Пра-пра-прадедушка его отца, Луис Смит Андохар видел огромное восточное море. Он вернулся с многоцветной раковиной из того моря и поместил ее в Зал предков. Ее почитали так же, как имя рода и Луиса Смита Андохара. И так же будут почитать и его: Джона Смита Железный Глаз!
   Позади остались только Дженни и боль. Здесь, глубоко в Медвежьих горах, была смерть. Следы на тропе доказывали это. Медведь был здесь. Кобыла позади него вздрогнула.
   Медведь не был похож на тех существ, которые были на картинках со старой Земли. Коренное животное Мира, медведь охотился на людей. Большое, чешуйчатое, с присосками на двух длинных щупальцах, росших из двух его хребтов, чтобы кормить брюзгливый слюнявый рот, который мог захватить взрослую лошадь, существо это было свирепым двухвостым хищником. Медведи нападали на стада лошадей и скота. Чтобы не подпускать их близко, было выделено много людей с радио. Большие орудия могли убивать их на расстоянии. Во времена дедов медведи были по-настоящему опасны... тогда, в те времена, когда народ еще не сделал большое орудие. Тогда людям приходилось рассчитывать только на ружья и мужество... и на пророков. Многие погибали. Только радио и пророки давали им какое-то преимущество.
   Теперь медведи не приближались к лошадям и скоту. Они были умные убийцы и быстро научились остерегаться больших орудий. Они оставались здесь, в Медвежьих Горах, вдалеке от поселений, питаясь зелеными хавестерами, трехрогими жабами и еще меньшими существами.
   Железный Глаз отвел кобылу в относительно безопасное место на вершине скалистой гряды. Медведь, следы которого он видел в долине, не придет сюда. Он был далеко впереди, по крайней мере Железный Глаз на это надеялся.
   Привязав поводья лошади к своему поясу, он стянул накидку и закутался в нее, держа нож и ружье под рукой. Третья луна едва пересекла черные гряды, отмечающие горизонт Мира. Вглядываясь в восходящий диск, Железный Глаз пытался заглушить свои воспоминания.
   Дженни Гарсиа Смит осталась в поселении. Этой ночью она мирно спала в доме своего отца. Железный Глаз зажмурился. Нахлынувшее чувство пылало в груди. Нужно было уйти далеко, так далеко, чтобы излечиться от пагубной запретной любви.
   Она принадлежала к роду Смит. Формально - его сестра. Дочь сестры его отца. Она была табу - кровосмешение. Смит не мог жениться на другой Смит. Предки сказали, что это так. Закон рода установил это. А самое главное таково было пророчество Паука людям. Закон Паука! Закон _Бога_! Бог принял форму паука и умер на кресте, чтобы люди были свободными. Паук дал им правила, по которым люди должны жить, чтобы оставаться свободными. Каждый год род Гарсиа брал молодого человека, который заранее готовил себя. Его одевали как паука и пригвождали к кресту на холме, и роды Паука танцевали перед солнцем, обновляющим Мир, четыре дня в священной палатке.
   Путь Паука, путь Бога... а Джон Смит Железный Глаз чуть не совершил самое страшное преступление. Он влюбился в женщину, которая была его сестрой. Если бы он взял тогда Дженни... Нет, и думать нечего! Несмываемый позор. _Паук заповедал!_
   У него все сжалось внутри от горя. Она никогда не будет его - что бы ни случилось. Он подумывал о том, чтобы тайно бежать. Он мог это сделать так как им никогда не был нужен никто другой. Наказанием, если бы их поймали, была бы смерть.
   А за пределами поселений были только медведи... и бандиты сантос.
   Воспоминания нахлынули на него. Сдерживая слезы, он перебирал свое прошлое, жестокость, с какой он обрушивал свой гнев на банды сантос, пыл, с каким он искал Паука и Великого Духа. В чем он согрешил, что должен так сильно любить Дженни? Он сделал что-то не то, за что злой дух-хранитель наградил его такой неблагодатной любовью. Что? В который раз Железный Глаз думал о всех предпринятых предосторожностях. Тем не менее сердце подвело его, несмотря на всю его доблесть в войне.
