— Я не желаю разговаривать о деньгах.
— Но это очень важно.
— Меня это не волнует. Я не намерена с вами разговаривать. Во всяком случае, сейчас.
— Я полагаю, вы не хотите, чтобы какая-нибудь другая женщина получила то, что по праву принадлежит вам?
Этот вопрос решил все.
— Входите, — сказала Хуанита.
Терри услышал, как хлопнула дверь, и поспешил к своему «слуховому» посту в туалете. Речь в соседней квартире была слышна так отчетливо, что казалось, будто ее транслируют через громкоговоритель.
— Мы с Джекобом были партнерами, — пустился в объяснения доктор Седлер. — Его безвременная кончина привела к тому, что наши общие дела расстроились. Я понимаю ваши чувства. Я тоже любил Джейка. Он был человеком очень сильным, особенным, конечно, но стоило с ним сойтись поближе, и вы просто не могли его не полюбить. У него было очень много хороших качеств…
— Так что у вас за дело? — перебила его Хуанита.
— Мы имели долю в одной компании по страхованию автомобилей. Мы занимались не самим страхованием, а скорее улаживанием дел, связанных с убытками, понесенными компанией в результате того или иного несчастного случая, а также с переходом прав страхователя к страховщику. Не буду вдаваться в подробности, так как все это очень сложно. Замечу только, что к моменту смерти Джейка кое-какие дела остались неразрешенными. Есть возможность урегулировать их, что принесет компании немалые деньги. Но прежде чем заняться этими проблемами, мне нужно выяснить, что предпринял в этом направлении Джейк. Недели две меня не было в городе. Узнав из газет о смерти Джейка, я тут же прилетел обратно… Если бы вам удалось раздобыть бумаги Джейка, мы могли бы посмотреть… Ну, скажем, некая Синтия Рентон заплатила двадцать тысяч долларов. Я не могу оформить все необходимые документы, пока не докажу, что эти деньги были внесены ею и…
— Рентон? — прервала его Хуанита. — Синтия Рентон?
— Да.
— Это она убила Джейка.
Скрипучим голосом делового человека доктор Седлер произнес:
— Потрясающее заявление. Но меня не интересует, кто его убил, мне важно знать…
Зато, — закричала Хуанита, — меня интересует!
— Сожалею, но меня интересует лишь то, что касается дела…
— А меня — то, что касается убийства. Это она его убила. Застрелила его из «слив-гана», а потом солгала полиции. Сказала, что вышла из квартиры Джейка в два часа с портретом. Я найду ее, эти слова я запихну ей обратно в глотку. Из ее лжи я совью веревку, ею и удавлю. Я…
— Послушайте, — прервал ее Седлер, — мне нужно знать, какие сделки заключил Джейк. То, что вы сейчас тут наговорили, приберегите для полиции. Меня же интересуют дела, которые, кстати говоря, могут представлять интерес и для вас. Где бумаги Джейка?
Хуанита презрительно рассмеялась.
— Вы спрашиваете, где его бумаги? Вы пришли сюда и задаете мне этот вопрос? Вы говорите, что вас зовут Григсби и что вы были компаньоном моего мужа. У моего мужа не было компаньонов, Григсби! И вы хотите получить его бумаги?! Вы что думаете — я дура?!
Ухо Терри было плотно прижато к тонкой стенке туалета, однако даже несмотря на это, он с трудом расслышал слова, которые Седлер произнес до странности тихим голосом:
— Заткнись. Что ты орешь на всю квартиру? Муж тебе говорил когда-нибудь про доктора Седлера?
— Может, и говорил. Что из этого?
— Доктор Седлер — это я.
Она опять засмеялась презрительным, уничтожающим смехом. Послышались какое-то шуршание, шепот, потом Седлер достаточно отчетливо произнес:
— Вам этого достаточно?
— Чего вы хотите? — спросила Хуанита грубым, недовольным голосом.
— Вы знаете, чего я хочу. Джейк обманул меня.
— Вы лжете!
— Я не лгу и могу доказать это. Он присвоил себе двадцать тысяч долларов…
Хуанита не дала ему договорить:
— Я ничего не знаю о его делах. Я знаю, что он был связан с каким-то доктором Седлером. Выходит, что с вами. Я ничего не знаю насчет того, чем вы занимались с моим мужем, но он считал вас проходимцем и не доверял вам…
— Заткнись, дура! — заорал Седлер. От его голоса задрожала тонкая перегородка, к которой Терри прислонил ухо. — Умерь свой пыл и спустись на землю. Мы с тобой одной веревочкой повязаны. Ты меня не проведешь. Я слишком много знаю. Я все знаю про этот «слив-ган», из которого был убит Джейк. Это я достал ему эту штуковину. И я знаю, что в ночь убийства она была в его квартире. Более того, я знаю, каким образом его подсунули полиции. А теперь будь умницей и постарайся достать для меня бумаги Джейка, в противном случае…
Последовал звонкий шлепок, вроде того, который возникает при хлестком ударе ладонью по щеке. Терри услышал, как Хуанита сдавленно вскрикнула, как она тяжело задышала, как, перемежая слова разного рода восклицаниями, проорала:
— Вот мой ответ… к черту вас… убирайтесь вон! Я выцарапаю вам глаза… Вы втянули Джейка в… Негодяй! Отпустите меня, сейчас же отпустите…
За стеной раздался какой-то шум, будто двигали мебель. Терри слышал, как доктор Седлер сдавленным голосом произносил слова, которые мужчины определенного типа неизменно используют для того, чтобы оскорбить женщину. Наконец, прервав поток брани, Седлер воскликнул:
— Что ж, ты сама напросилась! Получай! Короткий звук от удара кулаком по чему-то твердому, глухой стук, произведенный рухнувшим на пол телом, потом быстрые шаги по комнате и голос инспектора Мэллоу:
Та-ак, что здесь происходит? Ты что это, приятель? Если хочешь подраться…
Не договорив, инспектор как-то натужно крякнул, как будто приготовился нанести мощнейшей силы удар.
Раздались треск и грохот, и Терри вновь услышал голос инспектора Мэллоу:
— Надень ему на руки браслеты, Дэйв, и погляди, что там с женщиной. Потом осмотрим квартиру…
Хуанита, Мэллоу, мужчина по имени Дэйв и доктор Седлер — все они еще некоторое время пробудут в квартире, мелькнуло в голове у Терри. Если он, Терри, хочет добраться до Синтии, пока еще не слишком поздно, лучшей возможности не будет — такая возможность может представиться очень не скоро. Ему хотелось узнать, что произойдет дальше в квартире Хуаниты, но вместе с тем надо было поскорей увидеть Синтию.
