Иванов Антон. Тайна зеленого BMW

   – Он там не один! – в крайнем волнении выпалил Дима.
   – Неужели с какой-нибудь местной собакой уже подружился? – отец Игоря пребывал в крайне благодушном настроении после сытного обеда.
   – Какая собака! – всплеснула руками Настя. – Там Степаныч!
   – Что-о? – взвился на ноги Петькин отец.
   – Понимаете, мы проходили мимо, а они там, в шалаше, – скороговоркой принялся объяснять ему Дима. – Тут вот Аскер, – дополнил он свой рассказ весьма выразительной жестикуляцией. – А вон там Степаныч. Аскер его лапой держит, чтобы не рыпался…
   – Игорь! Бежим! – не дослушав Диму, вылетел на улицу Петька.
   Игорь кинулся следом. Остальные – тоже. Лишь Димка слегка приотстал. Ему пришлось выдержать кратковременную схватку со стулом, за который он зацепился ногой.
   Когда он достиг шалаша, Степаныча уже освободили.
   – Ну и семья! – любовно отряхивая милицейскую фуражку, выражал недовольство Степаныч. – Одни выкрутасы. Что со стороны сына, что от отца.
   – Да я-то при чем, Степаныч? – смущенно оправдывался Петькин папа.
   – Давно говорю, Валера, упускаешь сына, – дал волю своему недовольству сторож. – В дурную компанию он у тебя попал, – бывший заслуженный работник органов правопорядка покосился на близнецов, Настю и Игоря.
   «Ну, понеслось, – подумал с тоскою Валерий Петрович. – Теперь Степаныч не раньше чем через час успокоится».
   – Тут беззаветно служишь поселку, а тебя собаками травят, – продолжал распространяться пунцовый от гнева Степаныч.
   Аскер, утихомиренный Игорем, начал вполне миролюбиво обнюхивать сторожа.
   – Уйди, хам! – закричал на него Степаныч.
   – Не надо с ним так. О вообще-то и укусить может, – обиделся за собаку Игорь.
   – Я ему тогда укушу, – Степаныч уже отошел от потрясения.
   Члены «Тайного братства» давились от смеха. Им уже стало совершенно ясно, зачем Степаныч полез в шалаш.
   – Теперь он больше сюда никогда не сунется, – шепнула Настя на ухо Командору.
   Тот едва заметно кивнул. Общение с Аскером явно не понравилось сторожу.
   – В общем, Валерий, советую тебе принимать срочные меры, – читал Степаныч нотацию Петькиному отцу. – Вижу, сын твой с компанией катится по наклонной плоскости. Совсем рукой осталось подать до криминального будущего. Я эту их шутку с собакой вообще расцениваю как рэкетирский шантаж.
   – Брось, Степаныч, какой шантаж! – улыбнулся Валерий Петрович.
   – И вообще, зачем надо было в шалаш к нам лазить? – осведомился с большим возмущением Дима.
   – Кстати, Степаныч, действительно, – подхватил Валерий Петрович. – Чего тебе там понадобилось?
   – Да я… – разом смешался сторож. – Вроде бы так… по дороге… как говорится, для порядка.
   Петькин отец, почувствовав, что противник дал слабину, быстро проговорил:
   – Вот что, Степаныч. Пойдем-ка в дом. Чайку вместе выпьем. И не только чайку, – добавил он.
   – Ну разве что по чуть-чуть, – мигом оттаял Степаныч. – Вообще-то я к тебе, Валерий, по делу. Верней, с личной просьбой.
   – С просьбой, так с просьбой, – уже подталкивал Валерий Петрович сторожа к дому.
   За столом Ивана Степановича окружили такой заботой, что он совсем успокоился. Каждую новую порцию предложенного ему спиртного он почему-то называл «фронтовые сто грамм». Когда же Валерий Петрович, записав адрес хозяйственного магазина в Сергиевом Посаде, обещал постараться достать для Надежды Денисовны уникальную пленку, Степаныч сказал:
   – А в общем, Валера, сын у тебя ничего. Можно надеяться, в результате встанет на правильный путь.
   Ребята, уминавшие на другой половине стола пирог с чаем, переглянулись.
   – Ну, Валера, пойду я, – засобирался сторож. – Супруга ждет огород поливать.
   – Может, еще посидишь? – предложил Петькин отец.
   – Вообще-то, с одной стороны, пора, – заколебался тот. – А с другой, пожалуй, еще погощу.
   Тут в дверь раздался звонок. Маргарита Сергеевна пошла открывать и вскоре вернулась с Ковровой-Водкиной.
