Хатсон Шон. Эребус

   — Вик, дай же ему закончить, — сказала Джо, успокаивая фермера.
   — Этот человек, — доктор указал на препарируемое тело, — как и все зараженные горожане, страдал от тяжелой формы порфириновой болезни.
   — Какое это имеет отношение к вампирам? — спросила Джо.
   — Вы сами видели симптомы, — сказал Клейтон, — светобоязнь, рост ногтей и зубов, потрескавшиеся губы, желтизна кожи, даже волосы на ладонях. Жажда крови, психоз. Это все симптомы порфириновой болезни, что в средние века называлось вампиризмом.
   — О Боже, — сказала Джо.
   — Почему все-таки они пьют кровь? — спросил Тайлер.
   — Порфириновая болезнь основана на недостатке железа в крови, нарушении процессов синтеза. Кровь не может абсорбировать железо. Сначала симптомы похожи на анемию, и болезнь протекает как анемия. Мы еще очень мало знаем об этой болезни.
   — Вы хотите сказать, — усомнилась Джо, — что есть какой-то штамм?..
   — Есть шесть штаммов, каждый относится к разным симптомам. Люди Вейкли страдают от формы порфирия кутанеа тараа. Она может стимулироваться алкоголем, эстрагоном, найденным в некоторых противозачаточных таблетках, или каким-либо токсичным агентом. В этом случае бактерии ванденбургского корма переносятся на людей через больных животных.
   — Я все еще не понимаю значения тут крови, — сказал Тайлер.
   — Кровь сама по себе богата железом, — начал Клейтон, — возможно, это богатейший источник железа в природе. Как я сказал, все больные порфирией не могут абсорбировать железо, но им нужно как-то восполнить это. Самый быстрый путь — пить кровь. Вот почему все незараженные жертвы изувечены. — Его голос прервался, он опустил глаза. — Убийцы жаждут крови.
   — Иисус, — пробормотала Джо. — Не трудно понять теперь, как и почему появились все мифы о вампирах...
   — Есть еще кое-что, связывающее порфирию с мифами, — сказал Клейтон, — вампиры, согласно фольклору, боятся чеснока. В чесноке есть фермент, который растворяет железо в крови. Разумеется, каждый страдающий этой болезнью будет держаться подальше от чеснока. Больные выходят только ночью, так как болезнь достигает своего пика с порфиринами, свободными от железа, накопляющегося под кожей. Всякое воздействие света или солнца вызывает химическую реакцию, ведущую к этим поражениям. — Он указал на шрамы и рубцы на лице трупа.
   Тягостное молчание снова прервал Клейтон.
   — Сейчас только один из 25 тысяч страдает порфирией. Но эта цифра может увеличиваться без влияния ванденбургского корма. Корм действует как катализатор, но, повторяю, его роль может сыграть каждый токсичный агент, даже простой алкоголь или простые противозачаточные таблетки.
   — Это лечится? — спросила Джо.
   — Нет, — решительно ответил Клейтон. — О ней так мало известно, что и средств лечения не найдено. Я распознал ее, так как много лет назад довелось наблюдать такого больного, но куда более легкую форму. Чаще всего встречается эритрогепатическая порфирия, когда люди болеют и даже не знают, что заражены.
   — Это смертельно? — спросил Тайлер.
   Клейтон задумчиво потер подбородок.
   — Обычно нет.
   — На ранних стадиях зараженные люди, наверное, понимают, что с ними что-то неладное, так почему же они не обращаются к врачу? — недоуменно поднял брови фермер.
   — Болезнь поражает нервную систему, — пояснил Клейтон. — Она изменяет мыслительную деятельность, влияет на рассудок. Очевидно, ведет к эрозии мозговых клеток. Это вызывает психозы.
   — Наверное, зараженные люди уже через несколько дней обречены, — предположила Джо.
   — Этого сказать нельзя, — возразил Клейтон, — дни, недели, месяцы. Это неизвестно.
   — Нам от этого не легче, — резюмировал Тайлер.
