Гаррисон Гарри. Эдем (Книги 1-3)

   Керрик начал сожалеть, что встретил Энги. Очень немногое из того, что она говорила имело для него смысл. Но сейчас, начав говорить, она уже не могла остановиться.
   - Наша вера должна быть правдивой, потому что ее сила в передаче понимания неверящим. Первой это поняла Угуненапса, посвятившая свою жизнь упорядочению своих мыслей. Она принесла идеи, которых никогда прежде не было. Она говорила о своей вере другим, а они смеялись над ней. Эйстаи города узнав о ее странном поведении, вызвала к себе и приказала все рассказать. И она рассказала. Она говорила о существе внутри нас, которое нельзя увидеть, но которое дает нам возможность говорить и возвышает нас над животными. У животных этого существа внутри нет, и потому они не могут говорить. Следовательно, речь - это голос существа внутри, и оно есть жизнь и знание смерти. Животные не знают о жизни и смерти, сейчас они есть, потом их не будет. Но ийланы знают, а сейчас знаешь и ты. И в этом загадка, которую я должна попытаться разрешить. Кто ты? Каково твое место в жизни?
   Энги повернулась к Керрику и заглянула ему в глаза, как будто могла найти в них ответ на свой вопрос. Но он не мог сказать в ответ ничего, и она поняла это.
   - Когда-нибудь ты узнаешь, - сказала она. - А сейчас ты слишком молод. Но я сомневаюсь, что ты сможешь понять прекрасную мечту Угуненапсы, мечту о правде, которую она объясняла другим. И доказывала тоже! Этим она разозлила Эйстаи, которая приказала ей отбросить эту фальшивую идею и жить так, как всегда жили ийланы. Угуненапса отказалась, тем самым поставив веру выше города и приказов Эйстаи. Эйстаи узнала о непослушании и лишила ее имени, изгнав из города. Ты знаешь, что это значит? Конечно нет. Ийлан не может жить без своего города и имени, если однажды он уже получил его. Лишение этого означает смерть. С незапамятных времен ийланы, покидающие город, очень страдали, падали духом, потом теряли сознание и быстро умирали. Так было всегда.
   У Энги было сейчас какое-то странное настроение, нечто среднее между радостью и восторгом. Она остановилась, мягко взяла Керрика за руку и заглянула ему в глаза, пытаясь полнее выразить свои чувства.
   - Но Угуненапса не умерла, и это было неоспоримым доказательством ее правоты. С того дня ее правота доказывалась снова и снова. Мне приказали уйти из Инегбана, приказали умереть - но я не умерла. Никто из нас не умер, потому мы и оказались здесь. Они называют нас Дочерями Смерти, считая, что мы заключили с ней договор. Но это неправда. Мы называем себя Дочерями Жизни, и это правда, потому что мы живем там, где умирают другие.
   Керрик осторожно отстранился от ее холодного и мягкого прикосновения и повернул назад, солгав:
   - Я зашел слишком далеко. Мне запрещено бывать здесь на полях. - Он дернул за поводок, избегая пристального взгляда Энги. - Инлену, мы возвращаемся.
   Энги молча смотрела, как он уходит, потом молча направилась к полям. Оглянувшись, Керрик увидел, как она медленно бредет по пыльной дороге. Он удивленно покачал головой, не понимая, зачем она говорила все это, потом заметил поблизости апельсиновые деревья и потянул к ним Инлену.
   Его горло пересохло, солнце сильно пекло, и он не понял десятой доли того, о чем говорила Энги. Он не знал, что ее вера была первой трещиной за миллионы лет существования ийланов. Быть ийланом означало жить, как ийлан, больше он ничего не смог понять.
   У деревьев, как и вокруг всего города, стояли вооруженные охранники, с любопытством смотревшие, как он срывает спелые плоды. Эти охранники следили за входом в город днем, тогда как большие и сильные ловушки блокировали его ночью.
   Но днем проходящие охранники не видели ничего, тогда как ловушки собирали большое количество всевозможных животных. Однако устозоу-убийцы не попадалось.
