Он встряхнулся, напомнив себе, что надо делать дело, а не страдать из-за атмосфер, и вообще стыдно лениться, когда помощники работают, один здесь, внизу, другой - наверху. Однако, обернувшись, он увидел, что Батт не работает, а тоже смотрит в полутьму, почти онемев от удивления. При его обычном спокойствии, при его прозаичности это было не к добру.
- Что-то случилось? - спросил Понд тем мягким голосом, который так подбадривал людей.
- Да, - отвечал Батт. - Я не знаю, сделать ли мне подлость. Очень подло говорить о товарищах, даже намекать. Но ведь есть и Англия, правда?
- Несомненно, Англия есть, - серьезно сказал мистер Понд.
- Ну, что же, - проговорил Батт, - меня беспокоит Артур.
Он глотнул воздуху и попытался снова:
- Не столько он, сколько... то что он делает. Нет, так еще хуже! Вы ведь знаете, он на той неделе обручился. Вы видели его невесту?
- Еще не имел чести, - ответил Понд.
- Так вот, он ее сегодня привел, когда вас не было. Они ходили на "Кота в сапогах" и очень развеселились. Тут все в порядке, он был свободен, странно другое - она пошла наверх, хотя он ее не приглашал, мы же туда никого не пускаем. В этом случае, только в этом, я ничего поделать не мог. Вообще-то мы в полной безопасности, то есть бумаги в безопасности. Дверь одна, мы с вами сидим напротив, да и ходим сюда только мы трое. Конечно, она могла пойти просто так, по наивности, потому и нельзя было ее одернуть. И все-таки... Ну, она очень хорошенькая и, наверное, хорошая, но чего-чего, а наивности в ней нет.
- Какая она? - спросил мистер Понд.
- Как бы вам сказать... - мрачновато произнес помощник. - Теперь все мажутся и красятся, это ничего не значит... да, все, но не самые наивные. По-моему, она человек порядочный, но прекрасно разбирается в том, что можно делать, что - нет.
- Если она собирается выйти замуж за Артура, - с необычной серьезностью сказал мистер Понд, - она должна знать, какая у него работа, и печься об его чести. Как ни жаль, я попрошу рассказать о ней подробнее.
- Она высокая, - начал Батт, - элегантная или, скорей... нет, именно элегантная. Волосы у нее красивые, золотистые - такие золотистые, что при темных глазах кажется, будто это парик. Высокие скулы - не шотландские, резче, и зубы длинноваты, хотя и не торчат.
- Он познакомился с ней в Безансоне, недалеко от Бельфора? - спросил мистер Понд.
- Странно, что вы об этом спросили, - как-то горестно сказал Батт. Да, именно там.
Мистер Понд ничего не ответил.
- Нет, - выговорил Батт, - не думайте ничего такого!
Я постараюсь очистить Артура от всяких...
Потолок над ними затрясся, раздался грохот, потом - топот, наступила тишина. Ни один человек, знакомый с мистером Пондом, не подумал бы, что он может так взбежать по лестнице.
Распахнув дверь, они увидели все, что нужно. Артур Траверс лежал ничком на полу, а между лопатками у него торчала странная шпага. Батт нетерпеливо схватил рукоять и с удивлением понял, что она прошла сквозь все тело, ковер, даже пол, так что вытащить ее он не может. Понд уже пощупал пульс у своего помощника.
- Друг наш умер, - сказал он. - Лучше ничего не трогать, пока все не осмотрят как следует.
И, торжественно глядя на Батта, прибавил:
- Вы хотели очистить его. Что ж, он чист.
Молча прошел он к письменному столу, где хранился в тайном ящике план гавани, и, поджал губы, увидел, что ящик - пустой.
Потом он направился к телефону и позвонил примерно шести людям, а в следующие сорок пять минут сделал примерно двадцать дел, но не сказал ни слова. Наконец, сильно запинаясь, заговорил Батт:
- Ничего не пойму. Невеста эта ушла, да и не может женщина так пригвоздить к полу.
