- Есть, сэр.
- Это ведь по ее рекомендации Мошер Хигли стал пользоваться такими же таблетками, так?
- Да. сэр.
- И после того как вы выяснили, что, согласно заявлению обвиняемой, она бросила в озеро Туомби таблетки, которые, как ей казалось, были цианидом, вы попытались защитить ее, а для этого пошли к себе домой, взяли там начатую бутылочку с сахарными таблетками, наполнили ее дробинками и бросили в озеро.
- Я этого не делал.
- Что?- воскликнул Мейсон.- Не делали?- Нет, сэр.
- Но вы же сказали мне, что сделали. Вы это признали.
- Нет, я этого не делал.
- Вы хотите сказать мне, что когда я подошел к вам в клубе на улице Уэст-Адамс, известного как Клуб исследования и развития нефтяных скважин, вы не говорили мне там на крыльце, что вы это сделали?
- Не говорил.
- Ваша честь,- непреклонно сказал Мейсон,- я здесь сталкиваюсь с ситуацией, когда свидетель совершает обдуманные лжесвидетельства. Я даю честное слово адвоката и заявляю высокому суду, что этот свидетель сделал такое заявление мне.
- Это неправда,- спокойно сказал Ньюбэрн.- Я не делал никакого заявления.
Гамильтон Бюргер улыбнулся.
- Так-так, одну минуту,- сказал он.- У нас тут весьма своеобразная ситуация. Адвокат защиты, обвиняемый в том, что он приготовил бутылочку с сахарными таблетками, наполнил ее дробью и забросил в озеро, теперь пытается уйти от ответственности, утверждая, что эту бутылочку забросил Джексон Ньюбэрн, а тот говорит, что этого не делал. Адвокат защиты настаивает, что Ньюбэрн сказал ему, что он это сделал. Здесь мы имеем прямой конфликт между адвокатом защиты и Ньюбэрном. Один из них безусловно лжет. Я представляю высокому суду определить, кто из них больше заинтересован и кто склонен ко лжи с целью защиты своей репутации.
- Так, одну минуту,- сказал судья Эшхерст, лицо которого стало суровым.- Видимо, один из этих людей пытается сделать лживое заявление. Мистер Ньюбэрн, я хочу узнать, делали ли вы какое-либо заявление такого рода мистеру Мейсону?
- Нет, не делал.
- Я хочу доказать, что он делал,- сказал Мейсон.
- Путем вашего собственного свидетельства?- спросил судья Эшхерст.
- Да.
- И есть какие-либо подтверждения?
Мейсон поколебался какое-то мгновение, потом покачал головой и сказал:
- Никаких подтверждений, которые имели бы доказательную ценность. Моя секретарша сидела в машине, припаркованной у тротуара, и я рассказал ей все, что мне сказал мистер Ньюбэрн.
- В этом, конечно, нет никакого подтверждения,- сказал Гамильтон Бюргер.- Это просто заявление заинтересованной стороны.
- Я думаю, что высокий суд достаточно хорошо знает меня, чтобы понимать, что, хотя я и пользуюсь определенными методами, которые отдельные личности могут считать нестандартными, с целью выявления истины в том или ином деле,- сказал Мейсон,- я не стал бы подвергать себя риску, делая лживое заявление. В равной степени я бы и не дошел до того, чтобы подбрасывать улики с целью запутать полицию и защитить личность, обвиняемую в убийстве.
- Это вопрос спорный,- сказал Гамильтон Бюргер.- У вас в таких вопросах существуют собственные и своеобразные этические нормы, и я не претендую на выяснение, что это за нормы. И все-таки я должен заявить высокому суду, что мы имеем ситуацию, где свидетель Ньюбэрн заявляет, что у него не было с Мейсоном такого разговора, а Мейсон хочет клятвенно заявить, что разговор был. С какой же целью? Все, что делает Мейсон, ведет к тому, чтобы бросить тень на свидетеля. Но человек не может бросить тень на собственного свидетеля, и даже если он это и сделает, то такое заявление будет только в целях обвинения. Оно может помочь установить факт.
- Это верно,- сказал судья Эшхерст.- Если мистер Мейсон займет свидетельское место, то все, что он сможет сделать, это поставить под сомнение правдивость этого свидетеля, а это же его собственный свидетель. Но если он в самом деле предъявит такое обвинение, то и это не установит того факта, что свидетель действительно бросил эту бутылочку в озеро. Это формальное юридическое правило, но, как подчеркнул адвокат защиты, это такое дело, в котором он намерен полагаться на технические формальности, и обвинение имеет право на защиту, согласно закону, точно в той же мере, что и обвиняемая.
Мейсон, лицо которого покраснело от гнева, сказал:
- Ваша честь, мне хотелось бы получить перерыв до десяти часов следующего дня. Я тщательно рассмотрю этот вопрос и намерен предпринять некоторые шаги, чтобы установить истину. Я убежден в своих фактах и знаю, что этот свидетель сделал мне определенное заявление, о котором я сообщил высокому суду.
Судья Эшхерст подумал несколько мгновений, а потом сказал:
- Конечно, хоть речь сейчас и не об этом, высокий суд всегда считал Перри Мейсона добросовестным и точным в любых его заявлениях, сделанных высокому суду.
Гамильтон Бюргер встал и сказал с презрительной усмешкой:
- Адвокат защиты постоянно прибегает ко всем видам надувательства в связи с его делами. На этот раз он зашел слишком далеко, и теперь, когда он оказался в западне, он сообразил, что на карту поставлена его профессиональная репутация. Мне неприятно, что приходится делать такие замечания, но я предлагаю, чтобы высокий суд рассмотрел это ходатайство.
Мейсон, который изучал вещественные доказательства, повернулся к Бюргеру:
- Одну минуту. Вы хотите представить это признание обвиняемой на основании предположения, что среди прочего оно подтверждается обнаружением этих патронов от дробовика в том самом месте, где, по ее словам, она оставила их, и что эти патроны от дробовика составляют достаточное подтверждение для того, чтобы они могли выступать здесь как улика, так?
- Именно так,- сказал Гамильтон Бюргер.
- Очень хорошо,- улыбнулся Мейсон,- я поддержу вас в этом юридическом соревновании. Если для вас это предмет спора, то я снимаю все возражения против записанного на магнитофон признания.
- Постойте, постойте, подождите минуту,- сказал судья Эшхерст,- вы не можете сделать этого, мистер Мейсон. Вы должны защищать права обвиняемой. Здесь поднят серьезный вопрос, можно ли использовать признание, сделанное под воздействием наркотиков, составляет ли это конфиденциальную информацию. Высокий суд пока еще не готов объявить свое постановление по этим возражениям, но они являются существенными возражениями, затрагивающими реальные права обвиняемой, и...
