Страница:
Власть в городе перешла к Бакинскому Совету рабочих и солдатских депутатов.
Большую роль в крымской антисоветчине играла татарская мусульманская националистическая партия Милли Фирка. Она была учреждена группой молодых крымских интеллигентов (преимущественно учителей и молодых мулл), учившихся в Турции и воспитанных там на идеях панисламизма и пантюркизма. Организаторы этой партии возлагали надежды на мусульманскую Турцию и мечтали о том, чтобы Крым находился под ее протекторатом.
После Октября партия Милли Фирка и возглавляемые ею татарские националистические организации резко активизировали свою деятельность. Они добивались полного отделения Крыма от Советской России. 30 октября 1917 г. националисты образовали так называемый Крымский военно-революционный комитет и объявили войну советской власти. 26 ноября в Бахчисарае открылся Всекрымский татарский съезд – курултай, который объявил себя национальным парламентом, утвердил татарское национальное правительство – Директорию. По настоянию националистов в Крым с фронта были введены татарские воинские части – преимущественно конные эскадроны. Проведя пропагандистскую работу среди «эскадронцев», националисты получили в свое распоряжение довольно крупные вооруженные отряды и стали реальной силой, противостоящей Советской власти. К этим отрядам примыкало немало и белогвардейских русских офицеров.
Но большинство жителей Крыма встало на сторону Советской власти. Сначала в Севастополе, а затем в Евпатории, Ялте, Феодосии, Керчи власть в течение ноября – декабря 1917 г. перешла в руки Советов рабочих и солдатских депутатов. Главную силу революции составляли рабочие и матросы Черноморского флота.
Начались вооруженные столкновения между объединенными татарскими националистическими и белогвардейскими отрядами и советскими силами в разных местах. «Крымский штаб» мятежников решил покончить с советским Севастополем. Сосредоточенные в районе Бахчисарая татарские эскадроны двинулись в поход. В ночь на 11 января 1918 г. начались бои под Севастополем. Но матросы и рабочие, защищавшие город, разбили «эскадронцев». 12 января сторонники Советской власти заняли Бахчисарай и пошли на Симферополь. Их поддержали внутри Симферополя рабочие, восставшие против националистических крымских правителей. После продолжавшихся три дня боев антисоветские силы оставили город.
В Крыму была установлена Советская власть, избран советский руководящий орган – Таврический центральный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
15 ноября 1917 г. созванный в Ташкенте III краевой съезд Советов принял декларацию о провозглашении Советской власти в крае и избрал Туркестанские ЦИК и Совет Народных Комиссаров. В состав Совнаркома вошли большевики, левые эсеры и эсеры-максималисты. Председателем Совнаркома стал большевик Ф. И. Колосов.
Так же как и на других национальных окраинах России, в Туркестане против Советов выступили местные буржуазные националисты.
Националистическое мусульманское движение в Туркестане зародилось в панисламистских и пантюркистских кругах, группировавшихся вокруг организации «Шуро-и-Исламия» (Совет исламистов), образовавшейся на Ташкентском мусульманском съезде еще в марте 1917 г. Ее руководителями были представители мусульманской интеллигенции, высшего духовенства, крупные торговцы и предприниматели.
После Октября в Ташкенте состоялся мусульманский съезд, который противопоставил себя III краевому съезду Советов. Съезд заявил, что «пути к самоопределению мусульман не могут быть иными, как только те, которые указаны в коране и шариате», и потребовал предоставить в органах власти края половину мест здешней местной буржуазии и духовенству. В сущности, это было требование ликвидировать Советскую власть – власть рабочих и крестьян – и заменить ее властью местных баев и духовенства. III краевой съезд Советов отверг притязания мусульманских реакционеров.
27 ноября лидеры националистов вновь созвали в Коканде (Ферганская область) общемусульманский съезд, который провозгласил «автономию» Туркестана и образовал «Совет министров автономного Туркестана» во главе с лидером «Шуро-и-Исламия» Танышбаевым (вскоре его заменил Мустафа Чокаев). В городе Коканде возникли две власти: в новом городе и крепости – Советская власть, в старом городе – власть «автономного правительства». «Кокандские автономисты» создали «вооруженные мусульманские силы», основу которых составил отряд басмачей под командованием известного в Фергане Иргаша, отбывавшего в прошлом наказание за разбой и ставшего при «автономистах» начальником милиции в Коканде. «Кокандские автономисты» надеялись превратить советскую Среднюю Азию в националистическое государство, находящееся под покровительством и контролем Великобритании.
13 декабря 1917 г. (в день «рождения» пророка Магомета) мусульманскому духовенству и националистам удалось организовать в Ташкенте антисоветскую демонстрацию в поддержку «Кокандской автономии» и «в защиту ислама». Толпы фанатиков прорвались к тюрьме и насильственно освободили содержавшихся там антисоветчиков. В городе произошли кровавые столкновения. Демонстранты были разогнаны рабочими.
В конце января 1918 г. туркестанские советские органы потребовали, чтобы «правительство Кокандской автономии» разоружило и распустило отряды басмачей. «Совет министров Кокандской автономии» отказался выполнить это требование. В ночь на 30 января его отряды – главным образом басмачи Иргаша – напали на красногвардейцев Коканда. Басмачи окружили крепость и учинили в новом городе резню и погром. Городской военно-революционный комитет во главе с большевиком Е. А. Бабушкиным организовал оборону и отбил нападение басмачей.
Через два дня после первого нападения «автономисты» вновь окружили Кокандскую крепость. Начались кровопролитные бои. Рабочие Ташкента, Самарканда и других мест оказали военную поддержку кокандским Советам. Басмачи были разгромлены, и «Кокандская автономия» ликвидирована. Вся власть перешла в руки Кокандского Совета рабочих и солдатских депутатов. Иргаш с остатками своего отряда скрылся.
