– Подумайте еще раз, – сказал он. – Я заклинаю вас не брать эту штуковину с собой.
Черити подавила вздох. Сколько раз за последние три с половиной недели они говорили об этом? Сто? Не меньше.
– Я выполняю приказ, – ответила она раздраженно. – Кроме того, уже слишком поздно. Я не могу вернуться на корабль.
– Вы совершаете ужасную ошибку, капитан! – проговорил Серенсен почти умоляюще. – Я прошу вас! Неужели вы действительно хотите выйти навстречу внеземной форме жизни с оружием в руках? Зачем?
– Например, затем, чтобы спасти таких неисправимых романтиков, как вы, Серенсен, – резко ответила Черити. – А сейчас будьте любезны заткнуться – иначе я оставлю вас здесь, Серенсен. Как раз на это времени у меня хватит.
Но за затемненным стеклом своего шлема она улыбнулась. Она была уверена, что эта часть их разговора позднее будет вырезана, прежде чем пленки с записью станут достоянием общественности.
Серенсен хотел вновь возразить.
– Ну все, прекратите наконец!
– Две минуты, – произнес Найлз, затем: – Одна минута. Сейчас все начнется. Желаю успеха. И не забудьте прихватить для меня симпатичную инопланетянку.
– Прекратить разговоры на личные темы, лейтенант, – сказала Черити, но таким тоном, который казался строгим только слушателям на Земле. Найлз прекрасно понял, что она имела в виду на самом деле.
– Тридцать секунд, – произнес Найлз. – Пятнадцать, десять… и вперед.
Все происходило к их разочарованию слишком буднично, как во время обычного выхода в космос – у Черити даже не возникло ощущения полета, так как не было ни силы тяжести, ни ощутимого ускорения. «Конкерор» просто ушел от них из-под ног и превратился в белый треугольник размером с ладонь, затем в крошечную точку и наконец исчез совсем. Все произошло невероятно быстро.
Страховочная веревка, которой все пятеро были связаны, рывком натянулась, несколько секунд астронавты исполняли своего рода танец, когда их группа вошла в штопор. Потом из ранцев Майка и Серенсена вырвались маленькие язычки пламени, затем более длинный из ранца Беллингера. Их странные кувырки прекратились, когда управляющий компьютер в скафандре Черити пришел к выводу, что они вновь легли на правильный курс.
Они беззвучно парили в космическом пространстве. Никто не произнес ни слова, и даже дыхание четверки было едва слышно. Черити казалось, что она слышит, как текут секунды. Сто сорок девять, подумала она. Ровно сто сорок девять секунд до контакта, во всяком случае, так утверждал бортовой компьютер «Конкерора». Сто сорок девять секунд бесконечности. Сколько из них уже истекло? И за сколько секунд до контакта они увидят корабль?
Она не поддалась искушению взглянуть на часы, а зачарованно, как и все остальные, смотрела в том направлении, откуда должен был появиться огромный серебристый диск. Но когда это произошло, Черити была почти разочарована. Все произошло очень буднично: одна из крохотных мерцающих точек перед ними увеличилась и одновременно с этим ее блеск померк, и вдруг огромный корабль был уже перед ними.
Он приближался с невообразимой скоростью, и с каждой секундой становился все больше и больше. Он уже заполнил половину космического пространства перед ними и все еще продолжал расти, грозя упасть на них, как сошедшая с орбиты планета из матово-серебристого металла. Черити заметила необычные, невероятно странные надписи на его нижней стороне. Она еще раз убедилась в том, что камеры и компьютерная графика правильно отобразили его форму – гигантский плоский диск со скошенными краями, с едва заметным куполообразным возвышением на верхней стороне. Идеальный НЛО, огромных размеров и по-своему прекрасный своей необычной элегантностью.
– Боже мой! – прошелестел голос Серенсена в ее шлемофоне. – Да он же гигантский!
Черити ничего не ответила на это, но компьютер в ее скафандре, похоже, решил использовать восклицание Серенсена как команду к действию – на этот раз языки пламени вырвались из всех пяти ранцев. Маленькую группу с огромной силой швырнуло вниз на пролетавший мимо диск. Серенсен вскрикнул от испуга, и даже самой Черити пришлось сделать усилие, чтобы затормозить. С помощью рычагов управления она остановила стремительное падение, и астронавтам удалось не врезаться в самое сердце этой искусственной стальной Луны.
Сокрушающего удара, который ждали ее обострившиеся чувства, не последовало. Вместо этого маленькая группа опустилась на поверхность звездолета почти мягко, и вновь чувства Черити на какой-то миг взбунтовались, когда показалось, что огромная скорость, с которой летел корабль, с каждой секундой становилась все меньше и меньше. Казалось, ее желудок выворачивался наизнанку, ей стало дурно. Но она не могла обращать на это внимание. Три из семнадцати минут, которые оставались у них, уже прошли. Они должны были начинать свою работу.
И тем не менее, следующие пять-десять секунд они стояли неподвижно и зачарованно смотрели на бескрайнюю равнину, сделанную из металла.
Что она чувствовала в этот момент? Это Черити просто не знала, ни сейчас, ни много дней спустя. Это было… торжество, потрясение, великолепие, очарование… от каждого понемногу и в то же время ничего конкретного. Это было такое чувство, которое она никогда не могла описать, так как для этого просто не существовало подходящих слов. То, что, вероятно, испытал Армстронг, когда ступил на Луну; Колумб, когда открыл Америку; Евгеньев, когда посадил свой «Восход» на Марс… Это было неописуемое чувство, которое охватило их всех. Они казались себе крошечными, и в то же время невероятно могучими существами.
Серенсен первым нарушил благоговейное молчание.
– Там впереди, – сказал он. – Справа, капитан Лейрд. Кажется, там вход.
Черити взглянула в указанном направлении и увидела, что имел в виду Серенсен: недалеко от них в поверхности корабля зияло круглое отверстие.
– О'кей. Поспешим. И будьте осторожны.
Они отправились в путь. Сцепление магнитных подошв их ботинок с поверхностью корабля оказалось довольно слабым, поэтому им пришлось двигаться очень осторожно, чтобы не улететь в космос от слишком энергичного движения. Но исследователи справились с этим. Минуту спустя они уже стояли полукругом, размер которого определялся длиной веревки, связывающей их, у круглого отверстия и заглядывали в глубину.
