Страница:
— У нас вообще немного времени. При первой возможности здесь появятся сардукары, переодетые в форму Харконненов. Зуфир, как ты думаешь, сколько сардукаров может перебросить один корабль?
— Четыре-пять батальонов, сир.
— Значит, на Арраки их должны встретить пять батальонов Свободных и наши собственные силы. Если бы нам удалось захватить в плен несколько сардукаров и представить их перед Советом ландсраата, обстановка бы сразу изменилась.
— Мы сделаем все, что в наших силах, сир.
Пол посмотрел на отца, потом на Хавата С горечью он подумал о том, как стар стал их ментат, верно служивший трем поколениям Атридесов. Старость. Ее выдавали ревматические жилки вокруг темных глаз, впалые щеки, обветренные экзотическими ветрами, тонкие блеклые губы. Старый человек. А как много от него зависит, подумал Пол прозвучал голос герцога:
— Мы вступили в полосу войн и убийств, — однако мы еще не очистили всю накипь. Зуфир, каково сейчас положение Харконненов?
— Мы отсеяли двести пятьдесят девять их людей, мой господин. Осталось не более трех ячеек Харконненов — человек сто.
— Эти люди — владельцы собственности? — спросил герцог. — Большинство было хорошо устроено, мой господин.
— Я хочу, чтобы ты получил с них подписку о лояльности. Представь копии судье по изменениям, а потом предъяви им обвинение, что они якобы жили под фальшивыми документами. Конфискуй их собственность, возьми все подчистую. А свои действия объясни тем, что выступал в защиту государственных интересов: эти люди не платят налогов. Все должно быть законно.
Зуфир растерянно улыбнулся:
— Извините, мой господин, такой поворот событий не мог прийти мне в голову.
Хэллек нахмурился при виде мрачного лица Пола.
«Это неверный шаг, — думал Пол. — Такая мера только ожесточит противника, Этим ничего не добьешься».
— "Я был чужим в чужом краю", — процитировал Хэллек.
Пол пристально посмотрел на него. Почему Гурни вспомнил именно эту строку из библии? Неужели и он не побрезгует ничем, чтобы только разделаться с Харконненами?
Герцог посмотрел в темноту за окном, потом повернулся к Хэллеку:
— Гурни, сколько пескокопателей тебе удалось оставить с нами?
— Двести восемьдесят шесть, сэр. Я считаю, что нам повезло. Каждый из них будет полезен.
— Так мало? — Герцог поджал губы. — Что ж, передай им, что…
Его прервал шум у двери. Мимо охраны торопливо прошел Дункан Айдахо. Склонившись над столом, он что-то прошептал на ухо герцогу.
Лето отмахнулся от него:
— Брось, Дункан, говори смело. Здесь военный совет.
Пол изучал Айдахо, отмечая про себя его кошачьи движения и быстроту реакции, что делало его таким серьезным противником в учебных поединках. Темное круглое лицо Айдахо повернулось к Полу, и, хотя взгляд его глубоко сидящих глаз оставался непроницаемым. Пол угадал волнение, спрятанное за маской спокойствия.
Оглядев собравшихся, Айдахо сказал:
— На нас напали всадники Харконненов, переодетые Свободными, Сами Свободные послали к нам гонца, чтобы предупредить о готовящемся нападении. Но те подстерегли посланца Свободных и тяжело его ранили. Мы доставили Свободного сюда, к нашим докторам, но он умер. Мне следовало бы раньше понять, что мы его не довезем, и не доставлять несчастному лишние страдания. Но я хочу обратить ваше внимание на другое. Свободный очень удивился, когда увидел, что я, оказывая ему помощь, попытался убрать спрятанный на его груди нож. — Айдахо бросил взгляд на герцога: — Мой господин! Мне никогда не приходилось видеть такого ножа.
— Криснож? — спросил кто-то.
— Думаю, да, — ответил Айдахо, — Нож, молочно-белый, как будто светящийся изнутри. — Дункан сунул руку в разрез туники и вытащил ножны, из которых торчала черная рукоятка.
— Оставьте его в ножнах!..
Голос, донесшийся из открытых дверей, молил и требовал одновременно. Все, как по команде, посмотрели в ту сторону. В дверях, сдерживаемая клинками охранников, стояла высокая фигура, закутанная в балахон. Он полностью скрывал очертания тела человека, лишь в прорезях опущенного капюшона виднелись глаза — темно-синие без белков. — Пусть он войдет, — прошептал Айдахо.
— Пропустите! — приказал герцог. Поколебавшись, охранники опустили клинки. Человек проскользнул в комнату и остановился перед герцогом.
— Это Стилгар, начальник сьетча, где я побывал, предводитель тех, кто предупредил нас о банде Харконненов, — сказал Айдахо.
— Добро пожаловать, — приветствовал вошедшего Лето. — Но почему нельзя вынимать это оружие?
Стилгар взглянул на Айдахо:
— Ты был у нас, видел обычаи чистоты и чести. Тебе я бы позволил увидеть клинок человека, к которому ты отнесся по-дружески. — Он обвел взглядом остальных присутствующих. — Но других я не знаю. Не загрязнят ли они благородное оружие?
— Я герцог Лето. Вы позволите мне посмотреть клинок?
— Я позволю вам заработать право на то, чтобы вынуть клинок из ножен, — сказал Стилгар и, услышав ропот протеста, поднял худую руку. -Напоминаю, что это кинжал того, кто был вам другом.
В молчаливом ожидании Пол изучал предводителя Свободных. Человек, сидевший рядом, возмущенно прошептал:
— Кто он такой, чтобы диктовать нам, как себя вести на планете Арраки?
— Говорят, что герцог Лето Атридес правит с согласия правящих. Именно поэтому я должен познакомить вас с обычаями свободных племен Арраки, торжественно произнес Стилгар. — Мы считаем, что те, кто видел наш священный нож, становятся нашими, пополняя ряды Свободных. — Взгляд его темных глаз уперся в Айдахо. — Без нашего разрешения они никогда не смогут покинуть Арраки.
Хэллек и еще несколько человек поднялись из-за стола с выражением неудовольствия. Хэллек сказал:
— Герцог Лето считает, что…
— Одну минуту, — прервал Хэллека Лето, и всех поразила твердость, с какой это было сказано. А в голове у герцога стояло: «Надо воспользоваться сложившейся ситуацией… надо этим воспользоваться!» Он обратился к Свободному:
— Я ценю и уважаю достоинство любого человека, который уважает мое достоинство, — обратился он к Свободному. — Я в большом долгу перед вами, и я всегда плачу свои долги. Если по вашим обычаям кинжал должен оставаться в ножнах, то таков будет и мой приказ. А если существует ритуал, чтобы воздать должные почести умершему, он будет соблюден. Свободный внимательно посмотрел на герцога, потом медленно снял капюшон, открыв тонкий нос и рот с полными губами над лоснящейся бородой. Непринужденно склонившись над столом, он плюнул на его блестящую поверхность. Сидящие вокруг стола вскочили с мест, но Айдахо остановил их: — Спокойно! — Во внезапно возникшей напряженной тишине он продолжал.
