Гарвуд Джулия. Дар

   Сара и ее мать условились, что не станут оповещать никого об истинной причине ее отъезда. Официальной причиной станет визит Сары к ее старшей сестре Лилиан, живущей вместе с мужем и крошечным сыном в американских колониях.
   Сначала Сара хотела рассказать правду отцу, но потом передумала. Несмотря на то, что он казался ей самым порядочным из братьев Уинчестеров, он оставался представителем своей семьи. По этой причине он любил тетю Нору не более, чем его братья, хотя при жене никогда не высказывал своего к ней истинного отношения.
   Семейство Уинчестеров не смогло простить Норе ее замужества, поскольку, по их мнению, она вышла замуж за человека более низкого, чем она, происхождения. И хотя все это случилось четырнадцать лет назад, Уинчестеры ничего не забыли, а самое главное – не простили. Месть была для них таким же святым долгом, как для священника – соблюдение заповедей Божьих. Замужество Норы вызвало всего лишь месячное оживление у светских сплетников, но для Уинчестеров этого было достаточно, чтобы не простить ее никогда.
   Сара не могла понять этого раньше, иначе она никогда не пригласила бы тетушку навестить их в ответ на ее гостеприимство. Господи, прости ей, но ведь она действительно надеялась, что время многое меняет в людях и их взаимоотношениях. Но правда оказалась страшной. Сестрам даже не дали увидеться. С Норой не виделся никто, потому что она просто исчезла, причем менее чем через час после того, как сошла с корабля.
   Сара от беспокойства просто сходила с ума. Наконец она поняла, что необходимо что-то немедленно предпринять. Нервы ее были натянуты как струны. Страх почти парализовал ее, к тому же она привыкла, что все заботы о ней лежали на других людях. Теперь же ситуация круто изменилась, и ответственность за жизнь родного существа полностью лежала на ней. Сара молила Бога дать ей силы, гибель тетушки Норы она никогда не простила бы себе.
   Ужасающая ситуация, в которой оказалась Сара, Превратила ее жизнь за эти две недели в бесконечный кошмар. Каждый раз, когда она слышала звонок в дверь, ей казалось, что вот сейчас войдут какие-то люди и скажут, что найдено тело ее тети. Наконец ее беспокойство стало граничить с безумием, и она поняла, что нельзя ждать больше ни одной секунды. Преданный ей слуга все же выяснил, куда эти негодяи упрятали тетю Нору. До тех пор, пока не будут найдены более подходящая для задуманного дела отдаленная резиденция и надежная охрана, благородную женщину заперли на чердаке городского дома дяди Генри. Потом, после соответствующей обработки, ее предполагалось поместить в один из домов для душевнобольных, а ее наследство, довольно лакомый кусочек, поровну разделить между всеми участниками этой сделки.
   – Кровожадные пиявки! – ругалась перепуганная и опечаленная Сара.
   Ее руки дрожали, когда она закрывала замок своей дорожной сумки. Успокаивая себя, Она решила, что дрожит от гнева, а не от страха. Постоянно возвращаясь в мыслях к тому, что сейчас переживала ее несчастная тетка, она просто захлебывалась от наполняющей ее ярости.
   Чтобы успокоиться, она глубоко вздохнула. Девушка подтащила сумку с одеждой к окну и сбросила ее на землю.
   – Это последняя, Николас. Теперь поспеши, пока никто не вернулся. Бог в помощь, дружище.
   Слуга подхватил последнюю сумку и бросился к ожидавшему экипажу. Сара закрыла окно, задула свечу и бросилась в постель.
   Было почти двенадцать, когда ее родители и сестра Белинда вернулись домой с очередного приема. Услышав в коридоре шаги, Сара перевернулась на живот, закрыла глаза и притворилась спящей. Через мгновение она услышала, как скрипнула приоткрываемая дверь. Она знала, что это ее отец проверяет, на месте ли его дочь. Саре показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь закрылась.
