Горький Максим. Каин и Артем

   - Кончил торговать-то? - спросил он.
   - Уже хотел уходить домой...
   - Погоди, - пойдём-ка, поговорю я тебе что-то! - глухо сказал Артём.
   И двинулся вперёд, громадный, тяжёлый, а Каин пошёл сзади него.
   Они вышли из улицы, повернули к реке, где Артём нашёл укромное место под обрывом у самых волн.
   - Садись, - сказал он Каину.
   Тот сел, искоса, боязливо поглядывая на своего защитника. Артём согнул спину и стал медленно крутить папиросу, а Каин смотрел на небо, на лес мачт у берега, на спокойные, застывшие в тишине вечера волны и соображал, о чём будет говорить силач.
   - Ну что, - спросил Артём, - живёшь?
   - Живу, о! я теперь не боюсь...
   - Погоди! - сказал Артём.
   Он долго и тяжко молчал, попыхивая папиросой, тогда как еврей ждал его речи, полный смутных и боязливых предчувствий.
   - Н-да... Ничего, не обижают?
   - О, они боятся вас! Они все - как собаки, а вы - как лев! И я теперь...
   - Погоди!
   - Н-ну? И что вы хотите мне сказать? - с трепетом спросил Каин.
   - Сказать-то? Это не просто.
   - Что же оно такое?
   - А!.. видишь ты - будем говорить прямо. Сразу и - всё!
   - Ага!
   - И я тебе должен сказать, что больше я - не могу...
   - Что? Что не можете?
   - Ничего! Не могу! Противно мне... Не моё это дело... - вздохнув, сказал Артём.
   - Что же? Не ваше дело - что?
   - Всё, это... ты и - всё!.. Не хочу я больше тебя знать, потому - не моё это дело.
   Каин съёжился, точно его ударили.
   - И, ежели тебя обидят, ты ко мне не иди и не жалуйся мне... я в защиту не пойду. Понимаешь? Нельзя мне это...
   Каин молчал, как мёртвый.
   Артём, выговорив свои слова, свободно вздохнул и продолжал яснее и более связно:
   - За то, что ты меня тогда пожалел, я могу тебе заплатить. Сколько надо? Скажи - и получи. А жалеть тебя я не могу. Нет во мне этого... я только ломал себя, - притворялся. Думал - жалею, ан выходит - так это, один обман. Совсем я не могу жалеть.
   - Потому что я - жид? - тихо спросил Каин.
   Артём сбоку посмотрел на него и сказал:
   - Что - жид? Мы все - жиды пред господом...
   - Так почему? - тихо спросил Каин.
   - Да не могу! Понимаешь, нет у меня жалости к тебе... Ни к кому нет... Ты это пойми... Другому бы я и не сказал этого, а просто бы р-раз ему по башке! А тебе говорю...
   - "Кто восстанет за меня против злобствующих? Кто постоит за меня против лиходеев?" - тихо спросил еврей словами псалма.
   - Я -- не могу! - отрицательно мотнул головой Артём. - Не жаль мне тебя... А за то - я лучше заплачу деньги...
   - "О, мстящий боже! Предвечный бог возмездий, воссияй, вознесись, судия земли..." - молился Каин, съёжившись в маленький комок.
   Летний вечер был тих и тёпел. Грустно и ласково отражала вода реки лучи заката. С обрыва на Каина и Артёма упала тень.
   - Ты подумай, - убедительно и грустно говорил Артём, - какая моя задача теперь? Ты вот этого не понимаешь... а я - я должен за себя стать... они меня как избили? Помнишь?
   Он скрипнул зубами и завозился на песке, а потом лёг на спину, протянув ноги к воде и закинув руки за голову.
   - Я теперь всех их знаю...
   - Всех? - спросил Каин убито.
   - Всех! Теперь я начну с ними расчёт... И ты мне мешаешь...
   - Чем я могу мешать? - воскликнул еврей.
   - Не то, чтобы мешать, а такое дело - озлобился я против всех людей. Вот оно что... Ну и, стало быть, ты мне теперь - лишний. Понял?
   - Нет! - кротко объявил еврей и тряхнул головой.
   - Не понимаешь? Экой ты какой! Тебя жалеть надо - так? Ну, а я теперь не могу жалеть никого... Нет у меня жалости...
