Хмелевская Иоанна. Корова царя небесного

   - Так вы утверждаете, что в прошлую среду не заходили ни в один банк? настырно интересовался полицейский.
   - Ну да, сколько можно повторять! Зачем мне банк, если у меня нет в нем денег? И при чем здесь среда на прошлой неделе? У меня такие неприятности, паспорт потерялся, а вы знай твердите - среда да среда! Если вам желательно установить мою личность, вот, пожалуйста, заграничный паспорт, вот права, вот несколько удостоверений, причем с фотографиями, видите же - это я собственной персоной, что же вы к паспорту привязались? Случилось что?
   - В таком случае, что вы делали в прошлую среду?
   - О боже, да ничего сверхъестественного не делала! - вспыхнула Элюня, хотя по природе своей была девушкой выдержанной и скорее уж несколько флегматичной. - Как всегда, утром поработала дома, а потом поехала на ипподром. Это, надеюсь, неподсудно?
   Услышав про ипподром, комиссар явно оживился.
   - О, на скачки! Во сколько вы прибыли на ипподром и сколько времени там пробыли?
   - Прибыли часов в двенадцать и пробыли... минутку, вспомню... до четырех. А что?
   - Видел ли вас там кто-нибудь?
   Ну можно ли задавать такой идиотский вопрос!
   - Да тысяча человек! Там ведь прорва народу. К тому же я была там со знакомым... А, понимаю! Дошло! В прошлую среду что-то произошло в каком-то банке, и вы подозреваете меня? Да нет же, уверяю вас, пан комиссар, это не я, в среду ни в каком банке я не была. На ипподроме была, факт. А после скачек мы со знакомым пошли пообедать в ресторан, потому что на ипподроме, не знаю уж почему, человек делается таким голодным, так всегда хочется есть, удивительное дело! Вот мы и отправились в небольшой ресторанчик в Константине. Ели отбивные с капустой, пальчики оближешь. И, знаете, совсем недорого. А оттуда я отправилась прямо домой, часов в шесть вечера вернулась и повисла на телефоне, потому как мне все звонили и звонили...
   Комиссар Бежан не очень вежливо перебил девушку:
   - Можете сообщить фамилии лиц, видевших вас на скачках?
   Окончательно проснувшаяся к этому времени Элюня наконец увязала одно событие с другим и сумела сделать вывод.
   - О господи, так вот в чем дело! Звонок... и паспорт! Он по телефону назвал мне номер моего паспорта! Но не станете же вы, пан комиссар, уверять меня, что директор банка выражается нехорошими словами и обзывает меня "коровой царя небесного"?!
   Комиссар Бежан не первый год работал в полиции, всякого наслушался, однако "корова царя небесного" его несколько ошарашила. И вообще беседа с подозреваемой шла в каком-то нетипичном ключе, осложняясь на каждом шагу. Опять же, беседовать было тоже непривычно, все трое стояли, не решаясь занять единственное сидячее место. Элюня опиралась на чертежную доску, свое рабочее место, сержант в мундире изредка незаметно присаживался на подоконник, рядом с которым предусмотрительно обосновался и даже передвинул горшки с цветами. А вот комиссару Бежану облокотиться было не на что, и он время от времени прохаживался по комнате, бросая тоскливые взгляды на дверной косяк - так славно было бы на него опереться! Проводить допрос стоя оказалось очень утомительно.
   Однако усталость не притупила полицейской бдительности.
   - Вы о чем? - живо отозвался комиссар на последние слова подозреваемой. - И еще, в самом начале вы сказали что-то насчет того, что наш приход для вас не является неожиданным. Так ведь?