Кокандское «автономистское» движение оказало влияние на все районы Туркестана и на его окраины. Бухарский эмир Сеид Алим-хан, находившийся в вассальной зависимости от царской России, поддержал это антисоветское движение. Так же действовали и правители ханской Хивы. Английские представители снабдили их оружием и толкнули на войну с Советской Россией.
Опаснейшей формой проявления буржуазного национализма стало басмачество. Басмачами в Средней Азии издавна называли разбойников– «налетчиков». Помимо обычных разбойных налетов они совершали нападения на местную царскую администрацию, на русских поселенцев, выражая этим протест против колониального гнета. В советское время националистические элементы привлекли басмачей к себе на службу, чтобы превратить их в антисоветскую силу. Басмачество стало реакционным, антисоветским движением, главари которого действовали методами кровавого бандитизма.
Большую опасность в крае представляло и антисоветское движение бывших колонизаторских элементов. В нем участвовали зажиточная часть казачества, бывшие царские чиновники, жандармы, полицейские, русские владельцы промышленных предприятий, кулаки русских поселений. До революции они были оплотом царского строя в Туркестане, а теперь, после Октября, отстаивали свои привилегии, собственность, вынашивали планы восстановления колониальных порядков.
В ноябре 1917 г. реакционная верхушка «войскового совета Семиреченского казачьего войска» не подчинилась центральному Советскому правительству, разогнала местный Совет рабочих и солдатских депутатов и захватила власть в центре Семиречья – Верном (ныне Алма-Ата).
В январе 1918 г. в Туркестан прибыли оренбургские и семиреченские казаки, стоявшие раньше гарнизонами в Хиве и Персии. Эти вооруженные отряды (14 сотен) представляли угрозу для только что образовавшейся Советской власти края. Туркестанский Совнарком предложил им сдать оружие. Но их начальник, полковник И. М. Зайцев, командовавший ранее русскими войсками в Хиве, ответил отказом и, объединившись с другими антисоветскими силами, выступил против Советов. Сотни Зайцева заняли города Чарджуй, Самарканд и двинулись на Ташкент. 14 февраля 1918 г. красногвардейские отряды туркестанских рабочих встретили казаков возле станции Ростовцево (неподалеку от Самарканда). Те заколебались и, отказавшись воевать против народа, сдали оружие.
2 – 3 марта 1918 г. большинство жителей Семиречья, не подчинившись «войсковому совету Семиреченского казачьего войска», организовали в Верном «военревком» и приступили к созданию Советской власти и Красной гвардии. Казачья верхушка вынуждена была уступить. В феврале 1918 г. Советская власть была установлена в Пишпеке и в других городах Семиречья.
Распространение басмачества объяснялось тем, что их ряды пополнялись дехканами, находившимися под влиянием духовенства. Это были люди, недовольные хозяйственными и политическими мероприятиями советских органов – запрещением торговли на базарах, монополизацией и конфискацией хлопка и т. п. Коренное население Туркестана нередко возмущалось также неправильным поведением некоторых представителей местных советских органов, в которые на первых порах проникали старые чиновники и другие лица, не изжившие еще колонизаторских привычек. Используя это недовольство, реакционное духовенство, возглавляемое панисламистской организацией «Улема», националисты из пантюркистской организации «Иттихад ва таракки» («Единение и прогресс») и другие попытались поднять дехкан на борьбу под флагом «защиты ислама», «туркестанской автономии», «независимости» и подстрекали их к вступлению в отряды «борца за ислам» – Иргаша. Басмачей пытались превратить в политическую силу, направленную против советской власти.
В 1918—1919 гг. Советское правительство из-за военных действий с дутовскими бандами было практически лишено возможности непосредственно руководить советским строительством в Туркестане. Средством связи центра с краем были только телеграф и радио. Тем не менее правительство неоднократно указывало туркестанским работникам на необходимость установления правильных отношений с местным мусульманским населением. В телеграмме, посланной в апреле 1918 г. Народным комиссариатом по делам национальностей в Туркестан, говорилось: «Не отрицание автономии, а признание ее является очередной задачей Советской власти. Необходимо только автономию эту построить на базисе Советов на местах. Только таким путем может стать власть народной и родной для масс». На основе этих указаний V краевой съезд Советов, проходивший в апреле – мае 1918 г., провозгласил автономию Туркестана в составе РСФСР.
В органы краевой и местной власти стали привлекаться в большем, чем ранее, количестве местные кадры, постепенно исправлялись и ошибки хозяйственного порядка.
Принципиальные основы политики Советской власти в отношении местных национальностей были сформулированы в радиограмме ЦК РК П(б) от 10 июля 1919 г. на имя ЦИК Туркестанской республики и краевого комитета Коммунистической партии: «Необходимо широкое пропорциональное привлечение туркестанского туземного населения к государственной деятельности, без обязательной принадлежности к партии, удовлетворяясь тем, чтобы кандидатуры выдвигались мусульманскими рабочими организациями. Прекратить реквизицию мусульманского имущества без согласия краевых мусульманских организаций, избегать всяких трений, создающих антагонизм».
Между тем националистические элементы туркестанской реакции развертывали свою преступную работу все шире, ввергая отдельные слои населения края в кровавую борьбу с Советской властью.
Басмаческий вожак Иргаш постепенно захватил власть в сельской местности вокруг Коканда. Он совершал валеты на кишлаки, на русские селения, нападал на небольшие отряды красноармейцев, обычно легко уходя от преследования.
В 1918—1919 гг. в Фергане помимо банды Иргаша действовало еще около 40 банд (наиболее крупные из них Хал-ходжи, Махкам-ходжи, Рахманкула, Аман Палвана, Музтпина). Вскоре среди басмачей выдвинулся Мадамин-бек (его полное имя – Мухаммед-Амиибек Ахметбеков), ранее служивший начальником уездной милиции в Маргелане. Летом 1918 г. он создал из подчиненных ему милиционеров-узбеков отряд басмачей. Поначалу тесно сотрудничая с Иргашем, Мадамин-бек после нескольких ссор отделился и начал самостоятельные действия. Замыслив стать во главе басмаческого движения в Фергане, он ввел в отряде строгую дисциплину, К нему потянулись и русские белогвардейцы, которых он не только охотно принимал, но и назначал на командные посты.
