…Пол разошелся, и Эдди, да и многие другие, повисли на поручнях. Кто-то, как всегда, зазевался и исчез под колесами. Да, не зря ему не понравился этот поезд. Вот сейчас еще как долбанет током по рукам! Хотя нет, не долбанет. В подземке так не бывает. Здесь шанс есть всегда. Пусть малый – но есть. Это только у русских, говорят, есть такие места, где вообще нет шансов. Но русские и там проходят. Если не врут.
До станции оставалось секунд двадцать-тридцать, когда висевший рядом здоровяк неожиданно ударил Эдди ногой в живот. От боли Эдди чуть не разжал пальцы, чудом удержавшись. Он знал: на помощь здесь рассчитывать нечего – но подобной выходки все же не ожидал. Дальше мускулы действовали рефлекторно. Ребром стопы Эдди отбил второй удар, и в следующий момент носок его ботинка глубоко вошел в солнечное сплетение здоровяка. Еще секунду здоровяк держался, но потом пальцы его разжались, и он с хриплым воем рухнул под колеса. Эдди предпочел бы обойтись без этого, но тут уж выбора не было. В любом случае из них двоих до станции доехал бы только один.
Поезд остановился; сверкающие отточенной сталью створки дверей разошлись, но внизу вместо пола по-прежнему чернел провал. Впрочем, Эдди предвидел такой вариант. Как-никак, в прошлый раз он добрался до седьмого круга. Правда, там его чуть не задавил "хохотунчик", и Эдди пришлось сойти с дистанции.
Эдди качнулся, в точно рассчитанный момент разжал пальцы и упал вперед, успев уцепиться за край платформы. Контактный рельс был совсем рядом, но Эдди предусмотрительно поджал ноги. Он легко подтянулся и перевалился через край платформы. Ага, третий круг. "Лабиринт". Скользящие дорожки ползли по платформе во все стороны, пересекаясь на разных уровнях, то и дело проворачиваясь, меняя направление. Несколько секунд Эдди наблюдал за, казалось бы, хаотическим движением дорожек. Пока интуитивно не уловил в нем систему. Он не смог бы сказать, откуда явилось к нему это знание, но он уже чувствовал, как надо двигаться. Не колеблясь, Эдди прыгнул на выбранную дорожку. Рядом снова оказался чернявый. Сзади, не отставая, ехали еще трое. Да, только трое. Итого, их осталось пятеро. А впереди еще бо льшая часть пути. Быстро отсеялись. Вот только чернявый…
…Эдди инстинктивно перепрыгнул на соседнюю дорожку, и в следующую секунду на место, где он только что стоял, опустился тяжелый пресс. Эдди пригнулся, пропуская над собой очередную магистраль, перепрыгнул на следующую дорожку, потом еще на одну… За десять минут он благополучно добрался до противоположного края платформы, избежав нескольких не слишком опасных ловушек. Оглянувшись, Эдди обнаружил, что все четверо его преследователей тоже живы и невредимы.
Поезд уже ждал их. Все вскочили внутрь благополучно, только последнему оторвало каблук на ботинке. Повезло. Могло и ногу оттяпать.
Едва поезд рванул вперед, как в вагоне погас свет. Это не сулило ничего хорошего, и Эдди поспешно извлек из кармана инфракрасные очки. И вовремя! Из стен поползли извивающиеся отростки щупальцев, усеянные присосками. Вагон-спрут! Вот влип! Сразу четвертый круг! Эдди выхватил из рукава нож и принялся рубить тянувшиеся к нему щупальца. Остальные были заняты тем же. Вся битва происходила в тишине и полной темноте, слышалось лишь тяжелое дыхание яростно отбивающихся людей, да изредка – свист ножа, рассекавшего воздух.
Одно щупальце все же добралось до Эдди, и он почувствовал, как присоски впились в его руку, прорывая одежду и кожу. Он, не глядя, махнул ножом, но отрубленное щупальце не отпадало, кровь хлестала из руки. С трудом Эдди удалось отодрать от себя ненасытное чудовище. Кое-как перевязав руку оторванным рукавом рубашки, Эдди перевел дух. Все-таки отбился! Хорошо бы хоть немного передохнуть, собраться с силами. Но такая возможность представится только на седьмом круге – там есть островок безопасности. А пока надо держаться. На сей раз Эдди намеревался пройти дистанцию до конца, и не собирался отступать.
Как и остальные четверо. Вернее, уже трое. Четвертый неподвижно лежал на полу, обвитый со всех сторон жадно пульсирующими щупальцами. Кажется, он был еще жив, но помочь ему уже невозможно – даже если обрубить все щупальца, он умрет от потери крови. Тем не менее, высокий худощавый парень в очках – и как этот интеллигент до сих пор уцелел? – склонился над лежащим, пытаясь высвободить его из смертельных объятий. Это было совершенно бессмысленно, но Эдди невольно, сам не зная почему, почувствовал уважение к очкарику.
Перрон. Прыжок, перекат. Позади щелкает "прищепка", но поздно. Так, теперь куда? На другой край перрона, на пятый круг, или… Да, вот он, "адский тоннель". Если пройдешь его, можно сразу попасть на шестой круг, минуя пятый. Рисковать – так рисковать! И Эдди нырнул в тоннель. Он сразу заскользил вниз по абсолютно гладкому наклонному желобу. Здесь было темно, и Эдди снова надел инфракрасные очки. Он со все возрастающей скоростью несся внутри отполированной металлической трубы, то и дело полого изгибавшейся под разными углами. Благодаря очкам Эдди вовремя успел заметить выскочившее впереди из пола лезвие и, бросив тело к стене, промчался в дюйме от него. Поворот, еще поворот. Сверху нависают стальные крючья. Эдди вжался в пол, стараясь стать как можно более плоским. Крючья пронеслись в каком-то полудюйме над ним. Дальше, дальше…
И вдруг Эдди увидел впереди свет. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы понять: это фары поезда. "Адский тоннель" выносил его прямо под колеса! У Эдди оставалось всего две-три секунды. Этих секунд ему хватило, чтобы выхватить вакуумную присоску и изо всех сил влепить ее в стену тоннеля. Эдди еле удержался – такую скорость он успел развить. Поезд грохотал в нескольких футах от него, а Эдди висел, вцепившись в спасительную присоску, и переводил дух. Он только успел подумать: "Пронесло!" – как на него со страшной силой обрушилось что-то (вернее, как он тут же понял – кто-то), присоска не выдержала, и Эдди вместе с тем, кто на него сверзился, полетел под колеса…
Очнулся Эдди почти сразу. Болел затылок и содранный бок, но, в целом, он легко отделался. Ему снова повезло – он рухнул в большой тоннель подземки через секунду после того, как поезд промчался мимо. Контактный рельс проходил в опасной близости, но Эдди его тоже не задел.
Рядом зашевелилось темное пятно и тут же приняло форму человека. Эдди скорее угадал, чем увидел: чернявый. Черт бы его побрал! Из-за него чуть не угодил под колеса!.. А он, оказывается, тоже живучий.
