Страница:
Когда вы наносите удары, они не должны быть случайными и бессистемными. Каждый удар должен иметь цель, а каждая цель — обоснование. Обычно наилучшие цели — виски, горло, солнечное сплетение и пах. Эффективный удар в любое из этих мест часто бывает фатальным.
Не будем задерживаться на ударах ногами. Есть много хороших методов, но в сутках только 24 часа. Если бы я дрался еще и ногами, то был бы несовершенным боксером, чего о себе при всей своей скромности сказать не могу".
Сет повел нас в соседнюю комнату, где два прекрасно развитых атлета делали глубокие приседания. Комната была слабо освещена, хорошо проветрена, и выходила на маленький дворик. Она была немного больше, чем первая комната; ее размеры, вероятно, были 6 на 10м.
«Это», — сказал он, протягивая руку через комнату, — "наш зал для занятий, а юноши — мои ученики. Традиционные кулачные бои держатся в большом секрете. Причина, по которой мы их не популяризируем — это то, что боимся злоупотреблений. Не только из религиозных соображений, но и в физическом аспекте. Эти двое учеников — мои сыновья. В нашей семье были потомственные бойцы в течение столетий. Ограничивая число учеников мы хотим сохранить религиозный и семейный характер обучения, ведь если употреблять наши методы ведения боя, то можно легко убивать.
Один из ваших президентов, Том Джефферсон, говорил, что каждый должен посвящать не менее двух часов в день физическими упражнениям. В течение 50 лет я занимаюсь по четыре часа, а эти мальчики — по пять. Они молоды, их жизненные силы, конечно, более высокого порядка. Практика должна быть регулярной и интенсивной, но не экстенсивной. Один прием, которым вы мастерски овладеете, стоит тысячи, с которыми ознакомитесь. Мы уделяем внимание немногим приемам, в основном повторениям."
Сет спокойным голосом обратился к сыновьям, и они подошли к небольшому возвышению возле стены. Я заметил, что к стене (бетонной) была прикреплена стальная плита толщиной в 2,5см, и ахнул, когда один из парней нанес со всей силы удар по стене правым кулаком, потом левым, потом опять правым. Слышался град ударов. Второй тоже начал наносить удары по стене. Я заметил, что ноги их не отклонялись назад, каждый удар фиксировал силу всего тела, начиная от ступней.
Сет заметил мое удивление.
«К таким ударам тоже подходят постепенно. Кости кулака должны формироваться, а не деформироваться, этого можно достичь лишь медленно. Могут ли ваши японцы или китайцы делать это? Я думаю что нет, ведь в каратэ макивара эластичная, ее даже легким ударом можно сдвинуть. Едва ли с ее помощью можно по-настоящему развиваться. Это мое личное мнение.»
Он продолжал: "Эти парни будут бить по стали в течение часа, причем кулаки не чередуются все время, порядок нанесения ударов разный. Например, три удара левым кулаком подряд, а потом два правым, и так далее. Думаю, что причины этого очевидны и объяснять их не нужно.
То, что вы видите — это только внешнее проявление ударов. Сердце метода — это внутренние тонкости, и они очень сложны. Слишком сложны, чтобы говорить о них сейчас. Может быть во время вашего следующего визита? Я хотел бы сказать, что так же как цель не выбирается случайно, так и техника. Все тело — внешне и внутренне — должно вкладываться в каждый удар, только тогда удар будет настоящим. Внешние факторы — положение кулака, тела, перемещение центра тяжести и т.д.; хотя они и требуют времени, но их усвоить сравнительно легко. А вот внутренние факторы — дыхание, фокусирование энергии (китайцы называют это «ци») занимают десятилетия; по крайней мере вдвое больше времени тратится ежедневно на эти факторы, чем на простое нанесение ударов".
Сет вернулся в первую комнату, сказав мне: «Я думаю, что этого достаточно». На этом окончилась наша беседа. Еще кое-что об этой системе я узнал от Роджерса. «Сет», — сказал Роджерс, — «обучал нас недлинным связанным приемам типа ката, а только коротким последовательностям, так как не ценил высоко град ударов. Он говорил, что один удар, правильно сфокусированный и нанесенный, стоит сотни просто обрушенных на противника. Действительно, первоклассный мастер!»
Роджерс также повел меня к двоюродному брату Сета, у которого была маленькая боксерская школа в восточной части города. Эта школа была несколько более коммерческой, чем школа Сета, и более специализированной. В ней обучали системе, где использовались в большинстве своем только большие пальцы. Я узнал, что большие пальцы можно использовать не только на весах у мясника. Целями были глаза и связки мускульных групп. Учитель делал чудеса, вставляя эти пальцы в любое желаемое место с огромной быстротой. Использовал он также кулаки и колени, но редко.
Один прием мне показался особенно хорошим. Так как пространство — это враг правильного перемещения, то всегда хорошо направить удар вдоль чего-то конкретного. Китайцы, например, предпочитают наносить удар только тогда, когда могут направить его вдоль своей руки или руки противника. Мастер большого пальца любой несжатой рукой (или обеими) с отставленным вбок большим пальцем (пальцами) скользит вдоль какой-то стороны головы противника. Выставленные большие пальцы легко попадают в глаза.
Я чувствовал, что эта система очень эффективна. Особенное впечатление на меня произвели некоторые формальности. Все было подчинено ритуалу. Например, занятия начинались и заканчивались чтением следующего:
«Я пришел к вам только с большими пальцами. Другого оружия у меня нет. Но если право или честь этого потребует, мои большие пальцы мне помогут».
