Стало быть, Гриффин вполне мог бы совершить это преступление. Если у него была крупная недостача, это вполне обоснованный мотив для убийства. Ужасно только, что никто в гараже «Джей. Ар. Эс.» до проведения ревизии не может подтвердить или опровергнуть растрату. А ревизия будет проведена лишь по окончании финансового года, после тридцатого июня. Все это отнюдь не облегчало положения Балларда. И в его распоряжении оставалось только тридцать восемь часов.
Но, может быть, существует другой путь. В бланке был записан телефонный номер Эндрю У. Мёрсона, адвоката Гриффина.
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Но, может быть, существует другой путь. В бланке был записан телефонный номер Эндрю У. Мёрсона, адвоката Гриффина.
Глава 9
Балларду не терпелось позвонить в Ист-Бей и проверить новый домашний адрес Чарлза Гриффина. Но предварительно надо было довести до конца дело с Кеннетом Хемовичем и его «плимутом-роудраннером», отпечатать отчеты по всей проделанной работе, написать докладную о состоянии «бьюика» Чэмберса и позвонить во множество мест. Так как гомстедская страховая компания находилась всего в нескольких кварталах, он прежде всего туда и направился.
Найти место для стоянки в финансовом округе оказалось чертовски трудно, в конце концов Ларри поставил ее в гараж около Холлек-авеню и прошелся пешком. Гомстедская страховая компания занимала три этажа. Он позвонил из телефонной будки, установленной в вестибюле.
— Работает ли у вас миссис Вирджиния Пресслер?
— Да, сэр. Сейчас я...
— Я не хочу говорить с ней, — быстро сказал он. — Соедините меня с отделом кадров.
Пауза, затем послышался другой женский голос:
— Да, мэм, это Джон Дэниелс из американского банка. Мы уточняем место работы миссис Вирджинии Пресслер.
Снова пауза.
— Миссис Пресслер работает у нас с июня 1968 года в отделе коммерческого страхования.
— Понятно. Мы обнаружили, что она уже не живет по адресу 191, Стиллингс-авеню. Так как она обратилась к нам с просьбой о предоставлении значительного кредита, мы хотели бы выяснить ее новый адрес.
— Минутку, сэр.
Баллард усмехнулся. Сейчас он, как конфетку в рот, получит желанный адресок, где свили гнездышко Вирджиния и Хемович. Сегодня же надо будет съездить туда и наложить лапу на этот «роудраннер»...
Щелчок в телефонной трубке. Снова другой голос:
— Миссис Пресслер слушает.
Черт бы побрал эту девицу из отдела кадров! Только бы сообразить, кто страхует автомобили. Ах да, Континентальная компания.
— Миссис Пресслер, говорит мистер Джеймс Бим из Континентальной страховой компании. У нас есть сведения, что вы водите «плимут-роудраннер» выпуска 1970 года, желтого цвета, калифорнийский знак ФАЗ 806, зарегистрированный на имя Кеннета Хемовича.
— Тут... тут, видимо, какая-то ошибка. — Довольно милый чувственный голос для тридцатидвухлетней цыпочки, явно тянущей время в надежде, что Баллард случайно проговорится. — Вы сказали: Хемович?
— Кеннет. Мы страхуем этот автомобиль, и так как вы его водите...
— Вы не можете этого знать...
— В доме Хемовича никто не отвечает на звонки, вся корреспонденция возвращается. — У этого ублюдка, наверное, все же есть телефон. Может быть, и не зарегистрированный, но все же есть.
— По какому адресу вы направляли свою корреспонденцию?
Резкий щелчок. Нельзя терять времени.
— Мы должны предупредить вас об аннулировании его страховки и...
— Вы сказали: аннулирование?
— Работая в страховой компании, миссис Пресслер, вы наверняка знаете, как дорого обходится страхование возможных дорожных происшествий.
— Понятно. — Это-то до нее дошло. — Могу ли я попробовать связаться с мистером Хемовичем и попросить его позвонить вам позднее, мистер Бим?
— В любое время между часом тридцатью и двумя тридцатью, номер 431-2163. — Чтобы она не стала выяснять через коммутатор, кто именно ей звонил, что угрожало ему немедленным разоблачением, он добавил приторно-вежливым голосом: — На вашем коммутаторе мне трижды давали неверные номера, прежде чем я смог дозвониться до вас.
Телефонный номер 431-2613 был одним из двух незарегистрированных номеров, которые в ДКК держали исключительно для тех случаев, когда абонент не должен знать, куда он звонит. Возможно, во время обеденного перерыва Виктория Пресслер повидается с Хемовичем и уговорит его позвонить по этому номеру, прямо в ее присутствии, чтобы она могла дать все необходимые, по ее мнению, наставления.
Гизелла Марк подняла взгляд от стола:
— Я думала, что, возможно, муж... — Запоздало уловив сарказм в голосе Балларда, она добавила: — Что-то не так? По этому адресу никого нет?
— Хорошо, что я уже не выгляжу девятнадцатилетним юнцом. Старый Пресслер со здоровенным ружьем в руках караулит, не появится ли юный Кеннет.
— Ты проверял гараж? — Она состроила гримаску. — Ты позвонил, чтобы высказать свое «фэ», или у тебя какие-нибудь дела?
— У меня два... нет, три вопроса.
— Выпаливай.
— В каком месте первые три цифры телефонных номеров 342?
— В Сан-Матео. Второй вопрос?
— Я жду, что по телефону 2163 позвонят мистеру Биму. Не подключишь ли ты к нашему разговору Дэна? Я заранее введу его в курс дела.
— Хорошо. Третий вопрос?
— Кто-нибудь навещал Барта?
— Я была там вчера вечером, утром звонила. Никаких перемен, разве что Коринна потеряла фунтов десять. — Она украдкой осмотрелась. — Почему она так взъелась на Дэна, Ларри?
Баллард сидел на краю ее стола. Громко работало радио. Он пожал плечами:
— Она вообще ненавидит нашу работу.
— А что тут нового? Ее ненавидят жены всех агентов.
— Да. Но их мужья не валяются с проломленными черепами в больнице, как ее парень.
Гизелла кивнула.
— Иногда я хочу... — Она осеклась на полуслове. — Как бы там ни было, он все еще в коме. — В ее голосе вдруг прорезались злые нотки. — Найди этого гада, Ларри.