   И, толкнув в бок еврея, он добавил:
   - Совсем нет. Понял?
   Наступило долгое молчание. Вокруг собеседников, в тёплом и пахучем воздухе, плавали всплески волн и какие-то глухие, охающие звуки, приносившиеся издалека, с реки, сонной и тёмной.
   - Что же мне теперь делать? - спросил, наконец, Каин, но ответа не дождался, потому что Артём задремал или задумался о чём-то. - Как я буду жить без вас? - громко сказал еврей.
   Артём, глядя на небо, ответил ему:
   - А уж ты это сам подумай...
   - Боже мой, боже мой!..
   - Ведь это тоже не скажешь сразу - как жить, - лениво говорил Артём.
   Сказав то, что хотел, он сразу стал ясен и спокоен.
   - А ведь я знал это!.. Ещё тогда, когда шёл к вам, избитому, то уж знал, что не можете вы заступаться за меня долго...
   Еврей умоляющими глазами посмотрел на Артёма, но не встретил его глаз.
   - Вы, может быть, потому, что смеются они над вами за меня? - спросил Каин осторожно и чуть не шёпотом.
   - Они-то? А что мне - они? - открыв глаза, усмехнулся Артём. - Ежели бы я захотел, то посадил бы тебя на плечи, да и носил по улице. Пускай смеются... А только ни к чему это... Надо всё делать по правде... Чего в душе нет - так уже нет... И мне, брат, прямо скажу, - противно, что ты такой... Вот как выходит.
   - Ах!.. Верно! Ну и что я теперь?! уходить?
   - Иди, пока светло... Не тронут ещё пока! Ведь нашего разговора никто не знает...
   - И вы не говорите никому, а? - попросил Каин.
   - Ну - известно! А ты всё-таки не лезь мне на глаза часто...
   - Хорошо, - тихо и грустно согласился еврей и встал на ноги.
   - Тебе бы лучше в другом месте где торговать, - равнодушно сказал Артём. - А то тут - строго жизнь держат...
   - Куда же я пойду?
   - Ну уж... как знаешь...
   - Прощайте, Артём.
   - Прощай, брат!
   И он, лёжа, протянул еврею руку и стиснул своими пальцами его сухие кости.
   - Прощай. Не обижайся...
   - Я не обижаюсь, - подавленно вздохнул еврей.
   - Ну вот... Ведь этак-то лучше, сам посуди... Больно ты - не для меня товарищ... Разве мне для тебя жить? Не идёт это...
   - Прощайте!
   - Ну иди...
   Каин пошёл берегом реки, опустив голову на грудь и сильно сгорбившись.
   Красавец Артём повернул голову вслед ему и через несколько секунд снова улёгся в прежней позе, лицом к небу, уже тёмному от близости ночи...
   В воздухе рождались и таяли странные звуки. Река плескалась о берег однообразно, печально и тоскливо.
   Каин, пройдя шагов пятьдесят, вернулся снова, подошёл к могучей фигуре Артёма, распростёртой на земле, и, остановясь перед ней, тихо и почтительно спросил:
   - А может, вы иначе подумаете?
   Артём молчал.
   - Артём? - позвал Каин и долго ждал ответа.- Артём? Может, всё это так себе вы? - повторил еврей дрожащим голосом. - Вспомните, как я тогда вас... а? Артём?! Никто не пришёл, а я пришёл...
   В ответ ему раздался слабый храп.
   ...Каин ещё долго стоял над силачом и всё всматривался в его безжизненно красивое лицо, смягчённое сном. Богатырская грудь вздымалась ровно и высоко, чёрные усы, шевелясь от дыхания, открывали блестящие, крепкие зубы красавца. Казалось, он улыбался...
   Глубоко вздохнув, еврей ещё ниже склонил голову и снова пошёл по берегу реки. Весь трепещущий от страха пред жизнью, он шёл осторожно, - в открытых пространствах, освещённых луной, он умерял шаг, вступая в тень - крался медленно...
   И был похож на мышонка, на маленького трусливого хищника, который пробирается в свою нору среди многих опасностей, отовсюду грозящих ему.
   А уж ночь наступила, и на берегу реки было пустынно...
   1898 г.