Гулд Джудит. Рожденная в Техасе

   — Конечно, вы голодны, — позволила себе улыбнуться Эленда. — В стоимость комнаты входит питание: завтрак, обед и ужин.
   — А нельзя ли мне пообедать сегодня? — робко улыбнулся он. — Завтра мой поезд уходит рано утром.
   — Тогда идите прямо сейчас в кафе, пообедайте, вечером поужинаете, ну а утром вас будет ждать завтрак. Вещи распакуете после.
 
   В кафе было уже пусто. Заккес выбрал место у окна, чтобы видеть розовый дом. Из кухни доносились характерные звуки: там мыли посуду после обеда.
   — Чем могу служить? — раздался мелодичный негромкий голос.
   Заккес обернулся: на этот раз в роли официантки выступала другая девушка. С первого взгляда он понял, что она была полной противоположностью первой. На вид ей можно было дать лет шестнадцать. От красоты первой девушки веяло холодом, взгляд ее был жестким и непроницаемым. От девушки, стоявшей перед Заккесом, исходили тепло и нежность, но в то же время в ней чувствовались скрытая сила и целеустремленность. Ее волосы цвета спелой пшеницы были собраны сзади в пышный пушистый хвост, а зеленовато-голубые глаза были настолько прозрачны и чисты, что он почувствовал, как погружается в их бездонную глубину. На ней был такой же халат с большим карманом, что и на той девушке, только другого цвета, в тон глазам — цвета морской волны. Несмотря на жару, руки ее скрывали ослепительно белые перчатки.
   — Мисс Клауни сказала, что я могу пообедать.
   — Я скажу Розе, чтобы подогрела мясо, — кивнула Элизабет-Энн. — Будете тушеную говядину?
   — Еще как буду, — улыбнулся Заккес. — Мне сейчас все подойдет. — Он посмотрел на нее нерешительно.
   — Хотите что-либо еще?
   Он опустил глаза и забарабанил пальцами по столу.
   — Я хотел спросить, — он взглянул на девушку и покраснел, — вы тоже племянница мисс Клауни?
   Его ясные голубые глаза смотрели заинтересованно, и Элизабет-Энн скромно потупилась. Когда она заговорила, голос ее звучал мягко и нежно.
   — Можно считать, что я ее племянница, она взяла меня к себе много лет назад, когда мои родители погибли от несчастного случая.
   — Мне очень жаль, извините, что спросил.
   — Ничего, — печально ответила девушка, но потом на лице ее появилась улыбка, и она, как бы украдкой, протянула ему руку в перчатке.
   — Меня зовут Элизабет-Энн.
   Заккес встал, и они пожали друг другу руки. Молодой человек был поражен, насколько сильным было ее рукопожатие.
   — Очень красивое имя, — сказал он, пристально глядя в прозрачные родники ее глаз. — А меня зовут Заккес Хо… Хейл. — Он чуть было не назвал ей своего настоящего имени, но вовремя спохватился. После истории в Сент-Луисе он взял себе фамилию Хейл.
   — Вы наш новый жилец? — живо спросила девушка, когда он сел.
   — Да, но завтра я уезжаю.
   — Ясно. — Уголки ее губ напряглись, и в голосе послышалось явное разочарование. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Ей пришло в голову, что в молодом человеке было что-то весьма привлекательное, нечто необычное; она сначала не могла понять, что это, но почувствовала возникшее в глубине его души волнение, которое, как ему казалось, он сумел подавить. Этот молодой человек ни на кого не был похож, он резко отличался от всех знакомых Элизабет-Энн.
   — Через минуту я подам вам обед, — быстро проговорила девушка, словно испугавшись своей откровенности. Она нервно оправила платье и, грациозно повернувшись, заспешила на кухню.
   Заккес провожал ее взглядом, пока она не скрылась в дверях. Он подумал, что Бог послал мисс Клауни самых прелестных племянниц, которых могла пожелать женщина.