   - Ну да! - подтвердила Элюня и опять упрекнула комиссара:
   - А я читала, что такие представители власти, как пан, не перебивают, а, наоборот, охотно слушают болтовню свидетелей и прочих преступников, потому как в болтовне может вырваться какое-нибудь словечко, которое сразу прольет свет на преступление, а вы без конца перебиваете! Нетипичный вы полицейский, вот что я вам скажу! Ведь толкую же вам - тот кретин по телефону пообещал мне, что нашлет на меня полицию, ну и наслал, хотя я все равно предпочитаю иметь дело с вами, чем с тем щетинистым идиотом, пусть даже ничегошеньки не понимаю. Но начинаю уже немного соображать, и сдается мне, именно у него мой паспорт, раз он мне сообщил его номер, хотя и не уверена, что правильный, ведь я никогда не могу запомнить столько цифр подряд... И вообще мне жутко неудобно говорить с вами стоя, я бы охотно присела, может, в кухне? Не хочется убирать постель и складывать тахту, а в кухне есть табуретки, и можно прихватить отсюда мой рабочий стул, хотя он жутко тяжелый, видите, специальное рабочее кресло? Вы не думайте, вообще-то я не такая болтушка, это сейчас трещу, потому как волнуюсь и с меня достаточно. Что скажете?
   Сообразительный полицейский понял, что последний вопрос относится к предложению сменить место беседы, и горячо поддержал его. Сержант охотно кинулся к тяжеленному чертежному креслу и приволок его в кухню, где оба служителя закона сели наконец и вытянули усталые ноги, а Элюня механически нажала кнопку на электрическом чайнике и тоже присела с облегченным "уфф". Кофе и чай находились на расстоянии вытянутой руки.
   - Ну а теперь давайте повторим все это еще раз, но уже не торопясь и по порядку, - предложил комиссар, старательно делая вид, что не замечает хлопот хозяйки дома, успевшей уже достать чашки и ложечки. - И обещаю больше вас не перебивать.
   В принципе Элюня любила спать до полдевятого, однако, если ее будили раньше положенного времени, сравнительно быстро приходила в себя. Нет, она была не из тех, кто лишь к полудню обретает способность соображать и общаться с людьми, хотя и не пробуждалась свеженьким жаворонком, в какую бы несусветную пору ее ни разбудили.
   Короче говоря, кофе она приготовила без катаклизмов, ничего не разбила и не пролила. Свежий крепкий кофе с капелькой сливок и вовсе помог ей обрести форму, и девушка сумела не только обстоятельно и толково рассказать комиссару о странных телефонных звонках, но и вспомнить некоторые аутентичные выражения неведомого собеседника, памятуя о том, как Казик настаивал на приведении дословных выражений.
   Опыт у комиссара Бежана в данной области был побольше, чем у Казика. И этот опыт вкупе со здоровым полицейским инстинктом подсказал ему, что Элюне можно верить, что Элюня - по нужную сторону баррикады и что хватит зачислять ее в разряд подозреваемых. В голове комиссара как-то сразу все происшедшее выстроилось в стройную, логичную схему.
   - Ну что ж, - произнес он совсем другим тоном, поставив на стол опустевшую чашку, - я верю пани, однако мы обязаны соблюдать формальности, так что я должен записать показания свидетелей. Прошу назвать лиц, которые могут подтвердить ваши показания.
   Пожалуйста, это совсем просто.
   - Кассирша - раз, - не задумываясь, произнесла Элюня. - Я обращалась только к одной, у нее делала ставки по всем заездам. Не знаю, как ее зовут, но опишу внешний вид. И даже могу сказать, что она ела на завтрак, хотя... наверное, это был уже ленч. Так вот, она съела бутерброд с колбасой мортаделой и огурчиком и еще к этому яйцо вкрутую. В директорской ложе только одна касса, вам нетрудно будет проверить. И еще был там один завсегдатай, пан Юрек, фамилии не знаю, мы с ним долго разговаривали. Коней обсуждали, то да се. Ну и Казик, это мой парень, мы вместе пришли. Казик, надо же, чуть не забыла!
   - Фамилию парня вы, надеюсь, знаете?
