Страница:
мужчинатак и не написал письма по поводу матери младшему брату, не говоря уж о старшем, который жил в Осака.
Скорее всего, из-за постоянной занятости. Занятости? Ее можно назвать, пожалуй, нервозным состоянием, в котором он пребывал. Как раз в марте ему неожиданно предложили посетить Дальний Восток и Сибирь в качестве лектора на международном семинаре, устраиваемом некоей ассоциацией. Продолжительность – две недели, время – последняя декада августа. Мужчинурекомендовал редактор журнала, для которого он время от времени писал путевые очерки. Он, разумеется, согласился с огромной охотой. Причин для отказа не было. Существовала лишь одна проблема – работа, с которой он запаздывал уже на три месяца. У него буквально голова шла кругом от этой незавершенной работы. Ее необходимо было закончить любой ценой до предполагаемой поездки. Он был так поглощен своей работой, что даже думал: ничего не поделаешь, придется упустить шанс впервые в жизни совершить заграничную поездку. Но, великолепно проведя безоблачную Золотую неделю [5]в мае, он совсем потерял покой. Стал часто отлучаться из дому и напиваться. Переговоры с ассоциацией-устроительницей. Выписка из книги посемейной записи. Ходатайство об оформлении поездки. Оформление проездных документов. Беседа в туристской компании. Прививки. Вторичные прививки. Разумеется, все эти формальности, необходимые для заграничной поездки, и пьянство совершенно не были связаны между собой. Но всякий раз, выходя из дому, он обязательно напивался. Даже в те дни, когда ему делали прививки и было запрещено пить, дважды возвращался домой мертвецки пьяный. Однажды вечером, находясь в таком состоянии, он, точно пробудившись, послал матери открытку. Текст был самым ординарным. Прости, что давно не писал. Я успокоился, узнав, что два месяца ты поживешь в доме Сабуро. У нас все по-старому, правда, отца жены по поводу холецистита поместили в больницу в Тиба. Вот такая открытка, самого незамысловатого содержания. Писание заняло каких-нибудь пять минут, но потом все пошло вкривь и вкось. Перелистав записную книжку, мужчинаобнаружил лишь номер телефона брата – адреса не было.
Прежде чем подняться из-за стола, он повернул голову налево и посмотрел на шкафчик. На нем лежали: справа – коробки с обрезками материи, выкройками, старыми письмами. Слева – тоже коробка со старыми письмами, газетными вырезками, «свидетельствами школьных успехов». На шкафчике громоздились еще модные журналы и коробки из-под швейных принадлежностей. Непонятно, зачем он складывал старые письма, да еще в двух коробках из-под европейского платья? Обрезки материи, выкройки, газетные вырезки – все это входит в сферу интересов жены. Свидетельства – они отражают достижения сына. В конце прошлого года мужчинапроизвел генеральную разборку писем. Сначала он разобрал письма, относящиеся к его работе. Официальные соболезнования по случаю болезни, новогодние поздравления – он решил оставить только последние, по одному экземпляру. В результате чистки, проведенной по такому принципу, три коробки со старыми письмами сократились до двух. Количество писем уменьшилось наполовину, но когда он начал их рассортировывать, то оказалось, что только письма от матери заняли половину коробки. Сколько их, интересно? Открыток и писем в конвертах примерно поровну. Все они получены после его женитьбы. В этом году – одиннадцать лет. В почерке матери никаких перемен. Перемена лишь в том, сколько она отправила открыток и сколько писем. Не поднимаясь с кресла, мужчинапопытался представить себе содержимое коробок из-под швейных принадлежностей, на которых черным фломастером было выведено: «Старые письма». В которой из них письма матери? Но ведь он разбирал старые письма еще в конце того года. Прошло уже почти шесть месяцев. Все это время неразобранные письма, возможно, в беспорядке сваливались в коробки с письмами матери, в которых еще оставалось место. Полупустая тогда коробка из-под европейского платья, наверное, уже набита до отказа. Может быть, там и завалялась открытка от брата из Фукуока с новым адресом?
– Счастливая, счастливая пора детства! – подумал вслух мужчина.
Это были первые слова «Детства» Толстого. Он выучил эту фразу по-русски еще в университете, не помнит, на каком это было курсе. „Счастливая, счастливая пора детства!" Мужчинапроизнес эти слова по-русски. Сощурившись, он стал вспоминать следующую фразу. Но она никак не приходила на ум. Что же, наконец, он искал? Что? Разумеется, открытку брата из Фукуока с новым адресом, а совсем не фразу из «Детства». Но ведь все началось с того, что он пытался представить себе содержимое коробки из-под европейского платья с надписью: «Свидетельства школьных успехов», сделанной черным фломастером. Тут-то и появилась произнесенная им русская фраза. Свидетельства, принадлежащие самому мужчине,так и не попались ему на глаза. Табели успеваемости, рисунки, сочинения, прописи, тетради с летними заданиями, документы о прохождении практики, наградной лист за примерное посещение занятий, наградной лист за отличную успеваемость. Окончив народную школу в марте 1945 года, мужчинаполучил наградной лист за примерное посещение занятий в течение шести лет. Видимо, потому, что за все это время не пропустил и ста дней. Он был единственным во всей школе, кому это удалось. Но ни одного из всех этих свидетельств школьных успехов не осталось у мужчины,даже у матери не осталось. Потому что ей пришлось спешно эвакуироваться из Кореи. Может быть, отсутствие доказательств его успехов и не послужило непосредственной причиной этого, но к своим тридцати девяти годам он дважды страдал желудочным кровотечением. До какого же возраста доживет ученик начальной школы, получивший наградной лист за примерное посещение занятий в течение шести лет?
