Он не мог себе представить жизнь без нее.
Дейзи ответила на звонок сотового только потому, что кто-то звонил уже три раза.
— Что? — бросила она в трубку.
— Дейзи! Ты должна сию же минуту спуститься в кафе!
— Хватит, Гарри. Это первый выходной, который я попросила. Джейсон вернулся. Тебе не нужна я…
— Дело не в этом. Я не зову тебя работать. Мне просто нужно, чтобы ты появилась. Сейчас же.
Быстро!
Она не могла думать ни о чем, кроме подарка Тига, но, чтобы успокоить Гарри, сунула ноги в туфли и бросилась вниз по лестнице.
Дейзи увидела, что у парадной двери собралась толпа. Не очередь в кафе, а толпа, и ей сразу стало не по себе. На нее пристально смотрели с таким выражением, будто чего-то ждали. С любопытством. С какой-то тревогой.
Она повернулась и побежала назад, но Гарри неуклюже растолкал толпу и схватил ее за руку.
На Дейзи были темно-синие брюки и красный свитер, но, естественно, ни пальто, ни куртки. От ветра уши замерзли прежде, чем она успела сделать первый шаг. На краю тротуара ждала какая-то женщина. На ней была юбка настолько короткая, что дама рисковала отморозить тыл. На губах играла эффектная улыбка. Справа от нее стояли два человека с фотоаппаратами в руках. Очевидно, все рассчитывали, что Дейзи отреагирует как-то по-особенному, но та не могла понять, на что же она должна реагировать.
Потом все стало ясно. За спиной дамы с эффектной улыбкой находился… Дейзи пришлось прищуриться. Автомобиль, никаких сомнений.
Но не совсем легковой и не грузовик.
А потом она вспомнила. Это была одна из тех вещей, которые мужчины берут на войну. «Хаммер». Подержанный «хаммер», окрашенный в желтый цвет. А на его руле был красиво завязан большой красный бант, как на Валентинов день.
Дейзи зажмурилась: нет, этого не может быть.
Она думала, что любит его. Но это…
У нее с Тигом теперь все было кончено.
Тиг знал, что ему снится сон. В комнате, казалось, горел яркий свет — чего быть не могло, поскольку он упал на постель всего несколько минут назад в полной темноте. Но он решил, что яркий свет символичен. Сны его были такими нелепыми. И вообще, сновидения посещали его тогда, когда он уставал.
Этот сон был другим. Мощным. Захватывающим. В нем была Дейзи. Он услышал, как она шепчет «Тиг? Тиг!» своим чувственным, волнующим голосом. И его окутывал аромат ее духов.
Конечно, Тиг не так уж удивился появлению Дейзи. Он знал, что «хаммер» это сделает.
Он хотел подарить ей еще одно сердце, но решил, что преподносить любимой на Валентинов день шоколад — не слишком оригинально. Он должен выбрать незаурядный подарок. Транспаранты на Мейн-стрит — мысль получше. Вряд ли ее Жан-Люк придумал бы такое. К тому же жители города придут от этого в восторг, и Дейзи убедится, какие, честно говоря, славные люди живут в Уайт-Хиллз. Действительно здорово жить в таком месте, где все тебя знают, обращают на тебя внимание и всем есть до тебя дело. Это вам не купание нагишом на Ривьере. Но они могут устроить себе подобный отпуск, если Дейзи захочет. Но, честно говоря, Тиг не мог поверить, что она когда-нибудь решится на это.
Он слышал отклики об истории с транспарантами — это было хорошо, но недостаточно. Требовалось изобрести что-то такое, что наверняка ее встряхнет. Дейз, должно быть, почти скопила сумму для взноса за машину и близка к тому, чтобы уехать. Поэтому «хаммер»… Он не похож на модные спортивные машины, на которых она, должно быть, ездила во Франции, но Тиг считал, что ее следует окружить броней. Ей нужен автомобиль, который сможет сам выбираться из канав и заберется на гору. И еще Дейзи была серьезной до мозга костей. Она любила работать. Любила настоящее дело. Она любила создавать что-то из ничего, любила чувствовать, что ей брошен вызов, любила основательно пачкать руки, любила готовить сама и не любила, чтобы ей прислуживали. Но сама о себе она думала иначе.
Тиг не знал, как сказать Дейзи, что ее представления о самой себе — нелепы. Но он думал, действительно думал, что ей прекрасно подходит «хаммер». Она могла поехать куда угодно во время метелей или бурь. Возить инструменты или свадебные торты. Деятельная Дейзи нуждалась не в спортивной машине, а в автомобиле, который даст ей возможность осуществить любое дикое стремление. И уж точно, «хаммер» совсем не был заурядным.
Тиг улыбнулся во сне. Когда он лег спать, весь его мир шатался, страх потери сжимал сердце, но теперь все менялось.
Теперь теплое тело прижалось к нему. Тиг чувствовал ее неторопливый, мягкий язык. Как он лижет ему щеку. Потом нос. Потом рот.