   Его вдруг охватило странное томление. Каким необычным местом оказался этот техасский городок! И эти две молоденькие племянницы, обе красавицы и такие разные, как ночь и день. Красота одной напоминала твердый, сверкающий холодным огнем бриллиант, другая, подобно красному рубину, излучала теплоту и нежность, Розовый дом — воплощение сказочной мечты, которая обернулась кошмаром для давно ушедшего из жизни человека по имени Ниланд Макмин. И эта комната в башенке, которую он снял на одну ночь, такая милая и уютная. Заккесу захотелось поселиться в ней навсегда. Мисс Клауни… очень деловая, но в то же время приветливая и располагающая к себе женщина, строгость и деловитость не скрывали доброту ее чуткого сердца. И, наконец, сам Квебек, маленький, погруженный в дремоту, лежавший вдали от больших городов и оживленных путей, существовал он только благодаря близости реки, на широком берегу которой был когда-то построен; здесь Заккес мог не опасаться, что кто-то узнает о его далеко не безупречном прошлом. Все это делало Квебек тем местом, где впервые за годы скитаний ему захотелось наконец остановиться и потихоньку начать новую жизнь.
 
   В жаркой духоте кухни Элизабет-Энн, тихонько напевая, наблюдала за Розой, поварихой-мексиканкой. Зачерпнув большой ложкой рис из котла, Роза точным движением вывалила его дымящейся горкой прямо в центре тарелки. Фарфор отозвался тихим чистым звоном. Удовлетворенно кивнув, Роза ловко уложила вокруг риса толстые ломтики тушеного мяса, придирчиво следя, чтобы ни одна капля подливки не запятнала снежную белизну риса.
   Что-то недовольно ворча себе под нос, повариха подала тарелку Элизабет-Энн. Девушка взяла еду и вдруг неодобрительно поморщилась, что случалось с ней крайне редко. Она понимала, что все сделано как надо: блюдо было красиво подано и аппетитно пахло, но ей вдруг захотелось по-своему украсить его, сделать особенным…
   Ее вдруг охватило приподнятое состояние, сходное с вдохновением. Быстро поставив тарелку на стол и выбрав из корзины на полу самый спелый помидор, Элизабет-Энн разрезала его пополам так, что получились зубчатые края. Одну половинку она положила на край тарелки, обсыпав листьями петрушки. После этого Элизабет-Энн очистила вареное яйцо и аккуратно нарезала его кружочками. Большие кружки с яркой желтой серединкой она уложила вокруг лежащего горкой риса, так что они слегка заходили друг за друга.
   Роза издалека наблюдала за девушкой, и, хотя лицо ее оставалось бесстрастным, в глубоко посаженных темных глазах отражалось понимание. Роза потихоньку подошла к двери, слегка приоткрыла створку и посмотрела на симпатичного незнакомца, удовлетворенно кивая в такт своим мыслям. Еще сегодня утром Элизабет-Энн была ребенком — сейчас в ней проснулась женщина.
 
   На следующее утро Роза совсем не удивилась, узнав, что вчерашний симпатичный приезжий решил задержаться в их городе.

3

   Приезд Заккеса стал для Дженни и Элизабет-Энн как бы точкой отсчета в смертельной схватке. Давнее их соперничество резко обострилось. Обе без памяти влюбились в молодого незнакомца, назвавшегося Заккесом Хейлом. И на этот раз Элизабет-Энн не собиралась уступать Дженни ни в чем. Как два заряда динамита, несколько лет жили они под одной крышей. Недоставало запала, чтобы произошел взрыв, и их вражда вырвалась наружу.
   Сейчас запал не только появился, он был еще и подожжен.