В ноябре 1918 г. Мадамин-бек вместе со своим подручным, отчаянным головорезом и грабителем Хал-ходжой, повел свой отряд в 500—700 человек на русские поселки Благовещенское и Спасское, сея смерть и грабя поселенцев. Эти кровавые рейды вызвали стихийное движение крестьянской самообороны. В Благовещенском и Спасском возник отряд самообороны в 60 человек. Красноармейцы дали крестьянам несколько винтовок. Этим было положено начало организации «крестьянской армии».
Туркестанские власти, испытывая недостаток вооруженных сил, решили легализовать самооборону и предложили населению русских поселков «сорганизоваться в правильные отряды и избрать штаб».
Так, в конце 1918 г. официально была учреждена добровольная «крестьянская армия Ферганы». Ее задачей была защита от нападений басмачей.
«Крестьянская армия» строилась по территориальному принципу и включала в свой состав всех мужчин поселков в возрасте от 17 до 50 лет. Подчиняясь командующему Ферганским фронтом, получая от него вооружение и боеприпасы, «крестьянская армия» вместе с тем пользовалась значительной автономией. Ее командиры избирались; управлял армией выборный военный совет, в состав которого в качестве обязательного члена входил военком города Джалял-Абада.
Легализовав «крестьянскую армию», местные власти, несомненно, допустили ошибку. Подавляющее большинство ее участников являлись переселенцами, в свое время помещенными царским правительством на отобранных у коренного населения землях и превратившимися в кулаков. Отряды «крестьянской армии» нередко притесняли и грабили коренное население. Такие действия усиливали недовольство местного населения, которое отождествляло ее с Красной Армией.
С введением на территории Туркестана экономической политики «военного коммунизма», затронувшей непосредственные интересы крестьянства, население русских поселков, в первую очередь кулачество, стало проявлять недовольство Советской властью. «Крестьянская армия» превратилась во враждебную силу, находившуюся в распоряжении кулацких заправил.
В мае 1919 г. «военный совет крестьянской армии» избрал командующим К. И. Монстрова, в прошлом конторского служащего, подрядчика, а с 1914 г. владельца земельного надела в Джалял-Абадском районе.
Тогда-то Мадамин-бек, прежде грабивший крестьянское население русских поселков, решил сговориться с кулацкой частью русской «крестьянской армии» для совместной борьбы против Советской власти и начал активно действовать в этом направлении. Несомненно, такой поворот был подсказан Мадамин-беку русскими белогвардейцами, с которыми он был связан. Монстров пошел навстречу Мадамин-беку.
25 июня 1919 г. состоялась их первая встреча, 10 июля – вторая. Они заключили тайное соглашение, по которому Мадамин-бек обязался не нападать на русские поселки, а Монстров – до 10 сентября не принимать участия в военных действиях против басмачей.
Тогда же они обсудили и планы совместного выступления против Советской власти.
Об антисоветских замыслах Монстрова уже давно догадывались. Советское военное командование решило ликвидировать и разоружить «крестьянскую армию». Но Монстрову путем хитрого лавирования, а иногда и бегства от красноармейских частей, высланных против него, до поры до времени удавалось избегать открытого конфликта и разоружения.
Летом 1919 г. в Туркестане была введена хлебная монополия и объявлена продовольственная разверстка. От так называемой «советской ориентации» кулаков ничего не осталось. Они решительно выступили против продразверстки, 22 августа «военный совет крестьянской армии» принял решение, ставшее платформой кулацкого выступления. В нем были выдвинуты следующие требования: «Отстранение и перевыборы всех Советов, исполкомов и комитетов – лиц администрации Туркестанской республики на основании всеобщего, равного, прямого и тайного голосования с предоставлением мусульманам половины мест. Предоставление всем без исключения гражданам свободы труда, свободы торговли и передвижения и всех прочих гражданских свобод… упразднение… Особого отдела, чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, политических комиссаров… Отмена хлебной монополии… Возвращение всех крестьян с политических фронтов в свои районы» и др. Эти требования кулаки грозили отстаивать «силой оружия».
На этом же заседании «военный совет крестьянской армии» поручил штабу выработать условия соединения с Мадамин-беком и просить того «представить данные о своей политической платформе». Мадамин-бек поспешил с ответом, в котором объявил, что он всецело присоединяется «к протоколу военного совета крестьянской армии от 22 августа 1919 г.». Свой ответ он подписал как «командующий Мусульманской белой гвардией».
1 сентября между Мадамином и Монстровым был заключен формальный договор о совместных действиях.
Объединенные отряды русских кулаков и басмачей выросли в значительную силу. Командовали ею русские белогвардейские офицеры (например, генерал Муханов), присоединившиеся к восстанию. Недаром эти силы пытался включить в общероссийское антисоветское движение и Колчак, присвоивший Мадамин-беку чин полковника.
Начав крупное наступление, мятежники на первых порах заняли город Джалял-Абад, превращенный ими в центр движения, захватили Ош и к 18 сентября окружили и осадили 29-тысячной армией город Андижан.
Однако союз между кулаками и басмачами оказался непрочным. Басмачи отказывались воевать вместе с русскими кулаками, которые раньше притесняли их. Русские крестьяне колебались и не хотели драться с русскими рабочими, защищавшими Советскую власть.
23 сентября, разбитые частями Красной Армии под Андижаном, первыми бежали с поля боя басмачи киргизского командира Хал-ходжи. Это бегство повлекло за собою отступление всей кулацко-басмаческой армии. 26 сентября советские войска заняли город Ош, 30 сентября – центр кулацкого восстания Джалял-Абад. Русские крестьяне стали разбегаться из мятежной армии по домам. «Крестьянская армия» разваливалась.