Она страстно его желала. Казалось, он всю жизнь мечтал о ее теплом, гибком теле, о ее теплом, мокром, гибком языке. Почти вот так. Не совсем так, но почти.
Вдруг эта часть сна показалась ему странной.
Потому что холодный, мокрый нос ткнулся ему в щеку.
А у Дейзи наверняка не было холодного, мокрого носа.
Тиг открыл глаза. Его почти ослепил дневной свет. Откуда-то доносился запах свежесваренного кофе. А «нежное женское тело», которое лежало в постели рядом с ним, принадлежало не Дейзи, а какой-то собаке. Юная дворняжка с черно-белой шерстью и карими глазами без всякой родословной. Как только она обнаружила, что он проснулся, то начала колотить его длинным пушистым хвостом с невероятной скоростью. Рядом с кроватью кто-то поставил объемистую корзинку, набитую до краев. Тиг увидел зеленовато-голубой ошейник, зеленовато-голубой поводок, мячи, игрушки, которые возят на веревочке, средства для чистки ковров и… он прищурился… зеленовато-голубую миску с надписью «ХАССИ II».
— Какого черта? — неуверенно пробормотал Тиг. На это щенок ответил исступленным восторгом, прыгнув на него. — Ты прелесть, детка, но не волнуйся так.
Только один человек во вселенной мог подарить ему щенка по кличке Хасси, и он тут же забыл о собаке — потому что его настоящая Дерзкая девчонка стояла в дверях.
Некоторые мужчины фантазируют о женщинах в корсетах и черных кружевах. На женщине его мечты были широкие рабочие брюки и толстые носки. Туфли отсутствовали. На миг Тиг потерял дар речи, потому что она была чертовски прекрасна. Она была так прекрасна, что, вероятно, при виде ее у него всегда будет перехватывать дыхание. Но сегодня дело было не только в великолепной фигуре, привлекательных губах и экзотических глазах. Дело было в выражении ее лица, в беспокойстве, которое она не могла скрыть.
— У тебя полно неприятностей, Ларсон, — сурово сказала Дейзи.
— У меня неприятности?! Что это за собака?!
— Подарок тебе на день рождения.
— Мой день рождения только в октябре.
— Ну и что? Ты же развесил для меня по всей Мейн-стрит огромные транспаранты, а я родилась в августе.
— Какого числа?
— Тридцать первого. — Ее глаза сузились. — Не отвлекай меня. Ты возьмешь эту машину обратно.
— Черта с два возьму, — дружелюбно откликнулся он. — Скажи, пожалуйста, эту собаку научили жить в доме?
— В приюте сказали, что да. — Когда Дейзи открыла дверь, щенок спрыгнул с кровати и помчался прочь. — Я так поняла, что ее научили ладить с людьми. Если ее вовремя выпускать, она возвращается в дом. — Слава богу, дом обнесен забором и щенку некуда деться. Дейзи повернулась к Тигу:
— Мне не нужна машина в подарок, Тиг. Я не хочу быть кому-то обязанной. Ты знаешь, я не купаюсь в деньгах, но с тех пор, как вернулась домой, я откладывала все, что могла. Я могу обойтись без машины, пока моя жизнь не наладится. Не желаю благотворительности.
— Конечно, не желаешь. Но я думал, ты поняла, что я не похож на Жан-Люка. И тебе нечего беспокоиться, что я пытаюсь купить твою привязанность или пытаюсь тебя обмануть. Верно?
— Ну, конечно, это верно, но…
Боже, как хорошо он себя почувствовал, когда услышал, что она это сказала.
— Я знал, что ты поймешь. Я бы никогда ничего не сделал, чтобы ущемить твою неистовую гордость. Просто решил, что, если мы поженимся, тебе понадобится собственная машина.
Дейзи сделала вдох, а потом бессильно опустилась на противоположный край кровати.
— Ты же не собирался жениться, помнишь? Кажется, не можешь ни с кем сработаться. Ты отказался от близких контактов. Вообразил, будто слишком своенравен, чтобы кто-то смог с тобой ужиться, вот что ты…
— Да знаю я все. — Тиг согнул палец и поманил ее к себе. — Но разве ты не заметила, что происходит в высшей степени странная вещь? Что мы работаем вместе? И действительно хорошо работаем.
— Ну, я бы не сказала, что действительно хорошо. Как-то я тобой распоряжалась в присутствии клиента…
— Да. И меня поразило, что мне это очень понравилось. — Тиг снова поманил Дейзи, поскольку она все еще сидела в ногах кровати. — Кто бы мог подумать, что работа с кем-то другим станет для меня таким удовольствием? Поскольку мой трудный характер не изменился, я понял, что дело, должно быть, в тебе. Именно благодаря тебе совместный труд стал удовольствием. И я понял, что, если ты смогла сработаться с таким упрямцем, как я, брак для нас пара пустяков. Тебе бы это понравилось. Мы могли бы два раза каждый день заниматься сексом. И могли бы есть вместе, работать вместе и даже ссориться. Я научил бы тебя управляться со строгальным станком и ленточной пилой. Раз в год ты могла бы брать меня с собой на нудистский пляж Ривьеры. У нас появились бы дети. На Рождество все наши родственники собирались бы вместе. Можно, конечно, что-то добавлять к этому общему списку или вычеркивать, но разве тебе не кажется, что это здорово?
