— Я больше с тобой вообще никаких отношений не хочу иметь! — с новой силой взбрыкнулся на это инопланетянин и срывающимся голосом добавил: — Скоро сюда придут мои люди и отправят тебя в один из моих экспериментальных секторов!
— Вон ты чего захотел! — хохотнула Нюрка. — Из меня робота сделать?! Не выйдет! Я при Советской власти с октябрят до нынешних пор в роботах жила и ходила! Нет, мой зелёненький, теперь-то я в роботы уже не пойду! Теперь ты у меня в плену. Что захочу с тобой, то и сделаю.
И Нюрка схватила инопланетянина за плечи, оторвала от тахты, ловко повернувшись, легла на неё спиной, а своего пленника опустила на себя.
Сильными руками, привыкшими таскать тяжеленные вязанки травы или соломы, она надавила на лопатки зелёного так, что он почти полностью утонул в её пышной груди. Нюрка всегда во всём полагалась только на себя, поэтому и сейчас взяла в свои руки весь остальной процесс.
И процесс, как говорится, пошёл… Потом, всё ещё прижимая к своей пышной груди инопланетянина, она взглянула снизу в его зелёные, теперь помутневшие глаза и спросила:
— Ну как, понравилась земная любовь? Тот вяло кивнул и чуть слышно вздохнул:
— Отпусти.
— Ну уж нет, — ответила на это Нюрка. — Сначала ты меня насиловал, а теперь я буду! — и легко, будто играючи, перевернулась на тахте. Инопланетянин теперь оказался под ней…
…Увлечённая делом, Нюрка не сразу заметила, что её партнёр затих и не подаёт признаков жизни.
— Уж не скопытился ли? — забеспокоилась женщина и, склонив голову, ухом прижалась к его груди.
Дыхание хоть и еле уловимое, но было.
— Слава тебе, Господи! — И Нюрка перекрестилась. — Ведь без него нам с Шуркой отсюда не выбраться…
Она тут же слезла с тахты и, подняв с пола пятнистые, как у омоновцев, штаны, принялась тщательно их ощупывать. Сигарообразный предмет она нашла в потайном карманчике, аккуратно вделанном в пояс.
— А говорил, что у них воров нет, — засовывая находку в карман своего халата, сказала Нюрка. — А прячет, как и мы все земные, куда подальше.
Справившись с этим делом, она взглянула на инопланетянина, все ещё не подававшего никаких признаков жизни, и с улыбкой потихоньку произнесла:
— Это тебе не искусственным осеменением заниматься, зеленопупик! От земного секса не только ты, инопланетянин, но и наши земные мужики любого ранга головы теряют.
Видя, что инопланетянин по-прежнему не реагирует на её голос, повернулась к корове и спросила её:
— Ну как, Шурка, здорово я его обделала?
— Я бы Калистрата до такого экстаза довести не смогла. М-м-молодец! — промычала в ответ Шурка.
Глава 8
— Вон ты чего захотел! — хохотнула Нюрка. — Из меня робота сделать?! Не выйдет! Я при Советской власти с октябрят до нынешних пор в роботах жила и ходила! Нет, мой зелёненький, теперь-то я в роботы уже не пойду! Теперь ты у меня в плену. Что захочу с тобой, то и сделаю.
И Нюрка схватила инопланетянина за плечи, оторвала от тахты, ловко повернувшись, легла на неё спиной, а своего пленника опустила на себя.
Сильными руками, привыкшими таскать тяжеленные вязанки травы или соломы, она надавила на лопатки зелёного так, что он почти полностью утонул в её пышной груди. Нюрка всегда во всём полагалась только на себя, поэтому и сейчас взяла в свои руки весь остальной процесс.
И процесс, как говорится, пошёл… Потом, всё ещё прижимая к своей пышной груди инопланетянина, она взглянула снизу в его зелёные, теперь помутневшие глаза и спросила:
— Ну как, понравилась земная любовь? Тот вяло кивнул и чуть слышно вздохнул:
— Отпусти.
— Ну уж нет, — ответила на это Нюрка. — Сначала ты меня насиловал, а теперь я буду! — и легко, будто играючи, перевернулась на тахте. Инопланетянин теперь оказался под ней…
…Увлечённая делом, Нюрка не сразу заметила, что её партнёр затих и не подаёт признаков жизни.