Перрон оказался совсем рядом. На этот раз Эдди взобрался на него с трудом – сказывалось падение из "адского тоннеля". Чернявый выбрался следом. Оглянувшись, Эдди с удивлением обнаружил: тощий очкарик тоже с ними. И откуда он взялся? А вот четвертого не было.
– А где еще один? – непроизвольно вырвалось у Эдди.
Очкарик молча показал на две скрещенные руки.
– Понятно.
Эдди повернулся и пошел по платформе, время от времени рефлекторно уворачиваясь от флай-брейкеров, то и дело пролетавших над головой. Голова соображала плохо, и Эдди шел "на автопилоте", что, впрочем, отнюдь не мешало ему избегать попадавшихся на дороге ловушек. Это все были мелочи. Эдди знал: на шестом круге есть кое-что пострашнее. Однажды он уже побывал здесь…
Вот оно! Прямо к Эдди мчалось устройство, более всего напоминавшее асфальтовый каток. Только двигалось оно, в отличие от последнего, с огромной скоростью. Эдди остановился, выжидая. Когда машина оказалась совсем рядом, он резко кувыркнулся в сторону. "Каток" пронесся мимо, но тут же затормозил и развернулся для новой атаки. Черт, где же поезд?! Словно в ответ на его немой вопрос, из тоннеля вынырнул поезд и встал, как вкопанный, у перрона. До спасительной двери было не менее пятнадцати футов, и она в любую секунду могла захлопнуться, а наперерез Эдди уже мчался зловещий "каток". Эдди сломя голову рванул к поезду. По перрону побежала трещина, пол начал оседать, уходя из-под ног, но он все же успел. Последним усилием оттолкнулся от рушащегося перрона и кубарем вкатился в вагон, чудом не напоровшись на торчавшие из пола в нескольких местах длинные иглы. Двери за его спиной с лязгом захлопнулись. По сравнению с перроном шестого круга даже этот смертельно опасный вагон показался Эдди чуть ли не родным домом. Он с трудом перевел дух.
Чернявый и очкарик были уже здесь.
– Спасибо. Вы отвлекли его, – сказал очкарик.
В ответ Эдди грязно выругался. Как же, отвлек! Просто проклятая машина погналась за ним, а не за этими двумя, хотя лучше бы она сделала наоборот…
Поезд рванул с места и помчался в темноту. Им предстояло пройти еще два круга. Вот теперь-то и начнутся главные испытания.
…Они выскочили на платформу почти синхронно и тут же упали, распластавшись на полу. Огромное двадцатифутовое лезвие со свистом рассекло воздух над ними и исчезло, словно его и не было. Дальше поезда не ходили. Седьмой и восьмой круги предстояло пройти пешком. Вагон, хотя и таил в себе немалую опасность, давал хоть какую-то защиту; здесь же человек был лишен даже ее.
Не дожидаясь остальных, Эдди вскочил и короткими перебежками, пригибаясь, как под обстрелом, побежал к другому краю платформы. Вокруг падали камни и стальные плиты, на него пикировали целые тучи флай-брейкеров, под ногами Эдди то и дело распахивались "колодцы" и "пасти дьявола", а он все бежал, словно оберегаемый неведомой, но могущественной силой.
Он успел добежать до пешеходного тоннеля, именуемого на жаргоне десс-райдеров "кишкой", как раз в тот момент, когда на платформе с разных сторон появились сразу три "катка". На несколько секунд Эдди остановился передохнуть, наблюдая за тем, что происходило на перроне. Очкарик бежал зигзагами, на удивление ловко огибая расставленные на дороге ловушки, а за ним по пятам, повторяя все его движения и постепенно настигая его, гнался "каток". Чернявый несся по прямой, но это не был панический бег загнанного зверя – парень нащупал знаменитую "линию жизни", о которой знает каждый десс-райдер! И все бы хорошо, но ему наперерез мчались сразу два "катка".
Очкарик в последний момент, как до того Эдди, прыгнул в сторону, и "каток" пронесся мимо, подмяв под себя несколько слишком низко спикировавших флай-брейкеров. Он тут же развернулся для новой атаки, но – поздно! Очкарик уже стоял в тоннеле рядом с Эдди.
– Молодец! – одобрительно кивнул Эдди, показывая большой палец.
– Я старался, – Очкарик смущенно улыбнулся. От его улыбки у Эдди сразу стало как-то легче на душе. Хорошо, что в нашем прогнившем мире встречаются такие люди! Еще повоюем, – Эдди сам не заметил, что думает уже во множественном числе.
Чернявый, казалось, был обречен, но продолжал упорно бежать по "линии жизни", не сворачивая ни на дюйм. Оба "катка" настигли его одновременно, и тут чернявый совершил невозможное: он взвился в воздух, подпрыгнув футов на шесть, сделал сальто и кубарем покатился по перрону, так и не отклонившись от "линии жизни". В тот момент, когда он был в воздухе, "катки" со страшным грохотом врезались друг в друга. Вспышка взрыва на миг ослепила Эдди. Когда через пару секунд он вновь обрел способность видеть, на месте смертоносных механизмов догорала, чадя копотью, груда покореженного металла, на перрон еще падали горящие обломки, а чернявый уже стоял рядом с ними, целый и невредимый.
Эдди молча пожал ему руку – наивысшая похвала во время десс-райда.
– Пошли, – сказал он осипшим вдруг голосом и, не оглядываясь, зашагал вперед по "кишке".
В "кишке" не было ловушек, но здесь десс-райдера поджидало кое-что пострашнее "пастей дьявола", гильотинных дверей, "колодцев", флай-брейкеров и "катков". И оно не заставило себя долго ждать. Впереди вспыхнул яркий свет, послышался нарастающий вой и грохот – так, наверное, хохочет дьявол у себя в преисподней, потешаясь над очередным незадачливым грешником. Потому-то эту штуку и прозвали "хохотунчиком". Огромный металлический цилиндр, через неравные промежутки времени проносящийся по "кишке" то в одном, то в другом направлении.
Первым побуждением Эдди было броситься назад, но он мгновенно подавил предательский порыв. Одно из основных правил десс-райдера: никогда не возвращаться. И Эдди побежал вперед. Кто-то из десс-райдеров в свое время рассказывал: если бежать навстречу "хохотунчику", не сворачивая, с криком: "Задавлю!" – он остановиться и повернет обратно. Байка для новичков, скорее всего. Или злая шутка для дураков. Эдди не собирался проверять, так ли это. Он искал спасительную нишу в стене. Вот и она! Эдди нырнул в нишу и вжался в стену. В следующий момент его прижало еще сильнее, но это был всего лишь чернявый. "Хохотунчик" с воем промчался мимо.
"Эх, жаль очкарика, – подумал Эдди. – Не успел. А хоть бы и успел – все равно в нише места еле на двоих хватает."
