Страница:
– Ну, семнадцать с половиной лет – это далеко не совершеннолетие, – с недовольством возразил Виктор. – В наших мирах такой статус присваивается человеку лишь в двадцать один год. Раньше даже жениться нельзя.
– Нашел с чем сравнивать! – возмутился Гром. – У нас в брак можно вступать в тринадцать, да и родителями становятся немногим позже… – Он осекся, заметив, как часто задышал Менгарец и каким взглядом на него посмотрел. – Да нет, для своих дочерей я такой доли не желаю, ты не подумай, я напоминаю про всеобщее положение.
Пришелец ответил хоть и сдержанно, но с явной злостью:
– Ну так давно пора менять это положение. Тем более что данная тебе власть это позволяет. Как говорится – начни с себя.
– Начнем, не переживай. Дай только с врагами разобраться и войны закончить. – Гром стал переводить разговор на другую тему: – Кстати, куда это ты генерала Тербона отправил?
– Да вдруг неожиданно представил, что случится, если трехтысячный отряд рыцарей вдруг вздумает неожиданно повернуть назад. Они могли нашу погоню пропустить, а то и уничтожить, а сегодняшней ночью сделать попытку прорваться домой. А у нас вдоль реки никаких защитных рубежей возле брода. Вот и дал несколько советов Тербону, как и что сделать. Правильно поступил?
– Одобряю, молодец. Что-то мы этот вариант проморгали, хотя… Ладно, перестраховка не повредит. Да и я еще сейчас на побережье резерв отправлю, а сам поспешу к котлу окружения на севере. Нанесем последний, решительный удар или заставим сдаться перед лицом нашего явного преимущества.
– Поспеши, поспеши… Только постарайся вернуться к завтрашнему обеду. Без тебя армия в поход не тронется. Да и надо будет срочно решить вопрос с окончательным формированием нашей кавалерии, которую отправим вперед для захвата моста. Кстати, ты сегодня так и не встретишься с князем Селтери из Башни и герцогом Вильямсом из Саттарии?
– Завтра! Все успеем сделать завтра! – С этими словами Гром Восьмой аккуратно погладил Менгарца по раздувшимся плечам, радостно рассмеялся и поспешил к выходу из зала. Виктор смотрел ему вслед с каким-то странным предчувствием непонятной беды, но повода остановить монарха так и не нашел.
Затем тяжело вздохнул, решительным взглядом обвел оставшихся помощников, которые не скрывали своего Удивления при виде спокойно, без привычной хромоты прохаживающегося монаха, и стал раздавать во все стороны команды. Чувствовал он себя преотменно, давно утраченная легкость появилась во всем теле, и работоспособность конечностей приятно поражала. Вскоре он опять с головой окунулся в привычный для него водоворот дел и обязанностей.
Глава 7
Глава 8
– Нашел с чем сравнивать! – возмутился Гром. – У нас в брак можно вступать в тринадцать, да и родителями становятся немногим позже… – Он осекся, заметив, как часто задышал Менгарец и каким взглядом на него посмотрел. – Да нет, для своих дочерей я такой доли не желаю, ты не подумай, я напоминаю про всеобщее положение.
Пришелец ответил хоть и сдержанно, но с явной злостью:
– Ну так давно пора менять это положение. Тем более что данная тебе власть это позволяет. Как говорится – начни с себя.
– Начнем, не переживай. Дай только с врагами разобраться и войны закончить. – Гром стал переводить разговор на другую тему: – Кстати, куда это ты генерала Тербона отправил?
– Да вдруг неожиданно представил, что случится, если трехтысячный отряд рыцарей вдруг вздумает неожиданно повернуть назад. Они могли нашу погоню пропустить, а то и уничтожить, а сегодняшней ночью сделать попытку прорваться домой. А у нас вдоль реки никаких защитных рубежей возле брода. Вот и дал несколько советов Тербону, как и что сделать. Правильно поступил?
– Одобряю, молодец. Что-то мы этот вариант проморгали, хотя… Ладно, перестраховка не повредит. Да и я еще сейчас на побережье резерв отправлю, а сам поспешу к котлу окружения на севере. Нанесем последний, решительный удар или заставим сдаться перед лицом нашего явного преимущества.
– Поспеши, поспеши… Только постарайся вернуться к завтрашнему обеду. Без тебя армия в поход не тронется. Да и надо будет срочно решить вопрос с окончательным формированием нашей кавалерии, которую отправим вперед для захвата моста. Кстати, ты сегодня так и не встретишься с князем Селтери из Башни и герцогом Вильямсом из Саттарии?
– Завтра! Все успеем сделать завтра! – С этими словами Гром Восьмой аккуратно погладил Менгарца по раздувшимся плечам, радостно рассмеялся и поспешил к выходу из зала. Виктор смотрел ему вслед с каким-то странным предчувствием непонятной беды, но повода остановить монарха так и не нашел.
Затем тяжело вздохнул, решительным взглядом обвел оставшихся помощников, которые не скрывали своего Удивления при виде спокойно, без привычной хромоты прохаживающегося монаха, и стал раздавать во все стороны команды. Чувствовал он себя преотменно, давно утраченная легкость появилась во всем теле, и работоспособность конечностей приятно поражала. Вскоре он опять с головой окунулся в привычный для него водоворот дел и обязанностей.
Глава 7
ПЕРВЫЕ СЛЕЗЫ
В лабораторию к Менгарцу без его специального разрешения мог входить только король Чагара и ее величество Линкола. Принцесса Роза запрет просто игнорировала и беззастенчиво делала вид, что она и в лаборатории полноправная хозяйка. Виктор устал с ней бороться и только как-то раз упросил не врываться к нему словно ураган, а делать это спокойно и тихим голосом сразу от дверей предупреждать о своем появлении.
Вот и сейчас старшая наследница короны заявила о себе голосом:
– Как вы тут без меня? Пробирками бросаться не будете? Ворчать в мою сторону тоже не советую!
Заметив, что Менгарец находится за огромным столом в гордом одиночестве, она с довольным видом уселась напротив. И уже было протянула руку к разложенным по столу металлическим деталям, как услышала строгий голос:
– У вас это, наверное, наследственное? Хвататься руками за первый попавшийся незнакомый предмет?
– О! Так это и есть те самые знаменитые мины, про которые мне сразу доложили?
