Гейман Александр. Вайка-булкутенок, зверек удачи

Гейман Александр
Вайка-булкутенок, зверек удачи

   Александр Гейман
   Вайка-булкутенок, зверек удачи
   Рассказ-фэнтэзи
   За ужином пато Лувгалл едва притронулся к еде, рассеянно выслушивая жалобы жены на очередной приступ ужасной мигрени и шалости детей. У Лувгалла была своя головная боль -неприятности на работе. На следующее утро, только встав с постели, Онголл, шестилетний сын Лувгалла и Адины, сильно расшиб плечо, а восьмилетняя Дита ела абрикос и опасно подавилась косточкой. И тогда Экке, старому слуге четы Коддоров, стало окончательно ясно: на дом пато Лувгалла навели порчу. Столь же очевидно было и противоядие: булкут!
   Однако в доме хозяина заправляли женщины, и Экке следовало действовать осторожно и в обход. Сначала он заручился одобрением муты Адины. Улучив подходящую минуту, старый слуга начал жаловаться на засилье обнаглевших крыс и полную небоеспособность обленившегося кота Коддоров, -- и то, и другое, кстати, было совершенной правдой.
   -- Ну хорошо, хорошо,-- простонала Адина, прижимая к вискам платок, смоченный в итейском бальзаме,-- возьми нового кота или... я уж не знаю что! Боже мой, Экка, поговори об этом с М'Нади, неужели тебе нравится наваливать на меня каждую мелочь!..
   Такого ответа и ждал Экка и тотчас отправился к кухарке.
   -- Мута М'Нади,-- убеждал он,-- этот бездельник Гридо совсем никуда не годится. Вчера в погребе я видел вот такую крысу! Принес кота, и что же? Он посмотрел на хвостатую воровку, зевнул, забрался на бочку и уснул.
   -- Да? -- с неудовольствием отвечала кухарка (кот был ее любимцем). -- Что ж, все мы стареем.
   -- Что ты, мута М'Нади! -- горячо опроверг Экка. -- Ты нисколько не постарела, все такая же сдобненькая шалунья, как в семнадцать лет!
   -- Ах ты, старый кот! -- отмахнулась польщенная повариха. -- Еще не разучился подъезжать к глупым бабам. Ну, что тебе надо, признавайся.
   Если Экка со дней своего отрочества служил семье Коддоров, начиная с деда Лувгалла, то М'Нади была кормилицей Адины и вошла в дом ее супруга вместе со своей госпожой. Она пользовалась безграничным доверием своей госпожи и на деле была не поварихой, а мажордомом -- заправляла и кухней, и казной, и всем вообще хозяйством пато Лувгалла. Нянька и молоденькая служанка Остия подчинялись М'Нади беспрекосоловно, а с Эккой у домоправительницы установилось нечто вроде раздела сфер влияния: он отвечал за гардероб хозяина, выполнял мужскую работу по дому и в саду и еще присматривал за деревенским имением Коддоров неподалеку от города. Так что М'Нади была не более благородных кровей, чем Экка, и он называл М'Нади мутой -- госпожой -- желая польстить и показать свое уважение к самовластной распорядительнице. Его маневры удались, и Экка без хлопот разжился нужной суммой.
   -- Пойду присмотрю какую-нибудь зверушку в помощь Гридо,-пообещал он.
   -- Только смотри, чтоб покрасивей и пушистого! -- наказала служанка.
   -- Да уж само собой,-- ухмыльнулся Экка.
   Он направился прямиком на Птичий рынок -- именно там можно было купить не только какую-либо птицу, а всякую живность вообще -- барашка или собаку, или ласку -- или вот булкута, как намеревался Экка.
   В Дхаранге булкуты были еще редки -- десятка два-три на город. Они водились в другом конце Увесты, в Зантойе, в самых диких и неприступных уголках джунглей. Топотун, топтыжка -- а таково было значение зантойского слова "булкут" -- был сноровистым и неутомимым охотником, несмотря на некоторую внешнюю неуклюжесть. Булкуты легко приживались в человеческом доме и, несомнено, сильно потеснили бы кошек в качестве домашних мышеедов. Одна беда -- булкуты плохо размножались, особенно за пределами мест своего обитания в Зантойе. Вот почему эти зверьки были редки и стоили довольно дорого, так что простой народ предпочитал держать обычных кошек, чаще всего нидийских, гладкошерстных, что лучше соответствовало теплому климату Дхаранга.