Стараясь производить как можно меньше шума, он покинул свой пост, выбрался из квартиры в коридор, спустился по лестнице и вышел в наполненную туманом мглу сырой улицы.
Глава 11
— Но это очень важно.
— Меня это не волнует. Я не намерена с вами разговаривать. Во всяком случае, сейчас.
— Я полагаю, вы не хотите, чтобы какая-нибудь другая женщина получила то, что по праву принадлежит вам?
Этот вопрос решил все.
— Входите, — сказала Хуанита.
Терри услышал, как хлопнула дверь, и поспешил к своему «слуховому» посту в туалете. Речь в соседней квартире была слышна так отчетливо, что казалось, будто ее транслируют через громкоговоритель.
— Мы с Джекобом были партнерами, — пустился в объяснения доктор Седлер. — Его безвременная кончина привела к тому, что наши общие дела расстроились. Я понимаю ваши чувства. Я тоже любил Джейка. Он был человеком очень сильным, особенным, конечно, но стоило с ним сойтись поближе, и вы просто не могли его не полюбить. У него было очень много хороших качеств…
— Так что у вас за дело? — перебила его Хуанита.
— Мы имели долю в одной компании по страхованию автомобилей. Мы занимались не самим страхованием, а скорее улаживанием дел, связанных с убытками, понесенными компанией в результате того или иного несчастного случая, а также с переходом прав страхователя к страховщику. Не буду вдаваться в подробности, так как все это очень сложно. Замечу только, что к моменту смерти Джейка кое-какие дела остались неразрешенными. Есть возможность урегулировать их, что принесет компании немалые деньги. Но прежде чем заняться этими проблемами, мне нужно выяснить, что предпринял в этом направлении Джейк. Недели две меня не было в городе. Узнав из газет о смерти Джейка, я тут же прилетел обратно… Если бы вам удалось раздобыть бумаги Джейка, мы могли бы посмотреть… Ну, скажем, некая Синтия Рентон заплатила двадцать тысяч долларов. Я не могу оформить все необходимые документы, пока не докажу, что эти деньги были внесены ею и…
— Рентон? — прервала его Хуанита. — Синтия Рентон?
— Да.
— Это она убила Джейка.
Скрипучим голосом делового человека доктор Седлер произнес:
— Потрясающее заявление. Но меня не интересует, кто его убил, мне важно знать…
Зато, — закричала Хуанита, — меня интересует!
— Сожалею, но меня интересует лишь то, что касается дела…
— А меня — то, что касается убийства. Это она его убила. Застрелила его из «слив-гана», а потом солгала полиции. Сказала, что вышла из квартиры Джейка в два часа с портретом. Я найду ее, эти слова я запихну ей обратно в глотку. Из ее лжи я совью веревку, ею и удавлю. Я…
— Послушайте, — прервал ее Седлер, — мне нужно знать, какие сделки заключил Джейк. То, что вы сейчас тут наговорили, приберегите для полиции. Меня же интересуют дела, которые, кстати говоря, могут представлять интерес и для вас. Где бумаги Джейка?
Хуанита презрительно рассмеялась.
— Вы спрашиваете, где его бумаги? Вы пришли сюда и задаете мне этот вопрос? Вы говорите, что вас зовут Григсби и что вы были компаньоном моего мужа. У моего мужа не было компаньонов, Григсби! И вы хотите получить его бумаги?! Вы что думаете — я дура?!
Ухо Терри было плотно прижато к тонкой стенке туалета, однако даже несмотря на это, он с трудом расслышал слова, которые Седлер произнес до странности тихим голосом:
— Заткнись. Что ты орешь на всю квартиру? Муж тебе говорил когда-нибудь про доктора Седлера?
— Может, и говорил. Что из этого?
— Доктор Седлер — это я.
Она опять засмеялась презрительным, уничтожающим смехом. Послышались какое-то шуршание, шепот, потом Седлер достаточно отчетливо произнес:
— Вам этого достаточно?
— Чего вы хотите? — спросила Хуанита грубым, недовольным голосом.
— Вы знаете, чего я хочу. Джейк обманул меня.
— Вы лжете!
— Я не лгу и могу доказать это. Он присвоил себе двадцать тысяч долларов…
Хуанита не дала ему договорить:
— Я ничего не знаю о его делах. Я знаю, что он был связан с каким-то доктором Седлером. Выходит, что с вами. Я ничего не знаю насчет того, чем вы занимались с моим мужем, но он считал вас проходимцем и не доверял вам…
— Заткнись, дура! — заорал Седлер. От его голоса задрожала тонкая перегородка, к которой Терри прислонил ухо. — Умерь свой пыл и спустись на землю. Мы с тобой одной веревочкой повязаны. Ты меня не проведешь. Я слишком много знаю. Я все знаю про этот «слив-ган», из которого был убит Джейк. Это я достал ему эту штуковину. И я знаю, что в ночь убийства она была в его квартире. Более того, я знаю, каким образом его подсунули полиции. А теперь будь умницей и постарайся достать для меня бумаги Джейка, в противном случае…
Последовал звонкий шлепок, вроде того, который возникает при хлестком ударе ладонью по щеке. Терри услышал, как Хуанита сдавленно вскрикнула, как она тяжело задышала, как, перемежая слова разного рода восклицаниями, проорала:
— Вот мой ответ… к черту вас… убирайтесь вон! Я выцарапаю вам глаза… Вы втянули Джейка в… Негодяй! Отпустите меня, сейчас же отпустите…
За стеной раздался какой-то шум, будто двигали мебель. Терри слышал, как доктор Седлер сдавленным голосом произносил слова, которые мужчины определенного типа неизменно используют для того, чтобы оскорбить женщину. Наконец, прервав поток брани, Седлер воскликнул:
— Что ж, ты сама напросилась! Получай! Короткий звук от удара кулаком по чему-то твердому, глухой стук, произведенный рухнувшим на пол телом, потом быстрые шаги по комнате и голос инспектора Мэллоу:
Та-ак, что здесь происходит? Ты что это, приятель? Если хочешь подраться…
Не договорив, инспектор как-то натужно крякнул, как будто приготовился нанести мощнейшей силы удар.
Раздались треск и грохот, и Терри вновь услышал голос инспектора Мэллоу:
— Надень ему на руки браслеты, Дэйв, и погляди, что там с женщиной. Потом осмотрим квартиру…
Хуанита, Мэллоу, мужчина по имени Дэйв и доктор Седлер — все они еще некоторое время пробудут в квартире, мелькнуло в голове у Терри. Если он, Терри, хочет добраться до Синтии, пока еще не слишком поздно, лучшей возможности не будет — такая возможность может представиться очень не скоро. Ему хотелось узнать, что произойдет дальше в квартире Хуаниты, но вместе с тем надо было поскорей увидеть Синтию.
