Страница:
«Но нагуали растут так быстро, что мы можем не успеть найти тех, кто способен очистить от них Вселенную!»
«Мы работаем быстро, как можем. Но торопиться не следует. ФАГ силен и просчетов не прощает. Делай свое дело, эрм, и дай другим делать свое».
Ставр обнял отца, почувствовав прилив нежности в ответ на его чувства.
«Ты меня не успокоил, отец, но все равно спасибо».
«Может быть, позавтракаешь?»
«Нет, благодарю, я уже зарядился. Не выходи из связи, па, вдруг понадоблюсь».
Прохор только улыбнулся в ответ.
Уже на пороге Ставр оглянулся.
«Известно, как убили Ги Делорма?»
«Пока нет», – нехотя ответил отец.
Видана ждала Ставра на причале транспортного терминала в Североморске, где им была обеспечена проводка по метро на погранзаставу «Стрелец». Обычным путем попасть в систему Чужой было уже невозможно, а Панкратову была необходима свобода маневра и независимость от машинного парка заставы, поэтому, пользуясь картой особых полномочий СПП, он добыл «голем» и собирался по грузовому каналу переправить его на заставу. Риск был минимален: даже если на заставе дотошный диспетчер выяснит, кому именно предназначается «голем», скандала особого не будет, потому что официально сектор пограничных проблем имел право на собственный поиск в любом регионе космоса. Другое дело, что о замысле Ставра при этом узнает Мигель да Сильва, а этого Панкратов хотел избежать.
Одетые в «бумеранги» со спецоборудованием, не отличимые от любых других официози погранслужбы, они предъявили в метро терминала личные допуск-фейсы и через несколько минут вышли из метро погранзаставы. Пока свершалась процедура перехода, почти не разговаривали. Лишь при выходе Видана спросила, вспомнив визит к Тоту Мудрому:
«Что такое «шуба»? Ян говорил, что нагуаль – это в основном «шуба» из вырожденной материи, которой окутана «яма» бесконечной глубины…»
«Почему это тебя заинтересовало?» – удивился Ставр.
«Не знаю. Вспомнилось».
«В принципе каждая известная тебе элементарная частица представляет собой «зашнурованную» систему частиц, то есть одетую в «шубу» из других частиц. Например, «шуба» кварка состоит из трех глюонов и трех хиггсонов. Фотон – суперпозиция из нескольких нейтральных состояний глюонов, по сути весь – «шуба». Ну и так далее».
«Спасибо, я поняла».
Ставр продолжал поглядывать на девушку с недоумением, и та терпеливо добавила:
«Что такое «шуба», я поняла, непонятно другое: почему ядро нагуаля – «яма» не засасывает в себя эту «шубу». Ведь остальное вещество оно поглощает, не так ли?»
Ставр не нашелся что ответить, и дальнейший путь до транспортного отсека заставы они проделали молча.
С момента исчезновения начальника погранотряда Левашова режим охраны станции был ужесточен, поэтому их останавливали дважды: при переходе из отсека в отсек и во время пересечения зоны контроля транспортного отсека. Инк охраны их пропустил, но патруль, состоящий из трех человек, вежливо оттеснил от входа.
– Извините, коллеги, но вас в списках допуска в этот бункер нет.
«Это всего лишь нормал, – проговорила Видана. – Три удара, и мы внутри. А иначе твоя задумка провалится».
Ставр несколько мгновений решал, что делать, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы у отсека не появился Баркович.
– В чем дело?
«Этого нам только не хватало!» – подумал Ставр, внутренне сжимаясь, пока охранник докладывал начальству причину конфликта. Куда ни пойдешь, везде торчит командор! Теперь хана поиску и свободной работе вообще.
Но, к удивлению безопасника, командор погранслужбы не стал выпытывать, что делает на заставе штатный сотрудник СПП Ставр Панкратов и куда он собрался лететь «на ночь глядя» вместе с членом патрульной группы Виданой Железовской. Баркович, занятый своими мыслями, сказал всего два слова:
– Внести и пропустить!
И ушел по коридору не оглядываясь, в сопровождении витса-андроида. Видана, глядя ему вслед, передала Ставру слоган, переводимый как изумленный присвист.
Охранник, человек дела, ничем не выразил своих чувств, козырнул, отступил в сторону. Ставр кивнул и направился в тот угол отсека, где их уже ждал персонифицированный «голем».
Стартовали вне всяких очередей и расписаний. Диспетчер-инк заставы даже не запросил имен драйверов запускаемого аппарата, и это обстоятельство еще более озадачило Панкратова. Однако своими подозрениями делиться с Виданой он не стал, о чем впоследствии пожалел.
Бездна пространства распахнулась сразу со всех сторон, но невесомость длилась недолго – инк «голема» включил системы обеспечения, и пилоты почувствовали себя сидящими в креслах, хотя на самом деле были «запакованы» в коконе модель-захвата. Мир вокруг определялся как «верх» и «низ», «далеко» и «близко». Чужая – звезда, например, была далеко, а Чужая – планета, рой чужан, казалась близкой. На разной стадии удаления высветились другие космические объекты: «динозавролеты» чужан, кисейно-льдисто-стеклянные «этажерки» орилоунов, спейс-машины космического флота землян. Нагуаль в форме объемной кляксы со множеством лучей-нитей излучал голубой свет в сорока тысячах километров от Чужой, но это было лишь его синтезированное инком изображение, сам он виден не был ни в одном из диапазонов электромагнитного спектра. Чужане, убедившись в том, что их решетка из «абсолютного зеркала» не послужила препятствием для роста нагуаля, убрали «зеркало» и ограничить рост «шубы» больше не пытались.
В ушах проклюнулся шум эфира в интервале пси, в радиоинтервалах люди давно не вели переговоры, и лишь грохочущие молнии связи чужан и орилоунов вспарывали эфир в этих диапазонах. И снова Ставра неприятно поразило отсутствие эфирного сопровождения их стартовавшей «единицы контроля». Будто никто не заметил, что «голем» покинул станцию и ушел в свободный полет.
– Не нравится мне все это, – сказал он вслух сквозь зубы.
«Что именно?» – поинтересовалась Видана.
«Тишина. То, что нас никто не сопровождает. Что мы встретили Барковича. Давай разделим функции: я возьму на себя управление, связь и поиск, а ты включайся в боевую оперсистему «голема».