   Но было у булкутов кое-какое свойство, о котором знали немногие -- в основном, туземцы джунглей Зантойи или наиболее сведущие из знахарей и колдунов. Об этом особом даре топтыжек знал и Экка -- он был сыном зантойского шамана, но на их деревню напали враги и Экку ребенком продали в Дхаранг. Коддор-дед купил его из жалости и хотел отпустить на волю, но Экке идти было некуда, и так он стал слугой Коддоров. Теперь он мог отблагодарить семью своих благодетелей. Правда, личных сбережений Экки не достало бы на покупку хорошего зверька, и вот почему ему пришлось уламывать М'Нади. Зато -- он знал, какого зверька купить -- вот этого повариха бы не сообразила.
   Однако на Птичьем рынке Экке поначалу не посчастливилось. Он шел вдоль рядов, степенно здороваясь и перекидываясь парой словечек с торговцами постарше -- он знал почти всех, и его все тут знали. Какой только живности не было у продавцов: и попугаи, говорящие человеческим языком, и собачонки величиной с рюмку, и павлины, и анорийские белки, и генеты, и фазаны, и соловьи, и самые разношерстные отпрыски кошачьего племени, и даже несколько бамбуковых медежежат -- в общем, все, что потребно для услады глаза или слуха дхарангских вельмож или купцов побогаче. Не было только булкутов -- ни единого.
   Убедившись, что нужного ему товара нет, Экка спросил одного-другого из знакомых, и наконец Самил, продавец мангуст для бродячих факиров, подсказал ему, к кому обратиться:
   -- Кажется, у одного матроса был булкут на продажу. Я не стал брать, зверек был полудохлый. Но ты можешь взглянуть сам, Экка.
   -- А где этот моряк?
   -- По-моему, он в рядах певчих птиц, продает попугаев, если только еще не ушел. Ну-ка, Норрил! -- окликнул он сынаподростка. -- Проводи-ка пато Экку к матросу -- ну, тому, что подходил утром.
   Мальчишка живо нашел моряка с попугаями.
   -- Эй, господин морской волк! К тебе покупатель.
   Бородатый и крепкий матрос, заурядный представитель своего сословия, зорко оглядел Экку, мгновенно оценив верхний и нижний предел возможной поживы.
   -- Верный выбор, пато! -- начал он торговлю. -- Посмотри на расцветку -- это павлины, а не попугаи. А как схватывают язык! Вон этот зеленый -- он даже по-очакски знает. И всего дюжину монет за...
   -- Птицы красивые,-- холодно остановил его Экка,-- но я пришел посмотреть булкута.
   -- Булкута?
   Моряк прищурился, вновь прикидывая, какова степень нужды в его товаре и какая вытекает из этого прибыль.
   -- Что ж, есть у меня булкут, да вот не знаю -- может оставить своим детишкам на забаву,-- проговорил матрос, изображая нежелание расставаться со зверьком. -- Ну, разве что показать уважаемому господину...
   Он взял с земли корзиночку и, открыв плетеную крышку, поднял ее на уровень груди. Экка с равнодушным лицом глянул на зверька и нахмурился:
   -- Эй, эй, моряк, так не годится! Какой же это товар -зверь-то вот-вот помрет. Что же ты предлагаешь людям, а?
   Экка укоризненно мотал головой. И верно, булкутенок лежал неподвижно, почти безжизненно, и еле дышал.
   -- Да нет, пато! -- поспешил оправдаться моряк. -- Мы просто долго шли, заходили в Очаку, вот зверя и укачало. Я только вчера с корабля, а еще день-два -- и булкут отойдет. Посмотри, какой у него пушистый хвост! Это -- признак силы, точно говорю.
   Экка с сомнением поцокал языком.
   -- Да нет, ты уж, пожалуй, оставь его играть своим детям! -- он сделал шаг в сторону.
   -- Эй, пато! -- поймал его за рукав матрос. -- Не торопись. Всего десять монет.
   -- Десять монет! -- вскричал Экка. -- Да тебя самого укачало в дороге. Десять монет за то, чтобы забрать булкута и через час похоронить его в саду у забора.
