Тишина стала угнетать. Стихли тонкие всхлипы и дыхание. Тишина стояла напряженная, сулящая новые каверзы. От нее звенело в ушах, и хотелось разбить ее криком.
- Двинулись? - шепнул Иван на ухо Тае.
Девушка послушно встала.
- Пошли, а то что-то не по себе... Снова в том же направлении?
Иван кивнул и подошел к двери, у которой кончались следы размером чуть ли не в полметра каждый. Попробовал толкнуть дверь - безрезультатно. Ручек не было, и потянуть на себя было не за что. Иван потрогал металлическую полоску, потом снова налег на дверь изо всех сил. Внезапно что-то тоненько свистнуло, и дверь медленно втянулась в металлическую полоску, которая тут же исчезла, будто растаяла в воздухе.
Иван отступил на шаг, но ничего не случилось. За дверью стыл абсолютный мрак, такой густой, что, казалось, его можно черпать горстями. Иван включил фонарь, направил его луч внутрь и изумленно прищелкнул языком. Луч света бесследно терялся в черноте за дверью, словно это черное нечто поглощало его полностью, не рассеивая и не отражая.
- Яма? - спросила Тая, подходя сзади.
- Непохоже. Ни пола не видно, ничего... Видишь, даже луч не виден! Чертовщина какая-то!
Иван постоял, поворачивая фонарь во все стороны, но луч света освещал все в коридоре и ничего - за дверью.
- На, брось. - Тая протянула Ивану ключ. - От квартиры, у меня остался запасной.
Иван взвесил ключ в руке и бросил в темноту, как в воду. Томительная секунда, другая, и вдруг - удар! Стены и пол коридора дрогнули, по потолку промчался стремительный ручей голубого света, где-то раздался знакомый паучий вопль, снова удар, за ним - тяжкий гул, сотрясающий все здание...
Иван толкнул Таю на пол, упал рядом и прижал девушку к себе.
Гул стих. Еще раз по потолку коридора пронесся ручей света. Вернулись тишина и неподвижность.
- Все-таки мы, похоже, под землей, - спустя несколько минут сказал Иван, поднимая голову. - В каком-то подземном лабиринте, в сейсмически активной зоне. Похоже на землетрясение...
Тая тихонько засмеялась и села, отряхивая пыль с куртки.
- А я думала, что это из-за ключа.
Иван тоже засмеялся, глянул на дверь и осекся. Дверь была закрыта, и на ней светилась надпись: "Внешняя переходная зона хронопровода. Опасно для жизни! Не входить! Не открывать!"
Они шли уже шестой час подряд с небольшими остановками на отдых. Коридор не кончался, однообразный, как тоннель метро. Примерно раз в час раздавался гул и тряслись стены и пол, причем каждый раз это предварялось длинным тоскливым паучьим криком, то далеким, то близким, хотя сами пауки не показывались.
Обнаружились еще следы, тоже припорошенные новым слоем пыли, скорее всего собачьи, а может, волчьи. Животное бежало во встречном направлении, потопталось у двери с надписью "Смотровой колодец" и побежало обратно. Иван пробовал открыть и эту дверь, но, как и в прошлый раз, открыть - открыл, но ничего не увидел: теперь за дверью была белая мгла, похожая на молоко, луч света увязал в ней, как в плотном тумане.
Правая стена казалась монолитом, но все же они нашли в ней свежую трещину, не настолько широкую, чтобы протиснуться в нее, но достаточную, чтобы заглянуть. За стеной располагался треугольный зал с круглой дырой люка в потолке, сквозь которую в зал сочился тусклый желтый свет и доносились уже знакомые звуки: всхлипы, пыхтение и какой-то непрерывный шелест.
- Все! - сказал Иван и стукнул стержнем о пол. - Пойдем назад. Все-таки с той стороны подземный мир разнообразнее.
Тая молча кивнула и облизнула сухие губы. Она устала, хотела пить и есть, и призрак голода поманил Ивана из темноты костлявым пальцем. Пить и есть было нечего, а до пролома в стене, через который они проникли в этот коридор и который таил хоть какую-то надежду, было не меньше двадцати пяти километров - пять-шесть часов ходьбы.
- Там впереди что-то лежит...
