Головачев Василий. Разборки третьего уровня (Запрещенная реальность, Книга 3)

   - Ну что? - повеселел Лаптев, направляя ствол "магнума" на посыльного. Не стоило бы тебе нарываться на неприятности, супермен. Как говорится, против лома нет приема.
   - Есть, - равнодушно ответил Василий.
   В кабинет ворвались амбалы, вооруженные не менее впечатляюще: у одного из кулака торчал ствол "люгера", второй картинно нес штурмовой пистолет "партизан". Пришлось действовать на скорости, чтобы удержать ситуацию под контролем.
   Большинство приемов ниндзюцу имеют исключительно красивые, поэтические названия, например: мурасимэ-но дзюцу - "искусство дождя в деревне", или оникудаки - "разрушитель демонов". Эти названия ничего не говорят непосвященным, именно для того разработчики приемов и прятали смысл каждого, чтобы сохранить в тайне секреты боевых искусств. Лишь тот, кто ступил на тропу совершенствования, гармонизации со Вселенной, что и является целью искусства ниндзюцу, в конце концов овладевал приемами, постигая их практический смысл. Вася, который за двадцать с лишним лет занятий боевыми искусствами овладел айкидо и кунгфу, прошел цикл подготовки русбоя и закончил школу "тайного искусства владения оружием", знал практически весь арсенал приемов ниндзюцу. Так, термин "оникудаки" в переводе на язык движений означал: выкручивание локтя противника вверх до вывиха плеча. Что Василий и продемонстрировал амбалу с автоматом, послав второго на пол легким касанием пятки к его ключице.
   Спустя мгновение охранник обмяк, а ствол "партизана" оказался наведенным в лоб Лаптеву. Тот, впрочем, осознал свое положение не сразу.
   - Т-ты ч-что?.. к-как ты?.. почему? - Шеф "Черной пантеры" вспотел, опустил враз потяжелевший, как гиря, "магнум". - Успокойся, к-как там тебя... чем это ты их? - Лаптев отдернул руки от стола, кивнул на три лежащих тела. Карате, что ли?
   - Муто-дори15, - доходчиво ответил Василий. В русбое эта техника имела не столь романтическое название "техники отцов и детей", но на Лаптева она не произвела бы впечатления.
   - Так что вы хотите? - продолжал президент фирмы, постепенно приходя в себя, и незаметно нажал кнопку сигнализации. - Может, присядете?
   - Некогда, - покачал головой Вася, передернув затвор пистолета. - Не стоит звать сюда своих цепных псов, мальчик, меня это не остановит. Давай отбой.
   Побледневший Лаптев пробормотал в микрофон сотовой связи:
   - Всем вернуться на свои места, проверка. - Глянул на неподвижно стоящего гостя. - Я слушаю.
   Вася усмехнулся.
   - Если ты еще раз, гаденыш, попробуешь приставать к Клавдии Новиковой, а тем более угрожать, посылать к ней своих горилл, жить дальше будешь без языка. Я понятно выражаюсь?
   Лаптев поерзал в кресле, что-то про себя прикидывая, и Василий дал очередь из "партизана" по дверце бара, породившую звонкий грохот лопнувших бутылок.
   - Как понял? Перехожу на прием.
   - По-понял, - торопливо заговорил босс фирмы, забыв о своем "магнуме" начисто. - Все сделаю, не сомневайтесь...
   Василий разрядил "магнум", остальное оружие бросил на пол и вышел.
   Охранники на выходе посторонились, держа руки на рукоятках пистолетов, но задерживать не стали. Они еще не знали, что произошло в кабинете шефа.
   С чувством облегчения Василий сел за руль "вольво" и вдруг понял, что хоть сейчас готов звонить по номеру, который ему оставили таинственные наниматели из Москвы, представители всесильного главы президентской службы безопасности. Останавливало его только врожденное чувство осторожности: следовало все же сначала посоветоваться с Соболевым и заехать в Рязань, где жила Ульяна Митина. Очень хотелось верить, что два дня назад он в самом деле слышал ее мысленный голос.
   ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА
   Юрий Бенедиктович Юрьев, глава администрации президента, прибыл в городок Кош-Агач на Алтае инкогнито, изменив внешность. Устроившись в местной гостинице под видом пожилого туриста, который загорелся желанием посетить буддийский монастырь на перевале Куг-Багач, он неторопливо обошел городок, внимательно осматривая его достопримечательности, побывал на рынке, а убедившись, что никто им не интересуется и спецсредства для слежки не использует, послал тихий ментальный сигнал - раппорт, сразу же принятый тем, к кому, собственно, и прибыл Юрий Бенедиктович.
   Спустя час они встретились в двух километрах от города, в небольшой долине, окруженной пихто-кедровым лесом, к югу переходившим в редкий чистый лиственный с огромными, как колонны, деревьями.
   Бабуу-Сэнгэ, настоятель Храма Гаутамы, был одет в черный шелковый халат, подпоясанный алым кушаком, легкие сапоги и красивую алую шапочку в форме пирамиды. Коня, на котором он спустился с перевала, настоятель оставил между скалами, маскирующими кратчайшую тропу из долины к монастырю. Юрьев, одетый в потертые джинсы, ветровку и вязаную шапочку, вышел на поляну первым. Не боясь, что их кто-нибудь может увидеть, Бабуу-Сэнгэ спустился со склона долины и пересек поляну, раздвигая телом гигантские, в рост человека и выше, крупностебельные зонтичные травы: чемерицу, борщевик, дудник, живокость и другие. В зарослях этих трав мог бы скрыться и всадник, так что увидеть двух беседующих людей было невозможно ни со склонов гор, ни с высоты птичьего полета. Услышать же со стороны их тихий разговор тоже не представлялось возможным, потому что Юрьев для перестраховки включил особое устройство звуковой генератор, создающий вокруг беседующих сферу не пробиваемого никакими подслушивающими устройствами "белого шума".
   Обменявшись поклонами, двое Неизвестных остались стоять, закованные в броню воли и психофизической энергии.
   - Положение Союза осложняется, - начал Юрьев без предисловий на метаязыке. - По сути, он распался на три группы тайновластия при двух воздержавшихся. Я имею в виду вас и Мефодия.
   - Отец Мефодий избрал другой путь, перестав быть проводником идей Союза. Он давно метит на место святейшего патриарха Всея Руси и добился неоспоримых успехов, став архиепископом и первым претендентом на православноцерковный престол.
   - Да, он стал силой, с которой необходимо считаться. Но главная угроза Союзу исходит не от него.
   - От Германа.
   - От него, Рыкова Германа Довлатовича. Уже сейчас видно, что его цель абсолютная монархическая власть! Рождается новый Монарх Тьмы, хотя и ниже уровнем, чем первый. В его руках "Чистилище", информационная служба ФСБ, президентские структуры безопасности и связи, влияние на президента, выход на руководителей Сверхсистемы. В скором времени он подомнет ее под себя. Всю. А потом наступит черед "волн выключения": Герман начнет отстрел конкурентов одного за другим, в первую очередь - тех, кто не подчинится ему, во вторую тех, кто потенциально создает угрозу для его замыслов.
   - То есть нас.
   - А для этого он создает КОП - спецкоманду для особых поручений, справиться с которой будет очень нелегко даже нам с вами.
   - Зомби?
   - Нет, профи класса "абсолют" и "супер", экипированные не только по последнему слову диверсионной техники и новейших достижений науки, но и в перспективе - Великими Вещами Инсектов, о значении которых Герман знает не меньше нас. Это грозит нам если не уничтожением, то серьезным конфликтом с непредсказуемыми последствиями.
   - Вся история человечества является одним бессмысленным конфликтом, изрек настоятель Храма Гаутамы с философской невозмутимостью. - Но вы правы, Юрий Бенедиктович, угроза Союзу велика. В одном вы можете не сомневаться: "нагрудник справедливости", олицетворяющий власть высшего уровня, Герману не достанется.