— Уж не скопытился ли? — забеспокоилась женщина и, склонив голову, ухом прижалась к его груди.
Дыхание хоть и еле уловимое, но было.
— Слава тебе, Господи! — И Нюрка перекрестилась. — Ведь без него нам с Шуркой отсюда не выбраться…
Она тут же слезла с тахты и, подняв с пола пятнистые, как у омоновцев, штаны, принялась тщательно их ощупывать. Сигарообразный предмет она нашла в потайном карманчике, аккуратно вделанном в пояс.
— А говорил, что у них воров нет, — засовывая находку в карман своего халата, сказала Нюрка. — А прячет, как и мы все земные, куда подальше.
Справившись с этим делом, она взглянула на инопланетянина, все ещё не подававшего никаких признаков жизни, и с улыбкой потихоньку произнесла:
— Это тебе не искусственным осеменением заниматься, зеленопупик! От земного секса не только ты, инопланетянин, но и наши земные мужики любого ранга головы теряют.
Видя, что инопланетянин по-прежнему не реагирует на её голос, повернулась к корове и спросила её:
— Ну как, Шурка, здорово я его обделала?
— Я бы Калистрата до такого экстаза довести не смогла. М-м-молодец! — промычала в ответ Шурка.
Глава 8
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ЗЕМЛЮ
Наконец-то зашевелился на тахте зелёный и, открыв глаза, посмотрел на Нюрку, которая стояла рядом с коровой, придерживая рукой карман своего халата.
Увидев, что инопланетянин очнулся, доярка направилась к тахте, на ходу подобрав с полу его пятнистые штаны.
— Прикрой стручок-то свой, а то потеряешь и в пробирку засовывать нечего будет, развратник бессовестный.
Зелёный ничего не ответил на эти слова, но зато, поймав на лету штаны, сразу же принялся ощупывать их пояс. Не найдя того, что искал, он испуганно посмотрел на женщину:
— Отдай. Прошу тебя.
— Чего отдать-то? Стручок, что ли, твой? На месте он у тебя, — рассмеялась Нюрка.
— Ты сама знаешь, что я прошу! — в отчаянии простонал зелёный.
— Эту штуку, что ли? — и она вынула из кармана халата украденную «сигару». — Нет, дорогой, ты её получишь только тогда, когда нас с Шуркой на Землю доставишь.
— А я тебе говорю, отдай! Иначе хуже будет! — наконец-то пришёл в себя зелёный.
На это Нюрка только расхохоталась и глянула презрительно на инопланетянина:
— Знаешь, милок, нам лучше полюбовно договориться! Ты, кажется, за просто так хотел с земной женщиной побаловаться. Но не выйдет! За все платить нужно! У нас сейчас в стране рынок, это раньше уравниловка была. А на рынке, на базаре ли, что покупаешь, за то и платишь. И чем лучше товар, тем дороже. Понял?!
Но зелёный ничего не ответил, одним прыжком вдруг оказался рядом с Нюркой и попытался выхватить из её руки прибор. Но она свободной рукой так саданула его по лбу, что он упал как подкошенный.
А Нюрка, нарочно дразня его, помахала «сигарой» перед носом незадачливого инопланетянина, а потом взяла прибор в обе ладони и принялась осторожно ощупывать на нём маленькие насечки и бугорки.
Увидев это, зелёный весь задрожал и, округлив почти во всю ширину лба глаза, тонким срывающимся голосом завизжал:
— Не нажимай! Не нажимай!
— На чего не нажимать-то? — с притворным безразличием поинтересовалась Нюрка.
— На выпуклости не нажимай, — выдохнул зелёный и, отходя постепенно от страха, охватившего его, добавил: — Может вся наша планета взорваться.
— Вон оно что… Вот и доверяй секретные приборы таким простофилям, как ты… Эх вы, мужики! Залезете бабе под юбку — ни Родина, ни народ уже не нужны. А ведь и у нас на земле в чемоданчиках у некоторых высокопоставленных сановников особые кнопочки имеются. Ну ладно, сейчас не до разговоров, милок. Одевай поскорее штаны, и на космодром полетим. Или как он у вас называется? — уже миролюбиво закончила женщина.