Его Дейзи не плакала. Никогда. Но внезапно ее глаза наполнись слезами и заблестели, как кристаллы. И он почувствовал уверенность, что ей это понравилось. Тиг перевел дух.
— Но как же все те вещи, о которых ты говорил, Тиг…
— Я уже ответил. А как насчет того, чтобы обсудить все вещи, о которых говорила ты?
Дейзи замерла, тогда он уложил ее на кровать рядом с собой. А когда она оказалась там, на его пуховой подушке, запуталась в простынях и стеганом одеяле, Тиг поцеловал ее, сначала в левый в висок, потом — в левое ухо, потом — в левую щеку.. Очень, очень нежно.
— Ты сказала, что задыхаешься в Уайт-Хиллз.
— Верно, — подтвердила она.
— Значит, если ты не изменила мнения, мы поселимся в Тимбукту, мне плевать.
— По-моему, и в Уайт-Хиллз можно прекрасно устроиться, — сказала Дейзи, а потом закрыла глаза, когда он, закончив покрывать поцелуями правую часть ее лица, крепко поцеловал ее в губы.
— Тебе здесь не скучно?
— Для скуки у меня нет ни секунды. — Она обвела его скулы кончиками пальцев. Тиг мог поклясться: в ее глазах горело желание. — Знаешь, я раньше думала, что имеет значение место, где ты живешь. Но место — не источник волнения. Этот источник — ты, Ларсон.
— Я? Я-то заурядный. И, честно говоря, в этом вся проблема. Ты — экзотичная, редкая орхидея. А я обречен жить без воображения.
— Тиг?
— Что?
— Я должна открыть тебе секрет. — Дейзи сделала ему знак немного придвинуться. Когда он выполнил просьбу, она изогнулась и оказалась сверху, а потом начала целовать его по-своему. И целовала долго. Пылко. Обаятельно. Мило. — Ты любишь меня, — сказала она.
— А разве это секрет? Черт возьми, я знал это целую вечность. — Тиг стал расстегивать ее брюки. — Я обожаю тебя, Дейз. Я люблю твою затейливую сторону и твою практичную сторону. Твою элегантность и твой здравый смысл. Твой дух.
Твою гордость. Твое сердце. Обещаю, я всю жизнь буду защищать твое чудесное, щедрое, драгоценное сердце.
— Могу я открыть еще один секрет?
— Мы так и будем разговаривать?
— Осталось немного, — пообещала Дейзи. — Я только хотела тебе сказать… Я люблю тебя. Я никогда не думала, что найду мужчину, с которым смогу быть честной. Мужчину, которому смогу доверять. Мужчину, который не хочет, чтобы женщина находилась в его тени. Я всегда считала, что должна скрывать, кто я на самом деле.
Тиг перебил ее, но не потому, что не хотел больше разговаривать, а потому, что Дейзи затронула важную для него струну.
Она его знала. Действительно знала. Знала о его собаке, знала о его недостатках и слабостях, знала о нем вещи, которые больше никто не знал, и все-таки любила его. Вот чего Тиг хотел всю жизнь — полного доверия. С ним она может быть самой собой, и они станут защищать друг друга от жизненных испытаний.
Однако Дейзи любила риск. И как только он снял с нее одежду, в нем пробудилось желание подарить ей столько опасности и риска, сколько она сможет выдержать, не забывая о слове из шести букв: «Любовь».
ЭПИЛОГ
Дейзи ответила на звонок сотового только потому, что кто-то звонил уже три раза.
— Что? — бросила она в трубку.
— Дейзи! Ты должна сию же минуту спуститься в кафе!
— Хватит, Гарри. Это первый выходной, который я попросила. Джейсон вернулся. Тебе не нужна я…
— Дело не в этом. Я не зову тебя работать. Мне просто нужно, чтобы ты появилась. Сейчас же.
Быстро!
Она не могла думать ни о чем, кроме подарка Тига, но, чтобы успокоить Гарри, сунула ноги в туфли и бросилась вниз по лестнице.
Дейзи увидела, что у парадной двери собралась толпа. Не очередь в кафе, а толпа, и ей сразу стало не по себе. На нее пристально смотрели с таким выражением, будто чего-то ждали. С любопытством. С какой-то тревогой.
Она повернулась и побежала назад, но Гарри неуклюже растолкал толпу и схватил ее за руку.
На Дейзи были темно-синие брюки и красный свитер, но, естественно, ни пальто, ни куртки. От ветра уши замерзли прежде, чем она успела сделать первый шаг. На краю тротуара ждала какая-то женщина. На ней была юбка настолько короткая, что дама рисковала отморозить тыл. На губах играла эффектная улыбка. Справа от нее стояли два человека с фотоаппаратами в руках. Очевидно, все рассчитывали, что Дейзи отреагирует как-то по-особенному, но та не могла понять, на что же она должна реагировать.