– Они самые. И советую в их сторону даже не смотреть.
– Ха! А куда мне твоя святость прикажет смотреть?
– Куда хочешь…
– Ну, тогда умоляю, скажи, как ты себя чувствуешь?
– Отлично! Честное слово, скорей даже превосходно. – Виктор покивал в знак подтверждения собственных слов. – Словно заново на свет народился. Вот, посмотри, даже пальцы на правой руке слушаются.
Он с гордостью протянул ладонь вперед и несколько раз сжал и разжал пальцы.
– А ноги?
– Как мне сказали, угроза ампутации остается. Но я теперь целый месяц могу бегать даже быстрей, чем в те времена, когда был в твоем возрасте. Самому не верится!
– И мне. – Роза хитро улыбнулась, – Пока не пройдешься передо мной – не поверю!
– Ладно тебе, чуть позже мы с тобой еще наперегонки пробежимся. Только пока мне не мешай, видишь, я занят очень важным делом.
Действительно, в окружении отверток и прочих инструментов Виктор как раз полностью раскурочил корпус одной из хорошо сохранившихся мин и изучал внутреннее устройство. Ему хотелось во всех тонкостях разобраться в работе древнего артефакта. Да вот только принцесса не собиралась сидеть молча, довольствуясь ролью простой наблюдательницы:
– Но я ведь могу тебе помочь?
– Можешь, если просто перескажешь последовательность и суть состоявшегося приема.
– Да, жаль, что тебя там не было!
– Так было интересно? Такие глобальные проблемы решались?
– Да нет, по протоколу – скукотища ужасная. Но зато какими комплиментами меня осыпали послы! Тебе бы стоило у них поучиться. Герцог Вильямс прямо-таки соловьем заливался. А князь Селтери так вообще у моих ног на коленях ползал. А оба посла так раззадорились, что стали меня подарками одаривать, снимая с себя все мало-мальски приличные украшения. По их словам – я самая прекрасная женщина нашего мира.
Виктор замер с отверткой в руке и насупленно наблюдал за хвастающейся девушкой. А когда она замолчала, с хорошо слышимой досадой переспросил:
– Так и сказали?
– Ха! А ты сомневаешься?
– Как можно, ваше высочество! Послы говорили истинную правду.
– Почему тогда ты мне эту правду не высказывал? – Глаза у Розы игриво блестели, на щечках проступали ямочки, и Менгарец вдруг сильно смутился. Да настолько сильно, что покраснел и стал мямлить нечто невразумительное:
– Ну-у-у… зато я и не лгал. Да и вообще… зачем тебе всяких там послов слушать? Посмотрела в зеркало – и видишь всю правду…
Принцесса заметила смятение монаха и теперь не сдерживала торжествующую улыбку. Если до эпохального сражения у нее еще и были какие-то сомнения в собственных действиях, то теперь, после недавнего беспримерного подвига на дельтаплане, она с полной уверенностью считала пришельца своей собственностью. Потому что по внутренним убеждениям верила: ее юношеская симпатия не только окрепла, но и переросла в сильную, всесокрушающую любовную привязанность. Теперь оставалось лишь грамотно подтолкнуть самого Виктора к ответным действиям, и как следствие, врожденные женские инстинкты, блестящий ум и чисто женское коварство диктовали девушке верную линию поведения.
Она догадывалась, что вполне легко может добиться ответных проявлений влюбленности, если сумеет правильно расставить в их отношениях приоритеты и разобьет глухой щит природной скромности, которым всегда окружал себя Менгарец. Ведь за два с половиной года пребывания на этой планете он ни разу не познал женщины, ни разу не загорелся чувствами к какой-нибудь красавице и уж тем более ни разу не воспользовался возможностью ни к чему не обязывающего одноразового флирта. А ведь в последнее время у него для этого была просто масса возможностей. Какие только придворные красавицы не пытались штурмовать крепость мужского целомудрия и какие только средства для этого не применяли, но все оказывалось напрасно. Пришелец ни на кого не повелся. Ну а с принцессой вел себя словно с младшей сестренкой.
По твердому мнению Розы, пора было кончать с подобными дружескими отношениями и переходить к более интимным. И настроилась она на это со всей решительностью гордой наследницы королевского рода.
– Действительно, зачем женщине комплименты, если ей достаточно глянуть в зеркало. Вот только зеркало не умеет порадовать еще и голосом, – рассмеялась девушка. Но смех резко оборвался, и она вдруг стала совершенно серьезной: – Кстати, ты рад своему чудесному спасению?
– Мм? – замер Менгарец. – Ну конечно…
– Почему тогда я так и не получила никакой от тебя благодарности?
– Так ведь… это… я без сознания был.
– Ага! И шептал мне часами разные поручения и вопросы для папеньки! Зато своей спасительнице даже спасибо не сказал.
– Прости, я действительно мозгами, наверное, повредился… было очень больно, склероз прогрессирует, – пробормотал растерянный Виктор. Потом решительно выдохнул: – Спасибо тебе, Роза, за спасение. Ты самая великая покорительница небес, добрая, красивая, смелая и отважная! Да здравствует Розалия Великолепная, Милосердная Покорительница Небес. Спасибо!
– Не-э-эт! Так не пойдет! – Принцесса сделала такое обиженное и несчастное лицо, что у Виктора сердце затрепетало. – Ты, наверное, надо мной издеваешься? Хочешь отделаться простыми словами?
– Да не только… я для тебя все что угодно сделаю…
– Ну вот, совсем другой разговор! – Она подняла взгляд к потолку, словно там могла прочитать список тех услуг, которые обещал оказать пришелец. – Тогда у меня к тебе всего лишь… четыре желания!
– Однако! – Глаза монаха от удивления расширились. – Нет, я, конечно, готов, но почему так много?
– Хорошо, пусть будет только три, – легко согласилась принцесса, но при этом с угрозой наклонилась вперед: – Вот только не стыдно тебе торговаться с моим высочеством? Да и вообще, не ты ли недавно распинался перед всеми придворными и моим отцом, что со своими подданными надо обходиться жестко и безжалостно? Отвечай! Или уже забыл?
– Да нет, ваше высочество, – в обращении легко слышались язвительные нотки, – не забыл. И даже где-то рад, что вы научились пользоваться своей властью, шантажом и угрозами.