— Мы благодарим вас, Стилгар, за то, что вы принесли нам в дар влагу вашего тела, и платим тем же. — И Айдахо плюнул на стол — прямо перед герцогом.
— Вспомните, как ценна здесь влага, сэр. Это знак высшего уважения, чуть слышно промолвил он.
Лето глубже ушел в свое кресло Он поймал взгляд Пола, увидел грустную усмешку на его лице и почувствовал, как напряженность медленно покидает собравшихся по мере того, как до них начинает доходить смысл происходящего.
Свободный уже говорил с Айдахо:
— Ты оставил много влаги в нашем сьетче, Дункан Айдахо. Ты сделал это из преданности своему герцогу?
— Он просит меня присоединиться к его отряду, сэр, — Айдахо вопросительно посмотрел на герцога.
— Он согласен на взаимную преданность? — спросил Лето.
— Вы хотите, чтобы я пошел с ними, сэр?
— Я хочу, чтобы ты решил сам, — Лето был не в силах скрыть своего волнения.
Айдахо же изучал Свободного.
— Я могу пойти с тобой Стилгар, но только при таком условии: со временем ты отпустишь меня обратно к герцогу.
— Ты хорошо дрался и сделал для нашего друга все, что мог, — сказал Стилгар. — Он посмотрел на Лето. — Пусть будет так: человек по имени Айдахо оставляет у себя криснож в знак преданности нам. Его, конечно, нужно будет чистить и соблюдать обряды почитания — Айдахо знает, как это делать. Айдахо Дункан будет и Свободным, и солдатом Атридесов. — Дункан? — голос Лето дрогнул.
— Я понял вас, сэр.
— Тогда решено, — заключил Лето.
— Твоя вода — наша вода, Дункан Айдахо, — уточнил Стилгар условия соглашения. — Тело нашего друга останется здесь; его вода принадлежит Атридесам. Это самая прочная связь между нами.
Лето беспомощно оглянулся на Хавата. Старик с довольным видом кивнул головой.
— Я подожду внизу, пока Айдахо попрощается с друзьями. Покойного звали Турок Помяните это имя, когда для его духа настанет время освобождения. Вы — его друзья.
Стилгар повернулся к двери.
— Задержитесь ненадолго, — попросил его Лето.
Свободный снова обернулся к нему, привычным жестом возвращая на место капюшон и что-то прилаживая на груди. Это что-то было тоненькой трубочкой, и Пол успел разглядеть ее прежде, чем она скрылась под капюшоном.
— Есть ли причина, по которой мне нужно остаться? — Свободный вопросительно взглянул на герцога.
— Мы бы хотели воздать вам подобающие почести, — ответил герцог. — Моя честь требует моего присутствия в другом месте. — И бросив взгляд на Айдахо, Свободный проскользнул мимо охраны в дверь.
— Если остальные Свободные ему под стать, то мы с ними договоримся, сказал герцог. Айдахо сухо проговорил:
— Он прекрасный человек, сир.
— Ты понимаешь, что нужно делать, Дункан?
— Я ваш посол у Свободных, сир.
— От тебя, Дункан, зависит очень многое. Прежде чем на нас нападут сардукары, нам нужно иметь по крайней мере пять батальонов из этих людей. — Это займет некоторое время, сир. Свободные очень независимы. Немного поколебавшись, Айдахо продолжал: — И, сир, есть еще одно обстоятельство. Один из наемников, которого мы взяли, пытался украсть кинжал у нашего мертвого друга. Наемник сказал, что Харконнены назначили премию в миллион солариев тому, кто достанет им криснож.
Лето вскинул голову, явно изумленный:
— Зачем он им понадобился?
— Нож выточен из зуба песчаного червя, на нем клеймо Свободных. С ним человек с синими глазами может проникнуть в любой сьетч. Им бы следовало перекрасить меня, пока Харконнены меня не узнали. Я не похож на Свободного, но…
— Питер де Гриз, — сказал герцог. — Человек дьявольской хитрости, мой господин, — вмешался в разговор Хават.
Айдахо спрятал ножны под тунику.
— Береги этот нож, — сказал ему герцог. — Я понимаю, мой господин. — Айдахо похлопал по вделанному в пряжку ремня передатчику. — Передам сообщение, как только смогу. Зуфир знает мои позывные. — И отдав прощальный салют, он поспешил за Свободным.
Звук шагов Айдахо затих вдали. Лето и Хават, обменявшись понимающими взглядами, улыбнулись друг другу.
— Нам еще многое нужно успеть сделать, сир, — напомнил Хэллек.
— Советую тебе заниматься своими делами, — бросил ему Хават и повернулся к герцогу: — Сообщение о военных базах мне, видно, придется сделать в другой раз, сэр?
— Сколько оно займет времени?
— В двух словах, пожалуй, не расскажешь. Среди Свободных ходят слухи, что в период работы испытательной ботанической станции в пустыне Арраки было построено около двухсот таких баз. Предполагается, что все они заброшены, но есть сведения, что перед тем как покинуть, их опечатали.
— Оборудование на них есть? — поинтересовался герцог. — Согласно данным Дункана, да.
— Где они сосредоточены? — спросил Хэллек.
— Ответ на этот вопрос, — сказал Хават, — знает один только Льет.
— Один лишь Бог… — пробормотал Лето.
— Ну зачем так пессимистично, сэр? — возразил Хават. — Мне приходилось слышать, как произносили это имя Свободные — судя по всему, они имели в виду реальное лицо.
— "Да не послужи двум хозяевам", — произнес Хэллек, имитируя изречения из Священного писания.
— Уж кому-кому, а тебе следовало бы это знать, — укорил воина герцог. Хэллек же только улыбнулся ему в ответ.
— А судья по изменениям, имперский эколог Кайнз? — в голосе Лето зазвучала надежда. — Разве он не должен знать, где расположены эти базы?
— Сир, — осторожно напомнил Хават, — этот Кайнз — имперский служащий. — Который находится очень далеко от императора, — стоял на своем Лето. — Мне нужны эти базы. Там есть оборудование, которое можно снять и использовать для наших рабочих машин.