Иван оглянулся, напрягая зрение, и далеко по коридору, там, где сходились его стены, увидел какой-то предмет, холмик. До него было с километр, идти туда не хотелось смертельно, однако они нашли в себе силы преодолеть усталость и дойти до холмика. Им оказалось тело лежащего ничком человека в защитном френче и в ботинках пятидесятого размера.
Иван оглянулся на спутницу, перевернул незнакомца и отпрянул. Девушка вскрикнула, зажимая рот ладонью.
Лицо незнакомца представляло собой кровавое месиво, а в груди зияла выжженная дыра величиной с кулак. Вспомнился пистолет, стреляющий факелом огня. Не результат ли выстрела из него - дыра в груди?
- Кто его... так? - прошептала Тая.
Костров угрюмо оглядел коридор, но следов борьбы не увидел. Человека просто убили двумя выстрелами в упор, он явно не ожидал нападения.
Превозмогая брезгливость, Иван обшарил карманы убитого, но ничего не нашел, кроме махорочных крошек и пожелтевшего листка газеты с датой: 11 ноября 1942 года. Оглянулся на Таю.
- Может, возьмем его мундир?
- Ни за что! Я до него даже не дотронусь!
- Тогда поворачиваем.
Они направились обратно к началу коридора, откуда начали свое путешествие, но смогли продержаться на ногах лишь два часа. Дальше идти у Таи не хватило сил. Тогда Иван решил хоть немного поспать, устал он тоже изрядно, да и есть хотелось просто зверски. И не шел из головы убитый незнакомец в мундире времен второй мировой войны.
- Как ты думаешь, за что его убили? - сонно спросила Тая, которую мучили те же вопросы.
- За дезертирство, - ответил Иван, снимая с себя куртку. - Если бы я знал, где мы находимся...
Постелили на полу у стены куртку Ивана, легли и накрылись зеленой штормовкой Таи. Девушка уснула мгновенно, доверчиво прижавшись к Ивану и положив голову ему на грудь. Несмотря на усталость, Иван долго не мог заснуть. Так и лежал, обнимая Таю, чувствуя пьянящую близость горячего девичьего тела и какую-то восторженную нежность к этой красивой умной девушке, сумевшей сохраниться неизбалованной в век быстрых знакомств и расставаний без сожалений. Ему нравилось, как она говорит, ходит, улыбается, нравилось, что она понимает все с полуслова, не жалуется на усталость и голод, что она доверчива, как ребенок, и при всем при том умеет вести себя в любой обстановке. Но Иван не знал, какие чувства испытывает к нему Тая. Она была ровна, дружелюбна - и только. Несколько часов в этом странном мрачном подземелье сблизили их больше, чем две недели у паучьего конуса в Брянском лесу, но что будет дальше? Иван гадать не хотел. Не удержавшись, он коснулся волос девушки губами и уснул, готовый защищать ее от любого врага.
Проснулся он от боли во всем теле. Тая спала в том же положении, ее волосы щекотали его шею. Он осторожно переменил позу, посмотрел на часы: прошло всего два часа. Оглядел пустой коридор - никого - и тут же снова уснул. И даже ежечасный гул и дрожь пола не могли их разбудить. Лишь через пять с половиной часов он проснулся окончательно.
- Ты знаешь, - сказала Тая, поворачиваясь к нему лицом, - мне было так уютно и тепло! И снилось, что ты меня целовал.
- Мне тоже, - пробормотал Иван, разминая затекшую руку.
- Что тоже? - Тая засмеялась. - Что уютно или что целовал?
- Ничего не снилось, - с сожалением признался он. - Но я бы не отказался...
Она мгновение смотрела ему в глаза, потом наклонилась, быстро поцеловала и тут же вскочила.
- Вставай, соня! Проспишь с тобой все на свете! Я такая голодная, что если ты еще раз уснешь, я тебя съем.
Немного приободрившись, они снова тронулись в путь, стараясь не вспоминать мертвеца в коридоре. Конечно, Иван мог отбиться от любого вооруженного бандита, а то и двух-трех, но о серьезном сопротивлении группе профессионалов с огнестрельным оружием, не говоря уж об их странных пистолетах-лучеметах, не могло быть и речи. Оставалось уповать лишь на скорую разгадку подземного феномена да на счастливый случай. Почему-то Костров был уверен, что "десантники" бродят где-то по другим коридорам и труп в этом коридоре - дело не их рук. Приключение с Таей перестало казаться Ивану романтическим, но изменить что-либо было не в его силах.