Стараясь производить как можно меньше шума, он покинул свой пост, выбрался из квартиры в коридор, спустился по лестнице и вышел в наполненную туманом мглу сырой улицы.
Глава 11
Людям свойственно обращать внимание лишь на внешнюю сторону событий, они редко учитывают тот факт, что любое, даже самое незначительное событие являет собой некую совокупность внутренних и внешних обстоятельств. Когда Терри, выяснив, что в ловушку инспектора Мэллоу попался доктор Седлер, выбрался наконец на улицу, он вдруг ощутил необыкновенный душевный подъем. Ему удалось забрать портрет из квартиры Хуаниты. У Синтии по-прежнему твердое алиби, даже несмотря на то, что оно может быть подвергнуто сомнению из-за показаний домохозяйки, которая утверждает, что в семь часов вечера якобы видела в квартире Хуаниты портрет Мандры. Свое алиби Синтия может подтвердить фактическим предъявлением портрета, чего, в отличие от нее, не может сделать Хуанита. Для того чтобы подтвердить наличие другого портрета, инспектору Мэллоу нужно собрать неопровержимые доказательства; пока он не сделает этого, действовать ему придется очень осторожно. Посеяв семена подозрительности в умах заговорщиков-шантажистов, Терри тем самым дал инспектору ключ к разгадке темных, тайных махинаций, которыми занимался Мандра. Более того, поскольку каждый из тех, кто принимал участие в этих махинациях, не доверял партнерам, все в этом грязном деле смешалось в один сплошной комок взаимных притязаний, упреков и обвинений, что в будущем могло весьма положительным образом отразиться на общем ходе событий.
Теперь Терри во что бы то ни стало нужно было опередить Мэллоу и посвятить Синтию в обстоятельства дела, которое приняло столь неожиданный оборот. Осуществлению его намерения помешал, однако, тот простой до нелепости факт, что добраться до дому ему, собственно, было не на чем.
Было очень поздно. В район, где он оказался, такси заезжали крайне редко. Стоял туман, дорога, круто поднимавшаяся в гору, была мокрой и скользкой. Даже если просто идти по ней, и то требовалась великая осторожность. Магазины были закрыты. О том, чтобы постучать кому-нибудь в дверь и попросить разрешения позвонить из квартиры, не могло быть и речи: в этой части города жили в основном самые бедные представители испано-язычного населения, которые до смерти боялись непрошеных ночных гостей. С трудом поднимаясь по мокрой скользкой дороге, преодолевая один квартал за другим, Терри, однако, не терял надежды на то, что на следующем перекрестке ему повезет и он остановит свободное такси или, на худой конец, обнаружит какое-нибудь заведение, откуда можно будет позвонить. Дважды он пытался остановить проезжающие мимо автомобили, рассчитывая на то, что владельцы их войдут в его положение и подбросят до какого-нибудь более освещенного и преуспевающего района. Однако оба раза машины пронеслись мимо, забрызгав его одежду липкой грязью.
Терри знал, что в шести кварталах отсюда есть ночной клуб, две недели назад он был в нем. Терри устремился к нему, как к последней надежде, полагая, что уж там-то ему наверняка удастся поймать такси. Однако, преодолев шесть кварталов, он увидел, что клуб закрыт. Вероятно, была полицейская облава, поэтому в клубе не было ни света, ни каких-либо иных признаков жизни. Наконец Терри набрел на маленький пивной бар, где оказался телефон, по которому можно было вызвать такси. Минут через десять после звонка к бару с легким шумом подъехала машина. Терри посмотрел на часы и ужаснулся тому, сколько времени он уже потерял. Мэллоу мог опередить его, а Терри совсем не хотелось, подъехав к своему дому, нарваться на инспектора. Вот почему, сев в такси, Терри назвал номер дома, который располагался в квартале от его собственного.
Расплатившись с таксистом, Терри зашагал по направлению к своему дому. По дороге ему не встретилось ни одной подозрительного вида машины. Подойдя к дому, он как бы невзначай посмотрел в холл через окно, но не увидел там ничего такого, что могло бы его встревожить. Успокоенный, он отворил дверь и вошел в освещенный холл. Терри подошел к лифту, который в это время как раз спускался. Когда наконец двери лифта распахнулись, Терри увидел перед собой атлетического сложения мужчину с мощными плечами, чуть-чуть полноватой талией, драчливо выпяченной челюстью и руками, сжатыми в кулаки.
Терри изучающим взглядом окинул голубой в полоску костюм, булавку для галстука с эмблемой гольф-клуба, враждебно сверкающие серые глазки и непринужденно сказал:
— Я полагаю, вы мистер Нэш? Стабби Нэш тут же разразился бранью.
— Черт подери, хороший же вы друг, ничего не скажешь! — вскипел он.
— Кому друг — вам? — поинтересовался Терри.
— Всем.
— Если мне не изменяет память, я никогда не навязывал вам свою дружбу. Да и теперь не собираюсь этого делать.
— Ну на это мне плевать. Я говорю сейчас о Синтии. Хороший же вы ей друг! Чтоб вас!..
— Насколько я понимаю, вы выступаете сейчас в роли строгого наставника, определяющего, с кем Синтии дружить, а с кем — нет. Не думаю, чтобы ей это понравилось.
Нэш дернулся вперед. Терри не двинулся с места, но как бы слегка развернулся боком. Почти шепотом Нэш произнес:
— Не важно, что там думает про людей Синтия, но я-то всегда могу разглядеть подлеца. Вы втянули ее черт знает во что и теперь держите в своей квартире.
Глядя поверх плеча Стабби Нэша, Терри увидел, как к подъезду подкатила полицейская машина. Дверца открылась, и из машины вылез инспектор Мэллоу. Вслед за ним из машины выбрались еще несколько человек, которые тут же разбрелись в разные стороны. Медленной походкой Мэллоу вошел в холл. Оценив ситуацию, он широко улыбнулся. Стабби Нэш произнес:
— Если ты не понимаешь слов, то, может, это тебя вразумит… — Он резко выбросил вперед кулак.
Терри пружинисто отступил назад и ловко отбил удар. Рука Стабби беспомощно повисла в воздухе. Раздался голос инспектора Мэллоу:
— Ну-ну, ребята, что это вы? Мне не хотелось бы арестовывать вас за драку. Нехорошо! Давайте-ка, ребята, проходите в лифт. Я хочу с вами переговорить.
Орудуя своими широкими плечами, он затолкнул их в кабину. Двое полицейских в штатском, которые зашли в холл вместе с Мэллоу, втиснулись в лифт вслед за инспектором.
— Кто вы такой, черт возьми? — спросил у инспектора Стабби Нэш.