— Сир, — не выдержал Хават, — по закону эти базы все еще являются владениями Его величества.
— Ты забыл о ветрах, — герцог отнюдь не собирался сдавать свои позиции, — а они здесь такие, что могут разрушить все что угодно. Мы всегда можем сослаться на погоду. Найдите скорее этого Кайнза и узнайте у него по крайней мере, где расположены эти базы.
— По-моему, это рискованно, — не сдавался Хават. — Дункан говорит, что Свободные придают большое значение этим базам, даже не зная толком, существуют ли они в действительности. Мы можем повредить себе в глазах Свободных. Мы можем оттолкнуть их от себя, если займемся этими базами.
Пол оглядел всех присутствующих и заметил, как напряженно они вслушиваются в каждое слово Похоже, что намерение его отца глубоко их встревожило.
— Послушай Хавата, отец, — сказал Пол. — Он говорит правду.
— Сир, — Хават сделал вид, что не услышал реплики Пола, — эти базы могли бы дать нам материал для ремонта всего оставленного нам оборудования, и все же, по стратегическим соображениям, они находятся вне нашей досягаемости. Было бы опрометчиво действовать, не имея точной информации. Этот Кайнз — влиятельный арбитр из империи, мы не должны этого забывать. И Свободные от него зависят.
— Тогда проделайте все помягче. Я хочу только знать, существуют ли эти базы.
— Как пожелаете, сир, — Хават сел и опустил глаза.
— Что ж, хорошо, — герцог начал подводить итоги — Мы знаем, что нас ждет впереди. Работа. Мы к ней готовились, и у нас есть некоторый опыт. Мы знаем, какова награда, альтернатива тоже достаточно ясна. Каждый из нас знает свои задачи — Он посмотрел на Хэллека — Ты, Гурни, прежде всего займись контрабандистами.
— "Я пойду к повстанцам, обитающим в пустынных землях", — пропел Хэллек.
— Когда-нибудь я постараюсь поставить этого доблестного воина в такое положение, что он не сможет подобрать ни одной цитаты, а без них он все равно что голый, — пошутил Лето.
Послышались смешки, но Пол уловил в них некоторую натянутость.
Герцог повернулся к Хавату:
— Подготовь на этом этаже службы и коммуникации, Зуфир. Когда сделаешь это, доложишь мне.
Хават встал и, оглядев присутствующих, пошел к выходу. Остальные суетливо задвигались, гремя стульями, стараясь скрыть за этой торопливостью свое смущение.
«Все закончилось смятением», — подумал Пол, следя за тем, как выходит последний человек. Раньше заседания штаба заканчивались иначе.
Впервые Пол позволил себе задуматься над реальной возможностью поражения — не из-за страха или предупреждения Преподобной матери, но ради объективной оценки реальности.
«Мой отец в отчаянном положении, — думал он — Дела для нас складываются не очень хорошо. И Хават, — Пол вспомнил, как старый ментат вел себя на совещании, — не уверен, колеблется, проявляет признаки тревоги. Хават чем-то глубоко взволнован».
— Тебе лучше провести остаток ночи здесь, сын, — сказал герцог. -Скоро уже рассвет. Я сообщу об этом твоей матери. — Медленно и устало он поднялся на ноги. — Почему бы тебе не составить несколько стульев и не отдохнуть?
— Я не слишком устал, сир.
— Как знаешь.
Герцог сложил руки за спиной и начал медленно прохаживаться вдоль стола.
«Как лев в клетке», — подумал Пол.
— Ты собираешься обсудить с Хаватом возможность предательства?
Герцог остановился перед сыном и проговорил, глядя в окно:
— Мы обсуждали эту возможность много раз.
— Похоже, что старуха верит в то, что говорит, — сказал Пол — И записка, полученная матерью.
— Предосторожности приняты, — отрезал герцог. Он оглядел комнату, и Пол увидел охотничий огонек, зажегшийся в его глазах.
— Оставайся здесь. Я должен обсудить с Зуфиром кое-какие вопросы.
Он повернулся и, кивнув охране у дверей, вышел из комнаты.
Пол пристально смотрел на то место, где только что стоял отец Оно опустело еще до того, как герцог ушел И Полу вспомнилось пророчество старой женщины:
«… Для твоего отца уже ничего нельзя сделать».
Глава 13
Когда герцог нашел Хавата в указанной ему охраной комнате, тот был один. В соседнем помещении, где устанавливалось оборудование, стоял шум, в комнате же, которую занимал Хават, было тихо. Пока Хават поднимался из-за заваленного бумагами стола, герцог огляделся. Зеленые стены. Три кресла вокруг стола. На каждом из них красное пятно — след, оставшийся от поспешно стертой с них буквы "х".
— Кресла очищены и вполне безопасны, — сказал Хават. — Где Пол, сэр? — Я оставил его в совещательной комнате. Надеюсь теперь, когда я его не смущаю, он сможет немного отдохнуть.
Хават кивнул, подошел к двери, закрыл ее, и шум сразу стих.
— Зуфир, я все думаю о запасах спайса империи и Харконненов. — Что именно вас тревожит, мой господин?
Герцог поджал губы:
— Склады весьма ненадежны.
Хават попытался что-то объяснить, но герцог остановил его:
— Оставим в покое запасы императора. Думаю, он был бы втайне рад, если бы Харконнены пришли в замешательство. Как ты считаешь, будет ли барон заявлять протест, если разрушить нечто такое, что он не сможет признать своим открыто?
Хават покачал головой:
— У меня нет лишних людей, сир.
— Займи у Айдахо. А может быть, кому-нибудь из Свободных доставит удовольствие прогулка по планете?
— Как скажете, мой господин. — Хават отвернулся. Видя, что старик нервничает, герцог подумал: «Возможно, он подозревает, что я ему не доверяю. Должно быть, он знает, что я имею информацию о предательстве. Что ж, лучше всего попробовать успокоить его».
— Зуфир, поскольку ты один из немногих, кому я могу доверять безусловно, мы должны немедленно обсудить еще один вопрос. Мы оба знаем, какими бдительными нам нужно быть, чтобы помешать предателям проникнуть в наши ряды… но у меня есть два новых сообщения.
Хават обернулся и посмотрел на герцога. Лето повторил рассказанное Полом. Но услышанная информация не ввергла ментата в состояние напряженной сосредоточенности, а лишь усилила его волнение.
Понаблюдав за стариком. Лето сказал:
— Ты что-то скрываешь, старина. Мне следовало бы понять это тогда, когда ты так нервничал на совещании штаба. Что же это такое, о чем нельзя было сообщить на заседании штаба?