   — Благодари Бога, что зараженные неактивны в дневное время, — сказала Джо.
   — Неактивны, возможно, но совсем не похожи на мифических вампиров, днем они не впадают в кому. Если их разбудить днем, они весьма опасны.
   — Так они все-таки вампиры или нет? — спросила Джо.
   — Они близки к концепции мифических вампиров, — уточнил Клейтон, — да мы и сами это видели.
   — Значит, все легенды созданы потому, что люди не знали, что это болезнь, — сказал Тайлер.
   — У человека есть привычка навешивать ярлыки, — сказал Клейтон, — ему так спокойнее. Невежество во многих случаях породило легенды. Ведь то же самое и с кататонической комой и преждевременными похоронами в средние века. Отсюда легенды и о вампирах, и об оборотнях и оживших мертвецах. Если мы чего-то не можем объяснить, относим это к субнормальному, необычному. Мы боимся того, чего не понимаем. И пытаемся разрушить то, чего боимся.
   Все замолчали. Тайлер посмотрел на часы — наступила полночь.
   — У нас немного времени, — сказал он, — меньше семи часов, а дел много. Надо торопиться.

Глава 44

   Сэр Оливер Торндайк ходил вдоль стола — туда и обратно, — останавливаясь каждую секунду и глядя на часы. Почистил один рукав, затем другой, словно подгоняя этим движением время вперед.
   Раздался стук в дверь.
   — Войдите, — пригласил Торндайк, но Старк уже был в комнате.
   — Есть что-нибудь важное? — спросил он, садясь на стул с высокой кожаной спинкой.
   Торндайк, подойдя к шкафу красного дерева, достал одну из толстых папок, заполнявших его сверху донизу, и потряс ею над головой.
   — Это доклад по новейшей добавке к корму, — торжественно изрек он.
   — Я читал, — равнодушно сказал Старк, доставая из кармана флягу.
   — Тогда вы, должно быть, знаете, что эта мера далека от уровня необходимой безопасности.
   — Прекрати пороть чепуху, Торндайк. Если у тебя еще есть что сказать — скажи.
   — Протеиновая добавка, которую мы сейчас вводим в корм, не безопаснее первой. Результаты налицо. Правительство не потерпит больше никаких инцидентов по шкале Вейкли.
   — Правительство потерпит все, если их устраивает финансовая сторона, получаемые доходы. Почему, думаешь, они согласились на сотрудничество с этим проектом? С самого начала?
   — Учтя его скрытые возможности, да, это так, но они больше не выдержат. Инцидент нельзя не предать огласке. — Торндайк сглотнул. — Проекту «Эребус» дается приостановка.
   — Нет, — решительно сказал американец, — новая порция корма выработана и готова для отгрузки.
   — Сколько же еще людей умрут, прежде чем в вас заговорит совесть! — воскликнул Торндайк.
   — Не повторяйся, Торндайк! Ты говорил с Мюиром? — рыкнул в ответ Старк. — Вы осознавали степень риска, когда запускали проект, вы и все остальные, кто работал над ним! И не читайте мне лекций о совести, сукины дети.
   — Назвав его «Эребус», мы что-то хотели этим сказать, вы так не думаете?
   — Что именно?
   Торндайк бросил папку на стол.
   — Эребус — Бог тьмы, правитель царства мертвых. Не правда ли — на расстоянии мили от нас мы организовали небольшой ад?
   Старк поднялся.
   — Не старайся показать, какой ты интеллектуал. Твой интеллект, Торндайк, не больно нужен.
   Ученый горько ухмыльнулся:
   — Мне кажется, я уже это слышал: сначала Андерсон, затем Гленденнинг, Чарльз Мюир, теперь я, не так ли?
   — Забудь о совести, — сказал американец. — Она просто-напросто ни к чему.
   Он вышел, оставив Торндайка в той позе, в которой он застыл над папкой, сжав голову руками.
   Папка лежала как обвинение.