   В этой борьбе девушки старались превзойти друг друга. Раньше они работали в кафе по очереди: одна в обед, другая в ужин. Элизабет-Энн относилась к своим обязанностям серьезно и выполняла их охотно. Дженни работа в кафе была ненавистна, и она считала часы, когда закончится ее смена. Сейчас же обе были в кафе и на обеде и на ужине, причем каждая старалась обойти соперницу и получить возможность подавать Заккесу еду, владея его вниманием. Дженни старалась взять напористостью, полагалась на свою красоту и прибегала к разным женским хитростям. От Элизабет-Энн веяло спокойной деловитостью, в ее манерах были мягкость и милая застенчивость. Она рассчитывала на свое умение представить будничные вещи по-особенному. Но одно было для них общим. Появление Заккеса пробудило их к новой жизни: глаза засияли с еще большей силой, кожа стала более гладкой и упругой. Они словно таяли от одной его улыбки, по телу пробегала дрожь, ноги становились ватными.
   От Эленды не укрылась растущая напряженность в отношениях девушек, однако она решила не вмешиваться. Женское чутье подсказывало ей — пусть события развиваются естественным путем, в сложившейся ситуации любое вмешательство со стороны способно лишь ее усугубить, сделать конфликт неуправляемым.
   Заккес тоже видел повышенное к себе внимание девушек. Не заметить это мог только слепой и бесчувственный человек, а Зак им не был. Однако он слишком хорошо помнил, как был пленен Фиби Флэттс, и слишком поздно осознал, что в своем отношении к нему она преследовала корыстные цели. А теперь две прелестные девушки соперничали между собой, чтобы добиться его внимания. Все это напоминало гром среди ясного неба, льстило ему, но и вызывало смутную тревогу. Заккес не знал, как поступить, но впервые после предательства Фиби почувствовал себя польщенным и ощутил потребность в женском обществе.
   Интерес к себе со стороны такой красавицы, как Дженни, будил в молодом человеке чувство самодовольства. Большинство мужчин предпочли бы именно эту решительную и уверенную девушку, найдя ее более чувственной, — ее лицо и грациозная фигура обещали многое.
   Элизабет-Энн он воспринимал иначе — она затрагивала чувствительные струны его души. Заккес видел, что жизнь этой девушки была нелегкой, она много страдала, но при своей внешней скромности держалась по-особому гордо, с достоинством. Зак-кесу удалось разглядеть в ней сильную натуру, а это было дано немногим. Какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что перед ним девушка особой судьбы. Он подсознательно чувствовал, что необходим лишь заряд доброты, чтобы пробудить присущую ей уверенность в своих силах.
   Вечером, как только он вошел в кафе и сел за столик, обе девушки тут же устремились к нему и столкнулись. Отвернувшись, чтобы он не видел ее лица, Дженни прошипела Элизабет-Энн: «Убирайся!» Затем обернулась к Заккесу и с милой улыбкой подошла к столику.
   — У нас сегодня чили^[9] по-техасски, — бархатным голосом пропела она и добавила: — И вообще все, что пожелаете.
   Заккес взглянул на Дженни, одновременно краем глаза наблюдая за Элизабет-Энн. Он видел, как она стояла, кусая от досады кулачок. Поймав его взгляд, девушка проворно скрылась в кухне.
   Ясные голубые глаза Заккеса смотрели теперь только на Дженни.
   — Все, что мне нужно, так это узнать, где можно взять напрокат машину.
   — О! — Лицо ее вытянулось от огорчения. — Машину здесь вы не достанете, а вот кабриолет можете нанять в платной конюшне. Это в двух кварталах отсюда по Мейн-стрит, рядом с магазином скобяных товаров Питкок.
   — А в котором часу они открываются?
   — Думаю, в шесть, — слегка поколебавшись, ответила Дженни. — Что еще желаете?
   — А еще, пожалуйста, порцию чили.
   Дженни облизнула губы и заторопилась выполнять заказ.
   На следующее утро Заккес нанял кабриолет и отправился продавать Библию.
   Прошло пять дней. Солнце уже перевалило за полдень, когда в городской церкви закончилась служба, и прихожане дружно потянулись к выходу из храма, деревянного, с облупившейся краской здания. Раскаленное добела солнце нещадно палило утрамбованную пыль улицы.