Действительно, это напоминало вход в корабль, но вход, ведущий никуда, так как лучи их прожекторов нигде не натыкались на препятствие. Свет просто терялся где-то в пяти-десяти, а, может, и в ста метрах от них в темноте.
– Чего мы ждем? – спросил Серенсен. Сделав шаг, он снова остановился.
Черити напряженно всматривалась в глубину. То, что она видела – точнее сказать, что не видела, – ей совершенно не нравилось. Ни стен. Ни пола. Ничего. Если это была шахта, то она, скорее всего, проходила сквозь весь корабль.
– Чего мы ждем, капитан? – спросил Серенсен еще раз. – У нас осталось только восемь с половиной минут.
– Это мне не нравится, – ответила Черити.
Что-то предостерегало ее, но она даже не знала от чего. Проклятие, если бы у нее было хоть немножко больше времени, чтобы все хорошенько обдумать!
– Серенсен, Беллингер, Ландерс – вы остаетесь здесь, – приказала она. – Майк и я пойдем одни.
Недолго думая, Черити отключила свой передатчик, отстегнула веревку от общей связки и сделала осторожный шаг вперед. Майк сделал то же самое с другой стороны входа.
Они быстро заскользили в глубину. На какое-то мгновение лучи их прожекторов осветили металлическую оболочку корабля, и ей бросилось в глаза, какая она толстая и плохо обработанная плита из грубой стали толщиной почти в метр. Даже края входа не были достаточно гладкими. Казалось, что отверстие скорее вырвано из корпуса, а не тщательно прорезано в нем. Может быть, это произошло от удара метеорита, мелькнула у нее мысль.
Но вот они уже внутри. Лучи их прожекторов вновь потерялись во всепоглощающей черноте. Не было никакой возможности оценить скорость их падения, так как вокруг них не было ничего, кроме темноты, но ей казалось, что скорость растет. Черити осторожно прикоснулась к поясу и на короткое время включила ранцевый ракетный двигатель. И тотчас же почувствовала, что падение в глубину замедлилось.
– Что случилось? – раздался голос Серенсена у нее в шлемофоне. – Что вы там внизу видите, капитан?
Черити оставила его вопрос без внимания. Она ничего не видела. Она направляла мощный луч своего прожектора во все стороны, но не видела ничего, кроме пустоты. В этом огромном космическом корабле ничего не было. Может быть, это был ангар для корабельных шаттлов, а может быть…
Черити не стала развивать мысль дальше, вместо этого она еще энергичнее стала поворачивать свой прожектор. Ведь они пришли сюда, чтобы смотреть. Ломать себе голову можно будет и потом.
Наконец луч света наткнулся на что-то – над ней. Бледный круг белого галогенного света коснулся грубо сваренных между собой стальных плит и заскользил дальше. Однако он не встретил больше ничего, кроме этого искусственного металлического неба.
– Черт побери, Лейрд, что вы видите? – закричал Серенсен. – Говорите же наконец! У нас осталось только семь минут. Что вы нашли?!
Черити вздохнула.
– Спускайтесь к нам и сами посмотрите, профессор, – сказала она. – Только смотрите не ударьтесь головой. Здесь очень тесно внутри.
В ту же секунду над ними вспыхнул луч света от прожектора Серенсена, за ним появились лучи Беллингера и Ландерса. Майк поднял свой фонарь и осветил три маленькие серебристые фигурки, которые появились из отверстия в потолке в пятидесяти метрах от них. Серенсен чертыхнулся, когда его ослепил луч света.
Но тут же умолк. Он все понял. На миг Черити стало его даже жалко. Она сама была скорее удивлена, когда поняла, что этот огромный корабль транспортировал не что иное, как пустоту. Для Серенсена, должно быть, рухнул целый мир.
– Еще шесть минут, – сказал Майк. – Что будем делать? Дальше вниз?
Черити покачала головой, затем она поняла, что это движение ее головы внутри шлема вряд ли кто увидел.
– Нет, – сказала она. – Приготовьтесь, я зажигаю осветительную ракету.
Она и Майк заскользили вверх к остальным. Черити снова закрепила свои страховочные тросы к скафандрам Серенсена и Беллингера. Убедившись, что Майк сделал то же самое на другой стороне, она заняла предписанную позицию. Астронавты образовали симметричный пятиугольник с обращенными наружу лицами и – что гораздо важнее – объективами камер. Если повезет, они смогут запечатлеть на видеопленку внутреннюю часть всего корабля.
– Сейчас, – сказала Черити.
В двадцати метрах под ними вспыхнуло ослепительно белое миниатюрное солнце. На какой-то миг Черити ослепла, хотя защитный фильтр мгновенно закрыл смотровое стекло ее шлема. Постепенно ее глаза привыкли к резкому, не дающему тени свету, и она увидела… что они находятся внутри огромного стального купола. Потолок и стены изготовлены из матового, почти белого материала, в котором виднелось множество круглых отверстий, похожих на то, через которое они вошли в корабль. Над ними и рядом с ними нет ни одной тени, так как нет ничего, что могло бы отбрасывать тень – на девяносто девять процентов этот огромный летающий диск был просто-напросто пуст.
Только под ними что-то просматривалось. Яркий ковер из света, через который им приходилось смотреть, размывал очертания предметов и превращал дно летающего диска в сюрреалистический пейзаж из теней и сливающихся линий и контуров.
Осветительная ракета погасла, и их словно волной накрыла темнота. Какой-то миг у Черити было такое чувство, что в этой внезапно возникшей черноте она не сможет даже дышать.
– Вниз! – сказал Серенсен. – Мы должны спуститься вниз, капитан. Там что-то есть! Быстрее!
Нотки в его голосе однозначно выдают панику, озабоченно подумала Черити. Но это ничего не меняло, так как в сущности он был прав. Тем не менее, она энергичным рывком удержала его, когда он хотел начать спуск.
– Майк? – спросила она.
– Пять минут, – ответил Майк. – Времени в обрез.
Черити в нерешительности посмотрела вверх, еще пять безвозвратно потерянных секунд, за которые Серенсен, наверное, пожелал ей пять лет в чистилище. Ее первоначальное опасение, что они не найдут дорогу назад к выходу, оказались беспочвенными: этот корабль – настоящий летающий швейцарский сыр. Во всяком случае, очень похож на сыр. В его корпусе несколько сот выходов, и все же ей не нравилась мысль о том, что ей придется спуститься в этот лабиринт из теней и незнакомых вещей.
