Хмельницкая Ольга. Счастье на высоких каблуках

   – А еще все время боишься, нервничаешь, как бы не попасться, спешишь, отключаешь телефон, а потом говоришь, что он разрядился, прячешь подарки, говоря, что это от мамы. А тем временем нервы истончаются до кондиции папиросной бумаги…
   – Ладно, хватит, – махнула рукой Жанна. – Я поняла. Но ты не знаешь моего Игоря. Мне вообще кажется, что он не замечает никого и ничего, кроме себя. Он эгоцентрист. Не следит, не вынюхивает, не прислушивается, не шпионит. У меня вообще складывается впечатление, что ему все равно. Даже обидно иногда. А насчет нервов, как папиросная бумага, – это не обо мне. К счастью.
   – Ты его не любишь? Своего Игоря?
   – Ой, не знаю, – сказала Жанна. – Все так сложно.
   – Жанна, ты как-то слишком легко относишься к серьезным вещам, – сказала Юля. – Как будто совсем не думаешь о будущем. Ну еще одна пара обуви, ну деньги, ну побрякушки какие-то… А в глобальном масштабе? Ты бы лучше в декрет ушла, ребенка родила или сосредоточилась на карьере. А то мечешься, как стрекоза, которая лето красное пропела, – бессмысленно и беспощадно.
   Жанна пожала плечами. Разговор ей не нравился.
   – У тебя прекрасный муж, – сказала Юля после паузы. – Возможно, он все видит и понимает, но не хочет провоцировать конфликт, боясь тебя потерять.
   – Сомневаюсь.
   – А Дима женат?
   – Не знаю, – ответила Жанна. – Я вообще ничего о нем не знаю, даже фамилии или, например, сколько ему лет. У нас только секс.
   Юля вздохнула.
   – Это плохо закончится, – сказала она. – Извини, что каркаю. И никакие туфли тебя не обрадуют.
   Жанна чихнула.
 
   Марина зашла на работу без трех минут десять. Секретарша Анастасия сидела на своем месте и что-то быстро печатала. По ее напряженной и одновременно увлеченной позе Марина сразу заподозрила, что у Насти появился новый сердечный интерес.
   – Аську выключи, – сказала Марина. – И сделай мне кофе.
   Настя, испытывающая непреодолимое влечение к джинсам, свитерам мужского покроя и тяжелым ботинкам, вздрогнула и отключила все посторонние программы.
   – Гардероб еще не сменила? – спросила Марина. – Не перешла на женственные платья, высокие каблуки, декольте и романтичные прически?
   – Нет. Не хочу никого обманывать, – сказала Настя. – Я такая, какая есть.
   – Это твое право, – сказала Марина. – Зависит от того, какие цели ты преследуешь. Согласна, некоторых восхищают люди, имеющие мужество делать то, что хотят они, а не то, чего ждут от них окружающие.
   Из кофейного автомата в чашку полилась ароматная коричневая жидкость.
   – Евгений на работе? – спросила Марина.
   – Нет еще, – ответила Настя, опустив глаза, как будто она персонально несла ответственность за отсутствие Евгения.
   Секунду спустя зам вбежал в офис.
   – Вспотел? – спросила Марина.
   – Доброе утро, – расплылся Евгений в улыбке. – Нет, я пользуюсь антиперспирантом. Чтобы клиентов не спугнуть.
   – Что там пахучая квартира?
   – Пока никак.
   «Пахучим» называлось жилье, которое дважды заливали соседи сверху, после чего деревоплита под линолеумом зацвела и начала гнить, распространяя удушливую вонищу. Продать квартиру никак не удавалось. Марина не могла решить – сделать там ремонт, а потом продавать или продавать, как есть. Пока ее агентство пыталось продать, как есть. Но никто не покупал.
   – Надо все оттуда на фиг снести и продавать голую квартиру, без полов, без стен, просто коробку, – сказал Евгений. – Ремонтировать дорого, да это и не наш профиль. А если там все сорвать и разломать, запаха не будет.
   – Логично, молодец, – похвалила его Марина. – Действуй.
   Евгений зарделся. Настя принесла Марине кофе. Офис постепенно заполнялся людьми.
 