   Он праздно перебирал волосы скальпов, свешивавшихся с его пояса.
   Он посмотрел вверх и увидел, как третья луна поднимается все выше на небе. Она была красноватого цвета. Первая луна была с желтым оттенком, вторая - почти белой. Все вместе они так ярко освещали ночное небо, что все было видно почти как днем.
   В этом было преимущество Мира. В старом мире, на Земле, была только одна луна. Здесь духи были ближе из-за трех лун. Так говорили предки, те, кто пришел с неба, спасаясь от собетов, захвативших старый мир и отрезавших от него по кусочку, чтобы насыщать свою Красную Звезду, - они говорили, что Паук ближе к людям здесь.
   Предки перенесли ужасные времена. Были голод и смерть. Род Гарсиа обесчестил себя, поедая человеческую плоть, чтобы выжить. Именно поэтому они пригвождали паука к кресту - чтобы искупить тот ужасный грех.
   Кроме того, были бандиты сантос. Они жили в глубине материка, на севере. Сантос становились все более многочисленными, более могущественными, чем пауки. У них было несколько деревень. Остальные жили в разрозненных маленьких бандах, которые не были могущественными и болтались на окраинах территорий сантос и пауков. Вся молодежь мечтала о том, чтобы поехать и ограбить стада сантос или похитить одну из их женщин. А сантос отвечали тем же.
   Вначале сантос изгнали из народа за их еретическую веру в то, что Бога зовут Хейсус и что он был распят, как человек. Сантос ни на что не годились. Это были не люди. У них был ложный Бог, не было мужества и чести. Именно такие люди предали предков, когда собеты завладели небом и отдали его Красной Звезде.
   Но даже если это было так, все равно каждый род имел тот или иной грех, который нужно было искупать. Смиты уничтожили компьютерные передатчики, чтобы не было никакой связи с людьми, которые могли спастись от космических демонов советов. Первые Смиты боялись, что собеты выследят их на этом новом Мире.
   Все роды были одинаковыми. Все что-то скрывали и хотели, чтобы другие об этом забыли. Эта вина была полезна, так как таким образом люди могли оставаться людьми. У них могли быть слабости, и не надо было все время прятать лицо от стыда. Когда паук был распят и стал Богом, он простил людей за их прегрешения. Бог простит и Джона Смита Железный Глаз, если тот будет молиться, ходить в парильню и жертвовать достаточно, чтобы Паук или его духи-помощники увидели его и его тяжелое состояние.
   Если бы он только успел попросить помощи пророка! Он сжал зубы. Совершив потенциально смертельную ошибку, он уехал, не заручившись поддержкой пророка. Джон Смит Железный Глаз вздрогнул. Одна только мысль о пророках пронизывала его ледяным страхом. Не очень-то приятно разговаривать с человеком, который смотрит в будущее и предвидит твои неудачи... и время и обстоятельства твоей смерти.
   Тревожный сон пришел к нему. День за днем он пробирался на восток. Чем дальше, тем подъем становился круче и труднее. Он взбирался пс горным ущельям, где ветер угрожал сорвать накидку с его тела, трепал длинные черные волосы скальпов, как пучки травы в бурю. Воющий ветер визжал и ревел в ущельях из розового гранита, проносясь к изрезанным равнинам внизу.
   Стало не хватать пищи для Железного Глаза и его терпеливой черной кобылы. Он все-таки пробивался дальше, говоря себе, что, слава Богу, медведи не водятся так высоко. В основном он вел теперь лошадь за собой. Изможденному животному так было легче, особенно когда камни стали ранить и скалывать его копыта.