«С удовольствием!»
Инк машины включил шпуг, и расстояние от заставы до псевдопланеты чужан, похожей на Фаэтон-2, «голем» преодолел за четверть часа. И снова никто не окликнул их, не передал предупреждение, не выдал пакет разрешенных траекторий, хотя неподалеку дрейфовал спейсер пограничников «Кром». Переговоры экипажей земных машин и дежурных заставы остались буднично спокойными, неторопливыми и функционально-специфичными. На рейд «голема» не обратил внимания даже Умник базы, контролирующий перемещение всех объектов в системе Чужой.
Планета роидов заняла весь объем переднего обзора, и Ставр перестал отвлекаться. Для выполнения задуманного необходимо было вывести машину точно по вектору движения когга Левашова и найти точку входа в верхний слой гигантского шара роидов. Конечно, Артура уже искали земные корабли, но они не знали того, что знал Панкратов, и поиски закончились безрезультатно.
Инк «голема», имевший запись сопровождения аппарата Левашова, справился с задачей быстро, они вышли в точку входа роида с коггом Артура внутри в Чужую, и тогда Ставр начал свой поиск. Если Левашову удалось повторить опыт Погорилого и проникнуть внутрь роида, возле этого «обломка горы» должен был дежурить «дредноут» чужан, несомненно заинтересованный исчезновением земного аппарата.
Видана не знала замысла напарника, но вопросов не задавала, увлекшись созерцанием планеты роидов и совместной с инком работой по защите «голема». В отличие от земных наблюдателей чужане обратили внимание на пришельца, но сопровождали его на расстоянии, держа «на поводке» локации. С момента конфликта, спровоцированного эмиссаром ФАГа, в результате которого чужане напали на погранзаставу и земных исследователей, роиды больше не контактировали с людьми и вели себя сдержанно, будто кто-то помог им разобраться с ситуацией и реабилитировать землян, и все же они явно начинали нервничать, когда земные спейс-машины приближались к их владениям, а больше всего – к нагуалю. Понять их было несложно: роиды боялись, что чужие исследователи случайно дестабилизируют нагуаль, и тот взорвется, уничтожив ближайший район космоса со звездой и планетой.
Полчаса прошло в молчании. Если бы не напряжение, охватившее Ставра, он тоже мог бы залюбоваться «ландшафтом» внизу – гигантским полем медленно движущихся черных камней разного размера. Вверху их плотность была мала, но чем глубже в недра роя проникал взор, тем скопление становилось плотней, пока не превращалось в сплошной «снежный ком». Но самым удивительным было то, что роиды при этом не касались друг друга, какая-то сила удерживала их на расстоянии сотен метров, и между ними можно было пробраться даже в центр Чужой, в ее ядро. Много лет назад отец Ставра проделал такой эксперимент…
Панкратов уловил какой-то пси-шорох в общей каше звуков пространства, омывающих мозг, повернул «голем», и через несколько минут погружения в россыпь роидов они увидели целую группу объектов искусственного происхождения. Здесь мирно ужились чужанский спейсер, два горыныча и орилоунский «хрустально-дырчатый» корабль. И все они кружили вокруг трехсотметровой глыбы роида.
«Здесь! – воскликнул Ставр. – Артур здесь, внутри!»
«Почему ты так уверен?»
«Потому что горынычам и орилоунам внутри Чужой делать нечего, это машины чьих-то исследовательских или тревожных служб. Может быть, тех разумных, что появились одновременно с серыми призраками».
«Если уверен, продолжай в том же духе. Что будем делать?»
«Дадим знать Артуру, что мы здесь, пусть вылезает».
«Каким образом?»
Вместо ответа Ставр повел «голем» на сближение с горой чужанина. Горыныч и орилоунский спейсер на это не прореагировали никак, а чужанский «дредноут», действительно чем-то похожий на древний военный корабль, тотчас же пристроился рядом, разглядывая новый объект во все «глаза».
«Может быть, ты все-таки скажешь, что собираешься делать?» – холодно осведомилась Видана.
«Расстреливать эту глыбу, – ответил Ставр. – Я заготовил около сотни капсул с записью обращения к Артуру. Их надо вогнать в роида, а там уже, если Артур жив, он как-нибудь прочитает послание».
«Ну и что?»
«Думаю, ему помогут выбраться обратно».
Видана выдала слоган, непереводимый словами, полный скептицизма и сомнений, но Ставр на него не ответил.
Стрелять пришлось наугад, потому что «голем» не имел аппаратуры, определяющей «слепые» пятна на поверхности роида. Однако им повезло: из сотни капсул удалось вонзить в чужанина около двух десятков, – после чего оставалось только ждать.
Чужанский корабль подплыл ближе, подозрительно разглядывая «мечущий икру» земной аппарат, но Ставр пока не включал «саван» полной защиты, существенно ограничивающий маневренность «голема».
В ожидании прошел час, другой, потом Видана не выдержала:
«Кажется, твоя идея не сработала, эрм. Может, лучше нам самим туда пролезть, в роид? Определим точку, где проникла капсула, и на разгоне – на таран…»
Идея была, что называется, «с сумасшедшинкой», и Ставр, наверное, рискнул бы ее апробировать, но в это время случилось то, на что он уже и не надеялся: из горы чужанина вылетел гигантский светящийся фантом, очертаниями похожий на человека в «бумеранге». Поплыл в сторону, корчась, оплывая, превращаясь в шар, в облако, в струю дыма. Растаял.
Горынычи на его появление ответили вдруг «атакой» чужанина и исчезли – в том месте, откуда выплыл фантом, а орилоун перестал рыскать вокруг и застыл, повернувшись к горе роида остроконечной головой.
Ставр не успел ничего ни предпринять, ни решить – ответ ли это Левашова или он сам, вернее, его «тень», сумевшая пробиться наружу из пространств роида, как появился еще один призрак, только поменьше. Отплыл, уменьшился, испарился. Затем еще один и еще, пока размеры фантомов не приблизились к размерам человеческого тела. И, наконец, с фонтаном черных обломков вылетел тускло мерцающий натуральный «бумеранг» с человеком внутри.
Сомнений не оставалось – это был Артур Левашов. Почему он появился «голым», в то время как уходил на специально оборудованном когге, было неизвестно, однако Ставр не стал медлить, блестяще решив задачу поимки кувыркающегося человека.
