Страница:
Баронесса небрежно отмахнулась, уверенная, что сможет осуществить то, что задумала.
— Все пройдет как по маслу, если ты не будешь умничать. Ты ничего не выгадаешь, встав на сторону своего мужа. Не забывай о Селдене. И о своем дорогом папочке.
Элизабет побледнела и коротко кивнула.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала на этот раз?
— Сохранение такого секрета, как твой, весьма хлопотное дело, не так ли? — с угрозой сказала Луиза и тут же продолжила: — Думаю, ты знаешь, что французский посол дает зимний бал?
Элизабет осторожно кивнула.
— По всем признакам это будет грандиозное событие. Сам принц почтит его своим присутствием. И Веллингтон, конечно. Для высшего света нет лучшего способа продемонстрировать французам свою лояльность, чем посетить этот бал. Кстати, твой отец наверняка будет в числе приглашенных.
— А ты, Луиза? Вы с Харрисоном получили приглашение?
— Уверена, оно придет со дня на день. — Она помедлила, прежде чем уточнить: — Полагаю, о нас есть кому позаботиться? Элизабет кивнула. — Отлично. Надеюсь, вы тоже не обойдены вниманием?
— Да, Нортхэм уже получил приглашение и ответил на него согласием.
Баронесса даже не позаботилась о том, чтобы скрыть свое удовлетворение.
— Так я и думала. Очень мило с его стороны. Вот увидишь, Элизабет, как славно все это обернется для всех нас.
Войдя в кабинет мужа, Элизабет бросила шляпку и перчатки в ближайшее кресло. Норт поднял голову от бумаг и увидел дворецкого, маячившего за ее спиной. Элизабет была возбуждена до такой степени, что даже не заметила, как Норт отпустил слугу и закрыл дверь. Щеки ее пылали, глаза блестели. Не знай Норт, что она наносила очередной визит леди Баттенберн, он не преминул бы заметить, что она прелестно выглядит. В данных обстоятельствах подобный комплимент едва ли был уместен.
Элизабет подошла к камину и протянула руки к огню.
— Не тепла я жажду, Норт, а очищения, — тихо произнесла она. — Скорее всего в глубине души я не верила, что ты прав насчет Луизы. Ну, в том смысле, что она причастна к похищению важных документов. — Она бросила взгляд на Норта. — Но похоже, так оно и есть. Луиза требует приглашения на бал французского посла.
Норт откинулся в своем кресле.
— Это легко устроить.
Элизабет повернулась и посмотрела на мужа, оценивая его реакцию.
— Ты не удивлен?
Он не стал отрицать.
— Мы с тобой оба знали, что она захочет, чтобы ты подтвердила свою лояльность как можно скорее. Прием у посла идеально подходит для этой цели На ее месте я поступил бы так же.
— Она попытается втянуть тебя в свои делишки.
— Этого тоже следовало ожидать, — кивнул он. — Надеюсь, она тебя не раскусила?
Элизабет ощетинилась, возмущенная подобным предположением.
— Я куда более умелая лгунья, чем может показаться! — Она вспыхнула, когда до нее дошел смысл ее слов. — Не слишком удачная формулировка, да? И все же это правда.
— Пожалуй. — Хмыкнув, он протянул к ней руки. Элизабет не колеблясь взяла их и позволила ему усадить себя к нему на колени. — Что тебе поручено похитить?
— Луизе приглянулось ожерелье дочери посла.
— Куда более вероятно, что ей приглянулись кое-какие бумаги в кабинете посла.
— Я тоже так думаю, — задумчиво сказала Элизабет.
— Есть подозрение, что французы не настолько смирились с поражением, как хотят это показать. Доказательство, что кое-кто в нашем правительстве работает на них — небескорыстно, конечно, — было бы чрезвычайно ценным приобретением для Баттенбернов. Люди пойдут на что угодно, лишь бы это не стало достоянием гласности.
— Ты хотел бы получить такие доказательства?
— Естественно, хотя кто знает, что можно обнаружить в резиденции посла. Думаю, Луиза и Харрисон не всегда получают то, что хотели бы. Наверняка их не раз постигало разочарование… — Норт умолк, задумавшись, потом шаловливая улыбка озарила его лицо. — Знаешь, Элизабет, мне легче думается, когда ты сидишь у меня на коленях. Должно быть, все дело в запахе твоих волос.
— Не пытайся заморочить мне голову лестью, Норт, хотя это и очень милый комплимент. Лучше расскажи, о чем ты думаешь. — Увидев его плотоядную улыбку, она погрозила ему пальчиком: — То, о чем ты думаешь в данный момент, меня не интересует. Я это и так знаю.
Убедившись, что отвлечь ее не удастся, Нортхэм сдался:
— Ну ладно, мне пришло в голову, что возможны и другие случаи. Я хочу сказать, что, вполне вероятно, Баттенберны во время своих вылазок иногда находят что-то весьма ценное.
Элизабет ждала продолжения.
— И… — поторопила она его.
— Я должен поговорить с полковником, — решил Норт. — Нужно сделать так, чтобы бал у посла превратился в один из таких случаев.
— Ты не мог бы выразиться яснее?
— Нет, но не потому, что ты можешь рассказать об этом Луизе.
— Хм…
— Ты ведь очень умелая лгунья.
Элизабет стиснула зубы, не желая принимать его шутливый тон.
— Я не могу пока сказать тебе того, чего и сам не знаю, — виновато проговорил он. — Полковник знает, что нужно делать.
— Если я буду действовать в одиночку, то могу наломать дров.
— Но тогда он узнает обо мне, — удрученно произнесла она. — Кто я такая… и что наделала. А Селден… — Элизабет замолчала, размышляя о том, что ей пришлось совершить ради того, чтобы защитить своего ребенка. — В таком случае я сама расскажу ему все.
— Конечно, если ты хочешь.
Она храбро кивнула:
— Да. — Ей не удалось скрыть ни тревожного выражения на лице, ни вопросительной интонации в голосе. — Ты дума ешь, он простит меня?
— Здесь нечего прощать, Элизабет.
— Он обидится, узнав, что я не обратилась к нему за помощью.
— Он поймет. Может, не сразу, но поймет. Он знает твоего отца и сделает нужные выводы. А что касается Селдена, ты можешь положиться на молчание полковника. Он отнесется с уважением к твоему решению узаконить рождение сына.
Элизабет очень хотелось бы в это поверить.
— Сколько раз я сожалела, что не написала ему об отце Адама. Я бы не чувствовала себя такой одинокой и незащищенной во время беременности. Он мог бы послать за мной. Я бы поехала в Индию и встретила тебя там.