А вот несколько фотографий осталось. Когда ему было два года, а брату, старше его на три года, – пять лет. Оба сфотографированы в не по росту больших передничках. Другая фотография, когда братьев было уже четверо: на ней позировали мать с самым младшим на руках и девушка – дальняя родственница. Еще одна – день, когда он пошел в первый класс. Кроме него, на ней были сфотографированы старший брат, двое младших и бабушка – ясно, конечно, что не мужчина привез их в Японию, бережно уложив на дно рюкзака. Тем более что он вернулся даже 5ез свидетельства об окончании первого класса средней школы. А уж о каких-то фотографиях и подавно думать забыл. Что же касается этих трех фотокарточек, то они были уже после возвращения в Японию взяты назад у родных, которым их когда-то посылали. Таким образом, детские фотографии мужчинысохранились благодаря тому, что оказались в Японии. Поездить по родным и поискать – может быть, удастся найти и другие. Но если даже они не сохранились, никаких претензий ни к кому он иметь не должен. Кто поручится, что такое же не произойдет со свидетельствами школьных успехов его сына? Сейчас они лежат в коробке из-под швейных принадлежностей, на которую, сидя в кресле и повер1^у^голову к шкафчику, смотрит мужчина, – кто может поручиться, что и они не исчезнут без следа? Ведь когда он был в четвертом классе начальной школы, как сейчас сын, так же аккуратно хранились, наверное, и его свидетельства школьных успехов. В том, что они бесследно исчезли, виновата не только война. Если исчезнут свидетельства школьных успехов его сына, лежащие сейчас в коробке из-под швейных принадлежностей, то, интересно, что будет тому причиной? Мужчинане мог бы ответить на этот вопрос. Не может ответить на него и сын. Он ведь даже не представляет себе, что входит в его свидетельства школьных успехов. Не представляет себе не только их ценности, но даже не знает, где они хранятся. Во всяком случае, он ни разу не спросил о них у отца. Мужчинатоже совсем не помнил, где в их огромном деревянном доме, выстроенном прадедом, хранились его свидетельства школьных успехов. Он снова произнес вслух русскую фразу:
– Счастливая, счастливая пора детства!
В общем, свидетельства школьных успехов – собственность родителей. Но все эти свидетельства в конце концов исчезают. Однако по какой причине – неведомо. Все же представить ее себе, конечно, можно. Но подобные предположения будут строиться уже в то время, когда мужчинаумрет. Ведь сын начнет размышлять о своих исчезнувших свидетельствах школьных успехов, скорее всего, уже после смерти отца.
Наконец мужчиназаставил себя встать из-за стола, чтобы заняться поисками открытки с новым адресом брата. Но начал он их не с коробки из-под европейского платья, стоявшей на шкафчике, в которой лежали старые письма, а с висевшего на стене его комнаты большого мешка для бумаг. Большой мешок для бумаг. Это не был специальный мешок. Скорее матерчатый мешок для шлепанцев, который вешается обычно в прихожей. Может быть, он действительно походил на мешок для бумаг. Соседка, которая была председательницей Ассоциации родителей и учителей той школы, где учился сын мужчины,подрабатывала изготовлением и продажей таких мешков, и его жена по дружбе купила у нее один. Муж этой женщины баллотировался в муниципалитет от их района, и его избрали.
– Такой подработкой занимается жена члена муниципалитета?
– Ее муж с молодых лет увлекался политикой, а жене приходилось работать не покладая рук, – ответила ему тогда жена.
– Но теперь, когда его избрали, у них все в порядке.
Тогда мужчинане участвовал в выборах. Может быть, с похмелья не мог заставить себя встать утром с постели? А возможно, и потому, что как раз в то время по работе отправился в какую-то поездку. Вполне возможно. Он даже помнит, что, когда вышел из такси с саквояжем в руках у железнодорожной станции, около лестницы, ведущей к турникетам, где проверялись билеты, с ним хором поздоровались стоявшие в ряд кандидаты в члены муниципалитета. По тому, как подобострастно они приветствовали его, мужчинапонял, что предвыборная борьба вступила в решающую фазу. Но у него и в мыслях не было, что кандидаты выглядят комично. Они собрались здесь совсем не для того, чтобы посмешить его. И не для того, чтобы над ними смеялись. Они не комедианты. Во всяком случае, о существовании мужчиныс саквояжем в руках они и думать не думают. Сколько их было? Человек пять-шесть? Или семь-восемь? Вопрос только в количестве. И подобострастно кланявшиеся кандидаты, и проходившие мимо них люди, спешащие на работу, разумеется, не видели друг друга, да им это и не нужно было. Так что вопрос был только в количестве. А кто не стоял? Кто же там не стоял? Мужчинаузнал среди кандидатов мужа председательницы Ассоциации родителей и учеников. Ему показала его жена, еще когда был школьный спортивный праздник. Он встречался с ним и в тот день, когда в школу приглашали родителей учеников, чтобы познакомиться с ними. Но они не здоровались. А вот жена купила у супруги этого кандидата нечто напоминающее мешок для бумаг. В общем, там стоял кандидат – средних лет «любитель политики», который заставляет жену продавать нечто напоминающее мешки для бумаг. Интересно, кого избрали? Сколько кандидатов было выдвинуто от их района и сколько прошло? Мужчинане знал этого точно. Знал лишь, что одна из трех учениц колледжа, бравших у его жены уроки английского языка, после выборов не стала посещать занятий. Наверное, ее отец, выдвинутый кандидатом в члены муниципалитета, провалился на выборах. Официально они не отказались от занятий, но за следующий месяц платы не внесли. А потом и остальные ученицы перестали ходить. Месяца через два-три после окончания выборов? Скорее всего, эти девушки, учившиеся у жены английскому языку, окончив колледж, поступили в университет. А жена снова получила предложения от родителей девушек, перешедших на третий курс колледжа. Она посоветовалась об этом с мужем.
– Сейчас у меня получается трое учеников с третьего и пятеро со второго курса колледжа и человек пять-шесть третьеклассников средней школы.
– Как же ты будешь всех их учить?
– Хорошо бы разбить на три группы и заниматься с каждой один раз в неделю – это самое продуктивное. И занята была бы три дня в неделю.
– Три дня? Значит, через день.
– Это бы хорошо, но все равно так не получится. Учащиеся третьего курса колледжа должны готовиться к экзаменам в университет – из них я постараюсь сделать одну группу, а остальные будут ходить в разное время, обычное дело. У одних в этот день музыка, у других соробан, [6]у третьих каллиграфия, у четвертых математика. Каждый обязательно занимается чем-то еще, кроме английского языка.
– Выходит, ты пока не знаешь, по каким дням и в какие часы будешь преподавать английский?
– Совершенно верно, причем, если даже и договорюсь с родителями, ничего не изменится. В лучшем случае будет не меньше пяти групп.
– Это никуда не годится.