Мадамин-бек открыто высказывал недоверие и сомнение в боеспособности русских крестьян. Он объявил Монстрову о своем намерении расторгнуть заключенный между ними договор. Хотя Мадамин-бек тут же взял обратно свои слова, все же в «союзе» между Монстровым и Мадамин-беком образовалась трещина.
В дело вмешались английские агенты, заинтересованные в сохранении «союза» и развитии антисоветского движения. Бывший царский консул в Кашгаре Успенский, действовавший по поручению англичан, предложил создать так называемое «Временное ферганское правительство» и активизировать вооруженную борьбу с Советской властью. Переговоры между Успенским, Монстровым и Мадамин-беком закончились решением создать «правительство». Главою нового «правительства» и главнокомандующим стал Мадамин-бек. Монстров теперь довольствовался положением заместителя. В состав «правительства» были введены еще генерал Муханов (военный министр), бывший крупный торговец хлопком Хаким-джан Азизханов (министр финансов) и присяжный поверенный Ненсберг (министр внутренних дел и юстиции).
Начался второй тур кулацко-басмаческого движения. Теперь движение испытывало серьезный спад. Помимо уже указанных, причиной его стали и важные политические перемены, начавшиеся в Туркестане.
Осенью 1919 г. Красная Армия, разгромив войска Дутова, воссоединила Туркестанский край с центром. Советское правительство получило наконец возможность непосредственно вмешаться в ход советского строительства в Туркестане.
8 октября 1919 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление о создании Комиссии ВЦИК и СНК РСФСР по делам Туркестана (сокращенно Турккомиссия) в составе Ш.З. Элиавы (председатель), М.В. Фрунзе, В.В. Куйбышева, Ф.И. Голощекина, Я.Э. Рудзутака, Г.И. Бокия. Комиссия была уполномочена представлять ВЦИК и СНК в пределах Туркестана. Этой же комиссии ЦК РК П(б) поручил осуществлять «высший партийный контроль и руководство от имени ЦК».
В ноябре В. И. Ленин счел нужным лично обратиться к коммунистам Туркестана. «Установление правильных отношений с народами Туркестана, – писал он им в известном письме, – имеет теперь для Российской Социалистической Федеративной Советской Республики значение, без преувеличения можно сказать, гигантское, всемирно-историческое.
Для всей Азии и для всех колоний мира, для тысяч и миллионов людей будет иметь практическое значение отношение Советской рабоче-крестьянской республики к слабым, доныне угнетавшимся народам.
Я очень прошу вас обратить на этот вопрос сугубое внимание, – приложить все усилия к тому, чтобы на примере, делом, установить товарищеские отношения к народам Туркестана, – доказать им делами искренность нашего желания искоренить все следы империализма великорусского для борьбы беззаветной с империализмом всемирным и с британским во главе его, – с величайшим доверием отнестись к нашей Туркестанской комиссии и строго соблюсти ее директивы, преподанные ей, в свою очередь, от ВЦИК именно в этом духе».
V Туркестанская краевая конференция Коммунистической партии, состоявшаяся 20—27 ноября, ответила В. И. Ленину: «Приступая к исправлению ошибок прошлого, мы торжественно обещаем Вам, дорогой товарищ, точно руководствоваться всеми указаниями ЦК РКП(б), строго соблюдая все его директивы, и выполнить великое дело освобождения Востока от гнета империализма, как бы это трудно ни было и каких бы жертв и усилий это ни стоило. Лучшим доказательством нашего искреннего желания выполнить это великое дело является наше твердое решение провести в жизнь все резолюции, принятые на данной краевой конференции, в которых красной нитью проводятся принципы самоопределяющегося начала туземных народов, правильного разрешения вопросов нашей национальной политики и в основу которых положено стремление вызвать к деятельности угнетенное местное коренное население и дать ему полную возможность свободного развития и строительства своей жизни».
Выполнение указаний Советского правительства по урегулированию отношений с коренным населением положительно сказалось на ходе борьбы с басмачеством.
Еще летом 1919 г. Туркестанский ЦИК объявил амнистию тем басмачам, которые добровольно прекратят бандитскую деятельность. Была создана Особая чрезвычайная комиссия ЦИК и СНК по борьбе с басмачеством (председателем ее был Сорокин), которая занялась проведением необходимых мер. Начался процесс распада басмачества. 31 января 1920 г. на сторону Советской власти перешли отряды Махкам-ходжи и Акбар Али в составе 600 вооруженных и 2 тысяч невооруженных басмачей, 2 февраля – отряд Парпи численностью 3 тысячи человек. Иргаш был убит своими сторонниками.
Мадамин-бек прилагал отчаянные усилия, чтобы сохранить боеспособность своей армии и укрепить басмаческое движение. Как председатель «Временного ферганского правительства» он проводил разные «реформы» на занятой территории. В декабре 1919 г. к нему прибыла афганская делегация. Она пыталась примирить Мадамин-бека с другими главарями басмачества, не желавшими ему подчиняться, создать между ними согласие, обещала помощь деньгами и оружием. Но тщетно. Все более обострялись отношения между кулацкой русской частью антисоветского «воинства» и мусульманской.
* * *
В Крыму Советская власть была установлена после упорной борьбы с антисоветскими группами монархистов, сторонников Временного правительства, татарских националистов.Большую роль в крымской антисоветчине играла татарская мусульманская националистическая партия Милли Фирка. Она была учреждена группой молодых крымских интеллигентов (преимущественно учителей и молодых мулл), учившихся в Турции и воспитанных там на идеях панисламизма и пантюркизма. Организаторы этой партии возлагали надежды на мусульманскую Турцию и мечтали о том, чтобы Крым находился под ее протекторатом.