   Одним холодным утром он, наконец, достиг вершины. Запыхавшись и хватая ртом разреженный воздух, он остановился, чтобы дать кобыле пощипать скудную траву, пока он будет осматривать Новый мир. Земля расстилалась перед ним ровной травянистой равниной, отмеченной кое-где карликовыми деревьями и колючим кустарником.
   Это был потрясающий вид, низина клонилась к юго-востоку, просматриваемая до самого горизонта. К северу равнина была изрезана здесь и там заросшими оврагами, а серо-голубые островки острой травы расстилались перед ним как подушечки для иголок. Джон Смит Железный Глаз смотрел снова на запад и видел неровную местность, уходящую вниз к морю и поселению. Это была извилистая холмистая долина, которую он пересек, чтобы достичь горной цепи.
   Рассказывали, что его прославленный предок пересек дикую горную страну и достиг восточного моря. В этой легенде ничего не говорилось о широкой равнине. Джон обернулся на рассеченную каньонами местность, отделявшую его от Дженни, и вздохнул. Вдалеке, далеко за изогнутыми скалистыми грядами, выступавшими треснутым гранитом, едва виднелись луга, которые он прошел. Она была там, вне видимости, за горизонтом.
   Он посмотрел назад на едва заметную тропу хавестера, которую тот использовал, чтобы забраться по ущелью, и похолодел. Там, под ним, может быть пятью милями ниже, три всадника ехали на лошадях по тому же следу.
   Сантос? Джон улыбнулся при этой мысли. Какое дело было до бандитов человеку, которому незачем было жить? Да и, кроме того, это мог быть кто-нибудь из народа, но тогда, кто именно? Кто мог уйти так далеко от поселений? Он почувствовал странное облегчение, готовясь к войне, смерти и крови.
   Железный Глаз караулил на морозном воздухе. Весь день они взбирались по неровной тропе на гребень холма. Джон терпеливо ждал, лежа в небольшом углублении за камнями. Морозный воздух окутывал его. Тяжелое ружье покоилось на его сумке. Он увидел, как первый всадник выехал на гребень, плотно закутавшись в накидку от ледяного пронизывающего ветра.
   Джон тщательно прицелился человеку в грудь, совместив мушку с разрезом прицела. Очутившись на одно движение пальца от смерти, человек повернулся и встретился с горящим взглядом Железного Глаза.
   - Честер!
   Железный Глаз облегченно вздохнул. Он медленно сел и, сложив руки рупором, закричал:
   - Честер Армихо Гарсиа! Ты-то что здесь делаешь?
   Смеясь, Железный Глаз встал на ноги. Филип Смит Железный Глаз и какой-то старик вышли вслед за Честером из ущелья на ровное место.
   Все-таки было неясно, что делали здесь его солидные, сосредоточенные на себе двоюродные братья? Они всегда были странными, всегда себе на уме.
   Услышав его зов, старик повернулся в его направлении. Сердце Железного Глаза колотилось в груди. Нет! Не может быть...
   Старик, знающий будущее, кивнул, поняв непроизнесенные слова Железного Глаза.
   Железный Глаз попытался проглотить слюну, чувствуя, как кровь в жилах стынет от страха. Он не мог сделать ни одного вздоха. Холодный пот выступил на лбу.
   "Почему пророк пришел за ним сюда?"
   2
   Лейтенант Рита Сарса сохраняла свою профессиональную улыбку, не обращая внимания на шум голосов вокруг. Она изо всех сил старалась сосредоточиться на этих скучных академиках, чтобы не воскрешать в памяти свой перелет с линейного патрульного корабля "Пуля" на Арктур, в университет. Воспоминание о пилотировании скоростного транспортного корабля нежно отзывалось в ее душе, подобно любовному прикосновению. Ей никогда не приходилось испытывать такого сильного возбуждения. Ощущение собственного тела, утопающего в командирском кресле при перегрузке, доводило ее до экстаза. Свобода и контроль принадлежали ей. На короткое время она полностью обретала себя и власть над своей судьбой.