   - Знаю, конечно, ведь мы еще в одном классе учились, записывайте Казимеж Радванский. Сейчас его нет в Варшаве, уехал по служебным делам, но завтра вернется. Хотя, возможно, еще сегодня вечером. А еще буфетчица. Даже две буфетчицы! Я покупала кофе, пиво и вареники. У них подают настоящие домашние вареники, очень люблю. И еще множество людей, но не все обязаны меня запомнить. Их я могу вам в субботу пальцем показать, потому как ни фамилий, ни имен не знаю.
   Эдвард Бежан постарался прогнать несвоевременную мысль о том, что служебная поездка на ипподром может стать для него неожиданным развлечением, ведь он никогда не был на скачках. Откашлявшись, комиссар полиции произнес официальным тоном:
   - А теперь перейдем к вашему паспорту...
   - Вот именно! - взволнованно вскричала Элюня, и комиссар мгновенно позабыл о своих официальных обязанностях. Взволнованная Элюня стала необыкновенно хороша, и полиция в лице как бы то ни было двух мужчин просто загляделась на хозяйку квартиры номер восемь.
   - Слушаю вас! - удалось наконец выдавить комиссару.
   - Именно тогда, в среду, на ипподроме я заметила нечто необычное, горя от возбуждения, принялась рассказывать Элюня. - Я вовсе не уверена, что это вас заинтересует, но ужасно как-то все одно к одному подходит. Ладно уж, расскажу, а вы потом, в случае чего, выбросите из протокола, если чепуха окажется...
   И Элюня так красочно описала сцену на ипподроме с двумя пьянчугами, что оба полицейских словно увидели ее своими глазами. Девушка явно обладала воображением, позволяющим воссоздать в памяти увиденное, и недюжинными способностями передать это обычными человеческими словами. Нет, недаром она была талантливой художницей.
   - Ну, ну, - произнес комиссар. - А трезвого пьянчугу вы тоже смогли бы показать пальцем? И настоящего пьяницу?
   - Трезвого, боюсь, не удастся, видела я его первый раз, но если опять придет, конечно, покажу. А пьяницу я видела там частенько, только он не всегда бывает таким в дымину пьяным. Кажется, он журналист, его там все знают. Ну как? Пойдете со мной на ипподром в субботу?
   - Боюсь, придется, - притворно вздохнул комиссар.
   И получилось так, что вместо первоначального намерения арестовать преступницу комиссар не только ее не арестовал, но даже дал несколько ценных советов относительно того, как побыстрее оформить получение нового паспорта взамен потерянного. И вообще, сама того не зная, Элюня очень помогла полиции. Непонятная афера с богатым коммерсантом, по просьбе которого полиция и занялась расследованием, вдруг приняла совершенно неожиданный оборот.
   ***
   Лишь закрывая дверь за представителями правопорядка, Элюня сообразила, что ей так ничего и не объяснили. Она им выложила все, а они ей ничегошеньки. В чем же тут дело, черт возьми? Казик... может, хоть Казик ей растолкует? Элюне показалось, парень о чем-то догадывается.
   Казик появился в среду. Сначала по телефону, а вечером в натуре.
   Торопливо покончив с эксцессами чисто личного плана, Элюня принялась задавать вопросы, одновременно делая кое-какие пояснения.
   Ага, тут следует упомянуть, что в эту среду Элюня еще до появления Казика успела провернуть весьма важное дело. Она вдруг спохватилась, что у нее же есть деньги, ведь не весь выигрыш на скачках спустила, осталось вполне достаточно, чтобы наконец как-то обставить квартиру. Пора, в конце концов, начать жить, как люди. И недолго думая Элюня помчалась в один из магазинов фирмы "Икея".
   Подобрать подходящую мебель не составило труда. Салон-магазин обеспечивал и доставку, что предполагало также расстановку мебели и в случае необходимости ее сборку. Элюня оплатила покупку, и мебель была доставлена точно в указанное время.