После Октября партия Милли Фирка и возглавляемые ею татарские националистические организации резко активизировали свою деятельность. Они добивались полного отделения Крыма от Советской России. 30 октября 1917 г. националисты образовали так называемый Крымский военно-революционный комитет и объявили войну советской власти. 26 ноября в Бахчисарае открылся Всекрымский татарский съезд – курултай, который объявил себя национальным парламентом, утвердил татарское национальное правительство – Директорию. По настоянию националистов в Крым с фронта были введены татарские воинские части – преимущественно конные эскадроны. Проведя пропагандистскую работу среди «эскадронцев», националисты получили в свое распоряжение довольно крупные вооруженные отряды и стали реальной силой, противостоящей Советской власти. К этим отрядам примыкало немало и белогвардейских русских офицеров.
Но большинство жителей Крыма встало на сторону Советской власти. Сначала в Севастополе, а затем в Евпатории, Ялте, Феодосии, Керчи власть в течение ноября – декабря 1917 г. перешла в руки Советов рабочих и солдатских депутатов. Главную силу революции составляли рабочие и матросы Черноморского флота.
Начались вооруженные столкновения между объединенными татарскими националистическими и белогвардейскими отрядами и советскими силами в разных местах. «Крымский штаб» мятежников решил покончить с советским Севастополем. Сосредоточенные в районе Бахчисарая татарские эскадроны двинулись в поход. В ночь на 11 января 1918 г. начались бои под Севастополем. Но матросы и рабочие, защищавшие город, разбили «эскадронцев». 12 января сторонники Советской власти заняли Бахчисарай и пошли на Симферополь. Их поддержали внутри Симферополя рабочие, восставшие против националистических крымских правителей. После продолжавшихся три дня боев антисоветские силы оставили город.
В Крыму была установлена Советская власть, избран советский руководящий орган – Таврический центральный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
* * *
31 октября 1917 г. трудящиеся Ташкента, административного центра Туркестанского края, начали вооруженное восстание против администрации Временного правительства. В четырехдневных боях революционные отряды нанесли поражение юнкерам и казакам, заняли город и крепость и передали власть Совету рабочих и солдатских депутатов. Вскоре Советская власть утвердилась в Самарканде, Ходженте, Термезе, Мерве (ныне Мары), Чарджуе (ныне Чарджоу), Ашхабаде и других городах края.15 ноября 1917 г. созванный в Ташкенте III краевой съезд Советов принял декларацию о провозглашении Советской власти в крае и избрал Туркестанские ЦИК и Совет Народных Комиссаров. В состав Совнаркома вошли большевики, левые эсеры и эсеры-максималисты. Председателем Совнаркома стал большевик Ф. И. Колосов.
Так же как и на других национальных окраинах России, в Туркестане против Советов выступили местные буржуазные националисты.
Националистическое мусульманское движение в Туркестане зародилось в панисламистских и пантюркистских кругах, группировавшихся вокруг организации «Шуро-и-Исламия» (Совет исламистов), образовавшейся на Ташкентском мусульманском съезде еще в марте 1917 г. Ее руководителями были представители мусульманской интеллигенции, высшего духовенства, крупные торговцы и предприниматели.
После Октября в Ташкенте состоялся мусульманский съезд, который противопоставил себя III краевому съезду Советов. Съезд заявил, что «пути к самоопределению мусульман не могут быть иными, как только те, которые указаны в коране и шариате», и потребовал предоставить в органах власти края половину мест здешней местной буржуазии и духовенству. В сущности, это было требование ликвидировать Советскую власть – власть рабочих и крестьян – и заменить ее властью местных баев и духовенства. III краевой съезд Советов отверг притязания мусульманских реакционеров.
27 ноября лидеры националистов вновь созвали в Коканде (Ферганская область) общемусульманский съезд, который провозгласил «автономию» Туркестана и образовал «Совет министров автономного Туркестана» во главе с лидером «Шуро-и-Исламия» Танышбаевым (вскоре его заменил Мустафа Чокаев). В городе Коканде возникли две власти: в новом городе и крепости – Советская власть, в старом городе – власть «автономного правительства». «Кокандские автономисты» создали «вооруженные мусульманские силы», основу которых составил отряд басмачей под командованием известного в Фергане Иргаша, отбывавшего в прошлом наказание за разбой и ставшего при «автономистах» начальником милиции в Коканде. «Кокандские автономисты» надеялись превратить советскую Среднюю Азию в националистическое государство, находящееся под покровительством и контролем Великобритании.
13 декабря 1917 г. (в день «рождения» пророка Магомета) мусульманскому духовенству и националистам удалось организовать в Ташкенте антисоветскую демонстрацию в поддержку «Кокандской автономии» и «в защиту ислама». Толпы фанатиков прорвались к тюрьме и насильственно освободили содержавшихся там антисоветчиков. В городе произошли кровавые столкновения. Демонстранты были разогнаны рабочими.
В конце января 1918 г. туркестанские советские органы потребовали, чтобы «правительство Кокандской автономии» разоружило и распустило отряды басмачей. «Совет министров Кокандской автономии» отказался выполнить это требование. В ночь на 30 января его отряды – главным образом басмачи Иргаша – напали на красногвардейцев Коканда. Басмачи окружили крепость и учинили в новом городе резню и погром. Городской военно-революционный комитет во главе с большевиком Е. А. Бабушкиным организовал оборону и отбил нападение басмачей.
Через два дня после первого нападения «автономисты» вновь окружили Кокандскую крепость. Начались кровопролитные бои. Рабочие Ташкента, Самарканда и других мест оказали военную поддержку кокандским Советам. Басмачи были разгромлены, и «Кокандская автономия» ликвидирована. Вся власть перешла в руки Кокандского Совета рабочих и солдатских депутатов. Иргаш с остатками своего отряда скрылся.
Кокандское «автономистское» движение оказало влияние на все районы Туркестана и на его окраины. Бухарский эмир Сеид Алим-хан, находившийся в вассальной зависимости от царской России, поддержал это антисоветское движение. Так же действовали и правители ханской Хивы. Английские представители снабдили их оружием и толкнули на войну с Советской Россией.