   Чувство это стало угасать и исчезло, как только она уткнулась носом в причал университета и передала управление постоянному капитану корабля.
   Повторится ли когда-нибудь еще это чувство распоряжения собственной судьбой?
   Пустота и ноющая боль ворошили пепел памяти, напоминая ей о смерти мужа.
   "...Нет! Не думай об этом!"
   Эммануэль Чэм бормотал что-то у нее под ухом, представляя очередного ученого или администратора, студента или коллегу. Ради Бога, почему ее командир полковник Дэймен Ри выбрал именно ее для выполнения этого безумного задания?
   - Похоже, придется послать экспедицию, - проговорил он тогда, как обычно глотая слова и слегка опустив свою вытянутую, как пуля, голову. Мрачная улыбка на его губах не коснулась жестких, пронизывающих глаз.
   - Ради радиозвезды? - протестовала Рита. Ри всегда смущал ее. Это плотное, мускулистое тело напоминало ей сильно сжатую пружину - всегда готовую распрямиться и удерживаемую лишь его железной волей и характером.
   - Да, - прохрипел он. - Совершенно идиотское поручение! Приказ, лейтенант, есть приказ. Директорат приказывает... мы подчиняемся. Оторви свою задницу и отправляйся на Арктур.
   Затем огонек загорелся в его хищных глазах.
   - Получай удовольствие. Напивайся. Отдавайся. Хорошо ешь. Веселись как сумасшедшая, пока мы не вызовем тебя обратно к этой... рутине.
   Мужчина без войны, когда жажда столкновений была у него такой же врожденной, как черты лица или группа крови. Рита часто удивлялась, как ему удастся изо дня в день... гладиатор в мирный век, чьей единственной функцией было гонять свой огромный, потенциально смертоносный корабль взад и вперед вдоль ненарушаемой и больше никуда не продвигающейся границы.
   Она отозвалась, скривив губы:
   - Да, сэр! - и быстро отдала честь.
   Плаксивый голос резко прервал течение ее мыслей. Она обернулась через плечо и увидела, как высокий, худощавый человек тянет за руку доктора Добра.
   - Джефри, - протестовала светловолосый антрополог, - это не важно! Сколько раз тебе можно говорить...
   - _Говорить мне?_ - зашипел он в ответ. - Кто специалист в субкосмической трансдукции? Ты ничего там не найдешь! Это пустые выдумки Патруля, чтобы получить больше средств на свои...
   Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы встретиться с горящим взглядом Риты.
   Она повернулась к нему лицом, чувствуя, как мышцы, обычно эластичные при легкой гравитации, вдруг напряглись, когда она встала, сама того не заметив, в боевую стойку. В Директорате поговаривали, что Патруль больше не нужен.
   - Продолжайте. Вы говорили, что...
   Лейтенант Сарса едва уловила отчаянное смущение доктора Добра, ее лицо залила краска.
   Человек, которого звали Джефри, слегка нагнул голову, глотая слюну.
   - Я... Я имел в виду, ну... знаете... в настоящий момент все так туманно. Просто, нет ничего...
   - Может и нет, - оборвала Рита, сама себе удивляясь. - Ну а все-таки, вы бы ведь хотели, чтобы Патруль был оснащен?
   Он избегал ее взгляда. Когда он, наконец, заговорил, это было робкое "да". Он повернулся и, вырвавшись от Добры, с мертвенно-бледным лицом убежал.
   - Простите меня, доктор, - холодно отчеканила Рита.
   Лита Добра смотрела на нее с дрожащими губами, пытаясь побороть смешанные чувства гнева и стыда.
   - Н-нет, - нетвердо ответила она, - это я виновата. Он... мы... мне не следовало его приводить.
   Она слабо и устало улыбнулась, казалось, что она пришла к какому-то решению.
