Грешнов Михаил. Второе путешествие путешественника

   Я вскакивал в седло, нажимал рычаг до упора. Мелькали столетия, календари, и показания часов свидетельствовали о смене исторических эпох, смене суток... Если бы не это, я бы подумал, что кругом забвение, смерть.
   Повернуть назад? Сколько раз приходила мне эта мысль. Но другая мысль командовала: вперед, вперед, проскочишь же это мертвое царство, впереди Архей, полтора миллиарда лет, еще и Протерозой не кончился.
   Я готов был биться головой о Машину, выпрыгнуть на ходу из седла. Сходил с ума. Мне казалось, что Машина испортилась, стала. Я нажимал рычаг и останавливал Машину. И было одно и то же: белесый горизонт, белесое море. Ни кустика, ни травинки, вода не плескалась у берегов.
   И все-таки - вперед, заставлял я себя, как одержимый.
   Не буду вас утомлять, эпохами я не выходил из Машины. Жевал сухари, доставал из мешка, привязанного к седлу. Когда уже доходил до крайности от изнеможения, тормозил, падал тут же на песок и засыпал свинцовым сном без сновидений.
   Но вот наконец что-то стало меняться, появились холмы по сторонам, смутные очертания хребта по правую руку. Освещение стало тускнеть. Солнце не металось огненным росчерком надо мной, его заволокли тучи. Я понял, что передо мной Архей. Но и здесь я остановился не сразу. Думал, что сумерки кончатся, новый мир мне хотелось увидеть в солнце. Но тучи, наоборот, уплотнились, приняли серый металлический цвет. Когда я притормаживал, я недоумевал, куда делось солнце и почему все-таки светло,- бесконечное утро или бесконечный вечер?
   Наконец я сказал себе: хватит - и остановил Машину.
   Я был по-прежнему на берегу океана, на бесконечной песчаной полосе, прилегавшей к воде. Отроги хребта чуть позади и справа, за спиной, в расстоянии мили, скалы и камни, будто оторвавшиеся от хребта и приползшие к океану. Скалы были серыми, почти черными, океан тернового цвета, небо напоминало латунную сковородку, опрокинутую над головой, оно светилось.
   Выбившиеся из-под шляпы волосы потрескивали, когда же я снял шляпу и провел по ним рукой, с них посыпались голубоватые искры, в пальцах слегка кольнуло. Электричество,- догадался я.
   В расселинах скал тоже заметил голубоватое свечение. И небо светилось от электричества.
   .Чувствуя утомление, я отошел от Машины, бросил между камнями плед и'улегся. Дальше, решил, не поеду.
   Тишина стояла по-прежнему бесконечная. Но, успокоившись и придя в себя, я стал замечать, что тишина неполная. Что-то в ней переливалось, шелестело, точно песок под ветром. Может быть, у меня шумит в Голове? Я приподнимался на локте, прислушивался - шелестело, в этом не было никакого сомнения. Может, в песке роются насекомые, насторожился я, или вода шепчет у берегa. Посмотрел на берег, копнул песок, нет, причина в другом. Шорох был неприятный, мертвый. Я встал, поднял плед и пошел по берегу, думая, что, может быть, надо сменить место.
   Звук шагов успокаивал. На минуту я отвлекся, но продолжал идти - к скалам: в одном месте они придвинулись к самой воде.
   Поднимусь на скалы, увеличится площадь обзора - огляжу местность.
   В сумерках я, однако, не рассчитал. До скал оказалось не близко, наверное, я шел час. Освещение не менялось, и я понял, что смены дня и ночи здесь нет. Неужели Земля тогда еще не вращалась? - пришла в голову мысль. Тут же я отринул ее, как вздорную, заменил другой: облака настолько плотны, что солнце не пробивается сквозь них. А светло - можно было бы читать газету - от электричества в воздухе.
   Тут я дошел до скал и стал карабкаться по откосу на одну из них, показавшуюся доступной для восхождения. Это у меня тоже отняло около часа, но, когда я поднялся на нее, я был вознагражден сполна.
   Впереди по берегу, сколько охватывал глаз,- и позади, когда я оглянулся со страхом, в бесконечной дали по берегу одна за другой в шахматном порядке были расставлены Машины - мои Машины Времени. Тысячи Машин, миллион!
   Не помню, как я сполз со скалы, может быть, спрыгнул? Может, хотел погибнуть? Но единственной мыслью моей было, что я уже погиб. Сошел с ума было бы еще полбеды. Меня поразила стройность, математическая точность рядов, по которым выстроились Машины.
   Я разом понял, что это не мир морлоков, укравший когдато мою Машину. Не скупясь, кто-то дал мне взамен одной миллион Машин.
   Но когда я добрался до первой из них и хотел вскочить в кабину, я ощутил пустоту. Промчался сквозь Машину, подбежал к другой и эту пробежал с ходу, хотя позади они стояли по-прежнему.
   Дикий страх охватил меня, ярость. "Зачем? - кричал я.- Кому это нужно?" Метался, хотя и чувствовал бесполезность этого, от одной Машины к другой. "Отдайте!" - кричал, осознавая, что среди этого скопища есть моя, единственная Машина, но мне не найти ее до второго пришествия.
   - Отдайте! Слышите вы? - потрясал я руками, не сомневаясь, что это дело злых сил.- Зачем вы меня испытываете?
   В ответ тишина и легкий электрический шорох.
   Сколько времени я метался, бросал камнями в призрачные машины? Сколько еще и что кричал? Отчаяние, усталость взяли свое, я свалился на песок в беспамятстве.
   Проснулся от боли - руки и ноги свело от неудобной позы.
   Берег был тих и пуст, в полумиле от меня стояла Машина.
   Еще более обезумевший от радости, я бросился к ней, вцепился в станину, как в постоянный надежный якорь, и только тогда стал приходить в себя. Неужели это был сон? - мне становилось совестно за свое поведение, крики. Нет, это не было сном.
   Стыд обжигал меня, я вел себя, как павиан в зоопарке. Что обо мне подумают те, могущественные, которые - я в этом не сомневался - существуют в мире Архея? Но зачем они устроили маскарад?...
   Может, вскочить в кабину и дать задний ход? Но это было бы бегством. Капитулянтством и трусостью. Во мне заговорил исследователь. Надо понять, что случилось и почему так случилось.
   Ответа на вопрос не было.
   А может быть, ответ ждать рано? Может, должно пройти какое-то время, прежде, чем ответ будет? Ведь силы вовсе не злые - вернули Машину. Стоит остепениться и подождать? Ожидание еще никому не приносило вреда.
   Подкрепившись, я залез на всякий случай в седло и стал ждать.
   Прошли сутки. Но они не прошли для меня даром. Мир, который я наблюдал, был в движении - океан, скалы, воздух. Вот на гладь океана легло сияние, взморщилось и вдруг поднялось вереницей домов - целый проспект. Дома менялись, менялся проспект - то становился улицей средневекового города, с притиснутыми друг к другу домами, остроконечными крышами, то проспект раздвигался, давая простор машинам, то мгновенно преображался в площадь пустынную, ночную, или же заполненную людьми. Кажется, слышен был говор толпы, шарканье ног.
   Разом видение исчезало, выдвигался какой-то цех, с бесконечно поднятой крышей и сигарообразными лежащими в ряд баллонами; то вдруг вырастал лес, преобразовывался в поле, в пашню.
   В скалах поднимались башни, маяки, неведомые столбчатые конструкции, уходящие в небо. То вдруг море выплескивалось на сушу, голубело, и по нему шли белые корабли.
   Все происходило под тихий шелест. Словно шел дождь. Но когда я снимал шляпу, волосы мои потрескивали, в пальцах кололо,- воздух до предела был насыщен энергией.
   В один из таких моментов я спросил:
   - Что это?
   И получил ответ:
   - Ты видишь жизнь, Путешественник.
   Голос прозвучал рядом. Нет, не голос, не шепот - мысль вошла в меня и прозвучала в мозгу.
   Я почему-то не удивился. Может быть, ждал - вот-вот заговорят со мной.
   Я спросил: - Разве это жизнь?
   - Наша жизнь,- ответили мне.- В человеческом понимании - это преджизнь.
   - Электрическая? - догадался я.
   - Электронная.
   - И эти видения?
   - Не обращай на них внимания. Это от избытка энергии.
   - А миллион машин? - вспомнил я трагическую ночь.
   - Забава. Каждый может делать что хочет.
   - Каждый? Кто же вы?
   - Мы океан, воздух, небо. Мы - все и во всем.
   - Непонятно,- сказал я, действительно ничего не понимая.
   - Мы ждем своего времени,- ответили мне еще более непонятно.- Наш мир угасающий. Мы родились от взрыва вместе со звездами и планетами. С тех пор прошли миллиарды лет. У нас своя эволюция. Медленная, но постоянная. Мы живем за счет космического излучения, которое в вашем веке назовут реликтовым. Оно сходит на нет. Вместе с ним угасает и наша жизнь.
   - Почему вы все это знаете? Предвидите будущее?
   - У нас абсолютное знание.
   - Для меня это непонятно.
   - Но вернемся немного. Излучение угасает. Мы должны погибнуть или приспособиться к новой жизни.
   - Какой?
   - Вашей.