Чужанский «дредноут» не успел даже развернуться, чтобы принять летящий прямо на него предмет, когда «голем», ведомый Панкратовым, «заглотнул» этот предмет и дал деру, увертываясь от плавающих вокруг роидов.
Через несколько минут они вылетели за пределы «атмосферы» планеты, но Ставр вдруг притормозил и спрятал «голем» за стометровой тушей одинокого роида, последнего из тех, что образовывали редкий верхний слой. Видана, порывавшаяся вылезти из кокона рубки и пройти в хвостовой «карман» аппарата, где был запакован пойманный Артур Левашов, не подающий признаков жизни, замерла от жесткого возгласа Ставра:
«Не время! На место!»
От изумления и гнева она повиновалась, но, вглядевшись в пси-поле, поняла, что их ждут. И почти простила напарнику его тон.
Их сторожили, по крайней мере, три группы спейс-машин, образующие каждая свой пси-фон ожидания. Одна несомненно принадлежала погранслужбе, две другие – неизвестным формированиям, в пси-фоне которых просматривалось больше негативных линий и отрицательных эмоций. Был еще один объект, наблюдавший за местным районом космоса, но он почему-то идентифицировался с планетой чужан или же прятался в ее глубине.
«Оружие к бою! – сказал Ставр с неожиданным хладнокровием – специально для Виданы: инку, в принципе управляющему оружием, эта команда была не нужна. – Пойдем «мотыльком», поэтому будь готова к перегрузкам».
Видана кивнула, сглатывая комок в горле. Она никогда не водила машины в режиме «мотылек» – с танцующим центром тяжести, когда его траекторию просчитать было невозможно, а ускорение при этом раскладывалось на три вектора, то есть как бы «раздирало» биологический объект внутри – тело человека, – но слышать об этом слышала.
«Готова?»
Видана снова кивнула, и, хотя жест этот Ставр видеть не мог, тут же выдернул «голем» из-за роида и включил форсаж, молясь в душе, чтобы им повезло и чтобы Левашов остался жив, ради чего они и пошли на этот риск.
ТИБЕТ – МЕРКУРИЙ
«Мы работаем быстро, как можем. Но торопиться не следует. ФАГ силен и просчетов не прощает. Делай свое дело, эрм, и дай другим делать свое».
Ставр обнял отца, почувствовав прилив нежности в ответ на его чувства.
«Ты меня не успокоил, отец, но все равно спасибо».
«Может быть, позавтракаешь?»
«Нет, благодарю, я уже зарядился. Не выходи из связи, па, вдруг понадоблюсь».
Прохор только улыбнулся в ответ.
Уже на пороге Ставр оглянулся.
«Известно, как убили Ги Делорма?»
«Пока нет», – нехотя ответил отец.
Видана ждала Ставра на причале транспортного терминала в Североморске, где им была обеспечена проводка по метро на погранзаставу «Стрелец». Обычным путем попасть в систему Чужой было уже невозможно, а Панкратову была необходима свобода маневра и независимость от машинного парка заставы, поэтому, пользуясь картой особых полномочий СПП, он добыл «голем» и собирался по грузовому каналу переправить его на заставу. Риск был минимален: даже если на заставе дотошный диспетчер выяснит, кому именно предназначается «голем», скандала особого не будет, потому что официально сектор пограничных проблем имел право на собственный поиск в любом регионе космоса. Другое дело, что о замысле Ставра при этом узнает Мигель да Сильва, а этого Панкратов хотел избежать.
Одетые в «бумеранги» со спецоборудованием, не отличимые от любых других официози погранслужбы, они предъявили в метро терминала личные допуск-фейсы и через несколько минут вышли из метро погранзаставы. Пока свершалась процедура перехода, почти не разговаривали. Лишь при выходе Видана спросила, вспомнив визит к Тоту Мудрому:
«Что такое «шуба»? Ян говорил, что нагуаль – это в основном «шуба» из вырожденной материи, которой окутана «яма» бесконечной глубины…»
«Почему это тебя заинтересовало?» – удивился Ставр.
«Не знаю. Вспомнилось».
«В принципе каждая известная тебе элементарная частица представляет собой «зашнурованную» систему частиц, то есть одетую в «шубу» из других частиц. Например, «шуба» кварка состоит из трех глюонов и трех хиггсонов. Фотон – суперпозиция из нескольких нейтральных состояний глюонов, по сути весь – «шуба». Ну и так далее».
«Спасибо, я поняла».
Ставр продолжал поглядывать на девушку с недоумением, и та терпеливо добавила:
«Что такое «шуба», я поняла, непонятно другое: почему ядро нагуаля – «яма» не засасывает в себя эту «шубу». Ведь остальное вещество оно поглощает, не так ли?»
Ставр не нашелся что ответить, и дальнейший путь до транспортного отсека заставы они проделали молча.
С момента исчезновения начальника погранотряда Левашова режим охраны станции был ужесточен, поэтому их останавливали дважды: при переходе из отсека в отсек и во время пересечения зоны контроля транспортного отсека. Инк охраны их пропустил, но патруль, состоящий из трех человек, вежливо оттеснил от входа.
– Извините, коллеги, но вас в списках допуска в этот бункер нет.
«Это всего лишь нормал, – проговорила Видана. – Три удара, и мы внутри. А иначе твоя задумка провалится».
Ставр несколько мгновений решал, что делать, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы у отсека не появился Баркович.
– В чем дело?
«Этого нам только не хватало!» – подумал Ставр, внутренне сжимаясь, пока охранник докладывал начальству причину конфликта. Куда ни пойдешь, везде торчит командор! Теперь хана поиску и свободной работе вообще.
Но, к удивлению безопасника, командор погранслужбы не стал выпытывать, что делает на заставе штатный сотрудник СПП Ставр Панкратов и куда он собрался лететь «на ночь глядя» вместе с членом патрульной группы Виданой Железовской. Баркович, занятый своими мыслями, сказал всего два слова:
– Внести и пропустить!
И ушел по коридору не оглядываясь, в сопровождении витса-андроида. Видана, глядя ему вслед, передала Ставру слоган, переводимый как изумленный присвист.