- Я снимаю это возражение,- сказал Мейсон,- при условии, что окружной прокурор будет идти дальше, как он и обозначил. Я принимаю его вызов и вступлю в поединок на этой почве.
- Я пытаюсь указать, что вы не можете сделать этого,- сказал судья Эшхерст.- Вы не можете отказаться от защиты прав обвиняемой. У вас может быть на этот счет какая-то теория, но высокий суд должен признать, что он не понимает, что это за теория. Тем не менее высокий суд вполне понимает, что у вас есть весьма убедительное формальное возражение, которое может привести к прекращению всего дела, если высокий суд вынесет постановление в вашу пользу.
- И что навсегда оставит обвиняемую заклейменной позорным клеймом женщины-убийцы, которая спаслась с помощью технических формальностей,сказал Мейсон.- Нет, ваша честь, я представляю обвиняемую, которая находится в моих руках. Я снимаю возражение. Продолжайте. Вызывайте присяжных обратно в суд. Пускай прокурор использует свои подтверждения, а потом проиграет эту магнитофонную запись присяжным.
- Это меня устраивает,- торжествующе сказал Гамильтон Бюргер.
- Я не думаю, что вы имеете право делать это,- сказал судья Эшхерст.
- Как адвокат, представляющий интересы обвиняемой, я имею право вести дело так, как мне представляется подходящим,- ответил ему Мейсон.
- Но вы сами имеете прямую заинтересованность в этом деле, мистер Мейсон. Я сожалею, что приходится подчеркивать это вам, но вы сами замешаны в этом деле. И здесь, конечно, есть естественный соблазн, чтобы... чтобы... Высокий суд едва не сказал "спасти вашу собственную шкуру", но это слишком уж сильное выражение.
- Да пускай это так и будет. Давайте предположим, что я пытаюсь спасти свою собственную шкуру. Тем не менее я намерен разобраться в этой проблеме во всеоружии, прямо здесь и сейчас. Обвиняемая не хочет жить всю жизнь, опозоренная тем, что убила своего благодетеля и воспользовалась технической формальностью, чтобы избежать правосудия. Давайте разберемся в этом.
- Обвинение принимает эту ситуацию,- с энтузиазмом сказал Гамильтон Бюргер.- Ваша честь, возражение снято, и я чувствую, что высокому суду нечего постановить.
- Это возражение снимается только в той степени,- сказал Мейсон,- в которой вы собираетесь представить эти патроны от дробовика и бутылочку, содержащую яд.
Это верно,- торжествующе сказал Гамильтон Бюргер.
Мейсон повернулся и пошел к адвокатскому столу, этим завершая дискуссию. Судья Эшхерст в задумчивости пощипал свой подбородок, внимательно поглядывая на Мейсона.
- Возражение снято, высокому суду ничто не препятствует,- настоятельно сказал Гамильтон Бюргер.
- Очень хорошо,- с неохотой заметил судья Эшхерст.- Пускай эта запись в точности покажет нам, что же произошло. Итак, высокий суд просит обвиняемую встать. Мисс Фарр, не будете ли вы любезны встать?- Надин Фарр встала.- Вы слышали, что сказал ваш адвокат?
- Да, ваша честь.
- Не желаете ли вы, чтобы высокий суд назначил другого адвоката для вашей защиты?
- Нет, ваша честь.
- Вы удовлетворены позицией, занятой вашим адвокатом?
- Что бы ни сказал мистер Мейсон, для меня это нормально,- сказала она.
Судья Эшхерст сомнительно покачал головой.
- У высокого суда все еще нет уверенности в этом вопросе. И он намерен сделать перерыв и повнимательнее рассмотреть этот вопрос. Высокий суд откровенно заявляет, что технические возражения в отношении состава преступления представляются имеющими существенные фактические основания. Тот факт, что это так называемое признание было сделано под воздействием наркотиков, а также что это был доверительный разговор с врачом в четырех стенах клиники с целью лечения,- все это создает очень серьезную техническую ситуацию.
- С позволения высокого суда,- сказал Гамильтон Бюргер,- у меня есть другие основания. Когда пациент признается в каком-либо преступлении врачу, то тот не может считать это доверительной информацией.
- Но этот врач - психиатр,- заметил судья Эшхерст.- Я знаком с рядом решений, указывающих, что признание в преступлении не обязательно дает возможность врачу установить диагноз, и это не доверительная информация. Но здесь мы имеем дело с психиатром, который, согласно вашим собственным словам, пытался исследовать скрытые причины виновности пациента.
- Я мог бы сократить все это, если вам будет угодно,- сказал Мейсон.Я могу доказать прямо здесь и сейчас, что обвиняемая никогда не бросала эту бутылочку с ядом в озеро Туомби.
- И как же вы собираетесь доказать это?- агрессивно и требовательно спросил Гамильтон Бюргер.- Это еще одна рассчитанная на показной эффект игра, еще одна попытка повлиять на прессу. Вы...
Судья Эшхерст стукнул своим молотком.
- Достаточно, мистер прокурор. Мистер Мейсон, вы хотели что-то показать высокому суду?
- Да вот только это,- сказал Мейсон.- Взгляните на набивку патронов 16-го калибра, которые наполнены формованной дробью номер 5. Взгляните на бутылочку, помеченную как вещественное доказательство "А" и содержащую яд. Посмотрите на дробинки. Это дробь номер 7, а половина из нее - птичья дробь номер 8. Это совершенно точно не дробь номер 5. И вы еще видите несколько дробинок номер 5, которые остались вот в этом патроне, только наполовину опустошенном. Иными словами, ваша честь, бутылочка, содержащая безвредный сахарный заменитель, вещественное доказательство "Б",- в ней содержится формованная дробь номер 5, взятая из патронов от дробовика. А бутылочка, вещественное доказательство "А", содержащая цианистый калий, содержит также дробь номер 8 или 9. Эта нагрузка - значительно более мелкая птичья дробь, предназначенная для охоты из засады или с возвышенных мест. А заряд в патронах, которые были обнаружены в месте, указанном в магнитофонном признании, содержит дробь, используемую для утиной охоты.
Итак, я прошу, чтобы мы взяли весы и сейчас, прежде чем возникнет какая-либо возможность исказить эту улику, взвесили бы дробь, обнаруженную в обеих бутылочках. Думаю, вы увидите, что дробь в бутылочке, содержащей безвредный сахарный заменитель, соответствует точному весу дроби, взятой из двух патронов, найденных в комнате для оружия, а дробь в бутылочке, содержащей цианистый калий, определенно происходила из другого источника.
Судья Эшхерст взял обе бутылочки и быстро взглянул на Гамильтона Бюргера.
- Ваша честь,- сказал Гамильтон Бюргер,- это еще один рассчитанный на эффект спектакль. Это же... Откуда мне знать, что произошло? У адвоката защиты была возможность подменить эти бутылочки. Я определенно обвиняю его в том, что он зашвырнул одну из этих бутылочек...