По их расчетам выходило, что они провели в залах и тоннелях подземелья уже более семнадцати часов. На воле - где именно, Иван представлял смутно, скорее всего в Брянском лесу, - была, должно быть, ночь.
Вскоре они нашли знакомый пролом в стене, сквозь который выбрались в коридор. Иван первым полез в темноту, держа наготове свою дубинку.
Вертолет, из которого выпала Тая, был на месте, ничего в этой комнате не изменилось. А вот вертолета Ивана в зале без потолка не оказалось. Иван обыскал весь зал до самых глухих тупиков, но не нашел следов.
- Все! - сказал он горестно. - Я больше ничему не удивлюсь! Присниться он мне не мог, потому что вот фонарь из него, а утащить его отсюда невозможно, в пролом и щели он бы не пролез. Может, пауки разрезали его на части?..
Тая молчала. Ей было не по себе, и она то и дело посматривала на подрагивающую серую пелену, нависшую над залом вместо потолка.
Снова выбрались в комнату с пультами, потом в первый коридор, более узкий, чем тот, по которому отшагали с полсотни километров в оба конца. Этот коридор пострадал гораздо больше и местами был завален обломками рухнувших стен или останками каких-то непонятных аппаратов или машин. Двери здесь шли группами то с одной, то с другой стороны и почти все были распахнуты, открывая взору разгромленные комнаты, залы, клетушки и боксы. В одной из комнат им впервые повстречался паук, перепугавший Таю. Он выпрыгнул из угла, светя глазами, вбежал на холм белых цилиндров, скрипуче крикнул, вернее, даже не крикнул, а кашлянул, и исчез в какой-то щели, прежде чем Иван успел что-нибудь предпринять.
Тая отпустила плечо Ивана, виновато посмотрела на него.
- Знаешь, я, наверное, к ним не привыкну. А глаза, ты видел его глаза?
Я проснулся в ночной тишине, И душа испугалась молчания ночи. Я увидел на темной стене Чьи-то скорбные очи.
Иван продекламировал стихи и грустно посмотрел на девушку.
- Что-то скорби в них я не заметила, - фыркнула Тая. - Ты любишь Блока?
Иван улыбнулся.
- А кто его не любит?
- Я отношусь к нему спокойно. Но тебя понимаю.
- Если говорить об очах, то мне, честно говоря, больше нравится Заболоцкий:
Ее глаза - как два тумана: Полуулыбка, полуплач... Ее глаза - как два обмана, Покрытых мглою неудач...
Тая задумчиво и удивленно посмотрела на Ивана, но ничего не сказала.
Они миновали ряд темных комнат и, не сговариваясь, одновременно приникли к длинной трещине, пересекающей стену тупика наискось. Еще один зал с грудами каменных обломков, металлических предметов, цилиндров, но главное - с двумя длинными узкими окнами, через которые в зал вонзалось золотистое, без теней, сияние. И еще. Знакомые всхлипы в этом зале усились до громкого и гулкого шипения, словно за стеной выпускали пар из котла, то закрывая, то открывая вентиль.
- Выход? - полуутвердительно сказал Иван. - Но как туда добраться? В щель нам, пожалуй, не протиснуться.
Он попробовал действовать стержнем как рычагом, но с таким же успехом можно было пытаться пробить стену голой рукой.
- Черт, не везет! Отдохнем?
Тая задумчиво побродила по комнате, рассматривая разбросанные по полу непонятные предметы. В дальнем углу она остановилась и включила фонарь.
- Иван!
Костров встал с глыбы не то камня, не то керамики с вкраплениями сверкающих шариков и подошел к девушке.
Луч света выхватил из тьмы колодец глубиной в десяток метров. На дне колодца лежали чьи-то кости, зеленовато-желтые и словно отполированные.
- Что здесь происходит, Ваня? - дрожащим голосом спросила Тая. - Куда мы попали?
Иван не успел ответить. Тяжкий удар потряс здание, качнулись стены, дрожь пола вошла в позвоночник через ноги. Вскрикнула Тая, едва не свалившись в колодец: Иван успел удержать ее за полу куртки. Снова удар и новая волна вибрации. Сквозь стихающий гул доносились далекие тревожные крики.
- Я боюсь! - шепотом сказала Тая, касаясь губами уха Ивана. - Этот страшный лабиринт, коридоры, комнаты... эти взрывы... Ваня, может, нас захватили какие-то пришельцы и увезли на свою планету? Я читала в одном рассказе...