   Тем временем урукето пересек океан, достигнув Инегбана, и сейчас находился уже на подступах к городу, на обратном пути. Когда он наконец прибыл, Вайнти и ее свита ждали на берегу. Первым на берег сошла его командир, Эрефнаис, которая остановилась перед Вайнти, признавая тем самым ее высокое положение.
   - Эйстаи, я привезла личное послание Малсас, которое касается зверств устозоу. Кроме того, она приказала мне сказать о необходимости усиления бдительности и уничтожения устозоу. Для этого она повелела послать своих лучших охотников с хесотсанами и дротиками и надеется, что угроза будет полностью ликвидирована.
   - Мы все думаем так же, - сказала Вайнти. - Сейчас ты пойдешь со мной, потому что я хочу услышать все новости из Инегбана.
   Новости действительно были, и Эрефнаис изложила их Вайнти в личной комнате в присутствии одной Алакенши.
   - Зима была мягкой. Некоторые животные погибли, но погода была лучше, чем в предыдущие годы. Это светлая часть того, что я должна передать тебе, а в темной говорится о падеже урукето. Более половины их погибло. Они выросли слишком быстро и были слишком слабые. Теперь началось выведение других урукето, но граждане Инегбана еще не прибудут в Альпесак ни в этом, ни в следующем году.
   - Ты привезла тяжелые известия, - сказала Вайнти, и Алакенши тоже выразила свои сожаления и соболезнования. - Но тем более необходимо истребить устозоу. Ты должна вернуться с сообщением о нашем росте, и это приглушит горечь других твоих слов. Тебе нужно увидеть макет... Алакенши, пошли фарги передать Сталлан, чтобы она немедленно шла туда. Алакенши была недовольна, что ей приказывают, как фарги, но скрыла свою обиду и пошла выполнять приказ.
   Когда они добрались до макетов, Сталлан уже была там.
   Альпесак не вырос после смерти Сокайн, но его защита была усилена. Сталлан указала на заново выращенные колючие изгороди и посты охраны, где вооруженные ийланы находились день и ночь.
   - Но что может сделать охрана ночью? - нетерпеливо спросила Алакенши. Сталлан ответила ей коротко и ясно.
   - Очень мало, но они снабжены осветителями и плащами, поэтому работают хорошо. И им не нужно каждый день проделывать долгий путь от города и обратно.
   - По-моему, наши средства можно использовать более мудро, - сказала не убежденная Алакенши, а Вайнти, обычно не обращавшая на нее внимания, заметила:
   - Возможно, Алакенши права. Давайте посмотрим на это сами, и ты тоже Эрефнаис, чтобы могла рассказать Малсас о нашей защите, когда вернешься.
   Они прошли через город нестройной толпой со Сталлан и Вайнти во главе, остальные следовали за ними соответственно своим должностям. Керрик со своей неразлучной Инлену - шел сразу за командиром урукето, помощники и фарги тянулись сзади. Из-за шедшего дождя Вайнти и некоторые другие закутались в плащи, но дождь был теплым, поэтому Керрик не взял плащ и наслаждался, чувствуя его на своей коже.
   Возле леса, у края последнего поля, росла группа деревьев.
   Когда все подошли к ней, стало видно, что лозы и колючие кусты со всех сторон окружают рощу, оставляя единственный выход. Сталлан указала на ийлан с хесотсанами, стоявшими на платформе вверху.
   - Когда они на посту, никто не может пройти, - сказала она.
   - Это кажется вполне надежным, - заметила Вайнти, поворачиваясь к Алакенши и неохотно выслушивая ее мнение. Затем она направилась к роще, но Сталлан попросила ее остановиться.
   - Там есть самые разные животные, поэтому пусть впереди идет охрана.
   - Согласна. Но я - Эйстаи и вместе со своими советниками хожу в Альпесаке, куда хочу. Остальные могут остаться здесь.
   Когда линия охранников с оружием наизготовку заняла место перед ними, они пошли дальше. У дальней стороны рощи Сталлан показала им ловушки и западни.