   О том, что один из грузчиков, проверив адреса и фамилии клиентов магазина-салона, специально постарался попасть в бригаду, доставлявшую мебель Элюне, последняя, разумеется, не знала. А когда мебель принялись вносить в квартиру и расставлять, за хлопотами хозяйка квартиры не обратила внимания на то обстоятельство, что один из грузчиков все время старался поворачиваться к ней спиной. Его лица Элюня так и не увидела, что, впрочем, совершенно девушку не огорчило, поскольку в грузчике лицо не главное.
   Вот благодаря такому неожиданному, чисто мужскому решению квартира Элюни преобразилась за считанные часы. В комнате появились диван и два мягких кресла, а также низкий столик и что-то вроде бара, впрочем, устройства весьма многофункционального. К сожалению, больше ни на что денег не хватило, но и без этого Казик был потрясен изысканностью меблировки квартиры любимой женщины и долго не мог прийти в себя от восторга. Придя, вручил хозяйке принесенный букет, который оказался как раз недостающим завершающим штрихом нового интерьера. Вазон же для цветов имелся у Элюни с давних пор.
   Так вот, беседу молодые люди вели уже в новом, очень уютном салоне. Элюня начала нетерпеливо задавать вопросы, но Казик все никак не мог сосредоточиться в перебивал любимую встречными восторгами и встречными вопросами.
   - Подожди, скажи сначала, как ты планируешь обставить квартиру? Вот уж никак не ожидал, что так здорово получится, прямо шик! Эта комната...
   - Это гостиная, - не обижаясь, уточнила Элюня, поскольку квартира ее тоже очень волновала. - В той комнате у меня будет мастерская, а в последней - спальня. Гостиную я обставлю по-своему, места достаточно, видишь? Так вот... хотя нет, еще подумаю. Ведь я работаю не в учреждении, а дома, придется вести деловые переговоры... Хотя их можно вести и в мастерской, не в кухне же? А здесь я намерена выделить место для устройства столовой, глупо есть только в кухне. Как только получу деньги, куплю что требуется, недолго осталось ждать, скоро должна получить за уже сделанную работу. А что? Так тебе не нравится?
   Казику нравилось решительно все, и прежде всего сама Элюня.
   - Ну что ты, говорю же - просто великолепно! Только вот из того, что ты рассказала, места для меня не предусмотрено... Нет-нет, не слушай, глупости говорю, не ты должна предусматривать место для меня, это я должен был позаботиться о нас обоих. Элюня, коханая, послушай, признаюсь тебе... Я не бедняк, но все еще никак не соберу достаточно средств... до сих пор все как-то пренебрегал жилплощадью, как-то не думал о необходимости... Кретин, скотина безмозглая.
   - Минутку, - сказала сбитая с толку девушка. - Ты о чем?
   - О тебе, любимая. О тебе и твоей работе. Это я обязан создать тебе условия, создать так называемый дом, в котором тебе будет удобно и приятно жить. А ты позаботишься об эстетике, это по твоей части. Так о чем ты начала говорить?
   Теперь Элюня растерялась окончательно и не знала, что сказать. Самостоятельная жизнь ей нравилась до чрезвычайности, и она пока не собиралась менять ее ни на какую другую.
   - Я начала совсем о другом, - неуверенно произнесла девушка, - не о доме вовсе. Это ты свернул разговор на жилплощадь. А я хотела сказать о недоразумениях с тем типом, что мне по телефону угрожал. И еще у меня была полиция. И еще я собиралась с тобой посоветоваться.
   Тут уж Казик осознал, что ему говорят, и весь превратился в слух. Элюня рассказывала, а Казик все больше мрачнел.
   - И ты с ними должна опять встретиться?
   - Да, вместе отправимся на скачки в субботу.
   - И обо мне им сказала?