– О’кей, – сказала Черити. – Но будьте осторожны. И ничего не трогать, Серенсен, понятно?
Вместо ответа ученый начал поспешно спускаться вниз, и в этот раз Черити уже не препятствовала этому. Все ее органы чувств работали сейчас с нагрузкой в двести процентов, и она и видела, и слышала, и чувствовала, и обоняла вещи, о существовании которых даже и не подозревала.
Луч их прожекторов наткнулся на что-то. Что-то большое, черное вынырнуло из темноты под ними и вновь исчезло, и вдруг они со всех сторон были окружены тенями и матово поблескивавшими, странными предметами, расположенными наклонно по отношению друг к другу плоскостями из матового металла, пирамидальными, круглыми, кубическими и совершенно неописуемой формы, между ними рвы и зияющие пустотой отверстия неправильной формы, которые вели дальше вниз в неведомые глубины, и наконец что-то, отдаленно напоминавшее какой-то механизм, хотя Черити не могла сказать, что же это было.
Серенсен наверняка тоже не знал – что, однако, не мешало ему непрерывно издавать звуки восхищения и все быстрее поворачивать свой фонарь в разные стороны.
Неприятное чувство, охватившее Черити, усилилось. Какое бы определение, относящееся к технологии инопланетян, ни взять – но приятного впечатления она не производила.
Они опустились на ровную площадку из серого металла размером с футбольное поле, на которой виднелось множество мелких трещин и щелей. Казалось, что многие их них были проломлены в материале с применением огромной грубой силы.
– Четыре минуты, – неожиданно сказал Майк. – Три до начала подъема.
– О’кей, – ответила Черити. – Тогда начинайте.
Беллингер и Ландерс отстегнули от общей связки свои страховочные веревки и начали быстро, но без спешки, устанавливать принесенные с собой инструменты, чтобы выполнить хотя бы часть испытаний и измерений, стоявших в списке, составленном коллегами Серенсена с Земли, в то время как Майк осторожно опустился на колени и вынул из-за пояса вибронож.
Черити внимательно наблюдала за ним, ни на секунду не выпуская из виду окружающую обстановку. Еще во время спуска она сняла с плеча лазер, сейчас она сняла его с предохранителя и включила гамма-усилитель. Оружие начало беззвучно вибрировать в ее руках, а в его стеклянном стволе загорелся угрожающий кровавый огонек. Серенсен посмотрел на нее, но ничего не сказал. Или, подумала Черити, он наконец-то понял, что она отвечает за безопасность экспедиции, или уже оставшиеся секунды были для него слишком дороги, чтобы расходовать их на бесполезные замечания. Майк снял своим ножом стружку длиной с ладонь со стальной плиты, на которой они стояли, и аккуратно положил ее в карман своего скафандра и стал осматриваться в поисках чего-нибудь, от чего он мог бы отскоблить еще кусочек металла. А в это время Серенсен взволнованно бегал на другом конце страховочной веревки.
– Там, на той стороне! – сказал он. – Этот черный цилиндр, капитан!
Черити взглянула на Майка.
– Две минуты. – Майк кивнул, отцепил свою страховочную веревку и нагнулся над чем-то на полу, не удостоив ее и Серенсена даже взгляда.
Черити сделала ученому приглашающий жест.
– Держитесь крепче, профессор.
Не дав Серенсену даже времени, чтобы ответить, она стартовала и полетела прямо к огромному блестящему черному цилиндру, который так ее привлекал.
Чтобы добраться до него, они истратили четверть времени, оставшегося у них, но результат, кажется, оправдал их вылазку.
Серенсен восхищенно вскрикнул и чуть не сбил ее с ног, когда попытался броситься к этой штуковине, едва они вновь опустились на поверхность.
– Двигатель! – проговорил он благоговейно. – Это, должно быть, один из двигателей. Сфотографируйте его, капитан! Снимите все!
Черити ничего не ответила. Видеокамеры в ее шлеме не выключались с тех пор, как они покинули «Конкерор». Они не смогли бы их выключить, даже если бы и захотели. И кроме того, Черити обнаружила еще кое-что, что привлекало ее значительно больше, чем огромный ракетный двигатель перед ними.
Точнее сказать – «привлекало» было не совсем подходящим словом. Это было…
Это был громадный блок из черного металла, шириной 50–60 метров и высотой с двухэтажный дом. Он оказался совершенно гладким, а на его поверхности находилось что-то, что, казалось, постоянно скрывалось от ее взгляда, как бы абсурдно это ни звучало.
– Боже мой! – прошептал Серенсен. – Что это?
Черити не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что он имел в виду. Серенсен тоже заметил черный блок. И эту странную штуковину на его поверхности.
То, что они увидели, было захватывающим и пугающим одновременно: это было кольцо, огромный диск диаметром 30–40 метров из серебристого сверкающего металла – а, может быть, хрусталя, который покоился на громадном металлическом блоке, как поставленная на ребро монета. Он не двигался и казался таким же безжизненным, как все остальное на этом корабле, и тем не менее… что-то окружало его. Что-то, как оболочка из… невидимое, неосязаемое и тем не менее присутствующее Нечто, что постоянно скрывалось от взглядов людей, всякий раз, когда им уже казалось, что они вот-вот смогут увидеть, оно ускользало; как две картинки, которые накладывались одна на другую, и при этом невозможно было различить изображение ни на одной из них.
Серенсен сделал шаг по направлению к громадному блоку, Черити удержала его.
– Нет, – сказала она.
– Почему нет? – однако голос Серенсена не звучал больше так строптиво, как прежде. «Он тоже это чувствует», – подумала Черити. Значит, не только у нее одной вид неизвестной конструкции вызывал неприятное чувство.
– Эта штуковина мне не нравится, – ответила она. – Я… не знаю почему, профессор, но я уверена, что будет лучше, если мы не будем подходить слишком близко.
Странно, но на этот раз Серенсен не возражал. Зато в шлемофоне вновь раздался голос Майка:
– Еще тридцать секунд, друзья. Последний звонок для пассажиров обратного рейса ноль один трансгалактической космической линии.
Черити нервно прикусила нижнюю губу. Странно – как бы сильно ее ни тревожил вид этого странного, вертикально стоящего кольца, но одновременно ей было трудно оторвать от него взгляд.