Сперва надо выяснить, кто он, этот гад. Гриффин? Хемович? Баллард вспомнил, что должен заскочить к Кёрни и предупредить его об ожидаемом телефонном звонке. Затем заглянуть в свой бокс, позвонить по нескольким номерам и накатать отчеты. Но сперва надо позвонить, чтобы включить всю информацию в отчеты.
Менеджера бара «Фрейкс» Тунулли не оказалось на месте, но бармен дал Балларду его домашний телефон. Тунулли с готовностью подтвердил, что Фред Чэмберс во вторник был на сцене бара, перед доброй сотней слушателей до часа тридцати пяти ночи. Итак, Чэмберса можно было окончательно вычеркнуть.
Из справочника Баллард узнал номер заправочной на Старой Бейшор. К телефону подошел хозяин. Да, Том Райан работает у него пять ночей в неделю, с понедельника по пятницу. Да, конечно, он работал и во вторник ночью. С десяти вечера до шести утра в среду. Готов ли показать под присягой в суде? Послушай, парень, да ты, наверно... Минутку. Мне пришла в голову одна мысль. Могу ли я отзвонить через некоторое время?
Да, конечно, согласился Баллард. Он набрал номер 342-4343 в Сан-Матео, надеясь связаться с адвокатом Чарлза Гриффина — Эндрю У. Мёрсоном. Мистер Мёрсон как раз отправляется в суд, сообщила секретарша. Может быть, он... Дело неотложное?
— Говорит Эндрю Мёрсон.
— Да, сэр, я пытаюсь связаться с одним из ваших клиентов, мистером Чарлзом М. Гриффином, по очень важному делу. Имеете ли вы какое-нибудь понятие, где?..
— Никакого понятия, — сухо оборвал Мёрсон. — Я представляю мистера Гриффина с весьма ограниченными полномочиями. Я был адвокатом его матери и после ее смерти в прошлом году занимался утверждением завещания. Чарлз по ее завещанию главный наследник, это единственное, что меня с ним связывает. Если речь идет о просроченном векселе, то я просил бы не беспокоить меня...
— Речь идет о покушении на убийство, — сказал Баллард как можно более суровым голосом.
— О покушении на убийство? Его пытались убить? Или он сам пытался кого-то убить?
— Есть подозрение, что именно он пытался кое-кого убить...
Последовало долгое молчание, затем Мёрсон вздохнул:
— Он живет в Кастро-Вэлли, бульвар Кастро-Вэлли. Я не помню номер дома. Вы найдете его в справочнике.
Ну, разумеется, прежний адрес. Гриффин явно ушел в подполье. Иного, впрочем, Баллард и не ожидал. Но он все же подготовил почву, чтобы получить нужную информацию.
— Вы сказали, что занимаетесь завещанием его матери? Оно еще не утверждено судом?
— В Калифорнии? Это длительная процедура.
И должно быть, довольно выгодная для этих пиявок-адвокатов, подумал Баллард. Он поблагодарил Мёрсона, повесил трубку, посмотрел на стопку бланков. Все верно, мистер Мёрсон. Завещание еще не утверждено. А ведь Гриффин говорил в гараже «Джей. Ар. Эс», что купил себе новую машину, новые одежды и все прочее на деньги, полученные им от матери. Как знать, возможно, старая леди набивала деньгами пустые банки из-под кофе, однако по этому поводу Баллард питал серьезные сомнения.
Но это, разумеется, вовсе не доказывало, что на Барта напал именно Гриффин. Одно было несомненно: вечером во вторник (точнее говоря, ранним утром в среду) он все еще был в Сан-Франциско, поэтому след пока оставался свежим. Он не сможет долго скрываться в подполье. Вопрос только, как его найти, ведь остается всего тридцать шесть часов.
Зазвонил телефон.
Придется, видимо, переключиться на Вирджинию Пресслер и Кеннета Хемовича.
Однако его догадка не оправдалась. Звонил хозяин заправочной станции. Насчет Тима Райана.
— Я вспомнил: один из моих парней сказал, что он оставался на станции после двух, ремонтировал тормоза. Это было в ночь со вторника на среду. После полуночи клиентов почти нет, поэтому Тим помогал ему. Тим — классный механик.
Итак, из первоначальных шести фамилий осталось две. Кеннет Хемович. И Чарлз М. Гриффин. Один из них. А возможно, и не один из них. Да нет, черт возьми, это должен быть один из них. В противном случае он окажется в том же положении, в каком был в среду, когда убеждал Кёрни, что Барт подвергся нападению.
Снова звонок. На этот раз Хемович. Баллард услышал щелчок, означавший, что Кёрни снял свою трубку. Голос Хемовича звучал совсем по-юношески: запинающийся, неуверенный, срывающийся на высокие нотки. Одновременно можно было слышать и тихие подсказки Вирджинии Пресслер. Какого дьявола женщина с тремя детьми, одному из которых уже одиннадцать, путается с девятнадцатилетним панком?!
Жизненная сила. Потенция. Старый Пресслер отнюдь не походит на сексуального гиганта. А может, ее просто привлекает молодость?
— Миссис Пресслер сказала мне... вы утверждаете... будто моя страховка аннулирована?
— Да, верно. — Баллард решил блефовать. — Банковские служащие сообщают, что не могут связаться с вами; по их мнению, ваш контракт нарушен и они намерены объявить его аннулированным. При сложившихся обстоятельствах...
Недолгое перешептывание. Затем Хемович продолжил разговор:
— Вы хотите сказать, что банк поручил вам аннулировать мою страховку?
— Да, верно. — А баба, черт бы ее побрал, видать, неглупая.
— Ну и пусть. Я помещу необходимое обеспечение где-нибудь в другом месте.
В трубке вдруг послышался голос Кёрни: звучный, хорошо отшлифованный, вкрадчивый.
— Мистер Хемович? Говорит Джо Буш из юридического отделения Калифорнийского гражданского банка. Я нахожусь в конторе Континентальной страховой, как раз обсуждаю ваше дело с мистером Бимом. Мы с вами, мистер Хемович, знаем, что контракт аннулируется лишь по одной причине: за неуплату вами денежных взносов за купленный в рассрочку автомобиль. Более того, нам неизвестно, кто его водит...
— Миссис Вирджиния Пресслер. — Ответ последовал без запинки. Вероятно, они заранее договорились, как отвечать в этом случае.
— Посторонний человек? Мистер Хемович, это еще одно подтверждение того, что вы нарушаете наш контракт. — Кёрни уверенно вел разговор, даже не заглядывая в папку, лишь наметив его в самых общих чертах. Вряд ли кто-нибудь мог сделать это лучше него. — Прежде всего, нам необходим домашний адрес миссис Пресслер...
