Гейман Александр
Завоевания Кхаммы
Александр Гейман
Завоевания Кхаммы
Фэнтэзи-эпос
Уперев меч в каменный пол, Кхамма, воин из Тарремы, стоял на крепостной стене Индокана, как когда-то в древности Волод Великий. Крепость была ключом к Срединному царству, и вот - она была взята. В небе висел Глаз, а внизу, от ворот Индокана, вилась Зеркальная дорога, поднимаясь в горы - все выше, за облака, к чертогам небожителей, к алмазному престолу Велемихи. Рядом с Кхаммой стояли его друзья и военачальники, негромко переговариваясь между собой. Но Кхамма молчал - он размышлял. В одной его руке была золотая стрела - жезл Фенамоа, другой Кхамма опирался, как на посох, на Кхаммагит - свой чудесный меч.
КЛАД КХАММЫ
Многие считали, что с этого меча и начался путь Кхаммы, а вернее головокружительный взлет к победам и власти над половиной Фенамоа.
Но началось раньше, с простуды, что он получил, спасая своего товарища. Гхимма оступился, когда они с армией герцога переходили вброд одну из горных речек, приток Вхаласы. Незадачливого пловца понесло к водопаду, вот Кхамме и пришлось прыгать в ледяную воду.
Тогда он только-только попал в войско герцога Вопайи, в отряд наемников. Его, простого парня из Лоэ, медвежьего угла Тарремы, вряд ли приняли бы, не води его отец в молодости дружбы с генералом Дабой. Гхимма, пятью годами старше Кхаммы и тоже из Лоэ, уже несколько лет служил Вопайе. Он замолвил перед Дабой словечко за земляка, и так Кхамма оказался в этом походе. Они выступили с войной на Ань, богатую страну, отделенную от Тарремы землей татхинов. Здесь, на горном перевале, герцог Вопайа встал лагерем, поджидая войско гарийцев, союзников Тарремы. Князь Гвормас должен был подойти дня через три, и следующий день тарремцы могли передохнуть.
Несмотря на вчерашнее холодное купание, Кхамма и Гхимма решили сходить половить форель в той горной речке. Гхимма, конечно же, опять где-то разжился спиртным и предлагал Кхамме угоститься заодно с ним глоток-другой от простуды. Но Кхамма отказался, он не любил вина и чувствовал себя здоровым, хотя и чихнул с утра пару раз.
На реке они разделились - Гхимма с копьем остался на мелководье, а Кхамма поднялся выше по течению. Пробираясь по берегу, он ненароком глянул на солнце и от щекотки в носу несколько раз сильно чихнул. Неожиданно отозвалось громовое эхо, а минут через пять со склона вовсю посыпались гальки и песок, а потом повалили и целые глыбы. Противоположный берег был почти отвесным, и Кхамма кинулся навстречу грохочущим камням, надеясь укрыться где-нибудь под уступом. У него на глазах в обломок скалы ударил здоровенный валун, подвинув тот с места. За ним открылся темный лаз, и Кхамма, не раздумывая, нырнул туда.
Этот лаз оказался входом в пещеру. Глаза Кхаммы ещё не привыкли к темноте, как вдруг она отступила. Свет шел сверху - на потолке пещеры прорисовался огромный глаз, и он светился. Кхамма чуть не выпрыгнул обратно, под ещё рокочущий камнепад. Он стал просить у духа пещеры извинения за беспокойство, и тут его прервал тонкий голосок.
- Не будь дураком, Кхамма, - посоветовал он тарремцу, - а лучше возьми то, зачем пришел.
Кхамма не понял его, но, конечно, спорить не стал. Он огляделся и заметил в глубине большой тускло блестящий сундук. Обрадовавшийсь, Кхамма решил было, будто там золото. Но когда он отодрал приржавевшую крышку, то нашел совсем другое - диковинный меч, какую-то коробку, свиток и маленькое бронзовое зеркальце. Кхамма взял все, кроме зеркельца, и тут Глаз пропал, и снова стало темно. Меж тем камнепад утих, и Кхамма поспешил к выходу. Однако его снова окликнули:
- Эй! Ты что, настолько глуп, чтобы оставить меня здесь?
И тогда Кхамма окончательно уверился, что этот голосочек не принадлежит духу пещеры.
Потом они с Гхиммой долго разглядывали и обсуждали находки, а зеркальце то и дело поднимало обоих на смех, поминутно называя дураками. Свиток оказался картой Фенамоа, но какой-то странной. Пол-листа занимали знакомые страны - Огаста, Гария, Таррема, Ань, Срединное царство и так далее, а на второй половине была изображена вовсе незнакомая земля. Гхимма сказал, что это ошибка нерадивого писца, а зеркальце - или невидимка обругало его недоумком.
- Не обзывай моего друга, - обиделся Кхамма.
- С кем ты разговариваешь? - удивился Гхимма, и Кхамма понял, что только он сам может слышать голос зеркальца.
В коробке они обнаружили какую-то мазь и решили, что она, вероятно, целебная, для заживления ран. Шею Кхаммы царапнула галька, когда он бежал к пещере, и Гхимма натер её мазью, чтобы проверить, поможет ли, а зеркальце насмешливо захихикало. Бронзовое зеркальце Гхимма посоветовал подарить какой-нибудь девчонке в таверне Ань, и невидимка завопил:
- Гхимма болваниссимус!
Зато меч оказался хорош - впору владеть иному богатырю или полубогу.
- Да, - заключил Гхимма, - тебе не так уж и повезло. Лучше бы, если б в твоем ларе было золото! Меч, что говорить, редкий, но не таким воякам, как мы с тобой, им махать. Знаешь что - продай-ка его лучше герцогу или генералу Дабе.
И опять зеркальце обругало товарища Кхаммы. А он как в воду глядел. Когда они вернулись в лагерь, то весть о находке облетела всех, и через какие-то полчаса сотник заглянул к ним в палатку и велел идти к герцогу Вопайе. Гхимма подмигнул:
- Не продешеви, Кхамма!
Герцог Вопайа восседал с надменным видом на походном троне в своем роскошном камзоле. Но с первого взгляда на меч - остальным герцог даже не поинтересовался - он изменился в лице и сразу спросил:
- Солдат, сколько ты хочешь?
Кхамма заколебался.
- Не продавай меч, Кхамма! - завопило зеркальце.
Герцог кинул Кхамме кошелек.
- Здесь золото. И можешь вернуться домой, я отпускаю тебя со службы.
Он вертел меч, разглядывая его со всех сторон, а зеркальце не унималось:
- Кхамма, неужели всякий спесивый наглец может обирать тебя только потому, что рожден в знатной семье? Не отдавай меч! Ты упустишь свое счастье!
И Кхамма неожиданно для себя отказался:
- Это мой меч.
- Ну что ж, - скривился герцог.
И вдруг он напал на Кхамму и ударил его мечом по шее. Кхамма не успел толком уклониться, и должен был уже валяться на полу с перерубленным горлом. Но почему-то этого не произошло. Удивляться Кхамме было некогда - у него оставались считанные мгновения для ответа. И Кхамма успел - он выхватил кинжал с пояса герцога и вонзил его в глотку врага. Не мешкая, Кхамма вырвал из руки хрипящего герцога свой меч и повернулся навстречу Схомбе, громиле-телохранителю. Тот с рычанием уже надвигался на Кхамму. Их клинки скрестились, и вдруг - меч Кхаммы рассек клинок Схомбы, как дерево. Перепуганный Схомба попятился:
- Ты - демон, Кхамма! Тебя ударили мечом, который рубит железо, и ты жив!
