Иванов Сергей Григорьевич. Союз одиночек

   Из засиявшего Окна выскочил Хозе – совсем юный, изящный, бесполый на лицо и стать, но при всех атрибутах, – и сразу побежал купаться, с запасом обогнув Стеллу, чтобы не забрызгать. Женщина уделила ему благосклонный взгляд, прикидывая, сколько шерсти можно настричь с этой заблудшей овцы. Вообще она уже не одного вернула в лоно – есть у нее и такой талант.
   – Завтра займусь Одиночкой, – решила Ника, снова опускаясь на четвереньки. – Или послезавтра. Похожа я на укротителя?
   – На скорпиона, – ответил Влад. – С двумя хвостами.
   – А серьезно?
   – Дурочка, – улыбнулся он. – Это ему нужно тебя опасаться.
   – Что я, дикая? – пожала плечами девушка. – Порядка не знаю?
   Она принялась напевать, по своему обыкновению, – видно, пришел настрой. Но вдруг умолкла и застыла в статую, уставясь в сторону.
   – О, – сказала Ника с интересом, – сейчас нас откроют. Как местных жителей, упившихся шампанским.
   И ткнула пальцем вбок, на выплывающий из-за пальм парусник о двух мачтах и с хищными обводами корпуса. То-то Владу казалось, будто к шелесту листвы и плеску волн добавился новый звук, – оказывается, так трепещут паруса под свежим ветром.
   – Сегодня что, день визитов? – удивился он. – Сперва рыба-переросток, теперь эти…
   – Похоже, наша тигрула позвала брата для разборки, – предположила Ника. – Ну, кто тут маленьких забижает!..
   Кораблик скользил вдоль берега, явно намереваясь завернуть в лагуну. Да и зачем бы он пожаловал к островку, если б не желал провести высадку?
   – Стоило забираться в такую даль, чтоб столкнуться с туристами! – посетовал Влад. – Поневоле станешь искать уединения в иных мирах.
   – На том свете, – буркнула Ника. – А если в мачту ударит молния? Маленькая такая, неопасная – просто попугать.
   – С ясного неба? Тогда они действительно застрянут надолго – от страха.
   Впрочем, девушка предлагала не всерьез. А затевать встречный ветер глупо. В конце концов, даже занятно: кто это пришлепал сюда? И что ищут они «в краю далеком»?
   – И как отнесутся они к нам? – прибавил Влад уже для Ники.
   – Да от одного вида Стеллы у них глаза повыпадают! – хмыкнула та. – Мы-то ладно, сойдем за аборигенов. А она, выходит, наша царица?
   Такая идея Нике глянулась, и, судя по шевелению бровей, девушка уже принялась размышлять, как обстряпать это дельце ловчей и что напялить на Стеллу взамен короны. Вот так и рождаются нездоровые сенсации.
   А парусник уж входил в лагуну, рассекая голубое зеркало острым носом.
   – Пушечка за бушпритом, – негромко заметил Влад. – На марсе пулемет. Кажется, они вправду нас откроют. Как испанцы – Америку.
   Из центровой надстройки на палубу выбралось трое в старомодных белых костюмах и пробковых шлемах: два шатена, а третий и вовсе блондин, к тому же с изрядной плешью. Особенной статью они не отличался, хотя один шатен был крупным мужчиной – с рыхлой плотью и отвисшим животом. Двое сжимали в руках винтовки с прилаженной оптикой, у третьего болтался на поясе пистолет.
   – Натуральные скоты, вы посмотрите! – по-английски промямлил толстяк, указывая на резвящуюся троицу. – Никакого стеснения!.. Их бы в зоопарк. – И наставил туда бинокль, громко чмокая.
   Следом за ними на солнцепек ступила тощая дама, выряженная почти так же, только вместо шлема ее прикрывала широкополая шляпа, из-под которой клоками торчали платиновые волосы. К костлявому лицу женщины приклеилась брезгливая мина – слегка поблекшая, когда она разглядела Хозе, плавающего по центру лагуны.
   – Хочу эту обезьянку, – объявила она. – Только шкуру не попортите!