— Я н-не могу... его дать. — Яростное перешептывание. Я не знаю, где она живет.
— Значит, вы отдали свою машину человеку, адреса которого даже не знаете?
— Да... нет... я хочу сказать, я никогда сам не вожу машину... она все время у нее... да, она переехала...
— Тогда нам нужен ваш нынешний адрес.
Вновь совещание шепотом...
— Я не могу его назвать... я...
— Вы не знаете, где вы живете?
— Н-нет... у меня... кое-какие личные проблемы.
Проблема вполне реальная: разгневанный муж с ружьем. Тем временем Кёрни упорствовал:
— Я не понимаю ваших колебаний, Хемович. Боюсь, что вынужден буду рекомендовать банку возбудить против вас судебное дело по обвинению в похищении дорогой автомашины.
— Послушайте, я заплачу. И я работаю. Честное слово. Я...
— У нас нет никаких оснований полагаться на ваше честное слово, мистер Хемович, — отрезал Кёрни холодно.
— Я же работаю. Валенсийская компа...
Кто-то резко нажал на рычаг. Конечно же, Вирджиния. Телефонная линия пока оставалась неразомкнутой.
— Ну, сейчас она отчешет его как следует. Хоть он и не сказал нам ничего полезного...
Баллард сразу же схватился за желтый справочник. Поскольку он еще не представил своих отчетов, Кёрни не знал того, что накануне сказал ему старый Пресслер.
— Вот, Дэн. Валенсийская компания по производству листового металла... Это один из кварталов Мишн. — Он взглянул на часы. — Юнец будет там до половины пятого, он не ожидает нас, ведь они не знают, что мне удалось выяснить, где он работает. Я поеду туда, как только допишу отчеты.
Найти место для стоянки в финансовом округе оказалось чертовски трудно, в конце концов Ларри поставил ее в гараж около Холлек-авеню и прошелся пешком. Гомстедская страховая компания занимала три этажа. Он позвонил из телефонной будки, установленной в вестибюле.
— Работает ли у вас миссис Вирджиния Пресслер?
— Да, сэр. Сейчас я...
— Я не хочу говорить с ней, — быстро сказал он. — Соедините меня с отделом кадров.
Пауза, затем послышался другой женский голос:
— Да, мэм, это Джон Дэниелс из американского банка. Мы уточняем место работы миссис Вирджинии Пресслер.
Снова пауза.
— Миссис Пресслер работает у нас с июня 1968 года в отделе коммерческого страхования.
— Понятно. Мы обнаружили, что она уже не живет по адресу 191, Стиллингс-авеню. Так как она обратилась к нам с просьбой о предоставлении значительного кредита, мы хотели бы выяснить ее новый адрес.
— Минутку, сэр.
Баллард усмехнулся. Сейчас он, как конфетку в рот, получит желанный адресок, где свили гнездышко Вирджиния и Хемович. Сегодня же надо будет съездить туда и наложить лапу на этот «роудраннер»...
Щелчок в телефонной трубке. Снова другой голос:
— Миссис Пресслер слушает.
Черт бы побрал эту девицу из отдела кадров! Только бы сообразить, кто страхует автомобили. Ах да, Континентальная компания.
— Миссис Пресслер, говорит мистер Джеймс Бим из Континентальной страховой компании. У нас есть сведения, что вы водите «плимут-роудраннер» выпуска 1970 года, желтого цвета, калифорнийский знак ФАЗ 806, зарегистрированный на имя Кеннета Хемовича.
— Тут... тут, видимо, какая-то ошибка. — Довольно милый чувственный голос для тридцатидвухлетней цыпочки, явно тянущей время в надежде, что Баллард случайно проговорится. — Вы сказали: Хемович?
— Кеннет. Мы страхуем этот автомобиль, и так как вы его водите...
— Вы не можете этого знать...
— В доме Хемовича никто не отвечает на звонки, вся корреспонденция возвращается. — У этого ублюдка, наверное, все же есть телефон. Может быть, и не зарегистрированный, но все же есть.
— По какому адресу вы направляли свою корреспонденцию?
Резкий щелчок. Нельзя терять времени.
— Мы должны предупредить вас об аннулировании его страховки и...
— Вы сказали: аннулирование?
— Работая в страховой компании, миссис Пресслер, вы наверняка знаете, как дорого обходится страхование возможных дорожных происшествий.
— Понятно. — Это-то до нее дошло. — Могу ли я попробовать связаться с мистером Хемовичем и попросить его позвонить вам позднее, мистер Бим?
— В любое время между часом тридцатью и двумя тридцатью, номер 431-2163. — Чтобы она не стала выяснять через коммутатор, кто именно ей звонил, что угрожало ему немедленным разоблачением, он добавил приторно-вежливым голосом: — На вашем коммутаторе мне трижды давали неверные номера, прежде чем я смог дозвониться до вас.
Телефонный номер 431-2613 был одним из двух незарегистрированных номеров, которые в ДКК держали исключительно для тех случаев, когда абонент не должен знать, куда он звонит. Возможно, во время обеденного перерыва Виктория Пресслер повидается с Хемовичем и уговорит его позвонить по этому номеру, прямо в ее присутствии, чтобы она могла дать все необходимые, по ее мнению, наставления.
* * *
— Я хочу от души поблагодарить тебя за этот адрес по Стиллингс-авеню.Гизелла Марк подняла взгляд от стола:
— Я думала, что, возможно, муж... — Запоздало уловив сарказм в голосе Балларда, она добавила: — Что-то не так? По этому адресу никого нет?
— Хорошо, что я уже не выгляжу девятнадцатилетним юнцом. Старый Пресслер со здоровенным ружьем в руках караулит, не появится ли юный Кеннет.
— Ты проверял гараж? — Она состроила гримаску. — Ты позвонил, чтобы высказать свое «фэ», или у тебя какие-нибудь дела?
— У меня два... нет, три вопроса.
— Выпаливай.
— В каком месте первые три цифры телефонных номеров 342?
— В Сан-Матео. Второй вопрос?
— Я жду, что по телефону 2163 позвонят мистеру Биму. Не подключишь ли ты к нашему разговору Дэна? Я заранее введу его в курс дела.
— Хорошо. Третий вопрос?
— Кто-нибудь навещал Барта?
— Я была там вчера вечером, утром звонила. Никаких перемен, разве что Коринна потеряла фунтов десять. — Она украдкой осмотрелась. — Почему она так взъелась на Дэна, Ларри?