Охранник, человек дела, ничем не выразил своих чувств, козырнул, отступил в сторону. Ставр кивнул и направился в тот угол отсека, где их уже ждал персонифицированный «голем».
Стартовали вне всяких очередей и расписаний. Диспетчер-инк заставы даже не запросил имен драйверов запускаемого аппарата, и это обстоятельство еще более озадачило Панкратова. Однако своими подозрениями делиться с Виданой он не стал, о чем впоследствии пожалел.
Бездна пространства распахнулась сразу со всех сторон, но невесомость длилась недолго – инк «голема» включил системы обеспечения, и пилоты почувствовали себя сидящими в креслах, хотя на самом деле были «запакованы» в коконе модель-захвата. Мир вокруг определялся как «верх» и «низ», «далеко» и «близко». Чужая – звезда, например, была далеко, а Чужая – планета, рой чужан, казалась близкой. На разной стадии удаления высветились другие космические объекты: «динозавролеты» чужан, кисейно-льдисто-стеклянные «этажерки» орилоунов, спейс-машины космического флота землян. Нагуаль в форме объемной кляксы со множеством лучей-нитей излучал голубой свет в сорока тысячах километров от Чужой, но это было лишь его синтезированное инком изображение, сам он виден не был ни в одном из диапазонов электромагнитного спектра. Чужане, убедившись в том, что их решетка из «абсолютного зеркала» не послужила препятствием для роста нагуаля, убрали «зеркало» и ограничить рост «шубы» больше не пытались.
В ушах проклюнулся шум эфира в интервале пси, в радиоинтервалах люди давно не вели переговоры, и лишь грохочущие молнии связи чужан и орилоунов вспарывали эфир в этих диапазонах. И снова Ставра неприятно поразило отсутствие эфирного сопровождения их стартовавшей «единицы контроля». Будто никто не заметил, что «голем» покинул станцию и ушел в свободный полет.
– Не нравится мне все это, – сказал он вслух сквозь зубы.
«Что именно?» – поинтересовалась Видана.
«Тишина. То, что нас никто не сопровождает. Что мы встретили Барковича. Давай разделим функции: я возьму на себя управление, связь и поиск, а ты включайся в боевую оперсистему «голема».
«С удовольствием!»
Инк машины включил шпуг, и расстояние от заставы до псевдопланеты чужан, похожей на Фаэтон-2, «голем» преодолел за четверть часа. И снова никто не окликнул их, не передал предупреждение, не выдал пакет разрешенных траекторий, хотя неподалеку дрейфовал спейсер пограничников «Кром». Переговоры экипажей земных машин и дежурных заставы остались буднично спокойными, неторопливыми и функционально-специфичными. На рейд «голема» не обратил внимания даже Умник базы, контролирующий перемещение всех объектов в системе Чужой.
Планета роидов заняла весь объем переднего обзора, и Ставр перестал отвлекаться. Для выполнения задуманного необходимо было вывести машину точно по вектору движения когга Левашова и найти точку входа в верхний слой гигантского шара роидов. Конечно, Артура уже искали земные корабли, но они не знали того, что знал Панкратов, и поиски закончились безрезультатно.
Инк «голема», имевший запись сопровождения аппарата Левашова, справился с задачей быстро, они вышли в точку входа роида с коггом Артура внутри в Чужую, и тогда Ставр начал свой поиск. Если Левашову удалось повторить опыт Погорилого и проникнуть внутрь роида, возле этого «обломка горы» должен был дежурить «дредноут» чужан, несомненно заинтересованный исчезновением земного аппарата.
Видана не знала замысла напарника, но вопросов не задавала, увлекшись созерцанием планеты роидов и совместной с инком работой по защите «голема». В отличие от земных наблюдателей чужане обратили внимание на пришельца, но сопровождали его на расстоянии, держа «на поводке» локации. С момента конфликта, спровоцированного эмиссаром ФАГа, в результате которого чужане напали на погранзаставу и земных исследователей, роиды больше не контактировали с людьми и вели себя сдержанно, будто кто-то помог им разобраться с ситуацией и реабилитировать землян, и все же они явно начинали нервничать, когда земные спейс-машины приближались к их владениям, а больше всего – к нагуалю. Понять их было несложно: роиды боялись, что чужие исследователи случайно дестабилизируют нагуаль, и тот взорвется, уничтожив ближайший район космоса со звездой и планетой.
Полчаса прошло в молчании. Если бы не напряжение, охватившее Ставра, он тоже мог бы залюбоваться «ландшафтом» внизу – гигантским полем медленно движущихся черных камней разного размера. Вверху их плотность была мала, но чем глубже в недра роя проникал взор, тем скопление становилось плотней, пока не превращалось в сплошной «снежный ком». Но самым удивительным было то, что роиды при этом не касались друг друга, какая-то сила удерживала их на расстоянии сотен метров, и между ними можно было пробраться даже в центр Чужой, в ее ядро. Много лет назад отец Ставра проделал такой эксперимент…
Панкратов уловил какой-то пси-шорох в общей каше звуков пространства, омывающих мозг, повернул «голем», и через несколько минут погружения в россыпь роидов они увидели целую группу объектов искусственного происхождения. Здесь мирно ужились чужанский спейсер, два горыныча и орилоунский «хрустально-дырчатый» корабль. И все они кружили вокруг трехсотметровой глыбы роида.
«Здесь! – воскликнул Ставр. – Артур здесь, внутри!»
«Почему ты так уверен?»
«Потому что горынычам и орилоунам внутри Чужой делать нечего, это машины чьих-то исследовательских или тревожных служб. Может быть, тех разумных, что появились одновременно с серыми призраками».
«Если уверен, продолжай в том же духе. Что будем делать?»
«Дадим знать Артуру, что мы здесь, пусть вылезает».
«Каким образом?»
Вместо ответа Ставр повел «голем» на сближение с горой чужанина. Горыныч и орилоунский спейсер на это не прореагировали никак, а чужанский «дредноут», действительно чем-то похожий на древний военный корабль, тотчас же пристроился рядом, разглядывая новый объект во все «глаза».
«Может быть, ты все-таки скажешь, что собираешься делать?» – холодно осведомилась Видана.
«Расстреливать эту глыбу, – ответил Ставр. – Я заготовил около сотни капсул с записью обращения к Артуру. Их надо вогнать в роида, а там уже, если Артур жив, он как-нибудь прочитает послание».