Опаснейшей формой проявления буржуазного национализма стало басмачество. Басмачами в Средней Азии издавна называли разбойников– «налетчиков». Помимо обычных разбойных налетов они совершали нападения на местную царскую администрацию, на русских поселенцев, выражая этим протест против колониального гнета. В советское время националистические элементы привлекли басмачей к себе на службу, чтобы превратить их в антисоветскую силу. Басмачество стало реакционным, антисоветским движением, главари которого действовали методами кровавого бандитизма.
Большую опасность в крае представляло и антисоветское движение бывших колонизаторских элементов. В нем участвовали зажиточная часть казачества, бывшие царские чиновники, жандармы, полицейские, русские владельцы промышленных предприятий, кулаки русских поселений. До революции они были оплотом царского строя в Туркестане, а теперь, после Октября, отстаивали свои привилегии, собственность, вынашивали планы восстановления колониальных порядков.
В ноябре 1917 г. реакционная верхушка «войскового совета Семиреченского казачьего войска» не подчинилась центральному Советскому правительству, разогнала местный Совет рабочих и солдатских депутатов и захватила власть в центре Семиречья – Верном (ныне Алма-Ата).
В январе 1918 г. в Туркестан прибыли оренбургские и семиреченские казаки, стоявшие раньше гарнизонами в Хиве и Персии. Эти вооруженные отряды (14 сотен) представляли угрозу для только что образовавшейся Советской власти края. Туркестанский Совнарком предложил им сдать оружие. Но их начальник, полковник И. М. Зайцев, командовавший ранее русскими войсками в Хиве, ответил отказом и, объединившись с другими антисоветскими силами, выступил против Советов. Сотни Зайцева заняли города Чарджуй, Самарканд и двинулись на Ташкент. 14 февраля 1918 г. красногвардейские отряды туркестанских рабочих встретили казаков возле станции Ростовцево (неподалеку от Самарканда). Те заколебались и, отказавшись воевать против народа, сдали оружие.
2 – 3 марта 1918 г. большинство жителей Семиречья, не подчинившись «войсковому совету Семиреченского казачьего войска», организовали в Верном «военревком» и приступили к созданию Советской власти и Красной гвардии. Казачья верхушка вынуждена была уступить. В феврале 1918 г. Советская власть была установлена в Пишпеке и в других городах Семиречья.
Борьба с басмачеством
1. Начало басмаческого антисоветского движения.
Бежав из Коканда после разгрома движения «Кокандской автономии», вожак басмачей Иргаш обосновался неподалеку, в кишлаке Бечкир. Он превратил кишлак в крепость, перегруппировал здесь свои силы, устроил мастерские для изготовления боеприпасов, обложил окрестное население «налогами». Реакционное мусульманское духовенство, согласно старинному обычаю, с соблюдением религиозных церемоний, подняло этого разбойника на белой кошме как религиозного вождя, после чего он объявил себя «борцом за ислам», «защитником угнетенных», присвоил титул «амири муслимин» – «верховного предводителя воинства ислама» – и начал «священную войну» против Советской власти. Со всех сторон к нему стекались люди, которые становились басмачами.Распространение басмачества объяснялось тем, что их ряды пополнялись дехканами, находившимися под влиянием духовенства. Это были люди, недовольные хозяйственными и политическими мероприятиями советских органов – запрещением торговли на базарах, монополизацией и конфискацией хлопка и т. п. Коренное население Туркестана нередко возмущалось также неправильным поведением некоторых представителей местных советских органов, в которые на первых порах проникали старые чиновники и другие лица, не изжившие еще колонизаторских привычек. Используя это недовольство, реакционное духовенство, возглавляемое панисламистской организацией «Улема», националисты из пантюркистской организации «Иттихад ва таракки» («Единение и прогресс») и другие попытались поднять дехкан на борьбу под флагом «защиты ислама», «туркестанской автономии», «независимости» и подстрекали их к вступлению в отряды «борца за ислам» – Иргаша. Басмачей пытались превратить в политическую силу, направленную против советской власти.
В 1918—1919 гг. Советское правительство из-за военных действий с дутовскими бандами было практически лишено возможности непосредственно руководить советским строительством в Туркестане. Средством связи центра с краем были только телеграф и радио. Тем не менее правительство неоднократно указывало туркестанским работникам на необходимость установления правильных отношений с местным мусульманским населением. В телеграмме, посланной в апреле 1918 г. Народным комиссариатом по делам национальностей в Туркестан, говорилось: «Не отрицание автономии, а признание ее является очередной задачей Советской власти. Необходимо только автономию эту построить на базисе Советов на местах. Только таким путем может стать власть народной и родной для масс». На основе этих указаний V краевой съезд Советов, проходивший в апреле – мае 1918 г., провозгласил автономию Туркестана в составе РСФСР.
В органы краевой и местной власти стали привлекаться в большем, чем ранее, количестве местные кадры, постепенно исправлялись и ошибки хозяйственного порядка.
Принципиальные основы политики Советской власти в отношении местных национальностей были сформулированы в радиограмме ЦК РК П(б) от 10 июля 1919 г. на имя ЦИК Туркестанской республики и краевого комитета Коммунистической партии: «Необходимо широкое пропорциональное привлечение туркестанского туземного населения к государственной деятельности, без обязательной принадлежности к партии, удовлетворяясь тем, чтобы кандидатуры выдвигались мусульманскими рабочими организациями. Прекратить реквизицию мусульманского имущества без согласия краевых мусульманских организаций, избегать всяких трений, создающих антагонизм».
Между тем националистические элементы туркестанской реакции развертывали свою преступную работу все шире, ввергая отдельные слои населения края в кровавую борьбу с Советской властью.