   - Органической? - спросил я.
   - Да, той, что вы называете органической.
   - Возможно ли это?
   - Эволюция говорит: да. Мы войдем в каждую вашу клетку, в мозг и продолжим существование.
   - Каким образом?
   - Электрическим потенциалом.
   - Да..,- вспомнил я о биотоках, об электрическом поле, создаваемом мозгом.
   И получил пояснение: - В каждой частице мозга мы будем существовать.
   - А абсолютное знание? - вспомнил я.
   - Мы знаем все.
   - Как это - все? - спросил я. И удивился: - А я могу знать все?
   - Человек, ты уже стремишься вперед.
   - Могу?...- настаивал я.
   Последовала пауза.
   И тогда я сказал: - Хочу!
   - Лучше,- последовал ответ,- если у тебя не будет абсолютного знания. У человечества тоже.
   - Почему?
   - Потому, что вам нужен процесс добывания знания, нужна жизнь.
   - Разве это не одно и то же?
   - Да. Если вам дать абсолютное знание, вам нечего будет делать на Земле. Незачем жить.
   - Но я хочу! - вернулся я настойчиво к своему.
   - Младенец,- оборвали меня.
   - Не будем говорить о человечестве,- сказал я.- Но хотя бы одному вы можете дать абсолютное знание?
   - Думаешь, это игрушка?...
   - Дайте!
   - Что ж, возьми!...
   Словно освежающей губкой провели по моему разгоряченному лицу, сняли пелену с глаз.
   Обновились чувства, углубилась память, горизонт словно отпрянул в неизмеримую даль.
   Я увидел свою формулу о переходе времени в вакуум. Увидел сверхзвуковые аэропланы, звездные корабли. Ответ на любой вопрос приходил сам собой, да и вопросов у меня не было - только ответы. Знал, когда умрет королева Виктория и когда придет к власти президент Франклин Делано Рузвельт, когда он подпишет проект "Манхэттен". Знал Хиросиму, атолл Эниветок, русское слово "спутник" и американское "Шаттл". Но главное и, пожалуй, страшное - страх я почувствовал точно,- что ко всему этому я отнесся безразлично, без интереса, будет - и ладно.
   - Вот так во всем,- донеслись до меня слова,- мы перебираем знания, как монах четки,- все для нас застыло, замерло, все в одной форме. Но мы ждем новой жизни, чтобы вместе с ней начать все заново. Каждая эпоха оставит в копилке Земли свое: Палеозой - нефть, Мезозой - уголь, Кайнозой - теплую кровь, мы оставим мысль.
   Я между тем видел свою дорогу назад и крушение Машины,техника ведь изнашивается. Свою остановку здесь, в олигоцене, и этот шалаш и знал, что буду умирать в шалаше. И вы придете, доктор Дэвис и профессор Прайс, за сорок минут до моей кончины. И вот я умираю, и абсолютное знание не поможет мне, и не нужно мне. И вам тоже не нужно, к примеру, вам, доктор Дэвис, зачем вам знать, что вы умрете... в 2079 году?
   Дэвис содрогнулся, глянул на Путешественника - не сходит ли он с ума.
   - И человечеству тоже,- продолжал Путешественник.- Зачем ему знать, какие оно пройдет катастрофы Армагеддоны и эпидемии?..
   Дэвис поглядел на часы. Было без четверти двенадцать. Его утомил рассказ и испугал, а если говорить чистосердечно, то он думал: к чему эта поездка, зачем Машина?
   - Может быть, вам что-нибудь нужно? - спросил профессор Прайс.
   - Нет, ничего,- ответил умирающий.- Все тлен и прах.
   От этих слов стало зябко и Прайсу, и Дэвису.
   Наступило молчание.
   - Как вы сумели просигналить SOS? - спросил Прайс у Путешественника.
   - Абсолютное знание,- ответил Путешественник.- Из останков Машины я взял несколько проводков, сконструировал передатчик. Да вот он.- Он нашарил под изголовьем причудливо переплетенную проволочку, показал исследователям.Энергией послужило атмосферное электричество.
   Говорить было не о чем. Стрелка упрямо двигалась к двенадцати. Путешественник закрыл глаза, дыхание его стало прерывистым.
   Каждый вздох мог оказаться последним.
   Дэвис, ощущая в себе внутренний холод, спросил: - 2079 год - это шутка?
   - А мой год? - тоже с внутренней дрожью, перебивая Дэвиса, задал вопрос Прайс.
   - Вот видите...- не открывая глаз, Путешественник сделал попытку улыбнуться. Пз-за слабости это ему не удавалось.- Не ездите в Архей.
   И последними его словами было: - Абсолютное знание вам не нужно...