И без того узкие губы Хавата вытянулись в узкую ниточку; на его лице четче обозначились глубокие морщины:
— Мой господин, я не знаю, как об этом сказать.
— Зачем нам хитрить друг с другом? Ты ведь знаешь, что со мной можно говорить обо всем, Зуфир.
Хават продолжал смотреть на герцога, думая про себя: "Вот таким я люблю его больше всего. Он человек чести и заслуживает того, чтобы до конца рассчитывать на мою преданность и усердие. Почему я должен причинить ему боль??
— Итак? — спросил Лето.
Хават пожал плечами:
— Все дело в клочке записки. Мы отобрали ее у курьера Харконненов. Она была предназначена для агента по имени Парди. У нас есть веские причины считать, что Парди — руководитель здешней агентурной сети Харконненов. Записке, конечно, можно придавать большое значение, а можно считать ее никчемной. Все зависит от того, как ее воспринимать.
— Каково же содержание записки?
— Клочка записки, мой господин. Она была сделана на пленке, и к ней, как обычно, была привязана капсула со взрывчатым веществом. В наши руки попал лишь клочок пленки, однако важный.
— Ну?
Хават провел языком по губам.
— В ней говорится: «… Его никогда не станут подозревать, и когда на него обрушится чей-либо удар, одного этого будет достаточно, чтобы его уничтожить». На записке была собственная печать барона, я ее узнал.
— Твои подозрения не лишены оснований, — в тоне герцога Хават внезапно почувствовал холодок отчуждения.
— Я бы скорее дал отрезать себе руки, чем причинить вам боль, господин, но что, если…
— Леди Джессика?! — гневно вскричал Лето, не дав Хавату договорить. -Неужели ты не мог выудить правду у этого Парди?
— К несчастью, Парди уже не было в живых, когда мы перехватили курьера. Курьер же, я в этом уверен, не знал, что нес.
Лето встряхнул головой: «Как все это отвратительно! Ничего подобного быть не может — я знаю свою женщину».
— Мой господин, если…
— Нет! — взревел герцог. — Здесь ошибка!
— Мы не можем оставить этот факт без внимания, мой господин.
— Она со мной шестнадцать лет! У нее было бесчисленное число возможностей для того, чтобы… Ты сам изучал школу Бене Гессерит и Джессику.
Хават горько проговорил:
— Как уже известно, факты могут проходить мимо меня.
— Говорю тебе, что это невозможно. Харконнены хотят уничтожить род Атридесов, включая и Пола. Они уже однажды пытались, Может ли мать замышлять что-то против сына?
— Возможно, против собственного сына она не действует. А вчерашняя попытка могла быть хитрым трюком.
— Она и была трюком.
— Сир, леди Джессика утверждает, что ее родители ей неизвестны. А что, если она сирота и сиротой ее сделали Атридесы?
— Она могла бы начать действовать давным-давно. Подсыпать яд в мое питье… вонзить ночью стилет… У кого как не у нее были такие возможности?
— Харконнены хотят уничтожить вас, мой господин. В их намерения входит не только убийство. Вендетта должна быть настоящим искусством. Плечи герцога поникли. Он закрыл глаза, почувствовав себя старым и усталым. «Этого не может быть. Женщина открыла мне свое сердце».
— Можно ли придумать лучший способ уничтожить меня, чем посеять во мне подозрения к той, которую я люблю?
— Я думал об этом, — сказал Хават, — и все же…
Герцог открыл глаза и посмотрел на Хавата: «Пусть он подозревает. Подозрения — это по его части. Может быть, если я притворюсь, что поверил в это, тот, другой, станет менее осторожным».
— Что ты предлагаешь? — прошептал герцог. — Постоянное наблюдение с этой минуты, мой господин. Она должна быть под надзором в любое время суток. Я прослежу за этим. Айдахо был бы идеальным человеком для подобной работы. Может быть, через неделю нам удастся заполучить его обратно. В его отряде есть один юноша, обученный нами настолько хорошо, что он мог бы служить идеальной заменой Айдахо у Свободных. Он искушен в делах дипломатии.
— Не рискуй со Свободными!
— Конечно нет, сэр.
— А как насчет Пола?
— Возможно, надо посоветоваться с доктором Уйе.
Лето снова повернулся к Хавату:
— Оставляю это на ваше усмотрение.
— Я буду благоразумен, мой господин.
«Что ж, по крайней мере, на это я могу рассчитывать», — подумал герцог. Потом он сказал:
— Я немного пройдусь. Если понадоблюсь, буду где-нибудь поблизости.
— Мой господин, прежде, чем вы уйдете, я хотел бы, чтобы вы взглянули на фильмокнигу. Это приблизительный анализ религии Свободных. Еще просили меня сделать об этом сообщение.
Герцог помедлил и, не оглядываясь, спросил:
— С этим нельзя подождать?
— Конечно, можно, мой господин. Но вы спрашивали, что означает слово Муад, которое выкрикивали люди на улице при виде молодого господина.
— При виде Пола?
— Да, сэр. У Свободных есть легенда о том, что к ним явится лидер, ребенок Бене Гессерит, и поведет их к истинной свободе.
— И они думают, что это… Пол?!
— Они надеются на это, мой господин.
Хават протянул герцогу капсулу с книгой. Тот взял ее и опустил в карман:
— Я посмотрю попозже.
— Конечно, мой господин.
— Сейчас мне нужно время подумать.
— Да, мой господин.
Герцог глубоко вздохнул и вышел. Очутившись в коридоре, он повернул налево и пошел, не разбирая дороги. Мелькали лестницы коридоров, балконы, холлы. Встречные люди приветствовали его и уступали ему дорогу. Герцог торопился в совещательную комнату.
Он нашел ее погруженной в темноту, а Пола — спящим на стуле.
Сын был укрыт робой охранника, а под его головой лежал какой-то грязный тюк. Осторожно, чтобы не разбудить мальчика, герцог прошел через комнату на балкон и оглядел посадочное поле. Охранник, стоявший в углу балкона, узнал его в полутьме и встрепенулся, ожидая приказаний.
— Вольно! — отдал команду герцог и прислонился к холодному металлу балконной решетки.
Пустыня была окутана предрассветной тишиной. Неподвижные звезды над его головой сверкали на темно-голубом небе. Над южным горизонтом сквозь тонкую дымку проглядывала полная луна. Свет ее казался откровенным и циничным.
— Четыре-пять батальонов, сир.
— Значит, на Арраки их должны встретить пять батальонов Свободных и наши собственные силы. Если бы нам удалось захватить в плен несколько сардукаров и представить их перед Советом ландсраата, обстановка бы сразу изменилась.