   - Если Герман доберется до "Иглы Парабрахмы", нагрудник ему не понадобится. Вы прекрасно знаете, что он... как и все мы, впрочем, давно ищет доступ к заблокированным МИРам, и если найдет его первым...
   - Не найдет.
   - И все же надо изобрести способ его остановить.
   Над головами Посвященных промелькнула бесшумная тень - беркут искал в траве рябчиков и поползней. Бабуу-Сэнгэ проводил его внутренним зрением, но опасности не почувствовал.
   - Я старше вас, Юрий Бенедиктович, и знаю, что Нечто, никогда не сообщаемое в виде Ответа, то есть Сила и Знание, хранимые эгрегором Внутреннего Круга, существуют, но пользоваться ими могут только Собиратели и Хранители, да и то лишь по формуле "не навреди!". Нам с вами эта Сила недоступна, несмотря на Посвящение II ступени.
   - Вы хотите сказать, что способа остановить Рыкова не существует?
   - Ну почему же? Такие способы есть. Во-первых, это корректор реальности, известный под названием "Игла Парабрахмы", включить который не сможет никто, в том числе и Герман. - Бабуу-Сэнгэ помолчал. - В том числе и я. Во-вторых, это эйнсоф, зона перечисления слоев "розы реальностей". Но и ее ни один из нас инициировать не в состоянии.
   - Но ведь "Иглу" недавно включал обыкновенный человек...
   - Соболев - не обыкновенный человек, он незавершенный аватара! Но и для него порог запрета на вход в МИРы Инсектов слишком высок, а где располагается эйнсоф, он не знает. И надеюсь, не узнает.
   - Почему бы не привлечь его на нашу сторону? Имея такого союзника, мы выиграем войну с Германом.
   - В современных войнах победу определяют не герои-одиночки на полях сражений, а политическая система и финансовое положение противоборствующих сторон. У Германа положение безупречно. К тому же Соболев не согласится участвовать в нашей войне против Рыкова.
   - Попробуем уговорить. Откажется - заставим, похитим его семью, родственников - и сделает все, что потребуется.
   Бабуу-Сэнгэ покачал головой в сомнении, хотя лицо его при этом оставалось чистым, спокойным и как бы отрешенным от земных проблем.
   - Попытайтесь, Юрий Бенедиктович. В конце концов, шансы надо использовать, даже самые минимальные. Попытайтесь также выйти на друзей Соболева, Посвященных I ступени Парамонова и Самандара. Может получиться сложная, взаимопересекающаяся, но потенциально выгодная игра.
   - Я понял, - мгновенно сориентировался Юрьев. - Как говорится: что теряете на качелях, приобретаете на каруселях. Я найду способ привлечь к решению наших общих проблем Посвященных. Остался последний вопрос: будем ли мы сосредоточивать внимание на "волнах выключения", организуемых Германом по отношению к другим... э-э... Неизвестным? Первые в списке Рыкова стоят Хейно Яанович Носовой и Петр Адамович Грушин.
   - Уважаемый Юрий Бенедиктович, - бесстрастно сказал настоятель Храма Гаугамы, - внимание - это всегда ограничение диапазона восприятия. Заостряя на чем-то внимание, мы теряем широту и глубину анализа бытия в целом. Вы согласны?
   - Я понял, - медленно проговорил Юрьев. - В принципе цель оправдывает средства.
   - Вот и отлично. Кардиналы Союза Девяти не должны быть сентиментальны. Учтите еще одно обстоятельство: Герману удалось переманить на свою сторону Кирилла Даниловича и Виктора Викторовича, надо попытаться вбить между ними клин, это ослабит позицию каждого.
   - Как это сделать?
   - Подумайте, я тоже поразмышляю над этим. Времени у нас до следующего схода не так уж и много, надо успеть подготовиться.