   – О-о! Тут все в сборе! – по-актерски поставленным голосом приветствовала собравшихся Наталья Владимировна.
   – Только ее не хватало, – тихо сказала Маша друзьям.
   Коврова-Водкина была одной из реликвий Красных Гор. Внешность ее впечатляла. Высокая. С седыми подсиненными волосами. На шее неизменная золотая цепочка, на которой висят очки. Говорят, в молодости Наталья Владимировна была актрисой. Затем совсем еще юной вышла замуж за престарелого ученого-мистика по фамилии Ковров, который печатал свои труды под псевдонимом Аполлон Парнасский. Впрочем, старик вскоре скончался. Наталья Владимировна до сих пор частенько повторяла, что «потеря незабвенного Аполлинария – величайшая драма всей ее жизни».
   Позже она вышла замуж за профессора хирургии Вадима Леонардовича Водкина. Дима, Маша и Петька хорошо помнили этого толстого импозантного мужчину, умершего несколько лет назад. Анна Константиновна и покойный дед Маши и Димы, профессор Серебряков, дружили с Вадимом Леонардовичем. Теперь Анна Константиновна считала своим долгом опекать Коврову-Водкину, которую именовала чаще всего «несчастной выжившей из ума старухой». Вообще-то они были почти ровесницами. Но Анна Константиновна сохранила бодрость и светлую голову. А у Ковровой-Водкиной здравый смысл причудливо мешался с безумием.
   Например, ей порою казалось, что живет она не на даче, а в имении. Однажды она объявила Анне Константиновне, что хорошо помнит, как ее укачивал в колыбели покойный император Николай Второй. Вообще-то Коврова-Водкина и впрямь происходила чуть ли не из царского рода. Однако появилась на свет уже после революции и никакого императора видеть, разумеется, не могла. Кроме того, Наталья Владимировна стала с возрастом несколько глуховата, что тоже во многом мешало ей правильно воспринимать окружающий мир. Тем не менее с юными детективами у нее установились вполне доверительные отношения.
   – Рада видеть вас, молодежь, – Коврова-Водкина одарила ребят улыбкой. – А к тебе, дорогой Валерий, я пришла по очень важному делу.
   – Да, Наталья Владимировна? – опасливо посмотрел Валерий Петрович на гостью.
   – Возьмите мальчика в свою экспедицию! – простерла к нему руки Коврова-Водкина. Широкие рукава ее голубого парчового платья (подарок профессора Водкина, привезенный лет двадцать назад из Венеции) крыльями взметнулись вверх.
   – По-моему, она сейчас улетит, – фыркнула Маша.
   – Какого мальчика? – с большим удивлением в это время спросил Петькин папа.
   – Разумеется, нашего дорогого Арнольдика! – воскликнула Коврова-Водкина. – Он мне теперь как сын. И я чувствую за него большую ответственность.
   – Арнольдика? Мальчика? – стало вытягиваться от изумления лицо у Петькиного отца.
   Члены «Тайного братства», уронив головы на стол, содрогались в беззвучных конвульсиях.
   – Вы что, чокнулись? – с недоумением посмотрел на них Игорь.
   – Отстань, – простонал в ответ Командор. – Потом расскажем.
   Дело в том, что Арнольдика можно было назвать мальчиком лишь с очень большой натяжкой. Этот тощий лысоватый мужчина уже несколько лет назад разменял пятый десяток. Не так давно он женился на единственной дочери Ковровой-Водкиной – Светлане. У Светланы это был третий брак, и, по словам Натальи Владимировны, дочь наконец-то обрела личное счастье.
   – Мальчика, – садясь за стол, еще раз повторила Коврова-Водкина. – Арнольдик у нас совершенно затосковал в женском обществе. У него даже в последнее время совсем пропал аппетит.
   – Ешьте, пожалуйста, пирог, – передала Маргарита Сергеевна гостье тарелку.
   – Нет, дорогая, – скорбно покачала головой Наталья Владимировна. – Творог Арнольдику от тоски совершенно не помогает.
   – Заелась совсем молодежь, – вставил веское слово Степаныч. – Потому и тоска. Мы раньше простой каше радовались.
   – А вы, сударь, не вмешивайтесь! – метнула в него гневный взгляд Коврова-Водкина. – Арнольдик натура тонкая. Он потомственный интеллигент.
   – Видели мы таких потомственных, – завелся Степаныч. – Сперва тоскуют, а потом от скуки становятся на преступный путь.
   – Давай-ка мы лучше с тобой, Степаныч, вот это, – быстро наполнил Валерий Петрович стакан сторожа.
