Я смотрел на нее, не веря своим глазам. Тело, выкрашенное серебряной пылью, казалось сделанным из живого металла. Но это была не Августа!
- Вон! - закричала она срывающимся голосом и набросила на себя пестрое кимоно. - Вон!
- Извините, я пришел к Августе, это ведь ее раздевалка.
Рука, указывающая на двери, нерешительно опустилась.
- Она уже здесь не работает, давно не работает, - сказала она несколько миролюбивее, - И убирайтесь, мне нужно в душ! - Она повернулась ко мне спиной, но потом снова обернулась. - А кто вы?
- Ее муж.
Она поперхнулась.
- Ее муж? Гм... Она приняла ангажемент на Ближнем Востоке, ей просто повезло, там головокружительные гонорары. Я тут вместо нее.
На Ближнем Востоке... Нефть и денежки, совокупление библейской эпохи с электронной техникой. Что-то я об этом слышал, мог себе это представить. Значит, она все-таки попалась на удочку.
- И давно? - спросил я.
- Приблизительно четыре месяца. Садитесь, я думала, кто-то хочет испортить мне настроение. Так вы ее муж? Я сбегаю за кофе, вам тоже принести?
- Лучше коньяк, если позволите.
В длинном кимоно она вышла в коридор. Муж Августы! Я неподвижно сидел в кресле, из которого за мной когда-то равнодушно наблюдал капитан Фаррина. Все изменилось, ничего не осталось на прежнем месте. Для Августы я уже ничего не могу сделать, каждый управляет своей судьбой сам. Напрасно я выбивался из сил. Она попалась на удочку, этого можно было ожидать.
Дама из живого металла долго не возвращалась. У меня пропало желание еще о чем-то расспрашивать. Мне надо убраться, что она мне может сказать?
Но двери открылись, она вносила поднос с кофе и коньяком. Осторожно поставила его на столик.
- Пожалуйста, а я пока приведу себя в порядок.
Она сбросила кимоно и вошла в ванную. Супруг коллеги - к чему стесняться. Она включила свет и оставила двери открытыми.
- Что стало с квартирой? - спросил я.
- Я взяла ее со всем, что там было. У вас там осталось что-то?
- Ничего, - сказал я равнодушно.
- Вас это удивило?
- Конечно.
- Она вам не написала?
- У нее не было адреса.
Рядом тихо шумел душ. Чего я еще жду? Августу поглотил мир, она утонула в море. Я поднялся и надел промокшее пальто.
Она выбегала из ванной.
- Уходите?
- Да, я слишком задержал вас, спасибо вам.
- Очень сильный там идет дождь?
- Льет.
- Невозможная погода! Обождите минутку, сейчас я буду готова и отвезу вас куда хотите. У меня на улице машина. Такси сейчас не поймаете.
- Разве что до первого отеля... Она утвердительно кивнула. И мы вновь замолчали. Она поспешно одевалась и при этом пила кофе. Наконец она вынула из шкафа непромокаемый плащ и дружески улыбнулась:
- Готово, можно идти!
Ей было не больше двадцати семи. Смыв кричащие краски своего ремесла, она превратилась в довольно приятную девушку. Я окинул ее взглядом. Еще один осколок неудавшейся жизни.
Она заперла дверь, мы двинулись длинным темным коридором к выходу. Девушка несколько раз оценивающе глянула на меня, словно прикидывала, что будет дальше. Но что она могла ждать от меня?
Мы перебежали двор - дождь без устали лил с темного небосвода, - прошли через туннель и остановились. Боже, какой потоп был на улице!
- Я забыла зонт, - сказала девушка безразлично, чуть заикаясь. - Сейчас вернусь.
Но прежде, чем она успела повернуться, от противоположного тротуара отъехала небольшая, без огней, машина, из ее окна что-то сверкнуло. Сильный удар отбросил меня к стене, как перышко. В отчаянной попытке за что-то ухватиться я столкнул девушку в грязный поток у тротуара.
Понятно - меня продали, добрались до меня!
