Кент посмотрел на Гамильтона Бюргера.
- По-моему, господин прокурор, суд должен быть максимально информирован об этом факте.
- Суд - безусловно. А вот представитель защиты - совсем не обязательно.
- Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, что не верю в то, что Роберт убил собственного отца. Смерть Мервина Селкирка - дело рук Норды Эллисон. И мы сможем это доказать.
- Вы рассчитываете на чьи-то свидетельские показания?
- Совершенно верно, и мы хотим приберечь их напоследок.
Судья Кент опять задумался, потом повернулся к Селкирку:
- А вы говорили с внуком?
- Естественно.
- И вы искренне считаете, что ваш семилетний внук Роберт убил своего отца?
- Я абсолютно в этом уверен.
- Хорошо, - решил судья. - Привозите сюда вашего внука, но ничего не говорите ему. Я побеседую с ним во время перерыва. Конечно, все это не совсем обычно, но я не могу допустить оглашения в суде факта, что семилетний ребенок по несчастной случайности, непреднамеренно убил собственного отца, пока сам не разберусь в этом деле.
Возможно, прежде чем принять решение, я попрошу представителей обвинения и защиты прийти к какому-то соглашению, но прежде я хочу побеседовать с мальчиком. Сколько времени нужно, чтобы привезти его?
- Не больше пятнадцати минут, - сказал старый Селкирк. - Вы мне позволите воспользоваться вашим телефоном?
- Да, конечно, - кивнул судья.
Селкирк подошел к телефону, поднял трубку и набрал номер.
Мэнли Маршалл наклонился к Гамильтону Бюргеру и принялся что-то шептать ему на ухо, но тот только раздраженно отмахнулся.
Он сосредоточенно курил, пуская к потолку кольца синеватого дыма, и, казалось, ничего больше его не интересовало.
Наконец кто-то подошел к телефону.
- Алло, - сказал банкир, - говорит Горас Селкирк.
Меня интересуют женщина и ребенок, за которыми вы наблюдаете. Они в соседнем номере? Привезите их обоих в здание суда, в кабинет судьи Гомера Ф. Кента. Да, обоих и немедленно... Я сказал... Хорошо, если они откажутся ехать, мы пришлем за ними полицейского, хотя мне не хотелось бы терять время. Мне нужно, чтобы они были здесь через пятнадцать минут. Скажите им, что их хочет видеть мистер Кент.
- Погодите-ка минутку, - вмешался судья. - Мне бы не хотелось прибегать к официальным мерам. Я...
- Все в порядке, господин судья, - перебил его Селкирк. - Они скоро будут здесь. Я плачу этой женщине, и она сделает все, что я ей скажу. Я привык к тому, что мои приказы выполняются.
Судья Кент взглянул на часы:
- Вы уверены, что они доберутся за пятнадцать минут?
- Я думаю, должны.
- Это не совсем удобно, - задумчиво сказал судья. - Ладно, отложим еще на некоторое время слушание дела.
А сейчас я схожу перекусить здесь же, в здании, просто выпью кофе с сандвичем. Постараюсь вернуться не позже, чем через двадцать минут, - нет, вернее, через двадцать пять. Надеюсь, господа, вы дождетесь меня здесь, а когда привезут юного Роберта Селкирка, я хочу сам расспросить мальчика. Прошу, чтобы меня никто не прерывал. Я лишь задам ему несколько вопросов, однако, как вы, надеюсь, понимаете, не собираюсь говорить ему, с какой целью задаются эти вопросы. Я хочу понять, что же произошло на самом деле и что он сам об этом знает.
- Вы не должны забывать, - перебил его Селкирк, - что я уже постарался настроить его определенным образом, так что сейчас он ясно представляет только одно: пистолет выстрелил. Он и понятия не имеет о том, что эта пуля могла попасть в кого-то, а уж тем более - в кого именно...
- Я сам побеседую с ним, - повторил судья Кент. - А так как у нас с вами остается весьма мало времени, то я предлагаю встретиться здесь не позже, чем через двадцать пять минут. Этого времени вам хватит, джентльмены?
Бюргер кивнул.
- Вполне достаточно, - сказал Горас Селкирк.
- Я буду вовремя, - пообещал Мейсон.
Глава 16
Ровно через двадцать пять минут после того, как судья Кент объявил перерыв, стороны снова собрались в его кабинете.