   С этими словами Бабуу-Сэнгэ шагнул назад и исчез за стеной гигантской травы.
   Юрьев некоторое время слышал его шаги, потом потерял, поднял лицо к безоблачному небу и, поймав пролетавшего над ним беркута в прицел глаз, послал ему мыслеволевой раппорт. Хищная птица камнем рухнула в травы, ослепнув на лету.
   Вернувшись в Москву, Юрий Бенедиктович вызвал к себе Валерия Шевченко, бывшего вице-президента Ассоциации ветеранов спецслужб, бывшего комиссара-5 "Чистилища", работавшего теперь на него. В драме полуторагодичной давности Шевченко выжил чудом, вытерпел две операции на глазном нерве, спасая зрение, а также пластическую операцию, изменившую его лицо. Нынче вряд ли кто из друзей Валерия мог узнать в прихрамывающем седом пожилом с виду человеке прежнего Валерку Шевченко, мастера рукопашного боя. В поле зрения Юрия Бенедиктовича он попал случайно, как пациент глазной клиники, где работала жена Юрьева, а на предложение работать в административном аппарате президента тот согласился сразу. Официально он числился помощником Юрьева по оргвопросам, неофициально выполнял обязанности начальника службы безопасности и курьера с особыми полномочиями.
   Окно кабинета Юрия Бенедиктовича выходило на Москву-реку, и он любил подолгу смотреть на нее с высоты тринадцатого этажа, не обращая внимания на суету машин на набережной и движение речных суденышек. Войдя, Шевченко деликатно кашлянул, не дождавшись, пока начальник администрации повернется к нему сам.
   - Извините, Юрий Бенедиктович, дверь была приоткрыта...
   - Есть хорошее правило, - обернулся хозяин кабинета, прошелся по ковру, пожал руку помощнику и сел за стол. - Чтобы двери не ломали, их надо не закрывать. Присаживайтесь, Валерий Егорович. Вы сделали, что я просил?
   Шрам под глазом Шевченко покраснел, хотя лицо осталось неподвижным и как бы сонным.
   - Подобраться к архивам, а тем более к оперативной информации коржановской канцелярии очень сложно. Мы попытались вскрыть файлы секретки по кадрам, но кодово-опознавательную защиту не прошли. Не помог и ваш пароль. Вероятнее всего, они встроили "Лазерлайн", плавающий мультидинамический шифр, "убегающий" от любого сканера.
   - Откуда у них "Лазерлайн"?
   - Рыков не зря работал в ФСБ, у него связи со всеми разработчиками технических систем оборонки. Но, как говорится, на каждую хитрую ж... есть хрен с винтом! Мы еще не все варианты опробовали.
   - Очень образно, - усмехнулся на "хрен с винтом" Юрьев. - Поторопитесь, Валерий Егорович, Рыков нас опережает не намного, всего на полшага. Но опережает. Я точно знаю, что КОП, то есть команда для особых поручений, уже сформирована, необходимо как можно быстрее выяснить ее численность и состав. Фамилии. Характеристики. Возможности.
   - Постараемся, Юрий Бенедиктович.
   - Я хочу дать вам еще два задания. Первое: найти известных вам лиц Вахида Тожиевича Самандара, директора МИЦБИ, и Ивана Терентьевича Парамонова, психотерапевта и целителя, и намеренно допустить утечку информации о создании КОП. Чтобы это выглядело именно утечкой.
   - Это будет нетрудно сделать, - сказал Шевченко, подумав. - У меня есть приятели в МИЦБИ.
   - Второе задание - найти в Питере еще одного знакомого, Матвея Соболева, и сделать ему... - Юрьев задумался, пожевал дольку лимона, проглотил, не поморщившись. - Впрочем, это я сделаю сам.
   - Почему же, я справлюсь.
   - Нет, необходим паритет. - Юрий Бенедиктович растянул губы в холодной улыбке. - Он станет контактировать только с равным себе. Извините, Валерий, за уничижающую вас оценку. Но он человек Круга...