Сирена "Гильдеборг" протяжно выла. Нет, это была не сирена, я слышал чей-то отчаянный визг возле меня. Боли я не чувствовал. Вода заливала мне лицо.
Машина остановилась посреди проезжей части, из нее выскочили двое. Я увидел насадки глушителей на стволах их пистолетов. Они хотели меня добить! В этот миг что-то пробудилось во мне, что-то такое, что невозможно выразить. Может быть, инстинкт самосохранения. Рука скользнула в нагруд- ный карман. Топот ног по мокрому асфальту. Меня еще не взяли!
Я дважды нажал на спусковой крючок. Выстрелы взбудоражили темноту спящего города. "Давай, парни, давай!" - орал Маретти. Я снова несся сквозь высокую траву саванны, а где-то рядом выл раненый зверь. Я поднялся на колени - те двое лежали на блестевшем асфальте.
- Не реви! - крикнул я на девушку и дал ей оплеуху. - Где твоя машина? Помоги мне, быстро!
Она поднялась, я ухватился за ее пальто, попытался встать, но только застонал от боли.
- Где машина?!
Она потащила меня к краю тротуара. Шаг, еще шаг, еще один... Ради бога, я не выдержу этого, лучше останусь лежать здесь! Потом она никак не могла повернуть ключ зажигания, только отчаянно выла. Окна домов начали просыпаться. Наконец я рухнул на сиденье.
- Езжай! Не копайся, живее! Вон из города! - Я судорожно подгонял ее дулом пистолета. Мотор заработал, машина рванула со стоянки, в свете фар мелькнули неподвижные фигуры на асфальте. Вода из-под колес залила их. Я не мог пошевелиться, но мозг работал. Прочь отсюда, вон из города, куда угодно, только подальше. Через минуту здесь будет полиция.
- Куда ехать? Куда? - кричала девушка. Мы были на каком-то проспекте: всюду сияние огней, мигалки светофоров на перекрестках. Половина второго. Я заблудился, я не знал, где мы.
- В Гаагу, - прошептал я, - отвези меня в Гаагу!
- Вам нужен врач, мы должны найти врача...
- Не болтай!
Приближался перекресток. Светящиеся указатели показывали направление.
- В Гаагу! - указал я дулом пистолета. Я видел, как у нее стучат зубы, как вся она трясется. - Не бойся.
Ее лицо начало исчезать, расплываться. Я немилосердно кусал губы. Только не упасть в обморок! Мы выезжали на кольцевую дорогу, ведущую к автостраде. Огней здесь было гораздо меньше, темнота быстро сгущалась,
- Не бойся, - повторил я. - Не пугайся, тебе ничего не будет. Только постарайся не попасть в аварию!
Я попытался удобнее усесться. Левую половину тела я не чувствовал. Это был страшный удар, он отбросил меня, как соринку. Я осторожно потрогал плечо. Вода. Или это кровь? Наверное, кровь, но почему я ничего не чувствую?
Нас окружала темнота. Желтое зарево огней осталось за спиной. "Гаага 50 км" - блеснула табличка у обочины. Через час мы будем там, а что дальше? Что делать теперь, среди ночи? Я попытался спокойно все обдумать. Автострада была пуста, нас никто не преследовал.
- На ближайшей своротке съедешь с шоссе, - прошептал я. - На какую-нибудь дорогу, хотя бы к побережью. Попробуешь меня перевязать. Если я вдруг потеряю сознание, не вздумай звать врача или полицию. Прикончат и тебя, и меня!
Километров через десять я заметил, что мы едем уже не по автостраде. Машину трясло, боль усиливалась. Проехали какую-то деревню, узкая дорога вела вдоль темной поверхности канала. Мне послышалось, что где-то рядом бьются о берег волны.
- Дальше дорога никуда не ведет! Там дамба!
Девушка нажала на тормоз; мотор работал на холостых оборотах, фары беспомощно прорезали темноту. Небо прояснялось, казалось, через минуту выглянут звезды.