   Она выждала еще около двадцати минут, чтобы домашние отправились по своим спальням. Выскользнув из-под одеяла и вытащив приготовленные для такого случая вещи, она тихонько начала одеваться. Так как у нее не было ничего черного, она выбрала свое старое платье для прогулок темно-синего цвета. Вырез на нем был, пожалуй, несколько неподходящим для задуманного мероприятия, но сейчас ей было уже не до фасона одежды. Кроме того, есть еще и накидка, которая все это прикроет. У нее не было времени, чтобы уложить волосы, и она ограничилась тем, что перевязала их лентой, чтобы они не мешали.
   Положив на туалетный столик письмо для матери, она завернула в накидку зонтик, белые перчатки и ридикюль. Все это она выбросила из окна, затем сама выбралась на карниз. Ветка, за которую она хотела уцепиться, была, казалось бы, рядом, но все же на расстоянии хороших трех-четырех футов от окна. Сара начала судорожно молиться, чтобы Бог помог осуществить ее безумный замысел, затем, едва сохраняя равновесие, двинулась к краю карниза. Здесь она присела и, призвав на помощь все свое мужество, приготовилась к прыжку. А потом, взвизгнув от страха, оттолкнулась от выступа.
   Натан не мог поверить своим глазам. Он только собрался вскарабкаться на это самое дерево, и его интересовало именно это окно, как вдруг из нею полетели какие-то женские тряпки. В плечо ему ударил зонтик. От остальных вещей он увернулся и отступил в тень дерева. Свет луны позволил ему хорошо разглядеть Сару, когда она выбралась на карниз. Он уже готов был остановить ее окриком, так как был уверен, что она сломает шею, но промолчал, потому что девушка внезапно прыгнула. Он бросился вперед, чтобы поймать ее.
   Сара ухватилась за толстый сук и повисла на нем. Чтобы не зарыдать от ужаса, она еще раз прошептала молитву. Затем, переждав раскачивания дерева, она стала медленно продвигаться по стволу.
   – О Боже, о Боже, о Боже, о Боже… – шептала она тихую молитву, пока спускалась по дереву вниз.
   Ее платье зацепилось за другой сук, и к тому времени, когда ноги Сары коснулись наконец земли, подол ее платья продолжал висеть на ветке.
   Сара с силой рванула платье к себе и издала долгий вздох облегчения.
   – Теперь туда, – прошептала она. – В конце концов, все оказалось не так ужасно.
   Господи, но ведь она лгала сама себе. Опустившись на колени, Сара начала собирать разбросанные вещи. Бормоча что-то под нос и теряя драгоценные минуты, она зачем-то натянула белые перчатки. Еще немного времени было потрачено на то, чтобы отряхнуть плащ. После того как Сара набросила его на плечи, она развязала тесемки ридикюля, обвязала шелковые шнурки вокруг запястья, сунула зонтик под мышку и направилась к фасаду дома.
   Внезапно она остановилась, уверенная, что сзади нее раздались какие-то звуки. Обернувшись, она, однако, не увидела ничего подозрительного, только деревья и их тени. Она решила, что все эти звуки – игра ее воображения. Скорее всего это биение ее собственного сердца берет над. ней верх.
   – Где Николас? – немного погодя, задала она себе вопрос.
   Предполагалось, что слуга будет ждать ее в тени рядом со ступенями террасы. Николас обещал проводить ее до городского дома дяди Генри.
   – Наверное, что-то случилось, раз он задержался, – решила Сара.
   Прошло еще минут десять, прежде чем Сара поняла, что Николас не придет за ней. Ждать дольше не имело смысла. Риск, что ее обнаружат, был слишком велик.
   С тех пор как двумя неделями раньше она вернулась в Лондон, отец взял в привычку проверять по ночам, на месте ли она. Трудно даже представить, что будет твориться в доме, если он обнаружит, что она снова сбежала. Сара содрогнулась от одной мысли, что за этим может последовать.