- Какую?- спросил Мейсон.
- Вещественное доказательство "Б",- огрызнулся Гамильтон Бюргер.
- Хорошо,- сказал Мейсон,- значит, вы утверждаете, что обвиняемая бросила вот эту бутылочку, вещественное доказательство "А"?
- Это верно.
- Тогда ее признание не может быть в достаточной мере подкреплено, поскольку дробь в вещественном доказательстве "А" взята не из двух патронов от дробовика. Вы заявили, что намерены построить все ваше дело на теории, что это признание может быть представлено, если оно будет подкреплено самостоятельной материальной уликой.
Гамильтон Бюргер посмотрел на обе бутылочки и сказал:
- Я не знаю определенно... Конечно, всегда есть вероятность, что эти наклейки были подменены.
- В таком случае,- сказал Мейсон,- бутылочка, по поводу которой вы обвиняете меня, будто бы я бросил ее в озеро, должна содержать цианистый калий, а бутылочка, которую бросила в озеро обвиняемая, содержит этот сахарный заменитель.
Гамильтон Бюргер хотел что-то сказать, потом оглянулся на газетных репортеров.
- Давайте сделаем перерыв,- сказал он,- пока мы не сможем расшифровать некоторые из этих фактов.
- Давайте не будем делать перерыва и не предоставлять никакой возможности произвести какую-либо подмену, пока мы не разберемся в этих вещах точно,- сказал Мейсон.
- Давайте вызовем в суд эксперта-баллистика из службы шерифа, попросим его принести весы и разобраться с этими дробинками.
Судья Эшхерст кивнул судебному приставу:
- Вызовите эксперта-баллистика из службы шерифа, мистер судебный пристав.
Глава 16
Александр Рэдфилд был экспертом-баллистиком, который сыграл столь выдающуюся роль в одном из дел Перри Мейсона, где была замешана рыжеволосая официантка, обвиняемая в убийстве. После завершения тестов, проведенных прямо на глазах у судьи Эшхерста и замершего в напряженном драматичном молчании зала суда, Рэдфилд взглянул на Мейсона с уважением, доходящим до благоговейного трепета.
- Мистер Мейсон абсолютно прав, ваша честь. Патроны, которые были найдены в комнате с оружием и которые я предварительно исследовал по просьбе окружного прокурора, содержат дробь номер 5. Эти дробинки имеют двенадцать сотых дюйма в диаметре и в среднем их по сто семьдесят штук на унцию. Они изготовлены компанией Ремингтона, и каждый патрон содержит приблизительно одну и еще одну восьмую унцию дроби. Дробь, которая находится в этой бутылочке, содержащей сахарный заменитель, вещественное доказательство "Б", происходит из этих патронов. Дробь в этой бутылочке имеет тот же вес, что и свинцовая дробь, исчезнувшая из двух патронов.
С другой стороны, дробь в бутылочке с цианидом, которая помечена как вещественное доказательство "А", это мелкая дробь, и, честно говоря, я не думаю, что она происходит из патрона от дробовика. Если высокий суд разглядит, то на этих дробинках своеобразное покрытие. У меня пока еще не было времени проделать химический анализ, но я думаю, что он определит, что вещество, покрывающее эти дробинки,- чернила.- Чернила?- воскликнул судья Эшхерст.
- Именно так, ваша честь. Высокий суд, возможно, замечал, что в некоторых гостиницах, где пользуются обычными ручками, часто стоит стеклянный резервуар, наполненный мелкой дробью, в который они помещены. Это устаревший обычай, который в основном вышел из моды, но он все еще существует в определенных местах. Стальное перо держит чернила и с течением времени ржавеет. Устранить чернила с пера пытаются тем, что помещают перо в резервуар, где содержится множество мелких дробинок. У чернил есть тенденция отставать от пера и прилипать к таким дробинкам, и я полагаю, что здесь также происходит химическая реакция, которая защищает стальные перья от коррозии, хотя я и не вправе сделать об этом определенное заявление. Тем не менее вы заметите, что мелкие дробинки в бутылочке, содержащей цианид, вещественное доказательство "А", отличаются определенным изменением цвета, и я думаю, что это чернила.
- Итак,- вмешался Мейсон,- я хотел бы, чтобы высокий суд приказал полиции немедленно проверить в клубах, в которых состоит Джексон Ньюбэрн,начать они, кстати, могут с Клуба изучения и развития нефтяных скважин на улице Уэст-Адамс,- и посмотреть, нет ли там на письменных столах или в комнатах для письма стеклянных резервуаров, содержащих дробинки, сходные с этими, обнаруженными в вещественном доказательстве. Я также хотел бы, чтобы высокий суд распорядился конфисковать эти дробинки и подвергнуть анализу чернила на них, чтобы посмотреть, не совпадают ли они с теми, что были обнаружены на дробинках в бутылочке, в вещественном доказательстве "А". Я полагаю, что вскоре можно будет доказать, что дробинки в бутылочке, содержащей цианид, появились из комнаты для письма одного из этих клубов.
Судья Эшхерст взглянул на Джексона Ньюбэрна и сказал:
- Высокий суд выносит такое распоряжение и считает это делом величайшей важности и...
- В этом нет необходимости,- выпалил Ньюбэрн.
- Что?- воскликнул судья Эшхерст.- Подойдите сюда. Возьмите это кресло для свидетеля. Вы можете отойти в сторонку, мистер Рэдфилд.
- Мистер Мейсон прав,- сказал Ньюбэрн, голос которого стих настолько, что суду было трудно различать слова. Он опустился в свидетельское кресло.Я взял дробинки, которые в этой бутылочке, из стеклянного резервуара в Клубе нефтяных скважин. У них есть комната для письма, в которой стоит шесть письменных столов, а на них стеклянные чернильницы. На каждом столе есть резервуар с дробью, где и держат ручки для письма. Я... я взял эти дробинки оттуда.
- Так, одну минуту,- сказал судья Эшхерст.
- Давайте-ка посмотрим, верно ли я вас понял. Значит, вы и есть тот самый, кто положил дробинки из этих резервуаров, вот те, которые вы достали в клубе, в эту бутылочку, содержащую цианид и помеченную как вещественное доказательство "А"?
- Да, ваша честь.
- И что же вы сделали с этой бутылочкой?
- Я забросил ее в озеро.
- Вы сейчас говорите о бутылочке, содержащей цианид, а не о бутылочке с сахарным заменителем?
- Да, ваша честь.
- И вы в самом деле говорили Перри Мейсону, что вы бросили в озеро бутылочку с таблетками сахарного заменителя?
- Да, ваша честь.