- Двинулись? - шепнул Иван на ухо Тае.
Девушка послушно встала.
- Пошли, а то что-то не по себе... Снова в том же направлении?
Иван кивнул и подошел к двери, у которой кончались следы размером чуть ли не в полметра каждый. Попробовал толкнуть дверь - безрезультатно. Ручек не было, и потянуть на себя было не за что. Иван потрогал металлическую полоску, потом снова налег на дверь изо всех сил. Внезапно что-то тоненько свистнуло, и дверь медленно втянулась в металлическую полоску, которая тут же исчезла, будто растаяла в воздухе.
Иван отступил на шаг, но ничего не случилось. За дверью стыл абсолютный мрак, такой густой, что, казалось, его можно черпать горстями. Иван включил фонарь, направил его луч внутрь и изумленно прищелкнул языком. Луч света бесследно терялся в черноте за дверью, словно это черное нечто поглощало его полностью, не рассеивая и не отражая.
- Яма? - спросила Тая, подходя сзади.
- Непохоже. Ни пола не видно, ничего... Видишь, даже луч не виден! Чертовщина какая-то!
Иван постоял, поворачивая фонарь во все стороны, но луч света освещал все в коридоре и ничего - за дверью.
- На, брось. - Тая протянула Ивану ключ. - От квартиры, у меня остался запасной.
Иван взвесил ключ в руке и бросил в темноту, как в воду. Томительная секунда, другая, и вдруг - удар! Стены и пол коридора дрогнули, по потолку промчался стремительный ручей голубого света, где-то раздался знакомый паучий вопль, снова удар, за ним - тяжкий гул, сотрясающий все здание...
Иван толкнул Таю на пол, упал рядом и прижал девушку к себе.
Гул стих. Еще раз по потолку коридора пронесся ручей света. Вернулись тишина и неподвижность.
- Все-таки мы, похоже, под землей, - спустя несколько минут сказал Иван, поднимая голову. - В каком-то подземном лабиринте, в сейсмически активной зоне. Похоже на землетрясение...
Тая тихонько засмеялась и села, отряхивая пыль с куртки.
- А я думала, что это из-за ключа.
Иван тоже засмеялся, глянул на дверь и осекся. Дверь была закрыта, и на ней светилась надпись: "Внешняя переходная зона хронопровода. Опасно для жизни! Не входить! Не открывать!"
Они шли уже шестой час подряд с небольшими остановками на отдых. Коридор не кончался, однообразный, как тоннель метро. Примерно раз в час раздавался гул и тряслись стены и пол, причем каждый раз это предварялось длинным тоскливым паучьим криком, то далеким, то близким, хотя сами пауки не показывались.
Обнаружились еще следы, тоже припорошенные новым слоем пыли, скорее всего собачьи, а может, волчьи. Животное бежало во встречном направлении, потопталось у двери с надписью "Смотровой колодец" и побежало обратно. Иван пробовал открыть и эту дверь, но, как и в прошлый раз, открыть - открыл, но ничего не увидел: теперь за дверью была белая мгла, похожая на молоко, луч света увязал в ней, как в плотном тумане.
Правая стена казалась монолитом, но все же они нашли в ней свежую трещину, не настолько широкую, чтобы протиснуться в нее, но достаточную, чтобы заглянуть. За стеной располагался треугольный зал с круглой дырой люка в потолке, сквозь которую в зал сочился тусклый желтый свет и доносились уже знакомые звуки: всхлипы, пыхтение и какой-то непрерывный шелест.
- Все! - сказал Иван и стукнул стержнем о пол. - Пойдем назад. Все-таки с той стороны подземный мир разнообразнее.
Тая молча кивнула и облизнула сухие губы. Она устала, хотела пить и есть, и призрак голода поманил Ивана из темноты костлявым пальцем. Пить и есть было нечего, а до пролома в стене, через который они проникли в этот коридор и который таил хоть какую-то надежду, было не меньше двадцати пяти километров - пять-шесть часов ходьбы.
- Там впереди что-то лежит...
Иван оглянулся, напрягая зрение, и далеко по коридору, там, где сходились его стены, увидел какой-то предмет, холмик. До него было с километр, идти туда не хотелось смертельно, однако они нашли в себе силы преодолеть усталость и дойти до холмика. Им оказалось тело лежащего ничком человека в защитном френче и в ботинках пятидесятого размера.