По какой-то причине эта декламация произвела на меня большое впечатление. Учитель и ученики воспринимали произносимое исключительно серьезно, этот момент был всегда очень ответственным.
Бойцы, имеющие такое грозное оружие, но стремящиеся к миру, как будто предупреждали, что если мира не получится, то они употребят свое оружие. Каждый раз, когда я слышал эту декламацию, то ощущал то, чего не чувствовал уже много лет, и на глазах у меня появились слезы.
Даже юмористическая добавка Роджерса к этому стихотворению: «Но если мои большие пальцы не убьют, то это сделают мои колени», — не вывела меня из торжественного настроения. Только сейчас, через время и расстояние, я могу говорить об этом бесстрастно...
Глава 4 Удары в пах на берегах Ганга
Шрим-Баба — человек с орехово-коричневым цветом кожи, не боящийся никого и ничего. Он живет у реки Ганг недалеко от Бенареса.
Шрим-Баба — специалист, и действительно хороший. Его специальность — атаковать различными путями то, что в Китае называют «золотая цель», а в Америке — «семейные драгоценности». Это искусство настолько секретно, что его никто не знает кроме нескольких наиболее выдающихся бойцов Индии, но поверьте мне, этой рекомендации достаточно. Шрим-Баба скрывает свое искусство и имеет только одного ученика.
Потребовалось два года писем, подарков, влияния и давления, чтобы организовать встречу между нами. Но когда мы, наконец, встретились, то эти четыре часа вознаградили за все усилия.
За эти четыре часа Шрим-Баба ни разу не посмотрел прямо на меня. Он не пытался скрыть свою неприязнь и свое отрицательное отношение к интервью. Если честно, то его вынудили к этому разные обстоятельства, ему это не понравилось, однако он представлял свое искусство не менее профессионально, чем если бы ему это импонировало.
Мы были одни. Он начал на безупречном английском: "Моя цель — это пах. Самый сильный человек в мире становится слабым, когда его туда ударят. Когда нанесен один удар, то уже нет защиты от дальнейших атак. Этот удар не обязательно должен быть сильным и нанесен точно в цель. Даже легкий удар, слегка отклонившийся от цели но попавший на часть этого органа имеет почти такой же эффект, как и сильный удар прямо в цель.
Вы можете спросить: если это правда — что несильный удар, слегка задевающий цель уже достаточен — то зачем уделять столько внимания тщательному его изучению? Потому, что цель — мобильная, в нее — нелегко попасть. Только в результате глубокого изучения мы можем надеяться поразить цель. Без соответствующего метода можно и не нанести этот удар даже посредственному бойцу.
Но если есть метод, то даже самые лучшие бойцы спасуют перед вами. Я обучался этому у учителя, который совершенствовал свое мастерство сорок лет. Я занимаюсь уже сорок пять лет, развивая секреты которым он меня научил. Этот метод существует около ста лет, известен он всего троим и сейчас будет показан (здесь он посмотрел в моем направлении злобным взглядом) — еще одному.
ПЕРВОЕ — направление подхода к цели. Это можно делать с любого направления, хотя сбоку поразить цель несколько труднее. Затем — ПОСТАНОВКА ТЕЛА. Можно находиться в любой стойке, тело может быть напряжено или расслаблено. Главное в том, что нужно постоянно изменять положение тела, чтобы противник не смог построить соответствующую защиту и контратаку.
ТРЕТЬЕ — удар как таковой. Его можно наносить рукой, ногой, локтем, коленом. Он может быть частью атакующей последовательности, в которой другие удары имеют целью отвлечь оборонительные действия противника. Так что оружие это — серьезное, и очень мало ограничений в его использовании".
Он рассказывал, сопровождая слова быстрыми легкими движениями. «Я указал цель, подход и время. А теперь посмотрите, как это делается. Чтобы от рук и ног была польза, их нужно соответственно тренировать. Они должны иметь внутреннюю мощь. Позвольте вам показать...»
Мы вышли в переулок, рядом строился новый дом. Шрим-Баба попросил меня выбрать пять кирпичей, дав за это сторожу немного денег, после чего мы вернулись в дом. Он попросил положить кирпичи друг на друга, что я и сделал.
«Под внутренней мощью», — продолжал он, — «я понимаю способность через легкое касание руками мгновенно передавать разрушительную силу. Смотрите!»
Он слегка вздохнул, сделал жест руками высоко подняв локти, и, после двух пассов над кирпичами, легко опустил правую руку на верхний кирпич. Потом он повернулся ко мне и кирпичам. Это я понял как предложение осмотреть кирпичи. Я помню, что был очень разочарован, увидев, что верхний кирпич полностью цел.
Может быть, вы попробуете еще раз?" — сказал я обращаясь ему в затылок, — «Кажется, не получилось».
Он глубоко вздохнул и сказал очень раздраженным тоном: «Осмотрите, пожалуйста, каждый кирпич!»
Я вновь подошел к кирпичам. Верхний кирпич был целым, второй также был не тронут. Посмотрев на третий кирпич (в середине стопки) я был изумлен и поражен! Он не только был разбит, но и части его раскрошились почти в порошок! Я взял один из кусочков, слегка сжал — и тот рассыпался. Четвертый и пятый кирпичи были абсолютно целыми.
К этому времени Шрим-Баба вернулся на свое место и начал говорить.