Мэллоу отвернул лацкан плаща, сверкнул значком полицейского, потом кивнул на сопровождающих его мужчин:
— Мои помощники.
Тяжело, прерывисто дыша от ярости и напряжения, Стабби произнес:
— Меня зовут Нэш. И я…
— Да, да, Нэш, — прервал его инспектор. — Я все о вас знаю. Вы друг мисс Синтии. Это вы раздобыли для нее адвоката. Как это мило с вашей стороны — такая преданность! Когда я узнал о вас, узнал о том, что вы сделали, я подумал: как жаль, что ему пришлось всем этим заниматься. Если бы вы тогда сразу пришли ко мне. мы наверняка придумали бы что-нибудь вместе. Жаль, что вы… А впрочем, сначала надо уладить один вопрос с мистером Клейном. Клейн, я собираюсь произвести в вашей квартире обыск.
— Не без ордера, полагаю, — мрачно заметил Терри. Мэллоу просиял.
— Знаете, Клейн, что я сказал своим ребятам из участка, когда позвонил им. чтобы договориться о встрече здесь? Я сказал им, что мне ужасно неприятно вторгаться к вам ночью еще раз, зная, что нервы ваши здорово потрепаны. Что у вас был невероятно долгий и исключительно напряженный день, который начался рано утром, когда вас вызвал к себе прокурор, и который продолжается до сих пор. Я сказал ребятам, что, если у меня не будет ордера на обыск, вы наверняка откажетесь впустить нас к себе и что в вашем положении это вполне естественная реакция. Поэтому я попросил их раздобыть ордер и привезти его сюда. Все это так нехорошо, но поймите и меня, Клейн, — я просто обязан сделать это. Клейн устало произнес:
— Да, все это действительно так нехорошо. А что, собственно, вы ищете?
— Портрет Джекоба Мандры. Он был украден из квартиры Хуаниты Мандры после семи часов вечера. Я ни в коем случае не хочу сказать, что мы вас в чем-то подозреваем. Это всего лишь формальность. Поймите меня правильно. Ведь оружие, при помощи которого было совершено убийство, хранилось в вашей квартире. Поэтому мы, естественно, допускаем, что в ней могут храниться и еще какие-то вещи, имеющие отношение к убийству.
— Разве портрет имеет какое-то отношение к убийству? — спросил Терри.
— Боюсь, что да, — сказал Мэллоу.
— Сейчас нельзя впускать их в квартиру — ни в коем случае! Только не сейчас! — умоляющим голосом обратился к Терри Стабби.
Инспектор Мэллоу живо отреагировал на восклицание Стабби.
— Сейчас? — спросил он у Стабби. — Почему именно сейчас? Почему это именно сейчас нельзя?
Нэш молча опустил глаза.
Лифт остановился, и инспектор Мэллоу весело произнес:
— Вот мы и приехали. В конце концов, это всего лишь формальность. Вылезайте, ребята, сделаем быстренько дело и дадим возможность мистеру Клейну лечь спать… Нэш, так почему именно сейчас нам не следует производить в квартире обыск?
Стабби постарался избежать взгляда инспектора.
— Может быть, вы намекаете на присутствие в квартире некоей особы, — задумчиво произнес Мэллоу и, взяв Нэша под руку, зашагал с ним по коридору.
— Я полагаю, инспектор, — заметил Клейн, — вам не следует переступать границы дозволенного. Будьте добры, покажите мне ордер на обыск.
— Пожалуйста, пожалуйста, — вежливо сказал Мэллоу, — вот он. Это всего лишь формальность, но, к сожалению, одна из тех маленьких формальностей, без которых не обойтись в нашем деле. Вот убедитесь, пожалуйста, — ордер в полном порядке. Там внизу приписано, что ордером этим можно воспользоваться и ночью. Видите ли, покинув квартиру Хуаниты Мандры, я тут же поспешил к телефону, позвонил в участок и попросил, чтобы там для меня раздобыли ордер на обыск вашей квартиры. Потом я вернулся в квартиру миссис Мандры. Это вдова того самого Мандры. Они были женаты. Такая, знаете ли, девушка, вся из эмоций. Впрочем, вы ее не знаете. Она танцовщица. Вот мы и пришли. Может, вам лучше сразу объяснить вашему китайскому слуге, зачем мы сюда пожаловали. Эти восточные люди не всегда достаточно быстро и правильно понимают наши законы, а я страсть как не люблю разного рода недоразумения. Видите ли. мои ребята чуть что хватаются за пушки… Нет, нет. Нэш, это не более чем фигура речи… Я не имел в виду, что они прямо-таки буквально хватаются за пистолеты, но вот пустить в ход кулаки — это они могут, а мне так не хочется, чтобы произошла хоть какая-нибудь накладка, тем более сам мистер Клейн еще раньше выразил желание помогать нам.
Терри не стал открывать дверь ключом, а нажал на кнопку звонка. Когда Ят Той открыл дверь, Терри сказал ему:
— Эти люди — полицейские. Они должны обыскать мою квартиру… А, черт! Инспектор, я не могу объяснить ему это по-английски. Он ничего не поймет… — И тотчас перейдя на китайский, Терри сказал: — Я постараюсь задержать этих людей, а ты попробуй вывести художницу из квартиры…
Он не успел договорить. Инспектор Мэллоу оттолкнул его в сторону и прошел в квартиру, задев при этом плечом слугу-китайца, который кубарем отлетел к стене.
— Приступайте, ребята. — приказал Мэллоу полицейским в штатском. — Ордер у нас имеется, а вы, Клейн, пока мы тут работаем, можете продолжить свой разговор с китаезой.
Терри попытался добраться до спальни раньше, чем это сделают сыщики. Ему, однако, не удалось осуществить свое намерение, так как полицейские действовали с такой быстротой, будто каждое свое движение, каждый шаг они тщательно отрепетировали заранее, и опередили его. Они обыскивали квартиру с какой-то безжалостной, профессиональной сноровкой: обшарили шкафы, чемоданы, картотеку, заглянули под картины, висевшие на стенах, проверили ящики стола, даже вынули из шкафов одежду.
Когда Терри наконец удалось зайти в спальню, он увидел, как полицейские швыряют вещи на кровать. Кровать была аккуратно застелена. На ней, сверкая девственной белизной, возвышались тщательно разглаженные подушки.
— Откуда вы узнали, что здесь была мисс Рентон? — спросил инспектор Мэллоу у Стабби Нэша.
Клейн не дал Нэшу возможности ответить на вопрос.
— Я полагаю, инспектор, — сказал он, — что ордер был выдан вам для того, чтобы найти в моей квартире портрет Мандры.