Но тут вой неожиданно смолк, послышался чмокающий звук, и наступила тишина. Эдди и чернявый одновременно выглянули из своего убежища. При этом чернявый отпустил руку Эдди, которую прижимал к стене. "Черт, а ведь если б не он, я бы остался без руки!" – дошло вдруг до Эдди. Он совершенно по-новому посмотрел на чернявого. Но тот глядел в другую сторону, туда, где скрылся "хохотунчик". Эдди последовал его примеру.
"Хохотунчик" как сквозь землю провалился, а очкарик, целый и невредимый, стоял посреди тоннеля. Он бросил на пол почерневший пластиковый квадратик и зашагал к ним. Ну конечно! Очкарик высветил лайф-карту. Теперь на десять минут он в безопасности. За это время он должен либо добраться до финиша, либо сойти с дистанции, потому что на восьмом круге без лайф-карты – верная смерть.
Очкарик подошел к ним.
– Пойдешь дальше или сойдешь?
– Прогуляюсь с вами до островка безопасности, передохну немного и сойду. Пожалуй, седьмого круга с меня пока хватит. В прошлый я прошел до шестого.
"А, так он не новичок. Впрочем, мог и раньше догадаться."
– Тогда побежали, – предложил Эдди. – У тебя мало времени. Да и нам лучше поскорее отсюда выбраться.
Очкарик и чернявый молча кивнули, и они побежали. Позади снова послышался хриплый клокочущий вой "хохотунчика", но мигающая граница островка безопасности была уже близко. Все трое влетели на островок почти одновременно и тут же рухнули на пол – следовало максимально использовать передышку, чтобы восстановить силы и собраться для последнего броска. Минуту или две они лежали молча, отдыхая. Потом очкарик взглянул на свой лайф-таймер. У него оставалось почти шесть минут. Он снова лег и, чуть помедлив, заговорил:
– Подумать только, а ведь раньше подземка была обычным средством передвижения. Каких-нибудь тридцать-сорок лет назад.
– Ну да, ври больше, – лениво отозвался Эдди.
– Я не вру, – обиделся очкарик. – Я в книгах читал.
– А гильотинные двери? А "пасти дьявола", "колодцы", вагоны-спруты?
– Всего этого тогда не было.
– А что было? – заинтересованно спросил чернявый.
– Просто подземка. Безопасные вагоны, без шипов, без игл; на дверях вместо ножей – резиновые прокладки. Чтоб никого не покалечило. И эскалаторы обычные, без ловушек. И перроны тоже.
– Тогда какого черта напридумывали… все это?!
– Самоорганизующиеся системы… чтоб им пусто было! …И умники-программисты, – невнятно пробормотал очкарик. – Извините, мне пора. Осталось две минуты. Удачи вам! Я буду ждать вас у выхода, – очкарик подошел к спускавшейся сверху ржавой лестнице и начал ловко взбираться по ней. Вскоре он скрылся из виду.
– Еще немного отдохнем – и пойдем. Остался последний круг, – сказал Эдди.
Чернявый молча кивнул.
– Ну-ну, не торопитесь. Отдохните еще, – послышался из темноты чей-то глумливый голос.
Эдди резко обернулся. Перед ними стояло пятеро. У переднего, огромного верзилы за два метра ростом, в руке имелся пистолет, еще у одного – старый армейский револьвер, у остальных – цепи, ножи, стальные прутья.
– Ребята, вы обратились не по адресу. С нас и взять-то нечего, – сказал Эдди как можно дружелюбнее.
Верзила захохотал, а за ним и остальные бандиты.
– Так-то уж и нечего? – издевательски переспросил верзила, играя пистолетом. – А карточки? Маленькие такие, пластиковые? А? – и он снова захохотал.
Ну конечно, им нужны лайф-карты. На черном рынке лайф-карта стоит от трех до пяти кусков, так что и две карточки – неплохая добыча. Ограбленных они наверняка убивают – зачем им лишние свидетели? Да и не хватиться никто – никому и в голову не придет искать человека, пропавшего в подземке. А телекамер на островке нет.
Все это пронеслось в голове Эдди в одно мгновение.
– Ребята, ну что вы, ей-богу? Мы без них и пяти ярдов не пройдем, – плаксиво заныл Эдди, подобострастно заглядывая в глаза верзиле и незаметно придвигаясь к нему поближе.
– Хватит трепаться! Гоните карточки! Живо!
– С-сейчас…
Словно невидимая пружина подбросила Эдди с пола. Пистолет отлетел в сторону. Верзила согнулся пополам от пинка ногой в пах. Следовало добить его, но не осталось времени – второй бандит направил револьвер Эдди в живот. Эдди кувыркнулся в сторону, в падении выбив ногой оружие. Выстрел все-таки раздался, но пуля прошла мимо. Конец стального прута чиркнул его по лицу, но в следующее мгновение Эдди поймал нападающего за руку и с ревом швырнул его за границу островка безопасности. Прямиком в разверзшуюся "пасть дьявола". Развернувшись, Эдди успел заметить, как чернявый в прыжке ударом ноги вырубил одного из бандитов и тут же схватился с другим; оба покатились по полу. На Эдди бросился тот, у которого он выбил револьвер, но Эдди встретил его серией точных коротких ударов, и бандит бесформенной кучей осел на пол.
Грохнул выстрел. Пуля угодила Эдди в плечо, швырнув его на пол возле самой границы островка. Над ним возвышался верзила с пистолетом в руке.
– Все. Поиграли – и хватит, – злорадно сообщил верзила, наводя пистолет в лоб Эдди.
Эдди ничего не успел сделать. Что-то негромко хлопнуло, рубашка на груди у верзилы неестественно вздулась и лопнула кровавым пузырем. Во все стороны полетели клочья мяса, и верзила рухнул, так и не успев выстрелить.
Чернявый медленно опустил руку. Правый рукав его куртки еще дымился. Он подмигнул Эдди, и Эдди сжал кулак в знак солидарности. В плече отдалась тупая боль.
Уже не скрываясь, чернявый вытащил из кармана небольшой цилиндрик и сунул его в дымящийся рукав. Его гранатомет снова был заряжен.
Эдди поднялся, отер кровь с лица, подобрал пистолет верзилы и револьвер; подошел к чернявому.
– На, – протянул ему револьвер, – пригодится.
Чернявый кивнул и сунул револьвер в карман куртки.
– Цел?
– Почти. Все-таки успел ножом в ногу садануть.
– А меня в плечо задело. Но это ерунда. Тебя как зовут?
– Макс.
– А меня Эдди. Идти можешь?
– Попробую. Вот только рану перевяжу. Если не смогу – иди один.
– Нет, мы дойдем! Вместе дойдем, – сказал Эдди неожиданно для самого себя.
Он помог Максу перевязать ногу, а Макс ему – плечо, и они вместе поднялись с пола. Макс шел с трудом, и Эдди приходилось то и дело поддерживать его.
А впереди их ждал восьмой круг.
