Майк физически ощутил, как громадный корабль задрожал под его ногами. Кожу на лице стянуло и закололо еще больше. Шторм приближался к кораблю с непостижимой скоростью.
Когда они спускались по металлическому трапу к каютам, рев ветра уже был настолько сильным, что слышался и здесь, внутри корабля. Сразу резко стемнело.
Первый, еще отдаленный раскат грома пророкотал над морем, когда они свернули в коридор. Через открытый люк над ними они увидели, как сверкнул безумно яркий голубой зигзаг молнии. Корабль вздрогнул, потому что в равномерное покачивание на волнах вмешался новый мощный ритм. Мужчина рядом с Майком внезапно занервничал.
Но Майк уже не стал тратить силы, чтобы уговорить матроса отвести его к Винтерфельду. У провожатого был приказ, и он его выполнит, что бы ни произошло. Молча мальчик вошел в каюту, где все уже нетерпеливо ожидали его, и с порога начал рассказывать, что случилось. Охранник запер за ним дверь.
Молнии и гром жутко подтверждали краткий рассказ Майка, так что ему не пришлось никого убеждать в правдивости того, что он сообщил. Даже Бен, который из принципа противоречил всем и каждому, смотрел на него в ужасе. Шторм зародился и разразился быстрее, чем обыкновенно. И хотя он еще не достиг корабля, «Леопольд» уже бросало на волнах разбушевавшегося моря словно маленькую лодчонку.
Как и прежде, первым неловкое молчание нарушил Арронакс.
— Винтерфельду не удастся надолго удержать девочку взаперти. Рано или поздно…
— Если не произойдет чуда, профессор, — перебил его Майк, — то никакого «поздно» уже не будет.
Он ткнул пальцем в иллюминатор, за которым одна вспышка молнии следовала за другой, озаряя бушующее море жутким призрачным сиянием. В рев бури, который уже начал, заглушать рокот моторов, вмешался еще какой-то страшный звук, который Майк даже не смог распознать.
— Я не уверен, что даже сама Серена сможет теперь унять буйство стихий.
Арронакс уставился в иллюминатор и молчал. Траутман заговорил встревоженным голосом:
— Я пережил много штормов на море, но не видел ничего похожего на это. Шторм просто не может возникнуть ниоткуда. Необходимо срочно что-то предпринять.
— Что именно? — спросил Хуан.
Вопрос был к Траутману, но ответил на него Майк:
— Предупредить Винтерфельда об опасности. Он ведь и не подозревает, какую опасность навлек на всех нас. Если Серене не удастся справиться со стихиями, которые она же и вызвала, то тогда в опасности, вероятно, не только этот корабль.
Он помолчал немного, сам страшась до конца осознать факты и взглянуть правде в глаза, прежде чем высказать свои догадки.
— То, что сейчас происходит, вызвано теми же силами, что уже когда-то погубили Атлантиду.
Все ошеломленно воззрились на него, и тут Бен с чувством тихо произнес:
— И все из-за какой-то паршивой кошки!
— Не только из-за кошки, — не согласился с ним Траутман, бросив на Майка успокаивающе-предостерегающий взгляд. — Попытайся представить себя на месте девочки. Она просыпается в совершенно чужом для нее мире, полном неизвестных ей людей, говорящих на непонятном языке и творящих вещи, которые вызывают у нее неописуемый ужас. Единственное родное существо, которое она видит, был кот. И тут она вынуждена вместе со всеми стать свидетельницей того, как его расстреляли, можно сказать, прямо на ее глазах. А что бы сделал ты…
В этот момент над морем сверкнула ослепительно белая молния, за которой тут же загрохотал гром невероятной мощи, полностью оглушивший их. Неудивительно, что вслед за этим корабль содрогнулся, как будто на него обрушился кулак гиганта.
Удар был сокрушительной силы, и их всех швырнуло на пол. Корабль резко качнуло вправо, так что они тут же заскользили по внезапно накренившемуся полу. В медленно исчезающее эхо громового раската вплелись треск и грохот, раздававшиеся, казалось, изо всех частей корабля. Майк закричал от боли, услышал вопли остальных и тщетно попытался хоть за что-нибудь ухватиться рукой, шаря перед собой. Но ухватиться было не за что. Все, что еще не разлетелось в щепки от сотрясения, вместе с ним соскользнуло к стене каюты.
— Что это такое было? — выдохнул Арронакс, первым пришедший в себя и кое-как поднявшийся на ноги.
Как бы в ответ на это раздался второй, еще более оглушительный треск грома. И снова корабль дернулся и заскрежетал от разрушительного удара по корпусу. Арронакс снова рухнул, но поскольку корабль накренился и лег на другой бок, то он первым заскользил к входной двери. А тут вслед за отгремевшим раскатом внутри корабля прогремел мощный взрыв.
Арронакса швырнуло на дверь и… выбросило в коридор. Вероятно, запор на двери просто сорвало.
А секунду спустя к двери закувыркался и Майк, а за ним все остальные. Их тоже вынесло в коридор. Майку повезло меньше, чем профессору. Его с такой силой швырнуло вперед ногами на противоположную стенку коридора, что он закричал, ощутив невыносимую боль в ступнях и коленях. Рядом с ним тяжело грохнулось на пол тело Сингха, да и остальным пришлось несладко. Майк слышал, как их одного за другим швыряло на стенку и как они стонали и вскрикивали от боли.
Но везение все же не покинуло их в трудный чае. Никто ничего не сломал, что было чудом, все быстро пришли в себя. Тут еще оказалось, что ни одного из охранников, обычно дежуривших перед дверью, не было видно. Очевидно, они удрали тотчас, как только началась катастрофа.
Сингх первым поднялся на ноги и помог Майку.
— Ну-ка, немедленно уходим отсюда! — приказал он. — На палубу! Быстро! Мы должны добраться до «Наутилуса»!
Он уже хотел было бежать, но тут же развернулся и спросил Арронакса:
— Где ваши люди, профессор?
— В каюте, на корме, — ответил Арронакс. — Это недалеко.
— Сходите за ними! — приказал Сингх. — Быстро! Быстро! Мы попытаемся пробраться на «Наутилус»! Может быть, в этой неразберихе нам удастся удрать!
Арронакс помчался со скоростью ветра. Да и все остальные, как только до них дошло, какой неожиданный шанс им подарила судьба, рванули с места. Насколько это было возмож но при непрерывной качке и рывках корабля, все быстро промчались вдоль коридора и взоб рались по трапу наверх.
Шум и грохот шторма стали устрашающе похожи на день Страшного Суда, самый настоящий ад. Теперь этот апокалиптический рев не заглушали никакие стены. Молнии сверкали без пауз одна за другой, так что небо над кораблем было ярким, как в солнечный день, даже вулканически ярким. Лица им обжег ледяной ветер такой силы, что все они тут же скрючились и лишь с большим трудом в полусогнутом состоянии смогли передвигать ноги. Со стороны кормы мигал красный прожектор, но Майк поостерегся оборачиваться. Он напрягал все силы, чтобы удержаться на ногах. Сингх и остальные мелькали едва различимыми тенями перед ним. Палубные надстройки «Леопольда» тоже были скрыты стеной дождя, поливавшего их с силой водопада. Но Майк успел заметить, что одна из орудийных башен корабля почернела от копоти и обуглилась, а кое-где металл еще не успел остыть и тускло светился красноватым светом — вероятнее всего, в башню угодила молния. Наверно, это и было причиной взрыва, который они слышали внизу.