   Теперь она была полностью предоставлена сама себе. Это заставило ее сердце биться сильнее. Она вся напряглась и направилась туда, куда звал ее долг и сердце.
   Дом дяди Генри находился всего в трех кварталах от их собственного дома. Добраться туда не составляло труда. Кроме того, была уже полночь, а значит, улицы уже пустынны..
   – Разные там бандиты и разбойники тоже нуждаются в отдыхе, – надеялась Сара. – Я доберусь без приключений, – бормотала она себе под нос, летя вдоль улицы. – Если кто-нибудь попытается остановить меня, я воспользуюсь зонтиком как оружием, которое меня защитит, – размышляла девушка.
   Она была преисполнена решимости пройти самый тяжкий путь, но спасти тетю Нору и избавить ее от кошмара пребывания под садистским надзором дяди Генри.
   Сара молнией пролетела мимо первого квартала. Резкая боль в боку заставила ее замедлить бег. Она решила немного расслабиться, внушая себе, что находится в безопасности. Похоже, что этой ночью на улицах действительно никого не было. Сара обрадовалась своему везению.
   Натан следовал за ней. Прежде чем он подхватит свою невесту на руки и направится со своей добычей в порт, он все же хотел узнать, что же с ней происходит.
   В глубине души он начал подозревать, что его невеста вновь пытается сбежать от него. Но он скоро отбросил это предположение, так как она не могла ничего знать о его планах, а главное – о том, что он собирается ее выкрасть.
   Куда же она направлялась? Идя за ней по следу, он снова и снова задавал себе этот вопрос.
   – А она довольно смела, – решил он.
   И это открытие приятно удивило его, поскольку она была из Уинчестеров. Более того, она уже продемонстрировала ему свою отвагу. Натан слышал, как она вскрикнула от страха, когда прыгала с карниза на дерево. Девчонка тогда запуталась в ветвях и тихим голосом пылко молила Бога, чтобы он помог ей спуститься вниз. Это воспоминание заставило его улыбнуться. Кстати, ему удалось в тот момент хорошо рассмотреть ее длинные стройные ноги, хотя ее нелепая поза едва не заставила его расхохотаться во весь голос.
   Скоро ему стало очевидно, что Сара все еще находится в блаженном неведении относительно его присутствия буквально в двух шагах от нее. Натану трудно было поверить в такую наивность. Если бы она только удосужилась обернуться, то непременно бы заметила его.
   Но она этого так и не сделала. Его невеста торопливо свернула за первый угол, затем поспешно пересекла темную аллею и снова замедлила шаг.
   Но ее уже заметили. Двое здоровенных бандитов с оружием наготове, как змеи, выскользнули из своего импровизированного укрытия. Натан оказался как раз позади них. Он был уверен, что они слышали его приближение, и замер в ожидании. Как только они обернулись, он мгновенно сшиб их лбами.
   Отшвырнув их, как мешки с отбросами, в тень аллеи, Натан больше не спускал с Сары глаз. Про себя он подумал, что стоило бы запретить законом ходить так, как шла его невеста. Очень уж соблазнительно было каждое движение ее бедер. Неожиданно впереди он увидел в тени какое-то новое движение. Сент-Джеймс бросился вперед, чтобы оградить Сару от надвигавшейся опасности. Она как раз свернула за другой угол, когда огромный кулак маркиза свернул челюсть ее предполагаемому обидчику.
   Прежде чем Сара сумела достигнуть своей цели, ему еще раз пришлось выступить в роли ее защитника. И теперь, когда она, остановившись у ступеней дома Генри Уинчестера, смотрела на темные окна его резиденции, Натан понял, что Сара зачем-то собирается навестить своего дядю.
   Из всех родственников Сары репутация дядюшки Генри была самой неутешительной. Натан не мог найти никакого объяснения, зачем понадобилось Саре в столь неподходящее время наносить визит этому прожженному сукину сыну.