   - Ну да, комиссар хотел убедиться, что в это время я действительно была на ипподроме.
   - Назвала мою фамилию и адрес?
   - Только фамилию, адреса они не спрашивали. Послушай, как ты думаешь, в чем здесь дело?
   Казик долго молчал. Элюня терпеливо ждала.
   - Сдается мне, речь идет о каком-то мошенничестве, - наконец сказал парень. - Тот, кто тебя обзывал по телефону, потерял деньги и пытался уговорить тебя, чтобы ты посоветовала своему начальству их вернуть, ты отказалась, вот он и обратился в полицию.
   - А я тут при чем? - обиделась Элюня. - Я никак не замешана.
   - Твой паспорт замешан. Пожалуйста, вспомни, могли его у тебя украсть? Где и когда?
   Элюня послушно стала вспоминать. Паспорт она носила в косметичке, косметичка всегда находилась в ее сумочке, на самом дне. В каких местах сумка оставалась без присмотра?
   - На телевидении, - подумав, вспомнила девушка. - Два раза я там была. Записывали мою рекламу, я наблюдала за записью, а сумку оставила в другой комнате. И еще в редакциях журналов, я была за эти месяцы в нескольких, надо посмотреть в календарике, в каких именно. Переговоры обычно длятся долго, иногда проверяем на компьютере, как получилась реклама, бывает, что сумку оставляю у секретарши... Нет, не помню. Ты думаешь, кто-то специально на мой паспорт нацелился?
   - Думаю, просто воспользовался случаем.
   - А зачем это кому-то?
   - Холера его знает. Паспорта может использовать всякая сволочь. Сама видишь, тебя в чем-то подозревают, значит, воспользовались твоим паспортом. Погоди-ка! Из того, что я понял, данная сволочь сделала свое черное дело как раз в среду, в то время, когда мы были на скачках. Значит, полиция вцепится в меня. Ты смогла бы обойтись другими свидетелями?
   Какая-то маленькая часть Элюниного сознания удивилась, однако думать надо было о вещах поважнее.
   - Могу, конечно. Там было полно свидетелей, да ты и сам знаешь.
   - Вот их и назови. Любимая, мне сейчас жутко некстати общаться с полицией, если в твоих силах, не включай меня в данное мероприятие. Помнишь, я тебе говорил о своем отношении к роли свидетеля...
   Последовательная и прямо-таки страстная неприязнь Казика к законности не вызвала у простодушной Элюни никаких подозрений, она просто приняла ее к сведению.
   В субботу Казик не мог сопровождать Элюню на ипподром, она отправилась одна. Комиссар полиции, Эдик Бежан, оказался весьма симпатичным при общении в неофициальной обстановке, не стал цепляться за Казика, обошелся другими свидетелями. И вообще явился пунктуально, в директорскую ложу проник без помощи Элюни - полиция как-никак. И пан Юрек, и кассирша, и буфетчица, даже две буфетчицы охотно подтвердили присутствие Элюни в последнюю среду сезона в директорской ложе ипподрома. Пан Юрек даже конфиденциально признался полиции в том, что сделал ставку на выбранных Элюней лошадок и выиграл.
   Последние сомнения Эдика Бежана развеялись. А поскольку он оказался на ипподроме первый раз, то подчинился нажиму завсегдатаев скачек, и прежде всего недавней подозреваемой, сделал ставку и выиграл больше ста злотых, что его настроило еще положительнее по отношению к этой самой подозреваемой. Полицейский тоже человек.
   - Что ж, порядок! - заявил он под конец скачек. - У пани есть алиби. Пани является жертвой, а не преступником. В случае чего прошу информировать нас.
   И хотя Элюня не имела ни малейшего представления о том, жертвой чего именно стала и о чем следует информировать полицию, послушно согласилась. Тем более что в данную минуту все ее помыслы занимал последний заезд, в котором она по наитию сделала ставку на совершенного фукса, проигнорировав фаворитов. Оказалось - угадала, огребла кучу денег, открывших вполне реальные перспективы меблировки всей квартиры.