Баллард сидел на краю ее стола. Громко работало радио. Он пожал плечами:
— Она вообще ненавидит нашу работу.
— А что тут нового? Ее ненавидят жены всех агентов.
— Да. Но их мужья не валяются с проломленными черепами в больнице, как ее парень.
Гизелла кивнула.
— Иногда я хочу... — Она осеклась на полуслове. — Как бы там ни было, он все еще в коме. — В ее голосе вдруг прорезались злые нотки. — Найди этого гада, Ларри.
Сперва надо выяснить, кто он, этот гад. Гриффин? Хемович? Баллард вспомнил, что должен заскочить к Кёрни и предупредить его об ожидаемом телефонном звонке. Затем заглянуть в свой бокс, позвонить по нескольким номерам и накатать отчеты. Но сперва надо позвонить, чтобы включить всю информацию в отчеты.
Менеджера бара «Фрейкс» Тунулли не оказалось на месте, но бармен дал Балларду его домашний телефон. Тунулли с готовностью подтвердил, что Фред Чэмберс во вторник был на сцене бара, перед доброй сотней слушателей до часа тридцати пяти ночи. Итак, Чэмберса можно было окончательно вычеркнуть.
Из справочника Баллард узнал номер заправочной на Старой Бейшор. К телефону подошел хозяин. Да, Том Райан работает у него пять ночей в неделю, с понедельника по пятницу. Да, конечно, он работал и во вторник ночью. С десяти вечера до шести утра в среду. Готов ли показать под присягой в суде? Послушай, парень, да ты, наверно... Минутку. Мне пришла в голову одна мысль. Могу ли я отзвонить через некоторое время?
Да, конечно, согласился Баллард. Он набрал номер 342-4343 в Сан-Матео, надеясь связаться с адвокатом Чарлза Гриффина — Эндрю У. Мёрсоном. Мистер Мёрсон как раз отправляется в суд, сообщила секретарша. Может быть, он... Дело неотложное?
— Говорит Эндрю Мёрсон.
— Да, сэр, я пытаюсь связаться с одним из ваших клиентов, мистером Чарлзом М. Гриффином, по очень важному делу. Имеете ли вы какое-нибудь понятие, где?..
— Никакого понятия, — сухо оборвал Мёрсон. — Я представляю мистера Гриффина с весьма ограниченными полномочиями. Я был адвокатом его матери и после ее смерти в прошлом году занимался утверждением завещания. Чарлз по ее завещанию главный наследник, это единственное, что меня с ним связывает. Если речь идет о просроченном векселе, то я просил бы не беспокоить меня...
— Речь идет о покушении на убийство, — сказал Баллард как можно более суровым голосом.
— О покушении на убийство? Его пытались убить? Или он сам пытался кого-то убить?
— Есть подозрение, что именно он пытался кое-кого убить...
Последовало долгое молчание, затем Мёрсон вздохнул:
— Он живет в Кастро-Вэлли, бульвар Кастро-Вэлли. Я не помню номер дома. Вы найдете его в справочнике.
Ну, разумеется, прежний адрес. Гриффин явно ушел в подполье. Иного, впрочем, Баллард и не ожидал. Но он все же подготовил почву, чтобы получить нужную информацию.
— Вы сказали, что занимаетесь завещанием его матери? Оно еще не утверждено судом?
— В Калифорнии? Это длительная процедура.
И должно быть, довольно выгодная для этих пиявок-адвокатов, подумал Баллард. Он поблагодарил Мёрсона, повесил трубку, посмотрел на стопку бланков. Все верно, мистер Мёрсон. Завещание еще не утверждено. А ведь Гриффин говорил в гараже «Джей. Ар. Эс», что купил себе новую машину, новые одежды и все прочее на деньги, полученные им от матери. Как знать, возможно, старая леди набивала деньгами пустые банки из-под кофе, однако по этому поводу Баллард питал серьезные сомнения.
Но это, разумеется, вовсе не доказывало, что на Барта напал именно Гриффин. Одно было несомненно: вечером во вторник (точнее говоря, ранним утром в среду) он все еще был в Сан-Франциско, поэтому след пока оставался свежим. Он не сможет долго скрываться в подполье. Вопрос только, как его найти, ведь остается всего тридцать шесть часов.
Зазвонил телефон.
Придется, видимо, переключиться на Вирджинию Пресслер и Кеннета Хемовича.
Однако его догадка не оправдалась. Звонил хозяин заправочной станции. Насчет Тима Райана.
— Я вспомнил: один из моих парней сказал, что он оставался на станции после двух, ремонтировал тормоза. Это было в ночь со вторника на среду. После полуночи клиентов почти нет, поэтому Тим помогал ему. Тим — классный механик.
Итак, из первоначальных шести фамилий осталось две. Кеннет Хемович. И Чарлз М. Гриффин. Один из них. А возможно, и не один из них. Да нет, черт возьми, это должен быть один из них. В противном случае он окажется в том же положении, в каком был в среду, когда убеждал Кёрни, что Барт подвергся нападению.
Снова звонок. На этот раз Хемович. Баллард услышал щелчок, означавший, что Кёрни снял свою трубку. Голос Хемовича звучал совсем по-юношески: запинающийся, неуверенный, срывающийся на высокие нотки. Одновременно можно было слышать и тихие подсказки Вирджинии Пресслер. Какого дьявола женщина с тремя детьми, одному из которых уже одиннадцать, путается с девятнадцатилетним панком?!
Жизненная сила. Потенция. Старый Пресслер отнюдь не походит на сексуального гиганта. А может, ее просто привлекает молодость?
— Миссис Пресслер сказала мне... вы утверждаете... будто моя страховка аннулирована?
— Да, верно. — Баллард решил блефовать. — Банковские служащие сообщают, что не могут связаться с вами; по их мнению, ваш контракт нарушен и они намерены объявить его аннулированным. При сложившихся обстоятельствах...
Недолгое перешептывание. Затем Хемович продолжил разговор:
— Вы хотите сказать, что банк поручил вам аннулировать мою страховку?
— Да, верно. — А баба, черт бы ее побрал, видать, неглупая.
— Ну и пусть. Я помещу необходимое обеспечение где-нибудь в другом месте.
В трубке вдруг послышался голос Кёрни: звучный, хорошо отшлифованный, вкрадчивый.
