Страница:
— Никос не такой лихой пилот, как Люк, — продолжала она, — но он сможет провести оба даже сквозь этот кавардак, если кто-то внизу сможет сказать ему, куда садиться. Многое, конечно, перепрограммировано для этой планеты. И уж поверьте мне, когда взорвётся главный корабль, кто-нибудь да прилетит расследовать, что произошло.
— Крей, — обратился к ней Люк. — Мне нужно поговорить с тобой об этом.
Она не уделила ему даже беглого взгляда.
— Позже, — отрезала она. — Сперва давай-ка выслушаем твой план доставить этих китанаков сюда и в шаттл меньше чем за две недели.
Снаружи раздался громкий боевой клич. Люк и Крей, спотыкаясь, бросились к двери шаттла и оказались там как раз вовремя, чтобы увидеть, как тасканский рейдер бросается на Трива Потмана, замахиваясь гафф-палкой так, что она представляла большую опасность для него самого, чем для бывшего штурмовика. Никос перепрыгнул через двух спящих и схватил таскана за руку, вырвав оружие из неловких пальцев. Трив же между тем говорил:
— Эй, эй, эй, друг мой, ты просто расслабься, лады? Хватани ещё стопарик…
Рейдер принял из руки штурмовика серебряную чашу с подсахаренной водой, осушил её одним глотком и повалился на пол.
— Мастер Люк… — В дверях ангара появился Трипио, а за ним следовало полдюжины пушистых белых тальцев.
— Отлично! — Люк выбрался из шаттла, споткнувшись, когда нога отказалась держать его, с умопомрачительной вспышкой боли. Крей схватила его за руку, и трое тальцев тут же оказались рядом с ним, поддерживая его и встревоженно гудя.
— Поблагодари их, — попросил Люк Трипио, стараясь овладеть дыханием и побороть боль, угрожавшую затемнить его сознание. — Благодарю вас, — добавил он, обращаясь прямо к высоким созданиям, тогда как Трипио произвёл серию гудений и жужжаний. — Скажи им, что без их помощи я и надеяться не мог спасти здесь всех.
Трипио передал сообщение Люка тальцам, которые ответили сопением, уханьем и крепкими, с похлопываниам по спине, объятиями. Затем, без дальнейшего шума, тальцы принялись подбирать песчаников и выносить их из трюма, направляясь к посадочному судну на десятой палубе.
— Ты знаешь, даже с моим перепрограммированием этот шаттл просто отлетит на пару километров и зависнет там, — сказала, глядя им вслед, Крей. — Управлять им нельзя.
— Сойдёт, — отозвался Люк. — Всё равно я оставлю с Тривом и Трипио инструкции, что эту штуку никому не положено открывать, пока она не доберётся до Таттуина.
— Ты действительно думаешь, что кто-нибудь отбуксирует её в безопасное место, коль скоро узнают, что внутри? — Она упёрла кулак в бок и бросила на него искоса взгляд, усталый и горький.
— Не знаю, — тихо ответил Люк. — Если я выберусь… — Он заколебался. — Или если ты выберешься, то позаботься, пожалуйста, чтобы кто-нибудь так и сделал.
Её лица коснулся призрак улыбки.
— Ты никогда не сдаёшься, — хмыкнула она. — Не так ли, Люк?
Он кивнул головой.
— Странно, — заметила Крей, когда они поднялись по трапу во второй шаттл. — Казалось бы, что раз уж мы появились в этом секторе космоса, кто-то с Белзависа должен в любом случае проверить, кто мы такие. Но ничего такого нет.
— Никогда не видел ничего подобного. — Джевакс высветил на миг ещё одну серию экранов, и двое техников — ещё один млуки и мрачного вида дурозианин — нависли у него над плечами. Никто из этой троицы не поднял головы, когда Хэн и Чубакка протолкались через дверь в центральную диспетчерскую порта.
Дурозианин покачал головой.
— Должно быть, это неисправность в реле сервомеханизма самих ворот, — предположил он. — Тесты программы положительные. У всех ворот не может одновременно произойти механическая неисправность. — Наморщив землистого цвета лоб над опалесцентными глазами, он потёр свой твёрдый клюв.
— Что происходит?
Джевакс поднял голову, впервые заметив Соло и вуки, и поднялся на ноги.
— Надеюсь, вы пришли не за разрешением на отлёт, — произнёс он полушутливым-полуозадаченным тоном — никто в здравом уме не стал бы взлетать в ночном аду ветров Белзависа. — Её превосходительство нашла то, что ей нужно, в архивах Муни-Центра? Боюсь, что я оказался некомпетентен.
— Лея так и не попала в Муни-Центр, — перебил его Хэн.
Глаза млуки расширились от потрясения, а затем стрельнули взглядом в сторону хронометра на стене.
— На улице Нарисованных Дверей, в доме, который когда-то принадлежал Нубблику Слайту, живёт одна женщина — Роганда Исмарен. Прибыла сюда около семи лет назад…
— А-а-а, — задумчиво протянул Джевакс. — Роганда Исмарен, женщина вот такого роста… — Он обозначил жестом кого-то того же роста, что и Лея. — Чёрные волосы, тёмные глаза…
— Не знаю. Я её никогда не видел. Она когда-то была одной из наложниц Императора, так что, вероятно, очень красива…
— Прибывавшие в порт человеческие самцы обращались с ней так, словно она очень красива, — подтвердил с лёгкой улыбкой Джевакс. — Когда её видели, что бывало редко. У нас тут маленький городок, генерал Соло, и все в конечном итоге многое узнают о делах всех прочих… и хотя это не моё дело, я, признаться, всегда испытывал глубокое любопытство в отношении этой Роганды Исмарен.
— Вы знаете, где её дом?
Джевакс кивнул.
По предложению начпорта Персона они остановились у небольшого многоквартирного жилмассива, чтобы включить в свою группу Стусьевски, метрового роста, покрытого тёмным мехом чабра-фона, работавшего в лиано-кофейных садах нюхачом.
— Некоторые вещи начальству просто не объяснить, — вздохнул малыш, быстро прощаясь с группой веселящихся друзей, собравшихся у него на квартире выпить вина и почесать друг другу шёрстку. Он рысью спустился по наружной лестнице к Джеваксу, его большие, когтистые руки быстро работали со сложными застёжками на надетом им шёлковом жилете. — Эта новая девушка постоянно спрашивает, почему ещё не следует собирать зерна. «Они же нужного цвета», — говорит она. Нужного цвета, оторви мне левое ухо!
Словно призванное в качестве подкрепляющего доказательства, его левое ухо тут же дёрнулось.
— Это снаружи они более или менее нужного цвета, но внутри-то они пахнут как зелёные. Ну, со временем поймёт… Что я могу для вас сделать, шеф?
Чёрный туман полностью окутывал их, вокруг смазанных жёлтых пятен уличных фонарей и окон плясали огромные мотыли и светляки. В вышине тускло мерцали сквозь туман огоньки висячих садов, похожие на чуждые галактики цветущих звёзд.
Джевакс быстро изложил подредактированную версию проблемы, закончив словами:
— У нас есть основания считать, что сам дом напичкан сигнализацией. Прежде чем мы войдём — прежде чем просто дадим кому-то знать о своём присутствии, — мы хотели бы знать, есть ли кто-либо в доме или нет. Ты можешь это сделать?
— Люди? — Огромные уши чадра-фана дёрнулись вперёд, и он попеременно взглянул на Хэна и Чуви.
Джевакс кивнул.
Стусьевски в ответ изобразил пальцами кружок — универсальный знак среди рас с противостоящими большими пальцами: НЕТ ПРОБЛЕМ. Они повернулись и пересекли рыночную площадь, и все огни отступили, превращаясь в смутные пятна в жаркой жуткой темноте.
— Так что это я слышу о закрытии посадочных шахт?
Начпорта Персон жестом выразил беспомощность:
— Мы думаем, что дело в неисправности в программе центрального сервомеханизма связи между компьютером и дверями над шахтами. Всё выглядит так, словно он выстрелил и одновременно разнёс на куски главный механизм.
Чуви резко повернул голову, с долгим громыхающим рыком.
— Мы не знаем, — ответил Джевакс. — Именно это-то и сводит с ума бригаду техников. Этого не должно было случиться. Ни один из автоматических выключателей не действовал. Они полагают, что им придётся войти внутрь, вытащить весь механизм и открыть ворота вручную, — а это значит, что вам, генерал Соло, надеюсь, нравится здешняя еда, потому что пройдёт по меньшей мере двадцать четыре часа-.
— Минуточку, — перебил его Соло, останавливаясь у подножия крутого склона улицы Нарисованных Дверей. — Вы говорите мне, что произошёл ещё один случай довольно сложной, ненормальной неисправности? Вроде нашего дройда-астромеха, пытавшегося нас убить? Тогда их будет два за двадцать четыре часа.
Белоснежный лоб Джевакса образовал посередине складку, когда он стал рассматривать случившееся в таком свете. А затем уточнил:
— Три. Система связи снова разладилась-. Но это случается так часто…
С миг они молча взирали друг на друга в густом мраке. А затем Соло тихо произнёс:
— У меня дурное предчувствие.
В полной тишине они нащупывали себе дорогу от столба к столбу в фундаменте старого здания, следуя вдоль улицы. Это был район древних домов, сборных построек, подымавшихся из разбомблённых развалин, словно белые корабли. Росшие над старыми лавовыми жилмассивами лианы влажно шуршали, когда группа проходила мимо них, а где-то в темноте булькал бивший из старого фундамента тёплый ключ. На большей высоте, на скамье под развалинами Цитадели, туман немного поредел, и, когда они остановились у поворота в начале улицы, Соло даже смог разглядеть дом, на который показывал Джевакс.
Хэн почувствовал, как холодная змея беспокойства сползает по его позвоночнику. Если Роганда Исмарен была Рукой Императора, то это означало, что она была одарена Силой… то есть особой не из тех, против кого ему хотелось бы выступать.
Но если она тронет хоть волос на голове Леи, то он".
— Вот её дом. — Джевакс посмотрел на Стусьевски: — В нём кто-нибудь есть?
Чадра-фан закрыл огромные тёмные глаза, раздул четыре большие ноздри и постоял, внюхиваясь и вслушиваясь в ночь. Соло не мог понять, как этому маленькому существу удалось бы отделить запахи единственного дома от всех других, так как ночь благоухала зеленью, влажным камнем, слегка сернистой вонью горячих источников и приторной завесой, что висела в воздухе около вьющихся растений…
Но миг спустя Стусьевски открыл глаза и доложил:
— В доме никого нет, шеф.
Чуви немного поворчал и проверил карманы своего универсального пояса в поисках замыкателя проводов, готовясь к атаке на систему безопасности дома.
— Однако я вам вот что скажу, — добавил чадра-фан. — В этом доме кто-то пользовался ужасно дорогими духами — «Шёпот» или «Озеро Грёз», — которые, как я точно знаю, на всей этой планете никто не продаёт.
С поразительной внезапностью дверь на вершине лестницы со свистом открылась.
— Я думал, ты сказал, что в доме никого! — прошипел Хэн, когда их четвёрка распласталась в тени разнесённой снарядами старой колоннады.
— Никого из людей! — огрызнулся чадра-фан. — Я способен почуять…
В тени наполовину закрывавших дверной проём лиан возникло слабое гудение и движение чего-то светлого.
Затем на верху лестницы появилась невысокая фигурка и остановилась, словно сильно утомившись или обдумывая, что делать дальше.
Это был побитый, помятый, покрытый грязью и слизью Арту-Дету.
— Крей, — обратился к ней Люк. — Мне нужно поговорить с тобой об этом.
Она не уделила ему даже беглого взгляда.
— Позже, — отрезала она. — Сперва давай-ка выслушаем твой план доставить этих китанаков сюда и в шаттл меньше чем за две недели.
Снаружи раздался громкий боевой клич. Люк и Крей, спотыкаясь, бросились к двери шаттла и оказались там как раз вовремя, чтобы увидеть, как тасканский рейдер бросается на Трива Потмана, замахиваясь гафф-палкой так, что она представляла большую опасность для него самого, чем для бывшего штурмовика. Никос перепрыгнул через двух спящих и схватил таскана за руку, вырвав оружие из неловких пальцев. Трив же между тем говорил:
— Эй, эй, эй, друг мой, ты просто расслабься, лады? Хватани ещё стопарик…
Рейдер принял из руки штурмовика серебряную чашу с подсахаренной водой, осушил её одним глотком и повалился на пол.
— Мастер Люк… — В дверях ангара появился Трипио, а за ним следовало полдюжины пушистых белых тальцев.
— Отлично! — Люк выбрался из шаттла, споткнувшись, когда нога отказалась держать его, с умопомрачительной вспышкой боли. Крей схватила его за руку, и трое тальцев тут же оказались рядом с ним, поддерживая его и встревоженно гудя.
— Поблагодари их, — попросил Люк Трипио, стараясь овладеть дыханием и побороть боль, угрожавшую затемнить его сознание. — Благодарю вас, — добавил он, обращаясь прямо к высоким созданиям, тогда как Трипио произвёл серию гудений и жужжаний. — Скажи им, что без их помощи я и надеяться не мог спасти здесь всех.
Трипио передал сообщение Люка тальцам, которые ответили сопением, уханьем и крепкими, с похлопываниам по спине, объятиями. Затем, без дальнейшего шума, тальцы принялись подбирать песчаников и выносить их из трюма, направляясь к посадочному судну на десятой палубе.
— Ты знаешь, даже с моим перепрограммированием этот шаттл просто отлетит на пару километров и зависнет там, — сказала, глядя им вслед, Крей. — Управлять им нельзя.
— Сойдёт, — отозвался Люк. — Всё равно я оставлю с Тривом и Трипио инструкции, что эту штуку никому не положено открывать, пока она не доберётся до Таттуина.
— Ты действительно думаешь, что кто-нибудь отбуксирует её в безопасное место, коль скоро узнают, что внутри? — Она упёрла кулак в бок и бросила на него искоса взгляд, усталый и горький.
— Не знаю, — тихо ответил Люк. — Если я выберусь… — Он заколебался. — Или если ты выберешься, то позаботься, пожалуйста, чтобы кто-нибудь так и сделал.
Её лица коснулся призрак улыбки.
— Ты никогда не сдаёшься, — хмыкнула она. — Не так ли, Люк?
Он кивнул головой.
— Странно, — заметила Крей, когда они поднялись по трапу во второй шаттл. — Казалось бы, что раз уж мы появились в этом секторе космоса, кто-то с Белзависа должен в любом случае проверить, кто мы такие. Но ничего такого нет.
— Никогда не видел ничего подобного. — Джевакс высветил на миг ещё одну серию экранов, и двое техников — ещё один млуки и мрачного вида дурозианин — нависли у него над плечами. Никто из этой троицы не поднял головы, когда Хэн и Чубакка протолкались через дверь в центральную диспетчерскую порта.
Дурозианин покачал головой.
— Должно быть, это неисправность в реле сервомеханизма самих ворот, — предположил он. — Тесты программы положительные. У всех ворот не может одновременно произойти механическая неисправность. — Наморщив землистого цвета лоб над опалесцентными глазами, он потёр свой твёрдый клюв.
— Что происходит?
Джевакс поднял голову, впервые заметив Соло и вуки, и поднялся на ноги.
— Надеюсь, вы пришли не за разрешением на отлёт, — произнёс он полушутливым-полуозадаченным тоном — никто в здравом уме не стал бы взлетать в ночном аду ветров Белзависа. — Её превосходительство нашла то, что ей нужно, в архивах Муни-Центра? Боюсь, что я оказался некомпетентен.
— Лея так и не попала в Муни-Центр, — перебил его Хэн.
Глаза млуки расширились от потрясения, а затем стрельнули взглядом в сторону хронометра на стене.
— На улице Нарисованных Дверей, в доме, который когда-то принадлежал Нубблику Слайту, живёт одна женщина — Роганда Исмарен. Прибыла сюда около семи лет назад…
— А-а-а, — задумчиво протянул Джевакс. — Роганда Исмарен, женщина вот такого роста… — Он обозначил жестом кого-то того же роста, что и Лея. — Чёрные волосы, тёмные глаза…
— Не знаю. Я её никогда не видел. Она когда-то была одной из наложниц Императора, так что, вероятно, очень красива…
— Прибывавшие в порт человеческие самцы обращались с ней так, словно она очень красива, — подтвердил с лёгкой улыбкой Джевакс. — Когда её видели, что бывало редко. У нас тут маленький городок, генерал Соло, и все в конечном итоге многое узнают о делах всех прочих… и хотя это не моё дело, я, признаться, всегда испытывал глубокое любопытство в отношении этой Роганды Исмарен.
— Вы знаете, где её дом?
Джевакс кивнул.
По предложению начпорта Персона они остановились у небольшого многоквартирного жилмассива, чтобы включить в свою группу Стусьевски, метрового роста, покрытого тёмным мехом чабра-фона, работавшего в лиано-кофейных садах нюхачом.
— Некоторые вещи начальству просто не объяснить, — вздохнул малыш, быстро прощаясь с группой веселящихся друзей, собравшихся у него на квартире выпить вина и почесать друг другу шёрстку. Он рысью спустился по наружной лестнице к Джеваксу, его большие, когтистые руки быстро работали со сложными застёжками на надетом им шёлковом жилете. — Эта новая девушка постоянно спрашивает, почему ещё не следует собирать зерна. «Они же нужного цвета», — говорит она. Нужного цвета, оторви мне левое ухо!
Словно призванное в качестве подкрепляющего доказательства, его левое ухо тут же дёрнулось.
— Это снаружи они более или менее нужного цвета, но внутри-то они пахнут как зелёные. Ну, со временем поймёт… Что я могу для вас сделать, шеф?
Чёрный туман полностью окутывал их, вокруг смазанных жёлтых пятен уличных фонарей и окон плясали огромные мотыли и светляки. В вышине тускло мерцали сквозь туман огоньки висячих садов, похожие на чуждые галактики цветущих звёзд.
Джевакс быстро изложил подредактированную версию проблемы, закончив словами:
— У нас есть основания считать, что сам дом напичкан сигнализацией. Прежде чем мы войдём — прежде чем просто дадим кому-то знать о своём присутствии, — мы хотели бы знать, есть ли кто-либо в доме или нет. Ты можешь это сделать?
— Люди? — Огромные уши чадра-фана дёрнулись вперёд, и он попеременно взглянул на Хэна и Чуви.
Джевакс кивнул.
Стусьевски в ответ изобразил пальцами кружок — универсальный знак среди рас с противостоящими большими пальцами: НЕТ ПРОБЛЕМ. Они повернулись и пересекли рыночную площадь, и все огни отступили, превращаясь в смутные пятна в жаркой жуткой темноте.
— Так что это я слышу о закрытии посадочных шахт?
Начпорта Персон жестом выразил беспомощность:
— Мы думаем, что дело в неисправности в программе центрального сервомеханизма связи между компьютером и дверями над шахтами. Всё выглядит так, словно он выстрелил и одновременно разнёс на куски главный механизм.
Чуви резко повернул голову, с долгим громыхающим рыком.
— Мы не знаем, — ответил Джевакс. — Именно это-то и сводит с ума бригаду техников. Этого не должно было случиться. Ни один из автоматических выключателей не действовал. Они полагают, что им придётся войти внутрь, вытащить весь механизм и открыть ворота вручную, — а это значит, что вам, генерал Соло, надеюсь, нравится здешняя еда, потому что пройдёт по меньшей мере двадцать четыре часа-.
— Минуточку, — перебил его Соло, останавливаясь у подножия крутого склона улицы Нарисованных Дверей. — Вы говорите мне, что произошёл ещё один случай довольно сложной, ненормальной неисправности? Вроде нашего дройда-астромеха, пытавшегося нас убить? Тогда их будет два за двадцать четыре часа.
Белоснежный лоб Джевакса образовал посередине складку, когда он стал рассматривать случившееся в таком свете. А затем уточнил:
— Три. Система связи снова разладилась-. Но это случается так часто…
С миг они молча взирали друг на друга в густом мраке. А затем Соло тихо произнёс:
— У меня дурное предчувствие.
В полной тишине они нащупывали себе дорогу от столба к столбу в фундаменте старого здания, следуя вдоль улицы. Это был район древних домов, сборных построек, подымавшихся из разбомблённых развалин, словно белые корабли. Росшие над старыми лавовыми жилмассивами лианы влажно шуршали, когда группа проходила мимо них, а где-то в темноте булькал бивший из старого фундамента тёплый ключ. На большей высоте, на скамье под развалинами Цитадели, туман немного поредел, и, когда они остановились у поворота в начале улицы, Соло даже смог разглядеть дом, на который показывал Джевакс.
Хэн почувствовал, как холодная змея беспокойства сползает по его позвоночнику. Если Роганда Исмарен была Рукой Императора, то это означало, что она была одарена Силой… то есть особой не из тех, против кого ему хотелось бы выступать.
Но если она тронет хоть волос на голове Леи, то он".
— Вот её дом. — Джевакс посмотрел на Стусьевски: — В нём кто-нибудь есть?
Чадра-фан закрыл огромные тёмные глаза, раздул четыре большие ноздри и постоял, внюхиваясь и вслушиваясь в ночь. Соло не мог понять, как этому маленькому существу удалось бы отделить запахи единственного дома от всех других, так как ночь благоухала зеленью, влажным камнем, слегка сернистой вонью горячих источников и приторной завесой, что висела в воздухе около вьющихся растений…
Но миг спустя Стусьевски открыл глаза и доложил:
— В доме никого нет, шеф.
Чуви немного поворчал и проверил карманы своего универсального пояса в поисках замыкателя проводов, готовясь к атаке на систему безопасности дома.
— Однако я вам вот что скажу, — добавил чадра-фан. — В этом доме кто-то пользовался ужасно дорогими духами — «Шёпот» или «Озеро Грёз», — которые, как я точно знаю, на всей этой планете никто не продаёт.
С поразительной внезапностью дверь на вершине лестницы со свистом открылась.
— Я думал, ты сказал, что в доме никого! — прошипел Хэн, когда их четвёрка распласталась в тени разнесённой снарядами старой колоннады.
— Никого из людей! — огрызнулся чадра-фан. — Я способен почуять…
В тени наполовину закрывавших дверной проём лиан возникло слабое гудение и движение чего-то светлого.
Затем на верху лестницы появилась невысокая фигурка и остановилась, словно сильно утомившись или обдумывая, что делать дальше.
Это был побитый, помятый, покрытый грязью и слизью Арту-Дету.
Глава 23
— Командир, — доложил штурмовик, чётко отдав честь. — Прибыл срочный приказ Великого Моффа всего Императорского Военного Флота! Срочность первого порядка, сэр!
Командир выпрямился, выйдя из мрачной сосредоточенности, и отдал в ответ честь тремя длинными и пышно расцветшими жёлтыми пелликулами у него на правом боку. Несколько офицеров, занятых обслуживанием артиллерийских и навигационных пультов у сломанных ридеров и видиков вдоль библиотечной стены, повернулись в своих креслах, направляя стебли, тычинки и скопления цветов в сторону своего командира. Они все были немного бледными из-за отсутствия солнечного света, но всё же очень подтянутыми.
Прислонившийся к дверному косяку Люк, наблюдая за тем, как разыгрывалась эта сцена при тусклом свечении его посоха — до его с Потманом прибытия аффитеханцы вели свою воображаемую космическую битву в полной темноте, — в сотый раз гадал, насколько же разумны эти существа.
Клагги и гекфеды остались гаморреанцами, хотя почти всё время пребывали в убеждённости, что они штурмовики. Они сознавали, что «Глаз Палпатина» постепенно разрушается, хотя приписывали это, в соответствии с инструкциями Повеления, диверсантам-повстанцам, знакомым им по программе. Угбуз остался Угбузом, и хотя его цель продолжала быть страшной, он понимал разницу между заряженным бластером и разряженным.
А вот аффитеханцев, похоже, запрограммировали так основательно, что этой программе отдавалось предпочтение перед реальной структурой самого корабля. Если они и обладали индивидуальностью до вступления в шаттл, то теперь их полностью поглотила навязанная им роль… И те аффитеханцы, которые произросли на борту, — а он наткнулся по меньшей мере на пять детских, устроенных по большей части в столовых, поменьше снабжённых аварийным освещением, — похоже, считали себя имперскими штурмовиками так же истово, что и старшие.
Трив Потман, великолепный в своих белых доспехах, встал перед выключенным экраном управления напротив чёрно-жёлтого капитана.
— С вашего разрешения, сэр. — Он коснулся кнопки «КОМАНДУЮЩИЙ ФЛОТОМ СРОЧНО И СВЕРХСРОЧНО».
Согласно намерению Повеления весь экипаж корабля должен немедленно эвакуироваться на шаттл на палубе 16. Всех членов экипажа, находящихся в лазаретах и на других участках, перевезти с необходимым жизнеобеспечением. Податель сего приказа послужит распорядителем эвакуации и пилотом шаттла во время и после запуска.
— Неплохо, — тихо одобрил Люк.
— Шутишь? — отозвался у него в ухе голос Кал-листы. — За тридцать лет я натыкалась на одно только Повеление всякий раз, когда пыталась влезть в компьютер. Можешь не сомневаться, уж имитировать-то я умею. Видел бы ты, как я кошу под Пекки Блю и «Звёздных ребят».
Люк никогда не слышал ни про Пекки Блю, ни про «Звёздных ребят», но он бы пересёк пешком Дюнное Море ради того, чтобы услышать, как она кого-то имитирует.
— Это", оно, штурмовик? — Голос капитана был мрачен.
Ни Потман, ни Люк точно не знали, что, собственно, это око, но бывший штурмовик кивнул.
— Мы получили приказ, — подтвердил он. Капитан ответил таким же кивком, серьёзным и мужественным, несмотря на венчающий его голову огромный пуховый белый султан.
— Ладно, ребята, — обратился он к своим подчинённым. — Это оно. Упакуйте его. Вынесите его.
В комнате отдыха сектора левого борта палубы 12 и в прилегающих к ней коридорах китанаки по-прежнему занимались болтовнёй.
— Они все ещё обмениваются рецептами в большинстве случаев, — объяснил Трипио, когда появился Люк. — Хотя в той группе в коридоре начали рассказывать друг другу о косяке червей-шообов прошлым летом, — очевидно, с ними знакомы все.
— Они все здесь, — сообщила Каллиста. — Все сорок восемь.
Мимо них прошла, маршируя с военной чёткостью, группа аффитеханцев, почти в семьдесят бойцов, включая целый отряд семенцов меньше метра высотой.
— Напра-а-ву! — рявкнул резкий голос командовавшего ими лейтенанта, и они исчезли за углом. Люк покачал головой:
— Кого-то ждёт та ещё работёнка с их распрограммированием.
В воздухе зарябил её короткий смех.
— Ай-е-ей, об этом я даже и не думала! Ладно, коридоры между нами и отсеком шаттлов очищены. Сходни открыты. Та шахта лифта, по которой им придётся лезть, снабжена тросами… А они смогут влезть по шахте лифта?
— О да. — Люк сделал глубокий вдох. Он болезненно сознавал, что каждая капля его Силы, какую он расходовал на другие дела, означала, что на это последнее действие придётся намного меньше…
— Трипио, ты готов?
— Я считаю, что достаточно владею китанакским языком для потребностей настоящего момента.
— Да, — согласился Люк. — Но тебе лучше убраться из того дверного проёма.
Дройд поспешно шагнул в сторону. Он знал, что грядёт.
— Ладно, — сказал Люк. — Сейчас всё будет нормально.
Закрыв глаза, он сосредоточился на тепловых сенсорах системы предотвращения пожара в комнате отдыха и окружающих её коридорах. Это было самой простой из всех способностей Джедая, направленной против самой основной системы на корабле, и результат оказался поистине сногшибательным.
Система разбрызгивания воды ожила, забив струями.
Дождь полился на Люка, Трипио и всех приземистых, грибообразных, серовато-коричневых китанаков в секторе.
— Палуба шестнадцать! — крикнул Трипио на наречии китанаков. — Палуба шестнадцать! Вода на шаттле! — И отпрыгнул назад, уволакивая своего хозяина в безопасное место, когда гремящий поток китанаков не только пробился сквозь дверь, но и снёс стены по обе стороны от входа и устремился, двигаясь неуклюже и оскальзываясь, по коридору в сторону палуб шаттлов.
Люк метнулся мыслью вперёд, визуализируя каждый старательно запомненный фут коридоров, продольного мостика, шахты лифта между комнатой отдыха сектора левой стороны и ангаром шаттлов палубы 16, нагревая тонкий слой воздуха на потолке коридоров, чтобы включить все разбрызгиватели вдоль дороги.
Китанаки спаривались в воде. Дождь служил для них стимулом.
— Думаешь, Крей и Никос справятся с загоном их в шаттл?
— Проблем возникнуть не должно, — прикинула Каллиста. — Я сейчас проверю, но не думаю, что будет что-то, что следует видеть хорошо воспитанному человеку. Я снова буду с тобой к тому времени, когда тебе понадобится убедить клаггов и гекфедов подняться на борт.
«Я не могу этого сделать, — подумал Люк, глядя как призрачное мерцание в вихревом дожде удаляется по коридору вслед за смазанной и обезумевшей от похоти толпой. — Я не могу… даже не попытаться спасти её».
Он стоял под струями воды, стекающей ему по волосам и лицу, пытаясь не думать о том, что ему больше никогда не доведётся поговорить с ней.
— Мастер Люк? — робко обратился к нему Трипио.
Он встряхнулся, освобождаясь от этого горя, ощущения, что нет ничего, ни тела, ни души, одна лишь зовущая, ослепительная воля. В первую очередь — пассажиры «Глаза».
— Да, — тихо произнёс он. — Давай пойдём вытащим джавасов и трехногов.
Роганда и её сынок выковывали союз с Сенексскими Лордами.
Лея боролась, отчаянно пытаясь вернуться в сознание, но захватывало ощущение, будто она застыла в студёном зелёном океане. Она видела окружающие её стены — и по-прежнему смутно осознавала тени других, ранее занимавших эту комнату, — но не могла ни погрузиться обратно в первоначальную кому, ни всплыть к пробуждению.
А она должна была пробудиться. Она должна вернуться.
Они создавали политическую опору, чтобы обеспечить себе выгодную позицию на переговорах с военачальниками Харрском и Терадоком и другими оставшимися ветвями Имперского Флота.
И вокруг этой политической опоры вполне мог снова образоваться Имперский Флот.
И эта коалиция будет вооружена богатством Сенексских Лордов и массированным вооружением «Глаза Палпатина», вытащенного из тьмы прошлого пятнадцатилетним мальчишкой, чьи способности могли вывести из строя неподготовленную оборону Республики. Ради приобретения в качестве тайного оружия «Глаза» и Ирека человек вроде Верховного Адмирала Харрска может и уступить ту власть, которую он несколько лет назад ни за что не отдал бы регенту при каком-то ребёнке.
Она должна выбраться.
Или отправить сообщение, даже ценой собственной жизни.
ХЭН СОЛО. ИТОР, ЧАС ВСТРЕЧ.
Как только Драб наткнулся на какой-то спрятанный Иреком в туннелях тайник яррока, как только в голове у него немного прояснилось, он сделал всё, что в его силах, чтобы предупредить своего друга… чтобы помочь Республике, которой, как он знал, теперь преданно служил Хэн. Он тоже понял, что их надо предупредить.
Лея гадала, на каком же этаже они избавились от Наздры Магроди. Вероятно, как только Ирек научился контролировать и направлять свою способность влиять на механизм, — Магроди слишком много знал, чтобы ему позволили жизнь.
«Как и его ученице», — подумала она. Она вспомнила сообщение об убийстве Станы Дрезинг Ша: комната её была обыскана, документы уничтожены. Должно быть, Магроди работал над начальными фазами имплантируемого в мозг чипа вместе с ней или говорил ей о них.
И разве не было ещё какого-нибудь физика, какого-нибудь другого ученика Магроди, который умер несколько лет назад при таинственных обстоятельствах?
Лея не помнила. Это было ещё до того, как она повстречала Крей. Другую блистательную ученицу — Кви Ксакс, вероятно, спасло то, что ренегат — адепт Кип Даррон — стёр ей память.
И Оран Келдор тоже был учеником Магроди.
Дверь с шипением открылась, и Лея почувствовала на лице резкое дуновение более тёплого воздуха из коридора. Хотя глаза её были закрыты, она «увидела», как к ней вошли лорд Гарронн и Дрост Элегии; коренастый шеф службы безопасности держал в руке впрыскиватель.
Металл впрыскивателя коснулся её горла; она почувствовала ток химического препарата, теплеющее пробуждение, живое шевеление в венах.
Ощущение окружающего её зелёного стекла исчезла Так же как и призраки, и даже воспоминания о призраках, о других в этой комнате. Голова у неё болела так, словно её мозг был начинён динамитом.
— Ваше высочество?
Лея попыталась ответить и обнаружила, что её язык превратился в трехкилограммовый мешок с песком.
— У-м-м-м-м…
Глаза у неё все ещё оставались закрытыми, но она увидела, что Гаронн и Элегин обменялись взглядами.
— Ещё, — велел Элегин, и шеф службы безопасности нахмурился.
— Мы не желаем причинять ей вреда. Не будьте идиотом.
Он зарядил во впрыскиватель ещё одну ампулу и снова приставил металл к горлу Леи.
В голове у неё резко прояснилось, а сердце заколотилось так, словно она подскочила, напуганная громким шумом; она отшатнулась, села на постели, сознавая, что руки у неё трясутся.
— Ваше высочество? — Гаронн отвесил военный поклон и убрал впрыскиватель обратно в карман. — Мадам Роганда желает вас видеть.
Его это, похоже, не радовало, хотя определить, какие чувства таились за этими влажнокаменными глазами, было трудно. Мадам Роганда — это проявление вежливости… Роганда определённо не являлась личностью, имевшей право требовать, чтобы последняя принцесса Династии Органа явилась к ней. Лея замедлила дыхание, слегка приподняла брови, словно никак не ожидала такого унизительного неуважения, но с видом изящного мученичества поднялась на ноги и последовала за мужчинами в коридор. Ей пришлось призвать на помощь всю физическую тренировку Джедая, чтобы не споткнуться, а суметь вышагивать с той осанкой, которую её тётки назвали бы «царственной грацией».
Подобно Палпатину, мужчины из Древних Династий предпочитали вызывающему поведению безропотное послушание, и до тех пор, пока она не найдёт какой-то способ сбежать, Лея полагала, что наилучшей манерой поведения для неё сейчас будет держаться как настоящая принцесса и заработать у этих людей все очки, какие только можно.
Вооружены они были весьма тяжело, не только парализаторами, но и бластерами.
Лея все ещё чувствовала себя странно, ощущая дрожь и лёгкое головокружение, хотя движение помогало. Ничуточки не желая себе новых трёх часов головной боли и тошноты, Лея решила смирно дожидаться своего часа.
Роганда, Ирек и Оран Келдор занимали небольшое помещение одним уровнем выше, холодном, несмотря на обогреватель, незаметно помещённый в углу. Стены скрывали чёрные драпировки; у Леи на мгновение возникло впечатление, что она находится в своего рода камере для медитаций, используемой некоторыми датомирскими сектами, которые практиковали концентрацию мыслей в тишине, сумраке при единственном точечном источнике света.
На полированном деревянном столе, за которыми сидели Ирек с матерью, горело множество свечей.
С той осмотрительностью, какую можно было принять почти за извинение, на рабочем столе только-только в пределах периферийного зрения Ирека стоял терминал размером в четверть нормы, где Оран Келдор быстро отстукивал серию вычислений и выводил на экран то, что походило на показания сенсоров. На подставках по углам помещения лежали четыре стеклянных шара, похожих на те, которые Лея несколько раз видела в подземельях, и кресло Ирека стояло прямо там, где пересеклись бы проведённые между ними линии.
Ирек поднял голову, уставившись на неё надменными, свирепыми голубыми глазами.
— Ты причинила мне достаточно много хлопот, — заявил он холодным тоном, и Лея отметила, что лорд Гаронн сердито нахмурился, заслышав такое хамство и оскорбление величества. — Теперь отвечай мне. Почему твой дройд не подчинился мне в подземельях? Что ты с ним сделала?
— Можете идти, — быстро сказала Роганда, делая знак Гаронну и Элегину, — Лея увидела каким взглядом они обменялись, когда вышли.
Верно, Роганда спешила — но Лее с детства твёрдо внушили, что никакой воспитанный человек никогда не спешит до такой степени, чтобы грубо разговаривать с вышестоящими, если не по положению, то по крайней мере по происхождению.
Нижестоящие — и те, кого обстоятельства отдавали под власть лорда, — были, разумеется, самостоятельны.
Она повернулась к Роганде, смерив её холодным взглядом.
— Какие вы мне можете дать гарантии, что я вернусь на Корускант целой и невредимой?
Командир выпрямился, выйдя из мрачной сосредоточенности, и отдал в ответ честь тремя длинными и пышно расцветшими жёлтыми пелликулами у него на правом боку. Несколько офицеров, занятых обслуживанием артиллерийских и навигационных пультов у сломанных ридеров и видиков вдоль библиотечной стены, повернулись в своих креслах, направляя стебли, тычинки и скопления цветов в сторону своего командира. Они все были немного бледными из-за отсутствия солнечного света, но всё же очень подтянутыми.
Прислонившийся к дверному косяку Люк, наблюдая за тем, как разыгрывалась эта сцена при тусклом свечении его посоха — до его с Потманом прибытия аффитеханцы вели свою воображаемую космическую битву в полной темноте, — в сотый раз гадал, насколько же разумны эти существа.
Клагги и гекфеды остались гаморреанцами, хотя почти всё время пребывали в убеждённости, что они штурмовики. Они сознавали, что «Глаз Палпатина» постепенно разрушается, хотя приписывали это, в соответствии с инструкциями Повеления, диверсантам-повстанцам, знакомым им по программе. Угбуз остался Угбузом, и хотя его цель продолжала быть страшной, он понимал разницу между заряженным бластером и разряженным.
А вот аффитеханцев, похоже, запрограммировали так основательно, что этой программе отдавалось предпочтение перед реальной структурой самого корабля. Если они и обладали индивидуальностью до вступления в шаттл, то теперь их полностью поглотила навязанная им роль… И те аффитеханцы, которые произросли на борту, — а он наткнулся по меньшей мере на пять детских, устроенных по большей части в столовых, поменьше снабжённых аварийным освещением, — похоже, считали себя имперскими штурмовиками так же истово, что и старшие.
Трив Потман, великолепный в своих белых доспехах, встал перед выключенным экраном управления напротив чёрно-жёлтого капитана.
— С вашего разрешения, сэр. — Он коснулся кнопки «КОМАНДУЮЩИЙ ФЛОТОМ СРОЧНО И СВЕРХСРОЧНО».
Согласно намерению Повеления весь экипаж корабля должен немедленно эвакуироваться на шаттл на палубе 16. Всех членов экипажа, находящихся в лазаретах и на других участках, перевезти с необходимым жизнеобеспечением. Податель сего приказа послужит распорядителем эвакуации и пилотом шаттла во время и после запуска.
— Неплохо, — тихо одобрил Люк.
— Шутишь? — отозвался у него в ухе голос Кал-листы. — За тридцать лет я натыкалась на одно только Повеление всякий раз, когда пыталась влезть в компьютер. Можешь не сомневаться, уж имитировать-то я умею. Видел бы ты, как я кошу под Пекки Блю и «Звёздных ребят».
Люк никогда не слышал ни про Пекки Блю, ни про «Звёздных ребят», но он бы пересёк пешком Дюнное Море ради того, чтобы услышать, как она кого-то имитирует.
— Это", оно, штурмовик? — Голос капитана был мрачен.
Ни Потман, ни Люк точно не знали, что, собственно, это око, но бывший штурмовик кивнул.
— Мы получили приказ, — подтвердил он. Капитан ответил таким же кивком, серьёзным и мужественным, несмотря на венчающий его голову огромный пуховый белый султан.
— Ладно, ребята, — обратился он к своим подчинённым. — Это оно. Упакуйте его. Вынесите его.
В комнате отдыха сектора левого борта палубы 12 и в прилегающих к ней коридорах китанаки по-прежнему занимались болтовнёй.
— Они все ещё обмениваются рецептами в большинстве случаев, — объяснил Трипио, когда появился Люк. — Хотя в той группе в коридоре начали рассказывать друг другу о косяке червей-шообов прошлым летом, — очевидно, с ними знакомы все.
— Они все здесь, — сообщила Каллиста. — Все сорок восемь.
Мимо них прошла, маршируя с военной чёткостью, группа аффитеханцев, почти в семьдесят бойцов, включая целый отряд семенцов меньше метра высотой.
— Напра-а-ву! — рявкнул резкий голос командовавшего ими лейтенанта, и они исчезли за углом. Люк покачал головой:
— Кого-то ждёт та ещё работёнка с их распрограммированием.
В воздухе зарябил её короткий смех.
— Ай-е-ей, об этом я даже и не думала! Ладно, коридоры между нами и отсеком шаттлов очищены. Сходни открыты. Та шахта лифта, по которой им придётся лезть, снабжена тросами… А они смогут влезть по шахте лифта?
— О да. — Люк сделал глубокий вдох. Он болезненно сознавал, что каждая капля его Силы, какую он расходовал на другие дела, означала, что на это последнее действие придётся намного меньше…
— Трипио, ты готов?
— Я считаю, что достаточно владею китанакским языком для потребностей настоящего момента.
— Да, — согласился Люк. — Но тебе лучше убраться из того дверного проёма.
Дройд поспешно шагнул в сторону. Он знал, что грядёт.
— Ладно, — сказал Люк. — Сейчас всё будет нормально.
Закрыв глаза, он сосредоточился на тепловых сенсорах системы предотвращения пожара в комнате отдыха и окружающих её коридорах. Это было самой простой из всех способностей Джедая, направленной против самой основной системы на корабле, и результат оказался поистине сногшибательным.
Система разбрызгивания воды ожила, забив струями.
Дождь полился на Люка, Трипио и всех приземистых, грибообразных, серовато-коричневых китанаков в секторе.
— Палуба шестнадцать! — крикнул Трипио на наречии китанаков. — Палуба шестнадцать! Вода на шаттле! — И отпрыгнул назад, уволакивая своего хозяина в безопасное место, когда гремящий поток китанаков не только пробился сквозь дверь, но и снёс стены по обе стороны от входа и устремился, двигаясь неуклюже и оскальзываясь, по коридору в сторону палуб шаттлов.
Люк метнулся мыслью вперёд, визуализируя каждый старательно запомненный фут коридоров, продольного мостика, шахты лифта между комнатой отдыха сектора левой стороны и ангаром шаттлов палубы 16, нагревая тонкий слой воздуха на потолке коридоров, чтобы включить все разбрызгиватели вдоль дороги.
Китанаки спаривались в воде. Дождь служил для них стимулом.
— Думаешь, Крей и Никос справятся с загоном их в шаттл?
— Проблем возникнуть не должно, — прикинула Каллиста. — Я сейчас проверю, но не думаю, что будет что-то, что следует видеть хорошо воспитанному человеку. Я снова буду с тобой к тому времени, когда тебе понадобится убедить клаггов и гекфедов подняться на борт.
«Я не могу этого сделать, — подумал Люк, глядя как призрачное мерцание в вихревом дожде удаляется по коридору вслед за смазанной и обезумевшей от похоти толпой. — Я не могу… даже не попытаться спасти её».
Он стоял под струями воды, стекающей ему по волосам и лицу, пытаясь не думать о том, что ему больше никогда не доведётся поговорить с ней.
— Мастер Люк? — робко обратился к нему Трипио.
Он встряхнулся, освобождаясь от этого горя, ощущения, что нет ничего, ни тела, ни души, одна лишь зовущая, ослепительная воля. В первую очередь — пассажиры «Глаза».
— Да, — тихо произнёс он. — Давай пойдём вытащим джавасов и трехногов.
Роганда и её сынок выковывали союз с Сенексскими Лордами.
Лея боролась, отчаянно пытаясь вернуться в сознание, но захватывало ощущение, будто она застыла в студёном зелёном океане. Она видела окружающие её стены — и по-прежнему смутно осознавала тени других, ранее занимавших эту комнату, — но не могла ни погрузиться обратно в первоначальную кому, ни всплыть к пробуждению.
А она должна была пробудиться. Она должна вернуться.
Они создавали политическую опору, чтобы обеспечить себе выгодную позицию на переговорах с военачальниками Харрском и Терадоком и другими оставшимися ветвями Имперского Флота.
И вокруг этой политической опоры вполне мог снова образоваться Имперский Флот.
И эта коалиция будет вооружена богатством Сенексских Лордов и массированным вооружением «Глаза Палпатина», вытащенного из тьмы прошлого пятнадцатилетним мальчишкой, чьи способности могли вывести из строя неподготовленную оборону Республики. Ради приобретения в качестве тайного оружия «Глаза» и Ирека человек вроде Верховного Адмирала Харрска может и уступить ту власть, которую он несколько лет назад ни за что не отдал бы регенту при каком-то ребёнке.
Она должна выбраться.
Или отправить сообщение, даже ценой собственной жизни.
ХЭН СОЛО. ИТОР, ЧАС ВСТРЕЧ.
Как только Драб наткнулся на какой-то спрятанный Иреком в туннелях тайник яррока, как только в голове у него немного прояснилось, он сделал всё, что в его силах, чтобы предупредить своего друга… чтобы помочь Республике, которой, как он знал, теперь преданно служил Хэн. Он тоже понял, что их надо предупредить.
Лея гадала, на каком же этаже они избавились от Наздры Магроди. Вероятно, как только Ирек научился контролировать и направлять свою способность влиять на механизм, — Магроди слишком много знал, чтобы ему позволили жизнь.
«Как и его ученице», — подумала она. Она вспомнила сообщение об убийстве Станы Дрезинг Ша: комната её была обыскана, документы уничтожены. Должно быть, Магроди работал над начальными фазами имплантируемого в мозг чипа вместе с ней или говорил ей о них.
И разве не было ещё какого-нибудь физика, какого-нибудь другого ученика Магроди, который умер несколько лет назад при таинственных обстоятельствах?
Лея не помнила. Это было ещё до того, как она повстречала Крей. Другую блистательную ученицу — Кви Ксакс, вероятно, спасло то, что ренегат — адепт Кип Даррон — стёр ей память.
И Оран Келдор тоже был учеником Магроди.
Дверь с шипением открылась, и Лея почувствовала на лице резкое дуновение более тёплого воздуха из коридора. Хотя глаза её были закрыты, она «увидела», как к ней вошли лорд Гарронн и Дрост Элегии; коренастый шеф службы безопасности держал в руке впрыскиватель.
Металл впрыскивателя коснулся её горла; она почувствовала ток химического препарата, теплеющее пробуждение, живое шевеление в венах.
Ощущение окружающего её зелёного стекла исчезла Так же как и призраки, и даже воспоминания о призраках, о других в этой комнате. Голова у неё болела так, словно её мозг был начинён динамитом.
— Ваше высочество?
Лея попыталась ответить и обнаружила, что её язык превратился в трехкилограммовый мешок с песком.
— У-м-м-м-м…
Глаза у неё все ещё оставались закрытыми, но она увидела, что Гаронн и Элегин обменялись взглядами.
— Ещё, — велел Элегин, и шеф службы безопасности нахмурился.
— Мы не желаем причинять ей вреда. Не будьте идиотом.
Он зарядил во впрыскиватель ещё одну ампулу и снова приставил металл к горлу Леи.
В голове у неё резко прояснилось, а сердце заколотилось так, словно она подскочила, напуганная громким шумом; она отшатнулась, села на постели, сознавая, что руки у неё трясутся.
— Ваше высочество? — Гаронн отвесил военный поклон и убрал впрыскиватель обратно в карман. — Мадам Роганда желает вас видеть.
Его это, похоже, не радовало, хотя определить, какие чувства таились за этими влажнокаменными глазами, было трудно. Мадам Роганда — это проявление вежливости… Роганда определённо не являлась личностью, имевшей право требовать, чтобы последняя принцесса Династии Органа явилась к ней. Лея замедлила дыхание, слегка приподняла брови, словно никак не ожидала такого унизительного неуважения, но с видом изящного мученичества поднялась на ноги и последовала за мужчинами в коридор. Ей пришлось призвать на помощь всю физическую тренировку Джедая, чтобы не споткнуться, а суметь вышагивать с той осанкой, которую её тётки назвали бы «царственной грацией».
Подобно Палпатину, мужчины из Древних Династий предпочитали вызывающему поведению безропотное послушание, и до тех пор, пока она не найдёт какой-то способ сбежать, Лея полагала, что наилучшей манерой поведения для неё сейчас будет держаться как настоящая принцесса и заработать у этих людей все очки, какие только можно.
Вооружены они были весьма тяжело, не только парализаторами, но и бластерами.
Лея все ещё чувствовала себя странно, ощущая дрожь и лёгкое головокружение, хотя движение помогало. Ничуточки не желая себе новых трёх часов головной боли и тошноты, Лея решила смирно дожидаться своего часа.
Роганда, Ирек и Оран Келдор занимали небольшое помещение одним уровнем выше, холодном, несмотря на обогреватель, незаметно помещённый в углу. Стены скрывали чёрные драпировки; у Леи на мгновение возникло впечатление, что она находится в своего рода камере для медитаций, используемой некоторыми датомирскими сектами, которые практиковали концентрацию мыслей в тишине, сумраке при единственном точечном источнике света.
На полированном деревянном столе, за которыми сидели Ирек с матерью, горело множество свечей.
С той осмотрительностью, какую можно было принять почти за извинение, на рабочем столе только-только в пределах периферийного зрения Ирека стоял терминал размером в четверть нормы, где Оран Келдор быстро отстукивал серию вычислений и выводил на экран то, что походило на показания сенсоров. На подставках по углам помещения лежали четыре стеклянных шара, похожих на те, которые Лея несколько раз видела в подземельях, и кресло Ирека стояло прямо там, где пересеклись бы проведённые между ними линии.
Ирек поднял голову, уставившись на неё надменными, свирепыми голубыми глазами.
— Ты причинила мне достаточно много хлопот, — заявил он холодным тоном, и Лея отметила, что лорд Гаронн сердито нахмурился, заслышав такое хамство и оскорбление величества. — Теперь отвечай мне. Почему твой дройд не подчинился мне в подземельях? Что ты с ним сделала?
— Можете идти, — быстро сказала Роганда, делая знак Гаронну и Элегину, — Лея увидела каким взглядом они обменялись, когда вышли.
Верно, Роганда спешила — но Лее с детства твёрдо внушили, что никакой воспитанный человек никогда не спешит до такой степени, чтобы грубо разговаривать с вышестоящими, если не по положению, то по крайней мере по происхождению.
Нижестоящие — и те, кого обстоятельства отдавали под власть лорда, — были, разумеется, самостоятельны.
Она повернулась к Роганде, смерив её холодным взглядом.
— Какие вы мне можете дать гарантии, что я вернусь на Корускант целой и невредимой?