   Голос у нее был, как железом по стеклу, к тому же говорила дама с каркающим акцентом.
   В рубке оставался еще кто-то, потому что в следующую секунду паруса стали съеживаться, подтягиваясь к реям. Еще пару сотен метров судно двигалось по инерции, затем остановилось – совсем недалеко от Хозе, уже лежащего на воде и спокойно наблюдающего за гостями. С шумным плеском обрушился якорь и устремился к усеянному валунами дну, скрежеща цепью.
   Трое на дальнем берегу все-таки прервали утехи и теперь, усевшись в обнимку, тоже глядели на корабль: Стас со снисходительным любопытством, девушки – с неудовольствием. Но пришельцы не собирались вступать в переговоры. (Действительно, к чему ходить кругами? Повторяется история с акулой.) Они сразу стали стрелять.
   Собственно, выстрелил один – блондин, подернутый дряблым жирком. Шагнув к самому борту, он привычно вскинул к плечу винтовку, нацеля ее в голову Хозе, и, слова худого не говоря, спустил курок. А второй, рослый толстяк-шатен, уже приготовил багор, чтобы подцепить тело. В их лицах не читалось ни злобы, ни азарта. Даже спортивного интереса в этом нет: стрелять с пяти метров по неподвижной мишени. Таков уж у них, видно, промысел.
   Конечно, блондин не попал, хотя не по своей вине – навел-то он прямо в глаз, исполняя заказ дамы. Пуля просто не долетела до цели, наткнувшись на крохотное Окно, а уж кто сотворил его, оставалось гадать. Может, все незауряды разом.
   Хозе тотчас ушел в глубину, подальше от греха, и укрылся под валуном. Блондин удивился, но немедленно перегнулся через борт, дожидаясь, когда ныряльщик всплывет. Эдак он до вечера может ждать.
   – По-моему, мы тоже мешаем им, – заметила Стелла. – А наше племя гостям без надобности.
   – Пиратов не хватало! – сердито сказала Ника. – Это что, остров сокровищ?
   Кажется, все ж не обойтись без молнии с ясного неба, подумал Влад. Или устроить маленький смерч? Или попросту утопить кораблик, пожертвовав островом?.. Ладно, поглядим на них еще чуть.
   Минута проходила за минутой, а дичь все не возвращалась.
   – Да он утопился, – наконец сообразил толстяк, вытирая платком обильный пот. – Во больной!
   – Лишь бы назло, – проворчал блондин. – Но я не мог промазать!.. А где кровь?
   – У всех бывают проколы, – бесцветно сказал третий, с пистолетом. – Попробуй теперь дальнюю стрельбу.
   Этот был и вовсе никакой: не высок, не низок; не толст, не худ; не молод, не стар. Блеклая кожа, жидкие волосы мышиного окраса, а по лицу взгляд скользил, не цепляясь, – ему бы в тайные агенты. Заложив руки за спину, он бросал по сторонам холодные взгляды, поворачивая голову короткими рывками, точно филин.
   Распрямившись, блондин обвел прищуренными глазами берег, высматривая новую цель.
   – Теперь и я, – пропыхтел толстяк, тоже берясь за винтовку. – Дурачье непуганое – ведь ни хрена ж не поняли!
   Кажется, их совершенно не смущало присутствие на берегу женщин, не трогала красота, редкая даже по мировым меркам, не удивляло, что по крайней мере половина туземцев отличается от европейцев только отсутствием одежды. Пришельцы глядели на людей и видели даже не дикарей – дичь. Темна психология убийц.
   – Мне пойдет вон тот парик, – кокетливо проскрежетала дама, указав жилистым пальцем на Стеллу. – Хотя и другие сгодятся. А кожу пустим на обивку. Да, милый?
   – Как скажешь, сладкая, – рассеянно откликнулся блондин. – Мы же договаривались: шкуры – тебе.
   Ника отчетливо скрипнула зубами, впрочем не поменяв странной позы – много чести!
   – Занятные экземпляры, да? – звенящим голосом спросила она. – Даже у нас таких поискать!