   - Ты все сделала хорошо, - сказала Вайнти. Алакенши попыталась не согласиться, но Вайнти не обратила на нее внимания и повернулась к Эрефнаис. - Расскажи обо всем этом Малсас, когда вернешься в Инегбан. Альпесак охраняется, он в безопасности.
   Она повернулась назад и в последний момент, когда только Керрик мог ее видеть, сделала ему знак говорить. Мгновение он смотрел, не понимая, потом до него дошло.
   - Там! - громко закричал он. - Там, среди деревьев, я вижу устозоу!
   Его слова были настолько убедительны, что все повернулись и посмотрели. В тот момент, когда внимание всех сосредоточилось на деревьях, Вайнти сбросила свой плащ на землю.
   Под ним она держала деревянную стрелу с каменным наконечником.
   Крепко держа ее обеими руками, она легко повернулась и вонзила стрелу в грудь Алакенши.
   Только Керрик видел это, только его взгляд не был направлен на деревья. Алакенши схватилась за древко, ее глаза широко раскрылись от ужаса, затем она покачнулась и упала.
   Тут только Керрик понял, для чего нужна была его ложь, и мгновенно нашелся!
   - Стрела устозоу прилетела из леса! Она попала в Алакенши!
   Вайнти отступила в сторону и склонилась над телом.
   - Стрела из леса! - закричала Инлену, обычно повторявшая то, что слышит. Другие сказали то же самое, и факт был установлен. Слово стало делом, а дело - словом. Тело Алакенши унесли назад, Сталлан и Эрефнаис торопливо увели Вайнти в безопасное место.
   Керрик ушел последним. Некоторое время он смотрел на стену джунглей, такую близкую и такую далекую, потом дернул за поводок, прикрепленный к ошейнику, и Инлену покорно пошла за ним.
   Глава двадцатая
   Запершись в своей комнате, Вайнти горевала о смерти верной Алакенши. Об этом сказал Керрик, выйдя к нетерпеливо ожидавшим ийланам. Она не хочет никого видеть. Опечаленные, все разошлись, Керрик был превосходным лгуном.
   Вайнти удивлялась его таланту, глядя и слушая через небольшой просвет в листьях и сознавая, что это было именно то оружие, которое она всегда хотела иметь. Она не показывалась сейчас перед другими, потому что пока она двигалась, победу и радость выражал каждый мускул ее тела. Но никто не видел это, ведь она не появлялась перед публикой, пока не прошло достаточно времени с момента ухода урукето. При этом она не долго сожалела о смерти Алакенши, потому что это было не в обычаях ийлан. Кем бы ни была Алакенши, больше ее не было.
   Ее телом распоряжались сейчас нижайшие фарги.
   Жизнь в городе шла своим чередом. По распоряжению Эйстаи, те, кто управлял им, пришли навестить ее. Керрик стоял сзади и наблюдал, чувствуя в воздухе какие-то важные перемены, определив это по позе Вайнти. Она приветствовала всех прибывших по имени, чего никогда прежде не делала.
   - Ты здесь, Ваналпи, та, что вырастила этот город из семени, и ты здесь, Сталлан, та, что защищает нас от опасностей этого мира. Зхекак, помогающая нам своими научными знаниями, и Акасест, снабжающая нас пищей, ты тоже здесь.
   Она называла их так, пока они собирались - небольшая, но важная группа лидеров Альпесака. Когда Вайнти обратилась ко всем сразу, они замерли неподвижно.
   - Некоторые из вас прибыли сюда с первой группой, еще до того, как возник город, другие прибыли позднее, как и я. Но сейчас все мы работаем для роста и славы Альпесака. Вы все слышали о позоре, который я обнаружила в день своего при бытия - об убийстве самцов и детенышей. Мы отомстили за это преступление - устозоу, совершившие его, были убиты, и больше такого никогда не повторится. Наш берег рождений безопасен, защищен, он теплый и свободный.
   Когда она произнесла эти слова, волна движений прокатилась по всем телам слушателей. Только Керрик не шевельнулся, молча ожидая следующих слов Вайнти.