- Я не буду убивать тебя, Схомба! - ответил Кхамма. - Он сам напал, ты видел. А ну, нагни-ка голову.
Ошалевший Схомба послушался, и Кхамма оглушил его ударом рукоятки. Он вышел из герцогского шатра и миновал караул с небрежным лицом. Схватка получилась не особенно шумной, и часовые не насторожились. Так же небрежно Кхамма прошелся по лагерю, отвернул за скалу и тут припустил со всех ног.
Он спешил в Поайскую чащу. Там, за рекой Вхаласой, кончались земли Тарремы. Кхамма рассчитывал пробраться в Огасту или ещё дальше, где его не могла достать семья герцога. У него были волшебный меч и мазь, и Атри, Глазок - так стал называть зеркальце Кхамма, и он мог постоять за себя, а там - как уж будет.
КХАММА В ПОАЙЕ: ЛЕСНОЕ ЧУДОВИЩЕ, И ПАНЬ И ЭТЕСКИ
К вечеру Кхамма достиг леса. Стволы елей и кедров вперемежку с лиственными деревьями вставали мрачной серо-зеленой стеной. Начинались опасные места - дальше, за Вхаласой, водились, по рассказам, разные хищные твари и племена людоедов. Тарремцы предпочитали не соваться туда, но Кхамме выбирать не приходилось. Пока не стемнело, он забрался так далеко, как мог, и заночевал на дереве.
На следущее утро он переправился через Вхаласу и пошел вдоль реки к югу. До Огасты так было дальше, но идти напрямик через самые дебри Кхамма все же не рискнул. Он был уверен, что погоня остановится перед Вхаласой, но в середине дня Атри окликнул его:
- Посмотри-ка на тот берег!
Там мелькнуло между деревьями несколько людей в серых куртках с рисунком дракона - форме армии Тарремы. Кхамма поспешил вглубь леса, быстро и одновременно бесшумно, насколько возможно. Неведомо как, его преследователи угадали его близость, и, перейдя реку, повисли у Кхаммы на хвосте. И тогда зеркальце посоветовало пойти на хитрость. Припомнив охотничьи уроки дядюшки Ахбы, Кхамма вернулся по своему следу и, отойдя в сторону, спрятался получше, а потом сам сел на хвост своей погоне. И вдруг - впереди послышался утробный рев и крики. Кхамма едва успел спрятаться от бегущих в его сторону тарремцев. Один солдат крикнул на бегу другому:
- А где Гхимма?
- Кажется, оно его схватило! - отвечал не останавливаясь горе-вояка.
Кхамма понял, что его товарищ попал в лапы к какой-нибудь поайской твари. Он посмотрел в сторону, откуда несся жуткий рев, и похолодел от ужаса - в небе, рядом с белым солнцем Фенамоа, парил Глаз - тот же, что глядел на Кхамму в пещере с кладом. Только теперь он был невообразимо огромней, больше солнца или луны.
- Злой дух, это ты послал чудище, чтобы убить меня?! - закричал Кхамма.
- Не будь идиотом, Кхамма, - холодно отозвался Глазок. - И когда ты только поумнеешь?
- Не быть идиотом - это обойти зверя стороной, да? - спросил Кхамма.
Но Атри почему-то молчал. Кхамма вздохнул и пошел вперед на звуки этого злобного рычания. Тарремцы ошиблись - Гхимма был жив, он цеплялся за ветку на верхушке секвойи и от ужаса даже не мог позвать на помощь. А под деревом, вставая на дыбы и царапая кору, возилась огромная бурая тварь, похожая на медведя, но раз в восемь больше и с длинной плоской пастью. На поляне валялись клочья растерзанного тела другого солдата. Кхамма наскоро намазал своей мазью грудь, живот и лицо. Воин не был уверен, что достанет горло или сердце хищника ударом снизу, и решил напасть сверху. Он разбежался и запрыгнул на спину бурому страшилищу. Когда зверь стал поворачивать свою громадную пасть, Кхамме уже удалось вскарабкаться ему на шею. Он взял меч обеими руками лезвием вниз, как весло каноэ, и рубанул по шее чудовища. Удар вышел неплох, и все же - меч, рассекший тарремское железо, не смог до конца разрубить жесткую шкуру и мышцы. Но клинок попал между позвонками, и поайский хищник, взревев было от боли и ярости, повалился на бок, молотя лапами в агонии - Кхамма едва успел соскочить на землю и отбежать.
Когда спустился Гхимма, Кхамма упрекнул:
- Как же так, Гхимма, я вытащил тебя из реки, а ты вместе со всеми отправился за мной в погоню.
Но Гхимма уверял, будто Кхамме ничего не грозит. По его словам выходило, что генерал Даба нарочно отправил Гхимму, чтобы уговорить Кхамму вернуться к тарремцам. Конечно, Кхамма отказался. И тогда Гхимма упросил его проводить хотя бы до Вхаласы - он подвернул ногу, когда спрыгнул с дерева на брюхо этой твари. Гхимма был земляком Кхаммы и спас ему жизнь ведь это он натер волшебным снадобьем шею Кхаммы, когда они разглядывали находки. Поэтому Кхамма решился пройти к Вхаласе и помог Гхимме перейти на тот берег.
От реки Кхамма вернулся к убитому зверю, чтобы вырезать в дорогу пару кусков мяса. Когда он делал это, его окружило десятка два дикарей - это были этески, амазонки Поайи. Они целились в него из луков, и Кхамма уже готовился к битве и даже смерти.
- Это ты убил длиннорыла? - спросила его старшая.
- Да, - отвечал Кхамма - и рассказал свою историю.
Лесные охотницы сообщили, что гигантский хищник принес много вреда их селениям, и Айа, вождь этесок, теперь собирала на охоту все их роды. Этески согласились помочь Кхамме и вызвались проводить его к одному лесному чародею-отшельнику.
- Он что - шаман? - спросил Кхамма.
- Нет. Но И Пань много знает. Он покажет тебе тропу в Огасту, а возможно, и что-нибудь посоветует.
Утром Кхамма проснулся один - этески ушли неслышно. Меч, положенный на траву, показывал направление пути. Кхамма шел полдня, и наконец над кромкой леса увидел башню И Паня. Он подошел к ней вплотную, и тут в бледно-фиолетовом небе над башней вновь появился Глаз. В этот раз Кхамма не испугался его, но догадался, что надо быть начеку.
Из-за изгороди неслись вопли. В щель Кхамма увидел, что по двору двое громил волокут старика в чудных одеждах. Сзади шел ещё один верзила с большим мешком на спине, а впереди - вожак, самый крупный из них. У напавших были красные глаза и острые уши - это были гайгу, демоны Западного Фенамоа. Кхамма предпочел бы выждать и подкрасться к гайгу ночью, чтобы освободить И Паня. Но зеркальце пискнуло:
- Ну же, Кхамма!