«Это не цирковой фокус. Больше никто, кроме меня, не может этого сделать. Если вы мыслите остро, то увидите, что сила приложена здесь небольшая, так как кирпичи изолировавшие цель сверху и снизу остались целы. Когда я провожу атаку в пах, то действую по такому же принципу.»
Затем Шрим-Баба показал некоторые фундаментальные приемы. Например, движущегося противника — здесь появился его ученик — он атакует левой рукой прямо в пах. Конечно, противник блокирует его удар вниз левой рукой, но при этом наносится удар правой рукой в ту же точку — слишком быстро и слишком близко от блокирующей руки, чтобы этот удар можно было остановить. Иногда руки используются одновременно вниз или внутрь, но всегда целятся в пах.
Ученик знал систему, но не мог противостоять этим последовательностям ударов. Защищаться было невозможно. Единственный шанс — быть достаточно умелым, чтобы нанести удар ему раньше, чем достигнет цели он. Но это было не легко, ибо Шрим-Баба был очень быстр, невероятно быстр, и ваш удар мог лишь облегчить его атаку по «золотой цели».
Чтобы проиллюстрировать боевые качества Шрим-Бабы, расскажу о том, как закончилось интервью.
Он сказал: «Так как это — единственный раз, когда я показываю данный метод кому-либо, то хотел бы сделать нечто такое, что бы вы запомнили (Я подумал, что и так уже потрясен, а он еще хочет чем-то удивить, чтобы запомнилось!). Обещаю вам, что повторю любой прием, который вы сделаете с помощью рук и ног. Это — признак настоящего мастера. Важно не то, что мастер может сделать что-то, чего не сможет другой (может быть, потому, что этот другой никогда этого не пробовал сделать), а то, что настоящий мастер, управляя своим телом, повторит все, что сделает кто-то другой».
Вообразив, что здесь-то он наверняка может потерпеть неудачу, я предложил Шрим-Бабе несколько упражнений:
1.Подтянуться пять раз на одной руке (я могу на любой)
2.Лечь ничком и расставить пальцы рук и ног как можно шире. Быстро встать из этого положения.
3.Перебирая пальцами рук ступени находящейся над головой горизонтальной лестницы пройти 8 метров (в этом упражнении используются только пальцы рук).
Пусть читатель попробует выполнить эти упражнения! Он увидит, насколько это трудно из-за огромных нагрузок на кисти рук.
Не пытаясь скрыть гордость я показал все упражнения. Когда я закончил, Шрим-Баба сказал, что это очень неплохо, и выполнил каждое из них с недоступной мне легкостью. Не было видно предела способностям этого человека! Со смешанными чувствами, удрученный, что Шрим-Баба повторил мои упражнения и восхищенный его умением владеть своим телом, я попрощался и вышел от него умудренным.
Шрим-Баба — специалист, и действительно хороший. Его специальность — атаковать различными путями то, что в Китае называют «золотая цель», а в Америке — «семейные драгоценности». Это искусство настолько секретно, что его никто не знает кроме нескольких наиболее выдающихся бойцов Индии, но поверьте мне, этой рекомендации достаточно. Шрим-Баба скрывает свое искусство и имеет только одного ученика.
Потребовалось два года писем, подарков, влияния и давления, чтобы организовать встречу между нами. Но когда мы, наконец, встретились, то эти четыре часа вознаградили за все усилия.
За эти четыре часа Шрим-Баба ни разу не посмотрел прямо на меня. Он не пытался скрыть свою неприязнь и свое отрицательное отношение к интервью. Если честно, то его вынудили к этому разные обстоятельства, ему это не понравилось, однако он представлял свое искусство не менее профессионально, чем если бы ему это импонировало.
Мы были одни. Он начал на безупречном английском: "Моя цель — это пах. Самый сильный человек в мире становится слабым, когда его туда ударят. Когда нанесен один удар, то уже нет защиты от дальнейших атак. Этот удар не обязательно должен быть сильным и нанесен точно в цель. Даже легкий удар, слегка отклонившийся от цели но попавший на часть этого органа имеет почти такой же эффект, как и сильный удар прямо в цель.
Вы можете спросить: если это правда — что несильный удар, слегка задевающий цель уже достаточен — то зачем уделять столько внимания тщательному его изучению? Потому, что цель — мобильная, в нее — нелегко попасть. Только в результате глубокого изучения мы можем надеяться поразить цель. Без соответствующего метода можно и не нанести этот удар даже посредственному бойцу.
Но если есть метод, то даже самые лучшие бойцы спасуют перед вами. Я обучался этому у учителя, который совершенствовал свое мастерство сорок лет. Я занимаюсь уже сорок пять лет, развивая секреты которым он меня научил. Этот метод существует около ста лет, известен он всего троим и сейчас будет показан (здесь он посмотрел в моем направлении злобным взглядом) — еще одному.
ПЕРВОЕ — направление подхода к цели. Это можно делать с любого направления, хотя сбоку поразить цель несколько труднее. Затем — ПОСТАНОВКА ТЕЛА. Можно находиться в любой стойке, тело может быть напряжено или расслаблено. Главное в том, что нужно постоянно изменять положение тела, чтобы противник не смог построить соответствующую защиту и контратаку.
ТРЕТЬЕ — удар как таковой. Его можно наносить рукой, ногой, локтем, коленом. Он может быть частью атакующей последовательности, в которой другие удары имеют целью отвлечь оборонительные действия противника. Так что оружие это — серьезное, и очень мало ограничений в его использовании".