- Я приказываю взять этого человека под стражу за умышленное лжесвидетельство и подозрение в убийстве,- рассерженно сказал судья Эшхерст.- Полиции направиться в этот клуб и немедленно конфисковать эту улику.
- Возможно, высокому суду захочется спросить свидетеля, где он раздобыл цианид,- сказал Мейсон.
Судья Эшхерст рассерженно повернулся к Ньюбэрну и сказал:
- Итак, вы весьма недвусмысленно виновны в вопиющем лжесвидетельстве суду. Вы также можете быть обвинены в убийстве. Все, что бы вы ни сказали, может быть использовано против вас. Я хотел бы, чтобы вы поняли это. У вас есть право посоветоваться с адвокатом, если вы пожелаете. Итак, где вы достали цианид, который вы положили в бутылочку?
- В лаборатории, где работает Джон Локк.
- А как же вы взяли его оттуда?
- Эта лаборатория выполняет работу для одной нефтяной компании, в которой у меня есть некоторый интерес... По сути дела, я способствовал тому, чтобы компания мистера Локка получила эту работу.
- Значит,- сказал судья Эшхерст,- вы и достали цианид, который стал причиной смерти Мошера Хигли?
Ньюбэрн с испугом посмотрел на судью и покачал головой.
- Вы этого не делали?
- Нет,- сказал Ньюбэрн,- но одному Господу известно, удастся ли мне теперь доказать это.
- Для чего вы сделали все это?- спросил Мейсон доброжелательным голосом.
- Я сделал это, чтобы защитить свою жену.
- Каким образом?- спросил Мейсон.
- Когда я сделал это, я был убежден, что признание Надин было просто-напросто галлюцинацией расстроенного сознания, вызванной наркотиками, но я знал, что моя жена... то есть я думал, что моя жена убила его, и я пытался защитить ее.
- И как же вы пытались защитить ее?- спросил Мейсон.
- Как только я узнал, что Надин сделала такое признание и его записали на магнитофон, я понял, что полиция направится рыскать по дну озера Туомби. И если они не найдут цианид в бутылочке, наполненной дробью, это приведет к тому, что станет очевидным, что это признание было попросту... ну этаким миражом. Но вот если бы они нашли, то тогда они сочли бы это признание достоверным.
- И что же вы сделали?- спросил Мейсон.
- Таблетки с цианидом одно время я держал у себя дома,- сказал Ньюбэрн.- Достал их примерно за месяц до смерти Мошера Хигли. Нас беспокоили собаки, которые разрывали цветочные клумбы моей жены. И она твердо решила отравить их. Я сказал ей, что травить собак было бы преступлением, но она хотела отомстить. Я ей сказал, что если она попытается купить яд, то его путь можно проследить, и... ну, мы обсудили это, и в конце концов я согласился достать для нее таблетки цианида из банки, которая, как я знал, находилась в лаборатории, где работал Джон Локк. В то время я часто навещал лабораторию, поскольку компания, нанявшая Локка, делала химический анализ определенных примесей, которые использовались в некоторых из моих операций по нефтяному бурению.
- И вы предположили, что ваша жена воспользовалась несколькими из этих таблеток цианида, чтобы отравить Мошера Хигли?- спросил Мейсон, и Ньюбэрн кивнул.- И, стало быть, вы чувствовали, что, если полиция обыщет это озеро и обнаружит бутылочку, в точности такую, как описала Надин, это сняло бы подозрение с вашей жены?
- Все обошлось бы хорошо, если бы не эта сумасшедшая идея Надин,сказал Ньюбэрн,- но как только ей пришла в голову эта идея, я понял, что они проведут эксгумацию тела Мошера Хигли. У меня не было достаточных знаний относительно воздействия бальзамирующей жидкости, чтобы знать, что она уничтожит свидетельства цианида, поэтому я думал, что они проследят за путем цианида через меня к моей жене и... ну, она отравила двух этих собак, и соседи уже подозревали и... Вы можете понять мое положение...
- Стало быть, когда я разговаривал с вами,- сказал Мейсон,- то, опасаясь, что может показаться, будто вы забросили одну из этих бутылочек в озеро Туомби, вы попытались очиститься, заявив, что вы бросили бутылочку, содержавшую сахарный заменитель, так?
- Да, верно.
- Что же заставило вас думать, что ваша жена отравила Мошера Хигли?
- В то время я думал, что отравила. Теперь я знаю, что она этого не делала.
- Что вы знаете?- требовательно спросил судья Эшхерст.
- Я знаю, что она этого не делала.
- А откуда вы это знаете?
- Потому что она мне так сказала.
- Ваша честь,- утомленно сказал Гамильтон Бюргер,- мы снова пришли туда же. Это снова блуждание в трех соснах, снова этакое драматическое перемешивание и перетасовывание свидетельств и свидетелей и...
- Сядьте и сидите спокойно,- сказал судья Эшхерст.- Этим я занимаюсь. Я не намерен быть неучтивым, но мы здесь быстро приближаемся к решению. Это, возможно, окажется не то решение, которого вы ждете, но это именно то решение, которого желает высокий суд. И больше не перебивайте.- И судья Эшхерст повернулся к Ньюбэрну:- Итак, вы говорите, что знаете, что ваша жена не отравила Хигли, потому что она вам так сказала?
- Да, ваша честь.
- Но что же вначале заставило вас считать, что она отравила Мошера Хигли?
- Дело в том, что она была там перед его кончиной. Я знаю, что она спускалась вниз, в столовую, когда перемешивался этот шоколад. Она поглядела кругом, ища Надин, но не смогла найти ее. Она звала капитана Хьюго, но и его поблизости не оказалось. Она могла пройти на кухню и увидеть там двойной кипятильник, на котором растапливался этот шоколад, и я... Естественно, я предположил, что она сделала это и положила туда яд.
- Почему же?
- Потому что мы обнаружили кое-что, что было самым тревожным.
- Что же это?
- Мы обнаружили, что Мошер Хигли убил своего компаньона, который был отцом Надин Фарр. Она раскрыла эту ситуацию и потребовала от Мошера Хигли определенных вещей. Он уступил, но поскольку в самом деле был виновен, то признался Сью.
- Сью - это ваша жена?
- Да.
- Когда было сделано признание?
- За день до его смерти.
- Таким образом,- сказал судья Эшхерст,- вы и ваша жена почувствовали, что в результате признания ваше право на наследство оказывается под угрозой и что вследствие этого убийства у Надин Фарр возникает претензия на наследство?
- И даже более того,- сказал Ньюбэрн.- После смерти своего компаньона Хигли так распорядился делами компании, что мошенническим образом завладел его имением. Видите ли, Роза Фарр, мать Надин, была мозгом компании. Она была и секретаршей, и бухгалтером, и счетоводом, а в целом этаким живым телеграфом. Она держала в голове все эти факты. После смерти этого компаньона Роза Фарр осталась беременной и...