Глава 45

   Карту Вейкли, пришпиленную к доске объявлений в холле отеля, испещряли красные и черные отметки, ими были отмечены целые улицы. Тайлер склонился над картой, внимательно изучая кварталы, оставленные чистыми.
   — Они еще что-то скрывают, — сказал он.
   — Ты всюду искал? — спросил Клейтон.
   — Ходил, как ищейка, кругами — в некоторых местах, кажется, побывал дважды.
   — А это что? — Джо показала на северный угол плана города.
   — Старый кинотеатр, — почти про себя прошептал Тайлер — пристально глядя на карту, он что-то начинал понимать.
   Клейтон взглянул на него.
   — Он достаточно велик? — спросил он.
   Тайлер кивнул.
   — Как же, черт возьми, я пропустил его? — пробормотал он.
   — Тогда посмотри еще там, Вик, — сказала Джо.
   — Мы решили, что предпримем еще? — Прервал ее доктор, вспоминая, что они намечали раньше.
   — Я поищу остальные здания, где еще не был, — сказал Тайлер, — а вы с Джо поедете в «Ванденбург кемикалз» и посмотрите, что нового там. — Он полез в карман и вытащил идентификационную карточку, которую нашел у Фандуччи. — Используйте ее, проходя через охрану, — сказал Тайлер, подавая карточку доктору.
   — А если они знают Фандуччи в лицо? — спросил Клейтон.
   — Тогда вам придется проникнуть туда иначе.
   — Мне кажется, это сумасшествие — идти туда днем, у нас было бы гораздо больше шансов ночью.
   — Вам, как и мне, достаточно ясно, что мы не имеем права на ошибку, действуя вслепую, пока эти создания не уничтожены.
   Тайлер шарил в кармане своей куртки, проверяя наличие патронов. Его машина уже была загружена десятками заправленных бензином канистр. Он хотел чувствовать себя уверенно.
   — И мы встретимся в восемь часов? — спросила Джо.
   Тайлер кивнул.
   Все трое долго стояли молча. Извинившись, Клейтон вышел из дверей отеля. Джо и Тайлер пристально смотрели друг другу в глаза, читая во взгляде один и тот же молчаливый вопрос.
   Наконец он притянул ее к себе. Она порывисто ответила на его объятие.
   — Вик, я боюсь. Я не хочу потерять тебя. Не сейчас.
   — Не потеряешь, — ответил он как можно увереннее.
   — Пожалуйста, будь осторожен, — попросила она.
   — Ты тоже, — сказал он ей, улыбаясь. Они поцеловались и обнялись. Когда она отклонилась, с ее щеки скатилась слеза. Тайлер вытер ее указательным пальцем. — Что случилось с той девушкой-репортером? — спросил он, улыбаясь.
   — Я думаю, она осталась в Нью-Йорке, — сказала Джо, сердясь на себя, и опустила голову. Когда она взглянула на него, ее глаза блестели. — Я люблю тебя, Вик, — прошептала она.
   На какой-то миг он застыл в удивлении, затем снова притянул ее к себе.
   Так, казалось, они стояли вечность, а затем молча вышли из отеля. Клейтона они нашли стоящим на коленях возле маленького холмика земли. Склонив голову, он беззвучно читал молитву.
   Чувствуя, что они вторглись в глубоко личное, Джо и Тайлер проскользнули дальше, чтобы подождать его на шоссе. Он появился через несколько минут.
   — Прощу прощения... Мне надо было кое-что сделать.
   Тайлер молча прикрыл веки.
   Они направились к автостоянке. Тайлер наблюдал, как Клейтон тщательно вытирает багажник, хотя в салоне было достаточно места для двоих. Но что поделаешь. Охранники «Ванденбурга» видели Джо. Конечно, они могли и не узнать ее, но риск слишком велик. Тайлер сел в свою машину, положив на сиденье ружье. Сзади стояло несколько канистр, которые он прихватил из подвала отеля. Джо проскользнула в багажник. Клейтон закрыл его и прошел на место водителя.