   - Да, вы правы. Время пришло. Золотой песок должны заполнить толстые и медлительные самцы.
   За все время своего пребывания в Альпесаке Керрик не видел ийлан в таком возбуждении. Идя быстрее, чем обычно, они громко разговаривали и смеялись, а он недоуменно следовал за ними через город ко входу в канал, где жили самцы.
   Охранница Икеменд шагнула в сторону при их появлении, выражая движениями тела свое почтение. Керрик хотел войти следом, но был остановлен резким рывком железного ошейника на шее. Когда он дернул за поводок, соединявший его с Инлену, та осталась стоять неподвижно, как камень. За его спиной раздался глухой стук, и дверь закрылась.
   - Что случилось? - раздраженно спросил он. - Говори, я приказываю.
   Инлену повернулась, и пустые глаза уставились на него.
   - Не нас, - сказала она и повторила: - Не нас.
   Больше он ничего не смог от нее добиться. Некоторое время он думал об этом странном происшествии, а потом забыл, сочтя его еще одним необъяснимым фактом жизни этого полного тайн города.
   Постепенно его исследования Альпесака продолжались.
   С тех пор как все узнали, что он сидит рядом с Эйстаи, куда бы он ни пошел, ничто не преграждало ему пути. Он не пытался покинуть город охранники и Инлену препятствовали этому, но мог бродить где угодно. Подобное занятие было вполне естественно для мальчика из саммад, но теперь он помнил о своей прежней жизни все меньшей меньше, и постепенно приспосабливался к жизни ийлан.
   Каждый день начинался одинаково. С первыми лучами солнца город пробуждался к жизни. Подобно всем прочим, Керрик умывался, но в отличие от них хотел пить, да и есть тоже. Ийланы ели один раз в день, иноща и еще реже, а пили всегда в одно и то же время. С ним все-было по-другому. Он мог бесконечно пить сок из питьевых плодов, возможно, из-за своих бессознательных воспоминаний о своем охотничьем периоде. Затем он ел фрукты, отложенные с вечера. Если у него были другие важные дела, он давал задание принести их - фарги, но, когда возможно, старался сделать это сам.
   Фарги, как бы подробно он их ни инструктировал, всегда возвращались с помятыми и гнилыми фруктами. Для них все они были одинаковы - корм для животных, которые едят все, что дадут, не взирая на качество. И действительно, если какие-нибудь фарги были рядом, когда он ел, они собирались вокруг, внимательно смотрели и переговаривались между собой, пытаясь понять, что он делает. Самые смелые пробовали фрукты, а потом долго плевались, и это было очень смешно. Поначалу Керрик пытался прогнать фарги, досаждавших ему своим присутствием, но они всегда возвращались. В конце концов он привык к ним, подобно прочим ийланам, и прогонял только, если нужно было обсудить какой-то важный и личный вопрос.
   Постепенно он начал замечать в кажущемся беспорядке Альпесака естественный порядок и контроль, который правил всем. Думая об этом, он пришел к мысли сравнить движения ийлан с движениями в подземном муравейнике. Внешне бессмысленная суета, а на самом деле разделение труда между рабочими, собирающими пищу, ухаживающими за малодняком, охраной, предохраняющей от возможных нападений, а в центре всего этого - матка, дающая начало потоку жизни, гарантирующему существование муравьиного города. Не самая точная аналогия, но лучшей он подобрать не мог. В конце концов, он был всего лишь мальчиком, попавшим в исключительное положение.
   Часто по утрам он выходил вместе с фарги, чтобы привезти фруктов из рощ, окружавших город. Этим было приятно заниматься, пока не наступила дневная жара. А его растущее тело требовало упражнений. Он мог ходить быстро, даже бегать с тяжело топающей сзади Инлену, и останавливался только потому, что она перегревалась и не могла идти дальше. Он испытывал огромное удовольствие, сознавая, что он может продлить бег, тогда как этого не может одолеть даже такая сильная ийлан, как Инлену.
