То, что Сэр Исаак снова появился в его жизни, воскресило и освежило в его памяти многие воспоминания и потребовало от него новых решений. Он вспомнил о школе, о Джеке, с которым делил комнату. Может, он был в армии на стороне противника? Дон надеялся, что нет… но в душе он знал, что Джек именно так и поступил. Он сделал то, что должен был сделать в такой ситуации, оценивая ее со своей точки зрения. Джек не был врагом, такого просто не могло быть.
Старина Джек! Дон надеялся, что дикие и немыслимые совпадения, случающиеся на войне, не приведут к тому, что они встретятся лицом к лицу. Дон думал и о том, помнил ли его Лэйзи. Перед его глазами всплыло мертвое лицо Чарли, и вновь его сердце забилось взволнованно, воспоминания охватили его. Можно сказать, что он отомстил за старого Чарли, отомстил с лихвой. Он вновь загрустил, думая об Изабель.
В конце концов, он начал вспоминать и о том, как он попал из штаба к Сэру Исааку. Действительно ли он выполнял здесь какую-то военную миссию или просто Сэр Исаак узнал, где он находится, и послал за ним? Последнее казалось более вероятным; штаб, конечно, рассматривал бы такое требование принца, происходящего по прямой от Священного Яйца, как военную необходимость, поскольку драконы играли очень важную роль в войне. Дон почесал шрам на левой руке и заснул.
Завтрак оказался также не лучше ужина, но на этот раз в его появлении не было ничего загадочного — его привезла на столике с колесиками молодая дракониха. Дон определил ее возраст по тому, что задняя пара ее глаз, расположенных на жгутиках, еще не развилась. Ей, очевидно, было не более ста лет. Дон просвистел ей благодарность, она вежливо ответила ему и удалилась. Дон подумал, были ли у Сэра Исаака слуги из людей. Ведь кто-то должен был приготовить еду. Драконы не готовят себе пищу. Они предпочитают, чтобы их пища была свежей и даже немного грязноватой, для большей аппетитности. Он еще мог бы себе представить, что дракон сумел бы сварить яйцо, если бы знал, как это делается, но просто-напросто терялся в догадках относительно более сложных блюд. Человеческое искусство приготовления пищи весьма сложно и специфично.
Эти размышления не помешали Дону получить полное удовлетворение и от завтрака.
После еды, когда его настроение поднялось еще и потому, что одежда высохла, он подготовился к работе. Поскольку в последнее время его использовали как переводчика с так называемого настоящего языка, он представлял себе, что и здесь будет выступать в том же качестве, причем ему придется употреблять много современных слов языка драконов. Это требовало от него изрядной фантазии и действовало на нервы. Он надеялся, что сможет выполнить свою задачу достаточно хорошо, чтобы не поставить в неудобное положение свое начальство и не бросить тень на своих родителей.
Дон поспешно побрился, не очень чисто, поскольку зеркала у него не было, и был уже готов выйти, как услышал, что его позвали. Это удивило его, поскольку по обычаям драконов гостя не беспокоят, даже если он собирается остаться в своей комнате целую неделю, месяц или даже навсегда. В помещение ввалился Сэр Исаак.
— Дорогой мой мальчик, простишь ли ты мне, старику, что я в спешке пришел к тебе, нарушив формальности, будто к одному из своих детей?
— Не стоит говорить об этом, Сэр Исаак.
И все же Дона это озадачило. Сэр Исаак спешит куда-то; это, наверное, первый случай в истории драконов.
— Если ты отдохнул, то, пожалуйста, иди за мной.
Дон последовал за ним, думая, что за ним все же наблюдали, ведь появление Сэра Исаака совпало с тем моментом, когда Дон и сам собирался выйти. Старый дракон провел его через комнаты, потом по какому-то коридору и привел в помещение, которое, по представлению драконов, могло бы считаться уютным. Оно было всего лишь футов сто шириной и столько же в длину. Дон решил, что это, очевидно, кабинет Сэра Исаака, так как здесь были полки с книгами, сделанными из резины, и вращающийся стол, установленный на уровне хватательных щупалец. Над полками было нечто вроде настенной росписи, но для Дона смысл ее был непонятен, так как часть изображения была сделана в инфракрасном диапазоне. Дон решил, что эта роспись может и не иметь смысла: ведь очень большая часть человеческого изобразительного искусства сводится к орнаментам.
Дон обратил внимание на занятный факт: в комнате было два кресла, предназначенных для людей, — а он в комнате был один.
Сэр Исаак пригласил его сесть. Дон сел и обнаружил, что кресло — из роскошных, оно как бы приспосабливалось к фигуре человека. Сразу же выяснилось, для кого было предназначено второе: в комнату вошел мужчина лет пятидесяти, сухопарый, подтянутый, с седыми волосами, похожими на проволоку, лысоватый. У него были довольно резкие манеры, и создавалось впечатление, что он привык повелевать.
— Доброе утро, джентльмены! — Он обратился к Дону:
— Ты ведь Дон Харви! Меня зовут Фипс, Монтгомери Фипс. — Он говорил так, словно это все всем объясняло.
— А ты подрос. В последний раз, когда я тебя видел, ты укусил меня за палец.
Дон чувствовал себя с этим человеком, манеры которого напоминали поведение старшего военачальника, не совсем свободно. Он подумал, что это, должно быть, один из знакомых его родителей, который знал его в раннем детстве, но вспомнить его не мог.
— А что, у меня была причина кусать вас? — спросил он.
— Что?! — Человек внезапно рассмеялся лающим смехом. — Все зависит от того, как смотреть на этот вопрос. Но, полагаю, что мы остались квиты: я тогда хорошенько шлепнул тебя. — Он обратился к Сэру Исааку:
— Мало будет здесь?
— Он сказал, что будет. Он обещал постараться изо всех сил.
Фипс с размаху сел в кресло и начал постукивать по подлокотнику костяшками пальцев.
— Ну что ж, я полагаю, нам придется подождать, хотя лично я вообще не вижу необходимости в его присутствии. И так уж мы слишком долго откладывали — нам следовало встретиться еще вчера вечером.
Сэр Исаак ухитрился извлечь из своего водэра звук, который походил на возглас крайнего удивления.
— Прошлым вечером?! Когда мой гость только что прибыл?! Фипс пожал плечами.
— Ну ладно, не будем больше об этом. — Он вновь повернулся к Дону. — Как тебе понравился твой завтрак, паренек?
— Очень понравился.
— Его готовила моя жена. Она сейчас очень занята в лаборатории. Ты встретишься с ней попозже. Она великолепный химик, независимо от того, где находится — на кухне или в лаборатории.
— Мне хотелось бы поблагодарить ее, — прочувствованно сказал Дон.