   – У меня на будущей неделе день рождения, – сказала Жанна, обнимая мужа. – Ты помнишь?
   «Ни черта он не помнит. Никто меня на самом деле не любит», – подумала она.
   – А что ты хочешь? – спросил муж, откинув голову.
   Жанна смотрела в его голубые, почти прозрачные глаза и думала, что, несмотря на годы брака, Игорь оставался для нее закрытой книгой. Сейчас она ничего не могла прочитать по его лицу. Спокойное, расслабленное, доброжелательное, абсолютно ничего не выражающее.
   «Ему просто все равно», – подумала Жанна.
   – Я хочу красные босоножки и белые туфли на каблуке. Уже присмотрела. Ты ведь купишь, правда, дорогой?
   Уголок рта Игоря дрогнул.
   – Конечно, – сказал он после небольшой паузы. – О чем речь? Пойдем в магазин, покажешь мне, что хочешь.
   – Завтра, – подмигнула ему Жанна. – У меня в семь концерт, а сразу же после…
   – Хорошо, – кивнул Игорь, – когда выйдешь с работы, позвони, я подъеду, мы все тебе купим.
   – Ты самый прекрасный муж! Я тебя очень люблю, – сказала Жанна, осыпая супруга поцелуями.
   Игорь прикрыл глаза. Он знал, что чаще всего люди не могут оценить его эмоциональное состояние, но на всякий случай доступ к «зеркалу души» ограничил.
 
   Дима шел по магазину совершенно по-хозяйски, как будто это был его собственный магазин, и при этом не смотрел по сторонам. Жанна шествовала рядом, гордо ступая на высоких каблуках.
   – А почему ты себе никогда ничего не покупаешь? – спросила Жанна. – Ты даже не смотришь!
   – Мне скучно, – пожал плечами Дима.
   – А что тебе не скучно?
   – Много чего.
   – Ты, наверное, бандит.
   – Я финансист.
   «Так я и думала. Бухгалтер, типчик без воображения, ему бы только дебет с кредитом свести», – подумала Жанна, ощущая привычное раздражение.
   Они подошли к бутику, куда стремилась Жанна. От калейдоскопа ярких цветов, рюшей, оборок, шифона, шлейфов и пайеток глаза ее загорелись, руки погрузились в шуршащие, скользкие, теплые, мягкие, колючие и жатые ткани. Дима зашел, обвел зал равнодушным взглядом и плюхнулся в кресло, затянутое тканью с рисунком «под леопарда». После чего он закрыл глаза и погрузился в дрему.
   Жанна в нетерпении ощупывала платье за платьем. В груди поднималось чувство радости. За спиной, казалось, росли крылья. Белое кружевное платье, черное строгое стретчевое, изумрудное легкое с драпировками… Жанна забрала в примерочную половину бутика, но все было не то.
   – Попробуйте вот это, – сказала консультант.
   Жанна скользнула по ней взглядом, на секунду сфокусировав взгляд на светлой коже, бровях вразлет и волосах цвета воронова крыла. Парикмахер Жанны постоянно говорила ей, что черный цвет старит, но девушка была столь свежа и юна, что радикально черный цвет не портил, а лишь подчеркивал молочную белизну ее кожи и легчайший румянец.
   – Попробуйте. Вам пойдет, – повторила консультант.
   Жанна взяла в руки бирюзовое платье из шелка, невесомое, со шнуровкой на спине.
   – Спасибо, – кивнула Жанна.
   Консультант дружелюбно улыбнулась. Дима в леопардовом кресле, казалось, заснул – он сопел. Складывалось впечатление, что он вот-вот захрапит. Жанна мерила платье за платьем, но ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что бирюзовое действительно сидит намного лучше, чем все остальные.
 