— Мы сделаем все, что в наших силах, сир.
Пол посмотрел на отца, потом на Хавата С горечью он подумал о том, как стар стал их ментат, верно служивший трем поколениям Атридесов. Старость. Ее выдавали ревматические жилки вокруг темных глаз, впалые щеки, обветренные экзотическими ветрами, тонкие блеклые губы. Старый человек. А как много от него зависит, подумал Пол прозвучал голос герцога:
— Мы вступили в полосу войн и убийств, — однако мы еще не очистили всю накипь. Зуфир, каково сейчас положение Харконненов?
— Мы отсеяли двести пятьдесят девять их людей, мой господин. Осталось не более трех ячеек Харконненов — человек сто.
— Эти люди — владельцы собственности? — спросил герцог. — Большинство было хорошо устроено, мой господин.
— Я хочу, чтобы ты получил с них подписку о лояльности. Представь копии судье по изменениям, а потом предъяви им обвинение, что они якобы жили под фальшивыми документами. Конфискуй их собственность, возьми все подчистую. А свои действия объясни тем, что выступал в защиту государственных интересов: эти люди не платят налогов. Все должно быть законно.
Зуфир растерянно улыбнулся:
— Извините, мой господин, такой поворот событий не мог прийти мне в голову.
Хэллек нахмурился при виде мрачного лица Пола.
«Это неверный шаг, — думал Пол. — Такая мера только ожесточит противника, Этим ничего не добьешься».
— "Я был чужим в чужом краю", — процитировал Хэллек.
Пол пристально посмотрел на него. Почему Гурни вспомнил именно эту строку из библии? Неужели и он не побрезгует ничем, чтобы только разделаться с Харконненами?
Герцог посмотрел в темноту за окном, потом повернулся к Хэллеку:
— Гурни, сколько пескокопателей тебе удалось оставить с нами?
— Двести восемьдесят шесть, сэр. Я считаю, что нам повезло. Каждый из них будет полезен.
— Так мало? — Герцог поджал губы. — Что ж, передай им, что…
Его прервал шум у двери. Мимо охраны торопливо прошел Дункан Айдахо. Склонившись над столом, он что-то прошептал на ухо герцогу.
Лето отмахнулся от него:
— Брось, Дункан, говори смело. Здесь военный совет.
Пол изучал Айдахо, отмечая про себя его кошачьи движения и быстроту реакции, что делало его таким серьезным противником в учебных поединках. Темное круглое лицо Айдахо повернулось к Полу, и, хотя взгляд его глубоко сидящих глаз оставался непроницаемым. Пол угадал волнение, спрятанное за маской спокойствия.
Оглядев собравшихся, Айдахо сказал:
— На нас напали всадники Харконненов, переодетые Свободными, Сами Свободные послали к нам гонца, чтобы предупредить о готовящемся нападении. Но те подстерегли посланца Свободных и тяжело его ранили. Мы доставили Свободного сюда, к нашим докторам, но он умер. Мне следовало бы раньше понять, что мы его не довезем, и не доставлять несчастному лишние страдания. Но я хочу обратить ваше внимание на другое. Свободный очень удивился, когда увидел, что я, оказывая ему помощь, попытался убрать спрятанный на его груди нож. — Айдахо бросил взгляд на герцога: — Мой господин! Мне никогда не приходилось видеть такого ножа.
— Криснож? — спросил кто-то.
— Думаю, да, — ответил Айдахо, — Нож, молочно-белый, как будто светящийся изнутри. — Дункан сунул руку в разрез туники и вытащил ножны, из которых торчала черная рукоятка.
— Оставьте его в ножнах!..
Голос, донесшийся из открытых дверей, молил и требовал одновременно. Все, как по команде, посмотрели в ту сторону. В дверях, сдерживаемая клинками охранников, стояла высокая фигура, закутанная в балахон. Он полностью скрывал очертания тела человека, лишь в прорезях опущенного капюшона виднелись глаза — темно-синие без белков. — Пусть он войдет, — прошептал Айдахо.
— Пропустите! — приказал герцог. Поколебавшись, охранники опустили клинки. Человек проскользнул в комнату и остановился перед герцогом.
— Это Стилгар, начальник сьетча, где я побывал, предводитель тех, кто предупредил нас о банде Харконненов, — сказал Айдахо.
— Добро пожаловать, — приветствовал вошедшего Лето. — Но почему нельзя вынимать это оружие?
Стилгар взглянул на Айдахо:
— Ты был у нас, видел обычаи чистоты и чести. Тебе я бы позволил увидеть клинок человека, к которому ты отнесся по-дружески. — Он обвел взглядом остальных присутствующих. — Но других я не знаю. Не загрязнят ли они благородное оружие?
— Я герцог Лето. Вы позволите мне посмотреть клинок?
— Я позволю вам заработать право на то, чтобы вынуть клинок из ножен, — сказал Стилгар и, услышав ропот протеста, поднял худую руку. -Напоминаю, что это кинжал того, кто был вам другом.
В молчаливом ожидании Пол изучал предводителя Свободных. Человек, сидевший рядом, возмущенно прошептал:
— Кто он такой, чтобы диктовать нам, как себя вести на планете Арраки?
— Говорят, что герцог Лето Атридес правит с согласия правящих. Именно поэтому я должен познакомить вас с обычаями свободных племен Арраки, торжественно произнес Стилгар. — Мы считаем, что те, кто видел наш священный нож, становятся нашими, пополняя ряды Свободных. — Взгляд его темных глаз уперся в Айдахо. — Без нашего разрешения они никогда не смогут покинуть Арраки.
Хэллек и еще несколько человек поднялись из-за стола с выражением неудовольствия. Хэллек сказал:
— Герцог Лето считает, что…
— Одну минуту, — прервал Хэллека Лето, и всех поразила твердость, с какой это было сказано. А в голове у герцога стояло: «Надо воспользоваться сложившейся ситуацией… надо этим воспользоваться!» Он обратился к Свободному:
— Я ценю и уважаю достоинство любого человека, который уважает мое достоинство, — обратился он к Свободному. — Я в большом долгу перед вами, и я всегда плачу свои долги. Если по вашим обычаям кинжал должен оставаться в ножнах, то таков будет и мой приказ. А если существует ритуал, чтобы воздать должные почести умершему, он будет соблюден. Свободный внимательно посмотрел на герцога, потом медленно снял капюшон, открыв тонкий нос и рот с полными губами над лоснящейся бородой. Непринужденно склонившись над столом, он плюнул на его блестящую поверхность. Сидящие вокруг стола вскочили с мест, но Айдахо остановил их: — Спокойно! — Во внезапно возникшей напряженной тишине он продолжал.