Эдди плохо помнил, что было дальше. Они, шатаясь, брели по осыпавшемуся под ногами перрону; вокруг что-то горело, першило в горле, слезились глаза; оба то и дело, не думая, уклонялись от флай-брейкеров и шаровых молний, интуитивно обходили ловушки и шли, шли, шли…
Потом был момент просветления. Они снова оказались в "кишке", и с обеих сторон на них надвигались "хохотунчики". До ниши далеко – не успеть, да и не поместится в этой нише двоим. Но бросить Макса Эдди уже не мог. И тогда он сделал то, что еще час назад даже не могло прийти ему в голову. Он выхватил запасную лайф-карту, чудом пронесенную мимо контрольного автомата (по правилам это было строжайше запрещено) и сунул ее Максу. Свою к тому времени Макс уже высветил. Обе лайф-карты вспыхнули одновременно, и "хохотунчики" с чмокающим звуком исчезли в стенах. Но здесь, на восьмом круге, лайф-карта действовала всего минуту, в отличие от десяти на других кругах десс-райда и получаса при обычной работе подземки.
Минуты им не хватило. На них снова мчался "хохотунчик", а до перрона оставалось еще добрых сто ярдов. И тогда оба развернулись и вскинули правые руки. Это тоже было строжайше запрещено правилами, но плевать они хотели на правила! Вспышки выстрелов следовали одна за другой, и им даже не приходило в голову, что заряды в гранатометах должны давно кончиться. Лишь когда вой стих, они опустили руки. "Хохотунчик" превратился в груду оплавленного металла.
Потом снова был провал. Эдди не помнил, как они дошли до перрона, как миновали последние ловушки. Помнил только, что Макс упал и не мог встать, и тогда он взвалил его на спину и потащил. Макс слабо сопротивлялся, вокруг трещали электрические разряды, их нагоняло зловещее фиолетовое облако, но Эдди все равно тащил Макса из последних сил, пока не увидел свет…
…Со всех сторон мигали вспышки, на них были открыто устремлены стволы телекамер, ранее искусно замаскированных в выступах стен, и какой-то человек в белом смокинге и с ослепительной улыбкой все говорил и говорил в микрофон, обращаясь к ним, а Эдди никак не мог понять, что он говорит. Он все еще не верил, что они дошли.
– Эдвард Мак-Грэйв… Победитель… Герой… Приз в тысячу лайф-карт… Народ приветствует… Поздравляю…
– Я дошел не один! Мы дошли вместе с Максом! Он тоже… – крикнул Эдди; тут он увидел в толпе улыбающегося и машущего им рукой очкарика, и наконец потерял сознание…
…Они втроем сидели в маленькой квартирке очкарика (Эдди так и не удосужился узнать, как того зовут) и пили дешевый виски с синтетическим кофе. Очкарик что-то говорил, но Эдди думал о своем, почти не слушая его. Только одна мысль билась у него в мозгу: "Дошли! Дошли! Все-таки дошли!"
Постепенно сквозь эту мысль все же пробился голос очкарика.
– …Понимаете, они сами не знают, что создали! Это не просто система ловушек, не просто проверка на выживаемость. Тот, кто проходит все восемь кругов до конца, становится Человеком. Вы понимаете – Человеком! С большой буквы! Вот вы, Эдди, разве когда-нибудь помогали другим в ущерб себе? А тут вы чуть не погибли, но тащили Макса до конца, спасли ему жизнь, а потом отдали ему половину приза. И Макс тоже спас вам жизнь там, внизу. Вы стали Людьми, понимаете?!
"А ведь верно, – подумал Эдди, – он прав. Мы действительно изменились. Это как чистилище. Кто прошел его – очистился, кто не прошел – попал в ад."
Эдди протянул руку к стакану с виски – нет, хотел протянуть руку, но не успел – стакан сам скользнул к нему в ладонь. Он даже не заметил, как это произошло. "Так не бывает! Я пьян. Или сплю. Или…" – он вдруг вспомнил стрелявшие по несколько раз однозарядные гранатометы, чудом огибавшие его и Макса флай-брейкеры, свой безошибочный выбор пути в "лабиринте", "линию жизни" Макса… Да, они должны были давно погибнуть, но чудом остались в живых. Чудом ли?
"Вы стали людьми"… Да, людьми. Но не совсем людьми. Или, если угодно, более, чем людьми. Вот вам и самоорганизующиеся системы! Выходит, эти умники-программисты были не такими уж дураками…" – и тут Эдди заметил, что очкарик с улыбкой наблюдает за ним.
1990 г.
ПОЕДИНОК
Кадзияма проснулся и открыл глаза. Над ним покачивалась ветка дерева, слегка позолоченная восходящим солнцем. Сквозь листья виднелся клочок ярко-голубого неба. На секунду Кадзияме показалось, что он у себя дома, на Окинаве, лежит под ветвями старой сакуры, которую посадил еще его дед. Но тут же вспомнил: дом его далеко отсюда, а сам он сейчас на севере Индии, в глухой, забытой Богом и людьми деревушке, куда забрел в своих долгих странствиях.
Мимо прошел худощавый пожилой крестьянин в одних подкатанных холщовых штанах, с мотыгой на плече. Он с любопытством взглянул на расположившегося под деревом японца и пошел дальше. Кадзияма жил здесь уже неделю, и вскоре собирался отправиться дальше – он нигде подолгу не задерживался. Японец поднялся, подошел к протекавшему неподалеку ручью, умылся, сделал несколько глотков холодной, вкусной воды и, вернувшись под дерево, уселся в позу "лотоса". Это утреннее время он всегда посвящал размышлениям. Вот уже несколько лет Кадзияма бродил по свету. Он пересек весь Китай, Тибет, Гималаи – и вот теперь оказался в Индии. Он не знал, что ищет. Ему нравилась кочевая жизнь – новые люди, новые города, горы, бескрайнее небо. И пока он шел, он чувствовал: что-то меняется внутри него; он постоянно обновлялся, приближаясь к еще неясной ему цели. Кадзияма чувствовал – цель близка. Быть может, завтра, или послезавтра, или через неделю он достигнет ее. А даже если понадобятся еще годы – что за беда? Он не знал, что это будет, но чувствовал: он придет именно к тому, что ему нужно…
…Кадзияма открыл глаза и вновь вернулся к окружающему миру. С площади слышался какой-то шум, возбужденные голоса, и Кадзияма отправился посмотреть, что там происходит. Он не отделял себя от других людей, не считал себя выше – он был одним из них. Наверное, поэтому его всегда принимали, как своего, хотя и знали, что он чужестранец.
Посреди площади стояли два пыльных джипа, и четверо индийцев выгружали из них тюки с палатками, чемоданы и другие вещи. Руководил разгрузкой толстый краснолицый европеец в пробковом шлеме и костюме цвета хаки. "Англичанин," – отчего-то решил Кадзияма. И был уверен, что не ошибся. Другой англичанин, высокий и сухощавый, не вынимая изо рта длинной трубки, разговаривал с деревенским старостой. Вокруг сгрудились местные, с интересом прислушиваясь к разговору.