Басмаческий вожак Иргаш постепенно захватил власть в сельской местности вокруг Коканда. Он совершал валеты на кишлаки, на русские селения, нападал на небольшие отряды красноармейцев, обычно легко уходя от преследования.
В 1918—1919 гг. в Фергане помимо банды Иргаша действовало еще около 40 банд (наиболее крупные из них Хал-ходжи, Махкам-ходжи, Рахманкула, Аман Палвана, Музтпина). Вскоре среди басмачей выдвинулся Мадамин-бек (его полное имя – Мухаммед-Амиибек Ахметбеков), ранее служивший начальником уездной милиции в Маргелане. Летом 1918 г. он создал из подчиненных ему милиционеров-узбеков отряд басмачей. Поначалу тесно сотрудничая с Иргашем, Мадамин-бек после нескольких ссор отделился и начал самостоятельные действия. Замыслив стать во главе басмаческого движения в Фергане, он ввел в отряде строгую дисциплину, К нему потянулись и русские белогвардейцы, которых он не только охотно принимал, но и назначал на командные посты.
В ноябре 1918 г. Мадамин-бек вместе со своим подручным, отчаянным головорезом и грабителем Хал-ходжой, повел свой отряд в 500—700 человек на русские поселки Благовещенское и Спасское, сея смерть и грабя поселенцев. Эти кровавые рейды вызвали стихийное движение крестьянской самообороны. В Благовещенском и Спасском возник отряд самообороны в 60 человек. Красноармейцы дали крестьянам несколько винтовок. Этим было положено начало организации «крестьянской армии».
Туркестанские власти, испытывая недостаток вооруженных сил, решили легализовать самооборону и предложили населению русских поселков «сорганизоваться в правильные отряды и избрать штаб».
Так, в конце 1918 г. официально была учреждена добровольная «крестьянская армия Ферганы». Ее задачей была защита от нападений басмачей.
«Крестьянская армия» строилась по территориальному принципу и включала в свой состав всех мужчин поселков в возрасте от 17 до 50 лет. Подчиняясь командующему Ферганским фронтом, получая от него вооружение и боеприпасы, «крестьянская армия» вместе с тем пользовалась значительной автономией. Ее командиры избирались; управлял армией выборный военный совет, в состав которого в качестве обязательного члена входил военком города Джалял-Абада.
Легализовав «крестьянскую армию», местные власти, несомненно, допустили ошибку. Подавляющее большинство ее участников являлись переселенцами, в свое время помещенными царским правительством на отобранных у коренного населения землях и превратившимися в кулаков. Отряды «крестьянской армии» нередко притесняли и грабили коренное население. Такие действия усиливали недовольство местного населения, которое отождествляло ее с Красной Армией.
С введением на территории Туркестана экономической политики «военного коммунизма», затронувшей непосредственные интересы крестьянства, население русских поселков, в первую очередь кулачество, стало проявлять недовольство Советской властью. «Крестьянская армия» превратилась во враждебную силу, находившуюся в распоряжении кулацких заправил.
В мае 1919 г. «военный совет крестьянской армии» избрал командующим К. И. Монстрова, в прошлом конторского служащего, подрядчика, а с 1914 г. владельца земельного надела в Джалял-Абадском районе.
Тогда-то Мадамин-бек, прежде грабивший крестьянское население русских поселков, решил сговориться с кулацкой частью русской «крестьянской армии» для совместной борьбы против Советской власти и начал активно действовать в этом направлении. Несомненно, такой поворот был подсказан Мадамин-беку русскими белогвардейцами, с которыми он был связан. Монстров пошел навстречу Мадамин-беку.
25 июня 1919 г. состоялась их первая встреча, 10 июля – вторая. Они заключили тайное соглашение, по которому Мадамин-бек обязался не нападать на русские поселки, а Монстров – до 10 сентября не принимать участия в военных действиях против басмачей.
Тогда же они обсудили и планы совместного выступления против Советской власти.
Об антисоветских замыслах Монстрова уже давно догадывались. Советское военное командование решило ликвидировать и разоружить «крестьянскую армию». Но Монстрову путем хитрого лавирования, а иногда и бегства от красноармейских частей, высланных против него, до поры до времени удавалось избегать открытого конфликта и разоружения.
Летом 1919 г. в Туркестане была введена хлебная монополия и объявлена продовольственная разверстка. От так называемой «советской ориентации» кулаков ничего не осталось. Они решительно выступили против продразверстки, 22 августа «военный совет крестьянской армии» принял решение, ставшее платформой кулацкого выступления. В нем были выдвинуты следующие требования: «Отстранение и перевыборы всех Советов, исполкомов и комитетов – лиц администрации Туркестанской республики на основании всеобщего, равного, прямого и тайного голосования с предоставлением мусульманам половины мест. Предоставление всем без исключения гражданам свободы труда, свободы торговли и передвижения и всех прочих гражданских свобод… упразднение… Особого отдела, чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, политических комиссаров… Отмена хлебной монополии… Возвращение всех крестьян с политических фронтов в свои районы» и др. Эти требования кулаки грозили отстаивать «силой оружия».
На этом же заседании «военный совет крестьянской армии» поручил штабу выработать условия соединения с Мадамин-беком и просить того «представить данные о своей политической платформе». Мадамин-бек поспешил с ответом, в котором объявил, что он всецело присоединяется «к протоколу военного совета крестьянской армии от 22 августа 1919 г.». Свой ответ он подписал как «командующий Мусульманской белой гвардией».
1 сентября между Мадамином и Монстровым был заключен формальный договор о совместных действиях.
Объединенные отряды русских кулаков и басмачей выросли в значительную силу. Командовали ею русские белогвардейские офицеры (например, генерал Муханов), присоединившиеся к восстанию. Недаром эти силы пытался включить в общероссийское антисоветское движение и Колчак, присвоивший Мадамин-беку чин полковника.
Начав крупное наступление, мятежники на первых порах заняли город Джалял-Абад, превращенный ими в центр движения, захватили Ош и к 18 сентября окружили и осадили 29-тысячной армией город Андижан.