Что-то исходило от него, какая-то аура, которая задевала ее душу, заставляя замереть от страха. Это было как дыхание зла, которое коснулось ее.
С большим трудом она оторвала взгляд от зловеще-притягательной картины.
– Пошли, профессор, – сказала она. – Автобус ждет.
Сейчас Черити снова сидела в кресле пилота «Конкерора» и всматривалась в бархатную черноту космоса. Инопланетный корабль давно исчез из вида. Не было видно даже маленькой светящейся точки. Звездолет продолжал свой путь к Земле. Если, конечно, он летел к Земле. После всего, что они увидели, Черити начала сомневаться в этом.
На борту корабля стояла тишина. Возбуждения, которого она ожидала, не было, скорее наоборот. Все сохраняли полное спокойствие, почти никто не произнес ни слова; даже Серенсен произносил только пару слов через каждые полчаса, а именно: когда наземная станция запрашивала корабль, и он давал ответ на вопрос, который шел к ним тридцать минут со скоростью света. Впервые, с тех пор как Черити начала проводить самые интересные часы своей жизни в космосе, она воспринимала задержку во времени как облегчение.
Черити чувствовала себя… оглушенной. Все было совершенно иначе, не так, как она себе это представляла. Никаких инопланетных живых существ, никаких межгалактических супертехнологий, только пустота и угловатые громады из железа и… и эта штуковина – огромное мерцающее кольцо, назначение которого было ей до сих пор непонятно и одно воспоминание о котором даже сейчас вызывало у нее панический страх.
Что это было? Обычная ксенофобия? Не что иное, как врожденный страх перед всем чужим и незнакомым? Или что-то большее?
Черити вздохнула, окинув привычным взглядом пульт управления, убедилась, что все было в порядке и что компьютеры, как обычно, точно и надежно вели «Конкерор» по курсу.
– Командир покидает кресло пилота, – произнесла она в микрофон и встала. – Беллингер, займете мое место?
– Разумеется.
Черити нарушила одно из основных правил, так как не стала ждать, пока высоченный немец займет место пилота, а резко повернувшись, покинула отсек управления. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Ландерса и Найлза, она пересекла кубрик и скользнула вниз в шахту, ведущую в лабораторию. При почти полной невесомости на борту «Конкерора» этот прыжок в пять метров не стоил ей почти никаких усилий.
Серенсен сидел за столом, наклонившись над микроскопом, и даже не поднял голову, когда она вошла в лабораторию. Черити улыбнулась про себя. Сейчас, когда напряжение спало, она призналась себе, что была неправа по отношению к нему – Серенсен никогда не был наивным идиотом, за которого она его слишком часто принимала. Черити – солдат, он же – исследователь, в этом и заключалась принципиальная разница. В принципе, Серенсен был очень даже неплохим парнем. Но, конечно, она никогда не скажет ему об этом в лицо.
Ученый поднял голову, когда девушка была в двух шагах от стола. Взглянув на его лицо, Черити с трудом подавила улыбку, его правый глаз округлился и покраснел от пяти или шести часов непрерывного сидения над микроскопом. Она спросила себя, почему Серенсен не пользуется монитором, чтобы лучше рассмотреть свои находки.
– Капитан Лейрд. – Голос Серенсена звучал в высшей степени миролюбиво. – Все в порядке?
Черити кивнула.
– Наша колымага держит курс к Земле, – ответила она. – Не бойтесь. Через девятнадцать дней мы снова будем дома.
С улыбкой она снова указала на микроскоп.
– Ну как, уже обнаружили находку, достойную Нобелевской премии?
Серенсен отреагировал не так, как она ожидала – он не был ни рассержен, ни обрадован. Когда Черити внимательно посмотрела на него, ей показалось, что его лицо выражало едва заметное разочарование. А, может, это было беспокойство?
– Что у вас, профессор? – спросила она. – Что-то, о чем я должна знать?
Серенсен поспешно покачал головой.
– Нет, – ответил он быстро. – Только…
Он поколебался, посмотрел на стоявший перед ним микроскоп, словно ожидая от него помощи, и глубоко вздохнул.
– Я не знаю, – сказал он наконец. – Просто все… совсем не так, как я себе представлял.
– И у меня такое же чувство, – призналась Черити. Она присела на краешек стола рядом с Серенсеном и положила ногу на ногу. Не глядя на него, она продолжила свою мысль: – Я спрашиваю себя, а стоило ли вообще лететь сюда.
– Стоило ли? – интонация, с которой Серенсен произнес это, явно указывала на то, что он сомневался в ее рассудке.
– Что вы имеете в виду?
Черити сделала неопределенный жест рукой.
– Ну… мы рисковали этим кораблем, нашими жизнями и несколькими сотнями миллионов долларов, не так ли? И все это только ради того, чтобы в течение десяти минут полетать внутри пустого корабля и сделать несколько фотографий.
– Да вы просто варвар, капитан, – возмутился Серенсен.
Черити хмыкнула.
– Это точно. Поэтому меня и выбрали, чтобы руководить этой экспедицией. Ну, а если серьезно, профессор – имело ли это смысл?
– Вне всякого сомнения, – убежденно сказал Серенсен. – Стоило лететь, если бы мы пробыли там даже всего лишь одну минуту. Даже одну секунду.
– Это для вас, – вставила Черити. – А для человечества?
Серенсен вздохнул. Потом на его лице появилась усталая улыбка.
– Конечно – вероятно, у всех была тайная надежда встретить инопланетян. Никто об этом не говорил вслух, но, разумеется, все надеялись увидеть их. Может быть, даже… установить с ними контакт. Мы летели сюда не ради этих десяти минут, капитан, а ради шанса.
– Но у нас его не оказалось. Никаких разумных существ, – сказала Черити, кивая головой. И добавила, примирительно улыбнувшись:
– Но и, по крайней мере, никаких инопланетных монстров, пожирающих людей, не правда ли?
Но Серенсен остался серьезным.
– Пока… вероятно, рано говорить что-либо определенное, – сказал он. – Но я…
Он вновь замолчал, вдруг повернулся в сторону и вытащил глянцевую фотографию из огромной стопки высотой почти двадцать сантиметров. Оказывается, пока Черити спала, профессор успел сделать сотни отпечатков со снимков, сделанных во время выхода в космос. Он протянул ей фотографию.
– Взгляните вот на это.
Черити подавила вздох. Сколько раз за последние три с половиной недели они говорили об этом? Сто? Не меньше.
– Я выполняю приказ, – ответила она раздраженно. – Кроме того, уже слишком поздно. Я не могу вернуться на корабль.
– Вы совершаете ужасную ошибку, капитан! – проговорил Серенсен почти умоляюще. – Я прошу вас! Неужели вы действительно хотите выйти навстречу внеземной форме жизни с оружием в руках? Зачем?
– Например, затем, чтобы спасти таких неисправимых романтиков, как вы, Серенсен, – резко ответила Черити. – А сейчас будьте любезны заткнуться – иначе я оставлю вас здесь, Серенсен. Как раз на это времени у меня хватит.
Но за затемненным стеклом своего шлема она улыбнулась. Она была уверена, что эта часть их разговора позднее будет вырезана, прежде чем пленки с записью станут достоянием общественности.
Серенсен хотел вновь возразить.
– Ну все, прекратите наконец!
– Две минуты, – произнес Найлз, затем: – Одна минута. Сейчас все начнется. Желаю успеха. И не забудьте прихватить для меня симпатичную инопланетянку.
– Прекратить разговоры на личные темы, лейтенант, – сказала Черити, но таким тоном, который казался строгим только слушателям на Земле. Найлз прекрасно понял, что она имела в виду на самом деле.
– Тридцать секунд, – произнес Найлз. – Пятнадцать, десять… и вперед.
Все происходило к их разочарованию слишком буднично, как во время обычного выхода в космос – у Черити даже не возникло ощущения полета, так как не было ни силы тяжести, ни ощутимого ускорения. «Конкерор» просто ушел от них из-под ног и превратился в белый треугольник размером с ладонь, затем в крошечную точку и наконец исчез совсем. Все произошло невероятно быстро.
Страховочная веревка, которой все пятеро были связаны, рывком натянулась, несколько секунд астронавты исполняли своего рода танец, когда их группа вошла в штопор. Потом из ранцев Майка и Серенсена вырвались маленькие язычки пламени, затем более длинный из ранца Беллингера. Их странные кувырки прекратились, когда управляющий компьютер в скафандре Черити пришел к выводу, что они вновь легли на правильный курс.
Они беззвучно парили в космическом пространстве. Никто не произнес ни слова, и даже дыхание четверки было едва слышно. Черити казалось, что она слышит, как текут секунды. Сто сорок девять, подумала она. Ровно сто сорок девять секунд до контакта, во всяком случае, так утверждал бортовой компьютер «Конкерора». Сто сорок девять секунд бесконечности. Сколько из них уже истекло? И за сколько секунд до контакта они увидят корабль?
Она не поддалась искушению взглянуть на часы, а зачарованно, как и все остальные, смотрела в том направлении, откуда должен был появиться огромный серебристый диск. Но когда это произошло, Черити была почти разочарована. Все произошло очень буднично: одна из крохотных мерцающих точек перед ними увеличилась и одновременно с этим ее блеск померк, и вдруг огромный корабль был уже перед ними.
Он приближался с невообразимой скоростью, и с каждой секундой становился все больше и больше. Он уже заполнил половину космического пространства перед ними и все еще продолжал расти, грозя упасть на них, как сошедшая с орбиты планета из матово-серебристого металла. Черити заметила необычные, невероятно странные надписи на его нижней стороне. Она еще раз убедилась в том, что камеры и компьютерная графика правильно отобразили его форму – гигантский плоский диск со скошенными краями, с едва заметным куполообразным возвышением на верхней стороне. Идеальный НЛО, огромных размеров и по-своему прекрасный своей необычной элегантностью.
– Боже мой! – прошелестел голос Серенсена в ее шлемофоне. – Да он же гигантский!
Черити ничего не ответила на это, но компьютер в ее скафандре, похоже, решил использовать восклицание Серенсена как команду к действию – на этот раз языки пламени вырвались из всех пяти ранцев. Маленькую группу с огромной силой швырнуло вниз на пролетавший мимо диск. Серенсен вскрикнул от испуга, и даже самой Черити пришлось сделать усилие, чтобы затормозить. С помощью рычагов управления она остановила стремительное падение, и астронавтам удалось не врезаться в самое сердце этой искусственной стальной Луны.
Сокрушающего удара, который ждали ее обострившиеся чувства, не последовало. Вместо этого маленькая группа опустилась на поверхность звездолета почти мягко, и вновь чувства Черити на какой-то миг взбунтовались, когда показалось, что огромная скорость, с которой летел корабль, с каждой секундой становилась все меньше и меньше. Казалось, ее желудок выворачивался наизнанку, ей стало дурно. Но она не могла обращать на это внимание. Три из семнадцати минут, которые оставались у них, уже прошли. Они должны были начинать свою работу.
И тем не менее, следующие пять-десять секунд они стояли неподвижно и зачарованно смотрели на бескрайнюю равнину, сделанную из металла.
Что она чувствовала в этот момент? Это Черити просто не знала, ни сейчас, ни много дней спустя. Это было… торжество, потрясение, великолепие, очарование… от каждого понемногу и в то же время ничего конкретного. Это было такое чувство, которое она никогда не могла описать, так как для этого просто не существовало подходящих слов. То, что, вероятно, испытал Армстронг, когда ступил на Луну; Колумб, когда открыл Америку; Евгеньев, когда посадил свой «Восход» на Марс… Это было неописуемое чувство, которое охватило их всех. Они казались себе крошечными, и в то же время невероятно могучими существами.
Серенсен первым нарушил благоговейное молчание.
– Там впереди, – сказал он. – Справа, капитан Лейрд. Кажется, там вход.
Черити взглянула в указанном направлении и увидела, что имел в виду Серенсен: недалеко от них в поверхности корабля зияло круглое отверстие.
– О'кей. Поспешим. И будьте осторожны.
Они отправились в путь. Сцепление магнитных подошв их ботинок с поверхностью корабля оказалось довольно слабым, поэтому им пришлось двигаться очень осторожно, чтобы не улететь в космос от слишком энергичного движения. Но исследователи справились с этим. Минуту спустя они уже стояли полукругом, размер которого определялся длиной веревки, связывающей их, у круглого отверстия и заглядывали в глубину.
Действительно, это напоминало вход в корабль, но вход, ведущий никуда, так как лучи их прожекторов нигде не натыкались на препятствие. Свет просто терялся где-то в пяти-десяти, а, может, и в ста метрах от них в темноте.
– Чего мы ждем? – спросил Серенсен. Сделав шаг, он снова остановился.
Черити напряженно всматривалась в глубину. То, что она видела – точнее сказать, что не видела, – ей совершенно не нравилось. Ни стен. Ни пола. Ничего. Если это была шахта, то она, скорее всего, проходила сквозь весь корабль.
– Чего мы ждем, капитан? – спросил Серенсен еще раз. – У нас осталось только восемь с половиной минут.
– Это мне не нравится, – ответила Черити.
Что-то предостерегало ее, но она даже не знала от чего. Проклятие, если бы у нее было хоть немножко больше времени, чтобы все хорошенько обдумать!
– Серенсен, Беллингер, Ландерс – вы остаетесь здесь, – приказала она. – Майк и я пойдем одни.
Недолго думая, Черити отключила свой передатчик, отстегнула веревку от общей связки и сделала осторожный шаг вперед. Майк сделал то же самое с другой стороны входа.
Они быстро заскользили в глубину. На какое-то мгновение лучи их прожекторов осветили металлическую оболочку корабля, и ей бросилось в глаза, какая она толстая и плохо обработанная плита из грубой стали толщиной почти в метр. Даже края входа не были достаточно гладкими. Казалось, что отверстие скорее вырвано из корпуса, а не тщательно прорезано в нем. Может быть, это произошло от удара метеорита, мелькнула у нее мысль.
Но вот они уже внутри. Лучи их прожекторов вновь потерялись во всепоглощающей черноте. Не было никакой возможности оценить скорость их падения, так как вокруг них не было ничего, кроме темноты, но ей казалось, что скорость растет. Черити осторожно прикоснулась к поясу и на короткое время включила ранцевый ракетный двигатель. И тотчас же почувствовала, что падение в глубину замедлилось.
– Что случилось? – раздался голос Серенсена у нее в шлемофоне. – Что вы там внизу видите, капитан?
Черити оставила его вопрос без внимания. Она ничего не видела. Она направляла мощный луч своего прожектора во все стороны, но не видела ничего, кроме пустоты. В этом огромном космическом корабле ничего не было. Может быть, это был ангар для корабельных шаттлов, а может быть…
Черити не стала развивать мысль дальше, вместо этого она еще энергичнее стала поворачивать свой прожектор. Ведь они пришли сюда, чтобы смотреть. Ломать себе голову можно будет и потом.
Наконец луч света наткнулся на что-то – над ней. Бледный круг белого галогенного света коснулся грубо сваренных между собой стальных плит и заскользил дальше. Однако он не встретил больше ничего, кроме этого искусственного металлического неба.
– Черт побери, Лейрд, что вы видите? – закричал Серенсен. – Говорите же наконец! У нас осталось только семь минут. Что вы нашли?!
Черити вздохнула.
– Спускайтесь к нам и сами посмотрите, профессор, – сказала она. – Только смотрите не ударьтесь головой. Здесь очень тесно внутри.
В ту же секунду над ними вспыхнул луч света от прожектора Серенсена, за ним появились лучи Беллингера и Ландерса. Майк поднял свой фонарь и осветил три маленькие серебристые фигурки, которые появились из отверстия в потолке в пятидесяти метрах от них. Серенсен чертыхнулся, когда его ослепил луч света.
Но тут же умолк. Он все понял. На миг Черити стало его даже жалко. Она сама была скорее удивлена, когда поняла, что этот огромный корабль транспортировал не что иное, как пустоту. Для Серенсена, должно быть, рухнул целый мир.
– Еще шесть минут, – сказал Майк. – Что будем делать? Дальше вниз?
Черити покачала головой, затем она поняла, что это движение ее головы внутри шлема вряд ли кто увидел.
– Нет, – сказала она. – Приготовьтесь, я зажигаю осветительную ракету.
Она и Майк заскользили вверх к остальным. Черити снова закрепила свои страховочные тросы к скафандрам Серенсена и Беллингера. Убедившись, что Майк сделал то же самое на другой стороне, она заняла предписанную позицию. Астронавты образовали симметричный пятиугольник с обращенными наружу лицами и – что гораздо важнее – объективами камер. Если повезет, они смогут запечатлеть на видеопленку внутреннюю часть всего корабля.
– Сейчас, – сказала Черити.
В двадцати метрах под ними вспыхнуло ослепительно белое миниатюрное солнце. На какой-то миг Черити ослепла, хотя защитный фильтр мгновенно закрыл смотровое стекло ее шлема. Постепенно ее глаза привыкли к резкому, не дающему тени свету, и она увидела… что они находятся внутри огромного стального купола. Потолок и стены изготовлены из матового, почти белого материала, в котором виднелось множество круглых отверстий, похожих на то, через которое они вошли в корабль. Над ними и рядом с ними нет ни одной тени, так как нет ничего, что могло бы отбрасывать тень – на девяносто девять процентов этот огромный летающий диск был просто-напросто пуст.
Только под ними что-то просматривалось. Яркий ковер из света, через который им приходилось смотреть, размывал очертания предметов и превращал дно летающего диска в сюрреалистический пейзаж из теней и сливающихся линий и контуров.
Осветительная ракета погасла, и их словно волной накрыла темнота. Какой-то миг у Черити было такое чувство, что в этой внезапно возникшей черноте она не сможет даже дышать.
– Вниз! – сказал Серенсен. – Мы должны спуститься вниз, капитан. Там что-то есть! Быстрее!
Нотки в его голосе однозначно выдают панику, озабоченно подумала Черити. Но это ничего не меняло, так как в сущности он был прав. Тем не менее, она энергичным рывком удержала его, когда он хотел начать спуск.
– Майк? – спросила она.
– Пять минут, – ответил Майк. – Времени в обрез.
Черити в нерешительности посмотрела вверх, еще пять безвозвратно потерянных секунд, за которые Серенсен, наверное, пожелал ей пять лет в чистилище. Ее первоначальное опасение, что они не найдут дорогу назад к выходу, оказались беспочвенными: этот корабль – настоящий летающий швейцарский сыр. Во всяком случае, очень похож на сыр. В его корпусе несколько сот выходов, и все же ей не нравилась мысль о том, что ей придется спуститься в этот лабиринт из теней и незнакомых вещей.
– О’кей, – сказала Черити. – Но будьте осторожны. И ничего не трогать, Серенсен, понятно?
Вместо ответа ученый начал поспешно спускаться вниз, и в этот раз Черити уже не препятствовала этому. Все ее органы чувств работали сейчас с нагрузкой в двести процентов, и она и видела, и слышала, и чувствовала, и обоняла вещи, о существовании которых даже и не подозревала.
Луч их прожекторов наткнулся на что-то. Что-то большое, черное вынырнуло из темноты под ними и вновь исчезло, и вдруг они со всех сторон были окружены тенями и матово поблескивавшими, странными предметами, расположенными наклонно по отношению друг к другу плоскостями из матового металла, пирамидальными, круглыми, кубическими и совершенно неописуемой формы, между ними рвы и зияющие пустотой отверстия неправильной формы, которые вели дальше вниз в неведомые глубины, и наконец что-то, отдаленно напоминавшее какой-то механизм, хотя Черити не могла сказать, что же это было.
Серенсен наверняка тоже не знал – что, однако, не мешало ему непрерывно издавать звуки восхищения и все быстрее поворачивать свой фонарь в разные стороны.
Неприятное чувство, охватившее Черити, усилилось. Какое бы определение, относящееся к технологии инопланетян, ни взять – но приятного впечатления она не производила.
Они опустились на ровную площадку из серого металла размером с футбольное поле, на которой виднелось множество мелких трещин и щелей. Казалось, что многие их них были проломлены в материале с применением огромной грубой силы.
– Четыре минуты, – неожиданно сказал Майк. – Три до начала подъема.
– О’кей, – ответила Черити. – Тогда начинайте.
Беллингер и Ландерс отстегнули от общей связки свои страховочные веревки и начали быстро, но без спешки, устанавливать принесенные с собой инструменты, чтобы выполнить хотя бы часть испытаний и измерений, стоявших в списке, составленном коллегами Серенсена с Земли, в то время как Майк осторожно опустился на колени и вынул из-за пояса вибронож.
Черити внимательно наблюдала за ним, ни на секунду не выпуская из виду окружающую обстановку. Еще во время спуска она сняла с плеча лазер, сейчас она сняла его с предохранителя и включила гамма-усилитель. Оружие начало беззвучно вибрировать в ее руках, а в его стеклянном стволе загорелся угрожающий кровавый огонек. Серенсен посмотрел на нее, но ничего не сказал. Или, подумала Черити, он наконец-то понял, что она отвечает за безопасность экспедиции, или уже оставшиеся секунды были для него слишком дороги, чтобы расходовать их на бесполезные замечания. Майк снял своим ножом стружку длиной с ладонь со стальной плиты, на которой они стояли, и аккуратно положил ее в карман своего скафандра и стал осматриваться в поисках чего-нибудь, от чего он мог бы отскоблить еще кусочек металла. А в это время Серенсен взволнованно бегал на другом конце страховочной веревки.
– Там, на той стороне! – сказал он. – Этот черный цилиндр, капитан!
Черити взглянула на Майка.
– Две минуты. – Майк кивнул, отцепил свою страховочную веревку и нагнулся над чем-то на полу, не удостоив ее и Серенсена даже взгляда.
Черити сделала ученому приглашающий жест.
– Держитесь крепче, профессор.
Не дав Серенсену даже времени, чтобы ответить, она стартовала и полетела прямо к огромному блестящему черному цилиндру, который так ее привлекал.
Чтобы добраться до него, они истратили четверть времени, оставшегося у них, но результат, кажется, оправдал их вылазку.
Серенсен восхищенно вскрикнул и чуть не сбил ее с ног, когда попытался броситься к этой штуковине, едва они вновь опустились на поверхность.
– Двигатель! – проговорил он благоговейно. – Это, должно быть, один из двигателей. Сфотографируйте его, капитан! Снимите все!
Черити ничего не ответила. Видеокамеры в ее шлеме не выключались с тех пор, как они покинули «Конкерор». Они не смогли бы их выключить, даже если бы и захотели. И кроме того, Черити обнаружила еще кое-что, что привлекало ее значительно больше, чем огромный ракетный двигатель перед ними.
Точнее сказать – «привлекало» было не совсем подходящим словом. Это было…
Это был громадный блок из черного металла, шириной 50–60 метров и высотой с двухэтажный дом. Он оказался совершенно гладким, а на его поверхности находилось что-то, что, казалось, постоянно скрывалось от ее взгляда, как бы абсурдно это ни звучало.
– Боже мой! – прошептал Серенсен. – Что это?
Черити не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что он имел в виду. Серенсен тоже заметил черный блок. И эту странную штуковину на его поверхности.
То, что они увидели, было захватывающим и пугающим одновременно: это было кольцо, огромный диск диаметром 30–40 метров из серебристого сверкающего металла – а, может быть, хрусталя, который покоился на громадном металлическом блоке, как поставленная на ребро монета. Он не двигался и казался таким же безжизненным, как все остальное на этом корабле, и тем не менее… что-то окружало его. Что-то, как оболочка из… невидимое, неосязаемое и тем не менее присутствующее Нечто, что постоянно скрывалось от взглядов людей, всякий раз, когда им уже казалось, что они вот-вот смогут увидеть, оно ускользало; как две картинки, которые накладывались одна на другую, и при этом невозможно было различить изображение ни на одной из них.
Серенсен сделал шаг по направлению к громадному блоку, Черити удержала его.
– Нет, – сказала она.
– Почему нет? – однако голос Серенсена не звучал больше так строптиво, как прежде. «Он тоже это чувствует», – подумала Черити. Значит, не только у нее одной вид неизвестной конструкции вызывал неприятное чувство.
– Эта штуковина мне не нравится, – ответила она. – Я… не знаю почему, профессор, но я уверена, что будет лучше, если мы не будем подходить слишком близко.
Странно, но на этот раз Серенсен не возражал. Зато в шлемофоне вновь раздался голос Майка:
– Еще тридцать секунд, друзья. Последний звонок для пассажиров обратного рейса ноль один трансгалактической космической линии.
Черити нервно прикусила нижнюю губу. Странно – как бы сильно ее ни тревожил вид этого странного, вертикально стоящего кольца, но одновременно ей было трудно оторвать от него взгляд.
Что-то исходило от него, какая-то аура, которая задевала ее душу, заставляя замереть от страха. Это было как дыхание зла, которое коснулось ее.
С большим трудом она оторвала взгляд от зловеще-притягательной картины.