   - Он раньше таким не был. Вы... вам просто не повезло - это была последняя капля.
   - Это ваша проблема, доктор, - сказала Рита отрывисто, чувствуя себя неуютно от смущения этой женщины. Что Добра нашла в нем?
   Как будто читая Ритины мысли, антрополог прохладно добавила:
   - Прошу прощения, лейтенант.
   Рита кивнула, думая, вспоминая, как черты лица ее мужа исказились, перед тем как он... Она сражалась с памятью, загоняя ее в углы сознания, отгораживаясь от нее.
   В этот момент Чэм схватил ее за локоть и провел через комнату, беспрерывно болтая о борьбе за бюджет и время Gi-сети с другими отделами. Не обращая на него внимания, Рита Сарса продолжала удивляться выражению лица Литы Добра. Но что же она все-таки нашла в этом... этом _существе_?
   - В этом нет никакого смысла, понимаешь, - сгорбившись на скамейке тренажера, Джефри уронил голову на руки, - ты нацеливаешься так далеко ради чего? Какого-то искаженного радиосигнала? Черт возьми, может, он идет откуда-нибудь со звезды; были же уже случаи, когда странные шумы казались человеческими голосами. Почему ты...
   - _Потому что это может быть потерянная колония!_ - Лита повернулась и тряхнула головой, пытаясь смахнуть пот с глаз. Ее кожа блестела и резком свете гимнастического зала. У нее перед глазами все еще стоял взгляд Риты Сарса. Он выражал брезгливость и презрение. Как Лита ни пыталась, она не могла освободиться от властного осуждения этих холодных зеленых глаз.
   Джефри продолжал возмущаться:
   - Радио - это так... так ПРИМИТИВНО! Люди бы просто не стали его использовать.
   Она горячо возразила:
   - Было время, когда люди не знали о нолях, трансзвуке, тахионах или йота-рега-частицах! Супространственной трансдукции всего шестьсот лет!
   Его глаза беспокойно блуждали по комнате, ни разу не остановившись на Лите. После долгого молчания он добавил:
   - Кто будет использовать радио, когда трансдукция настолько проста, что даже ребенок мог бы...
   - _Иди ты к черту_, - взорвалась Лита, зарядившись адреналином от накопившейся злости, - ты никогда меня не слушаешь! Можешь не сомневаться, я изучала трансдукцию! Я делала это для _тебя_... для нас! Я знаю трансдукцию как свои пять пальцев! Но чему ты... скажи... чему ты хоть раз научился у меня? Ты даже ни разу не потрудился...
   - Мне не это от тебя нужно, Лита, - прервал он. - Кто будет зарабатывать нам на жизнь? - Он скрестил руки и многозначительно поднял голову. - Ты? Занимаясь атлетикой? Большие деньги в погонях за радиосигналами? И ты думаешь, Директорат одобрит экспедицию, которая...
   Он запнулся, поймав ее взгляд.
   Лита отвлеклась от борьбы с тренажером:
   - Черт возьми, я по крайней мере буду в форме! - огрызнулась она. Не прозвучала ли в ее голосе легкая дрожь поражения? Мысль о проницательных зеленых глазах Риты Сарса снова ужалила ее. Лита еще настойчивее попыталась сломить сопротивление тренажера, чувствуя, как перекатываются мышцы живота.
   Она позволила себе размякнуть. Последние три недели она проходила стимуляцию во сне. Клубок проводов стимулировал ее мышцы всю ночь, что отнюдь не улучшало настроения Джефри. По правде говоря, и ее тоже. Но все-таки теперь, когда она сгибалась, она чувствовала сталь там, где всего неделю назад была дряблость.
   - Я просмотрел записи. - Джефри сделал каменное лицо, стараясь быть миролюбивым. - Если языковой перевод точен, то сигнал означает: "Сантос в поселении. Все пауки, возвращайтесь к своим семьям для _ку_. Доложите что-то, - они не смогли определить, что, - расположение радара".