- Дальше! Поезжай дальше, до самой дамбы, - простонал я. Мне было трудно говорить, хотелось спать. - Там подождем до утра.
Ее глаза испуганно мерцали.
- Езжай!
Она включила передачу. Дорога поднималась по насыпи. Откосы нанесенного морем песка все увеличивались. Днем и ночью намывала их вода, вероятно целыми столетиями. Порывы ветра сотрясали машину. Фары погасли, мотор умолк. Девушка ощупью искала под сиденьем аптечку, потом включила свет в кабине. Когда она расстегнула на мне пальто, я потерял сознание. Но тотчас же ужасная боль привела меня в чувство.
- Вам нужно к врачу, в больницу. Я с этим не справлюсь!
Кровь струилась из раны, рубашка под пальто была почему-то разорвана. Застегнутый воротничок, галстук, а плечо оголено. Но мне было все равно. Над морем поблескивали звезды, над сушей еще шел дождь, а мы были на нейтральной территории. Перешеек, нить, натянутая между морем и отвоеванной у него землей.
- Сколько они тебе дали за звонок?
- Тысячу гульденов...
- Я тебя ни в чем не упрекаю. - Я отвел ее руки. - Хватит, оставь меня в покое, мне уже лучше.
- Вам нужен врач, у меня нет больше бинтов.
- Только утром, утром, - выдохнул я. - Не возвращайся потом в Амстердам, поезжай прямо в Брюссель или в Париж. А меня не бойся, отвезешь меня в Гаагу, и все...
Если бы она повернула ключ и вернулась на автостраду, я ничего бы не мог сделать. Воля иссякла. Я тупо смотрел через запотевшее окно в темноту. Брызги то и дело барабанили по крыше машины. Море бурлило, но небо совсем прояснилось. Какую ничтожную цену имеет жизнь. Несколько раз прокрутилась карусель, и пора выходить. Освободить место, не задерживать очередь. Тысяча гульденов. Я не смотрел на ту, что притаилась возле меня. Я не знал ее имени, не знал о ней ничего. За тысячу гульденов это сделал бы каждый...
- Проснитесь, проснитесь! - Голос назойливо звенел в ушах. - Да проснитесь же!
Я громко застонал, во рту был привкус крови. Перед глазами была бегущая лента автострады.
- Через минуту будем в Гааге...
- В Гааге? А что мне там делать?
- Вы хотели в Гаагу или нет?
Я попытался сосредоточиться.
- Может, отвезти, вас в больницу? Так что мне делать? Куда вы хотите ехать? Я не могу больше!
Она кричала в истерике.
- Останови у первого автомата. Я должен... - Но я не знал, что я должен. - Потом скажу, что делать дальше.
Мы проезжали городской окраиной. Или это была деревня? Она остановила машину у тротуара и кивнула:
- Телефон.
Собраться с духом. Я должен собраться с духом!
Мгновение я сидел в отупении; потом открыл дверцу. Четыре шага до телефонной будки показались вечностью. Телефонный справочник. Только там я могу найти адрес. Все расплывалось перед глазами. Может быть, еще не поздно, я еще дышу. Я с трудом выдрал всю страницу, вернулся обратно.
- Сюда...
- Parkweg een?*
- Parkweg een!
- Я тут не ориентируюсь...
- Ну так спроси и езжай быстрее, ради бога!
------------ *Парковая улица, дом один (голл.). -----------
Бесцветные глаза, обрамленные белыми ресницами. Белокурая грива волос, беспорядочно стянутая узлом.
- Ты не голландка? - спросил я, когда мы въехали в центр города, где пришлось пробираться сквозь колонны велосипедистов. На мой взгляд, она не была похожа на голландку.
- Полька! - ответила она со злостью. - Я никогда не была в Гааге, как я тут найду дорогу? - Она опустила стекло и раздраженно крикнула велосипедисту: - Waar is Parkweg alstublieft?**
------------ *Где находится Парковая улица? (Голл.) -----------
- А я чех.
- Это я уже поняла, иначе бы вообще с тобой не возилась.