Сингх что-то прокричал, но ветер унес его слова, так что Майк не смог ничего разобрать. Он только видел, что Сингх показывал куда-то вперед. Подводная лодка находилась с другой стороны «Леопольда» так глубоко внизу за бортом, что отсюда ее просто нельзя было разглядеть. Майк с непоколебимой уверенностью осознал, что это их последний шанс на спасение. Что ни происходило сейчас с «Леопольдом», было только началом. За стеной из черных грозовых туч, окружавших корабль со всех сторон, накапливались неописуемые и невообразимые разрушительные силы, которые сотрут «Леопольд» в порошок.
— А что с Сереной? — заорал Майк изо всех сил.
Но и его слова тут же унес шторм. Майк вдруг засомневался, смогут ли они вообще. добраться до другого борта корабля. Ярость шторма все время нарастала, а тут еще Майку померещилось в промелькнувшем просвете нечто за облаками. Оно стягивалось и приближалось к кораблю. Но не успел он вглядеться, как наткнулся на Сингха, резко остановившегося перед ним.
В палубной надстройке распахнулась дверь, и оттуда выскочила группа вооруженных матросов, среди них был и капитан Винтерфельд. А вслед за ними на палубе появилась Серена.
Какая же с ней произошла перемена!
Из бледной нежной девочки она, казалось, превратилась в ангела смерти. Вся ее фигура была окружена голубовато-белым мерцающим сиянием, которое окутывало ее словно мантия из таинственной энергии. Ее волосы и платье все так же развевались под порывами штормового ветра, а на лице застыло выражение необузданного гнева. Майк даже застонал от сочувствия. Он, казалось, сам ощутил эту ауру разрушительных сил вокруг девочки.
Команда рванулась прочь от девочки, но их как будто кто-то преследовал. Одного за другим их подхватывала неведомая сила и с размаху бросала либо на пол, либо на борта. Ни один матрос уже не поднялся на ноги, чтобы спастись. А ведь это были опытные, не раз бывавшие в боях и штормах воины, но невиданному врагу не были страшны ни их сопротивление, ни сила оружия. Похоже, гнев Серены преобразился в этот жуткий шторм, который разразился над «Леопольдом».
Несмотря на все ужасы происходящего, Майк боялся, как ни странно, не за себя и других, а за саму Серену. И вдруг он совершил неожиданный рывок — быстрым движением обогнул Сингха, пробежал мимо Траутмана и мальчиков и приблизился к Серене. Но совсем близко подойти ему не удалось. Тут же его подхватила невидимая сила, которая уже расправилась с членами команды Винтерфельда, и со страшным безразличием швырнула его на пол. Он беспомощно покатился по палубе, ободрал себе руки и колени о жесткие металлические выступы и налетел на кого-то.
Оглушенный, он постарался встать на колени, и тут на плечо ему опустилась тяжелая рука, а голос Винтерфельда прокричал в ухо:
— Ты совсем сошел с ума? Хочешь, чтобы она тебя прикончила?
Майк попытался вырваться, чтобы возобновить свою попытку, но на этот раз Винтерфельд держал его железной хваткой.
— Отпустите меня! — прохрипел Майк. — Я могу остановить ее! Она послушается меня!
— Пятьдесят моих людей не смогли ее удержать! — проревел Винтерфельд, пытаясь перекричать штормовой ветер. Несмотря на крик, слова с трудом можно было разобрать. — А ты хочешь с ней поговорить? Не смеши меня!
Из бурлящих, словно водопад, потоков дождя вынырнула чья-то фигура и двинулась к ним. Это был Сингх. Винтерфельд узнал его в тот же момент, когда и Сингх сообразил, кто схватил Майка. И хотя вокруг мир, казалось, рушился в тартарары, оба бросились друг на друга, словно яростная схватка могла остановить ад вокруг. В этот момент произошло то, что заставило их позабыть друг о друге, яростный шторм, смертельную опасность и Серену. Мощный порыв штормового ветра разорвал облачный фронт, и в просвет они увидели, что к ним приближается…
— О Боже! — прошептал Винтерфельд.
Глаза у него расширились от ужаса, а лицо стало землистого цвета. Майк же почувствовал, как у него на миг остановилось сердце. В такую минуту ощущаешь, как человек мал и слаб перед стихией.
Это был водяной вал.
Полностью все закрывающая, сверкающая стена воды в пятьдесят, а может, и в сто метров высотой и такой же ширины, казалось, простиралась на весь горизонт.
И она приближалась к кораблю с невообразимой скоростью. Глубокий, мощно нараставший рев и грохот смешались с рокотом бушевавшего шторма, и даже гроза на какое-то время захлебнулась, словно сами силы природы ужаснулись тем стихиям, какие вызвала к жизни маленькая девочка.
— Держитесь! — прорычал Винтерфельд, и им едва хватило времени, чтобы вцепиться во что-нибудь.
И тут эта стена обрушилась на корабль…
Майк ожидал сокрушительного удара, который либо разнесет «Леопольд» на щепки или вдавит его полностью под воду, но все произошло с точностью до наоборот: Майк почувствовал себя вдруг невесомым и летящим, потому что пол под ним куда-то исчез, вместо того чтобы вспучиться и стряхнуть его в пучину, как вздыбившаяся лошадь неумелого всадника…
И только тогда он понял, что гигантская волна подхватила весь корабль как пушинку и подняла в воздух!
Он даже не успел почувствовать страх, как «Леопольд» рухнул словно огромная стальная гора в воду. На какие-то доли секунды палуба полностью скрылась под водой, но морская вода едва успела облизать свою жертву, как корабль вновь вынесло на поверхность и швырнуло набок, да так быстро и с такой силой, что палуба чуть не встала дыбом, заняв почти вертикальное положение.
Майк закричал, испытав настоящий смертельный ужас, покатившись вниз к борту. Вокруг него летели по воздуху люди и какие-то обломки, а кипящая водная поверхность словно подпрыгнула ему навстречу.
Но в самую последнюю секунду корабль снова выпрямился. Майка отбросило на целый пролет палубы назад, понесло по инерции дальше, пока он не налетел на что-то очень твердое и большое, что не только оглушило его, но и затормозило его дальнейшее продвижение. Он с секунду полежал с закрытыми глазами и дико бьющимся сердцем, твердо убежденный, что это последние мгновения перед неизбежной смертью.
Когда он отважился снова открыть глаза, то ему представилась картина полного хаоса. Колоссальные по своей силе бросок и крен не только сбили с ног всех людей, но и причинили невообразимые разрушения. Языки пламени на борту «Леопольда» погасли, но одна из орудийных башен корабля была снесена и бесследно исчезла в бурлящих волнах, а командный мостик вздыбился, будто его походя пнул ногой разгневанный великан. Некоторых членов экипажа Винтерфельда смыло за борт, многие лежали на палубе и стонали от ран, а кое-кто уже и не шевелился.
Майк обернулся и поискал глазами остальных. Он быстро заметил Хуана и Криса — они были почти рядом. Смертельно бледные и дрожащие, но, слава Богу, целые и невредимые, они вцепились друг в друга для поддержки. К своему невероятному облегчению он отыскал глазами Бена и Андре, Траутмана, Арронакса и Сингха. Майк поспешно вскочил и рванулся к Траутману, который как раз поднимался на ноги, пытаясь понять, все ли у него цело — он был оглушен, побит, но в принципе пустяки: царапины, синяки и ссадины.
Когда Майк подбежал к Траутману, в метре от него со стоном поднимался Винтерфельд, уже опираясь на одно колено. И Траутман поразил его тем, что, подойдя к Винтерфельду, схватил его за руку и сильным рывком поставил на ноги.