В этот момент с неба донесся странный звук. Гайгу заметили Глаз и уставились на него, задрав головы. Кхамма вырос перед вожаком и снес ему голову с плеч. Второго он только слегка задел, и все трое вынули короткие мечи и напали на Кхамму, бросив свой груз на землю. И тут засвистели стрелы, и двое гайгу ткнулись носом в землю, а третьего прикончил Кхамма. К счастью, этески все-таки решили проводить его к И Паню, и вот - подоспели вовремя.
Они переговорили с И Панем, и тот обещал этескам помочь Кхамме. Они беседовали за обедом в башне мудреца. К удивлению Кхаммы, И Пань отрицал, что он чародей. Он называл себя ученым, звездочетом из Унь.
- Но Унь - это ведь провинция в Ань? - спросил Кхамма.
- Нет, это совсем другая страна! - с неожиданной горячностью возразил И Пань. - Эти варвары из Ань захватили нас и выдают наши достижения за свои. Я не анец, Кхамма, я - унец!
- И ты не чародей?
- Э, Кхамма... Я просто провел очень много времени в обществе очень многих людей, - звездочет показал на книги. - Почти все ушли, но голоса звучат.
Но больше всего Кхамма удивился, когда И Пань осмотрел его находки и сказал, что они странные, но не волшебные.
- По-твоему, меч, рубящий железо, - это не волшебство?
И Пань хмыкнул.
- Просто очень хороший сплав и работа знающего мастера. В этой части Феномоа дрянное железо, и нет тех, кто знает его секреты. Вот и вся загадка.
- Эй, Кхамма! - пискнуло зеркальце. - Послушай мудрого человека.
- Кто это говорит с тобой, Кхамма? - спросил И Пань.
- Атри, мое бронзовое зеркальце. Постой-ка, мудрец И... Как может не-чародей слышать то, чего никто не слышит?
И Пань снова хмыкнул.
- Ты тоже слышишь Атри. Что же - и ты чародей?
Старый ученый пошел с Кхаммой показать тропу в Огасту. Они отошли от башни на пару сотен шагов, и вдруг - вокруг выросли солдаты Тарремы. Навстречу Кхамме вышел сам генерал Даба. Он поклялся, что Кхамме не причинят вреда, и они стали беседовать - Кхамма, Даба и звездочет. К изумлению Кхаммы выяснилось, что он неповинен в убийстве герцога Вопайи: когда стали осматривать тело, то обнаружилось, что это не герцог, а... гайгу! Получалось, что этот оборотень прикидывался герцогом, а сам Вопайа был, вероятно, убит давным-давно.
- Но как же так, - удивился И Пань, - гайгу не могут оборачиваться людьми. Вот волком, совой, пантерой - другое дело.
- Да, я тоже слыхал такое, - признал Даба. - Как же ты объяснишь это, почтенный И из Унь?
- Не знаю.
Тут заговорило зеркальце:
- Твой высокоученый друг мог бы быть и посообразительней, Кхамма. Если гайгу не могут оборачиваться людьми, то, вероятно, люди могут превращаться в гайгу!
И Пань кашлянул.
- Может быть, воину Кхамме есть что сказать?
Кхамма тоже хмыкнул и повторил слова Атри. С этим все и согласились, и генерал продолжил свой рассказ. Он давно уже заподозрил неладное - года два как Вопайю будто подменили. Стало твориться такое, что никак не могло идти на пользу ни Тарреме, ни трону её властелина, включая и эту войну с Ань. Генерал отправил срочное донесение в Тарру о смерти герцога,правда, он нарочно изобразил дело так, будто Вопайа сорвался в пропасть, и тело его не найдено.
- И что же мне ответили? Продолжать поход под началом князя Гарии! Сам посуди, Кхамма, - в народе большое недовольство, того и гляди, поднимется смута, глава страны умер - и в такое время идти в поход для ненужной войны под чужим началом! Несомненно, это заговор. Не удивлюсь, если и князь Гарии - тоже оборотень.
- Почему ты рассказываешь все это мне? - спросил Кхамма.
- Я говорил кое с кем из старых солдат и командиров. Мы хотим, чтобы ты возглавил войско.
И генерал Даба объяснил, что у них теперь один выход - самим пойти на столицу и расправиться с оборотнями-гайгу. Иначе и Кхамму, и генерала можно было записывать в покойники, - гайгу, конечно, разделались бы с каждым.
- Да и тебя, высокоученый И из Унь, - добавил Даба, - не спасут никакие дебри. Ты, видно, очень нужен этим гайгу.
- Да, - согласился И Пань. - И поэтому я пойду с вами.
- А ты, Кхамма?
- Я готов сражаться, но вести войско... Почему я, а не ты сам, Даба?
- Верно, военачальник из тебя пока никакой, ну да, это моя забота, отвечал генерал Даба. - Не это важно. Ты нашел волшебный меч. И ты сразил гайгу-оборотня, а ещё - это лесное чудовище. И ведь в тебе есть кровь властителей - дед герцога был и твоим дедом.
- Этого уже никто не помнит.
- Зато солдаты сейчас говорят о тебе как о полубоге! То, что и требуется, чтобы без страха сразиться с войском нелюди.
КХАММА ОСВОБОЖДАЕТ ТАРРЕМУ
Так вот и получилось, что Кхамма оказался во главе войска тарремцев, в то время, когда сам ожидал мести и казни.
На обратном пути генерал Даба спросил:
- По Фенамоа ползут странные слухи о каких-то четырех Сильных. И Пань, ты ничего не знаешь об этом?
- Я слушаю только небо, - отвечал звездочет.
- И что же оно говорит?
- Будут потрясения, - был короткий ответ.
Добравшись до лагеря, они узнали, что князь гарийцев уже прибыл.
- Он сердится, - доложил солдат, - что вы, генерал Даба, невесть зачем ушли в Поайю. Шипит, как рысь, укусившая крапиву.
- Вспомнил, - сказал И Пань. - Гайгу не переносят дыма от горящей крапивы. Так пишет О Минь в своем трактате о благовониях. Я смешаю стебли крапивы с воском, и свечи помогут нам распознать, оборотень ли князь Гвормас.
Но когда князь Гвормас, пожаловав со свитой, расположился на почетном месте в шатре генерала Дабы, нашлись свидетельства понадежней, чем дым. Владыка гарийцев как раз промывал мозги тарремскому полководцу, когда по знаку генерала зажгли свечи. Гвормас закрутил носом, морщась от неудовольствия, но не перестал браниться. И в этот миг в ладонь Кхаммы само собой, словно выпрыгнув, катнулось бронзовое зеркальце. Кхамма глянул в него и едва не вскрикнул - зеркальце отражало мерзкого красноглазого гайгу вместо гарийского князя! А мигом позже произошло и того удивительнее: отражение в зеркальце изменилось, вновь показывая гарийского князя. Зато в середине палатки у всех на виду сидел не князь Гвормас, а тот самый гайгу!
- Что случилось? - спросил обротень, обводя взглядом кружок онемевших людей. - Что вы все на меня уставились?