- Это ведь по ее рекомендации Мошер Хигли стал пользоваться такими же таблетками, так?
- Да. сэр.
- И после того как вы выяснили, что, согласно заявлению обвиняемой, она бросила в озеро Туомби таблетки, которые, как ей казалось, были цианидом, вы попытались защитить ее, а для этого пошли к себе домой, взяли там начатую бутылочку с сахарными таблетками, наполнили ее дробинками и бросили в озеро.
- Я этого не делал.
- Что?- воскликнул Мейсон.- Не делали?- Нет, сэр.
- Но вы же сказали мне, что сделали. Вы это признали.
- Нет, я этого не делал.
- Вы хотите сказать мне, что когда я подошел к вам в клубе на улице Уэст-Адамс, известного как Клуб исследования и развития нефтяных скважин, вы не говорили мне там на крыльце, что вы это сделали?
- Не говорил.
- Ваша честь,- непреклонно сказал Мейсон,- я здесь сталкиваюсь с ситуацией, когда свидетель совершает обдуманные лжесвидетельства. Я даю честное слово адвоката и заявляю высокому суду, что этот свидетель сделал такое заявление мне.
- Это неправда,- спокойно сказал Ньюбэрн.- Я не делал никакого заявления.
Гамильтон Бюргер улыбнулся.
- Так-так, одну минуту,- сказал он.- У нас тут весьма своеобразная ситуация. Адвокат защиты, обвиняемый в том, что он приготовил бутылочку с сахарными таблетками, наполнил ее дробью и забросил в озеро, теперь пытается уйти от ответственности, утверждая, что эту бутылочку забросил Джексон Ньюбэрн, а тот говорит, что этого не делал. Адвокат защиты настаивает, что Ньюбэрн сказал ему, что он это сделал. Здесь мы имеем прямой конфликт между адвокатом защиты и Ньюбэрном. Один из них безусловно лжет. Я представляю высокому суду определить, кто из них больше заинтересован и кто склонен ко лжи с целью защиты своей репутации.
- Так, одну минуту,- сказал судья Эшхерст, лицо которого стало суровым.- Видимо, один из этих людей пытается сделать лживое заявление. Мистер Ньюбэрн, я хочу узнать, делали ли вы какое-либо заявление такого рода мистеру Мейсону?
- Нет, не делал.
- Я хочу доказать, что он делал,- сказал Мейсон.
- Путем вашего собственного свидетельства?- спросил судья Эшхерст.
- Да.
- И есть какие-либо подтверждения?
Мейсон поколебался какое-то мгновение, потом покачал головой и сказал:
- Никаких подтверждений, которые имели бы доказательную ценность. Моя секретарша сидела в машине, припаркованной у тротуара, и я рассказал ей все, что мне сказал мистер Ньюбэрн.
- В этом, конечно, нет никакого подтверждения,- сказал Гамильтон Бюргер.- Это просто заявление заинтересованной стороны.
- Я думаю, что высокий суд достаточно хорошо знает меня, чтобы понимать, что, хотя я и пользуюсь определенными методами, которые отдельные личности могут считать нестандартными, с целью выявления истины в том или ином деле,- сказал Мейсон,- я не стал бы подвергать себя риску, делая лживое заявление. В равной степени я бы и не дошел до того, чтобы подбрасывать улики с целью запутать полицию и защитить личность, обвиняемую в убийстве.
- Это вопрос спорный,- сказал Гамильтон Бюргер.- У вас в таких вопросах существуют собственные и своеобразные этические нормы, и я не претендую на выяснение, что это за нормы. И все-таки я должен заявить высокому суду, что мы имеем ситуацию, где свидетель Ньюбэрн заявляет, что у него не было с Мейсоном такого разговора, а Мейсон хочет клятвенно заявить, что разговор был. С какой же целью? Все, что делает Мейсон, ведет к тому, чтобы бросить тень на свидетеля. Но человек не может бросить тень на собственного свидетеля, и даже если он это и сделает, то такое заявление будет только в целях обвинения. Оно может помочь установить факт.
- Это верно,- сказал судья Эшхерст.- Если мистер Мейсон займет свидетельское место, то все, что он сможет сделать, это поставить под сомнение правдивость этого свидетеля, а это же его собственный свидетель. Но если он в самом деле предъявит такое обвинение, то и это не установит того факта, что свидетель действительно бросил эту бутылочку в озеро. Это формальное юридическое правило, но, как подчеркнул адвокат защиты, это такое дело, в котором он намерен полагаться на технические формальности, и обвинение имеет право на защиту, согласно закону, точно в той же мере, что и обвиняемая.
Мейсон, лицо которого покраснело от гнева, сказал:
- Ваша честь, мне хотелось бы получить перерыв до десяти часов следующего дня. Я тщательно рассмотрю этот вопрос и намерен предпринять некоторые шаги, чтобы установить истину. Я убежден в своих фактах и знаю, что этот свидетель сделал мне определенное заявление, о котором я сообщил высокому суду.
Судья Эшхерст подумал несколько мгновений, а потом сказал:
- Конечно, хоть речь сейчас и не об этом, высокий суд всегда считал Перри Мейсона добросовестным и точным в любых его заявлениях, сделанных высокому суду.
Гамильтон Бюргер встал и сказал с презрительной усмешкой:
- Адвокат защиты постоянно прибегает ко всем видам надувательства в связи с его делами. На этот раз он зашел слишком далеко, и теперь, когда он оказался в западне, он сообразил, что на карту поставлена его профессиональная репутация. Мне неприятно, что приходится делать такие замечания, но я предлагаю, чтобы высокий суд рассмотрел это ходатайство.
Мейсон, который изучал вещественные доказательства, повернулся к Бюргеру:
- Одну минуту. Вы хотите представить это признание обвиняемой на основании предположения, что среди прочего оно подтверждается обнаружением этих патронов от дробовика в том самом месте, где, по ее словам, она оставила их, и что эти патроны от дробовика составляют достаточное подтверждение для того, чтобы они могли выступать здесь как улика, так?
- Именно так,- сказал Гамильтон Бюргер.
- Очень хорошо,- улыбнулся Мейсон,- я поддержу вас в этом юридическом соревновании. Если для вас это предмет спора, то я снимаю все возражения против записанного на магнитофон признания.
- Постойте, постойте, подождите минуту,- сказал судья Эшхерст,- вы не можете сделать этого, мистер Мейсон. Вы должны защищать права обвиняемой. Здесь поднят серьезный вопрос, можно ли использовать признание, сделанное под воздействием наркотиков, составляет ли это конфиденциальную информацию. Высокий суд пока еще не готов объявить свое постановление по этим возражениям, но они являются существенными возражениями, затрагивающими реальные права обвиняемой, и...