Норт улыбнулся:
— Это неизвестно. Некоторые вещи не зависят от нашего желания.
— Ты говоришь о нашей свадьбе?
— В том числе. Честно говоря, я не собирался жениться и это очень огорчало мою матушку.
— Правда?
Он кивнул.
— Она настаивала, чтобы я женился, а я всячески упирался, пока не приехал в Баттенберн. Саут был свидетелем этих стычек, но у него хватило ума не принимать чью-либо сторону.
— Допускаю, что тут сыграл свою роль пистолет, приставленный к его виску.
— Пушка. Моя матушка предпочитает крупный калибр.
— Все матери хотят, чтобы их сыновья остепенились. — Она взяла в ладони его лицо. — И чтобы они обзавелись наследниками.
Глаза Норта сузились.
— Моя мать что-нибудь говорила тебе? Я предупреждал ее, что не потерплю вмешательства.
— Ты не поверишь, но твоя мать и словом не обмолвилась на эту тему! Но ты забыл предупредить на этот счет своего деда. — Элизабет провела пальчиком по его губе. — Он хотел как лучше, — пояснила она. — Я не возражала. Вполне естественно, что он заинтересован в наследнике.
— Да, но зачем же интересоваться вслух?
Элизабет улыбнулась и прижалась к его губам. Наконец отстранившись, она посмотрела на него, и ее глаза потемнели, встретившись с его взглядом.
— Ты подаришь мне ребенка, Брендан?
— Он ответил не сразу:
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Она кивнула:
— Ода. Это одна из многих вещей, которые я начала понимать во время общения с твоим дедом. Я боялась рожать еще одного ребенка, боялась, что не смогу быть хорошей матерью, боялась, что его у меня тоже заберут. Но оказалось, что дело не в страхе, Норт, точнее, не только в страхе. В Стоунвикеме я поняла, что наказывала себя и делала это очень долго.
Нежно улыбнувшись, Норт взял ее руку, поднес к губам и поцеловал в ладонь.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать в этом направлении, — ухмыльнулся он. — Могу себе представить, сколько пари будет заключаться по поводу наследника.
Опасения Элизабет, что Блэквуд осудит ее, не оправдались. Полковник взял ее за руку и не отпускал, пока она рассказывала ему свою историю, не пытаясь оправдаться или выгородить себя. Ни упреков, ни обвинений она от него не услышала. Как Норт и предсказывал, полковник заверил Элизабет, что она не совершила ничего такого, что нуждалось бы в прощении. Он лишь выразил сожаление, что ей пришлось нести эту тяжкую ношу в одиночку и что, столкнувшись с предательством, она перестала доверять даже ему. Норт тихо вышел из комнаты, оставив их наедине, чтобы они могли обсудить все обстоятельства и недомолвки, ставшие причиной их отчуждения.
А когда он вернулся, они принялись за составление плана, который должен был положить конец тирании Баттенбернов.
Глава 15
— Все пройдет как по маслу, если ты не будешь умничать. Ты ничего не выгадаешь, встав на сторону своего мужа. Не забывай о Селдене. И о своем дорогом папочке.
Элизабет побледнела и коротко кивнула.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала на этот раз?
— Сохранение такого секрета, как твой, весьма хлопотное дело, не так ли? — с угрозой сказала Луиза и тут же продолжила: — Думаю, ты знаешь, что французский посол дает зимний бал?
Элизабет осторожно кивнула.
— По всем признакам это будет грандиозное событие. Сам принц почтит его своим присутствием. И Веллингтон, конечно. Для высшего света нет лучшего способа продемонстрировать французам свою лояльность, чем посетить этот бал. Кстати, твой отец наверняка будет в числе приглашенных.
— А ты, Луиза? Вы с Харрисоном получили приглашение?
— Уверена, оно придет со дня на день. — Она помедлила, прежде чем уточнить: — Полагаю, о нас есть кому позаботиться? Элизабет кивнула. — Отлично. Надеюсь, вы тоже не обойдены вниманием?
— Да, Нортхэм уже получил приглашение и ответил на него согласием.
Баронесса даже не позаботилась о том, чтобы скрыть свое удовлетворение.
— Так я и думала. Очень мило с его стороны. Вот увидишь, Элизабет, как славно все это обернется для всех нас.
Войдя в кабинет мужа, Элизабет бросила шляпку и перчатки в ближайшее кресло. Норт поднял голову от бумаг и увидел дворецкого, маячившего за ее спиной. Элизабет была возбуждена до такой степени, что даже не заметила, как Норт отпустил слугу и закрыл дверь. Щеки ее пылали, глаза блестели. Не знай Норт, что она наносила очередной визит леди Баттенберн, он не преминул бы заметить, что она прелестно выглядит. В данных обстоятельствах подобный комплимент едва ли был уместен.
Элизабет подошла к камину и протянула руки к огню.
— Не тепла я жажду, Норт, а очищения, — тихо произнесла она. — Скорее всего в глубине души я не верила, что ты прав насчет Луизы. Ну, в том смысле, что она причастна к похищению важных документов. — Она бросила взгляд на Норта. — Но похоже, так оно и есть. Луиза требует приглашения на бал французского посла.
Норт откинулся в своем кресле.
— Это легко устроить.
Элизабет повернулась и посмотрела на мужа, оценивая его реакцию.
— Ты не удивлен?
Он не стал отрицать.
— Мы с тобой оба знали, что она захочет, чтобы ты подтвердила свою лояльность как можно скорее. Прием у посла идеально подходит для этой цели На ее месте я поступил бы так же.
— Она попытается втянуть тебя в свои делишки.
— Этого тоже следовало ожидать, — кивнул он. — Надеюсь, она тебя не раскусила?
Элизабет ощетинилась, возмущенная подобным предположением.
— Я куда более умелая лгунья, чем может показаться! — Она вспыхнула, когда до нее дошел смысл ее слов. — Не слишком удачная формулировка, да? И все же это правда.
— Пожалуй. — Хмыкнув, он протянул к ней руки. Элизабет не колеблясь взяла их и позволила ему усадить себя к нему на колени. — Что тебе поручено похитить?
— Луизе приглянулось ожерелье дочери посла.
— Куда более вероятно, что ей приглянулись кое-какие бумаги в кабинете посла.
— Я тоже так думаю, — задумчиво сказала Элизабет.
— Есть подозрение, что французы не настолько смирились с поражением, как хотят это показать. Доказательство, что кое-кто в нашем правительстве работает на них — небескорыстно, конечно, — было бы чрезвычайно ценным приобретением для Баттенбернов. Люди пойдут на что угодно, лишь бы это не стало достоянием гласности.