— Никуда ты не полетишь! Я тебя в робота превращу и в один из секторов отправлю! — пригрозил инопланетянин.
— Дурачок ты и есть дурачок, — даже не разозлилась Нюрка. — Ведь у нас в стране сейчас жизнь человека и копеечки не стоит. Так что бояться мне нечего, зеленопупик. Я вот сейчас возьму и сожму твой приборчик так, что сразу все выпуклости в него вдавятся, — и начала сжимать в кулак лежавший на ладони сигарообразный предмет.
— Не надо! Остановись! — завизжал зелёный, увидев, что женщина не шутит.
— То-то, — саркастически улыбнулась Нюрка. — Мы, русские, такие! Мы, если надо, вместе с врагом, за компанию, взрываемся. Когда вместе, как-то и на душе веселей, — и уже резко прикрикнула: — А ну, одевайся! Да пошевеливайся! Опротивела мне вся ваша голубизна, даже сил нет.
Поняв, что следует выполнить требования, зелёный, как солдат по тревоге, быстро напялил штаны и, потупив голову, спросил:
— А если я тебя на Землю доставлю, то ты вернёшь мне прибор?
— Верну! Верну! На черта мне на земле твой прибор нужен?! Если у моего Костика настоящий есть. Не то, что твой стручок!
Зелёный больше не проронил ни слова, поспешил к «селёдочнице». Нюрка вслед напутствовала строго:
— Лети за кораблём или «тарелкой», мне всё равно, на какой штуковине на Землю возвращаться, да смотри не дури. Обмана я не потерплю. Если чего заподозрю, всю вашу планету в щепки разнесу!
Зелёный на это только кивнул. «Селёдочница» взмыла над зданием, полетев в неизвестном для Нюрки направлении.
— Ну как? Все в порядке? — корова влажными губами ткнулась в руку хозяйки.
— Не беспокойся, Шурок, скоро на Землю, на нашу ферму вернёмся. Вся сила зеленопупика у меня в руке, — и она показала корове сигарообразный предмет.
Но корова даже и не взглянула на прибор, у неё были свои проблемы.
— Как только вернёмся на ферму, ты меня сразу же к Калистрату своди. Обещаешь?
— Обязательно свожу. Все у тебя будет в порядке, обещаю! Только бы прилетел этот лягушонок… Пойдём, Шура, отсюда, подождём «тарелку» с инопланетянином на поляне.
Вскоре они услышали в вышине тихое жужжание, и летательный аппарат опустился на голубую площадку. Из открывшегося люка вышел зелёный и позвал её. Нюрка вытащила из кармана руку и, показав ему зажатый в кулаке сигарообразный прибор, предупредила:
— Одно неосторожное движение с твоей стороны или кого-нибудь спрятавшегося в «тарелке», я тут же нажму на все его выпуклости. Понял?
А когда зелёный кивнул ей, Нюрка, вцепившись в кривой рог коровы, пошла к трапу, автоматически выползшему из люка летательного корабля. Внутри корабля, как она приметила, было ещё несколько зелёных существ, но они не обратили на неё внимания.
Корабль оторвался от Голубой планеты. Зелёный не докучал ей, у него, видно, немало было забот на корабле. Оставшись одна, Нюрка не разглядывала внутреннее устройство «тарелки», потому что считала это не обязательным делом, да и всё равно ничего бы не поняла, а поэтому, крепко вцепившись рукой в кривой рог коровы, расставив ноги, как матрос на палубе, твёрдо стояла на полу, глядя перед собой.
По её подсчётам, прошло не так уж и много времени, как «тарелка» изменила скорость движения и после несильного толчка остановилась совсем.
«Это ещё не Земля, — подумала Нюрка, — что-то уж больно скоро. Может быть, это какая-нибудь хитрость зелёного?»
Рядом с ней отодвинулась какая-то панель, и появился зелёный.
— Мы на Земле. Я выполнил своё обещание, а теперь отдавай прибор, — и протянул к ней руку.
— Ты что же? За глупую меня держишь? Ты сначала дверь открой! — скомандовала Нюрка. — Ну а когда осмотрюсь и удостоверюсь, что я на Земле-матушке и на своей ферме, тогда уж и «сигару» свою получишь.