Потом все стало ясно. За спиной дамы с эффектной улыбкой находился… Дейзи пришлось прищуриться. Автомобиль, никаких сомнений.
Но не совсем легковой и не грузовик.
А потом она вспомнила. Это была одна из тех вещей, которые мужчины берут на войну. «Хаммер». Подержанный «хаммер», окрашенный в желтый цвет. А на его руле был красиво завязан большой красный бант, как на Валентинов день.
Дейзи зажмурилась: нет, этого не может быть.
Она думала, что любит его. Но это…
У нее с Тигом теперь все было кончено.
Тиг знал, что ему снится сон. В комнате, казалось, горел яркий свет — чего быть не могло, поскольку он упал на постель всего несколько минут назад в полной темноте. Но он решил, что яркий свет символичен. Сны его были такими нелепыми. И вообще, сновидения посещали его тогда, когда он уставал.
Этот сон был другим. Мощным. Захватывающим. В нем была Дейзи. Он услышал, как она шепчет «Тиг? Тиг!» своим чувственным, волнующим голосом. И его окутывал аромат ее духов.
Конечно, Тиг не так уж удивился появлению Дейзи. Он знал, что «хаммер» это сделает.
Он хотел подарить ей еще одно сердце, но решил, что преподносить любимой на Валентинов день шоколад — не слишком оригинально. Он должен выбрать незаурядный подарок. Транспаранты на Мейн-стрит — мысль получше. Вряд ли ее Жан-Люк придумал бы такое. К тому же жители города придут от этого в восторг, и Дейзи убедится, какие, честно говоря, славные люди живут в Уайт-Хиллз. Действительно здорово жить в таком месте, где все тебя знают, обращают на тебя внимание и всем есть до тебя дело. Это вам не купание нагишом на Ривьере. Но они могут устроить себе подобный отпуск, если Дейзи захочет. Но, честно говоря, Тиг не мог поверить, что она когда-нибудь решится на это.
Он слышал отклики об истории с транспарантами — это было хорошо, но недостаточно. Требовалось изобрести что-то такое, что наверняка ее встряхнет. Дейз, должно быть, почти скопила сумму для взноса за машину и близка к тому, чтобы уехать. Поэтому «хаммер»… Он не похож на модные спортивные машины, на которых она, должно быть, ездила во Франции, но Тиг считал, что ее следует окружить броней. Ей нужен автомобиль, который сможет сам выбираться из канав и заберется на гору. И еще Дейзи была серьезной до мозга костей. Она любила работать. Любила настоящее дело. Она любила создавать что-то из ничего, любила чувствовать, что ей брошен вызов, любила основательно пачкать руки, любила готовить сама и не любила, чтобы ей прислуживали. Но сама о себе она думала иначе.
Тиг не знал, как сказать Дейзи, что ее представления о самой себе — нелепы. Но он думал, действительно думал, что ей прекрасно подходит «хаммер». Она могла поехать куда угодно во время метелей или бурь. Возить инструменты или свадебные торты. Деятельная Дейзи нуждалась не в спортивной машине, а в автомобиле, который даст ей возможность осуществить любое дикое стремление. И уж точно, «хаммер» совсем не был заурядным.
Тиг улыбнулся во сне. Когда он лег спать, весь его мир шатался, страх потери сжимал сердце, но теперь все менялось.
Теперь теплое тело прижалось к нему. Тиг чувствовал ее неторопливый, мягкий язык. Как он лижет ему щеку. Потом нос. Потом рот.
Она страстно его желала. Казалось, он всю жизнь мечтал о ее теплом, гибком теле, о ее теплом, мокром, гибком языке. Почти вот так. Не совсем так, но почти.
Вдруг эта часть сна показалась ему странной.
Потому что холодный, мокрый нос ткнулся ему в щеку.
А у Дейзи наверняка не было холодного, мокрого носа.
Тиг открыл глаза. Его почти ослепил дневной свет. Откуда-то доносился запах свежесваренного кофе. А «нежное женское тело», которое лежало в постели рядом с ним, принадлежало не Дейзи, а какой-то собаке. Юная дворняжка с черно-белой шерстью и карими глазами без всякой родословной. Как только она обнаружила, что он проснулся, то начала колотить его длинным пушистым хвостом с невероятной скоростью. Рядом с кроватью кто-то поставил объемистую корзинку, набитую до краев. Тиг увидел зеленовато-голубой ошейник, зеленовато-голубой поводок, мячи, игрушки, которые возят на веревочке, средства для чистки ковров и… он прищурился… зеленовато-голубую миску с надписью «ХАССИ II».
— Какого черта? — неуверенно пробормотал Тиг. На это щенок ответил исступленным восторгом, прыгнув на него. — Ты прелесть, детка, но не волнуйся так.