Он рассказывал, сопровождая слова быстрыми легкими движениями. «Я указал цель, подход и время. А теперь посмотрите, как это делается. Чтобы от рук и ног была польза, их нужно соответственно тренировать. Они должны иметь внутреннюю мощь. Позвольте вам показать...»
Мы вышли в переулок, рядом строился новый дом. Шрим-Баба попросил меня выбрать пять кирпичей, дав за это сторожу немного денег, после чего мы вернулись в дом. Он попросил положить кирпичи друг на друга, что я и сделал.
«Под внутренней мощью», — продолжал он, — «я понимаю способность через легкое касание руками мгновенно передавать разрушительную силу. Смотрите!»
Он слегка вздохнул, сделал жест руками высоко подняв локти, и, после двух пассов над кирпичами, легко опустил правую руку на верхний кирпич. Потом он повернулся ко мне и кирпичам. Это я понял как предложение осмотреть кирпичи. Я помню, что был очень разочарован, увидев, что верхний кирпич полностью цел.
Может быть, вы попробуете еще раз?" — сказал я обращаясь ему в затылок, — «Кажется, не получилось».
Он глубоко вздохнул и сказал очень раздраженным тоном: «Осмотрите, пожалуйста, каждый кирпич!»
Я вновь подошел к кирпичам. Верхний кирпич был целым, второй также был не тронут. Посмотрев на третий кирпич (в середине стопки) я был изумлен и поражен! Он не только был разбит, но и части его раскрошились почти в порошок! Я взял один из кусочков, слегка сжал — и тот рассыпался. Четвертый и пятый кирпичи были абсолютно целыми.
К этому времени Шрим-Баба вернулся на свое место и начал говорить.
«Это не цирковой фокус. Больше никто, кроме меня, не может этого сделать. Если вы мыслите остро, то увидите, что сила приложена здесь небольшая, так как кирпичи изолировавшие цель сверху и снизу остались целы. Когда я провожу атаку в пах, то действую по такому же принципу.»
Затем Шрим-Баба показал некоторые фундаментальные приемы. Например, движущегося противника — здесь появился его ученик — он атакует левой рукой прямо в пах. Конечно, противник блокирует его удар вниз левой рукой, но при этом наносится удар правой рукой в ту же точку — слишком быстро и слишком близко от блокирующей руки, чтобы этот удар можно было остановить. Иногда руки используются одновременно вниз или внутрь, но всегда целятся в пах.
Ученик знал систему, но не мог противостоять этим последовательностям ударов. Защищаться было невозможно. Единственный шанс — быть достаточно умелым, чтобы нанести удар ему раньше, чем достигнет цели он. Но это было не легко, ибо Шрим-Баба был очень быстр, невероятно быстр, и ваш удар мог лишь облегчить его атаку по «золотой цели».
Чтобы проиллюстрировать боевые качества Шрим-Бабы, расскажу о том, как закончилось интервью.
Он сказал: «Так как это — единственный раз, когда я показываю данный метод кому-либо, то хотел бы сделать нечто такое, что бы вы запомнили (Я подумал, что и так уже потрясен, а он еще хочет чем-то удивить, чтобы запомнилось!). Обещаю вам, что повторю любой прием, который вы сделаете с помощью рук и ног. Это — признак настоящего мастера. Важно не то, что мастер может сделать что-то, чего не сможет другой (может быть, потому, что этот другой никогда этого не пробовал сделать), а то, что настоящий мастер, управляя своим телом, повторит все, что сделает кто-то другой».
Вообразив, что здесь-то он наверняка может потерпеть неудачу, я предложил Шрим-Бабе несколько упражнений:
1.Подтянуться пять раз на одной руке (я могу на любой)
2.Лечь ничком и расставить пальцы рук и ног как можно шире. Быстро встать из этого положения.
3.Перебирая пальцами рук ступени находящейся над головой горизонтальной лестницы пройти 8 метров (в этом упражнении используются только пальцы рук).
Пусть читатель попробует выполнить эти упражнения! Он увидит, насколько это трудно из-за огромных нагрузок на кисти рук.
Не пытаясь скрыть гордость я показал все упражнения. Когда я закончил, Шрим-Баба сказал, что это очень неплохо, и выполнил каждое из них с недоступной мне легкостью. Не было видно предела способностям этого человека! Со смешанными чувствами, удрученный, что Шрим-Баба повторил мои упражнения и восхищенный его умением владеть своим телом, я попрощался и вышел от него умудренным.
Глава 5 Последний из больших мастеров савата
Традиционный французский бокс сейчас почти мертв. Во Франции осталось очень мало школ, их учителя живут впроголодь. Французы занялись боевыми искусствами Востока, и бокс был вытеснен каратэ.
Гиллемэн — последний из верных традициям в спорте, который он называет «фехтованием четырьмя конечностями». Я его видел, когда мастеру было далеко за восемьдесят. Возможно Гиллемэна уже нет в живых, но этот рассказ — на о нем, а о бароне Ж.Фенье, последним из больших мастеров савата и его секретных методов.
Здесь нужно отметить, что французский бокс развился из савата — искусства драки ногами — около 1830 года. В это время стали вводить приемы руками, и развился новый, очень популярный спорт, который почти вытеснил сават.
Как писал Р.У.Смит в своей отличной книге, сават был очень жестоким видом бокса, которым пользовались в основном бродяги. Удары наносились главным образом ногами; кулаки не применялись, но часто по лицу противника били открытой ладонью. Сават был очень жестоким спортом; бродяги обучали бродяг, и в результате было много увечий.