   - Я знаю и не обижаюсь. Разрешите приступать?
   - Да, конечно. В средствах не стесняйтесь, любой ваш заказ будет обеспечен. Не нужно ли увеличить вашу команду?
   Шевченко встал.
   - Не стоит пока, да и любой встречный для нашей работы не подойдет. Вот если бы вы могли отыскать давнего моего приятеля...
   - Василия Балуева?
   Глаза Шевченко сузились, вспыхнули.
   - Иногда мне кажется, что вы читаете мои мысли, генерал. Да, Васю Балуева я бы взял в свою обойму.
   - Он живет во Владимире, но в скором времени всплывет в столице. Я дам знать.
   Шевченко кивнул и вышел - сжатая пружина, несмотря на хромоту. Помощником он был исполнительным и надежным при полном отсутствии воображения, и, хотя это был невеликий грех, Юрьеву пришлось приложить немало усилий, чтобы Валерий поверил, во-первых, в существование Внутреннего Круга, во-вторых, в благие намерения самого Юрия Бенедиктовича.
   ОХОТА К ПЕРЕМЕНЕ МЕСТ
   В это раннее утро второй половины мая Василий проснулся с чувством нетерпеливого ожидания. Однако, натолкнувшись на волевой приказ, оно отступило, затаилось в глубинах психики, зная, что каким бы ни было самочувствие хозяина, по утрам он все равно будет заниматься сведением воедино духа и чувств для усиления сознательного контроля над личностью.
   Не открывая глаз, Василий мгновенно оценил положение и состояние тела, затем перешел на отдельные телесные ощущения, перебирая их одно за другим. Прочувствовав таким образом все органы, он сосредоточился на тактильных ощущениях. Через несколько минут он добился того, что даже те ощущения, которые в нормальном состоянии считались неприятными, стали для него вполне приемлемыми. Сосредоточившись на этом, Василий приказал себе все касания считать сегодня приятными, проанализировал движения мышц при дыхании и встал. В соответствии с методикой ему предстояло в течение дня три-четыре раза расслабляться до состояния сонного тяжелого "желе" и внезапно напрягать тело, чтобы добиться как можно более полного ощущения удара. Таким образом он тренировал переход на темп, состояние сверхскорости, когда все мышцы должны действовать согласованно и со скоростью, превосходящей нормальную в пять-десять раз.
   Проделав обычную процедуру: купание - завтрак - медитативное расслабление с попыткой войти в состояние меоза, - Василий собрал сумку, положив туда все, что могло пригодиться в дальнейшем, в том числе и пять комплектов "тюбетеек" генераторов защиты от "глушака", остановился на пороге, с грустью окидывая взглядом гостиную. Он знал, что больше сюда не приедет, оттого ощущение вины было острым, как никогда.
   На свою беду, Василий был устроен так, что не мог радоваться чему-то один. Ему всегда хотелось поделиться приятными вещами с другими, чтобы родные и близкие, любимые, друзья и приятели радовались вместе с ним, сопереживали и чувствовали то же, что и он. Уезжая из Владимира, он, по сути, бросал Наташу, хотя ничего никогда ей не обещал, и все же...
   Поколебавшись, он вырвал из блокнота листок бумаги, написал крупно: "Прости меня! Я приеду", - положил на стол, но еще с минуту боролся с собой, не зная, то ли приписать что-нибудь еще, то ли не оставлять ничего. Все же решил записку оставить. А взявшись за ручку сумки, вдруг почувствовал знакомое покалывание левой ладони, дискомфорт в одежде, будто брюки и рубашка стали ему малы. Это было явное нарушение гармонии мира, и виной этому ощущению были внешние обстоятельства. Так глубокое "я" Котова реагировало на появление опасности.