– Я тоже думаю, не взять ли мне одних третьекурсников, а остальным отказать.
– Может, и правда лучше тебе отказаться?
– Но если уж отказываться, то отказываться от всех.
– Почему?
– А ты действительно хочешь, чтобы я отказалась?
– Я не менеджер домашней учительницы.
– Завтра же позвоню и всем откажу.
– Думаешь, стоит?
– Тебе этого не понять. Надоело мне все.
– Почему же?
– С самого утра телефон, телефон, телефон. Сил уже нет. Дел у мамаш никаких, а у тебя ни минуты свободной, но все же сдаешься. Забегу, говорит, оторву вас на полчасика, а сама и два часа и три проторчит.
– У нас здесь своя жизнь, должны бы понимать.
– Потому это и нельзя привести в качестве довода. Скажут, одних детей, мол, учит, а наших не хочет брать. Это неудобно. А о причинах отказа такой еще чепухи наплетут, что и не возрадуешься. Никогда ведь не знаешь, что будут говорить. Хорошо еще, если все эти разговоры далеко не пойдут. Но в свои склоки непременно втянут и тех, кто не имеет к этому никакого отношения. Совсем недавно жена одного человека, который на радио работает, спрашивает вдруг, скольких я обучаю. У нее дети как наши. К чему это ей? Можно, конечно, игнорировать все эти пересуды и поступать по своему усмотрению, как подсказывают обстоятельства. Но твой довод все равно совершенно справедлив. Вопрос в наших детях, вот и все. Я не хочу, чтобы еще несмышленые дети говорили мне всякие глупости.
– Вопрос в помещении.
– Нет, вопрос стоит так – либо взять всех, либо всем отказать.
Вопрос все-таки в помещении. Занятия английским языком с ученицами колледжа проходили в большой комнате, где стояла софа. В семь часов вечера они собирались в прихожей, по коридору, такому короткому, что его и коридором не назовешь, подходили к комнате мужчины,раздвигали фусума и уже из этой комнаты шли направо, в комнату, где была софа. Это был единственный способ попасть в нее не через столовую-кухню. Да и особых причин пользоваться для прохода столовой-кухней не было. Если бы, когда они проходили через комнату мужчины,он находился в ней, ученицы шли бы, конечно, через столовую-кухню. Но дело в том, что в дни и часы их занятий мужчинавсегда сам перебирался в столовую-кухню. Чаще всего к этому времени он, поужинав, смотрел с детьми телевизор. Иногда, правда, в это время он еще ел. Но в том и другом случае он с детьми находился в столовой-кухне и отсюда слушал, как его жена занимается с ученицами английским языком. Голос жены и голоса учениц доносились совершенно отчетливо. И неудивительно. Там, где друг против друга стояли газовая плита и мойка, была капитальная стена, граничащая с соседней квартирой, от остальных же комнат столовую-кухню отделяли тонкие фусума. Но мужчинутакое расположение комнат в 3DK вполне устраивало. Более того, слушая, как ученица читает, он пытался оценить ее способность понимать английский текст и испытывал даже тайное удовольствие, пытаясь представить в своем воображении лицо обладательницы того или иного голоса.
Правда, сыну эти уроки английского языка были только помехой. Что бы ни передавали – будь то «Маска тигра», «Прямой путь дзюдо», «Суперстар» или даже «Вернувшийся сверхчеловек», во время занятий английским языком его всегда заставляли приглушить звук телевизора. Но, в общем, можно сказать, они с сестрой вели себя тихо. Хотя нельзя утверждать, что они не ссорились из-за того, какую программу включать, но, как только начиналась передача, звук телевизора приглушался и детям тоже приходилось переругиваться шепотом.
Однажды вечером мужчинабыл удивлен – очень уж большими показались ему туфли учениц, стоявшие в прихожей. Черные, коричневые и красные. Это были кожаные, порядком поношенные туфли – идя из туалета, он остановился и стал внимательно их осматривать. В школу они в них, наверное, не ходят. Каблуки сильно стоптаны, гуталином и не пахнет. Размер – не меньше чем десять с половиной, а то и одиннадцать. Ничего себе! Во всяком случае, джинсовые, со шнуровкой расхожие туфли жены выглядят детскими. Мужчинасначала даже подумал, что эти кажущиеся такими маленькими туфли принадлежат сыну. Ну и громадные же ноги у этих девиц! Какие туфли чьи? Мужчинапредставил себе, как он пытается всунуть ноги в красные туфли с наполовину стоптанными каблуками. Он наклонился и, взявшись рукой за сбитые каблуки красных туфель, в которые он в своем воображении всунул ноги, немного отодвинул их в сторонку. Ему нужно было открыть дверь кладовки у правой стены прихожей. Там должна была стоять бутыль сливянки. Но полка в кладовке была уставлена большими банками с соленым луком, луком в соевом соусе, маринованными сливами, пикулями, и мужчинепришлось осторожно, обеими руками вынимать их по одной и аккуратно ставить на пол. Доносился голос читающей ученицы. Обладательнице каких туфель принадлежит этот голос? Наконец мужчинадобрался до вожделенной сливянки и снял ее с полки. Но у его ног выстроилось уже четыре банки. Ему ведь пришлось вытащить все банки, стоявшие в кладовке.
– Суру! Суру! – закричал мужчинапо-корейски, что означало: «Водка! Водка!»
Все четыре банки, кроме бутылки сливянки, конечно, он стал осторожно, по одной ставить обратно.
– Так! Так! Так! Так!
Мужчинаснова глянул на красные туфли, которые он отодвинул в сторону, чтобы открыть дверь кладовки. Но теперь они не казались ему такими огромными, как раньше, когда он собирался всунуть в них ноги. Мужчиназакрыл двери кладовки. Потом, взяв обеими руками бутыль сливянки, пошел в столовую-кухню, точно муравей, несущий хлебный катышек в свой муравейник.