Во время пребывания во Франции я видел французский бокс, но даже не надеялся увидеть сават. С помощью женщины (не спрашивайте как) напал на след барона Фенье, который, как она сказала, «очень странно дрался!»
Как и многие боксеры барон был беден. Я наблюдал его упражнения в течении часа в 1956 году. Было странно, что эту ужасную вещь он называл упражнением. Да, называл, именно так!
Барону Фенье было шестьдесят семь. Это был подвижный седой ветеран. Он объяснил сначала, что сават, который ему известен — это то, чему обучал Мишель Миссо в первой четверти XIX века. Французский бокс почти убил этот сават, но один учитель — Ляфон — не принял новый спорт и продолжал обучать савату; таким образом сават через все эти годы дошел до Фенье. Отвечая на мой вопрос, барон сказал, что так как нет ни одного достойного, то он уносит это искусство с собой в могилу. Потом Фенье начал говорить мне об американцах, которые рекламируют «курсы савата».
«Ничего они в этом не понимают», — сказал барон — «Посмотрите только на их стойки в их кошмарных книгах! Даже новички могут принять правильную стойку — они ошибаются, когда начинают двигаться. Эти американцы даже не могут принять правильную стойку».
Затем он показал свое искусство. Я увидел самые быстрые ноги, которые когда — либо встречал! Быстрый бросок имеет скорость 9км/час, удар боксера — 45км/час. Я оценил, что ступни Фенье двигались со скоростью свыше 54км/час!
Барон сделал перерыв и показал мне, что хотя в савате обычно применялись низкие удары, он в качестве специального приема разработал высокий удар. Наилучшей целью Фенье считал нос и губы из-за их чувствительности.
Барон признал, что высокий удар ногой в область головы может быть опасным для атакующего, но считает что скорость его движений может быть настолько велика, что если даже промахнется, то успеет вернуться в защитную позицию раньше чем противник сможет провести контратаку.
«Это не хвастовство», — сказал он, — «сават слишком опасен чтобы проводить соревнования. Я много раз дрался с людьми, которые были, как говорится, грозой квартала, и всегда добивался успеха!»
Барон вложил мне в рот спелый помидор и попросил встать напротив. Он сказал, что как только я замечу какое-либо его движение, то сразу должен убирать голову или тело и как можно быстрее!
Фенье встал напротив меня и слабо улыбнулся. Я внимательно следил за ним; вдруг заметил что-то и отпрянул, но поздно: весь помидор был на моем лице, в глазах, в волосах — кроме маленького кусочка, который остался во рту. Этот человек был быстр как молния!
Затем он сказал мне, что намеренно промажет мимо моего носа на долю дюйма, и что я могу защищаться и контратаковать как хочу. Такую демонстрацию я всегда жду, так как она доказывает систему.
Мы встали в боевые стойки. Теперь я действительно изо всех сил старался что-то сделать. Вот пальцы его ноги у моих глаз и я правой ногой бью в направлении его паха. Бью хорошо, быстро, но где там! Барон опустил правую ногу, которой бил, вниз, а левой ударил по моей ноге. Он не отвел мою ногу в сторону, а остановил удар на полпути. Я почувствовал сильную боль и опустился на правое колено.
На его искреннее «Вам не больно?» ответил: «Только когда я смеюсь». Он смазал мою ногу каким-то анестезирующим составом и продолжал свой рассказ.
«Эти глупцы — каратэки очень ценят умение разбивать кирпичи и тому подобное, но ведь только над этим работать — неправильно! Сила является второстепенным. Сейчас я покажу, что имею в виду».
Снова приняв стойку он приблизился ко мне и начал поочередно касаться ногами мочек моих ушей. Удары были очень легкими, я их почти не чувствовал. Вдруг интенсивность ударом стала резко возрастать; боль стала очень сильной. Мочки ушей онемели и вновь я почти перестал ощущать удары. Фенье остановился.
«Как и большинство людей вы думали, что мочки ушей не особенно чувствительны. Это мнение ошибочно, так как даже по ним можно наносить удары. А как я их наносил? Все удары были одинаковой силы, но вначале я наносил удары по участкам мочек, более удаленным от головы. Когда стал наносить удары ближе к голове, то вы почувствовали боль. Она была велика, и скоро мочки онемели. Этим я хотел показать, что даже такую небольшую цель можно подразделить на разные участки».
Время шло, и я попросил последнюю демонстрацию. Барон согласился. Прикурив сигарету он попросил меня сделать несколько затяжек, а затем держать ее между губами. Я так и сделал. Фенье подошел, посмотрел на сигарету и нанес удар ногой.
Он промахнулся! В такой момент, когда непогрешимый мастер ошибается, всегда чувствуешь некоторую радость.
Фенье, однако, не выглядел человеком, который ошибся. Он просто стоял и улыбался. Я не курю, но, нервничая, сделал затяжку.
Вы не догадались? Не получилось. И не могло — не было огня! Барон Фенье ногой потушил сигарету, а я этого даже не заметил.
Когда мы прощались, его последние слова были: «Передайте вашим друзьям-мастерам, чтобы они забыли о силе и работали над умением оценивать расстояние и точность движений. Только тогда они будут прогрессировать».