— Ладно, ладно, Клейн. Я, признаться, надеялся обнаружить здесь и мисс Рентон, нам нужно допросить ее. Да и потом, в законе нет ничего такого, что запрещало бы вместо одной вещи найти сразу две.
— Ну и обманщик же вы! — гневно воскликнул Клейн.
— Ну-ну, успокойтесь, — постарался утешить его Мэллоу. — Я понимаю, нервы у вас на пределе. Все-таки такой тяжелый день! И тем не менее, будьте добры, скажите нам, где мисс Рентон… Я ведь знаю, что она здесь, и Нэш вот тоже знает. Она не могла никуда уйти и…
Он замолчал, вид у него был совершенно озадаченный.
— Может, пожарная лестница, — предположил один из полицейских.
Мэллоу покачал головой:
— Все это время один из наших сидел внизу, другой следил за крышей.
— Скажите, инспектор. — равнодушно спросил Терри, — что именно натолкнуло вас на мысль о том, что вы ее здесь застанете?
Мэллоу промолчал, зато Стабби Нэш воскликнул:
— К черту шутки, ты же знаешь, что она здесь! Ты скомпрометировал ее доброе имя. Если бы не ты, она легко смогла бы выпутаться из этой дурацкой истории. Кто-нибудь обязательно должен съездить тебе по морде.
— Коль скоро вы проявляете столь замечательную способность к наблюдению, если не сказать больше, — к ясновидению, — холодно произнес Терри, — может быть, вы назовете имя человека, который должен это сделать?
Мэллоу шагнул вперед, встал между ними и примиряющим тоном сказал:
— Ну-ну, ребята. Не надо. Стабби гаденько ухмыльнулся.
— Не волнуйся, в следующий раз, когда мы с тобой встретимся, ты узнаешь, кто этот человек.
— Да, очень бы хотелось узнать, — заметил Терри. Разгневанный Стабби резко повернулся к нему спиной.
Инспектор Мэллоу посмотрел Терри Клейну прямо в глаза:
— Послушайте, Клейн. Ну признайтесь в том, что мисс Рентон сегодня вечером была в вашей квартире.
— Ни в чем я не признаюсь.
— Но ведь она была здесь.
— Вы так уверены?
— Разумеется.
— Зачем же мне тогда в чем-то признаваться?
— Затем, что мне хочется знать, действительно ли вы хотите нам помочь.
Терри пожал плечами.
— Значит, не признаетесь?
— Нет.
— Итак, вы отрицаете, что мисс Рентон была здесь, и клянетесь в этом своей честью?
Голосом, исполненным достоинства, Терри произнес:
— Если вы уже закончили обыск, прошу вас дать мне возможность лечь спать.
— Нет, обыск мы далеко не закончили. — Мэллоу повернулся к Нэшу: — Нэш, стойте рядом со мной. Я не хочу, чтобы вы с Клейном снова сцепились.
— Простите, разве Нэш — ваш заместитель? — поинтересовался Терри.
— Что вы имеете в виду, Клейн?
— Я имею в виду то, что вы здесь присутствуете в качестве полицейского, а Нэш даже не является моим гостем. Но поскольку вы, как я вижу, очень дорожите его обществом, будет лучше, если вы назначите его своим заместителем, чтобы за ущерб, который он может мне нанести, отвечали вы сами.
Мэллоу нахмурился, потом посмотрел на Стабби и улыбнулся.
— Что ж, Нэш, он прав, — признал инспектор. — Боюсь, что вам придется удалиться. Подождите на лестничной клетке, мне надо поговорить с вами. Нет, нет, не возражайте, Нэш, он прав… Это его квартира. У вас еще будет возможность сказать ему то, что собирались. Но не сейчас. Кроме того, мне надо кое-что спросить у вас.
Он проводил Стабби на лестничную клетку, вернулся и продолжил обыск. Примерно через полчаса полицейские закончили работу и вынуждены были признать свое полное поражение. Мэллоу тем не менее решил не отказываться от вежливого, сердечного тона, который он выбрал в самом начале:
— Все это так нехорошо, так неприятно, Клейн. Мне так не хотелось этим заниматься. Помните, я сказал вам, что это всего лишь формальность. И вообще, нехорошо, что вы имеете касательство к этой истории… Это украденное оружие… Ну ладно, спокойной вам ночи!
Полицейские вышли из квартиры. Подняв брови, Терри Клейн посмотрел на Ят Тоя.
Голос слуги был лишен каких-либо эмоций.
— Женщина, — сказал он на кантонском диалекте, — забралась на пожарную лестницу.
— На пожарную лестницу?! — воскликнул Терри. Ят Той с серьезным видом кивнул.
— И куда же она делась потом, после того как забралась на пожарную лестницу?
— Я всего лишь слуга, — произнес Ят Той, — и подобного рода вещи выше моего понимания.
Терри подошел к окну, открыл его и выглянул наружу. Нижняя часть пожарной лестницы утопала в плотной, густой темноте, ее верхняя часть была окутана клубами густого, пропитанного влагой тумана. Терри подумал о том, что полицейские, вероятно, увидели то же самое. Куда делась Синтия — для него по-прежнему оставалось загадкой. Он все еще подозревал, что Ят Той прибегнул к какой-то хитрости, однако лицо слуги было непроницаемым и невыразительным, как фасады домов, в которых живут китайские миллионеры.
Терри закрыл дверь спальни, надел пижаму, выключил свет и собирался уже лечь в постель, как вдруг за окном, на пожарной лестнице, заметил какой-то весьма неопределенной формы объект.
Он вздрогнул, потянулся к выключателю и вдруг услышал голос Синтии Рентон, которая тихо и монотонно напевала:
Когда все люди ночью засыпают, И только звездочки горят в ночи, Наш мистер Филин крылья расправляет И с дерева «угу-угу» кричит.
— Черт возьми, что ты там делаешь? — спросил Терри.
— Мокну, — призналась она. — Лестница вся мокрая. Не хочешь пригласить меня внутрь?
Не дожидаясь ответа, она влезла через окно в комнату.
Терри включил свет.
— Ах, Филин, — простонала она, — у меня страшно болит голова!
Он надел тапочки, прошел в ванную, вернулся оттуда со стаканом воды, растворил в нем таблетку бромоселтцера. Она жадно выпила.
— Если бы ты был Мандрой, — сказала она, — я обвинила бы тебя в том, что ты подсыпал мне в коктейль какую-то гадость. Я так быстро и неожиданно отключилась.
— Ладно, не будем говорить об этом сейчас. Меня интересует вот что — как тебе удалось выбраться отсюда и где ты все это время была?