- Я снимаю это возражение,- сказал Мейсон,- при условии, что окружной прокурор будет идти дальше, как он и обозначил. Я принимаю его вызов и вступлю в поединок на этой почве.
- Я пытаюсь указать, что вы не можете сделать этого,- сказал судья Эшхерст.- Вы не можете отказаться от защиты прав обвиняемой. У вас может быть на этот счет какая-то теория, но высокий суд должен признать, что он не понимает, что это за теория. Тем не менее высокий суд вполне понимает, что у вас есть весьма убедительное формальное возражение, которое может привести к прекращению всего дела, если высокий суд вынесет постановление в вашу пользу.
- И что навсегда оставит обвиняемую заклейменной позорным клеймом женщины-убийцы, которая спаслась с помощью технических формальностей,сказал Мейсон.- Нет, ваша честь, я представляю обвиняемую, которая находится в моих руках. Я снимаю возражение. Продолжайте. Вызывайте присяжных обратно в суд. Пускай прокурор использует свои подтверждения, а потом проиграет эту магнитофонную запись присяжным.
- Это меня устраивает,- торжествующе сказал Гамильтон Бюргер.
- Я не думаю, что вы имеете право делать это,- сказал судья Эшхерст.
- Как адвокат, представляющий интересы обвиняемой, я имею право вести дело так, как мне представляется подходящим,- ответил ему Мейсон.
- Но вы сами имеете прямую заинтересованность в этом деле, мистер Мейсон. Я сожалею, что приходится подчеркивать это вам, но вы сами замешаны в этом деле. И здесь, конечно, есть естественный соблазн, чтобы... чтобы... Высокий суд едва не сказал "спасти вашу собственную шкуру", но это слишком уж сильное выражение.
- Да пускай это так и будет. Давайте предположим, что я пытаюсь спасти свою собственную шкуру. Тем не менее я намерен разобраться в этой проблеме во всеоружии, прямо здесь и сейчас. Обвиняемая не хочет жить всю жизнь, опозоренная тем, что убила своего благодетеля и воспользовалась технической формальностью, чтобы избежать правосудия. Давайте разберемся в этом.
- Обвинение принимает эту ситуацию,- с энтузиазмом сказал Гамильтон Бюргер.- Ваша честь, возражение снято, и я чувствую, что высокому суду нечего постановить.
- Это возражение снимается только в той степени,- сказал Мейсон,- в которой вы собираетесь представить эти патроны от дробовика и бутылочку, содержащую яд.
Это верно,- торжествующе сказал Гамильтон Бюргер.
Мейсон повернулся и пошел к адвокатскому столу, этим завершая дискуссию. Судья Эшхерст в задумчивости пощипал свой подбородок, внимательно поглядывая на Мейсона.
- Возражение снято, высокому суду ничто не препятствует,- настоятельно сказал Гамильтон Бюргер.
- Очень хорошо,- с неохотой заметил судья Эшхерст.- Пускай эта запись в точности покажет нам, что же произошло. Итак, высокий суд просит обвиняемую встать. Мисс Фарр, не будете ли вы любезны встать?- Надин Фарр встала.- Вы слышали, что сказал ваш адвокат?
- Да, ваша честь.
- Не желаете ли вы, чтобы высокий суд назначил другого адвоката для вашей защиты?
- Нет, ваша честь.
- Вы удовлетворены позицией, занятой вашим адвокатом?
- Что бы ни сказал мистер Мейсон, для меня это нормально,- сказала она.
Судья Эшхерст сомнительно покачал головой.
- У высокого суда все еще нет уверенности в этом вопросе. И он намерен сделать перерыв и повнимательнее рассмотреть этот вопрос. Высокий суд откровенно заявляет, что технические возражения в отношении состава преступления представляются имеющими существенные фактические основания. Тот факт, что это так называемое признание было сделано под воздействием наркотиков, а также что это был доверительный разговор с врачом в четырех стенах клиники с целью лечения,- все это создает очень серьезную техническую ситуацию.
- С позволения высокого суда,- сказал Гамильтон Бюргер,- у меня есть другие основания. Когда пациент признается в каком-либо преступлении врачу, то тот не может считать это доверительной информацией.
- Но этот врач - психиатр,- заметил судья Эшхерст.- Я знаком с рядом решений, указывающих, что признание в преступлении не обязательно дает возможность врачу установить диагноз, и это не доверительная информация. Но здесь мы имеем дело с психиатром, который, согласно вашим собственным словам, пытался исследовать скрытые причины виновности пациента.
- Я мог бы сократить все это, если вам будет угодно,- сказал Мейсон.Я могу доказать прямо здесь и сейчас, что обвиняемая никогда не бросала эту бутылочку с ядом в озеро Туомби.
- И как же вы собираетесь доказать это?- агрессивно и требовательно спросил Гамильтон Бюргер.- Это еще одна рассчитанная на показной эффект игра, еще одна попытка повлиять на прессу. Вы...
Судья Эшхерст стукнул своим молотком.
- Достаточно, мистер прокурор. Мистер Мейсон, вы хотели что-то показать высокому суду?
- Да вот только это,- сказал Мейсон.- Взгляните на набивку патронов 16-го калибра, которые наполнены формованной дробью номер 5. Взгляните на бутылочку, помеченную как вещественное доказательство "А" и содержащую яд. Посмотрите на дробинки. Это дробь номер 7, а половина из нее - птичья дробь номер 8. Это совершенно точно не дробь номер 5. И вы еще видите несколько дробинок номер 5, которые остались вот в этом патроне, только наполовину опустошенном. Иными словами, ваша честь, бутылочка, содержащая безвредный сахарный заменитель, вещественное доказательство "Б",- в ней содержится формованная дробь номер 5, взятая из патронов от дробовика. А бутылочка, вещественное доказательство "А", содержащая цианистый калий, содержит также дробь номер 8 или 9. Эта нагрузка - значительно более мелкая птичья дробь, предназначенная для охоты из засады или с возвышенных мест. А заряд в патронах, которые были обнаружены в месте, указанном в магнитофонном признании, содержит дробь, используемую для утиной охоты.
Итак, я прошу, чтобы мы взяли весы и сейчас, прежде чем возникнет какая-либо возможность исказить эту улику, взвесили бы дробь, обнаруженную в обеих бутылочках. Думаю, вы увидите, что дробь в бутылочке, содержащей безвредный сахарный заменитель, соответствует точному весу дроби, взятой из двух патронов, найденных в комнате для оружия, а дробь в бутылочке, содержащей цианистый калий, определенно происходила из другого источника.
Судья Эшхерст взял обе бутылочки и быстро взглянул на Гамильтона Бюргера.
- Ваша честь,- сказал Гамильтон Бюргер,- это еще один рассчитанный на эффект спектакль. Это же... Откуда мне знать, что произошло? У адвоката защиты была возможность подменить эти бутылочки. Я определенно обвиняю его в том, что он зашвырнул одну из этих бутылочек...