— Вы, кажется, сказали, здесь есть лаборатория?
— Да, лаборатория, причем великолепно оборудованная. Сам увидишь. У нас собрались лучшие ученые мира — все, что потеряла Федерация, приобрели мы.
У Дона было много вопросов, но они застряли у него в горле; кто-то или, точнее, что-то входило в комнату. Глаза Дона расширились, когда он понял, что это марсианское приспособление, «детская коляска», самодвижущееся устройство, без которого марсианин не мог бы жить ни на Венере, ни на Земле. Она приблизилась к ним. Существо внутри приподнялось и приняло положение, которое можно было бы назвать сидячим, при помощи специальной системы, помогавшей ему двигаться. Затем оно с натугой попыталось расправить псевдокрылья, и динамик коляски заговорил тонким усталым голосом:
— Мало из Датона приветствует вас.
Фипс встал.
— Мало, друг мой, тебе нужно поспешить в ванну. Ты можешь убить себя, если будешь так напрягаться.
— Я буду жить столько, сколько понадобится.
— Здесь перед нами младший Харви. Он похож на своего отца, не так ли?
Сэр Исаак, шокированный такой небрежностью в разговоре, вмешался, чтобы официально представить своих гостей друг другу. Дон старался лихорадочно припомнить хотя бы несколько слов, подходивших к данному случаю, но ограничился тем, что сказал:
— Я очень рад познакомиться с вами, сэр.
— Я тоже очень рад, — ответил усталый голос. — Высокий отец отбрасывает длинную тень.
Дон поразмышлял, что бы ему ответить на это, и решил, что бывают случаи, когда некоторым существам не хватает хороших манер, но они от этого ничего не теряют, как, например, неуклюжики. Фипс прервал их:
— Полагаю, нам лучше сразу перейти к делу, пока Мало еще держится. Не так ли, Сэр Исаак?
— Очень хорошо. Дональд, ты ведь знаешь, что я очень рад видеть тебя в своем доме?
— Да, конечно, Сэр Исаак. Благодарю вас.
— Ты помнишь, я приглашал тебя еще до того, как узнал, кто твои родители, до того, как познакомился с теми благородными качествами, которыми ты обладаешь?
— Да, сэр. Вы говорили, чтобы я заглянул к вам, и я пытался это сделать, я действительно пытался — просто я не знал, где вы высадились. Я как раз собирался разыскать вас, но тут налетели эти, в зеленых мундирах. Мне очень жаль, что я не сумел вас разыскать.
Дон чувствовал себя несколько неловко: он сказал слишком много и потерял возможность самому первым задать вопрос.
— Я пытался разыскать тебя, Дональд, но, к сожалению, меня постигла неудача. И только совсем недавно до меня дошли слухи о том, где ты находишься и чем занимаешься. — Сэр Исаак сделал паузу. Казалось, он с трудом подбирает слова.
— Ты знаешь, что этот дом твой и я в любом случае был бы рад видеть тебя здесь, поэтому прости меня за то, что я вызвал тебя сюда не только для того, чтобы увидеться с тобой, но и по делу тоже.
Дон решил, что в данном случае ему следует говорить на «настоящем» языке.
— Разве глаза могут оскорбить хвост, а отец — нанести оскорбление сыну? Сэр Исаак, чем я могу быть полезен? Что-то случилось?
— С чего бы мне начать? Может быть, с вашего Сайруса Боконона, который умер за свой народ, и, следовательно, умер счастливым, и который сделал и нас своим народом. Или, может быть, мне следует рассказать о странных и сложных обычаях твоего народа, который иногда — во всяком случае нам так кажется — делает странные вещи, словно ваша собственная челюсть начинает жевать вашу собственную ногу. Или, может быть, мне начать с тех событий, которые произошли с тех пор, как мы с тобой были в безвоздушном пространстве, разделяя там, образно выражаясь, один водоем?
Фипс заерзал от нетерпения.
— Разрешите, Сэр Исаак, я поведу эти переговоры. И не забывайте, что этот молодой человек и я принадлежим к одной расе. Мы не будем ходить вокруг да около, я изложу ему все дело буквально в двух словах. Дело вовсе не такое уж и сложное.
Сэр Исаак согласно кивнул своей массивной головой.
— Как желаете, друг мой.
Фипс повернулся к Дону.
— Молодой человек, может быть, вы и не знали этого, но дело в том, что, когда ваши родители вызвали вас к себе на Марс, вы сделались курьером, который должен был доставить нам послание. Дон вскинул на него взгляд.
— Я знал об этом.
— Да? Ты знал об этом? Что ж, очень хорошо! В таком случае, давай сюда послание.
— Какое?
— Кольцо! Кольцо, конечно! Дай нам кольцо!
Глава 15
Старина Джек! Дон надеялся, что дикие и немыслимые совпадения, случающиеся на войне, не приведут к тому, что они встретятся лицом к лицу. Дон думал и о том, помнил ли его Лэйзи. Перед его глазами всплыло мертвое лицо Чарли, и вновь его сердце забилось взволнованно, воспоминания охватили его. Можно сказать, что он отомстил за старого Чарли, отомстил с лихвой. Он вновь загрустил, думая об Изабель.
В конце концов, он начал вспоминать и о том, как он попал из штаба к Сэру Исааку. Действительно ли он выполнял здесь какую-то военную миссию или просто Сэр Исаак узнал, где он находится, и послал за ним? Последнее казалось более вероятным; штаб, конечно, рассматривал бы такое требование принца, происходящего по прямой от Священного Яйца, как военную необходимость, поскольку драконы играли очень важную роль в войне. Дон почесал шрам на левой руке и заснул.
Завтрак оказался также не лучше ужина, но на этот раз в его появлении не было ничего загадочного — его привезла на столике с колесиками молодая дракониха. Дон определил ее возраст по тому, что задняя пара ее глаз, расположенных на жгутиках, еще не развилась. Ей, очевидно, было не более ста лет. Дон просвистел ей благодарность, она вежливо ответила ему и удалилась. Дон подумал, были ли у Сэра Исаака слуги из людей. Ведь кто-то должен был приготовить еду. Драконы не готовят себе пищу. Они предпочитают, чтобы их пища была свежей и даже немного грязноватой, для большей аппетитности. Он еще мог бы себе представить, что дракон сумел бы сварить яйцо, если бы знал, как это делается, но просто-напросто терялся в догадках относительно более сложных блюд. Человеческое искусство приготовления пищи весьма сложно и специфично.
Эти размышления не помешали Дону получить полное удовлетворение и от завтрака.