Гиллемэн — последний из верных традициям в спорте, который он называет «фехтованием четырьмя конечностями». Я его видел, когда мастеру было далеко за восемьдесят. Возможно Гиллемэна уже нет в живых, но этот рассказ — на о нем, а о бароне Ж.Фенье, последним из больших мастеров савата и его секретных методов.
Здесь нужно отметить, что французский бокс развился из савата — искусства драки ногами — около 1830 года. В это время стали вводить приемы руками, и развился новый, очень популярный спорт, который почти вытеснил сават.
Как писал Р.У.Смит в своей отличной книге, сават был очень жестоким видом бокса, которым пользовались в основном бродяги. Удары наносились главным образом ногами; кулаки не применялись, но часто по лицу противника били открытой ладонью. Сават был очень жестоким спортом; бродяги обучали бродяг, и в результате было много увечий.
Во время пребывания во Франции я видел французский бокс, но даже не надеялся увидеть сават. С помощью женщины (не спрашивайте как) напал на след барона Фенье, который, как она сказала, «очень странно дрался!»
Как и многие боксеры барон был беден. Я наблюдал его упражнения в течении часа в 1956 году. Было странно, что эту ужасную вещь он называл упражнением. Да, называл, именно так!
Барону Фенье было шестьдесят семь. Это был подвижный седой ветеран. Он объяснил сначала, что сават, который ему известен — это то, чему обучал Мишель Миссо в первой четверти XIX века. Французский бокс почти убил этот сават, но один учитель — Ляфон — не принял новый спорт и продолжал обучать савату; таким образом сават через все эти годы дошел до Фенье. Отвечая на мой вопрос, барон сказал, что так как нет ни одного достойного, то он уносит это искусство с собой в могилу. Потом Фенье начал говорить мне об американцах, которые рекламируют «курсы савата».
«Ничего они в этом не понимают», — сказал барон — «Посмотрите только на их стойки в их кошмарных книгах! Даже новички могут принять правильную стойку — они ошибаются, когда начинают двигаться. Эти американцы даже не могут принять правильную стойку».
Затем он показал свое искусство. Я увидел самые быстрые ноги, которые когда — либо встречал! Быстрый бросок имеет скорость 9км/час, удар боксера — 45км/час. Я оценил, что ступни Фенье двигались со скоростью свыше 54км/час!
Барон сделал перерыв и показал мне, что хотя в савате обычно применялись низкие удары, он в качестве специального приема разработал высокий удар. Наилучшей целью Фенье считал нос и губы из-за их чувствительности.
Барон признал, что высокий удар ногой в область головы может быть опасным для атакующего, но считает что скорость его движений может быть настолько велика, что если даже промахнется, то успеет вернуться в защитную позицию раньше чем противник сможет провести контратаку.
«Это не хвастовство», — сказал он, — «сават слишком опасен чтобы проводить соревнования. Я много раз дрался с людьми, которые были, как говорится, грозой квартала, и всегда добивался успеха!»
Барон вложил мне в рот спелый помидор и попросил встать напротив. Он сказал, что как только я замечу какое-либо его движение, то сразу должен убирать голову или тело и как можно быстрее!
Фенье встал напротив меня и слабо улыбнулся. Я внимательно следил за ним; вдруг заметил что-то и отпрянул, но поздно: весь помидор был на моем лице, в глазах, в волосах — кроме маленького кусочка, который остался во рту. Этот человек был быстр как молния!
Затем он сказал мне, что намеренно промажет мимо моего носа на долю дюйма, и что я могу защищаться и контратаковать как хочу. Такую демонстрацию я всегда жду, так как она доказывает систему.
Мы встали в боевые стойки. Теперь я действительно изо всех сил старался что-то сделать. Вот пальцы его ноги у моих глаз и я правой ногой бью в направлении его паха. Бью хорошо, быстро, но где там! Барон опустил правую ногу, которой бил, вниз, а левой ударил по моей ноге. Он не отвел мою ногу в сторону, а остановил удар на полпути. Я почувствовал сильную боль и опустился на правое колено.
На его искреннее «Вам не больно?» ответил: «Только когда я смеюсь». Он смазал мою ногу каким-то анестезирующим составом и продолжал свой рассказ.
«Эти глупцы — каратэки очень ценят умение разбивать кирпичи и тому подобное, но ведь только над этим работать — неправильно! Сила является второстепенным. Сейчас я покажу, что имею в виду».
Снова приняв стойку он приблизился ко мне и начал поочередно касаться ногами мочек моих ушей. Удары были очень легкими, я их почти не чувствовал. Вдруг интенсивность ударом стала резко возрастать; боль стала очень сильной. Мочки ушей онемели и вновь я почти перестал ощущать удары. Фенье остановился.
«Как и большинство людей вы думали, что мочки ушей не особенно чувствительны. Это мнение ошибочно, так как даже по ним можно наносить удары. А как я их наносил? Все удары были одинаковой силы, но вначале я наносил удары по участкам мочек, более удаленным от головы. Когда стал наносить удары ближе к голове, то вы почувствовали боль. Она была велика, и скоро мочки онемели. Этим я хотел показать, что даже такую небольшую цель можно подразделить на разные участки».
Время шло, и я попросил последнюю демонстрацию. Барон согласился. Прикурив сигарету он попросил меня сделать несколько затяжек, а затем держать ее между губами. Я так и сделал. Фенье подошел, посмотрел на сигарету и нанес удар ногой.
Он промахнулся! В такой момент, когда непогрешимый мастер ошибается, всегда чувствуешь некоторую радость.