— Мистер Хемович? Говорит Джо Буш из юридического отделения Калифорнийского гражданского банка. Я нахожусь в конторе Континентальной страховой, как раз обсуждаю ваше дело с мистером Бимом. Мы с вами, мистер Хемович, знаем, что контракт аннулируется лишь по одной причине: за неуплату вами денежных взносов за купленный в рассрочку автомобиль. Более того, нам неизвестно, кто его водит...
— Миссис Вирджиния Пресслер. — Ответ последовал без запинки. Вероятно, они заранее договорились, как отвечать в этом случае.
— Посторонний человек? Мистер Хемович, это еще одно подтверждение того, что вы нарушаете наш контракт. — Кёрни уверенно вел разговор, даже не заглядывая в папку, лишь наметив его в самых общих чертах. Вряд ли кто-нибудь мог сделать это лучше него. — Прежде всего, нам необходим домашний адрес миссис Пресслер...
— Я н-не могу... его дать. — Яростное перешептывание. Я не знаю, где она живет.
— Значит, вы отдали свою машину человеку, адреса которого даже не знаете?
— Да... нет... я хочу сказать, я никогда сам не вожу машину... она все время у нее... да, она переехала...
— Тогда нам нужен ваш нынешний адрес.
Вновь совещание шепотом...
— Я не могу его назвать... я...
— Вы не знаете, где вы живете?
— Н-нет... у меня... кое-какие личные проблемы.
Проблема вполне реальная: разгневанный муж с ружьем. Тем временем Кёрни упорствовал:
— Я не понимаю ваших колебаний, Хемович. Боюсь, что вынужден буду рекомендовать банку возбудить против вас судебное дело по обвинению в похищении дорогой автомашины.
— Послушайте, я заплачу. И я работаю. Честное слово. Я...
— У нас нет никаких оснований полагаться на ваше честное слово, мистер Хемович, — отрезал Кёрни холодно.
— Я же работаю. Валенсийская компа...
Кто-то резко нажал на рычаг. Конечно же, Вирджиния. Телефонная линия пока оставалась неразомкнутой.
— Ну, сейчас она отчешет его как следует. Хоть он и не сказал нам ничего полезного...
Баллард сразу же схватился за желтый справочник. Поскольку он еще не представил своих отчетов, Кёрни не знал того, что накануне сказал ему старый Пресслер.
— Вот, Дэн. Валенсийская компания по производству листового металла... Это один из кварталов Мишн. — Он взглянул на часы. — Юнец будет там до половины пятого, он не ожидает нас, ведь они не знают, что мне удалось выяснить, где он работает. Я поеду туда, как только допишу отчеты.
Глава 10
Валенсийский завод по производству листового металла располагался к югу от извилистой Валенсия-стрит. Старый район, куда волнами прибывали мики[1], макаронники, португашки, черномазые и цветные, чтобы впоследствии каждая этническая группа магическим образом преобразилась в ирландцев, итальянцев, португальцев и латиноамериканцев, а затем покинула этот район. Оставались главным образом черные, но и они начинали презрительно поглядывать на безграмотных косоглазых из Гонконга. Так в непостижимом поступательном движении и чередовались все эти этнические группы.
Баллард даже подсознательно не задумывался о своих национальных корнях, он искал глазами желтый «роудраннер», не обращая внимания на парней в небольшом вездеходе, который ехал по Валенсия-стрит.
Разумеется, «роудраннера» видно не было. На нем ездила Вирджиния Пресслер. Хемович, если у него и были колеса, разъезжал на какой-нибудь давно уже списанной колымаге.
Валенсийский завод по производству листового металла помещался в большом монолитном бетонном здании с грязными, густо зарешеченными окнами и огромными воротами, достаточно широкими и высокими для проезда грузовиков, совершающих междугородные перевозки. За заводскими стенами в металл с визгом врезалась пила, повсюду лежали стальные стружки и пыль; цех загромождали причудливо искривленные, сделанные на заказ металлические конструкции, которые вполне могли бы сойти за современные скульптуры.
— Кто-кто? — крикнул невысокий мексиканец, к которому Баллард обратился, будучи твердо уверен, что это не Хемович.
— Кен, — провопил в ответ Баллард. — Кении Хемович...
— А, Кен. — Мексиканец махнул в направлении похожей на пещеру комнаты, где стоял токарный станок, возле которого костлявый парень в каске и новых кожаных перчатках сонно перекладывал листы оцинкованного железа.
Слова благодарности, сказанные Баллардом, потонули в визге пил. Как только латиноамериканец отвернулся, он вскарабкался по деревянной лестнице, ведущей к конторе. На самом верху лестницы помещался небольшой, тесный, но, к счастью, надежно защищенный от шума кабинет с деревянной стойкой, за которой трудились две изрядно подуставшие женщины. Одна, блондинка помоложе, что-то печатала на старой машинке, другая, постарше, заполняла бухгалтерские книги.
— Чем можем вам помочь?
— Мне нужен домашний адрес Кеннета Хемовича, — сказал Баллард. Видя, что женщина постарше протянула руку к коммутатору, он поспешно добавил: — Его нет, он работает на одном из грузовиков. Я принимаю взносы за его желтый «роудраннер», и он непременно хочет заплатить сегодня вечером, ибо банк угрожает изъять автомобиль. Но у меня только старый его адрес.
— Мы сами только что узнали новый, — сказала блондинка.
Она одарила Балларда неожиданно светлой улыбкой; когда женщина нагнулась, чтобы вынуть папку с кадровыми сведениями из нижнего ящика шкафчика с делами, ее мини-юбка задралась вплоть до самых ягодиц, и Баллард почувствовал, как в нем пробуждается вожделение. Заметив, что вторая женщина наблюдает за ним, он подмигнул ей. К его удивлению, она наклонила свою седую голову над бухгалтерскими книгами и прыснула со смеху. Он видел сбоку, что ее полная щека сильно порозовела.
Блондинка подошла к стойке.
— Вот он, адрес, — радостно сказала она. — 507, Невада-стрит. Я запишу его для вас.
Когда она протянула ему клочок бумаги, его пальцы коснулись тыльной стороны ее руки. И вновь эта светлая улыбка. Похоже, кокетка отлично знала, что происходит с ее мини-юбкой. Баллард повернулся и пошел прочь. Женщина постарше все еще смеялась.