— Мы благодарим вас, Стилгар, за то, что вы принесли нам в дар влагу вашего тела, и платим тем же. — И Айдахо плюнул на стол — прямо перед герцогом.
— Вспомните, как ценна здесь влага, сэр. Это знак высшего уважения, чуть слышно промолвил он.
Лето глубже ушел в свое кресло Он поймал взгляд Пола, увидел грустную усмешку на его лице и почувствовал, как напряженность медленно покидает собравшихся по мере того, как до них начинает доходить смысл происходящего.
Свободный уже говорил с Айдахо:
— Ты оставил много влаги в нашем сьетче, Дункан Айдахо. Ты сделал это из преданности своему герцогу?
— Он просит меня присоединиться к его отряду, сэр, — Айдахо вопросительно посмотрел на герцога.
— Он согласен на взаимную преданность? — спросил Лето.
— Вы хотите, чтобы я пошел с ними, сэр?
— Я хочу, чтобы ты решил сам, — Лето был не в силах скрыть своего волнения.
Айдахо же изучал Свободного.
— Я могу пойти с тобой Стилгар, но только при таком условии: со временем ты отпустишь меня обратно к герцогу.
— Ты хорошо дрался и сделал для нашего друга все, что мог, — сказал Стилгар. — Он посмотрел на Лето. — Пусть будет так: человек по имени Айдахо оставляет у себя криснож в знак преданности нам. Его, конечно, нужно будет чистить и соблюдать обряды почитания — Айдахо знает, как это делать. Айдахо Дункан будет и Свободным, и солдатом Атридесов. — Дункан? — голос Лето дрогнул.
— Я понял вас, сэр.
— Тогда решено, — заключил Лето.
— Твоя вода — наша вода, Дункан Айдахо, — уточнил Стилгар условия соглашения. — Тело нашего друга останется здесь; его вода принадлежит Атридесам. Это самая прочная связь между нами.
Лето беспомощно оглянулся на Хавата. Старик с довольным видом кивнул головой.
— Я подожду внизу, пока Айдахо попрощается с друзьями. Покойного звали Турок Помяните это имя, когда для его духа настанет время освобождения. Вы — его друзья.
Стилгар повернулся к двери.
— Задержитесь ненадолго, — попросил его Лето.
Свободный снова обернулся к нему, привычным жестом возвращая на место капюшон и что-то прилаживая на груди. Это что-то было тоненькой трубочкой, и Пол успел разглядеть ее прежде, чем она скрылась под капюшоном.
— Есть ли причина, по которой мне нужно остаться? — Свободный вопросительно взглянул на герцога.
— Мы бы хотели воздать вам подобающие почести, — ответил герцог. — Моя честь требует моего присутствия в другом месте. — И бросив взгляд на Айдахо, Свободный проскользнул мимо охраны в дверь.
— Если остальные Свободные ему под стать, то мы с ними договоримся, сказал герцог. Айдахо сухо проговорил:
— Он прекрасный человек, сир.
— Ты понимаешь, что нужно делать, Дункан?
— Я ваш посол у Свободных, сир.
— От тебя, Дункан, зависит очень многое. Прежде чем на нас нападут сардукары, нам нужно иметь по крайней мере пять батальонов из этих людей. — Это займет некоторое время, сир. Свободные очень независимы. Немного поколебавшись, Айдахо продолжал: — И, сир, есть еще одно обстоятельство. Один из наемников, которого мы взяли, пытался украсть кинжал у нашего мертвого друга. Наемник сказал, что Харконнены назначили премию в миллион солариев тому, кто достанет им криснож.
Лето вскинул голову, явно изумленный:
— Зачем он им понадобился?
— Нож выточен из зуба песчаного червя, на нем клеймо Свободных. С ним человек с синими глазами может проникнуть в любой сьетч. Им бы следовало перекрасить меня, пока Харконнены меня не узнали. Я не похож на Свободного, но…
— Питер де Гриз, — сказал герцог. — Человек дьявольской хитрости, мой господин, — вмешался в разговор Хават.
Айдахо спрятал ножны под тунику.
— Береги этот нож, — сказал ему герцог. — Я понимаю, мой господин. — Айдахо похлопал по вделанному в пряжку ремня передатчику. — Передам сообщение, как только смогу. Зуфир знает мои позывные. — И отдав прощальный салют, он поспешил за Свободным.
Звук шагов Айдахо затих вдали. Лето и Хават, обменявшись понимающими взглядами, улыбнулись друг другу.
— Нам еще многое нужно успеть сделать, сир, — напомнил Хэллек.
— Советую тебе заниматься своими делами, — бросил ему Хават и повернулся к герцогу: — Сообщение о военных базах мне, видно, придется сделать в другой раз, сэр?
— Сколько оно займет времени?
— В двух словах, пожалуй, не расскажешь. Среди Свободных ходят слухи, что в период работы испытательной ботанической станции в пустыне Арраки было построено около двухсот таких баз. Предполагается, что все они заброшены, но есть сведения, что перед тем как покинуть, их опечатали.
— Оборудование на них есть? — поинтересовался герцог. — Согласно данным Дункана, да.
— Где они сосредоточены? — спросил Хэллек.
— Ответ на этот вопрос, — сказал Хават, — знает один только Льет.
— Один лишь Бог… — пробормотал Лето.
— Ну зачем так пессимистично, сэр? — возразил Хават. — Мне приходилось слышать, как произносили это имя Свободные — судя по всему, они имели в виду реальное лицо.
— "Да не послужи двум хозяевам", — произнес Хэллек, имитируя изречения из Священного писания.
— Уж кому-кому, а тебе следовало бы это знать, — укорил воина герцог. Хэллек же только улыбнулся ему в ответ.
— А судья по изменениям, имперский эколог Кайнз? — в голосе Лето зазвучала надежда. — Разве он не должен знать, где расположены эти базы?
— Сир, — осторожно напомнил Хават, — этот Кайнз — имперский служащий. — Который находится очень далеко от императора, — стоял на своем Лето. — Мне нужны эти базы. Там есть оборудование, которое можно снять и использовать для наших рабочих машин.
— Сир, — не выдержал Хават, — по закону эти базы все еще являются владениями Его величества.
— Ты забыл о ветрах, — герцог отнюдь не собирался сдавать свои позиции, — а они здесь такие, что могут разрушить все что угодно. Мы всегда можем сослаться на погоду. Найдите скорее этого Кайнза и узнайте у него по крайней мере, где расположены эти базы.