Инопланетянин не стал спорить. Надавил на какое-то место панели, в долю секунды распахнулся люк и спустился трап.
Нюрка, не отпуская кривой рог коровы, подошла к люку, выглянула из него и, увидев в предрассветных сумерках рядом с «тарелкой» полусгнивший стог соломы, а чуть дальше и ферму, осторожно ступила на трап и вместе с Шуркой спустилась на землю. Ещё раз огляделась по сторонам и, окончательно убедившись, что находится на колхозной ферме, повернулась к инопланетянину и весело сказала ему:
— Больше, зеленопупик, не лови на земле женщин таких, как я. Иначе плохо кончишь. Понял?! — и бросила ему сигарообразный предмет.
Тот ловко поймал прибор, перевернул его в руке и направил на Нюрку. От фиолетовой ослепительной вспышки возникла острая, будто бы переворачивающая мозги боль. Нюрка зажмурилась, схватилась руками за голову.
Но боль продолжалась недолго. Она, как возникла, так же неожиданно и прекратилась. И когда боль прекратилась, Нюрка распахнула глаза и увидела в небе над полем движущуюся голубую звёздочку. Рядом кто-то шумно вздохнул. Обернулась — Шурка.
— Вот ведь чудеса-то, Шурок! И экономика развалилась, и почти половина предприятий не работает, и в колхозах народ опять за палочки работает… А спутники запускают, на зло всем западным державам. Нет, нашу Россию никаким ураганам не свалить! — Нюрка это сказала с восторгом и добавила удивлённо: — А чего это я здесь с тобой стою да рассуждаю? Давно уже и дойка закончилась, а я все, как зачумлённая, на ферме околачиваюсь, будто бы мне всех больше надо. Хватит, пойду домой к Костику. Как бы он там чего не натворил без меня. Ведь пьяного его оставила, когда на дойку ушла.
Шурка, дослушав до конца хозяйку, показала в улыбке большие, жёлтые зубы. Заметив вывернувшегося из-за угла фермы Калистрата, навострила уши и громко замычала.
Нюрка хлестнула корову рукой по крутому боку и сказала:
— Иди-иди, тебя теперь не удержишь, раз приспичило.
Сама же заторопилась домой по знакомой тропинке.
В сенях она скинула сапоги и на цыпочках вошла в избу. Муж ещё спал, уткнувшись носом в подушку, чуть всхрапывая.
Нюрка, разглядывая с удовлетворением его широкие плечи и мускулистые руки, торопливо разделась и нырнула под одеяло.
Три последующих дня, приходя на ферму подоить коров, Нюрка искала свою доенку. Со всеми доярками переругалась, обвиняя в воровстве. Но товарки наотрез отказывались признать вину и не спешили вернуть пропажу.
Лишь на четвёртый день доенка нашлась. Завернула Нюрка по нужде за полусгнивший стог соломы и наткнулась на потерянную вещь. Она с подозрением оглядела находку. Те же инициалы «Н. Ф.» краской, те же вмятины на боку. На дне она увидела пучок голубенькой травки. Взяла её в руки, пытаясь что-то вспомнить. Но мозг пронзила острая боль, и Нюрка зажмурилась.
Открыв глаза, Нюрка покомкала в руках пучок голубенькой травки и за ненужностью бросила на полусгнившую солому, взяла доенку и пошла на ферму, поругивая про себя подруг за то, что не могли отдать ей доенку просто так.
— Будто я стукачка какая?! Сама не меньше их молоко, Да и посыпку домой таскала! — возмущалась она вполголоса.
В этот же день после вечерней дойки Нюрка пошла в баню, которую Костик топил каждую субботу. Сам он уже напарился, принял двести грамм и отдыхал, поджидая её в постели.
Нюрка, напарившись и вымывшись, хотела уже окатить себя чистой, прохладной водой, как заметила на лобке светло-зелёное пятнышко, похожее на берёзовый листочек, только что выпорхнувший из весенней почки. Она провела по лобку ладонью, чтобы смахнуть его, но листочек так и остался на своём месте. Тогда Нюрка попыталась сколупнуть его ногтем, из этого тоже ничего не получилось.