– А кто виноват? Ты ведь сам на этом настаивал. Так что запоминай мои желания и сразу приступай к их выполнению по мере их поступления. Готов?
– Как скажете, ваше высочество, три так три, – смиренно ответил Виктор, уже догадываясь, что каверзная принцесса готовит какую-то ловушку. Его недоверчивый взгляд только подстегнул девушку к более активным действиям. Она резко вскочила, обошла стол и встала рядом с пришельцем. При этом она строго выговаривала:
– Нет! Так не пойдет! Мои желания ты должен выслушивать стоя и в таком положении, как мне хочется. Так, стой ровно! – Она сделала шаг к нему, он отступил, она еще раз шагнула, а ему отступать было уже некуда: уперся задом в стол. – Чего ты боишься? Я людей не ем! Итак, слушай мое первое желание!
Виктору ничего не оставалось, как покорно замереть и с будоражащим сознание восторгом вдыхать запахи молодого девичьего тела и легкий аромат самых лучших благовоний. От такой близости в голове странно зашумело, а легкие стали работать с непонятными перебоями. Поэтому он чисто машинально выполнил еще одно указание.
– Но для начала положи мне руки на плечи! Хорошо… Ну а теперь поцелуй меня!
Шок у замершего мужчины произошел не столько от произнесенного вслух желания, сколько от осознания, что он сейчас выполнит его с огромным удовольствием и страстью. Совсем не контролируя собственное тело, Виктор стал наклоняться к призывно приоткрытым губам. И только широко раскрытые, горящие неистовым огнем глаза принцессы его сбили. Словно не своим языком, смущенный, он проговорил:
– Но как же так… я ведь такой страшный и опухший…
Роза отозвалась так быстро, словно заранее предвидела его сомнения:
– Не волнуйся, я закрою глаза!
И тут же крепко их зажмурила, продолжая при этом тянуться вверх на цыпочках. Но теперь уже Менгарец контролировал свое сознание. Чувствуя, как внутри трещат от усилий все кости, он слегка отстранил девушку от себя и тихо прошептал:
– Но так нельзя…
– Почему?! – Вместе с вопросом женские глаза резко распахнулись, и в них виднелось столько недоумения и боли, что он растерялся еще больше:
– Ну, ты понимаешь… так получается, словно при насилии… ты ведь меня заставляешь…
– Я тебе не нравлюсь?
– Да нет, тут дело совсем в другом…
– Так объясни в чем?! – Роза постепенно переходила на крик.
– Пойми правильно: ты ведь совсем еще молодая девочка, а я старый, израненный мужчина, ну какие могут быть между нами поцелуи?
– Ты не старый… а раны зарастут… – Губы у нее задрожали.
– Все равно наша разница в возрасте неприемлема для подобных отношений.
По щекам принцессы двумя ручьями покатились обильные слезы. Она резко шагнула назад, сбрасывая руки Виктора со своих плеч, а в ее голосе зазвенел металл:
– Значит, так? Значит, именно так ты ко мне относишься?! И это после того, что я для тебя сделала? Ну что ж, значит, так мне и надо! Выходит, зря о тебе была другого мнения! Ой как зря!
– Ну зачем ты так? – Виктор чувствовал себя опять раздавленным, немощным, разбитым и… разочарованным. Причем разочарованным именно в своих действиях. Что-то он сделал не так, и все теперь пошло наперекосяк.
– Как?! – воскликнула Роза, еще больше удаляясь от него. – Тебе противна моя молодость? Ты отвергаешь мою красоту? И в твоем сердце нет даже капельки благодарности за мои усилия и риск? Ха! Да кто ты после этого?!
Пришелец виновато опустил голову:
– Если бы я знал…
Но, когда услышал быстро удаляющийся стук каблучков, резко вскинулся и в душевном волнении только и смог прохрипеть:
– Роза, постой! Давай поговорим!
Но девушка никак не отреагировала на эти слова. Перед выходом она остановилась, достала платочек и тщательно вытерла все следы слез, потом выскочила из лаборатории и так за собой хлопнула дверью, что все здание вздрогнуло, а кое-где по углам наверняка появились трещины.
А его святость, высший проповедник монастыря Менгары осторожно присел на стул и словно в трансе пробормотал:
– Ну и что я наделал?
Вот и сейчас старшая наследница короны заявила о себе голосом:
– Как вы тут без меня? Пробирками бросаться не будете? Ворчать в мою сторону тоже не советую!
Заметив, что Менгарец находится за огромным столом в гордом одиночестве, она с довольным видом уселась напротив. И уже было протянула руку к разложенным по столу металлическим деталям, как услышала строгий голос:
– У вас это, наверное, наследственное? Хвататься руками за первый попавшийся незнакомый предмет?
– О! Так это и есть те самые знаменитые мины, про которые мне сразу доложили?
– Они самые. И советую в их сторону даже не смотреть.
– Ха! А куда мне твоя святость прикажет смотреть?
– Куда хочешь…
– Ну, тогда умоляю, скажи, как ты себя чувствуешь?
– Отлично! Честное слово, скорей даже превосходно. – Виктор покивал в знак подтверждения собственных слов. – Словно заново на свет народился. Вот, посмотри, даже пальцы на правой руке слушаются.
Он с гордостью протянул ладонь вперед и несколько раз сжал и разжал пальцы.
– А ноги?
– Как мне сказали, угроза ампутации остается. Но я теперь целый месяц могу бегать даже быстрей, чем в те времена, когда был в твоем возрасте. Самому не верится!
– И мне. – Роза хитро улыбнулась, – Пока не пройдешься передо мной – не поверю!
– Ладно тебе, чуть позже мы с тобой еще наперегонки пробежимся. Только пока мне не мешай, видишь, я занят очень важным делом.
Действительно, в окружении отверток и прочих инструментов Виктор как раз полностью раскурочил корпус одной из хорошо сохранившихся мин и изучал внутреннее устройство. Ему хотелось во всех тонкостях разобраться в работе древнего артефакта. Да вот только принцесса не собиралась сидеть молча, довольствуясь ролью простой наблюдательницы:
– Но я ведь могу тебе помочь?
– Можешь, если просто перескажешь последовательность и суть состоявшегося приема.
– Да, жаль, что тебя там не было!
– Так было интересно? Такие глобальные проблемы решались?