   Марина слегка наклонилась вперед и сжала виски.
   «Мариночка, никогда не трогай свое лицо руками. Это очень вредно», – все время повторяла ей косметолог.
   На столе лежал лист бумаги со словами «Смерть близка». Марина была уверена, что записка попала к ней не просто так. Ей тридцать два года. У нее муж, риелторское агентство, две квартиры, загородный дом, дача в Крыму и полтора миллиона долларов на личном счету. Плюс красота и молодость. Марина привыкла к тому, что ей завидуют. Если бы они знали, что ей пришлось пережить для того, чтобы оказаться в выгодном и комфортном положении, в котором она сейчас пребывала! Все это не свалилось с неба, а было результатом упорного труда.
   «Смерть близка».
   Люди, которые это писали, явно не знали, сколько раз за Маринину жизнь смерть была к ней близка. Но все же она пока жива.
   Марина встала и прошлась по кабинету.
   Конкуренты? Недовольные подчиненные? Кто-то из родных? Кредиторы? Сестра? Кто за ней следит?
   Она покинула кабинет, вышла на улицу и отправилась к машине.
 
   – Пообедаем? – спросила Жанна.
   Дима кивнул.
   – Почему ты никогда ничего не рассказываешь? – спросила Жанна. – Ну хоть что-нибудь рассказал бы.
   Он взглянул на нее с удивлением.
   – Например, что?
   – Ну, допустим о работе.
   – Не вижу смысла, – сказал Дима. – Я же тебя об опере не прошу рассказать.
   Жанна оскорбилась:
   – Ты считаешь меня дурой?
   Дима не стал отвечать. Вместо этого он заказал себе пасту «Нептунито», хлеб «Фокаччо» и лосося на гриле. Жанна взяла зеленый чай.
   – Я на диете, – сказала она, жеманно хлопая ресницами.
   Дима кивнул. Жанна посмотрела на его толстые пальцы. Ей стало нехорошо, но потом она вспомнила о бирюзовом шелковом платье, и снова стало просто отлично.
   – Ну, тогда что-нибудь о машинах, – попросила Жанна, отхлебывая безвкусную зеленую жижу, в которой плавали белые ошметки цветов. – У тебя же «Мерседес».
   Дима устремил на нее взгляд. Впервые в его глазах мелькнули какие-то эмоции.
   – Это уже третий, – сказал он, – первые два были той же модели и того же цвета.
   «Зануда, – подумала Жанна, – хорошо, хоть не сообщил, что до меня у него были две девушки, как две капли похожие на меня».
   – И что с ними? Ты их продал?
   – Разбил. Оба всмятку.
   – А ты? Не пострадал?
   – В первый раз ничего, а во второй раз удар на часы пришелся.
   «Были бы мозги, было бы сотрясение», – зло подумала Жанна.
   – Ты превышал скорость? – спросила Жанна, демонстрируя эрудицию и знание правил дорожного движения.
   – Да. Ехал сто тридцать семь километров в час в зоне, где максимум – сорок.
   Жанна хихикнула.
   – Ты такой смелый, – сказала Жанна, захлопав ресницами.
   На лице Димы появилось утомленное выражение.
   – Я больше так не делаю, – сказал он.
   Жанна едва сдержалась, чтобы не зевнуть.
 