«Вопрос стоит так – либо взять всех, либо всем отказать», – сказала жена. Но мужчинавсе-таки думал, что вопрос в помещении. После замужества жена еще в течение полугода преподавала английский язык в колледже. Бросила работу только из опасения, как бы не было выкидыша, но, чтобы чем-то заниматься, собрала у себя нескольких университетских приятелей и бывших сослуживцев по колледжу, и они организовали кружок любителей литературы – читали Артура Миллера, Теннесси Уильямса и других писателей. Кто-то из приятелей устроил ей работу – перевод японских мультипликационных фильмов, предназначавшихся для Соединенных Штатов. Мужчинатогда еще служил и не испытывал никаких неудобств от того, что жена всем этим занимается в его отсутствие. Он считал также вполне естественным, что после переезда в кооперативную квартиру она стала преподавать английский язык ученицам колледжа. Разве плохо, что ее так настойчиво осаждали желающие, что она не в силах отказать им? Следовательно, если уж говорить о неудобстве, оно было в одном – комната с софой, оккупированная для занятий английским языком, и комната мужчиныбыли разделены лишь тонкой фусума. Для занятий английским языком использовалась не только самая большая комната, но фактически оккупировалась еще и соседняя, где был его рабочий стол. Конечно, и во время занятий он имел полную возможность вздремнуть в ней, облокотившись о свой рабочий стол. Но с таким же успехом он мог поспать и за обеденным столом в столовой-кухне или в детской. В его тесной квартире 3DK не было уголка, куда бы не доносились голоса жены и ее учениц. Потому-то он и решил освободить для английских занятий комнату с софой, а вместе с ней и свою собственную. А пока ученицы занимались, он либо смотрел с детьми телевизор, либо, как в тот вечер, приносил бутыль сливянки или же проводил время в ванной.
Бывало, конечно, что в такие дни и часы мужчинауходил из дому, чтобы выпить в баре виски с содовой. Иногда ему как раз в это время необходимо было работать, иногда в это время он еще не начинал работу или она уже была закончена. Таким образом, случаи бывали самые разные – то занятия совпадали с его работой, то приходились на период между работой и не имели к ней ни малейшего отношения. Но в любом случае, когда он проводил это время вне дома, проблем не возникало. Возникали они всякий раз, когда мужчинеприходилось оставаться в тесной квартирке, а если бы во время занятий он всегда мог отсутствовать, вопрос о помещении его бы не волновал. Но разве может он пять раз в неделю, в то время как жена занимается английским языком с ученицами колледжа и средней школы, проводить время с детьми в столовой-кухне или в ванной комнате? Правда, занятия продолжались не так уж долго. С семи до девяти часов вечера. Почти во всех семьях это время послеужинного безделья. Никому не нужное время. После ужина, до восьми часов, детские телепередачи. А с восьми – вечерняя программа. Не успеет он начать ее смотреть, приглушив звук, как английские занятия подходят к концу. В девять двадцать заканчивается телевизионная программа, и мужчинатут же включает транзистор. Тогда почему же он решил, что жена должна отказаться от английских занятий? Только потому, что взять не всех учениц жена не могла. Вот почему, когда три ученицы колледжа были выпущены, новых в их доме не появилось.
– Им всем удалось поступить в университет?
– Одна провалилась.
– Для родителей это ужасно.
– Она всегда была легкомысленной.
Уж не обладательница ли это тех самых красных туфель со стоптанными каблуками? Мужчинапочувствовал тогда угрызения совести за то, что зря лишил жену огромного удовольствия, которое она получала, занимаясь с ученицами. С тех пор как самую большую комнату перестали оккупировать для занятий, он после ужина устраивался в своей, выходившей на север. А иногда ложился на софу в большой комнате и бездумно смотрел в потолок. Действительно, когда занятия английским языком прекратились, жизнь в их доме явно изменилась. Освободилось сразу две комнаты, которые до сих пор оккупировала жена. Мужчинамог теперь в любое время преспокойно валяться на софе, на которой раньше сидели ученицы. Мог, когда ему заблагорассудится, преспокойно работать в своей комнате. Угрызения совести за то, что он напрасно лишил жену такого огромного удовольствия, усугублялись еще и тем, что с семи до девяти вечера он обычно все равно предавался безделью. Иногда на софе, иногда за своим рабочим столом, но, как правило, это время он проводил в ничегонеделании. Потом, вдруг вспомнив о том, что в семье нужно сохранять мир и согласие, направлялся в столовую-кухню и заводил разговор с женой, читавшей вечерний выпуск газеты. А однажды отправился даже в фехтовальный зал полицейского управления, где занимался его сын.
Вопрос был все-таки в помещении. Когда для занятий английским языком оккупировалась самая большая комната квартиры, то одновременно оккупировалась и комната, где стоял рабочий стол мужчины.Вопрос планировки. И наоборот, освобождение большой комнаты означало освобождение из комнаты мужчины.Почему строители не сделали так, чтобы они не были столь нерасторжимо связаны между собой? Все тот же вопрос планировки квартир 3DK в кооперативных домах. Планировка 3DK? Мужчинабыл буквально потрясен, когда обнаружил, что планировка их квартиры точно такая же, как, по словам его жены, у многих ее знакомых, живущих в других кооперативных домах. В общем, вопрос стоял так: либо взять всех учениц, либо от всех отказаться! Возможно, потрясение, испытанное мужчиной.и заставило его отправиться в фехтовальный зал полицейского управления, где занимался сын. Он подумал, устроен ли так же однообразно и весь мир. Реальность и в самом деле такова! И следовательно, таков мир! Во всяком случае, именно в подобном мире и живет мужчина.На всей Земле ему не отыскать места, где бы мир был устроен иначе. Планировка квартир 3DK со всеми ее удобствами и неудобствами есть устройство всего мира. Мир, подобный 3DK? Нет, мир и есть 3DK. Скорее можно говорить не о том, что мир напоминает 3DK, а о том, что 3DK и есть мир.