   -- Похоронить у забора! -- вскричал в свою очередь моряк. -- Даже если он умрет через час, как ты говоришь, пато,-- за одну шкурку ты выручишь шесть монет, не меньше. Смотри, какой красивый мех!
   -- Эй, я что, скорняк, по-твоему? -- обиделся Экка. -Какие такие шесть монет за мех? Такому заморышу красная цена -две монеты.
   -- Две монеты за булкута! -- возопил продавец. -- Эй, слушайте все -- за булкута хотят дать две монеты!
   -- За умирающего булкута,-- уточнил Экка. -- Ну ладно, три монеты.
   -- Восемь монет!
   -- Четыре монеты.
   -- Семь монет, и не грошем меньше!
   -- Ну,-- махнул рукой Экка. -- Знаешь, моряк, продавай уж лучше попугаев. Красивые птицы! Всего тебе доброго, я...
   -- Пять монет!
   -- Четыре с половиной. Вместе с корзинкой.
   -- Согласен! -- вскричал моряк с явным облегчением.
   -- Смотри,-- предупредил Экка, отсчитывая деньги,-- если помрет дорогой, то деньги назад.
   Моряк начал клясться бородой морского царя и оком тайфуна, но Экка не стал слушать. Он забрал корзинку с булкутом и сразу направился за кормом для зверька -- мелкой пресноводной рыбкой, что для булкутов была лакомством. Булкутенок и правда был плох, и хотя Экка не сомневался, что выходит его, в ином случае он бы его не взял. Но старый зантоец с первого взгляда заметил кое-что -- пять еле различимых полосок, что шли почти от самого носа топотунчика до хвоста. А пять полосок -- это было все равно что императорская корона, и Экка про себя решил обязательно купить булкутенка.
   Он показал свое приобретение М'Нади, и кухарка поначалу рассердилась:
   -- Экка, да ведь он же полудохлый! Я думала, ты принесешь котенка или мангуста, а это что!
   -- Ничего,-- успокоил Экка,-- он оживет, это его укачало море. Булкуты, мута М'Нади, они совершенно не переносят качку. Сейчас мы его напоим молоком.
   Он положил зверька на пол рядом с блюдцем, куда уже было налито молоко. Булкут слабо пошевелился и остался лежать на полу. Экка нахмурился.
   -- Неужто ты, бедолага, так ослаб... Похоже, этот моряк совсем не кормил тебя!
   Так оно и было -- матрос лишь изредка подкармливал зверька и не выпускал на палубу, где булкут и сам бы сумел себя подкормить -- топтыжки охотно поедали не только мышей и прочих грызунов, но и всяких мушек и насекомых, включая скорпионов и ядовитых пауков. Матрос, очевидно, не знал этого и считал, что булкутенок утомлен качкой, тогда как прожорливый зверек просто-напросто голодал.
   Экка окунул палец в молоко и сунул в пасть зверьку. Булкут обсосал молоко и раскрыл глаза. Старый слуга повторил процедуру, и теперь булкутенок уже чувствительно укусил палец острыми зубками. Экка поднял зверька, придвинул к блюдцу и сунул носом в молоко. Булкутенок начал лакать лежа, потом поднялся и, стоя на дрожащих лапах, вылакал всю порцию. Он посмотрел вверх и громко щелкнул.
   -- А, дело пошло на лад! -- довольно улыбнулся Экка. -Ну, то-то.
   Слуга наполнил блюдце снова, и опять булкутенок вылакал его до дна. Он раздулся в боках и теперь напоминал маленький бочонок. Покончив с молоком, булкут тотчас свернулся клубком рядом с блюдцем и немедленно заснул. Экка налил новое блюдце и насыпал рядом небольшую кучку рыбешки.
   -- Оставь его здесь, мута М'Нади. Зверек-то, видно, изголодался. Как проснется, пусть снова поест.
   Кухарка, созерцавшая процедуру кормления, постепенно смягчалась: зверек был такой милый! -- что-то вроде миниатюрной помеси медвежонка и бурундука или соболя.
   -- Хм,-- милостиво произнесла наконец властительница продовольствия,-- да он ничего, пушистенький... Так ты говоришь, пато Экка, он хорошо ловит мышей?