   Сестра открыла дверь не сразу.
   – Кто? – спросила она.
   – Лена, это я, – отозвалась Марина.
   Дверь открылась на две ладони. Посередине болталась толстая цепочка.
   – Что? – спросила Лена.
   – Открой.
   Сестра распахнула дверь. На ней был мятый халат с пятнами кетчупа.
   Марина вошла в прихожую.
   – Чаем угостишь?
   Елена кивнула.
   В квартире было не убрано. Везде валялась одежда, на полу стояли грязные тарелки, по углам висела пыль и паутина.
   – Почему ты не ищешь работу? – спросила Марина, стараясь не глядеть по сторонам.
   – За гроши? – спросила Лена с вызовом.
   – С чего-то надо начинать, – сказала Марина.
   – Мне предлагают работу в супермаркете. Тебе не понять, – зло сказала Лена. – Я не хочу… без перспектив… с утра до вечера.
   Марина молча села на стул. На спинке этого стула висела мятая одежда. Пахло чем-то немытым и нестираным.
   – А это все почему? – спросила Марина, обводя взглядом бардак. – Ты же ничего не делаешь, на работу не ходишь, детей у тебя нет. Почему бы порядок не навести?
   – Это мое личное дело! – процедила Лена. – Как хочу, так и живу. Тебя не касается. Я тебя в гости не звала. И вообще, не всем же жить во дворцах.
   – Пойми, – сказала Марина, наклоняясь вперед, – я свои дворцы заработала. Я дневала и ночевала в своем первом казино. Я открыла бар и сама круглые сутки стояла за стойкой. Я выращивала лук. Я сделала ремонт в квартире и сдала ее, когда у меня был полнейший финансовый коллапс, а сама мерзла зимой на дачном участке в щитовом домике. В моем первом ресторане был пожар, все сгорело дотла, у меня по суду забрали помещение, которое я купила для магазина запчастей. Тебе ненамного меньше лет, чем было тогда мне, но ты сидишь, сидишь и жалуешься… Ты бы хоть пять процентов сделала от того, что провернула я.
   – Не задирай нос, – сказала Лена, морщась. – У тебя был стартовый капитал.
   – У меня ничего не было! Откуда? Мы же сестры! У нас все было одно и то же. Ты могла взять те же кредиты, что и я. А лук я выращивала вообще почти бесплатно, только за кусок земли!
   – Тебе везло.
   – Блин. Ты ничего не понимаешь. Сделай хоть что-нибудь. Пока ты будешь сидеть дома, точно ничего не произойдет. Езди. Общайся. Ищи друзей-бизнесменов. Читай книги о бизнесе, наконец. Неважно, что делать! Начни хоть с чего-нибудь. Голову, наконец, помой.
   Марина сделала глубокий вдох и хлебнула чаю. Чай был отвратительным – вода из-под крана плюс пакетированная пыль. Не спасал даже сахар.
   – Спасибо, – сказала Марина, отставляя чашку в сторону.
   Она встала и ушла. Сестра проводила ее ненавидящим взглядом из-под жирной челки.
 
   Марина толкала перед собой тележку.
   – Туалетная бумага, – строго сказала она сама себе. – Туалетная бумага, и все! Ну, может, еще мыло.
   Она прихватила с полки бутылочку жидкого мыла «Мед и молоко». Мягкое, матовое, оно нравилось Марине запахом и консистенцией. Затем в тележку отправилось несколько упаковок мыла марки «Чистая линия». Прозрачное, плотное, оно напоминало большие карамельки.
   «Вообще-то он энтомолог, но с тех пор, как потерял очки, охотится на слонов», – вспомнила Марина старый анекдот.
   Секунду спустя Марина подумала, что ей не помешал бы новый шампунь, мгновенно тающая маска для волос, бальзам и спрей, который наносится на влажные волосы и обеспечивает им впоследствии дополнительный блеск.
   – Это все очень нужно, – убедительно сказала Марина вслух.
   Цепкие пальчики схватили зубную пасту Colgate с экстрактом облепихи. Новая зубная паста была Марине совершенно ни к чему, и вообще она не пользовалась пастой Colgate, предпочитая Lacalut. Но упаковка с оранжевыми ягодами облепихи выглядела столь ярко и притягательно, что Марина решилась.
   На следующей полке стояли ряды хорошеньких баночек с солью для ванн. Персиковая, хвойная, с чередой, с календулой, с лавандой, с ромашкой и еще чисто-белая – натуральная. Марина мгновенно представила, как это замечательно – лежать в ванне в теплой морской воде, вдыхать аромат соснового леса и читать какой-нибудь глянцевый журнал. Или женский детектив.
   «Вечером так и сделаю», – решила Марина, складывая в тележку соль с хвоей и лавандой.
   В голове была приятная легкость. Шопинг не всегда был любимым развлечением Марины, у нее случались и тяжелые времена – безденежье, одиночество, отчаянная борьба за бизнес.
   Тем слаще ей сейчас.
   – Почему ты покупаешь все в обычном супермаркете? Простенькое мыло, зубная паста, ты же можешь приобретать все самое дорогое, – иногда говорил Виталик.
   – Непрактично, – пожимала плечами Марина. – Я обожаю хорошие вещи, но чувствую разницу между комфортом и качеством, а бессмысленно выбрасывать деньги на ветер не люблю. Я же их заработала, они мне потом и кровью дались, а не с неба свалились. Вспомни Сергея Брина, миллиардера, основателя компании Google. Заработал почти двадцать миллиардов долларов, а продолжал жить в съемной квартире и ездить на старенькой «Тойоте».
   – На зубной пасте много не сэкономишь. Особенно если учесть твою страсть к платьям, золоту, бриллиантам и дорогим машинам, – пожал плечами Виталик.
   – Легко сэкономишь, – не согласилась Марина, – именно такие мелочи съедают большую часть средств. Поверь мне.
   В такие моменты она особенно остро и с сожалением чувствовала, что Виталик понимает ее не на сто процентов.
   «Главное – любовь, – говорила себе Марина. – Он меня любит, это важнее всего».
 