Вместе с сыном мужчинавышел из дому, сел в автобус, доехал до железнодорожной станции, пересел в электричку, на следующей остановке вышел и направился к полицейскому управлению. По дороге он все время делал замечания идущему впереди сыну. Не волочи футляр со своим бамбуковым мечом! Не загораживай им дорогу! Держи меч не в правой, а в левой руке! Может быть, он был слишком возбужден? Во всяком случае, в ту ночь он не сомкнул глаз. Это было странно. Мужчинаникогда не принимал снотворного. Бессонница? Это слово вызвало в его памяти старую графиню из «Пиковой дамы». «Графиня страдала бессонницею…» Неужели и он заболел бессонницей? Тяжкая болезнь. Как с ней бороться? На какие муки обрекает она? Он ясно не представлял себе этого. Раньше
Скорее всего, из-за постоянной занятости. Занятости? Ее можно назвать, пожалуй, нервозным состоянием, в котором он пребывал. Как раз в марте ему неожиданно предложили посетить Дальний Восток и Сибирь в качестве лектора на международном семинаре, устраиваемом некоей ассоциацией. Продолжительность – две недели, время – последняя декада августа. Мужчинурекомендовал редактор журнала, для которого он время от времени писал путевые очерки. Он, разумеется, согласился с огромной охотой. Причин для отказа не было. Существовала лишь одна проблема – работа, с которой он запаздывал уже на три месяца. У него буквально голова шла кругом от этой незавершенной работы. Ее необходимо было закончить любой ценой до предполагаемой поездки. Он был так поглощен своей работой, что даже думал: ничего не поделаешь, придется упустить шанс впервые в жизни совершить заграничную поездку. Но, великолепно проведя безоблачную Золотую неделю [5]в мае, он совсем потерял покой. Стал часто отлучаться из дому и напиваться. Переговоры с ассоциацией-устроительницей. Выписка из книги посемейной записи. Ходатайство об оформлении поездки. Оформление проездных документов. Беседа в туристской компании. Прививки. Вторичные прививки. Разумеется, все эти формальности, необходимые для заграничной поездки, и пьянство совершенно не были связаны между собой. Но всякий раз, выходя из дому, он обязательно напивался. Даже в те дни, когда ему делали прививки и было запрещено пить, дважды возвращался домой мертвецки пьяный. Однажды вечером, находясь в таком состоянии, он, точно пробудившись, послал матери открытку. Текст был самым ординарным. Прости, что давно не писал. Я успокоился, узнав, что два месяца ты поживешь в доме Сабуро. У нас все по-старому, правда, отца жены по поводу холецистита поместили в больницу в Тиба. Вот такая открытка, самого незамысловатого содержания. Писание заняло каких-нибудь пять минут, но потом все пошло вкривь и вкось. Перелистав записную книжку, мужчинаобнаружил лишь номер телефона брата – адреса не было.
Прежде чем подняться из-за стола, он повернул голову налево и посмотрел на шкафчик. На нем лежали: справа – коробки с обрезками материи, выкройками, старыми письмами. Слева – тоже коробка со старыми письмами, газетными вырезками, «свидетельствами школьных успехов». На шкафчике громоздились еще модные журналы и коробки из-под швейных принадлежностей. Непонятно, зачем он складывал старые письма, да еще в двух коробках из-под европейского платья? Обрезки материи, выкройки, газетные вырезки – все это входит в сферу интересов жены. Свидетельства – они отражают достижения сына. В конце прошлого года мужчинапроизвел генеральную разборку писем. Сначала он разобрал письма, относящиеся к его работе. Официальные соболезнования по случаю болезни, новогодние поздравления – он решил оставить только последние, по одному экземпляру. В результате чистки, проведенной по такому принципу, три коробки со старыми письмами сократились до двух. Количество писем уменьшилось наполовину, но когда он начал их рассортировывать, то оказалось, что только письма от матери заняли половину коробки. Сколько их, интересно? Открыток и писем в конвертах примерно поровну. Все они получены после его женитьбы. В этом году – одиннадцать лет. В почерке матери никаких перемен. Перемена лишь в том, сколько она отправила открыток и сколько писем. Не поднимаясь с кресла, мужчинапопытался представить себе содержимое коробок из-под швейных принадлежностей, на которых черным фломастером было выведено: «Старые письма». В которой из них письма матери? Но ведь он разбирал старые письма еще в конце того года. Прошло уже почти шесть месяцев. Все это время неразобранные письма, возможно, в беспорядке сваливались в коробки с письмами матери, в которых еще оставалось место. Полупустая тогда коробка из-под европейского платья, наверное, уже набита до отказа. Может быть, там и завалялась открытка от брата из Фукуока с новым адресом?
– Счастливая, счастливая пора детства! – подумал вслух мужчина.
Это были первые слова «Детства» Толстого. Он выучил эту фразу по-русски еще в университете, не помнит, на каком это было курсе. „Счастливая, счастливая пора детства!" Мужчинапроизнес эти слова по-русски. Сощурившись, он стал вспоминать следующую фразу. Но она никак не приходила на ум. Что же, наконец, он искал? Что? Разумеется, открытку брата из Фукуока с новым адресом, а совсем не фразу из «Детства». Но ведь все началось с того, что он пытался представить себе содержимое коробки из-под европейского платья с надписью: «Свидетельства школьных успехов», сделанной черным фломастером. Тут-то и появилась произнесенная им русская фраза. Свидетельства, принадлежащие самому мужчине,так и не попались ему на глаза. Табели успеваемости, рисунки, сочинения, прописи, тетради с летними заданиями, документы о прохождении практики, наградной лист за примерное посещение занятий, наградной лист за отличную успеваемость. Окончив народную школу в марте 1945 года, мужчинаполучил наградной лист за примерное посещение занятий в течение шести лет. Видимо, потому, что за все это время не пропустил и ста дней. Он был единственным во всей школе, кому это удалось. Но ни одного из всех этих свидетельств школьных успехов не осталось у мужчины,даже у матери не осталось. Потому что ей пришлось спешно эвакуироваться из Кореи. Может быть, отсутствие доказательств его успехов и не послужило непосредственной причиной этого, но к своим тридцати девяти годам он дважды страдал желудочным кровотечением. До какого же возраста доживет ученик начальной школы, получивший наградной лист за примерное посещение занятий в течение шести лет?