Иван оглянулся на спутницу, перевернул незнакомца и отпрянул. Девушка вскрикнула, зажимая рот ладонью.
Лицо незнакомца представляло собой кровавое месиво, а в груди зияла выжженная дыра величиной с кулак. Вспомнился пистолет, стреляющий факелом огня. Не результат ли выстрела из него - дыра в груди?
- Кто его... так? - прошептала Тая.
Костров угрюмо оглядел коридор, но следов борьбы не увидел. Человека просто убили двумя выстрелами в упор, он явно не ожидал нападения.
Превозмогая брезгливость, Иван обшарил карманы убитого, но ничего не нашел, кроме махорочных крошек и пожелтевшего листка газеты с датой: 11 ноября 1942 года. Оглянулся на Таю.
- Может, возьмем его мундир?
- Ни за что! Я до него даже не дотронусь!
- Тогда поворачиваем.
Они направились обратно к началу коридора, откуда начали свое путешествие, но смогли продержаться на ногах лишь два часа. Дальше идти у Таи не хватило сил. Тогда Иван решил хоть немного поспать, устал он тоже изрядно, да и есть хотелось просто зверски. И не шел из головы убитый незнакомец в мундире времен второй мировой войны.
- Как ты думаешь, за что его убили? - сонно спросила Тая, которую мучили те же вопросы.
- За дезертирство, - ответил Иван, снимая с себя куртку. - Если бы я знал, где мы находимся...
Постелили на полу у стены куртку Ивана, легли и накрылись зеленой штормовкой Таи. Девушка уснула мгновенно, доверчиво прижавшись к Ивану и положив голову ему на грудь. Несмотря на усталость, Иван долго не мог заснуть. Так и лежал, обнимая Таю, чувствуя пьянящую близость горячего девичьего тела и какую-то восторженную нежность к этой красивой умной девушке, сумевшей сохраниться неизбалованной в век быстрых знакомств и расставаний без сожалений. Ему нравилось, как она говорит, ходит, улыбается, нравилось, что она понимает все с полуслова, не жалуется на усталость и голод, что она доверчива, как ребенок, и при всем при том умеет вести себя в любой обстановке. Но Иван не знал, какие чувства испытывает к нему Тая. Она была ровна, дружелюбна - и только. Несколько часов в этом странном мрачном подземелье сблизили их больше, чем две недели у паучьего конуса в Брянском лесу, но что будет дальше? Иван гадать не хотел. Не удержавшись, он коснулся волос девушки губами и уснул, готовый защищать ее от любого врага.
Проснулся он от боли во всем теле. Тая спала в том же положении, ее волосы щекотали его шею. Он осторожно переменил позу, посмотрел на часы: прошло всего два часа. Оглядел пустой коридор - никого - и тут же снова уснул. И даже ежечасный гул и дрожь пола не могли их разбудить. Лишь через пять с половиной часов он проснулся окончательно.
- Ты знаешь, - сказала Тая, поворачиваясь к нему лицом, - мне было так уютно и тепло! И снилось, что ты меня целовал.
- Мне тоже, - пробормотал Иван, разминая затекшую руку.
- Что тоже? - Тая засмеялась. - Что уютно или что целовал?
- Ничего не снилось, - с сожалением признался он. - Но я бы не отказался...
Она мгновение смотрела ему в глаза, потом наклонилась, быстро поцеловала и тут же вскочила.
- Вставай, соня! Проспишь с тобой все на свете! Я такая голодная, что если ты еще раз уснешь, я тебя съем.
Немного приободрившись, они снова тронулись в путь, стараясь не вспоминать мертвеца в коридоре. Конечно, Иван мог отбиться от любого вооруженного бандита, а то и двух-трех, но о серьезном сопротивлении группе профессионалов с огнестрельным оружием, не говоря уж об их странных пистолетах-лучеметах, не могло быть и речи. Оставалось уповать лишь на скорую разгадку подземного феномена да на счастливый случай. Почему-то Костров был уверен, что "десантники" бродят где-то по другим коридорам и труп в этом коридоре - дело не их рук. Приключение с Таей перестало казаться Ивану романтическим, но изменить что-либо было не в его силах.
По их расчетам выходило, что они провели в залах и тоннелях подземелья уже более семнадцати часов. На воле - где именно, Иван представлял смутно, скорее всего в Брянском лесу, - была, должно быть, ночь.