В тот же миг на лже-Гвормаса навалились тарремские гвардейцы и, не давая опомниться, скрутили по рукам и ногам. Кхамма украдкой оглядел в зеркальце остальных гарийцев,но нет, Глазок больше не показывал оборотней. Пока гайгу хрипел проклятия на полу палатки, Даба рассказал гарийцам обо всем.
Они стали размышлять, что им предпринять. Даба убеждал гарийских командиров пойти на Тарру с ратью тарремцев. Но те хотели сначала допросить князя-гайгу. И тут вдруг оборотень жутко захохотал:
- Вы опоздали, слышишь, Даба! Пока вы торчали на перевале, в Тарру вошла армия Сильного. Герцог и я - только пешки в его игре! Вы все обречены.
Он снова засмеялся и отказался говорить больше:
- Вы все равно убьете меня.
- Нет, - поклялся генерал Даба. - Если ты все расскажешь, то мы дадим тебе возможность спастись. Ты будешь биться на поединке, и если победишь, то уйдешь, куда хочешь.
Гайгу засмеялся:
- Ты надеешься одолеть меня, старик?
- Ты будешь биться вот с ним, - генерал показал на Кхамму.
Удивленный оборотень презрительно оглядел противника и потребовал, чтобы все поклялись в сказанном Дабой. То, что поведал Гвормас-гайгу, всех потрясло. Не только Таррема и Гария были обречены, но все Фенамоа, все страны, кроме, разве что, Срединного царства. С разных концов земли сходились армии Четырех Сильных, и покорение Гарии, Тарремы и Ань было только частью обширного плана завоеваний.
- Кто они, эти Сильные?
- Я не знаю, - отвечал гайгу. - Но скоро они сами откроются. Может быть, одного ты найдешь в Тарреме, глупый старик. Почти весь запад уже под его пятой.
- Ты говоришь об этой змее Медойе, советнике герцога?
- Спроси его сам, - оскалился в насмешке оборотень.
- Как он подчинил себе тебя и Вопайю и превратил в демонов?
- Гайгу не демоны, - угрюмо огрызнулся лже-Гвормас.
По его словам, все случилось во время встречи властителей на охоте несколько лет назад. Обоих чем-то одурманили, и потом Медойа - или тот, кто им притворялся - велел двум гайгу вложить свою душу в их тела. Гайгу тут же убили, но умерли не два - умерли четыре - не стало ни Гвормаса, ни Вопайи. Гарийцы и Даба допытывались, кого ещё таким образом превратили в гайгу, но Гвормас-оборотень утверждал, что не знает. Правда, он сказал, что это сильное колдовство, и гайгу им не владеют.
- Значит, Сильные - не гайгу?
- Почем мне знать! Видимо, так!
- Тогда почему гайгу пошли за ними?
- Не знаю! Хватит, я хочу биться! - зло прохрипел гайгу.
И вот посреди лагеря на глазах у изумленных воинов Тарремы и Гарии начался поединок Кхаммы и оборотня. Они были без доспехов и щитов, только мечи в руках, и Кхамма не стал натираться своей чудодейственной мазью. Он это сделал отчасти из справедливости, а отчасти, потому что понял - самые тяжелые битвы ещё впереди. В небе, как уже бывало, появился Глаз, и Кхамма открыл во всеуслышанье, что это его небесный защитник, Глаз Кхаммы. Он не знал, так ли это на самом деле, но сказал это, чтобы воины не испугались злого колдовства гайгу.
Возможно, И Пань был прав, и железо тарремцев и впрямь было не из лучших - клинок гайгу выдержал все удары меча Кхаммы. Но это не помогло оборотню, Кхамма победил и своей рукой прикончил его. А потом, когда смолкли крики одобрения и ликования, Кхамма поднялся на плечи двух воинов повыше. Он сказал:
- Вы знаете меня. Я - Кхамма! Там, за спиной у нас, гайгу предательски захватили нашу страну. Но мы повернем назад и разделаемся с нелюдью, как с этим гайгу.
- Веди нас! Ты - Кхамма! - кричали солдаты, неистово стуча мечами по щитам.
В поход на Таррему с ними пошла добрая половина гарийцев. Кхамма и Даба не сомневались в успехе, но в пути узнали, что Таррему наводнили отряды гайгу из глухих земель за хребтами Западного Фенамоа. Медойа провозгласил себя повелителем Тарремы под именем Сильного.
- Он называет себя царем всего Фенамоа, - рассказывал один из бежавших из столицы.
- Не слишком ли он поторопился? - усмехнулся Кхамма.
А Даба удивился:
- Странно, говорили о четырех Сильных.
И Пань сказал:
- Может быть, эти четверо - один и тот же.
- То есть как это?
- Несколько лет назад, - рассказал звездочет, - в небесах были странные события. Явилась необычная комета и разделилась на четыре части. Эти обломки вошли в четыре стороны Небесного креста и соединились с Черным солнцем. А что вверху, то и внизу.
К ним навстречу двигалось сильное войско, и в нем были не одни гайгу, но также наемники с разных концов Фенамоа. Когда до столкновения с врагом остались считанные часы, к войску Кхаммы присоединился отряд этесок. Их вела Айа, о которой Кхамма слышал тогда в лесу, а причиной их помощи была не одна благодарность за убитого длиннорыла: гайгу в отместку за своих убитых сородичей напали на селение этесок.
- Мои девушки не столь хороши в схватке на мече, как ты, Кхамма, сказала Айа. - Но меткие стрелки тебе пригодятся.
Сама-то она и на мече умела драться не хуже воинов Тарремы, как убедился Кхамма. Так вот и произошла эта встреча, и Айа так и осталась с Кхаммой.
А потом была битва, и в небе парил Глаз, и Кхамма шел впереди всех со своим волшебным мечом. Он появлялся то там, то здесь, и его не взяла ни одна стрела или копье, и не ранил ни один меч. Воинов это воодушевляло, а гайгу при виде его неуязвимости охватил страх. Они все побежали - к самой Тарре, а воины Кхаммы преследовали и убивали их, пока не настала ночь.
Но у ворот Тарры Кхамму встретило новое войско, больше прежнего, и командовал им Сильный, этот Медойа или кем он там был.
Даба придумал хитрость - к вождю гайгу пробрался посланец от гарийцев и передал, что командиры Гарии готовы уйти в свою страну, если награда будет хорошей. Они покинули лагерь вечером, на глазах армии врага, но ночью тайно вернулись к Тарре и остались в засаде.
С утра в виду крепостных стен столицы два войска сошлись на поле, и в этот раз все пошло не так, как в первой битве. В небе почему-то не было Глаза, и это не понравилось Кхамме, тем более, что его воины это тоже заметили. А Кхамму вызвал на середину поля Медойа, но, как выяснилось, не для поединка. Подъезжая, Кхамма незаметно посмотрел в свое зеркальце. Но отражения Сильного он в нем не увидел вовсе - как Кхамма ни поворачивал зеркальце, Глазок показывал только его самого, Кхамму. Это не понравилось Кхамме ещё больше.
- Я предлагаю мир, Кхамма, - сказал Сильный. - Тебе нужна Таррема? Прекрасно. Возьми её. Будешь герцогом вместо Вопайи. Ты хороший воин, и мы будем рады заключить с тобой союз.