– Да нет, по протоколу – скукотища ужасная. Но зато какими комплиментами меня осыпали послы! Тебе бы стоило у них поучиться. Герцог Вильямс прямо-таки соловьем заливался. А князь Селтери так вообще у моих ног на коленях ползал. А оба посла так раззадорились, что стали меня подарками одаривать, снимая с себя все мало-мальски приличные украшения. По их словам – я самая прекрасная женщина нашего мира.
Виктор замер с отверткой в руке и насупленно наблюдал за хвастающейся девушкой. А когда она замолчала, с хорошо слышимой досадой переспросил:
– Так и сказали?
– Ха! А ты сомневаешься?
– Как можно, ваше высочество! Послы говорили истинную правду.
– Почему тогда ты мне эту правду не высказывал? – Глаза у Розы игриво блестели, на щечках проступали ямочки, и Менгарец вдруг сильно смутился. Да настолько сильно, что покраснел и стал мямлить нечто невразумительное:
– Ну-у-у… зато я и не лгал. Да и вообще… зачем тебе всяких там послов слушать? Посмотрела в зеркало – и видишь всю правду…
Принцесса заметила смятение монаха и теперь не сдерживала торжествующую улыбку. Если до эпохального сражения у нее еще и были какие-то сомнения в собственных действиях, то теперь, после недавнего беспримерного подвига на дельтаплане, она с полной уверенностью считала пришельца своей собственностью. Потому что по внутренним убеждениям верила: ее юношеская симпатия не только окрепла, но и переросла в сильную, всесокрушающую любовную привязанность. Теперь оставалось лишь грамотно подтолкнуть самого Виктора к ответным действиям, и как следствие, врожденные женские инстинкты, блестящий ум и чисто женское коварство диктовали девушке верную линию поведения.
Она догадывалась, что вполне легко может добиться ответных проявлений влюбленности, если сумеет правильно расставить в их отношениях приоритеты и разобьет глухой щит природной скромности, которым всегда окружал себя Менгарец. Ведь за два с половиной года пребывания на этой планете он ни разу не познал женщины, ни разу не загорелся чувствами к какой-нибудь красавице и уж тем более ни разу не воспользовался возможностью ни к чему не обязывающего одноразового флирта. А ведь в последнее время у него для этого была просто масса возможностей. Какие только придворные красавицы не пытались штурмовать крепость мужского целомудрия и какие только средства для этого не применяли, но все оказывалось напрасно. Пришелец ни на кого не повелся. Ну а с принцессой вел себя словно с младшей сестренкой.
По твердому мнению Розы, пора было кончать с подобными дружескими отношениями и переходить к более интимным. И настроилась она на это со всей решительностью гордой наследницы королевского рода.
– Действительно, зачем женщине комплименты, если ей достаточно глянуть в зеркало. Вот только зеркало не умеет порадовать еще и голосом, – рассмеялась девушка. Но смех резко оборвался, и она вдруг стала совершенно серьезной: – Кстати, ты рад своему чудесному спасению?
– Мм? – замер Менгарец. – Ну конечно…
– Почему тогда я так и не получила никакой от тебя благодарности?
– Так ведь… это… я без сознания был.
– Ага! И шептал мне часами разные поручения и вопросы для папеньки! Зато своей спасительнице даже спасибо не сказал.
– Прости, я действительно мозгами, наверное, повредился… было очень больно, склероз прогрессирует, – пробормотал растерянный Виктор. Потом решительно выдохнул: – Спасибо тебе, Роза, за спасение. Ты самая великая покорительница небес, добрая, красивая, смелая и отважная! Да здравствует Розалия Великолепная, Милосердная Покорительница Небес. Спасибо!
– Не-э-эт! Так не пойдет! – Принцесса сделала такое обиженное и несчастное лицо, что у Виктора сердце затрепетало. – Ты, наверное, надо мной издеваешься? Хочешь отделаться простыми словами?
– Да не только… я для тебя все что угодно сделаю…
– Ну вот, совсем другой разговор! – Она подняла взгляд к потолку, словно там могла прочитать список тех услуг, которые обещал оказать пришелец. – Тогда у меня к тебе всего лишь… четыре желания!
– Однако! – Глаза монаха от удивления расширились. – Нет, я, конечно, готов, но почему так много?
– Хорошо, пусть будет только три, – легко согласилась принцесса, но при этом с угрозой наклонилась вперед: – Вот только не стыдно тебе торговаться с моим высочеством? Да и вообще, не ты ли недавно распинался перед всеми придворными и моим отцом, что со своими подданными надо обходиться жестко и безжалостно? Отвечай! Или уже забыл?
– Да нет, ваше высочество, – в обращении легко слышались язвительные нотки, – не забыл. И даже где-то рад, что вы научились пользоваться своей властью, шантажом и угрозами.
– А кто виноват? Ты ведь сам на этом настаивал. Так что запоминай мои желания и сразу приступай к их выполнению по мере их поступления. Готов?
– Как скажете, ваше высочество, три так три, – смиренно ответил Виктор, уже догадываясь, что каверзная принцесса готовит какую-то ловушку. Его недоверчивый взгляд только подстегнул девушку к более активным действиям. Она резко вскочила, обошла стол и встала рядом с пришельцем. При этом она строго выговаривала:
– Нет! Так не пойдет! Мои желания ты должен выслушивать стоя и в таком положении, как мне хочется. Так, стой ровно! – Она сделала шаг к нему, он отступил, она еще раз шагнула, а ему отступать было уже некуда: уперся задом в стол. – Чего ты боишься? Я людей не ем! Итак, слушай мое первое желание!
Виктору ничего не оставалось, как покорно замереть и с будоражащим сознание восторгом вдыхать запахи молодого девичьего тела и легкий аромат самых лучших благовоний. От такой близости в голове странно зашумело, а легкие стали работать с непонятными перебоями. Поэтому он чисто машинально выполнил еще одно указание.
– Но для начала положи мне руки на плечи! Хорошо… Ну а теперь поцелуй меня!
Шок у замершего мужчины произошел не столько от произнесенного вслух желания, сколько от осознания, что он сейчас выполнит его с огромным удовольствием и страстью. Совсем не контролируя собственное тело, Виктор стал наклоняться к призывно приоткрытым губам. И только широко раскрытые, горящие неистовым огнем глаза принцессы его сбили. Словно не своим языком, смущенный, он проговорил:
– Но как же так… я ведь такой страшный и опухший…
Роза отозвалась так быстро, словно заранее предвидела его сомнения:
– Не волнуйся, я закрою глаза!