Только один человек во вселенной мог подарить ему щенка по кличке Хасси, и он тут же забыл о собаке — потому что его настоящая Дерзкая девчонка стояла в дверях.
Некоторые мужчины фантазируют о женщинах в корсетах и черных кружевах. На женщине его мечты были широкие рабочие брюки и толстые носки. Туфли отсутствовали. На миг Тиг потерял дар речи, потому что она была чертовски прекрасна. Она была так прекрасна, что, вероятно, при виде ее у него всегда будет перехватывать дыхание. Но сегодня дело было не только в великолепной фигуре, привлекательных губах и экзотических глазах. Дело было в выражении ее лица, в беспокойстве, которое она не могла скрыть.
— У тебя полно неприятностей, Ларсон, — сурово сказала Дейзи.
— У меня неприятности?! Что это за собака?!
— Подарок тебе на день рождения.
— Мой день рождения только в октябре.
— Ну и что? Ты же развесил для меня по всей Мейн-стрит огромные транспаранты, а я родилась в августе.
— Какого числа?
— Тридцать первого. — Ее глаза сузились. — Не отвлекай меня. Ты возьмешь эту машину обратно.
— Черта с два возьму, — дружелюбно откликнулся он. — Скажи, пожалуйста, эту собаку научили жить в доме?
— В приюте сказали, что да. — Когда Дейзи открыла дверь, щенок спрыгнул с кровати и помчался прочь. — Я так поняла, что ее научили ладить с людьми. Если ее вовремя выпускать, она возвращается в дом. — Слава богу, дом обнесен забором и щенку некуда деться. Дейзи повернулась к Тигу:
— Мне не нужна машина в подарок, Тиг. Я не хочу быть кому-то обязанной. Ты знаешь, я не купаюсь в деньгах, но с тех пор, как вернулась домой, я откладывала все, что могла. Я могу обойтись без машины, пока моя жизнь не наладится. Не желаю благотворительности.
— Конечно, не желаешь. Но я думал, ты поняла, что я не похож на Жан-Люка. И тебе нечего беспокоиться, что я пытаюсь купить твою привязанность или пытаюсь тебя обмануть. Верно?
— Ну, конечно, это верно, но…
Боже, как хорошо он себя почувствовал, когда услышал, что она это сказала.
— Я знал, что ты поймешь. Я бы никогда ничего не сделал, чтобы ущемить твою неистовую гордость. Просто решил, что, если мы поженимся, тебе понадобится собственная машина.
Дейзи сделала вдох, а потом бессильно опустилась на противоположный край кровати.
— Ты же не собирался жениться, помнишь? Кажется, не можешь ни с кем сработаться. Ты отказался от близких контактов. Вообразил, будто слишком своенравен, чтобы кто-то смог с тобой ужиться, вот что ты…
— Да знаю я все. — Тиг согнул палец и поманил ее к себе. — Но разве ты не заметила, что происходит в высшей степени странная вещь? Что мы работаем вместе? И действительно хорошо работаем.
— Ну, я бы не сказала, что действительно хорошо. Как-то я тобой распоряжалась в присутствии клиента…
— Да. И меня поразило, что мне это очень понравилось. — Тиг снова поманил Дейзи, поскольку она все еще сидела в ногах кровати. — Кто бы мог подумать, что работа с кем-то другим станет для меня таким удовольствием? Поскольку мой трудный характер не изменился, я понял, что дело, должно быть, в тебе. Именно благодаря тебе совместный труд стал удовольствием. И я понял, что, если ты смогла сработаться с таким упрямцем, как я, брак для нас пара пустяков. Тебе бы это понравилось. Мы могли бы два раза каждый день заниматься сексом. И могли бы есть вместе, работать вместе и даже ссориться. Я научил бы тебя управляться со строгальным станком и ленточной пилой. Раз в год ты могла бы брать меня с собой на нудистский пляж Ривьеры. У нас появились бы дети. На Рождество все наши родственники собирались бы вместе. Можно, конечно, что-то добавлять к этому общему списку или вычеркивать, но разве тебе не кажется, что это здорово?
Его Дейзи не плакала. Никогда. Но внезапно ее глаза наполнись слезами и заблестели, как кристаллы. И он почувствовал уверенность, что ей это понравилось. Тиг перевел дух.
— Но как же все те вещи, о которых ты говорил, Тиг…
— Я уже ответил. А как насчет того, чтобы обсудить все вещи, о которых говорила ты?
Дейзи замерла, тогда он уложил ее на кровать рядом с собой. А когда она оказалась там, на его пуховой подушке, запуталась в простынях и стеганом одеяле, Тиг поцеловал ее, сначала в левый в висок, потом — в левое ухо, потом — в левую щеку.. Очень, очень нежно.
— Ты сказала, что задыхаешься в Уайт-Хиллз.
— Верно, — подтвердила она.
— Значит, если ты не изменила мнения, мы поселимся в Тимбукту, мне плевать.
— По-моему, и в Уайт-Хиллз можно прекрасно устроиться, — сказала Дейзи, а потом закрыла глаза, когда он, закончив покрывать поцелуями правую часть ее лица, крепко поцеловал ее в губы.