Она захихикала:
— Представляешь: приходит Стабби Нэш, барабанит в дверь, требует, чтобы Ят Той впустил его. Я, конечно, проснулась, открываю глаза и вижу, что лежу на твоей кровати. Ничего себе, думаю, положеньице! Ведь у Стабби столько предрассудков! Встаю, заправляю кровать, соображаю, как поскорей отсюда выбраться. Потом вдруг слышу: ты разговариваешь в холле с Мэллоу. Тогда я залезла на пожарную лестницу, но спускаться вниз не стала — боялась, что там могут быть полицейские. Был туман, и мне удалось незаметно проскользнуть вверх по лестнице. На крышу я тоже не отважилась подняться, потому что и там могли быть их люди. Окно в квартире этажом выше было открыто, я забралась внутрь и села в кресло.
— В квартире кто-нибудь был?
— Представь себе, да. Мужчина. Он лежал на кровати и храпел во всю мощь своей носоглотки.
Теперь Терри во что бы то ни стало нужно было опередить Мэллоу и посвятить Синтию в обстоятельства дела, которое приняло столь неожиданный оборот. Осуществлению его намерения помешал, однако, тот простой до нелепости факт, что добраться до дому ему, собственно, было не на чем.
Было очень поздно. В район, где он оказался, такси заезжали крайне редко. Стоял туман, дорога, круто поднимавшаяся в гору, была мокрой и скользкой. Даже если просто идти по ней, и то требовалась великая осторожность. Магазины были закрыты. О том, чтобы постучать кому-нибудь в дверь и попросить разрешения позвонить из квартиры, не могло быть и речи: в этой части города жили в основном самые бедные представители испано-язычного населения, которые до смерти боялись непрошеных ночных гостей. С трудом поднимаясь по мокрой скользкой дороге, преодолевая один квартал за другим, Терри, однако, не терял надежды на то, что на следующем перекрестке ему повезет и он остановит свободное такси или, на худой конец, обнаружит какое-нибудь заведение, откуда можно будет позвонить. Дважды он пытался остановить проезжающие мимо автомобили, рассчитывая на то, что владельцы их войдут в его положение и подбросят до какого-нибудь более освещенного и преуспевающего района. Однако оба раза машины пронеслись мимо, забрызгав его одежду липкой грязью.
Терри знал, что в шести кварталах отсюда есть ночной клуб, две недели назад он был в нем. Терри устремился к нему, как к последней надежде, полагая, что уж там-то ему наверняка удастся поймать такси. Однако, преодолев шесть кварталов, он увидел, что клуб закрыт. Вероятно, была полицейская облава, поэтому в клубе не было ни света, ни каких-либо иных признаков жизни. Наконец Терри набрел на маленький пивной бар, где оказался телефон, по которому можно было вызвать такси. Минут через десять после звонка к бару с легким шумом подъехала машина. Терри посмотрел на часы и ужаснулся тому, сколько времени он уже потерял. Мэллоу мог опередить его, а Терри совсем не хотелось, подъехав к своему дому, нарваться на инспектора. Вот почему, сев в такси, Терри назвал номер дома, который располагался в квартале от его собственного.
Расплатившись с таксистом, Терри зашагал по направлению к своему дому. По дороге ему не встретилось ни одной подозрительного вида машины. Подойдя к дому, он как бы невзначай посмотрел в холл через окно, но не увидел там ничего такого, что могло бы его встревожить. Успокоенный, он отворил дверь и вошел в освещенный холл. Терри подошел к лифту, который в это время как раз спускался. Когда наконец двери лифта распахнулись, Терри увидел перед собой атлетического сложения мужчину с мощными плечами, чуть-чуть полноватой талией, драчливо выпяченной челюстью и руками, сжатыми в кулаки.
Терри изучающим взглядом окинул голубой в полоску костюм, булавку для галстука с эмблемой гольф-клуба, враждебно сверкающие серые глазки и непринужденно сказал:
— Я полагаю, вы мистер Нэш? Стабби Нэш тут же разразился бранью.
— Черт подери, хороший же вы друг, ничего не скажешь! — вскипел он.
— Кому друг — вам? — поинтересовался Терри.
— Всем.
— Если мне не изменяет память, я никогда не навязывал вам свою дружбу. Да и теперь не собираюсь этого делать.
— Ну на это мне плевать. Я говорю сейчас о Синтии. Хороший же вы ей друг! Чтоб вас!..
— Насколько я понимаю, вы выступаете сейчас в роли строгого наставника, определяющего, с кем Синтии дружить, а с кем — нет. Не думаю, чтобы ей это понравилось.
Нэш дернулся вперед. Терри не двинулся с места, но как бы слегка развернулся боком. Почти шепотом Нэш произнес:
— Не важно, что там думает про людей Синтия, но я-то всегда могу разглядеть подлеца. Вы втянули ее черт знает во что и теперь держите в своей квартире.
Глядя поверх плеча Стабби Нэша, Терри увидел, как к подъезду подкатила полицейская машина. Дверца открылась, и из машины вылез инспектор Мэллоу. Вслед за ним из машины выбрались еще несколько человек, которые тут же разбрелись в разные стороны. Медленной походкой Мэллоу вошел в холл. Оценив ситуацию, он широко улыбнулся. Стабби Нэш произнес:
— Если ты не понимаешь слов, то, может, это тебя вразумит… — Он резко выбросил вперед кулак.
Терри пружинисто отступил назад и ловко отбил удар. Рука Стабби беспомощно повисла в воздухе. Раздался голос инспектора Мэллоу:
— Ну-ну, ребята, что это вы? Мне не хотелось бы арестовывать вас за драку. Нехорошо! Давайте-ка, ребята, проходите в лифт. Я хочу с вами переговорить.
Орудуя своими широкими плечами, он затолкнул их в кабину. Двое полицейских в штатском, которые зашли в холл вместе с Мэллоу, втиснулись в лифт вслед за инспектором.
— Кто вы такой, черт возьми? — спросил у инспектора Стабби Нэш.
Мэллоу отвернул лацкан плаща, сверкнул значком полицейского, потом кивнул на сопровождающих его мужчин:
— Мои помощники.
Тяжело, прерывисто дыша от ярости и напряжения, Стабби произнес:
— Меня зовут Нэш. И я…
— Да, да, Нэш, — прервал его инспектор. — Я все о вас знаю. Вы друг мисс Синтии. Это вы раздобыли для нее адвоката. Как это мило с вашей стороны — такая преданность! Когда я узнал о вас, узнал о том, что вы сделали, я подумал: как жаль, что ему пришлось всем этим заниматься. Если бы вы тогда сразу пришли ко мне. мы наверняка придумали бы что-нибудь вместе. Жаль, что вы… А впрочем, сначала надо уладить один вопрос с мистером Клейном. Клейн, я собираюсь произвести в вашей квартире обыск.