- Кто это - мы? - хмуро спросил Кхамма.
Завоевания Кхаммы
Фэнтэзи-эпос
Уперев меч в каменный пол, Кхамма, воин из Тарремы, стоял на крепостной стене Индокана, как когда-то в древности Волод Великий. Крепость была ключом к Срединному царству, и вот - она была взята. В небе висел Глаз, а внизу, от ворот Индокана, вилась Зеркальная дорога, поднимаясь в горы - все выше, за облака, к чертогам небожителей, к алмазному престолу Велемихи. Рядом с Кхаммой стояли его друзья и военачальники, негромко переговариваясь между собой. Но Кхамма молчал - он размышлял. В одной его руке была золотая стрела - жезл Фенамоа, другой Кхамма опирался, как на посох, на Кхаммагит - свой чудесный меч.
КЛАД КХАММЫ
Многие считали, что с этого меча и начался путь Кхаммы, а вернее головокружительный взлет к победам и власти над половиной Фенамоа.
Но началось раньше, с простуды, что он получил, спасая своего товарища. Гхимма оступился, когда они с армией герцога переходили вброд одну из горных речек, приток Вхаласы. Незадачливого пловца понесло к водопаду, вот Кхамме и пришлось прыгать в ледяную воду.
Тогда он только-только попал в войско герцога Вопайи, в отряд наемников. Его, простого парня из Лоэ, медвежьего угла Тарремы, вряд ли приняли бы, не води его отец в молодости дружбы с генералом Дабой. Гхимма, пятью годами старше Кхаммы и тоже из Лоэ, уже несколько лет служил Вопайе. Он замолвил перед Дабой словечко за земляка, и так Кхамма оказался в этом походе. Они выступили с войной на Ань, богатую страну, отделенную от Тарремы землей татхинов. Здесь, на горном перевале, герцог Вопайа встал лагерем, поджидая войско гарийцев, союзников Тарремы. Князь Гвормас должен был подойти дня через три, и следующий день тарремцы могли передохнуть.
Несмотря на вчерашнее холодное купание, Кхамма и Гхимма решили сходить половить форель в той горной речке. Гхимма, конечно же, опять где-то разжился спиртным и предлагал Кхамме угоститься заодно с ним глоток-другой от простуды. Но Кхамма отказался, он не любил вина и чувствовал себя здоровым, хотя и чихнул с утра пару раз.
На реке они разделились - Гхимма с копьем остался на мелководье, а Кхамма поднялся выше по течению. Пробираясь по берегу, он ненароком глянул на солнце и от щекотки в носу несколько раз сильно чихнул. Неожиданно отозвалось громовое эхо, а минут через пять со склона вовсю посыпались гальки и песок, а потом повалили и целые глыбы. Противоположный берег был почти отвесным, и Кхамма кинулся навстречу грохочущим камням, надеясь укрыться где-нибудь под уступом. У него на глазах в обломок скалы ударил здоровенный валун, подвинув тот с места. За ним открылся темный лаз, и Кхамма, не раздумывая, нырнул туда.
Этот лаз оказался входом в пещеру. Глаза Кхаммы ещё не привыкли к темноте, как вдруг она отступила. Свет шел сверху - на потолке пещеры прорисовался огромный глаз, и он светился. Кхамма чуть не выпрыгнул обратно, под ещё рокочущий камнепад. Он стал просить у духа пещеры извинения за беспокойство, и тут его прервал тонкий голосок.
- Не будь дураком, Кхамма, - посоветовал он тарремцу, - а лучше возьми то, зачем пришел.
Кхамма не понял его, но, конечно, спорить не стал. Он огляделся и заметил в глубине большой тускло блестящий сундук. Обрадовавшийсь, Кхамма решил было, будто там золото. Но когда он отодрал приржавевшую крышку, то нашел совсем другое - диковинный меч, какую-то коробку, свиток и маленькое бронзовое зеркальце. Кхамма взял все, кроме зеркельца, и тут Глаз пропал, и снова стало темно. Меж тем камнепад утих, и Кхамма поспешил к выходу. Однако его снова окликнули:
- Эй! Ты что, настолько глуп, чтобы оставить меня здесь?
И тогда Кхамма окончательно уверился, что этот голосочек не принадлежит духу пещеры.
Потом они с Гхиммой долго разглядывали и обсуждали находки, а зеркальце то и дело поднимало обоих на смех, поминутно называя дураками. Свиток оказался картой Фенамоа, но какой-то странной. Пол-листа занимали знакомые страны - Огаста, Гария, Таррема, Ань, Срединное царство и так далее, а на второй половине была изображена вовсе незнакомая земля. Гхимма сказал, что это ошибка нерадивого писца, а зеркальце - или невидимка обругало его недоумком.
- Не обзывай моего друга, - обиделся Кхамма.
- С кем ты разговариваешь? - удивился Гхимма, и Кхамма понял, что только он сам может слышать голос зеркальца.
В коробке они обнаружили какую-то мазь и решили, что она, вероятно, целебная, для заживления ран. Шею Кхаммы царапнула галька, когда он бежал к пещере, и Гхимма натер её мазью, чтобы проверить, поможет ли, а зеркальце насмешливо захихикало. Бронзовое зеркальце Гхимма посоветовал подарить какой-нибудь девчонке в таверне Ань, и невидимка завопил:
- Гхимма болваниссимус!
Зато меч оказался хорош - впору владеть иному богатырю или полубогу.
- Да, - заключил Гхимма, - тебе не так уж и повезло. Лучше бы, если б в твоем ларе было золото! Меч, что говорить, редкий, но не таким воякам, как мы с тобой, им махать. Знаешь что - продай-ка его лучше герцогу или генералу Дабе.
И опять зеркальце обругало товарища Кхаммы. А он как в воду глядел. Когда они вернулись в лагерь, то весть о находке облетела всех, и через какие-то полчаса сотник заглянул к ним в палатку и велел идти к герцогу Вопайе. Гхимма подмигнул:
- Не продешеви, Кхамма!
Герцог Вопайа восседал с надменным видом на походном троне в своем роскошном камзоле. Но с первого взгляда на меч - остальным герцог даже не поинтересовался - он изменился в лице и сразу спросил:
- Солдат, сколько ты хочешь?
Кхамма заколебался.
- Не продавай меч, Кхамма! - завопило зеркальце.
Герцог кинул Кхамме кошелек.
- Здесь золото. И можешь вернуться домой, я отпускаю тебя со службы.
Он вертел меч, разглядывая его со всех сторон, а зеркальце не унималось:
- Кхамма, неужели всякий спесивый наглец может обирать тебя только потому, что рожден в знатной семье? Не отдавай меч! Ты упустишь свое счастье!
И Кхамма неожиданно для себя отказался:
- Это мой меч.
- Ну что ж, - скривился герцог.
И вдруг он напал на Кхамму и ударил его мечом по шее. Кхамма не успел толком уклониться, и должен был уже валяться на полу с перерубленным горлом. Но почему-то этого не произошло. Удивляться Кхамме было некогда - у него оставались считанные мгновения для ответа. И Кхамма успел - он выхватил кинжал с пояса герцога и вонзил его в глотку врага. Не мешкая, Кхамма вырвал из руки хрипящего герцога свой меч и повернулся навстречу Схомбе, громиле-телохранителю. Тот с рычанием уже надвигался на Кхамму. Их клинки скрестились, и вдруг - меч Кхаммы рассек клинок Схомбы, как дерево. Перепуганный Схомба попятился:
- Ты - демон, Кхамма! Тебя ударили мечом, который рубит железо, и ты жив!