После еды, когда его настроение поднялось еще и потому, что одежда высохла, он подготовился к работе. Поскольку в последнее время его использовали как переводчика с так называемого настоящего языка, он представлял себе, что и здесь будет выступать в том же качестве, причем ему придется употреблять много современных слов языка драконов. Это требовало от него изрядной фантазии и действовало на нервы. Он надеялся, что сможет выполнить свою задачу достаточно хорошо, чтобы не поставить в неудобное положение свое начальство и не бросить тень на своих родителей.
Дон поспешно побрился, не очень чисто, поскольку зеркала у него не было, и был уже готов выйти, как услышал, что его позвали. Это удивило его, поскольку по обычаям драконов гостя не беспокоят, даже если он собирается остаться в своей комнате целую неделю, месяц или даже навсегда. В помещение ввалился Сэр Исаак.
— Дорогой мой мальчик, простишь ли ты мне, старику, что я в спешке пришел к тебе, нарушив формальности, будто к одному из своих детей?
— Не стоит говорить об этом, Сэр Исаак.
И все же Дона это озадачило. Сэр Исаак спешит куда-то; это, наверное, первый случай в истории драконов.
— Если ты отдохнул, то, пожалуйста, иди за мной.
Дон последовал за ним, думая, что за ним все же наблюдали, ведь появление Сэра Исаака совпало с тем моментом, когда Дон и сам собирался выйти. Старый дракон провел его через комнаты, потом по какому-то коридору и привел в помещение, которое, по представлению драконов, могло бы считаться уютным. Оно было всего лишь футов сто шириной и столько же в длину. Дон решил, что это, очевидно, кабинет Сэра Исаака, так как здесь были полки с книгами, сделанными из резины, и вращающийся стол, установленный на уровне хватательных щупалец. Над полками было нечто вроде настенной росписи, но для Дона смысл ее был непонятен, так как часть изображения была сделана в инфракрасном диапазоне. Дон решил, что эта роспись может и не иметь смысла: ведь очень большая часть человеческого изобразительного искусства сводится к орнаментам.
Дон обратил внимание на занятный факт: в комнате было два кресла, предназначенных для людей, — а он в комнате был один.
Сэр Исаак пригласил его сесть. Дон сел и обнаружил, что кресло — из роскошных, оно как бы приспосабливалось к фигуре человека. Сразу же выяснилось, для кого было предназначено второе: в комнату вошел мужчина лет пятидесяти, сухопарый, подтянутый, с седыми волосами, похожими на проволоку, лысоватый. У него были довольно резкие манеры, и создавалось впечатление, что он привык повелевать.
— Доброе утро, джентльмены! — Он обратился к Дону:
— Ты ведь Дон Харви! Меня зовут Фипс, Монтгомери Фипс. — Он говорил так, словно это все всем объясняло.
— А ты подрос. В последний раз, когда я тебя видел, ты укусил меня за палец.
Дон чувствовал себя с этим человеком, манеры которого напоминали поведение старшего военачальника, не совсем свободно. Он подумал, что это, должно быть, один из знакомых его родителей, который знал его в раннем детстве, но вспомнить его не мог.
— А что, у меня была причина кусать вас? — спросил он.
— Что?! — Человек внезапно рассмеялся лающим смехом. — Все зависит от того, как смотреть на этот вопрос. Но, полагаю, что мы остались квиты: я тогда хорошенько шлепнул тебя. — Он обратился к Сэру Исааку:
— Мало будет здесь?
— Он сказал, что будет. Он обещал постараться изо всех сил.
Фипс с размаху сел в кресло и начал постукивать по подлокотнику костяшками пальцев.
— Ну что ж, я полагаю, нам придется подождать, хотя лично я вообще не вижу необходимости в его присутствии. И так уж мы слишком долго откладывали — нам следовало встретиться еще вчера вечером.
Сэр Исаак ухитрился извлечь из своего водэра звук, который походил на возглас крайнего удивления.
— Прошлым вечером?! Когда мой гость только что прибыл?! Фипс пожал плечами.
— Ну ладно, не будем больше об этом. — Он вновь повернулся к Дону. — Как тебе понравился твой завтрак, паренек?
— Очень понравился.
— Его готовила моя жена. Она сейчас очень занята в лаборатории. Ты встретишься с ней попозже. Она великолепный химик, независимо от того, где находится — на кухне или в лаборатории.
— Мне хотелось бы поблагодарить ее, — прочувствованно сказал Дон.
— Вы, кажется, сказали, здесь есть лаборатория?
— Да, лаборатория, причем великолепно оборудованная. Сам увидишь. У нас собрались лучшие ученые мира — все, что потеряла Федерация, приобрели мы.
У Дона было много вопросов, но они застряли у него в горле; кто-то или, точнее, что-то входило в комнату. Глаза Дона расширились, когда он понял, что это марсианское приспособление, «детская коляска», самодвижущееся устройство, без которого марсианин не мог бы жить ни на Венере, ни на Земле. Она приблизилась к ним. Существо внутри приподнялось и приняло положение, которое можно было бы назвать сидячим, при помощи специальной системы, помогавшей ему двигаться. Затем оно с натугой попыталось расправить псевдокрылья, и динамик коляски заговорил тонким усталым голосом:
— Мало из Датона приветствует вас.
Фипс встал.
— Мало, друг мой, тебе нужно поспешить в ванну. Ты можешь убить себя, если будешь так напрягаться.
— Я буду жить столько, сколько понадобится.
— Здесь перед нами младший Харви. Он похож на своего отца, не так ли?
Сэр Исаак, шокированный такой небрежностью в разговоре, вмешался, чтобы официально представить своих гостей друг другу. Дон старался лихорадочно припомнить хотя бы несколько слов, подходивших к данному случаю, но ограничился тем, что сказал:
— Я очень рад познакомиться с вами, сэр.
— Я тоже очень рад, — ответил усталый голос. — Высокий отец отбрасывает длинную тень.
Дон поразмышлял, что бы ему ответить на это, и решил, что бывают случаи, когда некоторым существам не хватает хороших манер, но они от этого ничего не теряют, как, например, неуклюжики. Фипс прервал их:
— Полагаю, нам лучше сразу перейти к делу, пока Мало еще держится. Не так ли, Сэр Исаак?
— Очень хорошо. Дональд, ты ведь знаешь, что я очень рад видеть тебя в своем доме?
— Да, конечно, Сэр Исаак. Благодарю вас.
— Ты помнишь, я приглашал тебя еще до того, как узнал, кто твои родители, до того, как познакомился с теми благородными качествами, которыми ты обладаешь?
— Да, сэр. Вы говорили, чтобы я заглянул к вам, и я пытался это сделать, я действительно пытался — просто я не знал, где вы высадились. Я как раз собирался разыскать вас, но тут налетели эти, в зеленых мундирах. Мне очень жаль, что я не сумел вас разыскать.