   Вик посмотрел на часы, затем на небо. На западе собирались дождевые тучи — огромная серая гладь, растянувшаяся по небу сплошной пеленой, приближалась с каждой минутой.
   Мужчины молча обменялись взглядами, и Тайлер уехал.
   Клейтон посмотрел на исчезающий за углом автомобиль, нажал на газ и выехал на шоссе.

Глава 46

   Путь в «Ванденбург кемикалз» займет менее пятнадцати минут.
   Тайлер обеспокоенно посмотрел на небо, остановив машину. Голубой купол над ним сужался, его затягивало серой мглой, надвигавшейся на город. Поднялся небольшой ветерок, и он зябко передернул плечами, выходя из машины. Ружье, разумеется, было с ним.
   Кинотеатр, высокое здание из красного кирпича, был построен сорок лет назад. Теперь оно обветшало, кирпичи в некоторых местах обломались, окна недосчитывали стекол. Перед зданием все еще пестрели афиши с рекламой предстоящих аттракционов. Тайлер, приближаясь к зданию, размышлял: теперь увеселения не соберут публики. Тайлер дернул на себя стеклянные двери — в ответ громыхнули цепи и висящие на них замки. Придется поискать другой вход. Он медленно потянул на себя засов одной из двух боковых деревянных дверей. Они не открылись. Он решил проверить здание с другой стороны.
   Обойти здание можно было, пройдя по узкой тропинке между кинотеатром и двором мебельного магазина. Тайлер уже проверял магазин, но ему не пришло тогда в голову осмотреть кинотеатр. Он медленно пошел по аллее, поглядывая на затягивающееся тучами небо.
   Кругом валялись пустые канистры, обрывки газет. Дул легкий ветерок. Тайлер, пнув ногой мусор, повернул за угол. Среди кучи хлама лежало тело женщины. Были видны только ее ноги и нижняя часть тела. Подойдя вплотную, Тайлер коснулся тела стволом ружья, отбросил коробки и упаковочную бумагу, чтобы лучше рассмотреть женщину. Она лежала лицом вниз, чуть повернув голову. Волосы выбивались густыми прядями, брови росли густыми пучками. Ее глаза с темными подглазьями, налитыми кровью, были открыты, открытым был и рот. По телу ползало несколько огромных мух. Его внимание привлекла гноящаяся рана под ее правым ухом, она уже стала гангренозной, местами окрашенной в голубоватый и зеленоватый цвет. Рана была нанесена ножом, который валялся в метре от тела. На его лезвии запеклась кровь. Горло жертвы также было перерезано в нескольких местах.
   Глубоко вздохнув, он пошел дальше — мимо большой мусоросжигательной печи, где уничтожали мусор из кинотеатра. Задний вход был чуть приоткрыт. Тайлер пошел к нему, замечая, какими холодными стали его руки, сжимавшие ружье. Он толкнул дверь концом ствола и настороженно вздрогнул, когда дверь открылась. На несколько секунд он остановился, доставая фонарь, и медленно вошел внутрь.
   Прямо перед ним находились довольно крутые каменные ступеньки, которые, он знал, ведут на балкон. Он стал подниматься. Звуки его шагов глухо отдавались в холодном пустом коридоре, и Тайлер ругнулся. На лестнице было достаточно светло от света, идущего от окна с матовым стеклом, — фонаря он не зажигал. Шел осторожно, опустив ружье.
   Вот и лестничная площадка. Теперь надо повернуть за угол, там другой лестничный пролет, ведущий на балкон. Тайлер слышал, как капает вода из кранов в туалетах, находящихся за ним. Монотонное «плин-плинк» действовало ему на нервы все время, пока он медленно поднимался на второй пролет. Темнота стала гуще, она обволакивала его как перчатка. Наконец перед ним забрезжили контуры двери, тут его последнее препятствие.
   Он зажег фонарь и плечом надавил на дверь. Она не поддалась. Что-то, подумал Тайлер, этому мешает.