Прежде чем усесться за руль, Баллард снял свою спортивную куртку. День выдался довольно жаркий для мая, а округ Мишн получал большую долю солнечного тепла, чем многие другие районы. Может, следовало спросить у блондинки номер телефона? Баллард готов был побиться об заклад, что по утрам, когда она поднимается по крутой лестнице, если, конечно, всегда носит такие короткие юбки, все цеховые рабочие собираются, чтобы наблюдать за ней. Ухмыльнувшись, он включил радиотелефон:
— СФ-6 вызывает КДМ-366. — Как только Гизелла ответила, он сказал: — Я выяснил домашний адрес Хемовича. 507, Невада-стрит. Я еду туда для проверки. Затем попытаюсь проехать через Бей.
— Десять четыре. Мы предупредим оклендскую контору, что вы будете в их районе.
— Упаси Боже. Они всегда пытаются навязать мне какое-нибудь паршивое дело об изъятии. В прошлый раз я продрал из-за них два баллона.
— Все поняла. Слушаюсь, ваше величество, — торжественно провозгласила Гизелла.
Баллард убрал микрофон на место и направился к Корт-ленд-авеню, откуда легче всего было проехать к Неваде. Ох уж эта Гизелла!
Улица соскальзывала по отрогу Бернал-Хайтс к невообразимому лабиринту эстакад, развязок, пандусов, тоннелей, где сливались два транспортных потока. Лепившиеся по склону дома нуждались в подкраске, при каждом из них был подземный гараж, короткие крутые подъездные дороги и небольшие газоны, где, пожалуй, только и можно было, что высморкаться.
Гнездышко Пресслер и Хемовича, видимо, еще не получило статуса жилого дома, предмета купли и продажи; это было небольшое оштукатуренное бунгало, видимо сдававшееся квартиросъемщикам. Если старый Пресслер не отстрелит Кеннету голову, Вирджиния, вероятно, вскоре устанет жить с сопляком в этом курятнике.
Гараж был заперт, но пуст. Баллард проверил почтовый ящик и увидел официальное, с прозрачной врезкой для адреса, письмо, направленное Хемовичу департаментом социальной помощи. Его губа машинально скривилась. В девятнадцать лет — и уже на обеспечении общества. Во всяком случае, Вирджиния вытащила его из болота, устроила на работу. Всякая женщина, как пристрастие к наркотикам, обходится дорого. Даже если это работающая женщина.
Баллард открыл багажник, нашел моток медной проволоки и оглянулся: не колышутся ли на каком-нибудь из окон занавески? Отломил кусочек проволоки и сунул его в замок гаража. Затем, усмехаясь, поехал прочь. Поэтическая справедливость. Да, справедливость, хотя, повидав Хемовича, он не верил, что этот слизняк мог проломить череп Барту. Подобное нападение требовало решительности, которой Хемович явно не обладал.
Но может, это сделала Вирджиния? Это, очевидно, сильная женщина. Способна ли она на убийство?
Да ну их в задницу! Во всяком случае, сегодня вечером заниматься ими он не будет. Надо было переключаться на Гриффина и Ист-Бей. Но внизу, на скоростном шоссе, хотя еще только около четырех, машин стало гораздо больше.
А не подождать ли до шести? Тем временем можно смотаться в Тринити, посмотреть, как там Барт. Он не был там со вчерашнего утра. Всего один день, а казалось, прошла целая неделя с того момента, как он сидел в больничной палате, глядя на черное неподвижное лицо на подушке, а рядом с ним рыдала Коринна. Он остановил машину у тротуара, где стоял платный телефон, но остался в машине. У него не было никакого желания ехать в больницу. Никакого желания видеть лежащего там Барта.
Хеслип должен выкарабкаться. Во что бы то ни стало. Но если Уитейкер прав, каждый час, проведенный им в коме, угрожает...
Надо найти подонка, который это сделал. Непременно. Если он, Баллард, не уложится в семьдесят два часа и Кёрни не разрешит ему продолжить расследование, придется уйти с работы и заниматься этим делом на свой страх и риск. Другого пути нет.
Он вышел из машины, нашел нужный номер в телефонной книжке и попросил позвать Уитейкера. Телефонистка на коммутаторе сказала, что он уже ушел. Она соединила Балларда с дежурившей на третьем этаже сестрой, кое-что, похоже, слышавшей о Флоренс Найтингейл[2].
— Как это ни печально, но мистер Хеслип все еще в коме. Никаких перемен в его состоянии.
— А его... Мисс Джоунз там нет?
— Она наверняка в палате. Бедная девушка почти не выходит. Минутку. Сейчас я пошлю кого-нибудь за ней.
Голос Коринны зазвучал в трубке надрывно и измученно, от него как будто веяло дождевой сыростью.
— Здравствуй, малышка. Это Ларри.
— Я знаю, кто это. Почему ты не приезжал?
«Кусок черного мяса, лежащий на кровати...» Можно ли в свое оправдание привести такой довод девушке, которая его любит?
— Но, Коринна... я... в конторе сказали, что в его состоянии нет никаких изменений...
— Поэтому ты даже не соизволил заехать, чтобы повидать его?..
— Дело не в этом, малышка. Видишь ли... я...
— Или ты уверен, что с ним все кончено, так не все ли равно?
— Ты знаешь, что не права, малышка... У меня остается всего один день, чтобы найти подонка, который это сделал.
— Кому это нужно? — спросила она смертельно усталым тоном.
— Мне... Послушай, Коринна, тебе нужно поспать, поесть, сестра сказала, что ты почти не выходишь. Когда ты ела в последний раз?
— Не знаю. Может, сегодня утром. Или вчера вечером. Не знаю. Да и какая разница? — И вдруг ее прорвало: — О, Ларри, он все лежит и лежит без движения. Неужели они не могут ничего сделать?
— Доктор Уитейкер говорит, что он должен выкарабкаться сам. Он выкарабкается, Коринна. Он еще никогда не уклонялся от боя.
— Пожалуйста, приезжай, Ларри. — В ее голосе зазвучали тоскливые нотки. — Ты нужен мне. Нужен Барту.
Баллард бросил взгляд на часы.
— Ладно, малышка. Я сейчас в округе Мишн, не могу обещать наверняка, но...
— Спасибо тебе, друг, — только и сказала она.
Он выругался и повесил теперь уже безмолвную трубку. Вытащил свою карту. Как он будет сидеть там в больнице? И где взять время? Оставалось всего тридцать четыре часа.
А сколько часов протянет еще Барт, виновато подумал он.
Баллард даже подсознательно не задумывался о своих национальных корнях, он искал глазами желтый «роудраннер», не обращая внимания на парней в небольшом вездеходе, который ехал по Валенсия-стрит.