Дон чувствовал себя несколько неловко: он сказал слишком много и потерял возможность самому первым задать вопрос.
— Я пытался разыскать тебя, Дональд, но, к сожалению, меня постигла неудача. И только совсем недавно до меня дошли слухи о том, где ты находишься и чем занимаешься. — Сэр Исаак сделал паузу. Казалось, он с трудом подбирает слова.
— Ты знаешь, что этот дом твой и я в любом случае был бы рад видеть тебя здесь, поэтому прости меня за то, что я вызвал тебя сюда не только для того, чтобы увидеться с тобой, но и по делу тоже.
Дон решил, что в данном случае ему следует говорить на «настоящем» языке.
— Разве глаза могут оскорбить хвост, а отец — нанести оскорбление сыну? Сэр Исаак, чем я могу быть полезен? Что-то случилось?
— С чего бы мне начать? Может быть, с вашего Сайруса Боконона, который умер за свой народ, и, следовательно, умер счастливым, и который сделал и нас своим народом. Или, может быть, мне следует рассказать о странных и сложных обычаях твоего народа, который иногда — во всяком случае нам так кажется — делает странные вещи, словно ваша собственная челюсть начинает жевать вашу собственную ногу. Или, может быть, мне начать с тех событий, которые произошли с тех пор, как мы с тобой были в безвоздушном пространстве, разделяя там, образно выражаясь, один водоем?
Фипс заерзал от нетерпения.
— Разрешите, Сэр Исаак, я поведу эти переговоры. И не забывайте, что этот молодой человек и я принадлежим к одной расе. Мы не будем ходить вокруг да около, я изложу ему все дело буквально в двух словах. Дело вовсе не такое уж и сложное.
Сэр Исаак согласно кивнул своей массивной головой.
— Как желаете, друг мой.
Фипс повернулся к Дону.
— Молодой человек, может быть, вы и не знали этого, но дело в том, что, когда ваши родители вызвали вас к себе на Марс, вы сделались курьером, который должен был доставить нам послание. Дон вскинул на него взгляд.
— Я знал об этом.
— Да? Ты знал об этом? Что ж, очень хорошо! В таком случае, давай сюда послание.
— Какое?
— Кольцо! Кольцо, конечно! Дай нам кольцо!
Глава 15
«НЕ СУДИТЕ О НЕМ ПО ВИДУ…»
/Евангелие от Иоанна, гл. 7, стих 24/
— Минуточку, — сказал Дон, — вы что-то путаете. Я знаю, какое кольцо вы имеете в виду, но, полагаю, дело было не в нем, а в оберточной бумаге. Она попала к агентам ИБР.
Фипс удивился, затем рассмеялся.
— Так они ее забрали? Значит, они сделали ту же ошибку, что и ты. Главное — кольцо. Где же оно? Давай его.
— Наверное, вы все-таки ошибаетесь, — медленно ответил Дон. — Или, может быть, агенты ИБР подменили кольцо еще до того, как оно дошло до меня, ведь в кольце не может быть никакого послания. Оно было сделано из прозрачного пластика, возможно, из стайрина — и внутри ничего не было. Послание спрятать просто негде.
Фипс с нетерпением дернул плечом.
— Не нужно спорить со мной. Это как раз то самое кольцо, которое нам нужно; можешь быть уверен. Кроме того, агенты ИБР не подменяли кольца, мы это точно знаем.
— Как вы можете знать это?
— Знаем. Твоя задача состояла в том, чтобы доставить кольцо, вот и все, а есть в нем послание или нет, это уже наша забота.
У Дона начало крепнуть убеждение, что в детстве он поделом укусил Фипса за палец.
— Минуточку. Да, я должен был доставить кольцо. Именно это доктор Джефферсон… Вы знаете доктора Джефферсона?
— Я знаю его, хоть никогда и не встречался с ним.
— Именно этого он и хотел от меня. Он умер, во всяком случае, мне сказали, что он умер. Так или иначе, я не могу сейчас посоветоваться с ним, но он совершенно ясно сказал мне, кому я должен доставить кольцо. Моему отцу. А вовсе не вам.
Фипс ударил кулаком по подлокотнику кресла.
— Я тоже это знаю! Если бы все произошло, как было задумано, ты смог бы доставить кольцо своему отцу и у нас не было бы никаких неприятностей. Но эти горячие головы в Нью-Лондоне должны были непременно… ну ладно, не будем об этом. Поскольку произошло восстание, тебе пришлось остаться здесь, вместо того чтобы лететь на Марс. Я попытаюсь обрисовать тебе всю картину. Конечно, ты можешь доставить кольцо своему отцу, но тот же самый результат будет достигнут, если ты отдашь его мне. И твой отец, и я работаем ради одного дела.
Дон помешкал, прежде чем ответить, а затем сказал:
— Я, конечно, не хочу быть невежливым, но мне нужны доказательства.
Сэр Исаак извлек из своего водэра звук, напоминающий вежливое покашливание:
— Кгхм-м-м.
Они оба повернулись к нему.
— Кажется, мне следует вмешаться в ваш разговор. Я познакомился с Доном раньше, чем вы, дорогой Фипс…
— Ну и что же? Продолжайте.
Сэр Исаак повернул большую часть своих глаз к Дону.
— Мой дорогой Дональд, доверяете ли вы мне?
— Полагаю, что да, Сэр Исаак. Но мне кажется, что я все же должен получить доказательства. Это не мое кольцо.
— Да, у тебя есть основания для этого. В таком случае давай подумаем, что может послужить таким доказательством? Если бы я, например, предложил…
Тут Дон перебил его, чувствуя, что разговор выходит из-под контроля.
— Мне очень жаль, но мы напрасно затеяли этот спор. Понимаете, он совершенно беспредметен.
— Вот как? Почему?
— Все дело в том, что у меня нет кольца. Оно пропало.
Несколько минут царила полная тишина. Затем Фипс сказал;
— Думаю, что Мало в обмороке.
Всех охватило беспокойство. Устройство, внутри которого находился марсианин, было отправлено в его комнату, и это напряжение сохранялось до тех пор, пока не поступило сообщение, что марсианин плавает в своей постели и чувствует себя более или менее сносно.
Разговор возобновился. Фипс сверлил Дона глазами.
— Все из-за тебя. Твои слова разбили Мало сердце.
— Из-за меня? Я вас не понимаю.
— Он тоже был курьером и застрял здесь так же, как и ты. У него была вторая половина послания, а первую ты потерял. Таким образом, твои слова лишили его последнего шанса добраться домой, прежде чем сильная гравитация добьет его. Он очень плох, а тут еще эти сюрпризы.