   – Дорогой, мне больше всего нравятся вот эти, – сказала Жанна, приторно улыбаясь и показывая на алые босоножки с плетеным ремешком и стальной пряжкой.
   Игорь задумчиво смотрел на ряды обуви. В его высокой фигуре в черном пальто чудилось нечто демоническое.
   – Примерь, – кивнул он.
   Консультант на мгновение замешкалась, глядя на Жанну. Ей казалось, что у нее дежавю, но потом она потерла пальцем лоб и пошла за нужным размером.
   – И еще вот эти, – Жанна тронула пальчиком белую лаковую туфлю с золотистой пряжкой.
   – О’кей, нет проблем.
   Жанна внутренне торжествовала. Она оглядела магазин, но шоколадных босоножек со стразами на каблуке не увидела. Раскупили.
   «Ничего, пусть хотя бы белые и красные купит», – подумала она.
   Консультант принесла две коробки, внутри которых в ворохе тонкой шуршащей бумаги пряталась обувь, приятно пахнущая кожей, слегка клеем и чуточку краской. Этот запах Жанна просто обожала.
   – Прекрасно. Восхитительно. Я так о них мечтала! – приговаривала Жанна, примеряя алые босоножки и белые туфли.
   – Я рад.
   На лице Игоря появилось подобие улыбки.
 
   – Ты не поверишь, дорогой, но я опять не купила туалетную бумагу, – сказала Марина.
   – Не волнуйся, сейчас съезжу, – сказал Виталик. – И вообще, я мог бы ездить за покупками, а ты бы больше отдыхала.
   Он отнес пакеты в холл и накинул куртку на широкие плечи.
   – Я люблю делать покупки. Это для меня развлечение, – сказала Марина, сбрасывая туфли и утопая в мягком ворсистом ковре. – Только раз за разом забываю про туалетную бумагу.
   – Девушка должна быть слегка легкомысленной, – сказал Виталик, выходя на лестничную площадку.
   Марина подошла к окну и выглянула на улицу. Хлопнула дверь подъезда, ее муж направился к машине. Марина видела, как он открыл дверь, сел за руль, а потом снова вылез и взял какой-то лист, лежавший на лобовом стекле под «дворником». Марина видела, как он читал. Потом Виталик принялся вертеть лист, изучая его с разных сторон.
   «Смерть близка»?
   И Виталику тоже?
   Муж пошел к мусорному баку, смял и выбросил бумажку.
 