Мы въехали в квартал, похожий на роскошный парк. Свежая, прохладная зелень, не то что там, в Африке. Виллы и резиденции. Мысли ускользали, разбегались. Я заметил, что мы объезжаем какой-то дом уже второй раз и снова возвращаемся той же дорогой.
- Это дом номер один. Остановиться?
По тротуару прогуливался полицейский. В темном отглаженном мундире, руки за спиной. Хотел бы, чтобы у меня была такая жизнь, или нет?
- Остановись напротив, подождем, пока он пройдет.
Машина остановилась. "Приехали, вылезай, - говорили ее глаза, - вылезай скорее, ради бога!"
- Сейчас пойду, только немного отдышусь.
Полицейский дошел до самого конца улицы и повернул обратно. Я не сводил с него глаз.
- Надо привести вас в порядок. - Она впервые мне улыбнулась. Наклонилась и попыталась застегнуть рубашку и пальто. Бледное солнце проблескивало из-за деревьев. Небо было синевато-зеленым. Я живо воспринимал второстепенные детали, главное от меня ускользало. Я с трудом залез в карман.
- Пистолет выбрось где-нибудь в канал, а это - тебе... - Я вытащил горсть банкнот. - Мне они уже не понадобятся.
Скорчившись, я выбрался из машины. Палуба ускользала из-под ног. Сирена "Гильдеборг" завыла. Я не смею упасть в конце пути! Но расстояние до этого дома было таким же, как от Порт-Элизабета до Гааги. И я снова должен был пройти его, снова принять решение. Глаза ослепила блеском бронзовая табличка. Тело обжигала африканская жара. Дышать было нечем.
Ручка двери тоже была бронзовой, она была сделана в форме птицы.
Феникс!
Над головой холодное зеленое небо. Жар, который обжигал меня, шел от меня самого. Я возвращался домой, еще немного, и переступлю порог. Табличка сверкала в лучах робкого солнца: "Посольство Чехословацкой Социалистической Республики".
Я протянул руку к бронзовой птице.
Возрождение!
Двери передо мной открылись.
- Вон! - закричала она срывающимся голосом и набросила на себя пестрое кимоно. - Вон!
- Извините, я пришел к Августе, это ведь ее раздевалка.
Рука, указывающая на двери, нерешительно опустилась.
- Она уже здесь не работает, давно не работает, - сказала она несколько миролюбивее, - И убирайтесь, мне нужно в душ! - Она повернулась ко мне спиной, но потом снова обернулась. - А кто вы?
- Ее муж.
Она поперхнулась.
- Ее муж? Гм... Она приняла ангажемент на Ближнем Востоке, ей просто повезло, там головокружительные гонорары. Я тут вместо нее.
На Ближнем Востоке... Нефть и денежки, совокупление библейской эпохи с электронной техникой. Что-то я об этом слышал, мог себе это представить. Значит, она все-таки попалась на удочку.
- И давно? - спросил я.
- Приблизительно четыре месяца. Садитесь, я думала, кто-то хочет испортить мне настроение. Так вы ее муж? Я сбегаю за кофе, вам тоже принести?
- Лучше коньяк, если позволите.
В длинном кимоно она вышла в коридор. Муж Августы! Я неподвижно сидел в кресле, из которого за мной когда-то равнодушно наблюдал капитан Фаррина. Все изменилось, ничего не осталось на прежнем месте. Для Августы я уже ничего не могу сделать, каждый управляет своей судьбой сам. Напрасно я выбивался из сил. Она попалась на удочку, этого можно было ожидать.
Дама из живого металла долго не возвращалась. У меня пропало желание еще о чем-то расспрашивать. Мне надо убраться, что она мне может сказать?
Но двери открылись, она вносила поднос с кофе и коньяком. Осторожно поставила его на столик.
- Пожалуйста, а я пока приведу себя в порядок.
Она сбросила кимоно и вошла в ванную. Супруг коллеги - к чему стесняться. Она включила свет и оставила двери открытыми.