А вот несколько фотографий осталось. Когда ему было два года, а брату, старше его на три года, – пять лет. Оба сфотографированы в не по росту больших передничках. Другая фотография, когда братьев было уже четверо: на ней позировали мать с самым младшим на руках и девушка – дальняя родственница. Еще одна – день, когда он пошел в первый класс. Кроме него, на ней были сфотографированы старший брат, двое младших и бабушка – ясно, конечно, что не мужчина привез их в Японию, бережно уложив на дно рюкзака. Тем более что он вернулся даже 5ез свидетельства об окончании первого класса средней школы. А уж о каких-то фотографиях и подавно думать забыл. Что же касается этих трех фотокарточек, то они были уже после возвращения в Японию взяты назад у родных, которым их когда-то посылали. Таким образом, детские фотографии мужчинысохранились благодаря тому, что оказались в Японии. Поездить по родным и поискать – может быть, удастся найти и другие. Но если даже они не сохранились, никаких претензий ни к кому он иметь не должен. Кто поручится, что такое же не произойдет со свидетельствами школьных успехов его сына? Сейчас они лежат в коробке из-под швейных принадлежностей, на которую, сидя в кресле и повер1^у^голову к шкафчику, смотрит мужчина, – кто может поручиться, что и они не исчезнут без следа? Ведь когда он был в четвертом классе начальной школы, как сейчас сын, так же аккуратно хранились, наверное, и его свидетельства школьных успехов. В том, что они бесследно исчезли, виновата не только война. Если исчезнут свидетельства школьных успехов его сына, лежащие сейчас в коробке из-под швейных принадлежностей, то, интересно, что будет тому причиной? Мужчинане мог бы ответить на этот вопрос. Не может ответить на него и сын. Он ведь даже не представляет себе, что входит в его свидетельства школьных успехов. Не представляет себе не только их ценности, но даже не знает, где они хранятся. Во всяком случае, он ни разу не спросил о них у отца. Мужчинатоже совсем не помнил, где в их огромном деревянном доме, выстроенном прадедом, хранились его свидетельства школьных успехов. Он снова произнес вслух русскую фразу:
– Счастливая, счастливая пора детства!
В общем, свидетельства школьных успехов – собственность родителей. Но все эти свидетельства в конце концов исчезают. Однако по какой причине – неведомо. Все же представить ее себе, конечно, можно. Но подобные предположения будут строиться уже в то время, когда мужчинаумрет. Ведь сын начнет размышлять о своих исчезнувших свидетельствах школьных успехов, скорее всего, уже после смерти отца.
Наконец мужчиназаставил себя встать из-за стола, чтобы заняться поисками открытки с новым адресом брата. Но начал он их не с коробки из-под европейского платья, стоявшей на шкафчике, в которой лежали старые письма, а с висевшего на стене его комнаты большого мешка для бумаг. Большой мешок для бумаг. Это не был специальный мешок. Скорее матерчатый мешок для шлепанцев, который вешается обычно в прихожей. Может быть, он действительно походил на мешок для бумаг. Соседка, которая была председательницей Ассоциации родителей и учителей той школы, где учился сын мужчины,подрабатывала изготовлением и продажей таких мешков, и его жена по дружбе купила у нее один. Муж этой женщины баллотировался в муниципалитет от их района, и его избрали.
– Такой подработкой занимается жена члена муниципалитета?
– Ее муж с молодых лет увлекался политикой, а жене приходилось работать не покладая рук, – ответила ему тогда жена.
– Но теперь, когда его избрали, у них все в порядке.
Тогда мужчинане участвовал в выборах. Может быть, с похмелья не мог заставить себя встать утром с постели? А возможно, и потому, что как раз в то время по работе отправился в какую-то поездку. Вполне возможно. Он даже помнит, что, когда вышел из такси с саквояжем в руках у железнодорожной станции, около лестницы, ведущей к турникетам, где проверялись билеты, с ним хором поздоровались стоявшие в ряд кандидаты в члены муниципалитета. По тому, как подобострастно они приветствовали его, мужчинапонял, что предвыборная борьба вступила в решающую фазу. Но у него и в мыслях не было, что кандидаты выглядят комично. Они собрались здесь совсем не для того, чтобы посмешить его. И не для того, чтобы над ними смеялись. Они не комедианты. Во всяком случае, о существовании мужчиныс саквояжем в руках они и думать не думают. Сколько их было? Человек пять-шесть? Или семь-восемь? Вопрос только в количестве. И подобострастно кланявшиеся кандидаты, и проходившие мимо них люди, спешащие на работу, разумеется, не видели друг друга, да им это и не нужно было. Так что вопрос был только в количестве. А кто не стоял? Кто же там не стоял? Мужчинаузнал среди кандидатов мужа председательницы Ассоциации родителей и учеников. Ему показала его жена, еще когда был школьный спортивный праздник. Он встречался с ним и в тот день, когда в школу приглашали родителей учеников, чтобы познакомиться с ними. Но они не здоровались. А вот жена купила у супруги этого кандидата нечто напоминающее мешок для бумаг. В общем, там стоял кандидат – средних лет «любитель политики», который заставляет жену продавать нечто напоминающее мешки для бумаг. Интересно, кого избрали? Сколько кандидатов было выдвинуто от их района и сколько прошло? Мужчинане знал этого точно. Знал лишь, что одна из трех учениц колледжа, бравших у его жены уроки английского языка, после выборов не стала посещать занятий. Наверное, ее отец, выдвинутый кандидатом в члены муниципалитета, провалился на выборах. Официально они не отказались от занятий, но за следующий месяц платы не внесли. А потом и остальные ученицы перестали ходить. Месяца через два-три после окончания выборов? Скорее всего, эти девушки, учившиеся у жены английскому языку, окончив колледж, поступили в университет. А жена снова получила предложения от родителей девушек, перешедших на третий курс колледжа. Она посоветовалась об этом с мужем.
– Сейчас у меня получается трое учеников с третьего и пятеро со второго курса колледжа и человек пять-шесть третьеклассников средней школы.
– Как же ты будешь всех их учить?
– Хорошо бы разбить на три группы и заниматься с каждой один раз в неделю – это самое продуктивное. И занята была бы три дня в неделю.
– Три дня? Значит, через день.
– Это бы хорошо, но все равно так не получится. Учащиеся третьего курса колледжа должны готовиться к экзаменам в университет – из них я постараюсь сделать одну группу, а остальные будут ходить в разное время, обычное дело. У одних в этот день музыка, у других соробан, [6]у третьих каллиграфия, у четвертых математика. Каждый обязательно занимается чем-то еще, кроме английского языка.
– Выходит, ты пока не знаешь, по каким дням и в какие часы будешь преподавать английский?
– Совершенно верно, причем, если даже и договорюсь с родителями, ничего не изменится. В лучшем случае будет не меньше пяти групп.
– Это никуда не годится.
– Я тоже думаю, не взять ли мне одних третьекурсников, а остальным отказать.