«Ну и что?»
«Думаю, ему помогут выбраться обратно».
Видана выдала слоган, непереводимый словами, полный скептицизма и сомнений, но Ставр на него не ответил.
Стрелять пришлось наугад, потому что «голем» не имел аппаратуры, определяющей «слепые» пятна на поверхности роида. Однако им повезло: из сотни капсул удалось вонзить в чужанина около двух десятков, – после чего оставалось только ждать.
Чужанский корабль подплыл ближе, подозрительно разглядывая «мечущий икру» земной аппарат, но Ставр пока не включал «саван» полной защиты, существенно ограничивающий маневренность «голема».
В ожидании прошел час, другой, потом Видана не выдержала:
«Кажется, твоя идея не сработала, эрм. Может, лучше нам самим туда пролезть, в роид? Определим точку, где проникла капсула, и на разгоне – на таран…»
Идея была, что называется, «с сумасшедшинкой», и Ставр, наверное, рискнул бы ее апробировать, но в это время случилось то, на что он уже и не надеялся: из горы чужанина вылетел гигантский светящийся фантом, очертаниями похожий на человека в «бумеранге». Поплыл в сторону, корчась, оплывая, превращаясь в шар, в облако, в струю дыма. Растаял.
Горынычи на его появление ответили вдруг «атакой» чужанина и исчезли – в том месте, откуда выплыл фантом, а орилоун перестал рыскать вокруг и застыл, повернувшись к горе роида остроконечной головой.
Ставр не успел ничего ни предпринять, ни решить – ответ ли это Левашова или он сам, вернее, его «тень», сумевшая пробиться наружу из пространств роида, как появился еще один призрак, только поменьше. Отплыл, уменьшился, испарился. Затем еще один и еще, пока размеры фантомов не приблизились к размерам человеческого тела. И, наконец, с фонтаном черных обломков вылетел тускло мерцающий натуральный «бумеранг» с человеком внутри.
Сомнений не оставалось – это был Артур Левашов. Почему он появился «голым», в то время как уходил на специально оборудованном когге, было неизвестно, однако Ставр не стал медлить, блестяще решив задачу поимки кувыркающегося человека.
Чужанский «дредноут» не успел даже развернуться, чтобы принять летящий прямо на него предмет, когда «голем», ведомый Панкратовым, «заглотнул» этот предмет и дал деру, увертываясь от плавающих вокруг роидов.
Через несколько минут они вылетели за пределы «атмосферы» планеты, но Ставр вдруг притормозил и спрятал «голем» за стометровой тушей одинокого роида, последнего из тех, что образовывали редкий верхний слой. Видана, порывавшаяся вылезти из кокона рубки и пройти в хвостовой «карман» аппарата, где был запакован пойманный Артур Левашов, не подающий признаков жизни, замерла от жесткого возгласа Ставра:
«Не время! На место!»
От изумления и гнева она повиновалась, но, вглядевшись в пси-поле, поняла, что их ждут. И почти простила напарнику его тон.
Их сторожили, по крайней мере, три группы спейс-машин, образующие каждая свой пси-фон ожидания. Одна несомненно принадлежала погранслужбе, две другие – неизвестным формированиям, в пси-фоне которых просматривалось больше негативных линий и отрицательных эмоций. Был еще один объект, наблюдавший за местным районом космоса, но он почему-то идентифицировался с планетой чужан или же прятался в ее глубине.
«Оружие к бою! – сказал Ставр с неожиданным хладнокровием – специально для Виданы: инку, в принципе управляющему оружием, эта команда была не нужна. – Пойдем «мотыльком», поэтому будь готова к перегрузкам».
Видана кивнула, сглатывая комок в горле. Она никогда не водила машины в режиме «мотылек» – с танцующим центром тяжести, когда его траекторию просчитать было невозможно, а ускорение при этом раскладывалось на три вектора, то есть как бы «раздирало» биологический объект внутри – тело человека, – но слышать об этом слышала.
«Готова?»
Видана снова кивнула, и, хотя жест этот Ставр видеть не мог, тут же выдернул «голем» из-за роида и включил форсаж, молясь в душе, чтобы им повезло и чтобы Левашов остался жив, ради чего они и пошли на этот риск.
ТИБЕТ – МЕРКУРИЙ
Левашов был слаб, но в сознании. Улыбаясь глазами, он оглядел свою примолкшую аудиторию: Герцога, Железовского, Велизара, Видану и Ставра. Все они по-своему оценили и пережили его рассказ, но главным в их чувствах было чувство удивления. Артур выжил там, где человек не должен был выжить, и заслугой тому несомненно были действия чужан, сумевших разобраться, кто к ним прибыл и с какой целью.
В принципе, Левашов мало что успел сделать, прорвавшись внутрь «обломка» чужанского пространства. Время там текло иначе, как бы колеблясь вокруг вектора времени снаружи, и по его часам прошло всего минут двадцать, как вдруг чужане сообщили, что его вызывают домой, да и вообще пора возвращаться, так как они не могут долго удерживать от распада континуум чужого пространства внутри своей «колонии».
Уходил Левашов с большим сожалением, хотя и понимал, что нельзя злоупотреблять чужим гостеприимством. Но энергоресурсы когга таяли на глазах, защита не справлялась с просачиванием внутрь законов чужого мира, пришлось катапультироваться в «бумеранге», когда чужане подали сигнал готовности.
Самым поразительным в контакте оказалось то, что собственно «люди» роида изменились при общении, потому что живыми существами в понятии землян они не были. Вся их жизнь, по сути, представляла собой процесс математического преобразования при получении новой информации, ибо были они всего-навсего «пакетами формул». И тем не менее каждый из них имел личностные черты, обладая сугубо индивидуальной организацией и программой.
