Гибсон Уильям. Нейромантик

   Слева от книжных шкафов глухо щелкнули магнитные задвижки, отпирая массивную дверь из поддельного палисандра. Надпись над дверью, выполненная из самоклеящихся заглавных букв с завитушками, гласила: «ЖЮЛИУС ДИАН. ИМПОРТ-ЭКСПОРТ».
   Если мебель в импровизированном вестибюле соответствовала концу прошлого столетия, то обстановка офиса, по всей видимости, относилась к его началу. Из пространства у дальней стены, залитого светом старинной медной лампы с абажуром из треугольных кусков зеленого стекла, Кейсу приветливо улыбнулось гладкое, розовое, без малейшего намека на морщины лицо Диана. Специалиста по импорту-экспорту надежно ограждал от посетителей просторный письменный столом из хромированной окрашенной стали, крышку которого с обеих сторон подпирали башнеподобные произведения мебельного искусства из неизвестного светлого дерева, предназначенные, по предположению Кейса, для хранения различного рода бумаг. Поверхность стола была завалена кассетами, свитками распечаток на желтой бумаге и диковинными деталями старинных механических пишущих машинок – устройств, над восстановлением которых Диан тщетно бился с тех самых пор, как Кейс впервые попал в его кабинет.
   – Что привело тебя в наши края, парень? – спросил Диан, протягивая Кейсу длинную узкую конфету в бело-голубой клетчатой обертке. – Вот, попробуй бонбон. «Тинь-тинь-джа», высший сорт.
   Кейс жестом отверг угощение, пахнущее имбирем, уселся в креслице с изогнутыми ножками и фигурной спинкой, закинул ногу на ногу и провел пальцем по обтрепанному краю своих черных джинсов.
   – Жюль, дошел до меня слух, что Вейдж хочет меня убить.
   – Ага. Ну что ж. И от кого ты это услышал, позволь спросить?
   – Люди говорят.
   – Люди, – повторил Диан, посасывая имбирный бонбон. – А что за люди? Друзья?
   Кейс кивнул.
   – Порой нелегко бывает отличить друзей от врагов, знаешь ли.
   – Я чуток задолжал ему, Диан. Он тебе об этом ничего не говорил?
   – Давно с ним не виделся. – Диан печально вздохнул. – Я, конечно, знаю кое-что о намерениях Вейджа, но при данном положении вещей не могу обсуждать их с тобой. Все ведь должно идти своим чередом, понимаешь?
   – Должно идти что?
   – У Вейджа хорошие связи, он важен для меня, Кейс.
   – Понятно. Так он хочет убить меня или нет, а, Жюль?
   – Нет, насколько мне известно.
   Диан пожал плечами. Со стороны могло создаться полное впечатление, что они обсуждают цены на имбирь.
   – Если эти слухи окажутся достоверными, сынок, загляни ко мне этак через неделю, и я постараюсь найти для тебя какую-нибудь работенку в Сингапуре.
   – В отеле «Нан Хай» на Бенсулен-стрит?
   – Следи за тем, что говоришь, сынок! – Диан нахмурился. На поверхности стола, кроме всего прочего, стояла уйма всякой аппаратуры против подслушивания.
   – Еще увидимся, Жюль. Я передам Вейджу от тебя привет.
   Холеные пальцы Диана легонько коснулись превосходно вывязанного узла кремового шелкового галстука.

 
   Кейс не успел удалиться от офиса Диана и на половину квартала, когда его пронзила внезапная подсознательная уверенность, что кто-то сидит у него на хвосте.