— Великий Боже! — простонал Винтерфельд. — Она… она же уничтожит корабль, раскрошит его в мелкие щепки! Она всех нас убьет!
Он в отчаянии поискал глазами Серену. Она стояла на том же месте. Гнев на ее лице бушевал с прежней силой, и Майку понадобилось лишь взглянуть ей в глаза, чтобы понять: самое страшное еще только грядет. Винтерфельд был прав. Серена не успокоится, пока корабль и люди не исчезнут в морской пучине.
— Спасайте хотя бы себя! — внезапно воскликнул Винтерфельд. — «Наутилус» уже отремонтирован. Мои инженеры славно поработали. Возьмите детей и Арронакса с экипажем и скорее погружайтесь! Вторую такую волну «Леопольд» не переживет!
Траутман не удивился. Майк даже был почему-то уверен, что тот ожидал подобного предложения от капитана.
— Мы постараемся задержаться подольше, — ответил Траутман. — Конечно, «Наутилус» не такой большой, чтобы взять всех ваших людей на борт…
— Боюсь, у вас просто не хватит на это времени, — произнес Винтерфельд. — Вы лучше посмотрите.
Его вытянутая рука показывала на север. И Майк заранее понял, что увидит, прежде чем повернулся.
На горизонте, очень, очень далеко, возникла тонкая блестящая черта, пока еще тоненькая полосочка из серебра, но без конца и без начала. И эта полосочка четко выделялась на черном фоне грозовых туч. И все они знали, что означала эта линия. Это была вторая, вероятно, еще более гигантская и разрушительная волна, которая на этот раз полностью уничтожит корабль и людей.
И они побежали.
Когда они добежали до борта, то из линии на горизонте уже образовалась полоса шириной в палец. Майку даже показалось, что он уже слышит звериное завывание стихии, рев и шквал, возвещавшие о приближении волны-великана.
«Наутилус» оказался прямо перед ними. Два из четырех канатов толщиной в человеческую руку порвались во время катастрофы. Но сама подлодка не имела никаких внешних повреждений. Даже веревочная лестница, ведущая с борта боевого корабля на башню подлодки, все еще оставалась целой.
Хуан и Бен начали тут же спускаться, а Сингх уже приготовился, взяв Криса на руки. Да, в этот раз дай Бог успеть. Даже если машины на «Наутилусе» снова безупречно работают, им понадобятся одна-две минуты, чтобы погрузиться, а Майк совсем не был уверен, что эти минуты у них будут.
Несмотря на это, он сделал последнюю попытку переубедить Траутмана.
— Мы не можем просто бросить Серену здесь, убежать от нее! Она же умрет!
— Значит, она умрет, — серьезно и печально ответил Траутман. — Но ты ничем не можешь ей помочь. Она и тебя убьет, если ты подойдешь к ней.
И Майк знал, что Траутман прав. Случится именно то, что он говорит, если он попытается подойти к Серене поближе. Смерть кота, очевидно, так сильно повлияла на разум полупроснувшейся девочки, что она обезумела. Она была слепа от ярости и не различала, где друзья, а где враги. Они все стали ее врагами.
Возможно, с содроганием подумал Майк, они все совершенно неправильно поняли значение слова «сторож». Может быть, задачей Астарота было не Серену защищать от нового для нее мира, а окружающий мир — от Серены. Но эта догадка пришла ему в голову слишком поздно.
Хуан и Бен уже спустились на «Наутилус» и тут же исчезли в башенке. Следующим приготовился Сингх с ребенком на руках — краткий, но рискованный аттракцион!
Майк быстро взглянул на север. Водная стена уже приближалась. И то, что было смутным подозрением, теперь подтвердилось: она была намного больше первой волны!
— Это конец! — прошептал Траутман. — Может быть, все же люди Арронакса успеют.
Он кивнул Майку на веревочную лестницу, и Майк послушно протянул руки к борту, чтобы перелезть через него. Но как только он коснулся металла, его пронзила жуткая боль в боку. Майка скрутило. Примерно секунду он не видел ничего, кроме красного зарева и огней. Ощущение было такое, словно огненное копье пронзило его бедро, а боль была так ужасна, что он даже не мог кричать. Это было хуже всего, что он переживал раньше. Застонав, он упал на колени и посмотрел вниз, уверенный, что увидит жуткую рану, которую получил во время падения и до сих пор не заметил. Но он был невредим.
— Что с тобой? — испуганно спросил Траутман. — Ты ранен?
Майк почти не слышал его слов. Ему все еще не хватало воздуха, и он почувствовал, что начал терять сознание. Все вокруг завертелось. Он чувствовал такую непереносимую боль, какой не испытывал еще никогда в жизни, боль, которая не была его собственной.
В ту же секунду, как он понял это, адская боль прекратилась.
Майк сидел на палубе, хватая ртом воздух, совершенно без сил, а перед ним стоял напуганный и ничего не понимающий Траутман, пытавшийся что-то добиться от Майка. Но Майк не прислушивался, потому что со всей силой осознал не только, откуда взялась эта боль, но и что она означает…
Мгновенно, так что Траутман не успел даже задержать его, Майк вспрыгнул на ноги и гигантскими прыжками понесся к двери, за которой был трап в изолятор.
Если он думал, что на палубе царили разруха и опустошение, то что же можно было сказать о внутренних помещениях корабля? Именно здесь дикое и ничем не сдерживаемое яростное разрушение дало себе возможность потешиться вволю. Металлические стены, потолки, даже пол — все было выгнуто, согнуто, скручено, выдрано с корнем, проломлено или раскрошено, как будто по всем этим помещениям прошелся разбушевавшийся великан. Двери, сорванные с петель, швырнуло на расстояние в полкоридора, где они и валялись в беспорядке среди обломков и трухи. Все внутреннее устройство кают, мимо которых он пробегал, было искрошено, выжжено, проломлено. То там, то здесь валялось оружие, брошенное или оброненное в панике. Повсюду в стенах зияли огромные трещины разной формы или проломы. Из многих стен торчали обломки труб или свисали провода. Все это было взорвано неведомыми силами, вызванными к жизни Сереной.
Но Майк почти не обращал на это внимания, а все бежал и бежал, стараясь из последних сил. Логика подсказывала ему, что у него практически нет никакого шанса успеть. То, что он увидел вверху, было страшным кошмаром, словно вздыбилось само море, чтобы покарать эти крошечные существа, вообразившие, что именно они, жалкие муравьи, и есть владыки моря…
Шатаясь и задыхаясь, он добежал до изолятора — или, вернее, до того, что от него осталось.
Люди Винтерфельда забаррикадировали дверь, как им и приказал капитан, но это им ничуть не помогло. Дверь не была сломана, расщеплена или что-либо в этом роде. Нет, она просто исчезла, а вместе с ней и большая часть стены.
Помещение за уже несуществующей дверью выглядело так, словно здесь взорвали дюжину бомб. От внутреннего устройства, мебели и медицинских приспособлений не осталось, можно сказать, ничего, кроме мусора и обломков. Сердце Майка екнуло, когда он увидел, что демонические силы Серены разнесли всю мебель на щепки.
Где же искать кота и сколько это займет времени?
И тут откуда-то донеслось мяуканье, протяжное, тонкое, жалобное, чуть слышное из-за рева ветра. Но Майк все же уловил его.
Он начал с надеждой озираться и обнаружил кота в уголке комнаты, где он лежал полузаваленный и полузасыпанный.
— Астарот! — воскликнул он. — Слава Богу, ты жив!
«Но, видимо, ненадолго, если ты собираешься и дальше только разевать рот и попусту терять время, — прозвучал ехидный голос кота. — Тебя не было целую вечность!»