Разумеется, «роудраннера» видно не было. На нем ездила Вирджиния Пресслер. Хемович, если у него и были колеса, разъезжал на какой-нибудь давно уже списанной колымаге.
Валенсийский завод по производству листового металла помещался в большом монолитном бетонном здании с грязными, густо зарешеченными окнами и огромными воротами, достаточно широкими и высокими для проезда грузовиков, совершающих междугородные перевозки. За заводскими стенами в металл с визгом врезалась пила, повсюду лежали стальные стружки и пыль; цех загромождали причудливо искривленные, сделанные на заказ металлические конструкции, которые вполне могли бы сойти за современные скульптуры.
— Кто-кто? — крикнул невысокий мексиканец, к которому Баллард обратился, будучи твердо уверен, что это не Хемович.
— Кен, — провопил в ответ Баллард. — Кении Хемович...
— А, Кен. — Мексиканец махнул в направлении похожей на пещеру комнаты, где стоял токарный станок, возле которого костлявый парень в каске и новых кожаных перчатках сонно перекладывал листы оцинкованного железа.
Слова благодарности, сказанные Баллардом, потонули в визге пил. Как только латиноамериканец отвернулся, он вскарабкался по деревянной лестнице, ведущей к конторе. На самом верху лестницы помещался небольшой, тесный, но, к счастью, надежно защищенный от шума кабинет с деревянной стойкой, за которой трудились две изрядно подуставшие женщины. Одна, блондинка помоложе, что-то печатала на старой машинке, другая, постарше, заполняла бухгалтерские книги.
— Чем можем вам помочь?
— Мне нужен домашний адрес Кеннета Хемовича, — сказал Баллард. Видя, что женщина постарше протянула руку к коммутатору, он поспешно добавил: — Его нет, он работает на одном из грузовиков. Я принимаю взносы за его желтый «роудраннер», и он непременно хочет заплатить сегодня вечером, ибо банк угрожает изъять автомобиль. Но у меня только старый его адрес.
— Мы сами только что узнали новый, — сказала блондинка.
Она одарила Балларда неожиданно светлой улыбкой; когда женщина нагнулась, чтобы вынуть папку с кадровыми сведениями из нижнего ящика шкафчика с делами, ее мини-юбка задралась вплоть до самых ягодиц, и Баллард почувствовал, как в нем пробуждается вожделение. Заметив, что вторая женщина наблюдает за ним, он подмигнул ей. К его удивлению, она наклонила свою седую голову над бухгалтерскими книгами и прыснула со смеху. Он видел сбоку, что ее полная щека сильно порозовела.
Блондинка подошла к стойке.
— Вот он, адрес, — радостно сказала она. — 507, Невада-стрит. Я запишу его для вас.
Когда она протянула ему клочок бумаги, его пальцы коснулись тыльной стороны ее руки. И вновь эта светлая улыбка. Похоже, кокетка отлично знала, что происходит с ее мини-юбкой. Баллард повернулся и пошел прочь. Женщина постарше все еще смеялась.
Прежде чем усесться за руль, Баллард снял свою спортивную куртку. День выдался довольно жаркий для мая, а округ Мишн получал большую долю солнечного тепла, чем многие другие районы. Может, следовало спросить у блондинки номер телефона? Баллард готов был побиться об заклад, что по утрам, когда она поднимается по крутой лестнице, если, конечно, всегда носит такие короткие юбки, все цеховые рабочие собираются, чтобы наблюдать за ней. Ухмыльнувшись, он включил радиотелефон:
— СФ-6 вызывает КДМ-366. — Как только Гизелла ответила, он сказал: — Я выяснил домашний адрес Хемовича. 507, Невада-стрит. Я еду туда для проверки. Затем попытаюсь проехать через Бей.
— Десять четыре. Мы предупредим оклендскую контору, что вы будете в их районе.
— Упаси Боже. Они всегда пытаются навязать мне какое-нибудь паршивое дело об изъятии. В прошлый раз я продрал из-за них два баллона.
— Все поняла. Слушаюсь, ваше величество, — торжественно провозгласила Гизелла.
Баллард убрал микрофон на место и направился к Корт-ленд-авеню, откуда легче всего было проехать к Неваде. Ох уж эта Гизелла!
Улица соскальзывала по отрогу Бернал-Хайтс к невообразимому лабиринту эстакад, развязок, пандусов, тоннелей, где сливались два транспортных потока. Лепившиеся по склону дома нуждались в подкраске, при каждом из них был подземный гараж, короткие крутые подъездные дороги и небольшие газоны, где, пожалуй, только и можно было, что высморкаться.
Гнездышко Пресслер и Хемовича, видимо, еще не получило статуса жилого дома, предмета купли и продажи; это было небольшое оштукатуренное бунгало, видимо сдававшееся квартиросъемщикам. Если старый Пресслер не отстрелит Кеннету голову, Вирджиния, вероятно, вскоре устанет жить с сопляком в этом курятнике.
Гараж был заперт, но пуст. Баллард проверил почтовый ящик и увидел официальное, с прозрачной врезкой для адреса, письмо, направленное Хемовичу департаментом социальной помощи. Его губа машинально скривилась. В девятнадцать лет — и уже на обеспечении общества. Во всяком случае, Вирджиния вытащила его из болота, устроила на работу. Всякая женщина, как пристрастие к наркотикам, обходится дорого. Даже если это работающая женщина.
Баллард открыл багажник, нашел моток медной проволоки и оглянулся: не колышутся ли на каком-нибудь из окон занавески? Отломил кусочек проволоки и сунул его в замок гаража. Затем, усмехаясь, поехал прочь. Поэтическая справедливость. Да, справедливость, хотя, повидав Хемовича, он не верил, что этот слизняк мог проломить череп Барту. Подобное нападение требовало решительности, которой Хемович явно не обладал.
Но может, это сделала Вирджиния? Это, очевидно, сильная женщина. Способна ли она на убийство?
Да ну их в задницу! Во всяком случае, сегодня вечером заниматься ими он не будет. Надо было переключаться на Гриффина и Ист-Бей. Но внизу, на скоростном шоссе, хотя еще только около четырех, машин стало гораздо больше.
А не подождать ли до шести? Тем временем можно смотаться в Тринити, посмотреть, как там Барт. Он не был там со вчерашнего утра. Всего один день, а казалось, прошла целая неделя с того момента, как он сидел в больничной палате, глядя на черное неподвижное лицо на подушке, а рядом с ним рыдала Коринна. Он остановил машину у тротуара, где стоял платный телефон, но остался в машине. У него не было никакого желания ехать в больницу. Никакого желания видеть лежащего там Барта.