   – Трудно сравнивать, – возразил Влад. – В своей стране они вряд ли нарушают закон. А кого им бояться здесь?
   – Меня, – бросила Ника, и в ее сдвинутых бровях проступила гроза.
   Влад коротко переглянулся со Стасом и явственно расслышал его шепот: «Пошли!» Разом они сорвались с места, в стелющемся полете пронеслись над мелководьем, круто ушли под воду. Уже на дне приспособили к ногам ласты и с двух сторон ринулись к судну, набирая скорость по-над камнями. Затем так же синхронно повернули к поверхности и вырвались из воды, взмывая в воздух перед самыми бортами, а от ласт избавляясь в полете. Стас даже успел взреветь: «Сарынь на кичку!» – хотя и сам вряд ли помнил смысл.
   Приземлившись на палубе, они выхватили из рук пришельцев винтовки и зашвырнули в воду, предварительно свернув дула кочергой. А следом за борт кувыркнулись охотники, включая любительницу париков, – причем их падение слилось в один плеск.
   Затем Стас метнулся в рубку и выволок оттуда низкорослого прыщавого юнца в цветистой рубахе, одним махом отправив за остальными. А Влад отыскал в душном трюме морщинистого типа в замасленном комбинезоне и без лишней грубости препроводил купаться – вот этому омовение точно не повредит. В каюте обнаружился седьмой член команды, отсыпающийся после вахты, – по виду наемный матрос, довольно молодой, ладно скроенный. Увидав двух здоровенных голышей, походя своротивших запертую дверь, матрос несказанно изумился, видно, приняв их за продолжение дневного кошмара. Пришлось и ему указать за борт, чтоб не скучал без привычной компании.
   Вот теперь они остались на судне вдвоем. Но от берега уже гребли девицы (Стелла, понятно, не стала дергаться), а всплывший наконец Хозе заинтересованно крутился вокруг молодого матроса, скаля зубы. Совершенно ошалев, тот отмахивался кривым ножом – хотя лучше бы смирился.
   Остальные барахтались неподалеку, путаясь в одежде, а «сладкая» даже пыталась тонуть, что было непросто при такой плотности воды. Блондин поддерживал ее за ворот, впрочем без особенного старания. Из всех мореходов прилично плавал лишь механик, а толстяк был непотопляем по определению. Во избежание нечаянностей Влад бросил им несколько пробковых кругов. Затем, на пару со Стасом, помог взобраться на борт девушкам – больше для приличия, поскольку каждая вполне могла бы повторить их прыжок.
   – Ну-ка, ну-ка, – приговаривала Ника, брезгливо озираясь. – Чем еще нас порадуют?
   – Сдается мне, главные сюрпризы – в холодильнике, – предположил Стас. – Слишком он велик для этой посудины. А тот тип, – указал он на безликого шатена, уже утвердившегося внутри круга, – смахивает на хирурга.
   – Хирург-садист? – переспросила Пола. – Очень свежо!
   – Скорее делец. Работа у него, вишь, такая.
   И Стас вполголоса чертыхнулся.
   В холодильнике действительно хватало сюрпризов. Занимал он едва не половину трюма и при этом не пустовал. На длительную заморозку сюда поместили десятки органов, от почек до сердца. Устроено все было по последнему слову… ладно, предпоследнему. И не такая уж избитая идея: ходи по затерянным островам, собирай урожай.
   – Пожалуй, стоит постараться, чтобы корабль попал к властям, – сказал Стас. – И здешний адрес указать. Пусть они далеко и продажны насквозь, а такое вряд ли спустят.
   – Смотря сколько заплатить, – откликнулась Ника. – А то и сами пустят в продажу. Наивный ты, Стасик, хотя большой.
   – Тогда – к журналистам, – покладисто переиначил тот. – Уж они раздуют так, что никаким налом не загасить!
   – Калом, – буркнула Ника. – Не хватало, чтоб это дерьмо еще и смаковали!
   – Грубо, грубо…
   – Зато верно. Я уважаю пчел, но ненавижу навозных мух.