   Он издавна культивировал в себе особый сорт ручной паранойи. Фокус был в том, чтобы не дать легкому безумию выйти из-под контроля. Но в то же время подобное ощущение запросто могло оказаться одним из фокусов принятого недавно октагона, следствием воздействия наркотика. Кейс пересилил адреналиновую волну и прикинулся скучающим досужим зевакой, позволив толпе нести себя по улице. Заметив впереди темную витрину, он притормозил. Витрина принадлежала хирургическому бутику, закрытому на переоборудование. Сунув руки в карманы, Кейс принялся прилежно рассматривать сквозь стекло квадратные образцы искусственно выращенной плоти, разложенные на фигурно выгнутом пьедестале из поддельного нефрита. Цвет кожи напомнил ему шлюх Зона; в один из образцов был вживлен цветной жидкокристаллический дисплей, соединенный с подкожным чипом-микропроцессором. Чувствуя, как по спине стекают ручейки пота, он поймал себя на мысли о том, что не понимает, зачем обращаться к хирургам-трансплантологам, если такие штучки можно просто носить в кармане.
   Не отворачивая головы от витрины, Кейс поднял глаза и стал изучать в стекле отражение текущей мимо него толпы.
   Вот он.
   За моряком в рубашке-хаки с короткими рукавами. Темные волосы, зеркальные очки, черная одежда, стройный…
   Человек исчез.
   Кейс уже бежал, пригнувшись, лавируя между прохожими.

 
   – Одолжишь мне пистолет, Шин?
   Мальчишка улыбнулся.
   – Два часа. – Они стояли в задней комнате одной из закусочных на Шига, где подавали суси. В воздухе остро пахло свежими дарами моря. – Вы возвращаться назад. Два часа.
   – Парень, мне нужно прямо сейчас. У тебя есть что-нибудь прямо сейчас?
   Шин пошарил рукой за пустыми банками из-под тертого хрена. На свет появился удлиненный предмет, завернутый в серый пластик.
   – Тасер. Один час – двадцать новых иен. Тридцать – задаток.
   – Черт. Это мне не подходит. Мне нужен пистолет. Я типа хочу застрелить кого-то, понял?
   Официант пожал плечами, убирая тасер обратно за банки из-под хрена.
   – Два часа.

 
   Кейс вошел в магазин, даже не глянув на сюрикены на витрине. Ему ни разу в жизни не доводилось держать их в руках.
   Он купил две пачки «Ехэюань», воспользовавшись кредитной карточкой «Мицубиси банк», на которой было выбито: «Чарльз Дерек Мей», а вовсе не Трумен Старр, кем он числился по паспорту.
   Японка за кассовым аппаратом выглядела на несколько лет старше Диана, на ее лице не было ни единого следа применения технических средств. Кейс достал из кармана тощую пачку новых иен и показал их женщине.
   – Я хочу купить оружие.
   Японка махнула рукой в сторону прилавка, заваленного ножами.
   – Нет, – сказал Кейс. – Мне не нужны ножи.
   Женщина достала из-под стойки продолговатую коробку. На картонной крышке красовалось очень условное изображение кобры с распущенным капюшоном. Внутри были рядком уложены восемь одинаковых цилиндров, каждый в тонкой оберточной бумаге. Кейс внимательно следил за тем, как морщинистые коричневые пальцы извлекли один из этих предметов и сорвали с него оберточную бумагу. Женщина показала Кейсу товар – тусклую стальную трубку с кожаной ременной петлей на одном конце и маленькой бронзовой пирамидкой на другом. Она взяла трубку в одну руку, зажала пирамидку между большим и указательным пальцами другой руки и потянула. Из трубки выскользнули три блестящих от смазки телескопических сегмента, представляющих собой кольцевые пружины, и, щелкнув, зафиксировались.
   ­ «Кобра», – сказала японка.

 
   Небо над неоновой дрожью Нинсея было, что называется, сумрачно-серым. Дышать стало тяжелее, все шло к тому, что к ночи наступит настоящая духота, и многие прохожие уже надели фильтр-маски. Кейс провел десять минут в кабинке общественного туалета, изобретая приемлемый способ сокрытия «Кобры», и в конце концов остановился на том, что засунул рукоятку за ремень джинсов, пустив трубку наискось вдоль живота. Пирамидальная головка оружия уперлась ему прямо под ребра. При каждом шаге казалось, что штуковина вот-вот вывалится и брякнется на тротуар, но с ней Кейс почувствовал себя много лучше.