Майк ничего не ответил, одним прыжком оказавшись рядом с котом и осторожно взяв его на руки. Астарот взвыл от боли, и Майк испуганно вздрогнул, когда увидел кровь. Пуля прошла сквозь бедро и оставила рану, от которой человек уже, вероятно, просто скончался бы. Даже наверняка, тут же поправил себя Майк мысленно, в конце концов, он ведь сам на себе испытал эту адскую боль.
— Бедняга! — сказал он. — Мне так жаль…
«Сейчас речь не обо мне, — перебил его кот. — Где принцесса?»
— Наверху, на палубе, — ответил Майк. — Она крушит корабль, только щепки летят. Люди Винтерфельда попытались остановить ее, но им это не удалось.
«Остановить ее? Да я не знаю такой силы в мире, которая смогла бы это сделать. Она, пожалуй, сокрушит кое-что похлеще этого корабля! Тащи меня наверх скорее!»
Майк не стал терять время на вопросы. Он побежал так, как не бегал еще никогда в жизни. Через разгромленный и захламленный коридор к трапу, по трапу, сопя и задыхаясь, и все это время прижимая к себе кота, словно больного ребенка. Астарот тихонько мяукал от боли, но в остальном довольно терпеливо сносил грубую тряску при беге. Он даже ни разу не царапнул Майка, и его мысленный голос тоже молчал.
Корабль так раскачивало и бросало на волнах, что Майк с трудом взобрался по трапу, все время рискуя упасть. Спотыкаясь, бегом он вывалился на палубу, упал на колени в нескольких шагах позади Серены.
Водяной вал был почти рядом. Если Майк и раньше сравнивал его скорее со стеной, то сейчас назвал бы то, что устрашающе быстро приближалось к «Леопольду», поднебесной горой. Миллионы и миллионы тонн воды, слившись воедино, кипя, клокоча, ревя и пенясь, готовились уничтожить крошечный корабль.
Винтерфельд и его люди в панике, уже не думая о спасении, отхлынули к прртивоположному борту. Некоторые вообще собирались прыгнуть в воду, другие же скорчились, закрыв голову руками. Вдруг, Майк сообразил, что и «Наутилусу» ни за что не пережить этой атаки! Сбежать не удастся, такая стихия достанет и под водой. Ничто не может противостоять этим силам ада.
— Нет! Серена! Нет! — в отчаянии завопил Майк. Он попытался подняться, поскользнулся на мокром металле и растянулся навзничь. Бедняга кот тоже рухнул вместе с ним и жалобно мяукнул. Серена резко развернулась и горящими от ярости глазами уставилась на Майка. И он почувствовал, как за этими глазами проснулись силы, мощные и безжалостные, те, что повелевали морскими водами и собирали в гигантскую водяную гору, чтобы обрушить на их головы.
— Серена! Не надо! — прокашлял задыхающийся Майк. — Пожалуйста, прекрати! Астарот жив! Посмотри! Кот жив!
Краем глаза он заметил, как приблизился водяной вал, несущий смерть. Рев и грохот заглушали его слова и любой другой шум. Водная махина была на расстоянии мили от корабля, вот уже остались только полмили, а теперь — только четверть мили отделяли их от смерти. Сам океан, казалось, начал подниматься вверх, чтобы опрокинуться на них оттуда, и вот-вот вал достигнет корабля, чтобы перемолоть их раз и навсегда. Там, где еще недавно было небо, кипела только вода, блестящая, шипящая смертоносная вода. Майк бессознательным, инстинктивным движением закрыл руками голову, скрючился и… приготовился умереть.
А водная гора вдруг раскололась пополам и распалась. С яростным ревом и оглушительным треском, словно рядом пророкотали сотни водопадов одновременно. Хотя все эти водопады и были в опасной близости от корабля, но пролились все же не над ним. Как и первая волна, вторая подняла корабль вверх и поволокла, но в этот раз возвратила их назад почти мягко и ласково.
Но встряска все же была достаточно сильна, чтобы все снова повалились, кто куда, и на какое-то время Майк ослеп и оглох, и, хрипя, ловил ртом воздух, когда ледяные брызги окатили палубу. Но это была совершенно рядовая, «привычная» волна, которая уже не могла нанести реального вреда. «Леопольд», тяжелый боевой корабль, который весил десятки тысяч тонн, все еще летал на волнах, словно пробка. Но реальная опасность миновала.
Безумный огонь в глазах Серены погас. Она сидела на палубе, положив кота на колени, а глаза ее опять потускнели и ничего не выражали, как и раньше. Правую руку она положила коту на голову и тихо гладила его.
Опасность действительно миновала. Демон, проснувшийся было в Серене, снова спрятался. И вдруг Майк совершенно отчетливо понял, что его догадка была верна: кот защищал не Серену от этого мира, а мир от Серены.
«У тебя всегда уходит так много времени, чтобы понять простые истины?»
«Голос» Астарота снова звучал с легкой иронией. Очевидно, кот восстанавливал силы с той же волшебной быстротой, что и после первого ранения.
Майк не успел ответить, потому что краем глаза уловил движение рядом и поднял глаза. Он смотрел прямо в лицо Винтерфельда. Вслед за ним подтянулись Траутман и Арронакс, сопровождаемые матросами Винтерфельда. Но на их лицах не было и следа былой враждебности. Только страх, который, вероятно, теперь навсегда останется с ними.
— Ты все же сделал это! — сказал Винтерфельд. Он посмотрел на Майка, на кота и, наконец, на девочку. — Ты спас всем нам жизнь!
— Это не моя заслуга, — ответил Майк. — Можете поблагодарить вот его.
Он показал на кота. Винтерфельд был не удивлен, а просто потрясен.
— И что вы теперь собираетесь делать? — спросил Арронакс.
Винтерфельд повернулся к профессору и Траутману и показал им на «Наутилус».
— Отправляйтесь, — сказал он. — Забирайте своих людей и мальчиков и плывите домой.
— Вы отпускаете нас? — спросил Траутман недоверчиво. Но в его голосе прозвучало облегчение.
— Да, — подтвердил Винтерфельд и повернулся к Майку. — Отправляйтесь, — повторил он. — Увези девочку. Я верну Арронаксу все его бумаги, а вы поищите для нее уголок, где, она будет чувствовать себя в безопасности от этого мира. — А его глаза молча добавили: «А мир — от нее».
Он не стал говорить этого вслух, но Майк ясно прочитал эту мысль в его глазах. Мальчик еще никогда не видел такого потрясения, как у Винтерфельда в эту минуту.
«Будет ли она… вести себя… спокойно?» — беззвучно поинтересовался Майк.
И Астарот так же беззвучно ответил:
«Пока я с ней — да».
— Вы действительно отпускаете нас? — тревожился Траутман. — Это не какой-нибудь трюк?
— Я даю вам двадцать семь часов, — ответил Винтерфельд. — Этого должно хватить, чтобы высадить Арронакса и его людей на сушу и исчезнуть. Двадцать семь часов, Траутман, ни больше, ни меньше. — Он кивнул на Майка: — Этот парень спас жизнь мне и всем, кто только есть на корабле. Поэтому я освобождаю вас. Но после этого я вам ничего не должен. Если мы встретимся еще раз, то уже врагами.
— Не будет никакого следующего раза, — тихо сказал Траутман.
Винтерфельд промолчал. Майк понял, что Траутман ошибается. Потом он встал и осторожно взял Серену за руку, чтобы отвести ее на борт «Наутилуса». Майк был на сто процентов уверен, что их пути еще пересекутся с Винтерфельдом. Это произойдет не здесь и, вероятно, совсем не так, как они могли себе это представить, но они обязательно встретятся.