- Что стало с квартирой? - спросил я.
- Я взяла ее со всем, что там было. У вас там осталось что-то?
- Ничего, - сказал я равнодушно.
- Вас это удивило?
- Конечно.
- Она вам не написала?
- У нее не было адреса.
Рядом тихо шумел душ. Чего я еще жду? Августу поглотил мир, она утонула в море. Я поднялся и надел промокшее пальто.
Она выбегала из ванной.
- Уходите?
- Да, я слишком задержал вас, спасибо вам.
- Очень сильный там идет дождь?
- Льет.
- Невозможная погода! Обождите минутку, сейчас я буду готова и отвезу вас куда хотите. У меня на улице машина. Такси сейчас не поймаете.
- Разве что до первого отеля... Она утвердительно кивнула. И мы вновь замолчали. Она поспешно одевалась и при этом пила кофе. Наконец она вынула из шкафа непромокаемый плащ и дружески улыбнулась:
- Готово, можно идти!
Ей было не больше двадцати семи. Смыв кричащие краски своего ремесла, она превратилась в довольно приятную девушку. Я окинул ее взглядом. Еще один осколок неудавшейся жизни.
Она заперла дверь, мы двинулись длинным темным коридором к выходу. Девушка несколько раз оценивающе глянула на меня, словно прикидывала, что будет дальше. Но что она могла ждать от меня?
Мы перебежали двор - дождь без устали лил с темного небосвода, - прошли через туннель и остановились. Боже, какой потоп был на улице!
- Я забыла зонт, - сказала девушка безразлично, чуть заикаясь. - Сейчас вернусь.
Но прежде, чем она успела повернуться, от противоположного тротуара отъехала небольшая, без огней, машина, из ее окна что-то сверкнуло. Сильный удар отбросил меня к стене, как перышко. В отчаянной попытке за что-то ухватиться я столкнул девушку в грязный поток у тротуара.
Понятно - меня продали, добрались до меня!
Сирена "Гильдеборг" протяжно выла. Нет, это была не сирена, я слышал чей-то отчаянный визг возле меня. Боли я не чувствовал. Вода заливала мне лицо.
Машина остановилась посреди проезжей части, из нее выскочили двое. Я увидел насадки глушителей на стволах их пистолетов. Они хотели меня добить! В этот миг что-то пробудилось во мне, что-то такое, что невозможно выразить. Может быть, инстинкт самосохранения. Рука скользнула в нагруд- ный карман. Топот ног по мокрому асфальту. Меня еще не взяли!
Я дважды нажал на спусковой крючок. Выстрелы взбудоражили темноту спящего города. "Давай, парни, давай!" - орал Маретти. Я снова несся сквозь высокую траву саванны, а где-то рядом выл раненый зверь. Я поднялся на колени - те двое лежали на блестевшем асфальте.
- Не реви! - крикнул я на девушку и дал ей оплеуху. - Где твоя машина? Помоги мне, быстро!
Она поднялась, я ухватился за ее пальто, попытался встать, но только застонал от боли.
- Где машина?!
Она потащила меня к краю тротуара. Шаг, еще шаг, еще один... Ради бога, я не выдержу этого, лучше останусь лежать здесь! Потом она никак не могла повернуть ключ зажигания, только отчаянно выла. Окна домов начали просыпаться. Наконец я рухнул на сиденье.
- Езжай! Не копайся, живее! Вон из города! - Я судорожно подгонял ее дулом пистолета. Мотор заработал, машина рванула со стоянки, в свете фар мелькнули неподвижные фигуры на асфальте. Вода из-под колес залила их. Я не мог пошевелиться, но мозг работал. Прочь отсюда, вон из города, куда угодно, только подальше. Через минуту здесь будет полиция.
- Куда ехать? Куда? - кричала девушка. Мы были на каком-то проспекте: всюду сияние огней, мигалки светофоров на перекрестках. Половина второго. Я заблудился, я не знал, где мы.
- В Гаагу, - прошептал я, - отвези меня в Гаагу!