   – Перекрась мне ногти в глубокий винный цвет, почти черный такой, – сказала Жанна Юле.
   – Давай что-нибудь другое, – покачала головой Юля, – а то получится цвет засохшей крови, а вовсе не винный.
   Жанна растерялась.
   – Давай тогда уж банальный розовый, – предложила Юля. – Или белый. Раз уж ты не хочешь ничего изобразить. Может, я все-таки нарисую тебе какую-нибудь картину? Ренуара? Мунка? Дали?
   – Нет, ничего не надо, – ответила Жанна. – Может, чисто белый сделаем? Перламутровый?
   – Можно слегка розоватый. Жемчужный, – предложила Юля.
   – У меня будет бирюзовое платье. Легкое такое, шелковое, со шнуровкой на спине и двумя карманчиками впереди.
   – Платье с карманами?
   – Сейчас это последний писк моды, – кивнула Жанна. – Я видела в ELLE.
   – Ну, если платье бирюзовое, то жемчужный цвет ногтей подойдет, – сказала Юля. – С бирюзовым будет красиво. А туфли какие?
   – Белые лаковые.
   Юля взяла руку Жанны и слегка помассировала.
   – А куда ты идешь?
   – На показ Вивьен Вествуд. Мне Дима достал приглашение. Вернее, не достал, а так… Ему дали, а ему ни к чему. Он мне и отдал.
   – Он с тобой пойдет?
   – Этот сухарь ничем, кроме своей работы, не интересуется. Конечно, не пойдет! И, в общем, хорошо, а то он не слишком красив, ты же знаешь.
   Юля села рядом с Жанной на пуфик.
   – Ты играешь с огнем.
   – Игорь ни о чем не догадывается. Я убеждена. У меня на будущей неделе день рождения, так он мне купил красные босоножки, белые туфли и то платье бирюзовое. Стал бы он покупать, если бы хоть в чем-то меня подозревал?
   – Это может закончиться в любой момент. Не думай, что ты самая умная.
   Жанна раздраженно пожала плечами.
 
   Виталик вернулся домой не в духе. В руках он держал пакет, а в пакете лежала туалетная бумага и ничего, кроме туалетной бумаги.
   – Привет, – сказала Марина. – Я поражаюсь твоему умению сконцентрироваться только на том, что нужно. Я так не умею. Только не знаю, хорошо это или плохо.
   – Хорошо, – ответил Виталик, пытаясь выдавить псевдоамериканскую улыбку. – Все, что ты делаешь, хорошо и правильно.
   – Не улыбайся, – сказала Марина, – я же вижу, что ты нервничаешь. Скажи, а что было напечатано на листочке, который ты нашел под «дворником» на лобовом стекле своей машины?
   – Э-э-э, – протянул муж, растерявшись.
   – «Смерть близка»? – спросила Марина.
   Виталик удивленно взглянул на нее.
   – Это не мои шуточки, можешь на меня не смотреть, – сказала Марина, – просто мне такая же записка пришла.
   Виталик сел на пуфик, стоящий в прихожей.
   – Ну надо же, – сказал он. – И тебе тоже?
   Он сморщился, лицо стало похожим на печеное яблоко.
   – Ха-ха, – серьезно ответила Марина.
   – Надо позвонить в милицию, – сказал Виталик, все еще сидя на пуфике.
   Марина тоже села и положила ногу на ногу.
   – Не паникуй, – сказала Марина. – Надо подумать, что бы это значило. Кому мы вдвоем можем мешать. Пока я не вижу в этом никакого смысла.
   – Может, соседи? – неуверенно спросил Виталик. – Потому что ты регулярно занимаешь «Хаммером» два места? Или твоя сестра?
   Марина задумалась.
   – Я, возможно, глупость сейчас скажу, – произнес супруг, – но ее зависть к тебе переходит все границы. У тебя и бизнес, и муж, и красота, а у нее ничего.
   – Я в свое время сделала большую ошибку, – сказала Марина. – Когда Лене было семнадцать и она не поступила в институт, я взяла ее на работу в свое первое казино. Кассиром. Она была на особом положении – еще бы, младшая сестра хозяйки. Деньги в карман рекой потекли. Потом казино у меня отобрали, мне пришлось бежать, сестра, разумеется, потеряла работу. И вот с этого момента Лена уже ничего не хочет делать. Она все время вспоминает: «Ах, как мне тогда было хорошо». Говорит: «Я не собираюсь работать за гроши» и прочую чушь. Но я ни секунды не верю, чтобы она подбрасывала нам с тобой записки или что она хочет моей смерти.
   – Но смотри, – сказал Виталик, – если мы умрем, кому достанутся наши деньги?
   – Наши родители разделят все между собой. Лена не получит ничего.
   – Да, ты права, – сказал Виталик. – Кстати, ты проверяла, в прошлом месяце предкам деньги перевели?
   – Звонила, они все получили.
   – Если не соседи из-за «Хаммера» и не Лена, то я не знаю кто, – сказал супруг. – У меня вообще никаких идей. Предлагаю все же позвонить в милицию.
   Виталик встал с пуфика и пошел на кухню.
 