   И еще она, как и обещала, показала пальцем того самого горького пьяницу, у которого кореш вытащил паспорт. Горький пьяница действительно оказался журналистом и был трезв как стеклышко. Насколько все это пригодится полиции, Элюня не знала, да и, откровенно говоря, не особенно интересовалась...
   ***
   - Так вот, проше пани, - говорила Элюне одна из постоянных посетительниц ипподрома, в остальном же нормальная работающая женщина средних лет, - я лично знала одного из завсегдатаев, который вынес с беговой дорожки трехкомнатную кооперативную квартиру, приличную дачку, машину и еще кое-какие мелочи. - В голосе дамы прозвучала непонятная претензия, но она мужественно закончила:
   - Так что, кто знает, может, и пани повезет. Вы под каким знаком родились?
   - Козерог я, - ответила Элюня.
   - Что ж, Козерог сойдет, если вам удастся сохранить хладнокровие и не потерять голову. А в казино вы тоже бываете?
   - Казино? - удивилась Элюня. - В каком казино?
   - Да все равно в каком. В "Мариотте". В "Гранд-отеле", "Виктории", во Дворце культуры.
   - Да нет, ни разу в жизни не была.
   - Вы что, милочка, совсем не соображаете? Ох, простите, я не хотела вас обидеть, но ведь это напрашивается само собой. Вам, при вашем везении, сам бог велел. Ну и что работа, я тоже работаю, вот и надо для отдохновения...
   Высказывание дамы средних лет, которая при известной натяжке годилась Элюне в матери, сделало свое дело. Впрочем, родная мать Элюни не сказала бы такого ни за какие сокровища мира. А вот бабушка... Молодость бабушки прошла бурно, и, кажется, с Монте-Карло она была знакома не понаслышке... Мама всячески старалась изолировать дочь от бабушки, опасаясь, видимо, дурного влияния, деморализации или чего-то в этом роде. И похоже, опасалась не напрасно. В Элюне неожиданно заговорили гены, сердце екнуло, и девушка вдруг решила приобщиться еще к одному виду азарта.
   Пока же занялась конкретными, будничными, но неотложными делами. Выправила новый паспорт, докупила еще кое-что из предметов меблировки и сочла, что на какое-то время ее квартира обставлена достаточно. Элюня не могла пожаловаться на безработицу, ее рекламы пользовались неизменным успехом, приносили заказчикам ощутимую прибыль, от которой Элюня получала свой процент. Под воздействием практичного Казика она научилась заключать выгодные для себя договора, тем более что ее имя приобрело известность в рекламном бизнесе. Поступили деньги и на счет в банке, Элюня поменяла старенький "фольксваген" на новую "тойоту" и почувствовала, что жизнь прекрасна и удивительна.
   Скачки на ипподроме закончились с наступлением зимы, чего-то явно не хватало, и девушка принялась подумывать о новых развлечениях. Возможно, она сразу бы пустилась во все тяжкие, если бы не суматоха с чередой зимних праздников. Предаваться разгулу просто не было времени. Рождество и Новый год с их заботами и хлопотами, беготней по магазинам в поисках подарков наконец-то можно было позволить купить родным под елочку то, что хотелось, невзирая на цену, - все это поглотило Элюню с головой. Рождественские праздники она провела у родителей, Новый год встречала на балу в отеле "Виктория" с Казиком. В отличие от Павлика, Казимежа не смущали расходы. Элюне поневоле пришлось сравнить этих двух столь разных мужчин, и сравнение оказалось не в пользу бывшего мужа. Элюня так и не смогла вспомнить ни одного от души проведенного праздника за три года супружества. Павлик проявлял чудеса дипломатии, чтобы увильнуть от них. В Сочельник у него из года в год проявлялись то простуда, то пищевое отравление, на худой конец страшная головная боль, так что они никогда никуда не ходили. Казик, напротив, развлечения любил, и скупость никак не входила в число его недостатков. Ясное дело, на роскошный бал в роскошном отеле Элюня должна была явиться в новом платье, новых туфельках, с потрясающей прической, короче говоря, богиней...