   -- Даже змей и крыс, мута,-- заверил Экка,-- а еще всяких жучков и мух. Булкуты очень прожорливы, а до чего ловки! Лазают по стенам, как гекконы, хотя с виду такие медвежата. И еще,-Экка заговорщицки понизил голос,-- они -- лучшее средство от порчи и всякой злой ворожбы.
   Он поведал поварихе, что булкуты -- единственные зверьки, которые смогли обжить самые зловещие немеречи и урочища Зантойи.
   -- В джунглях и горах, мута, есть такие места, где водятся дэкети,-- полушепотом повествовал Экка. -- Это злые существа, они почти бесплотны, как призраки или духи, их трудно разглядеть. Но они живые и охотятся на живых -- присасываются, как пиявки, и сосут жизненную силу. Я сам однажды видал крокодила, мута М'Нади. На нем не было ни одной ранки, только крохотный укол возле затылка -- и что же? В крокодиле свернулась вся кровь, вот как!
   Кухарка слушала, затаив дыхание и делая ладонью коробори против нечистой силы -- просовывала большой палец между средним и безымянным и сжимала кулак.
   -- А вот булкуты никого их не боятся, мута. Никто точно не знает почему. В нашем народе было поверье, будто все дело в запахе, который отпугивает дэкети, но отец говорил мне, что на затылке у булкута растут невидимые шипы. Когда дэкети пытаются напасть на булкута, а нападают они со спины и стараются впиться в шею ниже затылка, так вот, они натыкаются на эти колючки и ранятся, и сами погибают! Дэкети, мута,-- торжественно заявил Экка,-- они сами боятся булкута. Вот так.
   -- Только,-- добавил старый слуга,-- никому не говори этого, мута. Потому что, мне так кажется, какой-то злой человек наводит на наш дом плохое колдовство.
   -- А,-- сообразила М'Нади,-- так вот почему ты уговаривал меня завести булкутенка. Ладно, пато Экка, я не болтлива -- ты ведь знаешь.
   Это было правдой -- М'Нади была из тех немногих женщин, что умели, когда требуется, держать язык за зубами. Впрочем, Экка мог бы и не рассказывать ей про чудесные способности булкутов -- кухарка еще раньше приняла зверька под свое покровительство, едва топотунчик раскрыл смышленые бусинки-глаза и посмотрел вверх, в сторону людей.
   -- Отодвину-ка я его с прохода,-- рассудила М'Нади,-- вот сюда, в уголок. А то еще кто-нибудь нечаянно наступит. Так, и блюдце сюда, и рыбку... Спи, клубочек,-- погладила она пушистое теплое тельце.
   x x x
   Всю ночь в доме Лувгалла то здесь, то там слышалось легкое постукивание коготков по деревянному полу. Конечно, это был булкут. Вечером он проснулся, вновь вылакал молоко и подкрепился горкой рыбешки. Немедля после этого зверек отправился исследовать неизвестную территорию. Обследовав первый этаж, он сразу определил, откуда исходят запахи добычи, и живо отыскал ходы в подвал и погреб. Поразмявшись внизу, топотунчик забрался еще на второй этаж, где располагались спальни, обошел комнаты, а потом спустился на кухню, к пустому блюдцу, и там снова уснул.
   Остия, отправившись по приказу кухарки за провизией в погреб, завизжала от удивления и испуга -- она едва не наступила на дохлую крысу. Девушка позвала М'Нади, и старая служанка спустилась вниз вместе с Эккой.
   -- Смотри-ка,-- удивилась Остия, -- а наш Гридо еще на что-то годится!
   Она светила масляной лампой то туда, то сюда, и везде на полу лежали убитые грызуны.
   -- Нет,-- отвечала М'Нади. -- Гридо спал у меня в ногах. Это, наверное, булкутенок.
   -- Ну, мута,-- торжествующе сказал Экка,-- теперь ты сама видишь!
   -- Это вот тот крошка зверек, что вечером спал на кухне? -- недоверчиво спросила Остия. -- Но как он мог справиться с этими страшилищами? -- он же такой маленький, меньше крысы!