А самое главное: теперь окончательно можно было считать доказанной гипотезу, что тартариане, чужане и орилоуны были родственниками, вернее, одними и теми же существами, но на разных стадиях эволюции выхода в континуум местной метавселенной. И еще: Артур не был уверен до конца, но понял так, что «пространство» внутри роида вовсе не напоминало трехмерную евклидову пустоту космоса, к какой привыкли люди, его и пространством-то назвать было нельзя, потому что оно скорее походило на скопление удивительных геометрических фигур, изменяющихся в соответствии с «движением» чужан-формул. По сути, это был не процесс передвижения, а процесс изменения фигур, быстрый или медленный, в зависимости от желаемой чужанину скорости. Но увидеть это или почувствовать Левашов не смог, все его органы чувств отказали, и мозг регистрировал лишь хаотическое метание пятен, бликов и призрачных фигур, отзываясь на поступление информации, которую он не смог ни оценить, ни выразить образами, словами или символами. Чужане сами нашли способ сообщить гостю о себе, через аппаратуру когга, потому что они начали изучать жизнь людей раньше и продвинулись в этом направлении дальше.
«Спасибо, что вытащили, – сказал Левашов Ставру и Видане. – Я мог остаться там навсегда».
«Молодцы, молодцы, – проворчал Железовский, вставая; все четверо сидели вокруг кровати, на которой лежал Артур и которая находилась в знакомом бункере под Тибетом. – Одного не пойму: как вы догадались, куда именно ушел Артур?»
Ставр встретил понимающий взгляд Левашова, который подмигнул ему и ответил сам:
«Мы с ним одинаково думаем и долгое время работали над одной и той же проблемой. Зато теперь чужане предупреждены, что к ним могут просочиться гости нежелательные, способные разрушить их мир изнутри или снаружи, и примут меры. Ради этого я, собственно, и рисковал».
«И все же надо было предупредить, мы бы подстраховали».
«Меня кое-кто страховал… и он же помог Панкратову выбраться из безнадежной ситуации».
Все знали, о ком идет речь, и промолчали, только Видана хмыкнула, выразив свое отношение образным слоганом, в котором не было места словам.
Спас их Баркович, но так была велика неприязнь к этому человеку, что факт спасения был отнесен всеми к некоему коварному замыслу, осуществить который командор погранслужбы не успел.
Ставр вспомнил возвращение с Чужой на заставу.
Целых пять минут, пока «голем» набирал скорость, их не трогали, а затем сразу с трех сторон началась стрельба на поражение. Как потом удалось выяснить, в охоте на них участвовало пять спейс-машин разного класса, три из которых оказались исследовательскими галионами, одна – пограничным драккаром и оставшаяся – чужанским «сторожем». «Охотники» пустили в ход все, чем были богаты военные арсеналы Земли и кайманолюдей: лазерные и плазменные пушки, аннигилятор, генераторы свертки пространства, нейтрализаторы межатомных связей (метатели «пауков») и вакуум-преобразователи – те самые уничтожители, один из которых удалось добыть Ставру и Мигелю да Сильве.
Но «охотникам» удалось выстрелить по порхающему мотыльком «голему» всего два-три раза, причем дважды спасла беглецов только включенная вовремя саван-защита, то есть «абсолютное зеркало», а потом в эфире прогремел рассерженный глас Барковича:
– В чем дело?! Это еще что за дуэль? Прекратить огонь! Всем прекратить стрельбу! С момента приказа буду рассматривать акт неповиновения по императиву «Военные действия»! Каждый, кто нарушит приказ, будет немедленно уничтожен!
И стрельба стихла. Потому что командор имел возможность уничтожить любую спейс-машину с борта погранзаставы. Первым перестал преследовать «голем» чужанский корабль.
«Голем» доковылял до заставы на крохах энергии, где его подхватила спасательная система транспортного отсека, но еще до того, как в отсек ворвались пограничники, Панкратов вскрыл пилот-кокон и выбросился вместе с Левашовым в тоннель газосброса, откуда ему помог добраться до метро Пауль Герцог. Видана таким образом осталась одна и вылезла из «голема» уже под колпаком санитарного модуля.
Ставр представил лица пограничников и косменов, присутствующих при этом событии, и усмехнулся.
– Привет, мальчики! – сказала девушка, грациозно выходя из кабины на стерильно чистый пол модуля. – Как я рада, что меня встречает так много настоящих мужчин.
И вышла, проигнорировав растерянных врачей «Скорой». В коридоре ее ждал Баркович в паре с неизменным витсом охраны.
– Зайдите ко мне, – сказал он, не удивившись отсутствию напарника девушки и отсекая тем самым возможные попытки ее задержания заинтересованными лицами.
«Что же он тебе сказал?» – полюбопытствовал Ставр, когда они встретились в бункере Железовского.
«Он сказал: вы уволены!»
«И все?!»
«Все. Я повернулась и вышла».
Изумленный Ставр не нашелся, что сказать в ответ. Впрочем, не он один был удивлен реакцией Барковича, по сути, спасшего их дважды – вмешательством во время возвращения «голема» и отстранением Виданы от работы, что выглядело со стороны как наказание и одновременно как попытка оказаться чистым перед ФАГом. Если только командор был его помощником. А подозрения такие имели под собой почву.
«Может быть, он пытается угодить и нашим и вашим? – предположил озадаченный Железовский. – Людвиг далеко не глуп и должен понимать, чем грозит ему участие в деятельности ФАГа. Вот он и пробует таким образом реабилитировать себя…»
Никто Аристарху не ответил.
«Ладно, отдыхайте, Артур, приходите в себя. – Велизар первым вышел из бокса. Он не собирался задерживаться здесь. Как и остальные, впрочем. – Идемте, коллеги».
Они разместились в гостиной бункера, причем Видана не села в кресло, как все, а осталась стоять за креслом деда со скучающим выражением лица. Она ожидала разноса, бурного негодования по поводу их со Ставром самодеятельного рейда и приготовилась защищаться. Но этого ей делать не пришлось, потому что разноса не было. И все было не так, как ей казалось.
«За операцию по спасению Левашова не хвалю, – сказал Велизар. – Ее просто надо было разработать глубже. Кто просчитывал варианты?»
«Я, – ответил Герцог. – Но позволю себе не согласиться: операция была разработана с трехслойным прикрытием. Два слоя обеспечивали мы: это – информационное и навигационное сопровождение и транспортный канал, третий слой обеспечивал «контр-2». Я не знаю, какова степень участия профи «погран-2» в рейде Панкратова, но не удивлюсь, если окажется, что грозный рык Барковича «прекратить огонь!» – дело их рук. Если бы не это обстоятельство, несомненно сыгравшее главную роль, мы бы начали прикрывать Панкратова своими средствами».