— Тебе здесь не скучно?
— Для скуки у меня нет ни секунды. — Она обвела его скулы кончиками пальцев. Тиг мог поклясться: в ее глазах горело желание. — Знаешь, я раньше думала, что имеет значение место, где ты живешь. Но место — не источник волнения. Этот источник — ты, Ларсон.
— Я? Я-то заурядный. И, честно говоря, в этом вся проблема. Ты — экзотичная, редкая орхидея. А я обречен жить без воображения.
— Тиг?
— Что?
— Я должна открыть тебе секрет. — Дейзи сделала ему знак немного придвинуться. Когда он выполнил просьбу, она изогнулась и оказалась сверху, а потом начала целовать его по-своему. И целовала долго. Пылко. Обаятельно. Мило. — Ты любишь меня, — сказала она.
— А разве это секрет? Черт возьми, я знал это целую вечность. — Тиг стал расстегивать ее брюки. — Я обожаю тебя, Дейз. Я люблю твою затейливую сторону и твою практичную сторону. Твою элегантность и твой здравый смысл. Твой дух.
Твою гордость. Твое сердце. Обещаю, я всю жизнь буду защищать твое чудесное, щедрое, драгоценное сердце.
— Могу я открыть еще один секрет?
— Мы так и будем разговаривать?
— Осталось немного, — пообещала Дейзи. — Я только хотела тебе сказать… Я люблю тебя. Я никогда не думала, что найду мужчину, с которым смогу быть честной. Мужчину, которому смогу доверять. Мужчину, который не хочет, чтобы женщина находилась в его тени. Я всегда считала, что должна скрывать, кто я на самом деле.
Тиг перебил ее, но не потому, что не хотел больше разговаривать, а потому, что Дейзи затронула важную для него струну.
Она его знала. Действительно знала. Знала о его собаке, знала о его недостатках и слабостях, знала о нем вещи, которые больше никто не знал, и все-таки любила его. Вот чего Тиг хотел всю жизнь — полного доверия. С ним она может быть самой собой, и они станут защищать друг друга от жизненных испытаний.
Однако Дейзи любила риск. И как только он снял с нее одежду, в нем пробудилось желание подарить ей столько опасности и риска, сколько она сможет выдержать, не забывая о слове из шести букв: «Любовь».
ЭПИЛОГ
Дейзи на цыпочках поднялась вверх по лестнице и вошла в старую детскую, где спала дочка ее сестры. Она увидела, что Роуз проснулась.
Взяв племянницу на руки, она мягко напевала вполголоса, поднеся девочку к окну.
— Наконец-то мы с тобой одни, малышка! А то ты и не знаешь, что я — твоя любимая тетя. Тебя вечно хватают другие…
Внизу кипел семейный праздник. Сегодня был день рождения Дейзи, тридцать первое августа, но это послужило только предлогом. Родственники не собирались вместе уже несколько лет.
Камерон и Пит, мужья ее сестер, с озадаченным видом стояли перед пылающим барбекю.
Двое сыновей-подростков Пита схватили шланг и бегали по двору, промокшие насквозь. Бог знает, сколько собак за ними гонялось. Хасси II прекрасно поладила со сворой Камиллы. Кошки Вайолет наблюдали за вечеринкой, устроившись на ветвях тенистых деревьев.
Дейзи заметила своих родителей. Марго несла вниз очередную миску. Колин подошел к жене и крепко ее обнял. Оба посмотрели друг на друга так же, как всегда, когда они думали, что их три дочери ничего не замечают.
— Ты знаешь бабушку и дедушку, Роуз? — прошептала Дейзи. — От бабушки всегда пахнет лавандой. А когда ты станешь немного старше, она разрешит тебе печь печенье и устраивать беспорядок на кухне. А потом дедушка… О, ты полюбишь дедушку. Ты только немного подрасти, и он станет подбрасывать тебя в воздух и щекотать, а ты будешь смеяться…
Она услышала за спиной чьи-то шаги и повернулась.
— Мне стало интересно, куда ты исчезла, но догадаться не слишком трудно, — насмешливо сказал Тиг.
Ее муж был самым красивым из присутствующих мужчин, таким высоким, худым, с прекрасными темными глазами и волнующей улыбкой.
Она улыбнулась в ответ, когда он наклонился, чтобы ее поцеловать.
— Ты хорошо переносишь моих родственников?
— Они потрясающие.
— Ты волновался?
— А как я мог не волноваться? Я представлял себе еще трех женщин, похожих на тебя, и отца, который считает, что ни один мужчина недостоин его дочери.
— Ха! Мой папа бросил на тебя один взгляд и сказал, что я наконец научилась немного разбираться в мужчинах. — И Дейзи насмешливо добавила:
— Так что я оставляю вас при себе, мистер Ларсон.
— Ну, а я оставляю вас при себе, миссис Ларсон.
Она ухмыльнулась, но вдруг малышка вскрикнула, как будто обидевшись, что на нее так долго не обращают внимания.