Фенье, однако, не выглядел человеком, который ошибся. Он просто стоял и улыбался. Я не курю, но, нервничая, сделал затяжку.
Вы не догадались? Не получилось. И не могло — не было огня! Барон Фенье ногой потушил сигарету, а я этого даже не заметил.
Когда мы прощались, его последние слова были: «Передайте вашим друзьям-мастерам, чтобы они забыли о силе и работали над умением оценивать расстояние и точность движений. Только тогда они будут прогрессировать».
Глава 6 Изящный мягкий толчок
Читатель вправе поинтересоваться: «А как же самооборона у американцев?»
Есть ли у нас какие-нибудь виды? Немного.
Одна из причин — это то, что Америка дала миру так много прекрасных боксеров. Это звучит, наверное, парадоксально. Читатель может спросить: «А разве бокс — не самооборона?» Да, но — и это большое НО — ограниченная самооборона. В нем слишком много ограничений. Могу прекрасно проиллюстрировать это.
Однажды я разговаривал с бывшим чемпионом мира в среднем весе. Он был очень силен на ринге и знал к тому же, что вне ринга надо применять другую тактику. Окончив свою спортивную карьеру он стал каскадером в Голливуде. Как и Демпси, его многие пытались вызвать на драку. Один из таких так и ходил вслед за чемпионом. Выглядел он вполне по-уличному: здоровый детина с грубой физиономией. Но однажды этот тип начал очень уж приставать. Они вышли. И что же, делал ли боксер правильные последовательности и боксерские удары? Вот как он об этом рассказывает: «Мы сошлись. Я нанес удар слева, но он отбил его левой рукой. Нанес ему удар справа, но он отбил его правой рукой, потом ударил его ногой в пах. Конец боя».
Бокс настолько популярен в Америке, что все стараются соблюдать правила даже в уличных схватках. Вы знаете, что я имею в виду: пах — не для того, чтобы туда бить; ноги — только для того, чтобы на них стоять; запрещены удары ниже пояса, удары локтями и т.д.
В настоящей драке этих правил нет — там или он, или ты. С этим фактором нужно смириться. Когда выходишь на улицу, благотворительность нужно оставить дома.
Конечно, есть много американцев, которые считают себя специалистами в искусстве драться с человеком, вооруженным ножом или пистолетом, но настоящие мастера редки. Самое лучшее, что можно изучить в Америке — это дзюдо.
Сейчас в Америке всеобщее увлечение каратэ. На сцену выходят шарлатаны, как это было десятилетие назад с дзюдо. Только в дзюдо было легко показать их истинную цену, а в каратэ — нет. Это обусловлено тем, что на соревнованиях по каратэ не применяют весь боевой арсенал приемов во избежание гибели каратэк, участвующих в кумитэ. Очевидно, я бываю несправедлив, но иногда люблю говорить своим японским друзьям, что индийцы и китайцы проводят в своих аналогичных вилах реальные бои и без особых травм, почему бы и каратэкам не делать также?
Еще один момент — в каратэ нет жестких стандартов класса; есть много школ, стилей, секций и просто отдельных учителей. Лучший совет, который могу дать читателю, желающему посвятить себя каратэ: попросите квалифицированного тренера по дзюдо порекомендовать вам учителя. Никогда, повторяю, никогда не верьте тому уровню, который учитель себе приписывает (если этот уровень выше второго дана, то почти наверняка он сам себе его присвоил). Лучше спросите, сколько времени последний учился на Дальнем Востоке под руководством местных мастеров. Если меньше пяти лет, то можете быть уверены — в каратэ такой учитель немного стоит.
Есть мастера, которые бросают вызов системе классификации. Некоторые из них живут в США. Билли Силли я встретил в Цеории (штат Иллинойс) в 1945 году. Читатели с пуританскими взглядами будут рады узнать, что встретил я его не в питейном заведении, а в библиотеке.
В этом городке жила моя тетушка, и я, выполняя семейную обязанность, приехал ее навестить. Проводя время с пользой, я читал переводную литературу, отыскивая какую-нибудь информацию по системам самообороны. Кое-что нашел, но самую интересную книгу взял щуплый парень в очках, который, казалось, родился среди книжных полок. Я решил, что он занимается религиозными поисками и, изучив йогу, теперь углубился в дзэн-буддизм.
Я был терпелив и ждал, но в конце концов, когда осталось мало времени, подошел к нему и попросил книгу. На удивление, парень сразу согласился. После всех ожиданий я был страшно разочарован! Кроме упоминаний об ударе в подбородок в книге не было ничего интересного для меня. Я вернул ему книгу, заметив, что, мол, можно возвращаться к своему буддизму.
«А я вовсе не интересуюсь буддизмом», — сказал парень. Я спросил, для чего же он читает эту книгу.
«В ней есть очень интересный материал по борьбе», — сказал он. Я чуть не упал! Улыбаясь, парень сказал: «Вы напоминаете мне того, кто знает мелодию, но не умеет петь. Это там есть, только ваши глаза не увидели, или ваш мозг не воспринял».
Не так просто было перенести это, но я перенес, и прямо спросил его: «Где эти места?» Парень показал мне на упоминание об ударе в подбородок.
«Но здесь почти ничего не сказано, и, кажется, это просто самый обычный удар — слишком обычный, чтобы исходить из таинственного Тибета».