   Он отступил и с силой пнул дверь ногой — она распахнулась, обнажая черное пространство, похожее на угольную шахту. Луч света от фонаря с трудом пробивал черный мрак. Он направил луч вниз, на предмет, который блокировал дверь.
   Это было мертвое тело, на этот раз мужчина. Его рубашка лежала рядом, тело мужчины являло собой бесформенную массу со свисающими изнутри клочьями тканей кишечника. Зловонный дух гнилья бил в нос, и фермер переступил труп, продвигаясь к балкону и посылая впереди себя свет от фонаря. Повсюду затхлость, запах гниения и смерти, слишком хорошо знакомый ему за последнюю неделю.
   Что-то коснулось его лодыжки.
   От неожиданности вскрикнул, размахивая фонариком, он пытался осветить это «что-то», прикоснувшееся к нему. В одной руке он держал фонарик, понимая, что если кто-то действительно подошел к нему и ему придется стрелять, то, удерживая ружье одной рукой, он, скорее всего, сломает себе запястье.
   От напряжения капли пота потекли у него со лба к подбородку. Он посветил фонарем у самых ног.
   — О Боже, — пробормотал он. Это была расчлененная рука. Рука была явно оторвана — не отрезана. С нее свисали длинные завитки кожи, и Тайлера замутило.
   Сплошь покрытая волосами, рука, казалось, принадлежала мужчине.
   Его ухо уловило медленно нарастающий ритмичный глухой звук. Тайлер выпрямился, фонарь плясал в его руке, лучом отыскивая источник звука.
   Мягкий стук становился громче.
   Теперь он был совсем близко.
   Палец почти машинально взвел курок.
   Что-то тяжелое ударилось о его ногу, и он выстрелил. Опустив фонарик, он задохнулся от ужаса и омерзения: у его ног лежала отрезанная голова Бена Терстона. Глаза старика были открыты и смотрели куда-то мимо Тайлера, как бы ища убийцу. Тайлер понял: его передвижения как-то потревожили тело, нарушили покой.
   Тайлер сжал зубы и направил луч вперед. Остальная часть тела Терстона лежала в нескольких метрах правее. Голова была отрублена маленьким топором, который все еще торчал позади трупа. Руки тоже не было.
   — Ублюдки! — вне себя закричал Тайлер, и голос его эхом прокатился по глухому коридору, отражаясь от стен, пока не превратился в пронзительный вопль страдания.
   Ответом ему была тишина.
   Он дрожал от ярости и пережитого шока: смерть Терстона, человека, которого он любил как отца, потрясла его, особенно страшно было то, что он оказался не заражен. Бен стал беспомощной жертвой больных убийц-вампиров. Да, именно это слово. Стоя в пустынном коридоре, с отрубленной головой друга у своих ног, окруженный кромешной тьмой, он ощутил это слово с ужасающей реальностью.
   — Вампиры, — повторил он тихо, с уверенностью, что в коридоре никто не прячется. Но где их гнездо? Он ведь обыскал весь город.
   Мысль блеснула с яркостью молнии. Надо же — какой дурак! Это было так очевидно, до смешного. Он чувствовал одновременно необычайный подъем и злость. Он был зол на себя за то, что не подумал об этом раньше. Повернувшись, он побежал к двери.
   Они могли прятаться только там!

Глава 47

   Клейтон опустил стекло, когда появились первые охранники со знакомыми красными и серебряными эмблемами на нагрудных карманах.
   — Добрый вечер, сэр, — сказал охранник, окидывая оценивающим взглядом Клейтона и его машину.
   Доктор в ответ на приветствие кивнул. Он не хотел говорить, но если бы даже ему необходимо было отвечать, он очень сомневался в своей возможности сделать это. Горло его сжали стальные тиски. Он попытался сглотнуть, не смог.
   — Никому не разрешается входить сюда, — сказал охранник. — Если вы кого-то хотите видеть, вы...