— Хочешь подержать свою племянницу? спросила она Тига.
— Не совсем. Малыши очень меня пугают слишком уж они крошечные.
Но, не слушая его, Дейзи отдала девочку Тигу.
Сначала он напрягся, но потом сердце его растаяло. Он прижал ребенка к себе. Роуз открыла глазки и пустила пузырь, глядя на своего дядю.
— Я влюблен, — признался Тиг. — Она меня пугает, имей в виду.
— Но если наш ребенок будет хотя бы вполовину таким красивым, я справлюсь.
— Наш? — повторила Дейзи.
Он быстро взглянул на нее.
— Ты думала, я не догадаюсь?
— Я еще не уверена, — прошептала Дейзи. — Не делала тест. Не была у врача.
— Зато я уверен. И счастлив. Немного боюсь, не скрою. Но, по-моему, в этой жизни мне ничего не хочется сильнее, чем ребенка от тебя. — Он снова наклонился и поцеловал ее, на этот раз поцелуй был долгим и нежным.
На лестнице послышался чей-то топот.
— Эй, вы, двое. Хватит сентиментальностей.
Боже мой, каждый раз, когда вы появляетесь вместе, начинаете целоваться, — заявила Камилла.
Она тяжело дышала, только что поднявшись по лестнице. Сестра Дейзи была толста, как мяч, хотя родить должна была не раньше чем через два месяца. Она поманила пальцами. — Давайте сюда мою племянницу.
— Ты ей не нужна, — заявила Дейзи. — Ей нужна ее любимая тетя. Та, которая подарит ей барабаны, тарелки, много шумных игрушек, верно, тыковка?
— Если ты не дашь мне ее подержать, сюда поднимется мама, и уж тогда никто не сможет вырвать ребенка из ее рук.
— Вы все провели с Роуз больше времени, чем я, — возразила Дейзи.
— Но я тоже собираюсь родить ребенка, так что мне нужно научиться обращаться с ними. А еще я самая младшая. И вы обе всегда позволяли мне поступать по-своему, так что теперь не стоит делать исключения.
— Из всех этих невразумительных доводов… начала Дейзи, но Камилла ее перебила:
— Иначе я расплачусь. Сколько лет прошло с тех пор, как мы так ссорились?
Они рассмеялись. Но тут у малышки вырвался вопль. В комнату немедленно влетела Вайолет, отнесла Роуз в колыбель и начала ее баюкать.
— Она такая красивая, Вай, — мягко сказала Дейзи.
— Я знаю. Я так счастлива.
— Мы все счастливы. Пять лет назад казалось, что множество проблем не позволят никому из нас найти свою дорогу.
Камилла положила руку на живот.
— Несмотря на трудности, я не сомневалась, что всегда могу обратиться к вам обеим. А теперь я понимаю, как много мы узнали о настоящей любви, такой, которая действительно навсегда.
— Да, правильно, — согласилась Вайолет. — Я в это не верила, пока не встретила Камерона.
Дейзи сидела на подоконнике и улыбалась.
Это было так чудесно — ее сестры и родственники снова собрались вместе. Камилла и Вайолет оправились от ужасающих ударов судьбы, и у них началась прекрасная жизнь. Они любят и любимы.
И Дейзи тоже. Она не обратила внимания, когда исчез Тиг, но догадалась, что он решил оставить ее наедине с сестрами. Она посмотрела в окно и увидела, как Тиг общается с ее родителями в лавандовом саду, который их мать посадила еще новобрачной.
Тиг тут же поднял глаза. Он не перестал разговаривать со старшими Кэмпбеллами, но при этом смотрел на нее.
А она смотрела на него. Она любила этого мужчину, и ей очень нравилось видеть его со своими родственниками.
Они все были дома.
Взяв племянницу на руки, она мягко напевала вполголоса, поднеся девочку к окну.
— Наконец-то мы с тобой одни, малышка! А то ты и не знаешь, что я — твоя любимая тетя. Тебя вечно хватают другие…
Внизу кипел семейный праздник. Сегодня был день рождения Дейзи, тридцать первое августа, но это послужило только предлогом. Родственники не собирались вместе уже несколько лет.
Камерон и Пит, мужья ее сестер, с озадаченным видом стояли перед пылающим барбекю.
Двое сыновей-подростков Пита схватили шланг и бегали по двору, промокшие насквозь. Бог знает, сколько собак за ними гонялось. Хасси II прекрасно поладила со сворой Камиллы. Кошки Вайолет наблюдали за вечеринкой, устроившись на ветвях тенистых деревьев.
Дейзи заметила своих родителей. Марго несла вниз очередную миску. Колин подошел к жене и крепко ее обнял. Оба посмотрели друг на друга так же, как всегда, когда они думали, что их три дочери ничего не замечают.