   От яркого света Дженни на мгновение зажмурилась, затем, приставив к глазам ладонь козырьком, огляделась. Как обычно, публика прогуливалась у церкви, обмениваясь последними новостями. За Дженни вышла Эленда в длинном черном платье строгого покроя, шляпа на ней была в тон платью, и лишь белое кружево воротника несколько смягчало мрачную строгость ее туалета. За Элендой появилась Элизабет-Энн, ее платье в цветочек когда-то было самым любимым платьем Дженни, но она из него выросла, и теперь платье носила Элизабет-Энн. Эленда и Элизабет-Энн остановились поговорить с сестрами Бэрд, а Дженни, пробормотав извинение, вернулась к покосившемуся белому забору, которым была обнесена маленькая церковь. Прислонившись к забору, девушка не отрываясь смотрела на Заккеса. Молодой человек стоял на крыльце и беседовал с отцом Драммандом.
   — Дженни! — Громкий шепот донесся из-за угла церкви.
   Девушка обернулась и увидела Лоренду Питкок. Теперь это была рослая полногрудая девица с крупным и грубоватым лицом красноватого цвета. Над верхней губой небольшого, с тонкими узкими губами рта едва заметно проглядывали усики.
   — Как ты смотришь на то, чтобы устроить сегодня пикник? — с надеждой в голосе предложила Лоренда. — Ты, я и Ред Бререр могли бы вместе поехать на реку.
   — Вообще-то не знаю, — лениво ответила Дженни, снова бросая взгляд в сторону Заккеса. На лице Лоренды отразилось разочарование.
   — Мы тебя долго не видели, — сказала она с упреком. — Ты стала какая-то невеселая.
   — Все наладится, Лоренда.
   — Чем ты все это время занималась? — проворчала Лоренда.
   — Работала, — совершенно искренне ответила Дженни.
   — А я всегда думала, что ты ненавидишь работу, — рассмеялась Лоренда.
   — Так оно и есть, но иногда работа дает некоторые выгоды.
   — К примеру, новый постоялец, — с притворной скромностью промолвила Лоренда.
   — Откуда ты знаешь? — удивилась Дженни.
   — Слухами земля полнится, — пожала плечами Лоренда.
   — Не советую тебе об этом распространяться, — с угрозой в голосе предупредила Дженни. — Если начнешь трепаться, я тоже молчать не стану.
   — Ты это о чем?
   Дженни хитровато и многозначительно ухмыльнулась.
   — Никто тебе не поверит, — с вызовом проговорила Лоренда.
   — Ред любит хвалиться.
   — И что из этого? Все знают, что он болтун.
   — Конечно, но все поверят мне.
   — Ну ладно, ладно, — отступила Лоренда.
   — А теперь уходи, Лоренда, мне некогда.
   — Я не собиралась…
   — Я занята, — повторила Дженни, но на этот раз не так резко, и добавила: — Я зайду к тебе завтра.
   — Ну конечно, — буркнула Лоренда и ушла, угрюмо потупившись.
   Дженни облизнула губы и, дождавшись, когда ее лучшая подруга скроется из виду, торопливо направилась к кафе. Перепрыгивая через две ступеньки, она вбежала на второй этаж, который они теперь занимали, после того как Эленда выкупила дом. Девушка быстро переоделась в более открытое платье в мелкий цветочек. Оно очень ей шло. Дженни подошла к зеркалу и придирчиво себя оглядела. Она взбила волосы, раздумывая, не сделать ли новую прическу, но, недовольно поморщившись, отказалась от этой идеи и снова пригладила волосы.
   Ее рот медленно растянулся в улыбке. Сегодня она не будет работать в кафе ни в обед, ни за ужином. Она предоставит заниматься этим Элизабет-Энн. Лоренда, сама того не подозревая, подсказала ей прекрасную мысль. Сегодня она отправится на пикник с Заккесом Хейлом, хотя он об этом еще не знал.