   «Чат» нельзя было назвать баром для деловых встреч. По вечерам в будни здесь можно было застать только постоянных клиентов. В пятницу и субботу положение менялось. Завсегдатаи по-прежнему были на своих постах, но тонули в наплыве моряков и дельцов, наживающихся на моряках. Оказавшись в баре, Кейс принялся искать глазами Раца, но бармен куда-то запропастился. Лонни Зон, главный сутенер округи, с отеческой заботливостью и вниманием следил за одной из своих девиц, охмуряющей молодого морячка. Зон сидел на гипнотике, который японцы называли «мрачный танцор». Поймав взгляд сутенера, Кейс кивком подозвал его к стойке. Зон неспешно продефилировал сквозь толпу, его вытянутое лицо было равнодушным и безмятежным.
   – Лонни, ты сегодня вечером видел Вейджа?
   Зон с обычным спокойствием молча кивнул.
   – Точно?
   – Возможно, в Намбане. Возможно, два часа назад.
   – А его парни? Были с ним? Был среди них один такой тощий, темные волосы, может быть, темная куртка?
   – Не было, – помолчав, ответил Зон.
   Его лоб наморщился от могучих усилий припомнить такие незначительные подробности.
   – Здоровенные парни. Сплошные мышцы.
   В глазах Зона уже почти не осталось радужной оболочки. Его зрачки под полуприкрытыми веками чудовищно расширились. Зон долго, не отрываясь смотрел в лицо Кейсу, затем опустил взгляд. И увидел слегка выступавшую из-под куртки Кейса стальную рукоятку.
   ­ «Кобра», – проговорил Зон. – Решил разметать кому-то мозги?
   – Еще увидимся, Лонни.
   Кейс вышел из бара.

 
   Его хвост оказался на месте. Кейс в этом нисколько не сомневался. Внезапно он ощутил, что все его чувства на подъеме, словно октагон и адреналин смешались вдруг с чем-то еще. Тебе нравится это, подумал он, значит, ты спятил.
   Потому что – и это было сверхъестественно, странно, непостижимо – происходящее отдаленно напоминало ему работу с Матрицей. Достаточно оказалось выжать себя до предела, загнать в отчаянно опасную и непредсказуемую сеть неприятностей, чтобы суметь представить себе Нинсей в виде информационного поля, как когда-то Матрица представлялась ему аналогом нервных связей и конгломератом специализированных, каждая на своей функции, клеток некоего организма. И тогда можно было пускаться в виртуозное пространствование и скольжение, полностью отдавшись этому процессу, но в то же время отстранившись от него, и все вокруг превращалось в танец биза, взаимодействие информационных структур, а нелегальная плоть в лабиринтах черного рынка становилась для Кейса тем же, что и нелегальная информация…
   Ну же, Кейс, покажи, на что способен. Оставь их с носом. Сделай такое, чего от тебя не ждут.
   Он находился в полуквартале от игровой аркады – того самого места, где произошла их первая встреча с Линдой Ли.
   Кейс зашагал по улице, огибая компании подгулявших матросов. Один крикнул ему в спину что-то на испанском. Кейс быстро поднялся в аркаду; на него обрушился шквал звуков, низкочастотные отголоски взрывов отдавались в животе леденящим эхом. Кто-то из игроков заработал десятимегатонный удар в «Танковой войне», и искусно выполненная имитация воздушного взрыва затопила аркаду волнами белого шума, огненное голографическое изображение сверкающего шара медленно переросло в клубящийся гриб. Кейс свернул направо и взбежал по пролету некрашеных металлических ступеней. Он как-то раз заходил сюда с Вейджем по поводу партии запрещенных гормональных стимуляторов, которую они собирались задвинуть одному типу по имени Мацуга. Кейс оказался в знакомом холле – на полу заляпанное пластиковое покрытие, в коридоре – ряд одинаковых дверей в маленькие кубические кабинетики. Одна из дверей была открыта. За ней перед светящимся монитором сидела молодая японка в черной майке-безрукавке. На стене над ее головой висели туристические рекламные плакаты с видами Греции, над голубой Адриатикой плыли строчки кругленьких иероглифов. Девушка тревожно посмотрела в сторону Кейса.