— Ты хотел бы получить такие доказательства?
— Естественно, хотя кто знает, что можно обнаружить в резиденции посла. Думаю, Луиза и Харрисон не всегда получают то, что хотели бы. Наверняка их не раз постигало разочарование… — Норт умолк, задумавшись, потом шаловливая улыбка озарила его лицо. — Знаешь, Элизабет, мне легче думается, когда ты сидишь у меня на коленях. Должно быть, все дело в запахе твоих волос.
— Не пытайся заморочить мне голову лестью, Норт, хотя это и очень милый комплимент. Лучше расскажи, о чем ты думаешь. — Увидев его плотоядную улыбку, она погрозила ему пальчиком: — То, о чем ты думаешь в данный момент, меня не интересует. Я это и так знаю.
Убедившись, что отвлечь ее не удастся, Нортхэм сдался:
— Ну ладно, мне пришло в голову, что возможны и другие случаи. Я хочу сказать, что, вполне вероятно, Баттенберны во время своих вылазок иногда находят что-то весьма ценное.
Элизабет ждала продолжения.
— И… — поторопила она его.
— Я должен поговорить с полковником, — решил Норт. — Нужно сделать так, чтобы бал у посла превратился в один из таких случаев.
— Ты не мог бы выразиться яснее?
— Нет, но не потому, что ты можешь рассказать об этом Луизе.
— Хм…
— Ты ведь очень умелая лгунья.
Элизабет стиснула зубы, не желая принимать его шутливый тон.
— Я не могу пока сказать тебе того, чего и сам не знаю, — виновато проговорил он. — Полковник знает, что нужно делать.
— Если я буду действовать в одиночку, то могу наломать дров.
— Но тогда он узнает обо мне, — удрученно произнесла она. — Кто я такая… и что наделала. А Селден… — Элизабет замолчала, размышляя о том, что ей пришлось совершить ради того, чтобы защитить своего ребенка. — В таком случае я сама расскажу ему все.
— Конечно, если ты хочешь.
Она храбро кивнула:
— Да. — Ей не удалось скрыть ни тревожного выражения на лице, ни вопросительной интонации в голосе. — Ты дума ешь, он простит меня?
— Здесь нечего прощать, Элизабет.
— Он обидится, узнав, что я не обратилась к нему за помощью.
— Он поймет. Может, не сразу, но поймет. Он знает твоего отца и сделает нужные выводы. А что касается Селдена, ты можешь положиться на молчание полковника. Он отнесется с уважением к твоему решению узаконить рождение сына.
Элизабет очень хотелось бы в это поверить.
— Сколько раз я сожалела, что не написала ему об отце Адама. Я бы не чувствовала себя такой одинокой и незащищенной во время беременности. Он мог бы послать за мной. Я бы поехала в Индию и встретила тебя там.
Норт улыбнулся:
— Это неизвестно. Некоторые вещи не зависят от нашего желания.
— Ты говоришь о нашей свадьбе?
— В том числе. Честно говоря, я не собирался жениться и это очень огорчало мою матушку.
— Правда?
Он кивнул.
— Она настаивала, чтобы я женился, а я всячески упирался, пока не приехал в Баттенберн. Саут был свидетелем этих стычек, но у него хватило ума не принимать чью-либо сторону.
— Допускаю, что тут сыграл свою роль пистолет, приставленный к его виску.
— Пушка. Моя матушка предпочитает крупный калибр.
— Все матери хотят, чтобы их сыновья остепенились. — Она взяла в ладони его лицо. — И чтобы они обзавелись наследниками.
Глаза Норта сузились.
— Моя мать что-нибудь говорила тебе? Я предупреждал ее, что не потерплю вмешательства.
— Ты не поверишь, но твоя мать и словом не обмолвилась на эту тему! Но ты забыл предупредить на этот счет своего деда. — Элизабет провела пальчиком по его губе. — Он хотел как лучше, — пояснила она. — Я не возражала. Вполне естественно, что он заинтересован в наследнике.
— Да, но зачем же интересоваться вслух?
Элизабет улыбнулась и прижалась к его губам. Наконец отстранившись, она посмотрела на него, и ее глаза потемнели, встретившись с его взглядом.
— Ты подаришь мне ребенка, Брендан?
— Он ответил не сразу:
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Она кивнула:
— Ода. Это одна из многих вещей, которые я начала понимать во время общения с твоим дедом. Я боялась рожать еще одного ребенка, боялась, что не смогу быть хорошей матерью, боялась, что его у меня тоже заберут. Но оказалось, что дело не в страхе, Норт, точнее, не только в страхе. В Стоунвикеме я поняла, что наказывала себя и делала это очень долго.
Нежно улыбнувшись, Норт взял ее руку, поднес к губам и поцеловал в ладонь.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать в этом направлении, — ухмыльнулся он. — Могу себе представить, сколько пари будет заключаться по поводу наследника.
Опасения Элизабет, что Блэквуд осудит ее, не оправдались. Полковник взял ее за руку и не отпускал, пока она рассказывала ему свою историю, не пытаясь оправдаться или выгородить себя. Ни упреков, ни обвинений она от него не услышала. Как Норт и предсказывал, полковник заверил Элизабет, что она не совершила ничего такого, что нуждалось бы в прощении. Он лишь выразил сожаление, что ей пришлось нести эту тяжкую ношу в одиночку и что, столкнувшись с предательством, она перестала доверять даже ему. Норт тихо вышел из комнаты, оставив их наедине, чтобы они могли обсудить все обстоятельства и недомолвки, ставшие причиной их отчуждения.
А когда он вернулся, они принялись за составление плана, который должен был положить конец тирании Баттенбернов.
Глава 15
Элизабет была неотразима. Гости посла не преминули отметить этот факт, когда Норт вывел жену на танцевальную площадку. Вдовствующая графиня Нортхэм, услышав пронесшийся над толпой восхищенный ропот, воздержалась от комментариев, подумав про себя, что секрет очарования ее невестки можно очень легко объяснить. Жена ее сына счастлива и не скрывает этого.
Норт кружил Элизабет в вальсе, описывая широкую дугу по залу. Ее поднятое к нему лицо купалось в ярком свете хрустальных канделябров. В янтарных глазах плясали золотистые искорки, придавая ей более игривое выражение, чем можно было ожидать, увидев растянутые в любезной улыбке губы.
— Вам не следует так смотреть на меня, миледи. Иначе этот вечер закончится, не успев начаться. Не забывайте, посол — настоящий француз. Он сразу догадается, почему мы так поспешно сбежали с его бала.
Улыбка Элизабет ничуть не изменилась.