И тут же крепко их зажмурила, продолжая при этом тянуться вверх на цыпочках. Но теперь уже Менгарец контролировал свое сознание. Чувствуя, как внутри трещат от усилий все кости, он слегка отстранил девушку от себя и тихо прошептал:
– Но так нельзя…
– Почему?! – Вместе с вопросом женские глаза резко распахнулись, и в них виднелось столько недоумения и боли, что он растерялся еще больше:
– Ну, ты понимаешь… так получается, словно при насилии… ты ведь меня заставляешь…
– Я тебе не нравлюсь?
– Да нет, тут дело совсем в другом…
– Так объясни в чем?! – Роза постепенно переходила на крик.
– Пойми правильно: ты ведь совсем еще молодая девочка, а я старый, израненный мужчина, ну какие могут быть между нами поцелуи?
– Ты не старый… а раны зарастут… – Губы у нее задрожали.
– Все равно наша разница в возрасте неприемлема для подобных отношений.
По щекам принцессы двумя ручьями покатились обильные слезы. Она резко шагнула назад, сбрасывая руки Виктора со своих плеч, а в ее голосе зазвенел металл:
– Значит, так? Значит, именно так ты ко мне относишься?! И это после того, что я для тебя сделала? Ну что ж, значит, так мне и надо! Выходит, зря о тебе была другого мнения! Ой как зря!
– Ну зачем ты так? – Виктор чувствовал себя опять раздавленным, немощным, разбитым и… разочарованным. Причем разочарованным именно в своих действиях. Что-то он сделал не так, и все теперь пошло наперекосяк.
– Как?! – воскликнула Роза, еще больше удаляясь от него. – Тебе противна моя молодость? Ты отвергаешь мою красоту? И в твоем сердце нет даже капельки благодарности за мои усилия и риск? Ха! Да кто ты после этого?!
Пришелец виновато опустил голову:
– Если бы я знал…
Но, когда услышал быстро удаляющийся стук каблучков, резко вскинулся и в душевном волнении только и смог прохрипеть:
– Роза, постой! Давай поговорим!
Но девушка никак не отреагировала на эти слова. Перед выходом она остановилась, достала платочек и тщательно вытерла все следы слез, потом выскочила из лаборатории и так за собой хлопнула дверью, что все здание вздрогнуло, а кое-где по углам наверняка появились трещины.
А его святость, высший проповедник монастыря Менгары осторожно присел на стул и словно в трансе пробормотал:
– Ну и что я наделал?
Глава 8
И МОРЕ СЛЕЗ
Гром Восьмой только отъехал от столицы королевства в сопровождении своего гвардейского воинства, как ему навстречу попался посыльный с севера. Воин скорей всего спешил с хорошими новостями, потому как докладывал бойко с прорывающейся улыбкой:
– Ваше величество! Окруженные войска империи Сангремар готовы к капитуляции. Но они очень опасаются за судьбу прекрасных наложниц и поставили единственное условие, разоружение и пленение должно проходить только под вашим личным контролем.
– Ха! Какое совпадение! – засмеялся король, поворачиваясь к своим приближенным. – Я ведь как раз для этого в ту сторону и направляюсь.
– А если это ловушка? – высказался один из военных чинов.
– Вот мы на месте и разберемся! – пообещал правитель Чагара. – Вперед!
Конечно, в сопровождении целой тысячи таких отборных и великолепно вооруженных воинов монарху было нечего бояться. Да и животные для верховой езды подбирались под стать бравым гвардейцам, а под седлом у короля гарцевал самый красивый и выносливый скакун. Тысяча всадников продвигалась неспешно и уже ближе к полуночи приблизилась к тому месту на побережье, куда идущая на прорыв волна имперцев отступила после столкновения с северной группой союзных войск. Первая отчаянная атака заставила агрессоров захлебнуться в собственной крови, и оставшиеся в живых около пяти тысяч Львов теперь прочно засели в скальном образовании в глубине береговой зоны. Как раз там, где, по странному совпадению, Менгарец выбрал место для строительства порта-крепости. Скалы разделялись от пролива широченной полоской пляжа и каменистого плато, поэтому любые попытки окруженных пробраться к воде были обречены на неудачу мощно укрепленными редутами. Остатки армии Гранлео все равно не могли долго продержаться в природной ловушке. Сразу выбивать их оттуда не было никакого смысла, потому что запасы питьевой воды у них все равно бы закончились через два, максимум три дня. По данным предварительной разведки колодцев там не было. Да и продуктов питания отступающие имперцы не могли захватить слишком много. Скорей всего именно по этим соображениям Львы Пустыни, а также некоторые оставшиеся в строю генералы непобедимой армии и прислали сегодня после обеда парламентеров для переговоров. Желание сдаваться лично королю никого особо не удивило, да и не знали командиры Союза Побережья, что среди скал спрятались не просто какие-то простые наложницы с евнухами павшего императора, а невероятные, скорей всего самые великолепные красавицы этого мира. Поэтому осажденным был дан ответ: ждать волеизъявления Грома Восьмого, а к самому монарху срочно отправили посыльного. Никто не верил, что король приедет сам, да так быстро. Но, когда узнали, что он уже едет, стали разжигать оговоренные с парламентариями костры.
Вскоре из-за скал появилось сразу несколько человек, неся над собой ярко горящие факелы и зеленые ветки – знак перемирия и переговоров. По их одежде и манере держаться сразу становилось понятно, что это не простые воины, а кто-то из придворных, а то и ближайшего окружения покойного императора. Вельможи безропотно перетерпели тщательный обыск и только после этого предстали перед усевшимся на походном троне победителем. Гром не собирался с ними долго беседовать:
– Почему не начинаете сдавать оружие?
– Извините, ваше величество, но мы должны были убедиться в вашем личном прибытии.
– С чего бы это? Мои генералы и сами бы сумели распределить пленных.
– Ваше величество, – масленым, но вполне рассудительным и убедительным голосом заговорил один из вельмож, – осмелюсь заметить, что есть такие военные трофеи, которыми могут завладеть только короли. Их подданные порой не имеют права даже взглянуть на завоеванную роскошь. Иначе помыслы их будут завистливы, мысли путанны, а поступки непредсказуемы. Понимать и владеть истинной красотой могут только великие и самые сильные люди нашего мира.