До станции оставалось секунд двадцать-тридцать, когда висевший рядом здоровяк неожиданно ударил Эдди ногой в живот. От боли Эдди чуть не разжал пальцы, чудом удержавшись. Он знал: на помощь здесь рассчитывать нечего – но подобной выходки все же не ожидал. Дальше мускулы действовали рефлекторно. Ребром стопы Эдди отбил второй удар, и в следующий момент носок его ботинка глубоко вошел в солнечное сплетение здоровяка. Еще секунду здоровяк держался, но потом пальцы его разжались, и он с хриплым воем рухнул под колеса. Эдди предпочел бы обойтись без этого, но тут уж выбора не было. В любом случае из них двоих до станции доехал бы только один.
Поезд остановился; сверкающие отточенной сталью створки дверей разошлись, но внизу вместо пола по-прежнему чернел провал. Впрочем, Эдди предвидел такой вариант. Как-никак, в прошлый раз он добрался до седьмого круга. Правда, там его чуть не задавил "хохотунчик", и Эдди пришлось сойти с дистанции.
Эдди качнулся, в точно рассчитанный момент разжал пальцы и упал вперед, успев уцепиться за край платформы. Контактный рельс был совсем рядом, но Эдди предусмотрительно поджал ноги. Он легко подтянулся и перевалился через край платформы. Ага, третий круг. "Лабиринт". Скользящие дорожки ползли по платформе во все стороны, пересекаясь на разных уровнях, то и дело проворачиваясь, меняя направление. Несколько секунд Эдди наблюдал за, казалось бы, хаотическим движением дорожек. Пока интуитивно не уловил в нем систему. Он не смог бы сказать, откуда явилось к нему это знание, но он уже чувствовал, как надо двигаться. Не колеблясь, Эдди прыгнул на выбранную дорожку. Рядом снова оказался чернявый. Сзади, не отставая, ехали еще трое. Да, только трое. Итого, их осталось пятеро. А впереди еще бо льшая часть пути. Быстро отсеялись. Вот только чернявый…
…Эдди инстинктивно перепрыгнул на соседнюю дорожку, и в следующую секунду на место, где он только что стоял, опустился тяжелый пресс. Эдди пригнулся, пропуская над собой очередную магистраль, перепрыгнул на следующую дорожку, потом еще на одну… За десять минут он благополучно добрался до противоположного края платформы, избежав нескольких не слишком опасных ловушек. Оглянувшись, Эдди обнаружил, что все четверо его преследователей тоже живы и невредимы.
Поезд уже ждал их. Все вскочили внутрь благополучно, только последнему оторвало каблук на ботинке. Повезло. Могло и ногу оттяпать.
Едва поезд рванул вперед, как в вагоне погас свет. Это не сулило ничего хорошего, и Эдди поспешно извлек из кармана инфракрасные очки. И вовремя! Из стен поползли извивающиеся отростки щупальцев, усеянные присосками. Вагон-спрут! Вот влип! Сразу четвертый круг! Эдди выхватил из рукава нож и принялся рубить тянувшиеся к нему щупальца. Остальные были заняты тем же. Вся битва происходила в тишине и полной темноте, слышалось лишь тяжелое дыхание яростно отбивающихся людей, да изредка – свист ножа, рассекавшего воздух.
Одно щупальце все же добралось до Эдди, и он почувствовал, как присоски впились в его руку, прорывая одежду и кожу. Он, не глядя, махнул ножом, но отрубленное щупальце не отпадало, кровь хлестала из руки. С трудом Эдди удалось отодрать от себя ненасытное чудовище. Кое-как перевязав руку оторванным рукавом рубашки, Эдди перевел дух. Все-таки отбился! Хорошо бы хоть немного передохнуть, собраться с силами. Но такая возможность представится только на седьмом круге – там есть островок безопасности. А пока надо держаться. На сей раз Эдди намеревался пройти дистанцию до конца, и не собирался отступать.
Как и остальные четверо. Вернее, уже трое. Четвертый неподвижно лежал на полу, обвитый со всех сторон жадно пульсирующими щупальцами. Кажется, он был еще жив, но помочь ему уже невозможно – даже если обрубить все щупальца, он умрет от потери крови. Тем не менее, высокий худощавый парень в очках – и как этот интеллигент до сих пор уцелел? – склонился над лежащим, пытаясь высвободить его из смертельных объятий. Это было совершенно бессмысленно, но Эдди невольно, сам не зная почему, почувствовал уважение к очкарику.
Перрон. Прыжок, перекат. Позади щелкает "прищепка", но поздно. Так, теперь куда? На другой край перрона, на пятый круг, или… Да, вот он, "адский тоннель". Если пройдешь его, можно сразу попасть на шестой круг, минуя пятый. Рисковать – так рисковать! И Эдди нырнул в тоннель. Он сразу заскользил вниз по абсолютно гладкому наклонному желобу. Здесь было темно, и Эдди снова надел инфракрасные очки. Он со все возрастающей скоростью несся внутри отполированной металлической трубы, то и дело полого изгибавшейся под разными углами. Благодаря очкам Эдди вовремя успел заметить выскочившее впереди из пола лезвие и, бросив тело к стене, промчался в дюйме от него. Поворот, еще поворот. Сверху нависают стальные крючья. Эдди вжался в пол, стараясь стать как можно более плоским. Крючья пронеслись в каком-то полудюйме над ним. Дальше, дальше…
И вдруг Эдди увидел впереди свет. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы понять: это фары поезда. "Адский тоннель" выносил его прямо под колеса! У Эдди оставалось всего две-три секунды. Этих секунд ему хватило, чтобы выхватить вакуумную присоску и изо всех сил влепить ее в стену тоннеля. Эдди еле удержался – такую скорость он успел развить. Поезд грохотал в нескольких футах от него, а Эдди висел, вцепившись в спасительную присоску, и переводил дух. Он только успел подумать: "Пронесло!" – как на него со страшной силой обрушилось что-то (вернее, как он тут же понял – кто-то), присоска не выдержала, и Эдди вместе с тем, кто на него сверзился, полетел под колеса…
Очнулся Эдди почти сразу. Болел затылок и содранный бок, но, в целом, он легко отделался. Ему снова повезло – он рухнул в большой тоннель подземки через секунду после того, как поезд промчался мимо. Контактный рельс проходил в опасной близости, но Эдди его тоже не задел.
Рядом зашевелилось темное пятно и тут же приняло форму человека. Эдди скорее угадал, чем увидел: чернявый. Черт бы его побрал! Из-за него чуть не угодил под колеса!.. А он, оказывается, тоже живучий.
Перрон оказался совсем рядом. На этот раз Эдди взобрался на него с трудом – сказывалось падение из "адского тоннеля". Чернявый выбрался следом. Оглянувшись, Эдди с удивлением обнаружил: тощий очкарик тоже с ними. И откуда он взялся? А вот четвертого не было.