— Что за чёрт! В ту баню не было, а в эту какой-то листочек прилип? — и, намылив мочалку, принялась усердно тереть лобок.
Но как она ни старалась смыть зелёное пятнышко, похожее на листочек, каждый раз, когда отнимала мочалку, чтобы посмотреть, все ли в порядке, оно на покрасневшем от усердной мочалки лобке дразнило ещё большей зеленью.
Нюрка в борьбе с листочком довела себя до белого каления, но потом, ещё раз глянув на зелёненькое пятнышко, вдруг расхохоталась:
— И чего это я, дурёха, мучаюсь! Да от этого весеннего цвета Костик в восторг придёт. Ни у кого нет, а у меня есть!
Она быстро обтёрлась полотенцем и, накинув на голое тело свежую простыню, побежала домой, предвкушая восторг мужа по поводу сюрприза.
Увидев, что инопланетянин очнулся, доярка направилась к тахте, на ходу подобрав с полу его пятнистые штаны.
— Прикрой стручок-то свой, а то потеряешь и в пробирку засовывать нечего будет, развратник бессовестный.
Зелёный ничего не ответил на эти слова, но зато, поймав на лету штаны, сразу же принялся ощупывать их пояс. Не найдя того, что искал, он испуганно посмотрел на женщину:
— Отдай. Прошу тебя.
— Чего отдать-то? Стручок, что ли, твой? На месте он у тебя, — рассмеялась Нюрка.
— Ты сама знаешь, что я прошу! — в отчаянии простонал зелёный.
— Эту штуку, что ли? — и она вынула из кармана халата украденную «сигару». — Нет, дорогой, ты её получишь только тогда, когда нас с Шуркой на Землю доставишь.
— А я тебе говорю, отдай! Иначе хуже будет! — наконец-то пришёл в себя зелёный.
На это Нюрка только расхохоталась и глянула презрительно на инопланетянина:
— Знаешь, милок, нам лучше полюбовно договориться! Ты, кажется, за просто так хотел с земной женщиной побаловаться. Но не выйдет! За все платить нужно! У нас сейчас в стране рынок, это раньше уравниловка была. А на рынке, на базаре ли, что покупаешь, за то и платишь. И чем лучше товар, тем дороже. Понял?!
Но зелёный ничего не ответил, одним прыжком вдруг оказался рядом с Нюркой и попытался выхватить из её руки прибор. Но она свободной рукой так саданула его по лбу, что он упал как подкошенный.
А Нюрка, нарочно дразня его, помахала «сигарой» перед носом незадачливого инопланетянина, а потом взяла прибор в обе ладони и принялась осторожно ощупывать на нём маленькие насечки и бугорки.
Увидев это, зелёный весь задрожал и, округлив почти во всю ширину лба глаза, тонким срывающимся голосом завизжал:
— Не нажимай! Не нажимай!
— На чего не нажимать-то? — с притворным безразличием поинтересовалась Нюрка.
— На выпуклости не нажимай, — выдохнул зелёный и, отходя постепенно от страха, охватившего его, добавил: — Может вся наша планета взорваться.
— Вон оно что… Вот и доверяй секретные приборы таким простофилям, как ты… Эх вы, мужики! Залезете бабе под юбку — ни Родина, ни народ уже не нужны. А ведь и у нас на земле в чемоданчиках у некоторых высокопоставленных сановников особые кнопочки имеются. Ну ладно, сейчас не до разговоров, милок. Одевай поскорее штаны, и на космодром полетим. Или как он у вас называется? — уже миролюбиво закончила женщина.
— Никуда ты не полетишь! Я тебя в робота превращу и в один из секторов отправлю! — пригрозил инопланетянин.
— Дурачок ты и есть дурачок, — даже не разозлилась Нюрка. — Ведь у нас в стране сейчас жизнь человека и копеечки не стоит. Так что бояться мне нечего, зеленопупик. Я вот сейчас возьму и сожму твой приборчик так, что сразу все выпуклости в него вдавятся, — и начала сжимать в кулак лежавший на ладони сигарообразный предмет.
— Не надо! Остановись! — завизжал зелёный, увидев, что женщина не шутит.