   - Да, именно так это слышалось и нам, - согласилась Лита.
   Он даже не посмотрел на нес. Она наблюдала за тем, как он встает, чувствуя полуторную гравитацию.
   - _Радар и пауки, и что такое - во имя всего святого - это "ку"?_ Может, ваши компьютеры способны составлять бессмыслицу из беспорядочных помех?
   После долгого молчания он покачал головой.
   - Ты ведешь себя глупо, Лита. Я не хочу, чтобы ты летела. Я пс отпущу тебя. Вот и все. Я... С меня достаточно. Мне надоело, что ты играешь мной. Теперь решать буду я. Слышишь? Я. Оставайся со мной, или... или убирайся!
   Его светлые глаза блестели, когда он поднялся, зубы были стиснуты, челюсть выдвинута вперед.
   - Что случилось с тобой, Джефри? - простонала она, вглядываясь в его лицо в поисках понимания. - Что сделал с тобой в тот день отдел здоровья? Куда делся прежний мечтатель, которого я любила?
   Его лицо было непроницаемым и сердитым. Уголки тонкого рта дрожали. Голос был холодным и бесстрастным.
   - Я не понимаю, о чем ты говоришь.
   Она промолчала, вспомнив, что она испытала под взглядом лейтенанта Риты Сарса.
   - Я опаздываю на встречу в "Домашний уют". Сообщи мне туда о своем решении, - он повернулся и задумчиво посмотрел на нее.
   Лита уставилась на него; у нее возникло странное ощущение пустоты в желудке. Он опустил глаза, выпрямился и скованной походкой пошел к двери. Все так ходили при сильной гравитации. Все передвигались очень осмотрительно. Даже простое падение грозило переломом.
   Он был прав, это было действительно чертовски рискованное предприятие. Даже Чэм считал так. Не глупо ли это? Дрожащей рукой Лита смахнула бусинки пота, стекающие на лоб. Пот тек ничуть не хуже при полуторной гравитации. И наоборот, в невесомости он просто прилипал к тебе и накапливался, никуда не деваясь: застаивался - как и ее жизнь.
   А если это все-таки был человеческий сигнал? Стареющий Чэм, связанный фактом своего рождения на станции, никогда не ступит на планету. Она была единственной среди своих коллег, родившейся на планете. Она прожила большую часть жизни на границе с ее полуторной гравитацией.
   Она обладала всеми возможностями. Оставалось только привести себя в форму. Мышечный тонус - это еще не все. Существовала опасность микротравм костей, от которых помогала только гравитационная тренировка. Когда мышцы становятся сильнее, то кость должна поспевать за ними. Системы, подумала она. Все человеческое тело состояло из систем. Кровь, кости, мышцы, органы, кожные покровы, нервы, мозг - все зависело друг от друга. Это то, чего они никак не могли понять в ранние годы космических полетов.
   Ощущая дрожь мышц живота, она медленно встала и заставила себя быстро пройтись по комнате, чувствуя теплоту не слишком перетренированных мышц.
   Если бы только... она обращалась к стерильным белым стенам с горькой усмешкой, надеясь, умоляя, чувствуя, как растет боль. Звезды? Или Джефри? Приключение или прозябание? Ей выбирать. Лицо Сарса всплыло в памяти, спокойная, рассудительная, лейтенант была чертовски способной.
   Как ни странно, мерцающий череп из кабинета Чэма преследовал ее, смеясь над ее мечтами. Мечты? Ее сердце сжалось. Отказаться от мечты ради Джефри?
   Это отрезвило ее. Раньше он не потребовал бы этого от нее.
   Она пыталась представить человека, которому мог бы принадлежать блестящий череп. Гордый, независимый, он качал головой, и осуждение - как и у Сарса - ярко горело в его глазах. Она поднялась на транспортере к душам, выскользнула из тренировочного костюма второго класса и расстегнула гравитационный лифчик. Вода щипала холодом ее разгоряченную кожу, приятно покалывая, подготавливая ее к встрече с Джефри.