 
   Услышав неуверенный стук в дверь, Заккес быстро пересек маленькую комнату и открыл дверь. На лице его отразилось удивление: перед ним стояла Дженни, держа перед собой большую корзину, прикрытую салфеткой.
   — Здравствуйте, — поздоровался он.
   — Тетя разрешила мне взять кабриолет, — кокетливо улыбаясь, сказала она. — И вот я приготовила все для пикника. Мы договорились с моей подругой Лорендой Питкок. Все готово, а она заболела… может быть, вы… Я хотела сказать… — Она наклонила голову и скромно опустила глаза. — Здесь так скучно, и мне не хочется ехать одной на пикник.
   — Вообще говоря, — Заккес поджал губы и оглянулся, — я вообще собирался…
   — Для меня это так важно, — торопливо проговорила Дженни, ища его взгляд. — Пожалуйста, только сегодня, тетя сказала, что она не против, если я поеду с вами.
   — Ну хорошо, — улыбнулся Заккес, — подождите меня внизу, я сейчас спущусь.
 
   Они миновали пустырь Герон-Филдз и направились на север вдоль причудливо извивающегося русла реки. Они ехали мимо молодых посадок цитрусовых деревьев и бесконечных полей хлопчатника. Правила лошадью Дженни. Наконец она остановила кабриолет у невысокого обрыва.
   Вдали поблескивали зеркальной поверхностью заводи. Не чувствовалось ни малейшего движения воды.
   — Давайте расположимся здесь, — тихо сказала Дженни. — Это одно из моих самых любимых мест. Посмотрите, там вдали видна Мексика.
   — Я всегда представлял себе Рио-Гранде несколько иначе, — медленно проговорил Заккес. — Мне казалось, что это большая река.
   — Как Миссури?
   — Ну, что-то в этом роде.
   — Да, конечно, — кивнула Дженни, — она превращается иногда в большую, настоящую реку. Особенно весной, когда на севере начинают таять снега. Несколько лет назад она так сильно разлилась, что затопила половину Мексикана-Таун.
   — Трудно в это поверить.
   — Согласна с вами, если бы я сама не видела, тоже вряд ли поверила. — Дженни достала из кабриолета одеяло и расстелила его на траве. — Вы проголодались? — спросила она, ставя на одеяло корзину с провизией.
   — Да нет, могу и подождать.
   — Хорошо, я тоже подожду. — Она встала на колени и расправила одеяло.
   Они сели и, обхватив колени, стали смотреть за реку в сторону Мексики.
   Полдень был жаркий, располагающий к лени. Они откинулись на одеяло, разомлев на солнце.
   Дженни закинула руки за голову и, удовлетворенно вздохнув, спросила:
   — Откуда вы приехали?
   — Я путешествовал, побывал во многих местах, — уклончиво ответил Заккес.
   — Я тоже хотела бы путешествовать, — с легкой завистью проговорила Дженни. — Я нигде не бывала дальше Браунсвилля. — Она подвинулась, и он медленно повернулся к ней, почувствовав, как она провела пальцем по его груди. Затем она неожиданно перекатилась ближе к нему, встала над ним на колени и, обхватив его за плечи, крепко сжала.
   — Мне кажется, я в тебя влюбилась, — хрипло прошептала она.
   — Но… но вы меня так мало знаете! — вырвалось у Заккеса, и он резко сел.
   Она обняла его за шею.
   — Это не имеет значения. О! Заккес, Заккес, я чувствую, что мы созданы друг для друга.
   Он внимательно посмотрел на нее. При безжалостно ярком свете дня Дженни выглядела не так, как в помещении. Кожа ее не была такой гладкой, как вначале казалось, а глаза смотрели жестко и расчетливо. И все-таки она была очень хороша, однако что-то в ней настораживало и даже пугало его. Возможно, ее бесстыдная бесцеремонность.
   Он чувствовал, как она все ближе склонялась к нему и вдруг крепко прижалась. Он осторожно взял ее за руки и слегка оттолкнул. Потом поднялся и медленно проговорил:
   — Я думаю, нам пора вернуться.