- Я не буду убивать тебя, Схомба! - ответил Кхамма. - Он сам напал, ты видел. А ну, нагни-ка голову.
Ошалевший Схомба послушался, и Кхамма оглушил его ударом рукоятки. Он вышел из герцогского шатра и миновал караул с небрежным лицом. Схватка получилась не особенно шумной, и часовые не насторожились. Так же небрежно Кхамма прошелся по лагерю, отвернул за скалу и тут припустил со всех ног.
Он спешил в Поайскую чащу. Там, за рекой Вхаласой, кончались земли Тарремы. Кхамма рассчитывал пробраться в Огасту или ещё дальше, где его не могла достать семья герцога. У него были волшебный меч и мазь, и Атри, Глазок - так стал называть зеркальце Кхамма, и он мог постоять за себя, а там - как уж будет.
КХАММА В ПОАЙЕ: ЛЕСНОЕ ЧУДОВИЩЕ, И ПАНЬ И ЭТЕСКИ
К вечеру Кхамма достиг леса. Стволы елей и кедров вперемежку с лиственными деревьями вставали мрачной серо-зеленой стеной. Начинались опасные места - дальше, за Вхаласой, водились, по рассказам, разные хищные твари и племена людоедов. Тарремцы предпочитали не соваться туда, но Кхамме выбирать не приходилось. Пока не стемнело, он забрался так далеко, как мог, и заночевал на дереве.
На следущее утро он переправился через Вхаласу и пошел вдоль реки к югу. До Огасты так было дальше, но идти напрямик через самые дебри Кхамма все же не рискнул. Он был уверен, что погоня остановится перед Вхаласой, но в середине дня Атри окликнул его:
- Посмотри-ка на тот берег!
Там мелькнуло между деревьями несколько людей в серых куртках с рисунком дракона - форме армии Тарремы. Кхамма поспешил вглубь леса, быстро и одновременно бесшумно, насколько возможно. Неведомо как, его преследователи угадали его близость, и, перейдя реку, повисли у Кхаммы на хвосте. И тогда зеркальце посоветовало пойти на хитрость. Припомнив охотничьи уроки дядюшки Ахбы, Кхамма вернулся по своему следу и, отойдя в сторону, спрятался получше, а потом сам сел на хвост своей погоне. И вдруг - впереди послышался утробный рев и крики. Кхамма едва успел спрятаться от бегущих в его сторону тарремцев. Один солдат крикнул на бегу другому:
- А где Гхимма?
- Кажется, оно его схватило! - отвечал не останавливаясь горе-вояка.
Кхамма понял, что его товарищ попал в лапы к какой-нибудь поайской твари. Он посмотрел в сторону, откуда несся жуткий рев, и похолодел от ужаса - в небе, рядом с белым солнцем Фенамоа, парил Глаз - тот же, что глядел на Кхамму в пещере с кладом. Только теперь он был невообразимо огромней, больше солнца или луны.
- Злой дух, это ты послал чудище, чтобы убить меня?! - закричал Кхамма.
- Не будь идиотом, Кхамма, - холодно отозвался Глазок. - И когда ты только поумнеешь?
- Не быть идиотом - это обойти зверя стороной, да? - спросил Кхамма.
Но Атри почему-то молчал. Кхамма вздохнул и пошел вперед на звуки этого злобного рычания. Тарремцы ошиблись - Гхимма был жив, он цеплялся за ветку на верхушке секвойи и от ужаса даже не мог позвать на помощь. А под деревом, вставая на дыбы и царапая кору, возилась огромная бурая тварь, похожая на медведя, но раз в восемь больше и с длинной плоской пастью. На поляне валялись клочья растерзанного тела другого солдата. Кхамма наскоро намазал своей мазью грудь, живот и лицо. Воин не был уверен, что достанет горло или сердце хищника ударом снизу, и решил напасть сверху. Он разбежался и запрыгнул на спину бурому страшилищу. Когда зверь стал поворачивать свою громадную пасть, Кхамме уже удалось вскарабкаться ему на шею. Он взял меч обеими руками лезвием вниз, как весло каноэ, и рубанул по шее чудовища. Удар вышел неплох, и все же - меч, рассекший тарремское железо, не смог до конца разрубить жесткую шкуру и мышцы. Но клинок попал между позвонками, и поайский хищник, взревев было от боли и ярости, повалился на бок, молотя лапами в агонии - Кхамма едва успел соскочить на землю и отбежать.
Когда спустился Гхимма, Кхамма упрекнул:
- Как же так, Гхимма, я вытащил тебя из реки, а ты вместе со всеми отправился за мной в погоню.
Но Гхимма уверял, будто Кхамме ничего не грозит. По его словам выходило, что генерал Даба нарочно отправил Гхимму, чтобы уговорить Кхамму вернуться к тарремцам. Конечно, Кхамма отказался. И тогда Гхимма упросил его проводить хотя бы до Вхаласы - он подвернул ногу, когда спрыгнул с дерева на брюхо этой твари. Гхимма был земляком Кхаммы и спас ему жизнь ведь это он натер волшебным снадобьем шею Кхаммы, когда они разглядывали находки. Поэтому Кхамма решился пройти к Вхаласе и помог Гхимме перейти на тот берег.
От реки Кхамма вернулся к убитому зверю, чтобы вырезать в дорогу пару кусков мяса. Когда он делал это, его окружило десятка два дикарей - это были этески, амазонки Поайи. Они целились в него из луков, и Кхамма уже готовился к битве и даже смерти.
- Это ты убил длиннорыла? - спросила его старшая.
- Да, - отвечал Кхамма - и рассказал свою историю.
Лесные охотницы сообщили, что гигантский хищник принес много вреда их селениям, и Айа, вождь этесок, теперь собирала на охоту все их роды. Этески согласились помочь Кхамме и вызвались проводить его к одному лесному чародею-отшельнику.
- Он что - шаман? - спросил Кхамма.
- Нет. Но И Пань много знает. Он покажет тебе тропу в Огасту, а возможно, и что-нибудь посоветует.
Утром Кхамма проснулся один - этески ушли неслышно. Меч, положенный на траву, показывал направление пути. Кхамма шел полдня, и наконец над кромкой леса увидел башню И Паня. Он подошел к ней вплотную, и тут в бледно-фиолетовом небе над башней вновь появился Глаз. В этот раз Кхамма не испугался его, но догадался, что надо быть начеку.
Из-за изгороди неслись вопли. В щель Кхамма увидел, что по двору двое громил волокут старика в чудных одеждах. Сзади шел ещё один верзила с большим мешком на спине, а впереди - вожак, самый крупный из них. У напавших были красные глаза и острые уши - это были гайгу, демоны Западного Фенамоа. Кхамма предпочел бы выждать и подкрасться к гайгу ночью, чтобы освободить И Паня. Но зеркальце пискнуло:
- Ну же, Кхамма!