— Ты знаешь бабушку и дедушку, Роуз? — прошептала Дейзи. — От бабушки всегда пахнет лавандой. А когда ты станешь немного старше, она разрешит тебе печь печенье и устраивать беспорядок на кухне. А потом дедушка… О, ты полюбишь дедушку. Ты только немного подрасти, и он станет подбрасывать тебя в воздух и щекотать, а ты будешь смеяться…
Она услышала за спиной чьи-то шаги и повернулась.
— Мне стало интересно, куда ты исчезла, но догадаться не слишком трудно, — насмешливо сказал Тиг.
Ее муж был самым красивым из присутствующих мужчин, таким высоким, худым, с прекрасными темными глазами и волнующей улыбкой.
Она улыбнулась в ответ, когда он наклонился, чтобы ее поцеловать.
— Ты хорошо переносишь моих родственников?
— Они потрясающие.
— Ты волновался?
— А как я мог не волноваться? Я представлял себе еще трех женщин, похожих на тебя, и отца, который считает, что ни один мужчина недостоин его дочери.
— Ха! Мой папа бросил на тебя один взгляд и сказал, что я наконец научилась немного разбираться в мужчинах. — И Дейзи насмешливо добавила:
— Так что я оставляю вас при себе, мистер Ларсон.
— Ну, а я оставляю вас при себе, миссис Ларсон.
Она ухмыльнулась, но вдруг малышка вскрикнула, как будто обидевшись, что на нее так долго не обращают внимания.
— Хочешь подержать свою племянницу? спросила она Тига.
— Не совсем. Малыши очень меня пугают слишком уж они крошечные.
Но, не слушая его, Дейзи отдала девочку Тигу.
Сначала он напрягся, но потом сердце его растаяло. Он прижал ребенка к себе. Роуз открыла глазки и пустила пузырь, глядя на своего дядю.
— Я влюблен, — признался Тиг. — Она меня пугает, имей в виду.
— Но если наш ребенок будет хотя бы вполовину таким красивым, я справлюсь.
— Наш? — повторила Дейзи.
Он быстро взглянул на нее.
— Ты думала, я не догадаюсь?
— Я еще не уверена, — прошептала Дейзи. — Не делала тест. Не была у врача.
— Зато я уверен. И счастлив. Немного боюсь, не скрою. Но, по-моему, в этой жизни мне ничего не хочется сильнее, чем ребенка от тебя. — Он снова наклонился и поцеловал ее, на этот раз поцелуй был долгим и нежным.
На лестнице послышался чей-то топот.
— Эй, вы, двое. Хватит сентиментальностей.
Боже мой, каждый раз, когда вы появляетесь вместе, начинаете целоваться, — заявила Камилла.
Она тяжело дышала, только что поднявшись по лестнице. Сестра Дейзи была толста, как мяч, хотя родить должна была не раньше чем через два месяца. Она поманила пальцами. — Давайте сюда мою племянницу.
— Ты ей не нужна, — заявила Дейзи. — Ей нужна ее любимая тетя. Та, которая подарит ей барабаны, тарелки, много шумных игрушек, верно, тыковка?
— Если ты не дашь мне ее подержать, сюда поднимется мама, и уж тогда никто не сможет вырвать ребенка из ее рук.
— Вы все провели с Роуз больше времени, чем я, — возразила Дейзи.
— Но я тоже собираюсь родить ребенка, так что мне нужно научиться обращаться с ними. А еще я самая младшая. И вы обе всегда позволяли мне поступать по-своему, так что теперь не стоит делать исключения.
— Из всех этих невразумительных доводов… начала Дейзи, но Камилла ее перебила:
— Иначе я расплачусь. Сколько лет прошло с тех пор, как мы так ссорились?
Они рассмеялись. Но тут у малышки вырвался вопль. В комнату немедленно влетела Вайолет, отнесла Роуз в колыбель и начала ее баюкать.
— Она такая красивая, Вай, — мягко сказала Дейзи.
— Я знаю. Я так счастлива.
— Мы все счастливы. Пять лет назад казалось, что множество проблем не позволят никому из нас найти свою дорогу.
Камилла положила руку на живот.
— Несмотря на трудности, я не сомневалась, что всегда могу обратиться к вам обеим. А теперь я понимаю, как много мы узнали о настоящей любви, такой, которая действительно навсегда.
— Да, правильно, — согласилась Вайолет. — Я в это не верила, пока не встретила Камерона.
Дейзи сидела на подоконнике и улыбалась.
Это было так чудесно — ее сестры и родственники снова собрались вместе. Камилла и Вайолет оправились от ужасающих ударов судьбы, и у них началась прекрасная жизнь. Они любят и любимы.
И Дейзи тоже. Она не обратила внимания, когда исчез Тиг, но догадалась, что он решил оставить ее наедине с сестрами. Она посмотрела в окно и увидела, как Тиг общается с ее родителями в лавандовом саду, который их мать посадила еще новобрачной.
Тиг тут же поднял глаза. Он не перестал разговаривать со старшими Кэмпбеллами, но при этом смотрел на нее.
А она смотрела на него. Она любила этого мужчину, и ей очень нравилось видеть его со своими родственниками.
Они все были дома.