– А где еще один? – непроизвольно вырвалось у Эдди.
Очкарик молча показал на две скрещенные руки.
– Понятно.
Эдди повернулся и пошел по платформе, время от времени рефлекторно уворачиваясь от флай-брейкеров, то и дело пролетавших над головой. Голова соображала плохо, и Эдди шел "на автопилоте", что, впрочем, отнюдь не мешало ему избегать попадавшихся на дороге ловушек. Это все были мелочи. Эдди знал: на шестом круге есть кое-что пострашнее. Однажды он уже побывал здесь…
Вот оно! Прямо к Эдди мчалось устройство, более всего напоминавшее асфальтовый каток. Только двигалось оно, в отличие от последнего, с огромной скоростью. Эдди остановился, выжидая. Когда машина оказалась совсем рядом, он резко кувыркнулся в сторону. "Каток" пронесся мимо, но тут же затормозил и развернулся для новой атаки. Черт, где же поезд?! Словно в ответ на его немой вопрос, из тоннеля вынырнул поезд и встал, как вкопанный, у перрона. До спасительной двери было не менее пятнадцати футов, и она в любую секунду могла захлопнуться, а наперерез Эдди уже мчался зловещий "каток". Эдди сломя голову рванул к поезду. По перрону побежала трещина, пол начал оседать, уходя из-под ног, но он все же успел. Последним усилием оттолкнулся от рушащегося перрона и кубарем вкатился в вагон, чудом не напоровшись на торчавшие из пола в нескольких местах длинные иглы. Двери за его спиной с лязгом захлопнулись. По сравнению с перроном шестого круга даже этот смертельно опасный вагон показался Эдди чуть ли не родным домом. Он с трудом перевел дух.
Чернявый и очкарик были уже здесь.
– Спасибо. Вы отвлекли его, – сказал очкарик.
В ответ Эдди грязно выругался. Как же, отвлек! Просто проклятая машина погналась за ним, а не за этими двумя, хотя лучше бы она сделала наоборот…
Поезд рванул с места и помчался в темноту. Им предстояло пройти еще два круга. Вот теперь-то и начнутся главные испытания.
…Они выскочили на платформу почти синхронно и тут же упали, распластавшись на полу. Огромное двадцатифутовое лезвие со свистом рассекло воздух над ними и исчезло, словно его и не было. Дальше поезда не ходили. Седьмой и восьмой круги предстояло пройти пешком. Вагон, хотя и таил в себе немалую опасность, давал хоть какую-то защиту; здесь же человек был лишен даже ее.
Не дожидаясь остальных, Эдди вскочил и короткими перебежками, пригибаясь, как под обстрелом, побежал к другому краю платформы. Вокруг падали камни и стальные плиты, на него пикировали целые тучи флай-брейкеров, под ногами Эдди то и дело распахивались "колодцы" и "пасти дьявола", а он все бежал, словно оберегаемый неведомой, но могущественной силой.
Он успел добежать до пешеходного тоннеля, именуемого на жаргоне десс-райдеров "кишкой", как раз в тот момент, когда на платформе с разных сторон появились сразу три "катка". На несколько секунд Эдди остановился передохнуть, наблюдая за тем, что происходило на перроне. Очкарик бежал зигзагами, на удивление ловко огибая расставленные на дороге ловушки, а за ним по пятам, повторяя все его движения и постепенно настигая его, гнался "каток". Чернявый несся по прямой, но это не был панический бег загнанного зверя – парень нащупал знаменитую "линию жизни", о которой знает каждый десс-райдер! И все бы хорошо, но ему наперерез мчались сразу два "катка".
Очкарик в последний момент, как до того Эдди, прыгнул в сторону, и "каток" пронесся мимо, подмяв под себя несколько слишком низко спикировавших флай-брейкеров. Он тут же развернулся для новой атаки, но – поздно! Очкарик уже стоял в тоннеле рядом с Эдди.
– Молодец! – одобрительно кивнул Эдди, показывая большой палец.
– Я старался, – Очкарик смущенно улыбнулся. От его улыбки у Эдди сразу стало как-то легче на душе. Хорошо, что в нашем прогнившем мире встречаются такие люди! Еще повоюем, – Эдди сам не заметил, что думает уже во множественном числе.
Чернявый, казалось, был обречен, но продолжал упорно бежать по "линии жизни", не сворачивая ни на дюйм. Оба "катка" настигли его одновременно, и тут чернявый совершил невозможное: он взвился в воздух, подпрыгнув футов на шесть, сделал сальто и кубарем покатился по перрону, так и не отклонившись от "линии жизни". В тот момент, когда он был в воздухе, "катки" со страшным грохотом врезались друг в друга. Вспышка взрыва на миг ослепила Эдди. Когда через пару секунд он вновь обрел способность видеть, на месте смертоносных механизмов догорала, чадя копотью, груда покореженного металла, на перрон еще падали горящие обломки, а чернявый уже стоял рядом с ними, целый и невредимый.
Эдди молча пожал ему руку – наивысшая похвала во время десс-райда.
– Пошли, – сказал он осипшим вдруг голосом и, не оглядываясь, зашагал вперед по "кишке".
В "кишке" не было ловушек, но здесь десс-райдера поджидало кое-что пострашнее "пастей дьявола", гильотинных дверей, "колодцев", флай-брейкеров и "катков". И оно не заставило себя долго ждать. Впереди вспыхнул яркий свет, послышался нарастающий вой и грохот – так, наверное, хохочет дьявол у себя в преисподней, потешаясь над очередным незадачливым грешником. Потому-то эту штуку и прозвали "хохотунчиком". Огромный металлический цилиндр, через неравные промежутки времени проносящийся по "кишке" то в одном, то в другом направлении.
Первым побуждением Эдди было броситься назад, но он мгновенно подавил предательский порыв. Одно из основных правил десс-райдера: никогда не возвращаться. И Эдди побежал вперед. Кто-то из десс-райдеров в свое время рассказывал: если бежать навстречу "хохотунчику", не сворачивая, с криком: "Задавлю!" – он остановиться и повернет обратно. Байка для новичков, скорее всего. Или злая шутка для дураков. Эдди не собирался проверять, так ли это. Он искал спасительную нишу в стене. Вот и она! Эдди нырнул в нишу и вжался в стену. В следующий момент его прижало еще сильнее, но это был всего лишь чернявый. "Хохотунчик" с воем промчался мимо.
"Эх, жаль очкарика, – подумал Эдди. – Не успел. А хоть бы и успел – все равно в нише места еле на двоих хватает."
Но тут вой неожиданно смолк, послышался чмокающий звук, и наступила тишина. Эдди и чернявый одновременно выглянули из своего убежища. При этом чернявый отпустил руку Эдди, которую прижимал к стене. "Черт, а ведь если б не он, я бы остался без руки!" – дошло вдруг до Эдди. Он совершенно по-новому посмотрел на чернявого. Но тот глядел в другую сторону, туда, где скрылся "хохотунчик". Эдди последовал его примеру.
"Хохотунчик" как сквозь землю провалился, а очкарик, целый и невредимый, стоял посреди тоннеля. Он бросил на пол почерневший пластиковый квадратик и зашагал к ним. Ну конечно! Очкарик высветил лайф-карту. Теперь на десять минут он в безопасности. За это время он должен либо добраться до финиша, либо сойти с дистанции, потому что на восьмом круге без лайф-карты – верная смерть.
Очкарик подошел к ним.
– Пойдешь дальше или сойдешь?
– Прогуляюсь с вами до островка безопасности, передохну немного и сойду. Пожалуй, седьмого круга с меня пока хватит. В прошлый я прошел до шестого.
"А, так он не новичок. Впрочем, мог и раньше догадаться."
– Тогда побежали, – предложил Эдди. – У тебя мало времени. Да и нам лучше поскорее отсюда выбраться.
Очкарик и чернявый молча кивнули, и они побежали. Позади снова послышался хриплый клокочущий вой "хохотунчика", но мигающая граница островка безопасности была уже близко. Все трое влетели на островок почти одновременно и тут же рухнули на пол – следовало максимально использовать передышку, чтобы восстановить силы и собраться для последнего броска. Минуту или две они лежали молча, отдыхая. Потом очкарик взглянул на свой лайф-таймер. У него оставалось почти шесть минут. Он снова лег и, чуть помедлив, заговорил:
– Подумать только, а ведь раньше подземка была обычным средством передвижения. Каких-нибудь тридцать-сорок лет назад.
– Ну да, ври больше, – лениво отозвался Эдди.
– Я не вру, – обиделся очкарик. – Я в книгах читал.
– А гильотинные двери? А "пасти дьявола", "колодцы", вагоны-спруты?
– Всего этого тогда не было.
– А что было? – заинтересованно спросил чернявый.
– Просто подземка. Безопасные вагоны, без шипов, без игл; на дверях вместо ножей – резиновые прокладки. Чтоб никого не покалечило. И эскалаторы обычные, без ловушек. И перроны тоже.
– Тогда какого черта напридумывали… все это?!
– Самоорганизующиеся системы… чтоб им пусто было! …И умники-программисты, – невнятно пробормотал очкарик. – Извините, мне пора. Осталось две минуты. Удачи вам! Я буду ждать вас у выхода, – очкарик подошел к спускавшейся сверху ржавой лестнице и начал ловко взбираться по ней. Вскоре он скрылся из виду.
– Еще немного отдохнем – и пойдем. Остался последний круг, – сказал Эдди.
Чернявый молча кивнул.
– Ну-ну, не торопитесь. Отдохните еще, – послышался из темноты чей-то глумливый голос.
Эдди резко обернулся. Перед ними стояло пятеро. У переднего, огромного верзилы за два метра ростом, в руке имелся пистолет, еще у одного – старый армейский револьвер, у остальных – цепи, ножи, стальные прутья.
– Ребята, вы обратились не по адресу. С нас и взять-то нечего, – сказал Эдди как можно дружелюбнее.
Верзила захохотал, а за ним и остальные бандиты.
– Так-то уж и нечего? – издевательски переспросил верзила, играя пистолетом. – А карточки? Маленькие такие, пластиковые? А? – и он снова захохотал.
Ну конечно, им нужны лайф-карты. На черном рынке лайф-карта стоит от трех до пяти кусков, так что и две карточки – неплохая добыча. Ограбленных они наверняка убивают – зачем им лишние свидетели? Да и не хватиться никто – никому и в голову не придет искать человека, пропавшего в подземке. А телекамер на островке нет.
Все это пронеслось в голове Эдди в одно мгновение.
– Ребята, ну что вы, ей-богу? Мы без них и пяти ярдов не пройдем, – плаксиво заныл Эдди, подобострастно заглядывая в глаза верзиле и незаметно придвигаясь к нему поближе.
– Хватит трепаться! Гоните карточки! Живо!
– С-сейчас…
Словно невидимая пружина подбросила Эдди с пола. Пистолет отлетел в сторону. Верзила согнулся пополам от пинка ногой в пах. Следовало добить его, но не осталось времени – второй бандит направил револьвер Эдди в живот. Эдди кувыркнулся в сторону, в падении выбив ногой оружие. Выстрел все-таки раздался, но пуля прошла мимо. Конец стального прута чиркнул его по лицу, но в следующее мгновение Эдди поймал нападающего за руку и с ревом швырнул его за границу островка безопасности. Прямиком в разверзшуюся "пасть дьявола". Развернувшись, Эдди успел заметить, как чернявый в прыжке ударом ноги вырубил одного из бандитов и тут же схватился с другим; оба покатились по полу. На Эдди бросился тот, у которого он выбил револьвер, но Эдди встретил его серией точных коротких ударов, и бандит бесформенной кучей осел на пол.
Грохнул выстрел. Пуля угодила Эдди в плечо, швырнув его на пол возле самой границы островка. Над ним возвышался верзила с пистолетом в руке.
– Все. Поиграли – и хватит, – злорадно сообщил верзила, наводя пистолет в лоб Эдди.
Эдди ничего не успел сделать. Что-то негромко хлопнуло, рубашка на груди у верзилы неестественно вздулась и лопнула кровавым пузырем. Во все стороны полетели клочья мяса, и верзила рухнул, так и не успев выстрелить.
Чернявый медленно опустил руку. Правый рукав его куртки еще дымился. Он подмигнул Эдди, и Эдди сжал кулак в знак солидарности. В плече отдалась тупая боль.
Уже не скрываясь, чернявый вытащил из кармана небольшой цилиндрик и сунул его в дымящийся рукав. Его гранатомет снова был заряжен.
Эдди поднялся, отер кровь с лица, подобрал пистолет верзилы и револьвер; подошел к чернявому.
– На, – протянул ему револьвер, – пригодится.
Чернявый кивнул и сунул револьвер в карман куртки.
– Цел?
– Почти. Все-таки успел ножом в ногу садануть.
– А меня в плечо задело. Но это ерунда. Тебя как зовут?
– Макс.
– А меня Эдди. Идти можешь?
– Попробую. Вот только рану перевяжу. Если не смогу – иди один.
– Нет, мы дойдем! Вместе дойдем, – сказал Эдди неожиданно для самого себя.
Он помог Максу перевязать ногу, а Макс ему – плечо, и они вместе поднялись с пола. Макс шел с трудом, и Эдди приходилось то и дело поддерживать его.
А впереди их ждал восьмой круг.