   А после Нового года Казику опять пришлось уехать из Варшавы по делам службы, так что появилась возможность передохнуть и прийти в себя после праздничных безумств.
   Правда, свет не сошелся клином на Казике, у Элюни было много друзей и подруг, она была красива, богата, одинока, ее часто приглашали в компании, но вот в последнее время она стала замечать вроде бы охлаждение к ней прежних приятельниц. Именно в последнее время, после того, как Элюня развелась и опять стала свободной.
   Глаза ей открыла Иола, тоже подруга еще со школы.
   В один из ясных дней наступившего нового года Элюня сидела за компьютером, который приобрела в первую очередь, ибо проектировать без компьютера было никак невозможно, и подбирала цвета в рекламе косметики. И в тот момент, когда она облегченно вздохнула, получив наконец желаемый результат, зазвонил телефон.
   - Слушай, Элька! - начала Иола. - Свиньей ты никогда не была, так я с тобой по-простому. Говорят, ты собираешься в дискотеку, да еще одна, потому что этот твой, который все равно нигде не появляется, опять куда-то уехал. Человек пять мне сказали. Это правда?
   - Правда, собираюсь, - ответила Элюня. - А что?
   - А то, что не приходи, очень прошу! Я со своим парнем приду, в нем я жутко заинтересована, а тут появишься ты, такая одинокая, как верба на распутье, аж нехорошо делается при одном взгляде на тебя. Не хочу тебя ему под нос подтыкать, так что будь другом, посиди дома.
   Элюня почувствовала себя незаслуженно обиженной. А еще школьная подруга называется!
   - Ты что, свихнулась? - возмутилась она. - Неужели думаешь, что я так и кинусь на этого, твоего...
   - Балда, ничего я не думаю, знаю, ты не кинешься, ну так мой балбес на тебя кинется. Все они к тебе льнут, неужели не замечаешь? Ослепла, что ли?
   - Так ведь ты же красивее меня!
   - Насчет красоты не знаю, а вот умнее - точно. А наш ум мужику что дыра в мосту, ни к чему. Все бабы тебя боятся и будут бояться до тех пор, пока тебя кто не охомутает. Могла бы по крайней мере старым подругам не мутить воду. Имей совесть, в конце концов, холера ясна!
   Целых три секунды понадобились Элюне для того, чтобы уяснить причины прохладного к ней отношения прежних подруг. Так вот в чем дело, оказывается! Обида и возмущение переполняли ее до краев.
   - Так что же мне делать?! В монастырь уйти? Чего привязались? Разве я когда-нибудь кокетничала с вашими парнями? Разве хоть у кого-нибудь хоть одного отбила?
   - Интересно, а Павлик что? - ехидно проговорила Иола.
   - При чем тут Павлик? - не поняла Элюня.
   - А как же! Ведь они с Баськой два года гуляли, а тут ты появляешься на первом курсе - и что? Он женится на тебе, а не на Баське.
   Элюня была ошеломлена.
   - О боже! Ни о какой Баське я и не знала!
   - Дурак он, что ли, тебе рассказывать? Баську же гордость одолела, и она предпочла молча удалиться. Кстати, сейчас опять вокруг него вертится, но это так, к слову... А мужики, они такие, за свободную девушку каждый норовит ухватиться, к тому же у тебя есть и квартира, и деньги. И даже машина! Да в тебя же вцепится первый встречный обормот, а откуда мне знать, может, этот мой тоже обормот? Будь человеком и не приходи сегодня. Пусть он сначала хоть немного попривыкнет ко мне.