- Вам нужен врач, мы должны найти врача...
- Не болтай!
Приближался перекресток. Светящиеся указатели показывали направление.
- В Гаагу! - указал я дулом пистолета. Я видел, как у нее стучат зубы, как вся она трясется. - Не бойся.
Ее лицо начало исчезать, расплываться. Я немилосердно кусал губы. Только не упасть в обморок! Мы выезжали на кольцевую дорогу, ведущую к автостраде. Огней здесь было гораздо меньше, темнота быстро сгущалась,
- Не бойся, - повторил я. - Не пугайся, тебе ничего не будет. Только постарайся не попасть в аварию!
Я попытался удобнее усесться. Левую половину тела я не чувствовал. Это был страшный удар, он отбросил меня, как соринку. Я осторожно потрогал плечо. Вода. Или это кровь? Наверное, кровь, но почему я ничего не чувствую?
Нас окружала темнота. Желтое зарево огней осталось за спиной. "Гаага 50 км" - блеснула табличка у обочины. Через час мы будем там, а что дальше? Что делать теперь, среди ночи? Я попытался спокойно все обдумать. Автострада была пуста, нас никто не преследовал.
- На ближайшей своротке съедешь с шоссе, - прошептал я. - На какую-нибудь дорогу, хотя бы к побережью. Попробуешь меня перевязать. Если я вдруг потеряю сознание, не вздумай звать врача или полицию. Прикончат и тебя, и меня!
Километров через десять я заметил, что мы едем уже не по автостраде. Машину трясло, боль усиливалась. Проехали какую-то деревню, узкая дорога вела вдоль темной поверхности канала. Мне послышалось, что где-то рядом бьются о берег волны.
- Дальше дорога никуда не ведет! Там дамба!
Девушка нажала на тормоз; мотор работал на холостых оборотах, фары беспомощно прорезали темноту. Небо прояснялось, казалось, через минуту выглянут звезды.
- Дальше! Поезжай дальше, до самой дамбы, - простонал я. Мне было трудно говорить, хотелось спать. - Там подождем до утра.
Ее глаза испуганно мерцали.
- Езжай!
Она включила передачу. Дорога поднималась по насыпи. Откосы нанесенного морем песка все увеличивались. Днем и ночью намывала их вода, вероятно целыми столетиями. Порывы ветра сотрясали машину. Фары погасли, мотор умолк. Девушка ощупью искала под сиденьем аптечку, потом включила свет в кабине. Когда она расстегнула на мне пальто, я потерял сознание. Но тотчас же ужасная боль привела меня в чувство.
- Вам нужно к врачу, в больницу. Я с этим не справлюсь!
Кровь струилась из раны, рубашка под пальто была почему-то разорвана. Застегнутый воротничок, галстук, а плечо оголено. Но мне было все равно. Над морем поблескивали звезды, над сушей еще шел дождь, а мы были на нейтральной территории. Перешеек, нить, натянутая между морем и отвоеванной у него землей.
- Сколько они тебе дали за звонок?
- Тысячу гульденов...
- Я тебя ни в чем не упрекаю. - Я отвел ее руки. - Хватит, оставь меня в покое, мне уже лучше.
- Вам нужен врач, у меня нет больше бинтов.
- Только утром, утром, - выдохнул я. - Не возвращайся потом в Амстердам, поезжай прямо в Брюссель или в Париж. А меня не бойся, отвезешь меня в Гаагу, и все...
Если бы она повернула ключ и вернулась на автостраду, я ничего бы не мог сделать. Воля иссякла. Я тупо смотрел через запотевшее окно в темноту. Брызги то и дело барабанили по крыше машины. Море бурлило, но небо совсем прояснилось. Какую ничтожную цену имеет жизнь. Несколько раз прокрутилась карусель, и пора выходить. Освободить место, не задерживать очередь. Тысяча гульденов. Я не смотрел на ту, что притаилась возле меня. Я не знал ее имени, не знал о ней ничего. За тысячу гульденов это сделал бы каждый...