Во время перерыва судья Кент ни на минуту не переставал размышлять о решении проблемы, которая выпала на его долю. Входящего Гораса Селкирка он приветствовал несколько неожиданно:
- Вы не передумали, мистер Селкирк?
- Нет.
- Секретарь сообщил мне, что женщина и мальчик уже здесь и ждут в комнате для свидетелей. Они хотят сообщить вам кое-что.
- Очень хорошо.
- Вы не хотите узнать, что им нужно?
- Я полагаю, что следует попросить секретаря привести их, - сказал Селкирк. - Ведь вы намеревались сами расспросить мальчика. И я бы не хотел, чтобы меня обвинили в том, что я заранее поговорил с ним и научил его, как отвечать на ваши вопросы.
- Ну что ж, - вздохнул судья. - Сейчас их приведут сюда. Я прошу вас, джентльмены, оставаться на своих местах и дать мне возможность без помех допросить мальчика. Вне зависимости от того, что мы услышим, ситуация и так достаточно серьезная, учитывая, что речь идет о будущем мальчика, которого мы сейчас увидим. - Судья Кент снял трубку внутреннего телефона и, услышав голос секретаря, сказал: - Пожалуйста, пригласите ко мне в кабинет женщину и мальчика.
В комнате повисла напряженная тишина. Дверь открылась, и в кабинет вошли высокая блондинка и мальчик лет семи: мальчик выглядел немного испуганным, блондинка сохраняла полное спокойствие.
- Входите, - приветливо сказал судья Кент. - Садитесь, пожалуйста, поудобнее. Теперь, как мне кажется...
Горас Селкирк резко вскочил на ноги, его стул с грохотом отлетел в сторону.
- Это не они! - прохрипел он.
Судья Кент в изумлении вытаращил глаза:
- Я так понял, что...
- Говорю вам! Это не они, это не Роберт! И женщина - не та, о которой я говорил. Черт возьми, кто вы такие? - вне себя закричал Селкирк.
- Довольно! - требовательно произнес судья. - Нечего устраивать здесь представления и запугивать женщину.
Могу я узнать, кто вы, мэм?
- Я детектив, - спокойно ответила она. - Меня наняло Детективное агентство Дрейка. У меня был приказ занять номера 619 и 621 в отеле "Анандейл". Я так и сделала.
- Кто дал вам эти инструкции? - заорал Селкирк.
- Глава агентства - Пол Дрейк.
Всеобщее молчание нарушил смешок Бюргера.
- По-моему, ничего смешного здесь нет, - буркнул судья Кент.
- Прошу прощения, - сухо произнес прокурор Бюргер. - Я просто не мог скрыть своего изумления. Оказывается, кто-то еще, кроме меня, недоволен методами работы хорошо нам известного представителя защиты.
- Но где же Роберт и Грэйс Хэллум? Ведь они должны были занимать те же номера! - воскликнул Горас Селкирк.
- Ничего не могу вам сказать, - продолжая сохранять спокойствие, ответила женщина. - Я не первый год работаю детективом, у меня есть официальная лицензия, и я всегда действую в рамках закона. И сейчас я только выполняла инструкции, данные мне Полом Дрейком. Мне надлежало поселиться в отеле "Анандейл" и взять с собой своего семилетнего сына: мы должны были оставаться там до получения новых инструкций.
Сегодня мне сообщили, что судья Гомер Ф. Кент предлагает мне покинуть отель и приехать с мальчиком сюда, в здание суда. Я связалась с Полом Дрейком, и он сказал, что мне необходимо выполнить просьбу судьи Кента, а также назвать ему мое настоящее имя.
Разъяренный Селкирк повернулся к Перри Мейсону.
- Это все ваши штучки! - закричал он. - Я не знаю, что вы сделали с моим внуком и той женщиной, которая с ним была, но на этот раз вы уж точно нарушили закон. Вас можно обвинить в похищении ребенка, по меньшей мере вы организовали его.
Гамильтон Бюргер поднял на Селкирка вопросительный взгляд:
- Вы действительно хотите обвинить адвоката Мейсона в похищении ребенка? Если это так, вам следует подать официальную бумагу, а мы дадим делу законный ход.
- Будь я проклят, если не сделаю этого, - с холодной яростью сказал Селкирк.