- Да таким гвоздем, - откликнулся Понд, и замолчал.
О странном оружии гадали все больше и больше. Довольно легко понять, почему убийца и грабитель оставил его - он не смог его вытащить, а может, и перепугался, услышав на лестнице топот, и убежал, вероятно, через окно. Однако, что же это за оружие? Оно было длинное, как палаш, но другой формы. Рукоять, без головки, не уступала лезвию в длине, но не в ширине; оно сужалось прямоугольным треугольником. Понд смотрел на него, думал и ничего не понимал. Железо и ярко окрашенное дерево навели его на мысли о лавке, увешанной диковинными и дикими саблями, но здесь все было грубее, да и ярче. Мистер Шиллер, он же Леви, начисто отпирался, а главное - все знатоки первобытного или восточного оружия никогда не видели ничего подобного.
Тьма сменилась довольно сумрачной зарей, когда установили, что невеста исчезла, по-видимому, вместе с планом. К этому времени уже знали, что она вполне способна украсть и даже убить. Но никакая женщина не могла бы пригвоздить человека к полу этим тяжелым, странным предметом; и никто не понимал, почему она его выбрала.
- Я бы все понял, - с горечью говорил Батт, - если бы не нож... или меч, что ли. У Леви его не было. Не было и в Азии, и в Африке... Да нигде не было, ни в одном из племен, про которые говорили эти ученые типы. Все остальное понятно, но тут...
Мистер Понд очнулся впервые за все эти дни.
- Ах! - воскликнул он. - Как раз это одно и понятно.
Надеюсь, мы с достаточной осторожностью намекнули, что он не так уж радовался встречам со своей соседкой, не стремился к ним, как олень на источники вод скорее отшатывался, как от воды; но в этот раз, когда она пришла к нему с новой жалобой, просто вскочил от восторга. Он хорошо усвоил урок о мудрости глупых. Да, глупость торжествовала, миссис Хартог-Хаггард принесла ключ.
Темная, причудливая фигура появилась в дверях под лесами. Гостья так волновалась, что ей было не до убийств, даже если убитый - друг хозяина. Она снова взялась за гувернантку, уже по другой причине: эта немка водила детей на пантомиму, чтобы отравить им душу жуткими сказками и ужасом германских лесов.
- Их специально засылают, - говорила она тем злым, доверительным тоном, какой использовала в таких случаях. - Да, специально, чтобы они портили нервы нашим детям. Скажите, мистер Понд, есть еще такой народ, как немцы? Отравляют нежные души всякими колдунами и котами! Ну что ж, случилась беда. Так я и знала. Вы ничего не сделали - и все, мне конец! Три мои девочки себя не помнят от страха, а мальчик сошел с ума.
Мистер Понд глядел на нее усталым взглядом, и она повторила:
- Сошел с ума, мистер Понд, видит всякие ужасы. Ему примерещился великан с огромным ножом... великан, вы подумайте!
Мистер Понд вскочил и глотнул воздух, как рыба. Миссис Хартог-Хаггард воззрилась на него.
- Неужели, - воскликнула она, - вы не утешите несчастную мать?
Мистер Понд одумался и сказал торопливо, но вежливо:
- Утешу, и самым лучшим образом. Ваш сын совершенно здоров.
Он был серьезным и строгим, когда обсуждал дело с мистером Баттом, инспектором Гротом и сэром Хьюбертом.
- Беда в том, - сказал он, - что вы не знаете "Кота в сапогах". А еще говорят, что мы живем в просвещенное время.
- Нет, я знаю, - растерянно начал помощник, - умный кот помогает хозяину, что-то ворует для него...
Инспектор громко хлопнул себя по колену.
- Ах, вон что! - воскликнул он. - Значит, это кошка.
Я и сам подумал про эти леса вокруг двери, но они слишком низкие, до окна по ним не добраться. А вот если бумаги украл специально обученный кот...