   -- Э, Остия,-- отвечал Экка,-- булкут умеет за себя постоять. Взрослый зверь и от собаки всегда отобьется. А на крыс он прыгает сверху или сзади, кусает за шею -- и тварь уже мертва. Вот увидите -- скоро крысы сами уйдут из дома, им теперь здесь не жить.
   -- Надо будет накормить зверушку на славу,-- решила старая повариха,-- ничего не скажешь, заслужил.
   -- Ну, нет, мута М'Нади,-- возразил Экка,-- как раз и не надо. Теперь булкут будет кормить себя сам. Если хочешь побаловать его, то наливай блюдечко-другое молока в день. Ну и, можешь иной раз угостить его мелкой рыбкой -- у булкутов это лакомство.
   -- У котов тоже,-- вздохнула М'Нади, вспомнив лентяя Гридо.
   Лувгалл, как всегда, ушел рано утром, и Адина завтракала вместе с детьми. В отсутствие мужа она восседала во главе стола, а напротив находилась кормилица с годовалым Товгиллом. Служанка кормила его с ложечки рисовой кашей на молоке, меж тем как старшие дети уминали десерт и пытались болтать с набитым ртом. Адина, проглотив ложечку ананасового желе, собиралась было призвать их к порядку, как вдруг -- в столовой послышалось постукивание по полу чьих-то коготков, от входа к столу катнулась какая-то рыже-бурая зверушка и вскочила на колени Онголлу. Зверек на миг замер, понюхал живот мальчика, понюхал край стола, катнулся на грудь мальчишке и, смело уставясь ему в глаза, принялся нюхаться нос к носу по обычаю всех зверей.
   -- О,-- восхищенно протянул Онголл,-- о!
   -- Что это такое, Онголл? -- строго спросила Адина. -- Это ты принес его в дом?
   Зверек, забавно вывернув мордочку, посмотрел на хозяйку дома, живо развернулся и прыгнул с неожиданной легкостью и силой через весь стол на плечо к Дите. Он точно так же понюхал девочку и ласково лизнул ее в щеку, вымазанную чем-то очень вкусным. Дита осторожно погладила зверька.
   -- Мама, какой он пушистый! -- с восторгом сказала дочка.
   -- Я понял, это он топотал ночью у нас в спальне! -закричал Онголл. -- Ура!
   -- Откуда он взялся? Кто это? -- продолжала вопрошать Адина с нарастающим недоумением.
   -- Все в порядке, мута Адина,-- отозвалась М'Нади, торопясь на подмогу своему новому любимцу. -- Это булкут, тот, которого вчера принес Экка.
   Она взяла зверька с плеча Диты и поднесла поближе к муте Адине.
   -- Видишь, мута? Это наш новый мышеед.
   -- Как ты его назвала? Бал..
   -- Булкут.
   -- Ва... й... ка... -- пролепетал, пытаясь повторить, Товгилл со своего места на высоком детском стуле.
   -- Вайка! -- хором завопили дети. -- Его зовут Вайка!
   -- Тише! Онголл, Дита! тише! -- постучала ложечкой о блюдце Адина.
   Она осторожно коснулась булкутенка. Топотунчик смотрел на нее с дружелюбным любопытством и тотчас облизал руку. Милая мордочка булкута забавно сморщилась.
   -- Ну,-- сказала Адина, стараясь казаться строгой,-- если уж наш Вайка поселился с нами, то... Неужели такой малыш справится с этими зубастыми исчадиями?
   -- Ха, мута,-- гордо улыбнулась М'Нади,-- да он только за эту ночь прикончил не меньше десятка.
   -- В погребе они так и валяются! -- закричала из кухни Остия.
   Она показалась в двери и затараторила:
   -- Я, мута Адина, пошла утром в погреб и ступила ногой на лестницу, и вдруг -- лежит крыса! Я так завизжала...
   Меж тем Вайка вырвался из рук поварихи, подскочил к Адине и обнюхал ей ноги. Он проворно вспрыгнул ей на плечо, с любопытством заглянул в глаза, огляделся с высоты -- и вдруг замер, заметив близ потолка большого серого мотылька. Топотунчик метнулся на пол, оттуда с невероятной ловкостью вскарабкался на буфет, а потом перемахнул на стену -- и вдруг побежал, цепляясь лапами за шероховатости, прямо по стене. Дети завизжали от восторга, а Вайка преспокойно подобрался к добыче, сцапал мотылька, мгновенно оттолкнулся от стены и спланировал наискосок через стол прямо в фартук М'Нади -- походило на то, как если бы булкутенок уцепился за какой-то невидимый канатик и на нем перелетел с места на место.