   Расчет был верен. Степаныч отвлекся. Затем вновь нахлобучил фуражку.
   – Пойду я, Валера, – встал он из-за стола. – Только мой тебе совет: никаких больше «мальчиков» не бери. И с этими-то, боюсь, наплачешься, – глянул он исподлобья на членов «Тайного братства» и Игоря. – Когда они вместе, добра не жди.
   Коврова-Водкина, к счастью, его напутственной речи не слышала. Она в это время страстно втолковывала Владиславу Андреевичу, какой замечательный ученый их «мальчик Арнольдик» и как он тоскует в отпуску без любимой лаборатории, а заодно и без любимой жены. Дело в том, что Светлана, подкинув матери дорогого супруга, убыла на две недели то ли в командировку, то ли куда-то еще.
   Степаныч удалился.
   – Удивительно, знаете ли, бестактный субъект, – поглядела ему вслед Наталья Владимировна. – Минувшей зимой он нашего мальчика подверг настоящей травле.
   Ребята вновь переглянулись. Они знали эту историю. Когда Арнольдик первый раз появился в поселке, Степаныч принял его за иностранного шпиона и продержал чуть ли не час в конторе правления под прицелом своей двустволки. С той поры Наталья Владимировна окончательно невзлюбила сторожа Красных Гор.
   – Ну так возьмешь нашего мальчика? – вновь посмотрела она с мольбой на Петькиного отца. – Иначе, боюсь, он совсем от депрессии сляжет. – Пусть собирается, – махнул рукою Валерий Петрович.
   – Он хоть когда-нибудь в походы ходил? – полюбопытствовал папа Игоря.
   – Нет. Пароходы он не водил, – решительно возразила Наталья Владимировна. – Он же потомственный ученый. А вы разве на пароходе в свою экспедицию отправляетесь?
   – Да нет. На машине, – растерялся Владислав Андреевич.
   – Видал, как твой предок кайф ловит? – шепотом привлекли ребята внимание Игоря к беседе старших.
   – Ну и бабка, – одними губами ответил их новый приятель. Было ясно, что он тоже находится под большим впечатлением.
   – А если вы на машине едете, так при чем же тут пароход? – царственно развела руками Коврова-Водкина.
   – Действительно ни при чем, – покосился Владислав Андреевич на Петькиного отца.
   – Вот именно, молодой человек, – снова заговорила Наталья Владимировна. – А машину Арнольдик водит прекрасно.
   – Тогда решено. Берем, – поспешил согласиться Валерий Петрович.
   Владислав Андреевич больше вопросов тоже не задавал.
   – Я и сама бы с вами поехала! – с большим воодушевлением произнесла Наталья Владимировна. – Обожаю научные экспедиции!
   Владислав Андреевич хотел было возразить, что, собственно говоря, их поездка вряд ли преследует научные цели, но Петькин папа приложил палец к губам.
   – Да, да! – продолжала Коврова-Водкина. – Экспедиции – это моя стихия.
   – Если отец и ее возьмет, то наша поездка точно накрылась, – в панике прошептал друзьям Петька.
   – Ошибаешься, – ехидно сощурилась Маша. – Для полного краха нам нужна Филимоновна.
   Тут в передней снова раздался звонок.
   – Я открою, – устало проговорил Валерий Петрович. Он уже тоже серьезно обеспокоился судьбой поездки.
   Не успела открыться входная дверь, как в столовую, печатая по-военному шаг, вошла пожилая, но бодрая женщина.
   – Ну, чего, Владимировна, мальца в турпоход-то берут? – грянула она зычным голосом.
   – Разве вы сами не видите, моя милая, что все тут, – величественно отозвалась Наталья Владимировна.
   – Ах ты, господи! – пробормотала в сторону Филимоновна. – Ведь какая умная женщина, а со слухом чего-то совсем. Я говорю, – повысила она голос, – нашего малохольного зятя соглашаются брать в турпоход?
   – Опять пароход! – возмутилась Коврова-Водкина. – Я, кажется, уже говорила: наш Арнольдик никакого отношения к пароходам не имеет. Уж вам бы, Татьяна Филимоновна, это следовало знать.
   – Слушай, Валера, а этот мальчик Арнольдик у них такой же? – с беспокойством шепнул Владислав Андреевич хозяину дома.
   – Нет, вроде бы лучше, – поспешил успокоить его Петькин отец.
   – Я говорю: в путешествие мальца взяли? – тем временем пробивалась Татьяна Филимоновна к сознанию дорогой хозяйки.