Когда они спускались по металлическому трапу к каютам, рев ветра уже был настолько сильным, что слышался и здесь, внутри корабля. Сразу резко стемнело.
Первый, еще отдаленный раскат грома пророкотал над морем, когда они свернули в коридор. Через открытый люк над ними они увидели, как сверкнул безумно яркий голубой зигзаг молнии. Корабль вздрогнул, потому что в равномерное покачивание на волнах вмешался новый мощный ритм. Мужчина рядом с Майком внезапно занервничал.
Но Майк уже не стал тратить силы, чтобы уговорить матроса отвести его к Винтерфельду. У провожатого был приказ, и он его выполнит, что бы ни произошло. Молча мальчик вошел в каюту, где все уже нетерпеливо ожидали его, и с порога начал рассказывать, что случилось. Охранник запер за ним дверь.
Молнии и гром жутко подтверждали краткий рассказ Майка, так что ему не пришлось никого убеждать в правдивости того, что он сообщил. Даже Бен, который из принципа противоречил всем и каждому, смотрел на него в ужасе. Шторм зародился и разразился быстрее, чем обыкновенно. И хотя он еще не достиг корабля, «Леопольд» уже бросало на волнах разбушевавшегося моря словно маленькую лодчонку.
Как и прежде, первым неловкое молчание нарушил Арронакс.
— Винтерфельду не удастся надолго удержать девочку взаперти. Рано или поздно…
— Если не произойдет чуда, профессор, — перебил его Майк, — то никакого «поздно» уже не будет.
Он ткнул пальцем в иллюминатор, за которым одна вспышка молнии следовала за другой, озаряя бушующее море жутким призрачным сиянием. В рев бури, который уже начал, заглушать рокот моторов, вмешался еще какой-то страшный звук, который Майк даже не смог распознать.
— Я не уверен, что даже сама Серена сможет теперь унять буйство стихий.
Арронакс уставился в иллюминатор и молчал. Траутман заговорил встревоженным голосом:
— Я пережил много штормов на море, но не видел ничего похожего на это. Шторм просто не может возникнуть ниоткуда. Необходимо срочно что-то предпринять.
— Что именно? — спросил Хуан.
Вопрос был к Траутману, но ответил на него Майк:
— Предупредить Винтерфельда об опасности. Он ведь и не подозревает, какую опасность навлек на всех нас. Если Серене не удастся справиться со стихиями, которые она же и вызвала, то тогда в опасности, вероятно, не только этот корабль.
Он помолчал немного, сам страшась до конца осознать факты и взглянуть правде в глаза, прежде чем высказать свои догадки.
— То, что сейчас происходит, вызвано теми же силами, что уже когда-то погубили Атлантиду.
Все ошеломленно воззрились на него, и тут Бен с чувством тихо произнес:
— И все из-за какой-то паршивой кошки!
— Не только из-за кошки, — не согласился с ним Траутман, бросив на Майка успокаивающе-предостерегающий взгляд. — Попытайся представить себя на месте девочки. Она просыпается в совершенно чужом для нее мире, полном неизвестных ей людей, говорящих на непонятном языке и творящих вещи, которые вызывают у нее неописуемый ужас. Единственное родное существо, которое она видит, был кот. И тут она вынуждена вместе со всеми стать свидетельницей того, как его расстреляли, можно сказать, прямо на ее глазах. А что бы сделал ты…
В этот момент над морем сверкнула ослепительно белая молния, за которой тут же загрохотал гром невероятной мощи, полностью оглушивший их. Неудивительно, что вслед за этим корабль содрогнулся, как будто на него обрушился кулак гиганта.
Удар был сокрушительной силы, и их всех швырнуло на пол. Корабль резко качнуло вправо, так что они тут же заскользили по внезапно накренившемуся полу. В медленно исчезающее эхо громового раската вплелись треск и грохот, раздававшиеся, казалось, изо всех частей корабля. Майк закричал от боли, услышал вопли остальных и тщетно попытался хоть за что-нибудь ухватиться рукой, шаря перед собой. Но ухватиться было не за что. Все, что еще не разлетелось в щепки от сотрясения, вместе с ним соскользнуло к стене каюты.
— Что это такое было? — выдохнул Арронакс, первым пришедший в себя и кое-как поднявшийся на ноги.
Как бы в ответ на это раздался второй, еще более оглушительный треск грома. И снова корабль дернулся и заскрежетал от разрушительного удара по корпусу. Арронакс снова рухнул, но поскольку корабль накренился и лег на другой бок, то он первым заскользил к входной двери. А тут вслед за отгремевшим раскатом внутри корабля прогремел мощный взрыв.
Арронакса швырнуло на дверь и… выбросило в коридор. Вероятно, запор на двери просто сорвало.
А секунду спустя к двери закувыркался и Майк, а за ним все остальные. Их тоже вынесло в коридор. Майку повезло меньше, чем профессору. Его с такой силой швырнуло вперед ногами на противоположную стенку коридора, что он закричал, ощутив невыносимую боль в ступнях и коленях. Рядом с ним тяжело грохнулось на пол тело Сингха, да и остальным пришлось несладко. Майк слышал, как их одного за другим швыряло на стенку и как они стонали и вскрикивали от боли.
Но везение все же не покинуло их в трудный чае. Никто ничего не сломал, что было чудом, все быстро пришли в себя. Тут еще оказалось, что ни одного из охранников, обычно дежуривших перед дверью, не было видно. Очевидно, они удрали тотчас, как только началась катастрофа.
Сингх первым поднялся на ноги и помог Майку.
— Ну-ка, немедленно уходим отсюда! — приказал он. — На палубу! Быстро! Мы должны добраться до «Наутилуса»!
Он уже хотел было бежать, но тут же развернулся и спросил Арронакса:
— Где ваши люди, профессор?
— В каюте, на корме, — ответил Арронакс. — Это недалеко.
— Сходите за ними! — приказал Сингх. — Быстро! Быстро! Мы попытаемся пробраться на «Наутилус»! Может быть, в этой неразберихе нам удастся удрать!
Арронакс помчался со скоростью ветра. Да и все остальные, как только до них дошло, какой неожиданный шанс им подарила судьба, рванули с места. Насколько это было возмож но при непрерывной качке и рывках корабля, все быстро промчались вдоль коридора и взоб рались по трапу наверх.
Шум и грохот шторма стали устрашающе похожи на день Страшного Суда, самый настоящий ад. Теперь этот апокалиптический рев не заглушали никакие стены. Молнии сверкали без пауз одна за другой, так что небо над кораблем было ярким, как в солнечный день, даже вулканически ярким. Лица им обжег ледяной ветер такой силы, что все они тут же скрючились и лишь с большим трудом в полусогнутом состоянии смогли передвигать ноги. Со стороны кормы мигал красный прожектор, но Майк поостерегся оборачиваться. Он напрягал все силы, чтобы удержаться на ногах. Сингх и остальные мелькали едва различимыми тенями перед ним. Палубные надстройки «Леопольда» тоже были скрыты стеной дождя, поливавшего их с силой водопада. Но Майк успел заметить, что одна из орудийных башен корабля почернела от копоти и обуглилась, а кое-где металл еще не успел остыть и тускло светился красноватым светом — вероятнее всего, в башню угодила молния. Наверно, это и было причиной взрыва, который они слышали внизу.