   Василий глянул в дверной глазок и увидел давешних знакомцев, заставлявших Клавдию Новикову подписывать сертификат годности продуктов. Только на сей раз они взяли подкрепление - двух мордоворотов, на крутых плечах которых едва не лопались куртки из модного нынче дилюрекса с черным шелковым отливом. Один поигрывал концом толстой стальной цепи, намотанной на ладонь, у второго из-под мышки торчали нунчаки.
   Остальные трое были вооружены, скорее всего, посерьезней и держали руки в карманах брюк.
   Как они рано встают, подумал Василий с досадой и открыл дверь.
   - Заходите, мужики. Говорят, ранние гости - к теплому лету, а уж если они к тому же незваные - к жаре.
   Последовала немая сцена, длившаяся несколько секунд, и оторопевшие гости пошагали в квартиру, сбитые с толку спокойствием хозяина.
   - Чему обязан?
   - Ты, что ль, лезешь не в свои дела? - пришел в себя мордовороте цепью, наверное старший кодлы. - Работать мешаешь.
   - Да кому ж я мешаю? - удивился Василий. - Это вы мешаете.
   - Да он это, Влас, - проблеял один из парней, посещавших Клавдию. Биндюгу руку сломал, приемы знает. Дай ему как следует!
   - А может, обойдемся мирными переговорами? - поскучнел Василий.
   - Т-ты, с-сука, к-кончай п-прикалываться! - заговорил второй мордоворот, умело выхватывая нунчаки. И Василий понял, что достучаться до остатков разума в головах этих качков можно лишь с помощью дубины. Он мог бы усыпить или покалечить их всех одновременно, в течение одной-двух секунд, но этот урок остался бы никем не понятым, в том числе и руководством фирмы "Черная пантера", и Вася решил разыграть стандартный вариант квартирной потасовки, мимолетно подумав, что Матвей не допустил бы такого развития событий.
   - Если у вас есть что сказать - говорите, если нет - дверь открыта. И побыстрее, пожалуйста, я тороплюсь.
   - Т-ты, н-недоносок, р-решил, что с-сильно к-кру-той? - Верзила с цепью шагнул вперед, с размаху опустил цепь на голову хозяина. Только головы в этом месте не оказалось.
   Василий сделал шаг вправо, принял удар цепью вдоль левой руки, захватил ее вращательным движением кисти, дернул противника на себя и от души врезал ему в лоб открытой ладонью, использовав руку как поршень. Прием так и назывался в русбое - "поршень". Парень с выпученными глазами отлетел к стенке с книгами и уплыл в океан бессознания. Второй амбал в атласной куртке тут же сделал стремительный выпад, вращая нунчаки вполне профессионально, почти не моргая, но падающий нунчак вдруг завис в воздухе, встретив цепь, и оказался в руке хозяина, в то время как второй нунчак вылетел из кулака владельца и со стуком опустился на его переносицу.
   Трое оставшихся бандитов проводили глазами с грохотом рухнувшее тело приятеля, перевели взгляды на Василия, спокойно рассматривающего цепь, и бросились на него с ножами. Однако первый тут же получил удар ногой в лицо, едва не сломавший ему челюсть, второй согнулся пополам, заработав удар в пах, а третий, вооруженный посерьезнее - итальянской "береттой", почувствовал страшную боль в плече, будто ему оторвали руку, заорал и потерял сознание.
   Василий принес с кухни воды, брызнул на лицо первого качка, пошлепал по щекам второго и, когда они очухались, проговорил с расстановкой:
   - Передайте боссу, что испытывать мое терпение - это очень плохой способ самоубийства. На пару дней я съезжу в командировку, а когда вернусь - мы побеседуем с ним на эту тему. Но лучше бы он не ждал этого момента. Все поняли?
   - Он т-тебя в п-порошок... - начал было заикатый, на лбу которого лиловела огромная припухлость.
   Василий щелкнул его в эту припухлость, парень взвыл, пытаясь отодвинуться.
   - К-как п-понял, фраер?
   - П-передам...
   - Не забудь только - слово в слово. А теперь забирай свою гвардию и топай отсюда, пока я не озверел. Учти, мое терпение имеет пределы.