- Проснитесь, проснитесь! - Голос назойливо звенел в ушах. - Да проснитесь же!
Я громко застонал, во рту был привкус крови. Перед глазами была бегущая лента автострады.
- Через минуту будем в Гааге...
- В Гааге? А что мне там делать?
- Вы хотели в Гаагу или нет?
Я попытался сосредоточиться.
- Может, отвезти, вас в больницу? Так что мне делать? Куда вы хотите ехать? Я не могу больше!
Она кричала в истерике.
- Останови у первого автомата. Я должен... - Но я не знал, что я должен. - Потом скажу, что делать дальше.
Мы проезжали городской окраиной. Или это была деревня? Она остановила машину у тротуара и кивнула:
- Телефон.
Собраться с духом. Я должен собраться с духом!
Мгновение я сидел в отупении; потом открыл дверцу. Четыре шага до телефонной будки показались вечностью. Телефонный справочник. Только там я могу найти адрес. Все расплывалось перед глазами. Может быть, еще не поздно, я еще дышу. Я с трудом выдрал всю страницу, вернулся обратно.
- Сюда...
- Parkweg een?*
- Parkweg een!
- Я тут не ориентируюсь...
- Ну так спроси и езжай быстрее, ради бога!
------------ *Парковая улица, дом один (голл.). -----------
Бесцветные глаза, обрамленные белыми ресницами. Белокурая грива волос, беспорядочно стянутая узлом.
- Ты не голландка? - спросил я, когда мы въехали в центр города, где пришлось пробираться сквозь колонны велосипедистов. На мой взгляд, она не была похожа на голландку.
- Полька! - ответила она со злостью. - Я никогда не была в Гааге, как я тут найду дорогу? - Она опустила стекло и раздраженно крикнула велосипедисту: - Waar is Parkweg alstublieft?**
------------ *Где находится Парковая улица? (Голл.) -----------
- А я чех.
- Это я уже поняла, иначе бы вообще с тобой не возилась.
Мы въехали в квартал, похожий на роскошный парк. Свежая, прохладная зелень, не то что там, в Африке. Виллы и резиденции. Мысли ускользали, разбегались. Я заметил, что мы объезжаем какой-то дом уже второй раз и снова возвращаемся той же дорогой.
- Это дом номер один. Остановиться?
По тротуару прогуливался полицейский. В темном отглаженном мундире, руки за спиной. Хотел бы, чтобы у меня была такая жизнь, или нет?
- Остановись напротив, подождем, пока он пройдет.
Машина остановилась. "Приехали, вылезай, - говорили ее глаза, - вылезай скорее, ради бога!"
- Сейчас пойду, только немного отдышусь.
Полицейский дошел до самого конца улицы и повернул обратно. Я не сводил с него глаз.
- Надо привести вас в порядок. - Она впервые мне улыбнулась. Наклонилась и попыталась застегнуть рубашку и пальто. Бледное солнце проблескивало из-за деревьев. Небо было синевато-зеленым. Я живо воспринимал второстепенные детали, главное от меня ускользало. Я с трудом залез в карман.
- Пистолет выбрось где-нибудь в канал, а это - тебе... - Я вытащил горсть банкнот. - Мне они уже не понадобятся.
Скорчившись, я выбрался из машины. Палуба ускользала из-под ног. Сирена "Гильдеборг" завыла. Я не смею упасть в конце пути! Но расстояние до этого дома было таким же, как от Порт-Элизабета до Гааги. И я снова должен был пройти его, снова принять решение. Глаза ослепила блеском бронзовая табличка. Тело обжигала африканская жара. Дышать было нечем.
Ручка двери тоже была бронзовой, она была сделана в форме птицы.
Феникс!
Над головой холодное зеленое небо. Жар, который обжигал меня, шел от меня самого. Я возвращался домой, еще немного, и переступлю порог. Табличка сверкала в лучах робкого солнца: "Посольство Чехословацкой Социалистической Республики".
Я протянул руку к бронзовой птице.
Возрождение!
Двери передо мной открылись.