Сингх что-то прокричал, но ветер унес его слова, так что Майк не смог ничего разобрать. Он только видел, что Сингх показывал куда-то вперед. Подводная лодка находилась с другой стороны «Леопольда» так глубоко внизу за бортом, что отсюда ее просто нельзя было разглядеть. Майк с непоколебимой уверенностью осознал, что это их последний шанс на спасение. Что ни происходило сейчас с «Леопольдом», было только началом. За стеной из черных грозовых туч, окружавших корабль со всех сторон, накапливались неописуемые и невообразимые разрушительные силы, которые сотрут «Леопольд» в порошок.
— А что с Сереной? — заорал Майк изо всех сил.
Но и его слова тут же унес шторм. Майк вдруг засомневался, смогут ли они вообще. добраться до другого борта корабля. Ярость шторма все время нарастала, а тут еще Майку померещилось в промелькнувшем просвете нечто за облаками. Оно стягивалось и приближалось к кораблю. Но не успел он вглядеться, как наткнулся на Сингха, резко остановившегося перед ним.
В палубной надстройке распахнулась дверь, и оттуда выскочила группа вооруженных матросов, среди них был и капитан Винтерфельд. А вслед за ними на палубе появилась Серена.
Какая же с ней произошла перемена!
Из бледной нежной девочки она, казалось, превратилась в ангела смерти. Вся ее фигура была окружена голубовато-белым мерцающим сиянием, которое окутывало ее словно мантия из таинственной энергии. Ее волосы и платье все так же развевались под порывами штормового ветра, а на лице застыло выражение необузданного гнева. Майк даже застонал от сочувствия. Он, казалось, сам ощутил эту ауру разрушительных сил вокруг девочки.
Команда рванулась прочь от девочки, но их как будто кто-то преследовал. Одного за другим их подхватывала неведомая сила и с размаху бросала либо на пол, либо на борта. Ни один матрос уже не поднялся на ноги, чтобы спастись. А ведь это были опытные, не раз бывавшие в боях и штормах воины, но невиданному врагу не были страшны ни их сопротивление, ни сила оружия. Похоже, гнев Серены преобразился в этот жуткий шторм, который разразился над «Леопольдом».
Несмотря на все ужасы происходящего, Майк боялся, как ни странно, не за себя и других, а за саму Серену. И вдруг он совершил неожиданный рывок — быстрым движением обогнул Сингха, пробежал мимо Траутмана и мальчиков и приблизился к Серене. Но совсем близко подойти ему не удалось. Тут же его подхватила невидимая сила, которая уже расправилась с членами команды Винтерфельда, и со страшным безразличием швырнула его на пол. Он беспомощно покатился по палубе, ободрал себе руки и колени о жесткие металлические выступы и налетел на кого-то.
Оглушенный, он постарался встать на колени, и тут на плечо ему опустилась тяжелая рука, а голос Винтерфельда прокричал в ухо:
— Ты совсем сошел с ума? Хочешь, чтобы она тебя прикончила?
Майк попытался вырваться, чтобы возобновить свою попытку, но на этот раз Винтерфельд держал его железной хваткой.
— Отпустите меня! — прохрипел Майк. — Я могу остановить ее! Она послушается меня!
— Пятьдесят моих людей не смогли ее удержать! — проревел Винтерфельд, пытаясь перекричать штормовой ветер. Несмотря на крик, слова с трудом можно было разобрать. — А ты хочешь с ней поговорить? Не смеши меня!
Из бурлящих, словно водопад, потоков дождя вынырнула чья-то фигура и двинулась к ним. Это был Сингх. Винтерфельд узнал его в тот же момент, когда и Сингх сообразил, кто схватил Майка. И хотя вокруг мир, казалось, рушился в тартарары, оба бросились друг на друга, словно яростная схватка могла остановить ад вокруг. В этот момент произошло то, что заставило их позабыть друг о друге, яростный шторм, смертельную опасность и Серену. Мощный порыв штормового ветра разорвал облачный фронт, и в просвет они увидели, что к ним приближается…
— О Боже! — прошептал Винтерфельд.
Глаза у него расширились от ужаса, а лицо стало землистого цвета. Майк же почувствовал, как у него на миг остановилось сердце. В такую минуту ощущаешь, как человек мал и слаб перед стихией.
Это был водяной вал.
Полностью все закрывающая, сверкающая стена воды в пятьдесят, а может, и в сто метров высотой и такой же ширины, казалось, простиралась на весь горизонт.
И она приближалась к кораблю с невообразимой скоростью. Глубокий, мощно нараставший рев и грохот смешались с рокотом бушевавшего шторма, и даже гроза на какое-то время захлебнулась, словно сами силы природы ужаснулись тем стихиям, какие вызвала к жизни маленькая девочка.
— Держитесь! — прорычал Винтерфельд, и им едва хватило времени, чтобы вцепиться во что-нибудь.
И тут эта стена обрушилась на корабль…
Майк ожидал сокрушительного удара, который либо разнесет «Леопольд» на щепки или вдавит его полностью под воду, но все произошло с точностью до наоборот: Майк почувствовал себя вдруг невесомым и летящим, потому что пол под ним куда-то исчез, вместо того чтобы вспучиться и стряхнуть его в пучину, как вздыбившаяся лошадь неумелого всадника…
И только тогда он понял, что гигантская волна подхватила весь корабль как пушинку и подняла в воздух!
Он даже не успел почувствовать страх, как «Леопольд» рухнул словно огромная стальная гора в воду. На какие-то доли секунды палуба полностью скрылась под водой, но морская вода едва успела облизать свою жертву, как корабль вновь вынесло на поверхность и швырнуло набок, да так быстро и с такой силой, что палуба чуть не встала дыбом, заняв почти вертикальное положение.
Майк закричал, испытав настоящий смертельный ужас, покатившись вниз к борту. Вокруг него летели по воздуху люди и какие-то обломки, а кипящая водная поверхность словно подпрыгнула ему навстречу.
Но в самую последнюю секунду корабль снова выпрямился. Майка отбросило на целый пролет палубы назад, понесло по инерции дальше, пока он не налетел на что-то очень твердое и большое, что не только оглушило его, но и затормозило его дальнейшее продвижение. Он с секунду полежал с закрытыми глазами и дико бьющимся сердцем, твердо убежденный, что это последние мгновения перед неизбежной смертью.
Когда он отважился снова открыть глаза, то ему представилась картина полного хаоса. Колоссальные по своей силе бросок и крен не только сбили с ног всех людей, но и причинили невообразимые разрушения. Языки пламени на борту «Леопольда» погасли, но одна из орудийных башен корабля была снесена и бесследно исчезла в бурлящих волнах, а командный мостик вздыбился, будто его походя пнул ногой разгневанный великан. Некоторых членов экипажа Винтерфельда смыло за борт, многие лежали на палубе и стонали от ран, а кое-кто уже и не шевелился.
Майк обернулся и поискал глазами остальных. Он быстро заметил Хуана и Криса — они были почти рядом. Смертельно бледные и дрожащие, но, слава Богу, целые и невредимые, они вцепились друг в друга для поддержки. К своему невероятному облегчению он отыскал глазами Бена и Андре, Траутмана, Арронакса и Сингха. Майк поспешно вскочил и рванулся к Траутману, который как раз поднимался на ноги, пытаясь понять, все ли у него цело — он был оглушен, побит, но в принципе пустяки: царапины, синяки и ссадины.
Когда Майк подбежал к Траутману, в метре от него со стоном поднимался Винтерфельд, уже опираясь на одно колено. И Траутман поразил его тем, что, подойдя к Винтерфельду, схватил его за руку и сильным рывком поставил на ноги.
— Великий Боже! — простонал Винтерфельд. — Она… она же уничтожит корабль, раскрошит его в мелкие щепки! Она всех нас убьет!