   Клейтон полез в карман и вытащил идентификационную карточку Фандуччи. Охранник взял ее, не замечая дрожащих рук доктора. Посмотрел на карточку, затем на Клейтона. Через секунду он вернул карточку, все еще глядя на доктора.
   — О'кей! — сказал охранник и дал сигнал своему напарнику. Блокировка поднялась, и Клейтон въехал в запретную зону. Двигаясь по длинной дорожке, он взглянул в зеркало заднего вида и увидел, как один охранник показывает на другую машину. Клейтон вздрогнул: охранник исчез в желтой порто-кабине, за ним и его компаньон.
   Клейтон вытер потные ладони о брюки и остановил машину у одного из производственных сараев. Между ним и главным зданием была узкая щель, и он направился к ней. Джо услышала, как он выключил мотор. Немного выждав, она открыла задвижку и вышла наружу. Первое ощущение тревоги и крайней опасности прошло, и она довольно свободно пошла по узкой тропинке к главному зданию. Клейтон наблюдал за ней, глядя в зеркало, затем стал изучать пространство перед собой.
   К флигелю главного здания был подогнан большой контейнер, из грузовика вылез шофер. Взглянув в его сторону, он направился к машине. Клейтон был почти в шоке, когда мужчина подходил все ближе и ближе, глядя то на лист бумаги, то на припаркованный автомобиль. Клейтон заерзал на сиденье. Чего хочет этот человек? Джо уже исчезла из поля зрения. Он остался один. И незнакомец приближался. Клейтон, услышав громкий свист, взглянул направо, там другой человек, одетый в белое, сигналил шоферу грузовика. Человек в белом поманил шофера, и Клейтон увидел, что они оживленно болтают. Шофер, возвратившись к грузовику, подъехал к ближайшему производственному сараю. Хвост грузовика блокировал Клейтона.

* * *

   Джо поняла, что этот лабораторный халат слишком велик ей, она попробовала закатать рукава, но они все равно сползали, закрывая ей руки. Она стала ждать лифта. Она стояла у главного фойе «Ванденбург кемикалз». До нее доносилась тихая музыка. Открытое окно на боковой части здания, в которое она влезла, привело ее в пустой офис. Там же она взяла лабораторный халат, висевший за дверью. На кармане были буквы «ВК», по виду и размеру халата Джо поняла, что он принадлежит мужчине. Она надеялась, что хозяин не станет его сразу же искать.
   Глядя на светящиеся цифры табло, сигнализирующие о приближении лифта, Джо отметила, что сердце ее бьется уже не так сильно. Несколько сотрудников бросили на нее беглый безразличный взгляд. «Держись, — приказала себе она. — Не будь параноиком».
   — Куда вы идете?
   Голос испугал Джо. Обернувшись, она увидела молодую женщину, чуть больше двадцати, стоящую за ней. Под мышкой она держала несколько толстых папок. На ней тоже был лабораторный халат с монограммами.
   — Я искала научную лабораторию, — сказала Джо, готовая соврать. — Я здесь новичок и не совсем хорошо пока ориентируюсь.
   Женщина улыбнулась.
   — Понимаю. И я была такой же первые несколько недель, когда начинала. Тут сплошной лабиринт. Сколько вы здесь работаете? Меня зовут Вика Рут.
   — Привет, я Джанет Грейт, — соврала Джо.
   Лифт остановился, и они вошли.
   — Какой этаж? — спросила Рут, пробежав пальцем по кнопкам.
   Джо сглотнула слюну.
   — Третий, — сказала она, моля Бога, чтобы не засыпаться.
   Рут нажала кнопку "3", и двери закрылись.
   — Вы работаете с Гленденнингом? — спросила она.
   Джо кивнула.
   — Его сегодня весь день нет, в лабораториях тоже пусто, — сказала Рут.
   — Я думала только посмотреть, ознакомиться с местом, — сказала журналистка. Рут взглянула на нее, улыбка ее слегка потускнела.
   — Я не думаю, что тут работают сотрудники, просто входящие и выходящие из лаборатории без дела.