— По-моему, это рискованно, — не сдавался Хават. — Дункан говорит, что Свободные придают большое значение этим базам, даже не зная толком, существуют ли они в действительности. Мы можем повредить себе в глазах Свободных. Мы можем оттолкнуть их от себя, если займемся этими базами.
Пол оглядел всех присутствующих и заметил, как напряженно они вслушиваются в каждое слово Похоже, что намерение его отца глубоко их встревожило.
— Послушай Хавата, отец, — сказал Пол. — Он говорит правду.
— Сир, — Хават сделал вид, что не услышал реплики Пола, — эти базы могли бы дать нам материал для ремонта всего оставленного нам оборудования, и все же, по стратегическим соображениям, они находятся вне нашей досягаемости. Было бы опрометчиво действовать, не имея точной информации. Этот Кайнз — влиятельный арбитр из империи, мы не должны этого забывать. И Свободные от него зависят.
— Тогда проделайте все помягче. Я хочу только знать, существуют ли эти базы.
— Как пожелаете, сир, — Хават сел и опустил глаза.
— Что ж, хорошо, — герцог начал подводить итоги — Мы знаем, что нас ждет впереди. Работа. Мы к ней готовились, и у нас есть некоторый опыт. Мы знаем, какова награда, альтернатива тоже достаточно ясна. Каждый из нас знает свои задачи — Он посмотрел на Хэллека — Ты, Гурни, прежде всего займись контрабандистами.
— "Я пойду к повстанцам, обитающим в пустынных землях", — пропел Хэллек.
— Когда-нибудь я постараюсь поставить этого доблестного воина в такое положение, что он не сможет подобрать ни одной цитаты, а без них он все равно что голый, — пошутил Лето.
Послышались смешки, но Пол уловил в них некоторую натянутость.
Герцог повернулся к Хавату:
— Подготовь на этом этаже службы и коммуникации, Зуфир. Когда сделаешь это, доложишь мне.
Хават встал и, оглядев присутствующих, пошел к выходу. Остальные суетливо задвигались, гремя стульями, стараясь скрыть за этой торопливостью свое смущение.
«Все закончилось смятением», — подумал Пол, следя за тем, как выходит последний человек. Раньше заседания штаба заканчивались иначе.
Впервые Пол позволил себе задуматься над реальной возможностью поражения — не из-за страха или предупреждения Преподобной матери, но ради объективной оценки реальности.
«Мой отец в отчаянном положении, — думал он — Дела для нас складываются не очень хорошо. И Хават, — Пол вспомнил, как старый ментат вел себя на совещании, — не уверен, колеблется, проявляет признаки тревоги. Хават чем-то глубоко взволнован».
— Тебе лучше провести остаток ночи здесь, сын, — сказал герцог. -Скоро уже рассвет. Я сообщу об этом твоей матери. — Медленно и устало он поднялся на ноги. — Почему бы тебе не составить несколько стульев и не отдохнуть?
— Я не слишком устал, сир.
— Как знаешь.
Герцог сложил руки за спиной и начал медленно прохаживаться вдоль стола.
«Как лев в клетке», — подумал Пол.
— Ты собираешься обсудить с Хаватом возможность предательства?
Герцог остановился перед сыном и проговорил, глядя в окно:
— Мы обсуждали эту возможность много раз.
— Похоже, что старуха верит в то, что говорит, — сказал Пол — И записка, полученная матерью.
— Предосторожности приняты, — отрезал герцог. Он оглядел комнату, и Пол увидел охотничий огонек, зажегшийся в его глазах.
— Оставайся здесь. Я должен обсудить с Зуфиром кое-какие вопросы.
Он повернулся и, кивнув охране у дверей, вышел из комнаты.
Пол пристально смотрел на то место, где только что стоял отец Оно опустело еще до того, как герцог ушел И Полу вспомнилось пророчество старой женщины:
«… Для твоего отца уже ничего нельзя сделать».
Глава 13
В тот первый день, когда Муаддиб шел со своими родителями по арраки неким улицам, некоторые из встреченных им людей, вспоминая легенды и пророчества, кричали ему вслед «Муад!» Но в их криках слышался скорее вопрос, нежели утверждение, ибо пока они могли только надеяться на то, что он является предсказанным Лизаном ал-Гаибом. Их внимание было приковано и к его матери, потому что они слышали о том, что она была Бене Гессерит, и для них было ясно, что она похожа на других Лизан ал-Гаибов.
Принцесса Ирулэн.
Сведения о Муаддибе.
Когда герцог нашел Хавата в указанной ему охраной комнате, тот был один. В соседнем помещении, где устанавливалось оборудование, стоял шум, в комнате же, которую занимал Хават, было тихо. Пока Хават поднимался из-за заваленного бумагами стола, герцог огляделся. Зеленые стены. Три кресла вокруг стола. На каждом из них красное пятно — след, оставшийся от поспешно стертой с них буквы "х".
— Кресла очищены и вполне безопасны, — сказал Хават. — Где Пол, сэр? — Я оставил его в совещательной комнате. Надеюсь теперь, когда я его не смущаю, он сможет немного отдохнуть.
Хават кивнул, подошел к двери, закрыл ее, и шум сразу стих.
— Зуфир, я все думаю о запасах спайса империи и Харконненов. — Что именно вас тревожит, мой господин?
Герцог поджал губы:
— Склады весьма ненадежны.
Хават попытался что-то объяснить, но герцог остановил его:
— Оставим в покое запасы императора. Думаю, он был бы втайне рад, если бы Харконнены пришли в замешательство. Как ты считаешь, будет ли барон заявлять протест, если разрушить нечто такое, что он не сможет признать своим открыто?
Хават покачал головой:
— У меня нет лишних людей, сир.
— Займи у Айдахо. А может быть, кому-нибудь из Свободных доставит удовольствие прогулка по планете?
— Как скажете, мой господин. — Хават отвернулся. Видя, что старик нервничает, герцог подумал: «Возможно, он подозревает, что я ему не доверяю. Должно быть, он знает, что я имею информацию о предательстве. Что ж, лучше всего попробовать успокоить его».
— Зуфир, поскольку ты один из немногих, кому я могу доверять безусловно, мы должны немедленно обсудить еще один вопрос. Мы оба знаем, какими бдительными нам нужно быть, чтобы помешать предателям проникнуть в наши ряды… но у меня есть два новых сообщения.
Хават обернулся и посмотрел на герцога. Лето повторил рассказанное Полом. Но услышанная информация не ввергла ментата в состояние напряженной сосредоточенности, а лишь усилила его волнение.