   Вокруг города широкими, постоянно изменяющимися кольцами тянулись рощи деревьев и зеленые поля. Ассистенты Ваналпи и ее помощники все время выводили новые растения и деревья, некоторые из новых фруктов и овощей были восхитительны, другие имели дурной запах или вкус. Керрик пробовал их все, потому что знал - перед посадкой их проверяют на токсичность.
   Видов растений, употреблявшихся в пищу, было даже больше, чем видов животных. Керрику не был известен глубоко укоренившийся консерватизм ийлан. Будущее должно было быть как прошлое - неизменным. Новые виды выпускались в мир после осторожного генного манипулирования и уже не изымались из него. Леса и джунгли Гендаши кишели новыми растениями и животными, которые были источником постоянного восхищения Ваналпи и ее ассистентов. Большинство из них были слишком знакомы Керрику, чтобы представлять для него какой-либо интерес. Что удивляло его, так это огромное, неуклюжие, холоднокровные животные, которых он называл мургу: это слово было на языке марбак, который он почти забыл.
   Поскольку Альпесак вырос из Инегбана, жизнь старого мира то и дело проглядывала в новом. Керрик мог полдня провести, разглядывая трехрогого ненитеска, обрывающего листву в своем неутолимом голоде. Их бронированные шкуры и огромные роговые плиты вокруг черепа развились как защита от хищников, вымерших миллион лет назад, хотя, возможно, небольшое их количество тоже сохранилось в старых городах Энтобана. Видовая память об этой угрозе была еще запечатлена в мозгах этих существ, и порой, если по их понятиям, что-то могло угрожать им, они собирались большими группами и рыли своими рогами землю. Но это было очень редко, обычно они спокойно паслись, поедая каждый день огромное количество пищи. Керрик заметил, что если двигаться медленно, то можно подойти вплотную к этим огромным существам. Вероятно, они не видели опасности в такой маленькой букашке. Их шкуры покрывали морщины, маленькие разноцветные ящерицы бегали по их спинам, поедая паразитов, живших в складках кожи. Однажды, несмотря на тревогу Инлену, дергавшую за поводок, он рискнул приблизиться к одному из них и коснуться его холодной шершавой шкуры.
   Результат был неожиданным: он вдруг увидел другое серое существо, мастодонта Кару, светлый глаз которого взглянул сверху на Керрика. Так же неожиданно, как появилось, видение исчезло, и перед ним вновь была стена шкуры ненитеска.
   Он вдруг возненавидел это существо, бесчувственное, как камень, неповоротливое и глупое. Повернувшись, отошел прочь.
   Единственное, что не понравилось Керрику, была бойня, где каждый день убивали и разделывали большое количество животных. Убийство было быстрым и безболезненным: у входа во двор охранники просто стреляли в животных, которых вводили внутрь. Когда они падали, их тащили во двор крупные животные, которые были очень сильными и очень глупыми: по-видимому, им было все равно, что их ноги измазаны кровью. Внутри еще теплые туши разделывались и разделялись на куски, которые затем подвергались обработке энзимами. Впервые с тех пор, как Керрик употребил в пищу желеобразное мясо, ему захотелось поскорее забыть об этом процессе.
   Лаборатории, где работали Ваналпи, Зхекакиих ассистенты, были далеки от его понимания и быстро наскучили ему.
   Керрик редко заходил туда. Ему больше нравилось изучать невероятные детали растущего города, макета города, или говорить с самцами. Он обнаружил их после того, как вернулся с берега рождения. Никому не разрешалось находиться здесь, кроме охраны и провожатых, а то, что ои увидел через колючую изгородь, было невероятно скучным: только толстые самцы лежали под солнцем.
   Но самцы в канале были разными. К этому времени он забыл чувство глубокого потрясевия, которое испытал, узнав впервые, что все икланы, с которыми он встречался, были самки. Теперь он принимал это, как факт жизни, забыв о роли мужчин и женщин у тану. Его просто мучило любопытство относительно той частя города, где он никогда не был. Спустя некоторое время после возвращения из канала, он спросил об этом Вайнти. Ее это развлекло, хотя она не объяснила почему.