Высказанные сентенции полностью соответствовали тем мыслям, которые король совсем недавно поведал Менгарцу в личном разговоре. Но все-таки следовало уточнить:
– Наверняка вы имеете в виду наложниц. Но тогда получается, что вы сами все последнее время обладали непозволительной роскошью.
Теперь заговорил следующий вельможа, который скорей всего имел военную власть среди пленных. Он говорил резко, отрывисто и по существу:
– Ваше величество! Все это время наложницы находились под неусыпной опекой преданных им евнухов. Даже из нас никто не осмелился приближаться к их шатрам, а уж тем более заглянуть внутрь. В этом мы можем поклясться собственными жизнями. Да и допрос любого простого воина из числа наших подчиненных это подтвердит.
– Хорошо, допустим с наложницами я разберусь. А вот что делать с вами?
– Все в руках победителя! – четко ответил военный. – И вы можете делать с нами все что угодно: казнить, отправить на каторгу или привлечь для любой другой деятельности на благо вашего королевства. Нам все равно. Потому что свое основное предназначение мы уже выполнили: сохранили самых прекрасных женщин для нашего мира. Хотя не стану скрывать, при особой милости с вашей стороны, если нам сохранят жизнь, мы готовы со всем усердием служить вашей королевской династии. Нашего императора больше нет в живых, а значит, мы можем принести новую присягу нашему новому сюзерену.
– Ну что ж, похвальное стремление, – покивал Гром Восьмой, – и я его рассмотрю со всем тщанием. Грамотные и опытные люди нужны каждому правителю и во все времена. Но вам не кажется, что пора начинать сдавать оружие?
– Конечно, ваше величество! Разрешите оповестить наших командиров?
– Хотите возвращаться все вместе?
– Нет, что вы! Достаточно будет любого из нас.
– Тогда вы и отправитесь! – Королевский перст указал на вельможу с воинской выправкой.
Тот выпрямился как струна:
– Слушаюсь, ваше величество! Только разрешите один совет? – И после кивка продолжил: – Все наши воины будут выходить один за другим и складывать оружие, где укажете. Потом желательно отвести их в другое место и оставить под надзором, потому что никто из них не имеет права увидеть хоть одну наложницу. Затем с оставшимися сокровищами и украшениями выйдут и сдадутся евнухи, а самыми последними к вам явятся укрытые вуалями женщины. С того самого момента они переходят под вашу личную опеку.
– Да уж как-нибудь справлюсь, – буркнул король, взмахом руки отправляя парламентера к его засевшему среди скал войску. Когда тот ушел, стал раздавать приказы своим гвардейцам: – Этих вельмож – в обоз. Остальных воинов пропустить по коридору, раздевать догола и тщательно обыскивать. Потом собирать в удобном для пленения месте, сразу начиная выборочные допросы. Приготовить повозки Для наложниц. Постарайтесь создать хоть какие-то удобства из перин, подушек и одеял. Ну и… подбросьте в костры дров! Хочется нормального освещения!
Разоружение продолжалось более двух часов. И только когда последний воин, в сопровождении недавнего парламентария покинул территорию крутых скал, на свет костра стали выходить внушительные, увешанные самым различным оружием верзилы. Количество оказалось парным, сто десять человек, по двое на каждую наложницу. Почти каждый из них волок или ларец, или шкатулку, наполненную драгоценностями и складывал свою ношу в кучу. Евнухов тоже лишали всего, что на них было, до последнего перстня, и голыми отводили в отдельное от остальных пленных место. Причем у короля вид мужчин отличного спортивного телосложения, но без каких бы то ни было гениталий, вызвал вполне понятное отвращение и неприятие. Его ворчание расслышали не только ближе всех стоящие телохранители:
– Как можно доверять что-либо ценное таким уродам? – Затем громко добавил: – Этих вообще постарайтесь допросить в первую очередь, а часть как можно скорей под конвоем отправить в Радовену в распоряжение монаха Менгарца. Уж он-то из них быстро все имперские тайны вытянет.
Наконец стали выходить закутанные с ног до головы в легкие ткани наложницы. К тому времени на внушительной площадке остался только лишь король в окружении нескольких придворных, телохранителей и двух десятков лучших гвардейцев. Да на выходе выстроилось около десятка женщин из разведывательного полка. Как бы и кто там не рассказывал басни о великом, умопомрачительном и прекрасном, Гром Восьмой не расслабился и о собственной безопасности не забывал. Каждую наложницу тщательно обыскивали проворные женские руки, передавая по очереди друг другу, но ни у одной пленницы не обнаружили даже иголки или костяного гребня. А украшения наверняка с них сняли еще раньше евнухи. Потом женщины выстраивались чуть в стороне, ожидая своей дальнейшей участи. Создавалось впечатление их полной рабской покорности и смирения.
Тем более неожиданным оказался поступок одной из них. Когда дошла очередь до нее, она опрометью метнулась в сторону походного трона с криками:
– Мой король! Спаси меня! Они хотят меня убить! Они меня задушат!
Стена остальных наложниц колыхнулась, но потом опять затихла. Вполне понятно, что метнувшаяся вперед женщина уже на половине пути уткнулась в доспехи телохранителей, которые перекрыли ей дорогу, заметив, однако, что в простертых вперед ладошках нет никакого оружия. Наложница упала наземь и забилась в громких рыданиях:
– Мой король! Они узнали, что я вам хочу рассказать все тайны Шулпы, и пригрозили меня прикончить! Они меня обязательно удавят этой ночью, забери меня от них, о мой король!
Слово «тайны» сыграло свою роль. Тем более что Грому уже давно не терпелось взглянуть хоть на какое-то личико прославляемых красавиц. Поэтому он призывно махнул рукой:
– Подведите ее ко мне!
Два телохранителя ухватили наложницу под локти, буквально пронесли к походному трону и поставили перед королем на колени. При этом руки пленницы оставались в железных тисках. Но теперь женский голос звучал с самыми призывными обертонами, переходя в интимный, сладострастный шепот:
– Мой король! Я им говорила, что надо обязательно тебе рассказать про все тайны императорского дворца. Раз Гранлео погиб, то мы можем больше его не опасаться и стать полностью свободными. А эти запуганные глупышки сами ничем помочь не хотят, да еще и меня пригрозили удушить. Хорошо, что им пару часов назад евнухи не дали совершить убийство. Спаси меня, король, спаси, и я буду тебе верна до самой последней минуты моей жизни.