Вскоре они нашли знакомый пролом в стене, сквозь который выбрались в коридор. Иван первым полез в темноту, держа наготове свою дубинку.
Вертолет, из которого выпала Тая, был на месте, ничего в этой комнате не изменилось. А вот вертолета Ивана в зале без потолка не оказалось. Иван обыскал весь зал до самых глухих тупиков, но не нашел следов.
- Все! - сказал он горестно. - Я больше ничему не удивлюсь! Присниться он мне не мог, потому что вот фонарь из него, а утащить его отсюда невозможно, в пролом и щели он бы не пролез. Может, пауки разрезали его на части?..
Тая молчала. Ей было не по себе, и она то и дело посматривала на подрагивающую серую пелену, нависшую над залом вместо потолка.
Снова выбрались в комнату с пультами, потом в первый коридор, более узкий, чем тот, по которому отшагали с полсотни километров в оба конца. Этот коридор пострадал гораздо больше и местами был завален обломками рухнувших стен или останками каких-то непонятных аппаратов или машин. Двери здесь шли группами то с одной, то с другой стороны и почти все были распахнуты, открывая взору разгромленные комнаты, залы, клетушки и боксы. В одной из комнат им впервые повстречался паук, перепугавший Таю. Он выпрыгнул из угла, светя глазами, вбежал на холм белых цилиндров, скрипуче крикнул, вернее, даже не крикнул, а кашлянул, и исчез в какой-то щели, прежде чем Иван успел что-нибудь предпринять.
Тая отпустила плечо Ивана, виновато посмотрела на него.
- Знаешь, я, наверное, к ним не привыкну. А глаза, ты видел его глаза?
Я проснулся в ночной тишине, И душа испугалась молчания ночи. Я увидел на темной стене Чьи-то скорбные очи.
Иван продекламировал стихи и грустно посмотрел на девушку.
- Что-то скорби в них я не заметила, - фыркнула Тая. - Ты любишь Блока?
Иван улыбнулся.
- А кто его не любит?
- Я отношусь к нему спокойно. Но тебя понимаю.
- Если говорить об очах, то мне, честно говоря, больше нравится Заболоцкий:
Ее глаза - как два тумана: Полуулыбка, полуплач... Ее глаза - как два обмана, Покрытых мглою неудач...
Тая задумчиво и удивленно посмотрела на Ивана, но ничего не сказала.
Они миновали ряд темных комнат и, не сговариваясь, одновременно приникли к длинной трещине, пересекающей стену тупика наискось. Еще один зал с грудами каменных обломков, металлических предметов, цилиндров, но главное - с двумя длинными узкими окнами, через которые в зал вонзалось золотистое, без теней, сияние. И еще. Знакомые всхлипы в этом зале усились до громкого и гулкого шипения, словно за стеной выпускали пар из котла, то закрывая, то открывая вентиль.
- Выход? - полуутвердительно сказал Иван. - Но как туда добраться? В щель нам, пожалуй, не протиснуться.
Он попробовал действовать стержнем как рычагом, но с таким же успехом можно было пытаться пробить стену голой рукой.
- Черт, не везет! Отдохнем?
Тая задумчиво побродила по комнате, рассматривая разбросанные по полу непонятные предметы. В дальнем углу она остановилась и включила фонарь.
- Иван!
Костров встал с глыбы не то камня, не то керамики с вкраплениями сверкающих шариков и подошел к девушке.
Луч света выхватил из тьмы колодец глубиной в десяток метров. На дне колодца лежали чьи-то кости, зеленовато-желтые и словно отполированные.
- Что здесь происходит, Ваня? - дрожащим голосом спросила Тая. - Куда мы попали?
Иван не успел ответить. Тяжкий удар потряс здание, качнулись стены, дрожь пола вошла в позвоночник через ноги. Вскрикнула Тая, едва не свалившись в колодец: Иван успел удержать ее за полу куртки. Снова удар и новая волна вибрации. Сквозь стихающий гул доносились далекие тревожные крики.
- Я боюсь! - шепотом сказала Тая, касаясь губами уха Ивана. - Этот страшный лабиринт, коридоры, комнаты... эти взрывы... Ваня, может, нас захватили какие-то пришельцы и увезли на свою планету? Я читала в одном рассказе...
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента