Страница:
Сдача экзаменов, написание благодарственных писем, воспитание ребенка, чистка ковров, сверка бесчисленных ссылок в написанной мною биографии Уинстона Черчилля… Мама всегда убеждала меня, что нет ничего невыполнимого, если понемногу, шаг за шагом, делать то, что должно быть сделано.
Осмотр нашего жилища позволил заключить, что весь хлам можно разделить на разные категории. Прежде всего это был ностальгический хлам, тянувшийся за мной следом из прошлых лет моей жизни. Я отметила про себя, что нет никакой необходимости хранить большую коробку с материалами к семинару, который я вела несколько лет назад.
Во-вторых, это был бесполезный хлам — вещи, хранимые потому, что они в принципе нужные, хотя и не нужны лично мне. Зачем, спрашивается, мне нужны 23 вазы для цветов?
Еще один вид хлама я видела в других домах, но не очень страдала от него сама. Это уцененные вещи — купленные не потому, что нужны, а лишь потому, что продавались со скидкой. Сама я страдала от похожего хлама — безделушек, всевозможных бесполезных сувениров и чьих-то подарков. Не так давно свекровь упомянула, что хотела бы избавиться от настольной лампы, и спросила, не желаю ли я ее взять. «Конечно, — автоматически ответила я. — Это отличная лампа».
Но через несколько дней передумала. Свет от лампы падал неудачно, ее цвет мне не нравился, да и вообще нам некуда было ее поставить. Позднее я отправила ей электронное письмо: «На самом деле лампа нам не очень нужна. Но все равно спасибо».
Еще у меня была проблема с подержанным хламом. Это вещи, которыми я пользовалась, хотя и знала, что делать этого не стоило бы. Например, чудовищная зеленая толстовка, купленная больше десяти лет назад на распродаже, или нижнее белье, за восемь лет изношенное до дыр. Такие вещи выводили мою маму из себя. «Как ты можешь носить такое?» — негодовала она. Сама она всегда выглядела прекрасно. Я же никак не могла отказаться от бесформенных тренировочных штанов и жалких футболок.
Меня особенно раздражал пафосный хлам — вещи, которыми я владела, но пользовалась лишь в мечтах. Например серебряные столовые приборы, сохранившиеся с нашей свадьбы, или бежевые туфли на очень высоком каблуке. Разновидность этой категории — устаревший хлам. Например, я обнаружила в комоде свалку пластиковых рамок для фотографий, от которых давно отказалась, так как пользуюсь качественными рамками.
Кроме того, имелись еще и неудачные покупки. Порой вместо того чтобы признать, что я купила ненужную вещь, я откладываю ее на дальнюю полку в надежде, что она «когда-нибудь пригодится». Например, брезентовая сумка, которой я воспользовалась лишь однажды, сразу после покупки, или непрактичные белые брюки.
Оценив всю ситуацию, я обратилась к средоточию беспорядка в доме — моему платяному шкафу. Я никогда не умела правильно складывать вещи, и на полках громоздились неаккуратные стопки рубашек и свитеров. На плечиках висело слишком много одежды, и мне приходилось прикладывать силу, дабы что-то достать. Горы носков и футболок забивали ящики, из-за чего их трудно было закрыть. Отсюда я и начну уборку.
Чтобы как следует сосредоточиться, я осталась дома, когда Джеми повел девочек в гости к родителям. Как только за ними захлопнулись двери лифта, я принялась за дело.
Мне известны рекомендации насчет того, что в моем случае полезно потратиться на новый платяной шкаф, дополнительные короба для одежды, которые легко разместить под кроватью, или новые вешалки, на которые можно вешать по четверо брюк. Однако у меня было единственное средство — мешки для мусора. Я отложила один мешок для того, что надо выбросить, другой — для того, что можно отдать, и углубилась в разборку.
Прежде всего мне следовало избавиться от вещей, которые никто никогда больше не будет носить. Прощайте, старые тренировочные штаны! Потом я стала отбирать вещи, которые, судя по всему, вряд ли надену. Прощай, серый свитер, едва прикрывающий пупок! Потом выбор стал труднее. Серые брюки мне нравились, но я не могла решить, с какой обувью их носить. А вот неплохое платье, но ходить в таком мне некуда… Я заставила себя припомнить, сколько времени та или иная вещь носилась. Если не могла припомнить — выбрасывала.
Потом я стала ловить себя на разных уловках. Когда я говорила: «А это я, пожалуй, буду носить», — это означало, что на самом деле я это и не носила. «Я это надевала» могло означать, что платье было надето два раза за пять лет. «Я могла бы это носить» следовало понимать как «Я это ни разу не надевала и никогда не надену».
Закончив с платяным шкафом, я перебрала его снова. В конце концов передо мной появились четыре мешка одежды, а в шкафу стала кое-где видна задняя стенка. Я больше не чувствовала себя угнетенной — наоборот, воодушевленной. Наконец-то я избавлена от лицезрения своих ошибок! Больше не нужно суетливо разыскивать каждую вещь.
Освободив немного места, я захотела большего. Я использовала все возможные средства. Зачем мне, спрашивается, тридцать дополнительных вешалок? Я избавилась от всех, оставив лишь несколько, и это вновь позволило высвободить место. Выбросила несколько сумок от покупок, которые годами хранились непонятно зачем.
Поначалу я планировала рассортировать только одежду на вешалках, но, преисполненная энтузиазма, принялась и за полки с носками и футболками. Вместо того чтобы перебирать их содержимое, я просто их опорожнила и стала укладывать назад только то, что действительно носила.
Разглядывая опустошенный шкаф, я торжествовала. Столько освободилось места! Меня больше не терзает чувство вины!
На другой день мне захотелось сделать следующий шаг.
— Сегодня мы займемся кое-чем забавным, — сказала я Джеми, который смотрел спортивные новости по телевизору.
— Чем? — заинтересовался он, не выпуская пульт из рук.
— Мы наведем порядок в твоем шкафу.
— Ну хорошо, — согласился он. Меня не удивила его реакция, Джеми любит порядок. Он выключил телевизор.
— Но мы не будем много выбрасывать, — предостерег он меня. — Большинство этих вещей я ношу постоянно.
— Да, конечно, — ласково сказала я. А про себя подумала: «Посмотрим…»
Разборка его шкафа действительно оказалась забавой. Джеми сидел на кровати, пока я извлекала вешалки из его шкафа, по две сразу. Гораздо менее озабоченный, чем я, он то кивал, то мотал головой — за исключением одного раза, когда он воскликнул: «Никогда в жизни не видел этих брюк!» Ему удалось избавиться от целого мешка одежды.
В последующие недели, открывая свой наполовину опустевший шкаф, я заметила парадокс: хотя передо мной оставалось гораздо меньше одежды, мне казалось, что ее у меня стало больше, потому что в шкафу осталось только то, что я действительно собиралась носить.
Кроме того, ограниченный выбор одежды позволил мне почувствовать себя счастливее.
Хотя люди верят, что им больше по душе богатый выбор, на самом деле избыточные возможности выбора обескураживают. Вместо того чтобы приносить людям удовлетворение, широкий спектр возможностей парализует.
Известно, что, столкнувшись, например, с двумя дюжинами сортов джема в магазине или с множеством возможностей пенсионного инвестирования, люди часто делают либо просто случайный выбор, либо вовсе отходят прочь, не позаботившись принять действительно взвешенное решение. Я определенно чувствовала себя более счастливой, выбирая из двух пар черных брюк, которые мне нравились, нежели из пяти пар черных брюк, большинство из которых были либо неудобны, либо вышли из моды, что заставляло меня чувствовать себя виноватой в том, что я их не ношу.
Кто бы мог подумать, что такое обыденное занятие так меня воодушевит! С этого момента я стала одержима разговорами о наведении порядка. Я попросила моих друзей предложить какие-нибудь новые стратегии.
— Сосредоточься на зонах свалки, — посоветовала одна подруга, — на тех местах, куда все сваливают, вроде кухонного стола.
— Правильно, — согласилась я. — Такая зона у нас на кресле в спальне. Мы на нем никогда не сидим, просто сваливаем туда одежду и журналы.
— Мусор привлекает к себе мусор. Если его вычистить, то чистота сохранится. И еще, — продолжила она, — когда покупаешь какой-нибудь новый бытовой прибор, сложи все провода, инструкцию, детали в отдельный застегивающийся пакет и надпиши его. Так ты избавишься от клубка непонятных проводов, а когда решишь расстаться с прибором, заодно избавишься и от всех сопутствующих деталей.
— Попробуй представить, будто ты переезжаешь, — добавила другая подруга, — я сама так делала. Пройдись по квартире и спроси себя: если надо переезжать, я это упакую или избавлюсь от этого?
Еще одна заявила:
— Я ничего не храню из сентиментальных соображений. Только то, чем пользуюсь.
Эти предложения были полезны, но последнее правило показалось мне слишком суровым. Например, я никогда не выброшу футболку с надписью «Правосудие не дремлет», в которой я ходила на занятия аэробикой вместе с судьей О’Коннор, когда работала на нее. Не выброшу и распашонки, в которых принесли из роддома нашу старшую дочь Элизу. (Такие вещи, по крайней мере, не занимают много места. А вот одна моя подруга хранит двенадцать теннисных ракеток с той поры, как играла ими в студенческие годы.)
Однажды, когда моя бывшая однокурсница навестила меня в Нью-Йорке, мы за чашкой кофе предались рассуждениям об избавлении от хлама.
— Ничто в жизни не приносит такого немедленного удовлетворения, какое испытываешь, разобрав шкафчик с лекарствами, — заявила я.
— Да, ничто, — согласилась она с такой же страстью. Но на этом она не остановилась. — А знаешь, еще у меня есть свободная полка.
— Что ты имеешь в виду?
— Одну полку в доме я держу совершенно свободной. Остальные могут быть переполнены, но одна всегда пустая.
Меня подкупила поэтичность этого рецепта. Пустая полка! А ведь у нее было трое детей… Пустая полка символизировала возможность, пространство, которое можно заполнить. Это было роскошное пренебрежение пользой ради изящества. Мне тоже нужна такая полка. Вернувшись домой, я немедленно освободила полку в своем шкафу. Не такая уж большая полка, но теперь она была пустая. Потрясающе!
Я обшарила всю квартиру, и ни один предмет, даже самый маленький, не укрылся от моего взгляда. Меня давно раздражало пугающее накопление всякой мелочи, которая привлекает детишек. Блестящие шарики, миниатюрные фонарики, мелкие пластмассовые фигурки зверей… они валялись повсюду. Девочки не хотели расставаться с этими приятными безделушками, но привести их в порядок было непросто: куда их положить?
Моя Восьмая заповедь гласит: «Уясняй проблему». Часто некая проблема может беспокоить меня годами, потому что я не разобралась, в чем она состоит и как может быть решена. Четкая постановка проблемы почти равносильна ее решению. Например, я никогда не любила вешать куртку, постоянно оставляла ее брошенной на спинку кресла.
Вопрос: «Почему я никогда не вешаю куртку?»
Ответ: «Не люблю возиться с вешалкой».
Решение: «Использовать крючок на внутренней стороне двери».
Когда я спросила себя: «В чем проблема со всеми этими мелкими игрушками?», то ответ нашелся быстро: «Элиза и Элеонора не хотят с ними расставаться, но их некуда положить». Вот и все! Я сразу же увидела решение моей проблемы. На следующий день я зашла в магазин и купила пять больших прозрачных банок. Я собрала безделушки по всей квартире и сложила их в банки. Беспорядок устранен! Все пять банок полны. Я даже не представляла, что банки на полке будут выглядеть так красиво, даже празднично. Мое решение оказалось не только практичным, но и декоративным.
Неожиданным приятным последствием наведения порядка стало избавление от «синдрома четырех градусников». Я никогда не могла найти градусник и всякий раз покупала новый. По завершении уборки я обнаружила, что градусников у нас четыре (хотя я ими никогда не пользовалась, проверяла у девочек температуру на ощупь). Вот он, еще один Секрет зрелости: когда не можешь что-нибудь найти, проведи уборку.
Я обнаружила, что, хотя гораздо легче класть вещи в некие общие зоны — в комод, на кухонный стол, — лучше, когда у каждого предмета есть свое место. Одно из маленьких жизненных удовольствий — возвращать вещи на свои места. Убирая обувной крем на вторую полку комода, я испытываю чувство, которое сродни наслаждению лучника, пославшего стрелу точно в цель.
Избежать захламления квартиры помогают несколько повседневных правил. Во-первых, в соответствии с Четвертой заповедью «Действуй прямо сейчас» я стала использовать «правило одной минуты»: не откладывать действие, которое может быть выполнено за минуту. Убрать зонтик, заполнить документ, выбросить газету в мусорный бак, закрыть дверцу шкафчика… Каждое такое действие требует считаных мгновений, но совокупный результат впечатляет.
Наряду с «правилом одной минуты» я взяла за правило вечернюю уборку и стала посвящать ей десять минут перед сном. Это позволяет сделать утро более спокойным и приятным и в качестве дополнительного вознаграждения способствует отходу ко сну. Раскладывание вещей в порядке очень успокаивает, к тому же физическая активность помогает мне почувствовать, как я устала. Если перед сном провести час в постели с книжкой в руках, никогда не почувствуешь такого блаженства, засыпая.
Когда неразбериху в шкафах и кладовках удалось победить, я набросилась на то, что оставалось на виду. Например, мы выписываем множество журналов, и хранить их аккуратно очень трудно. Я освободила один ящик в шкафу, и теперь журналы лежат там, откуда их легко можно достать, чтобы захватить с собой, отправляясь в спортзал. Раньше разнообразные приглашения, записки из школы и прочие памятки я прикалывала к особой доске. Я сняла их все и сложила в особую папку с надписью «Предстоящие события и приглашения». Это не сделало меня менее организованной, чем раньше, зато позволило избавиться от хаоса, бросавшегося в глаза.
Уборка внушала мне трепет, потому что казалась громадной работой. Так оно и оказалось. Но всякий раз, осматриваясь в доме и видя порядок и освободившееся место, я испытывала прилив энергии. Радуясь улучшению обстановки в доме, я все дожидалась, когда Джеми наконец скажет: «Молодец! Ты проделала огромную работу!» Но так и не дождалась. Это меня немного огорчило, потому что я ценю поощрения. Однако он не возражал против отправки тонны хлама на распродажу. Хоть он и не оценил мои усилия, как я того ожидала, это было не так уж важно. Все равно я испытывала воодушевление и не прекращала усилий по наведению порядка.
Завершить отложенные дела
Действовать более энергично
Итоги января
Помнить о любви
Мы с Джеми женаты одиннадцать лет, и, вне сомнения, мелкие трения между нами участились с появлением нашей дочери Элизы. До той поры слова «Сделай сам!» ни разу не срывались с моих губ. В последние годы я стала слишком часто ворчать, жаловаться, брюзжать. Настало время что-то с этим сделать.
Как бы сентиментально это ни звучало, мы с Джеми влюблены друг в друга с того самого дня, когда познакомились в библиотеке. Я тогда училась на первом курсе, он — на втором. (Куртку, в которой он был в тот день, я до сих пор бережно храню в шкафу.) Однако в последнее время меня стало беспокоить то, что накопление мелких претензий и обид словно приглушило нашу любовь.
Нашему браку, однако, ничто не угрожало. Мы не стеснялись открыто демонстрировать друг другу свою привязанность. Снисходительно относились к взаимным слабостям, легко улаживали конфликты. Мы не прибегали к тем формам поведения, которые Джон Готман, ведущий специалист по семейным отношениям, называет «Четыре всадника Апокалипсиса» из-за их разрушительной роли. Это игнорирование, упреки, самооправдание, презрение. Пожалуй, игнорированием, упреками и самооправданием мы порой грешили, но презрением, худшим из четырех грехов, никогда.
Но мы (по крайней мере я) усвоили кое-какие дурные привычки, от которых следовало бы избавиться.
Для меня, как и для большинства состоящих в браке людей, семейное положение определяет все остальные важные жизненные решения, касающиеся места жительства, детей, работы, дружбы, досуга. Семейная атмосфера задает тон всей моей жизни. Вот почему я решила не просто включить семью в свой проект, но и заняться ею пораньше, со второго месяца.
Отношения с Джеми во многом определяли мою жизнь, но, к сожалению, именно в них я чаще всего вела себя скверно, позволяя себе слишком много ворчания и упреков. Если в доме перегорала лампочка, или если меня раздражал беспорядок, или даже если не ладилась работа, упреки всегда доставались мужу.
В натуре Джеми причудливо переплелись противоречивые черты. Из-за присущего ему сарказма тем, кто плохо его знает, он может показаться высокомерным и даже грубым. Но на самом деле он очень добрый и мягкий человек. Муж способен вывести меня из себя, отказываясь выполнять определенные домашние обязанности, но может и без всяких моих просьб, по своей доброй воле наладить мой компьютер. Подарки ко дню рождения он выбирает неважно, зато может без всякого повода подарить мне что-нибудь очень милое. Как любой человек, он сочетает в себе хорошие и не очень хорошие качества, и мой главный грех в том, что я придирчиво подмечаю его слабости и промахи, а достоинства принимаю как сами собой разумеющиеся.
Работая над своим проектом, я поняла одну важную вещь: я не могу изменить других людей. Как бы это ни казалось соблазнительно, мне не удастся улучшить семейную атмосферу, заставив Джеми вести себя иначе. Мне придется работать только над собой. В поисках вдохновения я обратилась к последней из моих Двенадцати заповедей: «Любовь — только одна».
Данной заповедью я обязана одной своей подруге. Эта фраза родилась у нее тогда, когда ей пришлось наниматься на очень ответственную работу под руководством человека с тяжелым характером. Кадровик, принимавший ее, разоткровенничался: «Честно скажу: Джон Доу — отличный работник, но поладить с ним непросто. Так что подумайте хорошенько, нужно ли вам это…» Моя подруга действительно хотела получить эту работу и сказала себе: «Любовь бывает только одна». С этого момента она гнала от себя дурные мысли о Джоне Доу, никогда не жаловалась на него за его спиной и не желала слушать, как его критикуют другие.
Осмотр нашего жилища позволил заключить, что весь хлам можно разделить на разные категории. Прежде всего это был ностальгический хлам, тянувшийся за мной следом из прошлых лет моей жизни. Я отметила про себя, что нет никакой необходимости хранить большую коробку с материалами к семинару, который я вела несколько лет назад.
Во-вторых, это был бесполезный хлам — вещи, хранимые потому, что они в принципе нужные, хотя и не нужны лично мне. Зачем, спрашивается, мне нужны 23 вазы для цветов?
Еще один вид хлама я видела в других домах, но не очень страдала от него сама. Это уцененные вещи — купленные не потому, что нужны, а лишь потому, что продавались со скидкой. Сама я страдала от похожего хлама — безделушек, всевозможных бесполезных сувениров и чьих-то подарков. Не так давно свекровь упомянула, что хотела бы избавиться от настольной лампы, и спросила, не желаю ли я ее взять. «Конечно, — автоматически ответила я. — Это отличная лампа».
Но через несколько дней передумала. Свет от лампы падал неудачно, ее цвет мне не нравился, да и вообще нам некуда было ее поставить. Позднее я отправила ей электронное письмо: «На самом деле лампа нам не очень нужна. Но все равно спасибо».
Еще у меня была проблема с подержанным хламом. Это вещи, которыми я пользовалась, хотя и знала, что делать этого не стоило бы. Например, чудовищная зеленая толстовка, купленная больше десяти лет назад на распродаже, или нижнее белье, за восемь лет изношенное до дыр. Такие вещи выводили мою маму из себя. «Как ты можешь носить такое?» — негодовала она. Сама она всегда выглядела прекрасно. Я же никак не могла отказаться от бесформенных тренировочных штанов и жалких футболок.
Меня особенно раздражал пафосный хлам — вещи, которыми я владела, но пользовалась лишь в мечтах. Например серебряные столовые приборы, сохранившиеся с нашей свадьбы, или бежевые туфли на очень высоком каблуке. Разновидность этой категории — устаревший хлам. Например, я обнаружила в комоде свалку пластиковых рамок для фотографий, от которых давно отказалась, так как пользуюсь качественными рамками.
Кроме того, имелись еще и неудачные покупки. Порой вместо того чтобы признать, что я купила ненужную вещь, я откладываю ее на дальнюю полку в надежде, что она «когда-нибудь пригодится». Например, брезентовая сумка, которой я воспользовалась лишь однажды, сразу после покупки, или непрактичные белые брюки.
Оценив всю ситуацию, я обратилась к средоточию беспорядка в доме — моему платяному шкафу. Я никогда не умела правильно складывать вещи, и на полках громоздились неаккуратные стопки рубашек и свитеров. На плечиках висело слишком много одежды, и мне приходилось прикладывать силу, дабы что-то достать. Горы носков и футболок забивали ящики, из-за чего их трудно было закрыть. Отсюда я и начну уборку.
Чтобы как следует сосредоточиться, я осталась дома, когда Джеми повел девочек в гости к родителям. Как только за ними захлопнулись двери лифта, я принялась за дело.
Мне известны рекомендации насчет того, что в моем случае полезно потратиться на новый платяной шкаф, дополнительные короба для одежды, которые легко разместить под кроватью, или новые вешалки, на которые можно вешать по четверо брюк. Однако у меня было единственное средство — мешки для мусора. Я отложила один мешок для того, что надо выбросить, другой — для того, что можно отдать, и углубилась в разборку.
Прежде всего мне следовало избавиться от вещей, которые никто никогда больше не будет носить. Прощайте, старые тренировочные штаны! Потом я стала отбирать вещи, которые, судя по всему, вряд ли надену. Прощай, серый свитер, едва прикрывающий пупок! Потом выбор стал труднее. Серые брюки мне нравились, но я не могла решить, с какой обувью их носить. А вот неплохое платье, но ходить в таком мне некуда… Я заставила себя припомнить, сколько времени та или иная вещь носилась. Если не могла припомнить — выбрасывала.
Потом я стала ловить себя на разных уловках. Когда я говорила: «А это я, пожалуй, буду носить», — это означало, что на самом деле я это и не носила. «Я это надевала» могло означать, что платье было надето два раза за пять лет. «Я могла бы это носить» следовало понимать как «Я это ни разу не надевала и никогда не надену».
Закончив с платяным шкафом, я перебрала его снова. В конце концов передо мной появились четыре мешка одежды, а в шкафу стала кое-где видна задняя стенка. Я больше не чувствовала себя угнетенной — наоборот, воодушевленной. Наконец-то я избавлена от лицезрения своих ошибок! Больше не нужно суетливо разыскивать каждую вещь.
Освободив немного места, я захотела большего. Я использовала все возможные средства. Зачем мне, спрашивается, тридцать дополнительных вешалок? Я избавилась от всех, оставив лишь несколько, и это вновь позволило высвободить место. Выбросила несколько сумок от покупок, которые годами хранились непонятно зачем.
Поначалу я планировала рассортировать только одежду на вешалках, но, преисполненная энтузиазма, принялась и за полки с носками и футболками. Вместо того чтобы перебирать их содержимое, я просто их опорожнила и стала укладывать назад только то, что действительно носила.
Разглядывая опустошенный шкаф, я торжествовала. Столько освободилось места! Меня больше не терзает чувство вины!
На другой день мне захотелось сделать следующий шаг.
— Сегодня мы займемся кое-чем забавным, — сказала я Джеми, который смотрел спортивные новости по телевизору.
— Чем? — заинтересовался он, не выпуская пульт из рук.
— Мы наведем порядок в твоем шкафу.
— Ну хорошо, — согласился он. Меня не удивила его реакция, Джеми любит порядок. Он выключил телевизор.
— Но мы не будем много выбрасывать, — предостерег он меня. — Большинство этих вещей я ношу постоянно.
— Да, конечно, — ласково сказала я. А про себя подумала: «Посмотрим…»
Разборка его шкафа действительно оказалась забавой. Джеми сидел на кровати, пока я извлекала вешалки из его шкафа, по две сразу. Гораздо менее озабоченный, чем я, он то кивал, то мотал головой — за исключением одного раза, когда он воскликнул: «Никогда в жизни не видел этих брюк!» Ему удалось избавиться от целого мешка одежды.
В последующие недели, открывая свой наполовину опустевший шкаф, я заметила парадокс: хотя передо мной оставалось гораздо меньше одежды, мне казалось, что ее у меня стало больше, потому что в шкафу осталось только то, что я действительно собиралась носить.
Кроме того, ограниченный выбор одежды позволил мне почувствовать себя счастливее.
Хотя люди верят, что им больше по душе богатый выбор, на самом деле избыточные возможности выбора обескураживают. Вместо того чтобы приносить людям удовлетворение, широкий спектр возможностей парализует.
Известно, что, столкнувшись, например, с двумя дюжинами сортов джема в магазине или с множеством возможностей пенсионного инвестирования, люди часто делают либо просто случайный выбор, либо вовсе отходят прочь, не позаботившись принять действительно взвешенное решение. Я определенно чувствовала себя более счастливой, выбирая из двух пар черных брюк, которые мне нравились, нежели из пяти пар черных брюк, большинство из которых были либо неудобны, либо вышли из моды, что заставляло меня чувствовать себя виноватой в том, что я их не ношу.
Кто бы мог подумать, что такое обыденное занятие так меня воодушевит! С этого момента я стала одержима разговорами о наведении порядка. Я попросила моих друзей предложить какие-нибудь новые стратегии.
— Сосредоточься на зонах свалки, — посоветовала одна подруга, — на тех местах, куда все сваливают, вроде кухонного стола.
— Правильно, — согласилась я. — Такая зона у нас на кресле в спальне. Мы на нем никогда не сидим, просто сваливаем туда одежду и журналы.
— Мусор привлекает к себе мусор. Если его вычистить, то чистота сохранится. И еще, — продолжила она, — когда покупаешь какой-нибудь новый бытовой прибор, сложи все провода, инструкцию, детали в отдельный застегивающийся пакет и надпиши его. Так ты избавишься от клубка непонятных проводов, а когда решишь расстаться с прибором, заодно избавишься и от всех сопутствующих деталей.
— Попробуй представить, будто ты переезжаешь, — добавила другая подруга, — я сама так делала. Пройдись по квартире и спроси себя: если надо переезжать, я это упакую или избавлюсь от этого?
Еще одна заявила:
— Я ничего не храню из сентиментальных соображений. Только то, чем пользуюсь.
Эти предложения были полезны, но последнее правило показалось мне слишком суровым. Например, я никогда не выброшу футболку с надписью «Правосудие не дремлет», в которой я ходила на занятия аэробикой вместе с судьей О’Коннор, когда работала на нее. Не выброшу и распашонки, в которых принесли из роддома нашу старшую дочь Элизу. (Такие вещи, по крайней мере, не занимают много места. А вот одна моя подруга хранит двенадцать теннисных ракеток с той поры, как играла ими в студенческие годы.)
Однажды, когда моя бывшая однокурсница навестила меня в Нью-Йорке, мы за чашкой кофе предались рассуждениям об избавлении от хлама.
— Ничто в жизни не приносит такого немедленного удовлетворения, какое испытываешь, разобрав шкафчик с лекарствами, — заявила я.
— Да, ничто, — согласилась она с такой же страстью. Но на этом она не остановилась. — А знаешь, еще у меня есть свободная полка.
— Что ты имеешь в виду?
— Одну полку в доме я держу совершенно свободной. Остальные могут быть переполнены, но одна всегда пустая.
Меня подкупила поэтичность этого рецепта. Пустая полка! А ведь у нее было трое детей… Пустая полка символизировала возможность, пространство, которое можно заполнить. Это было роскошное пренебрежение пользой ради изящества. Мне тоже нужна такая полка. Вернувшись домой, я немедленно освободила полку в своем шкафу. Не такая уж большая полка, но теперь она была пустая. Потрясающе!
Я обшарила всю квартиру, и ни один предмет, даже самый маленький, не укрылся от моего взгляда. Меня давно раздражало пугающее накопление всякой мелочи, которая привлекает детишек. Блестящие шарики, миниатюрные фонарики, мелкие пластмассовые фигурки зверей… они валялись повсюду. Девочки не хотели расставаться с этими приятными безделушками, но привести их в порядок было непросто: куда их положить?
Моя Восьмая заповедь гласит: «Уясняй проблему». Часто некая проблема может беспокоить меня годами, потому что я не разобралась, в чем она состоит и как может быть решена. Четкая постановка проблемы почти равносильна ее решению. Например, я никогда не любила вешать куртку, постоянно оставляла ее брошенной на спинку кресла.
Вопрос: «Почему я никогда не вешаю куртку?»
Ответ: «Не люблю возиться с вешалкой».
Решение: «Использовать крючок на внутренней стороне двери».
Когда я спросила себя: «В чем проблема со всеми этими мелкими игрушками?», то ответ нашелся быстро: «Элиза и Элеонора не хотят с ними расставаться, но их некуда положить». Вот и все! Я сразу же увидела решение моей проблемы. На следующий день я зашла в магазин и купила пять больших прозрачных банок. Я собрала безделушки по всей квартире и сложила их в банки. Беспорядок устранен! Все пять банок полны. Я даже не представляла, что банки на полке будут выглядеть так красиво, даже празднично. Мое решение оказалось не только практичным, но и декоративным.
Неожиданным приятным последствием наведения порядка стало избавление от «синдрома четырех градусников». Я никогда не могла найти градусник и всякий раз покупала новый. По завершении уборки я обнаружила, что градусников у нас четыре (хотя я ими никогда не пользовалась, проверяла у девочек температуру на ощупь). Вот он, еще один Секрет зрелости: когда не можешь что-нибудь найти, проведи уборку.
Я обнаружила, что, хотя гораздо легче класть вещи в некие общие зоны — в комод, на кухонный стол, — лучше, когда у каждого предмета есть свое место. Одно из маленьких жизненных удовольствий — возвращать вещи на свои места. Убирая обувной крем на вторую полку комода, я испытываю чувство, которое сродни наслаждению лучника, пославшего стрелу точно в цель.
Избежать захламления квартиры помогают несколько повседневных правил. Во-первых, в соответствии с Четвертой заповедью «Действуй прямо сейчас» я стала использовать «правило одной минуты»: не откладывать действие, которое может быть выполнено за минуту. Убрать зонтик, заполнить документ, выбросить газету в мусорный бак, закрыть дверцу шкафчика… Каждое такое действие требует считаных мгновений, но совокупный результат впечатляет.
Наряду с «правилом одной минуты» я взяла за правило вечернюю уборку и стала посвящать ей десять минут перед сном. Это позволяет сделать утро более спокойным и приятным и в качестве дополнительного вознаграждения способствует отходу ко сну. Раскладывание вещей в порядке очень успокаивает, к тому же физическая активность помогает мне почувствовать, как я устала. Если перед сном провести час в постели с книжкой в руках, никогда не почувствуешь такого блаженства, засыпая.
Когда неразбериху в шкафах и кладовках удалось победить, я набросилась на то, что оставалось на виду. Например, мы выписываем множество журналов, и хранить их аккуратно очень трудно. Я освободила один ящик в шкафу, и теперь журналы лежат там, откуда их легко можно достать, чтобы захватить с собой, отправляясь в спортзал. Раньше разнообразные приглашения, записки из школы и прочие памятки я прикалывала к особой доске. Я сняла их все и сложила в особую папку с надписью «Предстоящие события и приглашения». Это не сделало меня менее организованной, чем раньше, зато позволило избавиться от хаоса, бросавшегося в глаза.
Уборка внушала мне трепет, потому что казалась громадной работой. Так оно и оказалось. Но всякий раз, осматриваясь в доме и видя порядок и освободившееся место, я испытывала прилив энергии. Радуясь улучшению обстановки в доме, я все дожидалась, когда Джеми наконец скажет: «Молодец! Ты проделала огромную работу!» Но так и не дождалась. Это меня немного огорчило, потому что я ценю поощрения. Однако он не возражал против отправки тонны хлама на распродажу. Хоть он и не оценил мои усилия, как я того ожидала, это было не так уж важно. Все равно я испытывала воодушевление и не прекращала усилий по наведению порядка.
Завершить отложенные дела
Незавершенные дела истощают мою энергию, заставляя ощущать вину. Я чувствовала себя плохой подругой, потому что не купила свадебный подарок. Я чувствовала себя безответственным членом семьи, потому что никогда не проходила обследование для профилактики рака кожи (у меня очень чувствительная кожа, как это бывает у рыжеволосых). Я чувствовала себя плохой матерью, потому что малышке Элеоноре были нужны новые туфельки. Я воображала себя сидящей за ноутбуком и отмахивающейся от напоминаний, которые впивались в меня назойливыми мухами с жужжанием: «Сделай! Сделай!» Мне было необходимо облегчение страданий.
Тогда я составила список дел на пяти страницах. Это было очень увлекательное занятие, но в итоге мне пришлось признать необходимость выполнения многих дел, которых я избегала давно, годами. Дабы поднять свой боевой дух, я дополнила список еще несколькими пунктами, исполнимыми за пять минут.
На протяжении последующих нескольких недель я самоотверженно исполняла намеченное. Я наконец прошла медицинское обследование. Вымыла окна. Завела резервные копии в своем компьютере. Разобралась с загадочным счетом за кабельное телевидение. Отнесла туфли в обувную мастерскую.
Однако по мере того как сокращался мой список, я столкнулась с эффектом бумеранга — задачи, от которых, как мне казалось, я отделалась, снова вставали передо мной. По прошествии полутора лет, поздравив себя с еще одним вычеркнутым из списка пунктом, я отправилась к стоматологу отбелить зубы и выяснила, что одна пломба требует замены. После долгих месяцев проволочки я обратилась к управляющему домом с просьбой починить светильник в спальне. Выяснилось, что он этого сделать не может. Он дал мне телефон электрика. Тот пришел, снял светильник со стены, но починить не смог. Он дал мне адрес ремонтной мастерской. Я отнесла светильник в мастерскую. Через неделю забрала его, пришел электрик водрузить его обратно на стену. Наконец светильник заработал. Бумеранг, бумеранг, бумеранг…
Мне пришлось смириться с тем фактом, что некоторые отложенные дела никогда не будут вычеркнуты из моего списка. Мне придется заниматься ими ежедневно до конца жизни. В конце концов, я стала пользоваться защитным кремом для кожи каждый день… ну, почти каждый день. Я стала чистить зубы нитью ежедневно… или почти ежедневно. (Хотя я знала, что солнечное облучение чревато раком кожи, а больные десны могут привести к потере зубов, гораздо более сильным мотивирующим соображением было стремление избежать морщин и запаха изо рта.)
Порой самой трудной частью выполнения дела была необходимость принять решение его выполнить. Однажды я начала день с того, что отправила электронной почтой письмо из 48 слов, которые написала за 45 секунд. Эта нерешенная задача угнетала меня по меньшей мере две недели. Подобные нерешенные задачи непропорционально изнурительны.
Тогда я составила список дел на пяти страницах. Это было очень увлекательное занятие, но в итоге мне пришлось признать необходимость выполнения многих дел, которых я избегала давно, годами. Дабы поднять свой боевой дух, я дополнила список еще несколькими пунктами, исполнимыми за пять минут.
На протяжении последующих нескольких недель я самоотверженно исполняла намеченное. Я наконец прошла медицинское обследование. Вымыла окна. Завела резервные копии в своем компьютере. Разобралась с загадочным счетом за кабельное телевидение. Отнесла туфли в обувную мастерскую.
Однако по мере того как сокращался мой список, я столкнулась с эффектом бумеранга — задачи, от которых, как мне казалось, я отделалась, снова вставали передо мной. По прошествии полутора лет, поздравив себя с еще одним вычеркнутым из списка пунктом, я отправилась к стоматологу отбелить зубы и выяснила, что одна пломба требует замены. После долгих месяцев проволочки я обратилась к управляющему домом с просьбой починить светильник в спальне. Выяснилось, что он этого сделать не может. Он дал мне телефон электрика. Тот пришел, снял светильник со стены, но починить не смог. Он дал мне адрес ремонтной мастерской. Я отнесла светильник в мастерскую. Через неделю забрала его, пришел электрик водрузить его обратно на стену. Наконец светильник заработал. Бумеранг, бумеранг, бумеранг…
Мне пришлось смириться с тем фактом, что некоторые отложенные дела никогда не будут вычеркнуты из моего списка. Мне придется заниматься ими ежедневно до конца жизни. В конце концов, я стала пользоваться защитным кремом для кожи каждый день… ну, почти каждый день. Я стала чистить зубы нитью ежедневно… или почти ежедневно. (Хотя я знала, что солнечное облучение чревато раком кожи, а больные десны могут привести к потере зубов, гораздо более сильным мотивирующим соображением было стремление избежать морщин и запаха изо рта.)
Порой самой трудной частью выполнения дела была необходимость принять решение его выполнить. Однажды я начала день с того, что отправила электронной почтой письмо из 48 слов, которые написала за 45 секунд. Эта нерешенная задача угнетала меня по меньшей мере две недели. Подобные нерешенные задачи непропорционально изнурительны.
Важный аспект счастья — управление своим настроением. Данные научных исследований свидетельствуют, что один из лучших способов поднять настроение — это добиться легкодостижимого успеха, например справиться с отложенным делом. Я была поражена тому потрясающему всплеску душевной энергии, который принесло решение подобных задач.
Действовать более энергично
Чтобы испытать прилив энергии, я применила одну из моих Двенадцати заповедей: «Веди себя так, как хочешь себя чувствовать». Эта заповедь воплотила в себе самые полезные открытия, которые я сделала в ходе моих исследований феномена счастья. Хотя мы считаем, что ведем себя так, как себя чувствуем, на самом деле мы чувствуем себя так, как себя ведем. Например, установлено, что даже искусственно вызванная улыбка порождает положительные эмоции.
В недавних экспериментах показано, что после инъекций ботокса люди меньше сердятся — по той причине, что им труднее сделать сердитое выражение лица. Философ и психолог Уильям Джеймс пояснял: «Кажется, будто действие следует за чувством. Но на самом деле действие и чувство неразрывны. Управляя действиями, которые легче поддаются волевому контролю, мы можем косвенно управлять чувствами, которые прямому контролю не подчиняются». С древнейших времен до наших дней дано много советов, основанных на наблюдении, что изменить настроение можно, изменив поведение.
«Притворяйся, пока на самом деле этого не почувствуешь» — такая стратегия кажется слишком примитивной, но я сама убедилась в ее высокой эффективности. Когда я ощущала усталость, то начинала действовать более энергично. Я ускоряла шаг. Старалась придать больше выразительности своему голосу. Порой даже перспектива поиграть со своими детьми заставляла меня почувствовать усталость. Но однажды вместо того, чтобы организовать игру, позволявшую мне лежать на диване (а я удивительно изобретательна в этом), я вскочила и предложила: «Давайте построим палатку!» И это сработало. Мне удалось ощутить прилив энергии, действуя энергично.
В недавних экспериментах показано, что после инъекций ботокса люди меньше сердятся — по той причине, что им труднее сделать сердитое выражение лица. Философ и психолог Уильям Джеймс пояснял: «Кажется, будто действие следует за чувством. Но на самом деле действие и чувство неразрывны. Управляя действиями, которые легче поддаются волевому контролю, мы можем косвенно управлять чувствами, которые прямому контролю не подчиняются». С древнейших времен до наших дней дано много советов, основанных на наблюдении, что изменить настроение можно, изменив поведение.
«Притворяйся, пока на самом деле этого не почувствуешь» — такая стратегия кажется слишком примитивной, но я сама убедилась в ее высокой эффективности. Когда я ощущала усталость, то начинала действовать более энергично. Я ускоряла шаг. Старалась придать больше выразительности своему голосу. Порой даже перспектива поиграть со своими детьми заставляла меня почувствовать усталость. Но однажды вместо того, чтобы организовать игру, позволявшую мне лежать на диване (а я удивительно изобретательна в этом), я вскочила и предложила: «Давайте построим палатку!» И это сработало. Мне удалось ощутить прилив энергии, действуя энергично.
Итоги января
К концу января многообещающее начало было положено. Но почувствовала ли я себя счастливее? Судить об этом было еще слишком рано. Я стала чувствовать себя бодрее и спокойнее, хотя временами и испытывала перенапряжение, но реже, чем прежде.
Я обнаружила, что награда самой себе за хорошее поведение, даже если это всего лишь галочка в списке дел, помогает мне легче придерживаться данного обещания. Даже небольшое вознаграждение имеет значение. Однако мне приходилось постоянно напоминать себе о взятых обязательствах. Я заметила, что к концу месяца мои устремления ослабли. Мне понравилась грандиозная разборка шкафов, но постоянно поддерживать квартиру в порядке оказалось сизифовым трудом, не имеющим конца. Правда, «правило одной минуты» и ежевечерняя уборка помогали мне понемножку справляться с беспорядком и не позволять ему разрастаться до прежних масштабов.