   – Быстро позови охранника, – бросил он ей на ходу.
   А затем пулей пронесся по коридору и свернул за угол, чтобы девчонка его не видела. Две последние двери были закрыты и, как он догадывался, заперты. Кейс развернулся и как следует саданул ногой в середину той, что была дальше от входа. Детали дешевой пластиковой конструкции, лакированные пластины, сплетенные в несложный узор, весело брызнули из алюминиевой рамы во все стороны. Внутри помещения было темно, смутно белели пустые стойки для терминалов. Кейс метнулся к соседней двери, справа от разбитой, ухватился за круглую, прозрачную вращающуюся дверную ручку и всем телом налег на нее. Что-то хрустнуло, и через секунду он оказался внутри. Именно в этой комнате они с Вейджем встречались с покупателем, но мебель и аппаратура исчезли – компания, под прикрытием которой Мацуга вел свои дела, давно приказала долго жить. Ни пультов, ни стоек. Свет из аркады сочился в комнату через окно, фильтруясь сквозь занавески. Кейс змеей проскользнул между пучком оптоволоконных кабелей, свисающих из гнезда в стене, и старыми пустыми коробками и дальше, к окну, мимо гондолы большого электрофена.
   Окно представляло собой лист дешевого пластика. Кейс стащил с себя куртку, обмотал ею правую руку и ударил. Пластик треснул. Потребовалось еще два удара, чтобы полностью освободить раму. Перекрывая оглушающий хаос игр, заверещала сигнализация, то ли сработавшая, когда разбилось окно, то ли включенная девушкой, сидящей в конце коридора.
   Кейс отвернулся от окна, накинул куртку, выхватил «Кобру» и привел ее в боевую готовность. Закрывая за собой дверь, он рассчитывал, что тот, кто шел за ним по пятам, в первую очередь бросится искать его в том кабинете, где выломана дверь. Бронзовая пирамидка «Кобры» в его руках слабо дрожала, телескопические сегменты из скрученных пружин, казалось, резонировали, усиливая биение его пульса.
   Ничего не происходило. Волнами накатывал тревожный вой сирены, в аркаде что-то стреляло и с грохотом взрывалось, сердце Кейса бешено колотилось. Когда он наконец понял, что боится, то приветствовал страх как старого друга. Не холодный, механический предупредительный сигнал псевдопаранойи, а простой животный страх. Кейс так долго жил постоянно на грани риска, что успел забыть, какой он – настоящий страх.
   В этом кубическом кабинете люди нередко умирали. Он тоже мог умереть. И очень скоро. У них могли быть пистолеты…
   Звук удара прокатился по коридору. Из дальнего конца. Мужской голос что-то злобно выкрикнул по-японски. Затем раздался полный ужаса и боли вопль. Еще один удар.
   И шаги. Ужасно неторопливые. Все ближе и ближе.
   Человек в коридоре миновал закрытую дверь, за которой прятался Кейс. Пауза протяженностью в три томительных удара сердца. Шаги в обратную сторону. Один, второй, третий, подошвы шуршат по пластиковому ковровому покрытию.
   В крови Кейса растаяли последние следы октагоновой бравады. Он судорожно перехватил «Кобру» покрепче, за рукоятку, и полез на подоконник, обезумев от страха, с трясущимися руками и ногами, а когда оказался в оконном проеме, вывалился наружу и полетел вниз, и все это произошло быстрее, чем он осознал, что делает. Удар о мостовую пронзил колени острыми стрелами боли.