- Простите, - вставил слово мистер Понд, - может ли кот прихватить нож величиной с лопату? Нет, такие ножи носят только великаны. Преступление совершил великан.
Все глядели на него, но он продолжал укоризненно и мягко:
- Я говорю - нет, я горюю об истинных признаках варварства и тьмы. Судя по всему, вы не знаете, что в сказке о Коте есть людоед. Он к тому же и чародей, но на картинках и на сцене его непременно изображают великаном.
Синьор Альберто Туцци, играя роль, использует очень длинные ходули, которые прикрывает штанами. Иногда он просто ходит на них ночью по улицам. Увидеть его некому - хорошие дома заперты, кроме как у мисс Хартог-Хаггард, но у нее на улицу выходит только лестничное окно.
Оттуда ее сын - наверное, в ночной рубашке - и увидел в свете луны настоящего великана с большим окровавленным ножом. Неплохо для детских воспоминаний! А больше смотреть некому. Бедный люд в портовых городах сохранил сельские привычки, тут ложатся рано. Но он и не боялся, что его увидят: он - комедиант, почему бы ему не гулять на ходулях, как в пьесе? Самое умное - то, что он по ним карабкался куда угодно, хоть на крышу. Вот он и поставил их среди досок, полез наверх и убил несчастного Траверса.
- Как только вы это узнали, - вскричал сэр Хьюберт, - надо было сразу же действовать!
- Я и действовал, - слегка вздохнув, ответил мистер Понд. - Сегодня утром, у моря, ходили на ходулях три клоуна с набеленными лицами, раздавали программки. Их задержали. Один оказался синьором Туцци. Рад сообщить, что бумаги были при нем.
Несмотря на свою радость, мистер Понд снова вздохнул.
- Понимаете, - объяснил он, рассказывая все это много лет спустя, планы мы спасли, но получилась скорее трагедия, чем победа. Хуже всего тут ирония - кажется, ее так и называют трагической. Ну посудите сами, мы смотрели на улицу, видели эти леса, все эти доски, но не считали же их, и уж никак не думали, что выше, над нами. Нам бы увидеть великана, - и мистер Понд, как тогда, вначале, засмеялся, - но он был чересчур велик.
- Что-то случилось? - спросил Понд тем мягким голосом, который так подбадривал людей.
- Да, - отвечал Батт. - Я не знаю, сделать ли мне подлость. Очень подло говорить о товарищах, даже намекать. Но ведь есть и Англия, правда?
- Несомненно, Англия есть, - серьезно сказал мистер Понд.
- Ну, что же, - проговорил Батт, - меня беспокоит Артур.
Он глотнул воздуху и попытался снова:
- Не столько он, сколько... то что он делает. Нет, так еще хуже! Вы ведь знаете, он на той неделе обручился. Вы видели его невесту?
- Еще не имел чести, - ответил Понд.
- Так вот, он ее сегодня привел, когда вас не было. Они ходили на "Кота в сапогах" и очень развеселились. Тут все в порядке, он был свободен, странно другое - она пошла наверх, хотя он ее не приглашал, мы же туда никого не пускаем. В этом случае, только в этом, я ничего поделать не мог. Вообще-то мы в полной безопасности, то есть бумаги в безопасности. Дверь одна, мы с вами сидим напротив, да и ходим сюда только мы трое. Конечно, она могла пойти просто так, по наивности, потому и нельзя было ее одернуть. И все-таки... Ну, она очень хорошенькая и, наверное, хорошая, но чего-чего, а наивности в ней нет.
- Какая она? - спросил мистер Понд.
- Как бы вам сказать... - мрачновато произнес помощник. - Теперь все мажутся и красятся, это ничего не значит... да, все, но не самые наивные. По-моему, она человек порядочный, но прекрасно разбирается в том, что можно делать, что - нет.
- Если она собирается выйти замуж за Артура, - с необычной серьезностью сказал мистер Понд, - она должна знать, какая у него работа, и печься об его чести. Как ни жаль, я попрошу рассказать о ней подробнее.