— Не без ордера, полагаю, — мрачно заметил Терри. Мэллоу просиял.
— Знаете, Клейн, что я сказал своим ребятам из участка, когда позвонил им. чтобы договориться о встрече здесь? Я сказал им, что мне ужасно неприятно вторгаться к вам ночью еще раз, зная, что нервы ваши здорово потрепаны. Что у вас был невероятно долгий и исключительно напряженный день, который начался рано утром, когда вас вызвал к себе прокурор, и который продолжается до сих пор. Я сказал ребятам, что, если у меня не будет ордера на обыск, вы наверняка откажетесь впустить нас к себе и что в вашем положении это вполне естественная реакция. Поэтому я попросил их раздобыть ордер и привезти его сюда. Все это так нехорошо, но поймите и меня, Клейн, — я просто обязан сделать это. Клейн устало произнес:
— Да, все это действительно так нехорошо. А что, собственно, вы ищете?
— Портрет Джекоба Мандры. Он был украден из квартиры Хуаниты Мандры после семи часов вечера. Я ни в коем случае не хочу сказать, что мы вас в чем-то подозреваем. Это всего лишь формальность. Поймите меня правильно. Ведь оружие, при помощи которого было совершено убийство, хранилось в вашей квартире. Поэтому мы, естественно, допускаем, что в ней могут храниться и еще какие-то вещи, имеющие отношение к убийству.
— Разве портрет имеет какое-то отношение к убийству? — спросил Терри.
— Боюсь, что да, — сказал Мэллоу.
— Сейчас нельзя впускать их в квартиру — ни в коем случае! Только не сейчас! — умоляющим голосом обратился к Терри Стабби.
Инспектор Мэллоу живо отреагировал на восклицание Стабби.
— Сейчас? — спросил он у Стабби. — Почему именно сейчас? Почему это именно сейчас нельзя?
Нэш молча опустил глаза.
Лифт остановился, и инспектор Мэллоу весело произнес:
— Вот мы и приехали. В конце концов, это всего лишь формальность. Вылезайте, ребята, сделаем быстренько дело и дадим возможность мистеру Клейну лечь спать… Нэш, так почему именно сейчас нам не следует производить в квартире обыск?
Стабби постарался избежать взгляда инспектора.
— Может быть, вы намекаете на присутствие в квартире некоей особы, — задумчиво произнес Мэллоу и, взяв Нэша под руку, зашагал с ним по коридору.
— Я полагаю, инспектор, — заметил Клейн, — вам не следует переступать границы дозволенного. Будьте добры, покажите мне ордер на обыск.
— Пожалуйста, пожалуйста, — вежливо сказал Мэллоу, — вот он. Это всего лишь формальность, но, к сожалению, одна из тех маленьких формальностей, без которых не обойтись в нашем деле. Вот убедитесь, пожалуйста, — ордер в полном порядке. Там внизу приписано, что ордером этим можно воспользоваться и ночью. Видите ли, покинув квартиру Хуаниты Мандры, я тут же поспешил к телефону, позвонил в участок и попросил, чтобы там для меня раздобыли ордер на обыск вашей квартиры. Потом я вернулся в квартиру миссис Мандры. Это вдова того самого Мандры. Они были женаты. Такая, знаете ли, девушка, вся из эмоций. Впрочем, вы ее не знаете. Она танцовщица. Вот мы и пришли. Может, вам лучше сразу объяснить вашему китайскому слуге, зачем мы сюда пожаловали. Эти восточные люди не всегда достаточно быстро и правильно понимают наши законы, а я страсть как не люблю разного рода недоразумения. Видите ли. мои ребята чуть что хватаются за пушки… Нет, нет. Нэш, это не более чем фигура речи… Я не имел в виду, что они прямо-таки буквально хватаются за пистолеты, но вот пустить в ход кулаки — это они могут, а мне так не хочется, чтобы произошла хоть какая-нибудь накладка, тем более сам мистер Клейн еще раньше выразил желание помогать нам.
Терри не стал открывать дверь ключом, а нажал на кнопку звонка. Когда Ят Той открыл дверь, Терри сказал ему:
— Эти люди — полицейские. Они должны обыскать мою квартиру… А, черт! Инспектор, я не могу объяснить ему это по-английски. Он ничего не поймет… — И тотчас перейдя на китайский, Терри сказал: — Я постараюсь задержать этих людей, а ты попробуй вывести художницу из квартиры…
Он не успел договорить. Инспектор Мэллоу оттолкнул его в сторону и прошел в квартиру, задев при этом плечом слугу-китайца, который кубарем отлетел к стене.
— Приступайте, ребята. — приказал Мэллоу полицейским в штатском. — Ордер у нас имеется, а вы, Клейн, пока мы тут работаем, можете продолжить свой разговор с китаезой.
Терри попытался добраться до спальни раньше, чем это сделают сыщики. Ему, однако, не удалось осуществить свое намерение, так как полицейские действовали с такой быстротой, будто каждое свое движение, каждый шаг они тщательно отрепетировали заранее, и опередили его. Они обыскивали квартиру с какой-то безжалостной, профессиональной сноровкой: обшарили шкафы, чемоданы, картотеку, заглянули под картины, висевшие на стенах, проверили ящики стола, даже вынули из шкафов одежду.
Когда Терри наконец удалось зайти в спальню, он увидел, как полицейские швыряют вещи на кровать. Кровать была аккуратно застелена. На ней, сверкая девственной белизной, возвышались тщательно разглаженные подушки.
— Откуда вы узнали, что здесь была мисс Рентон? — спросил инспектор Мэллоу у Стабби Нэша.
Клейн не дал Нэшу возможности ответить на вопрос.
— Я полагаю, инспектор, — сказал он, — что ордер был выдан вам для того, чтобы найти в моей квартире портрет Мандры.
— Ладно, ладно, Клейн. Я, признаться, надеялся обнаружить здесь и мисс Рентон, нам нужно допросить ее. Да и потом, в законе нет ничего такого, что запрещало бы вместо одной вещи найти сразу две.
— Ну и обманщик же вы! — гневно воскликнул Клейн.
— Ну-ну, успокойтесь, — постарался утешить его Мэллоу. — Я понимаю, нервы у вас на пределе. Все-таки такой тяжелый день! И тем не менее, будьте добры, скажите нам, где мисс Рентон… Я ведь знаю, что она здесь, и Нэш вот тоже знает. Она не могла никуда уйти и…
Он замолчал, вид у него был совершенно озадаченный.
— Может, пожарная лестница, — предположил один из полицейских.
Мэллоу покачал головой:
— Все это время один из наших сидел внизу, другой следил за крышей.