   Узкий клин света, падающий из полуоткрытой двери-люка для технического обслуживания аркады, выхватывал из темноты свалку оптоволоконных кабелей и разбитых корпусов разнообразной аппаратуры. При падении Кейс ткнулся лицом во влажную плату с гирляндами электронных деталей, но поспешно перевернулся на бок и откатился в тень пустого металлического ящика с дверцами. Окно кабинета над его головой тускло освещенным прямоугольником выделялось на темной стене. Сигнал тревоги по-прежнему заливался вовсю и здесь, внизу, казался гораздо более громким, потому что стены вокруг приглушали рев игровых автоматов.
   Зашуршала штора, в окне появилась голова, подсвеченная сзади фосфоресцирующим сиянием из коридора, и пропала. Затем вновь появилась, но Кейс по-прежнему не мог разобрать черты лица. На месте глаз на лице сверкнуло серебро.
   – Вот черт, – сказал голос, явно принадлежащий женщине, по акценту – уроженке севера Мурашовника.
   Голова исчезла. Тихо лежа на боку под ящиком, Кейс медленно сосчитал до двадцати и лишь затем встал. Пальцы все еще сжимали стальную «Кобру», но ему не сразу удалось вспомнить, что это такое. Повернувшись, он захромал между домами к далекому свету, время от времени потирая ноющее колено.

 
   Пистолет Шина оказался полувековой давности южно-американской копией «Вальтера» ППК, с ощутимой отдачей и очень тугой спусковой скобой. Патронник был рассверлен под ружейные патроны. Обычным китайским патронам с полыми головками, которые продал ему Шин, Кейс предпочел бы свинцовые разрывные. Но так или иначе, это было оружие, девять зарядов сидели в обойме, и Кейс вышел на Шига из закусочной, торгующей суси, нежно баюкая приобретение в кармане куртки. Рукоятка пистолета была залита ярко-красным пластиком и украшена рельефным узором из жизни драконов, ее было приятно ощущать пальцами в темноте кармана. «Кобру» Кейс перепоручил ближайшему нинсейскому мусорному ящику и всухую проглотил следующий октагон.
   Снадобье разогрело окоченевшие цепочки его нейронов, и Кейс торопливо зашагал по Шига вниз через Нинсей, а затем свернул на Байицу. Его «хвост» исчез, на что он от души надеялся, – и хорошо. Ему необходимо было сделать несколько звонков, дать ход некоторым делам – биз не терпел отлагательств. В самом начале Байицу, напротив порта, возвышалось ничем не примечательное десятиэтажное здание из грязноватого желтого кирпича, какие-то мастерские. Свет в окнах не горел, чего и следовало ожидать в такое время суток, но, задрав голову, можно было разглядеть вверху, под самой крышей, тусклую светящуюся надпись. Набор иероглифов вывески из мертвенно-неоновых трубок обозначал это место как ДЕШЕВЫЙ ОТЕЛЬ. Если это заведение и имело какое-нибудь другое название, то Кейсу оно было неизвестно, он всегда думал о нем как о «дешевом отеле».
   Вход в прозрачную шахту лифта отеля был прямо с мостовой. Ночлежек, подобных «дешевому отелю», на Байицу было множество. Их устраивали на крышах производственных зданий, и лифты, ведущие в них, обычно лепились к стене снаружи и держались на честном слове. Кейс вошел в пластиковую кабинку и для пуска лифта воспользовался своим универсальным ключом – магнитной карточкой без каких-либо надписей.
   Капсулу в этом отеле Кейс снимал со времени своего прибытия в Тибу, внося плату понедельно, но еще ни разу здесь не ночевал. Как правило, спал он в более дешевых местах.
   В лифте воняло косметикой и сигаретами; стены кабинки были покрыты царапинами и грязными пятнами – следами чьих-то пальцев. Кабинка миновала пятый этаж, и внизу стали видны огни Нинсея. Когда лифт начал замедлять ход, Кейс сунул руку в карман и погладил прохладную сталь пистолета. Остановка кабины, как обычно, сопровождалась вытряхивающим душу рывком, но Кейс был готов к этому. Он вышел из лифта и оказался во дворике, служившем здесь одновременно прихожей и лужайкой.