   — Ну, я ведь сказала, что хотела пока осмотреть место. Узнать, какую точно работу мне придется выполнять.
   — А они вам разве не сказали на собеседовании? — спросила Рут уже без улыбки.
   — Не все, — замялась Джо, чувствуя, что теряет самообладание.
   — Так главное вы знаете?
   — Да.
   Повисла неловкая тишина. Лифт остановился на втором этаже. Рут вышла.
   — Возможно, до встречи, — попрощалась она.
   Джо энергично закивала головой, радуясь, что пока обошлось.
   Когда двери лифта закрылись, американка вздохнула с облегчением. Но в ту же секунду двери снова открылись, там стояла Рут.
   — Я попрошу, чтобы они подыскали вам халат нужного размера.
   Джо засмеялась, глядя на уходящую Рут, и нажала кнопку "3", лифт поднялся еще на один этаж.
   Выйдя, Джо обнаружила, что находится в коридоре без окон, ярко освещенном лампами. Коридор тянулся ярдов на двадцать, затем резко сворачивал направо. Джо пошла по коридору, глядя на двери, находившиеся по ее стороне, и ожидая, что в какой-то момент любая из них откроется. На некоторых были таблички с именами, на других — номера. Она стала искать дверь с именем Гленденнинга. Ей казалось, что это имя она знает, что говорила с ним. Почему-то была в этом уверена. А миновав угол, уже знала точно: это был человек, с которым она говорила при первом посещении «Ванденбург кемикалз» в поисках Джеффри Андерсона.
   На одной из массивных стальных дверей, которые она прошла, были желтые и черные знаки, предупреждавшие о радиации. Джо остановилась у двери, оглянулась, ловя малейшие шорохи. Никого! Ни на одной из дверей она не нашла имени Гленденнинга. Джо попробовала открыть очередную дверь, нет, она тоже заперта. Джо уже повернула обратно, но вдруг услышала какой-то низкий хныкающий звук. Сначала тихий, потом, заглушаемый гудением ламп, звук этот, казалось, стал нарастать. После паузы он повторился снова. Казалось, это скулит от боли собака, большая собака. Звук как бы резонировал. Она отнесла это за счет акустики коридора.
   Джо подошла к двери, из-за которой шел звук. Повернула ручку. К ее удивлению, дверь оказалась не заперта. Жалюзи в комнате были опущены, в ней царил полумрак. Дневной свет проникал в нее короткими лучами. Но Джо отметила, что комната была около двадцати футов. На одной стене были ящики с папками, между ними проходы, три линии, и на каждой — десятки клеток. В каждой из клеток находились различные животные. Они вели себя удивительно тихо. Когда Джо приблизилась к ним — ничего не изменилось, продолжала скулить собака.
   Джо заглянула в одну из первых клеток: на полу неподвижно сидела макака резус, ее хвост чуть шевелился. У нее не было глаз. Вместо глаз у макаки зияли красные дыры. Когда Джо отошла от нее, макака повернула к ней мордочку, провожая ее красными ямками, будто следя радарами. Джо в испуге вскрикнула, когда летучие мыши из следующей клетки радостно замахали крыльями при ее приближении. Их было две — фруктовые летучие мыши, или летучие лисы, угадала она по их размеру: Обе были абсолютно белые, их глаза блестели отвратительным розовым светом. Затем она увидела собаку, очевидно, Лабрадор, подумала она. Его шерстка блестела каким-то мрачноватым отливом, из-за которого выглядела грязной. У собаки фактически не было морды, ее пасть напоминала чугунную утробу, из которой торчали длинные клыки. Одно ухо отсутствовало. Собака зашевелилась при ее приближении. На задней лапе торчал длинный нарост, и Джо явственно различила на его конце когти. У собаки было пять лап. Они беспомощно перемещались в клетке, собака смотрела на нее тоскливыми глазами с красным отблеском, из ее пасти капала слюна. У последних клеток Джо обнаружила несколько папок на рабочих скамейках. Одна из них была открыта. Она прочитала: