Страница:
- Но египтяне тоже выходили в море, - возражал Жорж и как добрый христианин цитировал Библию, а именно рассказ Исайи (глава восемнадцатая, стих второй) О том, как из-за моря приходили в его страну египетские посланники на лодках из папируса. А Моисей (Вторая книга Моисея, глава вторая, стих третий), которого мать пустила по Нилу в папирусном ковчеге, промазанном битумом?
В Египте, в Нильской долине, Жорж показывал мне стены храма царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри, с фресками, из которых видно, что царица отправила большую экспедицию, много деревянных кораблей, через Красное море в Сомали, за всякими товарами, в том числе за редкостными деревьями для ее сада.
Но Жорж не знал, что скромные папирусные лодки ходили дальше знаменитых кораблей царицы Хатшепсут. Эратосфен, старший хранитель Александрийской библиотеки папирусов в устье Нила, где скопились десятки тысяч ценнейших манускриптов, уничтоженные впоследствии пожаром, рассказывал, что "папирусные суда с такими же парусами и такелажем, как на Ниле", достигали Цейлона и устья реки Ганг в Индии. Римский историк Плиний (книга шестая, глава двадцать третья), приводя эти слова ученого библиотекаря в своем географическом описании Цейлона, говорит, что папирусные ладьи шли от Ганга до Цейлона целых двадцать суток, а "нынешние" римские корабли проходят тот же путь всего за семь дней. Другими словами, мы узнаем от Эратосфена, что папирусные ладьи вроде нашей, с египетским такелажем, покрывали за сутки около 75 морских миль, или почти 140 километров; значит, они развивали скорость больше трех узлов.
Но Индийский океан не Атлантика. Может быть, египтяне выходили и за Гибралтар, однако до нас не дошло никаких записей об этом. Финикийцы посылали многочисленные корабли через Гибралтар в свои колонии на атлантическом побережье Испании и Африки и на Канарских островах. Они знали как свои пять пальцев фарватер у берегов, где начался наш рейс. Загадки древнейших плаваний в этом океане, который забирался на нашу корму, засылал к нам на палубу летучих рыб и без устали подталкивал нас вперед, дразнили наше воображение еще сильнее, когда мы перелистывали ученые труды и читали о древних морепроходцах с таким чувством, словно речь шла о нас и нашем времени. Оторвешь глаза от книги и видишь, как мексиканец переливает из бурдюка воду в амфору, как вдоль борта идет египтянин со спасательным поясом из папируса через плечо. А вот обезьяна просунула голову в дверь каюты и, цокая языком, стащила носометр, которым я измеряю высоту Полярной звезды.
- Бородатые люди идут через Атлантику на запад, - радировал я директору археологического института Мексики, шутливо намекая на бороды ольмеков, заложивших
основу древнейшей культуры Мексики.
Лишь когда Норман вытаскивал из своего рундука портативную радиостанцию, древность исчезала, как будто по мановению волшебного жезла, и мы на несколько минут переносились в современный мир. Вскоре после того как нарушилась наша связь с Марокко, из приемника вдруг послышался голос: "LI2B, LI2В, здесь LA5KG Крис Боккели, Осло". Отныне Крис сопровождал нас всю дорогу через океан, а рядом с ним в волшебном ящичке поместились еще Юст - LA7RF из Олесюнда, Фрэнк - I1KFB из Генуи, Герб - WB2BEE из Нью-Йорка. Алексей - UAIKBW из Ленинграда, сам конструктор нашей радиостанции Дик Эрхорн - W4ETO из Флориды и многие другие, чьи голоса были бы для древних все равно что духи из лампы Аладдина, которые летали над океаном и приземлялись в маленькой коробке среди кувшинов и бурдюков. Родные и друзья могли удостовериться, что мы живы-здоровы. У них тоже висела на стене карта Атлантики, на которой они отмечали наше движение. Пройдя половину пути, мы передали приветствия У Тану и главам государств, представленных в экипаже. В один и тот же день были получены дружеские пожелания руководителей двух сверхдержав на востоке и западе.
Но вот Норман захлопнул свой "ящик Пандоры", и мы так же быстро Возвращаемся в древность, как перенеслись в современность, когда он открыл его и наполнил каюту нестройным хором металлических голосов, принадлежащих радиолюбителям из самых разных стран, готовых помочь нам со связью. Приемник выключен, и опять слышны только плеск воды да сиротливый скрип веревок. И опять весь наш мир - океан, да летучие рыбы, да иногда чья-то зеленая спина, скользящая в пучине.
Бородатые люди. Это была одна из наших последних юмористических радиограмм. Мы зависели от прихоти судьбы. Как прибой набегает на пляж, так волны по обвисшему хвосту свободно доходили до задней стенки нашей каюты. На кормовой палубе водилась мелкая рыбешка.
При хорошей погоде можно было рассчитывать, что недели через две нас прибьет к суше, с добрым запасом провианта и прочим грузом на носу и в каюте. Но если мы попадем еще хоть в одну переделку, "Ра" превратится в развалину. После нашего выхода из Марокко только "Африканский Нептун" сумел сфотографировать нас в океане под парусами. Хочешь посмотреть на лодку со стороны, отплыви, сколько позволит страховочный конец. И надо сказать, картина была страшно интересная для нас, ведь мы неделями видели только друг друга да ближайшую часть ладьи. Жорж отплыл от лодки с камерой для подводной съемки и, поднявшись на гребне волны, запечатлел "Ра", какой она представилась бы встречным мореплавателям
Седьмого июля папирусный корабль все еще выглядел великолепно - высокий золотистый форштевень, наполненный восточным ветром бордовый парус. Да, пока что ветер был попутный, но если разразится шторм, у "Ра" уже не будет такого вида, и фильм об экспедиции останется без кадров, показывающих папирусную ладью в открытом море. Хуже того, вода может испортить пленку, отснятую
Карло. Вот почему я при очередном радиосеансе с Италией попросил Ивон найти кинооператора, который мог бы встретить нас в море, не доходя Вест-Индии. Я смотрел на этоеще и как на меру предосторожности, хотя своим товарищам об этом не сказал. В конце концов я отвечал за жизнь всех членов экспедиции.
Что должен захватить с собой кинооператор? Веем хотелось немного фруктов, Сантьяго заказал коробку шоколадных конфет. Больше заказов не было. Провианта на борту оставалось столько, что нам всего не съесть. Солонина, ветчина, колбаса, полные корзины и кувшины яиц, меда, масла, сухофруктов, орехов, египетских лепешек. Носовая палуба и левый борт были так заставлены, что трудно даже пройти.
Бородатые люди. Только Юрий регулярно брился, стоя в воде на корме. Рыжие и черные бороды. Абдулла отрастил волосы на голове. Черные и белые руки вместе тянули одну веревку. Совсем как в древности. Ничего нового. На древнеегипетских фресках люди с темными и с русыми волосами сообща вяжут папирусные лодки. Там, где мы строили "Ра", по велению фараона Хафра у подножия его пирамиды была погребена его супруга. На портрете, увековечившем ее черты, видно, что у царицы были золотисто-желтые волосы и голубые глаза. У самого Рамсеса Второго, который лежит среди черноволосых бальзамированных родичей под стеклом в Каирском музее, орлиный нос и шелковистые желтые волосы. Северную Европу никак нельзя тут считать монополистом. Этот расовый тип был представлен в Средиземноморье, включая Малую Азию и Северную Африку, когда на севере еще и в помине не было викингов. И если вообще можно говорить о каком-то родстве, то блондины должны были прийти в Северную Европу с юга, ведь эпоха викингов начинается через три тысячи лет после того, как в Египте Хафр похоронил свою голубоглазую блондинку рядом с деревянным кораблем своего отца - Хеопса.
Светловолосые бородачи. В Атласских горах среди коренных жителей их было не меньше, чем среди берберов на берегу Атлантики, вокруг Солнечного города, где их потомков можно встретить по сей день. А с берегов Африки они вместе с женами и своим скотом вышли в Атлантический океан и поселились на Канарских островах, где мы их знаем под именем гуанчей.
Светловолосые бородачи, строители пирамид и солнцепоклонники, не имеющие никакого отношения к викингам, присутствуют во всех легендах древних американских культур от Мексики до Перу. По всей тропической Америке, где сохранились старинные пирамиды и огромный статуи, испанцам говорили, что они не первые белые бородачи, пришедшие сюда из-за океана. В легендах подробно. описаны люди, с виду похожие на испанцев, которые научили кочующие индейские племена строить дома из кирпича-сырца и жить в городах, воздвигать пирамиды и писать на бумаге и камне. Повсюду о белых бородатых странниках рассказывали, что они смешались с коренными жителями и вместе с ними закладывали основу местной культуры. Сами индейцы были безбородыми.
Испанцы сумели использовать легенды, чтобы завоевать Мексику и Перу, но не они их сочинили. За тысячу лет до прихода испанцев ваятели Нового Света от Мексики до Перу делали керамические и каменные скульптуры бородатых людей. Викинги еще не выходили в Атлантику, когда майя уже изобразили морской бой на атлантическом побережье Мексики с участием белых русоволосых людей. Вскрыв несколько десятилетий назад украшенную колоннами и яркой росписью камеру в одной из самых больших пирамид Чичен-Ицы, американские археологи тщательно скопировали фрески, прежде чем туристы и влажный тропический воздух все погубили. Мы видим расправу воинов с обнаженными белыми людьми в желтых лодках с загнутыми вверх носом и кормой. Видим в воде, как и на древнем ниневийском рельефе, огромного краба и рыб - знак того, что белые либо пришли с моря, либо хотят уйти в море. На берегу мореплавателей перехватывают темнокожие воины с перьями в волосах, кому-то вяжут руки, с кого-то снимают русый скальп, а кого-то уже положили на жертвенный алтарь. Белые люди прыгают в воду с опрокинутой лодки, и длинные светлые волосы их полощутся в волнах рядом с рыбами и скатами. Рядом нескольких белых победители волокут за их желтые волосы, и другие в это же время спокойно уходят вдоль берега, с большими котомками на спине.
Какую легенду или какой исторический эпизод хотели майя увековечить на этой фреске в одной из своих главных пирамид за сотни лет до прихода испанцев? Этого никто не знает. Три американских археолога, скопировавшие росписи, просто заключили, что изображения светлокожих людей с желтыми волосами "дают повод для весьма интересных догадок относительно происхождения" этих пришельцев.
Мало кто ломал над всем этим голову столько, сколько мы на борту "Ра", которую природный конвейер вез без передышки к Мексиканскому заливу, и не надо ни галанить, ни грести. Мы отнюдь не воображали, будто можем хоть сколько-нибудь сравниться в мореходном искусстве с древними профессионалами. Изо всей нашей семерки только Норман был моряк, но он никогда не видел папирусной лодки в отличие от Абдуллы, который зато не видел прежде моря. Мы ни за что не сумели бы провести папирусную ладью с египетским такелажем через коварные воды вокруг Цейлона. И не смогли бы пройти на финикийской ладье от Малой Азии до Рио-де-Оро; кстати, этот маршрут намного больше пути от Африки до Южной Америки. Другое дело - имитировать древних, которые, перенеся шторм у берегов Африки, продолжали плавание на неуправляемой лодке.
Горизонт обложили тучи, время от времени нас и палубу поливал дождь, папирус все больше намокал, тяжелел, и вода с кормы медленно, но приметно ползла вперед вдоль наветренного борта, с которого мы уже давно убрали весь груз. Вода стояла и вокруг пяты под правым коленом двойной мачты, где образовалась ямка в папирусной палубе. Вот насколько увеличилась осадка промокшего насквозь правого борта. Но с подветренной стороны мы только лежа на животе могли дотянуться рукой до гребня проходящей волны.
Берега Южной Америки были уже так близко, что нас навестили первые пернатые гости с той стороны. Над самой мачтой пролетали красавцы фаэтоны с длинным шлейфом. Какая-то акула подошла к нам сзади и яростно набросилась на спасательный пояс, который плыл у нас на буксире. Услышав, как Карло кричит, что кто-то сражается с нашим спасательным средством, те из ребят, которые еще никогда не видели акул, почувствовали себя не совсем уютно. А вот и она сама идет, важная такая, рассекая воду высоким спинным плавником и качаясь вверх-вниз с волной. Подойдя к "Ра", двухметровая хищница снова рассвирепела, перевернулась и с разинутой пастью, колотя хвостом и сверкая белым брюхом, ринулась в атаку на папирусные связки. Может быть, ей пришлись по вкусу морские уточки на днище "Ра"? Но что бы ее ни привлекло, акульи челюсти представляли серьезную угрозу для веревок. Вспомнив про "Кон-Тики", я перегнулся через борт и попробовал поймать шершавый, будто наждак, хвостовой плавник; при этом я заметил на спине хищницы открытую рану, над которой вились две крупные рыбы-лоцман. Дважды мне удавалось ухватить акулу за хвост, но это был все-таки не низкий бальсовый плот, связки подветренной стороны еще лежали на воде так высоко, что без надежной опоры я мог сам очутиться за бортом. Тут богатырь Жорж вонзил в акулу гарпун. Вода вспенилась под ударами акульего хвоста, хищница включила все свои стальные мускулы, миг - и в руках Жоржа остался только обрывок линя, а его последний гарпун исчез в пучине.
И снова мы предаемся мирному раздумью о нерешенных загадках древности. Норман был воспитан в убеждении, что Америка представляла собой совершенно обособленный мир, пока его предки не пришли из Европы со своими знаниями и культурой. Так считают политики, да и большинство учебников написано изоляционистами, по мнению которых, предками ацтеков, майя и инков были только примитивные дикари из Аляски и Сибири. Европа получила свою культуру из Малой Азии и Африки через Крит и другие острова узкого Средиземного моря, но Америка ничего не получила через широкий Атлантический океан. Ведь примитивные лодки могут ходить только вдоль берегов, открытый океан не для них.
Теперь Норману захотелось услышать аргументы диффузионистов. Разве не верно, что индейские цивилизации Мексики и Перу совершенно отличаются от культур внутреннего Средиземноморья, положивших начало цивилизации Европы?
Нет, несходство не так уж велико, отвечали мы с Сантьяго. Конечно, специалист, разбирая детали, найдет достаточно различий. Но обыкновенный человек, который захотел бы провести общее сопоставление, не вдаваясь в такие тонкости, как узоры на тканях или толщина глиняных черепков, наверное, был бы изрядно удивлен.
Развиваясь с быстротой, какой никогда не знал Старый Свет, некоторые племена лесных и засушливых областей Центральной Америки сумели догнать его за несколько столетий до нашей эры, тогда как другие аборигены Америки, занимая более благоприятные климатические зоны к северу и югу от тропического пояса, жили первобытнообщинным строем вплоть до прихода европейцев. Ученые сейчас не знают, когда именно племена тропиков от Мексики по Перу обрели поразительную энергию и порыв для великого прыжка от примитивного бытия до развитой цивилизации, но точно известно, что древнейшие цивилизации Америки достигли расцвета задолго до нашей эры, однако после того, как народы Малой Азии уже давно достигли вершины своего развития и выходили за Гибралтар, чтобы основать важные колонии на атлантическом побережье Африки.
В чем же состоял переворот, начавшийся в лесной чащобе приатлантической области Мексики и среди песчаных дюн на тихоокеанском берегу Перу? Внезапно возникает культ Солнца. Природа разная, в одном месте глухой девственный лес, сырость, в другом солнце без помех накаляет сухой песок, тем не менее индейцы и тут, и там почти одновременно принимаются сооружать одинаковые в принципе ступенчатые пирамиды в честь Солнца, повинуясь диктатуре верховных правителей и жрецов, называющих себя божественными потомками Солнца. Чтобы сохранить в чистоте божественную кровь, правители практикуют браки между братьями и сестрами, как это было принято в Египте. По приказу повелителя пляски индейских родов вокруг тотемного столба прекращаются, отменены жертвоприношения невидимым духам и сверхъестественным чудовищам, отныне надлежит поклоняться солнечному диску и постигать его. На берегах Мексиканского залива и в приморье Перу индейцы перестают строить родовые хижины из сучьев и камыша. И тут, и там начинают делать сырцовый кирпич, точно по тому же способу, какой несколько тысяч лет был в ходу в Средиземноморье от Месопотамии до Марокко. Определенного рода глину замешивают с водой и соломой, этой смесью плотно набивают прямоугольные деревянные ящички, потом заготовки извлекают и сушат на солнце, получая, как мы бы сказали, стандартные блоки. Кругом индейцы продолжают жить в вигвамах, шалашах и дощатых домиках отцов, а солнцепоклонники от Мексики до Перу вселяются в построенные так же, как в Старом Свете, кирпичные дома, подчас в несколько этажей, с террасами, водостоком; возникают правильные городские комплексы с улицами, акведуками, канализацией.
Но хотя изобретение сырцового кирпича позволяло избранным племенам воздвигать исполинские солнечные храмы, развалины которых по сей день высятся в лесах и пустынях, словно горы, им этого было мало. Они врубаются в скалы, высекают и складывают вместе огромные каменные блоки с поразительным искусством, подобного которому мы не найдем нигде, кроме все той же области от Месопотамии и Египта до Солнечного града в Марокко.
Ольмеки у Мексиканского залива не знали недостатка ни в глине, ни в древесине, и однако они упорно искали в заболоченном краю места, где можно было добывать камень. Почти за тысячу лет до нашей эры они тащили за сто километров через леса и болота каменные глыбы весом до двадцати пяти тонн к святилищу вблизи залива, где уже было заготовлено так много сырцового кирпича, что его хватило на ориентированную по Солнцу ступенчатую пирамиду высотой 30 метров.
Кому в Европе три тысячи лет назад приходило в голову возводить сооружения, равные десятиэтажному дому? В Египте строительство в честь Солнца ступенчатых пирамид из кирпича-сырца давно прекратилось, когда ольмеки затеяли то же самое. Но в Малой Азии, где жили финикийцы, люди продолжали воздавать божественные почести Солнцу в храмах, венчавших пирамиды зиккурат, и ведь именно эти, а не египетские пирамиды Гизы во всем основном сходны с ольмекскими и доинкскими храмовыми пирамидами в Америке.
В рекордный срок те же индейцы мексиканских лесов до нашей эры познали тайны календаря и накопили астрономические сведения, которые в Старом Свете собирались тысячелетиями. Египтяне, вавилоняне и ассирийцы, обитатели обширных низменностей, наблюдали большинство ночей в году вращающееся над их головой звездное небо. Используя древнее культурное наследие, финикийцы ходили по морям за пределами видимости берегов.
Как же лесные индейцы сумели всех их догнать и перегнать, живя под влажной сенью могучих деревьев, где вся видимость подчас ограничивалась тем, что расчистил топор? И однако у этих индейцев астрономический календарный год был вычислен точнее, чем у испанцев, которые их "открыли". Даже наш современный григорианский календарь точностью уступает тому, которым пользовались майя на берегу Мексиканского залива до прихода Колумба. По их подсчетам, длина астрономического года составляла 365,2420 суток, что дает отставание на одни сутки за пять тысяч лет. Наш календарь определяет длину года в 365,2425 суток, ошибка за пять тысяч лет достигает плюс полутора суток. Вычислить все это было не так-то легко. Тем не менее майя в своих подсчетах были на 8,64 секунды ближе к истине, чем наш календарь. Их соседи и предшественники, захоронившие своего солнечного короля в осмотренной нами пирамиде в Паленке, выбили на камне надпись о том, что 81 месяц составит 2392 дня, получается месяц длиной в 29,53086 дней, ошибка всего в 24 секунды.
Майя восприняли основы астрономических знаний от приморских ольмеков, которые еще до нашей эры высекали точные даты на своих замечательных каменных сооружениях. Европа тогда совсем не имела летосчисления. Наш календарь ведет счет от 1 января года, к которому отнесено рождение Христа. Мусульманский календарь начинается с года, когда Мухаммед бежал из Мекки в Медину - это будет 622 год нашей эры. Летосчисление буддистов начинается с рождения Будды, то есть с 563 года до нашей эры. Отправная точка древнего календаря майя приходится на 12 августа 3113 года до нашей эры. Чем знаменательна эта дата? Этого никто не знает. Одни считают, что она взята случайно, лишь бы с чего-то начать, другие полагают, что индейцы связывали ее с определенным расположением небесных светил, наблюдавшимся задолго до расцвета культуры в Америке.
В Египте между 3200 и 3100 годами до нашей эры - время, которым начинается календарь майя, - возникла первая династия фараонов, но, насколько мы знаем, на американской стороне океана тогда еще не было никаких цивилизаций. Если индейцы пришли в Мексику не меньше 15 тысяч лет назад, но только за несколько столетий до нашей эры создали удивительную ольмекскую цивилизацию, почему их календарь начинается с даты, которая совпадает с временем возникновения древнейших известных цивилизаций земного шара в Месопотамии, Египте, на Крите?
Как могло получиться, что майя унаследовали точнейший календарь, если отправная дата взята наугад, да притом относится к поре, когда их предки еще были варварами и даже ольмеки, насколько нам известно, не вели астрономических наблюдений? Мы этого не знаем, знаем только, что летосчисление майя начинается 4 Ахау 2 Кумху, а это и есть 12 августа 3113 года до нашей эры. Еще мы знаем, что у равнинных майя и их сородичей - ацтеков мексиканского нагорья, были устные и письменные предания о том, что цивилизация пришла в Мексику после того, как на берегу Мексиканского залива высадился белый бородатый человек, потомок Солнца, которого сопровождала свита из ученых, астрономов, зодчих, жрецов и музыкантов. Майя называли его Кукулькан, ацтеки - Кецалькоатль, и то и другое означает "Крылатый Змей".
Мы не знаем, кто придумал это диковинное имя. Крылатый змей, подчас огромных размеров, изображен в гробницах некоторых фараонов и в египетских папирусах. Помесь птицы и змеи - божественный символ по обе стороны Атлантики. Хищная птица, змея и кошка были символами солнечного короля в Месопотамии, Египте, Мексике и Перу. Именно в этих странах венец и царские регалии украшались частичными (голова) или полными изображениями названных животных. Не менее важную роль в Месопотамии и Египте играли птицечеловеки, которыми окружены символические фигуры солнечного короля и бога Солнца, и этих же птицечеловеков мы видим в Мексике, не говоря уже о Перу, где, как и в Египте, в свите царя, выходящего в плавание на серповидной камышовой лодке, сплошь и рядом показаны люди с птичьей головой. Из Перу птицечеловеки добрались до острова Пасхи, где их тоже изображали вместе с камышовыми лодками.
Однако не эти фантастические фигуры принесли культуру в тропическую Америку; майя, ацтеки и инки приписывают эту честь обыкновенным людям, которых только усы, борода и белая кожа отличали от большинства индейцев. Они не летали, а шли в плащах и сандалиях через дебри с посохом в руке и учили коренных жителей писать, строить, ткать и поклоняться Солнцу. Древнейшие историки Америки рассказывают, как эти люди высадились на берегу Мексиканского залива, как поднялись на нагорье ацтеков и спустились на лесистый полуостров майя, как двигались дальше на юг через тропические леса Средней Америки. И то же рассказывают индейцы по всей империи инков - от Эквадора до Перу и Боливии: культуру сюда принесли белые бородатые люди, прибывшие на камышовых лодках. Предводительствуемые королем Кон-Тики-Виракоча, они сперва обосновались на острове Солнца, на озере Титикака, потом оттуда подошли на лодках к южному берегу, где воздвигли солнечную пирамиду, мегалитические стены и антропоморфные монолиты, которые по сей день можно увидеть среди развалин Тиауанако. Напор воинственных племен вынудил в конце концов пришельцев отступить на север - через Куско до порта Манта, расположенного там, где линия экватора сечет Эквадор, после чего они ушли на запад, в Тихий океан, исчезли, как "морская пена" - "виракоча"; это слово потом стало прозвищем испанских мореплавателей и других белых.
Разумеется, не обязательно считать эти легенды достоверными, но тогда еще более удивительно, что безбородым черноволосым индейцам вдруг пришло в голову ваять, рисовать и описывать бородатых людей с белой кожей и светлыми волосами - их мы видим изображенными в египетских гробницах и в трудах по истории Марокко и Канарских островов. Мы признаем непревзойденное каменотесное искусство индейцев и глубину их астрономических познаний, ибо от фактов никуда не уйдешь, но отвергаем их устные предания, во-первых, потому, что в них есть чуждая нам религия, во-вторых, потому, что верим только писаному слову. Мы забываем, что у народов древних мексиканских культур было свое письмо, они писали на бумаге, дереве, глине и камне и иллюстрировали свои иероглифические тексты реалистичными картинками.
В Египте, в Нильской долине, Жорж показывал мне стены храма царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри, с фресками, из которых видно, что царица отправила большую экспедицию, много деревянных кораблей, через Красное море в Сомали, за всякими товарами, в том числе за редкостными деревьями для ее сада.
Но Жорж не знал, что скромные папирусные лодки ходили дальше знаменитых кораблей царицы Хатшепсут. Эратосфен, старший хранитель Александрийской библиотеки папирусов в устье Нила, где скопились десятки тысяч ценнейших манускриптов, уничтоженные впоследствии пожаром, рассказывал, что "папирусные суда с такими же парусами и такелажем, как на Ниле", достигали Цейлона и устья реки Ганг в Индии. Римский историк Плиний (книга шестая, глава двадцать третья), приводя эти слова ученого библиотекаря в своем географическом описании Цейлона, говорит, что папирусные ладьи шли от Ганга до Цейлона целых двадцать суток, а "нынешние" римские корабли проходят тот же путь всего за семь дней. Другими словами, мы узнаем от Эратосфена, что папирусные ладьи вроде нашей, с египетским такелажем, покрывали за сутки около 75 морских миль, или почти 140 километров; значит, они развивали скорость больше трех узлов.
Но Индийский океан не Атлантика. Может быть, египтяне выходили и за Гибралтар, однако до нас не дошло никаких записей об этом. Финикийцы посылали многочисленные корабли через Гибралтар в свои колонии на атлантическом побережье Испании и Африки и на Канарских островах. Они знали как свои пять пальцев фарватер у берегов, где начался наш рейс. Загадки древнейших плаваний в этом океане, который забирался на нашу корму, засылал к нам на палубу летучих рыб и без устали подталкивал нас вперед, дразнили наше воображение еще сильнее, когда мы перелистывали ученые труды и читали о древних морепроходцах с таким чувством, словно речь шла о нас и нашем времени. Оторвешь глаза от книги и видишь, как мексиканец переливает из бурдюка воду в амфору, как вдоль борта идет египтянин со спасательным поясом из папируса через плечо. А вот обезьяна просунула голову в дверь каюты и, цокая языком, стащила носометр, которым я измеряю высоту Полярной звезды.
- Бородатые люди идут через Атлантику на запад, - радировал я директору археологического института Мексики, шутливо намекая на бороды ольмеков, заложивших
основу древнейшей культуры Мексики.
Лишь когда Норман вытаскивал из своего рундука портативную радиостанцию, древность исчезала, как будто по мановению волшебного жезла, и мы на несколько минут переносились в современный мир. Вскоре после того как нарушилась наша связь с Марокко, из приемника вдруг послышался голос: "LI2B, LI2В, здесь LA5KG Крис Боккели, Осло". Отныне Крис сопровождал нас всю дорогу через океан, а рядом с ним в волшебном ящичке поместились еще Юст - LA7RF из Олесюнда, Фрэнк - I1KFB из Генуи, Герб - WB2BEE из Нью-Йорка. Алексей - UAIKBW из Ленинграда, сам конструктор нашей радиостанции Дик Эрхорн - W4ETO из Флориды и многие другие, чьи голоса были бы для древних все равно что духи из лампы Аладдина, которые летали над океаном и приземлялись в маленькой коробке среди кувшинов и бурдюков. Родные и друзья могли удостовериться, что мы живы-здоровы. У них тоже висела на стене карта Атлантики, на которой они отмечали наше движение. Пройдя половину пути, мы передали приветствия У Тану и главам государств, представленных в экипаже. В один и тот же день были получены дружеские пожелания руководителей двух сверхдержав на востоке и западе.
Но вот Норман захлопнул свой "ящик Пандоры", и мы так же быстро Возвращаемся в древность, как перенеслись в современность, когда он открыл его и наполнил каюту нестройным хором металлических голосов, принадлежащих радиолюбителям из самых разных стран, готовых помочь нам со связью. Приемник выключен, и опять слышны только плеск воды да сиротливый скрип веревок. И опять весь наш мир - океан, да летучие рыбы, да иногда чья-то зеленая спина, скользящая в пучине.
Бородатые люди. Это была одна из наших последних юмористических радиограмм. Мы зависели от прихоти судьбы. Как прибой набегает на пляж, так волны по обвисшему хвосту свободно доходили до задней стенки нашей каюты. На кормовой палубе водилась мелкая рыбешка.
При хорошей погоде можно было рассчитывать, что недели через две нас прибьет к суше, с добрым запасом провианта и прочим грузом на носу и в каюте. Но если мы попадем еще хоть в одну переделку, "Ра" превратится в развалину. После нашего выхода из Марокко только "Африканский Нептун" сумел сфотографировать нас в океане под парусами. Хочешь посмотреть на лодку со стороны, отплыви, сколько позволит страховочный конец. И надо сказать, картина была страшно интересная для нас, ведь мы неделями видели только друг друга да ближайшую часть ладьи. Жорж отплыл от лодки с камерой для подводной съемки и, поднявшись на гребне волны, запечатлел "Ра", какой она представилась бы встречным мореплавателям
Седьмого июля папирусный корабль все еще выглядел великолепно - высокий золотистый форштевень, наполненный восточным ветром бордовый парус. Да, пока что ветер был попутный, но если разразится шторм, у "Ра" уже не будет такого вида, и фильм об экспедиции останется без кадров, показывающих папирусную ладью в открытом море. Хуже того, вода может испортить пленку, отснятую
Карло. Вот почему я при очередном радиосеансе с Италией попросил Ивон найти кинооператора, который мог бы встретить нас в море, не доходя Вест-Индии. Я смотрел на этоеще и как на меру предосторожности, хотя своим товарищам об этом не сказал. В конце концов я отвечал за жизнь всех членов экспедиции.
Что должен захватить с собой кинооператор? Веем хотелось немного фруктов, Сантьяго заказал коробку шоколадных конфет. Больше заказов не было. Провианта на борту оставалось столько, что нам всего не съесть. Солонина, ветчина, колбаса, полные корзины и кувшины яиц, меда, масла, сухофруктов, орехов, египетских лепешек. Носовая палуба и левый борт были так заставлены, что трудно даже пройти.
Бородатые люди. Только Юрий регулярно брился, стоя в воде на корме. Рыжие и черные бороды. Абдулла отрастил волосы на голове. Черные и белые руки вместе тянули одну веревку. Совсем как в древности. Ничего нового. На древнеегипетских фресках люди с темными и с русыми волосами сообща вяжут папирусные лодки. Там, где мы строили "Ра", по велению фараона Хафра у подножия его пирамиды была погребена его супруга. На портрете, увековечившем ее черты, видно, что у царицы были золотисто-желтые волосы и голубые глаза. У самого Рамсеса Второго, который лежит среди черноволосых бальзамированных родичей под стеклом в Каирском музее, орлиный нос и шелковистые желтые волосы. Северную Европу никак нельзя тут считать монополистом. Этот расовый тип был представлен в Средиземноморье, включая Малую Азию и Северную Африку, когда на севере еще и в помине не было викингов. И если вообще можно говорить о каком-то родстве, то блондины должны были прийти в Северную Европу с юга, ведь эпоха викингов начинается через три тысячи лет после того, как в Египте Хафр похоронил свою голубоглазую блондинку рядом с деревянным кораблем своего отца - Хеопса.
Светловолосые бородачи. В Атласских горах среди коренных жителей их было не меньше, чем среди берберов на берегу Атлантики, вокруг Солнечного города, где их потомков можно встретить по сей день. А с берегов Африки они вместе с женами и своим скотом вышли в Атлантический океан и поселились на Канарских островах, где мы их знаем под именем гуанчей.
Светловолосые бородачи, строители пирамид и солнцепоклонники, не имеющие никакого отношения к викингам, присутствуют во всех легендах древних американских культур от Мексики до Перу. По всей тропической Америке, где сохранились старинные пирамиды и огромный статуи, испанцам говорили, что они не первые белые бородачи, пришедшие сюда из-за океана. В легендах подробно. описаны люди, с виду похожие на испанцев, которые научили кочующие индейские племена строить дома из кирпича-сырца и жить в городах, воздвигать пирамиды и писать на бумаге и камне. Повсюду о белых бородатых странниках рассказывали, что они смешались с коренными жителями и вместе с ними закладывали основу местной культуры. Сами индейцы были безбородыми.
Испанцы сумели использовать легенды, чтобы завоевать Мексику и Перу, но не они их сочинили. За тысячу лет до прихода испанцев ваятели Нового Света от Мексики до Перу делали керамические и каменные скульптуры бородатых людей. Викинги еще не выходили в Атлантику, когда майя уже изобразили морской бой на атлантическом побережье Мексики с участием белых русоволосых людей. Вскрыв несколько десятилетий назад украшенную колоннами и яркой росписью камеру в одной из самых больших пирамид Чичен-Ицы, американские археологи тщательно скопировали фрески, прежде чем туристы и влажный тропический воздух все погубили. Мы видим расправу воинов с обнаженными белыми людьми в желтых лодках с загнутыми вверх носом и кормой. Видим в воде, как и на древнем ниневийском рельефе, огромного краба и рыб - знак того, что белые либо пришли с моря, либо хотят уйти в море. На берегу мореплавателей перехватывают темнокожие воины с перьями в волосах, кому-то вяжут руки, с кого-то снимают русый скальп, а кого-то уже положили на жертвенный алтарь. Белые люди прыгают в воду с опрокинутой лодки, и длинные светлые волосы их полощутся в волнах рядом с рыбами и скатами. Рядом нескольких белых победители волокут за их желтые волосы, и другие в это же время спокойно уходят вдоль берега, с большими котомками на спине.
Какую легенду или какой исторический эпизод хотели майя увековечить на этой фреске в одной из своих главных пирамид за сотни лет до прихода испанцев? Этого никто не знает. Три американских археолога, скопировавшие росписи, просто заключили, что изображения светлокожих людей с желтыми волосами "дают повод для весьма интересных догадок относительно происхождения" этих пришельцев.
Мало кто ломал над всем этим голову столько, сколько мы на борту "Ра", которую природный конвейер вез без передышки к Мексиканскому заливу, и не надо ни галанить, ни грести. Мы отнюдь не воображали, будто можем хоть сколько-нибудь сравниться в мореходном искусстве с древними профессионалами. Изо всей нашей семерки только Норман был моряк, но он никогда не видел папирусной лодки в отличие от Абдуллы, который зато не видел прежде моря. Мы ни за что не сумели бы провести папирусную ладью с египетским такелажем через коварные воды вокруг Цейлона. И не смогли бы пройти на финикийской ладье от Малой Азии до Рио-де-Оро; кстати, этот маршрут намного больше пути от Африки до Южной Америки. Другое дело - имитировать древних, которые, перенеся шторм у берегов Африки, продолжали плавание на неуправляемой лодке.
Горизонт обложили тучи, время от времени нас и палубу поливал дождь, папирус все больше намокал, тяжелел, и вода с кормы медленно, но приметно ползла вперед вдоль наветренного борта, с которого мы уже давно убрали весь груз. Вода стояла и вокруг пяты под правым коленом двойной мачты, где образовалась ямка в папирусной палубе. Вот насколько увеличилась осадка промокшего насквозь правого борта. Но с подветренной стороны мы только лежа на животе могли дотянуться рукой до гребня проходящей волны.
Берега Южной Америки были уже так близко, что нас навестили первые пернатые гости с той стороны. Над самой мачтой пролетали красавцы фаэтоны с длинным шлейфом. Какая-то акула подошла к нам сзади и яростно набросилась на спасательный пояс, который плыл у нас на буксире. Услышав, как Карло кричит, что кто-то сражается с нашим спасательным средством, те из ребят, которые еще никогда не видели акул, почувствовали себя не совсем уютно. А вот и она сама идет, важная такая, рассекая воду высоким спинным плавником и качаясь вверх-вниз с волной. Подойдя к "Ра", двухметровая хищница снова рассвирепела, перевернулась и с разинутой пастью, колотя хвостом и сверкая белым брюхом, ринулась в атаку на папирусные связки. Может быть, ей пришлись по вкусу морские уточки на днище "Ра"? Но что бы ее ни привлекло, акульи челюсти представляли серьезную угрозу для веревок. Вспомнив про "Кон-Тики", я перегнулся через борт и попробовал поймать шершавый, будто наждак, хвостовой плавник; при этом я заметил на спине хищницы открытую рану, над которой вились две крупные рыбы-лоцман. Дважды мне удавалось ухватить акулу за хвост, но это был все-таки не низкий бальсовый плот, связки подветренной стороны еще лежали на воде так высоко, что без надежной опоры я мог сам очутиться за бортом. Тут богатырь Жорж вонзил в акулу гарпун. Вода вспенилась под ударами акульего хвоста, хищница включила все свои стальные мускулы, миг - и в руках Жоржа остался только обрывок линя, а его последний гарпун исчез в пучине.
И снова мы предаемся мирному раздумью о нерешенных загадках древности. Норман был воспитан в убеждении, что Америка представляла собой совершенно обособленный мир, пока его предки не пришли из Европы со своими знаниями и культурой. Так считают политики, да и большинство учебников написано изоляционистами, по мнению которых, предками ацтеков, майя и инков были только примитивные дикари из Аляски и Сибири. Европа получила свою культуру из Малой Азии и Африки через Крит и другие острова узкого Средиземного моря, но Америка ничего не получила через широкий Атлантический океан. Ведь примитивные лодки могут ходить только вдоль берегов, открытый океан не для них.
Теперь Норману захотелось услышать аргументы диффузионистов. Разве не верно, что индейские цивилизации Мексики и Перу совершенно отличаются от культур внутреннего Средиземноморья, положивших начало цивилизации Европы?
Нет, несходство не так уж велико, отвечали мы с Сантьяго. Конечно, специалист, разбирая детали, найдет достаточно различий. Но обыкновенный человек, который захотел бы провести общее сопоставление, не вдаваясь в такие тонкости, как узоры на тканях или толщина глиняных черепков, наверное, был бы изрядно удивлен.
Развиваясь с быстротой, какой никогда не знал Старый Свет, некоторые племена лесных и засушливых областей Центральной Америки сумели догнать его за несколько столетий до нашей эры, тогда как другие аборигены Америки, занимая более благоприятные климатические зоны к северу и югу от тропического пояса, жили первобытнообщинным строем вплоть до прихода европейцев. Ученые сейчас не знают, когда именно племена тропиков от Мексики по Перу обрели поразительную энергию и порыв для великого прыжка от примитивного бытия до развитой цивилизации, но точно известно, что древнейшие цивилизации Америки достигли расцвета задолго до нашей эры, однако после того, как народы Малой Азии уже давно достигли вершины своего развития и выходили за Гибралтар, чтобы основать важные колонии на атлантическом побережье Африки.
В чем же состоял переворот, начавшийся в лесной чащобе приатлантической области Мексики и среди песчаных дюн на тихоокеанском берегу Перу? Внезапно возникает культ Солнца. Природа разная, в одном месте глухой девственный лес, сырость, в другом солнце без помех накаляет сухой песок, тем не менее индейцы и тут, и там почти одновременно принимаются сооружать одинаковые в принципе ступенчатые пирамиды в честь Солнца, повинуясь диктатуре верховных правителей и жрецов, называющих себя божественными потомками Солнца. Чтобы сохранить в чистоте божественную кровь, правители практикуют браки между братьями и сестрами, как это было принято в Египте. По приказу повелителя пляски индейских родов вокруг тотемного столба прекращаются, отменены жертвоприношения невидимым духам и сверхъестественным чудовищам, отныне надлежит поклоняться солнечному диску и постигать его. На берегах Мексиканского залива и в приморье Перу индейцы перестают строить родовые хижины из сучьев и камыша. И тут, и там начинают делать сырцовый кирпич, точно по тому же способу, какой несколько тысяч лет был в ходу в Средиземноморье от Месопотамии до Марокко. Определенного рода глину замешивают с водой и соломой, этой смесью плотно набивают прямоугольные деревянные ящички, потом заготовки извлекают и сушат на солнце, получая, как мы бы сказали, стандартные блоки. Кругом индейцы продолжают жить в вигвамах, шалашах и дощатых домиках отцов, а солнцепоклонники от Мексики до Перу вселяются в построенные так же, как в Старом Свете, кирпичные дома, подчас в несколько этажей, с террасами, водостоком; возникают правильные городские комплексы с улицами, акведуками, канализацией.
Но хотя изобретение сырцового кирпича позволяло избранным племенам воздвигать исполинские солнечные храмы, развалины которых по сей день высятся в лесах и пустынях, словно горы, им этого было мало. Они врубаются в скалы, высекают и складывают вместе огромные каменные блоки с поразительным искусством, подобного которому мы не найдем нигде, кроме все той же области от Месопотамии и Египта до Солнечного града в Марокко.
Ольмеки у Мексиканского залива не знали недостатка ни в глине, ни в древесине, и однако они упорно искали в заболоченном краю места, где можно было добывать камень. Почти за тысячу лет до нашей эры они тащили за сто километров через леса и болота каменные глыбы весом до двадцати пяти тонн к святилищу вблизи залива, где уже было заготовлено так много сырцового кирпича, что его хватило на ориентированную по Солнцу ступенчатую пирамиду высотой 30 метров.
Кому в Европе три тысячи лет назад приходило в голову возводить сооружения, равные десятиэтажному дому? В Египте строительство в честь Солнца ступенчатых пирамид из кирпича-сырца давно прекратилось, когда ольмеки затеяли то же самое. Но в Малой Азии, где жили финикийцы, люди продолжали воздавать божественные почести Солнцу в храмах, венчавших пирамиды зиккурат, и ведь именно эти, а не египетские пирамиды Гизы во всем основном сходны с ольмекскими и доинкскими храмовыми пирамидами в Америке.
В рекордный срок те же индейцы мексиканских лесов до нашей эры познали тайны календаря и накопили астрономические сведения, которые в Старом Свете собирались тысячелетиями. Египтяне, вавилоняне и ассирийцы, обитатели обширных низменностей, наблюдали большинство ночей в году вращающееся над их головой звездное небо. Используя древнее культурное наследие, финикийцы ходили по морям за пределами видимости берегов.
Как же лесные индейцы сумели всех их догнать и перегнать, живя под влажной сенью могучих деревьев, где вся видимость подчас ограничивалась тем, что расчистил топор? И однако у этих индейцев астрономический календарный год был вычислен точнее, чем у испанцев, которые их "открыли". Даже наш современный григорианский календарь точностью уступает тому, которым пользовались майя на берегу Мексиканского залива до прихода Колумба. По их подсчетам, длина астрономического года составляла 365,2420 суток, что дает отставание на одни сутки за пять тысяч лет. Наш календарь определяет длину года в 365,2425 суток, ошибка за пять тысяч лет достигает плюс полутора суток. Вычислить все это было не так-то легко. Тем не менее майя в своих подсчетах были на 8,64 секунды ближе к истине, чем наш календарь. Их соседи и предшественники, захоронившие своего солнечного короля в осмотренной нами пирамиде в Паленке, выбили на камне надпись о том, что 81 месяц составит 2392 дня, получается месяц длиной в 29,53086 дней, ошибка всего в 24 секунды.
Майя восприняли основы астрономических знаний от приморских ольмеков, которые еще до нашей эры высекали точные даты на своих замечательных каменных сооружениях. Европа тогда совсем не имела летосчисления. Наш календарь ведет счет от 1 января года, к которому отнесено рождение Христа. Мусульманский календарь начинается с года, когда Мухаммед бежал из Мекки в Медину - это будет 622 год нашей эры. Летосчисление буддистов начинается с рождения Будды, то есть с 563 года до нашей эры. Отправная точка древнего календаря майя приходится на 12 августа 3113 года до нашей эры. Чем знаменательна эта дата? Этого никто не знает. Одни считают, что она взята случайно, лишь бы с чего-то начать, другие полагают, что индейцы связывали ее с определенным расположением небесных светил, наблюдавшимся задолго до расцвета культуры в Америке.
В Египте между 3200 и 3100 годами до нашей эры - время, которым начинается календарь майя, - возникла первая династия фараонов, но, насколько мы знаем, на американской стороне океана тогда еще не было никаких цивилизаций. Если индейцы пришли в Мексику не меньше 15 тысяч лет назад, но только за несколько столетий до нашей эры создали удивительную ольмекскую цивилизацию, почему их календарь начинается с даты, которая совпадает с временем возникновения древнейших известных цивилизаций земного шара в Месопотамии, Египте, на Крите?
Как могло получиться, что майя унаследовали точнейший календарь, если отправная дата взята наугад, да притом относится к поре, когда их предки еще были варварами и даже ольмеки, насколько нам известно, не вели астрономических наблюдений? Мы этого не знаем, знаем только, что летосчисление майя начинается 4 Ахау 2 Кумху, а это и есть 12 августа 3113 года до нашей эры. Еще мы знаем, что у равнинных майя и их сородичей - ацтеков мексиканского нагорья, были устные и письменные предания о том, что цивилизация пришла в Мексику после того, как на берегу Мексиканского залива высадился белый бородатый человек, потомок Солнца, которого сопровождала свита из ученых, астрономов, зодчих, жрецов и музыкантов. Майя называли его Кукулькан, ацтеки - Кецалькоатль, и то и другое означает "Крылатый Змей".
Мы не знаем, кто придумал это диковинное имя. Крылатый змей, подчас огромных размеров, изображен в гробницах некоторых фараонов и в египетских папирусах. Помесь птицы и змеи - божественный символ по обе стороны Атлантики. Хищная птица, змея и кошка были символами солнечного короля в Месопотамии, Египте, Мексике и Перу. Именно в этих странах венец и царские регалии украшались частичными (голова) или полными изображениями названных животных. Не менее важную роль в Месопотамии и Египте играли птицечеловеки, которыми окружены символические фигуры солнечного короля и бога Солнца, и этих же птицечеловеков мы видим в Мексике, не говоря уже о Перу, где, как и в Египте, в свите царя, выходящего в плавание на серповидной камышовой лодке, сплошь и рядом показаны люди с птичьей головой. Из Перу птицечеловеки добрались до острова Пасхи, где их тоже изображали вместе с камышовыми лодками.
Однако не эти фантастические фигуры принесли культуру в тропическую Америку; майя, ацтеки и инки приписывают эту честь обыкновенным людям, которых только усы, борода и белая кожа отличали от большинства индейцев. Они не летали, а шли в плащах и сандалиях через дебри с посохом в руке и учили коренных жителей писать, строить, ткать и поклоняться Солнцу. Древнейшие историки Америки рассказывают, как эти люди высадились на берегу Мексиканского залива, как поднялись на нагорье ацтеков и спустились на лесистый полуостров майя, как двигались дальше на юг через тропические леса Средней Америки. И то же рассказывают индейцы по всей империи инков - от Эквадора до Перу и Боливии: культуру сюда принесли белые бородатые люди, прибывшие на камышовых лодках. Предводительствуемые королем Кон-Тики-Виракоча, они сперва обосновались на острове Солнца, на озере Титикака, потом оттуда подошли на лодках к южному берегу, где воздвигли солнечную пирамиду, мегалитические стены и антропоморфные монолиты, которые по сей день можно увидеть среди развалин Тиауанако. Напор воинственных племен вынудил в конце концов пришельцев отступить на север - через Куско до порта Манта, расположенного там, где линия экватора сечет Эквадор, после чего они ушли на запад, в Тихий океан, исчезли, как "морская пена" - "виракоча"; это слово потом стало прозвищем испанских мореплавателей и других белых.
Разумеется, не обязательно считать эти легенды достоверными, но тогда еще более удивительно, что безбородым черноволосым индейцам вдруг пришло в голову ваять, рисовать и описывать бородатых людей с белой кожей и светлыми волосами - их мы видим изображенными в египетских гробницах и в трудах по истории Марокко и Канарских островов. Мы признаем непревзойденное каменотесное искусство индейцев и глубину их астрономических познаний, ибо от фактов никуда не уйдешь, но отвергаем их устные предания, во-первых, потому, что в них есть чуждая нам религия, во-вторых, потому, что верим только писаному слову. Мы забываем, что у народов древних мексиканских культур было свое письмо, они писали на бумаге, дереве, глине и камне и иллюстрировали свои иероглифические тексты реалистичными картинками.