- Она высокая, - начал Батт, - элегантная или, скорей... нет, именно элегантная. Волосы у нее красивые, золотистые - такие золотистые, что при темных глазах кажется, будто это парик. Высокие скулы - не шотландские, резче, и зубы длинноваты, хотя и не торчат.
- Он познакомился с ней в Безансоне, недалеко от Бельфора? - спросил мистер Понд.
- Странно, что вы об этом спросили, - как-то горестно сказал Батт. Да, именно там.
Мистер Понд ничего не ответил.
- Нет, - выговорил Батт, - не думайте ничего такого!
Я постараюсь очистить Артура от всяких...
Потолок над ними затрясся, раздался грохот, потом - топот, наступила тишина. Ни один человек, знакомый с мистером Пондом, не подумал бы, что он может так взбежать по лестнице.
Распахнув дверь, они увидели все, что нужно. Артур Траверс лежал ничком на полу, а между лопатками у него торчала странная шпага. Батт нетерпеливо схватил рукоять и с удивлением понял, что она прошла сквозь все тело, ковер, даже пол, так что вытащить ее он не может. Понд уже пощупал пульс у своего помощника.
- Друг наш умер, - сказал он. - Лучше ничего не трогать, пока все не осмотрят как следует.
И, торжественно глядя на Батта, прибавил:
- Вы хотели очистить его. Что ж, он чист.
Молча прошел он к письменному столу, где хранился в тайном ящике план гавани, и, поджал губы, увидел, что ящик - пустой.
Потом он направился к телефону и позвонил примерно шести людям, а в следующие сорок пять минут сделал примерно двадцать дел, но не сказал ни слова. Наконец, сильно запинаясь, заговорил Батт:
- Ничего не пойму. Невеста эта ушла, да и не может женщина так пригвоздить к полу.
- Да таким гвоздем, - откликнулся Понд, и замолчал.
О странном оружии гадали все больше и больше. Довольно легко понять, почему убийца и грабитель оставил его - он не смог его вытащить, а может, и перепугался, услышав на лестнице топот, и убежал, вероятно, через окно. Однако, что же это за оружие? Оно было длинное, как палаш, но другой формы. Рукоять, без головки, не уступала лезвию в длине, но не в ширине; оно сужалось прямоугольным треугольником. Понд смотрел на него, думал и ничего не понимал. Железо и ярко окрашенное дерево навели его на мысли о лавке, увешанной диковинными и дикими саблями, но здесь все было грубее, да и ярче. Мистер Шиллер, он же Леви, начисто отпирался, а главное - все знатоки первобытного или восточного оружия никогда не видели ничего подобного.
Тьма сменилась довольно сумрачной зарей, когда установили, что невеста исчезла, по-видимому, вместе с планом. К этому времени уже знали, что она вполне способна украсть и даже убить. Но никакая женщина не могла бы пригвоздить человека к полу этим тяжелым, странным предметом; и никто не понимал, почему она его выбрала.
- Я бы все понял, - с горечью говорил Батт, - если бы не нож... или меч, что ли. У Леви его не было. Не было и в Азии, и в Африке... Да нигде не было, ни в одном из племен, про которые говорили эти ученые типы. Все остальное понятно, но тут...
Мистер Понд очнулся впервые за все эти дни.
- Ах! - воскликнул он. - Как раз это одно и понятно.
Надеюсь, мы с достаточной осторожностью намекнули, что он не так уж радовался встречам со своей соседкой, не стремился к ним, как олень на источники вод скорее отшатывался, как от воды; но в этот раз, когда она пришла к нему с новой жалобой, просто вскочил от восторга. Он хорошо усвоил урок о мудрости глупых. Да, глупость торжествовала, миссис Хартог-Хаггард принесла ключ.
Темная, причудливая фигура появилась в дверях под лесами. Гостья так волновалась, что ей было не до убийств, даже если убитый - друг хозяина. Она снова взялась за гувернантку, уже по другой причине: эта немка водила детей на пантомиму, чтобы отравить им душу жуткими сказками и ужасом германских лесов.