Хеслип должен выкарабкаться. Во что бы то ни стало. Но если Уитейкер прав, каждый час, проведенный им в коме, угрожает...
Надо найти подонка, который это сделал. Непременно. Если он, Баллард, не уложится в семьдесят два часа и Кёрни не разрешит ему продолжить расследование, придется уйти с работы и заниматься этим делом на свой страх и риск. Другого пути нет.
Он вышел из машины, нашел нужный номер в телефонной книжке и попросил позвать Уитейкера. Телефонистка на коммутаторе сказала, что он уже ушел. Она соединила Балларда с дежурившей на третьем этаже сестрой, кое-что, похоже, слышавшей о Флоренс Найтингейл[2].
— Как это ни печально, но мистер Хеслип все еще в коме. Никаких перемен в его состоянии.
— А его... Мисс Джоунз там нет?
— Она наверняка в палате. Бедная девушка почти не выходит. Минутку. Сейчас я пошлю кого-нибудь за ней.
Голос Коринны зазвучал в трубке надрывно и измученно, от него как будто веяло дождевой сыростью.
— Здравствуй, малышка. Это Ларри.
— Я знаю, кто это. Почему ты не приезжал?
«Кусок черного мяса, лежащий на кровати...» Можно ли в свое оправдание привести такой довод девушке, которая его любит?
— Но, Коринна... я... в конторе сказали, что в его состоянии нет никаких изменений...
— Поэтому ты даже не соизволил заехать, чтобы повидать его?..
— Дело не в этом, малышка. Видишь ли... я...
— Или ты уверен, что с ним все кончено, так не все ли равно?
— Ты знаешь, что не права, малышка... У меня остается всего один день, чтобы найти подонка, который это сделал.
— Кому это нужно? — спросила она смертельно усталым тоном.
— Мне... Послушай, Коринна, тебе нужно поспать, поесть, сестра сказала, что ты почти не выходишь. Когда ты ела в последний раз?
— Не знаю. Может, сегодня утром. Или вчера вечером. Не знаю. Да и какая разница? — И вдруг ее прорвало: — О, Ларри, он все лежит и лежит без движения. Неужели они не могут ничего сделать?
— Доктор Уитейкер говорит, что он должен выкарабкаться сам. Он выкарабкается, Коринна. Он еще никогда не уклонялся от боя.
— Пожалуйста, приезжай, Ларри. — В ее голосе зазвучали тоскливые нотки. — Ты нужен мне. Нужен Барту.
Баллард бросил взгляд на часы.
— Ладно, малышка. Я сейчас в округе Мишн, не могу обещать наверняка, но...
— Спасибо тебе, друг, — только и сказала она.
Он выругался и повесил теперь уже безмолвную трубку. Вытащил свою карту. Как он будет сидеть там в больнице? И где взять время? Оставалось всего тридцать четыре часа.
А сколько часов протянет еще Барт, виновато подумал он.
Глава 11
«Этот мистический Ист-Бей» — так пишет в своей колонке обозреватель «Кроникл» Херб Каен. Много ли мистики в узле грязного белья? Большой, жаркий, ничем не примечательный, как Лос-Анджелес, район с вычурными, придуманными еще основателями, названиями: Глориетта, Саранап, Сады Грегори. Разъезжающие в шортах и бигуди домашние хозяйки, мужчины, дующие пиво по воскресеньям.
Боже, как он устал! Просто никаких сил не осталось!
А время все подгоняет и подгоняет, отныне он не может позволить себе никаких ошибок, не может упустить никаких нюансов. Времени на повторное расследование просто нет. Из одного-единственного разговора он должен извлечь все, что ему надо; драгоценна каждая минута, каждый час, где уж тут заново проверять версии.
Есть одно преимущество, когда находишься в Кастро-Вэлли: этот район вне пределов досягаемости радиотелефона оклендского отделения. За полмили от того места, где он находится, пролегает междугородное 680-е шоссе, оттуда доносится отдаленный шум, похожий на вой лабораторных животных, ожидающих смерти в своей клетке, но в этой части бульвара Кастро-Вэлли стоят добротные старые дома, сооруженные, должно быть, еще до Второй мировой. Кругом множество ларьков, торгующих булочками с горячими сосисками, без числа ресторанов и кино для автомобилистов, прачечных самообслуживания, а теперь и заправочных станций, но за всем этим проглядывают, подобно потускневшему серебру, старые жилые кварталы.
Перед обветшалым белым домом за номером 3877 раскинулся газон. Вместо привычных навесов для машин здесь даже был гараж. Баллард с удовольствием прошелся по траве; задний дворик был засажен розами. В гараже стоял старый «меркьюри», номер которого он даже не потрудился записать в свою книжку. Уже смеркалось. В ожидании, когда зажжется свет в передней, он перекусил. Дверь открыла седовласая женщина примерно того же возраста, что и дом.
Боже, как он устал! Просто никаких сил не осталось!
А время все подгоняет и подгоняет, отныне он не может позволить себе никаких ошибок, не может упустить никаких нюансов. Времени на повторное расследование просто нет. Из одного-единственного разговора он должен извлечь все, что ему надо; драгоценна каждая минута, каждый час, где уж тут заново проверять версии.
Есть одно преимущество, когда находишься в Кастро-Вэлли: этот район вне пределов досягаемости радиотелефона оклендского отделения. За полмили от того места, где он находится, пролегает междугородное 680-е шоссе, оттуда доносится отдаленный шум, похожий на вой лабораторных животных, ожидающих смерти в своей клетке, но в этой части бульвара Кастро-Вэлли стоят добротные старые дома, сооруженные, должно быть, еще до Второй мировой. Кругом множество ларьков, торгующих булочками с горячими сосисками, без числа ресторанов и кино для автомобилистов, прачечных самообслуживания, а теперь и заправочных станций, но за всем этим проглядывают, подобно потускневшему серебру, старые жилые кварталы.
Перед обветшалым белым домом за номером 3877 раскинулся газон. Вместо привычных навесов для машин здесь даже был гараж. Баллард с удовольствием прошелся по траве; задний дворик был засажен розами. В гараже стоял старый «меркьюри», номер которого он даже не потрудился записать в свою книжку. Уже смеркалось. В ожидании, когда зажжется свет в передней, он перекусил. Дверь открыла седовласая женщина примерно того же возраста, что и дом.