   Ее сузившиеся глаза на мгновение сверкнули, потом она пожала плечами:
   — Хорошо, если ты этого хочешь, — сказала она.
   — Да, именно этого я и хочу, — тихо подтвердил он.
   Она встала и без всякого выражения на лице наблюдала, как он взял неоткрытую корзину, одеяло и положил их в кабриолет. Потом он помог ей сесть и пошел отвязывать лошадь. Заккес приготовился забраться в кабриолет, но в этот момент Дженни изо всех сил дернула поводья и крикнула: «Но!»
   Лошадь рванула с места, и Заккес едва успел отскочить в сторону. Какое-то время он стоял, озадаченно почесывая затылок, и задумчиво смотрел на клубившуюся пыль, поднятую умчавшимся экипажем.
   — Ад — это ничто по сравнению с яростью женщины, которой пренебрегли, — процитировал Заккес.
   Затем, настраиваясь на долгий пеший путь в город, снял пиджак и перебросил его через плечо.
   Почему, почему так? Он с грустью покачал головой. Почему женщины, которые ему встречались, поступали с ним подло и низко? Наверное, ему везло на жестоких и злобных созданий.
 
   Дженни остановилась перед спальней Эленды, чтобы собраться и перевести дух. Неяркий свет бра отбрасывал на ее лицо зыбкие тени. Когда уверенная улыбка вновь тронула ее губы, она решительно постучала.
   — Войдите, — громко сказала Эленда. Освещенная светом двух ламп, она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы.
   Дверь медленно распахнулась, и в комнату проскользнула Дженни.
   — Тетя… — нерешительно начала она.
   — Да, дорогая, хорошо провела время?
   — Я… я должна тебе признаться, тетя, — тонким, пронзительным голосом выпалила Дженни.
   Эленда перестала причесываться и взглянула на отражение Дженни в зеркале.
   — Слушаю тебя.
   Дженни прижала руки к бокам.
   — Мистер Хейл был сегодня со мной на пикнике.
   — Вот как, а мне помнится, ты уверяла меня, что едешь с Лорендой.
   — Да, так я и собиралась сделать, — закусила губу Дженни, — но в последнюю минуту она не смогла поехать.
   — Понимаю. И ты пригласила мистера Хейла, несмотря на мой запрет ездить куда бы то ни было с молодыми людьми без моего ведома.
   — Ах, нет, тетя! — быстро проговорила Дженни. — Все было не так, честное слово. Он пригласил меня пройтись, а так как корзина для пикника была собрана, я подумала, подумала… — Голос ее прервался.
   — Что же было дальше?
   — Тетя, — чуть слышно заговорила Дженни, голос ее задрожал, она обхватила себя руками, — это было ужасно! Просто ужасно! Он пытался меня поцеловать. Он… он обнял меня и…
   Эленда выронила гребень, и он с громким стуком упал на туалетный столик. Она резко обернулась к Дженни: в глазах ее горел мрачный огонь.
   — Если — я подчеркиваю это особо, Дженни Сью Клауни, — если мистер Хейл действительно попытался тебя поцеловать, значит… я очень сомневаюсь, что в том была его вина. Только ты во всем виновата. По моему глубокому убеждению, он человек порядочный, настоящий джентльмен. Ты поехала с ним на пикник без моего разрешения. Но хуже всего то, что ты вешаешься ему на шею самым бесстыдным образом. Не знаю, что это на тебя нашло, но позволь тебя предупредить, — она погрозила Дженни пальцем, — я вижу все.
   Лицо Дженни стало пунцовым.
   — Я считаю, тебе пора образумиться и перестать кидаться на шею молодым людям, будь это мистер Хейл или кто-то другой. Еще один подобный случай, и ты вообще из дома не выйдешь.
   — Я больше не ребенок! — с вызовом выпалила Дженни. — Ты не можешь меня запереть. Мне уже восемнадцать лет.