   В середине квадратного пространства, застеленного пластиковым травяным покрытием, за полукруглой консолью восседал паренек-японец и читал печатную книгу. Справа и слева от него шестью ярусами, по десять штук в каждом, в стальном остове, похожем на обычные строительные леса, были закреплены белые фибергласовые спальные капсулы. Кейс кивнул мальчишке и захромал по пластиковой траве к ближайшей лестнице. Стены и крыша этого сооружения, собранные из больших листов дешевого пластика, шуршали на ветру и в дождь протекали, но открыть капсулы без ключей было довольно сложно.
   Кейс поднялся по лестнице на третий уровень и пошел вдоль капсул. Узкий настил, напоминающий скорее карниз для кошачьих прогулок, ощутимо вибрировал в такт шагам. Его номер был 92. Капсула длиной три метра и высотой примерно полтора, вход – овальный люк около метра диаметром. Кейс вставил свою карточку-ключ в щель замка и подождал, пока пройдет процесс верификации в гостиничном компьютере. Магнитные защелки с глухим стуком отомкнулись, и входной люк приглашающе уполз вверх, увлекаемый скрипучими пружинами. Кейс вошел внутрь – при этом со щелчком включилось флуоресцентное освещение – потянул люк вниз, закрыл вход и переключил замок на дверной панели на ручное управление.
   В номере 92 не было ничего, кроме стандартного миникомпьютера «Хитачи» и маленькой холодильной камеры из белого стиропласта. В холодильнике хранилось три килограмма отличного «сухого льда», аккуратно завернутого в бумагу во избежание испарения, и круглая медицинская алюминиевая фляжка. Усевшись на коричневый мат из мягкого пластика, который служил одновременно полом и постелью, Кейс вытащил из кармана пистолет Шина и положил его на холодильник. Потом снял куртку. Коммуникационный терминал капсулы был вделан прямо в вогнутую стену, рядом висела табличка, на которой на семи языках перечислялись правила проживания в отеле. Кейс достал из гнезда пульт управления терминалом и набрал по памяти номер абонента в Гонконге. Выждав пять гудков, дал отбой. Покупатель на три мегабайта свежайшей информации, хранящейся сейчас в чипах памяти его «Хитачи», на звонки не отвечал.
   Затем Кейс набрал токийский номер в районе Синзюки.
   Ответила женщина на коммутаторе, прощебетав что-то по-японски.
   – Могу я поговорить со Змеем?
   – Очень рад вас слышать, – приветствовал его голос Змея, прозвучавший в трубке после нескольких секунд переключений. – Я ждал вашего звонка.
   – Мне удалось достать музыку, которую вы заказывали.
   Кейс мельком глянул на холодильник.
   – Замечательно. У нас временные трудности с оплатой наличными. Вы можете отправить товар без предоплаты?
   – Нет, послушайте, я сейчас никак не могу себе этого позволить, мне нужны деньги…
   Змей дал отбой.
   – Вот гад, – сказал Кейс коротким гудкам в наушнике. И уставился на маленький дешевый пистолет.
   – Туго, – сказал он. – Очень туго идут сегодня делишки.

 
   Кейс вошел в «Чат» за час до рассвета. Обе его руки были глубоко упрятаны в карманы куртки – одной он держался за взятый напрокат пистолет, а в другой сжимал алюминиевую фляжку.
   Рац сидел за столиком в дальнем конце бара и цедил из пивной кружки минеральную воду «Аполлонарис». Его стодвадцатикилограммовое тело громоздилось на отчаянно скрипящем стуле и опиралось спиной о стену. За стойкой молодой бразилец по имени Курт обслуживал группку последних молчаливых пьяниц. Когда Рац поднимал кружку и делал очередной глоток, отчетливо слышалось жужжание моторчика в пластиковой руке. Бритая голова хозяина бара блестела от испарины.