И тут раздался спокойный голос судьи Кента:
- Я еще раз хочу предупредить вас, мистер Селкирк, чтобы вы не устраивали в этом кабинете нелепых представлений, да еще в присутствии ребенка. Чем дальше, тем очевиднее, что при рассмотрении сложного уголовного дела ни в коем случае нельзя допускать подобных нелепых ситуаций. Теперь мне ясно, что это была попытка сыграть на моем искреннем желании уберечь семилетнего мальчика от эмоционального стресса. Этот фарс зашел слишком далеко, и если я буду идти у вас на поводу, то меня просто дисквалифицируют и отстранят от ведения этого дела.
Гамильтон Бюргер поднялся.
- Этого следовало ожидать. Я возвращаюсь к себе. Прошу вас, мэм, и вашего мальчика пойти со мной. У представителей прокуратуры есть к вам несколько вопросов. - Он обвел взглядом присутствующих. - Если мистер Селкирк по-прежнему хочет предъявить Перри Мейсону обвинение в похищении ребенка, уверяю вас, что этому делу будет дан законный ход, независимо от моих симпатий и антипатий.
Я могу обещать вам полную беспристрастность и объективность.
Бюргер кивнул Селкирку и направился к двери.
- Прошу вас следовать за мной, - бросил он на ходу женщине-детективу.
Мейсон подошел к судье Кенту.
- Очень жаль, что вся эта кутерьма помешала вам спокойно пообедать, сказал он.
Судья смотрел на него с некоторым замешательством.
Но в глубине его глаз Мейсон уловил что-то похожее на восхищение.
Глава 17
Суд возобновил работу в два часа. Теперь на прокурорском месте рядом с Мэнли Маршаллом сидел Гамильтон Бюргер.
Он сразу кинулся в бой:
- С позволения суда я хотел бы вызвать свидетельницу, показания которой, возможно, удивят некоторых из вас.
Я вызываю Миллисент Бейли.
По боковому проходу прошла женщина лет двадцати восьми. - худенькая, изящная, ее грациозная походка и манера держаться красноречиво свидетельствовали о том, что она прекрасно сознает свою привлекательность. Какая-то особенная, неуловимая атмосфера создалась вокруг нее, пока она приносила присягу и занимала место на свидетельской скамье.
Она села и подняла глаза.
Гамильтон Бюргер приступил к допросу:
- Ваше имя Миллисент Бейли?
- Да, сэр.
- Мисс или миссис?
- Миссис.
- Вы проживаете вместе со своим мужем?
- Нет, я разведена.
- Я прошу вас мысленно вернуться к событиям ночи с семнадцатого на восемнадцатое. Помните ли вы, что тогда произошло?
- Вы имеете в виду поздний вечер семнадцатого и утро восемнадцатого?
- Совершенно верно.
- Да, я все хорошо помню.
- Скажите, что вы делали в тот вечер?
- Я встречалась со своим знакомым.
- Можете ли вы сообщить нам его имя?
- Я бы не хотела. Он - довольно известная личность, к тому же женат, но его семейная жизнь не очень удачна.
Он думает развестись и уже предпринял кое-какие шаги для этого. Однако сейчас я не намерена осложнять ему жизнь, поэтому предпочитаю сохранить его имя в тайне.
- Я уверен, - любезно сказал Гамильтон Бюргер, - что в сложившихся обстоятельствах мой коллега не будет настаивать, чтобы вы назвали имя своего знакомого, ну а я - тем более. И я уверен, что большинство мужчин меня поддержат.
И Гамильтон Бюргер отвесил учтивый поклон в сторону Перри Мейсона.
- Я не собираюсь делать никаких исключений, - заявил адвокат, - и буду задавать те вопросы, какие сочту необходимыми.
- Ну что ж, другого я и не ждал, - сказал Гамильтон Бюргер. - Но я уверен, что личность этого человека не имеет абсолютно никакого отношения к существу дела и показаниям свидетельницы, и когда это выяснится, у вас самого не возникнет желания узнавать его имя.
Он повернулся к свидетельнице:
- Теперь, миссис Бейли, я попрошу вас сосредоточиться и как можно подробнее рассказать нам о событиях ночи с семнадцатого на восемнадцатое.
- Я вернулась домой в восемь вечера. Поднялась в квартиру, приняла ванну и переоделась. Мой приятель сказал, что зайдет за мной часов в десять. В десять часов он пришел. Мы выпили по коктейлю, а потом отправились в ночной клуб, где танцевали - ну, по-моему, до половины первого, может быть, до часу.