   Сара тихонько подкралась к боковому крылу резиденции, и тут Натан понял, что ее приход никак нельзя считать визитом. Он последовал за ней и затаился у боковой калитки, чтобы не допустить новых неприятных неожиданностей. Скрестив могучие руки на груди и слегка расслабившись, он молча наблюдал, как Сара продирается сквозь кустарник к окну и пытается открыть его, чтобы проникнуть в дом.
   На его взгляд, это было самое забавное и нелепое вторжение из всех, что он повидал на своем веку.
   Раму окна она поднимала не менее десяти минут, но в конце концов ее усилия увенчались победой. Теперь Сара влезла на подоконник, но при этом разорвала подол своего плаща, зацепившись за какой-то выступ. Натан услышал ее досадливый возглас, и увидел, как она обернулась, чтобы взглянуть, что приключилось с ее одеждой. И пока Сара растерянно взирала на порванный плащ, рама вновь плавно опустилась.
   Натан с ухмылкой размышлял, что, будь у юной леди с собой иголка и нитка, она непременно уселась бы прямо здесь, у кустов, приводить в порядок свою одежду.
   Но иголки, к счастью, не было, и Сара вновь вернулась к цели своего визита. Самым разумным она сочла подпереть раму окна своим зонтиком, но прежде чем прыгнуть на подоконник, зачем-то поправила шнурки своего ридикюля, завязанные вокруг запястья. И, наконец, с третьей попытки ей удалось проникнуть в окно. Влезать в него оказалось тем не менее легче, чем выбираться назад. Ей пришлось затратить на обратный путь гораздо больше усилий, прежде чем она преуспела в этом деле. Вид у нее при этом не отличался изяществом. Когда Натан услышал довольно громкий звук падающего тела, он решил, что в лучшем случае его невеста приземлилась на мягкое место, в худшем – кувыркнулась головой вниз. Он дождался, когда она поднимется, и бесшумно последовал за ней.
   Глаза Натана быстро привыкли к темноте, с Сарой дело обстояло, видимо, хуже. Он легко убедился в этом, услышав звон разбившегося о каменный пол стакана, а затем не приличествующее леди ругательство.
   Господи, сколько же она производила шума! Натан поспешил в вестибюль и успел заметить, что Сара стремительно несется по лестнице на второй этаж. При этом безумная женщина что-то довольно громко бормотала себе под нос.
   Внимание Натана отвлек высокий, худощавый человек, по-видимому, слуга. Выглядел он довольно нелепо, в белой, до колен, рубахе, с резным подсвечником в одной руке и с огромным ломтем хлеба в другой. Слуга высоко поднял свой деревянный подсвечник и с изумлением глядел вслед бегущей девушке. Натан крепко обхватил его сзади за шею и вырвал у него из рук светильник, чтобы тот не наделал шума при падении. Потом он втащил слугу в альков рядом с лестницей. Некоторое время он еще постоял рядом с лежащим без чувств человеком, прислушиваясь к доносящемуся сверху громкому шуму.
   Да, нужно было признать, что грабитель из Сары вышел бы никудышный. Он слышал, как громко хлопали наверху двери, и был абсолютно уверен, что весь этот грохот – дело рук его невесты. Она же мертвого разбудит этим шумом, и вообще, какого черта и из-за чего весь этот шум?
   Вдруг в глубине дома раздался пронзительный крик. Натан устало вздохнул. Он направился к лестнице, чтобы еще раз попробовать помочь этой сумасшедшей, но тут же остановился. На верхней площадке появилась Сара. Но она была не одна. Натан отступил в тень ниши и стал ждать. Теперь все встало на свои места. Сара вела с лестницы, обнимая за поникшие плечи, другую женщину, старательно помогая ей сойти со ступеней. Он не видел лица незнакомки, но по ее медленной и неуверенной походке мог сказать, что она или очень слаба, или испытывает мучительную боль.