— Но… — начал Дон.
— Дональд не виноват, — вмешался Сэр Исаак. Молодых можно обвинять только после серьезного размышления, иначе взрослые потом будут жалеть об этом.
Фипс посмотрел на дракона, потом на Дона.
— Прошу извинить меня. Я устал, и у меня плохой характер. Что случилось — то случилось. Но все-таки важно знать, что именно произошло с кольцом. Есть ли хоть какая-нибудь возможность найти его? Дон выглядел несчастным.
— Боюсь, что нет.
Он в нескольких словах объяснил, что кто-то пытался отобрать у него кольцо, а у него не было надежного места, где бы он мог его спрятать.
— Я не знал, что это кольцо представляет такую огромную ценность, но я хотел выполнить просьбу доктора Джефферсона. Может быть, я иногда бываю слишком упрям. И поэтому я сделал то, что в этих обстоятельствах казалось мне самым лучшим. Никому и в голову не пришло бы искать его у этого человека.
— Это разумно, — согласился Фипс. — Но все же кому ты отдал это кольцо?
— Я отдал его молодой девушке. — Дон нахмурился. — Боюсь, ее убили зеленые мундиры.
— Но ты не уверен в этом?
— Почти уверен. По роду моей работы я имел возможность наводить справки. Никто не видел ее с момента нападения. Я думаю, она убита.
— И все же ты можешь ошибаться. Как ее зовут?
— Изабель Костелло. Ее отец был управляющим отделением МТГК.
У Фипса глаза полезли на лоб. Он упал в кресло и громко расхохотался. Наконец он вытер слезы и сказал:
— Вы только послушайте, Сэр Исаак, нет, вы только послушайте! Вот после этого и говорите о том, что вы ищете свою судьбу, как синюю птицу, а она сидит в клетке буквально во дворе вашего двора. Или возьмите бабушку, которая ищет свои очки по всему дому, когда они у нее на лбу.
Дон переводил взгляд с одного на другого.
— Что вы имеете в виду? — спросил он недоуменно.
— Что я имею в виду? А то, паренек, что Джим Костелло и его дочь находятся здесь, и причем давно.
Дон вскочил с кресла.
— Не дергайся. Сиди, как сидел. Я сейчас вернусь. И действительно он скоро вернулся.
— Я никак не могу научиться пользоваться этими вашими домашними телефонами, Сэр Исаак, — пожаловался он. — Они сейчас придут. — Он сел и глубоко вздохнул. — После этого мне, наверное, придется лечь в психушку.
Он замолчал и лишь изредка хихикал. Сэр Исаак сидел в задумчивости. Казалось, он созерцает свой несуществующий пуп.
Дона обуревали чувства, и он был настолько рад, что это даже нельзя было назвать радостью, а скорее освобождением от огромной гнетущей тяжести. Изабель была жива! Через некоторое время, когда к нему вернулось спокойствие, он обратился к присутствующим:
— Послушайте… Не пора ли вам рассказать мне обо всем, что происходит?
Сэр Исаак поднял голову, и щупальца его легли на клавиши водэра.
— Прошу прощения, мой мальчик. Я задумался сейчас совсем о другом. Много-много лет назад, когда моя раса была очень молодой, а твоей не было вовсе…
Фипс вмешался в его рассказ:
— Извините, старина, но я могу рассказать ему обо всем короче, а что касается деталей, то вы сможете уточнить позднее. — Он встал и повернулся к Дону.
— Харви, существует организация, вроде масонской ложи. Можешь называть ее как угодно. Мы называем ее просто организация. Я являюсь ее членом. Ее членами являются и Сэр Исаак, и старина Мало, и твои родители. Ее членом был и доктор Джефферсон. Она состоит главным образом из ученых, но не только из них; единственное, что нас объединяет, — это вера в достоинство, в естественную ценность свободного разума. Мы вели свою борьбу разными путями и, нужно сказать, не всегда успешно. Я должен пояснить, что мы боролись против практики, сложившейся на протяжении последних двух столетий, а именно — уменьшения свободы индивидуума под давлением крупных и могущественных организаций как государственных, так и квази-государственных.
На Земле происхождение нашей группы прослеживается от многих источников и уходит далеко в историю. Мы происходим от ассоциации ученых, боровшихся против засекречивания научной мысли, против ограничений и препятствий, которые ей ставились. А также от ассоциации людей искусства, боровшихся против цензуры. От ассоциаций, работавших в области юриспруденции, и от многих других организаций, хотя большинство из них не имело успеха, а некоторые были просто беспомощными и глупыми. Около ста лет назад все такие организации оказались вне закона. Те, что были слабы, — распались сами; слишком шумные были разгромлены и ликвидированы, а остальные консолидировали свои силы.
Здесь, на Венере, происхождение нашей организации ведет начало от момента, когда впервые было достигнуто взаимопонимание и договоренность между Сайрусом Бокононом и аборигенами. На Марсе одновременно с организацией — о ней я скажу несколько позднее — есть филиал, который состоит из представителей класса священников. Хотя это весьма неточное слово, поскольку они не являются священниками. Я бы скорее назвал их классом судей, это ближе по смыслу.
Сэр Исаак перебил его:
— Старшие.
— Да, пожалуй, это еще лучше передает смысл, хотя и с несколько поэтическим оттенком. Ну ладно, хватит об этом. Все дело в том, что все эти организации — марсианская, венерианская и земная — стремились к тому, чтобы…
— Минуточку, — вмешался Дон. — Если вы ответите мне всего лишь на один вопрос, это разрешит для меня всю проблему в целом. Я — солдат, сражающийся на стороне Венерианской Республики. Скажите мне только одно: эта организация — я имею в виду здешнюю, на Венере, — поможет изгнать отсюда зеленомундирников?
— Не могу обещать. Видишь ли…
Дон так и не узнал, что они хотели ему объяснить: речь Фипса была прервана восклицанием:
— Дон! Дональд! — и он оказался в объятьях представительницы своей собственной расы.
Казалось, Изабель обняла его так сильно, что чуть не сломала ему шею. Дон был растроган и смущен. Он мягко отвел ее руки и попытался сделать вид, что ничего особенного не произошло. В этот момент он заметил ее отца. Тот стоял рядом и смотрел на него со странным выражением.
— Здравствуйте, мистер Костелло.
Костелло приблизился и поздоровался с ним за руку.
— Как поживаете, мистер Харви? Очень рад снова видеть вас.
— И мне тоже приятно встретиться с вами. Я чрезвычайно рад узнать, что вы живы и здоровы, что с вами ничего не случилось. Я уже предполагал самое худшее.