– Пошли, профессор, – сказала она. – Автобус ждет.
* * *
Черити немного поспала. Недолго, хотя после семнадцатиминутной прогулки в чужой мир устала, как после напряженного забега на длинную дистанцию. Однако она была слишком взволнована, чтобы вот просто так лечь и спать, как будто ничего не произошло.Сейчас Черити снова сидела в кресле пилота «Конкерора» и всматривалась в бархатную черноту космоса. Инопланетный корабль давно исчез из вида. Не было видно даже маленькой светящейся точки. Звездолет продолжал свой путь к Земле. Если, конечно, он летел к Земле. После всего, что они увидели, Черити начала сомневаться в этом.
На борту корабля стояла тишина. Возбуждения, которого она ожидала, не было, скорее наоборот. Все сохраняли полное спокойствие, почти никто не произнес ни слова; даже Серенсен произносил только пару слов через каждые полчаса, а именно: когда наземная станция запрашивала корабль, и он давал ответ на вопрос, который шел к ним тридцать минут со скоростью света. Впервые, с тех пор как Черити начала проводить самые интересные часы своей жизни в космосе, она воспринимала задержку во времени как облегчение.
Черити чувствовала себя… оглушенной. Все было совершенно иначе, не так, как она себе это представляла. Никаких инопланетных живых существ, никаких межгалактических супертехнологий, только пустота и угловатые громады из железа и… и эта штуковина – огромное мерцающее кольцо, назначение которого было ей до сих пор непонятно и одно воспоминание о котором даже сейчас вызывало у нее панический страх.
Что это было? Обычная ксенофобия? Не что иное, как врожденный страх перед всем чужим и незнакомым? Или что-то большее?
Черити вздохнула, окинув привычным взглядом пульт управления, убедилась, что все было в порядке и что компьютеры, как обычно, точно и надежно вели «Конкерор» по курсу.
– Командир покидает кресло пилота, – произнесла она в микрофон и встала. – Беллингер, займете мое место?
– Разумеется.
Черити нарушила одно из основных правил, так как не стала ждать, пока высоченный немец займет место пилота, а резко повернувшись, покинула отсек управления. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Ландерса и Найлза, она пересекла кубрик и скользнула вниз в шахту, ведущую в лабораторию. При почти полной невесомости на борту «Конкерора» этот прыжок в пять метров не стоил ей почти никаких усилий.
Серенсен сидел за столом, наклонившись над микроскопом, и даже не поднял голову, когда она вошла в лабораторию. Черити улыбнулась про себя. Сейчас, когда напряжение спало, она призналась себе, что была неправа по отношению к нему – Серенсен никогда не был наивным идиотом, за которого она его слишком часто принимала. Черити – солдат, он же – исследователь, в этом и заключалась принципиальная разница. В принципе, Серенсен был очень даже неплохим парнем. Но, конечно, она никогда не скажет ему об этом в лицо.
Ученый поднял голову, когда девушка была в двух шагах от стола. Взглянув на его лицо, Черити с трудом подавила улыбку, его правый глаз округлился и покраснел от пяти или шести часов непрерывного сидения над микроскопом. Она спросила себя, почему Серенсен не пользуется монитором, чтобы лучше рассмотреть свои находки.
– Капитан Лейрд. – Голос Серенсена звучал в высшей степени миролюбиво. – Все в порядке?
Черити кивнула.
– Наша колымага держит курс к Земле, – ответила она. – Не бойтесь. Через девятнадцать дней мы снова будем дома.
С улыбкой она снова указала на микроскоп.
– Ну как, уже обнаружили находку, достойную Нобелевской премии?
Серенсен отреагировал не так, как она ожидала – он не был ни рассержен, ни обрадован. Когда Черити внимательно посмотрела на него, ей показалось, что его лицо выражало едва заметное разочарование. А, может, это было беспокойство?
– Что у вас, профессор? – спросила она. – Что-то, о чем я должна знать?
Серенсен поспешно покачал головой.
– Нет, – ответил он быстро. – Только…
Он поколебался, посмотрел на стоявший перед ним микроскоп, словно ожидая от него помощи, и глубоко вздохнул.
– Я не знаю, – сказал он наконец. – Просто все… совсем не так, как я себе представлял.
– И у меня такое же чувство, – призналась Черити. Она присела на краешек стола рядом с Серенсеном и положила ногу на ногу. Не глядя на него, она продолжила свою мысль: – Я спрашиваю себя, а стоило ли вообще лететь сюда.
– Стоило ли? – интонация, с которой Серенсен произнес это, явно указывала на то, что он сомневался в ее рассудке.
– Что вы имеете в виду?
Черити сделала неопределенный жест рукой.
– Ну… мы рисковали этим кораблем, нашими жизнями и несколькими сотнями миллионов долларов, не так ли? И все это только ради того, чтобы в течение десяти минут полетать внутри пустого корабля и сделать несколько фотографий.
– Да вы просто варвар, капитан, – возмутился Серенсен.
Черити хмыкнула.
– Это точно. Поэтому меня и выбрали, чтобы руководить этой экспедицией. Ну, а если серьезно, профессор – имело ли это смысл?
– Вне всякого сомнения, – убежденно сказал Серенсен. – Стоило лететь, если бы мы пробыли там даже всего лишь одну минуту. Даже одну секунду.
– Это для вас, – вставила Черити. – А для человечества?
Серенсен вздохнул. Потом на его лице появилась усталая улыбка.
– Конечно – вероятно, у всех была тайная надежда встретить инопланетян. Никто об этом не говорил вслух, но, разумеется, все надеялись увидеть их. Может быть, даже… установить с ними контакт. Мы летели сюда не ради этих десяти минут, капитан, а ради шанса.
– Но у нас его не оказалось. Никаких разумных существ, – сказала Черити, кивая головой. И добавила, примирительно улыбнувшись:
– Но и, по крайней мере, никаких инопланетных монстров, пожирающих людей, не правда ли?
Но Серенсен остался серьезным.
– Пока… вероятно, рано говорить что-либо определенное, – сказал он. – Но я…
Он вновь замолчал, вдруг повернулся в сторону и вытащил глянцевую фотографию из огромной стопки высотой почти двадцать сантиметров. Оказывается, пока Черити спала, профессор успел сделать сотни отпечатков со снимков, сделанных во время выхода в космос. Он протянул ей фотографию.
– Взгляните вот на это.