— Скажите, инспектор. — равнодушно спросил Терри, — что именно натолкнуло вас на мысль о том, что вы ее здесь застанете?
Мэллоу промолчал, зато Стабби Нэш воскликнул:
— К черту шутки, ты же знаешь, что она здесь! Ты скомпрометировал ее доброе имя. Если бы не ты, она легко смогла бы выпутаться из этой дурацкой истории. Кто-нибудь обязательно должен съездить тебе по морде.
— Коль скоро вы проявляете столь замечательную способность к наблюдению, если не сказать больше, — к ясновидению, — холодно произнес Терри, — может быть, вы назовете имя человека, который должен это сделать?
Мэллоу шагнул вперед, встал между ними и примиряющим тоном сказал:
— Ну-ну, ребята. Не надо. Стабби гаденько ухмыльнулся.
— Не волнуйся, в следующий раз, когда мы с тобой встретимся, ты узнаешь, кто этот человек.
— Да, очень бы хотелось узнать, — заметил Терри. Разгневанный Стабби резко повернулся к нему спиной.
Инспектор Мэллоу посмотрел Терри Клейну прямо в глаза:
— Послушайте, Клейн. Ну признайтесь в том, что мисс Рентон сегодня вечером была в вашей квартире.
— Ни в чем я не признаюсь.
— Но ведь она была здесь.
— Вы так уверены?
— Разумеется.
— Зачем же мне тогда в чем-то признаваться?
— Затем, что мне хочется знать, действительно ли вы хотите нам помочь.
Терри пожал плечами.
— Значит, не признаетесь?
— Нет.
— Итак, вы отрицаете, что мисс Рентон была здесь, и клянетесь в этом своей честью?
Голосом, исполненным достоинства, Терри произнес:
— Если вы уже закончили обыск, прошу вас дать мне возможность лечь спать.
— Нет, обыск мы далеко не закончили. — Мэллоу повернулся к Нэшу: — Нэш, стойте рядом со мной. Я не хочу, чтобы вы с Клейном снова сцепились.
— Простите, разве Нэш — ваш заместитель? — поинтересовался Терри.
— Что вы имеете в виду, Клейн?
— Я имею в виду то, что вы здесь присутствуете в качестве полицейского, а Нэш даже не является моим гостем. Но поскольку вы, как я вижу, очень дорожите его обществом, будет лучше, если вы назначите его своим заместителем, чтобы за ущерб, который он может мне нанести, отвечали вы сами.
Мэллоу нахмурился, потом посмотрел на Стабби и улыбнулся.
— Что ж, Нэш, он прав, — признал инспектор. — Боюсь, что вам придется удалиться. Подождите на лестничной клетке, мне надо поговорить с вами. Нет, нет, не возражайте, Нэш, он прав… Это его квартира. У вас еще будет возможность сказать ему то, что собирались. Но не сейчас. Кроме того, мне надо кое-что спросить у вас.
Он проводил Стабби на лестничную клетку, вернулся и продолжил обыск. Примерно через полчаса полицейские закончили работу и вынуждены были признать свое полное поражение. Мэллоу тем не менее решил не отказываться от вежливого, сердечного тона, который он выбрал в самом начале:
— Все это так нехорошо, так неприятно, Клейн. Мне так не хотелось этим заниматься. Помните, я сказал вам, что это всего лишь формальность. И вообще, нехорошо, что вы имеете касательство к этой истории… Это украденное оружие… Ну ладно, спокойной вам ночи!
Полицейские вышли из квартиры. Подняв брови, Терри Клейн посмотрел на Ят Тоя.
Голос слуги был лишен каких-либо эмоций.
— Женщина, — сказал он на кантонском диалекте, — забралась на пожарную лестницу.
— На пожарную лестницу?! — воскликнул Терри. Ят Той с серьезным видом кивнул.
— И куда же она делась потом, после того как забралась на пожарную лестницу?
— Я всего лишь слуга, — произнес Ят Той, — и подобного рода вещи выше моего понимания.
Терри подошел к окну, открыл его и выглянул наружу. Нижняя часть пожарной лестницы утопала в плотной, густой темноте, ее верхняя часть была окутана клубами густого, пропитанного влагой тумана. Терри подумал о том, что полицейские, вероятно, увидели то же самое. Куда делась Синтия — для него по-прежнему оставалось загадкой. Он все еще подозревал, что Ят Той прибегнул к какой-то хитрости, однако лицо слуги было непроницаемым и невыразительным, как фасады домов, в которых живут китайские миллионеры.
Терри закрыл дверь спальни, надел пижаму, выключил свет и собирался уже лечь в постель, как вдруг за окном, на пожарной лестнице, заметил какой-то весьма неопределенной формы объект.
Он вздрогнул, потянулся к выключателю и вдруг услышал голос Синтии Рентон, которая тихо и монотонно напевала:
Когда все люди ночью засыпают, И только звездочки горят в ночи, Наш мистер Филин крылья расправляет И с дерева «угу-угу» кричит.
— Черт возьми, что ты там делаешь? — спросил Терри.
— Мокну, — призналась она. — Лестница вся мокрая. Не хочешь пригласить меня внутрь?
Не дожидаясь ответа, она влезла через окно в комнату.
Терри включил свет.
— Ах, Филин, — простонала она, — у меня страшно болит голова!
Он надел тапочки, прошел в ванную, вернулся оттуда со стаканом воды, растворил в нем таблетку бромоселтцера. Она жадно выпила.
— Если бы ты был Мандрой, — сказала она, — я обвинила бы тебя в том, что ты подсыпал мне в коктейль какую-то гадость. Я так быстро и неожиданно отключилась.
— Ладно, не будем говорить об этом сейчас. Меня интересует вот что — как тебе удалось выбраться отсюда и где ты все это время была?
Она захихикала:
— Представляешь: приходит Стабби Нэш, барабанит в дверь, требует, чтобы Ят Той впустил его. Я, конечно, проснулась, открываю глаза и вижу, что лежу на твоей кровати. Ничего себе, думаю, положеньице! Ведь у Стабби столько предрассудков! Встаю, заправляю кровать, соображаю, как поскорей отсюда выбраться. Потом вдруг слышу: ты разговариваешь в холле с Мэллоу. Тогда я залезла на пожарную лестницу, но спускаться вниз не стала — боялась, что там могут быть полицейские. Был туман, и мне удалось незаметно проскользнуть вверх по лестнице. На крышу я тоже не отважилась подняться, потому что и там могли быть их люди. Окно в квартире этажом выше было открыто, я забралась внутрь и села в кресло.
— В квартире кто-нибудь был?
— Представь себе, да. Мужчина. Он лежал на кровати и храпел во всю мощь своей носоглотки.