   -- Чур, Вайка мой! -- закричал Онголл.
   -- Почему это?!. -- возмутилась Дита. -- Вайка общий!
   -- Нет, мой!
   Адина насилу утихомирила детей.
   x x x
   На склоне дня домой вернулся Лувгалл, хмурый и озабоченный, как обычно в последнее время. Едва он переступил порог, к нему, как капелька ртути, катнулся рыжеватый пушистый зверек. Он встал столбиком, обнюхал ноги Лувгалла, глянул ему в лицо снизу вверх -- и внезапно зрачки зверька расширились и заблестели озорством. Он пригнулся, подпрыгнул и, как по дереву, вскарабкался на грудь человека и уставился ему в глаза, смешно высунув язычок и прижав ушки. Зверек щелкнул и спрыгнул прямо на пол.
   -- Хм,-- сказал Лувгалл, непроизвольно улыбаясь,-- хм... Это кто же такой у нас?
   -- Это Вайка! -- разом закричали Дита и Онголл, выбегая навстречу отцу.
   Дети затараторили, наперебой расписывая подвиги Вайки в охоте на грызунов и то, как они гуляли с ним в саду и как Вайка бегает по стенам и теперь он будет жить в комнате Онголла,-нет, не Онголла, а по очереди, да тише вы, бесенята, ах, Лувгалл, с ними весь день просто нет сладу, удивительно, как это сегодня обошлось без мигрени, здравствуй, как ты, устал? -это уже подошла Адина и поцеловала мужа.
   А Вайка, действительно, почти весь день провел в обществе детей и побывал в саду. Впрочем, во время сиесты булкутенок заглянул и на чердак и оттуда бросил первый взгляд на свои владения. Они были довольно обширны: сад Лувгалла был велик, а к тому же, и в дому было множество мансард, галерей, пристроек и тому подобного. Так что после беглого знакомства Вайке предстояло уже основательное -- ведь он принимал под свое покровительство все хозяйство Коддоров. Булкута не смущало, что он будет обитать здесь вместе с котом и собакой Сатти. Сатти была очень умна, а кот -- ленив, Вайка уже познакомился с обоими. Высокие стороны быстро разделили сферы влияния и заключили договор о разграничении полномочий.
   "- Что ж ты,-- упрекнул кота топотунчик,-- совсем запустил дело! Столько добычи, а ты!"
   Кот презрительно глянул на булкута и зевнул.
   "- Вот и охоться, если ты такой прыткий,-- лениво отвечал Гридо. -- Я свое отловил. И не лакай из моего блюдца, м-р-м..."
   "- Ничего, мута М'Нади еще нальет",-- успокоил Вайка -он, конечно, уже усвоил кто есть кто в доме Коддоров.
   Незнакомым для булкутенка оставался только сам хозяин -Вайка повсюду натыкался на его запах, но еще не видел его воочью -- и вот почему топотунчик поспешил к Лувгаллу, едва тот пришел со службы. Стоило Лувгаллу открыть дверь своей комнаты, смежной с кабинетом, как Вайка шмыгнул у него под ногами и принялся изучать неизвестную территорию. Пока Лувгалл переодевался, Вайка обнюхал платье хозяина в шкафу и проследовал в кабинет. Вскоре послышался шум падающих письменных принадлежностей и книг. Лувгалл поспешил к своему столу -- Вайка рылся в его бумагах.
   -- Эй, эй! Вайка! Нельзя,-- скомандовал Лувгалл.
   "- Почему? -- булкутенок выжидательно смотрел ему в глаза. -- Правда нельзя?"
   -- Нельзя! -- подтвердил хозяин. -- Это мне нужно для работы.
   Лувгалл поднял уроненные перья и ручки и положил на место. Стоя столбиком Вайка почистил мордочку, спрыгнул со стола, по циновке на стене стрелой взлетел под потолок и попытался поймать тень от какой-то ветки. Лувгалл покачал головой и тихонько засмеялся. Он поймал себя на мысли, что такого с ним давно не было.