Видана, раскрыв глаза широко, переводила взгляд то на Герцога, то на Велизара, и Ставр прекрасно понимал ее чувства.
«Хорошо, аналитики решат, каков был шанс. – Велизар мельком глянул на Ставра. – Но все же вам не следовало рисковать жизнью Виданы Железовской».
«Я бы не справился один, – с легким сердцем ответил Ставр, зная, как подействует на Видану его заявление. – И она не ученица пансиона благородных девиц, а работник «погран-2».
Велизар поднял бровь:
«Поздравляю. Спасибо за информацию. Что ж, снимаем этот вопрос с повестки дня. Я очень надеюсь, что вы сделаете надлежащие выводы, но еще больше, что эксперимент Левашова приблизит нас к решению проблемы нагуалей. Что вы хотите добавить, девочка?»
Видана создала слоган, соответствующий словам «э-э» и «м-м-м», покраснела, рассердилась и нашлась:
«Пауль, не хотите ли вы сказать, что всю операцию по розыску Левашова разработали вы, а не этот тип?» – небрежный кивок в сторону Ставра.
Присутствующие в гостиной оживились, Железовский покачал головой неодобрительно, а Герцог улыбнулся.
«Мы разрабатывали ее вместе».
«А ваш намек на «контр-2»? Учтите, я хорошо знаю, что это за организация и как она работает. С какой стати она стала прикрывать наши игры?»
«У нас с ним один начальник в «контр-2», – Герцог показал глазами на Ставра, – Джордан Мальгрив. – Бывший комиссар ОБ глянул на Велизара. – Петр, теперь, наверное, можно посвятить их в наши дела, тем более что благословение «Лимонадного Джо» я получил».
Ставр улыбнулся в душе: прозвище Мальгриву дал Герцог, и оно, в общем-то, соответствовало истине, потому что Джордан очень любил соки и фрукты.
Велизар покачал головой:
«Похоже, никого в этой компании вы своим заявлением не удивили, парень».
«Это уж точно, – подтвердил Железовский. – О существовании «контр-2» знает даже Забава. И не стоит удивляться, извиняться, бить себя в грудь, что иначе было нельзя и что цель – выживание цивилизации – стоит тех мер по охране тайны, которые применили вы. Да, стоит! А теперь давайте о деле. Синклит по-прежнему предпочитает действовать самостоятельно, хотя кое-какие задачи мы должны ставить вместе и координировать их выполнение».
В принципе, Левашов мало что успел сделать, прорвавшись внутрь «обломка» чужанского пространства. Время там текло иначе, как бы колеблясь вокруг вектора времени снаружи, и по его часам прошло всего минут двадцать, как вдруг чужане сообщили, что его вызывают домой, да и вообще пора возвращаться, так как они не могут долго удерживать от распада континуум чужого пространства внутри своей «колонии».
Уходил Левашов с большим сожалением, хотя и понимал, что нельзя злоупотреблять чужим гостеприимством. Но энергоресурсы когга таяли на глазах, защита не справлялась с просачиванием внутрь законов чужого мира, пришлось катапультироваться в «бумеранге», когда чужане подали сигнал готовности.
Самым поразительным в контакте оказалось то, что собственно «люди» роида изменились при общении, потому что живыми существами в понятии землян они не были. Вся их жизнь, по сути, представляла собой процесс математического преобразования при получении новой информации, ибо были они всего-навсего «пакетами формул». И тем не менее каждый из них имел личностные черты, обладая сугубо индивидуальной организацией и программой.
А самое главное: теперь окончательно можно было считать доказанной гипотезу, что тартариане, чужане и орилоуны были родственниками, вернее, одними и теми же существами, но на разных стадиях эволюции выхода в континуум местной метавселенной. И еще: Артур не был уверен до конца, но понял так, что «пространство» внутри роида вовсе не напоминало трехмерную евклидову пустоту космоса, к какой привыкли люди, его и пространством-то назвать было нельзя, потому что оно скорее походило на скопление удивительных геометрических фигур, изменяющихся в соответствии с «движением» чужан-формул. По сути, это был не процесс передвижения, а процесс изменения фигур, быстрый или медленный, в зависимости от желаемой чужанину скорости. Но увидеть это или почувствовать Левашов не смог, все его органы чувств отказали, и мозг регистрировал лишь хаотическое метание пятен, бликов и призрачных фигур, отзываясь на поступление информации, которую он не смог ни оценить, ни выразить образами, словами или символами. Чужане сами нашли способ сообщить гостю о себе, через аппаратуру когга, потому что они начали изучать жизнь людей раньше и продвинулись в этом направлении дальше.
«Спасибо, что вытащили, – сказал Левашов Ставру и Видане. – Я мог остаться там навсегда».
«Молодцы, молодцы, – проворчал Железовский, вставая; все четверо сидели вокруг кровати, на которой лежал Артур и которая находилась в знакомом бункере под Тибетом. – Одного не пойму: как вы догадались, куда именно ушел Артур?»
Ставр встретил понимающий взгляд Левашова, который подмигнул ему и ответил сам:
«Мы с ним одинаково думаем и долгое время работали над одной и той же проблемой. Зато теперь чужане предупреждены, что к ним могут просочиться гости нежелательные, способные разрушить их мир изнутри или снаружи, и примут меры. Ради этого я, собственно, и рисковал».
«И все же надо было предупредить, мы бы подстраховали».
«Меня кое-кто страховал… и он же помог Панкратову выбраться из безнадежной ситуации».
Все знали, о ком идет речь, и промолчали, только Видана хмыкнула, выразив свое отношение образным слоганом, в котором не было места словам.
Спас их Баркович, но так была велика неприязнь к этому человеку, что факт спасения был отнесен всеми к некоему коварному замыслу, осуществить который командор погранслужбы не успел.
Ставр вспомнил возвращение с Чужой на заставу.
Целых пять минут, пока «голем» набирал скорость, их не трогали, а затем сразу с трех сторон началась стрельба на поражение. Как потом удалось выяснить, в охоте на них участвовало пять спейс-машин разного класса, три из которых оказались исследовательскими галионами, одна – пограничным драккаром и оставшаяся – чужанским «сторожем». «Охотники» пустили в ход все, чем были богаты военные арсеналы Земли и кайманолюдей: лазерные и плазменные пушки, аннигилятор, генераторы свертки пространства, нейтрализаторы межатомных связей (метатели «пауков») и вакуум-преобразователи – те самые уничтожители, один из которых удалось добыть Ставру и Мигелю да Сильве.