В этот момент с неба донесся странный звук. Гайгу заметили Глаз и уставились на него, задрав головы. Кхамма вырос перед вожаком и снес ему голову с плеч. Второго он только слегка задел, и все трое вынули короткие мечи и напали на Кхамму, бросив свой груз на землю. И тут засвистели стрелы, и двое гайгу ткнулись носом в землю, а третьего прикончил Кхамма. К счастью, этески все-таки решили проводить его к И Паню, и вот - подоспели вовремя.
Они переговорили с И Панем, и тот обещал этескам помочь Кхамме. Они беседовали за обедом в башне мудреца. К удивлению Кхаммы, И Пань отрицал, что он чародей. Он называл себя ученым, звездочетом из Унь.
- Но Унь - это ведь провинция в Ань? - спросил Кхамма.
- Нет, это совсем другая страна! - с неожиданной горячностью возразил И Пань. - Эти варвары из Ань захватили нас и выдают наши достижения за свои. Я не анец, Кхамма, я - унец!
- И ты не чародей?
- Э, Кхамма... Я просто провел очень много времени в обществе очень многих людей, - звездочет показал на книги. - Почти все ушли, но голоса звучат.
Но больше всего Кхамма удивился, когда И Пань осмотрел его находки и сказал, что они странные, но не волшебные.
- По-твоему, меч, рубящий железо, - это не волшебство?
И Пань хмыкнул.
- Просто очень хороший сплав и работа знающего мастера. В этой части Феномоа дрянное железо, и нет тех, кто знает его секреты. Вот и вся загадка.
- Эй, Кхамма! - пискнуло зеркальце. - Послушай мудрого человека.
- Кто это говорит с тобой, Кхамма? - спросил И Пань.
- Атри, мое бронзовое зеркальце. Постой-ка, мудрец И... Как может не-чародей слышать то, чего никто не слышит?
И Пань снова хмыкнул.
- Ты тоже слышишь Атри. Что же - и ты чародей?
Старый ученый пошел с Кхаммой показать тропу в Огасту. Они отошли от башни на пару сотен шагов, и вдруг - вокруг выросли солдаты Тарремы. Навстречу Кхамме вышел сам генерал Даба. Он поклялся, что Кхамме не причинят вреда, и они стали беседовать - Кхамма, Даба и звездочет. К изумлению Кхаммы выяснилось, что он неповинен в убийстве герцога Вопайи: когда стали осматривать тело, то обнаружилось, что это не герцог, а... гайгу! Получалось, что этот оборотень прикидывался герцогом, а сам Вопайа был, вероятно, убит давным-давно.
- Но как же так, - удивился И Пань, - гайгу не могут оборачиваться людьми. Вот волком, совой, пантерой - другое дело.
- Да, я тоже слыхал такое, - признал Даба. - Как же ты объяснишь это, почтенный И из Унь?
- Не знаю.
Тут заговорило зеркальце:
- Твой высокоученый друг мог бы быть и посообразительней, Кхамма. Если гайгу не могут оборачиваться людьми, то, вероятно, люди могут превращаться в гайгу!
И Пань кашлянул.
- Может быть, воину Кхамме есть что сказать?
Кхамма тоже хмыкнул и повторил слова Атри. С этим все и согласились, и генерал продолжил свой рассказ. Он давно уже заподозрил неладное - года два как Вопайю будто подменили. Стало твориться такое, что никак не могло идти на пользу ни Тарреме, ни трону её властелина, включая и эту войну с Ань. Генерал отправил срочное донесение в Тарру о смерти герцога,правда, он нарочно изобразил дело так, будто Вопайа сорвался в пропасть, и тело его не найдено.
- И что же мне ответили? Продолжать поход под началом князя Гарии! Сам посуди, Кхамма, - в народе большое недовольство, того и гляди, поднимется смута, глава страны умер - и в такое время идти в поход для ненужной войны под чужим началом! Несомненно, это заговор. Не удивлюсь, если и князь Гарии - тоже оборотень.
- Почему ты рассказываешь все это мне? - спросил Кхамма.
- Я говорил кое с кем из старых солдат и командиров. Мы хотим, чтобы ты возглавил войско.
И генерал Даба объяснил, что у них теперь один выход - самим пойти на столицу и расправиться с оборотнями-гайгу. Иначе и Кхамму, и генерала можно было записывать в покойники, - гайгу, конечно, разделались бы с каждым.
- Да и тебя, высокоученый И из Унь, - добавил Даба, - не спасут никакие дебри. Ты, видно, очень нужен этим гайгу.
- Да, - согласился И Пань. - И поэтому я пойду с вами.
- А ты, Кхамма?
- Я готов сражаться, но вести войско... Почему я, а не ты сам, Даба?
- Верно, военачальник из тебя пока никакой, ну да, это моя забота, отвечал генерал Даба. - Не это важно. Ты нашел волшебный меч. И ты сразил гайгу-оборотня, а ещё - это лесное чудовище. И ведь в тебе есть кровь властителей - дед герцога был и твоим дедом.
- Этого уже никто не помнит.
- Зато солдаты сейчас говорят о тебе как о полубоге! То, что и требуется, чтобы без страха сразиться с войском нелюди.
КХАММА ОСВОБОЖДАЕТ ТАРРЕМУ
Так вот и получилось, что Кхамма оказался во главе войска тарремцев, в то время, когда сам ожидал мести и казни.
На обратном пути генерал Даба спросил:
- По Фенамоа ползут странные слухи о каких-то четырех Сильных. И Пань, ты ничего не знаешь об этом?
- Я слушаю только небо, - отвечал звездочет.
- И что же оно говорит?
- Будут потрясения, - был короткий ответ.
Добравшись до лагеря, они узнали, что князь гарийцев уже прибыл.
- Он сердится, - доложил солдат, - что вы, генерал Даба, невесть зачем ушли в Поайю. Шипит, как рысь, укусившая крапиву.
- Вспомнил, - сказал И Пань. - Гайгу не переносят дыма от горящей крапивы. Так пишет О Минь в своем трактате о благовониях. Я смешаю стебли крапивы с воском, и свечи помогут нам распознать, оборотень ли князь Гвормас.
Но когда князь Гвормас, пожаловав со свитой, расположился на почетном месте в шатре генерала Дабы, нашлись свидетельства понадежней, чем дым. Владыка гарийцев как раз промывал мозги тарремскому полководцу, когда по знаку генерала зажгли свечи. Гвормас закрутил носом, морщась от неудовольствия, но не перестал браниться. И в этот миг в ладонь Кхаммы само собой, словно выпрыгнув, катнулось бронзовое зеркальце. Кхамма глянул в него и едва не вскрикнул - зеркальце отражало мерзкого красноглазого гайгу вместо гарийского князя! А мигом позже произошло и того удивительнее: отражение в зеркальце изменилось, вновь показывая гарийского князя. Зато в середине палатки у всех на виду сидел не князь Гвормас, а тот самый гайгу!
- Что случилось? - спросил обротень, обводя взглядом кружок онемевших людей. - Что вы все на меня уставились?