— Нет, с нами ничего такого не случилось, но мы были близки к этому.
— Дон, а ты выглядишь старше, значительно старше, — сказала Изабель. — И как ты похудел!
Он улыбнулся.
— А ты выглядишь все так же, как и раньше, бабушка.
Фипс опять прервал их разговор:
— Мне, конечно, очень не хочется вмешиваться, когда вся семья в сборе и все так счастливы. Мисс Костелло, мы все хотим знать, где кольцо?
— Какое кольцо?
— То кольцо, которое я дал тебе на хранение, — пояснил Дон.
— Кольцо? — спросил мистер Костелло. — Мистер Харви, так, значит, вы подарили моей дочери кольцо?
— Видите ли, это не совсем то, что вы имеете в виду. Понимаете ли…
Фипс снова перебил их:
— Это то самое кольцо, Джим! Понимаешь? Кольцо, в котором послание. Харви был вторым курьером и, похоже, сделал так, что ваша дочь стала еще одним, незапланированным, курьером.
— Да? Должен сказать, что у меня в голове уже все перепуталось. — Он посмотрел на дочь.
— Оно все еще у тебя? — спросил Дон. — Ты не потеряла его?
— Потерять твое кольцо?! Конечно, нет, Дон. Да, но я думала… Ну ладно, не будем об этом. Я могу вернуть его тебе.
Она огляделась вокруг. Глаза всех присутствующих были устремлены на нее. Всего четырнадцать пар глаз, считая, конечно, все глаза Сэра Исаака.
Она вышла, но почти сразу вернулась и протянула Дону кольцо.
— Вот оно.
Фипс потянулся за ним. Но Изабель быстро передала кольцо Дону. Фипс открыл было рот, потом закрыл, потом снова открыл.
— Ну ладно. Хорошо… Давайте его сюда, Харви.
Дон положил кольцо в карман.
— Вы так и не объяснили мне, почему, собственно, я должен передать его вам.
— Но… — Фипс вдруг покраснел. — Это уже глупо! Если бы мы знали, что оно все время находилось здесь, мы не стали бы посылать за тобой. Обошелся бы без отпуска.
— Ну нет, это не так.
Фипс перевел взгляд на Изабель.
— Интересно, почему же это не так, девушка?
— Потому что я бы никогда не отдала его вам. Дон сказал мне, что кто-то пытался отобрать у него это кольцо, и я не знала, кто именно. Может быть, это были как раз вы?
Лицо Фипса, который и так уже был достаточно красен, приобрело багровый апоплексический оттенок.
— Хватит детских игр вокруг очень серьезных дел! Я больше не потерплю! — Он подошел к Дону и схватил его за руку. — Кончай эту ерунду и отдай нам сообщение.
Дон оттолкнул его руку и отступил на полшага, а когда Фипс посмотрел вниз, он увидел, что ему в живот направлено острие кинжала. Дон держал нож профессионально, расслабленным захватом большого пальца и двух других пальцев руки. Так делали люди, знающие, как обращаться с кинжалом.
Казалось, Фипс не верит своим глазам. Дон мягко сказал:
— Ну-ка отстаньте от меня.
Фипс отпрянул назад.
— Но, Сэр Исаак!..
— Да, — сказал Дон, — Сэр Исаак, должен ли я мириться с таким обращением в вашем доме?
Щупальца дракона задвигались по клавишам водэра, но из него послышались какие-то странные, непонятные звуки. Он повторил те же манипуляции, после чего прозвучали слова:
— Дональд, ведь это твой дом. Ты всегда будешь в нем в безопасности. Пожалуйста, ради всего хорошего, что ты сделал для меня, убери оружие.
Дон посмотрел на Фипса, выпрямился и убрал нож; он будто сам собой исчез из его руки. Фипс несколько успокоился и обратился к дракону:
— Ну, Сэр Исаак, что вы собираетесь делать?
На этот раз Сэр Исаак справился с водэром сразу.
— Изыди! — сказал он.
— Что такое?
— Вы вели себя недостойно. Вы не являетесь членом моей семьи и угрожали моему сыну. Пожалуйста, уходите. Иначе это приведет к большому несчастью.
Фипс начал что-то говорить, затем махнул рукой и вышел. Дон сказал:
— Сэр Исаак, мне очень, очень жаль, что тик получилось. Я…
— Пусть воды покроют то, что произошло. Пусть все это будет похоронено в болотной тине. Дональд, дорогой мой, я могу уверить тебя в том, что если мы просим тебя что-то сделать, то исходим при этом из того, что твои родители на твоем месте поступили бы точно так же. Если бы они были здесь, они помогли бы тебе выбрать верный путь.
— Минуточку, — сказал Дон, — вы что-то путаете. Я знаю, какое кольцо вы имеете в виду, но, полагаю, дело было не в нем, а в оберточной бумаге. Она попала к агентам ИБР.
Фипс удивился, затем рассмеялся.
— Так они ее забрали? Значит, они сделали ту же ошибку, что и ты. Главное — кольцо. Где же оно? Давай его.
— Наверное, вы все-таки ошибаетесь, — медленно ответил Дон. — Или, может быть, агенты ИБР подменили кольцо еще до того, как оно дошло до меня, ведь в кольце не может быть никакого послания. Оно было сделано из прозрачного пластика, возможно, из стайрина — и внутри ничего не было. Послание спрятать просто негде.
Фипс с нетерпением дернул плечом.
— Не нужно спорить со мной. Это как раз то самое кольцо, которое нам нужно; можешь быть уверен. Кроме того, агенты ИБР не подменяли кольца, мы это точно знаем.
— Как вы можете знать это?
— Знаем. Твоя задача состояла в том, чтобы доставить кольцо, вот и все, а есть в нем послание или нет, это уже наша забота.
У Дона начало крепнуть убеждение, что в детстве он поделом укусил Фипса за палец.
— Минуточку. Да, я должен был доставить кольцо. Именно это доктор Джефферсон… Вы знаете доктора Джефферсона?
— Я знаю его, хоть никогда и не встречался с ним.
— Именно этого он и хотел от меня. Он умер, во всяком случае, мне сказали, что он умер. Так или иначе, я не могу сейчас посоветоваться с ним, но он совершенно ясно сказал мне, кому я должен доставить кольцо. Моему отцу. А вовсе не вам.
Фипс ударил кулаком по подлокотнику кресла.
— Я тоже это знаю! Если бы все произошло, как было задумано, ты смог бы доставить кольцо своему отцу и у нас не было бы никаких неприятностей. Но эти горячие головы в Нью-Лондоне должны были непременно… ну ладно, не будем об этом. Поскольку произошло восстание, тебе пришлось остаться здесь, вместо того чтобы лететь на Марс. Я попытаюсь обрисовать тебе всю картину. Конечно, ты можешь доставить кольцо своему отцу, но тот же самый результат будет достигнут, если ты отдашь его мне. И твой отец, и я работаем ради одного дела.