   – Пожалуйста, Нора, не плачь, – шептала Сара. – Теперь все будет хорошо. Я обязательно вылечу тебя.
   Пара спустилась в вестибюль. Сара сняла свой плащ и накинула на плечи другой женщины, потом наклонилась и поцеловала ее в лоб.
   – Я знала, что ты найдешь меня, Сара. Я ни минуты не сомневалась в этом. В глубине души я не теряла надежды, что ты придумаешь что-нибудь, чтобы помочь мне.
   От волнения у Норы перехватило дыхание. Тыльной стороной ладоней она вытирала слезы, струившиеся из глаз. На ее запястьях Натан разглядел темные следы синяков. Он понял, откуда эти отметины. Старую женщину наверняка связывали веревками.
   Сара протянула руку и нежными движениями стала поправлять заколки в волосах у тети.
   – Конечно, ты знала, что я обязательно приду за тобой, – ласково шептала она. – Я люблю тебя, тетя Нора, и никогда больше не допущу, чтобы с тобой случилась беда… Ну вот, – добавила она самым веселым тоном на какой была способна, – теперь твоя прическа снова в порядке.
   Нора схватила руку Сары:
   – Что бы я без тебя делала, дитя мое?
   – Не волнуйся, – ответила Сара.
   Голос ее звучал спокойно и умиротворяюще. Она понимала, что в любую минуту ее тетушка может потерять над собой контроль, тем более что и сама испытывала сходное состояние. Когда она увидела синяки на лице и руках любимого ею человека, ей большого труда стоило не разрыдаться.
   – Ты вернулась в Англию, потому что я тебя об этом попросила, – напомнила Сара. – Я так надеялась на ваше счастливое свидание с моей мамой, но я так страшно ошиблась. В том, что случилось с тобой, большая доля моей вины, Нора. Но теперь я всегда буду рядом с тобой.
   – Ты – мое дорогое дитя, – опять повторила Нора. Рука Сары дрожала, когда она начала открывать дверной замок. – Но как ты сумела найти меня, – спросила она.
   – Теперь это не имеет значения, – сказала Сара. Она, наконец, отомкнула замок и распахнула дверь. – После того как мы сядем на корабль, у нас будет уйма времени, чтобы поговорить обо всем. Я отвезу тебя домой, Нора. – Ах нет, Сара, я не могу сейчас уехать из Лондона.
   Сара резко развернулась и посмотрела на тетку:
   – Что ты имеешь в виду? Почему ты не можешь уехать из Лондона именно сейчас? Все уже готово, Нора. На свои последние средства я заказала рейс. Пожалуйста, не качай головой. Теперь не время возражать. Сегодня ночью мы обязаны уехать. Тебе очень опасно здесь оставаться.
   – Генри забрал мое обручальное кольцо, – объяснила Нора. И снова покачала головой. Серебряная заколка в ее волосах опять съехала набок. – Без него я не уеду из Англии. Мой Джонни, Господи, упокой его душу, наказывал никогда не расставаться с ним, что я и делала с того самого дня четырнадцать лет назад, когда мы обвенчались. Я не могу уехать домой без своего обручального кольца, Сара. Оно слишком дорого для меня.
   – Да, конечно, мы должны отыскать кольцо, – согласилась Сара, когда ее тетка снова залилась слезами. Ее обеспокоило тяжелое, прерывистое дыхание Норы. Дышала женщина с большим трудом, но Сара пока не могла понять, что это значило. – Ты не знаешь, где дядя мог спрятать твое кольцо? – спросила она.
   – То, что он сделал, это настоящее надругательство, – ответила Нора, прислонившись к перилам, чтобы облегчить боль в груди. Затем, отдышавшись, продолжила:
   – Он не стал даже его прятать. Он носит его на мизинце. Понимаешь, он щеголяет им, как своим трофеем. Если бы мы могли узнать, где сегодня пьянствует твой дядя, мы могли бы забрать кольцо.