Эдди плохо помнил, что было дальше. Они, шатаясь, брели по осыпавшемуся под ногами перрону; вокруг что-то горело, першило в горле, слезились глаза; оба то и дело, не думая, уклонялись от флай-брейкеров и шаровых молний, интуитивно обходили ловушки и шли, шли, шли…
Потом был момент просветления. Они снова оказались в "кишке", и с обеих сторон на них надвигались "хохотунчики". До ниши далеко – не успеть, да и не поместится в этой нише двоим. Но бросить Макса Эдди уже не мог. И тогда он сделал то, что еще час назад даже не могло прийти ему в голову. Он выхватил запасную лайф-карту, чудом пронесенную мимо контрольного автомата (по правилам это было строжайше запрещено) и сунул ее Максу. Свою к тому времени Макс уже высветил. Обе лайф-карты вспыхнули одновременно, и "хохотунчики" с чмокающим звуком исчезли в стенах. Но здесь, на восьмом круге, лайф-карта действовала всего минуту, в отличие от десяти на других кругах десс-райда и получаса при обычной работе подземки.
Минуты им не хватило. На них снова мчался "хохотунчик", а до перрона оставалось еще добрых сто ярдов. И тогда оба развернулись и вскинули правые руки. Это тоже было строжайше запрещено правилами, но плевать они хотели на правила! Вспышки выстрелов следовали одна за другой, и им даже не приходило в голову, что заряды в гранатометах должны давно кончиться. Лишь когда вой стих, они опустили руки. "Хохотунчик" превратился в груду оплавленного металла.
Потом снова был провал. Эдди не помнил, как они дошли до перрона, как миновали последние ловушки. Помнил только, что Макс упал и не мог встать, и тогда он взвалил его на спину и потащил. Макс слабо сопротивлялся, вокруг трещали электрические разряды, их нагоняло зловещее фиолетовое облако, но Эдди все равно тащил Макса из последних сил, пока не увидел свет…
…Со всех сторон мигали вспышки, на них были открыто устремлены стволы телекамер, ранее искусно замаскированных в выступах стен, и какой-то человек в белом смокинге и с ослепительной улыбкой все говорил и говорил в микрофон, обращаясь к ним, а Эдди никак не мог понять, что он говорит. Он все еще не верил, что они дошли.
– Эдвард Мак-Грэйв… Победитель… Герой… Приз в тысячу лайф-карт… Народ приветствует… Поздравляю…
– Я дошел не один! Мы дошли вместе с Максом! Он тоже… – крикнул Эдди; тут он увидел в толпе улыбающегося и машущего им рукой очкарика, и наконец потерял сознание…
…Они втроем сидели в маленькой квартирке очкарика (Эдди так и не удосужился узнать, как того зовут) и пили дешевый виски с синтетическим кофе. Очкарик что-то говорил, но Эдди думал о своем, почти не слушая его. Только одна мысль билась у него в мозгу: "Дошли! Дошли! Все-таки дошли!"
Постепенно сквозь эту мысль все же пробился голос очкарика.
– …Понимаете, они сами не знают, что создали! Это не просто система ловушек, не просто проверка на выживаемость. Тот, кто проходит все восемь кругов до конца, становится Человеком. Вы понимаете – Человеком! С большой буквы! Вот вы, Эдди, разве когда-нибудь помогали другим в ущерб себе? А тут вы чуть не погибли, но тащили Макса до конца, спасли ему жизнь, а потом отдали ему половину приза. И Макс тоже спас вам жизнь там, внизу. Вы стали Людьми, понимаете?!
"А ведь верно, – подумал Эдди, – он прав. Мы действительно изменились. Это как чистилище. Кто прошел его – очистился, кто не прошел – попал в ад."
Эдди протянул руку к стакану с виски – нет, хотел протянуть руку, но не успел – стакан сам скользнул к нему в ладонь. Он даже не заметил, как это произошло. "Так не бывает! Я пьян. Или сплю. Или…" – он вдруг вспомнил стрелявшие по несколько раз однозарядные гранатометы, чудом огибавшие его и Макса флай-брейкеры, свой безошибочный выбор пути в "лабиринте", "линию жизни" Макса… Да, они должны были давно погибнуть, но чудом остались в живых. Чудом ли?
"Вы стали людьми"… Да, людьми. Но не совсем людьми. Или, если угодно, более, чем людьми. Вот вам и самоорганизующиеся системы! Выходит, эти умники-программисты были не такими уж дураками…" – и тут Эдди заметил, что очкарик с улыбкой наблюдает за ним.
1990 г.
ПОЕДИНОК
"…Тогда я выше гор, выше неба!.. Я неуязвим!"Ю. Эдлис, «Жажда над ручьем».Фрагменты из монолога Франсуа Вийона.
Кадзияма проснулся и открыл глаза. Над ним покачивалась ветка дерева, слегка позолоченная восходящим солнцем. Сквозь листья виднелся клочок ярко-голубого неба. На секунду Кадзияме показалось, что он у себя дома, на Окинаве, лежит под ветвями старой сакуры, которую посадил еще его дед. Но тут же вспомнил: дом его далеко отсюда, а сам он сейчас на севере Индии, в глухой, забытой Богом и людьми деревушке, куда забрел в своих долгих странствиях.
Мимо прошел худощавый пожилой крестьянин в одних подкатанных холщовых штанах, с мотыгой на плече. Он с любопытством взглянул на расположившегося под деревом японца и пошел дальше. Кадзияма жил здесь уже неделю, и вскоре собирался отправиться дальше – он нигде подолгу не задерживался. Японец поднялся, подошел к протекавшему неподалеку ручью, умылся, сделал несколько глотков холодной, вкусной воды и, вернувшись под дерево, уселся в позу "лотоса". Это утреннее время он всегда посвящал размышлениям. Вот уже несколько лет Кадзияма бродил по свету. Он пересек весь Китай, Тибет, Гималаи – и вот теперь оказался в Индии. Он не знал, что ищет. Ему нравилась кочевая жизнь – новые люди, новые города, горы, бескрайнее небо. И пока он шел, он чувствовал: что-то меняется внутри него; он постоянно обновлялся, приближаясь к еще неясной ему цели. Кадзияма чувствовал – цель близка. Быть может, завтра, или послезавтра, или через неделю он достигнет ее. А даже если понадобятся еще годы – что за беда? Он не знал, что это будет, но чувствовал: он придет именно к тому, что ему нужно…
…Кадзияма открыл глаза и вновь вернулся к окружающему миру. С площади слышался какой-то шум, возбужденные голоса, и Кадзияма отправился посмотреть, что там происходит. Он не отделял себя от других людей, не считал себя выше – он был одним из них. Наверное, поэтому его всегда принимали, как своего, хотя и знали, что он чужестранец.
Посреди площади стояли два пыльных джипа, и четверо индийцев выгружали из них тюки с палатками, чемоданы и другие вещи. Руководил разгрузкой толстый краснолицый европеец в пробковом шлеме и костюме цвета хаки. "Англичанин," – отчего-то решил Кадзияма. И был уверен, что не ошибся. Другой англичанин, высокий и сухощавый, не вынимая изо рта длинной трубки, разговаривал с деревенским старостой. Вокруг сгрудились местные, с интересом прислушиваясь к разговору.