   То же самое повторилось за ужином -- вечерняя трапеза прошла несколько сумбурно, дети иногда начинали шуметь, но и Адина и Лувгалл смеялись и шутливо поддразнивали друг друга -совсем как в первое время своего супружества. Вайка, разумеется, вертелся тут же в столовой -- но, как выяснилось, вовсе не из желания подкормиться чем-нибудь вкусненьким: он был сыт и даже не брал тайком предлагаемые кусочки. Зверьку просто все было внове, а потому любопытно, и кроме того -- ему нравилось быть вместе со всеми. Он то забирался на буфет и созерцал, как проходит ужин, поблескивая смышлеными глазками, то пробегал под ногами, то прыгал из-под потолка над головами людей.
   -- Поразительно,-- заметил Лувгалл,-- как ему удаются такие прыжки? Он будто планирует на крыльях. Надо будет как-нибудь порасспрашивать Тортолла об этих зверьках.
   -- Лучше спросите Экку, пато Лувгалл,-- отозвалась М'Нади,-- Вайка с его родины, из Зантойи. Много вам расскажет этот задавака Тортолл!
   Тортолл был школьным приятелем Лувгалла, он занялся наукой и теперь продвинулся аж в секретари Академии. Специальностью Тортолла была зоология, наука о животных, вот почему Лувгалл вспомнил о нем. Что же до "задаваки", то это было отчасти правдой -- быть ученым в Дхаранге считалось куда почетней, нежели чиновником, как Лувгалл, и при встречах двух приятелей это как-то всегда всплывало.
   Вечером Вайка улегся спать на кухне, под надзором и защитой поварихи -- она отразила все приставания детей и сдала их на руки Адине -- нечего, нечего, пора в постель. Вайка проснулся, когда уже все спали, и снова отправился на промысел. Под утро он еще наведался в спальню Адины -- и не зря, его подозрение подтвердилось: булкут уловил, как метнулась темная фигурка из-под кровати к горшку с пальмой. До рассвета Вайка оставался в засаде под кроватью, но когда рассвело, задремал.
   Супруга Лувгалла проснулась одновременно с мужем и проводила его на работу, что теперь бывало не так часто: Лувгалл уходил рано, а Адина из-за Товгилла нередко вставала ночью, и досыпала свое утром. От этого-то, считала она, ее и мучит эта злосчастная мигрень. Но в это утро она чувствовала себя удивительно легко и радостно, как в пору девичества, когда они с Лувгаллом только-только познакомились и Адине ужасно хотелось жить, и все приносило радость.
   Молодая женщина позавтракала с детьми, отправила их гулять в сад -- и только тогда осознала, что головная боль сегодня ни разу о себе не напомнила. Она пошла к себе в комнату отдохнуть и там обнаружила Вайку. Топотунчик, весь перемазанный черноземом, сидел рядом с горшком. Пальма, какой-то особенный редкий вид, что ей по великой дружбе подарила подруга, была чуть ли не вся вырыта, рядом с кадкой были кучи земли и какой-то уродливый скользкий корень -- Адине сначала показалось, будто это ящерица или змейка.
   Вайка сидел на полу, забавно сморщив испачканную мордочку, и смотрел на Адину как ни в чем не бывало -- он как будто ничуть не сомневался, что та не будет сердиться. И действительно, Адина не нашла в себе сил изобразить неудовольствие. Она кликнула Остию и велела ей убрать беспорядок, а еще позвать Экку -- Адина подумала, может быть, у булкутов есть некая землеройная повадка, и решила разузнать об этом. Женщина не только не сердилась на Вайку, но, странное дело, ей даже и эту пальму было нисколько не жалко -- деревцо казалось ей теперь каким-то неприятным, уродливым... особенно этот гадкий корень на полу возле горшка.
   Тем временем подошел Экка:
   -- Вы звали, мута?
   -- Да, да, Экка, присядь.
   -- Спасибо, мута Адина,-- поблагодарил Экка,-- не так я стар, чтобы не держаться на ногах.
   -- Ты как будто знаешь о повадках булкутов? Вайка сегодня разрыл кадку с пальмой,-- может быть, ему чего-нибудь не хватает из еды?