- Какую?- спросил Мейсон.
- Вещественное доказательство "Б",- огрызнулся Гамильтон Бюргер.
- Хорошо,- сказал Мейсон,- значит, вы утверждаете, что обвиняемая бросила вот эту бутылочку, вещественное доказательство "А"?
- Это верно.
- Тогда ее признание не может быть в достаточной мере подкреплено, поскольку дробь в вещественном доказательстве "А" взята не из двух патронов от дробовика. Вы заявили, что намерены построить все ваше дело на теории, что это признание может быть представлено, если оно будет подкреплено самостоятельной материальной уликой.
Гамильтон Бюргер посмотрел на обе бутылочки и сказал:
- Я не знаю определенно... Конечно, всегда есть вероятность, что эти наклейки были подменены.
- В таком случае,- сказал Мейсон,- бутылочка, по поводу которой вы обвиняете меня, будто бы я бросил ее в озеро, должна содержать цианистый калий, а бутылочка, которую бросила в озеро обвиняемая, содержит этот сахарный заменитель.
Гамильтон Бюргер хотел что-то сказать, потом оглянулся на газетных репортеров.
- Давайте сделаем перерыв,- сказал он,- пока мы не сможем расшифровать некоторые из этих фактов.
- Давайте не будем делать перерыва и не предоставлять никакой возможности произвести какую-либо подмену, пока мы не разберемся в этих вещах точно,- сказал Мейсон.
- Давайте вызовем в суд эксперта-баллистика из службы шерифа, попросим его принести весы и разобраться с этими дробинками.
Судья Эшхерст кивнул судебному приставу:
- Вызовите эксперта-баллистика из службы шерифа, мистер судебный пристав.
Глава 16
Александр Рэдфилд был экспертом-баллистиком, который сыграл столь выдающуюся роль в одном из дел Перри Мейсона, где была замешана рыжеволосая официантка, обвиняемая в убийстве. После завершения тестов, проведенных прямо на глазах у судьи Эшхерста и замершего в напряженном драматичном молчании зала суда, Рэдфилд взглянул на Мейсона с уважением, доходящим до благоговейного трепета.
- Мистер Мейсон абсолютно прав, ваша честь. Патроны, которые были найдены в комнате с оружием и которые я предварительно исследовал по просьбе окружного прокурора, содержат дробь номер 5. Эти дробинки имеют двенадцать сотых дюйма в диаметре и в среднем их по сто семьдесят штук на унцию. Они изготовлены компанией Ремингтона, и каждый патрон содержит приблизительно одну и еще одну восьмую унцию дроби. Дробь, которая находится в этой бутылочке, содержащей сахарный заменитель, вещественное доказательство "Б", происходит из этих патронов. Дробь в этой бутылочке имеет тот же вес, что и свинцовая дробь, исчезнувшая из двух патронов.
С другой стороны, дробь в бутылочке с цианидом, которая помечена как вещественное доказательство "А", это мелкая дробь, и, честно говоря, я не думаю, что она происходит из патрона от дробовика. Если высокий суд разглядит, то на этих дробинках своеобразное покрытие. У меня пока еще не было времени проделать химический анализ, но я думаю, что он определит, что вещество, покрывающее эти дробинки,- чернила.- Чернила?- воскликнул судья Эшхерст.
- Именно так, ваша честь. Высокий суд, возможно, замечал, что в некоторых гостиницах, где пользуются обычными ручками, часто стоит стеклянный резервуар, наполненный мелкой дробью, в который они помещены. Это устаревший обычай, который в основном вышел из моды, но он все еще существует в определенных местах. Стальное перо держит чернила и с течением времени ржавеет. Устранить чернила с пера пытаются тем, что помещают перо в резервуар, где содержится множество мелких дробинок. У чернил есть тенденция отставать от пера и прилипать к таким дробинкам, и я полагаю, что здесь также происходит химическая реакция, которая защищает стальные перья от коррозии, хотя я и не вправе сделать об этом определенное заявление. Тем не менее вы заметите, что мелкие дробинки в бутылочке, содержащей цианид, вещественное доказательство "А", отличаются определенным изменением цвета, и я думаю, что это чернила.
- Итак,- вмешался Мейсон,- я хотел бы, чтобы высокий суд приказал полиции немедленно проверить в клубах, в которых состоит Джексон Ньюбэрн,начать они, кстати, могут с Клуба изучения и развития нефтяных скважин на улице Уэст-Адамс,- и посмотреть, нет ли там на письменных столах или в комнатах для письма стеклянных резервуаров, содержащих дробинки, сходные с этими, обнаруженными в вещественном доказательстве. Я также хотел бы, чтобы высокий суд распорядился конфисковать эти дробинки и подвергнуть анализу чернила на них, чтобы посмотреть, не совпадают ли они с теми, что были обнаружены на дробинках в бутылочке, в вещественном доказательстве "А". Я полагаю, что вскоре можно будет доказать, что дробинки в бутылочке, содержащей цианид, появились из комнаты для письма одного из этих клубов.
Судья Эшхерст взглянул на Джексона Ньюбэрна и сказал:
- Высокий суд выносит такое распоряжение и считает это делом величайшей важности и...
- В этом нет необходимости,- выпалил Ньюбэрн.
- Что?- воскликнул судья Эшхерст.- Подойдите сюда. Возьмите это кресло для свидетеля. Вы можете отойти в сторонку, мистер Рэдфилд.
- Мистер Мейсон прав,- сказал Ньюбэрн, голос которого стих настолько, что суду было трудно различать слова. Он опустился в свидетельское кресло.Я взял дробинки, которые в этой бутылочке, из стеклянного резервуара в Клубе нефтяных скважин. У них есть комната для письма, в которой стоит шесть письменных столов, а на них стеклянные чернильницы. На каждом столе есть резервуар с дробью, где и держат ручки для письма. Я... я взял эти дробинки оттуда.
- Так, одну минуту,- сказал судья Эшхерст.
- Давайте-ка посмотрим, верно ли я вас понял. Значит, вы и есть тот самый, кто положил дробинки из этих резервуаров, вот те, которые вы достали в клубе, в эту бутылочку, содержащую цианид и помеченную как вещественное доказательство "А"?
- Да, ваша честь.
- И что же вы сделали с этой бутылочкой?
- Я забросил ее в озеро.
- Вы сейчас говорите о бутылочке, содержащей цианид, а не о бутылочке с сахарным заменителем?
- Да, ваша честь.
- И вы в самом деле говорили Перри Мейсону, что вы бросили в озеро бутылочку с таблетками сахарного заменителя?
- Да, ваша честь.