— То-то, — саркастически улыбнулась Нюрка. — Мы, русские, такие! Мы, если надо, вместе с врагом, за компанию, взрываемся. Когда вместе, как-то и на душе веселей, — и уже резко прикрикнула: — А ну, одевайся! Да пошевеливайся! Опротивела мне вся ваша голубизна, даже сил нет.
Поняв, что следует выполнить требования, зелёный, как солдат по тревоге, быстро напялил штаны и, потупив голову, спросил:
— А если я тебя на Землю доставлю, то ты вернёшь мне прибор?
— Верну! Верну! На черта мне на земле твой прибор нужен?! Если у моего Костика настоящий есть. Не то, что твой стручок!
Зелёный больше не проронил ни слова, поспешил к «селёдочнице». Нюрка вслед напутствовала строго:
— Лети за кораблём или «тарелкой», мне всё равно, на какой штуковине на Землю возвращаться, да смотри не дури. Обмана я не потерплю. Если чего заподозрю, всю вашу планету в щепки разнесу!
Зелёный на это только кивнул. «Селёдочница» взмыла над зданием, полетев в неизвестном для Нюрки направлении.
— Ну как? Все в порядке? — корова влажными губами ткнулась в руку хозяйки.
— Не беспокойся, Шурок, скоро на Землю, на нашу ферму вернёмся. Вся сила зеленопупика у меня в руке, — и она показала корове сигарообразный предмет.
Но корова даже и не взглянула на прибор, у неё были свои проблемы.
— Как только вернёмся на ферму, ты меня сразу же к Калистрату своди. Обещаешь?
— Обязательно свожу. Все у тебя будет в порядке, обещаю! Только бы прилетел этот лягушонок… Пойдём, Шура, отсюда, подождём «тарелку» с инопланетянином на поляне.
Вскоре они услышали в вышине тихое жужжание, и летательный аппарат опустился на голубую площадку. Из открывшегося люка вышел зелёный и позвал её. Нюрка вытащила из кармана руку и, показав ему зажатый в кулаке сигарообразный прибор, предупредила:
— Одно неосторожное движение с твоей стороны или кого-нибудь спрятавшегося в «тарелке», я тут же нажму на все его выпуклости. Понял?
А когда зелёный кивнул ей, Нюрка, вцепившись в кривой рог коровы, пошла к трапу, автоматически выползшему из люка летательного корабля. Внутри корабля, как она приметила, было ещё несколько зелёных существ, но они не обратили на неё внимания.
Корабль оторвался от Голубой планеты. Зелёный не докучал ей, у него, видно, немало было забот на корабле. Оставшись одна, Нюрка не разглядывала внутреннее устройство «тарелки», потому что считала это не обязательным делом, да и всё равно ничего бы не поняла, а поэтому, крепко вцепившись рукой в кривой рог коровы, расставив ноги, как матрос на палубе, твёрдо стояла на полу, глядя перед собой.
По её подсчётам, прошло не так уж и много времени, как «тарелка» изменила скорость движения и после несильного толчка остановилась совсем.
«Это ещё не Земля, — подумала Нюрка, — что-то уж больно скоро. Может быть, это какая-нибудь хитрость зелёного?»
Рядом с ней отодвинулась какая-то панель, и появился зелёный.
— Мы на Земле. Я выполнил своё обещание, а теперь отдавай прибор, — и протянул к ней руку.
— Ты что же? За глупую меня держишь? Ты сначала дверь открой! — скомандовала Нюрка. — Ну а когда осмотрюсь и удостоверюсь, что я на Земле-матушке и на своей ферме, тогда уж и «сигару» свою получишь.
Инопланетянин не стал спорить. Надавил на какое-то место панели, в долю секунды распахнулся люк и спустился трап.
Нюрка, не отпуская кривой рог коровы, подошла к люку, выглянула из него и, увидев в предрассветных сумерках рядом с «тарелкой» полусгнивший стог соломы, а чуть дальше и ферму, осторожно ступила на трап и вместе с Шуркой спустилась на землю. Ещё раз огляделась по сторонам и, окончательно убедившись, что находится на колхозной ферме, повернулась к инопланетянину и весело сказала ему:
— Больше, зеленопупик, не лови на земле женщин таких, как я. Иначе плохо кончишь. Понял?! — и бросила ему сигарообразный предмет.