- Их специально засылают, - говорила она тем злым, доверительным тоном, какой использовала в таких случаях. - Да, специально, чтобы они портили нервы нашим детям. Скажите, мистер Понд, есть еще такой народ, как немцы? Отравляют нежные души всякими колдунами и котами! Ну что ж, случилась беда. Так я и знала. Вы ничего не сделали - и все, мне конец! Три мои девочки себя не помнят от страха, а мальчик сошел с ума.
Мистер Понд глядел на нее усталым взглядом, и она повторила:
- Сошел с ума, мистер Понд, видит всякие ужасы. Ему примерещился великан с огромным ножом... великан, вы подумайте!
Мистер Понд вскочил и глотнул воздух, как рыба. Миссис Хартог-Хаггард воззрилась на него.
- Неужели, - воскликнула она, - вы не утешите несчастную мать?
Мистер Понд одумался и сказал торопливо, но вежливо:
- Утешу, и самым лучшим образом. Ваш сын совершенно здоров.
Он был серьезным и строгим, когда обсуждал дело с мистером Баттом, инспектором Гротом и сэром Хьюбертом.
- Беда в том, - сказал он, - что вы не знаете "Кота в сапогах". А еще говорят, что мы живем в просвещенное время.
- Нет, я знаю, - растерянно начал помощник, - умный кот помогает хозяину, что-то ворует для него...
Инспектор громко хлопнул себя по колену.
- Ах, вон что! - воскликнул он. - Значит, это кошка.
Я и сам подумал про эти леса вокруг двери, но они слишком низкие, до окна по ним не добраться. А вот если бумаги украл специально обученный кот...
- Простите, - вставил слово мистер Понд, - может ли кот прихватить нож величиной с лопату? Нет, такие ножи носят только великаны. Преступление совершил великан.
Все глядели на него, но он продолжал укоризненно и мягко:
- Я говорю - нет, я горюю об истинных признаках варварства и тьмы. Судя по всему, вы не знаете, что в сказке о Коте есть людоед. Он к тому же и чародей, но на картинках и на сцене его непременно изображают великаном.
Синьор Альберто Туцци, играя роль, использует очень длинные ходули, которые прикрывает штанами. Иногда он просто ходит на них ночью по улицам. Увидеть его некому - хорошие дома заперты, кроме как у мисс Хартог-Хаггард, но у нее на улицу выходит только лестничное окно.
Оттуда ее сын - наверное, в ночной рубашке - и увидел в свете луны настоящего великана с большим окровавленным ножом. Неплохо для детских воспоминаний! А больше смотреть некому. Бедный люд в портовых городах сохранил сельские привычки, тут ложатся рано. Но он и не боялся, что его увидят: он - комедиант, почему бы ему не гулять на ходулях, как в пьесе? Самое умное - то, что он по ним карабкался куда угодно, хоть на крышу. Вот он и поставил их среди досок, полез наверх и убил несчастного Траверса.
- Как только вы это узнали, - вскричал сэр Хьюберт, - надо было сразу же действовать!
- Я и действовал, - слегка вздохнув, ответил мистер Понд. - Сегодня утром, у моря, ходили на ходулях три клоуна с набеленными лицами, раздавали программки. Их задержали. Один оказался синьором Туцци. Рад сообщить, что бумаги были при нем.
Несмотря на свою радость, мистер Понд снова вздохнул.
- Понимаете, - объяснил он, рассказывая все это много лет спустя, планы мы спасли, но получилась скорее трагедия, чем победа. Хуже всего тут ирония - кажется, ее так и называют трагической. Ну посудите сами, мы смотрели на улицу, видели эти леса, все эти доски, но не считали же их, и уж никак не думали, что выше, над нами. Нам бы увидеть великана, - и мистер Понд, как тогда, вначале, засмеялся, - но он был чересчур велик.