   Платье, на которое Марина положила глаз, было цвета пудры. Узкое, с вырезом-лодочкой и молнией на боку, оно предназначалось, чтобы обхватывать тело, как вторая кожа. Размер был меньше, чем нужно, но Марина углядела в этом не недостаток, а перспективы.
   «Ничего, похудею, – подумала она. – Вот и стимул».
   Сбросив одежду, Марина принялась натягивать платье.
   – Выдыхай, дорогая, выдыхай, – подбадривала она саму себя.
   Зазвонил телефон, который лежал в сумке, брошенной на пуфик в примерочной. Марина застыла с поднятыми вверх руками и затрепыхалась. Рукава платья болтались, как ушки у зайчика, и вся она была похожа сейчас на туго запеленутую личинку. Телефон все звонил. Марина повернула голову, и ее физиономия уперлась в расстегнутую молнию платья, которая в обычном состоянии должна была быть сбоку. Выглядывая в проем, как в окошко, и согнувшись в три погибели, Марина попыталась схватить молнию на сумке зубами и расстегнуть. Ушки-рукава свесились и болтались, как белый флаг при виде неприятеля.
   – Смирительная рубашка, – сказала Марина сама себе, приняв решение платье не покупать, но не в силах из него выпутаться.
   Телефон замолчал. Марина почувствовала, как по лицу стекают капли пота.
   – Ну отпусти меня, а? – обратилась она к платью, которое крепко сжимало ее со всех сторон.
   Оно, казалось, охватило еще плотнее, рукава крепко держали руки.
   – Я знаю, ты в меня влюбилось. Стивен Кинг, блин, – сказала Марина.
   Ткань, которая недавно ласково обнимала тело, теперь давила, врезаясь швами, и мешала дышать. Извернувшись, наконец Марина сбросила платье. По разгоряченному телу прошел легкий сквознячок. Девушка расстегнула сумку и вытащила наконец телефон.
 
   – Я хочу сдать это и это, – сказала Жанна, положив на прилавок две коробки с обувью. – Не подошли по размеру.
   В одной коробке лежали красные босоножки. Во второй – белые лаковые туфли.
   – Чеки есть? – спросила кассирша, жестом подзывая продавщицу.
   – Да.
   Консультант подошла, взглянула на Жанну, потом на туфли и не удержалась от улыбки.
   «Одну пару обуви ей покупает муж, вторую, точно такую же, – любовник. Затем она какую-то пару сдает и забирает себе деньги. Все гениальное просто. А уж если две пары хорошей обуви, то и деньги получаются неплохие», – подумала консультант, привычно заполняя нужные бумаги.
   Жанна ждала, рассматривая перламутровые ногти. Вечером ее ждал показ Вивьен Вествуд.
   Консультант подняла голову. В ее глазах Жанне почудилась насмешка.
 
   По магазинам Виталик ходить любил. Он безошибочно находил в бутике одежды самую дорогую вещь, ему нравилось сминать ткань, ощущая фактуру. В обувных магазинах он рассматривал кожу, из которой были сделаны туфли, сапоги и ботинки, на предмет ее толщины, плотности и качества выделки.
   – В корень зришь, – говорила мужу Марина.
   – Да, – кивал Виталик. – По крайней мере, стараюсь.
   Они шли по торговому центру. Белый мраморный пол сиял под яркими лампами, витрины отбрасывали блики, вообще все было чисто и ярко, как в операционной.
   – Что ты хочешь купить? – спросила Марина.
   – Пиджак, – ответил Виталик, – завтра к нам приедет вице-президент головной компании из Ирландии. Он, ходят слухи, любит зеленый цвет. А я хочу обратить на себя его внимание.
   Маринины каблуки громко стучали, создавая эхо. В половине девятого вечера торговый центр выглядел совершенно безлюдным.