   – Ладно, пора на воздух, – вмешался Влад. – Душно тут.
   Ему и впрямь было не по себе. А ведь на девушек здешняя атмосфера давила куда сильней. Неудивительно, что никто не возразил, – цепочкой они потянулись наверх.
   По пути Стас завернул в рубку. Сейчас же на носу судна заскрежетала цепь, вытягивая якорь, паруса с шелестом развернулись. Совершив крутой разворот, корабль устремился к выходу из лагуны. И сразу Стас поспешил к остальным, ожидающим его на корме.
   – Все-таки хороша игрушка! – произнес он, оглядываясь на скрипящие под ветром мачты. – С детства мечтал. Может, переправим к себе?
   – Вместе с грузом? – спросил Влад. – Пусть уж расхлебывают другие.
   Между песчаными косами, куда направлялся парусник, разгоралось огромное Окно – вот теперь незауряды строили его вместе. За ним, на изрядном расстоянии, проступали оживленные причалы и небоскребы Сиднея, ближайшего из признанных центров цивилизации. Помимо прочего, следовало экономить энергию.
   Когда до Окна осталось с полсотни метров, все пятеро разом прыгнули в воду и неспешно поплыли к Стелле, оглядываясь на погружающийся в сияние корабль. А с ними и Хозе заскользил к берегу, наконец накупавшись.
   Притихшие охотники уже сгрудились в плотную кучку, устроив из кругов подобие плота, и хмуро постреливали колючими глазами, будто пауки, угодившие в западню.
   – Лучше б они перебрались на сушу, – заметил Влад. – Как бы сюда не наведалась еще одна тигрула.
   – Кстати, акулы охотней бросаются на белое и яркое, – на чистейшем английском объявила Ника, внеся смятение в тесную стайку бездомных.
   – А как же амы, собирательницы жемчуга? – тихо поинтересовался Стас.
   – У японцев все навыворот! – отмахнулась девушка. – Спроси у Такады.
   Не успели они добраться до берега, как пришельцы принялись избавляться от одежды, остервенело сдирая ее с себя и разбрасывая по сторонам, – хотя их кожа оказалась ненамного темней. Странно, что при полном равнодушии к чужим жизням они настолько боятся смерти.
   После недолгих, но яростных пререканий компания погребла к другому краю лагуны, подальше от сумасшедших этих туземцев, вдобавок ко всему способных, кажется, превращаться в тритонов. Несмотря на все старания, продвигались пришельцы не быстро. Даже на таком расстоянии ощущалось, как жарит солнце их бледные тела, пробивая сквозь воду. Пожалуй, прежде чем они укроются в тени, кое-кто схлопочет ожог. И дальнейшая их судьба не вызывала зависти. Впрочем, как и сожаления.
   – Все же пикничок нам загубили, – заметил Стас. – А вы: акулы, акулы!.. Вот вам – «белая смерть», самая настоящая. А с акулами я договорюсь.
   – Дело не в цвете, – отозвался Влад. – Рано или поздно они загорят, и что изменится?
   – А интересно, – задумчиво молвила Ника, – кого они съедят первым?

Глава 18. Вечерний променад

   – Что-то ты рано, патрон, – сказала Энни, нехотя отворачиваясь от экрана. – Уже отстрелялся, да?
   Облаченная в шелковый халат, она восседала в кресле, поджав под себя ноги, – такая уютная, милая. Словно картинка, ратующая за домашний очаг.
   – Осечка, – хмуро поправил Геральд. – Порох отсырел.
   – В пороховницах? – фыркнула женщина. – Может, его там нет вовсе?
   – Угодно проверить? – предложил он с угрозой.
   Энни рассмеялась. Как всегда, гляделась она изумительно, вдобавок была благоухающая, свежая, точно прямо сейчас из ванны. Скорее так и было, ибо Энни наведывалась туда каждые два-три часа – при том, что в номере отличные кондиционеры и уж ей не приходится слоняться по жаре. Такая чистоплотность сродни мании. Или просто ей нравится ощущать воду?