Он в отчаянии поискал глазами Серену. Она стояла на том же месте. Гнев на ее лице бушевал с прежней силой, и Майку понадобилось лишь взглянуть ей в глаза, чтобы понять: самое страшное еще только грядет. Винтерфельд был прав. Серена не успокоится, пока корабль и люди не исчезнут в морской пучине.
— Спасайте хотя бы себя! — внезапно воскликнул Винтерфельд. — «Наутилус» уже отремонтирован. Мои инженеры славно поработали. Возьмите детей и Арронакса с экипажем и скорее погружайтесь! Вторую такую волну «Леопольд» не переживет!
Траутман не удивился. Майк даже был почему-то уверен, что тот ожидал подобного предложения от капитана.
— Мы постараемся задержаться подольше, — ответил Траутман. — Конечно, «Наутилус» не такой большой, чтобы взять всех ваших людей на борт…
— Боюсь, у вас просто не хватит на это времени, — произнес Винтерфельд. — Вы лучше посмотрите.
Его вытянутая рука показывала на север. И Майк заранее понял, что увидит, прежде чем повернулся.
На горизонте, очень, очень далеко, возникла тонкая блестящая черта, пока еще тоненькая полосочка из серебра, но без конца и без начала. И эта полосочка четко выделялась на черном фоне грозовых туч. И все они знали, что означала эта линия. Это была вторая, вероятно, еще более гигантская и разрушительная волна, которая на этот раз полностью уничтожит корабль и людей.
И они побежали.
Когда они добежали до борта, то из линии на горизонте уже образовалась полоса шириной в палец. Майку даже показалось, что он уже слышит звериное завывание стихии, рев и шквал, возвещавшие о приближении волны-великана.
«Наутилус» оказался прямо перед ними. Два из четырех канатов толщиной в человеческую руку порвались во время катастрофы. Но сама подлодка не имела никаких внешних повреждений. Даже веревочная лестница, ведущая с борта боевого корабля на башню подлодки, все еще оставалась целой.
Хуан и Бен начали тут же спускаться, а Сингх уже приготовился, взяв Криса на руки. Да, в этот раз дай Бог успеть. Даже если машины на «Наутилусе» снова безупречно работают, им понадобятся одна-две минуты, чтобы погрузиться, а Майк совсем не был уверен, что эти минуты у них будут.
Несмотря на это, он сделал последнюю попытку переубедить Траутмана.
— Мы не можем просто бросить Серену здесь, убежать от нее! Она же умрет!
— Значит, она умрет, — серьезно и печально ответил Траутман. — Но ты ничем не можешь ей помочь. Она и тебя убьет, если ты подойдешь к ней.
И Майк знал, что Траутман прав. Случится именно то, что он говорит, если он попытается подойти к Серене поближе. Смерть кота, очевидно, так сильно повлияла на разум полупроснувшейся девочки, что она обезумела. Она была слепа от ярости и не различала, где друзья, а где враги. Они все стали ее врагами.
Возможно, с содроганием подумал Майк, они все совершенно неправильно поняли значение слова «сторож». Может быть, задачей Астарота было не Серену защищать от нового для нее мира, а окружающий мир — от Серены. Но эта догадка пришла ему в голову слишком поздно.
Хуан и Бен уже спустились на «Наутилус» и тут же исчезли в башенке. Следующим приготовился Сингх с ребенком на руках — краткий, но рискованный аттракцион!
Майк быстро взглянул на север. Водная стена уже приближалась. И то, что было смутным подозрением, теперь подтвердилось: она была намного больше первой волны!
— Это конец! — прошептал Траутман. — Может быть, все же люди Арронакса успеют.
Он кивнул Майку на веревочную лестницу, и Майк послушно протянул руки к борту, чтобы перелезть через него. Но как только он коснулся металла, его пронзила жуткая боль в боку. Майка скрутило. Примерно секунду он не видел ничего, кроме красного зарева и огней. Ощущение было такое, словно огненное копье пронзило его бедро, а боль была так ужасна, что он даже не мог кричать. Это было хуже всего, что он переживал раньше. Застонав, он упал на колени и посмотрел вниз, уверенный, что увидит жуткую рану, которую получил во время падения и до сих пор не заметил. Но он был невредим.
— Что с тобой? — испуганно спросил Траутман. — Ты ранен?
Майк почти не слышал его слов. Ему все еще не хватало воздуха, и он почувствовал, что начал терять сознание. Все вокруг завертелось. Он чувствовал такую непереносимую боль, какой не испытывал еще никогда в жизни, боль, которая не была его собственной.
В ту же секунду, как он понял это, адская боль прекратилась.
Майк сидел на палубе, хватая ртом воздух, совершенно без сил, а перед ним стоял напуганный и ничего не понимающий Траутман, пытавшийся что-то добиться от Майка. Но Майк не прислушивался, потому что со всей силой осознал не только, откуда взялась эта боль, но и что она означает…
Мгновенно, так что Траутман не успел даже задержать его, Майк вспрыгнул на ноги и гигантскими прыжками понесся к двери, за которой был трап в изолятор.
Если он думал, что на палубе царили разруха и опустошение, то что же можно было сказать о внутренних помещениях корабля? Именно здесь дикое и ничем не сдерживаемое яростное разрушение дало себе возможность потешиться вволю. Металлические стены, потолки, даже пол — все было выгнуто, согнуто, скручено, выдрано с корнем, проломлено или раскрошено, как будто по всем этим помещениям прошелся разбушевавшийся великан. Двери, сорванные с петель, швырнуло на расстояние в полкоридора, где они и валялись в беспорядке среди обломков и трухи. Все внутреннее устройство кают, мимо которых он пробегал, было искрошено, выжжено, проломлено. То там, то здесь валялось оружие, брошенное или оброненное в панике. Повсюду в стенах зияли огромные трещины разной формы или проломы. Из многих стен торчали обломки труб или свисали провода. Все это было взорвано неведомыми силами, вызванными к жизни Сереной.
Но Майк почти не обращал на это внимания, а все бежал и бежал, стараясь из последних сил. Логика подсказывала ему, что у него практически нет никакого шанса успеть. То, что он увидел вверху, было страшным кошмаром, словно вздыбилось само море, чтобы покарать эти крошечные существа, вообразившие, что именно они, жалкие муравьи, и есть владыки моря…
Шатаясь и задыхаясь, он добежал до изолятора — или, вернее, до того, что от него осталось.
Люди Винтерфельда забаррикадировали дверь, как им и приказал капитан, но это им ничуть не помогло. Дверь не была сломана, расщеплена или что-либо в этом роде. Нет, она просто исчезла, а вместе с ней и большая часть стены.
Помещение за уже несуществующей дверью выглядело так, словно здесь взорвали дюжину бомб. От внутреннего устройства, мебели и медицинских приспособлений не осталось, можно сказать, ничего, кроме мусора и обломков. Сердце Майка екнуло, когда он увидел, что демонические силы Серены разнесли всю мебель на щепки.
Где же искать кота и сколько это займет времени?
И тут откуда-то донеслось мяуканье, протяжное, тонкое, жалобное, чуть слышное из-за рева ветра. Но Майк все же уловил его.
Он начал с надеждой озираться и обнаружил кота в уголке комнаты, где он лежал полузаваленный и полузасыпанный.
— Астарот! — воскликнул он. — Слава Богу, ты жив!
«Но, видимо, ненадолго, если ты собираешься и дальше только разевать рот и попусту терять время, — прозвучал ехидный голос кота. — Тебя не было целую вечность!»