– Может, и правда лучше тебе отказаться?
– Но если уж отказываться, то отказываться от всех.
– Почему?
– А ты действительно хочешь, чтобы я отказалась?
– Я не менеджер домашней учительницы.
– Завтра же позвоню и всем откажу.
– Думаешь, стоит?
– Тебе этого не понять. Надоело мне все.
– Почему же?
– С самого утра телефон, телефон, телефон. Сил уже нет. Дел у мамаш никаких, а у тебя ни минуты свободной, но все же сдаешься. Забегу, говорит, оторву вас на полчасика, а сама и два часа и три проторчит.
– У нас здесь своя жизнь, должны бы понимать.
– Потому это и нельзя привести в качестве довода. Скажут, одних детей, мол, учит, а наших не хочет брать. Это неудобно. А о причинах отказа такой еще чепухи наплетут, что и не возрадуешься. Никогда ведь не знаешь, что будут говорить. Хорошо еще, если все эти разговоры далеко не пойдут. Но в свои склоки непременно втянут и тех, кто не имеет к этому никакого отношения. Совсем недавно жена одного человека, который на радио работает, спрашивает вдруг, скольких я обучаю. У нее дети как наши. К чему это ей? Можно, конечно, игнорировать все эти пересуды и поступать по своему усмотрению, как подсказывают обстоятельства. Но твой довод все равно совершенно справедлив. Вопрос в наших детях, вот и все. Я не хочу, чтобы еще несмышленые дети говорили мне всякие глупости.
– Вопрос в помещении.
– Нет, вопрос стоит так – либо взять всех, либо всем отказать.
Вопрос все-таки в помещении. Занятия английским языком с ученицами колледжа проходили в большой комнате, где стояла софа. В семь часов вечера они собирались в прихожей, по коридору, такому короткому, что его и коридором не назовешь, подходили к комнате мужчины,раздвигали фусума и уже из этой комнаты шли направо, в комнату, где была софа. Это был единственный способ попасть в нее не через столовую-кухню. Да и особых причин пользоваться для прохода столовой-кухней не было. Если бы, когда они проходили через комнату мужчины,он находился в ней, ученицы шли бы, конечно, через столовую-кухню. Но дело в том, что в дни и часы их занятий мужчинавсегда сам перебирался в столовую-кухню. Чаще всего к этому времени он, поужинав, смотрел с детьми телевизор. Иногда, правда, в это время он еще ел. Но в том и другом случае он с детьми находился в столовой-кухне и отсюда слушал, как его жена занимается с ученицами английским языком. Голос жены и голоса учениц доносились совершенно отчетливо. И неудивительно. Там, где друг против друга стояли газовая плита и мойка, была капитальная стена, граничащая с соседней квартирой, от остальных же комнат столовую-кухню отделяли тонкие фусума. Но мужчинутакое расположение комнат в 3DK вполне устраивало. Более того, слушая, как ученица читает, он пытался оценить ее способность понимать английский текст и испытывал даже тайное удовольствие, пытаясь представить в своем воображении лицо обладательницы того или иного голоса.
Правда, сыну эти уроки английского языка были только помехой. Что бы ни передавали – будь то «Маска тигра», «Прямой путь дзюдо», «Суперстар» или даже «Вернувшийся сверхчеловек», во время занятий английским языком его всегда заставляли приглушить звук телевизора. Но, в общем, можно сказать, они с сестрой вели себя тихо. Хотя нельзя утверждать, что они не ссорились из-за того, какую программу включать, но, как только начиналась передача, звук телевизора приглушался и детям тоже приходилось переругиваться шепотом.
Однажды вечером мужчинабыл удивлен – очень уж большими показались ему туфли учениц, стоявшие в прихожей. Черные, коричневые и красные. Это были кожаные, порядком поношенные туфли – идя из туалета, он остановился и стал внимательно их осматривать. В школу они в них, наверное, не ходят. Каблуки сильно стоптаны, гуталином и не пахнет. Размер – не меньше чем десять с половиной, а то и одиннадцать. Ничего себе! Во всяком случае, джинсовые, со шнуровкой расхожие туфли жены выглядят детскими. Мужчинасначала даже подумал, что эти кажущиеся такими маленькими туфли принадлежат сыну. Ну и громадные же ноги у этих девиц! Какие туфли чьи? Мужчинапредставил себе, как он пытается всунуть ноги в красные туфли с наполовину стоптанными каблуками. Он наклонился и, взявшись рукой за сбитые каблуки красных туфель, в которые он в своем воображении всунул ноги, немного отодвинул их в сторонку. Ему нужно было открыть дверь кладовки у правой стены прихожей. Там должна была стоять бутыль сливянки. Но полка в кладовке была уставлена большими банками с соленым луком, луком в соевом соусе, маринованными сливами, пикулями, и мужчинепришлось осторожно, обеими руками вынимать их по одной и аккуратно ставить на пол. Доносился голос читающей ученицы. Обладательнице каких туфель принадлежит этот голос? Наконец мужчинадобрался до вожделенной сливянки и снял ее с полки. Но у его ног выстроилось уже четыре банки. Ему ведь пришлось вытащить все банки, стоявшие в кладовке.
– Суру! Суру! – закричал мужчинапо-корейски, что означало: «Водка! Водка!»
Все четыре банки, кроме бутылки сливянки, конечно, он стал осторожно, по одной ставить обратно.
– Так! Так! Так! Так!
Мужчинаснова глянул на красные туфли, которые он отодвинул в сторону, чтобы открыть дверь кладовки. Но теперь они не казались ему такими огромными, как раньше, когда он собирался всунуть в них ноги. Мужчиназакрыл двери кладовки. Потом, взяв обеими руками бутыль сливянки, пошел в столовую-кухню, точно муравей, несущий хлебный катышек в свой муравейник.