   – На этот раз обошлось без пальбы? – поинтересовалась она. – У тебя все в порядке?
   – Как у покойника, – ответил барон. – Макияж безупречен, костюм с иголочки – можно закапывать.
   – Сегодня в нашей программе черный юмор, – заметила женщина. – Пойдем-ка, родной, я поплещусь с тобой.
   – Господи, Энни!.. А не боишься раствориться в воде?
   – Только, если ты по-прежнему считаешь меня сладкой.
   – Больше, чем когда-либо, – подтвердил Геральд. – Даже больше, чем следовало бы.
   – Что, – помолчав, спросила она, – у нас сложности?
   – У бандитов есть градация: сперва недоразумения, затем сложности, потом проблемы…
   – Стало быть, у нас проблемы?
   – Пошли в ванну, – вздохнул он. – А то договоримся до разборок.
   Сбросив халат, Энни скользнула к двери, чтоб успеть приготовить воду, пока Геральд разденется. Когда он вступил в ванную, женщина уже ждала, рассевшись в своем углу. Молча барон уселся напротив, рядом с хлещущей струей, слишком горячей для такой погоды. Впрочем, как раз сейчас его чуть знобило, несмотря не жару.
   – Что-то стряслось? – спросила она негромко. – Может, опять пришлось стрелять? После того случая ты дергался во сне… даже стонал.
   – Зато те, в кого я попал, спят как убитые, – покривил Геральд губы. – По-твоему, это должно нравиться их подругам?
   – Разве они не сами наехали? – пожала Энни плечами. – Стоит ли расстраиваться из-за них?
   – С годами делаешься сентиментальным, – сказал он. – Иногда даже приучаешься думать. И ставить себя на место других. Ведь эти парни не собирались делаться убийцами, они просто хотели отомстить. А во вкус вошли уже после. Знаешь, почему они проиграли? Не только потому, что я лучше стреляю и ловчей двигаюсь. Они старались сблизиться со мной, чтобы забрать Силу, когда моя душа станет покидать тело, – их мучил Голод!.. И толкал на лишний риск. Эти охотники сами сделались зверьми, и такова судьба едва не всех палачей. Хотели адекватного возмездия? Распишитесь в получении! Сказка про белого бычка…
   – Иди ко мне, – позвала женщина. – И повернись, пожалуйста, спиной – не хочу видеть твои глаза.
   – А чувствовать меня не противно?
   – Абсолютно!
   Послушно Геральд пересел ближе к ней, даже прилег, опустив голову ей на грудь, – это тоже становилось традицией. А Энни обняла его всеми конечностями, будто заслоняя. Хотя смахивает и на капкан, разве нет?
   – Выходит, они тоже сборщики? – спросила женщина.
   – Ну да. Сперва отбирали Силу у Хищников, а против воли заимствовали и повадки. Хотя… Наверно, изначально имели расположенность, иначе не сунулись бы в эту грязь. То есть свести счеты с конкретным врагом – это одно, тут мало кто удержится. Но охотиться на всех? Это уже из разряда «благих намерений», которые ведут. Мне вон от вида смерти делается дурно, а они смакуют!..
   Ненавязчивыми касаниями Энни то ли массировала, то ли ласкала его напряженные мышцы, отлично понимая, как нужно обращаться с мужчинами, когда те впадают в буйство. К тому ж она знала, чем можно утешить их, и готова была это предоставить, даже если бы сама не хотела. Но, слава богу, желания у Энни хватало, а потому Геральд завелся с полуоборота. И опять его подхватил теплый вал, поднимая выше, выше, – пока не зашвырнул в космос, вдруг закрутившись в смерч. И обратно Геральд возвращался целую вечность.
   Все же как Энни хороша, почти безупречна! И обличье, и страсть, и ум. А как приспособлена для этих игр, будто специально создана, – даже мышцы развиты в потребных местах. Такая искусница могла б из мужиков веревки вить!.. А подобрал в придорожном трактире – не странно ли?