   Что она ему скажет? Она пришла в замешательство. Это пугало ее, нарушало хрупкое душевное равновесие и кружило ей голову. "Неужели я заслужила такие страдания?" - подумала она. Холодная вода ручьями стекала по лицу, смешиваясь с горячими потоками слез.
   - Мне нужен мой прежний Джефри, - обращалась она к ниспадающим струям воды. А он не вернется. Уверенность в этом переполняла ее. Так что это свершившийся факт, решила она, его больше нет, он теперь другой: незнакомый. Чувство пустоты росло в ее сердце с неотвратимостью смерти.
   Усталая, но посвежевшая, Лита оделась в свой обычный костюм и посмотрела на себя в зеркало, стараясь вернуть себе самообладание.
   "Это ваша проблема, доктор", - вспомнился ей твердый голос Риты Сарса. Надо было добавить: "Вы ее и решайте".
   Голубые глаза на классическом лице человека белой расы. Высокий лоб, острые скулы, твердый подбородок, прямой нос. Она несколько раз слышала, как люди называли ее хорошенькой, а однажды даже красивой. Ее тело теперь было крепким, грудь высокой и полной. Не так уж и плохо, признала она, совсем неплохо. Чувствуя себя получше, она накинула на плечи халат и направилась в "Уют".
   "Сама и разбирайся", - невесело пробормотала она.
   Народу было много. Преподавательский состав зарезервировал этот маленький клуб в основном для себя, отправляя студентов в более шумные места. Здесь околачивались инженеры и математики.
   Кори Мэнкэмп и Вельд Арстонг сидели в углу с Джефри. Она протиснулась через толпу, чувствуя легкость в ногах и тяжесть на душе. Джефри освободил для нее место за столиком.
   - Говорят, ты убеждена в существовании группы людей за Окраиной, ухмыльнулся Кори, его пухлое лицо раскраснелось.
   - У нее есть искаженный радиосигнал. Бессмыслица, составленная компьютерами из разрозненных звездных излучений. Вот и все, - добавил Джефри, деланно и самонадеянно улыбаясь.
   Литу задела и обеспокоила его вызывающая манера поведения. Уязвленная, Лита кивнула Кори, пытаясь улыбнуться. Сила осуждения, заполнявшая глаза Риты Сарса, пришпоривала ее, придавала ей уверенность. Если Сарса могла быть такой хладнокровной, то и она сможет.
   Забыв о Джефри, она вмешалась:
   - Еще ничего не понятно. Нам известно о двух кораблях, ушедших в том направлении. Трудно предположить, что независимая станция могла так далеко забраться. Даже если так, то прошло шестьсот лет исследований. А мы знаем так мало. Легко ли звездолету затеряться где-нибудь там за последние шестьсот лет?
   Широкое лицо Арстонга выражало понимание:
   - Я бы сказал, что очень легко. Тогда, когда были пираты, и войны, и торговцы, этого можно было ожидать. Помните? В старой Конфедерации было рабство. Это сейчас немыслимо.
   Спасибо Арстонгу. Лита с благодарностью улыбнулась ему, чувствуя на себе злой взгляд Джефри. Но Арстонг оживил разговор. Джефри был уязвлен и уничтожен, в то время как другие чувствовали ее воодушевление.
   - Слушайте, мне жаль, но я не могу остаться. Я совершенно вымоталась, призналась Лита, - я иду домой, чтобы поспать несколько часов.
   Она медленно встала, чувствуя свои набухшие мышцы, и посмотрела на Джефри. Сейчас или никогда.
   - Ну я тоже пойду, - промямлил Джефри, - завтра рано вставать.
   Она предложила ему руку. Большую часть пути они прошли молча.