   – Разумеется, взяли, – подтвердила та. – Такой молодой человек, как наш Арнольдик, украсит любое общество. Он будет у них душой компании.
   Члены «Тайного братства» скорчились от нового приступа смеха. Худой, как жердь, унылый Арнольдик произносил не больше одного слова в минуту, вечно жаловался на какие-то недомогания, а в компаниях в основном молчал и стеснялся.
   – Чьей он там будет душой, мы еще посмотрим, – ответила Филимоновна, которую Арнольдик совершенно извел капризами по поводу еды.
   Татьяна Филимоновна всю войну прошла снайпером. И вроде бы даже участвовала во взятии Берлина. После войны личная жизнь ее не сложилась. Теперь она уже много лет была приходящей домработницей Ковровой-Водкиной и, бдительно стоя на страже имущества любимой хозяйки, постоянно ждала от жизни подвохов и неприятностей. Особенную опасность для окружающих Филимоновна начала представлять с тех пор, как в целях самозащиты обзавелась газовым пистолетом. Едва заподозрив опасность, она открывала шквальный огонь. «Счастье еще, что у нее пистолет настоящими пулями не стреляет, – часто повторял Петька. – Иначе уже половина поселка бы полегла». Друзья были с ним совершенно согласны. Филимоновна даже в преклонном возрасте не утратила меткости глаза и твердости руки.
   – Как это посмотрим? – строго взглянула хозяйка на приходящую домработницу. – Я понимаю, конечно. Нам с вами скучно без Арнольдика будет. Но мы просто обязаны его хоть ненадолго отпустить на волю.
   – Птенчику полетать нужно, – пробормотал под ноc Дима.
   – Летать всем нужно, молодой человек! – неожиданно расслышала Коврова-Водкина. – Без этого наша жизнь теряет высокий смысл.
   – Слушай, Владимировна, – вмешалась домработница-снайпер. – Если они уже завтра поедут, пошли-ка скорей мальца собирать.
   – Правильно, моя милая, – на сей раз согласилась Коврова-Водкина. – Увы, должна вас покинуть, – заспешила она в переднюю. – Арнольдик наш к вам попозже зайдет, – пообещала она на прощание.
   Они с Филимоновной удалились. Ребята наконец смогли дать волю хохоту.
   – Боюсь, поездочка у вас будет не из лучших, – посмотрела встревоженно Маргарита Сергеевна на мужчин.
   – Нет, самое страшное позади, – бодро ответил ей муж. – Вот когда Коврова-Водкина стала с нами проситься, у меня и впрямь сердце екнуло.
   – У меня тоже, – подхватил Владислав Андреевич. – Тогда хоть вообще отменяй путешествие. Но все хорошо, что хорошо кончается, – улыбнулся он. – Думаю, завтра мы сперва заедем к нам в Хотьково. Во-первых, осмотрим монастырь. Во-вторых, я на даче свою машину оставлю. А в-третьих, надо взять разборный мангал для шашлыков. Какой же без этого отдых в палатках.
   Говоря это, Владислав Андреевич зачем-то перегнул пополам чайную ложку. Затем, не удовлетворившись достигнутым, вновь тщательно ее расправил и в следующий момент снова смял.
   – Ну, ты, Владислав, совершенно не меняешься, – засмеялась Петькина мама. – Оставь посуду в покое.
   – А? – отвечал ей рассеянным взглядом тот. – Ой! Извини, – наконец обратил он внимание на кусок покореженного металла, который еще недавно был чайной ложкой. – Я просто задумался.
   – Мой предок в своем репертуаре, – спокойно заметил Игорь. – Говорю ведь: жутко задумчивый.
   – Кстати, в Сергиевом Посаде мясца для шашлыков приобретем, – в предвкушении потер руки задумчивый «предок». – Там есть один магазинчик, где продают парную баранину.
   – Вот и отлично, – в свою очередь оживился Петькин отец. – Я как раз холодильник в микроавтобусе установил.
   – Так, – подвинул Владислав Андреевич к себе блюдо с остатками яблочного пирога. – Давай-ка сообразим. Мы ничего не забыли?
   – Палатки я купил, – начал перечислять Петькин отец. – Плита для готовки у меня бензиновая. Работает как зверь. Фонари…
   Владислав Андреевич, сосредоточенно слушая друга, зацепил вилкой кусок оставшейся на столе после обеда красной рыбы и, водрузив ее поверх сладкого пирога, принялся сосредоточенно жевать.
   – Теперь мне понятно, почему у вас такая машина, – поделился Дима с Игорем.