Дон помешкал, прежде чем ответить, а затем сказал:
— Я, конечно, не хочу быть невежливым, но мне нужны доказательства.
Сэр Исаак извлек из своего водэра звук, напоминающий вежливое покашливание:
— Кгхм-м-м.
Они оба повернулись к нему.
— Кажется, мне следует вмешаться в ваш разговор. Я познакомился с Доном раньше, чем вы, дорогой Фипс…
— Ну и что же? Продолжайте.
Сэр Исаак повернул большую часть своих глаз к Дону.
— Мой дорогой Дональд, доверяете ли вы мне?
— Полагаю, что да, Сэр Исаак. Но мне кажется, что я все же должен получить доказательства. Это не мое кольцо.
— Да, у тебя есть основания для этого. В таком случае давай подумаем, что может послужить таким доказательством? Если бы я, например, предложил…
Тут Дон перебил его, чувствуя, что разговор выходит из-под контроля.
— Мне очень жаль, но мы напрасно затеяли этот спор. Понимаете, он совершенно беспредметен.
— Вот как? Почему?
— Все дело в том, что у меня нет кольца. Оно пропало.
Несколько минут царила полная тишина. Затем Фипс сказал;
— Думаю, что Мало в обмороке.
Всех охватило беспокойство. Устройство, внутри которого находился марсианин, было отправлено в его комнату, и это напряжение сохранялось до тех пор, пока не поступило сообщение, что марсианин плавает в своей постели и чувствует себя более или менее сносно.
Разговор возобновился. Фипс сверлил Дона глазами.
— Все из-за тебя. Твои слова разбили Мало сердце.
— Из-за меня? Я вас не понимаю.
— Он тоже был курьером и застрял здесь так же, как и ты. У него была вторая половина послания, а первую ты потерял. Таким образом, твои слова лишили его последнего шанса добраться домой, прежде чем сильная гравитация добьет его. Он очень плох, а тут еще эти сюрпризы.
— Но… — начал Дон.
— Дональд не виноват, — вмешался Сэр Исаак. Молодых можно обвинять только после серьезного размышления, иначе взрослые потом будут жалеть об этом.
Фипс посмотрел на дракона, потом на Дона.
— Прошу извинить меня. Я устал, и у меня плохой характер. Что случилось — то случилось. Но все-таки важно знать, что именно произошло с кольцом. Есть ли хоть какая-нибудь возможность найти его? Дон выглядел несчастным.
— Боюсь, что нет.
Он в нескольких словах объяснил, что кто-то пытался отобрать у него кольцо, а у него не было надежного места, где бы он мог его спрятать.
— Я не знал, что это кольцо представляет такую огромную ценность, но я хотел выполнить просьбу доктора Джефферсона. Может быть, я иногда бываю слишком упрям. И поэтому я сделал то, что в этих обстоятельствах казалось мне самым лучшим. Никому и в голову не пришло бы искать его у этого человека.
— Это разумно, — согласился Фипс. — Но все же кому ты отдал это кольцо?
— Я отдал его молодой девушке. — Дон нахмурился. — Боюсь, ее убили зеленые мундиры.
— Но ты не уверен в этом?
— Почти уверен. По роду моей работы я имел возможность наводить справки. Никто не видел ее с момента нападения. Я думаю, она убита.
— И все же ты можешь ошибаться. Как ее зовут?
— Изабель Костелло. Ее отец был управляющим отделением МТГК.
У Фипса глаза полезли на лоб. Он упал в кресло и громко расхохотался. Наконец он вытер слезы и сказал:
— Вы только послушайте, Сэр Исаак, нет, вы только послушайте! Вот после этого и говорите о том, что вы ищете свою судьбу, как синюю птицу, а она сидит в клетке буквально во дворе вашего двора. Или возьмите бабушку, которая ищет свои очки по всему дому, когда они у нее на лбу.
Дон переводил взгляд с одного на другого.
— Что вы имеете в виду? — спросил он недоуменно.
— Что я имею в виду? А то, паренек, что Джим Костелло и его дочь находятся здесь, и причем давно.
Дон вскочил с кресла.
— Не дергайся. Сиди, как сидел. Я сейчас вернусь. И действительно он скоро вернулся.
— Я никак не могу научиться пользоваться этими вашими домашними телефонами, Сэр Исаак, — пожаловался он. — Они сейчас придут. — Он сел и глубоко вздохнул. — После этого мне, наверное, придется лечь в психушку.
Он замолчал и лишь изредка хихикал. Сэр Исаак сидел в задумчивости. Казалось, он созерцает свой несуществующий пуп.
Дона обуревали чувства, и он был настолько рад, что это даже нельзя было назвать радостью, а скорее освобождением от огромной гнетущей тяжести. Изабель была жива! Через некоторое время, когда к нему вернулось спокойствие, он обратился к присутствующим:
— Послушайте… Не пора ли вам рассказать мне обо всем, что происходит?
Сэр Исаак поднял голову, и щупальца его легли на клавиши водэра.
— Прошу прощения, мой мальчик. Я задумался сейчас совсем о другом. Много-много лет назад, когда моя раса была очень молодой, а твоей не было вовсе…
Фипс вмешался в его рассказ:
— Извините, старина, но я могу рассказать ему обо всем короче, а что касается деталей, то вы сможете уточнить позднее. — Он встал и повернулся к Дону.
— Харви, существует организация, вроде масонской ложи. Можешь называть ее как угодно. Мы называем ее просто организация. Я являюсь ее членом. Ее членами являются и Сэр Исаак, и старина Мало, и твои родители. Ее членом был и доктор Джефферсон. Она состоит главным образом из ученых, но не только из них; единственное, что нас объединяет, — это вера в достоинство, в естественную ценность свободного разума. Мы вели свою борьбу разными путями и, нужно сказать, не всегда успешно. Я должен пояснить, что мы боролись против практики, сложившейся на протяжении последних двух столетий, а именно — уменьшения свободы индивидуума под давлением крупных и могущественных организаций как государственных, так и квази-государственных.
На Земле происхождение нашей группы прослеживается от многих источников и уходит далеко в историю. Мы происходим от ассоциации ученых, боровшихся против засекречивания научной мысли, против ограничений и препятствий, которые ей ставились. А также от ассоциации людей искусства, боровшихся против цензуры. От ассоциаций, работавших в области юриспруденции, и от многих других организаций, хотя большинство из них не имело успеха, а некоторые были просто беспомощными и глупыми. Около ста лет назад все такие организации оказались вне закона. Те, что были слабы, — распались сами; слишком шумные были разгромлены и ликвидированы, а остальные консолидировали свои силы.