   — Это мы еще посмотрим, что я могу, а что нет!
   — Я убегу, и ты меня никогда не найдешь!
   — Прекрати! — неожиданно крикнула Эленда и добавила, понизив голос: — Не будь ребенком.
   — Может, я не буду вести себя как ребенок, если ты перестанешь ко мне относиться как к маленькой.
   — Поговорим об этом в другой раз, — устало вздохнула Эленда, — когда успокоимся. А пока иди спать. Завтра тебя ждет долгий трудовой день.
   — Долгий день? — вопросительно посмотрела на нее Дженни.
   — Именно так, — поджав губы, проговорила Эленда. — Ты не послушалась меня и завтра будешь работать в кафе и в обед, и в ужин. И так будет две недели.
   У Дженни рот открылся от удивления.
   — Но, тетя… — запротестовала она.
   — И никаких возражений, если не хочешь неприятностей, — холодно отрезала Эленда. — Спокойной ночи.
   Разговор был окончен. Дженни пробормотала что-то себе под нос.
   — Ты что-то сказала? — резко спросила Эленда.
   — Я пожелала тебе, тетя, спокойной ночи. — И Дженни с угрюмым видом вышла из комнаты.
   Когда она ушла, Эленда вернулась к прерванному занятию. Она причесывалась, глядя в зеркало невидящим взглядом. Да, это грустно, но девочки изменились. Больше они не были детьми. Они осознали себя женщинами. Дженни исполнилось восемнадцать, Элизабет-Энн двумя годами моложе, но скоро обе перешагнут порог взрослой жизни. Кто знает, как долго будут они прислушиваться к советам тех, кто старше и, как принято считать, умнее и мудрее. «Нет, совсем не мудрее, если на то пошло», — печально думала Эленда. Это доказывало ее собственное прошлое, а ведь Дженни была ее родная кровь, хотя она не могла открыто сказать об этом. Скоро она не сможет быть им судьей, советчиком, перестанет влиять на их сердечные дела, их будущее. Возможно, еще некоторое время ей и удастся подталкивать их в том направлении, которое она считала правильным, но Эленда остро чувствовала, что скоро девушки выйдут из-под ее опеки. Сердце молодой женщины — очень сложный и тонкий инструмент, часто он глух к голосу рассудка.
   И тут она снова услышала стук в дверь. Стучали внизу, у входа. Эленда медленно подняла голову, встала и, надев расшитый халат, вышла в прихожую. Она открыла дверь: на пороге стоял Заккес.
   — Мистер Хейл? — удивилась Эленда.
   Заккес снял шляпу и, прижав ее к груди, сказал:
   — Мне неудобно беспокоить вас, мисс Клауни, в такой поздний час, — сказал он смущенно, — но я считаю, что нам нужно поговорить.
   — Никакого беспокойства, пожалуйста, входите. — Эленда провела Заккеса в маленькую гостиную. — Садитесь, мистер Хейл. — Заккес уселся на диван, Эленда села в одно из кресел. — Слушаю вас, — сказала она.
   Заккес откашлялся и начал:
   — Мне бы хотелось поговорить о вашей племяннице Дженифер.
   — Да, — сказала Эленда, чувствуя, как глаза словно закрывает пелена.
   — Она попросила меня поехать с ней на пикник.
   — Я знаю.
   — Мисс Клауни, — кивнул головой Заккес, — не знаю, вправе ли я говорить об этом, но… — Он сжал губы и стал пристально разглядывать свои руки.
   — Она вела себя нескромно?
   — А как вы узнали? — удивился Заккес.
   — Я видела, что к этому шло. Дженни очень своенравная и чересчур смелая. Здешняя жизнь кажется ей скучной. Простите ее, мистер Хейл. Я уверена, что вы вели себя как джентльмен.
   Он кивнул и грустно улыбнулся.
   — Спасибо, что вы мне обо всем рассказали, — тепло поблагодарила Эленда. — Думаю, будет лучше, если мы забудем об этом малоприятном происшествии.