   – Борислава убили, – сообщил Геральд, хотя минуту назад не собирался. – Прошлой ночью, пока мы кувыркались. Помнишь, я рассказывал про своего ба-альшого приятеля?
   – Ты не называл имени, – осторожно напомнила Энни.
   – Да, конечно, – пробормотал он, – никаких имен… Только его это не спасло.
   – А… как?
   Барон усмехнулся, точно оскалился.
   – Бур был очень сильный человек, – сказал он. – И умелый. Не говоря о том, что умница. А его разорвали словно голыми руками… или лапами – уж не знаю, что у них. Вообще я привычен к крови…
   Слава богу, Энни не стала его жалеть или уточнять подробности – вообще не сказала ничего. Уж она знала, когда лучше промолчать. Кто захочет, сам выговорится. А спрашивать – лишь подозрения плодить.
   Зато женщина вновь прибегла к испытанному средству, распаляя в Геральде новый взрыв. И опять его унесло в неизведанные дали. То есть, действительно, так далеко он еще не залетал, хотя пилот опытный. И если бы мог сейчас, наверное, испугался бы. А когда вернулся, пугаться стало поздно.
   Из ванной Геральд унес женщину на руках – почему-то захотелось ощутить ее уютную тяжесть. Затихнув, Энни жалась к нему всем телом, странно покорная. Опустив ее на постель, Геральд отстранился, чтобы лучше разглядеть. А может, и запомнить, пока это можно сделать без суеты. Кстати, почему-то сильней всего западает в память какой-нибудь трогательный пустяк, вроде поджатых пальцев на ногах. Тем более, если пальцы такие крохотные и гладкие, а каждый ноготок, как жемчужина.
   Затем он прилег рядом, и сразу Энни прильнула к его боку, вновь сплетясь с ним всеми конечностями.
   – Ладно, проехали! – сказал Геральд. – Пусть жизнь не всегда прекрасна, зато удивительна – этого не отнять. И загадки задавать любит. А мы их решаем… иногда.
   – Ты про Борислава?
   – Именно. Нормальное же убийство, если не вдаваться… Что я, похожих дел не раскручивал!
   – Ты уверен, что дело – похожее?
   – Конечно, на Бура напал не человек, – признал барон. – Но что-то в повадках убийцы меня корябнуло… будто уже видел где. Вспомнить бы.
   – Разве это трудно? – удивилась женщина. – Ну хочешь, загипнотизирую?
   – Что, и это умеешь? – хмыкнул он. – Спасибо, не надо. Ты и так скоро лишишь меня ума.
   – Каким образом?
   – А как западают на наркотик? Тут уж не до соображения.
   – Ладно, – сказала Энни, – тогда пойдем в обход… Конечно, если ты не против компании.
   – Да ради бога!.. Или мы не партнеры?
   – Пока не разлучит смерть, – улыбнулась она. – Думаешь, Борислава убили из-за тебя?
   – Может, и так – не исключаю. Хотя за собой слежки не видел, да и Бур умел сбрасывать «хвосты», несмотря на габариты. А возможно, случайность – сейчас таких же эпизодов столько!..
   – Таких же? – снова спросила Энни.
   – Ты права, – согласился Геральд. – Если мне не почудилось, то случайностей выходит две, а это – перебор. Давай уж плясать от первой печки.
   – Убийство как-то связано с тобой, – кивнула она. – Что это: предупреждение, попытка помешать или запугать, месть?
   – Предупреждать вроде не о чем и смысла нет… конечно, если убийца впрямь меня знает… как и запугивать. Мешать? Бур ведь не собирался со мной сотрудничать, его устраивала роль созерцателя.
   – Остается месть, – заключила Энни. – Тебе хотели сделать больно и начали издалека, чтобы растянуть удовольствие… Как тебе такой тезис?
   – Требует доказательств, – проворчал он. – Но имеет право на жизнь. Вполне, вполне… Знаешь, милая, ты и тут дополняешь меня как по заказу – экая методичность! Если б не проверял лично, усомнился, что слышу женщину.
   – Как будто ты – не мужчина!.. Разве иначе я бы дополняла тебя?