   Команда, посланная молодым и глупым президентом фирмы "Черная пантера" Лаптевым для того, чтобы "проучить" защитника Клавдии Новиковой, убралась восвояси. Вася с грустью оглядел разгром в комнате, но беспорядка оставлять не захотел и потратил около часа на уборку. В десять утра он вышел во двор, бросил сумку с вещами на заднее сиденье машины, завел мотор, однако еще с минуту сидел, ни о чем не думая, - просто сидел и смотрел на окна старой маминой квартиры, выходящие во двор. В голове стоял легкий звон, и Валера Меладзе пел свою знаменитую песню:
   Выйду, дому поклонюсь,
   Молча Богу помолюсь
   И пойду искать края,
   Где живет любовь моя...
   Отклоняйся от дорог исхоженных, говорил когда-то Пифагор, один из Великих Посвященных, много сделавший для Внутреннего Круга человечества. Но как бы ни хотел следовать этому совету Василий, избравший автомобиль в качестве средства передвижения, он все равно не смог бы миновать шоссе Нижний Новгород - Москва, называемое по-прежнему Горьковским, и саму столицу, потому что эта дорога была кратчайшей от Владимира до Санкт-Петербурга. Зато он вполне смог ощутить прелесть еще одного изречения древнего математика и философа: дует ветер поклоняйся шуму. В переводе с поэтического на разговорный язык это означало внимай голосу природы, живи ее ритмом. И Вася около двух часов провел в лесу, дважды съехав с трассы - сначала возле Покрова, а потом в районе Орехова-Зуева. Надышавшись целебным настоем майского леса, повеселевший и полный сил, он доехал до МКАД за два часа с половиной, не считая, конечно, времени, проведенного в лесу.
   Почему его вдруг занесло в центр, на Тверскую, он не понял - задумался, анализируя свои ощущения: при въезде в город вдруг показалось, что поток машин накрыла мрачная смрадная туча, хотя солнце светило вовсю, было по-летнему тепло, а сквозь запахи бензина и асфальта пробивались ароматы цветущих трав. Вероятнее всего, так отреагировала на неблагополучную психологическую ауру Москвы нервная система, чутко отзывающаяся на опасность. В общем, как ехал Василий по шоссе, так и ехал, не сворачивая, миновав Энтузиастов, Садовое, Николоямскую, Солянку, Лубянский и Театральный проезды, пока не оказался у памятника Пушкину... где и задержался на полчаса по очень простой и естественной для любого жителя столицы причине: Тверскую в оба конца перекрыли гаишники, чтобы пропустить по Тверскому и Страстному бульварам черную "волгу" с номером А001КК и российским государственным флагом на капоте.
   Василий в открытое окно поинтересовался у лейтенанта ГАИ, занятого очень важным делом - передачей по рации приказа: движения пока не открывать! - чья машина, и получил ответ:
   - Не твоего ума дело. Сейчас отберу документы, год будешь за ними ходить!
   Василий вышел из кабины, сжал лейтенанту локоть так, что тот побелел, и сказал в перекошенное лицо:
   - Так чья машина, говоришь?
   - Охранники...
   - Что?! Какие еще охранники?
   - Это "волга" охраны председателя Конституционного суда.
   - А сам он где? - не понял Василий.
   - Да кто ж знает... отпусти, больно!
   Вася присвистнул, изумленно глядя на "волгу" с людьми в штатском, не скрывающими, что именно они - хозяева на этом конкретном участке конкретной жизни.
   - Ну, мастера машинного доения, если вы уже перед охранниками ОВП шапки ломаете, ковры расстилаете, то крыша у вашего начальства точно поехала!.. А вот этого не надо! - Вася незаметным движением раздавил рацию в руке лейтенанта, поднесшего ее к губам, похлопал его по плечу, как давнего знакомого. - Тебе же лучше будет, если не станешь качать права: погоны потеряешь... а то и кое-что поважнее. Пропускай, я тороплюсь.