Тот ловко поймал прибор, перевернул его в руке и направил на Нюрку. От фиолетовой ослепительной вспышки возникла острая, будто бы переворачивающая мозги боль. Нюрка зажмурилась, схватилась руками за голову.
Но боль продолжалась недолго. Она, как возникла, так же неожиданно и прекратилась. И когда боль прекратилась, Нюрка распахнула глаза и увидела в небе над полем движущуюся голубую звёздочку. Рядом кто-то шумно вздохнул. Обернулась — Шурка.
— Вот ведь чудеса-то, Шурок! И экономика развалилась, и почти половина предприятий не работает, и в колхозах народ опять за палочки работает… А спутники запускают, на зло всем западным державам. Нет, нашу Россию никаким ураганам не свалить! — Нюрка это сказала с восторгом и добавила удивлённо: — А чего это я здесь с тобой стою да рассуждаю? Давно уже и дойка закончилась, а я все, как зачумлённая, на ферме околачиваюсь, будто бы мне всех больше надо. Хватит, пойду домой к Костику. Как бы он там чего не натворил без меня. Ведь пьяного его оставила, когда на дойку ушла.
Шурка, дослушав до конца хозяйку, показала в улыбке большие, жёлтые зубы. Заметив вывернувшегося из-за угла фермы Калистрата, навострила уши и громко замычала.
Нюрка хлестнула корову рукой по крутому боку и сказала:
— Иди-иди, тебя теперь не удержишь, раз приспичило.
Сама же заторопилась домой по знакомой тропинке.
В сенях она скинула сапоги и на цыпочках вошла в избу. Муж ещё спал, уткнувшись носом в подушку, чуть всхрапывая.
Нюрка, разглядывая с удовлетворением его широкие плечи и мускулистые руки, торопливо разделась и нырнула под одеяло.
Три последующих дня, приходя на ферму подоить коров, Нюрка искала свою доенку. Со всеми доярками переругалась, обвиняя в воровстве. Но товарки наотрез отказывались признать вину и не спешили вернуть пропажу.
Лишь на четвёртый день доенка нашлась. Завернула Нюрка по нужде за полусгнивший стог соломы и наткнулась на потерянную вещь. Она с подозрением оглядела находку. Те же инициалы «Н. Ф.» краской, те же вмятины на боку. На дне она увидела пучок голубенькой травки. Взяла её в руки, пытаясь что-то вспомнить. Но мозг пронзила острая боль, и Нюрка зажмурилась.
Открыв глаза, Нюрка покомкала в руках пучок голубенькой травки и за ненужностью бросила на полусгнившую солому, взяла доенку и пошла на ферму, поругивая про себя подруг за то, что не могли отдать ей доенку просто так.
— Будто я стукачка какая?! Сама не меньше их молоко, Да и посыпку домой таскала! — возмущалась она вполголоса.
В этот же день после вечерней дойки Нюрка пошла в баню, которую Костик топил каждую субботу. Сам он уже напарился, принял двести грамм и отдыхал, поджидая её в постели.
Нюрка, напарившись и вымывшись, хотела уже окатить себя чистой, прохладной водой, как заметила на лобке светло-зелёное пятнышко, похожее на берёзовый листочек, только что выпорхнувший из весенней почки. Она провела по лобку ладонью, чтобы смахнуть его, но листочек так и остался на своём месте. Тогда Нюрка попыталась сколупнуть его ногтем, из этого тоже ничего не получилось.
— Что за чёрт! В ту баню не было, а в эту какой-то листочек прилип? — и, намылив мочалку, принялась усердно тереть лобок.
Но как она ни старалась смыть зелёное пятнышко, похожее на листочек, каждый раз, когда отнимала мочалку, чтобы посмотреть, все ли в порядке, оно на покрасневшем от усердной мочалки лобке дразнило ещё большей зеленью.
Нюрка в борьбе с листочком довела себя до белого каления, но потом, ещё раз глянув на зелёненькое пятнышко, вдруг расхохоталась:
— И чего это я, дурёха, мучаюсь! Да от этого весеннего цвета Костик в восторг придёт. Ни у кого нет, а у меня есть!
Она быстро обтёрлась полотенцем и, накинув на голое тело свежую простыню, побежала домой, предвкушая восторг мужа по поводу сюрприза.