Так или иначе, я была потрясена приливом энергии и удовлетворением, которые испытала от наведения порядка. В шкаф, раньше раздражавший меня, стало приятно заглянуть. Стопка бумаг, постепенно желтевших на моем столе, исчезла. Сэмюэл Джонсон писал: «Именно занимаясь мелочами, мы осваиваем великое искусство уменьшать страдания и усиливать счастье».
Я обнаружила, что награда самой себе за хорошее поведение, даже если это всего лишь галочка в списке дел, помогает мне легче придерживаться данного обещания. Даже небольшое вознаграждение имеет значение. Однако мне приходилось постоянно напоминать себе о взятых обязательствах. Я заметила, что к концу месяца мои устремления ослабли. Мне понравилась грандиозная разборка шкафов, но постоянно поддерживать квартиру в порядке оказалось сизифовым трудом, не имеющим конца. Правда, «правило одной минуты» и ежевечерняя уборка помогали мне понемножку справляться с беспорядком и не позволять ему разрастаться до прежних масштабов.
Так или иначе, я была потрясена приливом энергии и удовлетворением, которые испытала от наведения порядка. В шкаф, раньше раздражавший меня, стало приятно заглянуть. Стопка бумаг, постепенно желтевших на моем столе, исчезла. Сэмюэл Джонсон писал: «Именно занимаясь мелочами, мы осваиваем великое искусство уменьшать страдания и усиливать счастье».
Помнить о любви
Брак
февраль
* Перестать ныть и ворчать.В исследованиях счастья и семейной жизни выявлен тревожный факт: удовлетворение браком заметно снижается после рождения первого ребенка. Наличие в семье новорожденных и особенно подростков подвергает брак нелегкому испытанию.
* Не ждать похвалы и восхищения.
* Ссориться правильно.
* Не сваливать на другого.
* Подтверждать свою любовь.
Мы с Джеми женаты одиннадцать лет, и, вне сомнения, мелкие трения между нами участились с появлением нашей дочери Элизы. До той поры слова «Сделай сам!» ни разу не срывались с моих губ. В последние годы я стала слишком часто ворчать, жаловаться, брюзжать. Настало время что-то с этим сделать.
Как бы сентиментально это ни звучало, мы с Джеми влюблены друг в друга с того самого дня, когда познакомились в библиотеке. Я тогда училась на первом курсе, он — на втором. (Куртку, в которой он был в тот день, я до сих пор бережно храню в шкафу.) Однако в последнее время меня стало беспокоить то, что накопление мелких претензий и обид словно приглушило нашу любовь.
Нашему браку, однако, ничто не угрожало. Мы не стеснялись открыто демонстрировать друг другу свою привязанность. Снисходительно относились к взаимным слабостям, легко улаживали конфликты. Мы не прибегали к тем формам поведения, которые Джон Готман, ведущий специалист по семейным отношениям, называет «Четыре всадника Апокалипсиса» из-за их разрушительной роли. Это игнорирование, упреки, самооправдание, презрение. Пожалуй, игнорированием, упреками и самооправданием мы порой грешили, но презрением, худшим из четырех грехов, никогда.
Но мы (по крайней мере я) усвоили кое-какие дурные привычки, от которых следовало бы избавиться.
Работа над семейными отношениями была в числе очевидных задач моего проекта, поскольку хорошая семья — один из важнейших факторов, связанных со счастьем. Отчасти это проявляется в том, что счастливым людям, по сравнению с несчастливыми, легче создать и сохранить семью.Но и семья сама по себе приносит счастье, обеспечивая сотрудничество и поддержку, необходимые каждому.
Для меня, как и для большинства состоящих в браке людей, семейное положение определяет все остальные важные жизненные решения, касающиеся места жительства, детей, работы, дружбы, досуга. Семейная атмосфера задает тон всей моей жизни. Вот почему я решила не просто включить семью в свой проект, но и заняться ею пораньше, со второго месяца.
Отношения с Джеми во многом определяли мою жизнь, но, к сожалению, именно в них я чаще всего вела себя скверно, позволяя себе слишком много ворчания и упреков. Если в доме перегорала лампочка, или если меня раздражал беспорядок, или даже если не ладилась работа, упреки всегда доставались мужу.
В натуре Джеми причудливо переплелись противоречивые черты. Из-за присущего ему сарказма тем, кто плохо его знает, он может показаться высокомерным и даже грубым. Но на самом деле он очень добрый и мягкий человек. Муж способен вывести меня из себя, отказываясь выполнять определенные домашние обязанности, но может и без всяких моих просьб, по своей доброй воле наладить мой компьютер. Подарки ко дню рождения он выбирает неважно, зато может без всякого повода подарить мне что-нибудь очень милое. Как любой человек, он сочетает в себе хорошие и не очень хорошие качества, и мой главный грех в том, что я придирчиво подмечаю его слабости и промахи, а достоинства принимаю как сами собой разумеющиеся.
Работая над своим проектом, я поняла одну важную вещь: я не могу изменить других людей. Как бы это ни казалось соблазнительно, мне не удастся улучшить семейную атмосферу, заставив Джеми вести себя иначе. Мне придется работать только над собой. В поисках вдохновения я обратилась к последней из моих Двенадцати заповедей: «Любовь — только одна».
Данной заповедью я обязана одной своей подруге. Эта фраза родилась у нее тогда, когда ей пришлось наниматься на очень ответственную работу под руководством человека с тяжелым характером. Кадровик, принимавший ее, разоткровенничался: «Честно скажу: Джон Доу — отличный работник, но поладить с ним непросто. Так что подумайте хорошенько, нужно ли вам это…» Моя подруга действительно хотела получить эту работу и сказала себе: «Любовь бывает только одна». С этого момента она гнала от себя дурные мысли о Джоне Доу, никогда не жаловалась на него за его спиной и не желала слушать, как его критикуют другие.