Майк ничего не ответил, одним прыжком оказавшись рядом с котом и осторожно взяв его на руки. Астарот взвыл от боли, и Майк испуганно вздрогнул, когда увидел кровь. Пуля прошла сквозь бедро и оставила рану, от которой человек уже, вероятно, просто скончался бы. Даже наверняка, тут же поправил себя Майк мысленно, в конце концов, он ведь сам на себе испытал эту адскую боль.
— Бедняга! — сказал он. — Мне так жаль…
«Сейчас речь не обо мне, — перебил его кот. — Где принцесса?»
— Наверху, на палубе, — ответил Майк. — Она крушит корабль, только щепки летят. Люди Винтерфельда попытались остановить ее, но им это не удалось.
«Остановить ее? Да я не знаю такой силы в мире, которая смогла бы это сделать. Она, пожалуй, сокрушит кое-что похлеще этого корабля! Тащи меня наверх скорее!»
Майк не стал терять время на вопросы. Он побежал так, как не бегал еще никогда в жизни. Через разгромленный и захламленный коридор к трапу, по трапу, сопя и задыхаясь, и все это время прижимая к себе кота, словно больного ребенка. Астарот тихонько мяукал от боли, но в остальном довольно терпеливо сносил грубую тряску при беге. Он даже ни разу не царапнул Майка, и его мысленный голос тоже молчал.
Корабль так раскачивало и бросало на волнах, что Майк с трудом взобрался по трапу, все время рискуя упасть. Спотыкаясь, бегом он вывалился на палубу, упал на колени в нескольких шагах позади Серены.
Водяной вал был почти рядом. Если Майк и раньше сравнивал его скорее со стеной, то сейчас назвал бы то, что устрашающе быстро приближалось к «Леопольду», поднебесной горой. Миллионы и миллионы тонн воды, слившись воедино, кипя, клокоча, ревя и пенясь, готовились уничтожить крошечный корабль.
Винтерфельд и его люди в панике, уже не думая о спасении, отхлынули к прртивоположному борту. Некоторые вообще собирались прыгнуть в воду, другие же скорчились, закрыв голову руками. Вдруг, Майк сообразил, что и «Наутилусу» ни за что не пережить этой атаки! Сбежать не удастся, такая стихия достанет и под водой. Ничто не может противостоять этим силам ада.
— Нет! Серена! Нет! — в отчаянии завопил Майк. Он попытался подняться, поскользнулся на мокром металле и растянулся навзничь. Бедняга кот тоже рухнул вместе с ним и жалобно мяукнул. Серена резко развернулась и горящими от ярости глазами уставилась на Майка. И он почувствовал, как за этими глазами проснулись силы, мощные и безжалостные, те, что повелевали морскими водами и собирали в гигантскую водяную гору, чтобы обрушить на их головы.
— Серена! Не надо! — прокашлял задыхающийся Майк. — Пожалуйста, прекрати! Астарот жив! Посмотри! Кот жив!
Краем глаза он заметил, как приблизился водяной вал, несущий смерть. Рев и грохот заглушали его слова и любой другой шум. Водная махина была на расстоянии мили от корабля, вот уже остались только полмили, а теперь — только четверть мили отделяли их от смерти. Сам океан, казалось, начал подниматься вверх, чтобы опрокинуться на них оттуда, и вот-вот вал достигнет корабля, чтобы перемолоть их раз и навсегда. Там, где еще недавно было небо, кипела только вода, блестящая, шипящая смертоносная вода. Майк бессознательным, инстинктивным движением закрыл руками голову, скрючился и… приготовился умереть.
А водная гора вдруг раскололась пополам и распалась. С яростным ревом и оглушительным треском, словно рядом пророкотали сотни водопадов одновременно. Хотя все эти водопады и были в опасной близости от корабля, но пролились все же не над ним. Как и первая волна, вторая подняла корабль вверх и поволокла, но в этот раз возвратила их назад почти мягко и ласково.
Но встряска все же была достаточно сильна, чтобы все снова повалились, кто куда, и на какое-то время Майк ослеп и оглох, и, хрипя, ловил ртом воздух, когда ледяные брызги окатили палубу. Но это была совершенно рядовая, «привычная» волна, которая уже не могла нанести реального вреда. «Леопольд», тяжелый боевой корабль, который весил десятки тысяч тонн, все еще летал на волнах, словно пробка. Но реальная опасность миновала.
Безумный огонь в глазах Серены погас. Она сидела на палубе, положив кота на колени, а глаза ее опять потускнели и ничего не выражали, как и раньше. Правую руку она положила коту на голову и тихо гладила его.
Опасность действительно миновала. Демон, проснувшийся было в Серене, снова спрятался. И вдруг Майк совершенно отчетливо понял, что его догадка была верна: кот защищал не Серену от этого мира, а мир от Серены.
«У тебя всегда уходит так много времени, чтобы понять простые истины?»
«Голос» Астарота снова звучал с легкой иронией. Очевидно, кот восстанавливал силы с той же волшебной быстротой, что и после первого ранения.
Майк не успел ответить, потому что краем глаза уловил движение рядом и поднял глаза. Он смотрел прямо в лицо Винтерфельда. Вслед за ним подтянулись Траутман и Арронакс, сопровождаемые матросами Винтерфельда. Но на их лицах не было и следа былой враждебности. Только страх, который, вероятно, теперь навсегда останется с ними.
— Ты все же сделал это! — сказал Винтерфельд. Он посмотрел на Майка, на кота и, наконец, на девочку. — Ты спас всем нам жизнь!
— Это не моя заслуга, — ответил Майк. — Можете поблагодарить вот его.
Он показал на кота. Винтерфельд был не удивлен, а просто потрясен.
— И что вы теперь собираетесь делать? — спросил Арронакс.
Винтерфельд повернулся к профессору и Траутману и показал им на «Наутилус».
— Отправляйтесь, — сказал он. — Забирайте своих людей и мальчиков и плывите домой.
— Вы отпускаете нас? — спросил Траутман недоверчиво. Но в его голосе прозвучало облегчение.
— Да, — подтвердил Винтерфельд и повернулся к Майку. — Отправляйтесь, — повторил он. — Увези девочку. Я верну Арронаксу все его бумаги, а вы поищите для нее уголок, где, она будет чувствовать себя в безопасности от этого мира. — А его глаза молча добавили: «А мир — от нее».
Он не стал говорить этого вслух, но Майк ясно прочитал эту мысль в его глазах. Мальчик еще никогда не видел такого потрясения, как у Винтерфельда в эту минуту.
«Будет ли она… вести себя… спокойно?» — беззвучно поинтересовался Майк.
И Астарот так же беззвучно ответил:
«Пока я с ней — да».
— Вы действительно отпускаете нас? — тревожился Траутман. — Это не какой-нибудь трюк?
— Я даю вам двадцать семь часов, — ответил Винтерфельд. — Этого должно хватить, чтобы высадить Арронакса и его людей на сушу и исчезнуть. Двадцать семь часов, Траутман, ни больше, ни меньше. — Он кивнул на Майка: — Этот парень спас жизнь мне и всем, кто только есть на корабле. Поэтому я освобождаю вас. Но после этого я вам ничего не должен. Если мы встретимся еще раз, то уже врагами.
— Не будет никакого следующего раза, — тихо сказал Траутман.
Винтерфельд промолчал. Майк понял, что Траутман ошибается. Потом он встал и осторожно взял Серену за руку, чтобы отвести ее на борт «Наутилуса». Майк был на сто процентов уверен, что их пути еще пересекутся с Винтерфельдом. Это произойдет не здесь и, вероятно, совсем не так, как они могли себе это представить, но они обязательно встретятся.