— А тебе не следовало предлагать мне второй бокал вина, когда мы выходили из дома. Я не привыкла к спиртному.
Взгляд Норта посерьезнел, хотя губы по-прежнему улыбались. Для гостей, толпившихся по краям бального зала, перемена в его настроении осталась незамеченной, но Элизабет слишком хорошо его знала.
— Ты уверена, что у тебя достаточно ясная голова?
Она кивнула.
— Я пошутила, Норт. Не беспокойся. Я в состоянии сделать все, что вы с полковником задумали.
— Проклятие, Элизабет!
— Перестань сверкать глазами, если не хочешь привлечь к нам внимание.
Рука Норта напряглась на ее талии, но ему удалось расслабить лицевые мышцы.
— Кому надо было выпить второй бокал, так это мне, — пробормотал он, бросив тоскливый взгляд в сторону публики, теснившейся вокруг огромной чаши с пуншем.
Элизабет беспечно рассмеялась, снова завладев его вниманием. Глаза ее сияли, на щеках цвел румянец, и причина была не только в вине. Она была возбуждена в предвкушении спектакля, который ей предстояло сыграть.
Оттого, как она сыграет свою роль, зависит ее свобода, ее жизнь и даже судьба Норта. Главное, чтобы Норт ей подыграл, а уж она-то со своим делом справится.
— О чем ты думаешь? — с интересом спросил он.
Элизабет ни секунды не колебалась с ответом.
— О том, что я буду свободна, — очень серьезно ответила она. — Что, если все пойдет хорошо, я буду наконец свободна.
Норт кивнул. Видимо, этим в основном и объяснялись ее румянец и сияющий взгляд. Тревога, даже страх, которые он наблюдал, когда они собирались на бал, похоже, больше ее не терзали. Норт по опыту знал, что волнение в умеренных дозах необходимо, ибо не позволяет расслабляться и придает остроту уму.
Элизабет, озадаченная молчанием мужа, заглянула ему в лицо.
— Все будет хорошо, — проговорила она, хотя по ее тону трудно было понять, кого она пытается успокоить — себя или его. — Вы с полковником так тщательно все спланировали, что, думаю, ни одна мелочь не осталась неучтенной.
— Что-то всегда остается неучтенным, — возразил Норт. — Нельзя предусмотреть все. Свои ошибки осознаешь, только когда все закончится. — И тут Элизабет споткнулась — впервые за весь вечер. До сих пор она легко двигалась под музыку, почти не хромая. Склонившись к ее уху, Норт прошептал: — Я сказал это не для того, чтобы поколебать твою решимость, а для того, чтобы ты не теряла чувства опасности.
Элизабет, побледнев, кивнула:
— И тебе это удалось.
— Выше голову! — велел он. — Вот так-то лучше. Улыбнись. Очень мило. Я не говорил тебе, что собираюсь заняться с тобой любовью сегодня вечером? Возможно, в карете по пути домой. На досуге поразмышляй об этом.
Она наступила ему на ногу.
— А ты об этом.
Норт ухмыльнулся.
— Ты думаешь, что, если я тоже захромаю, мы будем лучше смотреться?
Элизабет подавила желание ударить его по обтянутой чулком ноге.
— Тебе повезло, что вальс уже кончается.
Его ухмылка стала еще шире. Под заключительные аккорды он увлек ее к краю танцевальной площадки, и они сразу влились в оживленную толпу. Норт, искусно лавируя среди гостей, вел Элизабет к свободному стулу у стены. Впервые ее притворная хромота сыграла ей на руку.
— Принести тебе что-нибудь выпить? — спросил он.
— Миндальный ликер. — Она рассмеялась, когда Норт поморщился, демонстрируя свое отвращение к сладким напиткам. — Мне он тоже не нравится, — призналась она. — А значит, можно не опасаться, что я хвачу лишку.
Отвесив легкий поклон, Норт удалился. Краем глаза он увидел, как леди Баттенберн покинула кружок своих друзей и начала пробираться к Элизабет, но подавил порыв вернуться. Как бы Норт ни сожалел, что его жене отведена главная роль в сегодняшней игре, он понимал, что без ее участия они не смогут разоблачить этих негодяев. Если раньше она была пешкой в играх Баттенбернов, то теперь стала ферзем полковника.
Проводив взглядом исчезающего в толпе Норта, Элизабет, рассеянно обмахиваясь веером, стала с интересом наблюдать, как разряженные в разноцветные шелка и атлас гости занимают позиции для следующего танца. Сквозь образовавшийся среди зрителей проход она увидела леди Пауэлл в облаке розового шелка и лорда Хитеринга, изящно склонившегося к своей жене. Его затканный серебром жилет и пряжки на башмаках сверкали в пламени сотен свечей.
Как и предсказывала леди Баттенберн, зимний бал во французском посольстве пользовался шумным успехом. Вдоль подъездной аллеи, которая вела к парадному входу в резиденцию посла, выстроилась длинная вереница карет и экипажей. Несмотря на холодную январскую ночь, кучера, лакеи и грумы, закутавшись в теплые шерстяные накидки, наброшенные поверх нарядных ливрей, терпеливо ждали, когда хозяевам понадобятся их услуги. Сотни факелов и фонарей освещали покрытую снегом землю, создавая иллюзию затянувшихся сумерек, хотя уже давно стемнело.
Внутри посольского дворца толпилась знатная публика, облаченная в шелковые платья всех цветов радуги и атласные фраки, отражавшиеся в отполированных до блеска мраморных полах. Вдоль стен парадного холла высились зеркала в золоченых рамах, отчего это огромное помещение казалось еще просторнее, а число гостей — в два раза больше.
Гости перетекали из бального зала в холл и обратно. Широкая лестница, изящно изгибаясь, вела наверх, где можно было привести себя в порядок. Воздух звенел от смеха и голосов, сливавшихся со звуками музыки. Светская болтовня переплеталась со сплетнями, но хорошее настроение лишало их обычной язвительности. Все сходились на том, что французский посол — щедрый хозяин, особенно его хвалили те, кто налегал на крепкие напитки, которые лились рекой.
Завороженная красочным зрелищем, Элизабет увидела баронессу, только когда та подошла совсем близко. Напряженно выпрямившись, она постаралась скрыть смятение за любезным жестом, кивнув Луизе на свободный стул рядом с собой и предложив составить ей компанию.
Леди Баттенберн, изучив ближайшее окружение, сочла выбранное Элизабет место достаточно уединенным для серьезного разговора и решила приступить к нему сразу же. На ее губах играла добродушная улыбка, предназначенная для случайных наблюдателей. Со стороны не было заметно, что улыбка не касается темных глаз баронессы. Раскрыв веер, она принялась лениво обмахиваться, оглядываясь вокруг.