В тот же миг на лже-Гвормаса навалились тарремские гвардейцы и, не давая опомниться, скрутили по рукам и ногам. Кхамма украдкой оглядел в зеркальце остальных гарийцев,но нет, Глазок больше не показывал оборотней. Пока гайгу хрипел проклятия на полу палатки, Даба рассказал гарийцам обо всем.
Они стали размышлять, что им предпринять. Даба убеждал гарийских командиров пойти на Тарру с ратью тарремцев. Но те хотели сначала допросить князя-гайгу. И тут вдруг оборотень жутко захохотал:
- Вы опоздали, слышишь, Даба! Пока вы торчали на перевале, в Тарру вошла армия Сильного. Герцог и я - только пешки в его игре! Вы все обречены.
Он снова засмеялся и отказался говорить больше:
- Вы все равно убьете меня.
- Нет, - поклялся генерал Даба. - Если ты все расскажешь, то мы дадим тебе возможность спастись. Ты будешь биться на поединке, и если победишь, то уйдешь, куда хочешь.
Гайгу засмеялся:
- Ты надеешься одолеть меня, старик?
- Ты будешь биться вот с ним, - генерал показал на Кхамму.
Удивленный оборотень презрительно оглядел противника и потребовал, чтобы все поклялись в сказанном Дабой. То, что поведал Гвормас-гайгу, всех потрясло. Не только Таррема и Гария были обречены, но все Фенамоа, все страны, кроме, разве что, Срединного царства. С разных концов земли сходились армии Четырех Сильных, и покорение Гарии, Тарремы и Ань было только частью обширного плана завоеваний.
- Кто они, эти Сильные?
- Я не знаю, - отвечал гайгу. - Но скоро они сами откроются. Может быть, одного ты найдешь в Тарреме, глупый старик. Почти весь запад уже под его пятой.
- Ты говоришь об этой змее Медойе, советнике герцога?
- Спроси его сам, - оскалился в насмешке оборотень.
- Как он подчинил себе тебя и Вопайю и превратил в демонов?
- Гайгу не демоны, - угрюмо огрызнулся лже-Гвормас.
По его словам, все случилось во время встречи властителей на охоте несколько лет назад. Обоих чем-то одурманили, и потом Медойа - или тот, кто им притворялся - велел двум гайгу вложить свою душу в их тела. Гайгу тут же убили, но умерли не два - умерли четыре - не стало ни Гвормаса, ни Вопайи. Гарийцы и Даба допытывались, кого ещё таким образом превратили в гайгу, но Гвормас-оборотень утверждал, что не знает. Правда, он сказал, что это сильное колдовство, и гайгу им не владеют.
- Значит, Сильные - не гайгу?
- Почем мне знать! Видимо, так!
- Тогда почему гайгу пошли за ними?
- Не знаю! Хватит, я хочу биться! - зло прохрипел гайгу.
И вот посреди лагеря на глазах у изумленных воинов Тарремы и Гарии начался поединок Кхаммы и оборотня. Они были без доспехов и щитов, только мечи в руках, и Кхамма не стал натираться своей чудодейственной мазью. Он это сделал отчасти из справедливости, а отчасти, потому что понял - самые тяжелые битвы ещё впереди. В небе, как уже бывало, появился Глаз, и Кхамма открыл во всеуслышанье, что это его небесный защитник, Глаз Кхаммы. Он не знал, так ли это на самом деле, но сказал это, чтобы воины не испугались злого колдовства гайгу.
Возможно, И Пань был прав, и железо тарремцев и впрямь было не из лучших - клинок гайгу выдержал все удары меча Кхаммы. Но это не помогло оборотню, Кхамма победил и своей рукой прикончил его. А потом, когда смолкли крики одобрения и ликования, Кхамма поднялся на плечи двух воинов повыше. Он сказал:
- Вы знаете меня. Я - Кхамма! Там, за спиной у нас, гайгу предательски захватили нашу страну. Но мы повернем назад и разделаемся с нелюдью, как с этим гайгу.
- Веди нас! Ты - Кхамма! - кричали солдаты, неистово стуча мечами по щитам.
В поход на Таррему с ними пошла добрая половина гарийцев. Кхамма и Даба не сомневались в успехе, но в пути узнали, что Таррему наводнили отряды гайгу из глухих земель за хребтами Западного Фенамоа. Медойа провозгласил себя повелителем Тарремы под именем Сильного.
- Он называет себя царем всего Фенамоа, - рассказывал один из бежавших из столицы.
- Не слишком ли он поторопился? - усмехнулся Кхамма.
А Даба удивился:
- Странно, говорили о четырех Сильных.
И Пань сказал:
- Может быть, эти четверо - один и тот же.
- То есть как это?
- Несколько лет назад, - рассказал звездочет, - в небесах были странные события. Явилась необычная комета и разделилась на четыре части. Эти обломки вошли в четыре стороны Небесного креста и соединились с Черным солнцем. А что вверху, то и внизу.
К ним навстречу двигалось сильное войско, и в нем были не одни гайгу, но также наемники с разных концов Фенамоа. Когда до столкновения с врагом остались считанные часы, к войску Кхаммы присоединился отряд этесок. Их вела Айа, о которой Кхамма слышал тогда в лесу, а причиной их помощи была не одна благодарность за убитого длиннорыла: гайгу в отместку за своих убитых сородичей напали на селение этесок.
- Мои девушки не столь хороши в схватке на мече, как ты, Кхамма, сказала Айа. - Но меткие стрелки тебе пригодятся.
Сама-то она и на мече умела драться не хуже воинов Тарремы, как убедился Кхамма. Так вот и произошла эта встреча, и Айа так и осталась с Кхаммой.
А потом была битва, и в небе парил Глаз, и Кхамма шел впереди всех со своим волшебным мечом. Он появлялся то там, то здесь, и его не взяла ни одна стрела или копье, и не ранил ни один меч. Воинов это воодушевляло, а гайгу при виде его неуязвимости охватил страх. Они все побежали - к самой Тарре, а воины Кхаммы преследовали и убивали их, пока не настала ночь.
Но у ворот Тарры Кхамму встретило новое войско, больше прежнего, и командовал им Сильный, этот Медойа или кем он там был.
Даба придумал хитрость - к вождю гайгу пробрался посланец от гарийцев и передал, что командиры Гарии готовы уйти в свою страну, если награда будет хорошей. Они покинули лагерь вечером, на глазах армии врага, но ночью тайно вернулись к Тарре и остались в засаде.
С утра в виду крепостных стен столицы два войска сошлись на поле, и в этот раз все пошло не так, как в первой битве. В небе почему-то не было Глаза, и это не понравилось Кхамме, тем более, что его воины это тоже заметили. А Кхамму вызвал на середину поля Медойа, но, как выяснилось, не для поединка. Подъезжая, Кхамма незаметно посмотрел в свое зеркальце. Но отражения Сильного он в нем не увидел вовсе - как Кхамма ни поворачивал зеркальце, Глазок показывал только его самого, Кхамму. Это не понравилось Кхамме ещё больше.
- Я предлагаю мир, Кхамма, - сказал Сильный. - Тебе нужна Таррема? Прекрасно. Возьми её. Будешь герцогом вместо Вопайи. Ты хороший воин, и мы будем рады заключить с тобой союз.
- Кто это - мы? - хмуро спросил Кхамма.