«Вот», — сказал он, кладя передо мной том, — «читайте это». Я прочел: "Драться — неправильно, но проиграть принципиальный бой — еще хуже. Хорошо драться — это так же естественно, как хорошо учиться или правильно ходить. Обучаясь искусству борьбы вы обучаетесь тому, как избегать борьбы. С технической точки зрения, большая часть борьбы — это сложные серии движений и противодвижений. Однако правильное ведение боя сравнительно проще.
Есть ли у нас какие-нибудь виды? Немного.
Одна из причин — это то, что Америка дала миру так много прекрасных боксеров. Это звучит, наверное, парадоксально. Читатель может спросить: «А разве бокс — не самооборона?» Да, но — и это большое НО — ограниченная самооборона. В нем слишком много ограничений. Могу прекрасно проиллюстрировать это.
Однажды я разговаривал с бывшим чемпионом мира в среднем весе. Он был очень силен на ринге и знал к тому же, что вне ринга надо применять другую тактику. Окончив свою спортивную карьеру он стал каскадером в Голливуде. Как и Демпси, его многие пытались вызвать на драку. Один из таких так и ходил вслед за чемпионом. Выглядел он вполне по-уличному: здоровый детина с грубой физиономией. Но однажды этот тип начал очень уж приставать. Они вышли. И что же, делал ли боксер правильные последовательности и боксерские удары? Вот как он об этом рассказывает: «Мы сошлись. Я нанес удар слева, но он отбил его левой рукой. Нанес ему удар справа, но он отбил его правой рукой, потом ударил его ногой в пах. Конец боя».
Бокс настолько популярен в Америке, что все стараются соблюдать правила даже в уличных схватках. Вы знаете, что я имею в виду: пах — не для того, чтобы туда бить; ноги — только для того, чтобы на них стоять; запрещены удары ниже пояса, удары локтями и т.д.
В настоящей драке этих правил нет — там или он, или ты. С этим фактором нужно смириться. Когда выходишь на улицу, благотворительность нужно оставить дома.
Конечно, есть много американцев, которые считают себя специалистами в искусстве драться с человеком, вооруженным ножом или пистолетом, но настоящие мастера редки. Самое лучшее, что можно изучить в Америке — это дзюдо.
Сейчас в Америке всеобщее увлечение каратэ. На сцену выходят шарлатаны, как это было десятилетие назад с дзюдо. Только в дзюдо было легко показать их истинную цену, а в каратэ — нет. Это обусловлено тем, что на соревнованиях по каратэ не применяют весь боевой арсенал приемов во избежание гибели каратэк, участвующих в кумитэ. Очевидно, я бываю несправедлив, но иногда люблю говорить своим японским друзьям, что индийцы и китайцы проводят в своих аналогичных вилах реальные бои и без особых травм, почему бы и каратэкам не делать также?
Еще один момент — в каратэ нет жестких стандартов класса; есть много школ, стилей, секций и просто отдельных учителей. Лучший совет, который могу дать читателю, желающему посвятить себя каратэ: попросите квалифицированного тренера по дзюдо порекомендовать вам учителя. Никогда, повторяю, никогда не верьте тому уровню, который учитель себе приписывает (если этот уровень выше второго дана, то почти наверняка он сам себе его присвоил). Лучше спросите, сколько времени последний учился на Дальнем Востоке под руководством местных мастеров. Если меньше пяти лет, то можете быть уверены — в каратэ такой учитель немного стоит.
Есть мастера, которые бросают вызов системе классификации. Некоторые из них живут в США. Билли Силли я встретил в Цеории (штат Иллинойс) в 1945 году. Читатели с пуританскими взглядами будут рады узнать, что встретил я его не в питейном заведении, а в библиотеке.
В этом городке жила моя тетушка, и я, выполняя семейную обязанность, приехал ее навестить. Проводя время с пользой, я читал переводную литературу, отыскивая какую-нибудь информацию по системам самообороны. Кое-что нашел, но самую интересную книгу взял щуплый парень в очках, который, казалось, родился среди книжных полок. Я решил, что он занимается религиозными поисками и, изучив йогу, теперь углубился в дзэн-буддизм.
Я был терпелив и ждал, но в конце концов, когда осталось мало времени, подошел к нему и попросил книгу. На удивление, парень сразу согласился. После всех ожиданий я был страшно разочарован! Кроме упоминаний об ударе в подбородок в книге не было ничего интересного для меня. Я вернул ему книгу, заметив, что, мол, можно возвращаться к своему буддизму.
«А я вовсе не интересуюсь буддизмом», — сказал парень. Я спросил, для чего же он читает эту книгу.
«В ней есть очень интересный материал по борьбе», — сказал он. Я чуть не упал! Улыбаясь, парень сказал: «Вы напоминаете мне того, кто знает мелодию, но не умеет петь. Это там есть, только ваши глаза не увидели, или ваш мозг не воспринял».
Не так просто было перенести это, но я перенес, и прямо спросил его: «Где эти места?» Парень показал мне на упоминание об ударе в подбородок.
«Но здесь почти ничего не сказано, и, кажется, это просто самый обычный удар — слишком обычный, чтобы исходить из таинственного Тибета».
«Вот», — сказал он, кладя передо мной том, — «читайте это». Я прочел: "Драться — неправильно, но проиграть принципиальный бой — еще хуже. Хорошо драться — это так же естественно, как хорошо учиться или правильно ходить. Обучаясь искусству борьбы вы обучаетесь тому, как избегать борьбы. С технической точки зрения, большая часть борьбы — это сложные серии движений и противодвижений. Однако правильное ведение боя сравнительно проще.