Но «охотникам» удалось выстрелить по порхающему мотыльком «голему» всего два-три раза, причем дважды спасла беглецов только включенная вовремя саван-защита, то есть «абсолютное зеркало», а потом в эфире прогремел рассерженный глас Барковича:
– В чем дело?! Это еще что за дуэль? Прекратить огонь! Всем прекратить стрельбу! С момента приказа буду рассматривать акт неповиновения по императиву «Военные действия»! Каждый, кто нарушит приказ, будет немедленно уничтожен!
И стрельба стихла. Потому что командор имел возможность уничтожить любую спейс-машину с борта погранзаставы. Первым перестал преследовать «голем» чужанский корабль.
«Голем» доковылял до заставы на крохах энергии, где его подхватила спасательная система транспортного отсека, но еще до того, как в отсек ворвались пограничники, Панкратов вскрыл пилот-кокон и выбросился вместе с Левашовым в тоннель газосброса, откуда ему помог добраться до метро Пауль Герцог. Видана таким образом осталась одна и вылезла из «голема» уже под колпаком санитарного модуля.
Ставр представил лица пограничников и косменов, присутствующих при этом событии, и усмехнулся.
– Привет, мальчики! – сказала девушка, грациозно выходя из кабины на стерильно чистый пол модуля. – Как я рада, что меня встречает так много настоящих мужчин.
И вышла, проигнорировав растерянных врачей «Скорой». В коридоре ее ждал Баркович в паре с неизменным витсом охраны.
– Зайдите ко мне, – сказал он, не удивившись отсутствию напарника девушки и отсекая тем самым возможные попытки ее задержания заинтересованными лицами.
«Что же он тебе сказал?» – полюбопытствовал Ставр, когда они встретились в бункере Железовского.
«Он сказал: вы уволены!»
«И все?!»
«Все. Я повернулась и вышла».
Изумленный Ставр не нашелся, что сказать в ответ. Впрочем, не он один был удивлен реакцией Барковича, по сути, спасшего их дважды – вмешательством во время возвращения «голема» и отстранением Виданы от работы, что выглядело со стороны как наказание и одновременно как попытка оказаться чистым перед ФАГом. Если только командор был его помощником. А подозрения такие имели под собой почву.
«Может быть, он пытается угодить и нашим и вашим? – предположил озадаченный Железовский. – Людвиг далеко не глуп и должен понимать, чем грозит ему участие в деятельности ФАГа. Вот он и пробует таким образом реабилитировать себя…»
Никто Аристарху не ответил.
«Ладно, отдыхайте, Артур, приходите в себя. – Велизар первым вышел из бокса. Он не собирался задерживаться здесь. Как и остальные, впрочем. – Идемте, коллеги».
Они разместились в гостиной бункера, причем Видана не села в кресло, как все, а осталась стоять за креслом деда со скучающим выражением лица. Она ожидала разноса, бурного негодования по поводу их со Ставром самодеятельного рейда и приготовилась защищаться. Но этого ей делать не пришлось, потому что разноса не было. И все было не так, как ей казалось.
«За операцию по спасению Левашова не хвалю, – сказал Велизар. – Ее просто надо было разработать глубже. Кто просчитывал варианты?»
«Я, – ответил Герцог. – Но позволю себе не согласиться: операция была разработана с трехслойным прикрытием. Два слоя обеспечивали мы: это – информационное и навигационное сопровождение и транспортный канал, третий слой обеспечивал «контр-2». Я не знаю, какова степень участия профи «погран-2» в рейде Панкратова, но не удивлюсь, если окажется, что грозный рык Барковича «прекратить огонь!» – дело их рук. Если бы не это обстоятельство, несомненно сыгравшее главную роль, мы бы начали прикрывать Панкратова своими средствами».
Видана, раскрыв глаза широко, переводила взгляд то на Герцога, то на Велизара, и Ставр прекрасно понимал ее чувства.
«Хорошо, аналитики решат, каков был шанс. – Велизар мельком глянул на Ставра. – Но все же вам не следовало рисковать жизнью Виданы Железовской».
«Я бы не справился один, – с легким сердцем ответил Ставр, зная, как подействует на Видану его заявление. – И она не ученица пансиона благородных девиц, а работник «погран-2».
Велизар поднял бровь:
«Поздравляю. Спасибо за информацию. Что ж, снимаем этот вопрос с повестки дня. Я очень надеюсь, что вы сделаете надлежащие выводы, но еще больше, что эксперимент Левашова приблизит нас к решению проблемы нагуалей. Что вы хотите добавить, девочка?»
Видана создала слоган, соответствующий словам «э-э» и «м-м-м», покраснела, рассердилась и нашлась:
«Пауль, не хотите ли вы сказать, что всю операцию по розыску Левашова разработали вы, а не этот тип?» – небрежный кивок в сторону Ставра.
Присутствующие в гостиной оживились, Железовский покачал головой неодобрительно, а Герцог улыбнулся.
«Мы разрабатывали ее вместе».
«А ваш намек на «контр-2»? Учтите, я хорошо знаю, что это за организация и как она работает. С какой стати она стала прикрывать наши игры?»
«У нас с ним один начальник в «контр-2», – Герцог показал глазами на Ставра, – Джордан Мальгрив. – Бывший комиссар ОБ глянул на Велизара. – Петр, теперь, наверное, можно посвятить их в наши дела, тем более что благословение «Лимонадного Джо» я получил».
Ставр улыбнулся в душе: прозвище Мальгриву дал Герцог, и оно, в общем-то, соответствовало истине, потому что Джордан очень любил соки и фрукты.
Велизар покачал головой:
«Похоже, никого в этой компании вы своим заявлением не удивили, парень».
«Это уж точно, – подтвердил Железовский. – О существовании «контр-2» знает даже Забава. И не стоит удивляться, извиняться, бить себя в грудь, что иначе было нельзя и что цель – выживание цивилизации – стоит тех мер по охране тайны, которые применили вы. Да, стоит! А теперь давайте о деле. Синклит по-прежнему предпочитает действовать самостоятельно, хотя кое-какие задачи мы должны ставить вместе и координировать их выполнение».