«Вопрос стоит так – либо взять всех, либо всем отказать», – сказала жена. Но мужчинавсе-таки думал, что вопрос в помещении. После замужества жена еще в течение полугода преподавала английский язык в колледже. Бросила работу только из опасения, как бы не было выкидыша, но, чтобы чем-то заниматься, собрала у себя нескольких университетских приятелей и бывших сослуживцев по колледжу, и они организовали кружок любителей литературы – читали Артура Миллера, Теннесси Уильямса и других писателей. Кто-то из приятелей устроил ей работу – перевод японских мультипликационных фильмов, предназначавшихся для Соединенных Штатов. Мужчинатогда еще служил и не испытывал никаких неудобств от того, что жена всем этим занимается в его отсутствие. Он считал также вполне естественным, что после переезда в кооперативную квартиру она стала преподавать английский язык ученицам колледжа. Разве плохо, что ее так настойчиво осаждали желающие, что она не в силах отказать им? Следовательно, если уж говорить о неудобстве, оно было в одном – комната с софой, оккупированная для занятий английским языком, и комната мужчиныбыли разделены лишь тонкой фусума. Для занятий английским языком использовалась не только самая большая комната, но фактически оккупировалась еще и соседняя, где был его рабочий стол. Конечно, и во время занятий он имел полную возможность вздремнуть в ней, облокотившись о свой рабочий стол. Но с таким же успехом он мог поспать и за обеденным столом в столовой-кухне или в детской. В его тесной квартире 3DK не было уголка, куда бы не доносились голоса жены и ее учениц. Потому-то он и решил освободить для английских занятий комнату с софой, а вместе с ней и свою собственную. А пока ученицы занимались, он либо смотрел с детьми телевизор, либо, как в тот вечер, приносил бутыль сливянки или же проводил время в ванной.
Бывало, конечно, что в такие дни и часы мужчинауходил из дому, чтобы выпить в баре виски с содовой. Иногда ему как раз в это время необходимо было работать, иногда в это время он еще не начинал работу или она уже была закончена. Таким образом, случаи бывали самые разные – то занятия совпадали с его работой, то приходились на период между работой и не имели к ней ни малейшего отношения. Но в любом случае, когда он проводил это время вне дома, проблем не возникало. Возникали они всякий раз, когда мужчинеприходилось оставаться в тесной квартирке, а если бы во время занятий он всегда мог отсутствовать, вопрос о помещении его бы не волновал. Но разве может он пять раз в неделю, в то время как жена занимается английским языком с ученицами колледжа и средней школы, проводить время с детьми в столовой-кухне или в ванной комнате? Правда, занятия продолжались не так уж долго. С семи до девяти часов вечера. Почти во всех семьях это время послеужинного безделья. Никому не нужное время. После ужина, до восьми часов, детские телепередачи. А с восьми – вечерняя программа. Не успеет он начать ее смотреть, приглушив звук, как английские занятия подходят к концу. В девять двадцать заканчивается телевизионная программа, и мужчинатут же включает транзистор. Тогда почему же он решил, что жена должна отказаться от английских занятий? Только потому, что взять не всех учениц жена не могла. Вот почему, когда три ученицы колледжа были выпущены, новых в их доме не появилось.
– Им всем удалось поступить в университет?
– Одна провалилась.
– Для родителей это ужасно.
– Она всегда была легкомысленной.
Уж не обладательница ли это тех самых красных туфель со стоптанными каблуками? Мужчинапочувствовал тогда угрызения совести за то, что зря лишил жену огромного удовольствия, которое она получала, занимаясь с ученицами. С тех пор как самую большую комнату перестали оккупировать для занятий, он после ужина устраивался в своей, выходившей на север. А иногда ложился на софу в большой комнате и бездумно смотрел в потолок. Действительно, когда занятия английским языком прекратились, жизнь в их доме явно изменилась. Освободилось сразу две комнаты, которые до сих пор оккупировала жена. Мужчинамог теперь в любое время преспокойно валяться на софе, на которой раньше сидели ученицы. Мог, когда ему заблагорассудится, преспокойно работать в своей комнате. Угрызения совести за то, что он напрасно лишил жену такого огромного удовольствия, усугублялись еще и тем, что с семи до девяти вечера он обычно все равно предавался безделью. Иногда на софе, иногда за своим рабочим столом, но, как правило, это время он проводил в ничегонеделании. Потом, вдруг вспомнив о том, что в семье нужно сохранять мир и согласие, направлялся в столовую-кухню и заводил разговор с женой, читавшей вечерний выпуск газеты. А однажды отправился даже в фехтовальный зал полицейского управления, где занимался его сын.
Вопрос был все-таки в помещении. Когда для занятий английским языком оккупировалась самая большая комната квартиры, то одновременно оккупировалась и комната, где стоял рабочий стол мужчины.Вопрос планировки. И наоборот, освобождение большой комнаты означало освобождение из комнаты мужчины.Почему строители не сделали так, чтобы они не были столь нерасторжимо связаны между собой? Все тот же вопрос планировки квартир 3DK в кооперативных домах. Планировка 3DK? Мужчинабыл буквально потрясен, когда обнаружил, что планировка их квартиры точно такая же, как, по словам его жены, у многих ее знакомых, живущих в других кооперативных домах. В общем, вопрос стоял так: либо взять всех учениц, либо от всех отказаться! Возможно, потрясение, испытанное мужчиной.и заставило его отправиться в фехтовальный зал полицейского управления, где занимался сын. Он подумал, устроен ли так же однообразно и весь мир. Реальность и в самом деле такова! И следовательно, таков мир! Во всяком случае, именно в подобном мире и живет мужчина.На всей Земле ему не отыскать места, где бы мир был устроен иначе. Планировка квартир 3DK со всеми ее удобствами и неудобствами есть устройство всего мира. Мир, подобный 3DK? Нет, мир и есть 3DK. Скорее можно говорить не о том, что мир напоминает 3DK, а о том, что 3DK и есть мир.
Вместе с сыном мужчинавышел из дому, сел в автобус, доехал до железнодорожной станции, пересел в электричку, на следующей остановке вышел и направился к полицейскому управлению. По дороге он все время делал замечания идущему впереди сыну. Не волочи футляр со своим бамбуковым мечом! Не загораживай им дорогу! Держи меч не в правой, а в левой руке! Может быть, он был слишком возбужден? Во всяком случае, в ту ночь он не сомкнул глаз. Это было странно. Мужчинаникогда не принимал снотворного. Бессонница? Это слово вызвало в его памяти старую графиню из «Пиковой дамы». «Графиня страдала бессонницею…» Неужели и он заболел бессонницей? Тяжкая болезнь. Как с ней бороться? На какие муки обрекает она? Он ясно не представлял себе этого. Раньше