   Она решила, что поскольку он самец, нет причин не пускать его туда. Но Инлену войти не могла и, следовательно, вход был запрещен и ему. Он думал об этом долгое время, пока не нашел четкого ответа. Он входил в дверь, которая тут же закрывалась за ним, оставляя снаружи Инлену с поводком, соединявшим их.
   Правда, при этом он не мог отойти от двери и увидеть все, но это не имело особого значения. Самцы подходили к нему, радуясь его появлению в их уединенной и скучной жизни.
   Однако Керрик был слишком юным, чтобы разговаривать с самцами о самках, и постепенно новизна его появления притупилась.
   Многие самцы время от времени разговаривали с ним или задавали вопросы. Алипол подходил приветствовать его, когда бы он не появился. Всеми делами в канале руководила Икеменд, но ее власть заканчивалась перед дверью, а за ней царствовал Алипол. Он был прислан из Инегбана специально для этого ответственного места руководителя и был гораздо старше всех остальных. Ко всему прочему Алипол был художником, но об этом Керрик узнал спустя много времени. Это случилось в один из его визитов, когда Алипол не появился, как обычно, и мальчик спросил о нем у кого-то другого.
   - Алипол, как всегда, занят своим искусством, - ответил тот и заторопился прочь.
   Керрик не понял этого выражения - большинство самцов знали язык даже хуже, чем фарги - но уловил, что тот делает новые красивые вещи. В тот день Алипол не появился, поэтому Керрик высказал свое любопытство в следующий раз.
   - Искусство - это очень важное, может, даже самое важное из того, что я знаю, - сказал Алипол. - Но глупые молодые самцы этого не знают, а жестокие самки даже не подозревают о его существовании.
   Алипол и другие самцы всегда выражались о самках подобным образом, со смесью страха и уважения, чего Керрик никакие мог понять. Они и сами не могли объяснить этого, и вскоре он перестал спрашивать.
   - Пожалуйста, расскажи мне, - сказал Керрик с любопытством и интересом, которое Алипол принял с явным подозрением.
   - Редкое отношение, - сказал он, затем ненадолго задумался. - Стой здесь, а я покажу тебе, что я делаю. - Он хотел уйти, но тут же повернул назад. - Ты когда-нибудь видел ненитеска?
   Керрик не понял уместности вопроса, но подтвердил, что действительно видел этого зверя. Алипол ушел и вернулся с предметом, увидев который, Керрик выразил нескрываемую радость и удовольствие. Что касается Алипола, то его удовольствие было неизмеримо больше.
   - Ты видишь то, чего не видели другие, - просто сказал он. - У них нет глаз и они ничего не понимают.
   Алипол соединил вместе все четыре своих пальца и поднял их вверх в виде чаши, внутри которой была изящная статуэтка ненитеска, ярко сверкавшая в солнечных лучах, и казалось, сотканная из этих лучей. Глаза сияли красным цветом, а все линии хвоста и рогов, огромных роговых плит и толстых ног излучали сияние. Керрик наклонился ниже и увидел, что маленькое существо сделано из тонких прядей какого-то блестящего материала, сотканных вместе. Он вытянул указательный палец и осторожно коснулся скульптуры.
   - Что это? Как ты сделал это? Я никогда прежде не видел ничего подобного.
   - Это проволока, золотая и серебряная проволока. Два металла, которые никогда не тускнеют. Глаза - это маленькие драгоценные камни, которые я привез из Инегбана. Их находят в реках и на отмелях, и я умею их полировать.
   Потом Алипол показал Керрику другие вещи, которые он сделал, все такие же удивительные. Керрик оценил искусство и ему захотелось иметь одну из этих вещиц, но он не осмеливался попросить, чтобы не разрушить завязавшуюся между ними дружбу.