   Сара кивнула. У нее засосало под ложечкой от страха при мысли о том, что ей предстояло сделать.
   – Я знаю, где он, – сказала Сара. – Николас следил за ним. Ты в состоянии пройти до угла следующего квартала? Я не осмелилась оставить экипаж перед домом, так как боялась, что дядя может рано вернуться домой.
   – Конечно, я в состоянии двигаться, – еле слышно прозвучал ответ Норы. Она отошла от перил и медленной, напряженной походкой направилась к двери. – О Боже! – прошептала она. – Если бы сейчас твоя мать увидела меня, она умерла бы от стыда за мой внешний вид. В такое время я выхожу на улицу в ночном халате и в плаще с чужого плеча.
   Сара невольно улыбнулась.
   – Но мы ведь не расскажем об этом моей матери, правда? – Она судорожно глотнула воздух, увидев, как мучительно исказилось лицо Норы. – Тебе очень плохо, да?
   – Ерунда, – пытаясь улыбнуться, проговорила тетя. – Мне уже значительно лучше. Пойдем же, – приказала она хриплым голосом. – Нам нельзя здесь задерживаться, дитя. – Она схватилась за перила и пошла по ступеням вниз. – Уинчестерам не так легко оказалось покончить со мной.
   Сара уже стала закрывать входную дверь, но потом передумала.
   – Лучше оставить ее широко раскрытой, пусть кто-нибудь заметит это и войдет в богатый дом, прихватит что-нибудь из добра дяди Генри. Но боюсь, что мои надежды не оправдаются, – добавила она. – Похоже,
   Что сегодня на улицах нет ни одного негодяя. Во всяком случае, по дороге сюда я не повстречала ни одного.
   – Господи, Сара, неужели ты пришла сюда пешком? – воскликнула перепуганная тетя Нора.
   – Да, это так, – ответила Сара, и в ее голосе прозвучали хвастливые нотки. – Но я была настороже, можешь не сомневаться. Брось хмуриться. Мне даже не пришлось применить свой зонтик, чтобы отразить нападение злоумышленников. О Боже, я ведь забыла его на окне.
   – Оставь его там, – приказала тетка, когда Сара бросилась назад к ступеням. – Не будем больше испытывать судьбу, оставаясь в этом месте. Дай мне руку, дорогая. Я буду держаться за тебя и надеюсь, что наша прогулка будет короткой. Сара, неужели ты действительно пришла сюда пешком?
   Сара рассмеялась.
   – По правде говоря, тетя, я всю дорогу сюда бежала со всех ног. Я ведь очень боялась, но, как видишь, все обошлось. Знаешь, я теперь думаю, что все эти рассказы об опасностях на наших улицах ночью просто преувеличены.
   Две женщины рука об руку шли по темной узкой улочке, и смех Сары был слышен далеко. На углу их ожидал экипаж. Сара уже помогала тете забраться в него, когда из темноты внезапно выскочил исполненный надежды на легкую добычу разбойник. Снова пришлось вмешаться Натану. На этот раз он просто появился из тени. Человек только взглянул на него, поспешно развернулся и снова исчез в темноте.
   Натан подумал, что старшая из женщин должна была его непременно заметить. Она повернула голову в его сторону как раз в то мгновение, когда он вышел на освещенную лунным светом дорожку. Но потом он решил, что зрение у нее явно ослабело, потому что она не закричала и ничего не сказала племяннице, когда вновь обернулась к ней.
   Сара определенно не замечала его присутствия. Она горячо спорила с возницей по поводу цены, но в конце концов вынуждена была согласиться с его разорительными требованиями. Потом она присоединилась к уже сидевшей в экипаже тетушке. Карета тронулась, а Натан, уцепившись за задний поручень, вспрыгнул на подножку. Качнувшись под его тяжестью, экипаж стал набирать скорость.