   – Плохо выглядишь, дружище артист, – сказал он Кейсу, обнажая влажные руины зубов.
   – Зато дела у меня идут блестяще, – сказал Кейс, расплываясь в лучезарной улыбке скелета. – Просто превосходно. – И, не вынимая рук из карманов, мешком плюхнулся на стул напротив Раца.
   – Бродишь по округе, отгородившись от мира выпивкой и пилюлями? Неплохой способ не думать о грустном, да?
   – Почему бы нам не сменить пластинку, Рац? Ты видел сегодня Вейджа?
   – Отличная защита от страха и одиночества, – продолжал гнуть свое бармен. – Прислушивайся к своему страху. Может быть, он твой единственный друг.
   – Ничего не слышал о заварушке в аркаде сегодня вечером, Рац? Кого-нибудь ранили?
   – Какой-то псих порезал охранника, – Рац пожал плечами. – Говорят, какая-то девчонка.
   – Мне нужно поговорить с Вейджем, Рац. Мне…
   – Ага, – губы Раца сжались в узкую полоску. Он смотрел за спину Кейсу, в сторону входа. – Похоже, такая возможность тебе сейчас представится.
   В глазах Кейса заплясали хромированные сюрикены. В ушах засвистела скорость. Рукоятка пистолета в его руке стала скользкой от пота.
   – Герр Вейдж, – произнес Рац, медленно поднимая свой розовый манипулятор на уровень груди, словно для пожатия, – как приятно видеть вас здесь. Вы так редко оказываете нам честь.
   Кейс повернул голову и оказался лицом к лицу с Вейджем – с темно-коричневой абсолютно незапоминающейся маской, на которой выделялись только глаза, дорогие трансплантаты от «Никон» цвета морской волны. Плечи Вейджа обтягивал пиджак из пуленепробиваемого шелка, а запястья украшали простенькие платиновые браслеты. Его сопровождали телохранители, два очень похожих друг на друга молодых парня с бугрящимися на плечах и руках пересаженными мышцами.
   – Как дела, Кейс?
   – Джентльмены, – сказал Рац, розовой клешней поднимая со стола переполненную окурками пепельницу. – Мне здесь неприятности не нужны. – Пепельница была из толстого пластика, на ее боку красовалась реклама пива «Цингао». Рац с размаху грохнул ее о стол. Во все стороны полетели осколки зеленого пластика и окурки. – Я достаточно ясно выражаюсь?
   – Эй, дорогуша, – проворковал один из парней Вейджа. – Может, желаешь попробовать этот трюк на мне?
   – Лучше целиться не в ноги, Курт, – задумчиво проговорил Рац.
   Кейс бросил взгляд в сторону стойки и увидел, что бразилец уже навел на трио усмирительную полицейскую винтовку «Смит и Вессон», применяемую обычно против демонстрантов. В ствол ружья, из проката газетной толщины, обернутый километром стеклотканой ленты, легко можно было засунуть кулак. Каркас-магазин содержал пять толстых оранжевых зарядов, при разрыве которых возникал низкочастотный, субзвуковой удар, лишающий человека способности двигаться.
   – Технически вроде бы не смертельно, – пояснил Рац.
   – Эй, Рац, – сказал Кейс, – я ведь с тобой еще не рассчитался.
   Бармен пожал плечами.
   – А ты мне пока и не задолжал. Вот этим, – Рац зыркнул в сторону Вейджа и его мальчиков, – не мешало бы знать местные порядки получше. Никому не позволено устраивать разборки с клиентами в «Чатсубо».
   Вейдж вежливо кашлянул.
   – А кто сказал, что я собираюсь трогать ваших клиентов? Нам просто нужно поговорить о делах, и все. Кейс и я – мы работаем вместе.
   Кейс выхватил из кармана оружие и направил его на Вейджа, целясь ниже пояса.