– Успокойся, женщина, возле меня тебе ничего не грозит. – После этих слов он нагнулся, аккуратно взялся за края густой вуали и осторожно приподнял, заглядывая под нее, словно через маленький тоннель. – Зачем же так плакать… все будет хорошо…
И замер, пораженный открывшейся ему красотой. Неимоверной, трогательной и умопомрачительной красотой. Девушка лет восемнадцати смотрела на него глазами, полными слез, с такой мольбой и отчаянием, надеждой и благоговением, смиренностью и кротостью, обещанием и вожделением, что сердце старого воина, мудрого политика и уравновешенного хозяина забилось словно у мальчишки. Не в силах сдержать вдруг охватившее все его тело возбуждение, Гром шумно сглотнул слюну, тяжело задышал и с трудом разобрал донесшийся до него шепот:
– Спаси меня, и я готова стать твоей суженой. О мой повелитель!
– Как тебя зовут?
– Маанита, твоя верная слуга…
Непослушные пальцы сами выпустили вуаль, и на какой-то момент монарх Чагара слегка вырвался из-под плена колдовского очарования. Но совсем избавляться от такого сладкого плена ему сознательно не хотелось даже под угрозой собственной смерти.
– Ваше величество! Окруженные войска империи Сангремар готовы к капитуляции. Но они очень опасаются за судьбу прекрасных наложниц и поставили единственное условие, разоружение и пленение должно проходить только под вашим личным контролем.
– Ха! Какое совпадение! – засмеялся король, поворачиваясь к своим приближенным. – Я ведь как раз для этого в ту сторону и направляюсь.
– А если это ловушка? – высказался один из военных чинов.
– Вот мы на месте и разберемся! – пообещал правитель Чагара. – Вперед!
Конечно, в сопровождении целой тысячи таких отборных и великолепно вооруженных воинов монарху было нечего бояться. Да и животные для верховой езды подбирались под стать бравым гвардейцам, а под седлом у короля гарцевал самый красивый и выносливый скакун. Тысяча всадников продвигалась неспешно и уже ближе к полуночи приблизилась к тому месту на побережье, куда идущая на прорыв волна имперцев отступила после столкновения с северной группой союзных войск. Первая отчаянная атака заставила агрессоров захлебнуться в собственной крови, и оставшиеся в живых около пяти тысяч Львов теперь прочно засели в скальном образовании в глубине береговой зоны. Как раз там, где, по странному совпадению, Менгарец выбрал место для строительства порта-крепости. Скалы разделялись от пролива широченной полоской пляжа и каменистого плато, поэтому любые попытки окруженных пробраться к воде были обречены на неудачу мощно укрепленными редутами. Остатки армии Гранлео все равно не могли долго продержаться в природной ловушке. Сразу выбивать их оттуда не было никакого смысла, потому что запасы питьевой воды у них все равно бы закончились через два, максимум три дня. По данным предварительной разведки колодцев там не было. Да и продуктов питания отступающие имперцы не могли захватить слишком много. Скорей всего именно по этим соображениям Львы Пустыни, а также некоторые оставшиеся в строю генералы непобедимой армии и прислали сегодня после обеда парламентеров для переговоров. Желание сдаваться лично королю никого особо не удивило, да и не знали командиры Союза Побережья, что среди скал спрятались не просто какие-то простые наложницы с евнухами павшего императора, а невероятные, скорей всего самые великолепные красавицы этого мира. Поэтому осажденным был дан ответ: ждать волеизъявления Грома Восьмого, а к самому монарху срочно отправили посыльного. Никто не верил, что король приедет сам, да так быстро. Но, когда узнали, что он уже едет, стали разжигать оговоренные с парламентариями костры.
Вскоре из-за скал появилось сразу несколько человек, неся над собой ярко горящие факелы и зеленые ветки – знак перемирия и переговоров. По их одежде и манере держаться сразу становилось понятно, что это не простые воины, а кто-то из придворных, а то и ближайшего окружения покойного императора. Вельможи безропотно перетерпели тщательный обыск и только после этого предстали перед усевшимся на походном троне победителем. Гром не собирался с ними долго беседовать:
– Почему не начинаете сдавать оружие?
– Извините, ваше величество, но мы должны были убедиться в вашем личном прибытии.
– С чего бы это? Мои генералы и сами бы сумели распределить пленных.
– Ваше величество, – масленым, но вполне рассудительным и убедительным голосом заговорил один из вельмож, – осмелюсь заметить, что есть такие военные трофеи, которыми могут завладеть только короли. Их подданные порой не имеют права даже взглянуть на завоеванную роскошь. Иначе помыслы их будут завистливы, мысли путанны, а поступки непредсказуемы. Понимать и владеть истинной красотой могут только великие и самые сильные люди нашего мира.
Высказанные сентенции полностью соответствовали тем мыслям, которые король совсем недавно поведал Менгарцу в личном разговоре. Но все-таки следовало уточнить:
– Наверняка вы имеете в виду наложниц. Но тогда получается, что вы сами все последнее время обладали непозволительной роскошью.
Теперь заговорил следующий вельможа, который скорей всего имел военную власть среди пленных. Он говорил резко, отрывисто и по существу:
– Ваше величество! Все это время наложницы находились под неусыпной опекой преданных им евнухов. Даже из нас никто не осмелился приближаться к их шатрам, а уж тем более заглянуть внутрь. В этом мы можем поклясться собственными жизнями. Да и допрос любого простого воина из числа наших подчиненных это подтвердит.
– Хорошо, допустим с наложницами я разберусь. А вот что делать с вами?
– Все в руках победителя! – четко ответил военный. – И вы можете делать с нами все что угодно: казнить, отправить на каторгу или привлечь для любой другой деятельности на благо вашего королевства. Нам все равно. Потому что свое основное предназначение мы уже выполнили: сохранили самых прекрасных женщин для нашего мира. Хотя не стану скрывать, при особой милости с вашей стороны, если нам сохранят жизнь, мы готовы со всем усердием служить вашей королевской династии. Нашего императора больше нет в живых, а значит, мы можем принести новую присягу нашему новому сюзерену.
– Ну что ж, похвальное стремление, – покивал Гром Восьмой, – и я его рассмотрю со всем тщанием. Грамотные и опытные люди нужны каждому правителю и во все времена. Но вам не кажется, что пора начинать сдавать оружие?
– Конечно, ваше величество! Разрешите оповестить наших командиров?
– Хотите возвращаться все вместе?
– Нет, что вы! Достаточно будет любого из нас.
– Тогда вы и отправитесь! – Королевский перст указал на вельможу с воинской выправкой.
Тот выпрямился как струна:
– Слушаюсь, ваше величество! Только разрешите один совет? – И после кивка продолжил: – Все наши воины будут выходить один за другим и складывать оружие, где укажете. Потом желательно отвести их в другое место и оставить под надзором, потому что никто из них не имеет права увидеть хоть одну наложницу. Затем с оставшимися сокровищами и украшениями выйдут и сдадутся евнухи, а самыми последними к вам явятся укрытые вуалями женщины. С того самого момента они переходят под вашу личную опеку.
– Да уж как-нибудь справлюсь, – буркнул король, взмахом руки отправляя парламентера к его засевшему среди скал войску. Когда тот ушел, стал раздавать приказы своим гвардейцам: – Этих вельмож – в обоз. Остальных воинов пропустить по коридору, раздевать догола и тщательно обыскивать. Потом собирать в удобном для пленения месте, сразу начиная выборочные допросы. Приготовить повозки Для наложниц. Постарайтесь создать хоть какие-то удобства из перин, подушек и одеял. Ну и… подбросьте в костры дров! Хочется нормального освещения!
Разоружение продолжалось более двух часов. И только когда последний воин, в сопровождении недавнего парламентария покинул территорию крутых скал, на свет костра стали выходить внушительные, увешанные самым различным оружием верзилы. Количество оказалось парным, сто десять человек, по двое на каждую наложницу. Почти каждый из них волок или ларец, или шкатулку, наполненную драгоценностями и складывал свою ношу в кучу. Евнухов тоже лишали всего, что на них было, до последнего перстня, и голыми отводили в отдельное от остальных пленных место. Причем у короля вид мужчин отличного спортивного телосложения, но без каких бы то ни было гениталий, вызвал вполне понятное отвращение и неприятие. Его ворчание расслышали не только ближе всех стоящие телохранители:
– Как можно доверять что-либо ценное таким уродам? – Затем громко добавил: – Этих вообще постарайтесь допросить в первую очередь, а часть как можно скорей под конвоем отправить в Радовену в распоряжение монаха Менгарца. Уж он-то из них быстро все имперские тайны вытянет.
Наконец стали выходить закутанные с ног до головы в легкие ткани наложницы. К тому времени на внушительной площадке остался только лишь король в окружении нескольких придворных, телохранителей и двух десятков лучших гвардейцев. Да на выходе выстроилось около десятка женщин из разведывательного полка. Как бы и кто там не рассказывал басни о великом, умопомрачительном и прекрасном, Гром Восьмой не расслабился и о собственной безопасности не забывал. Каждую наложницу тщательно обыскивали проворные женские руки, передавая по очереди друг другу, но ни у одной пленницы не обнаружили даже иголки или костяного гребня. А украшения наверняка с них сняли еще раньше евнухи. Потом женщины выстраивались чуть в стороне, ожидая своей дальнейшей участи. Создавалось впечатление их полной рабской покорности и смирения.
Тем более неожиданным оказался поступок одной из них. Когда дошла очередь до нее, она опрометью метнулась в сторону походного трона с криками:
– Мой король! Спаси меня! Они хотят меня убить! Они меня задушат!
Стена остальных наложниц колыхнулась, но потом опять затихла. Вполне понятно, что метнувшаяся вперед женщина уже на половине пути уткнулась в доспехи телохранителей, которые перекрыли ей дорогу, заметив, однако, что в простертых вперед ладошках нет никакого оружия. Наложница упала наземь и забилась в громких рыданиях:
– Мой король! Они узнали, что я вам хочу рассказать все тайны Шулпы, и пригрозили меня прикончить! Они меня обязательно удавят этой ночью, забери меня от них, о мой король!
Слово «тайны» сыграло свою роль. Тем более что Грому уже давно не терпелось взглянуть хоть на какое-то личико прославляемых красавиц. Поэтому он призывно махнул рукой:
– Подведите ее ко мне!
Два телохранителя ухватили наложницу под локти, буквально пронесли к походному трону и поставили перед королем на колени. При этом руки пленницы оставались в железных тисках. Но теперь женский голос звучал с самыми призывными обертонами, переходя в интимный, сладострастный шепот:
– Мой король! Я им говорила, что надо обязательно тебе рассказать про все тайны императорского дворца. Раз Гранлео погиб, то мы можем больше его не опасаться и стать полностью свободными. А эти запуганные глупышки сами ничем помочь не хотят, да еще и меня пригрозили удушить. Хорошо, что им пару часов назад евнухи не дали совершить убийство. Спаси меня, король, спаси, и я буду тебе верна до самой последней минуты моей жизни.
– Успокойся, женщина, возле меня тебе ничего не грозит. – После этих слов он нагнулся, аккуратно взялся за края густой вуали и осторожно приподнял, заглядывая под нее, словно через маленький тоннель. – Зачем же так плакать… все будет хорошо…
И замер, пораженный открывшейся ему красотой. Неимоверной, трогательной и умопомрачительной красотой. Девушка лет восемнадцати смотрела на него глазами, полными слез, с такой мольбой и отчаянием, надеждой и благоговением, смиренностью и кротостью, обещанием и вожделением, что сердце старого воина, мудрого политика и уравновешенного хозяина забилось словно у мальчишки. Не в силах сдержать вдруг охватившее все его тело возбуждение, Гром шумно сглотнул слюну, тяжело задышал и с трудом разобрал донесшийся до него шепот:
– Спаси меня, и я готова стать твоей суженой. О мой повелитель!
– Как тебя зовут?
– Маанита, твоя верная слуга…
Непослушные пальцы сами выпустили вуаль, и на какой-то момент монарх Чагара слегка вырвался из-под плена колдовского очарования. Но совсем избавляться от такого сладкого плена ему сознательно не хотелось даже под угрозой собственной смерти.