— Какой приятный вечер, — протянула она. — Ты не находишь? — Она снова огляделась, желая удостовериться, что ни одна голова не повернулась в их сторону. — Я была права, предположив, что это будет грандиозное событие, хотя считаю, что принц поступил скверно, так быстро уехав. Полагаю, это из-за слишком тесного корсета. Он выглядел так, словно того и гляди задохнется.
Элизабет знала, что ранний отъезд принца-регента никак не связан с его корсетом, хотя наблюдение баронессы, что ему было не по себе, достаточно точно отражало суть дела.
— Говорят, принцесса Каролина нездорова, — сказала она.
Луиза покачала головой:
— Попомни мои слова. — Она слегка повысила голос. — Все дело в его корсете. — Удовлетворенная, что и теперь ни кто не обернулся, она продолжила более доверительным то ном: — Наш план изменился.
Элизабет моргнула, стиснув в руках веер. В прошлом случалось, что Луиза вносила изменения в план по ходу дела, но она очень надеялась, что сегодня этого не произойдет. Хотя на всякий случай они с Нортом и полковником рассмотрели и эту возможность.
— В каком смысле? — спросила она.
Рыжеватая бровь баронессы приподнялась.
— Ты заметила, что надела мадемуазель нынче вечером? — Луиза имела в виду дочь посла.
Элизабет кивнула.
— Изумруды, — сказала она. — Это не имеет значения, Луиза. Мне не составит труда их заполучить.
Баронесса покачала головой:
— Нет. Мы с Баттенберном считаем, что это слишком рискованно. Пропажу сразу заметят. Кто бы мог подумать, что она в последний момент передумает? Я надеялась, что это будут жемчуга. Они куда больше подходят к ее платью, чем изумруды. — Она вздохнула. — Какие только причуды не приходят в голову молоденьким девушкам! — Она бросила на Элизабет многозначительный взгляд: — Посол хранит драгоценности дочери в своей библиотеке.
Глаза Элизабет расширились.
— В библиотеке? Но ты говорила, что драгоценности следует искать в ее комнате.
— Так оно и было — до недавних пор. — Она иронически улыбнулась: — Джентльмен вынудил всех принять соответствующие меры предосторожности.
— Библиотека находится на этом этаже?
— Да. Справишься?
— Придется, — отозвалась Элизабет с равнодушным видом. — Мне понадобятся кое-какие уточнения. Я не представляю, куда идти.
Леди Баттенберн быстро объяснила Элизабет, как найти библиотеку посла.
— Я слышала, у посла имеется прекрасная коллекция редких книг, — добавила она с беглой улыбкой. — Скажешь мне потом, так ли это. — Она похлопала веером по запястью Элизабет. — Поторопись, дорогая. Баттенберн занял посла разговором и проследит за тем, чтобы тебе не мешали. — Она встала, собираясь уйти.
Элизабет не понравился взятый баронессой темп, но по опыту она знала, что возражать бесполезно. Встав со стула, она увидела за спиной Луизы направлявшегося к ним Норта, но не рискнула предупредить его даже взглядом. Вместо этого она холодно улыбнулась:
— Ты не сказала мне, что я должна взять.
— Жемчуга, конечно. Те самые, которые юное создание должно было сегодня надеть.
Элизабет повернулась и двинулась прочь, скользя между обнаженными плечами и увешанными драгоценностями шеями. Она не видела ни посла, ни Баттенберна, но это никак не повлияло на целеустремленность, с какой она пробиралась сквозь толпу. Оказавшись за спиной баронессы, она позволила себе улыбнуться, довольная, что Луиза, даже не подозревая об этом, действует по плану, который они на днях обсудили.
Стараясь не привлекать к себе внимания, чтобы никто не подумал, будто она нуждается в помощи, Элизабет проследовала в галерею. Она чуть не налетела на мать Норта, но опустила глаза и продолжила путь, сделав вид, что не заметила вдовствующую графиню.
В библиотеку проще было попасть именно через галерею, как советовали Норт и полковник, а не через холл, на чем настаивала баронесса. Впервые противоположные силы, определявшие жизнь Элизабет, вели ее к одной цели, но с разными намерениями.
Она не рассчитывала, что галерея окажется пустой, и не ошиблась. Там был маркиз Истлин с дамой. Сначала из-за спинки дивана показалась его голова, затем появилось личико леди Софии. Элизабет отвела взгляд, но недостаточно быстро, чтобы избежать зрелища дьявольской ухмылки Иста и румянца, залившего щеки его партнерши. Раздался приглушенный возглас — то ли удивления, то ли протеста, — и маркиз снова скрылся за спинкой дивана, утащив за собой Софию.
Элизабет поспешила в противоположный конец галереи к двойным дверям, которые вели непосредственно в библиотеку. Это было просторное помещение, состоявшее из двух уровней. Узкая винтовая лестница вела на балкон, который опоясывал комнату по периметру, позволяя использовать все пространство стен для книжных полок. Собрание книг впечатляло количеством томов, но Элизабет не стала медлить, чтобы полюбоваться ими. Следуя наставлениям баронессы, она устремилась к стеллажу, располагавшемуся справа от письменного стола, и пробежалась пальцами вдоль полок.
В тишине щелчок пружины прозвучал так громко, что Элизабет вздрогнула. Полки повернулись, открыв узкий проход. Следом раздался другой звук, но что это было: эхо щелчка или шум, произведенный ею самой, — Элизабет не знала. Тем не менее она помедлила и оглянулась, ожидая увидеть Истлина, последовавшего за ней. Никого, однако, не было ни у нее за спиной, ни на балконе. Элизабет скользнула в небольшую комнату, находившуюся за книжными полками. Здесь не было окон, и единственным источником света служили лампы, горевшие в библиотеке.
Шкатулки с драгоценностями оказались именно там, где и говорила баронесса. В этом смысле источники леди Баттенберн отличались удивительной точностью, и Элизабет не в первый раз задалась вопросом, сколько человек на нее работают.
Среди бархатных футляров и мешочков Элизабет нашла длинную нить жемчуга, колье и ожерелье. Каждый предмет состоял из идеально подобранных жемчужин. Выбрав колье, она повесила его на ручку единственного кресла, вернула на место пустой футляр и начала расставлять книги в том же порядке, в каком они стояли раньше. Движимая любопытством, она открыла наугад один из томов, обтянутых тисненой кожей, и поднесла его к свету.
Вопреки ожиданиям, что ей придется сражаться с французским или, хуже того, с греческим или латынью, Элизабет обнаружила, что книга раскрылась на иллюстрациях. Еще секунда понадобилась, чтобы понять, на что она смотрит. Ее рот округлился в безмолвном изумлении. Склонив голову набок, она повернула книгу чуть вправо. Затем влево. Две причудливым образом сплетенные фигуры, казалось, раскачивались в едином порыве. Глаза Элизабет удивленно расширились. Неужели подобная поза возможна? Как женщине удалось?.. А мужчина… разве он может…
Захлопнув книгу, она поспешно вернула ее на полку. Ее бросило в жар, и жемчуг приятно охладил кожу, когда она опустила колье в ложбинку между грудями.
— Элизабет?
Она замерла, застыв с поднятой рукой. Сердце бешено колотилось в груди, и некоторое время она ничего не слышала, кроме гула собственной крови, пульсирующей в ушах. «Господи, — взмолилась она, — не допусти, чтобы все усилия оказались напрасными».
— Она там.
Нортхэм резко повернул голову в сторону голоса. Баттенберн, облокотившись о каминную полку, показывал небрежным жестом на секцию книжных шкафов, которая была повернута под углом к остальным.
— Там? — Норт бросил озадаченный взгляд в указанном направлении. — Это что — дверь?
— В некотором роде, — кивнул Баттенберн. — Нечто подобное имеется и в моей библиотеке. Вы не обратили на нее внимания, когда гостили у нас летом?
Нортхэм рассеянно покачал головой.
— Элизабет? — снова позвал он. Ответа не последовало. — Вы уверены, что она там?
— Разумеется. Я видел, как она вошла.
Окликнув жену в третий раз, Норт направился к книжным шкафам, но остановился, когда они пришли в движение. В проходе появилась Элизабет. Лицо ее было очень бледным, и прежде чем она скрестила руки на груди, он успел заметить, что они дрожат.
— Что это там? — поинтересовался он, пытаясь заглянуть поверх ее головы.
— Книги, — отозвалась она, небрежно пожав плечами — Наверное, личная библиотека посла. Такая же комната имеется в Баттенберне. Ты не видел…
Норт поднял руку, призывая ее к молчанию.
— Это я уже слышал, — ответил он. — Нет, не видел. Что ты там делала? Луиза сказала, что ты неважно себя чувствуешь и пошла в библиотеку, чтобы отдохнуть от шума.
— Я… у меня… — Элизабет прижала пальцы к вискам и прикрыла глаза, — разболелась голова. В зале так душно. Я не могла больше выносить этой суеты.
Барон насмешливо фыркнул:
— Элизабет, дорогая, похоже, он тебе не верит. На его месте я бы тоже не поверил. Может, лучше сказать ему правду?
Элизабет перевела взгляд на Баттенберна. Он был занят тем, что одергивал рукава своего атласного фрака, так чтобы ткань не морщилась на сгибе локтей. Этот жест, весьма характерный для барона, подчеркивал его полнейшую незаинтересованность в этой щекотливой ситуации. Элизабет очень пожалела в эту минуту, что не умеет владеть собой так же хорошо, как и он.
Норт кружил Элизабет в вальсе, описывая широкую дугу по залу. Ее поднятое к нему лицо купалось в ярком свете хрустальных канделябров. В янтарных глазах плясали золотистые искорки, придавая ей более игривое выражение, чем можно было ожидать, увидев растянутые в любезной улыбке губы.
— Вам не следует так смотреть на меня, миледи. Иначе этот вечер закончится, не успев начаться. Не забывайте, посол — настоящий француз. Он сразу догадается, почему мы так поспешно сбежали с его бала.
Улыбка Элизабет ничуть не изменилась.
— А тебе не следовало предлагать мне второй бокал вина, когда мы выходили из дома. Я не привыкла к спиртному.
Взгляд Норта посерьезнел, хотя губы по-прежнему улыбались. Для гостей, толпившихся по краям бального зала, перемена в его настроении осталась незамеченной, но Элизабет слишком хорошо его знала.
— Ты уверена, что у тебя достаточно ясная голова?
Она кивнула.
— Я пошутила, Норт. Не беспокойся. Я в состоянии сделать все, что вы с полковником задумали.
— Проклятие, Элизабет!
— Перестань сверкать глазами, если не хочешь привлечь к нам внимание.
Рука Норта напряглась на ее талии, но ему удалось расслабить лицевые мышцы.
— Кому надо было выпить второй бокал, так это мне, — пробормотал он, бросив тоскливый взгляд в сторону публики, теснившейся вокруг огромной чаши с пуншем.
Элизабет беспечно рассмеялась, снова завладев его вниманием. Глаза ее сияли, на щеках цвел румянец, и причина была не только в вине. Она была возбуждена в предвкушении спектакля, который ей предстояло сыграть.
Оттого, как она сыграет свою роль, зависит ее свобода, ее жизнь и даже судьба Норта. Главное, чтобы Норт ей подыграл, а уж она-то со своим делом справится.
— О чем ты думаешь? — с интересом спросил он.
Элизабет ни секунды не колебалась с ответом.
— О том, что я буду свободна, — очень серьезно ответила она. — Что, если все пойдет хорошо, я буду наконец свободна.
Норт кивнул. Видимо, этим в основном и объяснялись ее румянец и сияющий взгляд. Тревога, даже страх, которые он наблюдал, когда они собирались на бал, похоже, больше ее не терзали. Норт по опыту знал, что волнение в умеренных дозах необходимо, ибо не позволяет расслабляться и придает остроту уму.
Элизабет, озадаченная молчанием мужа, заглянула ему в лицо.
— Все будет хорошо, — проговорила она, хотя по ее тону трудно было понять, кого она пытается успокоить — себя или его. — Вы с полковником так тщательно все спланировали, что, думаю, ни одна мелочь не осталась неучтенной.
— Что-то всегда остается неучтенным, — возразил Норт. — Нельзя предусмотреть все. Свои ошибки осознаешь, только когда все закончится. — И тут Элизабет споткнулась — впервые за весь вечер. До сих пор она легко двигалась под музыку, почти не хромая. Склонившись к ее уху, Норт прошептал: — Я сказал это не для того, чтобы поколебать твою решимость, а для того, чтобы ты не теряла чувства опасности.
Элизабет, побледнев, кивнула:
— И тебе это удалось.
— Выше голову! — велел он. — Вот так-то лучше. Улыбнись. Очень мило. Я не говорил тебе, что собираюсь заняться с тобой любовью сегодня вечером? Возможно, в карете по пути домой. На досуге поразмышляй об этом.
Она наступила ему на ногу.
— А ты об этом.
Норт ухмыльнулся.
— Ты думаешь, что, если я тоже захромаю, мы будем лучше смотреться?
Элизабет подавила желание ударить его по обтянутой чулком ноге.
— Тебе повезло, что вальс уже кончается.
Его ухмылка стала еще шире. Под заключительные аккорды он увлек ее к краю танцевальной площадки, и они сразу влились в оживленную толпу. Норт, искусно лавируя среди гостей, вел Элизабет к свободному стулу у стены. Впервые ее притворная хромота сыграла ей на руку.
— Принести тебе что-нибудь выпить? — спросил он.
— Миндальный ликер. — Она рассмеялась, когда Норт поморщился, демонстрируя свое отвращение к сладким напиткам. — Мне он тоже не нравится, — призналась она. — А значит, можно не опасаться, что я хвачу лишку.
Отвесив легкий поклон, Норт удалился. Краем глаза он увидел, как леди Баттенберн покинула кружок своих друзей и начала пробираться к Элизабет, но подавил порыв вернуться. Как бы Норт ни сожалел, что его жене отведена главная роль в сегодняшней игре, он понимал, что без ее участия они не смогут разоблачить этих негодяев. Если раньше она была пешкой в играх Баттенбернов, то теперь стала ферзем полковника.
Проводив взглядом исчезающего в толпе Норта, Элизабет, рассеянно обмахиваясь веером, стала с интересом наблюдать, как разряженные в разноцветные шелка и атлас гости занимают позиции для следующего танца. Сквозь образовавшийся среди зрителей проход она увидела леди Пауэлл в облаке розового шелка и лорда Хитеринга, изящно склонившегося к своей жене. Его затканный серебром жилет и пряжки на башмаках сверкали в пламени сотен свечей.
Как и предсказывала леди Баттенберн, зимний бал во французском посольстве пользовался шумным успехом. Вдоль подъездной аллеи, которая вела к парадному входу в резиденцию посла, выстроилась длинная вереница карет и экипажей. Несмотря на холодную январскую ночь, кучера, лакеи и грумы, закутавшись в теплые шерстяные накидки, наброшенные поверх нарядных ливрей, терпеливо ждали, когда хозяевам понадобятся их услуги. Сотни факелов и фонарей освещали покрытую снегом землю, создавая иллюзию затянувшихся сумерек, хотя уже давно стемнело.
Внутри посольского дворца толпилась знатная публика, облаченная в шелковые платья всех цветов радуги и атласные фраки, отражавшиеся в отполированных до блеска мраморных полах. Вдоль стен парадного холла высились зеркала в золоченых рамах, отчего это огромное помещение казалось еще просторнее, а число гостей — в два раза больше.
Гости перетекали из бального зала в холл и обратно. Широкая лестница, изящно изгибаясь, вела наверх, где можно было привести себя в порядок. Воздух звенел от смеха и голосов, сливавшихся со звуками музыки. Светская болтовня переплеталась со сплетнями, но хорошее настроение лишало их обычной язвительности. Все сходились на том, что французский посол — щедрый хозяин, особенно его хвалили те, кто налегал на крепкие напитки, которые лились рекой.
Завороженная красочным зрелищем, Элизабет увидела баронессу, только когда та подошла совсем близко. Напряженно выпрямившись, она постаралась скрыть смятение за любезным жестом, кивнув Луизе на свободный стул рядом с собой и предложив составить ей компанию.
Леди Баттенберн, изучив ближайшее окружение, сочла выбранное Элизабет место достаточно уединенным для серьезного разговора и решила приступить к нему сразу же. На ее губах играла добродушная улыбка, предназначенная для случайных наблюдателей. Со стороны не было заметно, что улыбка не касается темных глаз баронессы. Раскрыв веер, она принялась лениво обмахиваться, оглядываясь вокруг.
— Какой приятный вечер, — протянула она. — Ты не находишь? — Она снова огляделась, желая удостовериться, что ни одна голова не повернулась в их сторону. — Я была права, предположив, что это будет грандиозное событие, хотя считаю, что принц поступил скверно, так быстро уехав. Полагаю, это из-за слишком тесного корсета. Он выглядел так, словно того и гляди задохнется.
Элизабет знала, что ранний отъезд принца-регента никак не связан с его корсетом, хотя наблюдение баронессы, что ему было не по себе, достаточно точно отражало суть дела.
— Говорят, принцесса Каролина нездорова, — сказала она.
Луиза покачала головой:
— Попомни мои слова. — Она слегка повысила голос. — Все дело в его корсете. — Удовлетворенная, что и теперь ни кто не обернулся, она продолжила более доверительным то ном: — Наш план изменился.
Элизабет моргнула, стиснув в руках веер. В прошлом случалось, что Луиза вносила изменения в план по ходу дела, но она очень надеялась, что сегодня этого не произойдет. Хотя на всякий случай они с Нортом и полковником рассмотрели и эту возможность.
— В каком смысле? — спросила она.
Рыжеватая бровь баронессы приподнялась.
— Ты заметила, что надела мадемуазель нынче вечером? — Луиза имела в виду дочь посла.
Элизабет кивнула.
— Изумруды, — сказала она. — Это не имеет значения, Луиза. Мне не составит труда их заполучить.
Баронесса покачала головой:
— Нет. Мы с Баттенберном считаем, что это слишком рискованно. Пропажу сразу заметят. Кто бы мог подумать, что она в последний момент передумает? Я надеялась, что это будут жемчуга. Они куда больше подходят к ее платью, чем изумруды. — Она вздохнула. — Какие только причуды не приходят в голову молоденьким девушкам! — Она бросила на Элизабет многозначительный взгляд: — Посол хранит драгоценности дочери в своей библиотеке.
Глаза Элизабет расширились.
— В библиотеке? Но ты говорила, что драгоценности следует искать в ее комнате.
— Так оно и было — до недавних пор. — Она иронически улыбнулась: — Джентльмен вынудил всех принять соответствующие меры предосторожности.
— Библиотека находится на этом этаже?
— Да. Справишься?
— Придется, — отозвалась Элизабет с равнодушным видом. — Мне понадобятся кое-какие уточнения. Я не представляю, куда идти.
Леди Баттенберн быстро объяснила Элизабет, как найти библиотеку посла.
— Я слышала, у посла имеется прекрасная коллекция редких книг, — добавила она с беглой улыбкой. — Скажешь мне потом, так ли это. — Она похлопала веером по запястью Элизабет. — Поторопись, дорогая. Баттенберн занял посла разговором и проследит за тем, чтобы тебе не мешали. — Она встала, собираясь уйти.
Элизабет не понравился взятый баронессой темп, но по опыту она знала, что возражать бесполезно. Встав со стула, она увидела за спиной Луизы направлявшегося к ним Норта, но не рискнула предупредить его даже взглядом. Вместо этого она холодно улыбнулась:
— Ты не сказала мне, что я должна взять.
— Жемчуга, конечно. Те самые, которые юное создание должно было сегодня надеть.
Элизабет повернулась и двинулась прочь, скользя между обнаженными плечами и увешанными драгоценностями шеями. Она не видела ни посла, ни Баттенберна, но это никак не повлияло на целеустремленность, с какой она пробиралась сквозь толпу. Оказавшись за спиной баронессы, она позволила себе улыбнуться, довольная, что Луиза, даже не подозревая об этом, действует по плану, который они на днях обсудили.
Стараясь не привлекать к себе внимания, чтобы никто не подумал, будто она нуждается в помощи, Элизабет проследовала в галерею. Она чуть не налетела на мать Норта, но опустила глаза и продолжила путь, сделав вид, что не заметила вдовствующую графиню.
В библиотеку проще было попасть именно через галерею, как советовали Норт и полковник, а не через холл, на чем настаивала баронесса. Впервые противоположные силы, определявшие жизнь Элизабет, вели ее к одной цели, но с разными намерениями.
Она не рассчитывала, что галерея окажется пустой, и не ошиблась. Там был маркиз Истлин с дамой. Сначала из-за спинки дивана показалась его голова, затем появилось личико леди Софии. Элизабет отвела взгляд, но недостаточно быстро, чтобы избежать зрелища дьявольской ухмылки Иста и румянца, залившего щеки его партнерши. Раздался приглушенный возглас — то ли удивления, то ли протеста, — и маркиз снова скрылся за спинкой дивана, утащив за собой Софию.
Элизабет поспешила в противоположный конец галереи к двойным дверям, которые вели непосредственно в библиотеку. Это было просторное помещение, состоявшее из двух уровней. Узкая винтовая лестница вела на балкон, который опоясывал комнату по периметру, позволяя использовать все пространство стен для книжных полок. Собрание книг впечатляло количеством томов, но Элизабет не стала медлить, чтобы полюбоваться ими. Следуя наставлениям баронессы, она устремилась к стеллажу, располагавшемуся справа от письменного стола, и пробежалась пальцами вдоль полок.
В тишине щелчок пружины прозвучал так громко, что Элизабет вздрогнула. Полки повернулись, открыв узкий проход. Следом раздался другой звук, но что это было: эхо щелчка или шум, произведенный ею самой, — Элизабет не знала. Тем не менее она помедлила и оглянулась, ожидая увидеть Истлина, последовавшего за ней. Никого, однако, не было ни у нее за спиной, ни на балконе. Элизабет скользнула в небольшую комнату, находившуюся за книжными полками. Здесь не было окон, и единственным источником света служили лампы, горевшие в библиотеке.
Шкатулки с драгоценностями оказались именно там, где и говорила баронесса. В этом смысле источники леди Баттенберн отличались удивительной точностью, и Элизабет не в первый раз задалась вопросом, сколько человек на нее работают.
Среди бархатных футляров и мешочков Элизабет нашла длинную нить жемчуга, колье и ожерелье. Каждый предмет состоял из идеально подобранных жемчужин. Выбрав колье, она повесила его на ручку единственного кресла, вернула на место пустой футляр и начала расставлять книги в том же порядке, в каком они стояли раньше. Движимая любопытством, она открыла наугад один из томов, обтянутых тисненой кожей, и поднесла его к свету.
Вопреки ожиданиям, что ей придется сражаться с французским или, хуже того, с греческим или латынью, Элизабет обнаружила, что книга раскрылась на иллюстрациях. Еще секунда понадобилась, чтобы понять, на что она смотрит. Ее рот округлился в безмолвном изумлении. Склонив голову набок, она повернула книгу чуть вправо. Затем влево. Две причудливым образом сплетенные фигуры, казалось, раскачивались в едином порыве. Глаза Элизабет удивленно расширились. Неужели подобная поза возможна? Как женщине удалось?.. А мужчина… разве он может…
Захлопнув книгу, она поспешно вернула ее на полку. Ее бросило в жар, и жемчуг приятно охладил кожу, когда она опустила колье в ложбинку между грудями.
— Элизабет?
Она замерла, застыв с поднятой рукой. Сердце бешено колотилось в груди, и некоторое время она ничего не слышала, кроме гула собственной крови, пульсирующей в ушах. «Господи, — взмолилась она, — не допусти, чтобы все усилия оказались напрасными».
— Она там.
Нортхэм резко повернул голову в сторону голоса. Баттенберн, облокотившись о каминную полку, показывал небрежным жестом на секцию книжных шкафов, которая была повернута под углом к остальным.
— Там? — Норт бросил озадаченный взгляд в указанном направлении. — Это что — дверь?
— В некотором роде, — кивнул Баттенберн. — Нечто подобное имеется и в моей библиотеке. Вы не обратили на нее внимания, когда гостили у нас летом?
Нортхэм рассеянно покачал головой.
— Элизабет? — снова позвал он. Ответа не последовало. — Вы уверены, что она там?
— Разумеется. Я видел, как она вошла.
Окликнув жену в третий раз, Норт направился к книжным шкафам, но остановился, когда они пришли в движение. В проходе появилась Элизабет. Лицо ее было очень бледным, и прежде чем она скрестила руки на груди, он успел заметить, что они дрожат.
— Что это там? — поинтересовался он, пытаясь заглянуть поверх ее головы.
— Книги, — отозвалась она, небрежно пожав плечами — Наверное, личная библиотека посла. Такая же комната имеется в Баттенберне. Ты не видел…
Норт поднял руку, призывая ее к молчанию.
— Это я уже слышал, — ответил он. — Нет, не видел. Что ты там делала? Луиза сказала, что ты неважно себя чувствуешь и пошла в библиотеку, чтобы отдохнуть от шума.
— Я… у меня… — Элизабет прижала пальцы к вискам и прикрыла глаза, — разболелась голова. В зале так душно. Я не могла больше выносить этой суеты.
Барон насмешливо фыркнул:
— Элизабет, дорогая, похоже, он тебе не верит. На его месте я бы тоже не поверил. Может, лучше сказать ему правду?
Элизабет перевела взгляд на Баттенберна. Он был занят тем, что одергивал рукава своего атласного фрака, так чтобы ткань не морщилась на сгибе локтей. Этот жест, весьма характерный для барона, подчеркивал его полнейшую незаинтересованность в этой щекотливой ситуации. Элизабет очень пожалела в эту минуту, что не умеет владеть собой так же хорошо, как и он.