Понаблюдав за стариком. Лето сказал:
— Ты что-то скрываешь, старина. Мне следовало бы понять это тогда, когда ты так нервничал на совещании штаба. Что же это такое, о чем нельзя было сообщить на заседании штаба?
И без того узкие губы Хавата вытянулись в узкую ниточку; на его лице четче обозначились глубокие морщины:
— Мой господин, я не знаю, как об этом сказать.
— Зачем нам хитрить друг с другом? Ты ведь знаешь, что со мной можно говорить обо всем, Зуфир.
Хават продолжал смотреть на герцога, думая про себя: "Вот таким я люблю его больше всего. Он человек чести и заслуживает того, чтобы до конца рассчитывать на мою преданность и усердие. Почему я должен причинить ему боль??
— Итак? — спросил Лето.
Хават пожал плечами:
— Все дело в клочке записки. Мы отобрали ее у курьера Харконненов. Она была предназначена для агента по имени Парди. У нас есть веские причины считать, что Парди — руководитель здешней агентурной сети Харконненов. Записке, конечно, можно придавать большое значение, а можно считать ее никчемной. Все зависит от того, как ее воспринимать.
— Каково же содержание записки?
— Клочка записки, мой господин. Она была сделана на пленке, и к ней, как обычно, была привязана капсула со взрывчатым веществом. В наши руки попал лишь клочок пленки, однако важный.
— Ну?
Хават провел языком по губам.
— В ней говорится: «… Его никогда не станут подозревать, и когда на него обрушится чей-либо удар, одного этого будет достаточно, чтобы его уничтожить». На записке была собственная печать барона, я ее узнал.
— Твои подозрения не лишены оснований, — в тоне герцога Хават внезапно почувствовал холодок отчуждения.
— Я бы скорее дал отрезать себе руки, чем причинить вам боль, господин, но что, если…
— Леди Джессика?! — гневно вскричал Лето, не дав Хавату договорить. -Неужели ты не мог выудить правду у этого Парди?
— К несчастью, Парди уже не было в живых, когда мы перехватили курьера. Курьер же, я в этом уверен, не знал, что нес.
Лето встряхнул головой: «Как все это отвратительно! Ничего подобного быть не может — я знаю свою женщину».
— Мой господин, если…
— Нет! — взревел герцог. — Здесь ошибка!
— Мы не можем оставить этот факт без внимания, мой господин.
— Она со мной шестнадцать лет! У нее было бесчисленное число возможностей для того, чтобы… Ты сам изучал школу Бене Гессерит и Джессику.
Хават горько проговорил:
— Как уже известно, факты могут проходить мимо меня.
— Говорю тебе, что это невозможно. Харконнены хотят уничтожить род Атридесов, включая и Пола. Они уже однажды пытались, Может ли мать замышлять что-то против сына?
— Возможно, против собственного сына она не действует. А вчерашняя попытка могла быть хитрым трюком.
— Она и была трюком.
— Сир, леди Джессика утверждает, что ее родители ей неизвестны. А что, если она сирота и сиротой ее сделали Атридесы?
— Она могла бы начать действовать давным-давно. Подсыпать яд в мое питье… вонзить ночью стилет… У кого как не у нее были такие возможности?
— Харконнены хотят уничтожить вас, мой господин. В их намерения входит не только убийство. Вендетта должна быть настоящим искусством. Плечи герцога поникли. Он закрыл глаза, почувствовав себя старым и усталым. «Этого не может быть. Женщина открыла мне свое сердце».
— Можно ли придумать лучший способ уничтожить меня, чем посеять во мне подозрения к той, которую я люблю?
— Я думал об этом, — сказал Хават, — и все же…
Герцог открыл глаза и посмотрел на Хавата: «Пусть он подозревает. Подозрения — это по его части. Может быть, если я притворюсь, что поверил в это, тот, другой, станет менее осторожным».
— Что ты предлагаешь? — прошептал герцог. — Постоянное наблюдение с этой минуты, мой господин. Она должна быть под надзором в любое время суток. Я прослежу за этим. Айдахо был бы идеальным человеком для подобной работы. Может быть, через неделю нам удастся заполучить его обратно. В его отряде есть один юноша, обученный нами настолько хорошо, что он мог бы служить идеальной заменой Айдахо у Свободных. Он искушен в делах дипломатии.
— Не рискуй со Свободными!
— Конечно нет, сэр.
— А как насчет Пола?
— Возможно, надо посоветоваться с доктором Уйе.
Лето снова повернулся к Хавату:
— Оставляю это на ваше усмотрение.
— Я буду благоразумен, мой господин.
«Что ж, по крайней мере, на это я могу рассчитывать», — подумал герцог. Потом он сказал:
— Я немного пройдусь. Если понадоблюсь, буду где-нибудь поблизости.
— Мой господин, прежде, чем вы уйдете, я хотел бы, чтобы вы взглянули на фильмокнигу. Это приблизительный анализ религии Свободных. Еще просили меня сделать об этом сообщение.
Герцог помедлил и, не оглядываясь, спросил:
— С этим нельзя подождать?
— Конечно, можно, мой господин. Но вы спрашивали, что означает слово Муад, которое выкрикивали люди на улице при виде молодого господина.
— При виде Пола?
— Да, сэр. У Свободных есть легенда о том, что к ним явится лидер, ребенок Бене Гессерит, и поведет их к истинной свободе.
— И они думают, что это… Пол?!
— Они надеются на это, мой господин.
Хават протянул герцогу капсулу с книгой. Тот взял ее и опустил в карман:
— Я посмотрю попозже.
— Конечно, мой господин.
— Сейчас мне нужно время подумать.
— Да, мой господин.
Герцог глубоко вздохнул и вышел. Очутившись в коридоре, он повернул налево и пошел, не разбирая дороги. Мелькали лестницы коридоров, балконы, холлы. Встречные люди приветствовали его и уступали ему дорогу. Герцог торопился в совещательную комнату.
Он нашел ее погруженной в темноту, а Пола — спящим на стуле.
Сын был укрыт робой охранника, а под его головой лежал какой-то грязный тюк. Осторожно, чтобы не разбудить мальчика, герцог прошел через комнату на балкон и оглядел посадочное поле. Охранник, стоявший в углу балкона, узнал его в полутьме и встрепенулся, ожидая приказаний.
— Вольно! — отдал команду герцог и прислонился к холодному металлу балконной решетки.
Пустыня была окутана предрассветной тишиной. Неподвижные звезды над его головой сверкали на темно-голубом небе. Над южным горизонтом сквозь тонкую дымку проглядывала полная луна. Свет ее казался откровенным и циничным.