   По мере роста, у города осталась всего одна проблема - устозоу. В дождливые месяцы, когда на севере было холодно, город охранялся и был окружен защитным кольцом. когда тепло вернулось на север, Сталлан начала устраивать рейды вдоль берега. Только однажды они наткнулись на большую группу устозоу и перебили всех, кто не успел убежать. В другие разы им встречались небольшие группы, которые тут же уничтожались, а однажды они вернулись с раненым пленником. Вместе с другими Керрик отправился взглянуть на это грязное, покрытое мехом существо, но тот вскоре умер, не приходя в сознание.
   Время, прошедшее без смены времен года, едва ощущалось в Альпесаке. Город разрастался, захватывая леса и джунгли, пока не покрыл обширную площадь от реки до моря. По сообщениям из Инегбана, погода была прежней, ураганов не было.
   Прошедшая зима оказалась довольно мягкой, поэтому кое-кто надеялся, что холода кончатся, хотя ученые считали, что это временное улучшение. Они приводили в доказательство температуру воды и воздуха, измеренные на летней станции в Тесхете, и указывали на увеличение числа прожорливых диких устозоу, которые спускались вниз со своих родных северных гор.
   В Альпесаке подобные новости вызывали, конечно, большой интерес, но они были всего лишь историями с далекого континента. Урукето уже выращивались, это было приятно слышать, и однажды Инегбан придет в Альпесак, и город будет полон. Однажды... К тому времени здесь будет много сделано, и солнце всеща будет теплым.
   Для Керрика мир был бесконечным летом. Со своего места - рядом с Эйстаи - он наблюдал как растет город - и рос вместе с ним. Воспоминания о прошлой жизни постепенно тускнели и исчезали, за исключением редких сновидений. Не телом, а разумом он был ийланом, и никто не осмеливался говорить так в его присутствии. Он больше не был устозоу, не был и Экериком. Когда Вайнти назвала его так, она изменила услышанное от него слово, и все стали подражать ей. Но теперь он стал не Экерик - медленный и глупый, а Керрик близкий к центру.
   Ему было нужно новое имя, потому что он вырос и стал теперь высоким, как ийлан, даже еще выше. На его теле было теперь так много волос, что унутак умер, возможно от переедания, и его пришлось заменить более крупным и прожорливым. Но без зимнего холода в конце года и весенней зелени в его начале Керрик не мог измерять проходившее время.
   Он не знал этого, но ему было уже пятнадцать лет, когда однажды Вайнти позвала его к себе.
   - Когда утром урукето уйдет в океан, я поплыву на нем в Инегбан.
   Керрик выразил некоторый интерес и сказал, что ему будет жаль расставаться с ней. Инегбан был всего лишь словом, ничем больше.
   - Близятся большие перемены. Новые урукето достигнут зрелости и через год, максимум через два, Инегбан будет покинут. Те, кого это касается, смотрят в будущее и на перемены, которые должны произойти, с таким страхом, что недооценивают реальных проблем, имеющихся здесь. Их нисколько не заботят устозоу, угрожающие нам, едва замечают они Дочерей Смерти, которые подрывают нашу мощь. Меня ждет много работы, и ты должен помочь мне. Вот почему ты поедешь со мной в Инегбан.
   Интерес Керрика сразу возрос. Путешествие внутри урукето через океан, визит в новые места! Он был одновременно обрадован и испуган.
   - Ты привлечешь всеобщее внимание и, пользуясь им, я попробую убедить их, что нужно делать. - Она насмешливо посмотрела на него. - Но ты сейчас стал слишком ийланом.
   Ты должен показать им всем, что как был устозоу, так и остался им.
   Она подошла к месту, где много лет назад положила маленький нож, и достала его. Зхекак, изучив его, определила, что он сделан из метеоритного железа, а затем покрыт антикоррозийным слоем. Вайнти отдала нож Этдирг, своему первому ассистенту, и приказала повесить его на шею Керрику.
   Глава двадцать первая
   Этдирг взяла кусок витой золотой проволоки и прикрепила сверкающее железо к ошейнику, в то время как в дверь заглядывали любопытные фарги.
   - Это должно показаться им довоньно-таки странным, - сказала Вайнти, сдавливая острый конец проволоки. Ее пальцы впервые за многие годы коснулись кожи Керрика, и она удивилась, почувствовав ее теплоту.