   – Тоже верно.
   – Похоже, этот тип зациклен на мщении – раз подошел к делу так обстоятельно. Или ты сильно его обидел.
   – Скорее первое, – сказал Геральд. – В здешних местах почти у каждого идея-фикс… причем у многих она превращается в манию. Приходится чаще оглядываться на себя, чтобы не влететь самому.
   – Может, имеет смысл приглядывать друг за другом?
   – Для этого мы слишком близки, – хмыкнул он. – Как бы не спутать, что и от кого исходит.
   – Скажи, босс, а вариант с обидой ты отметаешь вовсе?
   – Видишь ли, я стараюсь не обижать людей без крайней нужды… либо убиваю. А больших подлостей не делал даже по долгу службы.
   – Надо же! – удивилась Энни, а после задумчиво прибавила: – Вообще месть – святое чувство.
   – Все-таки, да? Тогда уж не чувство – действие. Ты ведь православная?
   – А это при чем?
   – Да просто меня изумляет, сколько христиан ратует за возмездие, – сказал Геральд. – По-моему, ваш мессия учил иному. Уж на что я нехристь!..
   И поцеловав подружку в лоб, он надолго задумался сам. Приткнувшись под его руку, Энни молчала, опасаясь сбить с мыслей, – чем походила на домоправительницу Шатуна, тоже понимавшую хозяина без слов. Вообще, чтобы так чувствовать другого, надо его сильно любить… или пройти хорошую школу. Не говоря о том, что без способностей в этом деле не обойтись.
   – Ты не против, если нас сейчас увидят? – спросил Геральд. – Нужно поговорить кое с кем, а разлучаться не хочется.
   – Да хоть с самим Господом!
   Обняв его одной рукой и даже надвинув поверх ногу, Энни чуть повернула голову, чтобы заслонить лицо пушистыми волосами. Усмехнувшись, Геральд все же прикрыл обоих простыней – больше из вежливости, чем ради приличия, – и послал вызов. Почти сразу экран зажегся, и со стены, словно из окна, глянул Шатун. Как и ожидалось, доверенную картинку он воспринял с полным хладнокровием. Лишь зрачки подвигались туда-сюда, фиксируя подробности. Затем нацелились на лицо Геральда, ожидая разъяснений.
   – Ничего, что я неглиже? – все-таки спросил тот.
   Шатун пожал чудовищными плечищами, что означало, видимо: лишь бы глаза не резало. По его нормам и простыня ни к чему, если тела в форме. Сам-то он в своей берлоге лишнего не носил – не говоря об Инессе.
   – Вчера ночью у меня погиб друг, – ровным голосом сказал Геральд.
   – Сочувствую.
   Действительно, к чему лишние слова? Можно и короче выразиться: «Жаль». Хотя каменная физиономия Рода затвердела больше – наверное, в знак скорби. Дружбу-то он ценил, судя по всему.
   – Когда-то мы были партнерами, – прибавил барон. – Здоровущий мужик, на медведя с рогатиной ходил!..
   – Здешнее зверье круче. На тиронозавра я бы не вышел и с убойником.
   – Это – в точку, – поежился Геральд. – Помнится, вы поминали своего Зверя…
   – Во мне живет Зверь, – спокойно подтвердил Шатун. – Иногда даже спускаю с цепи – чтобы выжить. Но и ему последнее время приходится туго.
   – Однако пока справляется – раз уж мы разговариваем.
   – Пока – да. Или мне везет.
   – Как говаривал Суворов, на одном везение не выедешь – необходимо умение.
   – А тут все сгодится, – не стал отказываться Род. И вдруг спросил: – Какая у вас была кличка на службе?
   – Э-э… Гепард.
   – По созвучию, что ли? – усмехнулся отшельник. – Занятный подбирается зверинец!
   – Лишь бы не «лебедь, рак…» Вообще я не отказался бы от умения спускать своего Зверя. Или это врожденный дар?
   – Дар, ну да!.. Вроде данайского.
   – «Кто подает вовремя…» – парировал Геральд. – По-вашему, этому можно научиться?