Здесь, на Венере, происхождение нашей организации ведет начало от момента, когда впервые было достигнуто взаимопонимание и договоренность между Сайрусом Бокононом и аборигенами. На Марсе одновременно с организацией — о ней я скажу несколько позднее — есть филиал, который состоит из представителей класса священников. Хотя это весьма неточное слово, поскольку они не являются священниками. Я бы скорее назвал их классом судей, это ближе по смыслу.
Сэр Исаак перебил его:
— Старшие.
— Да, пожалуй, это еще лучше передает смысл, хотя и с несколько поэтическим оттенком. Ну ладно, хватит об этом. Все дело в том, что все эти организации — марсианская, венерианская и земная — стремились к тому, чтобы…
— Минуточку, — вмешался Дон. — Если вы ответите мне всего лишь на один вопрос, это разрешит для меня всю проблему в целом. Я — солдат, сражающийся на стороне Венерианской Республики. Скажите мне только одно: эта организация — я имею в виду здешнюю, на Венере, — поможет изгнать отсюда зеленомундирников?
— Не могу обещать. Видишь ли…
Дон так и не узнал, что они хотели ему объяснить: речь Фипса была прервана восклицанием:
— Дон! Дональд! — и он оказался в объятьях представительницы своей собственной расы.
Казалось, Изабель обняла его так сильно, что чуть не сломала ему шею. Дон был растроган и смущен. Он мягко отвел ее руки и попытался сделать вид, что ничего особенного не произошло. В этот момент он заметил ее отца. Тот стоял рядом и смотрел на него со странным выражением.
— Здравствуйте, мистер Костелло.
Костелло приблизился и поздоровался с ним за руку.
— Как поживаете, мистер Харви? Очень рад снова видеть вас.
— И мне тоже приятно встретиться с вами. Я чрезвычайно рад узнать, что вы живы и здоровы, что с вами ничего не случилось. Я уже предполагал самое худшее.
— Нет, с нами ничего такого не случилось, но мы были близки к этому.
— Дон, а ты выглядишь старше, значительно старше, — сказала Изабель. — И как ты похудел!
Он улыбнулся.
— А ты выглядишь все так же, как и раньше, бабушка.
Фипс опять прервал их разговор:
— Мне, конечно, очень не хочется вмешиваться, когда вся семья в сборе и все так счастливы. Мисс Костелло, мы все хотим знать, где кольцо?
— Какое кольцо?
— То кольцо, которое я дал тебе на хранение, — пояснил Дон.
— Кольцо? — спросил мистер Костелло. — Мистер Харви, так, значит, вы подарили моей дочери кольцо?
— Видите ли, это не совсем то, что вы имеете в виду. Понимаете ли…
Фипс снова перебил их:
— Это то самое кольцо, Джим! Понимаешь? Кольцо, в котором послание. Харви был вторым курьером и, похоже, сделал так, что ваша дочь стала еще одним, незапланированным, курьером.
— Да? Должен сказать, что у меня в голове уже все перепуталось. — Он посмотрел на дочь.
— Оно все еще у тебя? — спросил Дон. — Ты не потеряла его?
— Потерять твое кольцо?! Конечно, нет, Дон. Да, но я думала… Ну ладно, не будем об этом. Я могу вернуть его тебе.
Она огляделась вокруг. Глаза всех присутствующих были устремлены на нее. Всего четырнадцать пар глаз, считая, конечно, все глаза Сэра Исаака.
Она вышла, но почти сразу вернулась и протянула Дону кольцо.
— Вот оно.
Фипс потянулся за ним. Но Изабель быстро передала кольцо Дону. Фипс открыл было рот, потом закрыл, потом снова открыл.
— Ну ладно. Хорошо… Давайте его сюда, Харви.
Дон положил кольцо в карман.
— Вы так и не объяснили мне, почему, собственно, я должен передать его вам.
— Но… — Фипс вдруг покраснел. — Это уже глупо! Если бы мы знали, что оно все время находилось здесь, мы не стали бы посылать за тобой. Обошелся бы без отпуска.
— Ну нет, это не так.
Фипс перевел взгляд на Изабель.
— Интересно, почему же это не так, девушка?
— Потому что я бы никогда не отдала его вам. Дон сказал мне, что кто-то пытался отобрать у него это кольцо, и я не знала, кто именно. Может быть, это были как раз вы?
Лицо Фипса, который и так уже был достаточно красен, приобрело багровый апоплексический оттенок.
— Хватит детских игр вокруг очень серьезных дел! Я больше не потерплю! — Он подошел к Дону и схватил его за руку. — Кончай эту ерунду и отдай нам сообщение.
Дон оттолкнул его руку и отступил на полшага, а когда Фипс посмотрел вниз, он увидел, что ему в живот направлено острие кинжала. Дон держал нож профессионально, расслабленным захватом большого пальца и двух других пальцев руки. Так делали люди, знающие, как обращаться с кинжалом.
Казалось, Фипс не верит своим глазам. Дон мягко сказал:
— Ну-ка отстаньте от меня.
Фипс отпрянул назад.
— Но, Сэр Исаак!..
— Да, — сказал Дон, — Сэр Исаак, должен ли я мириться с таким обращением в вашем доме?
Щупальца дракона задвигались по клавишам водэра, но из него послышались какие-то странные, непонятные звуки. Он повторил те же манипуляции, после чего прозвучали слова:
— Дональд, ведь это твой дом. Ты всегда будешь в нем в безопасности. Пожалуйста, ради всего хорошего, что ты сделал для меня, убери оружие.
Дон посмотрел на Фипса, выпрямился и убрал нож; он будто сам собой исчез из его руки. Фипс несколько успокоился и обратился к дракону:
— Ну, Сэр Исаак, что вы собираетесь делать?
На этот раз Сэр Исаак справился с водэром сразу.
— Изыди! — сказал он.
— Что такое?
— Вы вели себя недостойно. Вы не являетесь членом моей семьи и угрожали моему сыну. Пожалуйста, уходите. Иначе это приведет к большому несчастью.
Фипс начал что-то говорить, затем махнул рукой и вышел. Дон сказал:
— Сэр Исаак, мне очень, очень жаль, что тик получилось. Я…
— Пусть воды покроют то, что произошло. Пусть все это будет похоронено в болотной тине. Дональд, дорогой мой, я могу уверить тебя в том, что если мы просим тебя что-то сделать, то исходим при этом из того, что твои родители на твоем месте поступили бы точно так же. Если бы они были здесь, они помогли бы тебе выбрать верный путь.