   Керрик смотрел на тупой конец ножа без особого интереса: он вообще не помнил его.
   - Устозоу одеваются в шкуры, и одна из них была у тебя, когда тебя сюда принесли. - Она сделала знак Этдирг, которая развязала сверток и вытряхнула из него мягкую оленью шкуру. Фарги начали переговариваться с отвращением, и даже Керрик отшатнулся от нее.
   - Стой смирно, - приказала Вайнти. - На ней нет ни грязи, ни вшей. Этот кусок вычищен и стерилизован, и это будет повторяться ежедневно. Этдирг, убери старую сумку и прикрепи это на старое место.
   Этдирг сняла сумку и попробовала приладить шкуру, но застежки были не на месте. Она отправилась перекреплять их, а Вайнти с интересом посмотрела на Керрика. Он вырос и изменился, и она смотрела сейчас на него со смесью интереса и отвращения. Потом она прошла через комнату, потянулась к нему, и Керрик вздрогнул от ее прикосновения. Вайнти удовлетворенно улыбнулась.
   - Ты - самец, такой же, как наши самцы. Правда, у тебя всего один пенис вместо двух, но ты реагируешь точно так же, как и они!
   Керрик почувствовал себя неудобно от того, что она делает, и пытался оттолкнуть Вайнти, но она схватила его второй рукой и подтащила поближе к себе.
   Вайнти была возбуждена сейчас и агрессивно настроена, как все самки ийлан, и Керрик прореагировал на это, как другие самцы.
   Он не знал, что происходит с ним и что за странные чувства он испытывает, но Вайнти знала это хорошо. Она была Эйстаи и могла делать все, что захочет. Отработанным движением она бросила его на пол и наклонилась над ним.
   Ее кожа была холоднее его, а он теплый, странно теплый - и вот это случилось. Он не знал, что это было, знал только, что это самое восхитительное, что случалось с ним за всю его жизнь.
   - Я принесла почтительное послание от Эрефнаис, - сказала фарги, которая говорила медленно и даже дрожала от усилия передать сообщение правильно. - Погрузка закончена, и урукето готов к отплытию.
   - Мы идем, - объявила Вайнти, и, повинуясь ее жесту, Этдирг и Керрик выступили вперед. Она посмотрела на лидеров Альпесака, собранных вместе, и сказала самым формальным и официальным языком. - Город ваш, пока я не вернусь. Сохраните его.
   Сказав это, она попрощалась и медленно двинулась через город с Керриком и Этдирг, соблюдавшими приличествующую дистанцию.
   Керрик долго учился контролировать свои движения и поэтому приближался сейчас к урукето так же спокойно, как все остальные, хотя внутри у него все бурлило от противоречивых чувств. Это путешествие было коренным изменением его привычной жизни. И потом он никак не мог понять, что произошло у него вчера с Вайнти. Что вызвало у него такие чувства?
   Может ли это повториться? Он надеялся на это, но как этого достичь?
   У него не было никаких воспоминаний о любви у тану, о различиях между полами, о притягательно-запретных разговорах старших мальчиков, шептавшихся друг с другом, даже об удовольствии, которое он однажды испытал, коснувшись обнаженного тела Исел. Все это исчезло перед необходимостью жить с ийланами. Самцы в канале никогда не говорили о своих отношениях с самками, a ecли и делали это, то не в его присутствии. Инлену молчала по этому вопросу. Вообще у него не было никаких знаний о сексе ни тану, ни ийлан, и он мог лишь строить догадки об этой увлекательной тайне.
   Небо позади них было красным от лучей заходящего солнца, когда они добрались до гавани. Энтисенат, прыгавший в предвкушении путешествия, появился из моря и вновь обрушился в воду, в подкрашенную красным пену. Керрик поднялся на борт последним, вошел в высокий плавник и заморгал в слабо освещенном помещении. Пол под ним запульсировал, Керрик потерял равновесие и упал. Путешествие началось.