- Я приказываю взять этого человека под стражу за умышленное лжесвидетельство и подозрение в убийстве,- рассерженно сказал судья Эшхерст.- Полиции направиться в этот клуб и немедленно конфисковать эту улику.
- Возможно, высокому суду захочется спросить свидетеля, где он раздобыл цианид,- сказал Мейсон.
Судья Эшхерст рассерженно повернулся к Ньюбэрну и сказал:
- Итак, вы весьма недвусмысленно виновны в вопиющем лжесвидетельстве суду. Вы также можете быть обвинены в убийстве. Все, что бы вы ни сказали, может быть использовано против вас. Я хотел бы, чтобы вы поняли это. У вас есть право посоветоваться с адвокатом, если вы пожелаете. Итак, где вы достали цианид, который вы положили в бутылочку?
- В лаборатории, где работает Джон Локк.
- А как же вы взяли его оттуда?
- Эта лаборатория выполняет работу для одной нефтяной компании, в которой у меня есть некоторый интерес... По сути дела, я способствовал тому, чтобы компания мистера Локка получила эту работу.
- Значит,- сказал судья Эшхерст,- вы и достали цианид, который стал причиной смерти Мошера Хигли?
Ньюбэрн с испугом посмотрел на судью и покачал головой.
- Вы этого не делали?
- Нет,- сказал Ньюбэрн,- но одному Господу известно, удастся ли мне теперь доказать это.
- Для чего вы сделали все это?- спросил Мейсон доброжелательным голосом.
- Я сделал это, чтобы защитить свою жену.
- Каким образом?- спросил Мейсон.
- Когда я сделал это, я был убежден, что признание Надин было просто-напросто галлюцинацией расстроенного сознания, вызванной наркотиками, но я знал, что моя жена... то есть я думал, что моя жена убила его, и я пытался защитить ее.
- И как же вы пытались защитить ее?- спросил Мейсон.
- Как только я узнал, что Надин сделала такое признание и его записали на магнитофон, я понял, что полиция направится рыскать по дну озера Туомби. И если они не найдут цианид в бутылочке, наполненной дробью, это приведет к тому, что станет очевидным, что это признание было попросту... ну этаким миражом. Но вот если бы они нашли, то тогда они сочли бы это признание достоверным.
- И что же вы сделали?- спросил Мейсон.
- Таблетки с цианидом одно время я держал у себя дома,- сказал Ньюбэрн.- Достал их примерно за месяц до смерти Мошера Хигли. Нас беспокоили собаки, которые разрывали цветочные клумбы моей жены. И она твердо решила отравить их. Я сказал ей, что травить собак было бы преступлением, но она хотела отомстить. Я ей сказал, что если она попытается купить яд, то его путь можно проследить, и... ну, мы обсудили это, и в конце концов я согласился достать для нее таблетки цианида из банки, которая, как я знал, находилась в лаборатории, где работал Джон Локк. В то время я часто навещал лабораторию, поскольку компания, нанявшая Локка, делала химический анализ определенных примесей, которые использовались в некоторых из моих операций по нефтяному бурению.
- И вы предположили, что ваша жена воспользовалась несколькими из этих таблеток цианида, чтобы отравить Мошера Хигли?- спросил Мейсон, и Ньюбэрн кивнул.- И, стало быть, вы чувствовали, что, если полиция обыщет это озеро и обнаружит бутылочку, в точности такую, как описала Надин, это сняло бы подозрение с вашей жены?
- Все обошлось бы хорошо, если бы не эта сумасшедшая идея Надин,сказал Ньюбэрн,- но как только ей пришла в голову эта идея, я понял, что они проведут эксгумацию тела Мошера Хигли. У меня не было достаточных знаний относительно воздействия бальзамирующей жидкости, чтобы знать, что она уничтожит свидетельства цианида, поэтому я думал, что они проследят за путем цианида через меня к моей жене и... ну, она отравила двух этих собак, и соседи уже подозревали и... Вы можете понять мое положение...
- Стало быть, когда я разговаривал с вами,- сказал Мейсон,- то, опасаясь, что может показаться, будто вы забросили одну из этих бутылочек в озеро Туомби, вы попытались очиститься, заявив, что вы бросили бутылочку, содержавшую сахарный заменитель, так?
- Да, верно.
- Что же заставило вас думать, что ваша жена отравила Мошера Хигли?
- В то время я думал, что отравила. Теперь я знаю, что она этого не делала.
- Что вы знаете?- требовательно спросил судья Эшхерст.
- Я знаю, что она этого не делала.
- А откуда вы это знаете?
- Потому что она мне так сказала.
- Ваша честь,- утомленно сказал Гамильтон Бюргер,- мы снова пришли туда же. Это снова блуждание в трех соснах, снова этакое драматическое перемешивание и перетасовывание свидетельств и свидетелей и...
- Сядьте и сидите спокойно,- сказал судья Эшхерст.- Этим я занимаюсь. Я не намерен быть неучтивым, но мы здесь быстро приближаемся к решению. Это, возможно, окажется не то решение, которого вы ждете, но это именно то решение, которого желает высокий суд. И больше не перебивайте.- И судья Эшхерст повернулся к Ньюбэрну:- Итак, вы говорите, что знаете, что ваша жена не отравила Хигли, потому что она вам так сказала?
- Да, ваша честь.
- Но что же вначале заставило вас считать, что она отравила Мошера Хигли?
- Дело в том, что она была там перед его кончиной. Я знаю, что она спускалась вниз, в столовую, когда перемешивался этот шоколад. Она поглядела кругом, ища Надин, но не смогла найти ее. Она звала капитана Хьюго, но и его поблизости не оказалось. Она могла пройти на кухню и увидеть там двойной кипятильник, на котором растапливался этот шоколад, и я... Естественно, я предположил, что она сделала это и положила туда яд.
- Почему же?
- Потому что мы обнаружили кое-что, что было самым тревожным.
- Что же это?
- Мы обнаружили, что Мошер Хигли убил своего компаньона, который был отцом Надин Фарр. Она раскрыла эту ситуацию и потребовала от Мошера Хигли определенных вещей. Он уступил, но поскольку в самом деле был виновен, то признался Сью.
- Сью - это ваша жена?
- Да.
- Когда было сделано признание?
- За день до его смерти.
- Таким образом,- сказал судья Эшхерст,- вы и ваша жена почувствовали, что в результате признания ваше право на наследство оказывается под угрозой и что вследствие этого убийства у Надин Фарр возникает претензия на наследство?
- И даже более того,- сказал Ньюбэрн.- После смерти своего компаньона Хигли так распорядился делами компании, что мошенническим образом завладел его имением. Видите ли, Роза Фарр, мать Надин, была мозгом компании. Она была и секретаршей, и бухгалтером, и счетоводом, а в целом этаким живым телеграфом. Она держала в голове все эти факты. После смерти этого компаньона Роза Фарр осталась беременной и...