Однако союз между кулаками и басмачами оказался непрочным. Басмачи отказывались воевать вместе с русскими кулаками, которые раньше притесняли их. Русские крестьяне колебались и не хотели драться с русскими рабочими, защищавшими Советскую власть.
23 сентября, разбитые частями Красной Армии под Андижаном, первыми бежали с поля боя басмачи киргизского командира Хал-ходжи. Это бегство повлекло за собою отступление всей кулацко-басмаческой армии. 26 сентября советские войска заняли город Ош, 30 сентября – центр кулацкого восстания Джалял-Абад. Русские крестьяне стали разбегаться из мятежной армии по домам. «Крестьянская армия» разваливалась.
Мадамин-бек открыто высказывал недоверие и сомнение в боеспособности русских крестьян. Он объявил Монстрову о своем намерении расторгнуть заключенный между ними договор. Хотя Мадамин-бек тут же взял обратно свои слова, все же в «союзе» между Монстровым и Мадамин-беком образовалась трещина.
В дело вмешались английские агенты, заинтересованные в сохранении «союза» и развитии антисоветского движения. Бывший царский консул в Кашгаре Успенский, действовавший по поручению англичан, предложил создать так называемое «Временное ферганское правительство» и активизировать вооруженную борьбу с Советской властью. Переговоры между Успенским, Монстровым и Мадамин-беком закончились решением создать «правительство». Главою нового «правительства» и главнокомандующим стал Мадамин-бек. Монстров теперь довольствовался положением заместителя. В состав «правительства» были введены еще генерал Муханов (военный министр), бывший крупный торговец хлопком Хаким-джан Азизханов (министр финансов) и присяжный поверенный Ненсберг (министр внутренних дел и юстиции).
Начался второй тур кулацко-басмаческого движения. Теперь движение испытывало серьезный спад. Помимо уже указанных, причиной его стали и важные политические перемены, начавшиеся в Туркестане.
Осенью 1919 г. Красная Армия, разгромив войска Дутова, воссоединила Туркестанский край с центром. Советское правительство получило наконец возможность непосредственно вмешаться в ход советского строительства в Туркестане.
8 октября 1919 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление о создании Комиссии ВЦИК и СНК РСФСР по делам Туркестана (сокращенно Турккомиссия) в составе Ш.З. Элиавы (председатель), М.В. Фрунзе, В.В. Куйбышева, Ф.И. Голощекина, Я.Э. Рудзутака, Г.И. Бокия. Комиссия была уполномочена представлять ВЦИК и СНК в пределах Туркестана. Этой же комиссии ЦК РК П(б) поручил осуществлять «высший партийный контроль и руководство от имени ЦК».
В ноябре В. И. Ленин счел нужным лично обратиться к коммунистам Туркестана. «Установление правильных отношений с народами Туркестана, – писал он им в известном письме, – имеет теперь для Российской Социалистической Федеративной Советской Республики значение, без преувеличения можно сказать, гигантское, всемирно-историческое.
Для всей Азии и для всех колоний мира, для тысяч и миллионов людей будет иметь практическое значение отношение Советской рабоче-крестьянской республики к слабым, доныне угнетавшимся народам.
Я очень прошу вас обратить на этот вопрос сугубое внимание, – приложить все усилия к тому, чтобы на примере, делом, установить товарищеские отношения к народам Туркестана, – доказать им делами искренность нашего желания искоренить все следы империализма великорусского для борьбы беззаветной с империализмом всемирным и с британским во главе его, – с величайшим доверием отнестись к нашей Туркестанской комиссии и строго соблюсти ее директивы, преподанные ей, в свою очередь, от ВЦИК именно в этом духе».
V Туркестанская краевая конференция Коммунистической партии, состоявшаяся 20—27 ноября, ответила В. И. Ленину: «Приступая к исправлению ошибок прошлого, мы торжественно обещаем Вам, дорогой товарищ, точно руководствоваться всеми указаниями ЦК РКП(б), строго соблюдая все его директивы, и выполнить великое дело освобождения Востока от гнета империализма, как бы это трудно ни было и каких бы жертв и усилий это ни стоило. Лучшим доказательством нашего искреннего желания выполнить это великое дело является наше твердое решение провести в жизнь все резолюции, принятые на данной краевой конференции, в которых красной нитью проводятся принципы самоопределяющегося начала туземных народов, правильного разрешения вопросов нашей национальной политики и в основу которых положено стремление вызвать к деятельности угнетенное местное коренное население и дать ему полную возможность свободного развития и строительства своей жизни».
Выполнение указаний Советского правительства по урегулированию отношений с коренным населением положительно сказалось на ходе борьбы с басмачеством.
Еще летом 1919 г. Туркестанский ЦИК объявил амнистию тем басмачам, которые добровольно прекратят бандитскую деятельность. Была создана Особая чрезвычайная комиссия ЦИК и СНК по борьбе с басмачеством (председателем ее был Сорокин), которая занялась проведением необходимых мер. Начался процесс распада басмачества. 31 января 1920 г. на сторону Советской власти перешли отряды Махкам-ходжи и Акбар Али в составе 600 вооруженных и 2 тысяч невооруженных басмачей, 2 февраля – отряд Парпи численностью 3 тысячи человек. Иргаш был убит своими сторонниками.
Мадамин-бек прилагал отчаянные усилия, чтобы сохранить боеспособность своей армии и укрепить басмаческое движение. Как председатель «Временного ферганского правительства» он проводил разные «реформы» на занятой территории. В декабре 1919 г. к нему прибыла афганская делегация. Она пыталась примирить Мадамин-бека с другими главарями басмачества, не желавшими ему подчиняться, создать между ними согласие, обещала помощь деньгами и оружием. Но тщетно. Все более обострялись отношения между кулацкой русской частью антисоветского «воинства» и мусульманской.