   Сомнений быть не могло: по иронии судьбы Сара гоже тайно увозила из Лондона человека. Натан слышал, как она объясняла тетушке, что они покинут город на корабле. И он сделал вывод, что они направляются в портовую часть города. Экипаж свернул в одну из боковых улочек недалеко от гавани и внезапно остановился у одной из захудалых, пользующихся самой дурной репутацией таверн.
   «Они все-таки решили забрать это дурацкое обручальное кольцо», – с нарастающим раздражением подумал Натан. Он спрыгнул с подножки и вышел на свет позади кареты. Ему хотелось, чтобы забулдыги, лениво прогуливавшиеся перед таверной, могли хорошо его видеть. Для надежности широко расставив ноги, он поднес правую руку к рукоятке хлыста, заткнутого за пояс, и мрачно взглянул на внушительную компанию подозрительных типов возле дверей.
   Его тут же заметили. Трое самых хлипких тут же скрылись в таверне. Остальные четверо прислонились к каменной стенке и молча уставились в землю.
   Извозчик соскочил с козел, получил новые указания и поспешил в таверну. Не прошло и минуты, как он вернулся, бормоча под нос, что за те опасности, которые ему приходится выносить, следовало и вознаграждение требовать другое. Он снова забрался на свое место.
   Прошло еще несколько минут, и дверь таверны опять открылась. На улицу вышел человек с кислым выражением лица и с огромным выпирающим животом. На нем была мятая, заношенная до дыр и испачканная землей одежда. Незнакомец отбросил назад сальные волосы в жалкой попытке придать своей внешности более пристойный вид и с важным видом подошел к карете.
   – Мой хозяин, Генри Уинчестер, слишком пьян, чтобы выйти наружу, – объявил он. – Мы всегда приходим в эту часть города, когда хотим, чтобы нас не видели, – добавил он. – Я вышел вместо него, миледи. Ваш извозчик сказал, что какой-то женщине нужна помощь, вот я и решил, что я и есть тот самый человек, который может вам помочь.
   Омерзительный тип в ожидании ответа почесал в паху. Исходящий от него отвратительный запах проник в окно кареты. Саре очень захотелось заткнуть нос рукой. Она прикрыла его своим надушенным носовым платком, повернулась к тетушке и шепотом спросила:
   – Ты знаешь этого человека?
   – Очень хорошо знаю, – ответила тетка. – Его зовут Клиффорд Дагган, Сара, и это тот самый человек, кто помог твоему дяде устроить охоту за мной.
   – Он бил тебя?
   – Да, моя милая, бил, – ответила Нора. – Причем это повторялось несколько раз.
   Человек, о котором шла речь, не мог видеть тех, кто находился в карете. И чтобы получше рассмотреть свою добычу, он наклонился вперед. В тот же момент Натан сбоку подошел к карете, явно намереваясь разорвать на куски наглеца, посмевшего предположить, что его невеста может стать легкой добычей этого прохвоста. Но он остановился, когда увидел, как из открытого окна кареты появился кулак, обтянутый белой перчаткой, и звонко впечатался в мясистый нос наглеца.
   Клиффорд не ожидал такого нападения. Взвыв от боли, он отступил назад и, запутавшись в собственных ногах, с глухим звуком приземлился на колени. Изрыгая одно богохульство за другим, он пытался подняться с земли.
   Сара, воспользовавшись своим временным преимуществом, резко распахнула дверцу кареты. Она еще раз поддала ему как раз в тот момент, когда негодяй уже почти встал. Перевернувшись через голову, слуга оказался в сточной канаве, куда надолго приземлился на пятую точку.
   Отдыхавшие у стены забулдыги одобрительно заулюлюкали, оценив зрелище. Не обращая внимания на зрителей, Сара выбралась из кареты. Она повернулась к тетушке, протянула ей свой ридикюль, потом сняла белые перчатки и тоже протянула их в окно. Только после этого она взглянула на распростертого на земле человека.